Чудеса под снегом. Рассказы о любви и волшебстве в большом городе

1

Если не влюблюсь к Новому году, то подстригусь под ежик.

Так звучало мое поспешно данное обещание лучшему другу. Никто меня за язык не тянул, никто не подначивал, и поэтому, даже если теперь, седьмого декабря, мне хотелось найти виноватых, то список получился очень коротким и состоял всего из одного человека, непосредственно меня.

Антон, лучший друг и любитель спорить, поддержал меня и дал ответное обещание: если не найдет возлюбленную к Новому году, то выкрасит волосы в ярко-зеленый цвет. Для него это трагедия не меньше моей: он обладатель каштановых кудрявых волос, большое сокровище его внешности, чарующе действующее на окружающих.

И сейчас прямо на моих глазах он невозмутимо корпел над курсовой в университетской библиотеке, а кудряшка на лбу подпрыгивала каждый раз, когда он склонялся над учебником. У Антона была особенность, он всегда выглядел так, будто позировал для фотосессии. Даже сейчас я невольно залюбовалась им. Он застыл в задумчивости, приложив ручку ко рту, меж густых бровей собралась сосредоточенная морщинка, а морозный солнечный свет, пробивающийся через высокие окна библиотеки, окрасили правую часть его лица в теплые тона, отчего ресницы казались светлее и длиннее. Я легко могла представить, как в него влюбляется любая девушка. Да, честно говоря, представлять даже не надо было. Антон купался во внимании окружающих, даже преподавательницы относились к нему снисходительнее, стоило ему улыбнуться.

Даже хуже, я, знавшая его с пяти лет, и сама относилась к нему снисходительно, стоило ему улыбнуться. Но что это была за улыбка! Широкая, напоминающая рассветное солнце, она согревала и обнадеживала, в ней хотелось нежиться. Едва он улыбался, в его глазах загорались огоньки, притягивающие к себе, словно свет мотыльков. И, любуясь ею, я чувствовала, что нет ничего невозможного.

– О чем задумалась? – он коснулся ручкой кончика моего носа, и я раздраженно отмахнулась.

– Мы еще можем отменить спор, – заявила я.

Он удивленно поднял голову, не сразу переключаясь мыслями с курсовой.

– Ну уж нет, Кира, – он дразняще улыбнулся. – Заключили.

Что за довольная улыбка?

– Но ведь у тебя тоже никого нет? – я подозрительно посмотрела на него.

– Мне нравится Женя. И я собираюсь позвать ее на свидание.

– Женя? – возмутилась я.

– А что?

– Ничего, – вздохнула я.

Женя и правда была классная. Она была известна в нашей параллели за идеальные конспекты, дружелюбие и отличное чувства юмора, а еще от нее всегда потрясающе пахло. Но в этом и была основная проблема: классную девчонку найти было намного легче.

– Тебе совсем никто не нравится?

– Я в своей голове уже всех отвергла, кого знала, – пробормотала я. – И отменить этот процесс не могу.

– Тебе пойдет ежик, – ехидно ухмыльнулся он.

У меня была проблема, которая и привела к этому спору изначально: я признала, что слишком сильно оберегаю себя от боли. Как только мне кто-то нравился, я выискивала в этом человеке недостатки, а когда их находила, то сразу успокаивалась. Моесердце оставалось в безопасности. Поэтому так вышло, что я уже на первом курсе университета, а до сих пор ни с кем не встречалась. Нет, даже не так. Я на первом курсе университета, а я даже ни разу не влюблялась. Ни разу мое сердце не пускалось в пляс (или что там делает сердце, когда влюбляешься?) при одном взгляде на некоего единственного и неповторимого.

У Антона же такой проблемы не было. Во-первых, он высокий, стройный, зеленоглазый шатен с мягкими вьющимися волосами и с неотразимой улыбкой. Во-вторых, он легко заговаривал с незнакомцами и всегда слушал собеседников с одинаковым интересом. В отличие от меня, он не выдумывал характер, а узнавал человека постепенно.

С Антоном мы подружились благодаря нашим неугомонным мамам: они никогда не сидели на месте, постоянно выдумывали новые хобби и включали нас в свои активности. Так, например, я до сих пор помню первую встречу с Антоном в центре для серфинга. Пока мамы учились серфить, пятилетние мы плескались рядом в воде, и я просто ухахатывалась, когда Антон изображал из себя акулу, готовую съесть всех в бассейне. Совершенно верно, в этом не было вообще ничего смешного, но дети просто устроены иначе.

С тех пор мы виделись, как минимум, раз в неделю до старших классов и университета. Тогда мы стали встречаться действительно каждый день. За эти годы мы сыграли в миллион игр: строили форты в гостях друг у друга, охотились на жаб в лесу, пока у мам была грибно-клюквенная эра, играли, кто больше соберет муравьев (выиграла я, засунув руку в муравейник, о чем быстро пожалела). При этом мы перезанимались всевозможными видами спорта, начиная от настольного тенниса и заканчивая даже хоббихорсингом (самые неловкие несколько часов в моей жизни). К двадцати годам мы с Антоном перепробовали столько активностей, сколько у некоторых и за три жизни не скопится.

И могу с уверенностью сказать, что в моей жизни не было другого такого человека, с которым можно было бы разговаривать абсолютно на любые темы. И хотя Антон часто говорил, что я все усложняю, он никогда не называл мои размышления глупостями.

– Пора объявить бунт, – пробормотала я, когда наши телефоны одновременно пиликнули оповещениями.

Да, мы давно заметили такую особенность: мамы любили писать и звонить нам одновременно. В эпоху мессенджеров нам даже казалось, что они договаривались в одно время отправлять отложенные сообщения, иначе как им это удавалось?!

– О нет, – простонали мы одновременно.

Новое хобби на декабрь: создать себе новогоднее настроение. Нет, избежать этого никак нельзя!

И это буквально было частью сообщения.

«Мы составили с мамой Ариной новогодний адвент-календарь! Нет, избежать этого никак нельзя! Вечером после скалолазания идем пить горячий шоколад!!»

Мама Арина – это мама Антона. А мою он называл мамой Полиной. За долгие годы дружбы для нас это было абсолютно естественно, что у каждого из нас две мамы. К моей мы ходили, когда нам нужно было решить сложные вопросы, связанные, например, с документами, а к маме Арине, когда хотелось кому-то поныть без мгновенно предложенного плана, что делать дальше.

