Чужая жизнь

ГЛАВА ПЯТАЯ

Фифи вприпрыжку шла по улице. Она была счастлива, потому что сегодня был субботний ясный солнечный денек, и после того как она вернется из магазина, они с Дэном смогут отправиться в Гайд-парк на пикник. Поравнявшись с домом миссис Джарвис в конце улицы, Фифи постучала в дверь.

— Здравствуйте, — сказала она, когда старая леди ей открыла. — Я иду в магазин «Товары Виктора», вам нужно что-нибудь купить?

— Это тот новомодный магазин самообслуживания?

Фифи улыбнулась. Невзирая на то что Алисе Джарвис было уже за восемьдесят, она всегда находилась в курсе событий. Впервые Фифи заговорила с ней через несколько дней после переезда на Дейл-стрит, месяц тому назад, и ее сразу же пригласили на чай. Старая леди жила в доме Викторианской эпохи. Она сохранила тяжелую полированную мебель, которую привезли сюда еще ее родители, когда она была девочкой. У нее были братья и сестры. Но, в отличие от них, миссис Джарвис никуда не уехала из родительского дома. Когда они с мистером Джарвисом поженились, он переехал сюда, к ней и ее родителям.

Единственной уступкой, сделанной миссис Джарвис современным новшествам, была электропроводка, которую она скрепя сердце согласилась провести после войны, вскоре после смерти мужа. На ее дом, казалось, наложили отпечаток характеры всех когда-либо живших здесь людей: украшенная бахромой скатерть, сделанная еще ее матерью; старинные часы, которыми так гордился ее отец; десятки пожелтевших фотографий в рамках, на которых были изображены ее сестры и братья; рояль в гостиной, на котором они все учились играть, подпевая хором.

— Да, это действительно магазин самообслуживания, — ответила Фифи. — Но все товары там намного дешевле.

— Как по мне, это все американские штучки, — миссис Джарвис неодобрительно хмыкнула. — Я не хочу ничего покупать в таком месте. И мне нравится, когда меня обслуживают.

— А я предпочитаю экономить, — улыбнулась Фифи. — И если я схожу туда для вас, вы не будете чувствовать себя обделенной вниманием.

Миссис Джарвис махнула рукой. Она казалась очень строгой в старомодном, застегнутом наглухо черном платье, толстых чулках и с тугим узлом белоснежных волос на затылке, но Фифи давно поняла, что на самом деле она приветливая и добрая.

— Ну, тогда, если тебя это не затруднит, купи мне немного чаю и упаковку шоколадного печенья. Завтра меня должна навестить племянница с мужем. Обычно мы куда-нибудь идем, но сейчас в саду так мило, что мы, возможно, посидим здесь.

Фифи подозревала, что миссис Джарвис, кроме чая и печенья, ничего не ест: она не заметила никаких съестных припасов в кухне, когда заглядывала к ней на прошлой неделе. Но Фифи не настолько хорошо знала эту пожилую леди, чтобы подвергать ее допросу.

— Вы уже закончили с покраской? — спросила миссис Джарвис. Она обратила внимание на краску в волосах Фифи, когда видела ее прошлый раз.

— Да, теперь там так красиво! — возбужденно сказала Фифи. — Гостиная стала светло-зеленой, а спальня — кремового цвета. А еще мы купили новый ковер. Мисс Даймонд сказала, что у нас прекрасный вкус.

— Надеюсь, она не слишком строга с тобой? — с беспокойством спросила миссис Джарвис. — Порой она бывает просто несносной.

Фифи улыбнулась. Мисс Даймонд жила с ними в одном доме и работала диспетчером в телефонной компании. Она была очень чистоплотной, устанавливала в доме свои законы и строго следила за их выполнением.

— Я стараюсь вести себя как подобает, — ответила Фифи. — Тем более что на самом деле у мисс Даймонд доброе сердце. Лучше пусть в нашем доме живет она, чем кое-кто из соседей.

— Ты слышала, что у них творилось вчера ночью? — спросила миссис Джарвис, заламывая руки, чтобы выразить свой ужас и неодобрение. — Крики, вопли, а какая ругань!

Она, конечно, говорила о семье Маклов. Редкая ночь проходила без того, чтобы там что-нибудь не произошло: если не драка между Молли и Альфи, то детские крики или громкая музыка, а по пятницам в доме номер одиннадцать случались сборища картежников, когда жуликоватого вида типы отбывали после полуночи, хлопая дверцами автомобилей и громко сигналя.

В прошлую пятницу Дэн хотел пойти туда и вмешаться, так как какая-то женщина кричала так, словно ее безжалостно избивали, но, к счастью, крики вдруг прекратились, и Дэн успокоился.

— Когда мы только переехали сюда, мы думали, что соседи сгущают краски, рассказывая ужасы об этой семье, — сказала Фифи. — Но теперь мы убедились, что это не так. Не может быть, чтобы у полиции не было претензий к Маклам. В крайнем случае, их можно обвинить в нарушении общественного спокойствия.

— Говорят, что Альфи дает полиции взятки, чтобы они не обращали на них внимания, — заговорщически прошептала миссис Джарвис. — Жаль, что я не могу дать кому-нибудь взятку, чтобы он пошел и сжег их дом вместе с ними. Мистер Джарвис однажды пошел к ним и потребовал, чтобы они прекратили шуметь, и вскоре после этого на него напали, когда он возвращался домой. Мы не смогли доказать, что это их рук дело, но все это и так знали. Они сломали ему челюсть и несколько ребер — просто звери какие-то.

