Цветок Аида

Глава 12

Кора

Сегодня вечером приезжает семейка Аракчеевых, а я с утра на взводе — все из рук валится. Очень хочу сбежать отсюда, оказаться как можно дальше от папиного дома, одежды и обуви, которые накупила мне Геля, и, главное, от Даниза.

«Привет, малышка. Надень для меня сегодня глубокое декольте, и никаких лифчиков».

Я быстро стерла сообщение и засунула мобильный в задний карман джинсов. Чертов мажор! Умеет испортить настроение. Я уже близка к тому, чтобы отправить его в ЧС, но приходится сдерживаться, чтобы не выдать себя раньше времени.

— Привет, Герман! — Я не сразу заметила своего «садовника». Лишь когда он поднялся на ноги, его стало видно из-за куста магнолии. В его руках был секатор.

— Здравствуй, Кора. — Он коротко кивнул и снова скрылся за кустарником, мне пришлось подойти к нему ближе, что продолжить.

— Я хочу извиниться.

Он удивленно обернулся, скинул с головы свой вечный капюшон и вопросительно посмотрел на меня. С трудом, но я все же выдержала его взгляд. Рядом с ним природа замирала, я не чувствовала запаха растений и цветов, казалось, исчезал даже кислород из воздуха. Темная фигура Германа словно поглощала в себя все вокруг.

Или у меня просто расшалилось воображение на нервной почве.

— Извиниться? Что случилось?

У него очень красивый голос — глубокий, очень звучный и… мужской. Он волнует и успокаивает одновременно. Я не знаю, как такое возможно, но с тех пор, как он появился, я часто о нем думаю. Точнее, о том, что нам предстоит с ним сделать. У меня холодеет на душе, стоит мне только представить, что он меня коснется…

— Кора?

— И-извини, задумалась. И что отвлекаю, тоже извини. — Я чувствовала, что краснею, злилась на себя, а он терпеливо стоял и ждал, когда я все объясню. — Дело в том, что я не ожидала, что ты так ответственно отнесешься к работе… мы особо не договаривались, а ты уже почти все клумбы прополол. Прости, что сразу не поняла и думала о тебе, что…

Я запнулась, отвела взгляд в сторону, потому что уже не могла больше смотреть в его глаза. Герман притягивал к себе, а я боялась, что если снова посмотрю в его глаза, то просто растворюсь, исчезну.

— Что ты думала обо мне, Кора?

Я нервно крутила кончики волос, но все же заставила себя посмотреть на Германа.

— Думала, ты обычный прощелыга, который ничего делать не будет, ведь я не для этого тебя наняла.

— Прощелыга? — Он снял рукавицы и начал разминать длинные пальцы.

— Да… — Я снова покраснела. — Так бабушка называет плохих работников.

— И ты думала, что я такой.

— Да, ты зарабатываешь тем, что кулаками машешь! — начала я оправдываться. — Что я еще должна была о тебе думать?

— Забавно ты извиняешься, Кора. — Герман усмехнулся, поднял с газона рукавицы и снова их надел. — Кусты сегодня подстригу, надеюсь, успею до вечера. Газоном завтра займусь.

— Сегодня вечером нельзя никаких работ проводить. — Я грустно вздохнула, снова вспомнив о приезде Аракчеевых. — У нас будут гости. К сожалению.

— Твой жених. — Герман спокойно кивнул. — Ты говорила.

— И еще вся его противная семейка. Старший брат вроде нормальный, но так, условно... — Я повертела ладонью в разные стороны. — Но хуже всего то, что приедет самый большой гад, который все это и затеял. Меня стошнит от одного его вида!

— Такой страшный? — негромко спросил Герман. Он снова взял в руки секатор и стал аккуратно подрезать ветки.

— Понятия не имею, как он выглядит! Да и знать не хочу. Кажется, он не совсем родной брат Данизу. Папа говорит, что это самый опасный человек в их семье, с ним лучше не ругаться. И я еще зачем-то должна ему понравиться.

