Чужая

Глава 25. Ева

— Боже! Почему ты раньше ни одно из них не носила?

Я перевожу взгляд от разложенных на моей кровати разнообразных платьев на Оксану и отвечаю честно:

— Не знала, что они у меня есть.

— Как это? — тут же хмурится подруга. — Ты не сама собиралась?

— Мне помогали, да, — снова смотрю я на платья.

— Что ж, — встряхивается Оксана и подхватывает в руки чёрное короткое платье с бежевой вставкой впереди и кружевным чёрным узором поверх неё, — это платье в самый раз с теми босоножками на высокой танкетке.

— Считаешь?

— Господи, не верю, что ты такая тёмная. Я уверена, Эля, надевай!

— А ты... Окс, ты мне с макияжем поможешь? — скованно спрашиваю я, перехватывая из её рук платье и прижимая его к груди.

— Не могу понять, как ты устраивала вечеринки, даже не представляя, как на них выглядеть...

— Ладно, проехали, — бросаю я, злясь на саму себя.

— Не капризничай. Конечно, я тебе помогу. Не с Таней же мне покорять танцпол.

Я облегченно улыбаюсь и начинаю собирать остальные платья, чтобы убрать их обратно в чемодан.

Сегодня мне как никогда хочется выглядеть хорошо. Для Никиты. Который, между прочим, весь день держался со мной как-то холодно. После вчерашнего, я думала, всё будет иначе, но он словно избегал меня. Потому на предстоящих танцах я хочу признаться ему в том, что поняла вчера. Хочу сказать ему, что готова идти до конца. Рядом с ним. И плевать на весь остальной мир.

Примерно через час я буквально не узнаю себя в зеркале... Даже не знала, что могу быть такой... красивой. И утончённой. И длинноногой...

Поистине, одежда и макияж делают нас другими людьми.

И я не знаю, хорошо это или плохо.

Впрочем, сейчас я довольна всем. Правда, переживаю о том, как оценит мой вид тот, ради кого я старалась.

— Видишь? — обнимает меня со спины Оксана. — Ноги длиннющие — то, что надо!

— Спасибо, — искренне улыбаюсь я, встречаясь с ней глазами в зеркале.

— Всегда пожалуйста, — глухо отвечает она и всматривается в меня странным взглядом. Но недолго: — Теперь жди, когда и я превращусь в такую же красотку!

Я смеюсь и киваю.

На себя Оксана тратит гораздо меньше времени, но качество от этого вовсе не страдает — опыт, как никак. Мы покидаем нашу комнату, держась под руки и пребывая в отличном расположении духа. И я ловлю себя на мысли, что счастлива, что мне в соседки досталась именно эта девчонка.

По дороге встречаем Стаса, который прихорошился ничуть не меньше всякой девчонки. Он оглядывает меня с ног до головы восхищённым взглядом, который ужасно меня смущает, кстати, и выдаёт:

— Как ты умудрялась так долго прятать от нас свои длинные ноги?

— Иди ты, — против воли улыбаюсь я.

— Шикарно выглядишь, Эль.

— Не одна она, если что, — хмыкает Оксана.

— О, а ты, как всегда, на высоте, Оксана. Если не вспоминать утренние зарядки, конечно.

— Не заметил мои шпильки, остряк?

— Боюсь-боюсь! — хохочет Стас.

— А где Никита? — осторожно спрашиваю я, когда мы начинаем спуск по лестнице.

Стас жмёт плечами и, кажется, прячет улыбку, отвечая наиграно равнодушно:

— Сказал, что найдёт нас уже там.

— Так он ещё в комнате?

— Нет, он ушёл раньше. Какие-то дела с директором.

— О, Игорь Олегович... Мечтаю с ним потанцевать! — замечает Оксана. — Как думаете, он согласится?

— Всё возможно, — хмыкаю я.

— Сладкое чувство предвкушения... Тоже предвкушаешь танец с Никитой?

— А как иначе?

Мы смеёмся, и уже вскоре находим торжественный зал, в котором в прошлую субботу мы смотрели кино. Сейчас здесь всё иначе. Полумрак помещения разбавляют пляшущие световые огни; громко играет современная музыка; ребята, все как один нарядные, снуют туда-сюда или стоят группками у столов с угощениями и напитками. В воздухе буквально пахнет праздником, великолепием и беззаботной жизнью.

Что странно — несмотря на то, что я впервые так выгляжу и впервые на подобном мероприятии, я совсем не чувствую себя... чужой.

Я рада, что со мной друзья, рада находиться здесь именно с ними. А совсем счастлива буду, когда увижу Никиту и расскажу ему о своих настоящих чувствах.

Вот только где же он?..

