Чудеса под снегом. Рассказы о любви и волшебстве в большом городе

Лишняя магия. Герман и Тамара Рыльские

– Что, елка? Живая? И думать забудь, – сказала бабушка. – Потом иголки по всему дому, а я не потерплю иголок в своих коврах.

– Можно хотя бы одну ветку? – крикнула Лиля. Бабушка была глухая, поэтому приходилось кричать.

– Что?

Лиля поморщилась. Она давно заметила, что бабушкина глухота имела избирательный характер.

– У нас есть искусственная елка хотя бы?

– Посмотри в чулане, на шкафу.

Лиля, сердитая и раздраженная, вышла из гостиной.

Бабушке Елизавете было уже девяносто два года. Но тринадцатилетней Лиле казалось, что бабушка никогда не менялась. Не менялось и ее жилище. Если время – это река, то здесь она разделялась на два потока и благополучно обтекала квартиру возле канала Грибоедова, как песчаную отмель. Фарфоровые статуэтки балерин и пастушек стояли там же, где и десять лет назад; антикварная мебель, массивная и угловатая, вероятно, пустила корни в дубовый паркет. Только сгоревший телевизор «Рубин» сменился на плоский «Samsung», но все так же, закутавшись в серую шаль, у телевизора дремала бабушка. Лиле она казалась древним насекомым, застывшим в куске янтаря и по-своему бессмертным. Думать так было нехорошо, но девочка не могла выкинуть из головы это сравнение.

Лиля миновала сумрачный коридор и приоткрыла дверь чулана. Внутри пахло сухой пылью и слежавшейся бумагой. Щелчок выключателя, и под потолком вспыхнула тусклая желтая лампочка. Бо́льшую часть чулана – квадратной комнаты без окон – занимало трюмо с помутневшим зеркалом и тяжелый шкаф. Протиснувшись внутрь, Лиля отыскала в углу рядом со швабрами сложенную лесенку.

Девочка кое-как установила стремянку и поднялась наверх, стараясь не зацепить головой лампочку. На шкафу обнаружился патефон, подшивка журнала «Крестьянка» за 1970–1975 года и плоская картонная коробка. Приподняв пыльную, покоробившуюся от времени крышку, девочка увидела нечто, похожее на коллекцию старых ершиков для мытья бутылок.

– Ни фига се… – пробормотала Лиля. Впрочем, это была елка, пусть и в стиле «винтаж». Еще в коробке лежали выцветшие гирлянды и облупившиеся шарики.

Собрать и нарядить елку – это занятие должно радовать, погружать в атмосферу волшебства и праздника. А Лиля чувствовала горечь и давящее одиночество. Она притащила коробку на кухню, туда, где должно было пахнуть мандаринами, а пахло старостью, ржавчиной и хозяйственным мылом. Выложив на стол детали елки, девочка принялась за работу. Крестовина, ось, проволочные ветви… все части оказались на месте. Лиля закончила сборку и отошла на пару шагов, чтобы оценить результат.

Елочка выглядела совсем не празднично. Как дряхлый, измученный и совсем не смешной клоун. Лиле вдруг стало нестерпимо жалко эту несчастную старую елку. А еще жальче девочке стало саму себя.

Лиля привыкла чувствовать себя лишней. Ее мама была, что называется, со странностями. Бабушка, в своей безапелляционной манере, говорила – чокнутая. Когда Лиля еще ходила в первый класс, ее «чокнутая» мама стала посещать религиозные собрания. Дом превратился в склад листовок и брошюр, повествующих о конце света и пришествии Спасителя; по субботам на их кухне незнакомые тетки пили чай и разучивали религиозные гимны. Потом мама продала квартиру и пожертвовала деньги Церкви. В этот момент, откуда ни возьмись, появился Алексей Гончаров, Лилин папа. До этого момента девочка видела его лишь на фотографиях. Был суд, и юную Лилию Гончарову передали отцу. Он не был женат, и фраза «эта тетя поживет у нас» стала привычной. Тети менялись часто, так что Лиля путалась в именах. Но объединяло их одно – каждая новая папина подруга, как и предыдущая, не терпела, когда Лиля крутилась у нее под ногами.

Алексей Гончаров был весьма обеспеченным человеком, он не жалел денег на репетиторов и отдал дочь в престижную школу. Все могло бы сложиться неплохо, но в школе быстро стала известна печальная история Лили. Одноклассники начали называть новенькую не иначе, как сектанткой. Однажды в ее сумку для смеха подбросили религиозную газетку, которую она вытащила прямо на уроке физики вместо тетради. Не слишком общительная и молчаливая, Лиля была не в состоянии дать отпор жестоким подросткам. В итоге, о том, чтобы завести в школе друзей и подруг, не могло быть и речи. Лиле отводилась роль изгоя.

И вот – тридцать первое декабря. Отец улетел в Таиланд, а Лилю сплавил бабушке. Так происходило почти каждый год. Очередные зимние каникулы Лиле предстояло провести в одиночестве, слоняясь среди ненавистного антиквариата. Ей, в общем-то, не возбранялось выходить из квартиры, гулять по Невскому, но куда она пойдет одна, что будет делать? Лиля отдала бы что угодно за один только шанс обзавестись подружкой. Пусть совсем глупой или скучной – не важно. Лиле нужно было совсем немного – человек, с которым можно поговорить, обсудить какой-нибудь дурацкий фильм или погоду за окном. Или просто помолчать, но вдвоем.

