Цветочный мёд

Глава 15

В холле отеля у ресепшен стоял Борис и что-то объяснял администратору. Увидел вышедшую из лифта Ангелину, подошёл, протянул руку к сумке:

— Добрый вечер! Давайте я помогу Вам.

— Спасибо!

— Уезжаете?

— Да. Срочные дела возникли.

— Ваш автомобиль на какой стоянке? — Борис остановился на крыльце, определяя, куда идти: на территории отеля парковок было две — гостевая, при въезде, и большая, крытая, за административным зданием.

— Я своим ходом.

Геля знала, что где-то за воротами должна была быть автобусная остановка, понятно, что загородный автобус ходит нечасто, но она подождёт. Можно, конечно, вызвать такси в пансионат, но это будет стоить столько, что она лучше транспорт на январском морозе подождёт, да и не такой уж это мороз — всего-то минус десять.

— Я Вас отвезу, — Борис не спрашивал, не предлагал, а ставил перед фактом.

— Спасибо! Только до ближайшей станции. Тут где-то электрички должны ходить.

— Вам в Москву?

— Да. Я домой возвращаюсь.

— Вот домой Вас и отвезу.

Боль в запястье напоминала о мерзкой сцене в номере, совершенно не вязавшейся со всем, что она знала о Константине. «Раздвинь ноги, сука», может быть, она ослышалась. Как там у Чехова? Этого не могло быть, потому что не могло быть никогда…

Возвращающаяся из спа-комплекса Вероника с изумлением наблюдала, как Ангелина в сопровождении атлетически сложенного мужчины садиться в автомобиль и её знакомый ставит Гелину сумку в багажник. Через несколько минут Нике пришло сообщение «Не волнуйся. Со мной всё в порядке, но возникла необходимость срочно вернуться домой».

— Видела я эту необходимость, — хмыкнула Вероника.

А Геля ехала с Борисом в Москву. Жаль, конечно, денег, что отдала за десять дней отдыха, но душевное равновесие дороже. Воротник свитера скрывал шею в засосах, ныли синяки на руках и ногах. Ангелина ругала себя: дура, какая же дура! О чём она думала, когда зачем-то подолгу стояла перед зеркалом, собираясь выйти из номера? Хотела, чтобы Константин понял, кого оставил? Он-то понял, а она когда-нибудь поймёт? Это настоящее искусство — уйти с достоинством и больше не вернуться, но она этим искусством, увы, не владеет.

Впереди засветилась множеством огней — никогда не спящая Москва.

— Ангелина, какой у Вас адрес? — прервал получасовое молчание спутник.

Геля подумала, что он впервые назвал её по имени, а она считала, что он, ещё танцуя с ней, сразу же позабыл, как её зовут.

— Вы расстроены, но, поверьте, всё решаемо, — утвердительно произнёс Борис.

— У меня всё в порядке, — возразила Геля.

— Оставьте телефон, я Вам завтра позвоню, — сказано было приказным тоном.

Ангелине было совершенно всё равно, позвонит ей новый знакомый или нет, но она посчитала невежливым не оставить номер человеку, который провёз её шестьдесят километров до самого подъезда.

Вернувшись к себе домой, Геля первым делом набрала полную ванну, напустила пену, и долго нежилась в ароматной воде, но расслабиться всё не получалось — тяжёлые мысли не уходили. В прихожей настойчиво заиграла музыка Ксюшиного звонка. Ангелине пришлось вылезать из теплой воды и, оставляя на холодном кафельном полу мокрые следы, искать в сумке телефон.

— Привет! Я к вам на природу собираюсь. Завтра порадую тебя с Вероникой.

— Добрый вечер! А я уже дома. Ты меня из ванной выдернула. Сейчас вытрусь и перезвоню тебе.

Ангелина завернулась в мягкий халат, включила чайник, поудобнее уселась на кухонном диванчике, и только тогда набрала номер подруги — разговор предстоял не минутный.

— Чего там у тебя случилось? — с этими словами Ксюша сняла трубку. — С Лозовской поссорилась? Нежный твой нервы вздёрнул?

— Скорее второе. Вероника, конечно, занудствовала, но, это привычно. Если бы Константин с женой не приехал, всё нормально было бы. А так я постоянно нервничала: каждую минуту и боялась встретиться с ним, и хотела этого. Всё думала, он сейчас увидит и поймёт, что я лучше его жены. Ведь понимала, что он с женой из-за меня разводиться не станет. Даже не знаю, чего и кому я хотела доказать. Дура, какая же, Ксюша, я дура!

— Все мы дуры, даже самые умные, — философски заметила Ксюха. — А сорвалась-то домой чего?

— Меня Константин изнасиловал, вот и приехала ушибы залечивать.

— В каком смысле изнасиловал? Психику повредил? Что такого он тебе сказал, чего бы ты не знала и теперь душевные раны зализываешь?

— Насилие в самом прямом и простом смысле происходило. Я вырывалась, он трахал. Теперь вся в засосах и синяках.

— Так надо срочно побои снять и в полицию заявить. Пусть его привлекут, и молодой интересно будет пикантные подробности о супруге узнать. Пусть не только ты, но и она на него позлится.

— Я не на него, на себя злюсь. Вообразила себе принца на белом коне, хотя и знала: даже снежного человека и НЛО кто-то видел, а принцев этих не встречал никто. И что самое обидное — я себя в этой истории принцессой вообразила, а оказалась, что была обычной бл@дью по вызову. Какая же я всё-таки дура!

