Цветная схема

1

Шумные, эксцентричные сцены первого вечера в течение следующих дней больше не повторялись, и обитатели Wai-ata-tapu занялись чем-то вроде спокойной работы. Полковник довел себя до изнеможения решением различных вопросов, связанных с возглавляемым им комитетом безопасности района. Его жена и дочь, обремененные новыми стандартами жизни, которые они установили себе сами, исступленно трудились в доме. Гонт, следуя предписаниям доктора Акрингтона, сидел установленное время в бассейне, совершая короткие прогулки, и начал серьезную работу над книгой. Дикон регистрировал старые письма и программки, которые требовалось пересмотреть перед использованием их в автобиографии. Актер диктовал по два часа каждый день утром и вечером, а затем ждал, пока коротенькие рукописные заметки секретаря превратятся в отпечатанный текст перед тем, как продолжить работу на следующий день. Доктор Акрингтон в своей комнате сурово боролся с проблемами сравнительной анатомии. В среду он объявил, что уезжает на неделю, а когда миссис Клейр осторожно выразила надежду на несложность его дела, в ответ пожелал, чтобы все передохли, и укатил прочь.

Колли, служивший связистом во время первой мировой войны, оправился от удивления после бесед с Саймоном и теперь проводил много времени в его домике, помогая ему в изучении азбуки Морзе. Отношение Саймона к Гонту определялось как угрюмая подозрительность. Насколько это было возможно, он избегал контактов с актером, но, когда они встречались, его поведение становилось вызывающим. Юношу не удовлетворяло положение безмолвствующего, и у него иногда вдруг вырывались странные вопросы и утверждения. Саймон поинтересовался у Гонта, считает ли тот, что театр приносит людям пользу. После того как актер с некоторой горячностью ответил утвердительно, он спросил о ценах на билеты, а получив эту информацию, безапелляционно заявил, что бедная семья на подобную сумму могла бы прожить неделю или оплатить квартирную плату за целый дом. В то утро работа над книгой у Гонта шла неважно, а нога сильно разболелась. Актер стал очень раздраженным, и нелепый аргумент Саймона попал в цель.

— Все дело в эгоизме! — воскликнул юноша. — Артисты должны получать меньшую плату, понимаете? Я считаю, искусство обязано приносить всем равную пользу. И конечно, необходимо снизить прибыли.

— Включая обслуживающих сцену? Рабочих? — спросил Гонт.

— Они должны получать столько же, сколько и вы.

— Тогда я не смог бы позволить себе держать вашего друга Колли.

— А я считаю, он напрасно тратит время, — заявил Саймон, и актер в ярости пошел от него прочь.

Очевидно, юноша передал содержание этой беседы Колли, который посчитал необходимым извиниться перед Гонтом за своего нового приятеля.

— Вы не должны обращать на него особенного внимания, сэр, — сказал он, массируя вечером ногу патрона. — Это милый парнишка. Только немного колючий. А вообще Саймон забавный. Вот мистер Квестинг действительно всем мешает.

— Абсолютно невоспитанный человек, — согласился Гонт. — Что он там болтает о деньгах?

— Квестинг имеет в виду большой бизнес, сэр. По мнению Саймона, он одолжил полковнику крупную сумму, предназначавшуюся для содержания отеля. Теперь хозяин не может отдать долг, а бизнесмен собирается захлопнуть капкан и наложить на «Источники» свою лапу. В раздражении парнишка чувствует отвращение ко всему, что хотя бы отдаленно напоминает ловкое предпринимательство.

— Да, но…

— Парень забавный. Мы с ним подружились. Он рассказал мне о разговоре с вами, и я заметил ему, что такое поведение выглядит довольно глупо. «Моя служба у патрона длится уже десять лет, — объяснил я, — и для нас нет ничего неизвестного в области шоу-бизнеса. Я увидел его впервые, когда он был второразрядным актером, игравшим пару покашливаний да «кушать подано», и поверь мне, мистер Гонт работал как проклятый. Возможно, теперь это звезда, зарабатывающая кучу денег, но как долго это продлится?»

— Что, черт побери, ты имел в виду?

— Мы уже не так молоды, как раньше, не правда ли, сэр? «Ты не должен говорить подобные глупости, — сказал я. — Квестинг — это одно, а мой патрон — совершенно другое». Но нет. «Вы ничем не лучше лакеев, — возразил парнишка. — Унижаете себя». Я поспешил его образумить. «Во мне нет ничего лакейского. Я отвечаю за костюмы и грим, а свои обязанности выполняю строго по собственному желанию. С патроном у меня полное взаимопонимание». «Жажда денег, — взвыл Саймон. — Она губит мир. Большой бизнес начал эту войну, и, когда мы ее выиграем, нам, ребятам, воевавшим с врагом, собираются заявить, будто все уже кончилось. Квестинги вычеркнули нас из списков». Видите, как он разговаривает, сэр? В самом деле, мне жаль его. Парнишку мучит мысль, якобы папу и маму водят за нос. А Квестинг, по его мнению, годится в великолепные убийцы. Саймон считает, что Смит знает кое-что о бизнесмене, и поэтому ему и пришлось прыгать из-под колес поезда. Теперь пятнадцать минут покоя для мышц, и все.

