Цветочный мёд

Глава 25

Странная фантазия, пришедшая в голову Ангелине, оказалась совершенной реальностью. Услышав, что Геля повезёт мать в больницу, Борис возмутился: нельзя ехать в медицинское учреждение, когда в городе грипп. Есть множество организаций, представляющих услуги сопровождения пациентов.

— Но это же моя мама!

— Разумеется, на просьбу матери нельзя ответить отказом. Но я против, чтобы ты ехала сама. Сейчас очень плохая эпидемическая обстановка, поэтому по больницам рассекать не стоит.

Ангелина не понимала, в чём состоит проблема ей отвезти с мать на предписанные процедуры, говорила о гиперопеке, в которой она не нуждается, о безнравственности самой постановки вопроса. Борис был, как и всегда, немногословен, слушал, не перебивая, но, когда все красноречивые Гелины аргументы иссякли, спокойно сказал:

— Я звоню в службу сопровождения пациентов. В котором часу и где надо быть?

— Ты меня сейчас слушал? Мама не немощный больной, чтобы её медики перевозили, просто ей нужна поддержка родного человека.

— На мой взгляд, излишний пафос ничего не даст этой ситуации, — перебил Борис. — Елену Александровну довезут, проводят до кабинета и встретят. А тебя я не пущу.

У Ангелины было стойкое ощущение, что разговаривает не с живым человеком, а с искусственным интеллектом. Она развернулась, и ушла в другую комнату, залезла с ногами в глубокое кресло и задумалась: что сейчас было? Это чрезмерная забота о ней, страх, что в больнице она подцепит вирус гриппа? Или это желание заставить Гелю почувствовать себя никчемной и слабой? В комнату бесшумно вошёл Борис, стал на колени перед креслом, стал нежно целовать колени девушки, её бёдра, продвигаясь всё выше и выше… Ангелина слушала нежный шёпот и верила каждому слову.

Ночью из-за полупрозрачной органзы штор проникал слабый свет. Ангелина приподнялась на локте, рассматривая лежащего рядом мужчину. Красивый мужественный профиль, строго сжатые губы, жёсткая складка на лбу. «Он сильный и нежный, — думала Геля, — просто в жизни ему пришлось многое пережить, поэтому он суров и неразговорчив. Но взял на себя заботу о ней, это то, о чём мечтают тысячи женщин: «за мужа завалюсь — ничего не боюсь».

Утром Геля позвонила маме:

— За тобой завтра приедет сопровождающий из медицинской организации и отвезёт тебя в больницу. Меня с работы не отпускают, — про работу Ангелина солгала, но сказать матери, что жених не отпускает, было неудобно.

— Зачем мне сопровождающий? Я сама прекрасно доберусь. Потом посижу немного, приду в себя и такси вызову.

— Мамуль, Борис уже оплатил медицинское сопровождение. Тебе сегодня вечером позвонят, а завтра утром на машине за тобой приедут.

Елена Александровна была готова ещё долго обсуждать тему поездки в больницу, но Ангелине не хотелось продолжать этот разговор — было стыдно, ей, как несмышленому ребёнку, указывают, когда ей можно общаться с родной матерью, а когда нельзя. Геля объясняла себе, что Борис чрезвычайно заботлив, а это и есть женское счастье, когда рядом взрослый внимательный человек. Но почему же тогда нет радости от этого свалившегося на неё счастья?

Два дня прошли тихо и спокойно, дома её ждал вкусный ужин, ночью страстные объятия и ласковые слова. В среду Борис сообщил, что по делам уедет на пару дней, на вопросы о поездке отвечать не стал, сказал, что это скучная тема.

Рабочий день закончился, но возвращаться в квартиру Бориса (назвать её «своей» или «нашей» у Гели даже мысленно не получалось) Ангелине не хотелось. «Умный дом» пугал своим участием в жизни жильцов, казалось, и он следит за новой обитательницей. Позвонила Ксюше, предложив приехать поболтать, но та недавно прилетела из Таиланда, сразу же простудилась и теперь сидела дома в шерстяных носках с горчицей, хлюпая носом и громко кашляя. Пожелав подруге скорейшего выздоровления, Ксения пошла пешком до метро, потом просто без цели побрела по вечернему городу.

Было ветрено, мела позёмка, Ангелина подняла капюшон пальто. В такую погоду, закутавшись в плед, так уютно сидеть у камина в бревенчатом доме и пить горячий чай. На рекламном билборде весело неслась под нарядной дугой тройка, подсвеченный снег вылетал из-под копыт, гривы развевались на ветру. И снова вспомнилось Старое Залучье — нигде Геля не видела такого чистого, искрящегося снега, как там, и Ярослав обещал прокатить в санях, может не в таких нарядных, как на рекламном щите, но наверняка было бы так же радостно. Ярослав бы шутил, Геля смеялась… Ангелина улыбнулась своим мыслям: интересно, как там Ярослав? Наверное, забыл про случайно встреченную москвичку, а она его часто вспоминает. И зачем тогда сорвалась с Белогорским, будто это была последняя возможность выехать? Как-то всё сумбурно в то утро получилось. Даже не дождалась Ярослава, чтобы попрощаться.

Ангелина ещё долго бесцельно бродила по городу, заходила в магазины погреться, поужинала в небольшом кафе и только в одиннадцатом часу, усталая, пришла в «умный дом», пошла в ванную и затем, не заходя на кухню, зашла в спальню, легла на огромную кровать красного дерева и сразу уснула. Во сне она улыбалась, ей снилась лихая тройка с рекламного щита, Ярослав управлял санями, оборачиваясь к ней, улыбался, и белые хлопья мягкого пушистого снега летели в лицо. Проснулась Геля счастливой, и весь день улыбка не сходила с её лица, словно всё ещё мчали её кони по белоснежной равнине, бубенцами возвещая о великой радости.

