Чудище, или Одна сплошная рыжая беда

Глава 8

— Выглядишь довольной, как слон, — заметила Ира, просматривая ведомость. — Хотя поработали вы… да уж. Десять машин за сутки всего.

— А ты сумму глянь, — фыркнула моя действительно довольная светлость, пристроившаяся на диване в админке на любимой мойке и старательно обмазывающая активно подживающую лапку странным клеем с приставкой «медицинский».

— Оу, — оглядев указанные циферки, уважительно присвистнула моя сменщица. — Тогда понятно. А с ногой что?

— А, так, лопухнулась, — махнула я рукой, с трудом сдерживая смех. Помнится, позавчера ночью в клубе конкретнее всего на эту тему выразилась Эльзик, молча оглядев перебинтованную конечность: «Нога, отбойник… суслики?».

Почти угадала, но, не смотря на небольшую ошибку, пообещала наведаться на прежнее место работы. По старой памяти, так сказать, чтобы привычно держать на сей раз ни в чем неповинных рабочих сусликов в тонусе. Моя бригада, услышав переданный им привет, крестилась и плевалась еще долго…

А уж вдохновенно как трудились!

Вчерашний день на погоду выдался не айс, как говорится. Стояла холодина, с неба сыпался колючий дождь с мокрым снегом, так что на дорогах стояла дикая грязюка. Естественно, желающих помыть свое железного коня почти не оказалось, но скучать рабочникам-таки не пришлось. Нам загнали аж целых три химчистки, так что время мы провели с огромной пользой. И зарплатой!

И хотя я пока особо не нуждалась — Кир, зараза такая, кроме покупки зимней резины оставил еще нифига не скромную пачечку купюр, не смотря на все мои возражения, именно лично заработанная денюжка приятно радовала глаз лучше всякой другой. Что поделать, я давно привыкла самостоятельно обеспечивать свою тушку с ее разнообразными запросами, причем еще с подросткового возраста, и сидеть на чужой шее мне противело. Даже если это была надежная, сильная, горячо любимая шея самого Кирилла Громова!

— Автомат заправили, за интернет заплатила, — задумчиво и привычно перечислила я, натягивая на ногу носок. — На пульт охраны отзвонилась. С тебя химию заказать. Там пока не критично, но лучше заранее.

— Навскидку помнишь, что надо? — поинтересовалась Иришка, хватаясь за бумагу и ручку. — Лень идти в подсобку.

— Лень двигатель прогресса и причина появления целлюлита, — ворчливо отозвалась, но, натянув кроссовок, накинула рюкзак и подошла к столу. — Ладно уж, порадую твои ленивые булочки. Пиши: две пены, стеклоочиститель, канистру чистилки для химии. Вафельные полотенца извели все, тут тебе на сегодня осталось фиг да маленько. Остальное, в принципе, все терпит… О! Бумажные закажи. И побольше!

— Ты их цену вдела? — скептично поинтересовалась блондинка. — Шеф за них голову снимет!

— Отсылай ко мне, не привыкать, — хмыкнула я, не став уточнять, что перед гневающимся боссом автомойки гораздо легче оправдаться, чем перед руководством клуба, помирающим без кофе. — Ир, они того реально стоят, так что заказывай. Аристарховичу, если что, сама объясню. Так, ну вроде все… Пойдем, покурим на дорожку?

— Если расскажешь, почему довольная такая, — поставила условие девица. Я хмыкнула, выходя в открытый бокс.

Чего тут рассказывать-то? Выспалась я. Вот просто тупо выспалась. Как немного нужно иногда для счастья, да?

К слову, позавчера мне пришлось нарушить обещание, данное Богдану, и таки весело скакать по клубу, показывая Эльзе ее новые владения. Что поделать, вводить ее в курс дело надо было как-то! Потом пока перезнакомила, все объяснила, документы показала, историю с Лександрыча с его привычками в красках описала… Полонский успел прилично так вздремнуть.

А утром меня сунули в машину, на мойку доставили, да на учебу укатили. И, что удивительно, но в течение дня и ночи, никто ко мне даже не пожаловал! Вот ей-богу, подобный факт теперь казался натуральным затишьем перед бурей. Однако вчера мне он совсем не помешал в тишине и спокойствии состряпать кучу рефератов и контрольных, что я давненько задолжала любимым своим преподавателям.

