Чужая сказка

Глава пятая.

Когда до Нового года оставалось не так много времени, Вилка огорошила подруг предложив всем вместе съездить на неделю в Норвегию. Ей вообще не сиделось на месте. Совсем. Ей все было интересно, все хотелось попробовать. Приехав в Питер с Южного Урала, она с наслаждением и упоением носилась по выставкам, музеям, театрам и ресторанам и за минувшие три года видела больше, чем Лера за пятнадцать. Но с прошлого года Питер стал тесен для Вилки. Подавай ей область! А лучше и близлежащие земли. Лере она напоминала древних завоевателей. Те так же выглядывали за забор, изведав свою землю, а потом лезли к соседям: а что там интересненького есть?

Виолетта умудрялась достать по низким ценам билеты «куда хочешь». Так в прошлые каникулы вместе они съездили в Псков на три дня и две ночи. Впечатлений масса! И ощущения, будто месяц отдыхали. Но Норвегия? В Новый год? Аня готова была покрутить пальцем у виска и даже подняла уже руку, но Вилка ее опередила, перехватив на полдороге.

— Там почти бесплатно. Аня, у тебя шенген открыт еще? — затараторила она.

— Ну…

— Лер, а у тебя?

— Мы с мамой ездили в Париж, думаю еще открыт, — ответила Лера.

— У меня-то открыт! — не унималась Вилка.

— Да он у тебя не закрывается! — хором заявили подруги, уставились друг на друга и захохотали.

Вилка улыбнулась и подбоченилась.

— Завидуйте молча!

Она уже все продумала. Загвоздка могла возникнуть с визами, но коль вопросов с этим не было, можно выдохнуть. Вкратце она рассказала девчонкам о своем плане.

Это горнолыжный курорт. Все включено. Проживать будут в коттедже в номере на троих. Кругом снег, горы, северное сияние — зима, одним словом!

Лера уже хотела возразить (сдалась ей эта Норвегия), но вспомнила о своем дне рождения и передумала. Пусть в этот раз не будет оливье и шампанского, зато останутся незабываемые воспоминания. Если верить Вилке (а не верить ей не было смысла), то на этом курорте и бар был, и ночной клуб, и караоке, и сауна. А в Новогоднюю ночь будет салют и вообще красота!

— Поехали, Ань, — сказала она сопротивляющейся подруге.

Анна Андреевна не любила, когда ее уговаривали, и тут же вспыхнула, но извержения не получилось.

— Если ты переживаешь за Стасю, бери ее с собой, — предложила Вилка.

— Да они же с мамой на Гоа уезжают двадцать седьмого!

— Забыла… Тем более поехали!

— Я планировала выспаться, — пробормотала Аня.

— На том свете выспишься! Жизнь-то проходит!

И Аня махнула рукой. В принципе, почему не съездить?

— А по деньгам что? — спросила Лера.

А по деньгам выходило вполне бюджетно. Даже очень. Виолетта рассказала об отеле, о ценах на курорте, о дороге. Аня с Лерой слушали старшую подругу и помалкивали. Решать нужно было быстро. Желательно еще вчера. Лера попыталась сказать о маме, но девчонки уставились на нее.

— Мы же едем отдыхать, — напомнила Вилка.

Лера пожала плечами:

— И?

— Лер, я уважаю твою маму, но я хочу оторваться по полной! Там, конечно, хорошо для любого возраста, но твоя мама с нами будет ходить пить по барам?

Да... В мамином присутствии сама Лера не позволяла себе вольности, что уж говорить о подругах. Она посмотрела на Аню, потом на Вилку и, зажмурившись, махнула рукой.

— Эх, была не была, поехали! Может хоть там мужика нормального встречу! — воскликнула она.

— Кто про что, а вшивый все про ту же баню, — вздохнув, пробормотала Вилка.

Аня улыбнулась.

Собрались быстро, и двадцать девятого вылетели в Норвегию. В Осло Виолетта потащила Леру к справочному.

— Давай, узнай у этой милой девушки, где останавливается автобус, на котором нам можно добраться до Тру… до Трюсе́ля… или Тру́силя..., — забормотала Вилка, роясь в бумажках.

— До «куда́»? — хором спросили девчонки.

— Да хрен знает, куда там ударение ставится! — в сердцах ответила Виолетта, обмахиваясь веером бумаг (она всегда маялась из-за жары). — Трю́сель или Трюсе́ль...

— Трусы, короче, — хихикнула Аня и отвернулась, что-то бормоча.

— Япона мама! — взвыла Вилка и воздела руки к небу. — Да какая хрен разница Тру́сель или Трусе́ль? Курорт хороший! Трассы отличные...

— Трусы тоже, — перебила Аня, и девчонки захохотали в голос.

Вилка перестала обмахиваться и отвернулась от них, облокотившись на стойку. Девушка за стойкой посмотрела на нее, потом перевела взгляд на хохочущих женщин, потом вновь на Вилку. Та оглянулась на подруг, которые на разные лады склоняли трусы и не могли остановиться. Девушка что-то спросила, но Вилка не поняла, только интонацию уловила, и потому просто ответила по-немецки:

— Alles ist gut![1]

Девчонки, услышав ее, засмеялись еще громче.