— Проклятье! Ты едва не содрал с меня живьем шкуру.

— Да, — согласился Колли, завертывая свою жертву в одеяло и направляясь в соседнюю комнату мыть руки. — Этот тип отвратителен, а Саймон молод. И конечно, жалкие поползновения Квестинга насчет мисс Барбары выведут из себя кого угодно.

Печатавший на машинке Дикон замер.

— О чем ты? — спросил Гонт, вдруг насторожившись.

— Вы не заметили его поползновений, сэр? — отозвался Колли из соседней комнаты. — О да, насколько я понимаю, девушка достаточно натерпелась от Квестинга.

— Что я вам говорил, Дикон?

— По-моему, дело обстоит следующим образом, — продолжал Колли, появляясь на пороге с полотенцем в руках. — Мисс Барбара очень способная и трудолюбивая. От этого никуда не деться, но по законам страны здесь нельзя нанять прислугу, не заплатив за землю. Поэтому Квестинг считает, что ему лучше оставить девушку при себе, когда старики уедут.

— Но черт побери! — раздраженно воскликнул Дикон. — Это неслыханно! Это отвратительно!

— Верно, мистер Белл. Так и Сайм думает. Квестинг все детально продумал. Он попытается устроить дело в лучшем виде и согласится посмотреть за стариками, если мисс Барбара поймет его в правильном свете. Хо-хо! Хорошенькое одурачивание, не правда ли? Закладная, и вопрос решен. Негодяй продолжает преследовать девушку. Остается только куда-нибудь пристроить юношу, и, как говорится в пьесе «Сны», сэр, «игра выиграна». А вообще старики мне нравятся.

— Ты слишком много болтаешь, Колли, — мягко произнес Гонт.

— Верно, сэр. Прошу прощения. Общение с молодым мистером Клейром, должно быть, тайно посеяло в моей душе семена демократичности. Я сказал ему, что повода беспокоиться о сестре нет. «Сразу видно, как она ненавидит этого типа», — вот мои слова, если вы меня извините.

— Я тебя извиняю, а теперь собираюсь приступить к работе.

— Спасибо, сэр, — коротко ответил Колли и закрыл за собой дверь.

Возможно, он почувствовал бы огромное удовлетворение, если бы знал, насколько были верны его размышления о Барбаре. В тот самый вечер в четверг, за девять дней до концерта маори, Квестинг решил усилить свои до сих пор пробные попытки осады девушки. Он выбрал время, когда она, надев далеко не новый купальник и дождевик, отправилась по обыкновению в четыре часа искупаться в теплом озерце. Отношение Барбары к купанию и загоранию на пляже среди людей был сформировано ее матерью. Миссис Клейр приближалась к сорокалетнему возрасту, когда родила дочь, и образ мышления женщины четко подходил под определение «викторианский». Сама она относилась к людям, которые украдкой ныряют в океан, скрыв свою фигуру тяжелым стеганым шерстяным колоколом. Мать ощущала опасение всякий раз, видя, как дочь сбрасывает дождевик и поспешно окунается в озерцо, облаченная в наиболее длинное, наиболее консервативное одеяние, приобретенное в одной из лавок Хэрпуна. Только однажды Барбара предприняла попытку внести изменения в данную процедуру. Под впечатлением от фотографий из какого-то довоенного журнала, изображающих нудистов на пляже в Лидо, она задумалась о солнечных ваннах, о прогулках на досуге и даже о соблазнительной перспективе ходить к озерцу без дождевика. Девушка показала журнал матери. Миссис Клейр взглянула на нежащиеся на солнце оливковые тела, блестящие губы и накрашенные веки.

— Я знаю, дорогая, — пробормотала она, густо покраснев. — Вполне обычное дело. Конечно, вряд ли фотографы убедили этих людей сняться и, по моему мнению, должны были свалиться на них, как снег на голову.

— Но, мама, они не «эти люди»! Посмотри, здесь…

— Барбара, дорогая, — перебила дочь миссис Клейр своим особенным тоном, — когда-нибудь ты поймешь, что данные люди приобретают вызывающие, дурные наклонности. Им они могут казаться восхитительными. Полагаю, у всех у них имеются большие состояния. Но, моя милая… — Миссис Клейр добавила последнюю фразу очень корректно, рассматривая снимок на редкость тучного пэра в плавках, поддерживаемого под одну руку знаменитой балериной, а под другую известным боксером: — Моя милая, это люди не нашего круга.

Мать озарила Барбару яркой улыбкой и поцеловала, после чего девушка завернулась в дождевик.

Опираясь на свои предположения, мистер Квестинг, которому не хотелось сидеть на земле, взял в дальнем конце озерца шезлонг, установил его рядом с кустом мануки и, закурив сигару, сел там, чтобы проследить, когда Барбара выйдет из дома. Потом он отбросил сигару, подождал, пока девушка окажется в нескольких футах от его засады, и выступил вперед встретить ее.

— Ну, ну, ну, — проговорил мистер Квестинг. — Посмотрите, кто здесь! Как дела, леди?

Барбара стиснула на себе полы дождевика и ответила, что все хорошо.

— Превосходно. — Бизнесмен улыбнулся. — Чувствуете себя нормально, а? Какая чудесная молоденькая девушка.