Остаток вечера хихикала с парнями в соседнем боксе. Ну, в том, где в машинах масла заменяли. А как только десять стукнуло, мы с сусликами дружно прибрались и завалились баиньки.

И ведь даже поругаться не изволили. Ни разу!

Эх, чует моя мнительность, что «это ж-ж-ж» совсем уже неспроста! Намедни довелось серьезно похихикать, и как бы теперь насмешливо поплакать не пришлось…

И вот знаете — как в воду глядела!

Лицо Иришки вдруг вытянулось, глазки заблестели… Плечики так раз и распрямились! Вот прям до жути интересно, кого ж наша блондиночка там за моей спиной увидела такого, что аж феромоны вокруг заплясали?

— Опа-па, какие люди! — присвистнула, поворачиваясь и оглядывая нежданного от слова совсем визитера. Который, кстати, не поздоровался и даже не дал мне договорить! — Ай! Поставь меня на место! Поставь, говорю, пещерный человек, я не твоя пещерная женщина!

Ага. Взял и послушался. Аж восемь раз!!

Не, на этом плече я уже вниз головой висела и каталась, а потому точно знала, что уронить-то он мою важную персону просто не посмеет. Однако такой оригинальный способ передвижения в пространстве меня определенно как-то не устраивал!

Допер, не уронил. И слава богу! Открыл машину, почти вежливо пристроил на сидение, захлопнул дверь, и все это проделал молча! Нет, я что-то определенно в этой жизни перестала понимать…

— Ну и какого, собственно фига ты… — начала было вдохновенную матерную речь, однако договорить хотя бы даже до середины мне не дали. На шею ладонь положили, в кресло вжали, одну руку в дверцу уперли, что б даже не вздумала сбежать… И традиционно заткнули поцелуем.

Да таким напористым. Уверенно, порывисто, почти что даже грубо — ну прям настоящий древний человек! От нескрываемых чувств в этом поцелуе я чуть на коврик не стекла.

Голова закружиться изволила, ручки-ножки затряслись, сердечко заколотилось в груди, а после безнадежно шмякнулось на пятки. Вот люди, учитесь, вот это африканская страсть! Причем такая, о которой сами суровые негры даже не догадываются.

От меня наконец-то оторвались. С трудом вернув ушедшие в разные стороны глаза, я машинально облизнула припухшие губы, посмотрела в эти внимательные синие глаза вблизи своей мордашки… И поняла.

— Исаев, ты… ревнуешь?

Парень усмехнулся. Но и отрицать не стал!

— Да ну нафиг… — шокировано протянула я, а меня, не дав продолжить, в ответ опять поцеловали.

Трепетно. И нежно. И даже чуточку торопливо. Но так… сладко, что ли?

— И соскучился, — второй раз констатировала я. Ну обалдеть, какие новости сегодня, да еще и с утра пораньше!

— Ты как всегда догадлива, — наконец-то заговорил этот… целовальщик фигов! Но тему развивать не стал. Спокойно уселся обратно за руль, завел машину и хмыкнул, глядя, как я достаю из кармана куртки сигареты дрожащую рукой. — Домой?

— Ну, я так понимаю, такси ты мне вызвать не дашь? — иронично выгнула я брови, опуская боковое стекло.

— Хватит и того, что тебя возят и таскают на руках другие знакомые сомнительные личности, — усмехнулся Демьян, выруливая на дорогу.

— Обалдеть, — присвистнула я. — Кто бы мог подумать: меня на полном серьезе ревнует университетская звезда! Исаев, только никому не говори, а то меня твой фан-клуб налысо побреет.

— Не посмеют, — насмешливо отозвался парень, не отвлекаясь от мокрой дороги с островками подтаявшего снега.

— Я тебе напомню о нашем разговоре, когда что-нибудь случиться, — закурив, пообещала я, с тоской понимая, что шатен мне банально не верит. Ох уж эта самоуверенность некоторых… какого бы размера сковородку выбрать, чтобы вбить в его голову хоть одну разумную мыслю?

Например, о том, что нельзя мне с нехристью встречаться.

При первой ссоре поубиваем друг друга — это раз. Уходящие мозги в нирвану при поцелуях, ну совсем для встреч не повод — это два. Ну разве только побаловать свой отвыкший от мужского тела организм… Так Исаев же потом и вовсе не отстанет! Это, кстати, уже три.

