Чудес не бывает

Будущее на севере

Как только нагнется экономическое сотрудничество двух Корей, откроется наземный путь. Это послужит началу конкретных действий со стороны экономического блока Северо-Восточной Азии. Чтобы выдержать конкуренцию Японии и Китая, которые составляют четыре главных экономических центра вместе с НАФТА и ЕС, у Южной и Северной Кореи есть только один выход — объединение.

В марте 1988 года я стал президентом строительной компании «Хёндэ». Это повышение произошло, спустя 11 лет после того, как я стал директором компании, и спустя 23 года после моего поступления на работу. Тогда мне было 46 лет.

Все СМИ пребывали в таком ажиотаже, как будто только и ждали этого события. Меня называли «кумиром всех служащих».

Я был в центре всеобщего внимания.

Мое назначение на должность президента компании совпало по времени с большими переменами в руководстве корпорации «Хёндэ» в феврале 1987 года. Тогда президент компании "Хендэ Моторз" Чонг Се Енг стал президентом корпорации «Хёндэ», а президент Чонг Джу Енг стал почетным президентом. Но в реальности он продолжал руководить корпорацией.

В начале 1980-х годов «Хёндэ» разделилась на две части. В мае 1982 года Ли Чун Рим стал президентом компании "Хендэ Хэви Индастриз", а Ким Енг Джу — президентом "Хендэ Энджин". Так, профессиональные управленцы возглавили одни подразделения корпорации «Хёндэ», другими должны были управлять дети президента Чонга. Менеджеры в отделениях готовили для них почву.

Именно в такой период, когда в руководстве встретились профессионалы и наследники Чонга, я стал президентом компании. В «Хёндэ» ко мне относились с большим уважением. Но, тем не менее, я чувствовал, что приближается время покинуть корпорацию. Потому что дети Чонга, возглавившие компанию, уже не принадлежали моему поколению. Как я и говорил погибшему Чонг Монг Пилю, я управленец того же поколения, что и президент Чонг. Я не мог до конца своих дней пользоваться предоставленными мне условиями в «Хёндэ». Ибо я никогда не сижу и не жду, когда в мою жизнь войдет будущее. Так живут многие. Но я всегда старался победить время, поэтому я снова бросился навстречу будущему, чтобы обрести его и сделать своим.

После того, как я стал президентом, я задумался, что же можно в последний раз сделать для компании. Это был период, когда были необходимы очередные перемены. Если смотреть в прошлое, то строительная компания «Хёндэ» через каждые 10 лет определяла для себя новое направление. В 1960-е компания впервые получила заказ на строительство за рубежом, в середине 1970-х вышла на рынок Ближнего Востока и стала компанией с мировым именем. Локомотивом стремительного развития экономики Кореи в 1970-е годы было прогрессивное правительство, а также такие успешные компании, как «Хёндэ».

Если компания не будет продвигаться вперед, она начнет терять свои позиции. Останавливаться нельзя ни на минуту. Компания через внутренние реформы должна создавать свое будущее. В середине 1980-х имидж компании заключался в открытом всему миру духе освоения, поэтому для строительной деятельности «Хёндэ» нужна была «новая земля». И это новое место освоения должно было стать следующим этапом прорыва.

После участия в Национальной Ассамблее по вопросу о ликвидации пятой республики президент Чонг Джу Енг был разочарован политической властью, считая, что его предали. Трудные отношения корпорации с правительством шестой республики прямо отразились на деятельности корпорации. В результате этого обстановка была сложной, необходимо было найти выход для обновления, требовалось новое видение и понимание образа компании.

Однажды я внимательно рассматривал карту мира.

Где же тот новый свет для «Хёндэ» и лично для меня?

Я начал думать о Севере. Под Севером я подразумевал коммунистический мир: Советский Союз, граничащий с Корейским полуостровом на севере, Китай, Восточную Европу, Северную Корею и другие страны. Мы стали жертвами режима после Второй мировой войны, случилась трагедия, когда братья направляли друг на друга оружие, и Север для нас стал врагом. Или источником вечной угрозы и страха, от которого надо было держаться подальше. Поэтому вся наша деятельность была ограничена, ровно наполовину. Из-за идеологии мы жили как инвалидами.

С политической точки зрения дипломатия в отношении Севера была в первую очередь направлена на Пхеньян. Москва и Пекин были всего лишь обходными путями, чтобы попасть в Северную Корею.

Но если смотреть с экономической точки зрения, то это был очень узкий подход. Потому что бывший Советский Союз и Китай были не просто транзитными странами, чтобы попасть в Пхеньян. Обе эти страны сильно влияли на политику, экономику, культуру Корейского полуострова, и влияние это будет продолжаться в будущем.

Объезжая весь мир по делам компании, я никак не мог справиться с чувством стыда в глубине души. С одной стороны, я гордился тем, что мы осуществляем проекты по всему свету, с другой, мне было стыдно, что мы и ногой не можем ступить в ту половину мира, которая называлась коммунистической.

И Китай, и Приморский край и Сибирь бывшего Советского Союза очень близки к нам географически. И это более чем странно, что США, отделенные от нас Тихим океаном, являются нам другом, а с двумя соседними странами мы уже около полувека враги. И как же можно было идти навстречу 21 веку с таким страшным врагом под боком?

Выход на Север стал «завершающим проектом» для меня как управленца компании.

Моя последняя миссия в «Хёндэ». Я постепенно обретал уверенность, что шансы на проект, который сможет оживить государство и компанию, связаны с бескрайней тундрой Сибири. Но конкретного выхода пока не было. Было обозначена только цель, место назначения, и пока никакого туда пути. И не было на тот момент никаких дипломатических связей с Советским Союзом. Таким образом, не было никакой возможности проложить путь на Север не только государственной организации, но и частной компании.

Но чем меньше шансов на осуществление, тем полнее чувство удовлетворения в случае успеха. На мой взгляд, в перспективе у нас были большие шансы, так же думали и другие люди. Нужно было бросить вызов невозможному. Новая авантюра, новый вызов, — я подумал, что строительная компания «Хёндэ» должна сделать и это. Как и все, что она делала до сих пор.

В поисках выхода на Москву участвовал представитель японской компании "Ниссе Иван". Ответственный этой компании был партнером «Хёндэ» по строительству электростанции Эль-Мусаиб в Ираке. Он доверял мне, потому что знал, как качественно я справляюсь с работой.

— Очень плохо, что на Ближнем Востоке нет строительных проектов. Нам нужно новое большое пространство для работы. Вот бы поработать в такой большой стране, как Советский Союз…

Я как бы невзначай попытался узнать его мнение на этот счет.

— Вас интересует Советский Союз?

— Пока ничего конкретного. Мы работали на территории, где температура плюс 40 градусов, но не работали в погодных условиях при минус 40.

Ответственный компании "Ниссе Иван" сразу же ответил.