– По крайней мере начинаем с легкого, – хмыкнула я, однако уже видела, что Антон загорелся идеей.

Если хочешь, чтобы он что-то сделал, то просто добавь слово «челлендж» или скажи, что это соревнование. Антон был уже готов создать себе самое новогоднее настроение из всей нашей четверки. Я невольно засмеялась и ткнула его ручкой в плечо, он тут же в ответ ткнул меня, и следующие несколько минут мы потратили на сражение на ручках как на мечах, пока нас не остановило недовольное цоканье библиотекаря.

Возвращаясь мыслями к спору, то давая обещание влюбиться до Нового года, я думала, что одной просто решительности мне хватит, чтобы влюбиться. Что-то вроде: я проснусь завтра новым человеком. Мне и правда было тесно сейчас в своей шкуре и казалось, что влюбленность все может изменить. Но за три месяца спора я так и не стала новым человеком. Может, я и не выискивала теперь намеренно недостатки в окружающих, но все во мне сопротивлялось тому, чтобы довериться кому-то. Так что либо я была ужасной трусихой, либо верила в такую любовь, когда при мысли о любимом у тебя душа поет.

Из всех наших семейных хобби мне более всего по душе пришелся боулдеринг. И не мне одному, именно поэтому наша четверка уже несколько лет не бросала это увлечение. В этом виде скалолазания одинаковы важны сила, скорость и смекалка, поэтому оно просто не могло наскучить.

Сегодняшняя тренировка ничем не отличалась от других: мы выбрали скалолазный маршрут, по очереди пытаясь достигнуть в нем успеха. Кире удалось сделать это первой, что было совсем неудивительно: она всегда быстро ориентировалась в сложной ситуации. Я мог бы любоваться вечно, как она буквально взлетает вверх по склону, перепрыгивая с одного выступа на другой. Длинные волосы, сейчас собранные в хвост, метались из стороны в сторону, открывая и закрывая родинку на шее. Сколько себя помню, эта родинка завораживала меня и не давала покоя, неизменно притягивая мой взгляд. Когда Кира, наконец, спрыгнула и, приняв поздравления за успешное покорение маршрута семнадцать, устроилась рядом со мной, родинка окончательно скрылась за волосами, и я с некоторым разочарованием вздохнул.

– Воды, – попросила Кира, облокачиваясь на меня и вытирая пот со лба рукой.

Я послушно протянул бутылку.

Следующей маршрут проходила мама, поэтому я начал разминаться и готовиться, чтобы пойти после нее.

– Я нашла его, – Кира обернулась и склонилась к самому уху, щекоча горячим дыханием.

– Кого? – я завязывал разболтавшийся шнурок и попытался вспомнить, что она потеряла.

– ЕГО, – Кира намеренно выделила «его» с придыханием.

Я тут же поднял голову и проследил за ее взглядом.

– Денис из второй группы? – немного удивился я.

Этот «ОН» оказался Денисом из нашей параллели в университете, известный отличными оценками. И сейчас, скинув майку, Денис с легкостью поднялся по одному из самых сложных маршрутов. Достигнув вершины, он демонстративно подтянулся на одной руке, красуясь.

– Он учится с нами? – удивилась Кира, затем прищурились. – Точно! Тот парень с забавными презентациями! Не узнала его без одежды.

Я лишь фыркнул на это замечание, после чего оценивающе оглядел парня.

– Красив, силен, умен… Гм, должен быть какой-то недостаток.

– Ты теперь решил стать моим внутренним голосом? – недовольно хмыкнула Кира. – Нет. У этого не будет недостатков. У меня осталось примерно двадцать дней, чтобы влюбиться. И я намерена это сделать.

– Тебе не обязательно влюбляться в первого встречного, – возразил я, ощущая внезапный приступ раздражения.

Кира повернула ко мне голову и посмотрела на меня обиженно.

– Ты просто хочешь увидеть, как я проиграю. А я впервые к кому-то испытала интерес!

– Да нет, я… – я запнулся на мгновение, удивляясь, почему веду себя как придурок.

– Я хочу, чтобы ты была счастливее всех.

Я протянул руку и потрепал ее по волосам, улыбнувшись. Она тут же расплылась в ответной улыбке и опять отвернулась к Нему.

И этот Денис, словно еще не закончил показательные выступления, бросился гладить местного котенка Бориса. Кира тут же повернулась ко мне, приподнимая брови, как бы говоря «добрый». Я даже невольно закатил глаза: с каких пор погладить котенка – признак доброты? Так можно скоро опустить планку до «не пнул котенка – равно добрый».

А я вновь пожалел о заключенном споре. Во-первых, не слишком-то я торопился в кого-то влюбляться. У меня было достаточно разных отношений со средней школы, и любовь, настоящая, истинная, это совсем непросто. Наверное, дружба с Кирой задала мне слишком высокие стандарты. Моя возлюбленная должна была хорошо ладить с мамой, с готовностью отвлекаться на любые авантюры, рассуждать часами о человеческой натуре и быть при этом очень серьезной защитницей прав любых угнетенных. Когда Кира начинала возмущаться и вступаться за обиженных, ее глаза полыхали опасным огнем, заставляя любого дать заднюю.

А во-вторых, я боялся, что станет с нашей дружбой, когда мы влюбимся? Станет ли наша четверка шестеркой? Или мы просто распадемся на парочки, начнем жить некую взрослую жизнь?

И все же я согласился на него. До Нового года было еще далеко, а Кира выглядела такой счастливой в тот момент. Она явно загорелась идеей изменить свою жизнь, и я хотел ее поддержать. Кира и правда заслуживала самого лучшего человека в своей жизни. Просто это вряд ли был Денис.

– Горячий шоколад! – воскликнули наши мамы.

Кафе, которое они выбрали для первого задания адвента, не просто было пропитано новогодней атмосферой, оно кричало: «Новый год уже скоро! Когда-то в этом месяце!» Бесконечные елочные ветки, сверкающие украшения, фигурки дедов морозов… и даже горячий шоколад принесли в чашках со снеговиками на блюдечках, украшенных маршмэллоу как снегом.

– Готовьте телефоны, мы устроим соревнование на самые красивые фото! – воскликнула мама. – Кто победит, тот выбирает, что едим на ужин!

Я увидела, как глаза Антона загорелись, он повернулся ко мне:

– Приготовься есть холодец.

