Далекие странники (перевод новеллы)

Annotation

Далекие странники (перевод новеллы) (https://ficbook.net/readfic/10605234)

Направленность: Слэш

Автор: Priest

Переводчик: Злая_лиса (https://ficbook.net/authors/4970595)

Оригинальный текст: https://xuxunette.wixsite.com/danmeitranslations

Соавторы: Rayada , Marcellla

Беты (редакторы): Hitary Mitsurasy , MirAll

Фэндом: Прист Priest «Далёкий Странник», Далекие странники(кроссовер)

Пэйринг и персонажи: Чжоу Цзышу/Вэнь Кэсин, Вэнь Кэсин/Чжоу Цзышу, Се Ван, У Си, Цзин Бэйюань, Цао Вэйнин, Гу Сян, Чжан Чэнлин, Чжоу Цзышу, Вэнь Кэсин, Е Байи, Чжао Цзин

Рейтинг: R

Размер: 536 страниц

Кол-во частей:85

Статус: завершён

Метки: Приключения, Алкоголь, Убийства, Китай, Кровь / Травмы, Боевые искусства, Холодное оружие, Драки, Романтика, Ангст, Юмор, Драма, Экшн, Hurt/Comfort, Исторические эпохи, Упоминания каннибализма, На грани жизни и смерти, Уся / Сянься, Сражения

Посвящение:

Для визуализации:

https://wampi.ru/image/RnoIIys

https://wampi.ru/image/RvccAf4

https://wampi.ru/image/RvccJ8H

https://wampi.ru/image/RvccPYk

№1 в топе "Прист Priest «Далёкий Странник» / Повесть": июнь — август 2022

№1 в топе "Уся/Сянься": июнь 2022

№1 в топе "Китай": июнь 2022

№1 в топе "Прист Priest «Далёкий Странник»": февраль 2023

№1 в топе "Прист Priest «Далёкий Странник»": март 2023

№1 в топе "Прист Priest «Далёкий Странник»": апрель 2023

Публикация на других ресурсах: Запрещено в любом виде

Примечания:

Любительский перевод с английского.

Новелла «Далекие странники» / 天涯客 (Tiān Yá Kè).

На английском языке:

https://xuxunette.wixsite.com/danmeitranslations/faraway-wanderers

https://sparklingwatertrans.wordpress.com/ (главы 1—30)

Разрешение переводчиков получено.

Размещение на других ресурсах без разрешения переводчика ЗАПРЕЩЕНО! Мы не копируем чужие переводы, а занимаемся им самостоятельно. Обсуждаем многие детали и постепенно редактируем текст.

Описание:

Повесть о бывшем главе имперской секретной организации, который покидает двор, оставляет прошлую жизнь позади и отправляется странствовать по цзянху. В путешествии он оказывается случайно втянут в дела мира боевых искусств.

Мир под небесами огромен — везде, где есть человек, есть и цзянху.

Пролог. Глава 1. Тяньчуан

Том 1. Глава 2. Случайная встреча

Том 1. Глава 3. Заброшенный храм

Том 1. Глава 4. Благородный человек

Том 1. Глава 5. Злодеи

Том 1. Глава 6. Красавец

Том 1. Глава 7. В путь

Том 1. Глава 8. Лунное сияние

Том 1. Глава 9. В лесу

Том 1. Глава 10. Преисподняя

Том 1. Глава 11. Пещера

Том 1. Глава 12. Иллюзия

Том 1. Глава 13. Покажись

Том 1. Глава 14. Спасение

Том 1. Глава 15. Таверна

Том 1. Глава 16. Девятипалый Лис

Том 1. Глава 17. Кристальная броня

Том 1. Глава 18. Дунтин

Том 1. Глава 19. Ночь в огне

Том 1. Глава 20. Человек в багряном

Том 1. Глава 21. Ядовитые скорпионы

Том 1. Глава 22. Божественный Целитель

Том 1. Глава 23. Старые истории

Том 1. Глава 24. Маска призрака

Том 1. Глава 25. Белые одежды

Том 2. Глава 26. Седьмой Лорд

Том 2. Глава 27. Резня

Том 2. Глава 28. Древний Монах

Том 2. Глава 29. Слишком поздно

Том 2. Глава 30. Дождливая ночь

Том 2. Глава 31. Прорыв

Том 2. Глава 32. Жун Сюань

Том 2. Глава 33. Хозяин Долины призраков

Том 2. Глава 34. Искушение

Том 2. Глава 35. Зелёная Лиса

Том 2. Глава 36. Без сожалений

Том 2. Глава 37. Балаган

Том 2. Глава 38. Засада

Том 2. Глава 39. Рвать когти

Том 2. Глава 40. И снова Седьмой Лорд

Том 2. Глава 41. Отчаяние

Том 2. Глава 42. Большой переполох

Том 2. Глава 43. Спасательная миссия

Том 2. Глава 44. Шучжун

Том 2. Глава 45. Ожидание

Том 2. Глава 46. Невезение

Том 2. Глава 47. Марионетки

Том 2. Глава 48. Опасная ситуация

Том 2. Глава 49. Лун Цюэ

Том 2. Глава 50. Ключ

Том 2. Глава 51. Давние дни

Том 2. Глава 52. Убежище в горах

Том 2. Глава 53. Новогодний пир

Том 2. Глава 54. Пробуждение

Том 3. Глава 55. Подслушивание у стен

Том 3. Глава 56. Чёрные вороны

Том 3. Глава 57. Азартный игрок

Том 3. Глава 58. Острые ощущения

Том 3. Глава 59. Дороги снова пересекаются

Том 3. Глава 60. Мужья и жены

Том 3. Глава 61. Западня

Том 3. Глава 62. Равновесие

Том 3. Глава 63. Накануне

Том 3. Глава 64. Ставка на жизнь

Том 3. Глава 65. Душевное смятение

Том 3. Глава 66. Ночное нападение

Том 3. Глава 67. Пути расходятся

Том 3. Глава 68. Время отпускать

Том 3. Глава 69. Возвращение

Том 4. Глава 70. Тучи сгущаются

Том 4. Глава 71. Распри

Том 4. Глава 72. Разоблачение

Том 4. Глава 73. Правила

Том 4. Глава 74. Великая битва

Том 4. Глава 75. Финал (I)

Том 4. Глава 76. Финал (II)

Том 4. Глава 77. Финал (III)

Экстра 1. Чанмин

Экстра 2. Возлюбленный, родной

Экстра 3. Прошлая жизнь. Эта жизнь

Экстра 4. Е Байи. Цзянху

Экстра 5. Странствия по цзянху

Послесловие команды

Просим помощи

Важное объявление

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

48

49

50

51

52

53

54

55

56

57

58

59

60

61

62

63

64

65

66

67

68

69

70

71

72

73

74

75

76

77

78

79

80

81

82

83

84

85

86

87

88

89

90

91

92

93

94

95

96

97

98

99

100

101

102

103

104

105

106

107

108

109

110

111

112

113

114

115

116

117

118

119

120

121

122

123

124

125

126

127

128

129

130

131

132

133

134

135

136

137

138

139

140

141

142

143

144

145

146

147

148

149

150

151

152

153

154

155

156

157

158

159

160

161

162

163

164

165

166

167

168

169

170

171

172

173

174

175

176

177

178

179

180

181

182

183

184

185

186

187

188

189

190

191

192

193

194

195

196

197

198

199

200

201

202

203

204

205

206

207

208

209

210

211

212

213

214

215

216

217

218

219

220

221

222

223

224

225

226

227

228

229

230

231

232

233

234

235

236

237

238

239

240

241

242

243

244

245

246

247

248

249

250

251

252

253

254

255

256

257

258

259

260

261

262

263

264

265

266

267

268

269

270

271

272

273

274

275

276

277

278

279

280

281

282

283

284

285

286

287

288

289

290

291

292

293

294

295

296

297

298

299

300

301

302

303

304

305

306

307

308

309

310

311

312

313

314

315

316

317

318

319

320

321

322

323

324

325

326

327

328

329

330

331

332

333

334

335

336

337

338

339

340

341

342

343

344

345

346

347

348

349

350

351

352

353

354

355

356

357

358

359

360

361

362

363

364

365

366

367

368

369

370

371

372

373

374

375

376

377

378

379

380

381

382

383

384

385

386

387

388

389

390

391

392

393

394

395

396

397

398

399

400

401

402

403

404

405

406

407

408

409

410

411

412

413

414

415

416

417

418

419

420

421

422

423

424

425

426

427

428

429

430

431

432

433

434

435

436

437

438

439

440

441

442

443

444

445

446

447

448

449

450

451

452

453

454

455

456

457

458

459

460

461

462

463

464

465

466

467

468

469

470

471

472

473

474

475

476

477

478

479

480

481

482

483

484

485

486

487

488

489

490

491

492

493

494

495

496

497

498

499

500

501

502

503

504

505

506

507

508

509

510

511

512

Пролог. Глава 1. Тяньчуан

Примечание к части

Дорогие друзья!

Наша команда уверенно продолжает идти вперед и переводить для вас новые главы, которые выходят примерно раз в неделю. Мы очень рады и признательны вам за отзывы, за то, что читаете наш перевод и терпеливо ждете публикации новых глав 🙏🏻❤️

1.04.2022. Завершена выкладка глав первого тома в обновленной редакции. Мы благодарны бете @_RottenApple_ за помощь в работе над начальной версией текста.

ПБ открыта.

Приятного прочтения!

Пролог. Прощание с императорским двором.

Двор пестрил цветущими ветвями слив. Лепестки нежных цветов опадали на ещё не растаявший снег. Под лёгкими дуновениями ветра они кружили в неторопливом танце, распространяя тонкое благоухание. Ночь опустила занавес. В густом бархате сумерек холодная, как вода, луна парила над карнизами крыш.

В глубине небольшого двора располагались потрёпанные временем угловые ворота, наполовину скрытые сливовыми деревьями. Проход охраняли двое крепких стражей в полном облачении. Узкое крыльцо возвышалось над вымощенной камнем дорожкой, ведущей в чёрную как смоль адскую тюрьму. Тяжёлый запах отчаяния и безысходности усиливал мрачное и гнетущее чувство, возникающее на пороге этого места.