— Ты дрожишь, Кора. — Герман выпрямился и, подойдя, вдруг стал стягивать с себя черную толстовку. Ткань поползла вверх вместе с черной футболкой, и я на несколько мгновений увидела гибкий, с рельефными мышцами торс. От пупка вниз тянулась дорожка из темных волос. Я поспешно отвернулась. Теперь точно не смогу посмотреть ему в глаза.

На плечи легла тяжелая толстовка. Я тут же ощутила запах Германа на себе — резкий и холодный, но почему-то снимать с себя чужую одежду не хотелось.

— Спасибо. — Я обернулась, уткнувшись взглядом в его грудь. Под тонкой футболкой угадывались стальные мышцы. Этот парень был очень силен, но я бы не хотела увидеть его в драке.

— Не за что.

— Я сейчас оденусь потеплее и все верну.

Герман смотрел в сторону, я проследила за его взглядом и невольно потянула вперед рукава толстовки, будто боялась, что у меня ее сейчас заберут.

— Она всегда так часто к тебе бегает? — не глядя на меня, спросил Герман. Не отводя взгляда, он смотрел на Аделину, которая остановилась на дорожке почти напротив куста и теперь разглядывала нас с Орловым.

— С тех пор, как папа решил меня выдать замуж, намного чаще стали с ней общаться. — Я старалась говорить спокойно, зная, что Герману моя сестра не нравится.

— У нее же своя свадьба должна быть? — спросил он. — Я слышал это от твоей бабушки.

— Да. — Я помахала рукой Аделине. — Но папа сказал, что сначала договорится с этим чертовым Аидом по моей свадьбе и я подпишу брачный контракт.

— Аидом? Чертовым?

— Не знаю, о чем думали его родители, когда называли сына таким именем.

— А что не так с именем?

Аделина уже шла к нам, я умоляюще посмотрела на Германа.

— Слушай, будь с ней поприветливей, хорошо? Аид — это имя бога мертвых. Греческие мифы читал когда-нибудь?

— Нет. А надо было?

— Извини. — Я смутилась. Мне очень не хотелось выглядеть перед этим парнем богатенькой всезнайкой. — Это неважно.

— Привет, ребята! Не помешала?

Аделина в своем розовом длинном пальто выглядела очень женственно. Волосы красиво спадали на плечи. Моя сестра — очень красивая девушка и прекрасно умеет себя подать, у нее это врожденное, от мамы.

— Нет, конечно, не помешала! — ответила я и за себя, и за Германа. — Ты ко мне?

— Не совсем. — Аделина покачала головой. — Хотела попросить твоего садовника нарезать нам роз. Мама хочет украсить ими гостиную.

— Да, она говорила. — Я кивнула. — Могу помочь.

— Не хочу тебя отвлекать, сестричка! Сегодня твой день. — Аделина широко улыбнулась. — К тому же меня мама к тебе отправила, сказала, не может до тебя дозвониться.

— А что случилось? — Я вынула из кармана телефон. И правда на «беззвуке» стоит — после сообщения Даниза я больше не хотела отвлекаться на мобильный.

— У твоего жениха поменялись планы, — вздохнула Аделина. — Или у его братьев… я понятия не имею… но они приедут не вечером, а днем. Мама велела тебе идти к ней вместе с платьем, которое она для тебя выбрала. Кстати, и правда холодает.

Аделина поежилась и вопросительно посмотрела на Германа. Тот, кажется, вообще нас не слышал и не слушал — натянул на себя свою толстовку, накинул на голову капюшон и снова принялся подстригать ветки.

— Спасибо, но я сама оденусь и приду, когда они объявятся.

Отвернувшись, я пошла к дому. Настроение было ниже плинтуса. Я собиралась днем поболтать с Дианкой, посмотреть на ее новые букеты. Мне нужно было переключиться, и я очень скучала по подруге. А вместо этого должна была наряжаться, чтобы выглядеть как новогодняя елка на ярмарке.