— У нашего головного офиса есть филиал в Москве. Ведь именно наша компания активнее других японских работает с Советским Союзом.

— Я бы хотел хоть раз побывать там. Нет ли возможности устроить поездку?

— Это будет нелегко. Если только приглашение от коммунистической партии вам отправят… Мы давно работаем с Союзом, давайте попробуем это сделать.

Ответственный японской компании взялся за организацию моей поездки в Советский Союз не только из-за наших личных отношений. Он поступил так, потому что думал, что и для японской компании будет выгоден выход на советский рынок вместе с «Хёндэ». Ведь бизнес это не односторонние интересы. Деловое рукопожатие происходит в момент, когда это выгодно обеим сторонам.

Несмотря на активное посредничество "Ниссе Иван", найти выход в Москву было нелегко. Не было официальных отношений между нашими правительствами, поэтому из Советского Союза меня не могли пригласить. Нет сложнее ситуации, чем та, когда есть объект назначения, но нет туда пути.

— Но есть надежда.

Так сказал мне ответственный "Ниссе Иван" во время телефонного разговора осенью 1988 года.

Один чиновник из торгово-промышленной палаты СССР сказал, что решение будет принято, после того, как он посетит Корею, возвращаясь из Японии, и встретится со мной.

Во время встречи с представителем советской торгово-промышленной палаты, у меня появились хорошие предчувствия. Он положительно оценил перспективы сотрудничества Советского Союза и Кореи, а также проявил интерес к компании «Хёндэ». Он вернулся в СССР и на пресс-конференции заявил, что встреча в Корее прошла успешно. Вскоре он отправил мне сообщение: «Очевидно, будет возможность пригласить вас в Советский Союз. Напишите список лиц, планирующих приехать».

До тех пор президент Чонг ничего не знал о моих тайных планах по выходу на Север.

— Господин президент, как бы вы отнеслись к поездке в Советский Союз?

Я впервые сказал об этом президенту Чонгу за несколько дней до получения приглашения. Первая реакция Чонга была сдержанной.

— Да что там делать, в этой холодной стране? Ли, ты сам и поезжай.

Президент Чонг не испытывал особого интереса к Советскому Союзу. Но это был первый визит корейских бизнесменов в страну, и Чонг должен был поехать, тем более как почетный председатель корейской федерации промышленников.

Через некоторое время, после нашего разговора о поездке в Советский Союз, мы вместе с президентом поехали в командировку в Нью-Йорк. За шестнадцать часов перелета я подробно рассказал ему о планах выхода в Советский Союз. Чтобы Чонг скорей согласился со мной, нужно было все объяснить ему с позиций бизнеса.

— Советский Союз имеет для нас большее значение, чем США. СССР — это страна с самыми богатыми природными ресурсами, которых у нас практически нет. Это и есть основная причина, почему мы должны выйти на советский рынок. И мы сможем привезти эти природные богатства по наземным путям. И не надо заранее говорить, что Северная Корея не откроет нам дороги. Потому что им тоже нужны нефть и газ, и они будут вынуждены открыть нам путь. В 21 веке нам потребуется еще больше энергоресурсов. Если транспортировка будет осуществляться не по морю, а по суше, это значительно облегчит весь процесс.

Президент Чонг стал проявлять интерес. В самолете, на котором мы возвращались из Нью-Йорка, я говорил обо всех экономических составляющих проекта, о его результате, наконец, об историческом значении такого выхода на Север.

— Господин президент, пришло время, когда вы должны задуматься о возрасте. Если вы будете участвовать в проекте выхода на Север, который имеет огромное значение для государства, то это станет успешным завершением вашей деятельности в качестве бизнесмена.

— Да? Ну, давай попробуем. Вообще я снег люблю, вот и снегом полюбуемся.

По возвращении в Сеул я начал переговоры по поводу визита в Советский Союз. Соответствующие ведомства нашей страны с удивлением реагировали на мои запросы. Но никто мне не препятствовал. Потому что никто на это особо не надеялся. Но в министерстве безопасности сразу же ответили на мои предложения.

Мы прошли там подготовку, пообещали «не выходить за рамки экономики», и только после этого нам дали разрешение на выезд.

Все члены делегации взяли с собой в поездку самую теплую одежду и обувь. Мы волновались из-за холодной погоды, но больше опасались идеологии, с которой нам предстояло столкнуться в стране, центре мирового коммунизма, которую мы посещали впервые.

Всего, со мной и Чонгом, нас было пятеро. Двое для предварительных переговоров выехали в Москву 5 января 1989 года, а остальные трое, среди которых Чонг и я, прибыли 7 января самолетом через Пекин.

Мы были чрезвычайно возбуждены в ожидании, в надеждах и беспокойстве, мы обменивались шутками, когда поднялись на борт самолета "Ил" государственной советской авиакомпании "Аэрофлот". 62 градуса северной широты, самолет летел над тундрой Сибири, конца которой не было видно. Это была будущая Мекка 21 века для «Хёндэ» и для всего Корейского полуострова. Так я решил для себя, когда смотрел из окна авиалайнера на бескрайнюю Сибирь.

10 января 1989 года в Москве мы встретились с представителями торгово-промышленной палаты Советского Союза и сразу приступили к переговорам.

С нашей стороны было сделано первое предложение. Надо создать систему, согласно которой корейские компании смогут осуществлять экономическое сотрудничество с Советским Союзом, а в качестве первого проекта, «Хёндэ» выразила желание участвовать в освоении Сибири.

С советской стороны спросили, какие сферы хотели бы инвестировать корейские компании.

Мы предложили создать комитет по экономическому сотрудничеству Республики Корея и СССР. Это было значительным предложением для первой встречи. Потому что в Корее придавали особое значение уже тому, что корейские бизнесмены посетили Советский Союз. Настолько высокой была стена, разделявшая наши страны. С советской стороны, очевидно, были заинтересованы только в экономическом сотрудничестве на уровне частных компаний, поэтому не рассчитывали на создание такого официального органа, как комитет экономического сотрудничества.

Поэтому советские представители оказались в растерянности. Они высказали свое мнение, что для такого создания нужно все хорошо обдумать, потому, что пока еще рано заявлять об экономическом сотрудничестве с корейскими компаниями. Имелось в виду, что они не могли не учитывать дружественные отношения с Северной Кореей.

Но мы думали совсем по-другому. Для нас главной целью было не просто экономическое сотрудничество корпорации «Хёндэ» и других корейских компаний с Советским Союзом. Я считал, что через экономическое сотрудничество надо подготовить базу для дальнейшего установления дипломатических отношений. Самый главный наш проект заключался в том, чтобы сделать для будущих поколений Советский Союз не врагом, а другом.