Слабый аромат цветов будто запечатывался воротами и совсем не проникал внутрь. Ряды неподвижных, как статуи, вооруженных охранников выстроились перед дверями камер с металлическими решётками толщиной в человеческую руку.

В конце узкого тёмного коридора угадывались три массивные, тщательно охраняемые механические двери. Каждому ступившему за них казалось, что мир живых людей остался позади. Путь сюда, освещённый дрожащим, похожим на блуждающие огни пламенем факелов, походил на спуск в преисподнюю, наполненную терзаниями обиженных душ.

Из самой дальней камеры раздался низкий мужской голос, неразборчиво пробормотал что-то и замолк. Мгновение спустя другой человек за той же дверью почти неслышно вздохнул.

Внезапно давящее безмолвие тускло освещённой темницы разорвал леденящий кровь вопль. Пламя факелов затрепетало. Ужасный звук пробирал до костей, напоминая вой умирающего зверя.

Один из стражей, охранявших эту камеру, выглядел новобранцем — его лицо ещё не утратило юношескую мягкость черт. Вздрогнув от крика, он украдкой покосился на напарника. Увидев, что тот стоит недвижно, словно глухая гора, младший стражник собрался с духом, выпрямился и устремил взгляд прямо перед собой.

Душераздирающий звук становился все пронзительнее. Человек продолжал голосить, пока не сорвался на хрип. В конце концов, дыхание несчастного сбилось, протяжный вой сменился жалобным плачем и стенаниями — ещё более жуткими свидетельствами страданий.

Молодого бойца прошиб озноб.

Примерно через полчаса причитания в камере стихли.^[1] Вскоре двое охранников вынесли наружу еле живого мужчину средних лет. Его торс был обнажен, голова безвольно болталась, мокрые от пота волосы прилипли к лицу. Из уголков искусанных в кровавое месиво губ стекала бордовая пена. На человеке не было открытых ран, но в семи основных акупунктурных точках на груди и животе виднелись вбитые темно-багряные гвозди. Зрелище устрашало.

Молодой охранник не мог отвести от мужчины полного сострадания взгляда, пока все трое не скрылись за механической каменной дверью. В этот момент за его спиной раздался тихий голос:

— Ты чувствуешь сожаление от увиденного?

Юноша испуганно вздрогнул и обернулся. Позади возвышался человек в мантии цвета сапфира — только небесам известно, как давно он там стоял. Второй стражник упал на колени и склонил голову, поэтому новобранец последовал его примеру:

— Глава поместья!

На вид человеку в сапфировой мантии было не больше тридцати лет.^[2] Он держался с грацией и статностью учёного мужа, но острое изящное лицо казалось болезненно бледным. Полуприкрытые глаза обрамлял веер густых ресниц, тень от которых падала на пол-лица, если взор главы обращался вниз. В редких случаях, когда он смотрел прямо, ясный взгляд светился ледяной отрешённостью. Чистый профиль с высокой переносицей был красив, но в чуть насмешливом изгибе губ читалось безразличие, граничащее с высокомерием.

Услышав обращение молодого стражника, этот человек глянул на него с лёгкой улыбкой:

— Ты, должно быть, новенький?

— Да, глава поместья.

— Запомни, никогда более не называй меня так. Этот титул уже не принадлежит мне. В следующий раз обращайся «командир Чжоу», — произнёс мужчина, похлопав охранника по плечу.

Тот почтительно согласился:

— Слушаюсь, командир Чжоу!

Мужчина в синем кивнул и коротко махнул рукой:

— Вы двое, можете идти. Я хочу побыть один.

Оба охранника подчинились и вышли бок о бок. Младший оглянулся всего на секунду, чтобы посмотреть на своего командира, прислонившегося к дверному косяку: взгляд мужчины был устремлен вперёд и, в то же время, в никуда. Молодого стражника охватило странное предчувствие, что этот человек собрался отправиться далеко-далеко.

Едва железные ворота с лязгом захлопнулись за ними, старший напарник неожиданно заговорил:

— Видя командира Чжоу таким мягким и снисходительным, трудно поверить, что он собственноручно вбил гвозди «семи отверстий на три осени» в старину Би. Верно ведь?

Молодой стражник обомлел, а его убелённый сединами товарищ устало вздохнул:

— Ты пока многого не понимаешь. В Тяньчуан^[3] можно войти, но обратной дороги нет. Побег либо убьёт тебя, либо превратит в жалкого калеку.

К четвёртому году правления императора Жун Цзя одно лишь упоминание о Тяньчуане вселяло ужас в сердца простых людей Дацина.^[4] Секретная сеть преданных шпионов и убийц, напрямую подчинённых Его Величеству — вот чем был Тяньчуан. Никто не знал, откуда управляется эта структура, сколько человек в неё входит и кто эти люди, но всем казалось, что щупальца Тяньчуана простираются до краёв земли. Император Цзя из дома Жун лично основал Тяньчуан ещё в бытность свою наследным принцем Хэлянь И. Теперь организация была полностью упорядочена и работала как часы. Её первым командиром как раз и являлся человек в сапфирово-синих одеждах, бывший глава поместья «Времена года»^[5] — Его Светлость Чжоу Цзышу.

Ни один секрет не ускользал от внимания Тяньчуана, будь то придворные дела или крестьянские проблемы. Поэтому ради сохранения тайн империи было установлено правило: человек, вступивший в организацию, не может её покинуть. Освободиться от службы в Тяньчуане можно было двумя путями: умереть или подать прошение о размещении в теле гвоздей «семи отверстий на три осени».

Ядовитые гвозди вбивались в семь важнейших акупунктурных точек на груди и животе. Такая казнь нарушала течение ци, блокируя основные меридианы,^[6] и отнимала не только боевые навыки, но и речь, подвижность конечностей и способность использовать все основные чувства, имеющиеся у смертного. Спустя три года яд гвоздей полностью распространялся по телу и приводил человека к окончательной гибели.

Жизнь в подобном состоянии была не лучше смерти. Тем не менее находились желающие, по доброй воле выбиравшие эту пытку — только бы покинуть Тяньчуан. Для них три года мучительной агонии становились величайшим подарком небес, милостью императора.

- - - - -

Отпустив охрану, Чжоу Цзышу вернулся в тюремную камеру и закрыл за собой дверь. Какое-то время он в глубокой задумчивости ходил кругами, сложив руки за спиной, затем остановился у стола в углу и достал из ящика небольшую коробку с гвоздями. Эти ужасные крохотные штуковины источали холодный сладковатый аромат неумолимой смерти, похожий на запах опавших на снег увядающих лепестков сливы. Чжоу Цзышу глубоко вздохнул и потянулся к застёжкам плаща.

В нескольких слоях одежд он выглядел хорошо сложенным мужчиной, но без них болезненность постепенно умирающего тела стала очевидной. На истощённом туловище виднелись застарелые раны от шести ядовитых гвоздей, которые были вбиты уже давно — шляпки успели зарасти тонким слоем кожи.

Чжоу Цзышу оглядел себя и усмехнулся. Взяв со столешницы серебряный нож, он стиснул зубы и начал срезать зажившие ткани над гвоздями — быстро и уверенно, словно это была не его плоть. Струи крови залили грудь, зато гвозди снова выглядели так, словно их только что вколотили.

В какой-то момент невидимый рычаг, державший самообладание этого человека, сломался. Чжоу Цзышу с громким стоном прислонился к холодной стене и медленно сполз на пол. Его трясло, губы побелели, зубы сжались до скрежета. Потом он содрогнулся и широко распахнул глаза. Через пару мгновений голова Чжоу Цзышу склонилась набок, веки медленно опустились, и он погрузился в беспамятство.

Мертвенно-бледный, залитый собственной кровью мужчина мало отличался от трупа. Свернувшись калачиком, он всю ночь неподвижно пролежал в углу камеры и лишь на рассвете едва заметно вздрогнул. Очнувшись, Чжоу Цзышу заторможенно открыл глаза и попробовал встать, но упал обратно, так как ноги подкосились от слабости. Вторая попытка подняться удалась, хотя и с трудом. Смоченным в воде носовым платком он тщательно стёр с тела потёки крови. Поправив одежду и внешний вид, Чжоу Цзышу переложил один гвоздь из коробки в рукав мантии. После этого он глубоко вздохнул, отворил дверь и вышел из камеры.

Покинув тюрьму, Чжоу Цзышу широким шагом направился во дворик, засыпанный снегом и лепестками слив. Здесь его лёгкие наполнил тонкий и свежий запах, прогнавший смрад крови. Чжоу Цзышу долго стоял под сливовыми деревьями, и постепенно на его губах проступила слабая улыбка. В последний раз втянув носом цветочный аромат, он вздохнул и негромко приказал:

— Подойди.

В мгновение ока из ниоткуда появился человек в чёрном и склонился в поклоне, ожидая приказа.

— Передай это моему помощнику Дуаню, — велел Чжоу Цзышу, вручив подручному тёмный командный жетон. — Сегодня Дуань будет сопровождать меня на встрече с Его Величеством.

Человек в чёрном забрал жетон и исчез так же незаметно, как появился.

Когда Чжоу Цзышу возглавил Тяньчуан, он сам назначил Дуань Пэнцзюя помощником командира. Кроме Чжоу Цзышу, этот человек никому не подчинялся. Дуань был способным и беззастенчиво амбициозным. Иногда Чжоу Цзышу видел в нём младшую версию самого себя.

Вскоре Дуань Пэнцзюй явился, растерянно сжимая в руке жетон. Помощник командира был порядком сбит с толку. За исключением Чжоу Цзышу, члены Тяньчуана редко выходили в свет, и у них было мало шансов попасть на прием к императору.

Ничего не объяснив, командир оставил Дуань Пэнцзюя на завтрак — за это время должна была закончиться утренняя аудиенция Его Величества. Потом Чжоу Цзышу просто приказал: «Идём», — и они отправились во дворец.