И под мой стон все достали телефоны и открыли камеры. Красивый парень мечты Денис к этому моменту абсолютно выветрился из моей головы.

– Хотите узнать наш план на декабрь? – мама абсолютно бессовестно начала доставать реквизит для фото из сумки. Мы было запротестовали против такого читерства, но нам быстро заткнули рты шуточным «кто не платит, тот не возмущается» (тогда мы начали возмущаться уже из-за этого заявления).

– Мама Полина, – заговорил Антон, – зная тебя, ты включила в список на декабрь весь возможный зимний спорт.

– Не весь, – возразила мама, – я оставила часть на январь и февраль.

Моя мама чаще всего выбирала спортивные хобби, а мама Арина выбирала объединяющие активности, в которых можно было просто пообщаться друг с другом. Например, горячий шоколад был явно ее идеей.

– У нас впереди украшения для елки, каток, лыжи, имбирный домик! – радостно объявила мама Арина.

Моя же мама заговорщицки посмотрела на нас:

– На каток пойдем 24 декабря! И мы придумали идею: каждый приведет с собой пару.

– Мам, – простонал мы одновременно с Антоном.

Сначала меня бросило в холодный пот при мысли, как я скольжу по катку, например, с Денисом, под хихиканье мамы, но затем внезапно подумала, что это хорошая мотивация все же решиться выйти из так называемой зоны комфорта, а заодно проверить любовь на прочность, ведь если Денис и правда окажется моей истинной любовью, то ему придется проводить немало времени с нашей четверкой.

– Окей, по рукам, – сказала я. – Антон, ты приглашаешь Женю, я приглашаю Дениса.

Он посмотрел на меня ошарашенно и, казалось, засомневался, а потом кивнул.

– Ладно!

Мамы сразу же заулюлюкали так, что мне захотелось сбежать.

– Женя? Денис? Мы чего-то не знаем?

– Но при одном условии, – сказал Антон, посмотрев мне в глаза, и я согласно кивнула.

– При каком же? – спросила мама Арина.

– Вы не заводите с нами никаких разговоров, не шутите про любовь в воздухе и не позорите нас никак иначе. Ведете себя так, будто с нами просто друзья.

Мы повернулись к мамам, те просто пожали плечами, изображая крайнюю степень равнодушия.

– Если я захочу посмотреть на любовь в воздухе, я просто посмотрю Бриджертонов, – фыркнула моя мама.

Мама Арина тут же подхватила.

– Да, в сериале хотя бы уважают родителей.

– У них нет выбора, – возразили мы одновременно с Антоном. – Другие времена, другие нравы.

У каждого из нас был свой любимый персонаж из сериала «Бриджертоны». У моей мамы леди Данбери, у мамы Арины Пенелопа, Антон метался между Энтони и Бенедиктом, а я свое сердечко отдала королеве Шарлотте.

Так мы начали обсуждать различные фильмы и сериалы, после чего моя мама победила в конкурсе фотографий горячего шоколада и заставила нас всех поздравлять ее, будто это не она смухлевала.

2

На следующий день учеба начиналась со второй пары, которая была лекцией по философии, а значит, весь поток вместе. Едва зайдя в аудиторию, я заметила Антона, он уже смеялся над чем-то с Женей и выглядел расслабленным. Вот бы можно было заимствовать уверенность в себе. Мне ненадолго, хотя бы минут на пятнадцать! Но раз уж такое было невозможно, оставалось только вздохнуть, набраться смелости и подойти к Денису.

В другой ситуации я бы, безусловно, просто положилась на судьбу, и не потому что верила в то, что парни должны делать первый шаг, а просто потому что намного страшнее отказа была мысль, что Денис все-таки захочет пойти со мной на свидание. Это же придется тогда знакомиться, узнавать человека, строить отношения… Он уже не будет просто сильным красавчиком с отличными презентациями, он станет некой личностью со всеми плюсами и минусами… Но я уже дала обещание. Даже если я могла бы отказаться от спора и даже отказаться подстригать волосы, в первую очередь обещание я дала не Антону, а себе. Если я хотела изменить жизнь, надо было начать делать сегодня что-то совсем не как вчера.

На секунду я себе представила все самые нелепые ситуации, в которых могу сейчас оказаться. Например, подхожу к Денису, томно облокачиваюсь на парту, моя рука соскальзывает, и я прикладываюсь лбом об эту самую парту (но, по крайней мере, это произведет впечатление, разве нет?). Или, например, подойду к нему с фразой «Чо, как?», а потом попрощаюсь: «Ну бывай, братан».

Развеселив себя подобным образом, я все же дошла до парты, за которой устроился Денис, и невозмутимо села с ним рядом на свободное место. Игнорируя удивленный взгляд его друзей, я начала раскладывать вещи как ни в чем не бывало.

– Привет! Кира, да?

Я повернулась к нему, паникуя. В моем плане не было предусмотрено, что делать, если первым заговорит он. Однако я невольно отметила, что его синие глаза буквально-таки излучали дружелюбие.

– Да, – сухо ответила я. Надо было срочно придумать тему для разговора, тем более что я почувствовала на себе взгляд Антона, который, наверняка, едва сдерживал смех.

– Ты же вчера была на тренировке?

– Была, – ответила я. Честно говоря, теперь я не смогла бы осудить, если Антон смеялся сейчас.

О чем же заговорить?

И хотя Денис смотрел на меня с явным интересом, ведь он не пытался закончить разговор или отвернуться, наоборот, его взгляд скользил по моему лицу. Наверное, это и подстегнуло меня.

– Ты был потрясающ вчера, – искренне сказала я. – Двадцать первая секция очень сложная, но ты ни разу не ошибся. Давно занимаешься?

Тема боулдеринга мне была интересной, поэтому я вдруг перестала нервничать.

– Уже лет пять, наверное. А ты ходишь с мамой и парнем, да?

Он посмотрел поверх моей головы на Антона.

– О, нет, – рассмеялась я. – Мы друзья, практически родственники. Наши мама неразлучны, и мы с детства тоже. С момента, когда еще сидели на горшках.

Я замерла: насколько хорошо для первого же разговора говорить про туалет? Денис лишь рассмеялся.

– После такого уже остается только дружба, да?

Я кивнула, а сама думала, до чего у него замечательный смех. Мягкий и слегка хрипловатый. Сердце забилось быстрее, и меня это обрадовало: похоже, я и правда была способна на то, чтобы влюбиться. Я даже представила картинку, как на Новый год сижу в его объятиях в ресторане, который заказали мамы для празднования.

