Что будет дальше?

Глава 29

Адриан мотнул головой в сторону дверного проема, намекая собеседнику на то, что им обоим было бы неплохо зайти в дом. Выразительно поводив пистолетом перед Марком Вольфом, он дал понять, что хочет, чтобы его желание было исполнено побыстрее. На протяжении всего разговора Адриан Томас с удивлением отмечал, как меняется вес пистолета, сжатого в его руке. Иногда ему казалось, что он держит что-то невесомое, почти пушинку, но в следующее мгновение пистолет вдруг наливался тяжестью и становился почти неподъемным, как кузнечная наковальня. Мысленно профессор Томас повторял про себя пункты инструкции по снаряжению пистолета и подготовке к стрельбе. «Вставить полную обойму в рукоятку. Готово. Передернув затвор, заслать патрон в патронник. Сделано. Снять с предохранителя. Есть. Положить указательный палец на спусковой крючок. Готово».

«Это что, неужели же я готов выстрелить в человека?»

Разумеется, Адриан Томас далеко не был уверен в том, что сможет нажать на спусковой крючок и выстрелить в собеседника, несмотря на всю свою внешнюю решимость и уверенность в том, что этот собеседник за свою жизнь еще причинит немало зла детям. Неожиданно до слуха профессора донесся шепот Брайана:

— Если ты в него выстрелишь, тебя арестуют и тогда Дженнифер конец — никто уже не сможет найти ее.

«Хитер адвокат, ничего не скажешь, — подумал Адриан. — Умеет правильно и вовремя сформулировать нужную мысль». При этом он прекрасно понимал, что Брайана сейчас рядом нет. «Я один», — подумал Адриан. В следующую секунду ему в голову пришла другая мысль: «Нет, не один». Фактически ему приходилось бороться с раздвоением личности, с двумя абсолютно противоположными оценками одной и той же ситуации.

Вслед за хозяином дома профессор Томас вошел в гостиную. Он внимательно наблюдал за Вольфом, не переставая удивляться тому, насколько этот человек не заботится о последствиях исполнения своих желаний. Раньше ему не доводилось встречаться с людьми, неспособными совладать со своими фантазиями и тайными склонностями. Обычно люди, даже испытывающие нездоровые желания, способны просчитать неблагоприятные последствия их реализации и отказаться от мысли о том, чтобы воплотить эти желания в жизнь. Марк Вольф был не таким, как все. Свои желания он ставил превыше всего. Даже понимание неотвратимости наказания не могло остановить его.

Девятимиллиметровый автоматический пистолет то тяжелел, то легчал в руке профессора. При этом он то жег ему руку, словно раскаленная кочерга, то вдруг внезапно леденел и прилипал к ладони, как железная дверная ручка на морозе. Адриан покрепче сжал рукоятку. «Может быть, я в чем-то похож на него, — подумал он, продолжая наблюдать за маньяком. — Я ведь сейчас тоже действую, потакая своим желаниям, и исполняю принятые мною одним решения. Вероятность того, что все это может плохо для меня кончиться, меня не останавливает. Что ж, оказывается, учиться действительно никогда не поздно, — решил для себя профессор Томас. — Причем открытия могут ждать тебя не только в окружающем мире, но и в тебе самом. Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь решусь на такое».

Он внимательно посмотрел в глаза повернувшегося к нему Марка и подумал, что в чем-то они действительно похожи: по крайней мере, оба страдают психическим расстройством, и если врачи, по крайней мере, описали Адриану ближайшие перспективы и примерно определили, сколько времени осталось в его распоряжении, то недуг, поразивший разум Марка Вольфа, медиками не познан, следовательно, любое обострение этой болезни по-прежнему непредсказуемо. «Мы оба обречены, — подумал профессор Томас, — но каждый по-своему».

— Ладно, старикан, — сказал Вольф с напускной фамильярностью, — хватит махать пушкой у меня перед носом. Давай выкладывай, что тебе нужно.

Судя по тону Марка, первый страх перед оружием у него прошел и, по всей видимости, он уже не слишком опасался этого человека, настоявшего на том, чтобы войти к нему в жилище.

— Только учтите: я ни слова не скажу до тех пор, пока вы не вернете мне компьютер.

Адриан задумался и спросил:

— А что, это так важно?

Вольф улыбнулся и сказал:

— Вы не стояли бы сейчас передо мной с пистолетом в руке, если бы ответ на этот вопрос не был вам заранее известен.

Из-за спины Марка показалась вошедшая в гостиную Роза. В руках пожилая женщина держала кухонное полотенце. Увидев Адриана, она радостно улыбнулась.

— Ой, Марик! Твой друг снова зашел к нам, — явно обрадовавшись неожиданному посещению, сказала она.

Не сводя глаз с Адриана, Вольф ответил:

— Да, мама. Мой старый друг, профессор университета, решил заглянуть к нам в гости. Он, кстати, и твой компьютер принес.

Роза, похоже, не увидела пистолет в руке Адриана, а если и увидела, то либо не поняла, зачем ему эта штука, либо, вполне вероятно, вообще не сообразила, что это такое. Явно не придав никакого значения тому, что на ее сына наведено оружие, она, как ни в чем не бывало, поинтересовалась:

— Мы сегодня сериалы вместе смотреть будем?

— Да, мама, наш дорогой профессор именно ради этого и заглянул. Сегодня посмотрим телевизор все вместе. Ты, кстати, можешь браться за вязанье.

Роза довольно улыбнулась и поскорее заняла место в своем любимом кресле. Не прошло и нескольких секунд, как у нее на коленях появилась пара клубков пряжи, а в комнате послышалось уютное, едва различимое позвякивание металлических спиц.

