Чужая жизнь

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Дэн пришел в себя и увидел, что лежит на земле, но когда он попытался подняться, острая боль пронзила его ребра и голову.

Некоторое время он не двигался, стараясь понять, где он и что с ним случилось. Он четко помнил, как вышел со стройки вместе с другими рабочими. Было уже темно, и когда они дошли до аллеи, по которой можно было кратчайшим путем добраться до станции метро, остальные рабочие сказали, что собираются пропустить по кружке пива. Они предложили Дэну пойти с ними, но он отказался, так как дома его ждала Фифи.

Последнее, что он помнил, свернув на аллею, это как Оуен, столяр, крикнул ему вслед, чтобы он был осторожен и не вступил в собачье дерьмо, так как этот запах способен отбить желание у любой женщины.

Вот и все. Дэн понял, что все еще находится на аллее и что на улице темно. А еще воняло собачьим дерьмом. Из этого следовало, что кто-то подкрался к нему сзади и сильно ударил по голове. Но зачем? Был вторник, зарплату им выдавали в другой день, и он ни с кем не ссорился. Возможно, его приняли за кого-то другого?

Дэн попытался встать, но голова болела так, что ему это не удалось. Затем он услышал приближающиеся шаги.

— Эй, парень, с тобой все в порядке? — спросил мужской голос.

Дэн увидел перед собой двоих мужчин, но не смог их разглядеть, так как у него перед глазами все расплывалось. Ему с трудом удалось сказать им, что на него напали.

Мужчины помогли ему подняться на ноги, затем, поддерживая с двух сторон, довели его до конца аллеи. Они спрашивали, куда его ударили, где он живет и кто на него напал, но Дэну было так больно, что он не смог ответить.

— Пресвятая Богородица! — воскликнул один из них, когда они добрались до главной улицы и смогли наконец рассмотреть Дэна при свете фонарей. — Тебя словно машиной переехали. Нам лучше вызвать «скорую».

— Моя жена… — выдавил из себя Дэн. — Я должен попасть домой.

— У нее случится сердечный приступ, если ты придешь домой в таком состоянии, — возразил мужчина. — Ты весь в крови. Тебе нужно к врачу.

Фифи посмотрела на часы, затем снова в окно. Она все сильнее волновалась о Дэне. Было уже слишком темно, он не мог так долго работать. И она была уверена, что он не пойдет в паб с другими рабочими, зная, что она его ждет.

Было уже начало двенадцатого, и, слава Богу, у Маклов снова было тихо. Они начали драться, как только стемнело, и благодаря тонкой занавеске на окне Фифи все видела.

Она рассмотрела силуэты Альфи и Молли. Супруги Макл избивали друг друга, словно боксеры на ринге, под аккомпанемент орущей музыки. В разгар драки Фифи так испугалась, что побежала к мисс Даймонд, чтобы посоветоваться с ней, стоит ли вызвать полицию.

Фифи старалась поменьше беспокоить мисс Даймонд, так как та была очень хорошим человеком, но держалась от людей на расстоянии. Встретив Дэна и Фифи, она, конечно, разговаривала с ними, но их беседа всегда ограничивалась коротким обменом любезностями. У Фифи эта замечательная женщина вызывала такой же интерес, как и Иветта.

Мисс Даймонд было около сорока. Она очень хорошо выглядела и носила высокую прическу, которая, казалось, была приклеена к ее голове и никогда не растрепывалась. К ней никто никогда не приходил, и она редко выходила из дому, кроме как на работу. Дэн шутя говорил, что мисс Даймонд настоящая мегера. Когда двери в ее квартиру были открыты, Фифи удалось рассмотреть, что гостиная мисс Даймонд обставлена просто, но со вкусом, в классическом стиле, а на полу лежал гармонирующий с обстановкой кремовый ковер. Спальня, которая находилась как раз под их спальней, была очень милой, с белой мебелью и бледно-синим покрывалом с оборками на кровати. Даже кухня, расположенная в глубине дома, была очень уютной, с солнечно-желтыми посудными шкафчиками и выложенной белой плиткой рабочей стенкой. Казалось странным, что столь привлекательная женщина, обладающая таким хорошим вкусом и, несомненно, происходившая из вполне благополучной семьи, предпочитала жить здесь. Фифи с первой же встречи дала себе слово все разузнать о своей соседке снизу, но пока ничего не добилась.

Впрочем, когда около десяти часов вечера Фифи постучала в дверь мисс Даймонд, она и не думала надоедать ей расспросами. Все мысли Фифи были заняты беспорядками в доме напротив. Мисс Даймонд открыла дверь, одетая в длинное просторное изумрудно-зеленое одеяние, нечто среднее между платьем и халатом. Она была рассержена шумом напротив и напряжена, но как всегда с безукоризненной прической.