— Гель, прекращай самоедствовать. То, что твой нежный Костик будет о себе думать, а не о тебе беспокоиться, давно понятно было. И вообще, чего ты убиваешься? Девственности не он тебя лишил, беременной без денег на вокзале не бросил. Короче, я к тебе сейчас приеду.

И вот подруги сидят на кухне, пьют, несмотря на поздний час, крепкий кофе, едят, вопреки всем диетам, привезённый Ксюшей «наполеон» (как гласит народная женская мудрость, чем ближе полночь, тем вкусней еда) и вспоминают свою поездку в Старое Залучье, зимнюю сказочную красоту, искрящейся снег.

— Я жалею, что мы так быстро подхватились тогда. Я с Ярославом недоговорила, иногда думаю, что могла бы с ним ещё обсудить, что хотелось бы с ему рассказать, — Ангелина вздохнула.

— Ничто так не убивает психику, как внутренние диалоги. И не суетись, бабка обещала доброго богатого, значит, он на подходе, потерпи — колесо судьбы запущено.

— Тебе хорошо терпеть, ты уже замужем дважды была. А меня никто не зовёт. Может, меня сглазили?

— В чём проблема замуж выйти? Загсов везде понастроено. Вопрос не выйти замуж, а выйти за достойного. А ты то про Ярика вспоминаешь, то про Костика, потом сама себя грызешь. Возьми паузу.

— Ты такая умная. Я думала, только Вероника знает, как кому надо поступать.

— Я не умная, просто я научилась не рефлексировать, а жить. Кстати, как там наша карьеристка? Мужика себе не нашла?

— Пока не нашла. Надо ей позвонить. А то я так резко собралась, написала ей в ватсап и уехала. Как-то нехорошо получилось. Ещё обидится.

— Она тебе деньги вернёт за то, что в одна в двухместном номере осталась?

— При чём здесь деньги?

— При том, что обижаться ей нечего. Взрослые люди вправе поступать, как считают нужным. А ты материально пострадавшая, путёвка, дорога… Обратно за такси сколько отдала? Или сама по сугробам пробиралась?

— Там автобус до станции ходит. А мне, вообще, повезло: меня на машине подвезли.

— Кто подвозил.

— Да так. Был там один, седой и скучный.

— Очень старый?

— Не старый, а седой.

— Может, бабка про него говорила?

— Не, он в женихи не годиться. Молчит, смотрит угрюмо, не располагает к романтике.

— У тебя романтики выше макушки было. Ты же у бабки про семью спрашивала. И почему у тебя банка с мёдом на подоконнике за шторкой? Должна в центре стола стоять!

— Я про неё и забыла.

— А напрасно. Я вот после пророчества про моего братика в бабу Шуру поверила. Думаю, может, стоит к ней по моему вопросу обратится, — задумчиво произнесла Ксения.

— Конечно, стоит, — заверила Геля. — И я с тобой ещё раз съезжу.

— Поедем. Я — с бабкой, ты с Яриком поболтаешь.

— Да при чём здесь Ярослав? — пожала плечами Ангелина. — Просто захотелось в ту деревню ещё раз съездить. Помнишь, Надежда Владимировна рассказывала, какая там красота весной!

— Не помню. Помню, что снега было выше крыши, выехать было невозможно. Антошке спасибо, что оттуда выбрались, вернее, спасибо его супруге, что допекла муженька так, что он за тобой побежал. Но чувствую, что ещё немножко тебя пообхаживает и пойдёт дальше искать, к кому бы прибиться.

— А это и чувствовать не надо. Именно так и будет. Но при этом до последнего станет ей чирикать: «котёнок, сюси-пуси».

— Что поделать, — развела руками Ксюха. — Такой вот мямля, при всей его брутальной бороде и пяти фотиках.

— Не мямля, а подлый трус и лицемер. С женой воркует, а у самого фига в кармане и план отхода нарисован. Уверена, и со мной так же было: подбирал мне замену втихоря, а потом перед фактом поставил.

— Зато теперь осознал, что ты лучшее, что было в его жизни.

— И что из этого?

— Ничего. Так, сохрани эту информацию для восстановления самооценки.

— Ксюх, а давай в Залучье в феврале поедем. Меня в феврале должны на неделю отпустить. Нам теперь отпуск разбивают.

Болтали долго, Ксения не поехала домой, а осталась ночевать у Гели, и спать подруги легли далеко за полночь. Ангелина лежала на диване и представляла, как весной они с Ксюхой отправятся в Старое Залучье. Обида на Константина понемногу отступила. В конце концов, действительно, у неё все проблемы надуманные. Вот у Ксении реальная проблема, и хоть говорит она, что решила для себя тему закрыть, однако собралась в Старое Залучье с этим вопросом поехать. А вопрос Ксюшин назывался «бесплодие». После третьей неудачной попытки ЭКО Ксения заявила, что раз не даётся ей материнство, значит, не судьба. Но, как легко ни говорила Ксюха о том, что в жизни перед ней стоит ещё много других интересных задач, заветная мечта не исчезала. Ангелине было известно, что со вторым мужем Ксения разошлась, потому что тот мечтал о ребёнке, а она не могла родить. Только раз мимоходом обмолвилась об этом Ксюша, но понятно стало Геле, как глубоко спрятано страдание внешне беспечной подругой.

И Веронике тоже непросто: на вид пресная, холодная «железная леди», а на самом деле обычная девушка, как все, тоже мечтает о любви, хочет встретить человека, как там она сказала? «Для настоящих, а не для минутных и бесперспективных». Только как их угадать, эти самые отношения: где они подлинные, а где бесперспективняк?