Ну и четыре, его влюбленные фанатки меня реально под кустиком прибьют и там же прикопают. Нет, я не боюсь. И плевать даже на всякие там сплетни, слухи и бурное обсуждение моего нравственно падения. То бишь коварную и наглую измену самому (о ужас!) Громову.

Кир, кстати, оценит и даже посмеется.

Но я не горю желанием отбиваться от женской половины нашего студенческого городка, включая первокурсниц, старшекурсниц, старост, некоторых преподов и даже персонала! Нафиг, нафиг мне такое счастье!

— О чем задумалась? — насмешливо поинтересовался предмет моего интереса, укутанный сегодня в дорогое черное пальто. Не в мою ли честь такое преображение? Если так, то в пору начинать собой гордиться!

— О тебе мой дорогой, — изобразила томный взгляд и влюбленный вздох, выставляя локоть на подлокотник, подпирая щеку кулаком и хлопая ресницами. — Все мои мысли принадлежат тебе!

— Язва, — с ноткой обиды отозвался Исаев.

— Нехристь, — не осталась я в долгу.

— Оторва!

Ха! Не удивил!

— Ну точно нечестивец….

— Ничья, — усмехнувшись, вынес вердикт Демьян, спокойно заруливая в мой район. — До дома донести, калека?

Тьфу ты. А вот это уже чуток обидно! Вот не умеет кто-то вовремя остановиться… И что мне с ним, с таким глупым, прикажете делать? Пожалеть и в лобик чмокнуть, аль из жалости добить?

— Эх, Исаев, умеешь же ты всю малину испоганить, — вздохнула я, отстегивая ремень. Честно, на минуточку мне даже грустно как-то стало. Вот всем, казалось бы, хорош поганец. И фигура, и фактура, и даже мозг имеется! Но ведет себя иногда как третьеклассник, бьющий понравившуюся девочку по голове портфелем. — Ладно, спасибо что подвез. Увидимся в универе.

— Ань, ты что, обиделась? — удивленно посмотрел на меня парень. Я только усмехнулась, выбираясь наружу и, махнув ручкой, захлопнула дверь кроссовера.

И даже успела прошмыгнуть в подъезд до того, как кое-кто успел до него дойти. А ведь собирался, кстати!

Усмехнувшись, невозмутимо дошлепала по лестнице до пятого этажа, почти что даже не хромая. Открыла дверь, зашла домой, включила свет в прихожей… и, бросив ключи на полку, прислонилась к стеночке.

Как-то вдруг Исаева в моей жизни стало слишком многовато. И не могу сказать, что это выбивало меня из привычной колеи или порядком раздражало, но от его активного внимания я порой начинала просто уставать. Да только он, кажется, сдаваться-то не собирался!

Даже интересно, чего вчера-то не явился, раз так скучал? Хотя оно-то как раз и понятно. Разозлился на звание коника, на присутствие Богдана, решил, значит, что его неземная красота без моего рыжего внимания вполне прекрасно обойдется.

Не обошлась! Не выдержал, бедняга, аж в семь утра примчался, сгорая от ревности, страсти, ну и чем там еще его голова была забита?

В кармане пиликнул телефон. Вздохнув, полезла за мобилкой, ожидая пришедших бурных извинений от некрасиво брошенного на улице шатена. Но телефон, что странно, вещал нечто совсем другое:

«Прости, не смогу забрать тебя с работы. Есть кое-какие проблемы. С меня желание».

Так мы, вроде и не договаривались, что ты меня заберешь… Но блин, приятно!

Отправила ответ с кровожадным смайликом, потирающим ручки и, отложив телефон, скинула кроссовки. Наткнулась взглядом на брелок и, взяв в ладони бордового мишку, задумчиво погладила круглые ушки. Потрогала шипы на пузе и, усмехнувшись, с силой надавила на черный мелкий нос:

— И не смотри на меня так! Я вредная, гадкая, противная и нехорошая пакость! Мне нравится твой хозяин, но он мне друг, а это поважнее будет. А с Исаевым я встречаться не буду потому что… да просто потому что!

Плюшевая игрушка не нашла, что возразить на столь весомый довод.

А я же, пристроив ключи на вешалке, поплелась принимать душ и собираться на учебу, искренне недоумевая, как умудрилась вляпаться в банальный любовный треугольник.

