Цветочный мёд

Глава 17

После праздников нелегко входить в рабочий ритм. Ну, а Геля и вовсе не могла настроиться на деловой лад: во-первых, очень хотелось спать, во-вторых, мешала сосредоточиться нерабочая атмосфера вокруг, разговоры о праздничных гуляниях и килограммах съеденного оливье, а главное, покоя не давал вопрос: что за странная встреча была у неё вчера?

— Как попраздновала? — рядом со столом Ангелины появилась Алёна.

— Я не заметила, как ты подошла, — вздрогнула Геля.

— Не удивляет. У тебя телефон в сумке вибрирует, а ты не реагируешь.

— Ой, забыла звук включить.

— А чего такая сонная? За праздники не выспалась?

— Не, это у меня постпраздничный синдром, — зевнула Ангелина.

Рассказывать Алёне, что спала три часа, Геле не хотелось, ей вообще не хотелось ничего говорить. Этой ночью она получила предложение выйти замуж, «Если для Вас важны кольца, цветы и прочая атрибутика, то я готов повторить своё предложение в этом формате», — объявил ей вчера Борис. Может, это и есть тот самый, кто «на пороге стоит, умный, богатый и добрый», а может быть, он просто сумасшедший?

— Расскажи, как ты с Максом встречалась? — продолжала расспросы Алёна.

— В кафе ходили, потом он написал, что в гости ко мне собирается, но я в Подмосковье отдыхала, и в ко мне гости Максим не попал, — равнодушно перечисляла эпизоды общения Геля.

— Чё, совсем не понравился?

— Совсем.

— Он мне, честно сказать, тоже не особо нравится. Но они со Стасиком с первого класса дружат. Мой говорит, что Макс честный, просто недалёкий.

Простоватое «Мой говорит» прозвучало с неподдельной гордостью.

— Ладно, ты нос не вешай. Бабка Шура сказала, что выйдешь замуж, значит, выйдешь, — уверенно объявила Алёна.

— Мне бы сейчас поспать, а не замуж.

— С тобой всё ясно. Давай, отходи от праздников. Видно, что хорошо погуляла!

Алёна ушла, и Ангелина вновь попыталась сосредоточиться на обосновании расчётов, но безуспешно — работа не ладилась. Интересно, чем сейчас занят Борис и, вообще, чем он занимается? Вчера у Гели был странный вечер: она в узком трикотажном платье, в замшевых сапогах на шпильке, поехала в стрелковый клуб. Её спутник был тут завсегдатаем, экипировка у него была соответствующая, а Ангелине же были выделены защитные стрелковые очки и наушники с силиконовыми амбушюрами. В фильмах участники убегалок-догонялок легко выхватывали оружие и, слегка прищурившись, запросто нажимали на курок. В реальности всё оказалось не так просто. Борис объяснял, куда направлять ствол, как его держать. В какой-то момент девушка даже почувствовала азарт, но страх отдачи и вспышки заставляли напрягаться, зажмуривать глаза перед выстрелом. Потом они пили кофе в баре клуба, и Борис вновь молчал. Геля решила, что, инструктируя её перед стрельбой, спутник растратил свой недельный запас слов.

— Борис, а зачем Вы меня сюда привезли?

— Стрельба из боевого оружия — это настоящий спорт благородных и сильных.

— Но девушкам это не нужно. Обычным девушкам, а не Никите.

— Вы про фильм Люка Бессона

— Да, — кивнула Геля, ей наскучило пребывание в стрелковом клубе.

— Хороший фильм, я его ещё на видеокассете смотрел, — уголки губ Бориса слега приподнялись. — А насчет того, что стрельба не женское дело, Вы, Ангелина, не правы.

— И зачем же, по Вашему мнению, женщине уметь стрелять?

