Цукиёми: И жили они долго и счастливо...

Глава 27. Хочешь, как тогда?

Обито и Какаши, как близким родственникам, досталось место рядом с новобрачными. Хината, Итачи, Саске и Наруто сидели на небольшом возвышении-подиуме, чтобы все приглашённые могли видеть новоиспечённых мужей и жён.

По традиции праздничный обед был в доме женихов. Чтобы вместить всех в додзё Учиха, и так просторный зал объединили с несколькими смежными комнатами, из которых убрали все перегородки.

Гости расположились за низкими столиками, красиво сервированным лакомствами и яствами. Обито сидела, облокотившись на мужа, устроив удобней живот. Какаши, пользуясь тем, что она так близко и прислонилась к нему, украдкой целовал её шею, отчего у неё расползались по телу приятные мурашки.

Женихи и невесты старались держать лица, вежливо улыбаясь гостям, с поклонами принимая подарки и денежные взносы. Но через их маски невозмутимости Обито были видно, что Наруто и Саске счастливы и, даже положив руки рядом, касаются друг друга мизинцами. Итачи же был холоден и любезен, но ни разу, даже краем глаза, не посмотрел на свою жену.

Впрочем, эти молодожёны были даже не знакомы до свадьбы.

Обито вспомнила обстоятельства двойной свадьбы, о которых она как бы «знала», но из-за «амнезии» забыла. И была «снова» проинформирована накануне. Она посмотрела на сидящего почти напротив молодого парня с длинными каштановыми волосами и белёсыми, полупрозрачными глазами, Хьюга Неджи, на миг даже заподозрив его в сговоре. Не стал ли тот любовником её племянника нарочно, чтобы потом было проще объединить кланы Учиха и Хьюга? Но парень бросил короткий взгляд на Итачи, и в этом взгляде было столько чувств, что Обито отмела эту мысль.

— Всё в жизни относительно, — пробормотала она про себя. — Никогда не знаешь, как повернётся, и что из этого выйдет.

В сидящем рядом с Хьюга красноволосом парне Обито узнала Кадзекаге того мира, а здесь — посла от деревни Песка и хорошего друга Наруто, Гаару Песчаного. Джинчуурики однохвостого внимательно наблюдал за своей подругой и слегка улыбался.

Какаши, услышав её, спросил:

— Ты что-то сказала? Устала? Может, хочешь домой?

— М-м. Да, мы уже пару часов сидим, можно уже идти, я правда устала, и ноги затекли.

Какаши помог ей подняться, они, раскланявшись с родственниками, пошли к себе.

— Нашим племянникам достались хорошие девушки, — сказал Обито её муж, она улыбнулась.

— Согласна. Мне хочется обнять весь мир от радости за них, — немного смутившись, призналась она. Её муж заинтересованно вскинул бровь и хитро прищурился.

— Насчет целого мира не знаю, но своё тело для объятий я готов подставить тебе в любое время дня и ночи.

— О, как заманчиво звучит, — включилась в игру Обито, — а как насчёт двух тел, м?

Какаши слегка покраснел, правильно поняв намёк.

— Хочешь, как тогда?

— Да… Это было интересно… — она лукаво улыбнулась и, убедившись, что их никто не видит, положила свою руку пониже широкой спины и сжала ягодицу мужа.

Домой они практически залетели.

Какаши помог снять ей обувь, чтобы она не наклонялась, и тут же начал целовать её ноги, облизывая и покусывая коленные чашечки. И, как показывала практика, это была её весьма чувственная эрогенная зона.

За спиной Обито раздался мягкий хлопок, и сильные руки клона Какаши стали снимать с неё торжественное кимоно, заодно целуя шею.

Двое мужей быстро избавили от одежды, переместили её в спальню и разделись сами.

Четыре руки мяли, гладили, сжимали, — были всюду, дразня, возбуждая, распаляя. Два рта целовали, облизывали, посасывали, постанывали, говорили милые пошлости.

Обито растворялась в своих ощущениях, тоже гладила и целовала всё, что попадалось под руку.

Она встала на четвереньки, положив под живот большую подушку. Мужья расположились с двух сторон от неё. Один обхватил бёдра и со стоном вогнал ей, начав ритмичные поступательные движения, от которых всё естество Обито сладко сжималось и хотелось ещё, ещё, ещё и ещё: быстрее, глубже, сильнее.

Второй муж подставил к её рту свой возбуждённый орган, перебирая пальцами её волосы на макушке и слегка дёргая за пряди, как оказалось, здесь была ещё одна очень чувственная эрогенная зона. Обито томно улыбнулась и стала неспешно целовать вздыбленный член, облизывая пульсирующие венки. Какаши, стоящий перед ней, прикрыв глаза, постанывал и терпел её издевательскую неспешность. Впрочем, доводить его до семяизвержения не было её целью, лишь поддержка возбуждения до того момента, когда второй кандидат нетерпеливо подменит своего напарника-клона или оригинала после того, как тот кончит.

Через некоторое время Обито почувствовала, что руки мужа сжали её бёдра сильнее, а торс потёрся о её спину. Над ухом раздались гортанные всхрипы и стоны, движения стали более рваными и сильными.

— Ох, да… Обито, да… сладкая моя, так хорошо с тобой… М! М! М-м-м! — Какаши замер. Обито выразительно покрутила попой, приказывая освободить доступ к телу второму желающему. Через миг она почувствовала «второго», очень возбуждённого ожиданием своей очереди, твёрдого и большого. Несколько фрикций, и вот она уже блаженствует в эйфории оргазма, крича что-то нечленораздельное.

Долго, очень долго длится эта «маленькая смерть», подкидывая всё тело, заставляя его биться в жарких конвульсиях, купаться в сладкой неге, забыть обо всём на свете, умереть и снова родиться.

«Разогревающий» с хлопком развеялся. И она как сквозь вату услышала крики Какаши, который тоже достиг финиша.

— Обито, Обито! Я люблю тебя!

— Я тоже тебя люблю, — прошептала она еле слышно, после произошедшего ей было сложно даже говорить, язык почти не ворочался, всё тело расслабилось.

Какаши помог ей лечь и накрыл простынёй. За миг до того, как она провалилась в сон, Обито успела увидеть счастливые глаза своего мужа.