Бабушка поужинала в семь вечера, не торопясь съела бублик, размачивая его в некрепком чае, и ушла спать. Лиля не понимала, как так можно. Когда тебе девяносто два, каждый Новый Год может стать последним, вообще-то.

На улице хлопали петарды. Злясь на бабушку, на отца и на весь белый свет, Лиля включила телевизор и рухнула в продавленное бабушкино кресло. Показывали старую советскую комедию, потом начался голубой огонек. Лиля без особой радости наблюдала за артистами, а комические сценки вызывали лишь новые приступы раздражения. Окончательно потеряв надежду поднять себе настроение, девочка встала и отправилась на кухню, рассчитывая отыскать что-нибудь вкусное.

Ничего вкуснее питьевого йогурта бабушка не держала – убедившись в этом, Лиля так хлопнула дверцей холодильника, что внутри зазвенела посуда. Чудесный праздник, будь он неладен!

Искусственная елка стояла там же, где и раньше – на кухонном столе. Проволочные ветки печально поникли. Лиля села за стол и уронила голову на сложенные руки. Ей все надоело, злость сменилась усталостью и опустошением. В памяти проносились обрывки воспоминаний, обидных и горьких. Постепенно воспоминания стали бессвязными, смазались.

Из гостиной донесся бой старинных часов. Лиля вздрогнула и открыла глаза. Кажется, она задремала… и едва не проспала Новый Год.

«Надо загадать желание, пока часы бьют», сонно подумала Лиля. Она не планировала заранее, что будет загадывать под бой курантов, но желание родилось само, из глубины души. «Пусть у меня появится подруга, которая никогда меня не бросит… только бы не одной…»

Лиля закрыла глаза, и ей приснилась огромная елка посреди заснеженного леса. В лесу обитали звери – медведи, волки, лисы – которые ходили на задних лапах. Они танцевали и водили вокруг елки хоровод. Во сне у Лили случилось одно из тех озарений, которые на утро кажутся нелепостью и абсурдом. Лиля поняла, для чего нужны новогодние елки. Это антенны, которые передают в космос загаданные желания…

Что-то загрохотало, а может, взорвалось. Лиля так и подскочила, не понимая, где она и что происходит. Кухня… стол, а на столе игрушечная елка. Разбудивший Лилю звук был внезапным и оглушительным, но теперь все стихло. За окном виднелось серое небо и укрытые снегом крыши на другой стороне улицы. Новогодняя ночь миновала, наступало пасмурное утро первого января.

Потягиваясь и зевая, Лиля обошла квартиру. Она решила, что где-то сорвалась полка или картина, однако вещи были на своих местах. Бабушка спокойно храпела, укрывшись стеганым одеялом (впрочем, она-то могла и не услышать грохот).

Петарда, вдруг поняла Лиля. Какой-то идиот взорвал под дверью петарду, только и всего.

Лиля подошла к двери и выглянула в глазок. На лестничной клетке пусто. Если здесь и были хулиганы, то они убежали. Поддавшись необъяснимому порыву, Лиля открыла дверь и вышла на площадку. В подъезде пахло сыростью, влажным бетоном и кошками, но девочка не почувствовала запаха сгоревшего пороха. Она пожала плечами и уже хотела вернуться в квартиру, как вдруг остановилась, точно вкопанная.

Лиля точно знала, что на их лестничной клетке находятся три квартиры. Откуда тогда здесь четвертая дверь?!

Между квартирой номер 22, где жил профессор каких-то там наук с женой, и квартирой 23, которую снимали студенты, появилась дверь. Самая обычная, деревянная. И номера на ней не было.

Лиля, испытывая одновременно растерянность и любопытство, подошла к двери. Створка оказалась приоткрыта. Вертикальная черная щель между дощатым полотном и дверным косяком пугала и в то же время притягивала. Лиля взялась за медную ручку и потянула на себя – петли повернулись легко и бесшумно.

Длинный сумрачный коридор напоминал кладовую театра, которой на скорую руку попытались придать вид жилого помещения. Обыденные вещи соседствовали с предметами, которых не увидишь в рядовой квартире. Здесь находился массивный бронзовый подсвечник в потеках воска, африканские маски, старинная швейная машинка и арфа с порванными струнами. Чуть дальше стояла гипсовая статуя Аполлона и экзотическая подставка для зонтов, сделанная из ноги слона. Причем на голову Аполлона нахлобучили судейский парик с буклями и широкополую шляпу, а из подставки вместо зонтиков торчали рукояти шпаг и рапир. Лиля, робея, переступила порог. У входа стояла вешалка; среди плащей и курток висела пыльная угловатая марионетка – арлекин с белым лицом и хищной, кроваво-красной улыбкой.

– Здравствуйте! Есть тут кто-нибудь? – осторожно позвала Лиля.

Прошла минута, другая. Лиле было не по себе; возможно, так чувствовали себя Гензель и Гретель, обнаружившие в лесу Пряничный домик. Однако любопытство взяло верх над страхом. Девочка прошла мимо Аполлона в парике, помятых рыцарских доспехов, большого глобуса, пустой банки с этикеткой «Апельсиновое варенье» и очутилась в просторном зале.