А вечером был скандал. Борис требовал объяснить, почему, уйдя из офиса в шесть часов, Ангелина была дома в одиннадцать. «Умный дом настучал», — поняла Ангелина. Борис не верил Гелиным словам и упорно допытывался, где и с кем она была пять часов?

— Я тебе сказала, что нигде и ни с кем я не встречалась. Просто гуляла по городу.

— Я мог бы в это поверить, если бы был цветущий май. А ходить по промозглым улицам в течение пяти часов — ты считаешь меня дураком?

— Но я действительно просто гуляла.

— Ты решила начинать отношения с обмана, но зачем? Тебе мало денег, секса?

— А с недоверия можно начинать отношения? — не выдержала Ангелина. — Я не твоя собственность, чтобы подвергаться тотальному контролю.

Ещё не договорив, она почувствовала пощечину, подняла глаза и увидела абсолютно спокойные глаза Бориса. Затем он стоял на коленях, вымаливал прощение, объяснял, что жена ему изменяла с его же товарищем, поэтому он и не доверяет никому, но, конечно, Ангелина не такая, он виноват, он очень перед ней виноват. И вот уже Геля чувствовала себя провинившейся, непонятно почему, но провинившейся. Потом была ночь полная наслаждения страсти, и засыпая на широкой груди Бориса, Ангелина думала, что её жениху пришлось много пережить-перестрадать. Её избранник не деспот, а человек строгих правил, поступки которого продиктованы жизненным опытом. Он любил свою жену, а она ушла к его другу, заставив оставленного мужа навсегда потерять веру в честные отношения, но значит, Ангелина должна вернуть Борису веру в искренность и порядочность, это её задача в предстоящем браке.

Днём позвонила Ксюше, узнать, как её здоровье. Голос подруги уже не хрипел, она звонко отрапортовала, что практически здорова, Саня помог, завалив её мёдом с пасеки деда и (Ксюха хихикнула) оздоровительными массажами.

— У тебя с Саней серьёзно? — Ангелина никак не могла поверить, что харизматичная красотка Ксения строит отношения с долговязым пареньком.

— Ты уже спрашивала. Повторюсь, что мне с ним легко и хорошо.

— А какие у вас перспективы?

— Что завтра будет, я не знаю. Я живу сегодня. И ещё за свою короткую, но интересную жизнь я поняла, что достаток мужчины далеко не всегда компенсирует его недостатки.

— Вот про это я бы и хотела поговорить.

— Давай, подъезжай. Навести выздоравливающего друга.

— Нет, подъехать не получится, — Ангелина замялась. — Я обещала Борису быть сегодня вечером дома.

— Ну, давай завтра или на выходных.

— Хорошо, я посмотрю, когда у меня время свободное будет. Просто планов много на ближайшие дни.

Геля попрощалась, положила телефон и удивлённо подумала, что не может договориться о встрече с подружкой, потому что не хочет больше ссорится с Борисом, обманывать, придумывать причину, почему задержится после работы. А сказать правду — мне нужно поговорить с лучшей подругой, поделиться, посекретничать, — Борис напомнит, что просил с Ксенией не общаться, Геле придётся с ним спорить, доказывать, что Ксюша ей близкий, можно сказать, родной человек, они с Борисом опять поругаются.

Из офиса выходила вместе с Алёной.

— Когда мы тебя пропивать будем? — Алёна была приглашена Гелей на свадьбу.

— Да я ещё про девичник не думала. А что, это обязательно?

— Наверное. Хотя вот у меня никакого девичника не было, а живем со Стасиком душа в душу, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.

— Хорошо, что душа в душу, — тихо согласилась Геля.

— Чего невесёлая такая? Третий день на тебя смотрю: губы поджаты. Глаза в пол. С женихом поругалась?

— Притирка характеров идёт, — уныло вздохнула Ангелина.

— И как? Кто к кому притереться не может? Ты подожди свой характер показывать.

— Где там характер показывать, — неожиданно разоткровенничалась Геля. — Пока мне характер демонстрируют.

— Здорово давит? — Алёна округлила глаза.

— Нет, конечно, да на меня давить не требуется. Я и так всегда ломаюсь от первого дуновения ветра.

— А вот это зря. Живот так не втягивай — позвоночник повредишь. Сейчас как поставишь, так потом и будет. Ты зря не скандаль, но своё не теряй. Вот у нас со Стасиком как было, — и Алёна начала одну из бесчисленных историй о своей счастливой семейной жизни.

В метро Ангелина рассталась с Алёной и достала телефон:

— Ксюш, я к тебе сегодня загляну ненадолго. Чего привезти больному другу?

Затем повертела телефон в руках и решительно набрала номер:

— Боря, я сегодня задержусь.

— Решила поехать к Ксении, надеюсь, что не мне назло. Постарайся ненадолго, я соскучился.

— Да, я к Ксюше, — изумленно пролепетала Геля. — А как ты догадался?

— Если будешь поздно возвращаться, вызови такси, — Борис словно не слышал вопроса, — по улицам ночью не гуляй.

Ангелина попрощалась и в замешательстве отключила телефон. Неужели Борис настолько её чувствует, на расстоянии читает её мысли? А она его вообще не понимает, значит, она бессердечное, бездушное существо. К Ксюхе ехать расхотелось, позвонила подруге, извинилась и поехала к Борису.