По дороге Дуань Пэнцзюй не задавал вопросов, хотя и не понимал намерений командира. Оба молчали вплоть до дверей императорской библиотеки,^[7] где их приняли без малейшего промедления.

После поклонов и приличествующих приветствий Чжоу Цзышу вынул из рукава бамбуковую трубку и подал императору.

— Ваше Величество, — сказал он, — здесь результат последнего задания.

Его Величество забрал свиток, но развернул не сразу. Вместо этого он, нахмурившись, пристально рассматривал подчинённого.

— В последнее время ты выглядишь нездоровым, Цзышу, — отметил Хэлянь И. — Сходи на осмотр к императорскому лекарю.^[8] У тебя наверняка есть внутренняя травма, которую нельзя запускать. Несерьёзно полагаться исключительно на молодость и силу.

Уголки губ Чжоу Цзышу чуть приподнялись, но он не кивнул в знак согласия, лишь произнёс негромко:

— Я не заслуживаю беспокойства Вашего Величества.

Хэлянь И перевёл взгляд на Дуань Пэнцзюя и спросил в лёгком удивлении:

— Пэнцзюй, и ты здесь? Давно тебя не видел! Рад, что ты бодр и полон сил.

От прищуренных глаз Дуань Пэнцзюя лучами разбежались тонкие морщинки, и он поспешно улыбнулся в ответ:

— Для меня огромная честь, что Ваше Величество помнит обо мне.

Хэлянь И чувствовал, что Чжоу Цзышу сообщил далеко не всё. Поэтому он раскрыл бамбуковую трубку, извлёк свиток и, быстро прочитав текст, поднял довольный взгляд на главу Тяньчуана.

— Прекрасная работа. Что бы ты хотел получить в награду?

Вот и настал момент.

Чжоу Цзышу внезапно опустился на колени. Озадаченный Дуань Пэнцзюй машинально последовал примеру командира, не зная, как ещё поступить.

Между бровями Хэлянь И пролегла глубокая складка.

— В чём дело?

Чжоу Цзышу с трудом перевёл дыхание и тихо сказал:

— Этот слуга осмелится просить Ваше Величество о милости.

Хэлянь И рассмеялся.

— Нет нужды вставать на колени! Ты столько лет рискуешь жизнью и здоровьем ради меня. Я не могу даровать тебе лишь бразды правления моим народом, все прочее проси смело. Поднимись и прямо скажи, чего хочешь.

Чжоу Цзышу выпрямил спину, продолжая стоять на коленях, и распахнул слои одежд на груди. По комнате расплылся тяжёлый железный запах. Поджившие за ночь раны, потревоженные дорожной тряской, снова открылись и начали кровоточить.

— Цзышу! — вскрикнул Хэлянь И, вскочив с места.

Дуань Пэнцзюй оцепенел от ужаса, заметив блестящий гвоздь на узкой ладони своего командира, протянутой к императору.

— Ваше Величество, я сам поставил шесть гвоздей, — объяснил Чжоу Цзышу. — Но седьмой не позволил бы мне прийти во дворец и проститься с вами. Я прошу лишь о том, чтобы Ваше Величество разрешили Пэнцзюю завершить начатое.

Некоторое время Хэлянь И безучастно смотрел на происходящее, не находя слов, потом тяжело опустился в кресло, запрокинул голову и обратил немигающий взгляд к потолочным балкам.

— Юньсин далеко на северо-западе, — заговорил он словно с самим собой. — Бэйюань… Бэйюаня больше нет… А теперь и ты покидаешь меня?

Чжоу Цзышу промолчал. После нескольких минут размышлений Хэлянь И горько вздохнул.

— Я по-настоящему одинок. Не так ли, Цзышу?

— Вашему Величеству нет нужды беспокоиться о Тяньчуане, — ответил тот. — Пэнцзюй в течение многих лет был моей правой рукой. Я верю в его способности.

— Командир! Вы не должны так говорить! — выпалил Дуань Пэнцзюй. — У меня никогда и в мыслях не было… Вы… Вы не можете…

— Это гвозди «семи отверстий на три осени». Я умру через три года. Стрела уже пущена, и её не остановить, — прошептал Чжоу Цзышу, прижав лоб к полу. Он не поднял взгляд даже после того, как закончил свою речь неотступным: — Пожалуйста, примите во внимание годы преданной службы Вашему Величеству и соизвольте удовлетворить мою просьбу.

Хэлянь И перевёл пристальный взгляд на окровавленного человека. Никто не мог сказать, о чём думал император, пребывавший в расцвете сил и зените власти. Осторожность, искусные расчёты, война, многолетняя ожесточенная борьба… Всё это помогло ему получить трон, но помешало сохранить тех, кто был рядом — они просто исчезли один за другим. Невозможно укрыться от непредсказуемости жизни или откупиться от одиночества.

Наконец император прикрыл глаза и устало махнул рукой. На губах Чжоу Цзышу расцвела улыбка.

— Благодарю Ваше Величество за доброту, — он выглядел так, словно услышал самую счастливую весть на свете, на болезненно-бледных щеках даже проступил живой румянец.

С нескрываемым облегчением Чжоу Цзышу повернулся к Дуань Пэнцзюю и вложил в его руку последний гвоздь:

— Я готов.

Дуань Пэнцзюй никак не решался исполнить безмолвный приказ императора, но в конце концов… Закусив губу, он решительным движением вбил багряный гвоздь в грудь своего командира.

Дуань Пэнцзюй не раз наблюдал данную процедуру и понимал, насколько она мучительна. Даже самые стойкие не выдерживали пытку и орали от боли, срывая голос до хрипоты. Однако Чжоу Цзышу лишь слегка задрожал от напряжения. У него вырвался едва различимый стон, но и в стоне слышалась радость. Дуань Пэнцзюй подумал, что этот человек сошёл с ума.

Чжоу Цзышу долго не двигался, собираясь с силами, потом повернул к Хэлянь И белое, как бумага, лицо и склонил голову в поклоне. Движение ци в его меридианах стихало, по рукам и ногам расползалось онемение.

— Ваше Величество, берегите себя! — напоследок сказал он императору, но не стал дожидаться ответа.

Покидая библиотеку, Чжоу Цзышу чувствовал неописуемую лёгкость, словно весь груз прожитых лет разом свалился с плеч. В дверях его силуэт, казалось, на мгновение вспыхнул светом, а затем бесследно исчез.

Примечание к части

∾ О титулах, рангах, обращениях к Чжоу Цзышу и их переводе.

В китайской культуре исключительно важны обращения, точно обозначающие роль и позицию человека в обществе. Обращений используется масса, на некоторые общеизвестные мы даём сноски в тексте глав, а о более редких рассказываем здесь.

大人 (daren / дажэнь) — досл. «великий человек». Это титул принадлежал правителям вассальных императору земель, зачастую, дальним родственникам императора. Мог также дароваться за заслуги. По рангу наиболее приближен к «Вашей Светлости».

首领 (shouling / шоулин) — начальник, руководитель, глава (организации, отдела). Для лидера тайной службы императора мы выбрали вариант обращения «командир».

庄主 (zhuangzhu / чжуанчжу) — досл. «владелец поместья». Иероглиф 庄 (zhuang) обозначает поместное землевладение, а иероглиф 主 (zhu) — владелец, хозяин, господин. Мы используем версию «глава поместья».

∾ Поместье «Времена года» (四季山庄) — поместье Сицзи (буквальный перевод — «Четыре сезона»).

∾ 公子 (gongzi / гунцзы) — молодой господин (благородных кровей). Обращение к сыну знатного человека или к молодому аристократу. В нашем переводе в основном используется «господин» для краткости, поскольку старшие поколения родственников Чжоу Цзышу в повествовании не фигурируют, а сам Чжоу Цзышу не так уж и юн. Возможно, пару раз в тексте мелькнёт и «Чжоу-гунцзы».

Том 1. Глава 2. Случайная встреча

Примечание к части

Чжоу Цзышу (周子舒); Чжоу Сюй (周絮).

周 — внимательный, вдумчивый; 子 — дитя; 舒 — неторопливый, спокойный.

Сюй (絮) — отсылка к строкам стихотворения Сюй Цзайсы (XIII–XIV вв.) «Весенние чувства» (春情): «подобно ивовому пуху на ветру».

Первый глава тайной организации Тяньчуан, подчинялся напрямую императору. Бывший глава поместья «Времена Года». Мастер боевых искусств, непревзойдённо владеет навыком маскировки. Хитростью покинул Тяньчуан и теперь путешествует по цзянху под маской неприметного человека.

Том 1. Странствия пьяницы по цзянху.

Гвозди «семи отверстий на три осени» хранили один секрет. Секрет, о котором знал только Чжоу Цзышу. И он собирался унести эту тайну с собой в могилу.

Если вбить все семь гвоздей одновременно, их воздействие проявится немедленно. Такой сильный мастер, как Чжоу Цзышу, успел бы покинуть императорский дворец, но всë равно превратился бы в беспомощную груду парализованной плоти недалеко от ворот. Секрет заключался в том, чтобы добавлять по одному гвоздю каждые три месяца, позволяя организму привыкнуть к действию яда. Смерть спустя три года оставалась неизбежной, но этот метод, по крайней мере, сохранял половину внутренней силы,^[9] а также способность говорить и двигаться, как раньше.

Существенным недостатком были приступы адской, мучительной, пробирающей до костей боли, которые Чжоу Цзышу терпел уже восемнадцать месяцев. Поговаривали, что подобная пытка может свести с ума. Но Чжоу Цзышу с радостью отметил, что слух был необоснованным. Мало того, оставаясь в здравом уме, он пребывал в необычайно превосходном настроении, чего давно за собой не помнил. Он был счастлив и умиротворен.

Покинувшие Тяньчуан навсегда оставались под наблюдением. Каждое движение этих людей, сведения о том, кем они были, где жили, как умерли и под каким камнем похоронены — всё подробно отслеживалось и записывалось. Организация походила на гигантскую паутину, из которой невозможно вырваться, пока последний вздох не слетел с губ.

