Цветочный мёд

Глава 18

Ангелина подошла поближе к Антону и увидела, что он спит. Геля вздохнула: вечер сюрпризов продолжался. Чтобы зайти в квартиру, пришлось трясти Белогорского за плечо, слушать пьяное бормотание, пытаться отпихнуть огромное его тело от двери. Наконец Антон поднялся во весь свой богатырский рост и ввалился следом за Гелей в квартиру, где прошёл в комнату и рухнул на кровать.

Ангелина постелила себе на диване, но спать не хотелось, да и громкий храп незваного гостя надежды на сон не оставлял. Вздохнув, отправилась на кухню, включила телевизор и заварила себе зелёный чай. Странный вечер завершает праздники: сначала практически незнакомый человек учил её держать оружие и звал замуж, а потом, как снег на голову, свалился на неё пьяный бывший…

В этот момент в дверном проёме появился Антон:

— Мне тоже чайку покрепче завари.

— Иди, спать ложись, — буркнула Геля. — От перегара твоего дышать нечем.

— А ты форточку открой, — посоветовал Белогорский, усаживаясь за стол. — Гелька, я из дома изгнан.

— Это ненужная для меня информация.

— Настенька, говорю, — Антон не обратил внимание на Гелино замечание, — Настя, так ведь нельзя. Но она ничего хочет понимать.

— Настя — это твоя жена? — уточнила Ангелина.

— Сволочь она, а не жена. Ключи забрала, сказала, чтоб к шлюхе своей шёл. Шлюха — это самое интеллигентное, что она сказала. Остальное мне стыдно тебе повторять.

— Разумеется, приятно, что вы про меня не забываете, но почему я фигурирую в ваших беседах как шлюха?

— Да при чём здесь ты? — Белогорский тяжело вздохнул. — И чай у тебя — дрянь зелёная. Нормальной чёрной заварки у тебя, что ли, нет?

— Пусть тебе жена чай заваривает. Иди спать ложись.

— Ничего она мне не заваривает. Только орёт. А знаешь, как на меня орала? Матом, да таким, что не всякий мужик сможет. Я вот не смогу. Я ей: «Настенька, Рождество — светлый праздник. А ты кричишь». А она: «К шлюхе своей ступай!», и ключи от квартиры забрала.

— Прекращай меня шлюхой называть, — перебила Геля: пьяная болтовня Белогорского начала сильно раздражать.

— Я тебя не называю. Это она и не про тебя, а про Василину так. Прочла в телефоне нашу с ней переписку и давай меня выгонять. Только, Геля, я думаю, — Антон понизил голос, — что она не от ревности, у неё самой мужик появился.

— Про какую Василису ещё ты придумал, сказочник?

— Не Василиса, а Василина. Она не женщина, она воплощенная мечта! — с этими словами Белогорский встал и поплелся в комнату.

Ангелина содрогнулась, представив, что ей придётся всю ночь слушать храп пьяного мужика, но сидеть на кухне, уставясь на экран телевизора, быстро надоело. Глаза слипались, зевота одолевала, и она всё же пошла в комнату, легла на диван, сразу, несмотря на присутствие Белогорского, провалилась в глубокий сон. Ей снилось, что она идёт по заснеженному Старому Залучью, к ней навстречу идёт Ярослав, он обнимает её, прижимает к себе… Ангелина просыпается, на её теле рука Антона.

— Это ещё что? — Геля возмущенно села на диване. — Изнасилование в новом году у меня уже было и совершенно не понравилось.

— Да я просто тебя разбудить хотел. Поговорить.

— На часы посмотри!

— У меня психологическая травма

— Все мы чья-то психологическая травма, — печально заметила Ангелина. — Например, ты моя травма. Я два года рану зализывала.

— Гель, чего вспоминать, что давно прошло. Я и так наказан, что на истеричке женился. Слушай, я тут подумал: может, мне у тебя пожить, пока меня жена обратно не пустит.

— Ты свой пьяный бред не озвучивай, — Ангелина встала и пошла на кухню попить.

В чайнике воды не оказалось, «Это я выпил», — с гордостью, как о достижении, объявил Антон.

— Ты не злись, что я тебе спать не даю. Мне сейчас так погано.

— Пить надо меньше, — буркнула Ангелина.