Хотя поначалу Фифи и Дэн действительно считали большинство рассказов о Маклах преувеличением, уже тогда стало понятно, что некоторые из соседей по-настоящему боялись Альфи. Когда миссис Джарвис говорила о Маклах, ее губы дрожали, и она всегда смотрела в окно, прежде чем открыть дверь. По мнению Фифи, было ужасно, что старой леди, которая прожила на этой улице всю свою жизнь, приходится доживать последние годы в таком страхе.

Фифи Маклов не боялась, зато она стала за ними наблюдать. Она понимала, что ничего хорошего в этом увлечении не было. Маклы представляли собой настоящие отбросы общества. Но они очень отличались от всех тех тихих ненавязчивых соседей, за которыми Фифи привыкла наблюдать с детства. В этом была какая-то новизна, и Фифи Маклы почти нравились, потому что служили неплохим развлечением.

Дэн купил подержанный телевизор, но Фифи предпочитала наблюдать за Маклами. Это было нечто вроде «театра по соседству», где целая семья разыгрывала бесконечную мыльную оперу. Тут была комедия, когда сумасшедшая Дора бегала по улице в мужских ботинках и в одном полотенце. Она гонялась за Майком, племянником Альфи, и кричала, что любит его.

В сериале была интрига, когда Молли и Альфи возвращались домой пьяные. Дойдет ли дело до драки? Или позже ночь огласится звуками животного секса? Тут была некая тайна, когда по пятницам у Маклов собирались неизвестные типы и играли в карты. Большинство из них были такими же жуликоватыми, как и Альфи, но некоторые хорошо одевались и скорее походили на бизнесменов, чем на мошенников. Фифи не могла понять, как такие люди могут по доброй воле приезжать в столь отвратительное место, чтобы поиграть в карты. Дэн сказал, что на самом деле сшитый на заказ костюм — это как раз признак того, что его владелец негодяй, и что, невзирая на внешний вид, гости Маклов, скорее всего, сами живут в таких же свинарниках. Загадкой также было полное безразличие полиции к жалобам на шум и нарушение общественного порядка. Еще здесь присутствовала трагедия, так как все дети Маклов были ужасно неухоженными.

Где же бывала Молли, когда по вечерам в одиночку выходила из дома, сногсшибательно-кричаще одетая? Почему дети каждую неделю возили целую тележку белья в прачечную, хотя никто из их семьи, кроме Молли, никогда не носил чистой одежды? На какие деньги покупались ящики спиртного, если никто из Маклов не работал?

Но самым интригующим фактом было огромное количество посетителей. Не проходило и дня, чтобы к Маклам не пришел кто-то новенький. Возможно, пара девушек-подростков были старшими дочерьми Молли и Альфи, которые теперь жили в другом месте, но Фифи не думала, что все остальные люди тоже являлись родственниками Маклов. Ни один из обитателей Дейл-стрит не мог сказать об Альфи хоть что-то хорошее, откуда же тогда у него было столько друзей?

Фифи очень хотелось узнать о Маклах как можно больше. Она бы отдала что угодно за возможность превратиться в муху и пробраться к ним в дом, чтобы все разузнать. Фифи знала, что они никогда не убирают в доме и питаются исключительно полуфабрикатами. Но когда кто-либо говорил ей, что Маклы опасны, она в это не верила. Для нее все они были немытыми придурками, часто жестокими, очень грубыми, но не представляющими собой никакой опасности.

Немного поболтав с миссис Джарвис, Фифи пошла в магазин. К ее удивлению, Кеннингтон начал ей нравиться. Это было не совсем то, к чему она привыкла, но этот район был похож на растревоженный улей, где миллион событий случались прямо у нее перед носом.

Фифи даже понравилась их квартира, после того как они ее подремонтировали. Все было бы иначе, если бы у них были ужасные соседи, но никто бы не возражал против того, чтобы пользоваться одной ванной с аккуратными мисс Даймонд и Фрэнком Убли. Дэн в шутку называл мисс Даймонд «ванным инструктором», потому что на следующий же день после их вселения она лично проинструктировала Дэна о том, как нужно после себя мыть ванну. Она поставила в ванной вазоны с цветами, пользовалась средствами для ароматизации воздуха и дважды в неделю тщательно мыла пол.

Что касалось Фрэнка, который жил на первом этаже, как сосед он оказался просто находкой. Такой же чистоплотный, как и мисс Даймонд, он к тому же был очень добрым человеком и всегда был готов прийти на помощь. Он одолжил Дэну инструменты и помог повесить полки. Он советовал им, где можно дешевле купить краску или доски, и не скрывал радости, когда они приглашали его на чай, чтобы показать, что они уже сделали с квартирой.

Квартплата была невысокой, так что им не надо было беспокоиться о деньгах. Но больше всего на мнение Фифи о Дейл-стрит повлияли другие соседи, ведь они оказались очень приятными людьми. Было здорово жить по соседству с такими милыми, честными людьми. Раньше в Кингсдауне, в Бристоле, никто из соседей даже ни разу не заговорил с ними. На улице, где жили родители Фифи, соседи не видели дальше своего носа и, несмотря на то что в целом были приятными людьми, просто не затрагивали другие темы, кроме домашних дел, воспитания детей и работы в саду. Фифи никогда не придавала этому значения, но теперь, пожив на Дейл-стрит месяц, поняла, что все они просто боялись проявить какие-либо чувства или высказать свое мнение.

