Что будет дальше?

Глава 2

Едва дверь открылась, она поняла: ей конец. Оставалось лишь получить ответ на несколько пустяковых вопросов: «Сколько времени у нее осталось? Будет ли очень больно? И очень страшно?»

Наверное, через некоторое время она получит ответ и на эти вопросы. Сейчас же, в первые минуты после похищения, ужас заслонил собой все происходящее и не давал ни малейшей возможности собраться с мыслями.

Заметив, что белый фургон притормозил рядом с нею, Дженнифер Риггинс решила сделать вид, будто ничего не происходит, и заставила себя не смотреть в сторону машины. Ей больше всего на свете захотелось поскорее оказаться на автобусной остановке, до которой оставалось еще с полмили ходьбы. План побега из дому был продуман до мельчайших деталей. Шаг первый: добраться до остановки, оттуда на пригородном автобусе доехать до центра. Шаг второй: пересесть на автобус, идущий до станции междугородного сообщения, что в двадцати милях отсюда, в Спрингфилде. Ну а там уже, рассуждала Дженнифер, можно ехать куда угодно. Последний этап не нуждался в дальнейшей детализации. Уверенности девушке добавляли триста с лишним долларов, которые лежали в кармане ее джинсов. Деньги она заимствовала из разных источников на протяжении долгого времени — медленно, но упорно: пятерка здесь, десятка там, что-то из маминого кошелька, что-то из бумажника бойфренда. Сбор средств затянулся более чем на месяц. Дженнифер складывала купюры в шкатулку, которая лежала в ящике комода, под стопкой ее белья. За все время она ни разу не поддалась соблазну и не взяла больше, чем нужно, — значительную сумму, отсутствие которой мама или друг могли бы сразу заметить. На нехватку же нескольких долларов взрослые обычно не обращали внимания. К тому моменту, как в распоряжении Дженнифер оказалась назначенная ею самой сумма, она уже знала, что этих денег хватит, чтобы добраться до Нью-Йорка, Нэшвилла, а может быть, даже до Майами или Лос-Анджелеса. Таким образом, даже в последний раз перед побегом шаря в мамином кошельке, она повела себя столь же разумно, как раньше, и забрала лишь одну двадцатидолларовую купюру да три бумажки по доллару. Впрочем, к этой скромной добыче она решила добавить мамину кредитную карту. Куда, собственно говоря, ехать — Дженнифер пока не решила. Главное — туда, где теплее, и в любом случае как можно дальше от родных мест. Чем дальше, тем лучше. Вот о чем она размышляла, шагая по улице, в тот момент, когда рядом притормозил грузовой фургон. «Я могу ехать куда угодно…»

Мужчина, сидевший на пассажирском сиденье, обратился к ней с вопросом:

— Эй, мисс… Вы нам не поможете? А то мы немного заблудились.

Притворяться, будто она не услышала обращенного к ней вопроса, было бессмысленно. Дженнифер остановилась и посмотрела на человека в кабине грузовика. Почему-то ей сразу бросилось в глаза, что он, судя по всему, утром не побрился, а еще — что его неожиданно высокий голос звучал слишком взволнованно для такого обыкновенного вопроса. По правде говоря, Дженнифер вовсе не была настроена на беседу: она спешила. Ей хотелось как можно скорее оказаться подальше от дому, от этих аккуратных, словно причесанных, коттеджей, от этого невыносимо скучного университетского городка, от собственной матери с ее бойфрендом (а Дженнифер уже давно не нравилось, как он порой посматривает на нее и как ведет себя с нею наедине) и от опостылевшей школы вместе со всеми осточертевшими одноклассниками, которые день за днем изводили ее, не давали спокойно жить и учиться. Она тщательно продумала, когда лучше выйти из дому: ей хотелось пройти бо́льшую часть пути до остановки, пока окончательно не стемнеет, и в то же время — когда уже начнет смеркаться, чтобы по возможности остаться не замеченной для тех, кто случайно выглянет в окно. Кроме того, сесть в автобус, который увезет ее куда угодно, нужно было как можно скорее. Дженнифер прекрасно понимала, что часов в девять-десять вечера, позвонив по всем возможным номерам и убедившись, что дочери нигде нет, мать наверняка обратится в полицию. В прошлый раз она, кстати, так и поступила. И Дженнифер прекрасно понимала, что на автобусную станцию в Спрингфилде полиция явится непременно, а значит, нужно поторапливаться, чтобы успеть, пока ее не хватятся и не начнут искать. Все эти путаные мысли стремительно пронеслись у нее в голове за пару секунд, в течение которых она обдумывала вопрос незнакомца.

— А что вы ищете? Что именно вам нужно? — решила уточнить Дженнифер.

Мужчина в ответ улыбнулся.

«Что-то здесь не так, — мелькнуло у девушки в голове. — Что это он вдруг разулыбался?»

Первым делом она предположила, что мужчина начнет говорить всякие пошлости, делать намеки сексуального характера, а то и вовсе сделает какое-нибудь похабное предложение. «Эй, девочка, поразвлечься не хочешь?» — и далее в том же духе. В общем-то, к такому повороту она была даже готова: у нее на языке уже вертелся подходящий ответ (что-то вроде: «Пошел на хрен, старый козел!»). Обломав любителя приставать к девочкам, она намеревалась развернуться и пойти своей дорогой. Но буквально в следующую секунду новое обстоятельство привело ее в замешательство: за спиной у мужчины, на водительском месте, она увидела женщину. Легче от этого Дженнифер не стало: волосы женщины словно специально были убраны под вязаную шерстяную шапочку, а в глазах и на лице у нее застыло какое-то жесткое, бездушное выражение. Людей с таким взглядом Дженнифер видеть еще не доводилось. Испугалась она не на шутку.