— Это очевидно, — Борис пожал плечами. — Оружие даёт ощущение силы, ведь Вы понимаете, как себя защищать, а внутренняя сила ведёт к уверенности. И потом, оружие учит ответственности за свои действия, а согласитесь, женщинам надо учится принимать обоснованные решения. И наконец, стрельба снимает стресс, Вы полностью фокусируетесь на мишени в прицеле и просто забываете о своих проблемах. Ангелина, Вы же сами это сегодня почувствовали: Ваши внутренние зажимы ослабились.

— Не было у меня никаких зажимов, — пробурчала Ангелина. — А насчёт самообороны, женщину должен защищать мужчина, а не пистолет. Только это даст уверенность и спокойствие.

— Ситуации бывают самые неожиданные, — усмехнулся Борис. — Вижу, Вы немного отдохнули, теперь поедем поужинаем.

— Я бы уже домой поехала. Как-то устала я после спорта благородных и сильных, а завтра рабочий день.

— Но я хотел бы всё-таки поужинать с Вами, — Борис не предлагал, он диктовал. — Мы должны обсудить одно предложение, думаю, это не займёт много времени.

Хотя скучный собеседник Ангелине изрядно поднадоел, но она подумала, что вечер всё равно пропал, поэтому она послушает до конца, что он ещё ей предложит.

Борис привёз её в загородный ресторан. Зал был почти пуст — праздники завершились, люди готовились к будничной рутине.

— Рыба? Мясо? — поинтересовался Борис.

— Неужели Вы, наконец, моим мнением решили поинтересоваться, — съязвила Ангелина и принялась внимательно изучать меню.

— Вы недовольны, что я повёз Вас в тир?

— То, что не обрадовалась, это точно, — Ангелина вспомнила, как топталась на высоких каблуках среди валяющихся под ногами отстрелянных гильз.

— А мне казалось, Вам должно было понравиться. Вы азартны и любите новые впечатления.

— Борис, это Вы определили, когда мы на ватрушках с Вами катались?

— Отчасти. Хотя на тюбинг Вы лихо вскочили, потому что за Вами наблюдал молодой человек в серой куртке. Вы же для него устроили демонстрацию отчаянной смелости.

Ангелина изумлённо подняла глаза — неужели она так откровенно пялилась на Константина, что со стороны было заметно? Взгляд её собеседника был спокойно-равнодушен:

— Итак, определились с заказом? Медальоны из телятины с брусникой попробуйте — не пожалеете.

— Я буду салат с пармезаном и анчоусом, спагетти с камчатским крабом и ещё панна-котту на десерт, — продиктовала Ангелина: конечно, на ночь обжираться нехорошо, но имеет право за убитый в тире вечер.

Официант принёс закуски на большом деревянном подносе, улыбаясь, расставил блюда, Борис наблюдал за сервировкой. Молчание стало тяготить. Геля думала, что надо бы о чём-нибудь поговорить. Но о чём? В голову не приходило ни одной темы для беседы.

— А что Вы собирались со мной обсудить? — прервала молчание Ангелина.

— Я не хотел бы показаться странным, ведь Вы совершенно не знаете меня, — сказал и замолчал, тщательно разрезая ломтик моцареллы. В воздухе повисла пауза.

— Борис, Вы решили предложить мне долю в Вашем бизнесе? — пошутила Геля, чтобы нарушить молчание. Ей было скучно наблюдать, как её спутник, аккуратно, словно боясь повредить безупречную окружность салата капрезе, извлекает белоснежную моцареллу из-под алой дольки помидора.

— Нет, не собираюсь, — совершенно серьёзно ответил Борис. — Кстати, моцарелла оказалась хорошего качества. А это сейчас редкость.

— Почему редкость? — задала Геля вопрос, чтобы поддержать разговор. Ей было безразлично качество моцареллы в салате Бориса, но так он хоть о чём-то говорит.

— Моцарелла должна быть в возрасте от шести до двенадцати дней. Незрелый сыр безвкусный и резиноподобный, а перезревший становится мягким, пастообразным. Но многие рестораны небрежно относятся к дате производства или просто используют дешевую моцареллу без сливочного вкуса.