Люди, которые окружали ее теперь, были более открытыми. Если с ними случалось что-то хорошее, они хотели, чтобы об этом знали все. Они затаскивали тебя к себе домой, чтобы показать новый телевизор, или мебельный гарнитур, или еще одного ребенка. Точно так же они делились и невзгодами. Фифи слышала, как ее соседи роптали по поводу своих бессовестных домовладельцев, ненавистных тещ и тестей и даже по поводу детей, которые их огорчали. Они также умели посмеяться над собой. В Бристоле ни одна домохозяйка не призналась бы, что забыла положить в торт сахар или что обед для мужа пригорел, потому что она заболталась с соседкой. Но тут люди ничего не скрывали, полагая, что нет ничего постыдного в том, чтобы показать свои недостатки.

Фифи это нравилось. Жители Дейл-стрит были искренними, и это было хорошо. Она всегда считала, что по-настоящему подружиться можно только тогда, когда люди полностью доверяют друг другу, знают особенности друг друга и ценят их.

Иветта, портниха-француженка, и поляк Стэн приехали сюда в 1947 году как эмигранты. Айви Хеллес, до того как выйти замуж за Сесила, была танцовщицей. Поговаривали, что Джон Болтон отсидел в тюрьме за ограбление банка. Фифи хотела познакомиться со всеми, кто жил на Дейл-стрит, услышать их истории и подружиться с ними. Но, к сожалению, у нее не было такой возможности, потому что она работала.

Она устроилась в адвокатскую контору на Ченсери-лейн в первую же неделю жизни в Лондоне. Ей нравилась новая работа, потому что она была интереснее, чем предыдущая. Иногда, если рядом не оказывалось курьера, чтобы отвезти документы кому-нибудь из адвокатов в Темпл[11] или в один из судов, Фифи сама доставляла их. Кроме перерыва в работе и возможности побыть на свежем воздухе, Фифи очень нравился сам Темпл, так как школа размещалась в старинном здании.

Жизнь в Лондоне была захватывающей. Она протекала в два раза быстрее, чем в Бристоле. Сначала час пик ужаснул Фифи. Она, в отличие от всех остальных, никак не могла решиться проталкиваться в автобус и метро, пуская в ход локти и колени. Но затем Фифи научилась и этому. Теперь она могла бежать за автобусом и запрыгивать в него на ходу, спрыгивать на светофорах и даже на перекрестках, увертываясь при этом от мчащихся навстречу автомобилей. Ей также нравилась разношерстная лондонская толпа: бизнесмены в котелках, со сложенными зонтиками, цепляющиеся за поручни метро бок о бок с простыми рабочими; девушки в купленной на рынке одежде, с высокими растрепанными прическами и сильно накрашенными глазами рядом с женщинами, которые словно сошли со страниц журнала мод.

Тут также были люди всевозможных национальностей. За один день можно было увидеть немцев, французов, греков, австралийцев и американцев, а также африканцев, индийцев, арабов, китайцев и японцев. Магазины удовлетворяли любые прихоти — в одном только Кеннингтоне можно было приобрести все что угодно — от кебаба до батата, от фантастических тканей для сари до деловых костюмов. Супруги Рейнолдс несколько раз выбирались в Сохо и были потрясены количеством стрип-баров и магазинов с порнографическими журналами. При этом им казалось еще более невероятным то, что тут было очень много театров. В то время как люди во фраках и вечерних платьях шли или ехали в такси в дорогие рестораны, рядом, за углом предлагали свои услуги дешевые проститутки.

На самом деле Фифи не очень скучала по Бристолю. Вообще-то, за все время, проведенное в Лондоне, она ни разу не пожалела о своем переезде. Один раз она написала родителям письмо, указав в нем свой новый адрес. Она регулярно переписывалась с Патти, что же касается остальных знакомых, Фифи ограничилась открытками с описанием того, как она счастлива здесь.

Счастлива — это было не совсем подходящее слово, чтобы выразить ее чувства. Переезд к Дэну в Лондон укрепил их брак и сильнее их сблизил. Здесь они оказались в равном положении и с широко раскрытыми глазами искали свою удачу.

Фифи любила ходить за покупками в «Товары Виктора». Традиционные магазины были темными и тесными, а здесь горели яркие лампы, все товары были красиво разложены на полках, и на каждом был ценник. Такие магазины называли супермаркетами, и большинство жителей Лондона думали, что это временное явление, так как их владельцы не смогут удерживать столь низкие цены. Фифи была не согласна с общепринятым мнением. Она полагала, что в будущем супермаркеты получат широкое распространение, вытеснив традиционные лавочки.

Возвращаясь домой по оживленной Кеннингтон-Парк-роуд с двумя полными пакетами, в которых лежали продукты, купленные на целую неделю, Фифи была в прекрасном настроении. Вчера Дэн приобрел подержанный холодильник, и она радовалась, что больше не придется покупать мясо и молоко каждый день. Еще Фифи не могла дождаться, когда придет домой, чтобы наконец прочитать только что купленную свежую газету. Незатухающий скандал по поводу отношений горничной Кристины Келлер и военного министра Джона Профумо был таким увлекательным! Все началось еще в марте, после того как бывший любовник Кристины стрелял в квартире, которую она снимала вместе с Мэнди Райс-Дейвис. Но теперь оказалось, что на самом деле с горничной спал Джон Профумо, а она сама в свою очередь изменяла ему с Ивановым, российским атташе. Каждый день открывал все новые тайны. Владельцем квартиры оказался доктор Стивен Вард, известный ортопед, а обе девушки были замечены в бассейне лорда Астора абсолютно голыми. Ходили слухи, что дело не обошлось без наркотиков, и бог знает, какие еще подробности могли всплыть в скором времени?