Но Чжоу Цзышу не был обычной пешкой. Он принес полжизни в жертву Тяньчуану, и за это время приобрёл несколько надёжных союзников. Кроме того, он обладал многими навыками. Возведённый в ранг главного шпиона самим императором, Чжоу Цзышу являлся превосходным мастером боевых искусств и гением маскировки: если он желал скрыться, ему это удавалось в мгновение ока.

Таким образом, самая страшная тень императорского двора просто испарилась с лица земли.

А в цзянху появился весёлый, потрëпанного вида странник с соломинкой в зубах, который распевал народные песни, путешествуя верхом на тощей кляче. Он стал первым, кто смог ускользнуть из раскидистой паучьей сети.

- - - - -

В своих странствиях Чжоу Цзышу носил на лице маску, неотличимую от человеческой кожи — невзрачный облик без капли изысканности, с осунувшимися щеками и тошнотворными пигментными пятнами. На первый взгляд этот образ мог показаться чересчур болезненным. Но во время привала на берегу Чжоу Цзышу окинул свежим глазом своё отражение в реке и заключил, что нездоровый внешний вид идеально соответствует его реальному состоянию. Поэтому своей работой он был полностью удовлетворён.

Парчовое облачение главы Тяньчуана Чжоу Цзышу сжёг ещё раньше, когда переодевался в поношенное тряпье, украденное из крестьянского дома. Завершающим штрихом к его новому образу стал ржавый кувшин у пояса, наполненный нефильтрованным рисовым вином. Чжоу Цзышу не пользовался своим настоящим именем в цзянху, пока служил императору, и теперь мог не выдумывать псевдоним. Несказанно обрадованный, он отправился в путешествие к рекам и озëрам.^[10]

Чжоу Цзышу было всё равно, куда идти. Он слышал множество хвалебных од дивным красотам Цзяннани, потому выбор пал именно на эти края. Останавливаясь время от времени, воруя по мелочи у богатых и помогая бедным (включая себя), Чжоу Цзышу пересёк Кайфэн, затем Пэнлай и спустя три месяца увидел сочные травы и красные лотосы солнечного юга.

Прибыв в город, он первым делом пробрался в погреб лучшей таверны. Там Чжоу Цзышу угощался сладким османтусовым вином, пока не утонул в хмельном беспамятстве. Опьянение наполнило его ликующей эйфорией — жизнь действительно была хороша! Но через десять дней, когда из-за пьянства он потерял бдительность и чуть не попался на горячем, Чжоу Цзышу понял, что даже вкус восхитительного вина со временем надоедает. Поэтому он кинул на пол пару серебряных лянов^[11] и был таков.

После десятидневного запоя в винном погребе его вид сделался совсем плачевным. Теперь Чжоу Цзышу выглядел не просто хилым и больным, а жалким и умирающим. Измождëнный, в пропахшем вином рванье, с воспалёнными глазами и спутанными волосами, напоминавшими птичье гнездо, — истинный попрошайка на пороге голодной смерти.

Удручающая наружность объясняла возникшее на следующий день недоразумение.

Чжоу Цзышу сидел на обочине дороги, наслаждаясь солнцем, когда пробегавший мимо пухлый мальчонка внезапно застыл перед ним и попятился. С минуту малыш внимательно изучал человека перед собой, потом достал из кармана медячок и зажал в кулаке. Ребёнок озадаченно повертел головой, несколько раз обошёл Чжоу Цзышу кругами и наконец сдался.

— Эй, дяденька, а где твоя миска для монет? — спросил он в недоумении.

Ребёнка поспешно утащили родители.

Чжоу Цзышу не знал, плакать ему или смеяться. За минувшие годы бо́льшая часть дорогих его сердцу людей ушли один за другим — либо умерли, либо уехали очень далеко. Прислонившись к стене, Чжоу Цзышу вытянул руки и ноги, нежась под жаркими лучами, и изогнул губы в насмешливой улыбке. Пройдя через многое, он наконец-то задумался, чего на самом деле хотел от жизни.

В молодости Чжоу Цзышу считал себя весьма одарённым, любая похвала лишь подстёгивала его карабкаться выше: гениальный ум, сообразительность и дальновидность, выдающиеся навыки боевых искусств… Как будто, не посвяти он себя карьере, это стало бы самой большой потерей для человечества! Но теперь Чжоу Цзышу задался вопросом: для чего всё это было?

И что он получил в итоге?

Он пожертвовал свободой ради преданного служения императору из тени. Но жизнь оказалась бумерангом — всё, что Чжоу Цзышу когда-либо имел, развеялось в уплату за совершённые поступки. Одинокий человек с пустыми руками. Ему пришлось разработать хитроумный план побега, чтобы спасти хотя бы три года вольной жизни. Он даже искренне поздравлял себя с успехом!

А сейчас Чжоу Цзышу с грустью осознал себя самым глупым человеком в этом глупом мире.

Когда в последний раз он грелся на солнышке, ни о чем не думая? Чжоу Цзышу вдруг показалось ужасно забавным, что прохожие на улице спешили куда-то, словно в погоне за смертью, тогда как он — человек, находящийся одной ногой в могиле — наконец-то перестал торопиться.

В этот момент из таверны напротив раздался звонкий девичий голос:

— Господин,^[12] вы только гляньте на того чудака! Если он попрошайка, почему у него нет даже разбитой чашки для мелочи? Этот убогий всё утро сидит у дороги без дела и тупо улыбается. Может, у него с головой не в порядке? Как вы думаете?

Хотя Чжоу Цзышу сохранил лишь половину внутренних сил, его слух остался превосходным. Он различил каждое слово несмотря на то, что девушка находилась на другой стороне шумной улицы и говорила вполголоса.

Прежде чем Чжоу Цзышу успел посмеяться над собой, до его ушей донеслось спокойное:

— Он просто загорает, — голос говорившего был низким и приятным на слух, а речь — размеренной и чёткой.

Чжоу Цзышу не удержался и поднял голову.

Со второго этажа таверны, склонившись через перила балкона, на него смотрела хорошенькая девица в фиолетовом наряде. Рядом, одетый в серое, сидел молодой мужчина поразительной внешности. На холодном лице, словно высеченном талантливым скульптором из белоснежного нефрита, горели угольно-чëрные глаза настолько тёмные, что, казалось, они поглощали свет. Мужчина, безусловно, был красив, но не обычной человеческой, а какой-то потусторонней, колдовской красотой.

Их взгляды встретились. Человек в сером безэмоционально посмотрел на Чжоу Цзышу и вернулся к блюдам на столе. Чжоу Цзышу невольно рассмеялся: в бескрайнем океане незнакомцев он умудрился встретить кого-то, кто его понимал.

Девушка в фиолетовом продолжала сверлить его большими яркими глазами. Вскоре она, не сдержав любопытство, сказала что-то своему спутнику, ловко спрыгнула с лестницы и направилась прямиком к Чжоу Цзышу.

— Эй, попрошайка, угостить тебя обедом?

Чжоу Цзышу приоткрыл один глаз, лениво глянул на неё и вяло покачал головой:

— Я бы предпочёл, чтобы меня угостили вином, добрая девушка!

Незнакомка расхохоталась и, оглянувшись через плечо, крикнула в сторону балкона:

— Господин, как вам такое?! Попрошайка назвал меня доброй!

Господин, похоже, не слушал её и даже не поднял взгляда. Казалось, этот человек в сером настолько увлёкся содержимым своей тарелки, что, хоть небо рухни, он будет беспокоиться лишь о трапезе.

— Другие попросили бы поесть, — повернувшись к Чжоу Цзышу, заговорила девица. — Что такого в вине, из-за чего ты отказываешься от пищи? Разве ты насытишься выпивкой?

— Вино — лучший повод поболтать с прекрасными девами, — Чжоу Цзышу не удержался от шутки, поскольку незнакомка была весьма хороша собой.

Девушка удивилась его ответу, а затем согнулась от смеха. Она походила на цветочное дерево, раскачиваемое ветром. Настроение Чжоу Цзышу улучшилось: людская молва не обманула, Цзяннань и впрямь была полна очарования!

— «О, пленительная красавица с сияющим ликом, пожалей умирающего, седого старика!».^[13] Нехорошо смеяться над людскими страданиями, молодая дева.

— Ого, теперь ты весь из себя учёный? — опешила его собеседница.

Присев на корточки, она молниеносно отвязала пустой кувшин от пояса Чжоу Цзышу и побежала обратно в таверну. Не прошло и нескольких минут, как незнакомка вернулась с вином. Чжоу Цзышу немедленно потянулся к кувшину, но девушка с ухмылкой спрятала тот за спину.

— Хочу кое-что у тебя узнать, — протянула она нараспев. — Если ответишь правильно, я верну кувшин и даже налью ещё. Если ошибёшься — отравлю вино ядом, который прожжëт твой живот, когда ты его выпьешь.

Чжоу Цзышу горько улыбнулся. Чудесный цветок таил коварные шипы…

— Я выиграл этот кувшин у другого нищего, — проворчал Чжоу Цзышу. — Кто знает, сколько там дохлых вшей! Можешь забрать себе всех. Я буду только рад.

Девушка закатила глаза, продолжая улыбаться:

— Значит, я зря бегала за вином? Ты хочешь меня разозлить? Разозлившись, я ведь и убить могу!

«Этот дьяволенок впустую тратит свою привлекательность. Интересно, откуда она родом?», — призадумался Чжоу Цзышу, а вслух согласился:

— Что ж, спрашивай.

— Зачем ты побираешься, если у тебя нет чашки для подаяния?

Чжоу Цзышу уставился на неё в упор и без промедления ответил:

— Кто сказал, что я побираюсь? Я просто загораю.

Девушка вздрогнула и неосознанно обернулась к человеку на балконе таверны. Было очевидно, что её спутник также обладает исключительным слухом. Рука мужчины на мгновение замерла, прежде чем он продолжил с поразительной скоростью орудовать палочками для еды, ничуть не изменившись в лице.

Девушка недоумëнно прищурилась на раскаленный диск в лазурном небе:

— Не понимаю, что хорошего в том, чтобы жариться на солнцепеке?