— Ты же ничего не знаешь. Меня жена из дома выгнала.

— Ты это уже говорил.

— Ты не понимаешь, как это тяжело.

— Я не понимаю только, в чём проблема? Ты же сам от неё уходить собирался, мне предлагал вспомнить былое.

— Ну, нам есть что вспомнить. Я вот часто фотографии смотрю, как мы на море ездили, как в горы ходили. Я же тебя любил!

— А потом женился на другой.

— Гелька, прекращай бубнить. Я от жены по-любому ушёл бы — пилит, орёт, опять пилит. Но я бы сам ушёл, а то она меня выставила. Я женщину встретил, Василину, это мечта всей моей жизни. Мы в галерее на выставке познакомились. Её работы рядом с моими висели. Как она с тенями и отражениями работает!

— Ну, так и шёл бы к этой Василине. Вместе на пленэр бы ездили, с тенями и отражениями работали. Чего ко мне приперся?

— Она на неделю в Турцию уехала. Старый Стамбул снимает. И потом, она сказала, что ещё не готова вместе жить, она пока думает.

— А как надумает, так ты сразу жене ручкой сделаешь?

— Сделаю, — безмятежно улыбнулся Антон. — Сколько можно в дурдоме находиться!

— Каким ты был, Антон, таким остался, — зевнула Геля. — Живёшь с женой, улыбаешься жене, Настенькой называешь, а сам глазами ищешь, к кому бы соскочить. Мерзко это.

— Чего ты нудишь постоянно? Вспоминаешь, что давно забыть пора. Не тебе ворчать. У тебя без меня, сразу видно, всё отлично сложилось: пришла ночью, нарядная — платьице, сапожки…

— Да, у меня всё отлично! Мне только что предложение руки и сердца сделал один прекрасный человек, — гордо заявила Ангелина, сама не понимая, зачем она что-то объясняет своему бывшему, тем более, пьяному бывшему.

— Стоящий хоть мужик?

— Стоящий без всякого «хоть». Вот думаю, принимать ли его предложение или пока подождать.

— А что тут думать — выходи. Чего ждать? Тебе в феврале тридцатник стукнет.

Ангелина не собиралась рассматривать слова Бориса как реальное предложение, но напоминание о возрасте смутило. Надо бы банку с цветочным мёдом на видное место поставить.

— Я, конечно, дурак: тебя на Настю променял, — прервал Белогорский Гелины размышления. — Но она такая была неземная, такая наивная, просто «подарок судьбы». Теперь-то я понимаю, что купился на дешёвку, на сплошное лицемерие.

— Антон, у тебя что ни баба, то или «воплощенная мечта», или «подарок судьбы», причём, не только спьяну.

— Может, ты и права, — вздохнул Антон. — А ты с этим мужиком, который замуж зовет, давно мутишь?

— Тебе какая разница?

— Какая разница — одна даёт, другая дразнится, — хмыкнул Белогорский. — Я когда за тобой в декабре в эту чёртову дыру приехал, ты уже с ним была? Поэтому меня отвергла?

— Нет, тогда я о другом человеке думала. А тебя отвергла, потому что ты в отношениях себя уже проявил.

— Гелька, ты без меня, смотрю, во все тяжкие пустилась. Мужиков меняешь, по ночам где-то таскаешься.

Ангелина посмотрела на часы: половина пятого. Если не удастся хотя бы пару часов поспать, то уснёт прямо в офисе, а стол её рядом с дверью — за компьютером не спрячешься.

— Антон, можешь до утра на кухне сидеть и трезветь, я спать. Мне через три часа на работу.

Странно, но сон не приходил, Геля ворочалась, ненадолго погружаясь в полудрёму. Антон абсолютно правильно напомнил, что в феврале тридцатник стукнет, а она ничего не достигла из желаемого. Известно, что полностью довольных своей жизнью найти непросто. Вот Ксюха, умница, красавица, востребованный дизайнер, всего, чего ни задумает, добивается, мужика любого обворожит, если захочет, но главное, заветное, желание — материнство — ей недоступно. У Маришки изумительные дети, замечательный муж — счастье в семье, но как-то она призналась подругам, что им завидует: у них карьера, путешествия, события, а ей её жизнь на пятьдесят лет вперёд известна: дети вырастут, внуки появятся, и всё опять кругу. И Вероника, успешная, работой увлечённая, всё, кажется, у неё есть, а вот любви не хватает… Ангелина вздохнула: ей, как и подругам, тридцатник стукнет, но в отличие от них, у неё вообще нет ничего: ни карьеры, ни семьи, ни ребёнка, ни любви.