— Свои «шоу» я ей не показываю, — негромко пояснил Вольф Адриану. — Я сначала дожидаюсь, пока она устанет сидеть у телевизора, потом укладываю ее спать и только после этого включаю свои записи и трансляции.

«Как трогательно! — подумал Адриан. — Этот мерзавец, видите ли, скрывает от мамочки тот факт, что смотрит грязную порнографию. Вот уж действительно заботливый сын».

— И все-таки я бы хотел… — сказал Адриан и многозначительно поглядел на своего собеседника.

— Придется подождать, ничего не поделаешь, — уверенно ответил ему Вольф. — Вы у меня дома, и вам придется следовать заведенному здесь распорядку.

Адриан кивнул и присел на стоявший у стены гостиной потертый диванчик.

— Ну что ж, ждать так ждать, — сказал он.

Пистолет профессора по-прежнему был нацелен на Вольфа.

— Вы же прекрасно знаете, — с кривой ухмылкой произнес Марк, — что такие люди, как я, не представляют опасности для окружающих. На самом деле мы никому ничего плохого не делали. Мы просто… излишне любопытны. Разве доктор Вест не объяснил вам этого?

«Значит, говоришь, ты не опасен. Надо же — так нагло врать и не краснеть при этом!» — подумал Адриан, ощущая, что закипает от злости. Впрочем, внешне он старался по-прежнему держаться совершенно спокойно, как заправский игрок в покер.

— Я с доктором Вестом о вас пока не говорил, — сказал Адриан Томас.

Удивленно посмотрев на него, Марк Вольф заметил:

— Не говорили? Вот уж действительно странно.

Он дотянулся до столика, стоявшего неподалеку от кресел, взял в руки пульт дистанционного управления и включил телевизор. Затем он вновь обернулся к Адриану и пояснил свою мысль:

— Просто мне показалось, что вы с моим любезнейшим доктором в чем-то очень похожи.

— Что вы имеете в виду? — спросил Адриан, непроизвольно поглядывая на список программ, записанных в память телевизионной приставки.

— Доктор тоже очень любит учиться, прямо как вы, — сказал Марк Вольф и непроизвольно усмехнулся. — Впрочем, доктор Вест не считает необходимым угрожать мне оружием, чтобы разузнать у меня о том, что его интересует.

У Адриана голова пошла кругом. Он чувствовал, что инициатива в разговоре постепенно переходит от него к собеседнику. Он чувствовал, что не справляется с заданием и ему нужна дружеская поддержка. Увы, ни один из столь дорогих его сердцу призраков не торопился прийти к нему на помощь. Тем не менее Адриан не отчаивался. «Ничего, кто-нибудь из них обязательно поможет мне, — произнес он про себя. — Они не оставят меня одного. По крайней мере, не оставят надолго».

— Ну что, профессор, — обратился Марк к Адриану. — Что будем смотреть? Могу предложить «МЭШ», — надеюсь, вы не против одного из первых сезонов старого доброго «Полевого госпиталя»? Впрочем, я думаю, вам придется по вкусу и какая-нибудь из серий «Шоу Мери Тайлер Мур». Должен заранее огорчить вас: матушка не в восторге от шуточек, которые звучат в «Симпсонах». Ну, другое у нее чувство юмора, ничего с этим не поделаешь.

Впрочем, дожидаться ответа хозяин дома не стал. Нажав на одну из кнопок на пульте, он включил заранее выбранную запись: на экране показались окрашенные в защитный цвет вертолеты, кружащие на фоне южнокалифорнийских холмов, выдаваемых авторами сериала за корейские сопки в пятидесятых годах. Из колонок зазвучала хорошо знакомая мелодия заставки к «МЭШу».

— Ой, как хорошо! — с искренней радостью воскликнула Роза. — Посмотрим сегодня на Хоки и майора Бернса.

Казалось, спицы в руках пожилой женщины начали двигаться с удвоенной скоростью и к тому же зазвенели в такт музыке.

— Вот их она всех помнит, — сокрушенно произнес Марк Вольф. — Радар, Горячие Губки, Ловец Джон, Клингер… Зато как зовут ее сестру, ей вспомнить уже не под силу. Я уж не говорю о моих двоюродных братьях и сестрах — ее племянниках. Теперь они все для мамы — незнакомые посторонние люди. Я, конечно, не могу сказать, что они бывают в нашем доме чаще, чем Алан Альда или Майк Фаррелл, исполняющие главные роли в этом сериале. Впрочем, к нам вообще мало кто заглядывает. Мы остались вдвоем, я и мама. Только мы — и люди на экране. Именно они оказались нашими единственными и самыми верными друзьями.

Адриан вдруг подумал, что мог бы сказать то же самое о себе, с той лишь разницей, что его единственные друзья являлись к нему в виде галлюцинаций, а не с телевизионного экрана.

Марк тем временем как ни в чем не бывало устроился в кресле поудобнее и стал смотреть сериал. Он словно забыл о том, что рядом в комнате сидит человек, нацеливший на него заряженный пистолет. Впрочем, он заметно напрягся, когда Адриан пошевелился, чтобы поставить на пол перед собой портфель с компьютером. Сколько ему еще удастся удерживать все тяжелеющий пистолет в руке, профессор не знал. На всякий случай он решил высвободить и вторую руку, чтобы в нужный момент перехватить оружие.