– Как тебя найти? – он протянул мне свой телефон с открытым мессенджером.

Я улыбнулась, и мы обменялись контактами. Может, не позвала на свидание, но это явно можно засчитать за успех.

Я обернулась на Антона, но тот уже был вовсю увлечен Женей.

3

Если любовь – это когда ждешь каждой новой встречи с человеком, то, несомненно, эта зима принесла мне любовь. Рядом с Денисом я чувствовала себя такой легкой, такой счастливой. И хотя свободного времени за учебой, мамиными адвент-календарем и встречами с Денисом не оставалось, меня впервые в жизни не беспокоила такая загруженность.

– Ты опять испортил лист, – мама Полина недовольно покачала головой, посмотрев на работу Антона.

Сегодняшний адвент включал вырезание снежинок и других самодельных украшений. Тут мне оставалось лишь самодовольно ухмыляться: в вырезании снежинок Антон определенно был плох и проигрывал. Так же, как скоро проиграет и в их споре по поиску любви.

Демонстративно закончив вырезать снежинки по мотивам «Игры Престолов», я развернула их и принялась принимать похвалы своим талантам. Антон сначала притворно надулся, после чего присоединился к восхвалениям.

– Зима опять не придет в Петербург, смущенная твоими талантами! – пафосно произнес он, после чего все мы рассмеялись.

– Вырежи хотя бы елочки, – дала ему мама готовый трафарет.

– Да, мэм. Как скажете, мэм.

Он с готовностью схватился за ножницы, но вскоре его взгляд остекленел: рукоделие навевало на него тоску.

– Как продвигаются ваши дела с Денисом?

– Превосходно! Мы…

Вот опять! Я запнулась, не договорив. Обычно я бы сразу написала Антону: я впервые целовалась! Это было замечательно, но и немного непонятно. Глупо или нет, но я ожидала фейерверков, словно один поцелуй мог дать мне точный ответ, любовь это или нет. Но я не могла сказать, что мне не понравилось, целоваться определенно было приятно, и весь вечер после я не могла перестать счастливо улыбаться.

Антону же ничего не написала. Да и сейчас понимала, что не могу с ним поделиться. Я не знала точно, что меня останавливало, может, мне казалось, что это слишком личное? Да, мы лучшие друзья, но это не обязывает нас делиться абсолютно всем. А еще, возможно, у меня было ощущение, что Антон втайне не одобрял Дениса. Мне не хотелось, чтобы он спугнул мое зарождающееся чувство любви.

– Каждый день после пар мы идем в кофейню, делаем домашку вместе, – произнесла я.

Честно говоря, у Дениса была одна черта, которая меня если не раздражала, то царапала. Очень часто он заканчивал предложения вопросительным «да?», а еще я не могла отделаться от ощущения, что с Антоном было намного смешнее. Вот только почему я вообще начала их сравнивать? Это было некрасиво и неуважительно с моей стороны. Никто же не сравнивает лучшую подругу со своим парнем?

Я поймала широкую улыбку Антона, и настроение мгновенно улучшилось. Мне даже стало стыдно за свои мысли: Антон никогда не принижал моих интересов. Он был богом поддержки, говорил, что нужно пробовать новое, чтобы лучше узнать себя. Если же ему было что-то неинтересно, например, ходить со мной в магазины лего, он прямо говорил, что ему скучно. Взамен и мне не навязывал, если меня что-то утомляло. Даже сам спор по поиску любви поддержал не потому, что сам уж так мечтал влюбиться, а потому что знал, что мне нужна мотивация.

– Ты влюбилась? – он склонился ко мне, тихонько спрашивая, чтобы мамы не услышали.

Я резко подняла голову, и наши лица оказались в миллиметре друг от друга. Раньше бы я не обратила на это внимание, но, сейчас, поймав его серьезный взгляд, отчетливо ощутила его в своем личном пространстве. Отметила вдруг, что он выше меня почти на голову (давно он так вырос?), отметила широкие плечи и неизменно приятный аромат, который исходил от него. Даже немного закружилась голова от нашей близости. Мне нужно лишь привстать на цыпочки – и наши губы встретятся.

– Не знаю точно, – я резко опустила голову. – Никогда раньше не влюблялась. Но я определенно жду каждой встречи с ним.

А с кем я больше ждала встречи? С Денисом? Или на самом деле каждый раз после этих встреч я знала, что смогу, наконец, отдохнуть в компании Антона?

– Ты разберешься, – улыбнулся он лишь губами, и сразу же отошел от меня, завязав разговор с нашими мамами.

Снежок прилетел мне в лицо, и я картинно раскинул руки, падая в сугроб и притворяясь поверженным.

В кулаке я зажал ответный снаряд, собираясь одарить им Киру, но вместо ожидаемой встревоженности за мое здоровье, она просто вывалила охапку снега на меня. Такого я, конечно, стерпеть не смог, поднимаясь с ревом раненого медведя. Кира побежала от меня, но я уже схватил ее в объятия и повалил в снег.

Разумеется, все это было частью нашей новогодней миссии. Мы вчетвером выехали в Ленинградскую область на два дня на базу отдыха, чтобы проникнуться ощущением зимы после бесснежного и дождливого Питера. И должен заметить, идея была восхитительная!

– Нечестно! – недовольно воскликнула она.

– А что честно? – засмеялся я ей в лицо.

– Когда я побеждаю, конечно.

Мне опять прилетел влажный комок снега в лицо, и я отстранился, начав стирать его с лица. Следующая фраза Киры застала меня врасплох.

– Видела, вы вчера с Женей выложили совместную фотку в сториз! Выглядите очень мило и подходите друг другу!

– Спасибо, – ответил я, не поднимая взгляда.

Настроение внезапно испортилось. Мне не нравилась ее поддержка, не хотелось слушать, как я чудесно с кем-то смотрюсь. Тем более что, кажется, ни разу не слышал от нее подобного за все прошлые годы. Женя и правда была потрясающей девушкой: выразительные карие глаза, нежная улыбка… И она определенно была личностью: у нее было свое мнение на что угодно. Мне бы уже давно следовало предложить ей встречаться, позвать на настоящее свидание, но я ходил вокруг да около. Звал на кофе, погулять, сходить на новогоднюю ярмарку, но дальше флирта не заходил.