Он шумно рассмеялся и выполнил проворный маневр с целью встать между Барбарой и мостиком для ныряния.

— Куда так торопитесь? Для наслаждения купанием у вас много времени. Что вы скажете насчет маленькой беседы? Вы, я и К⁰, а?

Девушка испуганно посмотрела на Квестинга. Какие новые гадости готовятся сейчас вылезти на свет? С момента отвратительной сцены вечером, когда со Смитом приключилась неприятная история, она еще не встречалась с Квестингом один на один и почти не подозревала о тревожных скрытых течениях, сильно нарушавших привычный уклад жизни Wai-ata-tapu. Барбару нес гораздо более мощный поток слепого увлечения. Девушка была ошеломлена наивной детской любовью, младенческой болезнью, которая в зрелом возрасте становилась вдвойне опасной. После первой встречи в сумерках она больше не разговаривала с Гонтом. Барбара ощущала такое глубокое удовлетворение после своего короткого успеха и в то же время по ходу размышлений так сильно сомневалась в его продолжительности, что не делала попыток устроить вторую встречу с актером. Для нее вполне достаточно было видеть Гонта вдалеке и получать знаки приветствия. О Квестинге девушка едва ли вспоминала вообще, поэтому появление бизнесмена возле озерца удивило ее и в равной степени напугало.

— Зачем вы хотите видеть меня, мистер Квестинг?

— Ну, сейчас мне кажется, у меня есть идея, о которой я хотел бы спокойно побеседовать с мисс Бабс. Во всех подробностях. — Бизнесмен понизил голос до слащавого мурлыкания. — Обо всех деталях.

— Но… если вы обратите внимание… Видите, я как раз собираюсь…

— Зачем такая спешка? — настаивал мистер Квестинг в на редкость неестественной американской манере. — Подождите секундочку, одну секундочку. Вода в озере не остынет. А вы должны принимать солнечные ванны. Вам очень подойдет бронзовый цвет кожи, Бабс. Это модно.

— Боюсь, я не могу…

— Послушайте, — выразительно произнес бизнесмен, — я сказал, что хотел поговорить с вами, и это значит только то, что я хотел с вами поговорить. Вы же не собираетесь соглашаться, словно услышали от меня какие-то другие предложения? Почему вы так дрожите? Имейте в виду, я во всем люблю меру. Старомодно. С определенной точки зрения, это украшает мужчину, но, кроме того, является раздражающим фактом, о котором бы забыть прямо на данном месте. Все мы знаем вас как чистосердечного человека, славную девчушку. Пусть все так и остается.

Барбара уставилась на Квестинга.

— За этим кустиком есть шезлонг, — продолжал тот. — Идемте. Там вы присядете. Я бы сказал, это лучше, чем стоять на ногах. Будьте благоразумны. Надеюсь, вам понравятся мои слова. Предложение не большое, но заманчивое, если рассматривать его с правильной точки зрения.

Девушка оглянулась на дом. Ее мать торопливо шла через веранду. Она не поднимала глаз, но в любой момент могла это сделать и увидеть свою дочь, беседующую тет-а-тет с мистером Квестингом, вместо того, чтобы купаться в озерце. Такой факт, безусловно, сильно расстроил бы женщину. Бизнесмен по-прежнему находился между Барбарой и водоемом. Если девушка постаралась бы отодвинуть его, он мог легко задержать ее. Лучше уж вытерпеть неприятное интервью до конца и как можно более незаметно. Барбара зашла за куст мануки и опустилась в шезлонг. Мистер Квестинг встал рядом. От него пахло мылом, сигарами и одеколоном.

— Это чудесно и превосходно, — сказал бизнесмен. — Хотите сигарету? Нет? О’кей. А теперь послушайте, дорогая. Я человек практичный и люблю переходить сразу к делу, не важно, относится оно к работе или к развлечениям. У меня есть предложение, которое, по моему мнению, в целом должно вас сильно заинтересовать, только прежде всего давайте избавимся от непонимания друг друга. Сейчас я абсолютно не представляю, насколько вы в курсе дел между мной и вашим отцом.

Квестинг сделал паузу, и полная опасений Барбара стала судорожно собираться с мыслями.

— Ничего! — пробормотала она. — Я ничего не знаю. Папа не обсуждает с нами вопросы бизнеса.

— Не обсуждает? В самом деле? Очень старомодно с его стороны, не так ли? Ну и славно. Трудно ожидать от леди большого интереса к ведению деловых операций, и я не собираюсь наскучивать вам множеством подробностей. Только самый общий обзор, — бизнесмен сделал соответствующий жест, — чтобы вы поняли главную мысль. Ну а теперь можно сказать, что ваш отец должен мне крупную сумму.

«Действительно можно», — подумала Барбара, когда мистер Квестинг продолжил свое объяснение.

Оказалось, пять лет назад во время первого приезда бизнесмена в Wai-ata-tapu он дал полковнику взаймы тысячу фунтов на крайне невыгодных условиях. Залогом послужил отель и участок земли с источниками. Мистер Клейр очень нуждался в деньгах, и основной договор партнеры заключили. Мистер Квестинг все время прикрывал голые кости своего повествования одеянием из игривых подмигиваний и легких толчков. Он, по его словам, сильная натура, но ему не хочется поступать с полковникам жестоко.