И тут совсем, как в кино, народ расступается, и моим глазам предстаёт пианино и мой парень за ним...

Музыка смолкает, а у инструмента появляется Жевнов собственной персоной с микрофоном в руках. Но я смотрю исключительно на Никиту. Он улыбается мне. Лукаво и загадочно. Тяну Оксану со Стасом ближе. Если Никита собирается играть, то я хочу быть в первых рядах!

— О, Игорь... Олегович выглядит потрясающе, да? — шепчет мне на ухо Оксана.

Я киваю, сосредотачивая внимание на словах директора:

— Мы покорили экватор, мои маленькие преступники! С чем я вас и нас и поздравляю. Впереди предстоит ещё много работы, но столько же осталось позади. Спасибо тем, кто старается, кто стремится стать лучше, чем он был вчера. И спасибо тем, кто не старается — это держит нас-взрослых в тонусе.

По залу проходит волна смеха, а директор, улыбнувшись, продолжает:

— Итак, многие из вас — талантливые люди. И мне по-настоящему радостно, когда вы тратите свою энергию на творчество, а не на пакости. Отличный этому пример — Никита, который выразил желание сыграть нам сегодня на пианино. Прошу, Никита.

Я затаиваю дыхание, не в силах отвести глаз от Никиты. Он... Такой классный в обычных на вид джинсах и рубашке с закатанными рукавами. Ему до невозможности идёт пианино! Словно он родился за этим инструментом.

Потрясающий.

И мой.

О... эта мысль сводит с ума, ускоряет стук сердца и приятно будоражит кровь.

Песню я узнаю с первых аккордов и, кажется, не красиво открываю рот от удивления и восхищения.

Shallow*.

А затем Никита начинает петь, не отрывая своих невероятных глаз от моих. И то, что он поёт... Про меня. Про него. Это про нас...

"Скажи мне кое-что,

Нашла ты в этом мире счастье своё?

Иль нужно что-то ещё?

Нечто другое, что ты ищешь давно?

Я тону,

Все хорошо, а перемен вновь хочу волну,

А в дурные дни,

Себя боюсь, но свет твой греет в груди.

Скажи в ответ мне всё,

С той пустотой внутри ты делаешь что?

Откройся, ведь тяжело

Тянуть свой крест самоотверженно?

Я тону,

Все хорошо, а перемен вновь хочу волну,

А в дурные дни,

Себя боюсь, но свет твой греет в груди.

Мы глубоко и все глубже ныряем,

У нашей любви нет дна.

Ударяя по волнам, им не достать нас,

У нас велика глубина.

У наших чувств есть глубина,

И не страшна нам любая волна.

У наших чувств есть глубина,

Неважно, какая волна."**

— Хочешь испортить все мои старания? — шепчет мне на ухо Оксана. — Но да, я бы тоже расплакалась от чувств, если бы мне спели красивую песню.

Я смотрю на подругу, только сейчас понимая, что по моим щекам действительно скатываются слёзы, и вижу её искреннюю улыбку. Моё сердце буквально трещит по швам от наполнившей его нежности. Я порывисто обнимаю Оксану, и с комом в горле шепчу ей:

— Спасибо за твою дружбу, Окс.

Подруга тихо смеётся, обнимая меня в ответ, а сбоку раздаётся голос Стаса:

— Эй, я первый с тобой подружился!

— Знаю, блондинчик, — улыбаюсь я и притягиваю его к нам, чтобы тоже обнять. — Вы очень классные, ребят.

— Это мы и без тебя знаем, — самодовольно заявляет Оксана, и мы снова тихо хохочем.

А в следующее мгновение в воздухе тает последний аккорд мелодии...

Я отпускаю ребят и иду прямиком к Никите, который поднимается из-за рояля. Внутри меня плещется столько ошеломляющих чувств, что им нужен выход. А он один. Поцеловать его прямо здесь и сейчас. И я целую своего невероятного парня, обнимая его за шею. Никита в ответ прижимает меня к себе сильней, и по залу вместе с аплодисментами разносятся свист и улюлюкания.

Мы смеёмся, не разрывая объятий.

Вечер настолько потрясающий, что становится немного страшно, но я гоню эти мысли прочь. Немного отстраняюсь и заглядываю в глаза, в которые влюбилась с первого взгляда.

— Это не случайность, верно? Мы должны были встретиться вновь.

— Рад, что ты наконец это осознала, — улыбается Никита. — И у меня для тебя комплимент: выглядишь умопомрачительно, Ева.

— Спасибо...

Мы вновь касаемся губ друг друга, но кто-то третий обхватывает пальцами мою кисть и тянет от Никиты:

— Успеете ещё, а сейчас танцевать!