— Обычно в полицию звонит миссис Хеллес, — сказала она. — Только у нее есть телефон. Но какой с этого толк? Эта семейка — просто кошмар какой-то! Их всех нужно запереть в этом доме, а ключ выбросить.

Мисс Даймонд стала рассказывать о том, что ей удалось увидеть и услышать по соседству, а Фифи поделилась опасениями, что Альфи собирается убить Молли.

— Если он ее убьет, многие на нашей улице будут просто счастливы, — тяжело вздохнула мисс Даймонд. — Тогда, по крайней мере, Альфи надолго бы сел в тюрьму и на Дейл-стрит воцарилось бы спокойствие. Я этого больше не вынесу.

Мисс Даймонд предложила Фифи чашку чая, но, даже разговаривая о Маклах в кухне, они слышали, как те ссорятся в доме напротив. Впрочем, к тому времени когда Фифи ушла к себе, скандал несколько затих. Поглядывая в окно в ожидании Дэна, Фифи увидела, как в спальне Маклов загорелся свет, и успела рассмотреть фигуру Альфи, прежде чем свет снова погас.

Молли все еще была на первом этаже. Фифи видела, как она сидит на диване, и слышала ее плач. Фифи было интересно, как себя чувствуют дети, особенно Анжела. Скорее всего, малышка умирала от страха, слыша эти душераздирающие крики. Но затем Фифи подумала, что скандалы случались в этом доме так часто, что дети, должно быть, привыкли к ним и даже считали это нормальным.

Позже, продолжая ждать Дэна, Фифи увидела Дору и Майка, племянника Альфи. Они шли, взявшись за руки, и о чем-то говорили. Фифи предположила, что они уходили гулять, и невольно пожалела их, так как им еще предстояло испортить себе вечер, войдя в дом.

Все, кто жил на Дейл-стрит, судачили о связи между Майком и Дорой. Как ни странно, люди редко вспоминали о разнице в возрасте в десять лет. Гораздо больше их занимало то, что Дора была не совсем нормальной. Иветта сказала Фифи, что ее покалечили во время родов акушерскими щипцами. Дора относилась к Молли как к матери, так как их родная мать умерла, когда Доре было около пяти лет, и с тех пор заботу о ней взяла на себя Молли.

Фифи видела, как Майк и Дора вошли в дом. Они ненадолго задержались в передней, наверняка разговаривая с Молли, хотя ее сейчас не было видно. Затем свет в комнате погас и через несколько секунд вспыхнул на верхнем этаже. Видимо, все пошли спать.

Фифи тоже умирала от усталости, но чувствовала, что должна дождаться Дэна. На улице теперь было тихо, и окна домов одно за другим постепенно погасли. Фифи подумала, что Дэн, вероятно, пошел в гости к кому-нибудь из рабочих, так как в ночной клуб после паба его не пустили бы в рабочей одежде. Возможно, кому-то нужно было помочь сделать что-то по дому, и Дэн пошел посмотреть. После нескольких кружек пива он мог потерять счет времени. Может, он даже слишком пьян, чтобы идти сейчас домой.

В полночь Фифи почувствовала, что слишком устала и не может больше ждать, выключила свет и легла спать.

Она проснулась от звонка. Нащупав будильник, Фифи увидела, что уже семь часов, но звонил не будильник, а дверной звонок. Тут Фифи вспомнила, что Дэн не ночевал дома.

На лестнице раздался голос Фрэнка Убли, ему ответил другой мужской голос. Фифи мгновенно проснулась, предчувствуя, что это пришли к ней.

Она спрыгнула с кровати, схватила халат и, на ходу натягивая его поверх ночной сорочки, спустилась по лестнице.

Увидев, что Фрэнк разговаривает в холле с полицейским, Фифи испуганно прикрыла рот ладонью.

— Что-то случилось с Дэном? — спросила она.

— Не беспокойтесь, миссис Рейнолдс, — сказал полицейский, поднимаясь к ней. — Я просто пришел сообщить вам, что ваш муж был доставлен прошлой ночью в больницу Святого Джеймса. На него напали.

— Кто на него напал? Он сильно пострадал? — спросила Фифи, которую сразу же начало подташнивать от страха.

Полицейский больше ничего не мог ей сказать, так как сам не видел Дэна. Он просто передал сообщение с местного полицейского участка.

— Ну, повреждения, должно быть, не очень серьезные, иначе из больницы нам сообщили бы об этом немедленно, и тогда мы доставили бы вас к мужу еще вчера, — заверил Фифи полицейский. — Так что не терзайте себя, миссис Рейнолдс, скорее всего они оставили его просто для обследования.

Полицейский сказал ей, что больница находится в Тутинге, и посоветовал сначала позвонить туда и уточнить, нужно ли что-нибудь взять с собой, например чистую одежду или пижаму. Затем, извинившись за то, что заставил ее волноваться, он ушел исполнять свои обязанности дальше.