— Однако… Тем не менее…

Штампованные фразы следовали одна за другой, бизнес продолжал оставаться бизнесом, и в развитии темы появлялось все больше двусмысленностей, пока наконец даже несчастная Барбара не поняла, к чему клонит Квестинг.

— Нет! — вскрикнула она. — О, нет! Я не могу. Пожалуйста, не надо!

— Подождите минутку. Не воспринимайте все так, словно я делаю вам прямое предложение. Не поймите меня превратно. Я прошу вас выйти за меня замуж, Бабс.

— Да, я знаю, но я не могу… Видимо… Пожалуйста!

— Только не подумайте, что эта идея связана с бизнесом. Все совсем не так. — Мистер Квестинг запнулся совершенно естественным образом, и, если бы Барбара была менее сильно обескуражена, она смогла бы заметить, как изменились его интонации. — Сказать по правде, я по-настоящему влюбился в вас, девочка, — продолжал он несколько испуганно. — Не знаю почему, но я в этом уверен. Хотя мне в качестве основного закона жизни нравятся энергичность, мудрость, вы, если можно простить меня за подобную бестактность, очень трогательны в этом платье и, детка, просты. Возможно, именно такова причина моей любви. Не перебивайте! Моя голова не кружится, и я знаю, вы так обо мне не думаете. Я не говорю, что сделал вам предложение, не понимая абсолютно четко, какие оно вызовет в вас проклятия, когда вы поймете его смысл. Я не говорю, что не поставил вас в условия, при которых трудно ответить отрицательно. Мне нет смысла скрывать это. Я знал, где можно добиться желанной цели, видя, в каком положении оказались ваши старики, и осуществил свои планы. Я прекрасно использую свое преимущество, но послушайте, крошка… — мистер Квестинг с внезапной пылкостью выдохнул последнюю штампованную фразу, — я хочу вас.

Для Барбары вся речь бизнесмена прозвучала, словно в ночном кошмаре. Девушка ясно поняла, что мистер Квестинг задумал вполне естественные вещи и высказал обычные для него мерзости от чистого сердца. Она впервые испытала волнение подобного рода, и личность бизнесмена показалась ей ужасной, полуопасной, полувлюбленной. Когда Барбара заставила себя поднять глаза, она увидела мистера Квестинга в отглаженном светлом костюме, бледного, слегка тучного и лоснящегося, жадно уставившегося на нее. Паника девушки достигла предела.

«Я не должна отказываться. Мне нужно просто уйти», — подумала Барбара и вдруг заметила футах в двух перед своим носом раскачивающуюся взад-вперед в возбужденном ритме дорогую цепочку от часов. Девушка вскочила на ноги, и это возымело эффект, будто она освободила пружину, скрытую в мистере Квестинге. Тот мгновенно обхватил ее руками. В течение следующих нескольких секунд до сознания Барбары доходило лишь тяжелое, прерывистое дыхание бизнесмена. Она сложила локти вместе и уперлась предплечьями Квестингу в грудь, одновременно отталкивая его настойчиво приближающееся лицо. «Как это отвратительно, — думала девушка. — Со мной никогда не случалось таких мерзостей. Ненавижу!»

— Ну, ну, ну, — возбужденно бормотал бизнесмен.

Пара топталась на месте, пока Барбара не споткнулась о шезлонг, слегка ударившись при этом подбородком. От внезапной боли она издала тихий стон.

И тут на сцене появились Дикон и Саймон.

2

Гонт заявил, что работать сегодня больше не собирается, и освободившийся Дикон решил совершить небольшую прогулку в направлении Пика. Ему пришла в голову идея самому осмотреть переезд и мост, где Смит едва успел выскочить из-под колес поезда. Молодой человек отыскал Саймона и попросил его показать кратчайшую дорогу к месту происшествия. Затем они вдвоем направились к тропинке, которая проходила мимо источников и озерца. Отойти далеко им не удалось, поскольку до них донеслись странные звуки топтания и резкий вскрик. Саймон с Диконом бросились вперед и обнаружили Барбару в объятиях мистера Квестинга.

Дикон был сверхцивилизованным молодым человеком и принадлежал поколению людей, чей образ мышления характеризовался тонкой иронией. Он мог с легкостью воспринимать сцены, происходящие на пределе нервного возбуждения. В том кругу, в котором ему приходилось вращаться благодаря службе у Гонта, подобные вещи считались самыми обыкновенными. Было совершенно невозможно представить, чтобы какая-нибудь молоденькая девушка из общества оказалась бессильной либо в отражении наступления мистера Квестинга, либо, если дело касалось именно этого, в пресечении нежелательных попыток приглашений на ленч или на обед. Вероятно, самой простой реакцией на ужас Барбары для Дикона явилось бы невероятное смущение. К тому же девушка и бизнесмен находились среди бела дня всего в нескольких сотнях футов от дома, поэтому защищавшаяся в борьбе имела явное преимущество. Но молодой человек не мог предположить такого бешеного гнева, который внезапно охватил его. Правда, спустя несколько мгновений он уже с удивлением мысленно обругал себя за невыдержанность, одновременно почувствовав дополнительный всплеск эмоций, когда Барбара бросилась к своему брату. Тут Дикон понял, что является человеком двуличным, от чего ощутил угрызение совести.

