Да, урук-хаи мы!

Глава 32

На следующий день я собрал самых лучших охотников из оставшихся, отправил гонца в гоблинские пещеры, и мы поспешили к западным границам, готовить ловушки и засады. Шёл снег, крупные хлопья медленно опускались из-под облаков, ложась белым покрывалом на все тропы и дороги. Словно сама природа хотела нам помочь, заметая следы и укрывая ловушки.

Разведчики тоже отправились с нами, нужно было выяснить, где сейчас находится эльфийское войско, так что самые зоркие ушли далеко вперёд.

Я чувствовал себя партизаном, шагающим по тайным тропинкам, чтобы скрытно уничтожать и изматывать врага, нападать на патрули, блокпосты и колонны, и такая война мне не нравилась. Гораздо ближе мне было выйти открыто и стукнуть кого-нибудь дубиной по черепу, и я полагаю, что каждый воин Орды со мной бы согласился.

Но мы просто не выдержим ещё одного открытого столкновения, поэтому приходится действовать именно так, в духе каких-нибудь афганских моджахедов. Если бы только не было колдунов… Их, впрочем, мы неплохо проредили в первом бою, но этого всё равно было достаточно, чтобы уничтожить наши деревни до основания, не оставив камня на камне.

Основная масса остроухих и их прихлебателей всё же простые воины и стрелки, и с ними проблем возникнуть не должно, если действовать грамотно и слаженно. Вот только мы никогда не отрабатывали партизанскую тактику и будем вынуждены учиться на ходу. Как, впрочем, и эльфы, которые вряд ли будут быстро адаптироваться под новые и постоянно меняющиеся условия.

А ещё остаётся надеяться на то, что эльфы не запросят подкрепления из столицы. Иначе нам точно не сдюжить. Но тут в нашу пользу должны были сыграть их гордыня и высокомерие, мол, позорно не справиться с жалкой орочьей шайкой.

— Вождь, — хрипло позвал меня Нурзбук, остановившийся вдруг у края скалы, когда мы прошли мимо Чёрного Утёса и почти вплотную приблизились к границе.

Я подошёл к нему, скользнул взглядом по его замотанному тряпками лицу, почти полностью обожжённому в то утро. Бело-серые тряпки навели меня на мысль о маскхалатах, и я сделал себе пометку сделать их как можно скорее, хотя бы для разведчиков.

— Что там такое, Нурзбук? — спросил я.

Он молча указал пальцем вниз, туда, где кончались наши владения и начинался лес. На опушке лагерем встало эльфийское войско, я мог разглядеть несколько роскошных шатров и скромные костры и бивуаки простых воинов. Удавалось даже различить дозорных, вооружённых длинными луками. Конические шлемы и длинные кольчуги блестели в дневном свете, рассёдланные лошади, накрытые попонами от холода, стояли чуть в стороне, под деревьями.

Из моего горла само собой вырвалось тихое рычание, а кулаки сжались в приступе гнева. Я бы с удовольствием спустился туда, чтобы огнём и мечом пройтись по лагерю, убивая всех и каждого, а потом отправился бы дальше, чтобы на плечах бегущих врагов ворваться в город и продолжить резню уже там. Но мечты пока оставались только мечтами.

— Постукать бы их всех, — просипел Хазбег, подошедший к нам.

Этот сам попросился с нами на разведку, едва восстановившись после ран, полученных в гномьем городе. Вниз он не ходил, и с эльфами не дрался, но видел, в каком состоянии мы вернулись. Да и врождённая ненависть к остроухим заставляла его бросаться в бой, чтобы отомстить за многолетние унижения и обиды.

— Маги там, — коротко отрезал Нурзбук.

Я пригляделся получше. Всего на опушке виднелось четыре шатра, и можно было предположить, что у каждого из колдунов, любящих комфорт, свой собственный шатёр со слугами, мягкими диванами, горячими ваннами и прочими атрибутами походной роскоши. Вряд ли остроухие согласятся жить по-спартански, спать на земле и укрываться попоной, так что с вероятностью, стремящейся к единице, магов осталось четверо. На самом деле, внушительная цифра, я прекрасно понимал, что даже один маг может наделать столько, что и всем племенем не разгрести. Ходячие, блин, системы залпового огня. Радовало только то, что даже маги умирают, если их затыкать стрелами или треснуть по черепу чем-нибудь тяжёлым.