Вечер был потрачен на старые сериалы, в основном комедии. Герои «Полевого госпиталя» уступили место Арчи и Митхэду из «Большой семьи», за ними настала очередь Дианы и Сэма. В целом просмотр занял больше двух часов. Роза смеялась от души — иногда даже в тех местах, где герои шутили. Впрочем, было похоже, что радуют ее не столько шутки, сколько сам процесс просмотра фильма. Марк Вольф вальяжно развалился в кресле, будто в комнате и не было ополоумевшего старика с пушкой. Адриан тоже устроился на диване поудобнее и коротал время, одним глазом поглядывая на экран, но не упуская при этом Марка из виду. Никогда еще ему не доводилось держать человека на мушке. Вряд ли он мог бы сказать, что делает хорошее дело, но почему-то моральная оценка собственного поведения волновала его сейчас меньше всего на свете.

Сложившаяся ситуация сама по себе казалась профессору торжеством сюрреализма.

Иногда у Адриана Томаса возникало такое ощущение, будто он неожиданно для самого себя вышел на сцену, чтобы подменить заболевшего актера, участвующего в какой-то невероятной авангардной постановке. Вот только у него не было суфлера, который мог бы подсказать ему нужные реплики.

Наконец зазвучала финальная заставка к титрам очередного выпуска сериала «Ваше здоровье», и Марк Вольф выключил телевизор.

— Все, мама, на сегодня хватит, — ласково, но твердо заявил он. — Нам с профессором еще нужно поговорить. У нас есть одно очень важное дело. А тебе, мамочка, пора спать.

Эти слова сына явно расстроили Розу Вольф.

— Неужели действительно на сегодня все? — с надеждой в голосе переспросила она.

— Да, мама, все.

Старушка вздохнула и убрала вязанье в пакет. Подняв голову и осмотрев комнату, она увидела Адриана и просияла.

— Здравствуйте, — обратилась она к нему. — А вы кто? Друг Марка?

Адриан не стал отвечать на ее вопрос, а вместо этого строго сказал:

— Пора спать. Вы устали, и вам нужно отдохнуть. Давайте принимайте свои таблетки и ложитесь.

— А что, уже так поздно?

— Да, очень поздно.

— И ужина сегодня не будет?

— Как не будет? Он уже был. Вы ведь уже поужинали.

— Тогда сейчас время смотреть телевизор.

— Нет, мама, — вновь вступил в разговор Марк Вольф. — На сегодня все. Больше никакого телевизора.

С этими словами он встал с кресла и помог подняться матери. Затем он оглянулся и посмотрел на Адриана, по-прежнему державшего его на мушке. После нескольких часов, проведенных в одном помещении за просмотром комедийных сериалов, взаимная неприязнь, возникшая между двумя мужчинами, казалось, немного поугасла.

— Что, так и будете следить за мной? — осведомился Вольф. — Или, быть может, соизволите подождать меня здесь?

Адриан покачал головой и встал с дивана. Он прекрасно понимал, что ему не следует выпускать Вольфа из поля зрения. «Если уж устроил театр абсурда, — подумал он, — так играй свою роль до конца».

Марк Вольф правильно понял молчание собеседника и, взяв мать под руку, сказал:

— Ну что ж, пойдем. — Обращался он при этом в равной мере как к Розе Вольф, так и к профессору Томасу.

Адриан чувствовал себя словно при исполнении некоего таинственного ритуала. Наверное, точно так же воспринимал бы происходящее ученый-антрополог, которого какое-нибудь племя, затерянное в амазонской сельве, пригласило на один из самых важных праздников или обрядов. С расстояния в несколько шагов Адриан наблюдал за тем, как Марк Вольф помогает своей матери подготовиться ко сну. Он помог ей переодеться в ночную рубашку, он сам выдавил ей пасту на зубную щетку, он отсчитал и выложил на специальную тарелочку горсть таблеток и поднес к губам матери стакан с водой. Он проследил за тем, чтобы старуха сходила в туалет, и терпеливо подождал ее за дверью ванной комнаты, время от времени задавая ей наводящие вопросы: «Мама, ты нашла туалетную бумагу?» или «Ты не забыла смыть за собой?». После всего этого он заботливо уложил мать в постель. Адриан тем временем стоял у него за спиной с пистолетом в руках — буквально на расстоянии нескольких футов. У профессора Томаса в какой-то момент даже возникло ощущение, будто он стал человеком-невидимкой, — настолько непринужденно Марк Вольф вел себя в его присутствии.

Пожалуй, немногое из того, что Адриану Томасу удалось повидать за свою долгую жизнь, произвело на него столь гнетущее и тягостное впечатление, как зрелище укладывающейся спать Розы Вольф. Дело было даже не в том, что вела она себя как маленький неразумный ребенок. Гораздо больше профессора Томаса напугала та пропасть, которая разверзлась между простыми, ежедневно совершаемыми действиями и остатками разума, сохранившимися у старухи. В каждом ее действии, в каждом движении Адриан угадывал проекцию своего собственного — уже недалекого — будущего. «Со мной будет точно так же, — подумал он. — Так же, но еще страшнее».

От этой мысли у него закружилась голова, и он был вынужден даже опереться плечом о стену. Давно ему не было так страшно.

Тем временем сексуальный извращенец Марк Вольф нежно поцеловал мать в лоб и пожелал ей спокойной ночи. Погасив верхний свет в ее комнате и включив ночник, он обернулся к Адриану и со вздохом сказал:

— Ну что, видели? И вот так каждый вечер. — Марк Вольф прошел мимо державшего его на мушке Адриана и, обернувшись, сказал: — Дверь в мамину спальню прикройте, пожалуйста.

Адриан нащупал дверную ручку, но не удержался от того, чтобы на мгновение заглянуть в последний раз в комнату уже заснувшей женщины.