Как бы там ни было, но до курорта они добрались без проблем. Вилка по дороге рассказывала о коммуне, что располагалась в Трюселе, о возможности покататься для всех.

Аня, по этому поводу купившая горнолыжный комплект одежды, спросила:

— А ватрушки там есть? Я ж на лыжах…

— Ой, да ладно! Чего там уметь? Встала — пинка под зад и поехала! — проворчала Вилка.

— А я хорошо катаюсь на лыжах! — встряла Лера.

— Да кто бы сомневался! — хором воскликнули подруги.

На солнце снег слепил глаза, а в тени отливал синевой. И его реально было много! Неизбалованные русской (точнее, странно-европейской питерской) зимой, женщины щурились от слепящего света и улыбались. Склон сбегал к ним ровной белой дорогой, на которой пестрыми точками мельтешили лыжники, говорящие на всех языках мира. Вилка, поднимавшая время от времени взор от карты, что выдали на ресепшене, улыбалась и что-то объясняла. Подружки просто наслаждались солнцем, снегом и едва ощутимым морозом. Казалось, что им и одного вида достаточно. Решив, что девицы и дальше будут просто стоять и пялиться на гору, Вилка схватила обеих под руки и потащила к подъемнику.

Лера отлично каталась на лыжах. Снаряжение в пункте проката она выбирала со знанием дела. Служащий, помогавший туристам, глядя на нее, удовлетворенно хмыкнул. Сложнее всего оказалось с Аней. Сноуборд ее пугал, а лыжи наводили тоску. Потрогав лыжные палки, она вздохнула:

— Помню, в классе девятом или десятом физрук меня заставил кросс бежать…

— И? — не дождавшись продолжения, спросила Вилка.

— И всё.

— В смысле? — не поняла Лера.

— Побежала? — спросила Вилка.

Аня пожала плечами:

— Ну, как сказать… сломала.

— Лыжи? — ахнула одна.

— Ногу? — предположила вторая.

— Уверенность физрука, — ответила Аня. — Он считал, что всяк, кто может ходить, может на лыжах ездить. А я ж на лыжах… Три пары за сезон сломала. Лер, узнай, сколько штраф за сломанные лыжи? И их нет, или я не вижу?

— Чего?

— Ватрушек.

— Ань, — усмехнулась Вилка, — вот ты сюда приехала, чтоб на ватрушке покататься?

— Ну я видела, там на склоне дети катались.

— Япона мама! — воскликнула старшая подруга и, подхватив свои лыжи, пошла на склон.

Лера любила кататься на лыжах. Ей даже не пришлось специально покупать экипировку для этого отпуска. У нее было всё: и специальный костюм, и шлем, и очки. Всё в тон. Всё красивое и недешевое. Папа уже давно не работал, но Лера не бедствовала. Если Аня на Гоа для мамы с дочкой копила год, откладывая с каждой зарплаты треть, то Лера говорила своим, что хочет отдохнуть, и семья отдыхала. Вилка раньше никогда не шиковала (просто у нее таких зарплат не было). Вот она и тратила разницу на «культивирование памяти, преумножая воспоминания», и не уставала повторять, что отоспаться и отлежаться они успеют, а жизнь быстротечна. Наверное, Виолетта Михайловна была права.

Стемнело быстро. Даже стремительно. Солнце едва коснулось хребта горы, и через полчаса густые сумерки легли на снег. Подруги взгрустнули, но по трассе недалеко от отелей включили освещение. Гора ожила, правда, на «черных» и «красных» трассах поставили заграждение. В принципе, туда никто и не лез. Большинство отдыхающих потянулись к жилью.

Аня, прокатавшаяся весь день на ватрушках, отряхивала рукавицы и вместе с Лерой посматривала на склон. Вилка, зараза, все-таки удрала от них, влезла в последний фуникулер и умотала на гору, да отсиделась там до темноты. И как Лера не заметила, что скатилась одна?

— Экстремалка фигова! Дитя малое! — вздохнула Аня, отдирая снежные катышки от вязаных рукавичек.

— У нее уже внук есть! — напомнила Лера со смехом.

— Ну как дитя малое! Звонить не пробовала?

— Куда? На гору?

— Блин, роуминг…

— Да не из-за этого! — усмехнулась Лера и развернулась к Ане, показывая за плечами рюкзак Вилки.

— Япона мама! — вздохнула Аня и уставилась на гору.

Счастливый визг Вилки они, да и вся гора, услышали раньше, чем увидели саму лыжницу. Совсем не хрупкая Виолетта Михайловна летела вниз по трассе, оглашая окрестности радостными воплями, похожими не то на клич неандертальца во время загона дичи, не то на любовный призыв слонихи. Люди оглядывались на гору, поглядывали друг на друга, о чем-то спрашивали. Аня натянула шапку на глаза и, направляясь к отелю, сказала:

— Я ее не знаю!

Лера хмыкнула и проводила ее взглядом. А Вилка совершенно счастливая, уже восторгалась внизу. К ней кто-то подошел, что-то стал говорить, но она бесконечно твердила, что ничего не понимает, и блаженная улыбка не сходила с ее лица. Лера вздохнула и побежала подруге на выручку.

[1] Alles ist gut! – Всё хорошо.