В конце концов, советские представители ответили твердым отказом на наше предложение. Возникла ситуация, когда первое совещание «забуксовало». На переговорах я был представителем корейской стороны, и в процессе докладывал о ходе дел президенту Чонгу. Но он был расстроен из-за того, что с самого начала переговоров мы столкнулись с непреодолимыми препятствиями.

— Придется возвращаться ни с чем, по всей видимости. Сообщи им, что если все будет так продолжаться, мы уедем. Или ты продолжишь переговоры, пытаясь найти выход. В Корее много компаний надеется на хороший результат…

Тогда мы сказали советской стороне, что собираемся уезжать, на что они ответили, что «пожалуйста, можете ехать». Таким образом, первые переговоры закончились полным провалом. Если бросить все в такой момент, то не только приход корейских компаний в Советский Союз, но и нормализация отношений между двумя странами, были бы отложены на неопределенное время. Возникла кризисная ситуация.

На самом деле, президент Чонг хотел, чтобы переговоры продолжились любыми путями. Но проблема была в Советском Союзе. Я учитывал, что эти переговоры не были свободными, и советскими представителями управляли коммунистическая партия и КГБ. В переговорах со странами Запада было достаточно убедить участников переговоров. Но здесь советская сторона без разрешения «сверху» не могла решить ни одного вопроса. Тогда мы подумали, что без решения самого Михаила Горбачева ничего не получится. Переговоры были приостановлены, и я до поздней ночи пил водку с заместителем председателя президиума торгово-промышленной палаты СССР В. Галановым. Говорят, чтобы общаться с советским человеком, нужно хорошо пить водку, и это правда. Если иностранец хорошо пил водку, то советские люди относились к нему, как к старому другу. Это так же как у нас, мы испытываем дружеские чувства к иностранцам, которые приезжают в Корею и хорошо пьют корейскую водку-соджу или корейское рисовое вино. В тот день мы выпили много водки и просто, по-человечески, общались.

Было уже очень поздно, и тут я опять начал говорить о наших переговорах.

— Если вам сложно это решить самому, то может устроить встречу нашего президента с председателем президиума торгово-промышленной палаты? Вы говорите, что его сейчас нет в Москве, но так ли это на самом деле?

Я догадывался, почему они не послали на первые переговоры своего председателя. Получилось бы не очень хорошо, если бы переговоры с участием председателя палаты с представителями страны, с которой нет дипломатических отношений, сорвались.

Кажется, таков был стиль их переговоров. Я откровенно сообщил об этом Галанову, а потом сказал о значении этих переговоров.

— Президент Чонг, который приехал со мной, является главным представителем бизнес-кругов Кореи. Он находился на должности председателя федерации корейских промышленников 10 лет, а сейчас почетный председатель. А я уже тринадцатый год на должности заместителя председателя корейской торгово-промышленной палаты. Поэтому если мы придем, в конце концов, к пониманию, то это окажет огромное влияние на дальнейшее успешное сотрудничество корейских компаний с Советским Союзом. И даже если пока не заключены официальные отношение между нашими государствами, экономическое сотрудничество может осуществляться через такие частные каналы, как торгово-промышленная палата.

Далее я рассказал об успешном выходе корейских компаний на мировые рынки Юго-Восточной Азии, Ближнего Востока, и добавил, акцентируя, что мы можем способствовать развитию экономики Советского Союза.

— Мы приехали просто как предприниматели, у нас нет никаких политических интересов. И мы ни в коем случае не хотим как-то влиять на ваши отношения с Северной Кореей. И передайте, пожалуйста, обо всем, о чем мы с вами беседовали, руководству вашего правительства. Тогда они поймут наши искренние побуждения.

— Хорошо. Тогда встретимся еще раз завтра на переговорах. Даже если после первого визита не было бы никаких результатов, никто не мог бы нас за это критиковать. Потому как было много причин этому: идеология, политический режим, рентабельность инвестиций. Но я, как всегда, не сдавался.

Переговоры возобновились утром следующего дня. А во второй половине пришло сообщение из торгово-промышленной палаты СССР.

— Хорошие новости. Мы готовы на заключение контракта.

Встретимся для их подписания.

Это был огромный успех в переговорах, особенно после того, как всем казалось, что придется уезжать ни с чем.

11 января 1989 года впервые в истории стран был подписан документ между Республикой Корея и Советским Союзом.

Для бизнесмена нет радостнее момента, когда подписывается контракт. Трудно выразить то глубокое удовлетворение, когда подписан документ и ручки отложены в стороны.

Конечно, не было никаких договоренностей о конкретных проектах, но всех переполняла радость оттого, что, наконец, был открыт путь для экономического сотрудничества с Советским Союзом, который около полувека являлся нашим врагом. И президент Чонг был очень доволен.

В тот вечер нашей стороной был устроен ужин.

Таким образом, наш первый визит дал начало всем последующим визитам в Советский Союз до 1991 года. Только официальных посещений управляющих корпорации «Хёндэ» было семь. Мы побывали в самых разных местах Советского Союза, куда была возможность ездить, — в Ленинграде, Находке, Якутии, Восточном. И не было других иностранцев, которые так свободно ездили по всей стране в тот период.

Каждое утро мы готовились к переговорам с представителями центрального правительства или отдельных республик, потом посещали разные предприятия и организации. Деловые визиты заканчивались около полуночи, тогда мы собирались вместе, чтобы поближе, в неформальной обстановке, познакомиться. Бывали дни, когда мы летели на вертолете более десяти часов, когда даже местных чиновников укачивало, и они наотрез отказывались от поездок.

Мы ездили по всей Сибири, но президент Чонг и я хорошо выдерживали такой походный режим. И мы не пропускали ни одного предприятия или организации, с которыми возможно было сотрудничество, и контролировали все, вплоть до мелких вопросов. И казалось, мы снова помолодели.

Советские чиновники увидели, как мы работаем, и очень этому удивились. Потому что, как сказал один из них, сюда приезжали разные люди из Европы, из промышленно развитых стран, но ни разу не было бизнесменов с таким стремлением работать и с таким серьезным отношением к делу, как у нас, приехавших из маленькой страны Дальнего Востока.

И результат был хорошим. Мы заключили договоры по крупному строительству очистительного завода алюминия в Ленинграде, по созданию совместного предприятия лесного хозяйства в Приморском крае и совместного предприятия нефтехимической продукции, по строительству целлюлозного завода в порту Ольга, по добыче угля в Ельге и строительству железной дороги, по добыче газа в Якутии и по многим другим.

За короткий срок, с 1989 по 1991 год, все проекты «Хёндэ» в Советском Союзе были приняты в ходе посещения объектов. Большинство из них находилось на начальной стадии осуществления, остальные были запланированы на будущее. Каждый из этих проектов был важен для подъема экономики Кореи в 21 веке.

Одним из проектов, которому я уделял особое внимание, была добыча газа в Республике Якутия.

