Цветочный мёд

Глава 7

Снег продолжал идти, он шёл и вечером, и ночью, и на следующее утро.

— А сегодня вроде потеплее, — Ангелина, выйдя на улицу, стряхивала снежинки с пуховика.

Девушки отправились к дому бабы Шуры по нападавшему за ночь глубокому снегу. Самое красивое зимой — это, конечно, снег, белый, пушистый, легкий, как лебединый пух, но когда его слишком много, то он уже не радует: дворников в деревне штатное расписание не предусматривает. Утром Ярослав расчистил дорожку перед своими воротами, а к избушке ведуньи тропка была ещё не протоптана. Похоже, тем утром подруги первыми пошли по заснеженному проулку, ведущему к дому «бабки».

— Я не могу себе представить, как люди живут зимой в деревне, — Ксения указала на заснеженные крыши изб, над печными трубами которых вился сизый дымок. — Кругом сугробы, а они сидят там, как полярники на зимовке,

— А я бы с удовольствием здесь осталась, — возразила Геля, — тишина какая! Такой красивой зимы в городе не увидишь.

— Так оставайся, Ярик уже с самого утра перед тобой копытом бил, про свои лесопилки рассказывал.

— Я уже не помню, о чём он за завтраком говорил.

— Странно, а со стороны посмотреть, залюбуешься, с таким интересом ты слушала про ангарные помещения с удобными подъездами и про ленточную пилораму. Ярик, полагаю, решил, что ты к нему на работу собралась наниматься, когда он пожаловался, что бухгалтерша у него в декретный уходит, у тебя прямо глаза загорелись.

— Я вот что подумала: наверное, Косте стыдно, что он меня обманывал, поэтому и не звонит. Может, мне ему написать, что я понимаю: в жизни разные ситуации складываются, — задумчиво произнесла Ангелина.

— Аллё! Ты меня слышишь! — Ксения сняла перчатку и защелкала пальцами перед лицом подруги. — Вот ты так же и Ярика утром слушала, а сама про свой телефон выключенный думала. Хватит в миноре сидеть! Какая разница: Костя позвонит — Костя не позвонит? Ключевые слова этой истории ты только что сказала: «он обманывал»!

С этими разговорами девушки подошли к дому бабы Шуры. Как и накануне, дверь была не заперта, и подруги, потоптавшись на крыльце и отряхнув снег, вошли в жарко натопленную комнату.

— Ох, сегодня метёт! Как, девчата, дошли? Снегом не завалило? — ведунья весело посмотрела на вошедших.

Ангелина, как и накануне, почувствовала разочарование: хотелось необъяснимого — таинственных звуков, колдовского полумрака, — а тут старушка в байковом халате, разноцветные бабочки на клеенчатой скатерти, в углу гудит холодильник, на нём возвышается трехлитровая банка с маринованными огурцами.

— Ты тут на диване обожди, — кивнула Ксении баба Шура, Ангелине же велела: — а ты, красавица, со мной иди.

В соседней комнатке обстановка ничем магическим тоже не отличалась: шкаф, столик у окна, деревянные табуретки. Старушка достала карты, кивком указала Геле на табуретку:

— Сейчас посмотрим, чего у тебя не ладится. Снимай левой рукой на себя.

Баба Шура, не глядя на Ангелину, раскладывала карты, что-то тихо бормоча. Девушка следила за ловкими движениями быстрых пальцев гадалки — слева вниз и снова вверх…

— Ну, женихов у тебя, красавица, в избытке: и в ногах карты легли, и рядом, и впереди.

— Что толку от этого избытка! — вздохнула Ангелина. — Женихи эти в любви клянутся, а потом на других женятся. Если я одна до тридцати лет дожила, значит это только то, что я никому по-настоящему не была нужна.

— Так, позвать надо, поманить, чтобы твой, что по судьбе, рядом всегда был и никуда уже от тебя бы не пошёл. Я тебе мёду цветочного заговорённую баночку дам. Будешь вкусной и сладкой. Мужики станут слетаться со всех сторон. А один, посмотри, — бабка ткнула пальцем в червового короля и десятку с девяткой, — уже на пороге стоит, умный, богатый и добрый. Твой человек, поймёт тебя, и будешь ты с ним как рыба в воде, не сразу, но всё у вас с ним наладится. Смотри, не прогляди его! А то тут много ещё всякого у тебя будет.

Из шкафчика была извлечена баночка с закручивающейся крышечкой и надписью «Дядя Ваня», наполненная янтарным мёдом.

— Вот, берешь ложку с мёдом в левую руку, а правую держишь сверху и говоришь: «Как мед сладок и липок, так пусть и я стану сладкой и липкой для мужчин. Да будет так!». А потом эту ложку с мёдом или в чай клади и пей, или так ешь.

— А обязательно говорить, что я стану липкой для мужчин? — уточнила Ангелина.

— Обязательно. Вот, как я сказала, так и говори. Записывай заговор, я продиктую. А дома чай с этим мёдом попьешь, и каждый день по ложке ешь, пока весь не закончиться. А теперь подружку зови.

Геля немного обескураженная вышла после встречи с ведуньей: как-то всё буднично было, ни трепета, ни дрожи.

— Ну как? — Ксения вопросительно посмотрела на подругу.

— Тебя вызывают.

— Прямо как в поликлинике, — фыркнула Ксюша.

— Поверь, у стоматолога в кабинете магии больше, про гинеколога я вообще молчу, — тихо сказала Ангелина и заняла место ожидания на диване.

Через полчаса девушки пробирались по снежным заносам к дому Ярослава. Снег шёл плотной стеной, попадая в глаза и заставляя наклонять головы, надвигать на глаза капюшоны.

— Мистификация какая-то, — ворчала Ангелина. — Я узнала, что женихов полно, а один уже на пороге стоит. Это и без карт любой сказать может. Никакой конкретики.

— Средневековое мракобесие, — поддержала Ксения. — И карты у неё не таро, а обычные, цыганские. Все сейчас на таро гадают, очевидно, это результативнее. Представляешь, сказала, что маньяка я хорошо знаю, это якобы мой кровный родственник. И никакой, сказала, он не сексуальный извращенец, а у него трефовый, чисто материальный интерес. Большей глупости не придумать!

— Вот удивительно: мы с тобой считаемся образованными, информированными и поехали в эту тмутаракань, чтобы послушать какой-то старушечий бред, — вздохнула Геля.

— Ладно. Забыли, — Ксюша прокладывала дорогу по снежной целине. — Сейчас вернёмся домой и будем считать, что это был экотуризм — прогулялись, сменили обстановку.

Но вернуться домой оказалось непросто. Дороги занесло настолько, что до окончания снегопада выехать из Старого Залучья стало невозможным. За окнами висела снежная пелена, оставалось только сидеть в «гостевой» и ждать изменений погоды.