— Может быть, она умрет во сне прямо сегодня ночью, — в задумчивости произнес Марк Вольф, — но, скорее всего, нет.

Адриан захлопнул дверь в спальню Розы и вслед за Марком вернулся в гостиную.

— Та инспекторша, — с неодобрением произнес Вольф, — ну, которая с вами приходила… Она ничем не отличается от всех остальных ментов, с которыми я имел дело. Ну, нравится им изводить меня — ничего не попишешь. То компьютер мой заберут, то начнут выяснять, какие журналы я покупаю и выписываю… С психотерапевтом моим любят побеседовать. На работе от них одни неприятности: так и норовят всякие сплетни обо мне распустить. Им, видите ли, очень важно знать, что я не делаю ничего такого, что им, понимаешь ли, не понравилось бы. К школам, значит, не подходи, на детских площадках не появляйся… В общем, они делают все для того, чтобы я перестал быть самим собой. Душу из меня вытряхивают. — Неожиданно злобно рассмеявшись, он с угрозой в голосе произнес: — Но мы еще посмотрим, кто кого, кто из нас упорнее. — Внимательно посмотрев на Адриана, Марк Вольф сменил тон и несколько пренебрежительно поинтересовался: — А вам, значит, приспичило совершить небольшую обзорную экскурсию по моей жизни?

Не дожидаясь ответа, условно освобожденный насильник прошел в свою комнату и закрыл жалюзи на окнах.

— Наверное, вам уже известно, что я каждое утро встаю и, как и полагается всякому добропорядочному условно освобожденному, прямиком еду на работу.

Адриан кивнул. Пистолет он по-прежнему держал наведенным на собеседника.

— Ну вот, а теперь вы и с мамой моей познакомились. Так что чем я занимаюсь по вечерам, вам тоже известно: смотрю старые сериалы да меняю старушке памперсы. Очаровательная жизнь, ничего не скажешь.

Адриан вдруг почувствовал, что пистолет дрожит в его руке. Он собрался с силами и постарался унять дрожь.

— Слушайте, профессор, я ведь прекрасно понимаю, что вы не станете в меня стрелять, — заявил ему Вольф, — так что давайте договоримся о взаимных условиях: вы выполняете одну мою просьбу, а взамен получаете мою помощь. Вы ведь за помощью ко мне пришли, если я не ошибаюсь.

Эти слова были произнесены издевательским и даже несколько агрессивным тоном.

Адриан изо всех сил старался сохранить спокойствие. Ему хотелось выставить пистолет подальше перед собой, словно таким образом можно защититься от собеседника. Он никак не мог взять в толк, почему Вольф не боится наведенного на него оружия. Это уравнение никак не решалось в голове старого профессора. Теория, равно как и известные ему практические эксперименты, — все свидетельствовало о том, что пистолет является более чем адекватным стимулом для чувства страха. «Еще бы, — подумал он, — любой нормальный человек должен бояться неожиданной насильственной и к тому же болезненной смерти. Реакция на такую угрозу должна быть однозначно предсказуемой и четко идентифицируемой: всеохватывающий безотчетный страх». Реакция Марка Вольфа явно не вписывалась в эту схему. Такой ход дела, в свою очередь, начинал пугать уже самого Адриана Томаса.

— Итак, профессор, я считаю, что настало нам время заключить сделку.

— С такими людьми, как вы, я не торгуюсь, — довольно слабым голосом возразил Адриан.

Он и сам понимал, что его пафосное заявление прозвучало весьма жалко.

— Торгуетесь, еще как торгуетесь. Постучав ко мне в дверь, вы явно собирались мне что-то продать. При этом, как я полагаю, вы хотели и что-то купить. Что ж, я готов: осталось лишь оговорить условия сделки. И уверяю вас, наши отношения станут гораздо менее натянутыми.

Для человека, которого держат на мушке, Вольф выглядел странно спокойным и даже расслабленным.

— Мне нужен компьютер моей мамы. Причины им дорожить у меня более чем веские. Этот жесткий диск принадлежит мне, и только мне. Это моя личная собственность. Давайте выкладывайте, что вам от меня нужно, и я уверен, что мы сумеем договориться о цене.

— Мне нужно кое-кого найти.

— А при чем тут я? Наймите частного детектива.

— Я сам себе частный детектив! — раздраженно ответил Адриан.

Услышав эти слова, Вольф лишь издевательски усмехнулся.

— Вы решительно ничем не похожи на частного сыщика, — с уверенностью заявил он, — если, конечно, не считать той тяжелой артиллерии, которую вы держите в руке явно из последних сил. Для начала позволю себе заметить, что оружие следует держать обеими руками. Таким образом вы минимизируете неизбежно возникающую дрожь и лучше контролируете положение ствола. — Вольф широко улыбнулся и добавил: — Так что вот вам первый урок, для начала. И я не возьму с вас за него ни гроша.

Адриан судорожно пытался найти выход из сложившейся ситуации. Само собой, он мог опустить оружие, отложить его в сторону и начать переговоры. С другой стороны, можно было попытаться пригрозить Вольфу так, как это непременно сделала бы Терри Коллинз. Впрочем, Адриан не без оснований сомневался в том, что эти угрозы, вложенные в его уста, прозвучат столь же убедительно, как у профессионального полицейского. Он уже решил было, что его загнали в угол и что поражение неизбежно, как вдруг где-то совсем рядом раздался шепот Брайана:

— Расскажи ему о том, кто ты, каким ты был и каким скоро станешь… Это может сработать.

