Цукиёми: И жили они долго и счастливо...

Глава 23. Значит, сильный?

Обито смотрела на улыбающуюся Рин, которая что-то спрашивала у краснеющей и смущающейся Наруто.

Мы совсем не ценим того счастья, что вокруг нас. Что близкие и друзья живы и здоровы. Что можно с ними общаться, что-то делать вместе… Мы не осознаём радость каждого мгновения, проведённого с любимыми людьми, ведь следующего мига может и не быть. Мы не наслаждаемся тем, что у нас есть: руки, ноги, внутренние органы, лицо без уродливых шрамов… Мы не уважаем время, а лишь раздражаемся, что оно упущено…

Когда нас лишают еды, мы вспоминаем о том завтраке, что не съели неделю назад.

Так просто быть счастливым.

И так сложно.

Но Обито решила больше не допускать таких ошибок. Одной жизни было достаточно. Одного погибшего мира более чем хватило для того, чтобы понять, чтобы осознать, чтобы оценить всю его хрупкость. Как сказал Наруто из книги Джирайи о бесстрашном герое: «Я вцеплюсь в этот мир и больше не отпущу».

Рин провела Наруто за ширму. Через несколько минут всё было готово.

— Как? Всё нормально? — спросила Обито у будущей невестки. Наруто кивнула.

— Мне пора домой, мама, наверное, потеряла меня, — на этих словах лицо девушки расплылось в улыбке.

— Кушина всегда любила тебя, Наруто, — Обито вспомнила, что являлась причиной гибели родителей Наруто в том мире и снова поразилась тому всепрощению и той внутренней гармонии, что наполняли этого человека. Его мир мог бы быть счастливым и без неё. Но нет смысла переживать о прошлом, тем более, что они смогли его изменить.

— Да, я знаю, я пошла, пока!

— Твоя будущая родственница — очень милая девушка, — Рин улыбнулась. — Хочешь, сходим ко мне, у меня обед?

— Да, с удовольствием, — про себя Обито подумала, что хочет увидеть мужа Рин и её детей, ведь встретиться с ними после её «амнезии» никак не выходило.

— Тогда пойдём, подруга, — Рин протянула ей руку.

Она сжала тонкие пальцы куноичи. Ей было приятно, но это было приятие другого уровня. Любовь к Рин никуда не пропала, но трансформировалась в сестринскую заботу и даже в какой-то мере материнские чувства, ведь в том мире та навсегда осталась тринадцатилетней девочкой.

— Слушай, я давно тебя хотела спросить, да всё как-то не до этого было, почему я с трудом могу выполнять даже элементарные техники, а с шаринганом вообще справиться не могу, либо не получается активизировать совсем, либо только на очень короткое время?

Рин засмеялась и, взглянув на удивлённо лицо Обито, сказала:

— Прости-прости, я просто даже не думала, что ты будешь делать какое-то ниндзютцу. Удивительно, что у тебя получились простейшие техники. Ты всё-таки очень сильна. Разве ты не знала, что при беременности практически невозможно контролировать свою чакру?

— Нет…

— Этому учат в младшем классе для девочек.

— Хм. Я, видимо, забыла. Расскажи.

— Чакра, если ты помнишь, является смесью физической и духовной энергий, которые при должных тренировках шиноби смешивает и с их помощью совершает ниндзютцу. С трёх месяцев беременности у плода образуются каналы чакры и система её циркуляции, которая создаёт помехи в циркуляции чакры в теле будущей матери. Это практически невозможно контролировать, и зависит от того, что делает плод: спит, ест или бодрствует. Нет контроля чакры — нет и ниндзютцу. Поэтому куноичи практически не становятся многодетными мамами, рожают одного, максимум двоих детей. Быть в течение долгих месяцев совершенно беспомощной тяжело и физически, и морально. А многие шиноби-мужчины женятся и обзаводятся потомством от простых женщин, хотя такие дети обычно слабее, чем дети от двоих шиноби.

— Значит, Араши будет сильным? — улыбнулась Обито.

— Думаю да, клан Учиха вообще не признаёт в качестве спутниц простых женщин и всегда брал в жён только сильных куноичи рангом не меньше чуунина, но в большинстве — дзёнина. Та же Микото, мать Итачи и Саске, или мать Шисуи. Твоя мать опять же. Да и Какаши, которого приняла твоя семья, довольно силён.

— Наруто очень сильна, — задумчиво кивнула Обито.

— Да, Наруто и без биджуу, запечатанного внутри, была бы сильной куноичи, если вспомнить, кто её родители. Так что известные кланы тем и могущественны. Простая генетика.

— Я никогда об этом не задумывалась, спасибо, что рассказала.

— Мы уже пришли.

Они вошли в квартиру, небольшую и уютную. Раздался топот маленьких ножек, и к ним выбежали две маленькие смуглые черноволосые и темноглазые девочки.

— Мама! Мама пришла! — вслед за детьми вышел мужчина. Обито знала, что его зовут Умино Ирука и он работает учителем в Академии ниндзя. Не особо красивый: скуластое лицо, темные волосы завязаны в толстый короткий хвост на макушке, смуглая кожа, карие глаза, поперёк через переносицу пролёг довольно широкий тёмный шрам. Но он смущённо улыбнулся им, и Обито поняла, что привлекло в этом мужчине её подругу.

— Добрый день. Рин, Обито-сан, — Обито сначала удивилась, что они знакомы. Но потом подумала, что если они с Рин подруги, почему она не должна знать её мужа?

— Мы пришли на обед, — Рин мимоходом чмокнула Ируку в щёку.

— Да, я как раз приготовил мисо-суп, девочки уже поели, — тот снова улыбнулся доброй и красивой улыбкой.

Обито и Рин прошли на кухню.

— Я не помню, как зовут твоих дочерей, — смущенно напомнила подруге Обито.

— Ох, прости, это я всегда забываю о твоей амнезии, — Рин налила в миски суп и поставила перед Обито.

— Они погодки, мне всегда хотелось двоих детей, и я решила разобраться с этим как можно быстрее, — куноичи засмеялась. — Старшая родилась осенью, я назвала её Аки, скоро ей будет четыре годика. Когда родилась младшая, шёл весенний дождь, я назвала её Амэ, ей сейчас два с половиной.

— Да, я помню с детства, что в твоей семье принято давать имя из трёх букв и на один иероглиф. Хотя тебе твоё имя не очень идёт, я считаю, что ты очень даже приветливая…

Рин улыбнулась.

— Когда я родилась, то долго молчала, сердито смотря на маму и акушеров, которые хлопали меня по попе, вот и получила имя «Рин» — «неприветливая».

— А я всё гадала, в чём же подвох, — обе засмеялись.

— Какаши ушёл на миссию? — спросила Рин после того, как они поели и стали пить чай.

— Ага. Вернётся через два дня, — Обито невольно улыбнулась, вспоминая мужа.

— Ага, ты улыбаешься! — поддразнила её подруга. — Ты снова в него влюбилась, ну признай, влюбилась же, правда?

Обито смутилась и почувствовала, что краснеет.

— Я… думаю, что да…

— О-о-о… — закатив глаза, протянула Рин. — Я так рада за тебя и за него. Всё-таки такую любовь не может разрушить никакая амнезия.

— Да, наверное, ты права, — хмыкнула Обито, сладко щурясь. Её сердце трепетало от одной мысли, что можно будет делать с мужем, когда он вернётся со своего задания.