Саймон вел себя даже с большим достоинством, чем от него можно было ожидать. Он взял сестру за плечи и грозным голосом спросил:

— В чем дело, Барби? — Когда девушка ничего не ответила, ее брат продолжил: — Я сейчас все выясню, и вы ответите.

— Эй, — вскричал мистер Квестинг, — что за выдумки?

Саймон оглянулся через плечо на Дикона.

— Позаботитесь о ней, хорошо? — спросил он.

— Да, конечно, — согласился Дикон, лихорадочно соображая, что же от него требуется.

Юноша слегка подтолкнул сестру в направлении неожиданно вконец растерявшегося секретаря великого актера.

— Мои дорогие блошки-попрыгунчики, — дружеским тоном заверещал мистер Квестинг, — что вас теперь беспокоит? В этом проклятущем месте ничего нельзя сделать, чтобы вы не вертелись вокруг, как сороки. С ума все посходили. Я хочу побеседовать с Бабс тет-а-тет, но вы начинаете тут завывать, словно на ваших глазах происходит насилие.

— Идите и попарьтесь, — огрызнулся Саймон. — Барби, хватит жужжать.

— Надеюсь, вам уже лучше, — произнес Дикон, осознавая, что обязан увести девушку. Она торопливо пробормотала какую-то фразу Саймону и повернулась, собираясь уйти.

— Хорошо, хорошо, — отозвался ее брат. — Не волнуйся.

Барбара и Дикон оставили Саймона с Квестингом, в зловещем молчании сверлящими друг друга глазами. Девушка шла, с достоинством высоко подняв голову и судорожно стиснув на себе дождевик. Дикон следовал по тропинке рядом с ней. Они прошли немного, прежде чем молодой человек заметил, что у Барбары дрожат плечи. Он с совершен ной определенностью понимал, что единственное, что бедняжка хочет от него сейчас, это остаться одной, но не мог заставить себя подчиниться здравому смыслу. Приблизившись к дому, Дикон и Барбара увидели полковника с миссис Клейр, устанавливающих на веранде шезлонги. Девушка резко остановилась и развернулась. На глазах у нее появились слезы.

— Я не могу допустить, чтобы они заметили, — произнесла она.

— Давайте обойдем здание по другой дороге.

Молодые люди двинулись по тропинке, огибавшей источники. Кустарниковая изгородь скрывала ее от чьих-либо взглядов с веранды. В середине пути Барбара вдруг споткнулась, опустилась на небольшую насыпь, закрыла лицо руками и горько заплакала.

— О Боже! Мне так жаль, — смущенно сказал Дикон. — Возьмите мой носовой платок. Я отвернусь, хорошо? Хорошо? — Девушка взяла носовой платок и одновременно сделала жалкую попытку улыбнуться. Дикон сел рядом с ней и обнял ее за плечи. — Не принимайте все так близко к сердцу, — проговорил он тихо. — Этот тип достаточно нелеп. Смехотворный случай.

— Зверский.

— Ну, вы, во всяком случае, поставили парня в весьма дурацкое положение за подобное оскорбление.

— Дело не только в том. Он… Он… — Барбара запнулась, а затем с удручающей для постороннего взгляда наигранной выразительностью выдохнула: — Он поймал нас в ловушку.

«Так, значит, Колли был прав, — подумал Дикон. — Хорошо проверенный способ одурачивания».

— Если бы только папа никогда не встречал его! Не могу представить, что собирается сейчас сделать Саймон. Когда брат выходит из себя, он становится страшным. О Господи, — Барбара громко высморкалась в носовой платок Дикона, — за какие грехи все у нас идет так отвратительно? Действительно, со стороны кажется, будто мы развлекаемся, устраивая здесь бурные сцены для мистера Гонта и вас. И он, такой восхитительный, делает вид, что ничего не замечает.

— Это не притворство. Когда мистер Гонт говорит, как обожает различные сцены, он не лукавит. Его слова абсолютно правдивы. Патрон даже иногда использует увиденное в работе. Помните в «Джейн Эйр», когда Рочестер, не осознавая своих действий, медленно обрывает головки у свадебных цветов Джейн?

— Конечно, помню, — благоговейно произнесла Барбара. — Это ужасно, но очень благородно.

— Так вот, мистер Гонт перенял жест у подвыпившей костюмерши, которая впала в ярость, подглядывая за знаменитым актером, и оборвала в одном букете все цветы. Мой патрон никогда не забывает подобные жизненные моменты.

— О!

— Вам сейчас уже лучше?

— Намного. Вы очень любезны, — сказала Барбара, словно видела Дикона впервые. — Я имею в виду неприятности, которые доставляют вам наши скандалы.

— Вы должны перестать извиняться, — ответил Дикон. — И у меня совсем нет никаких неприятностей.

— Вас интересно слушать, — заметила девушка.

— Если это рекомендация, то я все равно дьявольски молчалив.

— Я вот думаю, что там делает Сайм. Вы ничего не слышите?