Вот не было бы счастья, да несчастье помогло! И теперь бегай от поцелуев одного, да тайно мечтай о них же с другим! Вот казалось бы, чего голову ломать? С Богданом ничего не выйдет, ломать френдзону неохота. С Исаевым встречаться… ну, коль говорить начистоту, чуток он был мне симпатичен. Попробовать, конечно, можно было бы, но что-то все равно во мне категорично протестовало против такого поворота событий.

А ведь мне еще и с третьим предстоит большую и чистую любовь изображать на публику!

Н-да уж. Если вляпываться, так по крупному, по-другому, кажется, у меня совсем не получается.

— Чего пялимся? — посмотрела на зубатку, обиженно хлопающую плавниками. — Мне тебе за рыбкой заахать не дали, так что жди теперь обеда! Домой поеду, заскачу в зоомагазин, так уж и быть…

Кстати, об обратной поездки из универа… по-хорошему надо бы еще кое-что сделать!

Пришлось возвращаться за мобилкой и, раздеваясь, слушать мерные, длинные гудки. Трубку взяли раз на третий:

— Аллоу, Михась, ты дома? И не спишь? Ба-а-а, какая прелесть. А слушай, ты мне нужен. Да-да, как всегда корысти ради! И я тебя люблю, моя дорогой. Ну, так что, устроим бартер? Твоя грубая мужская сила в обмен на кофе, приготовленный моими нежными лапками…

И пять минуток не прошло, как на пороге нарисовался заспанный Михей! И, опрокинув любимый напиток, покорно перетаскал в мою машину зимнюю резину, пока я в ванной отмокать изволила. И даже не стыдилась такой наглой эксплуатации своего горячо любимого соседушки. А что? Самой колеса мне не в жисть не поднять, тем более с литьем! А Лександрычу это ничего не стоит, тем более я ему такого администратора нашла…

Да с нее даже Харлей от восторга попискивал! Но предусмотрительно держался подальше — это мне начальство по секрету сообщило, перед тем как на учебу отвалить.

Так что мы с ним в полном расчете, ну и оба сидим в одной огромной луже: прием-то у его бабули на следующей неделе Мишутке так и не удалось отменить. Бесстрашная старушка на сей раз была весьма категорична!

Постепенно все мысли активно перекинулись на штурм плана в голове о том, как нам бы похитрее провернуть сомнительную аферу всеобщего знакомства. По умолчанию внешний вид Арины я на себя взяла, у Аленки свой парикмахер имеется, а где Исаев будет себе даму сердца с селезенкой подыскивать, меня как-то не особо волновало. Но оставался еще один немаловажный такой даже не вопрос, а целый вопросище!

Арише-то кого в роли кавалера втюхать?

Я так задумалась над подбором вариантов, что успела покормить соскучившуюся до громкого писка Ни-ни, полить цветы, одеться, собраться на учебу и даже добраться до туда на любимом малыше. В кой-то веки своим ходом, а то я с этими извозчиками скоро забуду, где тормоз, где газ, и на кой ляд вообще поворотники нужны! Кстати, о назначении последних, кажется, не знает пол страны, активно ездящих по разбитым дорогам, и только я, по-моему, всерьез озадачилась этим вопросом, когда сдавала на права.

Да-да, все никак у людей, я помню. Но это мои головные таракашки, и прошу маленьких моих не обижать!

Привычно припарковавшись между машинами Исаева и Игорька, я вышла и, потянувшись, схватила рюкзак с пассажирского места. Закинула на спину, щелкнула сигналкой… и оказалась прижата к вишневому боку соседнего кроссовера.

— И долго бегать будешь? — иронично выгнул бровь нависший надо мною Демьян.

Вот чижики-пупыжики, чего он ко мне снова привязался-то?!

— Исаев, — тяжко-тяжко вздохнула я. — Ну чего тебе надобно, старче? Вон, смотри, перемена, студентики толпами ходят. Поймай любого и пытай себе на здоровье!

— Нет уж, — усмехнулся парень, наклоняясь к моему лицу. — Допрос с пристрастием я предпочитаю проводить исключительно на неких рыжих особах, вымораживающих меня своим непонятным поведением.