Когда я впервые отправлялся в Советский Союз в 1989 году, в аэропорт Кимпо приехало много журналистов. Тогда один из них из телерадиокомпании Эм-Би-Си сопровождал меня в машине до аэропорта.

— По каким делам вы едете в Советский Союз?

— Это незнакомая страна, есть ли у вас какие-то конкретные цели?

— А, может, у вас есть какая-то мечта?

Я взял с него обещание, что мои слова не появятся в прессе, и рассказал о своей «мечте».

— 21 век будет веком чистой энергии. А среди подземных источников энергии чистым является только природный газ. Поэтому потребление его будет огромным. Природный газ добывается и в дружественных для нас странах, но есть много сложностей из-за его транспортировки по морю. Для такой перевозки его надо сжижать, для чего нужен отдельный завод. Необходимо специальное судно для перевозки, нужны установки для хранения сжиженного газа, оборудование, чтобы опять привести его в газообразное состояние, процесс этот очень сложный. А газ из доступного нам мира уже полностью потребляет Япония. Единственное место, куда не добралась Япония, это Советский Союз. В научных материалах показано, что на территории Советского Союза недалеко от Корейского полуострова есть залежи природного газа. Моя мечта — транспортировать этот газ в нашу страну наземным способом.

Я сказал, что это только мечта, поскольку много проблем, которые сложно решить экономически. Поэтому если сейчас заявить об этом в прессе, то люди будут просто смеяться, и я снова попросил журналиста не передавать моих слов.

Но когда я вернулся из Советского Союза, мне стало известно, что все, о чем я говорил перед своим отлетом, было напечатано в газете. Журналист записал нашу беседу на спрятанный им диктофон, пока ехал со мной в машине. И на следующий день на первой полосе газеты была помещена статья с крупным заголовком «транспортировка природного газа Сибири через Северную Корею в Южную».

Я был обманут журналистом, но у моей мечты, тем не менее, повысились шансы на осуществление.

В начале 1990 года, когда мы были с визитом в Москве, Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза впервые пригласил нас на брифинг по вопросам состояния и перспектив двусторонних отношений. Тогда ответственный по международным связям ЦК КПСС сказал нам следующее.

— Мы долгое время наблюдали за Республикой Корея. Корея — для нас одна из новых стран, которая может служить примером успешного экономического развития. И к которой Советский Союз, и в частности, президент Горбачев, давно проявляют интерес. Когда мы участвовали в Сеульских Олимпийских Играх 1988 года, в управлении по международным связям ЦК КПСС думали, что поскольку Республика Корея очень близка США, то для советских спортсменов будет немало препятствий. Поэтому мы поехали туда в сопровождении артистов и деятелей искусства с мировыми именами. Это было сделано, чтобы через культуру и искусство наладить отношения с Кореей, которая имеет близкие отношения с США, а с Советским Союзом враждебные. Но когда мы приехали, то увидели, что враждебность южнокорейцев к СССР не настолько сильна, как мы себе представляли. Мы даже подумали, не слишком ли мало внимания уделили США этим Олимпийским играм. Благодаря такой ситуации СССР успешно «дебютировал» в Республике Корея. Мы собрали и изучили все материалы о крупнейших компаниях Кореи: «Хёндэ», "Самсунг", "Дэу". И провели анализ, сотрудничество с какой компанией может дать хороший результат. И подумали, что активно работающая в строительстве и тяжелой индустрии компания «Хёндэ» может стать хорошим партнером для Советского Союза в совместном осуществлении крупных проектов освоения Сибири.

На этом мероприятии присутствовал заместитель председателя правительства автономной республики Якутия господин Джатиев. Ответственный по международным связям ЦК КПСС смотрел то на Джатиева, то на нас, и говорил.

— Я думаю, что для развития Республики Якутия было бы очень важно сотрудничество с такой компанией, как «Хёндэ». Господин Джатиев приехал специально, чтобы встретиться с представителями «Хёндэ». Познакомьтесь, пожалуйста.

Сказали о том, что перелет из Якутии в Москву занимает 7 часов. Приехавший издалека представитель Якутии, просмотрев материалы брифинга, начал рассказывать о своей республике и ее природных ресурсах. Послушав его, мы были удивлены тому, что Якутия, в самом деле, была кладовой природных богатств.

В Якутии существует такая легенда.

— При сотворении мира Бог, облетая планету Земля, разбрасывал природные богатства то здесь, то там, а во время полета над Якутией ему стало так холодно, что он разжал ладони, и все богатства упали на якутскую землю.

Вот почему в Якутии такие залежи алмазов, угля, золота, железной руды, газа и нефти.

— Республика Якутия, богатая такими природными ресурсами, надеется на участие компании «Хёндэ» во всех своих проектах развития.

— Мы обязательно посетим вашу республику.

Мы дали обещание, и уже через 6 месяцев были в Якутии.

Якутия расположена на северо-востоке России. Это так близко, что если полететь из Кореи прямо на север, то можно добраться до нее за четыре часа. Так, ее географическое положение очень выгодно для экономических контактов. И пусть земля замерзшая, но территория очень большая, а население составляет только миллион человек.

Когда мы прибыли в столицу Якутии, то в доме правительственных приемов еще стоял запах свежей краски, очевидно, там делали спешный ремонт к нашему приезду. Мы встретились с председателем и заместителем председателя правительства, а потом отправились осматривать рабочие места.

Первое место посещения находилось в двух часах полета от столицы, за городом Вилюйском. Это было еще неразведанное газовое месторождение Кысыл-сыр, второе по масштабам залежей в Советском Союзе. Огонь при сжигании вытекавшего газа согревал замерзшее небо в белые ночи. Для человека из страны, где не было ни капли нефти, это было прекрасное зрелище, которому можно было только позавидовать.

Далее мы полетели на вертолете в район города Мирный, где проводилась добыча открытых залежей алмазов. Это было второе в мире, по объемам добычи, после южноафриканского, алмазное месторождение. Неподалеку были расположены заводы по обработке алмазов.

На второй день мы полетели в 9 утра на вертолете в город Алдан, осмотрели месторождение золота, а потом направились в город Нерюнгри посмотреть на открытую угольную руду Это был самый большой рудник угля в мире, от вида которого можно было потерять дар речи.

Это было по-настоящему впечатляющее зрелище для человека, который приехал из страны, где практически нет природных ресурсов. Целая гора угля! Нужно было просто копать эту гору, и тут нельзя было не вспомнить наших шахтеров, которые работали в провинции Кангвон на глубине сотни метров. В соответствии с масштабом месторождения, агрегаты по транспортировке было вместимостью 80, 120 тонн. Уголь отсюда уже начала импортировать Япония миллионами тонн в год.

Потом правительство Республики Якутия хотело продемонстрировать нам неразведанное угольное месторождение в Эльге, недалеко от города Нерюнгри, которое тоже оценивали как перспективное. В амбициозных планах Якутии была совместная разработка этого месторождения для будущего экспорта угля в Республику Корея.