Чжоу Цзышу медленно покачал головой, а затем стремительно вскочил на ноги и одним плавным движением выхватил свой кувшин у потерявшей бдительность девицы. Та испуганно вскрикнула и воззрилась на него в полной растерянности.

— Ты ещё молода, — начал поучительную речь этот человек, похожий на попрошайку, — у тебя много планов. Естественно, ты стараешься хорошо питаться, чтобы прожить жизнь наилучшим образом. Ну а я? Мои дни сочтены, мне не надо беспокоиться о будущем. Чем мне ещё заниматься, кроме как пить и греть свои старые кости в ожидании смерти?

Он приложился к горлышку, сделал длинный глоток и причмокнул:

— Великолепное вино! Большое спасибо тебе, юная дева! — и развернулся, намереваясь уйти.

Девица инстинктивно попыталась отобрать кувшин. Она считала, что хорошо владеет боевыми искусствами, но не смогла даже прикоснуться к бродяге, который был на расстоянии вытянутой руки. Чжоу Цзышу неуловимо растворился в толпе, один миг — и след простыл.

Девушка хотела за ним погнаться, но услышала голос своего господина:

— А-Сян,^[14] допустим, твоё кунг-фу́ паршивое, но разве ты слепая? Не позорься, — мужчина в сером говорил едва слышно, но каждое слово пронеслось сквозь шумный людской поток и попало точно в уши его спутницы.

Девушка казалась разочарованной, но не посмела ослушаться. Она только поглядела вслед странному попрошайке и вернулась в таверну.

Тем временем Чжоу Цзышу шёл куда глаза глядят, прихлебывая вино из кувшина. Цзяннань славилась водными путями, и улица скоро спустилась к набережной с множеством маленьких мостиков. Там Чжоу Цзышу полюбовался на себя в водное зеркало и понял, что ни один постоялый двор не примет такого гостя. Ничуть не расстроившись, он продолжил брести вниз по течению к окраине города.

По реке сновали рыбацкие лодки, переправлявшие пассажиров с одного берега на другой. Стоял тёплый погожий день, поэтому все судëнышки были заняты отдыхающими горожанами. После долгого блуждания Чжоу Цзышу наконец отыскал пришвартованную к берегу свободную лодку с чёрной бамбуковой крышей.^[15] Подойдя ближе, он нашёл и хозяина — старый рыбак дремал, растянувшись на спине и прикрыв лицо соломенной шляпой, из-под которой торчали клочья седых волос. Прочие лодочники были заняты, так что оставалось загадкой, почему этот прохлаждался. Хорошо, что Чжоу Цзышу никуда не торопился! Он без слов плюхнулся рядом со стариком и принялся терпеливо ждать, когда тот проснётся.

Через несколько минут рыбак не выдержал, сорвал соломенную шляпу, сердито фыркнул и злобно воззрился на Чжоу Цзышу.

— Проклятие! Не видишь, что я сплю?!

Чжоу Цзышу нисколько не обиделся на брань.

— Лао-чжан,^[16] разве вы не хотите заняться делом?

— Вот дерьмо! — снова выругался ворчливый дед. — Тебе язык дан, чтоб говорить или чтоб воздух попусту сотрясать?! Не мог сразу объяснить, что лодка нужна?!

Встав с травы, старик потянулся и пару раз хлопнул себя по ляжкам, стряхивая пыль. Через мгновение он заметил, что пассажир ещё не двинулся с места, и снова взорвался от гнева:

— Твоя задница к земле приросла, что ли?!

Чжоу Цзышу моргнул, внезапно поняв, почему эта лодка простаивала. Без возражений поднявшись на ноги, он последовал за стариком, который продолжал браниться себе под нос.

— Капитан, у вас найдётся еда? Я не против даже остатков, — без стыда и брезгливости спросил Чжоу Цзышу, когда в цветистых ругательствах образовался перерыв.

— Ты воплотившийся голодный призрак,^[17] да?! — рыбак захлебнулся оскорблениями, но всё же выудил из кармана надкусанную лепёшку и бросил её Чжоу Цзышу.

Последний усмехнулся, беззаботно набил рот и запрыгнул в лодку. Старик взялся за вёсла, взглянул на нанимателя краем глаза и, прежде чем отчалить, в последний раз от души высказался:

— Ну и проклятие!

Примечание к части

∾ Внутренняя сила — это не умения или техники, а способности человека (интенсивность и производительность мышления, дыхания, внутренних органов, движения ци по меридианам и т.д.). Таким образом, Чжоу Цзышу не потерял боевые навыки, но потерял силу, выносливость, скорость и реакцию.

∾ «Реки и озёра» — далее в переводе будет использоваться термин «цзянху» (江湖). В жанре уся обозначает мир мастеров боевых искусств, как состоящих во всевозможных орденах или школах, так и странствующих в одиночку; как добродетельных героев, так и жестоких злодеев.

∾ Один серебряный лян — примерно 50 г. Фото слитка: https://bit.ly/392Gro7

∾ Девушка называет мужчину «гунцзы» (公子) — уважительное обращение к молодому человеку высокого статуса. Букв. «сын дворянина» или «сын общества».

∾ «О, пленительная красавица...» — фрагмент из стихотворения «Седой старик», Лю Сии (651 — 679, Династия Тан).

∾ Префикс к имени «А-» (阿) используется как ласковое обращение.

∾ Лодка называется Упэн (乌篷), дословно — чёрный навес. Эта лодка неизменно ассоциируется с исторической Цзянаннью (южной территорией в нижнем течении Янцзы) и городом Шаосин, также известным как «город на реках». Катание на таких лодках сегодня — аттракцион, по типу катания на гондолах в Венеции.

Фестиваль традиционных лодок: https://bit.ly/3Frm0NC

Рыбак в соломенной шляпе :) https://bit.ly/3FqzoRY

∾ Лао-чжан — вежливое обращение к пожилому человеку (老丈).

∾ Души злодеев приговариваются в аду к вечному голоду!

Том 1. Глава 3. Заброшенный храм

Примечание к части

Вэнь Кэсин (温客行)

Вэнь (温): тёплый; Кэ (客): странник; Син (行): идти

Господин «хороший человек» (не верьте ему). Загадочный мужчина, увязавшийся за Чжоу Цзышу. Глубоко уверен, что Чжоу Цзышу носит маску на лице, и то и дело пытается раскрыть его секрет. Гомосексуал и не скрывает этого.

После побега из столицы Чжоу Цзышу мало что могло вывести из равновесия. Технически он уже покончил жизнь самоубийством, поэтому преспокойно поедал лепёшку, воспринимая вульгарную брань старого рыбака как приправу.

Лодка плавно рассекала течение, с берега доносился мелодичный женский голос:

— Водяные каштаны! Желаете приобрести водяные каштаны?

Время замедлилось, подобно безмятежным волнам реки.

«Даже если я умру здесь и сейчас, оно стоило того», — с лёгкой печалью подумал Чжоу Цзышу. Подобное ощущение уже возникало у него в Пэнлае, возле легендарной Горы Бессмертных. Но затем Чжоу Цзышу потянуло увидеть живописные пейзажи солнечной Цзяннани, и он выдвинулся на юг.

Теперь Чжоу Цзышу набивал рот сухим тестом и размышлял, склонив голову набок. Раз уж он очутился поблизости от Трёх Знаменитых и Пяти Священных гор,^[18] не посетить их было бы непростительной оплошностью. Поэтому идея о том, чтобы провести остаток дней в Цзяннани, тоже была отброшена.

Внезапно, словно подавившись слюной, рыбак прервал свою вдохновенную ругань. Вытянув шею и склонившись к борту, он напряжённо уставился на берег. Заинтригованный Чжоу Цзышу высунулся из-под навеса.

По набережной шли двое: мужчина в сером и молодая красавица в фиолетовом, которых Чжоу Цзышу недавно видел в таверне. Старый рыбак не сводил с них пылающего взгляда. Проглотив с трудом пережëванный кусок лепешки, Чжоу Цзышу внимательно присмотрелся к лодочнику. Пульсация на висках под непослушными седыми волосами и крепкие жилистые руки с широкими ладонями подсказывали, что старик неплохо владеет боевыми искусствами. Определённо, он был не так прост, как могло показаться на первый взгляд.

Учитывая настороженность старика, те двое также вряд ли были обычными людьми. Девушка вела себя непосредственно и оживлённо, однако почтительно держалась на расстоянии в полчжана^[19] позади мужчины, не смея переступать границу приличий.

Судя по поведению, она, скорее всего, являлась служанкой или наложницей человека в сером. Хотя бойкая девчонка обладала вздорным нравом, её внешность пришлась Чжоу Цзышу по вкусу. Но девица уже принадлежала другому, поэтому Чжоу Цзышу отвернулся и снова сосредоточился на чёрствой лепёшке.

Куда ни плюнь, везде стычки — таков был цзянху. Если императорский двор являлся полем битвы за власть и славу, то цзянху представлял собой арену бесконечных мелких склок между правыми и неправыми. Некоторые этого не понимали или отказывались понимать, и вплоть до смерти относились к званию странствующего героя слишком серьёзно. Но с чего бы чужие конфликты и тайны стали волновать изголодавшегося бродягу вроде Чжоу Цзышу? Немного заскучав без затейливых проклятий лодочника, он решил подначить старика:

— Эй, Лао-чжан, этой лепёшке не хватает соли для вкуса! Мне без разницы, крупная или мелкая, найдётся у тебя хоть щепотка?

Рыбак мгновенно взорвался:

— Твою мать! Сукин сын, ты умудряешься говорить с набитым ртом?! Не нравится ему, видите ли! Ненасытное существо, поголодай три дня, тогда поглядим, как ты запоëшь!

Брань снова полилась полноводным потоком. Чжоу Цзышу удовлетворённо улыбнулся и продолжил уплетать лепёшку, чувствуя себя при этом малость подлецом.