После коридора, забитого экзотическим хламом, убранство зала удивило Лилю. Здесь вообще не оказалось ни вещей, ни мебели, зато у дальней стены расположился огромный камин. Огонь в нем не горел, но внутренние стенки были в копоти, а на решетке лежала неубранная зола. Каминную полку украшала маленькая игрушечная елочка и стеклянный шарик; в шарике крутилась метель, как будто его только что встряхнули. Заинтригованная, Лиля подошла ближе. Пенопластовый снег осел, и девочка разглядела фигурку внутри шара – одетого в красную шубу Деда Мороза.

Наверху что-то загремело. Звук шел из камина; какой-то предмет падал по дымоходу, стукаясь о стены. Грохот стремительно приближался, и Лиля испуганно попятилась. И тут, в облаке черной пыли, из камина вывалилось… что-то. Лиля закричала и отпрыгнула в сторону.

Когда черные клубы сажи рассеялись, оказалось, что на полу сидит незнакомая девочка. Ее одежду, лицо и волосы покрывала копоть.

– Ты… ты в порядке? – спросила Лиля, когда сумела совладать с голосом.

– Я? – уточнила девочка, растерянно моргая.

– Ты!

– Не знаю. Наверно.

– Что случилось? Как ты вообще оказалась в камине?

– Я… я не знаю.

Лиля подошла ближе и протянула руку.

– Вставай.

Девочка поднялась на ноги. Кажется, она была ровесницей Лили; светлые (если не брать в расчет копоть и сажу) волосы оказались коротко подстрижены.

– Тебя как зовут? – спросила Лиля.

– Не знаю.

– Как это – не знаешь?

Девочка лишь неуверенно пожала плечами.

– Ты здесь живешь? – продолжила допытываться Лиля.

– Ну… наверно.

– Что значит – наверно? Это твоя квартира?

В ответ – лишь непонимающий взгляд.

Она стукнулась головой, когда падала! – поняла Лиля. – Даже имя свое не помнит…

Лишиться воспоминаний – это, наверно, страшно. Лиля понимала, что не может просто так повернуться и уйти, оставив потерявшего память человека посреди жутковатой квартиры.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Голова не болит?

– Все хорошо, спасибо!

– Ладно… – Лиля не знала, с чего начать. – Тебе… умыться надо, ага? Где ванная? А, ну да… ты же не знаешь. Так, давай поищем вместе!

В коридоре имелось несколько дверей, но все они были заперты или забаррикадированы мебелью. Впрочем, одна дверь все-таки оказалась открытой, и за ней Лилю ждал очередной сюрприз. Это была ванная комната, но сама ванна почему-то использовалась для хранения елочных украшений. Тут лежали стеклянные шары, игрушки, спутанные гирлянды – Лиля смотрела и не верила своим глазам.

– Бред какой-то… – пробормотала она. Тяжелая, чугунная ванна чем-то напоминала пиратский сундук, полный сокровищ.

– Я буду мыться здесь? – спросила девочка, выглядывая из-за Лилиного плеча.

– Нет, конечно… мы замучаемся это вытаскивать! Да и воды, наверное, нет…

Желая убедиться в этом, Лиля повернула ржавый вентиль, и в этот момент старые трубы затряслись, словно в лихорадке. Послышался протяжный стонущий звук, и девочка испуганно отдернула руку. По идее, сейчас в заполненную игрушками ванну должна была хлынуть вода, застоявшаяся и пахнущая ржавчиной. Но вместо мутной струи кран исторг пучок блестящей мишуры. Трубы перестали трястись. Несколько секунд Лиля смотрела на дождик, свисающий с крана, словно куцая борода, а потом произнесла:

– Пойдем ко мне, что ли…

Обычно бабушка просыпалась не раньше девяти. Лиля прикинула, что в ее распоряжении есть как минимум три часа. Если девочка-из-камина – их соседка, возможно, бабушка ее знает. Если нет – придется что-то придумывать. Рассказывать старшим, что произошло на самом деле, Лиля не собиралась. Все равно никто не поверит.

Пока незнакомая девочка мылась, Лиля подбирала для нее чистую одежду. Благо, они были одинакового роста и телосложения.

В квартире без номера произошло что-то странное и пугающее. Но, похоже, именно в такой встряске нуждалась Лиля. Вопреки всему, она чувствовала себя отлично, словно и не было испорченного праздника.

Вскоре Лиля убедилась, что ее новая знакомая вообще ничего не помнит. Однако ела она с аппетитом и, кажется, не слишком тревожилась о потерянных воспоминаниях.

– Хочешь, еще бутерброд сделаю?

– Ага, давай! – энергично кивнула девочка, вытирая с губ горчицу.

– Надо придумать тебе какое-нибудь имя… – сказала Лиля, намазывая хлеб майонезом. – На время, пока ты не вспомнишь, как тебя зовут.

– Пусть меня тоже зовут Лиля. Мне нравится.

– Нет уж, Лиля – это я! Давай подберем что-нибудь созвучное, если тебе так хочется… например, Оля.

– Пусть будет Оля, – легко согласилась девочка.

На пороге кухни возникла бабушка. Она подозрительно посмотрела на гостью и зачем-то три раза плюнула через левое плечо.