Без десяти семь заиграла музыка будильника. Ангелина с трудом поднялась, растолкала Белогорского:

— Вставай, мне на работу уходить.

— Ну, и иди. Я ночь не спал, дай поспать, — проворчал Антон и повернулся набок.

— Я тоже ночь не спала, и по твоей, кстати, милости. Вставай, собирайся, мне квартиру надо закрывать, — затрясла Геля плечо вторженца.

— Гель, чего ты такая зануда? Я тебя что, обворую? Высплюсь, сам уйду.

— Никуда ты не уйдёшь. Ты вчера у меня жить хотел остаться.

— Не бойся, не останусь, к родителям поеду. Картошка у тебя есть? Встану, пожарю. Жрать охота.

Дискутировать с Антоном было уже некогда — махнув рукой, Геля ушла, строго наказав курить только на кухне и затем проветривать квартиру.

Первый в новом году рабочий день тянулся бесконечно. Днём позвонила Ксюша узнать: не оставила ли она у Ангелины свою косметичку?

— Всё переворошила — нигде нет. У меня там рецепт, мне стоматолог выписывал, а название таблеток не помню. Санька зуб удалил и теперь мается, — привычка пихать в косметичку сложенные в несколько раз всевозможные записки была особенностью Ксюхи.

— Под зеркалом в прихожей лежит. Я же тебе говорила, — Геля вышла из комнаты, чтобы не отвлекать коллег от обсуждения так быстро пролетевших праздников.

— Точно. А я забыла. Ты когда с работы вернёшься?

— Если рецепт срочно нужен, то сейчас поезжай. Там Белогорский отсыпается, он тебе откроет.

— Это чего? Ты с Антошкой сошлась? Дело, конечно, твоё, но предавший раз… Дальше сама знаешь.

— Его жена выперла, он с расстройства напился и ко мне пришёл. Это по старой дружбе, для любви он уже другую бабу себе нашел, фотографиню. Хочет к ней пристроиться. За это от нимфы своей и огрёб.

— На фиг ты пьяного пустила? Мог всю квартиру заблевать. Доброта тебя погубит. По-нормальному, открыла дверь, увидела Антошку пьяного, закрыла дверь и спать пошла. А ломился бы начал — полицию вызвала.

— Я его и не пускала, он со мной просочился. Я вернулась поздно, а он под дверью спит.

— Это ты откуда вчера поздно вернулась?

— Меня мужик из пансионата в тир на свидание пригласил.

— Свидание в тире — это сильно. Круче только в библиотеку на свидание позвать или ещё можно в планетарий, тоже очень романтично.

— Он мне предложение сделал.

— Не фига себе! Видимо, ты его очень порадовала. Прямо в тире отдалась?

— Ничего не было. После тира поехали в ресторан, и — та-дам! — он замуж позвал. Сказал, что я ему нравлюсь, но на ухаживание ему времени жаль.

— Может, это шутка такая. У всех чувство юмора разное.

— Не знаю. Я вообще его не понимаю. Всё время молчит, а потом выдаёт такое. Обещал, что нуждаться ни в чём не буду.

— То, что молчит, это ему плюс, болтливый мужик настораживает. А внешне он ничего?

— Ничего, но химии с ним у меня никакой нет. Вечером договорим, пошла за компьютер: у нас начальство по отделам ходит, — в конце коридора появился коммерческий директор.

Возвращаясь домой. Ангелина думала, что хорошо бы Антон помирился с женой, иначе ей предстоит с боем выставлять его из квартиры; ещё прикидывала, когда сможет пройтись по магазинам, выбрать подарок сестре на День рождения… Или лучше поискать в интернете? У волос корни отросли, пора покрасить, а Машенька, её мастер, ещё не вернулась из Египта, куда улетела с подружкой-маникюршей немножко отдохнуть после новогоднего усиленного труда. Много о чём размышляла Геля по дороге, лишь о том, что обещала позвонить Борису ни разу не вспомнила.