Перед поворотом на Дейл-стрит находился небольшой огороженный пустырь, дома на котором снесли. Как обычно, Фифи заглянула туда сквозь сломанные штакетины ограды. Пустырь служил игровой площадкой местным детям. Обычно там бегали десятки детей, разбивая лагерь, играя в пиратов и иногда разжигая костры. Фифи по этому поводу испытывала смешанные чувства. С одной стороны, она понимала, что в Лондоне было очень мало мест, где дети могли бы побегать вволю. Но ее взрослая половина беспокоилась, так как на пустыре лежали горы мусора, было полно разбитых бутылок и других опасных предметов.

К ее удивлению, несмотря на хорошую погоду, сегодня тут никого не было. Но, проходя мимо пустыря, Фифи услышала плач. Она поставила пакеты с покупками на землю и просунула голову в дыру в заборе, чтобы выяснить, в чем тут дело.

На земле, закрыв руками лицо, сидела маленькая девочка и плакала навзрыд.

Это была Анжела, самая младшая из детей Маклов.

Так как именно эта девочка, избиваемая матерью, была первой, кого Фифи увидела в день приезда на Дейл-стрит, то за ней Фифи наблюдала внимательнее, чем за кем бы то ни было из их семьи. Несомненно, девочке не повезло больше всех. Родители на нее кричали, старшие брат и сестры дразнили ее, и даже ее тетя Дора, кажется, ни во что ее не ставила.

Если бы Фифи увидела в таком состоянии кого-то из остальных троих детей Маклов, то, не задумываясь, прошла бы мимо. Она давно заметила, что глаза у них светились хитростью, а с языка часто слетали бранные слова, и подумала бы, что они, скорее всего, что-то замыслили. Было известно, что они по поручению родителей выхватывали из рук других детей, направлявшихся в магазин, деньги и готовы были проскользнуть в любую открытую дверь, чтобы что-то украсть. Фифи видела, как они толкали стариков, переворачивали мусорные баки и разбивали бутылки с молоком, оставленные молочником у дверей. При случае они могли сделать любую подлость.

Но Анжела была другой. Она была запуганной, худой от недоедания и совсем не нахальной. Если она встречалась взглядом с кем-нибудь из взрослых, то в ее глазах появлялся страх. Фифи колебалась. Здравый смысл советовал ей не обращать на девочку внимания, но от ее плача просто разрывалось сердце.

— Что случилось, Анжела? — спросила Фифи.

Девочка испугалась, но приоткрыла лицо.

— Ничего, — ответила она.

Но что-то все-таки случилось: Анжелу избили. Вокруг глаза у нее был такой огромный синяк, что самого глаза практически не было видно.

Фифи предположила, что это сделал кто-то из детей, и потому сейчас здесь никого не было. Вспомнив то время, когда ее тоже, бывало, обижали сверстники, Фифи решила, что должна хоть что-то сделать, чтобы наказать виновных, или хотя бы посочувствовать Анжеле.

Фифи вернулась к тому месту, где в заборе была большая дыра.

— Кто тебя ударил? — спросила Фифи, перелезая через сломанные доски ограды.

Заострившееся личико, бледная кожа, спутанные тусклые волосы, отсутствие передних зубов и грязная одежда и в лучшие времена не добавляли девочке привлекательности. Сейчас же, с подбитым глазом, малышка казалась совсем жалкой. Когда Фифи подошла к ней, Анжела стала подниматься с земли, явно собираясь убежать.

— Ты знаешь, кто я такая? — спросила Фифи, предположив, что Анжела так испугалась, потому что с ней заговорила незнакомая женщина. — Я живу напротив вас, в доме номер четыре, мое имя Фифи Рейнолдс, а моего мужа зовут Дэн.

Девочка кивнула.

— Я тебя видела, — прошептала она. — Вы красили стены.

Фифи догадалась, что Анжела следила за ними поздно вечером из окна третьего этажа.

— Когда я была маленькой девочкой, я тоже, бывало, наблюдала за людьми, — сказала Фифи, пытаясь завоевать доверие Анжелы. — Обычно я придумывала о них разные истории. В основном это были хорошие истории, в которых они были принцессами или балеринами. Ты тоже так делаешь?

Анжела кивнула.

— И какую историю ты придумала обо мне? — спросила Фифи.

Ответа не последовало, что было неудивительно, так как синяк, должно быть, ужасно болел.

— Расскажи, — настаивала Фифи. — Мне интересно послушать, что ты придумала.

— Что ты — моя старшая сестра, — ответила Анжела, низко склонив голову.

От такого неожиданного и трогательного признания у Фифи появился ком в горле. Она понимала, о чем мечтала девочка, когда наблюдала за их квартирой. Анжеле хотелось жить в безопасном уютном месте, где никогда не бывает драк и скандалов. В таком месте, где все было бы чистым и красивым, а старшая сестра мыла бы и расчесывала ей волосы. Придумывала ли она себе кого-нибудь, кто мог бы ее приласкать и развеселить?

— Анжела, кто тебя ударил? — еще раз спросила Фифи.

Девочка пожала плечами, словно это было неважно.