– Ты уже влюбился? – спросила Кира. Я увидел в ее взгляде легкую тревогу.

– Боишься проиграть? – хмыкнул я.

– Тебе зеленые волосы пойдут больше, чем мне отсутствие оных.

Я лишь загадочно улыбнулся.

– Женя классная, – ответил я, давая понять, что больше не хочу обсуждать эту тему.

– Твой имбирный домик, давай признаем, выглядит нелепо, – рассмеялся я, глядя на попытки Киры склеить чудовищно неровные коржи во что-то, хотя бы отдаленно напоминающее каркас дома.

– Кто бы говорил, – обиженно пробормотала Кира, покосившись на мой почти идеальный домик.

– Говорю это я, Антон, – ухмыльнулся я и захватил горсть разноцветных конфетти для украшения.

Рядом с Кирой я заметил еще и имбирные печенья, украшенные по-новогоднему. В них она вложила явно больше усилий, чем в наш адвент.

– Печеньки! – радостно потянулся я к ним, но Кира легонько хлопнула меня по руке.

– Эй, не трожь! Это для Дениса. Мы завтра идем в Летний сад. Возьмем кофе в термосах, печенье, и будем болтать.

На лице Киры появилось мечтательное выражение, и я невольно заулыбался. Я легко мог себе представить, как она садится на зеленую скамейку Летнего сада, говоря, что у нее устали ноги. Шапка у нее слегка нависла прямо на глаза, потому что до этого мы много смеялись. Я наливаю ей кофе из термоса, она достает украшенные печенья. Я убираю с ее щеки снежинку, которая особенно не вовремя упала, затем мы…

– Что? У меня что-то на лице? – Кира принялась вытирать губы, а я на секунду удивился, что мы вовсе не в Летнем, а все еще у меня дома делаем имбирные домики.

Картинка в голове была настолько реалистичной, что у меня учащенно забилось сердце.

– Ты уже все убрала, – голос мой прозвучал скрипуче.

Что-то во мне как будто треснуло. Откуда эти мысли? Почему я хотел оказаться на месте Дениса больше, чем услышать еще одно ласковое «Антон» от Жени?

Еще недавно я описал бы любовь, как страстную яркую вспышку, а сегодня вдруг подумал, что не хочу никаких вспышек, хочу греться о непотухаемый огонь, который разгорается подле Киры сильнее с каждым днем.

Нет, это какие-то сентиментальные глупости. Я не собирался терять дружбу с Кирой, поэтому намерен влюбиться в Женю. С сегодняшнего дня буду трудиться над этим еще усерднее.

4

Двадцать четвертого декабря наступил День Икс, День Катка. Наступил намного быстрее, чем мне бы хотелось, напоминая, что до Нового года осталось всего ничего.

Вшестером мы собрались на Елагином острове, и наши мамы уже обменивались приветствиями с Женей и Денисом.

– Очень приятно с вами познакомиться, – улыбнулась мама.

– Ох, такой вечер! – произнесла мама Арина. – Кажется, что в воздухе разлилась…

Мы с Антоном агрессивно уставились на маму, и она рассмеялась, явно наслаждаясь возможностью нас поддразнить. Разве не для этого заводят детей, чтобы потом посмеиваться, намеренно ставя их в неловкое положение?

– Ладно, катайтесь! Мы скоро к вам присоединимся, – получив свою порцию веселья, мамы ретировались, чтобы дать нам личное пространство.

– Какой у тебя размер? – повернулся ко мне Денис, и на мой вопросительный взгляд продолжил. – Тебе нужны коньки?

– У меня свои, – ответила я, – Мама очень серьезно относится к спорту.

– Тогда пойду возьму себе, – улыбнулся он, наклоняясь ко мне и целуя мимолетно в губы. – Антон?

Тот кивнул, и, узнав размер Жени, последовал за Денисом к прокату.

Мы с Женей остались наедине, и я испытала некоторую неловкость. Я и раньше встречалась с девушками Антона, но внезапно поняла, что никогда не пыталась с ними сблизиться. Возможно, я подсознательно не ждала, что они задержатся в его жизни. Теперь же все было иначе, и я должна была постараться ради Антона.

– Как ты…

– Ты…

Мы с Женей заговорили одновременно, и тут же рассмеялись.

– Вы же давно дружите? – спросила Женя, и я кивнула.

– Лет пятнадцать.

– Расскажи какую-то интересную историю об Антоне? Что-нибудь, прямо характеризующее его?

– Ты по адресу, – усмехнулась я. – Я знаю миллион историй. Ммм, какую бы выбрать.

Я на мгновение задумалась.

– О, моя любимая! Однажды нас позвали участвовать в фестивале в проходке косплеев… Мы не отказались, потому что у нас правило: всегда пробовать новое…

Женя меня вдруг перебила.

– Нет, а что-нибудь из реальной жизни? Повседневной? Не из баловства?

Я впала в ступор. Баловства? Разве это не есть жизнь? А что тогда реальная жизнь? Я попыталась вспомнить какие-нибудь истории, которые можно считать реальной жизнью, и как назло, все, что шли в голову, были связаны с тем, как мы решили попробовать что-то новое…

– Антон очень внимательный, – наконец, с облегчением я выдохнула, придумав, что рассказать. – Он всегда дарит мне и мамам небольшие подарочки. Без привязки к празднику. Например, не так давно он поздравил меня с годовщиной, как перестала есть баклажан, – я невольно засмеялась. Год назад у нас случилось соревнование: приготовить и перепробовать все блюда из баклажана. Меня стошнило в конце, и я уже год не могла видеть этот овощ. Саму предысторию решила не рассказывать, не будучи уверенной, считается ли она серьезной. – Подарки могут быть небольшие: цветок, открытки, стикеры – что-то для поднятия настроения. Антон умеет создать хорошее настроение вокруг себя.

Женя кивнула и улыбнулась.

– Это я уже заметила. Он и правда очень мил.

Ура! Я прошла для Антона экзамен! Пусть не благодарит. Или вернее, наоборот, пусть благодарит.

Хотя, по правде говоря, я невольно задумалась, что если Антону придется заниматься только «реальной» жизнью, что бы это ни значило, то он, наверное, зачахнет. Наши мамы развили в нас любопытство к окружающему миру, стремление его познавать. Да, мы могли жаловаться и ныть, когда мамы в очередной раз выдумывали нечто эдакое, но правда была в том, что мы вообще-то отлично проводили время.