– И что тут происходит? Это кто?

Значит, бабушка Елизавета не знала девочку-из-камина. Версия, что утром первого января Лиля встретила соседку по лестничной клетке, отпадала.

– Бабушка, это Оля, моя одноклассница! – крикнула Лиля. – Ее мама улетела в командировку… э-э-э… во Францию. Она журналистка, понимаешь? А отец… он их бросил недавно! Можно Оля поживет у нас несколько дней?!

– Пусть поживет, – проворчала бабушка. – Только никакого беспорядка!

Оля осталась жить у Лили. Они делили одну комнату и все время проводили вместе. Каникулы пролетали незаметно – днем девочки гуляли по Питеру, заходили в магазины и обедали в кафе на Невском, а вечерами смотрели мультики или просто разговаривали, погасив свет. Оле было нечего рассказывать, но зато она умела отлично слушать.

Лиля выстроила целую теорию, объясняющую то, что случилось утром первого января. По ее мнению, Оля все-таки жила в квартире с камином, а не попала туда случайно. Очевидно, ее родители были коллекционерами или занимались антиквариатом. Новогодние каникулы они решили провести заграницей, а Олю бросили дома (эта часть особенно нравилась Лиле, так как была заимствована из ее собственной жизни). За каким чертом Оля полезла в камин и почему упала, Лиля затруднялась ответить. Согласно ее теории, теперь следовало ждать возвращения родителей-антикваров. Они найдут врачей, и те что-нибудь сделают с Олиной амнезией. А может, Оля сама все вспомнит, когда увидит родственников и услышит свое настоящее имя (в кино так случалось, по крайней мере).

Лиля излагала новой подруге свои соображения, та внимательно слушала и соглашалась. Но Лиле казалось, что Олю не особенно волнует, кем окажутся ее родители и приедут ли они вообще. Она не думала о прошлом, как будто появилась на свет подростком. И не тревожилась о будущем, как будто всю жизнь собиралась жить в комнате Лили, носить ее одежду и питаться тем, что найдется в холодильнике бабушки Елизаветы. Это немного тревожило Лилю. Амнезия амнезией, но в таком равнодушии было что-то ненормальное. Лиля всей душой полюбила Олю, пусть они и были знакомы всего неделю, и не хотела, чтобы однажды ее заперли в сумасшедшем доме.

Оля жила в квартире номер 21 уже больше недели, и это были первые новогодние каникулы, которые Лиля проводила с удовольствием. В прошлом году она чувствовала такую тоску и одиночество, что просто не знала, куда себя деть. Она помнила, как листала соцсети, разглядывая фотографии одноклассниц, которые демонстративно не звали ее на прогулки и вечеринки, и пыталась хоть как-то убить время. Сейчас все это казалось чем-то далеким и неважным. Лиля думать забыла об одноклассницах и немало удивилась, получив сообщение на телефон. Писала Марина. Староста и отличница, она умудрялась дружить практически с каждым в 7 «Б» и, по мнению Лили, была самой нормальной девчонкой в классе.

«Привет, Лиля. Как проводишь каникулы? Мы с Аней и Алисой хотим пойти в кино, хочешь присоединиться?»

Вот это сюрприз! Раньше о таком можно было только мечтать! Видимо, свалившись из камина прямиком в Лилину жизнь, Оля действительно приносила удачу.

– Что пишут? – поинтересовалась Оля, заметив, что ее подружка отвлеклась на телефон.

– Представляешь, одноклассницы зовут погулять! – радостно сообщила Лиля. – Что скажешь? Пойдем?

– Конечно. Я не против, – согласилась Оля.

Что Лиле нравилось в новой подружке, так это то, что она никогда ни на чем не настаивала и всегда с воодушевлением реагировала на любые предложения.

«Привет, Марина! С удовольствием присоединюсь. Только я буду с подружкой, ничего?»

«С подружкой?.. Ну круто, хорошо. Тогда встречаемся через час!»

Это удивленное «С подружкой?..» тянуло на маленькую победу. Прочитав ответ старосты, Лиля словно выросла на десять сантиметров. Наверно, Марина просто пожалела ее, позвав в кино. И, скорее всего, думала, что бедная брошенная Лиля сейчас тоскует в одиночестве. Но за эти каникулы многое изменилось. Конечно, одноклассницы не могли об этом знать, с точки зрения Алисы и Ани Лиля по-прежнему оставалась изгоем и мишенью для идиотских шуточек. Тем приятнее будет явиться в их компанию с подругой. Типа – вы меня зовете в кино?.. Что ж, мне, конечно, есть чем заняться, но, так и быть, мы придем.

– О чем задумалась? – спросила Оля.

Сообразив, что уже некоторое время сидит без движения, уставившись в экран смартфона, Лиля посмотрела на подругу.

– Да так… о нас. О том, как интересно все сложилось.

Оля кивнула, удовлетворенная этим общим ответом. Ощутив прилив благодарности к ней, Лиля обняла свою новую подругу:

– Спасибо, что ты у меня есть! Что ты со мной!

– Ну а с кем же мне еще быть?.. – удивилась Оля, отвечая на объятия.