Бабушка, не выдержав постоянных приходов Гели к нам в коттедж, сегодня сбежала в магазин к Диане. И я ее не виню. Она хотела вернуться как раз перед ужином, чтобы быть рядом со мной, когда приедут Аракчеевы. А теперь за столом я буду одна.

Я быстро набрала мачехе.

— Кора! Они уже едут к нам! — Геля очень волновалась, я слышала это по ее звенящему голосу. — Нет, не сюда поставь. Господи, да не эти салфетки… Кора, ты тут?

— Да, мне Аделина сказала, что планы поменялись. Я не знаю, успеет ли бабушка приехать…

— Хуже всего, что мой стилист не успеет! — Геля чуть ли не плакала. — Кто уложит твои волосы, непонятно. Накрасить, допустим, я сама тебя смогу… ну кто так делает?! Твой отец тоже в шоке, у него важные переговоры срываются.

Не надо было их приглашать, вот и все. Вслух я этого, конечно, не сказала.

— Геля, я всю свою жизнь сама о себе заботилась и о своей прическе тоже. Не волнуйся, пожалуйста, я сама все сделаю и приду, когда будет нужно. Не переживай так.

— Что они о нас подумают, Кора? Что о тебе подумают?!

— Мне все равно, что они обо мне подумают. — Тут я была совершенно искренна. — Если захотят, всегда могут отказаться…

— Не смей так говорить, Кора! — прошипела Геля. — Ты обязана понравиться старшему брату Даниза… Да не сюда вилку для салата…

Я нажала на отбой. Бабушке решила не звонить — она точно не успеет по нашим пробкам приехать к началу обеда, только волноваться будет, а ей это категорически нельзя. Через три недели у нее осмотр у кардиолога, я каждый день молюсь, чтобы ее сердце продолжало биться.

В моей спальне в шкафу под целлофаном висело платье, безумно дорогое. И очень взрослое. Как раз с глубоким декольте, которым грезил этот придурок Даниз. Странно, конечно, у этого парня все есть, я видела девушек в его «Инсте» и не понимаю, чего он так ко мне привязался.

«Это платье выгодно подчеркивает твою фигуру, Кора. Тебе пора становиться женщиной».

Женщиной, Геля, а не товаром на продажу!

Я мысленно спорила с мачехой, а затем вытащила из шкафа свое любимое платье. Когда-то оно было маминым. После ее смерти бабушка его сохранила. Для меня. Оно очень простое — ажурная белая туника с голубыми вставками на груди, на длинных рукавах и внизу, чуть выше колен. Его мама связала сама из тонкой пряжи. И каждый раз, когда я его надеваю, чувствую тепло мамы.

Мне все равно, что скажет папа с Гелей, понравлюсь ли я этому Аиду, Данизу, его мамаше… плевать.

Я быстро разделась, а потом сняла с вешалки мамино платье и надела его. И тут же почувствовала себя лучше. Распустила волосы, провела по ним пальцами и довольно прикрыла глаза.

Все будет хорошо. Нужно только пережить этот ужасный обед, а потом поговорить с папой. Речь я заготовила и отрепетировала. Он должен будет согласиться на мою просьбу.

В дверь коттеджа громко постучали. Я горестно вздохнула — на пороге наверняка Геля, и она тут же упадет в обморок, увидев меня в этом платье. Но делать нечего, не держать же ее за дверью.

Я перекинула на грудь волосы и пошла открывать.

На пороге стоял Герман. Я видела, как вспыхнули огнем его черные глаза. Он не отрываясь смотрел на меня, я инстинктивно шагнула назад. В горле от волнения пересохло. Нужно было что-то сказать, но я просто не могла.

Он шагнул вперед и, не отводя от меня взгляда, закрыл на замок дверь.