Адриан Томас кивнул и почувствовал, что силы возвращаются к нему. Поддержка брата значила для него очень многое. Он вновь поднял пистолет на уровень груди и направил его прямо на Марка Вольфа. Его указательный палец плотно охватил спусковой крючок. Несмотря на вернувшуюся к нему уверенность в собственных силах, Адриан специально подпустил немного дрожи в свой голос.

— Я — больной человек, — сказал он, — очень больной. Я скоро умру.

У Вольфа в глазах вспыхнули искорки любопытства.

— Возьмем для примера вашу мать. Вы можете полностью доверять ей? Вы уверены, что она всегда отдает себе отчет в том, что делает? Будь этот пистолет сейчас в ее руках, вы могли бы с уверенностью сказать, что она не нажмет случайно на курок и не проделает дырку в вашем черепе, а потом: «Сама не понимаю, как все это получилось и откуда у меня в руках взялась эта штука». И даже если бы у нее не хватило сил поднять пистолет так высоко и пуля бы угодила не в голову, а в живот, легче от этого вам бы не стало. И уверены ли вы в том, что у нее хватило бы здравого смысла вызвать «скорую помощь»? Боюсь, перепуганная выстрелом, она найдет себе другое занятие: либо забьется в истерике, либо, наоборот, впадет в состояние запредельного торможения и просто-напросто сядет смотреть телевизор или займется любимым вязанием.

Вольф нахмурился, насмешливая улыбка слетела с его губ.

— Так вот, — продолжил Адриан, — болезнь, которая поразила мой мозг, очень похожа на заболевание, диагностированное у вашей матери. Только мой случай еще хуже: я то и дело забываю, кто я такой и где нахожусь. О том, чтобы контролировать в эти минуты свои действия, не может быть и речи. Так что существует абсолютно реальная возможность того, что я в какую-то секунду забуду, как я здесь оказался, и непроизвольно нажму на спусковой крючок. Эта, как вы, мистер Вольф, изволили выразиться, «пушка» сделает свое дело, и я останусь доволен, потому что даже в приступе безумия в моей памяти сохранится самая важная информация о человеке, которого я вижу перед собой: как вы понимаете, в мой мозг глубоко засела мысль о том, что вы — извращенец, издевающийся над малолетними детьми и подростками, следовательно, по моему глубокому убеждению, вам суждено гореть в аду, и чем скорее вы там окажетесь, тем лучше для меня и для всех окружающих. Такой уж я человек — непредсказуемый и не всегда адекватный. Общаться со мной — это как стоять в шторм на скользкой палубе кренящегося корабля. И кстати, позволю себе напомнить, у меня не так много времени, чтобы вести долгие переговоры и торговаться с вами.

Марк Вольф явно потерял и развязность, и наглость. Слова Адриана, судя по всему, подействовали на него. Наверняка какую-то роль сыграл не только смысл сказанного, но и те интонации, с которыми Адриан Томас поведал ему о своей болезни. Речь профессора звучала ритмично, как стихотворение в прозе.

«Сейчас он все это переварит и, уверяю тебя, охренеет от перспективы соседства с таким психом, — весело произнес Брайан. — Отлично сработано, Адри. Считай, что ты вывел его из равновесия и теперь можешь уложить его одним техничным, хорошо проведенным ударом».

— Ну ладно, профессор, давайте все же определимся. — Вольф явно старался просчитать ситуацию, не отставая при этом от Адриана. — Говорите, что вам нужно.

— Я уже сказал, что мне нужна экскурсия по вашему миру в сопровождении компетентного экскурсовода. Причем я имел в виду ваш тайный, ночной мир.

Вольф кивнул:

— Хорошо, профессор, согласен. Но позволю себе напомнить вам, что этот мир достаточно велик. Хотелось бы знать, куда именно вы хотели бы попасть. Назовите мне хотя бы какую-то отправную точку.

— Розовая бейсболка, — заявил Адриан, вовсе не рассчитывая на то, что эти слова окажутся ключом к разгадке тайны, и намереваясь просто выбить собеседника из колеи. После этого он шагнул вперед и поднял пистолет перед собой на вытянутых руках, сжимая рукоятку обеими ладонями. — Вы, кажется, говорили, что держать его нужно так? — уточнил он у Марка. — Похоже, вы были правы. Действительно, так гораздо удобнее.

Вольф непроизвольно отшатнулся. Страх промелькнул в его бегающих глазах.

— Вы не станете убивать меня.

— Сознательно, скорее всего, нет. Но, учитывая вероятность внезапного помутнения моего рассудка, я бы на вашем месте рисковать не стал.

На несколько секунд в комнате воцарилась тишина. Адриан уже знал, какой будет следующая реплика собеседника. Из этой ситуации был только один логический выход. Кроме того, учитывая, что в руках у него был заряженный пистолет, просил он у хозяина дома совсем немногого.

— Ну хорошо, профессор, пусть будет по-вашему.

«Отлично. Главное сейчас, — подумал Адриан, — восстановить баланс приоритетов в этой комнате». Оба они сейчас находятся на территории Марка Вольфа — как в прямом смысле (у него дома), так и в переносном, — анализировать они собираются именно его внутренний мир. Похоже, что тайна, которую принес с собой Адриан, — тайна его болезни и непредсказуемого поведения — сбила спесь с холодного и рационально мыслящего извращенца. Адриан никогда не считал себя большим специалистом по психологическим играм, но на этот раз ему удалось уложить соперника на обе лопатки. По большому счету его болезнь немногим отличалась по своей природе от психопатических навязчивых желаний самого Вольфа. Адриан улыбнулся, подумав, что теперь ему осталось лишь свести в очной ставке эти два недуга.