Я редко чувствовал себя неловко в компании малознакомых людей, но когда мы остались с Денисом наедине, то повисло тяжелое молчание. В другой ситуации я бы завязал разговор первым и попытался подружиться, но сейчас абсолютно не хотелось. Даже как будто наоборот, хотелось, чтобы Денис поскорее укатился из моей жизни. Но эти мысли я запирал на замок и прятал подальше в голове, ведь они не делали меня плохим лучшим другом.

Нет, я не ревновал, конечно, просто Денис мне не нравился. Он был невеселый, серьезный. Рядом со мной Кира постоянно смеялась, а рядом с ним все больше молчала и слушала его, влюбленно разглядывая. Что, кстати, было совсем не похоже на Киру. Надо мной она всегда подшучивала.

И, может, у меня просто хорошая интуиция, и Денис какой-то подозрительный? Я кинул быстрый взгляд на него, чтобы найти какие-то признаки того, что я прав. Признаки не находились.

Денис же явно не подозревал о моих душевных муках и излучал дружелюбие.

– Вы дружите с детства, да? – он непринужденно завязал разговор.

Я кивнул, надеясь, что этого будет достаточно в качестве ответа.

– Расскажи мне какую-нибудь смешную историю, да?

Не очень-то мне хотелось делиться с ним смешными историями, однако те вдруг сами стали всплывать в голове, напоминая памятные открытки, хранящиеся в самой важной шкатулке. Мои губы против воли расползлись в улыбке.

– Как-то мамы отправили нас за клюквой. Мы были мелкие, и нам выдали по небольшой корзинке, чтобы мы тоже собирали. В итоге Кира собрала лягушек и упрашивала взять их всех жить домой.

– Она любит животных?

– Кира любит животных и двухмерных персонажей. Чем более странных, тем лучше. Однажды в парке мы встретили Лунтика, и я до сих помню, как она и его пыталась утащить домой, ревя просто безудержно. Человек в костюме ужасно растерялся, и даже, кажется, был готов пойти с нами, лишь бы она успокоилась.

Денис с явным интересом кивнул, и меня это воодушевило.

– Когда нам было уже восемнадцать, мы отправились делать татуировки. Однако Киру хватило лишь на одну точку, что не мешает ей до сих пор бахвалиться ею.

Я невольно фыркнул.

– Когда нам было 11, мы хотели попасть на фильм 16+. Кира подошла к женщине и заставила ее притвориться нашим опекуном. Сначала та отказалась, но Кира начала ее шантажировать, заявив, что всем скажет, что она отобрала у нас Сникерс. Не думаю, что женщину напугала угроза, скорее она впечатлилась находчивостью. О, нет! Самое смешное! Обрати внимание, что Кира смеется беззвучно, она просто открывает рот, как рыба. Или начинает колотить по руке во время смеха. У меня синяк только и успевает…

Наткнувшись на взгляд Дениса, я вдруг понял, что увлекся.

– Прости. Мы просто столько лет знакомы, что сложно выбрать одну историю. Надеюсь, я тебя не отпугнул?

Хоть бы отпугнул. Покажи, что ты недостоин ее.

Денис покачал головой.

– Похоже, с ней весело.

– Ага, – кивнул я, и в сердце опять екнуло. Если Денису с Кирой будет весело, то где мое место в этой истории?

– Да, Кира самая классная, нет больше другой такой девушки.

И только поймав его взгляд, я вдруг понял, что ляпнул.

– Считай, что это разговор старшего брата с тобой. Не обижай ее, – я попытался неловко отшутиться.

Ха, пусть только попробует ее обидеть!

Денис уткнулся в телефон, а я вновь вернулся к своим мыслям.

Ведь я и правда это чувствую? Кира самая классная, такой больше нет. Я не врал, она была особенной. И особенной для меня.

Я кинул взгляд в сторону, где нас ждали девушки. Женя чему-то смеялась, и я почувствовал себя ужасно. Еще никогда я не был в таком смятении и еще никогда не чувствовал себя настолько несчастным.

Уже на катке выяснилось, что Женя и Денис не слишком хорошо держатся на коньках. И если Женя благополучно начала учиться у Антона, то я чувствовала себя не в своей тарелке рядом с Денисом. Его заметно смущало, что он хуже меня. Однако мне не хотелось притворяться, что не умею кататься на коньках, лишь бы он почувствовал себя лучше. Если он не сможет ценить мои сильные стороны, то в чем тогда суть отношений? В притворстве ради эго другого человека? Ну, нет. Я, может, никогда не влюблялась, но все равно знала, что это не любовь.

Следующий час или даже два мы едва навернули два круга. Денис зачем-то без конца рассказывал, как он хорош в боулдеринге, но я и сама это видела. А неумение кататься на коньках меня не беспокоило. Все же с чего-то начинали?

– Может быть, кружочек на скорость? – Антон с Женей появились рядом с нами.

От облегчения я едва не бросилась ему на шею. Однако он так счастливо улыбался, что я поняла, что они с Женей отлично проводили время.

Возможно, мне стоило отказаться из вежливости, но мне очень хотелось, наконец, покататься на коньках, а не просто походить.

Женя, заметив мой сомневающийся взгляд, тут же подбодрила.

– Поезжайте.

Я вопросительно посмотрела на Дениса.

– Может, просто покатаемся в свое удовольствие? Никуда не торопясь, да?

Я, почему-то ожидавшая, что он согласится, слегка смешалась.

– Да, конечно.

Но Женя отвлекла Дениса.

– Давай немного передохнем? Будем наслаждаться моментом. А ребята пусть прокатятся кружок-другой.

Мне показалось, или это была пассивная агрессия? Может, быстрый темп на катке – для нее недостаточно серьезно? Впрочем, наверное, я придираюсь.

Уже после одного круга с Антоном я выкинула из головы эти мысли и, наконец, начала получать удовольствие от этого вечера. Мы решили посоревноваться на время, кто больше успеет сделать кругов за десять минут. Антон ожидаемо загорелся идеей. Десятью минутами, впрочем, наше соревнование не ограничилось.

Уже дома я вдруг четко поняла, что время с Денисом тянулось. То, что мне показалось парой часов, на самом деле заняло всего сорок минут, а с Антоном час пронесся как десять минут.

Даже я понимала, что любовь вряд ли так работает.

5

Двадцать пятого декабря мы украшаем елку. Это традиция.