После ухода полицейского Фифи расплакалась, и Фрэнк повел ее к себе в кухню, чтобы напоить чаем. Фифи и Дэн сильно привязались к Фрэнку. Он всегда тепло их приветствовал, когда они возвращались домой с работы, дарил Фифи букетики цветов из своего сада и ежедневно ставил ее молоко к себе в холодильник, чтобы оно не скисло (до тех пор пока у них не появился собственный холодильник). Фрэнк был одинок, так как его единственная дочь жила с семьей в Австралии, но он никогда не докучал Фифи и Дэну. Он просто вел себя дружелюбно и вежливо и всегда с радостью принимал приглашение зайти к ним на чай или выпить с ними в пабе, но при этом не злоупотреблял их гостеприимством.

— Ну почему кому-то понадобилось нападать на Дэна? — всхлипнула Фифи. — Его все любят. Он не сделал ничего плохого.

Фрэнк обнял ее и попытался успокоить.

— Наверное, его хотели ограбить. Но пожелай я кого-нибудь ограбить, мой выбор вряд ли пал бы на Дэна — он молод, мускулист и силен. Я бы выбрал более легкую добычу.

— У него не было ничего, что можно было бы украсть, — сказала Фифи, заливаясь слезами. — Он не взял с собой денег, он даже часы не носит.

Фрэнк все еще был в халате, так что Фифи допила чай и сказала, что идет переодеваться, а затем собирается позвонить в больницу.

— Хочешь, я составлю тебе компанию? — спросил Фрэнк. — По-моему, ты сейчас сама не своя.

— Как только я узнаю, что с Дэном все в порядке, мне станет лучше, — ответила Фифи. — Но все равно спасибо за заботу.

Фрэнк похлопал ее по плечу.

— Давай, расскажешь мне о Дэне, когда вернешься, а я пока приготовлю нам завтрак.

— Медсестра сказала, что в общем он чувствует себя вполне нормально, — рассказывала Фифи Фрэнку, возвратившись домой. — Его ударили сзади по голове и били по ребрам. Полиция собирается сегодня его расспросить и выяснить, что случилось.

— Ты возьмешь отгул? — спросил Фрэнк. — Если хочешь, я позвоню тебе на работу и попрошу предоставить тебе выходной.

Его отцовская забота тронула Фифи до глубины души. Пока она звонила в больницу, Фрэнк оделся и побрился, и теперь от него пахло одеколоном и зубной пастой. Он уже накрыл стол для завтрака, и его крохотная кухонька, через открытую дверь которой был виден большой горшок с яркими петуниями, стоявший в саду, создавала ощущение домашнего уюта и спокойствия.

— Я позвоню своему начальнику по дороге в больницу, — сказала Фифи. — Больных можно навещать только с двух до трех и с пяти до шести, но, может быть, если я отнесу Дэну пижаму, мне позволят увидеться с ним прямо сейчас.

— Значит, он пока остается в больнице?

— Да, медсестра сказала, что они должны проверить, нет ли у него повреждений мозга, ведь от удара Дэн потерял сознание, — кивнула Фифи. — Но с ним все в порядке. Медсестра рассказала мне, что Дэн уже шутил, будто сначала им придется проверить, есть ли у него вообще мозги.

Фрэнк улыбнулся.

— Я прямо-таки услышал, как он это говорит. Дэн из тех, кто способен шутить по любому поводу. Знаешь, он даже мисс Даймонд умудрился очаровать. Она заходила ко мне перед работой, так как слышала, что приходил полицейский. Как она расстроилась, когда узнала, что Дэна избили! Мисс Даймонд просила передать тебе, что если она может чем-то помочь, то она всегда к твоим услугам.

— Это очень мило с ее стороны, — ответила Фифи. Сейчас, после звонка в больницу, она чувствовала себя намного лучше, и ей было приятно, что соседи о них так беспокоились. — Я говорила с ней вчера, когда Маклы устроили весь этот шум. Вы слышали?

Фрэнк угрюмо кивнул.

— Если бы вся улица не слышала, что они грызлись как собаки, я бы подумал, что нападение на Дэна дело рук Альфи. Но так как он в это время устроил Молли нагоняй, то он не мог избить Дэна.

Фифи вспомнила, как Иветта предупреждала ее о Маклах, и нахмурилась.

— Почему вы подумали, что Альфи мог напасть на Дэна?

— Альфи не из тех, кто прощает угрозы, — ответил Фрэнк, вздрогнув. — Твой Дэн пошел против него, когда Альфи избил Анжелу. Для Альфи это достаточная причина, чтобы отомстить, а подстеречь человека в темном переулке и ударить его сзади по голове — это как раз в его стиле.

В больнице медсестра смягчилась и позволила Фифи побыть с Дэном десять минут, чтобы удостовериться, что с ним все в порядке. Но забинтованная голова Дэна и его неестественная бледность не убедили Фифи в том, что с ее мужем все хорошо. Он улыбнулся, но улыбка получилась натянутой, и Фифи поняла, что ему больно.