Планировалось присоединить Эльгу к Транссибирской магистрали и транспортировать груз до Владивостока, далее до порта Посьет, к северу от реки Туман, затем до Республики Корея, — по морю или суше. Для этого было необходимо осуществить разработку месторождения и строительство участка железной дороги, соединяющей Эльгу с Транссибирской магистралью. Мы начали серьезно обсуждать эти проекты. Наибольший интерес вызывал вопрос, возможна ли будет наземная транспортировка до Республики Корея, из Владивостока через реку Туман и через Северную Корею.

Каждый день, перелетая на вертолете, мы осматривали разные объекты возможного сотрудничества вместе с якутскими чиновниками. С утра до 12 ночи.

Наиболее привлекательным для нас был якутский газ. По информации, в Якутии находились залежи 6 млрд. тонн газа. Этот объем Корея могла использовать в течение более 50 лет в 21 веке с учетом роста спроса на газ. Вообще, с населением всего около 1.5 млн. человек, и наличием таких огромных запасов газа, Якутии требовалось определиться с экспортом.

Но возникал вопрос, куда же экспортировать? Якутия расположена очень далеко от Европы, поэтому продавать газ в эти страны невыгодно. Поэтому самым подходящим рынком сбыта является территория Дальнего Востока. Чтобы доставить газ в Республику Корея, надо транспортировать его всего на 3 тысячи 800 км. Именно этот газ составил бы ресурсы Кореи в 21 веке. Мы обнаружили такие богатые месторождения прямо поблизости от Кореи, и я был благодарен Богу за это.

Но до использования этих ресурсов для развития корейской экономики нужно было преодолеть немало сложностей. Если даже мы договорились бы о совместной разработке месторождений с Якутией, то для ее полной реализации необходимо было получить разрешение от центрального правительства.

И даже если будут улажены процедурные вопросы, возникала другая проблема, как же работать в таких суровых природных условиях, с которыми мы ни разу прежде не сталкивались. Это была земля, где зимой температура опускается до минус 40 и ночь намного дольше дня, а летом при температуре плюс 30–40 почти не бывает ночи. Не был разрешен и вопрос транспортировки. Поэтому из-за ряда больших сложностей представители разных стран и компаний были вынуждены отказаться от своих планов.

Но то, что для Европы было невыгодным и сложным, для нас было привлекательным. Никто не мог начать работу в Якутии из-за суровых условий, поэтому именно мы должны были сделать это.

И газ, полученный в результате этого проекта, нужно доставлять до Республики Корея по трубопроводу через материк, то есть через Северную Корею, а потом через трубопровод по дну океана до Японии.

Если газ, необходимый Корее в 21 веке, транспортировать наземным путем, то можно добиться такого же эффекта, будто газ производится в самой стране. То есть, если посмотреть на вопрос шире, это все равно, что приобретение обширной территории на Севере.

Европа уже начала разработку газовых месторождений к востоку от Уральских гор и получала газ по трубопроводу протяженностью 6 тыс. 500 км. А чтобы доставить газ из Якутии нужно всего 3 тыс. 800 км трубопровода. Это наполовину короче европейского пути. А до Японии достаточно построить трубопровод по дну океана протяженностью всего в 200 км.

Помимо поставки газа строительство трубопровода имеет другое важное значение: создание экономического центра в Северо-Восточной Азии.

Для экономики Приморского края, в частности, китайских провинций Цзилинь, Хэйлунцзян, территории Северной Кореи, получение газа было крайне важным. А сам газопровод, от Якутии до Республики Корея, создал бы в будущем инфраструктуру для торговли другими природными ресурсами и просто товарами производства.

Этот проект необходимо было выполнить, чтобы такая небольшая страна, как Корея, смогла подняться в мировом масштабе. И мы обязаны осуществить это. Мир огромен. И если мы не будем делать этот мир своим, то не будет никакой пользы от разговоров о глобализации или интернационализации за круглым столом.

Мы закончили объезд объектов, и на пароме на реке Лена составили соглашение. Лена, которая течет вдоль Якутии и имеет протяженность 4 тыс. км, является одной из трех самых крупных рек Советского Союза. Она течет по холодной земле Сибири и впадает в Северно-Ледовитый океан, в некоторых местах ширина ее достигает 12 км, и если смотреть с середины реки, то не видно даже берега.

Люди здесь знают, что такое элегантность и красота. Паром, на котором мы плыли, был приобретен в Нидерландах и выглядел шикарно, а еда, которую нам подавали, была обильной и вкусной.

Но как бы ни было красиво вокруг, какой бы вкусной ни была еда, бизнес есть бизнес. Во время переговоров две стороны из-за финансового вопроса были на грани кризиса. И даже, беря перерыв, собирались отдельно, проводили экстренное совещание, затем возвращались. И были напряженные минуты, когда за столом переговоров стороны сидели, не говоря друг другу ни слова.

Тем не менее, в последний момент, когда переговоры, казалось, совсем зашли в тупик, сторонам удалось-таки договориться. Если к соглашению приходят через большие сложности, то от этого радостно вдвойне. Мы жестко противостояли друг другу, чтобы удержать свои позиции, и, в конце концов, пришли к договоренности. Мы прониклись друг другом по-человечески, и чувствовали братскую теплоту.

Даже в жесткой и холодной обстановке международных переговоров бывают встречи с людьми, к которым испытываешь огромную симпатию, и именно такие светлые моменты дают тебе надежду на будущее.

В результате было составлено соглашение по разработке газового и угольного месторождения, прокладке железнодорожного участка и добыче других природных ресурсов в Республике Якутия. Мы тут же полетели в Москву, чтобы договориться с центральным правительством. В Москве на церемонии, документ подписали заместитель председателя правительства Джатиев, президент Чонг Джу Енг и я.

Эти проекты замедлились после вхождения «Хёндэ» в политику, затем они были приостановлены из-за политической ситуации в бывшем Советском Союзе и ухудшения отношений между Севером и Югом Кореи. Но эти проекты необходимо осуществить, поэтому в скором времени они продолжатся. И кто-то опять будет отдавать все свои силы этому важному делу ради будущего.

В ноябре 1991 года я посетил Советский Союз в седьмой раз. Когда я приехал в Москву, со мной связался помощник М. Горбачева по экономическим вопросам Н. Петраков, с которым мы были знакомы до этого, и предупредил о срочной встрече. Но он попросил, чтобы я пришел один. У меня было предчувствие, что это очень важное дело.

Я пришел в кабинет Петракова, который был расположен напротив Кремля, и он сразу же сказал.

— Вы не хотели бы встретиться с президентом Горбачевым?

— Конечно, хотели бы. Мы всегда мечтали встретиться с президентом. Мы бы рассказали о работе, которую планируем выполнить здесь, и с интересом услышали бы мнение президента.