Небольшое изменение в этом году: ради соревновательного духа мы разбились на парочки. Мамы украшали елку в доме Антона, а мы – у нас. Конечно же, чтобы потом решить, чья елка получилась лучше.

– Тебе не кажется, что все эти соревнования уже начинают быть занудными? – задумчиво спросила я, разматывая гирлянду с фонариками.

На самом деле я радовалась, что у меня была уважительная причина не встречаться с Денисом.

Я уже начала сомневаться в том, что чувствую: влюбилась ли я в Дениса или просто хотела выиграть спор с Антоном? Да, я безусловно пылала какими-то чувствами к Денису. Мне нравились поцелуи, нравились его объятия, просто… была вещь, в которой я не хотела себе признаваться: встреч адвент-календаря я ждала больше.

А еще я не могла отделаться от ощущения, что улыбка Антона вызывала во мне больше чувств, чем поцелуи с Денисом. Она казалась мне одновременно всем: в ней были осень и зима, и весна, и лето – все сезоны, что мы встретили вместе. В ней были годы нашего смеха, в ней была моя уверенность в завтрашнем дне. Мимолетной улыбки мне хватало, чтобы почувствовать себя уютно где угодно, а полноценной, предназначенной мне, хватало, чтобы не искать больше ничьих улыбок.

И это было абсолютно душераздирающе. Что если я никогда не влюблялась, потому что уже была все это время влюблена в лучшего друга?

Я никогда еще не чувствовала себя бо́льшей лицемеркой.

И что еще хуже, у меня было чувство, что я одновременно теряю любовь и дружбу. Впервые я не обсуждала свои сомнения и переживания с Антоном. Да и как я это скажу: знаешь, возможно, Денис мне не подходит, потому что я люблю тебя.

Даже наоборот, я не могла остановиться, чтобы перестать рассказывать только хорошее о Денисе. Возможно, потому что у них с Женей все шло действительно хорошо, и мне от этого было больно? Ведь я сама предложила этот спор. И проиграла в нем нечто большее, чем волосы.

– Денис твой зануда тот еще, конечно, – вдруг сказал Антон, повесив игрушечный конек на елку.

Я подняла голову и пораженно уставилась на него.

– В смысле?

Мне послышалось? Еще никогда Антон так открыто не выражал недовольство моими знакомыми. Да, возможно, я сама сомневалась в Денисе, но это должно быть мое решение.

– Тебе так не показалось? – Антон словно бы удивился. – Все разговоры только о нем и его достижениях на тренировках. Да и еще не хотел давать тебе покататься на коньках. Если бы Женя не вступилась вчера…

Ах, вот как. Идеальная Женя, которая живет реальную жизнь, заступается за других девушек, а у меня Денис, который думает только о себе?

Хотелось бы думать, что Антон думает о споре, но нет, все было намного хуже. Он был уверен в своей правоте. Был уверен, что у него будет счастливый Новый год, в то время как я буду одна. Хуже, чем одна. Буду смотреть, как Антон с Женей обнимаются и находятся на седьмом небе от счастья.

– Не все могут стоять на коньках, – я резко оборвала его.

– Да я не об этом…

– И он хотел провести больше времени со мной, разве это странно или плохо? Я интересная, умная, привлекательная…

– Разумеется, это так, – Антон прекратил вешать игрушки и уставился на меня. – Я же об этом и говорю, ты слишком хороша для него.

– Говорит кто? Мудрейший Антон?

– Говорю я. Свое мнение.

Антон явно начал злиться. Ни разу он так раздраженно не смотрел на меня. Не считая, может, в детстве, когда сломались его роликовые коньки, а я дразнила, наматывая вокруг него круги на своих целеньких.

– Тогда у меня тоже есть мнение. Женя, знаешь ли, тоже…

Я запнулась, потому что принижать других девушек было не в моих правилах. То, что у Жени были другие интересы, не делало ее хуже. Но как она выдержит маму Арину, да и самого Антона? Если большая часть его жизни ей кажется баловством?

– Безупречная, – хмыкнул Антон, явно получая удовольствие от того, что мне не к чему придраться.

Я пожала плечами.

– Просто не в твоем вкусе.

– О, ты разбираешься в моем вкусе?

Елка не была даже украшена наполовину, и в этот момент показалась мне отражением нашей дружбы. Если мы ее сейчас не доукрасим, то между нами все кончено, и останутся только опадающие иголки. Я начала отчаянно наматывать гирлянду на елку.

– Я с тобой дружу всю свою сознательную жизнь, – возможно, мне стоило промолчать, но я не могла остановиться. – Уж конечно разбираюсь в твоих вкусах.

– Да, и в кого я был влюблен в 12 лет? – резко спросил он.

Я сосредоточилась, не желая проигрывать эту битву, а затем победно воскликнула.

– В Железного человека, – самодовольно сказала я. – Твой вечный идеал.

Антон не смотрел на меня, доставая очередную игрушку из коробки, однако вместо того, чтобы повесить ее, он положил ее обратно.

– В тебя. И знаешь что, мисс знаю-тебя-как-облупленного, ты не только этого не заметила, но еще и на мое признание в любви ответила, что тебя тошнит от клише про друзей, которые потом влюбляются. В настоящей дружбе, – тут он меня передразнил, и я невольно отшатнулась, – парень никогда не опустится до чувств к подруге.

Я вдруг вспомнила этот разговор. Да, Антон тогда и правда сказал, что я ему нравлюсь. Ни на секунду я тогда не подумала, что это настоящее признание. Ведь он лучший друг, все равно что брат.

– Ты… – я сосредоточилась не на признании, а на второй части. – Если хотел признаться, мог сделать это очевиднее. Еще обвини меня, что я тебя зафрэндзонила.

Наверное, это было жестоко, но почему-то мне хотелось защищаться.

Антон молчал.

– Зачем ты это говоришь мне сейчас? – спросила я, наконец пытаясь осознать, что он был в меня влюблен.

– Я не знаю, – Антон покачал головой. – Это в любом случае в прошлом.

Меня словно огрели мешком по голове. В прошлом.

Мы молча вернулись к украшению елки, и я чувствовала, как моя любимая часть новогоднего праздника становится худшим воспоминанием этого года. Хотелось плакать, хотелось, чтобы он ушел, хотелось, чтобы он меня обнял.

– Ты придешь с Денисом на Новый год?

Почему он это спросил? Антон не смотрел на меня.