— Скажи мне. Если детям, которые тебя обидели, это сойдет с рук, то они покатятся по наклонной плоскости. Я поговорю с их матерями.

— Это были не дети, — еле слышно произнесла Анжела.

— Кто же тогда? Это мама или папа?

— Папа, — прошептала девочка, со страхом глядя на Фифи. — Но не говори им ничего, иначе они побьют меня еще сильнее.

Фифи не на шутку разозлилась. У нее в голове не укладывалось, что взрослый мужчина мог избить беззащитного ребенка.

Некоторое время Фифи колебалась. Сердце велело ей отвести Анжелу в их с Дэном квартиру, приложить к синяку лед и сказать мужу, чтобы он позвонил в полицию. Но она боялась, что это может плохо кончиться.

— Почему отец тебя ударил? — спросила Фифи.

— Потому что я вылила на него чай, — угрюмо ответила Анжела. — Понимаешь, я это сделала ненарочно. Он лежал в постели, а я споткнулась обо что-то в темноте.

У Фифи перед глазами возникла неприятная сцена: Альфи, которому лень работать, но не лень ударить маленькую девочку, лежит в своей вонючей спальне. Фифи понимала, что необходимо показать Анжеле, что на свете есть люди, которым небезразлична ее судьба.

— Пойдем ко мне, я промою тебе глаз, — предложила Фифи.

— Я не могу! Отец может узнать, что я заходила к тебе домой, — испуганно сказала Анжела. — Он сделает тебе больно.

— Если он только осмелится поднять на меня руку, то вскоре очень сильно об этом пожалеет, — Фифи старалась говорить спокойно.

— Ты не знаешь, какой он. Он не станет просто приходить к вам и драться. Он устроит вам какую-нибудь подлость. Он такой.

Фифи стало не по себе, когда она поняла, что такая маленькая девочка уже отдает себе отчет в том, какой мерзкий тип ее отец.

— Это мои проблемы, — твердо заявила Фифи. — Твоему глазу просто необходимо уделить должное внимание. А теперь пойдем со мной.

Фифи боялась, что Анжела умчится без оглядки, как только они доберутся до Дейл-стрит, но та и не пыталась убежать, даже когда они встретили Иветту Дюпре, которая вышла из магазина, как раз им навстречу.

— Здравствуй, Фифи, — произнесла она. — Как дела?

Дэн называл Иветту «госпожой француженкой» и утверждал, что никогда не слышал более сексуального голоса. Фифи не спорила, но больше ничего сексуального в этой женщине не было. Некоторые считали, что ей нет еще и сорока, но в одежде, оставшейся еще со времен Второй мировой войны, Иветта казалась почти старухой. В те редкие случаи, когда француженка выходила из дому, она надевала серое приталенное пальто до середины икр и фетровую шляпу. Дэн говорил, что это обмундирование времен Французского сопротивления Иветта надевает специально, чтобы скрыть потрясающую фигуру, перед которой не способен устоять ни один мужчина.

Впервые Фифи зашла к ней через пару дней после того, как они с Дэном переехали на новое место, и попросила заменить молнию на юбке делового костюма, который был нужен ей для собеседования. Иветта показалась ей милой и дружелюбной. Она хоть и не пригласила Фифи в дом, но с радостью согласилась поменять молнию и занести ей костюм попозже.

Дэн, конечно, ошибался насчет ее фигуры, — простое коричневое шерстяное платье подчеркивало ее худобу и плоскую грудь. И в то же время вблизи Иветта казалась довольно красивой, с огромными черными глазами и мягкой линией полных губ. Фифи не понимала, зачем француженка завязывала волосы в такой строгий узел, и почему, будучи первоклассной портнихой и делая элегантную, модную одежду для других людей, сама выглядела так чопорно и старомодно. Фифи надеялась когда-нибудь подружиться с Иветтой и убедить ее покрасить волосы, чтобы скрыть седину, сделать макияж и поменять стиль одежды. Но пока что ей не удалось исполнить свое намерение.

— Отлично, спасибо, — ответила Фифи на вопрос Иветты. Обычно она с радостью останавливалась, чтобы поболтать с француженкой, так как та была такой загадочной, но теперь, с Анжелой на буксире, Фифи хотела как можно скорее попасть в дом.

— Sacre bleu![12] — воскликнула Иветта, увидев быстро чернеющий глаз Анжелы. — Кто это сделал с тобой?

— А что, неясно? — сказала Фифи. — Я веду ее к себе, чтобы наложить компресс.

— Разве это разумно? — мягко спросила Иветта.

В прошлый раз, когда они разговаривали о Маклах, Иветта рассказала Фифи, что это за ужас — жить рядом с такими соседями. Окно ее кухни было как раз напротив их окон, и она слышала и видела отвратительнейшие сцены. Фифи пока не удалось разговорить Иветту настолько, чтобы та поведала ей все детали, и не потому, что у француженки не было времени. Просто Иветта боялась Маклов не меньше, чем миссис Джарвис.

— Полагаю, что не очень, но я все равно это сделаю, — твердо ответила Фифи. Иветта махнула рукой, давая понять, что считает такое поведение неразумным, а затем повернулась и ушла.

Фифи посадила Анжелу на стул и приложила к ее глазу пакетик с кубиками льда, а затем позвала Дэна на лестничную площадку.

— Ты должен пойти в полицию и заявить на Альфи, — прошептала Фифи, открыв кухонный кран, чтобы Анжела их не услышала.