— Мы отошли довольно далеко, чтобы слышать отсюда их голоса, если, конечно, они не начнут кричать друг на друга. А что вы хотели бы услышать? Глухие удары?

— Не знаю. Тихо!

— Ну вот, — произнес Дикон после паузы, — это и был глухой удар. Полагаете, мистер Квестинг повержен на землю второй раз за последние две недели?

— Боюсь, Сайм ударил его.

— Я боюсь того же, — согласился Дикон. — Взгляните.

С того места, где находились молодые люди, им была видна часть куста мануки. Из-за него появился мистер Квестинг, прижимающий к лицу носовой платок. Он медленно двинулся по тропинке, а когда подошел поближе, Дикон и Барбара разглядели на его носовом платке красные пятна.

— Получил по носу, — пробормотал молодой человек.

Приблизившись к пересечению тропинок, мистер Квестинг остановился.

— Я ухожу… Он увидит меня. Я не могу… — начала Барбара, но было уже поздно. Бизнесмен заметил и ее и Дикона. Он свернул на другую тропинку и, все еще прижимая платок к носу, с довольно большого расстояния обратился к ним:

— Смотрите. Начинает опухать, не так ли? Я люблю все делать с изысканным вкусом и вот что за это получаю. Вообще, откуда здесь подобралась такая компания? Просишь даму выйти за тебя замуж, так вдруг кто-то начинает завывать, и едва не происходит убийство. Обязательно приведу в порядок этот бордель. Простите, мистер Белл, за вторжение с частными делами.

— Ничего, ничего, — вежливо ответил Дикон.

Мистер Квестинг неосторожно сдвинул платок, и три большие капли крови упали ему на рубашку.

— Проклятье! — воскликнул он раздраженно и снова закрыл нос, продолжив говорить через ткань. — Послушайте, Бабс, если вы чувствуете, что передумали, я не стану отказываться от своего предложения. Но если вы уже решились, нужно действовать быстро. Я собираюсь покончить со всеми. Со всей компанией. Дам полковнику срок до конца месяца, а потом выпровожу отсюда. И, видит Бог, если бы у меня был свидетель, я подал бы на вашего неотесанного братца в суд за разбойное нападение. Видит Бог, я сделал бы это. Я сыт по горло. Мне больно, и я сыт по горло. — Бизнесмен вытаращился на Дикона поверх носового платка и добавил: — Еще раз извините, старина. Уверяю вас, очень скоро вы увидите большие изменения к лучшему в управлении этой проклятой свалкой. А сейчас всего доброго.

3

Много времени спустя после того, как описанные в этой истории события завершились, Дикон, оглядываясь в прошлое на первые две недели в Wai-ata-tapu, должен был признать, что все проживающие на курорте испытывали коллективную нервную икоту. В течение непродолжительных ничем не прерываемых периодов относительно нормальной жизни они постоянно ожидали очередных потрясений и конфузов. После выходки мистера Квестинга Дикон не верил, что осталась хоть какая-то надежда на возвращение Клейров к привычному существованию. Ему показалось, после кровопролития бизнесмен вышел из себя. Усилившаяся рассеянность полковника наряду с появившимся на его лице выражением горя свидетельствовала о поставленном перед ним ультиматуме.

Однажды Дикон застал миссис Клейр на коленях перед старым сундуком. Женщина автоматически качала головой над фотоснимками Эдварда и бесцельно складывала их в стопки. Заметив молодого человека, она пробормотала что-то о привязанности к родным пенатам, несмотря ни на какие отъезды. Барбара конфиденциально сообщила Дикону, что заставила Саймона поклясться держать в секрете инцидент у озера. Но Квестинг в течение получаса находился с ее отцом в кабинете, по-прежнему прикрывая нос окровавленным платком, и, вне всяких сомнений, рассказал полковнику собственную версию вспыхнувшей драки. Молодой человек описал Гонту сцену скандала, но в середине своего повествования пожалел об этом. Актер на удивление сильно заинтересовался происшествием.

— В самом деле, настоящая интрига, — произнес он, потирая руки. — Видите, я был прав насчет девушки. Она ужасно неуклюжа, говорит как умалишенная и гримасничает словно обезьянка, но подобное происходит просто из-за того, что Барбара неопытна, не обладает уверенностью в себе. Это косточка, к которой стоит приглядеться. Покажите мне хорошую основу, пару глаз, развяжите мои руки, и я создам Красоту. Воодушевила же девушка несравненного Квестинга.

— Но его интересует курорт.

— Ни один мужчина, мой дорогой Дикон, не женится на женщине, которая его не привлекает, из-за семи убогих грязевых луж. Нет-нет, в девушке что-то есть. Я беседую с ней, изучаю ее. Должен сказать вам, я никогда не ошибаюсь. Помните то дитя, дублершу в «Единороге»? В ней я тоже увидел кое-что, рассказал дирекции. Она никогда не оглядывалась назад. Это чутье. Я мог бы… — Гонт умолк, потирая подбородок большим и указательным пальцами, затем пробормотал: — Было бы забавно попытаться.

Ощущая приближающуюся панику, Дикон воскликнул:

— Что попытаться, сэр?

— Дикон, могу я сделать Барбаре Клейр подарок? Как называется магазин одежды, который мы видели в Окленде? Недалеко от отеля. «Модные товары»? Вы должны помнить. Там еще стояло какое-то безобразное имя.