Я догадался, если он говорил мне об этом, то с Горбачевым уже была какая-то договоренность. Но в любом случае это было очень неожиданно.

— Отправьте список визитеров к президенту, и сохраняйте информацию в секрете.

Президент Чонг, услышав эту новость, был возбужден. Он был очень рад и сказал.

— Давайте подготовим заранее, что говорить на встрече с Горбачевым. А здесь сейчас съемочная группа Кей-Би-Эс. По говори, могут ли и они пройти с нами и осветить это в прессе.

На следующий день утром мне сообщили, что Петраков приглашает меня одного на встречу.

— Завтра в 5 часов в Кремле состоится встреча с президентом. С корейской стороны: Чонг Джу Енг, Ли Мён Бак, и переводчик, дайте заранее знать, кто это будет.

И с этого момента неожиданно начались проблемы.

До пяти часов время было свободно, но от руководителя московского филиала «Хёндэ» поступила просьба встретиться с руководством Российской республики, с которой у нас предполагалось активное сотрудничество. Мы заранее попросили о встрече и договорились на 2 часа дня за день перед визитом к Горбачеву. Президент Чонг, я, руководитель московского филиала пришли в кабинет президента Российской Республики.

Встреча прошла, как и полагается, мы подписали соглашение о предоставлении корпорацией «Хёндэ» товаров потребления и получении оплаты с российской стороны сырьем. Телекомпании двух стран транслировали эту встречу.

Однако в тот день в переговорах, среди прочего сырья, фигурировала и нефть. Основные природные ресурсы, такие как нефть, газ, золото, были под контролем центрального правительства, а мы ничего не знали об этом. На следующий день об этом было сообщено по российскому телевидению и в газетах.

Сразу же позвонил Петраков, он говорил со мной сухо и сдержанно. Я почувствовал неладное. И тут же помчался в кабинет Петракова, он был очень рассержен. Он долго не говорил мне ни слова.

— Вы сделали большую ошибку. Вы нарушили правила нашего государства. Отменен не только визит вежливости к президенту, но и в будущем вашей деятельности мы не будем оказывать никакой поддержки.

Это прозвучало как гром среди ясного неба. Но и мне было, что сказать.

— Как же это возможно? Мы даже не знали о существовании такого правила. Если и есть чья-то ответственность, то она лежит только на Российской Республике, ведь они обо всем знали и подписали этот документ. Мы можем и не встречаться с президентом. Но не можем согласиться с решением об отмене поддержки нашей деятельности в будущем.

— Это решение уже принято. Уходите.

Президент Чонг, которому сообщили об отмене встречи с Горбачевым, был очень расстроен. Он закрылся в своем гостиничном номере и не выходил.

Произошедшее означало запрет выхода на Север, для которого нами прикладывались такие усилия в последнее время.

В то время конфликт между президентом СССР М. Горбачевым и президентом РСФСР Б. Ельциным был настолько серьезен, что назад пути не было. Мы не смогли вовремя понять этого факта, поэтому не приняли соответствующих решений. Получилось, что мы ненароком вмешались в борьбу между Горбачевым и Ельциным.

Я пытался как-то себя успокоить.

«Есть ли какой-либо способ убедить Петракова?»

Я напряженно смотрел во тьму на краю скалы.

Так. В России очень сложно выразить свои человеческие чувства на английском языке. Нужен переводчик. Я обратился к Ю Хак Гу Он был родом из города Джинджу. Во время японской оккупации он как офицер японской армии участвовал в войне и был взят в плен советской армией. После войны он не вернулся на родину а остался в Советском Союзе. Потом он стал ученым, работал в отделении востоковедения в государственном исследовательском институте в Москве. Когда мы собирались к Горбачеву то записали переводчика Ю в списке посетителей (потом, когда проходила встреча президента Кореи Но Тхэ У и президента СССР Горбачева, он поработал переводчиком на саммите.).

Я попросил о встрече с Петраковым в присутствии переводчика Ю Хак Гу. Но он холодно ответил отказом на несколько моих запросов о встрече.

Он позволил прийти к нему только тогда, когда я сказал, что «я возвращаюсь домой. Мне есть, что сказать вам напоследок». Было 5 часов вечера. Через переводчика Ю я выразил все свои чувства.

— Хотя в результате мы и нарушили политику центрального правительства, это не было сделано «Хёндэ» специально. Вы как одно из ответственных лиц, возглавивших перестройку, показали путь в будущее не только для Советского Союза, но и для нас. До сих пор мы говорили о плодотворном сотрудничестве, в котором наши инвестиции благотворно повлияли бы на экономическое развитие Советского Союза. Но если сейчас, из-за одной ошибки, сделанной нами в силу незнания внутренних правил в СССР, уничтожить достигнутый результат, которого мы добились на сегодняшний день, то это будет просто неразумно для наших стран в будущем.

Петраков сначала демонстративно не хотел слышать моих слов, а потом, поняв их смысл через переводчика Ю Хак Гу, казалось, стал слушать меня внимательно.

— Это просто мое человеческое обращение к вам. Из-за того, что мы не смогли встретиться с Горбачевым, мы понесли ущерб. Но это не только ущерб для «Хёндэ». Это и большая потеря для Советского Союза. Я не могу понять причину того, почему обе стороны должны нести такие потери.

С президентом Горбачевым в Кремле

Петраков подумал какое-то мгновение, а потом сказал подождать в его кабинете. Может, еще есть хоть капля надежды? Я очень переживал. Пока я ждал, позвонил президент Чонг. Он тоже не мог спокойно ждать.

Я прождал довольно долго, наконец, пришел Петраков.

— Я понимаю вас. Мы хотим сделать вам одно предложение. Проведите пресс-конференцию с журналистами информационного агентства ТАСС.

В подготовленном выступлении было сказано, что «Хёндэ» не знала о правилах центрального правительства, поэтому заключила неправильный контракт, и расторгает его в одностороннем порядке. Потом нам сказали, что решение будет принято после того, как наше заявление опубликуют в прессе. Сами того не желая, мы стали заложниками борьбы центрального правительства с правительством Российской Республикой.

Но мы не имели представления, как в будущем изменится положение центрального правительства и РСФСР. Это была очень сложная ситуация, в которой было невозможно выбрать одну сторону.

Я решил, что надо провести пресс-конференцию. Журналистов отправил к нам Петраков. О содержании пресс-конференции пресса должна была сообщить до встречи с Горбачевым на следующий день, 12 ноября в 5 часов, поэтому времени ждать у нас не было.

На следующий день рано утром пришли журналисты ТАСС. Они уже знали о содержании пресс-конференции. Я рассказал журналистам о произошедшем. Но в нескольких местах в пресс-релизе, который дал мне Петраков, я сделал «поправки». Потому что одновременно нам нужно было учитывать и центральную власть и Российскую Республику. Мы смягчили свои выражения, например, таким образом: «мы не аннулируем этот договор, а просто отмечаем, что этот договор не может вступить в силу, так как он составлен неверно».