Адриан подтолкнул портфель с компьютером в сторону собеседника и сказал:

— Показывайте.

— Что я должен вам показать?

— Все.

Вольф с нарочитой невозмутимостью пожал плечами, но, судя по тому, как суетливо и с каким нетерпением он схватился за компьютер, это внешнее спокойствие давалось ему крайне тяжело.

Время словно растворилось в зрительных образах, непрерывным каскадом хлынувших с экрана телевизора. Изображения были разными и в то же время абсолютно одинаковыми. Представители разных рас и народов, люди самого разного возраста, заснятые в самых разных позициях, практикующие всевозможные извращения, — все это затопило огромный экран после того, как Марк Вольф подключил его к компьютеру Розы. Словно дирижер, управляющий оркестром, Марк обстоятельно и увлеченно посвящал Адриана в тайны дна интернет-океана. Это придонное пространство оказалось царством бесстыдного и, главное, безэмоционального секса. Страсти здесь даже не игрались, а только обозначались. Ничего искреннего в этом мире не оставалось. Все было ложью, выставленной на всеобщее обозрение.

Вольф действительно оказался опытным и компетентным экскурсоводом и вполне справился с ролью Вергилия в этом аду.

Сколько времени они провели, погрузившись в эту грязь, Адриан сказать бы не смог. У него голова шла кругом от увиденного. Впрочем, вскоре он оправился и сумел взять себя в руки: бесконечно тиражируемая открытость того, что, по его убеждениям, должно было оставаться тайным, сделала свое дело: он перестал воспринимать каждый новый кадр как очередное потрясение. Шокирующие фотографии и видеоролики, повторенные многократно, довольно быстро закалили восприятие профессора, и он научился наблюдать происходящее на экране отстраненно, как любой другой объект изучения.

Тем временем Марк Вольф набрал на клавиатуре пару паролей, и калейдоскоп порнографических фотографий уступил место довольно строго оформленной главной странице какого-то сайта. С экрана телевизора на них глядела женщина, облаченная в облегающее черное кожаное платье и держащая в руках плетку. Эта «милая дама» приглашала их в «комнату исполнения дисциплинарных наказаний». За право присутствовать на одном из сеансов нужно было заплатить единовременный членский взнос в размере тридцати девяти долларов девяноста девяти центов.

— А теперь, профессор, смотрите внимательно, — тоном циркового фокусника объявил Вольф.

Он опять пощелкал клавишами и набрал очередной пароль. Затянутую в кожу женщину под номером один сменила одетая точно так же женщина под номером два. Она предлагала поучаствовать в том же самом «воспитательном мероприятии», с той лишь разницей, что членский взнос на этом сайте составлял уже шестьдесят евро. Еще одним отличием второй женщины было то, что она, в отличие от первой, изъяснялась по-французски. Новая очередь ударов по кнопкам клавиатуры — и на экране появилась женщина в коже, под номером три. Говорила она по-японски, и цена, объявленная ею, уже была номинирована в иенах.

Само собой, Марк Вольф устроил Адриану Томасу этот просмотр не просто так.

— Как видите, профессор, в Интернете можно найти все — на самый изощренный или, как бы вы сказали, извращенный вкус. Само собой, за все приходится платить. При наличии некоторых навыков или, как в вашем случае, опытного проводника плату можно будет снизить до приемлемого минимума. А теперь — прошу вас: сообщите мне, что именно вас интересует. Постарайтесь при этом сформулировать свои пристрастия как можно более точно.

Маньяк просто сиял от восторга и чувства собственной значимости.

Он легко переходил с одного сайта на другой. Дети, старики, люди, страдающие ожирением, секс во время пыток и пытки во время секса…

— Профессор, так что же вас интересует? Что вас притягивает, что заводит? Вы мне только намекните, а дальше уж мое дело. Вот, например, не желаете ли полюбопытствовать: совокупление с одновременным кровопусканием. Уверяю вас, если что-то можно придумать, то, хорошенько поискав, вы найдете это в Сети — не только придуманное, но и реализованное кем-то для вас.

Адриан согласно кивнул. При этом в глубине души он прекрасно понимал, что не сможет выбрать из всей этой мерзости ничего такого, что было бы ему интересно или хотя бы не слишком противно.

— Знаете, мистер Вольф, а покажите-ка вы мне то, что интересно именно вам. Покажите то, что вы сами любите смотреть.

Вольф беспокойно поежился и, словно извиняясь, заметил:

— Видите ли, профессор, я не думаю, что наши вкусы в этом отношении совпадают. Мне почему-то кажется, что вам мои любимые сайты не понравятся.

Адриан задумался. При помощи пистолета он, конечно, сумел заставить собеседника приоткрыть завесу тайны над его жизнью. Тем не менее что-то подсказывало профессору, что действовать угрозами дальше бессмысленно. К темной стороне души Марка Вольфа и ее тайнам следовало искать другой подход.

В комнате, к радости Адриана, вновь появился Брайан. Адвокат с деловым и явно озабоченным видом ходил по маленькой гостиной из угла в угол, причем шаги его гулко разносились по всему помещению, как будто он ступал не по толстому и мягкому ковролину, которым был устлан пол, а по голым доскам. В какой-то момент Брайан остановился, еще раз обдумал пришедшую ему в голову мысль и, шагнув к старшему брату, зашептал ему на ухо, как советник монарху:

— Адри, постарайся переманить его на свою сторону. Как бы это сформулировать… Заинтересуй его. Нет, скорее даже соблазни.

Легко сказать… «Но как?»

Судя по всему, эту реплику Адриан произнес вслух: он заметил, как Марк Вольф непроизвольно вздрогнул и удивленно посмотрел на него.

