Чужая сказка

Глава шестая.

От высокой температуры потрескивали камни, а по телу бежал пот. Пришлось снять все украшения, так как те накалились и норовили оставить тавро на теле. Сауна была довольно просторной. Лера с подругами устроились ближе к дверям, подальше от пышущей жаром каменки. Помимо них здесь, забравшись на верхнюю полку, сидела еще одна девушка. Натянув войлочную шляпу на глаза, она не смотрела по сторонам и, казалось, дремала. Аня, из-за которой подруги сидели пониже, кривилась (она плохо переносила жару) и поглядывала на девушку, выражая свои опасения:

— А, может, ей плохо?

Подруги посмотрели на тихую девушку.

— Не думаю, у нее даже лицо не раскраснелось, — заметила Вилка.

Тут девушка открыла глаза и посмотрела на русских женщин. Вилка кивнула, та чуть улыбнулась и кивнула в ответ.

— Фу, слава Богу, жива, а то как-то мандражно! — проговорила Виолетта и полезла за пазуху. На ней в отличие от подруг, замотанных в широкие махровые полотенца, была простыня (таких больших полотенец в отелях не выдавали), которая скрывала наготу от плеч до середины икры. Из-за пазухи была извлечена плоская фляжка. Лера хмыкнула. Аня усмехнулась:

— А это что?

Вилка пожала плечами.

— Фиг его знает. Название какое-то… странное… типа мяты или еще чего, — ответила она и открутила крышку, Лера сразу оглянулась на девушку, а Вилка понюхала содержимое, — пахнет мятой.

Аня ткнулась носом к горлышку, скривилась:

— Угу, «мята». А градусов сколько?

Старшая подруга закрыла крышечку и назидательно глянула на коллегу:

— А ты, когда чай пьешь, тоже градусник в чашку опускаешь?

— Сказала тоже!

— Вот тебе и тоже! Не хочешь — не пей!

— Кто сказал, что не хочу? Наливай! — сказала Аня.

— И куда? — спросила Лера.

— В ладошки, ёлы-палы! — хмыкнула Вилка и скрутила крышку с фляжки совсем. Крышка была достаточно глубокой, женщина быстро приспособила ее под стопку.

— А закусить? — не унималась Лера.

— А рукав на что? — воскликнула Вилка.

Лера уставилась на совершенно голую руку. Вилка и Аня посмотрели туда же и захохотали.

— А стопка одна? — вновь спросила Валерия.

Вилка вспыхнула, как солома.

— Нет, блин! Ты не заметила, что ли? У меня тут столовой набор на тридцать две персоны!

— В суповом наборе стопок нет, — флегматично заметила Аня. Вилка бросила на нее взгляд — таким обычно убивали.

— Умные, куда деваться! То «что пить», то «что есть»! То «из чего пить»…

— То из чего есть! — поддакнула Аня.

Вилка глянула сначала на одну, потом на вторую и вздохнула:

— Да ну вас обеих! — и опрокинула в себя содержимое мизерной стопки.

— Как-то неприлично, — вставила Лера, наклоняясь к девчонкам.

Виолетта от возмущения даже поперхнулась. Откашлялась, отдышалась.

— Ну да! Руссо туристо — облико морале! Что неприличного, вот скажи? Матом не ругаемся, да если бы даже ругались, мы здесь одни русские, иных братьев-славян нет. Сестер, кстати, тоже! А если на нас троих посмотреть, так я здесь самая приличная! Я вот в целую простыню завернута.

— Да это потому что…, — начала, было, Аня, но встретилась с Вилкой глазами и смолкла.

— Ты же хотела сказать, что это из-за широты моей души? Ведь так? — процедила сквозь зубы Виолетта Михайловна.

Аня быстро закивала.

— Да ладно, ладно, что ты раскипятилась! — попыталась урезонить Вилку Лера.

— Простите, — раздалось сзади, и подруги так и подпрыгнули.

Девушка, сидящая на полке, спустилась к ним и теперь заглядывала через плечо Вилки, которая не успела спрятать фляжку и теперь не знала куда ее деть.

— Девочки, а мне не нальете? — спросила подсевшая и посмотрела на подруг.

— Почему не нальем? — проговорила Вилка.

— И это когда в Норвегии стали учить русский? — пробормотала Аня.

— Точно! Вы так здорово говорите по-русски! — восхитилась Лера.

Девушка протянула ей руку.

— Света, можно Лана. Я привыкла, — представилась она.

Женщины назвали свои имена и выпили за знакомство.

— А вы откуда? — спросила Лера.

— Как сказать… Вообще, из Питера.

— Ого! Мы тоже!

И уже через минуту стоял дружный гвалт. Как выяснилось, Светлана сюда приехала с мужем и детьми. Сегодня по графику у нее выходной. Забота о детях на муже, вот она и проводит время, как заблагорассудится. Здесь они встречают Новый год уже в пятый раз, как только перебрались в Норвегию.

— И как живется в чужой стране? — спросила Вилка.

— Как построишь, как захочешь, так и будешь жить! — ответила Лана.

— Легко сказать, — хмыкнула Лера.

— Трудно было в самом начале, четырнадцать лет назад. Тогда было трудно. Чужая страна, чужие люди, ни друзей, ни любимой работы, ни семьи… А сейчас-то чего жаловаться?!

— А почему Норвегия? Страна-то недешевая! — спросила Аня.

— Мы сначала в Швеции жили, там у мужа был контракт. Потом заключили еще один, а когда второй подходил к концу, его, в смысле мужа, переманила компания из Норвегии. А нам-то что? Папа сменил страну, и мы за ним. Мы всю Норвегию и Швецию исколесили.

— Постоянно переезжать… Радости мало, — заметила Лера.

Света пожала хрупкими плечами:

— Не знаю. Не задумывалась об этом. А вы надолго сюда приехали?

Петербурженки рассказали о своих планах. Света покивала, а потом повела подруг пить чай. В небольшом предбаннике стоял стол, накрытый красивой скатертью, на столе — чайник, а рядом — тарелочки со сладостями, печеньями, булочками. Женщины сели за стол, разлили чай. По маленькой комнатке разлился запах мяты и малины. Благодать!

— Девочки, если бы вы знали, какая это радость — слушать русскую речь! — сказала Светлана.

— А дома на каком говорите? — спросила Вилка, откинувшись на спинку диванчика.

— Только на русском! Наш дом — это территория России. У всех нас российское гражданство. Все праздники справляем.

— Не скучно?

— С детьми некогда скучать! — усмехнулась Света.