Я хохочу вместе с Оксаной и успеваю перехватить Никиту за руку, чтобы и его затащить на танцпол. Наш блондинчик уже там и вовсю дрыгается под оглушительную музыку. Мы к нему присоединяемся.

Пляшущие огни, веселье, смех друзей и улыбка дорогого сердцу человека — этот вечер я не забуду никогда. Обещаю себе.

Мы балуемся, хохочем и танцуем несколько песен подряд, да так, что становится невыносимо жарко, и наконец тот, кто отвечает за музыку, жалеет нас и включает медленную композицию.

Оксана, сузив глаза, осматривается вокруг, жутко напоминая охотящуюся львицу, а когда видит «жертву», кивает самой себе и бросает нам напоследок:

— Пожелайте мне удачи!

— Удачи! — смеюсь я, а в следующий миг оказываюсь притянутой в объятья Никиты.

Он прижимается губами к моему уху и шепчет, рождая мурашки на моей коже:

— Потанцуешь со мной, Веснушка?

— С удовольствием, — шепчу я в ответ.

Никита широко улыбается мне, и эта улыбка — наполненная искренней радостью и безумно обаятельная — сжимает моё сердце, рождая в груди сладкий трепет и тепло.

Мы начинаем медленно кружиться вокруг своей оси, не отрывая глаз друг от друга. Никита ведёт меня очень умело, и я не чувствую неловкости оттого, что танцую медленный танец впервые в жизни. Я в принципе в этом месте много чего испытала впервые в жизни. И всегда рядом был Он. Тот, кто открылся мне и смог отрыть меня для себя. У наших чувств действительно есть глубина. Та, что связывает двух разных людей крепкой и незримой нитью, чтобы превратить их в единое целое.

И как бы ни закончился этот вечер, неделя или исправительный сезон в целом, я и Никита будем знать, что мы есть друг у друга.

Что может быть лучше этого?

Я улыбаюсь Никите в ответ и укладываю голову ему на плечо, на что он сильнее прижимает меня к своему телу и касается губами моих волос. Безумно хорошо. И по-настоящему чудесно.

Через пару мгновений я открываю глаза и не сдерживаю ещё одной радостной улыбки — Оксане удалось вытащить директора на танец! Ищу в толпе Стаса, по пути наткнувшись на острый взгляд... Тани. Досадливо поджимаю губы, стараясь не думать о плохом, и вижу друга, танцующего самим с собой... Он специально старается выглядеть покомичней и добивается своей цели — я хохочу, обращая и внимание Никиты на это забавное зрелище.

— Я хочу им рассказать, — смотрю я в глаза своему парню. — Оксане и Стасу. О том, кто я такая и почему здесь.

— Уверена?

— Да, не хочу их больше обманывать.

— Тебя это давно гложет, да? Тогда это верное решение. Лишь бы они не оказались из болтливых, — улыбается он.

— Буду на это надеяться, — улыбаюсь и я.

Никита касается моей щеки и гладит её подушечкой большого пальца:

— Ты такая красивая, Ев. Даже несмотря на отсутствие моих любимых веснушек.

— Уже думала, не заметишь, — шучу я, а затем выдыхаю с чувством: — Ник, кажется, я тебя...

Мне мешает договорить смолкшая музыка и раздавшийся за этим усиленный микрофоном голос директора:

— А у нас ещё один сюрприз!

— Запомни эту мысль, — шепчет мне Никита, разворачивая нас к большому экрану, у которого стоит Жевнов. — Через пару минут продолжим.

Я улыбаюсь и киваю, обнимая его одной рукой за талию, а Игорь Олегович тем временем продолжает:

— И на этот раз нам его подготовила Татьяна. Прошу.

Таня, скромно улыбаясь, идёт к директору и берёт из его руки микрофон, а к нам спешит Оксана.

— Эта сумасшедшая лишила меня последних пары минут танца с мужчиной моей мечты, представляете? — жалуется она. — Интересно, что она приготовила?

— Очень интересно, — хмурясь, киваю я.

Мы с Никитой озадаченно переглядываемся и вновь смотрим на Таню, которая глазами ищет кого-то в толпе. Как выясняется следом, искала она меня.

— Эльвира, не откажешься мне помочь в знак той дружбы, что была между нами? — ласково интересуется она.

Я сильнее прижимаюсь к Никите, даже не планируя двигаться с места. Но тут сзади раздаётся гнусавый голос:

— Советую подойти к ней, Ева.

Я испуганно смотрю себе за плечо, и не я одна, кстати, и вижу разбитый нос на лице с высокомерным выражением.

Чёрт, откуда этому придурку известно моё настоящее имя?!

— Тебе вчера было мало, подошёл за добавкой? — рычит ему Никита.