Переправа через реку обычно обходилась в несколько медных монет, но Чжоу Цзышу в порыве щедрости протянул рыбаку серебряный слиток в один лян. Старик ни разу не почувствовал себя недостойным чрезмерной оплаты. Он забрал деньги с лицом недовольного «выбивалы», а как только лодка достигла берега, постарался поскорее избавиться от пассажира:

— Проваливай, не трать моё время! Без тебя дел невпроворот!

Чжоу Цзышу неторопливо доел угощение, потянулся и спрыгнул на берег. Дожëвывая, он лениво спросил старика:

— Куда спешишь? Неужели к перерождению?

Глаза рыбака выпучились от ярости и стали похожими на блюдца. Наверняка он собирался проклясть всю семью и предков наглеца вплоть до восемнадцатого колена. Но, будто о чем-то вспомнив, рыбак проглотил ругань, торопливо развернул своё суденышко и уплыл, что-то бормоча себе под нос.

Хорошо, что этот тип только притворялся лодочником, преследуя собственные неизвестные цели! Иначе подобное поведение привело бы его к такой бедности, что пришлось бы собственные штаны продавать.

Глядя на исчезавшую из поля зрения лодку, Чжоу Цзышу невозмутимо произнёс:

— Сукин сын.

Большую часть жизни господин Чжоу провёл в культурном обществе среди образованных, хотя и редко искренних, людей. Всё, что от них можно было услышать — витиеватые двусмысленности и «Конфуций то, Конфуций это». Ни разу у них не вырвалось крепкое словцо. Чжоу Цзышу почувствовал невероятный восторг после того, как выругался. Словно брань развязала тугой узел в груди, стянутый годами строгого самоконтроля.

К его изумлению, ругань оказалась весьма приятным занятием. Не переставая улыбаться, он продолжил:

— Подавись своим же дерьмом, ублюдок! Грёбаный старик, заполучил мои деньги и даже не выполнил свою работу как следует!

Некоторое время Чжоу Цзышу стоял неподвижно, смакуя послевкусие грубых слов, как ароматное вино. Ощутив душевный подъëм, он зашагал вдоль берега реки.

Весь день Чжоу Цзышу бродил туда-сюда и только к вечеру выбрался из города. Найдя небольшой пруд, он тщательно искупался, поскольку уже не мог выносить исходящей от себя вони. Теперь, когда он снова выглядел более или менее прилично, можно было и ночлег поискать. Пройдя чуть дальше по дороге, Чжоу Цзышу обнаружил заброшенный храм. В ногах Будды он соорудил гнездо из соломы, свернулся в нем, устало зевнул и провалился в сон.

Но толком отдохнуть ему не дали — очень скоро в ночи послышались звуки шагов и голоса. Три силуэта замаячили в дверях храма, и острый запах крови заставил Чжоу Цзышу приоткрыть глаза.

Лицо раненого мужчины закрывала соломенная шляпа, оставалось только гадать, был он в сознании или нет. Мужчину поддерживал подросток лет четырнадцати. Мальчишка, очевидно, владел начальными навыками кунг-фу, но не более. Таща на себе взрослого человека, он хрипел как загнанная лошадь. Позади них, пошатываясь, ковыляла похожая на служанку пожилая женщина с торбой.

Мальчик вошёл в храм и настороженно, как испуганный зверёк, заозирался. Он осмотрел помещение, не заметив застывшего в тени статуи Чжоу Цзышу, затем повернулся к человеку в шляпе и прошептал:

— Дядя^[20] Ли, давай спрячемся здесь ненадолго! Твои раны…

Не дав подростку договорить, мужчина высвободился из его рук и постарался выпрямиться, чтобы сложить ладони в приветствии:

— Ах, этот друг…

Он поднял голову и умолк. Чжоу Цзышу тут же узнал лодочника, который переправлял его через реку. На теле старика виднелись многочисленные раны от меча, свежая кровь обильно пропитала одежду.

— Ты? — резко выпрямился Чжоу Цзышу.

Рыбак горько усмехнулся:

— Проклятье! Опять этот бродяга…

Внезапно его речь оборвалась, колени подогнулись и тело опасно накренилось. Юноша поспешил поддержать старика, но у того не осталось сил, и оба упали на землю.

— Дядя Ли… — всхлипнул мальчишка.

Рыбака трясло от боли. Чжоу Цзышу не мог оставаться в стороне и подошёл, чтобы осмотреть раненого. Подозрительный фиолетовый оттенок крови и зеленоватые губы старика заставили его нахмуриться.

Лодочник постарался улыбнуться и тихо сказал своему юному спутнику:

— Негодник, ты чего сопли развёл! Я ещё даже не умер…

Служанка, стоявшая неподалёку, тоже утирала слезы.

— Старый Ли, что будет с молодым господином, если с тобой случится беда?

Лодочник со злостью зыркнул на неё, потом тяжело перевёл дух и снова обратился к мальчишке:

— Я… Всего лишь человек без будущего. Когда-то твой отец спас меня, а я не могу ничем ему отплатить, кроме как собственной жизнью… В любом случае… больше у меня ничего нет…

Старик зашëлся в приступе кашля, а потом продолжил:

— Ребёнок, запомни вот что…

Ему не удалось сказать, что нужно запомнить, поскольку снаружи послышались торопливые шаги, и на пороге появился человек, полностью одетый в чёрное. Он даже не пытался скрыть лицо, на котором виднелся зловещий шрам от пореза. Увидев беглецов, притихших в углу, как затравленные крысы, вошедший стал похож на кота, поймавшего добычу.

— А вы молодцы, — отметил он с кривой ухмылкой. — Вон, как далеко убежали!

Мальчишка выхватил из-за пояса меч.

— Я убью тебя! — завопил он и, стиснув зубы, бросился на мужчину.

Было весьма прискорбно, что решительный крик не подкреплялся должными навыками. Кунг-фу мальчика было хуже, чем у трехлапой кошки. Юного вояку обезоружили прежде, чем он успел принять стойку для удара. Ладонь противника небрежно ударила парнишку в живот, и тот отлетел к стене. Весь в грязи, мальчик упрямо поднялся на ноги и, без страха и сомнений, с голыми руками снова ринулся вперед.

Встревоженный старик дёрнулся, чтобы прийти на помощь, но тяжёлые раны не дали ему подняться.

Их враг холодно усмехнулся:

— Только поглядите — крольчонок пытается укусить!

Ловко уклонившись с линии атаки, он согнул пальцы в когти и потянулся к спине подростка. В лунном свете ладонь мужчины выглядела нечеловеческой — готовая нанести смертельный удар, она горела бледно-голубым светом.

Чжоу Цзышу совсем не хотелось вмешиваться. Но, как бы то ни было, путешествием в «одной лодке» он разделил судьбу со старым рыбаком. Да и мальчик был слишком молод, чтобы встретить смерть. Поэтому Чжоу Цзышу поднял с земли камушек и уже собрался его метнуть, когда в воздухе раздался свистящий звук. Человек в чёрном мигом пригнулся к земле, а следующий удар подростка пришёлся в воздух.

В стене, перед которой только что стоял человек в чёрном, торчала метательная звездочка в форме лотоса.

Послышался молодой женский голос:

— Какой урод станет издеваться над стариками и ребёнком в глуши, да ещё под покровом ночи?

Чжоу Цзышу вздрогнул — эти интонации были ему знакомы. Опустив руку с камнем, он укрылся в своей импровизированной постели под статуей и решил понаблюдать за развитием событий со стороны.

Лицо человека в чёрном дернулось. Из-за шрама или из-за дрожащих век его злобная гримаса показалась Чжоу Цзышу комичной.

— Покажи себя, дрянь! — сердито гаркнул убийца.

Раздался звонкий смех. В дверях появилась девушка, и Чжоу Цзышу узнал красавицу в фиолетовом, которая утром грозилась его отравить. Половину людей из собравшихся в храме он уже видел сегодня. Возможно, эти встречи были предначертаны судьбой?

Спутника бойкой девицы нигде не было видно, но она и одна неплохо справлялась. Облокотившись на дверной косяк, девушка склонила голову набок и шутливо царапнула себя пальчиком по щеке, намекая на то, что человек в чёрном совсем потерял лицо.

— Тебе правда не стыдно, ублюдок? — невинно улыбнувшись, прощебетала юная дева. — Ты напал на бабушку, малыша и деда, который вот-вот помрёт?!

Неизвестно, был ли жив ворчливый рыбак, который всего несколько часов назад энергично сыпал площадной бранью. Во всяком случае, он не стал протестовать против слов «вот-вот помрёт» и остался недвижимо лежать на полу.

Примечание к части

∾ Три Знаменитые горы — Хуаншань, Лушань и Яньданшань. И Пять Священных гор — Восточная Великая гора Тайшань, Западная Великая гора Хуашань, Южная Великая гора Хэншань (в Хунань), Северная Великая гора Хэншань (в Шаньси), Центральная Великая гора Суншань.

∾ Пол-чжана — около 1,5 м.

∾ Бобо (伯伯) — букв. «старший брат отца». Обращение к человеку, ровеснику отца или старше.

Том 1. Глава 4. Благородный человек

Примечание к части

Гу Сян (顾湘)

顾: принимать во внимание, заботиться о ком-либо/ чём-либо;

湘: название реки Сянцзян в провинции Хунань, впадает в озеро Дунтинху.

Служанка Вэнь Кэсина, которая выросла под его опекой. Красивая, но бестактная особа. Хорошо владеет боевыми навыками. Несколько побаивается своего господина.

Мужчина в чёрном и девушка в фиолетовом вступили в драку. Чжоу Цзышу со своего места прекрасно видел всю картину. Противники сражались в совершенно разных стилях, но одинаково жестоко и беспощадно. Чжоу Цзышу мог с уверенностью заявить, что эти двое не принадлежали к так называемым «праведным школам».

Они успели обменяться примерно пятнадцатью приёмами, перед тем как мужчина отшатнулся от атаки и немедленно ответил ударом ногой в центр грудины.^[21] Девушка насмешливо фыркнула и уклонилась, в развороте вскинув руку, чтобы рубящим ударом ладони расколоть врагу колено.

Неожиданно оказалось, что у человека в чёрном было кое-что припрятано в штанах: раздался щелчок механизма, и из поднятой голени выстрелил дротик, полетевший к горлу его противницы.