— Я не помню.

— Сара Снэйп! Ну конечно! К субботнему концерту маори Барбара получит новое платье. Безусловно, черное. Оно должно быть совершенно простым. Можете написать прямо сейчас. Нет, вероятно, вам лучше пойти в Хэрпун и позвонить по телефону. Тогда покупку привезут завтрашним поездом. Там в витрине выставлено платье, шерстяное с вышитыми звездами. Оно вполне приличное и должно устроить девушку. Попросите также служащих магазина оказать любезность и подыскать для нас туфли и перчатки. Если можно, еще чулки. Как-нибудь попытайтесь определить нужный размер. И ради Бога, не забудьте про белье. Правда, трудно представить, какое нравится Барбаре. Я доставлю себе это удовольствие, Дикон. Да, мы должны отвести девушку к парикмахеру. Я уговорю ее. Если Сара Снэйп не поверит, что вы мой секретарь, можете позвонить в отель и оформить покупку через него. — Гонт пристально посмотрел на молодого человека. — Все-таки что же я за ребенок, Дикон, не правда ли? Я хочу сказать, моя идея доставляет мне истинное удовольствие.

— Но это невозможно, сэр, — ледяным тоном ответил молодой человек.

— Какого черта? О чем вы?

— Между Барбарой Клейр и дублершей из «Единорога» нет ничего общего.

— Я и сам это знаю. У той крошки имелись большие возможности. Он была просто невероятно вульгарна.

— Чего не скажешь о Барбаре Клейр, — произнес Дикон. Он взглянул на патрона, заметил в нем признаки величайшего самодовольства и продолжил: — Если честно, сэр, Клейры этого никогда не поймут. Вы же знаете, какие они люди. Почти незнакомый человек предлагает их дочери одежду!

— Почему, черт возьми, нет?

— Только потому, что это в их мире не принято.

— Вы становитесь человеком с совершенно сумасшедшим классовым сознанием, мой дорогой Дикон. Умоляю вас, что за «их мир» вы имеете в виду?

— Вас устроит, если я назову данное явление гордой бедностью, сэр?

— Хотите сказать — подозрительно благовоспитанный класс? Невероятно, потрясающе глупая буржуазия, которая в проявлении заботы видит оскорбление? Вы хотели бы дать мне понять, что эти люди постараются все превратить в скандал?

— Думаю, они будут вежливы, — ответил Дикон, пытаясь скрыть в своем голосе оттенок удовлетворения. — Но так в действительности скандал и проявится. Я уверен, семейство воспримет вашу заботу однозначно.

Лицо Гонта побелело. Его секретарь, знавший все подобные сигналы опасности, почувствовал приближение паники, которая была вызвана перспективой скорой потери работы. Актер подошел к двери, выглянул на веранду и, продолжая стоять спиной к Дикону, сказал:

— Вы поедете в Хэрпун и сделаете заказ по телефону. Чек нужно выслать мне, а посылку на имя мисс Клейр. Подождите секунду. — Гонт подошел к своему столу и что-то начеркал на клочке бумаги. — Попросите служащих магазина переписать записку покрасивее и вложить в посылку. Никакой подписи, конечно. Будьте так любезны, езжайте сейчас же.

— Хорошо, сэр, — ответил Дикон.

Полный дурных предчувствий, он направился к автомобилю. В гараже находился Саймон. Гонт позволял ему пользоваться своей лицензией туриста на бензин, и в благодарность юноша предложил услуги по содержанию шикарной машины актера в полном порядке. С тайной радостью он проводил за различными мелкими регулировками часы, что-то чистил, к чему-то прислушивался и приглядывался.

— Я считаю, мы могли бы немного улучшить систему зажигания, — сказал Саймон, не глядя на вошедшего в гараж Дикона.

— Я собираюсь в Хэрпун, — сообщил тот. — Хочешь поехать со мной?

— Без разницы.

Дикон уже хорошо изучил подобный прием.

— Прыгай в машину, — сказал он. — Можешь сесть за руль.

— Не могу.

— Почему?

— Это не моя колымага, и мне не место за ее рулем.

— Не будь ослом. Я прошу тебя без всякой задней мысли. Ведь ты же сможешь лучше обращаться с мотором, если поведешь автомобиль, не так ли? — Дикон увидел на лице Саймона борьбу между желанием поехать и стремлением не потерять чувство собственного достоинства, скромно занял место пассажира и сказал: — Заводи.

Автомобиль обогнул угол дома и двинулся по отвратительного качества дороге. Дикон взглянул на Саймона и был тронут его неподдельно счастливым видом. Юноша вел машину спокойно и уверенно.

— Хорошо идет, правда? — осведомился Дикон.

— Шикарная штука, — ответил Саймон.

Когда автомобиль набрал скорость на шоссе, юный шофер растерял все свое обычное упрямство и стал выглядеть даже чуть взрослее. Стараясь выбросить из головы последнюю сцену с Гонтом, Дикон втянул Саймона в разговор о личных делах юноши, о его нетерпении надеть военную форму, о тяжкой борьбе с азбукой Морзе и о страстном интересе к новостям с фронтов. Затем он вдруг подумал, каким молоденьким и беззащитным выглядел бы Саймон среди английских сверстников.