«Подумай, нет ли у вас общих знакомых. На это он может клюнуть».

Адриан кивнул и сказал:

— А что, в этом, наверное, есть смысл. По крайней мере, стоит попробовать. Он ведь даже не знает на самом деле, зачем я к нему пришел.

— Эй, с кем это вы разговариваете? — явно обеспокоенный, спросил Вольф.

— Мне нужно найти Дженнифер. Дженнифер — она еще очень молодая, почти ребенок. Ей шестнадцать лет, и она очень красивая.

— Что-то я не въезжаю… — с еще большим удивлением в голосе произнес Вольф. — Вы сейчас со мной говорите или с кем-то еще?

— Дженнифер пропала, — глядя куда-то в пространство, продолжал рассуждать Адриан, — но она ведь не испарилась. Где-то она есть. Мне нужно разыскать ее.

— Эта Дженнифер — кем она вам приходится? Она ваша внучка?

— Мне нужно найти ее. Я за нее отвечаю. Наверное, я мог бы помешать им похитить ее, но не сразу сообразил… не среагировал вовремя.

— Я так понимаю, эту девушку, вашу Дженнифер, похитили.

— Так и есть.

— И произошло это где-то здесь — в нашем городе, правильно?

— Да, это случилось прямо перед моим домом.

— И вы почему-то решили, что я ее знаю. Но ведь это полная чушь, профессор. Спрашивается, как я могу познакомиться с несовершеннолетней девушкой в этом городе? Меня ведь за версту не подпускают к окрестным школам. Знакомиться и общаться с подростками и детьми мне также категорически запрещено.

— Вы, может быть, и сами не знаете, что знакомы с нею, но я почему-то уверен в том, что это именно так. Вы как-то связаны с нею, я это чувствую.

— Профессор, ваши слова звучат, скажем так, не слишком разумно. В них нет логики.

— О, логика есть, уверяю вас. Вы просто ее не чувствуете. Пока что не чувствуете.

Вольф согласно кивнул. Почему-то последние слова пожилого профессора прозвучали для него вполне убедительно.

— Ну а полиция…

— Ищут, вот только не знают они, где искать, и зря тратят время.

Вольф явно забеспокоился:

— И вы, значит, решили, что ее можно найти где-то здесь. — С этими словами он выразительным жестом ткнул пальцем в монитор ноутбука.

Адриан кивнул и сказал:

— Если она еще жива, то искать ее нужно именно здесь, в так называемом виртуальном пространстве. Это моя последняя надежда. Хотя, конечно, если кто-то похитил ее, чтобы надругаться над нею и убить, то предпринимать что-либо уже поздно и все наши поиски будут напрасны. Если же ее похитили для того, чтобы каким-то образом использовать, например чтобы заработать денег, прежде чем избавиться от нее окончательно, то…

— Профессор, если эта девушка снимается в порнофильмах, позирует для эротических фотографов или каким-то другим способом встроилась в гигантскую машину порноиндустрии, то искать ее, сидя у домашнего компьютера, бесполезно. Она — иголка в стоге сена. В Интернете миллионы сайтов подобной направленности. В съемках материала для них участвуют сотни тысяч, если не миллионы девушек по всему миру. Причем делают они это, как правило, абсолютно добровольно. За деньги они готовы участвовать в любых, самых немыслимых, извращениях. Я уже говорил вам, что в Интернете заинтересованному зрителю могут предложить все, что он только способен придумать. В общем… искать вашу Дженнифер, перебирая наугад порносайты, бесполезно.

— Мистер Вольф, я уверен, что она не станет добровольно участвовать в порносъемках. Если где-то и появятся ролики или фотографии с ее участием, то сняты они будут против ее желания.

Вольф ненадолго задумался, а затем посерьезнел и согласно кивнул.

— Что ж, это действительно сужает сектор поиска, — признал он.

— А раз так, — заявил Адриан, ободренный поддержкой брата, — то вам придется поискать нужный мне материал на известных вам сайтах. Как я понимаю, мистер Вольф, вы по этой части большой специалист. Порносайты заменяют вам настоящую жизнь. Картинки — это, конечно, не совсем то, что вам нужно, но на какое-то время они вполне могут заменить вам реальные впечатления. Разумеется, нельзя сбрасывать со счетов и роль вашего богатого воображения. Порнография и сексуальные фантазии помогают вам держать себя в определенных законом рамках. Вы просто тянете время. Вы не можете позволить себе вновь оказаться в тюрьме, потому что не считаете себя вправе бросить больную мать на произвол судьбы. Но ведь ваши тайные желания никуда не делись. Я прав? Вам приходится искать в Интернете те сайты, на которых есть материалы, отвечающие вашим скрытым желаниям. От себя, мистер Вольф, никуда не денешься. Вы взяли себя в руки и стараетесь держаться, но рано или поздно вы сорветесь и вновь возьметесь за старое. Причем на сей раз вы постараетесь все продумать так, чтобы не попасться в руки полиции. Вы уже усыпили бдительность своих инспекторов: устроились на работу, ходите к психотерапевту… Его, судя по всему, вам тоже удалось заинтересовать, заинтриговать теми мрачными тайнами своего сознания, которые вы то приоткрываете ему, то вновь от него прячете. В общем, мистер Вольф, у вас все под контролем. Вы живете вроде бы нормальной жизнью, а на самом деле просто выжидаете подходящего момента, чтобы вновь сделать то, что нравится вам больше всего на свете.

Адриан замолчал и тотчас же услышал прямо у себя над ухом голос Брайана:

— Давай, заставь его показать тебе свои любимые файлы.