— Настучать на него? Это не годится, — сказал Дэн, качая головой.

— А почему бы и нет?! — воскликнула Фифи. — Ты же не оправдываешь взрослого мужика, который избивает ребенка?

— Нет, конечно нет, — сказал Дэн. — Просто его надо как следует проучить. Если сюда приедет полиция, я уверен, что Альфи заставит Анжелу рассказать им совсем другую историю, и они ему ничего не сделают. А потом он снова на ней отыграется.

— Ну и как ты предлагаешь поступить? — насмешливо спросила Фифи. — Подлечить Анжелу и отправить ее домой? А затем винить себя, когда отец снова начнет ее избивать?

— Я не сказал, что собираюсь сидеть сложа руки, — ответил Дэн.

Его лицо помрачнело, а глаза сверкали. Фифи никогда раньше не видела его таким. С нею Дэн всегда был очень нежен, но она вдруг почувствовала, что сейчас видит другую, гораздо более опасную сторону его характера, которую он до сих пор от нее скрывал.

— Ты же не собираешься с ним драться? — взволнованно спросила она. Фифи видела, что в таком состоянии Дэн способен на все.

— Нет, я только сделаю ему небольшое внушение, — спокойно произнес Дэн. — Я скажу ему, что мне обо всем известно и что он очень сильно пожалеет, если это повторится еще раз. С такими подонками по-другому нельзя.

Он не стал выяснять, согласна ли с ним Фифи, а ринулся вниз по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Фифи немного встревожилась. Она слышала много историй о том, что Альфи Макл мстил каждому, кто осмеливался выступать против него, и хотя бы некоторые из этих историй должны быть правдой.

Возвращаясь в гостиную со стаканом фруктовой газировки для Анжелы, Фифи посмотрела в окно. Дэн колотил кулаком в дверь Маклов. Ему открыла Молли. Хотя окно было распахнуто настежь, Фифи не расслышала слов Дэна, так как он говорил спокойно и негромко. Зато она услышала вопли Молли, когда та звала Альфи. Альфи появился сразу же. На нем была грязная жилетка и штаны на подтяжках, а на лице застыло выражение крайнего удивления.

Теперь Фифи слышала голос Дэна, но она не смогла разобрать, что он говорил. Альфи попятился назад в дом, словно боялся, что его сейчас ударят. Скорее всего, он отрицал, что избил Анжелу. Молли тоже отступила, спрятавшись за спиной мужа. Было видно, что она готова убежать в любой момент.

Какой бы устрашающей ни была репутация Альфи, но рядом с Дэном он представлял собой жалкое зрелище. Дэн был сантиметров на двадцать выше, отлично сложен и более чем на двадцать лет его моложе. Он мог бы порвать Альфи на куски, но Дэн не раз утверждал, что презирает тех, кто решает вопросы с помощью грубой силы. С другой стороны, Фифи знала, что ее муж негативно относился к жестокому обращению с детьми, так как в свое время испытал это все на собственной шкуре. Когда Фифи увидела, что Дэн неожиданно рванулся вперед и схватил Альфи за плечи, то невольно закрыла лицо руками.

Не услышав ни криков, ни звуков ударов, она осторожно выглянула из-за пальцев и к своему удивлению увидела, что ее муж просто трясет Альфи, притянув его к себе. Затем Дэн отпустил негодяя и повернулся, чтобы уйти.

Дверь Маклов немедленно захлопнулась, а Фифи бросилась вниз по лестнице, чтобы встретить Дэна в холле.

— Тсс, — шикнул на нее Дэн. — Ты же не хочешь напугать Анжелу?

— Что ты ему сказал?

Дэн пожал плечами.

— Лишь то, что если я еще раз увижу, что девочку били, то просто сверну ему шею.

— Но он изобьет ее, как только Анжела вернется домой! — воскликнула Фифи. — Ты сделал еще хуже.

— Нет, не хуже. Я знаю таких людей, как Альфи. Я их каждый день вижу рядом со стройкой, — чертовы подонки, которые задирают только тех, кто не может за себя постоять. Но стоит им напороться на того, кто может дать сдачи, как у них уже полные штаны от страха. Альфи знает, что получит от меня на орехи, если хоть пальцем тронет Анжелу. Он не станет рисковать.

Фифи очень хотелось в это верить, но почему тогда никто до сих пор не приструнил Альфи Макла, если это было так просто?

Дэн, кажется, понял ее опасения. Он обнял жену и поцеловал ее в нос.

— Перестань волноваться. Я сказал Маклам, что остаток дня Анжела проведет с нами, так что давай ее накормим и поиграем с ней. А потом я сам отведу ее домой. Обещаю, Альфи ее и пальцем не тронет.

В шесть вечера Дэн отвел Анжелу домой. Они устроили пикник прямо в квартире, сидя на полу, потому что Анжела была не в состоянии куда-то ехать. Позже Фифи вымыла ей волосы и собрала их в хвостики, завязав голубыми ленточками. Они сыграли в ладушки, и так как в доме не было игрушек, детских книжек и даже карандашей, Дэн вбил в катушку с нитками четыре гвоздика и научил Анжелу, как плести макраме.

Но девочка, казалось, была счастлива просто потому, что оказалась здесь. Она мало говорила, только прижималась к Фифи и смущенно улыбалась Дэну.