— Я здоров как бык, — настаивал на своем Дэн. — Они держат меня здесь только для того, чтобы перестраховаться, а не потому что мне необходим постельный режим. Я бы предпочел сейчас встать и отправиться с тобой домой.

— Не смей даже думать об этом! — строго сказала Фифи, с трудом сдерживая слезы. — Врачи никого не упаковывают в бинты просто так.

Она стала расспрашивать Дэна о случившемся, но он ничего не помнил, кроме того, что ему напоследок сказал Оуен.

— Кто бы это ни сделал, он наверняка уже поджидал меня в аллее, — произнес Дэн. — Там есть калитка, он мог спрятаться за ней.

— Но за что? — спросила Фифи. — Ты уверен, что не перешел никому дорогу?

Дэн вздохнул.

— Полицейские уже спрашивали меня об этом. Они интересовались, не задолжал ли я кому денег или, может, у кого-то на меня зуб. Они даже спрашивали, не завел ли я женщину на стороне! Я сказал им, что достаточно посмотреть на тебя, чтобы понять, что мне больше никто не нужен.

Фифи понравились его слова. Дэн умел быть таким обходительным.

— Фрэнк думает, что это очень похоже на стиль Альфи Макла, — сказала она. — Но это не мог быть Альфи. Вчера вечером они с Молли устроили дома драку, их слышала вся улица.

— Навязчивая идея обитателей Дейл-стрит! — воскликнул Дэн, выкатив глаза. — Если с кем-то что-то случается, в этом всегда виноват Альфи Макл. Если в Лондоне высадятся марсиане, это тоже будет его работа.

— Они знают его долгие годы, — возмущенно возразила Фифи. — Ты бы слышал, что творилось вчера у Маклов! Альфи просто чудовище.

— Да, он действительно бьет жену и детей, да, он неряшливый грубиян и ленивый вороватый сукин сын, но это все-таки не значит, что он несет ответственность за все преступления в районе.

— Может, и так, но Фрэнк, Стэн, Иветта и даже мисс Даймонд, они все говорят…

— Что он исчадие ада или что-то в этом роде, — прервал ее Дэн, прежде чем Фифи закончила. — Не слушай их, Фифи, они тоже все неудачники.

— Неправда, — упрямо возразила Фифи. — Какие ужасные вещи ты говоришь! Я думала, ты их всех считаешь друзьями.

Дэн вздрогнул.

— Я и правда дружу с ними, но это не мешает мне замечать их недостатки. Если бы Маклы действительно так всех достали, то наши соседи уже давно бы переехали. Но они продолжают жить на Дейл-стрит и жаловаться на Маклов. А знаешь почему? Потому что на фоне этой семьи они кажутся себе лучше и удачливее.

— Дэн! Как ты можешь говорить такие гадости? Может, у них просто нет денег или им не удалось найти себе подходящее жилье. Я ни на секунду не могу поверить, что можно думать о себе лучше только потому, что у тебя отвратительные соседи.

Дэн наградил жену взглядом, который ясно давал ей понять, что он считает ее наивной.

— Я знаю, что они чувствуют, потому что и сам такой же. Твои родители презирают меня за то, как я выгляжу, как говорю, за то, где я работаю. И давай посмотрим правде в глаза: я действительно подтвердил их опасения, поселившись с тобой на Дейл-стрит и позволив тебе опуститься до моего уровня. Но я чувствую себя там как дома. Я могу посмотреть на дом Маклов через улицу, увидеть окна, занавешенные одеялами, и почувствовать себя чертовски крутым, потому что у нас есть прекрасные шторы. На Дейл-стрит никто не смотрит на меня свысока из-за того, что я работаю на стройке. А остальные мужчины мне даже завидуют, потому что у меня замечательная жена.

— Я не понимаю, чего ты добиваешься, — раздраженно сказала Фифи. Она терпеть не могла, когда он начинал заниматься самоуничижением. — Похоже, этот удар по голове имел более серьезные последствия, чем я полагала.

— Ты же постоянно наблюдаешь за соседями, — произнес Дэн. — Я думал, ты и сама уже все это поняла.

Фифи решила, что это боль и злость заставляют его так предвзято смотреть на вещи. Через день или два к Дэну вернется его обычный оптимизм, так что сейчас не было смысла с ним спорить.

— А когда врачи собираются тебя выписывать? — спросила она.

— Ну, по меньшей мере еще пару дней мне придется провести здесь, — ответил Дэн. — Почему бы тебе не воспользоваться сегодняшним отгулом и не съездить к семье на выходные?

— К ним домой?! — воскликнула Фифи, подумав, что травма головы действительно оказалась намного серьезнее, чем она думала. — Они даже не ответили на письмо, в котором я сообщила, что жду ребенка! Они не захотят меня видеть!