— Твоя подстилка ещё заплатит мне за то унижение! — выплёвывает он.

— Как ты её назвал? — дергается Никита в его сторону, но я мешаю ему схватить того за грудки.

— Не надо, Ник. Нам не нужны проблемы, — выразительно смотрю я на него.

Он сцепляет зубы и кивает через силу, а я продолжаю:

— Я выйду к Тане, хорошо? Обещай, что не наделаешь глупостей.

— Ты уверена, что стоит?

— Они знают, как меня зовут, — напряжённо шепчу я ему и, поцеловав его в щеку, иду к экрану.

— Спасибо большое за отзывчивость, Элечка! — скромно улыбается мне Таня и протягивает руку: — Постой со мной, пожалуйста, а то я стесняюсь.

Я заставляю себя взять её за руку и, разворачиваясь лицом к зрителям, шиплю ей:

— Что ты задумала, Тань?

— Чуточку терпения, подружка, — отвечает она мне тихо, и её взгляд блестит превосходством, а затем Таня обращается в микрофон к остальным: — Я приготовила вам интересную историю о бедной девочке, которая обманывала всех вокруг.

Я дергаюсь, но Таня усиливает хватку пальцев на моих, а за её спиной вспыхивает экран.

И на нём моё фото...

Я стою в окружении пустынной стройплощадки в потрёпанной толстовке, уперев руки в боки, а под подошвой моих стареньких кед находится не менее старенький футбольный мяч. Мои голые колени разбиты, а лицо запачкано грязью, но я улыбаюсь, словно только что выиграла мировой футбольный матч.

Впрочем, так я себя и чувствовала в тот далёкий день. А фото оставила на память. В своём, чёрт возьми, телефоне!

Я обращаю свой яростный взгляд на Таню, и та мне сладенько улыбается, продолжая говорить:

— Жила-была бедная девочка, у которой из развлечений был лишь дворовый футбол. И звали эту девочку красивым именем...

— Ты рылась в моих вещах?! — подаюсь я к ней. — Ты...

— Тсс, ты услышишь эту историю вместе со всеми, подружка, — ухмыляется Таня. — И звали эту девочку красивым именем Ева. Долгое время жила она в нищете вместе со своим маленьким братцем...

Я вновь смотрю на экран: предыдущее фото сменилось другим. Теперь это было селфи с Ромкой на моей железной кровати. Я резко выдыхаю и осматриваюсь вокруг. Встречаюсь глазами с Никитой, который выглядит не добрее меня самой, а затем... натыкаюсь на ошарашенный взгляд Стаса. Оксана тоже выглядит не менее удивлённой.

Я опускаю глаза, борясь с подступающим к горлу комом.

Я хотела, чтобы они обо всём узнали, но, чёрт, не таким образом!

— ...А затем придумала план, как нажиться за счёт ничего непонимающих и добропорядочных людей! Убедила Эльвиру Королёву, свою первую жертву, уступить ей место с красивым названием «Золотой городок», да ещё и плату за это попросила. И вот она здесь. Обманщица и воровка!

— Не неси чушь! — бросается к нам Никита, но его перехватывает наш куратор. Я встречаюсь с последним взглядами и вижу в глазах мужчины непонимание и осуждение. Слёзы катятся из глаз уже без моего разрешения.

Только вот... я не воровка!

— Какого хрена ты на меня наговариваешь? — стерев слёзы с глаз, рычу я на Таню.

Она отбрасывает мою руку, как что-то мерзкое, и делает шаг назад.

— Несмотря на твой обман, я хотела с тобой дружить, Ева. Даже взяла на себя твою вину за воровство броши моей соседки! Но ты отвернулась от меня, как только выдалась такая возможность! Я мучалась, зная правду, она просилась на свет, после того как ты со мной поступила. И я не выдержала. Люди здесь должны знать, что ты не та, за кого себя выдаёшь!

— Я не воровала эту дурацкую брошь!

— А то, что ты не Эльвира Королёва, тоже будешь отрицать?

Я сжимаю зубы и кулаки, сдерживая себя из последних сил. Как? Как она узнала о подмене? О деньгах? Кто ей мог это сказать?!

И я вдруг понимаю...

— Довольно, девочки, — вырастает возле нас Жевнов, забирает у Тани микрофон и обращается к ребятам, многие из которых злорадно улыбаются, а другие выглядят шокированными и удивлёнными: — Мы во всем разберёмся, а вы продолжайте наслаждаться вечером танцев. Миш, включай музыку. — Директор смотрит на нас с Таней по очереди и говорит: — Обе в мой кабинет. Сейчас же.

____________

*Мелководье (саундтрек к фильму "Звезда родилась")

**перевод песни: Александр Васильченко