В следующий момент ей стало еще страшнее: в руках у женщины Дженнифер заметила видеокамеру — маленькую, из тех, что записывают не на кассету, а на жесткий диск. Объектив камеры был направлен прямо на нее. Не понимая, в чем причина такого внимания к ее персоне, девушка совсем растерялась.

Ответ, который мужчина дал на ее вопрос, окончательно запутал Дженнифер. Она, естественно, ожидала, что проезжие ищут какой-нибудь дом в их квартале или, например, короткую дорогу до шоссе № 9. То, что она услышала, было и неожиданно, и нелепо.

— Не что, а кто, — ответил мужчина и добавил: — Нам нужна ты.

Это ни в какие ворота не лезло. «На кой черт я им сдалась? — подумала Дженнифер. — Про мой план не знает никто, мама еще не должна была меня хватиться. Да что там — она наверняка еще не прочла даже записку с ложной наводкой, которую я оставила под магнитиком на холодильнике…»

В общем, сомнения и размышления сыграли с ней злую шутку: в тот самый момент, когда нужно было бежать или во весь голос звать на помощь, девушка стояла как вкопанная, пытаясь осмыслить происходящее.

Пассажирская дверца фургона резко распахнулась, и мужчина выпрыгнул из кабины на тротуар. Двигался он настолько стремительно, что его скорость показалась Дженнифер попросту невозможной, превышающей человеческие способности.

Девушка только и успела крикнуть: «Эй!» По крайней мере, потом ей казалось, что она успела выдавить из себя это «Эй!» или издать хоть какой-то звук. Но утверждать это с уверенностью она бы не стала. Вполне возможно, что она просто стояла столбом, не понимая, что происходит. «Нет, этого просто не может быть!» — единственная мысль, которая крутилась у Дженнифер в голове. Ощущение угрозы накатило волной и выбило почву из-под ног. Девушка вдруг со всей отчетливостью осознала, что метнувшаяся к ней в полумраке тень таит в себе страшную опасность. Мужчина с размаху ударил ее кулаком в лицо. От такого удара Дженнифер хоть и устояла на ногах, но окончательно потеряла способность хоть как-то сопротивляться. Боль словно вонзилась в глаза, взорвала изнутри мозг, и Дженнифер почувствовала, как земля у нее под ногами не то переворачивается, не то действительно исчезает. При этом ей почему-то удавалось смотреть на происходящее будто со стороны: она чувствовала, как теряет сознание, как заваливается на спину, как подкашиваются у нее ноги. Незнакомец схватил ее за плечи, чтобы она не рухнула со всего маху головой об асфальт. В ту же секунду сильные руки потащили ее к фургону.

Девушка смутно запомнила, как открылась боковая дверь кузова и мужчина грубо втолкнул ее внутрь. Потом дверь проскрипела по направляющим и захлопнулась. Машина резко рванула с места и заложила крутой поворот. Дженнифер, разумеется, не смогла устоять на ногах и упала на скользкий металлический пол. Она почувствовала, как мужчина навалился на нее всем весом, удерживая на месте, не позволяя сопротивляться. На самом деле она и не думала противостоять этой чудовищной силе. Дженнифер было не до того: она еле дышала — и от навалившейся на нее тяжести, и от страха, который намертво сжал ее горло и легкие. Она не запомнила, пыталась ли в тот момент оттолкнуть своего мучителя, брыкалась, царапалась ли, издавала ли хоть какие-то звуки, кричала ли, плакала, — все это стерлось из памяти девушки. В какой-то момент мир полностью погрузился во тьму. Дженнифер вздрогнула всем телом и решила сперва, что мертва, потом — что потеряла сознание. Но в следующую секунду ей стало понятно, что похититель накинул ей на голову то ли черный мешок, то ли плотную наволочку. Видимо, мучители посчитали, что даже тесный мирок фургона — роскошь непозволительная, и лишили свою пленницу всякой связи с внешним миром. Дженнифер почувствовала вкус крови на губах, острее ощутила чудовищное головокружение, но главное — наконец отчетливо поняла, что попала в крайне неприятную и смертельно опасную ситуацию. Раньше ей ничего похожего переживать не приходилось.

Сквозь черную ткань наволочки стали проникать запахи — густой маслянистый, исходивший от пола фургона, и тошнотворная сладковатая вонь, которую испускало вспотевшее тело человека, впечатавшего девушку всей своей массой в стальной пол.

Где-то в глубине сознания Дженнифер понимала, что ей очень больно. Но сообразить, что именно и где болит, она была не в состоянии.

Девушка попыталась пошевелить руками и ногами, чтобы немного сориентироваться в пространстве и попытаться понять, не сломано ли у нее что-нибудь и какие части тела болят больше всего. В этот момент она, наверное, чем-то напоминала дремлющую собаку, которая гоняет во сне кроликов и подсознательно дергает при этом всеми четырьмя лапами. Буквально в ту же секунду раздался хриплый недовольный мужской голос:

— Ну уж нет, давай-ка без этого…

И тут в голове у Дженнифер снова раздался взрыв — опять в самом центре мозга, на линии глаз. Последнее, что она услышала, теряя сознание, были произнесенные женским голосом слова:

— Ради бога, только не убей ее!

После этого Дженнифер отключилась — провалилась в глубокое беспамятство, похожее на смерть.