Дэн взял ее руку в свою и погладил, не сводя с Фифи темно-карих глаз.

— Ты не можешь этого знать! Я думал об этом до твоего приезда. Быть может, они просто ждут, когда ты сделаешь первый шаг? Я не хочу, чтобы ты оставалась одна на все выходные, и потом тебе будет легче найти с ними общий язык, если меня там не будет.

— Мама вряд ли мне обрадуется, — упрямо проговорила Фифи. — Я в этом уверена.

— Ты не можешь знать об этом наверняка, — твердо возразил Дэн. — Позвони им и послушай, что они скажут. Если они вычеркнули тебя из своей жизни, ты ничего не теряешь. В конце концов, ты хотя бы попытаешься наладить с ними отношения.

Так как Фифи всегда считала себя пострадавшей стороной, она ждала, что родители первыми сделают шаг к примирению. Но ей понравилась идея проявить великодушие — по крайней мере тогда ее отец поймет, что она повзрослела. А если она даст им понять, что собирается приехать одна, то мать наверняка смягчится. Кроме того, Патти, несомненно, будет на седьмом небе от счастья из-за того, что у Фифи скоро родится ребенок, так что Кларе будет трудно ее игнорировать.

— Но даже если мама будет не против, как я смогу уехать и оставить тебя здесь?

— А почему бы и нет? Все равно к нам пускают посетителей всего лишь на час. Не стоит оставаться в Лондоне только ради этого.

— Но ты же заскучаешь, если тебя никто не будет навещать, — не соглашалась Фифи.

— Скоро выходные, значит, ко мне могут зайти ребята с работы, — пожал плечами Дэн. — А даже если и нет, то невелика беда. Я могу поболтать с медсестрами или с другими пациентами. Или просто поспать.

Дэн всегда говорил то, что думал, поэтому Фифи знала, что он действительно не будет здесь скучать. Клара постоянно твердила, что Фифи упряма как осел, так что ей стоило больших усилий решиться позвонить домой. Сейчас, ожидая ребенка, она еще сильнее хотела помириться с семьей, а это была прекрасная возможность.

Дэн был прав, ей не следовало в одиночестве торчать все выходные в четырех стенах, тем более что сейчас было так душно. Воображение нарисовало ей сад возле их дома, сочную траву, цветы и деревья. Фифи представила, как лежит на покрывале в саду, читая журнал, а мать выносит ей из дому стакан домашнего лимонада. Было бы так здорово выспаться в своей старой комнате, увидеть братьев и сестру, и может, даже провести со старыми друзьями субботний вечер.

— Позвони им, — твердо сказал Дэн, словно чувствуя, что она колеблется. — В конце концов, ты носишь их внука! Ты же хочешь, чтобы на семейной фотографии рядом с младенцем были и бабушка с дедушкой? И потом, Патти и твои братья приходятся ей или ему тетей и дядями. Они будут рады тебя видеть. К тому же я не хочу, чтобы ты все выходные умирала от скуки, так что, пожалуйста, сделай это для меня!

Фифи ощутила прилив нежности к Дэну. Он очень плохо себя чувствовал, но думал не о себе, а только о ней. Окажись Фифи на его месте, она не смогла бы поступить так благородно, пожертвовав своими интересами. Ей действительно следовало прислушаться к его совету.

— Ладно, я им позвоню, но я поеду туда, только если мама будет себя нормально вести. Я не собираюсь совершать это путешествие ради еще одного скандала.

Дэн взял Фифи за руку и сжал ее.

— Попытайся ее понять, — сказал он. — Но смотри возвращайся, а то тебе так понравится дома, что ты решишь остаться там насовсем.

— Словно я смогу без тебя жить, — ответила Фифи, наклоняясь и целуя мужа в щеку. — Через пару дней разговоров с мамой и папой мои уши не выдержат, и я галопом примчусь к тебе.

Фрэнк и Стэн встретились в «Стрелке» в пятницу вечером. Как обычно перед выходными, паб был забит посетителями до отказа. Вечер выдался теплый, входные двери были открыты, и многие предпочитали душному пабу летнюю площадку.

Новость о том, что на Дэна напали, уже успела распространиться, и Фрэнк, придя в паб, оказался в центре внимания, так как жил с ним в одном доме.

Фрэнк рассказал все, что знал, и, как обычно, когда случалось какое-то чрезвычайное происшествие, в разговоре всплыло имя Альфи, но Сесил Хеллес сразу же заметил, что Альфи в тот вечер был слишком занят, избивая Молли, и не мог участвовать в нападении.

— Он мог приказать сделать это своему придурочному племяннику, — презрительно заметил Фрэнк.

Кто-то сказал, что Майка видели с Дорой, уже после того как драка утихла, и это подтвердила еще пара людей.