— Сейчас от гордости лопну, — честно пообещала, машинально потихоньку сползая вниз между его рук, впечатанных в машину. — Так мы договорились? Я пойду, а жертву произвола найдешь где-нибудь еще, на стороне…

— Нет, — меня ухватили за плечи и вздернули на ноги. — Я хотел поговорить именно с тобой!

Да быть того не может! И как я сразу до этого не додумалась-то! Я ж совсем не поняла, какого ляда ты за своей машиной прятался, а парковочное место рядышком оказалось ну совершенно случайно свободным. Ну вот так вот, внезапно!

Жаль правда, что это только сейчас до моей дурной головушки дошло. Но вслух фиг я в этом признаюсь!

— Заранее сочувствую, — серьезно покивала моя вредность. — Могу посоветовать составить претензию в письменном виде, в трех экземплярах и отослать на почту клуба. Как будет время, обязательно прочту! А сейчас я жутко извиняюсь, но я уже опаздываю. Итак первую лекцию умудрилась пропустить. Сейчас пока моя калека до корпуса доковыляет, три года пройдет, не меньше. А там, глядишь, уже до пенсии недалеко…

В ответ по машине так с силой кулаком треснули — я аж присела!

Согласна, с сарказмом перебор, не спорю. Но не могла я его не подколоть, ей-богу! Правда, когда нечестивец вдруг усмехнулся, я поняла, что на сей раз мне стоило откровенно промолчать.

— Значит, говоришь, опаздываешь? — нехорошо так улыбнулся Демьян. — Позволь исправить это досадное упущение!

И поднял меня на руки!

Да ёп, да ты ж, да что ж… Поставь меня обратно!!

— Исаев, посади, где росло! — испуганно пискнула я, пытаясь отбрыкаться. Не вышло — меня в ответ тряхнули, что б не возмущалась, и преспокойно понесли дальше. Пришлось срочно менять тактику. — Ну Демьян, родненький, ну отпусти… Тебе же хуже будет!

— Мне? — иронично переспросила университетская звезда, спокойно вышагивая по парковке. — Вряд ли.

— Хорошо, не тебе, — зашипела я, узрев десятки недоуменных взглядов куривших на улке студиозов. — Мне, доволен? На нас весь универ пялится!

— Раньше тебя это не смущало, — насмешливо откликнулся Исаев, у которого на лице было написано все, что он думает о мнении окружающих.

— Раньше ты влюбленного принца не изображал! — уже открыто огрызнулась я и снова заныла. — Ну Дем, ну солнышко, меня ж твой фанклуб сожрет после этого!

— Покажешь, кто посмеет — оторву голову, — равнодушно пожал плечами парень, легко взбираясь по ступенькам крыльца моего корпуса.

— А, то есть мне потом еще ходить и во всех твоих баб пальцем тыкать? — ни разу не вежливо удивилась я. И зря. В ответ на сию фразу Исаев дверь открывал уже с пинка! — Какие мы нежные…

— Да нет никаких баб, Ань! — едва не взвился Демьян, входя в многолюдный холл. И рыкнул, доведенный уже до отчаянья. — Плевать я хотел на остальных студенток, мне интересна только ты! Со своей дурной башкой, ехидным языком и совершенно невыносимым характером!

— Абзац, — цокнув языком, прокомментировала я, прикрывая лицо ладошками. И поинтересовалась в наступившей тишине. — А на хрена орать-то было?

— Могу повторить еще раз, — невозмутимо произнес Исаев, рассматривая золотую молодежь, одним большим памятником застывшую после такого оригинального признания. — Тебе и каждому в отдельности! Вопросы есть?

Ага, сейчас народ пошел, и жаловаться начал в порядке строгой очередности.

Да они ж дышать лишний раз в его сторону боялись!

— Свободны! — резко скомандовала университетская звезда, утаскивая меня к лестничному пролету. Народ во все стороны хлынул, честное слово!

— Позор на мою седую голову, — стонала я. — Какой кошмар… Все, подамся в монастырь. А лучше на Аляску!

— Успокойся уже, а? — устало вздохнул Демьян и, поднявшись на второй этаж, пристроил меня на дальнем подоконнике, неподалеку от двери. Спасибо хоть в аудиторию заносить не стал, о его сольном выступлении итак через пару часов будет знать каждая собака студенческого городка.

Причем конкретно те собаки, что на каблуках и женского пола!