— Откройте мне свои личные папки, — потребовал Адриан.

Для большей убедительности он вновь поднял пистолет повыше и навел его на Марка. В эти мгновения Адриан Томас был почти уверен, что сможет нажать на спусковой крючок и выстрелить в собеседника, если тот откажется ему подчиняться. Похоже было, что его решимость почувствовал и хозяин дома.

Марк Вольф для порядка возразил что-то нечленораздельное, но послушно склонился над компьютером и набрал какой-то пароль. На огромном плазменном экране появилось изображение обнаженной девочки лет десяти-одиннадцати. Она смотрела на зрителей притворно-невинно и вместе с тем призывно и интригующе. Такой профессиональный взгляд вполне подошел бы весьма раскрепощенной девушке раза в два постарше.

Вольф тяжело задышал и, сглотнув слюну, произнес:

— Ну что, профессор, вы думаете, что видите меня насквозь? Что вам известны все мои мысли и желания?

— То, что мне нужно, я про вас знаю, и вам, кстати, это хорошо известно.

— Видите ли, я порой посещаю такие сайты, — медленно, словно продумывая каждое слово, произнес Вольф, — которые созданы для удовлетворения, скажем так, не самых типичных запросов и желаний. Найти эти сайты нелегко, еще труднее получить доступ к их содержимому. Впрочем, как я полагаю, вам эти «веселые картинки» не понравятся. Может быть, не нужно вам туда соваться?

— Я сам решу, что мне нужно, а что нет, — заявил Адриан. — Мне нужно найти Дженнифер, и я уверен, что она где-то там.

Пожав плечами, Вольф сказал:

— Сдается мне, вы сумасшедший.

— Так оно и есть, — без тени обиды в голосе отвечал Адриан, — и в этом, наверное, мое главное преимущество.

— Поймите, профессор, если эту девчонку действительно похитили и она оказалась втянута во что-то такое… — он махнул рукой в сторону компьютера, — то лучше сразу смириться с мыслью о том, что ей конец. Рано или поздно, уверяю вас, от нее избавятся. А если называть вещи своими именами, то попросту убьют. Так что считайте, она уже мертва.

— Все мы умрем рано или поздно, — с отсутствующим видом произнес Адриан, — вы, я, ваша мама — каждому отмерен свой срок. Но что-то мне подсказывает, что Дженнифер умирать еще рано. Ее время еще не пришло.

Этот вердикт, прозвучавший довольно пафосно, Адриан вынес без достаточных доказательств — на основании одних лишь собственных рассуждений, домыслов и надежд.

Марк Вольф казался растерянным: в нем явно боролись противоречивые чувства — интерес к описанному незваным гостем случаю и неприязнь к человеку, вломившемуся к нему в дом с оружием в руках. Немного помолчав, он тем не менее обратился к Адриану с вопросом:

— И что, по-вашему, я могу для вас сделать?

Адриан почувствовал, как на его плечи легли руки брата и как эти руки не сильно, но уверенно подтолкнули его вперед.

— Я бы хотел попросить вас о следующей услуге: постарайтесь включить свое воображение — так, как вы это делаете, когда прогуливаетесь мимо школьного двора во время перемены…

Вольф явно напрягся.

— Я хочу, чтобы вы поставили себя… в общем-то, на свое же место. Представьте себе, что бы вы стали делать, окажись Дженнифер у вас в руках. Расскажите, как бы вы с нею обращались, что делали бы с нею, чего требовали бы от нее и как бы этого добивались. В качестве дополнительного условия я предлагаю вам представить себе, что рядом с вами, на вашей стороне действует некая женщина. Женщина молодая, красивая и к тому же искренне любящая вас таким, какой вы есть на самом деле. Эта женщина готова ради вас на все и искренне хочет вам во всем помогать.

Вольф слушал профессора Томаса и не верил своим ушам.

— И еще, постарайтесь придумать, как бы можно было заработать денег, окажись Дженнифер в вашей власти.

— Значит, вы хотите, чтобы я…

— Я хочу, чтобы вы были таким, какой вы есть на самом деле. Не скрывайте от меня ничего, мистер Вольф. Ни стыд, ни условности не должны вам сейчас мешать. Будьте самим собой и даже больше чем просто самим собой.

— Ну хорошо. Предположим, я выполню вашу просьбу, — осторожно произнес Вольф. — Что я получу взамен? Как вы собираетесь со мной рассчитываться?

Адриан задумался, и в ту же секунду услышал слова Брайана:

— Дай ему то, что ему больше всего сейчас нужно.

— Но… что это? — спросил вслух Адриан, чем опять вызвал удивление собеседника.

— Об этом мечтают все подобные ему люди, особенно оказавшиеся в его положении. Это то, чего ему так не хватает.

Брайан уверенно подталкивал Адриана к правильному ответу.

«Покой, — осенило Адриана. — Неприкосновенность частной жизни».

— Я не собираюсь ничего для вас делать. Я могу лишь «не сделать» кое-что: я не стану информировать инспектора о том, чем вы дома занимаетесь. Я не буду рассказывать ей о том, что хранится в компьютере вашей матери. Я никому ничего об этом не расскажу. Ну а потом, после того как вы найдете мне Дженнифер, вы сможете вернуться к спокойной уединенной жизни, сможете снова стать самим собой и тихо-мирно дожидаться того дня, когда все про вас забудут и перестанут обращать на вас внимание.

Вольф довольно улыбнулся и сказал:

— Похоже, профессор, мы все-таки сумели договориться об условиях сделки и о цене, устраивающей нас обоих.