Девушка неплохо владела кунг-фу. Возможно даже лучше, чем мужчина. Но она не смогла предугадать подлую уловку, а когда в панике попыталась увернуться, было слишком поздно. Чжоу Цзышу наконец-то использовал припасëнный камешек. Повинуясь щелчку пальцев, камень столкнулся с дротиком, отклонив его курс. Дротик пролетел мимо девичьего лица, еле чиркнув по лбу.

Испытав подобный риск для жизни, любой бы застыл от ужаса. Девушка же, наоборот, впала в ярость от коварства противника. Она без колебаний рванула вперёд и когтистой хваткой впилась в ногу врага, скрутив её молниеносным движением. Мужчина взвыл от невыносимой боли. Раздался громкий хруст костей, но девушка не собиралась останавливаться. Её ладонь вспыхнула синим светом и нанесла врагу безжалостный удар в живот. Мужчина отлетел назад и упал навзничь, его сломанная нога согнулась под неестественным углом, а лицо стало серо-фиолетовым. Широко раскрыв глаза, человек в чёрном неверяще уставился на девушку:

— Ты Пурпурный… Пурпурный…

Но он отправился на встречу с Яньваном^[22] прежде, чем успел закончить фразу.

Пожилая женщина съëжилась в углу, испуганно глядя на молодую, красивую, но безжалостную барышню. Зато простоватый на вид паренёк быстро опомнился и подбежал к простëртому на земле рыбаку:

— Дядя Ли, как вы?

Рыбак ещё дышал. Из последних сил он схватил мальчика за рукав; тот приобнял раненого и попытался усадить. Девушка подошла и пальцами раскрыла старику веки. Осмотрев его глаза, она хмуро свела брови:

— Это яд «Три стражи до смерти»!^[23] Старика уже не спасёшь. Мои соболезнования.

Мальчишка сердито оттолкнул её руки и выкрикнул:

— Перестань говорить ерунду!

Складка между бровями девушки стала глубже, а прелестные глаза вновь убийственно блеснули. Но, словно вспомнив о чём-то, она сдержала гневный порыв, скрестила руки на груди и усмехнулась:

— Ты, маленький щенок, не можешь отличить плохое от хорошего!

Взор рыбака коротко задержался на ней, затем скользнул дальше по храму и остановился на каменном Будде. У ног статуи стоял Чжоу Цзышу, в его волосах запуталась и смешно торчала солома.

Старик открыл рот, намереваясь что-то сказать, но издал только тихий стон. Все проследили за его взглядом. Увидев знакомого попрошайку, девушка засмеялась:

— Ого! А я-то думала, кто мой добрый спаситель?! Не верится, что это ты. Я купила тебе вино, ты помог мне в бою. Значит, мы квиты!

Она говорила так, словно эти две услуги были соизмеримы. Но Чжоу Цзышу не опустился до спора с хорошенькой девушкой и только улыбнулся в ответ на её подсчеты. Вслед за этим он подошёл к старому рыбаку и присел рядом на корточки.

— Ты звал меня?

Рыбак с огромным усилием полез к себе за пазуху. Четыре пары глаз в молчании наблюдали за ним. Наконец рыбак достал что-то и протянул сжатый кулак Чжоу Цзышу. Тот помедлил секунду, но затем решил принять то, что хотел дать ему старик. В темноте сверкнул серебряный слиток.

— Я… Я возвращаю твоё серебро. Поездка была бесплатной. Ты должен помочь… Должен вместо меня…

Не желая слушать дальше, Чжоу Цзышу мотнул головой и попытался встать. Кто же знал, что старик вцепится в его руку железной хваткой!

— Вместо меня… отведëшь мальчика в поместье клана Чжао в Тайху…^[24]

Ворчливый лодочник совсем не походил на прекрасную девушку, так что на этот раз Чжоу Цзышу попробовал возразить:

— Погоди, старина…

Однако рыбак его перебил:

— Капля… Капля доброты… должна вернуться морем благодарности…^[25]

Чжоу Цзышу отвёл взгляд, угрюмо осматривая руины храма. Он раздумывал, а не изменить ли снова своё лицо? Нынешнее, очевидно, выглядело недостаточно жалким. Иначе почему его принимали за благородного человека, которому не в тягость лишние хлопоты?

Старик умирал. Все его силы были направлены на то, чтобы удержать запястье Чжоу Цзышу, но дыхание сбивалось, а голос слабел:

— Считай это способом накопить добродетели! Для твоих внуков… правнуков… — он запнулся. — Даже если у тебя нет детей… есть следующая жизнь, о которой… нужно позаботиться.

Сказанное оглушило Чжоу Цзышу как гром среди ясного неба. Гвозди в груди заныли, будто погружались в плоть ещё глубже.

«Следующая жизнь… Какие бы грехи я ни совершил, я умру через три года, но… Но ведь есть ещё следующая жизнь, о которой необходимо подумать, верно?»

Чжоу Цзышу вздохнул, подкинул серебро на ладони и положил в нагрудный карман.

Мутный взгляд рыбака прояснился, но уже через миг свет в его глазах начал меркнуть, пальцы разжались, и рука безвольно упала. Однако он продолжал шевелить губами, будто хотел ещё что-то добавить. Чжоу Цзышу приблизил ухо ко рту умирающего и различил затухающий шёпот:

— Если ты… подведëшь… я… отыщу в преисподней… восемнадцать поколений… твоих предков… и трахну каждого…

Чжоу Цзышу выпрямился, потеряв дар речи, а рыбак испустил последний вздох.

Мальчик завыл, словно пытался разбудить всех на земле. Пожилая служанка тоже заголосила. Чжоу Цзышу освободил для них место, вернувшись к девушке в фиолетовом. Та оглядела его огромными глазами и тихо проговорила:

— Мой господин предупреждал, что ты не лыком шит, а я сначала и не поверила! Из какого ты клана? Как звать?

Чжоу Цзышу на мгновение прикусил изнутри щеку.

— Этого скромного человека зовут Чжоу… Чжоу Сюй, — ответил он любезно. — Я не принадлежу ни к какому клану или школе. Сам по себе странствую по цзянху, куда дует ветер. Как я могу обращаться к юной деве?

Она окинула его оценивающим взглядом и покачала головой.

— Если бы не вид хворого бродяги, с такой манерой речи ты походил бы на благородного! Зови меня Гу Сян.

Девушка никогда не слышала о человеке по имени Чжоу Сюй и понимала, что случайный встречный вряд ли был откровенен. Но она решила не волноваться по этому поводу и вернулась к мальчишке, который оплакивал старого рыбака.

— Он уже мёртв, понимаешь? — сказала Гу Сян, похлопав паренька по плечу. — Лучше вырой дедушке могилу, чтобы он мог покоиться с миром. За тобой ещё кто-то гонится?

Мальчик всё ещё злился на неё за недавнюю резкость, поэтому лишь усмехнулся в ответ и прожëг непрошенную утешительницу сердитым взглядом. Горе переполняло его, не находя выхода, и дерзкая девчонка стала удобной мишенью для гнева, словно она была повинна во всех бедах.

Гу Сян задохнулась от возмущения. Хотя девушка практиковала кунг-фу, она была ещё очень молода, и регулярные упражнения пока не усмирили от природы вспыльчивый нрав. Гу Сян ни в коем случае не собиралась терпеть поведение малявки, без причины срывавшего на ней зло. Второй раз подряд!

Она уже замахнулась, собираясь наказать юнца, но ледяные пальцы Чжоу Цзышу мягко поймали девичье запястье. Гу Сян не было больно, но у неё не получалось ни двинуть рукой, ни разжать хватку.

Девушка удивлённо посмотрела на тощего доходягу, который выглядел так, словно собирался помереть к утру, и подумала: «Господин уважительно отзывался на его счёт, но я не могу оценить, насколько этот человек силён на самом деле. Не уверена, что одержу верх, если мы сойдёмся в поединке».

Будучи смышлёной, Гу Сян решила не действовать опрометчиво и быстро подстроилась под ситуацию — прекратила вырывать руку и расплылась в улыбке:

— Так и быть, — сказала она Чжоу Цзышу, притворившись, что просто следует дружескому совету. — Только из уважения к тебе.

После этого Гу Сян повернулась к мальчишке и принялась его отчитывать:

— Слушай сюда, паршивец! Ты понимаешь, что я всего лишь проходила мимо и помогла вам из жалости? Нечего таращиться на меня так, словно я убила всю твою семью! Если у тебя есть хоть немного мужества — пойди и отомсти, вместо того чтобы реветь, обнимаясь с трупом, да ещё и грубить такой мягкосердечной девушке, как я! На этот раз я прощаю твои отвратные манеры, но ты попросту тряпка.

В здравомыслии ей было не отказать, но мягкосердечием тут и не пахло. Чжоу Цзышу захотелось утешить парой слов совсем приунывшего мальчишку. К его удивлению, тот на секунду замер как вкопанный, а потом порывисто развернулся, вытер слезы и бухнулся на колени. Стукнувшись лбом об пол, мальчик поклонился Гу Сян и смиренно произнёс:

— Молодая госпожа права. Я глубоко обидел вас и заслуживаю презрения. Прошу, простите меня.

С отчаянно сжатыми зубами он выглядел довольно сурово, несмотря на юный возраст. Ошарашенная Гу Сян невольно отступила на полшага, хлопая большими глазами с пышными ресницами:

— Я… Я не просила, чтобы ты мне кланялся. Поднимись немедленно!

Чжоу Цзышу подтянул паренька под мышки и поставил на ноги.

— Для начала надо устроить похороны старика Ли, — напомнил он мальчику. — Этот человек доверил мне сопровождать тебя в путешествии. Если ты не торопишься, переночуем здесь. Заодно расскажешь, что случилось.

Мальчишка ответил безмолвным кивком, и Чжоу Цзышу помог ему найти за храмом подходящее для захоронения место. Гу Сян, всё время наблюдавшая за ними, похоже, была тронута. Она выбежала наружу и вернулась с отломанной доской. Вытащив из-за пояса кинжал, девушка собралась вы́резать надгробную надпись.