— А как же бедняжка Фифи? Кто присмотрит за ней, пока ее муж в больнице? — взволнованно спросил Стэн.

— Она едет на выходные в Бристоль к своим родителям, — ответил Фрэнк. — Дэн уговорил ее это сделать.

Стэн подождал, пока остальные отойдут от них, прежде чем продолжил разговор на эту тему.

— Фифи говорила мне, что ее семья отказалась от нее из-за Дэна, — озадаченно сказал он. — Это хорошо, что она сейчас не одна, но, по-моему, происшедшее выставит Дэна в еще более невыгодном свете перед ее родителями.

Фрэнк кивнул, отлично понимая, что его друг имел в виду.

— Я знаю, почему они о нем невысокого мнения. Когда Рейнолдсы только переехали сюда, я тоже подумал, что он проходимец.

— Проходимец? — удивленно повторил Стэн. — Это как?

— Ну, плут, мошенник, — объяснил Фрэнк и рассмеялся. — Но я в нем ошибался. Дэн честный человек. Даже мисс Даймонд не смогла его ни в чем упрекнуть.

Стэн улыбнулся. Он знал, какой строгой была женщина, жившая по соседству с Фрэнком: почти вся улица считала ее чуть ли не огнедышащим драконом.

— Значит, Дэн боится, что тот, кто напал на него, может причинить вред и Фифи?

— Полагаю, что так оно и есть.

Стэн некоторое время переваривал эту новость.

— Но если Фифи расскажет родителям, что Дэна избили, тогда они точно решат, что он проходимец.

Фрэнк вздохнул.

— Да, такие снобы, как они, всегда думают о таких парнях, как Дэн, самое худшее. Они не верят, что простой рабочий может быть честным и что у него могут быть такие же моральные принципы, как и у них.

— Со мной такая же история, — печально сказал Стэн. — Меня подозревают во всех смертных грехах только из-за моего акцента.

Фрэнк положил руку на плечо друга, выражая свое сочувствие.

— Не обращай на них внимания, дружище. Они болтают, что Иветта спит со всеми подряд, только потому что она француженка. К Дэнни О’Коннору все относятся как к тупой деревенщине, только потому что он ирландец. Я никогда не видел Иветту рядом с мужчиной, а у Дэнни есть диплом инженера. Это просто глупые предрассудки.

Некоторое время они оба молча прихлебывали пиво и каждый думал о чем-то своем.

— Мы должны что-то сделать с Маклами, — неожиданно выпалил Стэн. — Недопустимо, чтобы столько людей жили из-за них в страхе.

— Что мы можем сделать? — устало пожал плечами Фрэнк. — Я слишком стар, чтобы хорошенько врезать этому Альфи, тем более что за большей частью его делишек стоит Молли.

— Возможно, нам удастся засадить их за решетку, — произнес Стэн, и его скорбное лицо просветлело. — Мы можем придумать что-нибудь, чтобы надолго их туда упрятать!

Сесил Хеллес и его приятель Боб Озборн, живущий в доме номер семь, стояли достаточно близко к Стэну и Фрэнку, чтобы понять, о чем те говорят.

— О чем речь! — широко улыбнулся Боб. Они с Сесилом недавно вышли на пенсию и проводили в стенах «Стрелка» больше времени, чем того хотелось бы их женам, и часто являлись домой в стельку пьяными. — Мы вам поможем.

— Разве только речь зайдет об убийстве, тогда уж им точно не отвертеться, — рассмеялся Фрэнк. — Я бы с радостью поубивал их всех, даже их детей.

Стэн одобрительно кивнул и в шутку добавил:

— Тогда, может, убьем кого-нибудь из их отпрысков? Обставим все так, словно это сделали Альфи и Молли.

— Великолепная идея, — усмехнулся Фрэнк. — Это уж точно решит все наши проблемы.

— Ну-ну, — из-за стойки появилась Роза, барменша в летах. — Здесь нельзя замышлять убийство!

— Мы просто пошутили, Роза, — быстро сказал Стэн, жалея о неудачной шутке.

— Какая жалость, — засмеялась та. — А я уже хотела предложить вам свою помощь.

Фифи сидела в кухне и ела сэндвич, который сделала для нее Клара. Она чувствовала себя как на пороховой бочке, потому что мать так гремела посудой в раковине, словно кипела от гнева.

Сначала ничто не предвещало бури. Когда утром Фифи позвонила родителям и спросила, можно ли ей приехать на выходные, Клара сразу же согласилась и даже вроде бы обрадовалась. Фифи умышленно не рассказала ей о случае с Дэном, так как это трудно было объяснить по телефону. Возможно, это была ее главная ошибка. Ее мать могла подумать, что Фифи собирается бросить своего мужа.