— Ты сейчас понимаешь, во что меня втянул? — вздохнув, свесила я ноги с подоконника. Не спрыгнула — по обе стоны от коленок чьи-то ладони опять пристроились, давая понять, что никак мне снова не смыться. — Исаев, если меня по твоей вине убьют, я воскресну, убью ту дуру, а потом убью тебя, учти!

— Перестань, ладно? — взявшись за мой подбородок, парень прижал к губам палец, не давая возразить. — Ничего не будет. К тому же, когда университетская оторва боялась какой-то кучки девиц с их погаными языками?

— Да ни в сплетнях дело! — едва не взвыла я, не выдержав тугодумия некоторых особо одаренных. — Они ж…

— Ань, все нормально будет, — перебил меня Исаев и… с поцелуйчиком полез. Вздохнула. Ответила. И ножкой дернула. Случайно так! — Нет, второй раз подобный номер не пройдет, чудище мой рыжее.

— Эт с каких помидоров вдруг твое?! — выпучила я глаза, глядя на вовремя отскочившего парня. — Я своего согласия не давала!

— А ты это теперь всему универу докажи, — нагло ухмыльнулся этот кот мартовский, отходя назад. Предусмотрительный, засранец!!

— Исаев, беги, — тихо прорычала я, соскальзывая с подоконника. — И быстро!

Вот же… козел винторогий. Выхухоль дальневосточная. Гиббон мадагаскарский! Броненосец американский, попугай британский и ехидна среднеазиатская! Да ты, да ты, ты… Ты Ирида Полевская с ее пустышкой, вот ты кто!!

Кстати, драпал гад черноморский быстрее, чем эмочка от Верещагина.

— Убью! — тихо прошипела, от души пиная батарею. Попала. Взвыла от боли, скорчилась, присела на корточки, громко шмыгая носом.

Теперь из-за этого гадкого исконно русского суслика опять придется ногу перебинтовывать!

Сволочь. Вот истинная сволочь во всем своем Антихристском обличье!

Услышав завывающий звонок, вздохнула и, снова прихрамывая, поперлась в кабинет. При всем моем желании, сильно сомневаюсь, что убийство местного идола станет веской причиной для пропуска такого полезного предмета, как психология личности. Может, хоть что интересного узнаю о причинах неадекватного поведения некоторых особей мужского пола!

Хотя кое-кому диагноз «идиотизм» можно и без психолога поставить.

Преподаватель, кстати, списала мою нервозность на якобы неподготовленность к ее предмету и вызвала меня к доске первой. Это она зря, конечно. Я честно выдала зазубренный материал под ее довольное кивание, затем явила вывод, в котором щедро прошлась по влиянию субкультур на неокрепшую психику молодежи и, как следствие, неадекватное поведение… А потом меня попросили привести пример.

Вот тут-то я оторвалась! К концу пары на полу от хохота лежали все, включая тех, кто меня люто ненавидел. Но больше всех ухахатывалась Аленка, которой я перед началом опроса ухитрилась подсунуть распечаточку разговора с эмо-кид и ее оригинальной маман. Преподу надо сказать спасибо — от проблем насущных я реально отвлеклась. И, когда прозвенел звонок, даже как-то сразу не вспомнила, что было перед семинаром и чем сейчас грозило появление на публике меня любимой.

— Что у нас там дальше? — поинтересовалась, сунув руки в карманы широких теплых джинс, небрежно спрыгивая по ступенькам, стараясь не наступать на одну ногу. Настроение как-то незаметно поднималось, а потому на косые взгляды студиозиков я не обращала никакого внимания.

Есть какие-то вопросы? Идите к нечестивцу, он вам все популярно объяснит! Возможно, даже, цензурно, чего уж я сделать точно не смогу.

— Социология, — ответила Аленка, спускающаяся позади меня.

— Блеск! — спрыгнула я с последней ступеньки. — Обсудим насущную проблему влияния социального статуса на неокрепшую психику, формирующую вседозволенность и, как следствие, скудность мышления и искаженное восприятие мира!

— А-а-ань, я уже смеяться не могу-у-у-у! — снова закатилась Лелька, хватаясь за перила, что б с каблучков не навернуться.

— А я, думаешь, могу? — фыркнула я. — Это еще вживую тебя там не было! А мне каково было, а?