– Да, – запальчиво сказала я, хотя совершенно точно не собиралась встречаться с Денисом.

– Только чтобы победить? – теперь вскинулся он. – Я не прав в остальном, может, но я не думаю, что ты в него влюблена…

– За кого ты меня держишь? – искренне возмутилась я. – За лицемерку?

– Я домой, – Антон внезапно вернул игрушки в коробку.

Он недолго постоял, после чего ушел. Елка выглядела осиротевшей.

Я чувствовал себя полным придурком. Так много всего наговорил, и все было абсолютно незаслуженно. Зачем я ей сказал о своей влюбленности? Чтобы что? Да, я и правда до 14 лет невероятно сох по Кире. Но ведь это была моя проблема? Зачем я все это вывалил на Киру?

Кира же… С чего начать? Она всегда была для меня чем-то большим, чем просто подруга. Даже когда мне удалось убедить себя, что это не так. Ее искренность, остроумие, ее удивительное умение видеть меня настоящего – все это делало ее особенной.

С Кирой я всегда мог быть просто собой. Она была со мной одинаково честной и в моменты триумфа, и в трудные периоды жизни. Она никогда не судила меня, и я отвечал ей тем же. Вместе нам удалось создать нечто большее, чем дружба. Может, даже нечто большее, чем любовь. Мы с Кирой смеялись, обсуждали будущее или просто молчали вместе, окружили друг друга теплом, принятием, пониманием, никто не мог прорваться в наш пузырь близости, никто не мог бы его понять. Мы приходили друг к другу, чтобы каждый день становился лучше.

Любовь к Кире росла одновременно со мной. Из глупой мальчишеской влюбленности она созрела в нечто более взрослое. Сейчас, шагая по все еще дождливому, даже 25 декабря, Петербургу, я как никогда сознавал, что именно Кира всегда была и будет тем человеком, с которым я хочу делить свои радости и горести, успехи и неудачи.

Я вдруг остановился.

Эти мысли придали мне решительности. Кира жила в моем сердце, душе и мыслях без арендной платы двадцать четыре на семь. И поэтому я не мог ее так просто потерять, да еще из-за глупой ревности.

Я сделаю ей самый лучший подарок на Новый год, и даже если она будет с Денисом… Я поддержу ее выбор.

С Женей не пришлось расставаться, потому что мы и не встречались, я лишь ей написал, что буду очень занят, и, кажется, она все поняла. Сам же я занялся лучшим подарком на свете: ненавистным мне рукоделием, а точнее, скрапбуком, где собирал все наши лучшие воспоминания. После такого она точно меня простит. О большем я решил не мечтать.

И не мечтал до 31 декабря, когда уже на пути к заказанному на Новый год ресторану мама не сообщила мне, что Кира решила остаться одна дома. Сердце у меня учащенно забилось.

Я точно знал, что надо делать.

6

На Новый год у нас был забронирован столик в ресторане. Еще одна наша традиция, которую в этом году я собиралась пропустить. Вчера я еще сомневалась, но когда случайно увидела, что Женя выложила серию фото с подписью «мой декабрь» и там было фото с Антоном, то окончательно передумала.

С Денисом я рассталась (если можно считать, что мы встречались), а любоваться на счастливого Антона с Женей мне совершенно не хотелось. Осознание, что я люблю его, обрушилось на меня лавиной, ураганом. Я не знала, что делать с этой информацией, но понимала, что точно не могу поддержать его с Женей. Даже если он когда-то смог переступить через свои чувства ради нашей дружбы, то я точно не смогу. Теперь мне нужна была не половина Антона, а он целиком.

Может быть, спустя время, но не сейчас.

– Милая, я переживаю, что ты будешь грустить. Может, мне остаться? – в сотый раз спросила меня мама.

– Мааам, я правда в порядке. У меня куча еды и фильмов, мне буквально никто больше не нужен.

Мама тяжела вздохнула. Она, конечно, понимала, что это как-то связано с Антоном, но ей хватило такта не выспрашивать подробности.

Убедив маму еще раз, что все у меня замечательно, я закрыла за ней дверь, после чего взяла миску оливье, включила рождественский фильм и уселась на диван.

Не столько я смотрела новогодний фильм, который знала наизусть, сколько заливалась слезами и чувствовала себя одинокой. Мне казалось, что никогда-никогда я уже не найду свое счастье.

Жалость к себе прервал звонок в дверь. Мама все-таки вернулась?

Я с легким раздражением соскочила с дивана, мне и правда нужно было это время наедине с собой.

Отворив дверь, я едва не закрыла ее от неожиданности обратно.

Антон.

Он стоял передо мной в расстегнутой куртке, с красными от холода щеками и совершенно по-домашнему взъерошенными волосами.

Сделав шаг в квартиру, он распахнул руки для объятий, глядя на меня с таким горячим теплом и сожалением, что я тут же бросилась к нему в объятия, позорно заливаясь слезами еще больше.

Антон крепко прижал меня к себе.

– Я люблю тебя, Кира. Любил тебя всегда. Глупо с моей стороны было думать иначе. Наивно было даже предположить, что я смогу избавиться от тебя в своем сердце. Прости, что согласился на этот глупый спор, прости, что был таким придурком. Я ревновал, пытался быть выше этого и одновременно вел себя очень жалко. Я просто хочу быть с тобой. Каждый день с тобой, хочу, чтобы мы продолжали делать вместе имбирные домики, вырезать снежинки, соревноваться на коньках, не дожидаясь никого… Я хочу разделить с тобой все новое, что нас ждет, хочу вместе с тобой узнавать, кто я, и хочу меняться рядом с тобой.

Я подняла заплаканное лицо к нему, в его глазах было столько нежности.

Не правда ли, говорят, что иногда только потеряв что-то, осознаешь, как это ценно? За последнюю неделю без Антона я поняла, почему никогда не влюблялась и не мечтала о любви. Зачем? Ведь рядом со мной уже был тот, кого я любила всей душой.

– Я тоже очень хочу быть с тобой, – горячо ответила я. – Я люблю тебя.

И тогда подумала: Любовь – это про совместные планы и мечты, про новые начинания и взаимную поддержку. Новый год – символ нового начала, и этот Новый Год для меня стал лучшим началом: многолетняя дружба превратилась в любовь.

И я уже сейчас знала: все у нас будет в порядке, потому что музыка наших душ всегда играла в унисон.

И наш поцелуй показался мне ярче новогодних фейерверков.