— Не похоже, что они собираются лезть в горы, — хмыкнул я.

— Дороги замело, — сказал Хазбег.

— Повезло-повезло, — протянул я.

Мы-то знали здесь каждый камень, ориентировались свободно и легко, как у себя на заднем дворе. А вот чужаки будут вынуждены долго и кропотливо разведывать путь. Особенно сейчас. Это давало нам немного времени.

— Подберёмся поближе? — спросил Хазбег.

Я задумался на секунду, разглядывая эльфийский лагерь с высоты. Остроухие лениво копошились там будто муравьи, обустраиваясь на новом месте.

— Нет, — сказал я. — Ашдак, Кулдог, остаётесь здесь, обустраивайте пост, наблюдайте за эльфами. Никакой самодеятельности, увидите, как начнут подниматься, быстро уходите и предупреждаете всех остальных.

— Да, вождь, — отозвался первый.

— А если они нас увидят? — спросил второй.

— Сделайте так, чтоб не увидели, — сварливо процедил я. — Сидите тихо, как мышки, и наблюдаете во все глаза. Если что, через четыре часа вас сменят.

— Понял, сделаем, — отчеканил Кулдог.

Двое охотников остались тут, укладываясь брюхом на мягкий хрустящий снег и неотрывно глядя на войско остроухих, все остальные отправились ставить ловушки и готовить обвалы. Снайпера бы сюда с винтовкой. Вот чего я не какой-нибудь там маг металла, чтобы на коленке станки с точностью до микрона и автоматы с пушками собирать? Жил бы и не тужил, ей богу. А так приходится действовать кустарными дедовскими методами.

Вскоре почти во всех подходящих местах всё было готово к встрече дорогих гостей. Засады выставлены, ловушки подготовлены, взведены и замаскированы, а комитет по встрече отдыхал на позициях.

Я надеялся только на то, что колдуны не пойдут всем скопом, а будут приходить по одному. Мы тоже одни придём, но это немного другое, мы не пуляем из рук-базук огненными снарядами, и не пускаем ветры так, что деревья выворачивает с корнем. Нам на руку играл рельеф местности, по которому можно передвигаться только цепочкой. Если остроухие его, конечно, не изменят каким-нибудь магическим бульдозером, в чём я сильно сомневался.

Если бы они хотели или могли, то давно бы это сделали. Разогнали бы тучи, расплавили снег, вырубили удобные ступени в горе, и добрались бы до наших селений, как лопата крестьянина добирается до кротовьей норки. Но они этого не делали, и можно было предположить, что либо их магия имеет свои пределы и они не хотят растрачивать силу на такие масштабные изменения, ограничиваясь точечными ударами, либо у них есть какие-то конкретные инструкции или запреты воздействия на природу. Хотелось бы, чтобы истиной оказался первый вариант, и остроухие после каждого заклинания старательно копят ману, или что-то в этом духе.

Не могут же колдовские силы быть безграничными, всё равно ведь им приходится напрягать мозги или какую-то неведомую нам ментальную мышцу, разгонять потоки маны или крутить плетения, а на это наверняка требуются силы. Иначе маги давно покорили бы весь мир и загнали всё остальное население в жёсткую кабалу, выкачивая силу, ману, энергию или гаввах из простых смертных. Магократия штука такая, читал я несколько подобных книжек.

А насколько было ясно из рассказов Зутбога и других шаманов, маги Священного Союза хоть и были привилегированным классом, но абсолютной властью не обладали, во всяком случае, открыто. Это давало некоторую надежду.

Когда мы подготовили всё необходимое и расставили воинов по дозорам и засадам, то вернулись в деревню Кривого Копья, чтобы подготовить оборону уже там. Если ловушки нам не помогут, то именно она первой лежала на пути, и эльфийские каратели непременно выйдут к ней, чтобы уничтожить её, как уничтожили ни в чём не повинную деревню там, внизу. Я надеялся, что этого не случится, но готовым нужно быть ко всему.