— Я выучил почти всю азбуку, — сообщил Саймон, — и сам спаял передатчик. Помощь от него потрясная. Правда, в приеме я еще не так хорошо навострился, зато могу работать на коротких волнах. Конечно, все там закодировано, но некоторые сообщения идут прямо на английском. Черт возьми, я хочу, чтобы они меня побыстрее призвали. Просто хамство с их стороны так водить за нос человека.

— Тебя будет не хватать дома.

— Не беспокойтесь, жить здесь нам осталось недолго. Квестинг об этом позаботится. Если честно, я иногда представляю себе, что ухожу в армию, а вонючий бизнесмен на чем-нибудь повесился.

Молодые люди некоторое время ехали молча, а затем на Саймона внезапно нахлынула ярость. Было трудно уследить за движением его мыслей. Гнусность Квестинга, бессловесность полковника, добродетельность Барбары, достоинство народа маори, отвращение к крупному бизнесу и предпринимателям — все мешалось, безнадежно путалось в рассуждениях юноши. Наконец стала постепенно вырисовываться новая тема.

— Дядя Джеймс думает, что собирание местных редких вещичек для продажи — ширма, — сказал Саймон. — Он считает Квестинга вражеским агентом. — Дикон издал слабый нечленораздельный звук. — Вполне может быть, — продолжал с боевым видом юноша. — Почему нет? Не дурачите же вы себя мыслью, будто они не забросили своих людей в Новую Зеландию, верно?

— Вообще-то он не показался мне личностью, похожей…

— Не станут же они ходить здесь в масках, — возразил Саймон с неожиданно резкой интонацией своего дяди.

— Знаю, знаю. Все это от того, что мы наслушались так много очевидных глупостей про шпионов, и теперь любая мысль об агентах вызывает недоверие. Словно набившая оскомину отравленная стрела в детективной истории. Так почему доктор Акрингтон думает…

— Я еще сам не до конца понял. Он почти ничего не рассказывает, только постоянно намекает, что нам не стоит быть такими уверенными в неотвратимости выдворения отца из «Источников» Квестингом. Вы уже находились в нашей стране, когда торпедировали «Ипполит»?

— Нет, но мы, конечно, слышали об этом случае. Подводная лодка, кажется?

— Верно. «Ипполит» вышел из Хэрпуна вечером и двигался недалеко от берега. Дядя Джеймс сейчас считает, что вражеский радист получил от кого-то сигнал.

— Квестинг? — спросил Дикон, стараясь сохранить в голосе нотки скептицизма.

— Ага, Квестинг. Дядя Джеймс сделал такое замечание, поскольку, по его мнению, у бизнесмена появилась идея купить наш курорт, еще когда он дал отцу взаймы. Дядя считает, что бизнесмен действует в качестве агента уже несколько лет и собирается использовать курорт как штаб. Дом заселят мнимые постояльцы, и он превратится в нечто вроде радиопередающей станции.

— О Боже!

— Ну! Во всяком случае, Квестинг действует довольно изворотливо, а? Думаю, все это не очень смешно. Если бы наша старая доблестная контрразведка на родине не переутомилась в своих трудах, возможно, мы не выглядели бы сейчас так глупо, — проговорил Саймон и мстительно добавил: — Я считаю, люди типа Квестинга должны уничтожаться. Всех к стенке. Знаете, как поступают с ними в России? Послушайте…

Саймон сделал паузу, а затем продолжил:

— Я вам кое-что расскажу. В ночь перед торпедной атакой на «Ипполит» на Пике были видны огоньки. Несколько парней из Kainga — неукрепленного района селения — Эру, Реви, Те Каху и их банда плыли из Хэрпуна на лодке и, как потом рассказывали, видели мерцающий свет. И дядя Джеймс тоже. Все знают, что отсюда постоянно отправляются корабли с грузами и армейскими подкреплениями. Чем занимается Квестинг? Где он пропадает большую часть времени? Шляется вокруг Пика, так? Зачем он пытался столкнуть Смита под поезд?

Дикон хотел заговорить, но был жестко прерван.

— Случайность! — воскликнул Саймон. — Квестинга нужно привлечь к суду за попытку убийства. Местная полиция, кажется, думает, будто от нее есть какой-то толк. А я считаю, они не помнят дней своего рождения.

— Ну хорошо, — мягко произнес Дикон. — Какие действия ты хочешь предпринять?

— Только не нужно сарказма! — вскричал юноша. — Если хотите знать, что я собираюсь сделать, я расскажу вам. Не буду спать по ночам. Если Квестинг выйдет из дома, я выскользну за ним и провожу до самого Пика. Моих познаний в азбуке Морзе будет достаточно, чтобы понять его сообщение. Оно, конечно, закодировано, но если Квестинг использует азбуку Морзе, я все расшифрую. Клянусь вам, я сделаю это, а потом пойду в отделение полиции в Хэрпуне. Если они не арестуют Квестинга по моим показаниям, я выдвину против него обвинение в попытке убийства.

— А если они и на это не обратят внимания?

— Я что-нибудь предприму, — ответил Саймон. — Что-нибудь сделаю.