Девочки быстро оделись, и через час уже подходили к зданию ТРЦ, где располагался кинотеатр. Погода испортилась, подул сильный ветер, и с неба начали срываться редкие снежинки. Лиля подняла воротник, поглубже натянула шапку и взяла Олю под руку – так становилось хоть немного, но теплее. В такую погоду Лиля предпочла бы остаться дома, но приглашение в кино перевешивало любые неудобства. Пусть бы с неба падали метеориты, сейчас все это было неважно. Лиля просто не могла отказать себе в удовольствии познакомить вредных одноклассниц со своей новой подружкой. Кто знает, может Аня и Алиса, а потом и остальные девочки из 7 «Б» наконец поймут, что Лиля не заслужила всех этих унижений. И наконец начнут относиться к ней по-человечески!

В ТРЦ было тепло и шумно, куда ни глянь – всюду новогодние украшения, сияющие елки, изображения Деда Мороза. Из невидимых динамиков доносилась рождественская музыка. Лиля, на ходу снимая шапку и расстегивая куртку, поспешила к эскалатору, который вел в холл кинотеатра. Оля следовала за ней след в след, как тень. Марина, Аня и Алиса уже стояли в очереди возле касс – заметив одноклассницу, староста помахала ей. Остальные девочки ограничились приветственным кивком.

В отличие от Марины, которая предпочитала вести себя просто, Аня и Алиса изображали принцесс. Насколько помнила Лиля, они редко удостаивали ее даже банальным «привет», но хотя бы не подсовывали в ее рюкзак религиозные брошюрки.

Лиля, слегка робея, подошла ближе.

– А Маринка говорила, что ты будешь не одна, – произнесла Аня, с небольшой ехидцей. – Что, твоя подруга передумала?

– Ой, простите, что сразу не представила, – спохватилась Лиля, выдвигая Олю вперед. – Это Оля, моя соседка и подруга.

– Че? – переспросила Аня, глядя сквозь Олю так, словно та была из стекла.

Другие девочки тоже не посчитали нужным поздороваться с Олей. Они смотрели на Лилю немного удивленно, словно ожидая каких-то объяснений.

– Я говорю. Это Оля, – терпеливо повторила Лиля, чувствуя неладное.

– Что ты несешь? – вступила в разговор Алиса. Она была на полголовы выше своих подруг, пользовалась косметикой, и выглядела так, словно училась не в седьмом, а в одиннадцатом классе. – Это какой-то прикол?

В поисках поддержки Лиля посмотрела на Марину. Но староста просто наблюдала за всем происходящим, не вмешиваясь и не произнося ни слова.

– Ты пытаешься познакомить нас со своим воображаемым другом? – Алиса вопросительно вскинула бровь. – Гончарова, все настолько печально?

– Вы чего?.. – спросила Лиля, надеясь, что девочки сейчас рассмеются, закончив свою дурацкую шутку. – Позвали меня, чтобы поиздеваться?.. Хотите опозорить меня перед Олей?..

– Да ты реально сумасшедшая, что ли? – Алиса округлила подведенные тушью глаза. – Какая Оля? Ты же одна тут стоишь!

– А я говорила, – произнесла Аня, обращаясь к Марине. – Не надо звать эту ненормальную! У нее мать сектантам квартиру отдала. Видимо, это семейное!

Слезы брызнули из глаз Лили раньше, чем она смогла с этим что-то поделать. Схватив обескураженную Олю за руку, Лиля потащила ее прочь.

Никто не побежал за ними следом, никто не крикнул, что все это розыгрыш. Только покинув ТРЦ и вдохнув морозный воздух, Лиля начала понемногу приходить в себя. Слезы все еще продолжали литься из глаз, но сейчас обиду понемногу вытесняла злость.

– Заразы! Какие же они заразы! – в гневе прокричала Лиля. Прохожие с любопытством смотрели на девочку, но не останавливались. – Они специально это подстроили!

– Не расстраивайся, – сказала Оля. – Они тебе не подруги. В отличие от меня. Пойдем лучше домой, посмотрим фильм и выпьем какао.

Лиля могла лишь мечтать о таком спокойствии, как у Оли. Судя по всему, жестокая выходка Лилиных одноклассниц нисколько не задела девочку-из-камина.

– Неужели тебе совсем не обидно?! – воскликнула Лиля. – Они выставили нас на посмешище! Показали, что мы для них – пустое место!

– Да мне они вообще безразличны, – Оля пожала плечами. – Но мне жаль, что ты расстроилась.

Лиля несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоиться. Конечно, Оля видела этих девочек впервые и смогла сразу же сделать вывод, что они из себя представляют. А вот Лиля чувствовала себя униженной – ведь как-никак это были ее одноклассницы. И сегодня попытка наладить с ними хоть какой-то контакт потерпела сокрушительный провал. Лиля одного не могла понять – зачем Марина так поступила?.. Всегда приветливая и позитивная, староста казалась нормальной девчонкой, не склонной к жестоким выходкам. И вдруг – такое!..

– Ладно, ты права, пойдем лучше домой, – сказала Лиля.

Всю дорогу она жаловалась Оле на своих одноклассниц, ругая их и припоминая старые обиды. К сожалению, вспомнить было что. Оля поддерживала подругу и советовала ей держаться от Марины и остальных подальше.

– Мы же есть друг у друга, – говорила Оля. – А больше нам никто не нужен.