С чистыми расчесанными волосами Анжела преобразилась, но Фифи испугалась, увидев, как малышка ест. Анжела ела как животное, жадно отрывая большие куски и запихивая их в рот, который оставался открытым, пока она жевала. Фифи хотелось искупать малышку и выстирать ее грязную одежду, потому что от девочки исходил кисловатый запах, из-за которого было неприятно ее обнимать.

Но Дэн, кажется, ничего этого не замечал. Проводив Анжелу домой, он сказал: «В ее возрасте я мало чем от нее отличался».

Еще он сказал, что Молли вела себя довольно вежливо. Она похвалила новую прическу Анжелы, спросила у дочери, хорошо ли та провела время. А затем, отозвав Дэна в сторону, объяснила, что Альфи вовсе не хотел причинять вред своей дочери. Молли сказала, что девочка облила его горячим чаем и он ударил ее непроизвольно.

Но все равно тем вечером Фифи заметила, что Дэн был очень подавлен, так как он почти все время молчал. Он мало рассказывал о своем детстве, но однажды признался жене, что до десяти лет верил в то, что мать его разыскивает и однажды придет, чтобы забрать к себе. Дэн сказал, что каждую ночь засыпал с мыслями о том, как им с мамой было бы чудесно жить вместе. Фифи догадывалась, что сегодняшнее происшествие пробудило в нем те и, возможно, другие воспоминания, о которых он ей не говорил.

Она не хотела еще больше расстраивать Дэна, заставляя говорить на эту тему, поэтому только крепче его обняла.

— Сегодня я по-настоящему тобой гордилась, — сказала Фифи. — Ты был таким внимательным к Анжеле. И таким сдержанным с ее родителями.

— Мне пришлось как следует над собой поработать, прежде чем я научился себя контролировать, — признался Дэн. — Сразу после службы в армии я, бывало, с кулаками бросался на каждого, кто меня обижал, но от этого было мало пользы. Мой первый начальник, каменщик, у которого я был учеником, помог мне с этим справиться. Он привел меня в боксерский клуб и дал мне выместить злость на боксерской груше. Он был крепким парнем, выросшим в трущобах Глазго, так что он знал, о чем говорил.

— Этот человек заменил тебе отца, — понимающе кивнула Фифи. — Миссис Джарвис утверждает, что Альфи унаследовал мерзкий характер от своего папаши. Интересно, на кого будет похожа Анжела, когда вырастет?

— На свою мать, — печально ответил Дэн. — Она выскочит замуж за первого встречного, который сделает ей предложение, и почти наверняка это будет такой же законченный мерзавец, как и ее отец, и в этом мире появится еще один выводок нелюбимых и несчастных детей.

— Перестань! — воскликнула Фифи со слезами на глазах. — Ты же не вырос таким, так что все это не предрешено заранее.

— Если бы не мой начальник и другие люди, с которыми я работал, я, скорее всего, стал бы именно таким, — сказал Дэн нахмурившись. — Все они были суровыми людьми, но они гордились своими профессиональными навыками и верили, что только заработанное собственным трудом имеет ценность. Они любили своих жен и детей. Я видел, как они смягчались, когда говорили о них. Так что я начал стараться стать таким, как они, а не таким, как всякие проныры, промышляющие мошенничеством и хитростью. А затем я встретил тебя и понял, что теперь я самый счастливый человек на свете.

Фифи подумала о своих родителях и об их отношении к Дэну. Она предполагала, что если бы они увидели Дейл-стрит и некоторых ее обитателей, таких как Молли и Альфи, то только еще больше утвердились бы в своем мнении, что Дэн тащит ее за собой на дно.

— Это мне повезло, — сказала Фифи улыбаясь и снова поцеловала мужа в щеку. — Ты — лучшее, что когда-либо со мной случалось.

На следующее утро, пока Дэн ходил покупать газеты, неожиданно пришла Иветта Дюпре и принесла шторы.

— Надеюсь, я вам не помешала, — сказала она. — Я хочу вручить вам этот маленький подарок.

Фифи была так тронута и удивлена, что не знала, что ответить. Шторы были просто великолепны — бледно-зеленый шелк, отделанный рюшами. Она видела такие только в глянцевых журналах.

— Это так мило с твоей стороны, спасибо, — выдохнула Фифи, перебирая пальцами замысловатые рюши. — Ты сама их сшила?

— Ну конечно, — сказала Иветта, слегка покраснев от удовольствия. — Мне нравится шить, это… как вы говорите? Мое хобби. Я надеюсь, цвет вам подойдет.

— Мы пока не подбираем вещи по цвету, — произнесла Фифи, приглашая Иветту в гостиную. — Я давно хотела заменить занавески во всех комнатах, но не видела готовых штор, которые бы мне понравились.

— Если ты найдешь подходящую ткань, я сошью их вам, — предложила Иветта, морща нос при виде ужасных оранжевых занавесок. — На эти шторы невозможно долго смотреть, они слишком уродливы.

Фифи сказала, что не может беспокоить Иветту такими просьбами. Иветта заявила, что сделает это с удовольствием, вынула из кармана мерную ленту и измерила окно.

Фифи предложила гостье чашку кофе, и они несколько минут непринужденно болтали, а затем Иветта спросила о том, что произошло с Анжелой.

Фифи пересказала ей события, сообщив под конец, что Дэн, кажется, уверен в том, что Альфи больше не осмелится поднять руку на малышку.

— По-моему, Дэну следует быть начеку, — предупредила Иветта. — Альфи плохой человек, а Молли — она еще хуже. Им нравится причинять людям боль. Вам обоим следует поостеречься.