Наше заявление в первой половине дня вышло в прессе. Ко мне позвонил Петраков и предложил встретиться. Я вынужден был как-то перед ним оправдаться по поводу изменений в своем выступлении перед журналистами.

— Вы вчера говорили об аннулировании документа, но мы подумали и решили, что отмене подлежит только законно составленный договор. А в нашем случае, само заключение договора нарушило правила, поэтому он автоматически не может вступить в силу. Не легитимность договора до внесения поправок имеет более важное значение, чем собственно его отмена.

Петраков покачал головой и куда-то вышел. Он вернулся со светлым лицом.

— Хорошо. Встреча с президентом пройдет, как и планировалось в 5 часов.

Получив разрешение у Петракова, я тут же позвонил президенту Чонгу и сообщил об этом. И попросил Петракова еще об одном — разрешить присутствие на встрече съемочной группы Кей-Би-Эс. Сначала он высказывался против по поводу вопросов охраны, но в конце концов, он принял мою просьбу.

Наша группа пришла в Кремль в назначенное время и сидела в зале ожидания. Ровно в 5 часов вышел сотрудник секретариата и извинился.

Он сказал, что беседа с президентом задерживается, потому что не закончилась встреча с предыдущими гостями. Попросил подождать 10 минут.

Через 10 минут этот человек опять вышел и попросил подождать еще 15 минут. Я удивился такому поведению Горбачева. Когда представители иностранной компании встречаются с руководителем одного государства, просто ждать 30 минут или час, не зная причины, — это дело обычное. А президент Горбачев объяснял причину задержки.

Затем мы встретились с Горбачевым. Мы все встали для общей фотографии, потом президент предложил нам сесть и сразу извинился.

— Мне нужно было вручить верительные грамоты пяти послам, но я никак, в силу занятости, не мог этого сделать, поэтому собрал их вместе. Чтобы как-то извиниться за задержку, я предложил им выпить чаю и поговорить. А послы, вы сами понимаете, любят поговорить. Поэтому еще раз извините за опоздание.

Горбачев был хорошо осведомлен об исторических отношениях Кореи и России, был весьма откровенен. Он рассказал об экономических проблемах в Советском Союзе и сказал, что сотрудничество с корейскими компаниями просто необходимо.

— Один из наших знаменитых ученых, основавших российскую академию наук еще 200 лет назад, сказал, что «Россия прирастает с Востока». А чтобы развить восток России, надо сотрудничать со странами этого региона. Мы надеемся, что именно Республика Корея исполнит эту роль.

И далее он сказал то, чего невозможно было ожидать от президента главного коммунистического государства в мире.

— Когда Корейский полуостров был разделен на два государства, в Северной Корее была более развитая промышленность, и выше доход населения. А Южная Корея опиралась только на сельское хозяйство. Но сейчас, наоборот, Северная Корея беднее, чем Южная. Вы знаете причину этого?

Мы не знали, что он хотел этим сказать, поэтому молчали. Тогда Горбачев сказал.

— Потому что Северная Корея выбрала коммунизм, а Южная — капитализм.

Это было очень откровенное высказывание для президента Советского Союза на встрече с бизнесменами из страны, с которой даже не было дипломатических отношений. Я подумал, что это человек, который может объективно оценивать реальность. И даже в нелегкие времена смены идеологий он без больших потрясений переворачивал страницу истории.

А далее он сказал то, что впечатлило нас еще больше.

— Именно Советский Союз заставил Северную Корею выбрать социализм. Поэтому СССР несет большую ответственность за все ее проблемы. Южная и Северная Кореи до разделения были одним народом с единым языком и культурой. Не знаю, когда воссоединение случится, но давайте после установления дипломатических отношений между нашими странами будем делиться, чем можем, с Северной Кореей. И конечно, будем неуклонно развивать экономическое сотрудничество.

С этими словами все согласились, так был кратко изложен смысл экономического сотрудничества Республики Корея и Советского Союза. Горбачев откровенно высказал свое мнение о будущем двусторонних отношений и подчеркнул, что необходимо создавать новые связи. Также он пообещал активно поддерживать деятельность корейских компаний в СССР.

Визит вежливости к Горбачеву прошел успешно. В особенности президент Чонг почувствовал уверенность в своих силах. И со словами «заодно надо и с Бушем встретиться», полетел в США, затем посетил Китай, а потом побывал в Пхеньяне. После встречи с Горбачевым он стал считать себя влиятельным в политике человеком. И в самом деле, он вышел на Север намного раньше, чем какой-либо другой политик. Поэтому его переполняла гордость.

Приморье в относительно недалеком историческом периоде династии Чосон было убежищем для нашего народа, а если идти еще дальше, то его территория, как и Маньчжурия, находились под властью королевства Когуре. Значит, сейчас на этой земле живут наши соотечественники поколения наших отцов и дедов.

Когда я думаю о Севере, то прежде всего я представляю себе Приморский край. Сто лет тому назад, если бы наши предки предвидели ход исторических событий и могли бы противостоять империализму, то сейчас наши «границы» проходили бы по территории Маньчжурии и Приморья. И Корея была бы главным игроком в экономическом центре Северо-Восточной Азии.

В Сибири с президентом Чонг Джу Енг

Когда я начал готовить выход на Север, я четко осознал, что раскол общего в прошлом корейского государства деформирует не только наше прошлое, но и будущее. Если думать о будущем корейского народа, то нужно как можно скорее убрать демаркационную линию. У меня нет времени перечислять многочисленные причины раскола, политические, исторические, ментальные, связанные с особенностями нашей нации и т. д. Я вижу сотрудничество двух Корей и последующее их воссоединение с экономической точки зрения.

Мир объединяется в одно экономическое пространство, существующее по единым рыночным законам. Мир движется согласно экономическим принципам. Уже не существует места на земле, где не учитывалась бы экономическая логика. Я думаю, что причина того, что Восточная Европа и бывший Советский Союз отвернулись от коммунистической идеологии, заключается просто в «хлебе». Ибо хлеб производится и распространяется по законам экономики.

Моя теория экономического объединения начинается в Приморском крае, основывается на экономическом сотрудничестве Северной и Южной Кореи, и фокусируется в экономическом центре Северо-Восточной Азии. Такая теория экономического объединения составляет будущее нации и образ Корейского полуострова в 21 веке.

В продвижении экономического сотрудничества с Советским Союзом я больше всего уделял внимание лесам Приморья.