Несмотря на слова поддержки, Лиле удалось более-менее успокоиться только ближе к вечеру. Каникулы вышли практически идеальными, однако безобразная сцена в кинотеатре все испортила. Но, в конце концов, чего еще Лиля могла ожидать от своих одноклассниц?..

Вечером девочки смотрели романтическую комедию, завернувшись в одеяла и уплетая домашнее печенье. В какой-то момент Лиля поймала себя на мысли, что почти перестала думать о сегодняшнем происшествии. Огорчало лишь одно – скоро начнутся занятия в школе. Ясно, как день, что Аня и Алиса, известнее сплетницы, раздуют эту историю до невероятных масштабов. Лиля не сомневалась, что об их розыгрыше знал уже весь класс.

Остаток новогодних каникул пролетел незаметно. Каждый день Лиля с грустью смотрела на календарь, понимая, что уже совсем скоро ей предстоит уехать от бабушки и вернуться в школу. Подруги все чаще обсуждали сложившуюся ситуацию, точнее говорила Лиля, а Оля кивала, время от времени вставляя лаконичные комментарии.

– Нам надо узнать, откуда ты и кто твои родители, – рассуждала Лиля, меряя комнату шагами. – Если вернуть тебя в семью, мы сможем общаться.

– Как скажешь, – привычно соглашалась Оля.

– Даже если тебя положат в больницу, я буду приходить каждый день. Честное слово! Мы не должны расставаться!

– Мы не должны расставаться, – эхом повторяла Оля, глядя на подругу бесхитростным взглядом.

Лиля могла сколько угодно твердить, что они с Олей вместе навсегда, и что никто не помешает их дружбе, но, к сожалению, это ничего не меняло. Каникулы заканчивались. Лиля знала, что скоро папа заберет ее домой. И она не представляла, как быть.

Бабушка Елизавета едва замечала Олю, словно та являла собой призрак. Порой смотрела сквозь нее, погруженная в свои мысли. Но отец – не бабушка. Он начнет задавать вопросы, и когда поймет, что его дочь притащила домой не одноклассницу, а девочку с амнезией, которую, можно сказать, нашла на улице, быстренько сдаст Олю в полицию. И если полицейские тоже не разберутся в этом странном деле, девочка-из-камина станет девочкой-из-детдома. Лиля боялась этого больше всего на свете.

На следующий день после Рождества отец позвонил Лиле и сообщил, что вернулся из Таиланда.

– Собирайся, через час заеду! – послышалось из динамика.

– Па… у меня сейчас подружка, можно я возьму ее с собой? Ты не против, если она поживет у нас пару дней?.. – на одном дыхании выпалила Лиля.

Это, само собой, был не выход. Лиля лишь оттягивала неизбежное, но все равно не могла заставить себя попрощаться с Олей. Да и куда ее денешь? Оставить в жутковатой, похожей на лавку старьевщика, квартире? Или просто выставить в парадную, как надоевшего котенка? Нет уж!

– Подружка?.. – удивился отец. – Где ты ее откопала?.. А впрочем, ладно, я не против.

Нажав сброс, Лиля обрадованно уставилась на Олю:

– Представляешь! Ты сможешь поехать к нам! Папа согласился!

– Здорово, я очень рада, – кивнула Оля.

Лиля пока не придумала, как сообщить отцу, что ее подруга страдает амнезией. Отец не захочет возиться с незнакомой девчонкой и просто передаст ее специальным службам. Еще и отчитает дочь, за то, что подбросила ему ненужных проблем. А ведь рано или поздно придется сказать отцу правду…

За время каникул в таинственной квартире так никто и не появился. Хуже того, в пабликах, посвященных поиску людей, не сообщалось о пропаже девочки-подростка, по описанию похожей на Олю. Лиля даже начала думать, что ее подруга сбежала из интерната, или даже от маньяка, который держал ее в плену. Кто знает, возможно, до падения из камина с ней произошло что-то ужасное, поэтому Оля и потеряла память. Лиля даже прочитала несколько статей о посттравматических расстройствах. Врачи утверждали, что человеческая психика могла целенаправленно вытеснить из памяти травмирующие события, заблокировать их.

Иногда Лиля чувствовала вину за то, что сразу не обратилась в полицию или в больницу, но, с другой стороны, Оля выглядела здоровой и уравновешенной. В другие дни Лиля начинала подозревать, что Оля действительно сбежала из дома и не хотела вспоминать свое прошлое. Эта версия нравилась Лиле меньше других. Ведь в этом случае выходило, что ее лучшая подруга – притворщица, которая уже несколько дней морочила ей голову.

«В конце концов, у Оли своя голова на плечах. Если она скажет, что хочет вернуться к своей семье, я ее удерживать не стану», успокаивала себя Лиля. Впрочем, непохоже, чтобы Оля порывалась уйти. Похоже, ее все устраивало.

Отец, как и обещал, приехал ровно через час. Скучающим взглядом окинув комнату, он поинтересовался:

– Так, а подруга твоя где? Ушла?

Лиля уставилась на отца, словно видела его впервые. Внутри у нее похолодело. Неужели она и впрямь сошла с ума от одиночества и все выдумала?.. Ведь Оля сидела на диване, прямо здесь! Ладно, когда таким же образом поступили ее вредные одноклассницы… Но родной отец!