Фифи чувствовала себя очень счастливой и безмятежной, так как проснулась оттого, что Дэн занимался с ней любовью, поэтому она осторожно перебила Иветту и спросила, не слишком ли она сгущает краски.

— Я живу с ними по соседству, — укоризненно произнесла Иветта, не спуская с Фифи встревоженного взгляда. — Я все время слышу то, чего не хотела бы слышать. Ты молодая и красивая, а твой Дэн сильный и привлекательный. Маклам доставит удовольствие испортить вашу счастливую жизнь. Уезжайте, вам не место на Дейл-стрит.

Фифи не восприняла всерьез эти мелодраматические слова. Но ей был приятен визит Иветты, и она хотела узнать о ней побольше. Поэтому она пообещала, что поговорит с Дэном, когда он вернется.

— Я очень тронута твоей заботой, — искренне сказала Фифи. — Расскажи мне, пожалуйста, о своих клиентах. Я вижу в окно, как ты шьешь по ночам, и мне так интересно, кто носит сшитые тобой вещи.

— Это знатные дамы, — с гордостью ответила Иветта. — Раньше я работала в доме моделей в Мэйфайре и там познакомилась с некоторыми клиентками. Я выполнила несколько заказов после работы, и вскоре многие начали просить, чтобы я сшила одежду для них. Так что я ушла с прежнего места работы и теперь шью на дому.

— Ты занимаешь весь первый этаж? — спросила Фифи. Она и так прекрасно это знала, но надеялась, что Иветта расскажет ей еще что-нибудь.

— Да, моя квартира очень похожа на квартиру Фрэнка. Дверь из передней, в которой я работаю, ведет в спальню. Дальше по коридору находится кухня. Еще у меня есть небольшой сад, но я в него практически не выхожу из-за соседей. — Она поморщилась. — Мне тоже следовало бы переехать в место получше, но переезд так трудно организовать одной.

— Ты уже давно тут живешь? — спросила Фифи, отпив кофе.

— Я приехала сюда в 1946 году как раз перед Рождеством, — сказала Иветта. — Порою мне казалось, что я умру здесь от холода, и я чувствовала себя очень одинокой, потому что не знала английского языка. Но Убли, Джарвисы и некоторые другие семьи, которые здесь больше не живут, были очень добры ко мне. Я даже решила, что мы с Молли Макл стали подругами.

— И что она сделала? — спросила Фифи.

Иветта вздрогнула.

— Она использовала меня и ограбила. Когда я перестала пускать ее в квартиру, Молли начала меня оскорблять. Но я засиделась, мне уже пора идти. Будьте очень осторожны. Даже маленькая Анжела может что-нибудь у вас украсть, если вы снова пустите ее к себе. Молли заставит ее это сделать.

Фифи рассказала Дэну только о том, что Иветта подарила им шторы для новой квартиры. Она знала, что он не воспримет предупреждения француженки всерьез. Скорее всего, он рассмеется и скажет, что Иветте нужен хороший мужчина. Дэн считал, что это самое действенное средство для всех тревожных или нервных женщин. Кроме того, Фифи и сама считала, что француженка все слишком преувеличивает. Иветта желала им добра, но она столько времени прожила совсем одна, что беспокоилась о таких мелочах, которым другие люди не придавали значения.

Всю следующую неделю Фифи часто видела Анжелу на улице. Отек на глазу прошел, но синяк был просто ужасен. Девочка казалась какой-то вялой, часто неподвижно сидела на бордюре тротуара и смотрела на других детей, не присоединяясь к их играм. Но других ушибов и травм у нее вроде бы не было.

Спустя две недели у Фифи появилась новая забота, заставившая ее забыть о соседях. У нее была задержка, а так как месячные у нее всегда шли точно по расписанию, то через неделю Фифи была абсолютно уверена, что забеременела.

Ребенок не входил в их с Дэном планы. Они говорили о том, что собираются в будущем завести детей, но не в ближайшие несколько лет, пока у них нет своего жилья и сбережений в банке. Они всегда были осторожны и предохранялись. Дэн часто шутил, что ему следовало бы покупать презервативы оптом. Но после переезда они пару раз так увлекались, что забывали о предосторожностях.

Сначала Фифи восприняла случившееся как катастрофу, но ничего не сказала Дэну, так как не была до конца уверена. Но время шло, а ничего не менялось, и Фифи то радовалась, то испытывала страх. Им было трудно найти даже эту квартиру, а уж снять такую, которая подошла бы для ребенка, будет в десять раз сложнее.

Но потом она вдруг представляла себе, как гуляет по парку с ребенком в коляске, держит его за руку, когда он делает первые шаги. Фифи ловила себя на том, что изучает витрины магазинов для новорожденных и даже с интересом рассматривает беременных женщин.

Но хотя Фифи и радовалась, ей было страшно при мысли о том, что придется распрощаться с привычной жизнью. Ей нравилось работать на Ченсери-лейн, другие секретари и машинистки, которые там работали, были очень милыми людьми. Они вместе ходили по магазинам во время обеденного перерыва или сидели на солнышке и сплетничали. Вечерами Фифи и Дэн часто посещали паб, а по субботам отправлялись на прогулку по Лондону и обычно обедали где-нибудь в кафе. По воскресеньям они почти весь день валялись в постели. С рождением ребенка все это закончится.

Кроме того, Фифи не давала покоя ссора с родителями. Поможет ли известие о ее беременности помириться с ними или все станет еще хуже?