— Вы профессиональный повар или изысканный гурман?

— Я не гурман, но люблю вкусно поесть.

Опять повисла пауза, ели молча, наконец Борис отложил вилку и негромко заговорил:

— Так вот, мы отвлеклись на моцареллу. А я хотел сказать, что знакомы мы недавно, поэтому моё предложение прозвучит для Вас странно. Но я хочу предложить Вам выйти за меня замуж.

Ангелина ошалело уставилась на мужчину. Единственное, что могло объяснить ситуацию — он сошел с ума. Конечно, скатерть не жуёт и вилку в ухо не суёт, но поведение его нормальным никак нельзя назвать.

— Я не буду морочить Вам голову про любовь с первого взгляда, но меня привлекает и Ваша внешность, и Ваш характер.

— Борис, откуда Вам про мой характер известно? — вопросительно посмотрела Геля

— Вы мягкий, бесконфликтный человек. Тир явно не входил в ваши планы, но Вы поехали и стойко вынесли все неудобства с этим связанные. В мелочах Вы проявляете характер: я предложил взять телятину, а Вы гордо заказали морепродукты. Но это так по-женски, строптивость в подобной мелочи даже возбуждает.

— Борис, я не так наблюдательна, как Вы, оттого ничего не знаю про Вас и предложение Ваше принять не могу, — Ангелина решила прекратить этот нелепый разговор.

— Напрасно. Мне сорок один год, у меня свой достаточно успешный бизнес. Вы не замужем, но хотите замуж, а я обеспечу Вам достойный уровень жизни.

— С чего Вы взяли, что я хочу замуж! — возмутилась Геля.

— В Вашем возрасте все хотят, — равнодушно произнес Борис. — Ваша подруга, с которой Вы отдыхали, на всех мужиков голодными глазами смотрела, Вы — на одного, но явно женатого.

— Я ни на кого не смотрела, а подругу мою кроме работы вообще ничего не интересует. Она в тридцать лет уже топ-менеджер в крупной компании.

— Ну, а Вас работа явно не увлекает, Вы с тяжким вздохом про завтрашний рабочий день напомнили. Я Вам предоставлю возможность не впахивать, а заниматься собой, домом. Из Вас получится хорошая жена: Вы умеете вести себя, воспитаны, во всяком случае, не забываете обратиться к собеседнику по имени и, потом, повторюсь, Вы внешне очень привлекательны. У меня нет времени и желания заниматься положенной в таких случаях романтической мишурой, но если для Вас важны кольца, цветы и прочая атрибутика, то я готов повторить своё предложение в этом формате.

— Вы собираетесь официально жениться на женщине, которую видите второй раз в жизни?

— Почему же вижу во второй раз? Мы уже в четвёртый раз общаемся. Не смотрите на меня как на идиота. Я понимаю, что мои слова для вас неожиданны, поэтому Вы спокойно их обдумайте и позвоните мне завтра.

В машине они ехали молча, как неделю назад. Борис внимательно следил за дорогой, а Ангелина вспоминала загородный отель, катание на ватрушках и «молодого мужчину в серой куртке» нежно держащего под руку жену, а потом его хриплое «раздвинь ноги, сука», слёзы и боль…

Борис остановил машину перед Гелиным подъездом, пожелал спокойной ночи и уехал. Ангелина поднялась на крыльцо, оглянулась: в свете фонаря исчезал чёрный силуэт автомобиля — вот и всё, праздники закончились, надо приступать к работе — сейчас она вернётся домой, поставит будильник на половину седьмого и ляжет спать. А Борис останется здесь, в воспоминаниях о новогодних праздниках, и больше он никогда Геле не встретится. С этими мыслями Ангелина поднялась к себе на этаж и застыла у лифта: на полу под дверью её квартиры, свесив голову на грудь, сидел Белогорский.