Когда Фифи переступила порог родительского дома, она сочла хорошим знаком то, что Клара надела бледно-голубое льняное платье. Фифи всегда говорила, что оно ей очень идет. Хотя Клара и не обняла свою дочь, но сказала, что телефонный звонок стал для нее приятной неожиданностью и что она приготовила для Фифи постель.

Фифи немного расстроилась, узнав, что Патти уехала на выходные к подруге. Братья были на тренировке по крикету, а отец ушел навестить старого друга и должен вернуться только вечером. Но дом был таким же солнечным и умиротворяющим, каким она его запомнила, и Фифи подумала, что будет хорошо провести некоторое время наедине с матерью.

За чаем Фифи сообщила о том, что Дэн сейчас в больнице, и объяснила, как он туда попал. Когда мать никак на это не отреагировала, она стала рассказывать о своей работе и коллегах, с которыми она подружилась.

Только когда Фифи сказала, что они с Дэном собираются купить небольшой домик, прежде чем родится ребенок, но теперь Дэн, скорее всего, некоторое время не сможет работать, Клара встала из-за стола и пошла делать Фифи сэндвич. Она, не оборачиваясь, задала ей несколько лаконичных вопросов (Говорила ли она с врачом? В какой клинике она собирается рожать?), но Фифи поняла, что назревает скандал, только когда мать вручила ей сэндвич, отвернулась к раковине и стала мыть посуду, производя гораздо больше шума, чем обычно.

— Так за что его избили? — вдруг спросила Клара. В ее голосе прозвучало неодобрение.

— Я же тебе уже сказала, что мы не знаем, — спокойно ответила Фифи. — Дэна все любят, его даже не ограбили, это загадка какая-то.

Клара сердито засопела и снова отвернулась к раковине.

Когда Фифи вспоминала о матери, Клара всегда представала в ее воображении в кухне, занятая домашними делами, — такой, какой Фифи помнила ее с детства. Вот они с мамой пекут пирожные, вот Фифи рисует с Патти за столом, вот играет вместе с братьями в «Эрудита». Кухня всегда была сердцем дома, теплым приветливым местом. И в центре этого места всегда была ее мама.

Со времени ухода Фифи здесь ничего не изменилось. Фарфоровые безделушки по-прежнему стояли на буфете, семейные фотографии висели на двери кладовки, трехъярусная пирожница с окошками из оргалита в каждом ярусе все так же была полна лепешек, бисквитов и сэндвичей. Желтые стены нуждались в покраске, а шторы несколько выгорели, но они были такими уже несколько лет. Кухня была чистой, хотя и немного старомодной.

Несмотря на то что ее фотографии все так же висели на двери, Фифи чувствовала, что это всего лишь следствие недосмотра и что мать сняла бы их, если бы заметила. Кроме того, Фифи не могла просто так встать и взять себе что-нибудь из пирожницы, как бывало раньше. Она больше не чувствовала себя членом этой семьи. Она была в этом доме всего лишь гостьей, и позволено ей было только то, что и другим гостям.

— Ну и как вы с папой относитесь к тому, что скоро станете дедушкой и бабушкой? — спросила Фифи. Сердцем она чувствовала, что не очень разумно с ее стороны спрашивать об этом, но она просто не смогла удержаться.

— Как мы к этому относимся? — повторила Клара, поворачиваясь, чтобы взглянуть на дочь.

— Ну, вы обрадовались, разозлились или же вам все равно? — тихо произнесла Фифи.

— А чему тут радоваться? Вы живете в двух меблированных комнатах, у твоего мужа нет никаких перспектив, но больше всего меня поражает ваша полная безответственность.

Пока Фифи ехала сюда на поезде, она приняла решение быть предупредительной, великодушной и тактичной, несмотря на все мамины обвинения. Но на это злобное заявление она могла ответить только не менее злобной репликой.

— Родить четырех детей во время войны еще более безответственно, — огрызнулась Фифи. — И насколько я помню, купить этот дом вам помогли родители отца. Где бы вы жили, если бы не они?

— Не груби мне, — зашипела Клара. — Ты сбегаешь из дому и выходишь замуж за какого-то проходимца, который не может похвастаться ни умом, ни происхождением. И ты еще ожидаешь, что мы обрадуемся новости о том, что ты собираешься произвести на свет его отпрыска?!

От яда в ее голосе перед глазами у Фифи все поплыло.

— Дэн не проходимец, — возразила она, вставая. — Он квалифицированный каменщик, а не обычный разнорабочий. И если это из-за знатного происхождения ты уродилась такая злая, тогда я рада, что у Дэна его нет.

— Злая! Я просто говорю тебе правду, моя девочка.

Было слишком очевидно, что время нисколько не смягчило отношение Клары к Дэну. А Фифи знала, что будет стоять до конца, защищая Дэна, даже если это приведет к разрыву отношений с родителями.