– Пап, ты что?.. Вот же она, – Лиля указала рукой на диван. – Ее зовут Оля!

Отец уставился на диван, немного левее того места, где сидела девочка. И если бы Лиля своими собственными глазами не видела подругу, она бы даже поверила, что папа говорит серьезно.

– Ты что, о своей старой кукле?.. – рука отца пролетела в сантиметре от плеча Оли и схватила потертого резинового пупса. – Ну ты даешь!.. Совсем заскучала, сидя здесь с бабой Лизой, да? Ладно, если ты готова, пошли в машину!

– Я… я… Только зайду к бабушке на пару слов, хорошо?

– Не задерживайся. Жду тебя внизу.

Когда отец покинул комнату, Лиля вскочила на ноги и обратилась к Оле:

– Как все это понимать?! Почему все делают вид, что тебя не существует?!

– Не знаю, – Оля пожала плечами, в своей обычной манере. – Главное, что ты меня видишь. Остальное неважно.

Кажется, девочка-из-камина совсем не расстроилась, что все считали ее пустым местом. Но для Лили это имело значение! Не могла же она вот так, ни с того ни с сего, слететь с катушек и придумать себе подружку? Хотя, почему же ни с того ни с сего? Любой психолог сказал бы, что Лиля жила в постоянном стрессе. Ее мать ушла в секту. Отец интересовался делами и жизнью дочери не больше, чем фикусом в гостиной. Одноклассники же буквально вытирали о Лилю ноги, сделав ее изгоем. Более чем достаточно поводов потерять рассудок!

– Я сумасшедшая, да? – пробормотала Лиля. Впервые вид лучшей подруги вызывал у нее такие неприятные чувства – смесь ужаса и растерянности.

– Даже если ты сумасшедшая, мне это не важно, – произнесла Оля. – Мы все равно останемся лучшими подругами. Навсегда.

От этих слов по спине Лили пробежали мурашки. Оставалось одно – поговорить с бабушкой. Она-то Олю видела… вроде бы. А может, просто делала вид, подыгрывая внучке.

– Сиди здесь, – строго произнесла Лиля, точно зная, что, когда она выйдет из комнаты, Оля потащится за ней.

Недоверчиво оглядываясь на подругу (Оля осталась сидеть на диване, как ей и было велено), Лиля направилась в комнату бабушки.

Та сидела в своем кресле, телевизор был выключен.

– Ба, сейчас заходил отец и…

– И он сказал, что не видит твою Олю, – спокойным голосом закончила за девочку бабушка.

Лиля осеклась, растерянно глядя на бабушку.

– Ну а чего ты думала?.. – хрипло усмехнулась бабушка. – Я сразу поняла, кто такая эта Оля. Она – твое новогоднее желание! Что ты пожелала под бой курантов, ну?!

– Я пожелала найти подругу, – голос Лили сделался слабым и бесцветным.

Бабушка откинулась на спинку кресла, ее непривычно колючий взгляд смягчился. Она вздохнула, причмокнула губами и, наконец, произнесла:

– В новогоднюю ночь я почувствовала присутствие Деда Мороза. И когда увидела твою подружку, обо всем догадалась. Вот так, из ничего воплотить человека, пусть даже не совсем настоящего… – бабушка Елизавета покачала головой, – знаешь, это удивительное чудо. Боюсь, в этом году больше никто не дождался исполнения своих новогодних желаний. На сотворение твоей Оли должна была уйти вся Лишняя Магия.

– Лишняя Магия?.. Дед Мороз?.. – пролепетала Лиля. – О чем ты вообще говоришь?

Бабушка бросила задумчивый взгляд в окно, на падающий снег, и произнесла:

– Новогодняя ночь особенная, – сказала она. – В мир проникает Магия, и с ее излишком надо что-то делать. Иначе мир может расколоться, перегореть, как лампочка. Распределять излишек Магии – это одна из обязанностей Деда Мороза. Люди загадывают желания, и некоторые, самые заветные, исполняются. Дед Мороз делает это не по доброте душевной, а потому что так надо. Языческие боги поддерживают равновесие, следят, чтобы мир не рухнул во тьму.

– Но почему же ты видишь Олю, а папа нет? – Лиля смотрела на бабушку, и не знала, что думать. Ее знаменитая глухота куда-то исчезла, сейчас она совершенно не походила на девяностодвухлетнюю старуху, которой осталось полшага до деменции.

– Я много чего знаю и умею, уж поверь. Но и для меня она выглядит не совсем как человек. Скорее, как… схема человека. Или набросок.

То, что бабушка Елизавета, днями напролет пялившаяся в телек, умела видеть призраков, оказалось сюрпризом. Но куда сильнее пугал тот факт, что все новогодние каникулы Лиля провела бок о бок неизвестно с кем! Со схемой человека!

– Значит, обычные люди действительно ее не видят?.. – уточнила девочка, заранее зная ответ.

Внезапно Лиля вспомнила, как ее удивил вопрос официанта в кафе – будет ли она сидеть одна, или кто-то подойдет позже? А еще несколько раз она ловила удивленные взгляды прохожих, когда шла по улице, и о чем-то увлеченно рассказывала Оле.