— Даже спрашивать боюсь, — фыркнула блондинка. — Ты на перекур?

— Агась, — кивнула я, но взглянув в окно, чуть было не передумала. — А ты, так понимаю, компанию не составишь. Лан, пойду помокну.

И, махнув рукой, выбежала на улицу. Колючий холодный дождик со снежком не радовал, а потому я, застегнув молнию толстовки на коротком меху, быстро перекурила прямо на крыльце среди таких же мерзнущих сокурсников. Пряча зябнущие лапки в карманы, затушила новым кедом окурок… и, вспомнив, что распечатанный реферат по социологии остался в машине, глухо застонала.

Ничего не попишешь, пришлось вжать голову в плечи и быстро топать на парковку.

Аккуратно добежала до машины, пиликнула сигналкой, забралась с прохладное нутро, и уже тогда стряхнула воду с лица. Глянула в зеркало, убедилась, что тушь по-прежнему сдаваться не собирается, машинально перевела взгляд ниже, на капот машины… И замерла.

А через десять минут, убедившись, что мне не показалось, я уже влетала в корпус юристов, где должна была находиться нужная мне безрогая скотина.

Убью. Вот просто и незатейливо, но навсегда его убью!!

— Исаев! — распахнув дверь, рявкнула на весь кабинет. Сидящий на ближайшей к выходу парте Зараев вздрогнул, испуганно округлив глаза, что за ним ранее никогда не наблюдалась.

— Солнцева, вы с ума сошли? — воззрился на меня преподаватель по уголовному праву. — Покиньте мой класс немедленно!

— Да вы не волнуйтесь, Игнат Владимирович, — пропела я, отыскав свою жертву, и направилась к ней, засучивая рукава. — Я ненадолго. Сейчас наглядно покажу, как выглядит сто одиннадцатая статья, и можете сразу продолжить ваш урок!

— Нанесение тяжких телесных? — выгнул брови привлекательный мужчина за преподавательским столом. — Что ж, пожалуй, это будет даже любопытно… Продолжайте.

— Благодарю, — радостно оскалилась я и, остановившись перед последней партой среднего ряда, с силой треснула ладонями по столу. — Исаев, какого хрена, мать твою?!

— Оу, я, пожалуй, пойду, — тихо присвистнул сидящий тут же Игорек и, прихватив тетрадь с учебником, торопливо пересел к Полонскому на последнюю парту через проход.

— А что случилось? — спокойно так полюбопытствовала нехристь, складывая руки на груди.

Что не так? Что, млять, не так? Да он серьезно?! Я ж сейчас его вздерну на собственном белом галстуке, а уже потом переспрошу, что, собственно, не так!!

— Я тебя предупреждала, — негромко и зло начала я, наклоняясь вперед. — Я тебе, бл… блин, говорила, что б ты держался от меня подальше? Но нет, мы же самые умные, самые дерзкие, самые уверенные! Корона череп не надавливает?!

— Ань, ты о чем? — нахмурившись, попытался перебить меня Исаев. Ага, да счаз! Ты еще с поцелуями опять полезь — в окошко нахрен выкину!

— Я о чем? — притворно-удивленно вскинула я брови. — А я о том, дорогая моя скотина, о чем ты совершенно изволил подзабыть. Я не ты, не твой отец, не твои друзья и даже не подружки. Для вас в порядке вещей разбрасываться деньгами и имуществом, для меня нет. Поиграл в героя? Молодец, а я теперь расплачивайся!! Значит так, мой горячий псевдо мексиканский мачо: еще раз кто-то из твоих баб посмеет тронуть мою машину хоть пальцем, узнаю кто, найду и просто вдарю фейсом об первый попавшийся забор. Сначала их, потом — тебя! И ради всего святого, подойдешь еще хоть раз ко мне ближе, чем на километр, спасти тебя от верной смерти уже не сможет никакой УК который, мать его, РФ!!

И в довершенье слов пнула парту так, что она влетела краем в чье-то поцарапанное брюхо.

— Это было… эпично, — в повисшей тишине негромко протянул преподаватель, смотря то на кашляющую нехристь, то на злую до бешенства меня.

— Обращайтесь, если что, — насмешливо откликнулась и, одернув рукава, просто и спокойно вышла.

И только в коридоре перешла на быстрый бег, чувствуя, как злые слезы жгут глаза.