— Ты не говоришь мне правду! — воскликнула Фифи. — Ты всего лишь идешь на поводу у своих глупых предрассудков и снобизма и выставляешь себя невежей! Ты даже не попыталась узнать Дэна получше! Если бы ты попробовала это сделать, то поняла бы, что ошибаешься. Да, я люблю его, и я рада, что у меня будет от него ребенок. А так как приехать сюда было ошибкой, я сейчас же поеду к нему обратно.

— Не совершай необдуманных поступков! — крикнула Клара, пока Фифи бежала в прихожую за своей сумкой. — Тебе нельзя сейчас ехать в Лондон, уже слишком поздно.

— Уже слишком поздно проявлять заботу обо мне, — отрезала Фифи, открыла дверь и шагнула за порог.

Клара Браун некоторое время стояла в прихожей, испытывая желание догнать свою дочь и извиниться. Она знала, что не следовало говорить с ней так резко, но сегодня утром, когда Фифи позвонила им и сказала, что приедет, первая мысль Клары была о том, что их с Дэном брак закончился крахом.

Но когда Фифи вошла в дом, Клара поняла, что это не так. Ее дочь вся светилась от счастья. В ней чувствовалось спокойствие, присущее уверенным в себе женщинам, когда они довольны своей жизнью и чувствуют себя защищенными. На какое-то время страхи Клары улетучились, но когда Фифи рассказала ей о том, что случилось с Дэном, они вернулись и окрепли.

Быть может, Дэн и правда не знал, кто на него напал, но, по мнению Клары, он скорее всего был замешан в чем-то неприятном, возможно даже преступном. Она начала сомневаться в его добропорядочности задолго до знакомства с ним. История о том, что его бросили еще ребенком, звучала как-то нелепо. По мнению Клары, детство Дэна, скорее всего, прошло в исправительных школах и колониях, а эту историю он придумал, чтобы вызвать у Фифи сочувствие. Когда Дэн и Фифи тайно поженились, подозрения Клары подтвердились — это был надежный способ скрыть свое истинное происхождение.

Конечно, Клара относилась бы к Дэну с меньшим подозрением, не будь он так красив. Но любой мужчина с внешностью кинозвезды, ухаживающий за ее дочерью, заставил бы Клару поинтересоваться его мотивами. Она поделилась своими опасениями с Гарри, но он спросил, почему это, по ее мнению, их красавица дочь не может заинтересовать такого же красавца мужчину. Клара не смогла ответить на этот вопрос. Но на самом деле ей до сих пор казалось, что Фифи невзрачная и необщительная простушка, такая, какой их старшая дочь была в детстве. И Клара защищала ее так же рьяно, как и прежде.

Никто не представлял себе до конца, как она намучилась с Фифи, даже Гарри, поскольку во время войны он редко бывал дома. Ребенком Фифи почти не спала и кричала всю ночь напролет. Когда родилась Патти, Кларе все время приходилось следить за Фифи, так как та постоянно толкала и пинала сестру. Она швыряла обед на пол, не подчинялась приказам и никогда не позволяла себя приласкать. Все основные события в жизни ребенка происходили у нее с опозданием. Ходить, говорить и проситься на горшок она научилась гораздо позже остальных детей.

Когда Фифи пошла в школу, Кларе приходилось ежедневно выслушивать жалобы от учителей на то, что Фифи очень невнимательна и постоянно задерживает класс. Клара помнила, как ей приходилось сдерживать злые слезы, вызванные тем, что ее старшая дочь причиняет ей столько беспокойства. Ни учителя, ни врачи не могли дать Кларе ни одного вразумительного совета.

У нее не было другого выхода, кроме как самой заниматься с Фифи чтением и письмом, обделяя вниманием других детей. Никто не представлял себе, как это ее выматывало и каким неблагодарным занятием казалось. У Клары было трое прекрасных, просто очаровательных малышей, но старшая дочь, которая так много для нее значила, сводила ее с ума и портила удовольствие от общения с остальными детьми.

К семи-восьми годам Фифи стала более спокойной, а к десяти догнала в развитии своих сверстников. Но Клара так и не смогла забыть весь тот ужас, который пережила из-за нее. Скорее всего, именно поэтому Клара была так строга со старшей дочерью. Было ли это бессознательной местью за все те волнения, которые она испытала из-за Фифи?

Вернувшись в кухню, Клара заплакала. Гарри разозлится на нее, когда узнает, что это по ее вине Фифи уехала так поспешно. Только вчера он говорил, что надо бы написать ей и поблагодарить за прекрасную новость. Он также сказал, что им уже давно пора смириться с тем, что Дэн — муж Фифи, так как единственное, что имеет значение, — это то, что их дочь его любит. Клара предполагала, что Гарри будет волноваться, узнав о нападении. Вряд ли он придет к выводу, что Дэн спутался с жуликами и головорезами. Но больше всего он ужаснется, узнав, что его жена вынудила их беременную дочь уехать обратно в Лондон во взвинченном состоянии.