Девчонки не собирались надо мной издеваться, – сообразила Лиля. – Они действительно сделали первый шаг, позвав меня в кино. Это я вела себя, как сумасшедшая!

Внутри у Лили похолодело.

– Значит, теперь рядом со мной всегда будет это… существо, – Лиля говорила медленно, пытаясь разобраться, как теперь изменится ее жизнь. – Я ведь сама загадала подругу, которая никогда меня не бросит!

Бабушка смотрела куда-то за спину Лиле. Девочка оглянулась и в дверях спальни увидела Олю. Похоже, ей наскучило сидеть на одном месте.

– Так значит, ты ненастоящая?!

– Конечно, настоящая, – Оля удивленно моргнула. – Я – твоя лучшая подруга и всегда ей останусь!

– В этом не сомневайся, – подтвердила бабушка. – Жить теперь тебе с этой Олей! Ведь, могу поспорить, ты пожелала, чтобы подруга всегда была рядом, до гробовой доски!

На такое Лиля, конечно, не рассчитывала. Мечтая о верной подруге, она не ожидала, что теперь за ней всю жизнь будет таскаться призрак, у которого нет никаких интересов, кроме как быть рядом. Лиля представила, как Оля ходит вместе с ней на первое свидание, как сидит рядом, когда Лиля впервые целуется, как не отходит ни на шаг в день ее свадьбы… А в первую брачную ночь она тоже будет сидеть на ее кровати? Кошмар какой-то!

– И что же мне теперь делать?.. – обреченно выдохнула Лиля.

– С этим ничего не поделаешь, – развела руками бабушка. – Новогодние желания – это самая сильная магия. И обнулить сделанное сможет только другое желание.

– То есть, выход есть? – в груди у Лили затеплилась искра надежды.

Бабушка Елизавета развела костлявыми руками.

– Раз мне однажды удалось загадать такое сильное желание, – произнесла Лиля, – То я могу и отменить его?..

– Не все так просто… Конечно, опытная ведьма может почувствовать присутствие Деда Мороза и вовремя загадать нужное желание. Но, боюсь, в первый раз тебе просто повезло. Повторить такой трюк будет непросто. Как два раза выиграть в лотерею миллион.

– Бабушка… – медленно проговорила девочка, – ты же научишь меня колдовству?.. Мне очень надо.

Многие годы спустя

Спицы мелькали в сморщенных руках Лили, позвякивая и поблескивая в свете ярких новогодних лампочек. До Нового года, конечно, не успеть, но пожилая женщина планировала подарить шарф внуку, по крайней мере, завтра. Закончив очередной ряд, Лиля отложила вязание и посмотрела в окно, возле которого стояло ее кресло-качалка. Снег так и не пошел. Последние дни лил дождь, а сегодня вода в лужах замерзла, и город превратился в огромный каток.

– Уже который Новый год без снега, – Оля встала с соседнего кресла и шаркающей походкой приблизилась к окну. За эти годы она состарилась, как и ее лучшая подруга. – А помнишь зиму, когда мы встретились и подружились? Какой тогда падал снег, красота!

Лиля медленно кивнула. Конечна же, она помнила. А если бы вдруг начала забывать, так Оля бы напомнила. Ведь она была рядом, как и всегда.

Внезапно дверь распахнулась, и в комнату заглянул черноволосый мальчик:

– Бабушка Лиля? Ты не спишь?

– Нет, дорогой, – не отрывая взгляда от окна, сказала Лиля. – Что ты хотел?

– Новый год через несколько минут! Мама и папа спрашивают, когда ты выйдешь к столу?

– Я знаю, что Новый год близко, – улыбнулась Лиля. – Я наконец-то почувствовала Деда Мороза… Он скоро придет…

В комнате на несколько секунд повисла тишина, а затем Лиля услышала звук закрывающейся двери – скорее всего, не получив конкретного ответа на свой вопрос, внук просто решил уйти. Оля, стоявшая рядом с Лилей, испуганно посмотрела на подругу:

– Ты ведь так со мной не поступишь? Мы же лучшие подруги, все эти годы я была рядом!

На улице стало темнее. Блестящую поверхность асфальта накрыла чья-то гигантская тень. Да… Это он!

Казалось, ветер несет по улице облако грязно-белого цвета. Смотреть на него в упор было почти невозможно – глаза начинали болеть и слезиться, виски будто стягивал стальной обруч. Разум не мог вместить то, что видели глаза: разглядеть и осознать истинный облик Деда Мороза было равносильно попытке зачерпнуть ладонями океан. Однако Лиля заставила себя посмотреть в упор на приближающееся марево. И тогда она увидела – по улице, мимо многоэтажек, шел великан. Он был одет в сверкающую, сотканную из ледяных нитей шубу и похожую на сугроб шапку. Косматая, молочно-белая борода путалась в электрических проводах. Глаза под густыми бровями полыхали багровым пламенем. В руке Дед Мороз сжимал ледяной посох размером с телеграфный столб. Это был древний языческий бог, грозный и могучий. Конечно, никто не мог его видеть, но Лиля видела. Что ж, она была опытной колдуньей.

– Ладно, загадывай свое желание, – вздохнула Оля.

– Пусть пойдет снег, – сказала Лиля, и в тот же миг на город начали падать первые снежинки.