Когда в октябре 1989 года я посетил Советский Союз в третий раз, директор Ассоциации лесной промышленности Приморского края Грабовский и исполнительный директор акционерного общества комплексной лесной промышленности «Хёндэ» Чу Ганг Су подписали договор о создании совместного предприятия. Согласно подписанному соглашению, это предприятие могло взять в аренду территорию и заниматься там всеми видами лесных работ: выполнять вырубку леса, транспортировать и экспортировать лес морским путем, заготавливать лесоматериалы и даже производить и экспортировать мебель и другие товары.

На следующий год после заключения договора, в 1990 году началась работа по этому проекту, и было экспортировано в Корею и другие страны большое количество леса. Корейско-советское совместное предприятие лесного хозяйства в Приморье стало единственным успешным проектом среди множества других, в тот сложный период, когда у власти был президент Горбачев.

90 % необходимого Республике Корея леса импортируется из-за рубежа, поэтому мы начали активно работать в Приморье, потому что именно оттуда была возможна наземная перевозка леса. Как и в случае с природным газом, мы снова столкнулись с необходимостью не только морского, но и наземного пути для успешного развития экономического центра Северо-Восточной Азии.

Когда мы начали осуществлять совместные проекты в лесной промышленности в Приморье, северокорейские лесорубы стали покидать свои рабочие места. Эти рабочие бежали за пределы режимной страны, а мы вошли на территорию этого режима. Такая «встреча» в третьей стране, в Приморском крае, символизировала то, как быстро изменяются Южная и Северная Корея. Это был верный знак того, что скоро две Кореи встретятся, согласно законам экономической целесообразности.

Сейчас Приморский край — это российская территория. Наши соотечественники, считавшие эту землю своей «родиной», были депортированы в 1937 году Сталиным в Центральную Азию и живут там до сих пор, но многие вернулись в Приморье. Получается, что Приморье — это не корейская территория, но сегодня у нее новый, особый смысл, потому что здесь продолжают жить наши соотечественники.

Такая «национальная территория» стала мостом для экономического выхода Республики Корея на материк. Отсюда через Восточное море можно выйти на пять океанов, а также есть прямая железнодорожная связь с Европой. Если отправить товар из порта Пусан, то он пройдет по Малаккскому проливу, через Суэцкий канал, а потом по суше до места назначения. Этот путь невозможно сравнивать по расходу времени и денег с прямым сообщением, по железнодорожному пути, с Европой. Наземная транспортировка намного выгоднее.

Если предположить, что в ближайшее время Юг и Север Кореи объединятся, то значение этой территории, как и трех провинций Китая, увеличится во много раз.

Вместе с проектами Приморья, мы уделяли особое внимание выходу на российский незамерзающий порт Посьет за рекой Туман. Потому что порт Посьет будет важным пунктом в будущем.

В трех китайских провинциях, на северо-востоке Цзилинь, Хэйлунцзян, Ляонин живет около 1 млн. 500 тыс. этнических корейцев. Скоро придет время, когда наши соотечественники будут осуществлять активную международную деятельность, а с этой территории нет выхода на Тихий океан. Самый близкий выход это порты Владивостока и Посьета.

И все это находится в 40 км от китайской границы.

Посьет является центральным пунктом в экономической деятельности между двумя Кореями, Китаем и Россией.

Сейчас Северная Корея продвигает проект по освоению реки Туман для соединения трех участков: российского Владивостока, китайского Чанчуня и северокорейского Наджина. И в этом проекте опять же центром является порт Посьет.

Если проект будет успешным, то тогда не только наши соотечественники, проживающие на прилегающей территории, будут в центре активных экономических связей, но, наконец, произойдет объединение нации на Корейском полуострове, что послужит образованию нового экономического центра в Северо-Восточной Азии. Таким образом, выход на Север тесно связан с будущим корейской нации.

Я с оптимизмом смотрю в будущее корейской экономики. Наша экономика неуклонно развивалась, добиваясь успехов и преодолевая кризисы. В начале 1960-х годов, после участия во вьетнамской войне, началось экономическое развитие, затем в 1970-е выход на Ближний Восток, рост продолжился и в 1980-е, когда был строительный бум в Юго-Восточной Азии и самой Корее. Рост корейской экономики напрямую связан с ростом строительного рынка.

Переходным моментом в 1990-е годы стало экономическое сотрудничество двух Корей. Сюда можно добавить и северные страны Россию и Китай.

Сотрудничество корейского Юга и Севера не ограничивается только развитием экономики каждой страны. И это важно в плане эффективного противостояния существующему разделению на экономические блоки в современном мире. Как только начнется экономическое сотрудничество двух Корей, откроется наземный путь, что послужит началу конкретных действий со стороны экономического блока Северо-Восточной Азии.

Важным моментом могло стать и то, что в 1990 году президент Чонг Джу Енг посетил Северную Корею и договорился о проекте разработки гор Кыгансан. Тогда мы должны были реализовать хотя бы одну из идей президента Чонга. Но экономическая целесообразность опять же была отброшена в угоду политике. А если бы еще тогда началось экономическое сотрудничество, то насколько это приблизило бы воссоединение страны. Об этом остается только жалеть.

Чтобы выдержать конкуренцию Японии и Китая, которые составляют четыре главных экономических центра вместе со странами Североатлантической зоны свободной торговли (НАФТА) и Европейского Союза (ЕС), у Южной и Северной Кореи есть только один выход — объединение.

Некоторые говорят об огромных расходах при воссоединении и высказывают предположения, что и Юг и Север придут в экономический упадок, но это не так. Экономическое сотрудничество двух Корей — это не односторонняя, гуманитарная помощь только с нашей стороны. Это экономическое сотрудничество. Это совместное развитие Юга и Севера.

У павильона Панмунджом на границе с Северной Кореей

Наиболее эффективным будет приход в Северную Корею малых и средних предприятий, которые испытывают нехватку рабочей силы из-за высокой оплаты труда. Пусть сейчас оборудование и технологии наших предприятий отстают по уровню от развитых стран, но они смогут работать в Северной Корее. А Северная Корея через наши компании будет постепенно развивать свою экономику и познавать на деле законы капитализма.

Затем наступит черед крупных компаний, которые создадут мост для выхода на материк. Тогда откроются пути в Индию, на Ближний Восток, в Европу. Откроется новый «шелковый путь», который будет иметь начало в Пусане.

По статистике иностранных специалистов в 2002 году покупательная способность Китая составит 640 млрд. долларов, а Японии — 520 млрд. долларов в год. Поэтому если учесть импорт-экспорт, то объем грузоперевозок через Корейский полуостров достигнет 2 трлн. долларов в год. Таким образом, от наших действий зависит огромный рынок, большая часть которого может стать нашим.

Но если расслабиться хоть на мгновение, мы можем быть втянуты в магнитные поля двух экономических держав.

Именно поэтому назрела острая необходимость экономического сотрудничества Юга и Севера с последующим объединением корейской нации, то есть интернационализации в полном соответствии с новым мировым экономическим порядком.