— Как его звали? — поинтересовалась она.

Мальчик немного подумал и покачал головой.

— Этот дедушка говорил, что его фамилия Ли и что он в долгу перед моим отцом. Вот почему он рискнул жизнью, чтобы помочь мне сбежать! Я звал его дядя Ли… Полного имени не знаю.

Чжоу Цзышу тяжело вздохнул. Люди в цзянху отдавали жизнь, выплачивая долги за услуги или мстя за обиды. Так ли важно было сообщать при этом своё имя?

Гу Сян склонила голову и старательно нацарапала на деревяшке «Здесь лежит старый дядя Ли, благородный человек».

Довольно осмотрев работу, она передала табличку Чжоу Цзышу:

— Годится?

Чжоу Цзышу готов был рыдать от смеха. На доске вместо слова «благородный» красовалось «благоротный». Уж точнее о старом Ли сказать было нельзя! Переборов неподобающее случаю веселье, Чжоу Цзышу пальцем исправил ошибку^[26] и установил над могилой простенькое надгробие.

Опустившись на колени, мальчик трижды поклонился, еле сдерживая слезы, а затем встал и медленно расправил плечи.

Примечание к части

∾ Удар в центр грудины — удар в средний даньтянь, расположенный по центру груди на уровне четвёртого межреберья с центром вокруг точки таньчжун.

∾ Яньван — один из князей загробного мира в китайской мифологии (閻羅 — Yanluo), также Яньло Ван. Яньван не только правитель, но и судья, оценивающий прижизненные поступки.

∾ Продолжительность одной стражи — 2 часа. Т.е. этот яд «Три стражи до смерти» убивает человека за 6 часов.

∾ Озеро Тай (Тайху) — крупное озеро возле дельты Янцзы, находится на юге провинции Цзянсу. Третье по величине озеро в Китае после Поянху и Дунтинху.

∾ Пословица (滴水之恩当涌泉相报), дословно — «капля воды должна быть отплачена фонтаном» в значении: даже небольшую услугу, оказанную в момент нужды, нужно отплатить всем, что имеется.

∾ «Чжоу Цзышу пальцем исправил ошибку» — один из навыков жанра: мастера способны пальцами вырезать надписи на дереве, используя ци.

Том 1. Глава 5. Злодеи

Примечание к части

Чжан Чэнлин (张成岭)

张: открывать, распространять;

成: добиваться успеха, достигать высот, зрелый; 岭: горный хребет.

Единственный оставшийся в живых представитель влиятельного клана Чжанов. Был спасён старым знакомым его отца и поручен Чжоу Цзышу для сопровождения в безопасное место. Владеет базовыми навыками кунг-фу. Хороший мальчик.

— Моя фамилия Чжан, полное имя Чжан Чэнлин, — парнишка сидел бледный как бумага.

Хотя его одежда порвалась и запачкалась, было заметно, что она сшита из прекрасной парчи, которую не мог себе позволить простолюдин.

— Чжоу… — мальчик замялся, не зная, как обратиться к неряшливому мужчине, похожему на нищего.

— Называй меня шушу,^[27] — без промедления отозвался тот.

Чжан Чэнлин безуспешно попытался выдавить улыбку. Поникнув головой, он уставился пустым взглядом на грязный, покрытый засохшей травой пол храма. Роковые события этой ночи слишком внезапно и болезненно обрушились на подростка. Его разум не поспевал за происходящим, и мальчик чувствовал себя совершенно потерянным.

— Чжан Чэнлин? — переспросила Гу Сян. — Звучит знакомо.

— Твой отец, случайно, не господин Чжан из Наньхэ?^[28] — поинтересовался Чжоу Цзышу.

— Ты сын Чжан Юйсэня? — на хорошеньком личике Гу Сян промелькнуло сомнение наряду с вопросом: «Как, скажите на милость, Чжан Юйсэнь произвёл на свет такое бесполезное ничтожество?».

Чжан Чэнлин боковым зрением заметил её нелестную ужимку. Он сразу съëжился, стиснул кулаки и ниже опустил голову.

Чжоу Цзышу решил предотвратить обидные замечания Гу Сян, которая обладала убийственным даром говорить в лицо людям то, что они меньше всего хотели слышать.

— Молодой господин Чжан, прошу извинить меня, — тактично кашлянул Чжоу Цзышу. — Я должен был узнать вас раньше.

Гу Сян обрушила на мальчика град вопросов:

— Твой отец — местная знаменитость, верно? Мы прибыли сюда позавчера, а уже слышали, что в молодости Чжан Юйсэнь прославился как герой! Потом ему это надоело и он решил, что дела цзянху его больше не касаются. Обустроился тут, в Цзяннани, торговал да копил богатства, и знать не хотел ни о каких геройских делах, так ведь? Я ещё слышала, что в ваше поместье пускали на постой всех подряд, надо только было назваться мастером боевых искусств. Вроде как это отпугивало лихих людей. Почему же, когда дошло до дела, злодеи не испугались? Кто посмел напасть среди ночи на сына такого важного господина?

Тон сказанного настолько сквозил пренебрежением, что пожилая служанка не выдержала и возмутилась:

— Мой хозяин был великим человеком! Благородным, добрым, справедливым и щедрым благодетелем. Он всегда протягивал руку помощи нуждающимся, даже если не был с ними знаком.

Гу Сян ухмыльнулась и ехидно заметила:

— Полно вам, тётушка! Все мы знаем, какой у этого мальчишки замечательный отец. А что толку, раз этот благородный герой позволил загнать вас посреди ночи, словно дичь на охоте?

Отцу Чжан Чэнлина недавно исполнилось пятьдесят. Он заслужил прекрасную репутацию высоконравственным образом жизни. После ранней женитьбы и рождения детей Чжан Юйсэнь почти не участвовал в делах цзянху. Но если в мире боевых искусств планировалось важное событие, его всегда приглашали в память о прошлых заслугах. Возможно, беспардонное поведение Гу Сян было непреднамеренным, однако ей стоило прикусить язычок. Покойный господин Чжан имел право на уважение хотя бы в силу почтенного возраста. Поэтому Чжоу Цзышу снова вмешался, повернув разговор в другую сторону:

— Кем был человек, который только что пытался вас убить?

Чжан Чэнлин молчал целую минуту, а потом тихо ответил:

— Это был Сюэ Фан, Призрак Висельника.^[29]

— Кто-кто?! — одновременно воскликнули Чжоу Цзышу и Гу Сян.

Первый нахмурился, а на лице второй отразилось недоумëнное потрясение.

Чжан Чэнлин повторил, чётко проговаривая каждое слово:

— Призрак Висельника Сюэ Фан. Я своими ушами слышал, как к нему обращались пособники.

Мальчик сделал глубокий вдох, словно запоздало вспомнил о чём-то. Кровь, дымное пламя в ночи и душераздирающие вопли пронеслись в его памяти и оглушили осознанием потери. С лица Чжан Чэнлина сбежали все краски, а тело начала бить крупная дрожь. Он не мог вымолвить ни слова.

Гу Сян отпрянула в сторону:

— У него что, припадок?!

Чжоу Цзышу бросил на Чжан Чэнлина сосредоточенный взгляд и поспешно поймал его, не дав упасть на землю, а затем надавил на нужную акупунктурную точку, чтобы усыпить мальчика. Когда Чжан Чэнлин обмяк в его руках, Чжоу Цзышу бережно уложил парнишку на пол и вздохнул:

— Это реакция на потрясение. Его разум перегружен болезненными воспоминаниями, пусть отдохнёт немного.

Он повернулся к испуганной служанке:

— Тётушка, так что случилось с кланом Чжанов?

Увидев состояние молодого господина, эта простая женщина потеряла самообладание. Лишь после долгих рыданий и причитаний она, запинаясь, поведала о трагических событиях.

В полночь на заднем дворе поместья вспыхнул пожар, потом из ниоткуда появилось множество людей в чёрном, похожих на демонов, упавших с неба. Самое ужасное, что те самые «мастера боевых искусств», которые жили в поместье, не смогли дать отпор. Оказалось, к тому времени все они были убиты. Остался только старый Ли. Этот нелюдимый ворчун прибыл в Сучжоу лет пять назад. Он отказывался ночевать и столоваться в поместье Чжанов, считая, что в этом случае ничем не отличался бы от наёмного охранника. Тогда как его целью была исключительно оплата долга Чжан Юйсэню. Поэтому старик занимался переправой людей через реку, готовый встать на защиту поместья в любой момент. Именно благодаря ему род Чжанов был с трудом, но спасён от полного уничтожения.

— Старый Ли правда был выдающейся личностью, — вздохнул Чжоу Цзышу, нарушив тяжёлую тишину, возникшую после слов пожилой женщины.

Убитая горем рассказчица, конечно, не понимала взаимосвязей всего происходящего в цзянху — она была обычной служанкой, потерявшей под старость лет то немногое, что имела.

— Тётушка, у вас остались родственники? — спросил её Чжоу Цзышу.

— На южном конце города живёт мой племянник, — всхлипнула она.

Чжоу Цзышу достал из-за пазухи золотой слиток и протянул женщине.

— Тогда возьмите это и уходите. Вы уже доказали свою преданность, проводив сюда молодого господина. В вашем возрасте не стоит терпеть новые испытания.

Служанка взяла слиток и рефлекторно прикусила. Когда она поняла, что сделала, то смущённо улыбнулась и тихо признала:

— Верно, эта глупая старуха будет лишь обременять молодого господина.

Женщина заботливо развела огонь, но не захотела оставаться в заброшенном храме рядом с поросшими сорняками могилами. Чжоу Цзышу рассудил, что преследователи не станут рыскать по городу в поисках скромной служанки. Поэтому он довёл старушку до ворот, вполуха выслушал её слова благодарности и, распрощавшись, вернулся ночевать в храм.

Близилась полночь, и Чжоу Цзышу уже беспокоило покалывание в груди — так начиналось действие ядовитых гвоздей. Обычная боль от ран или внутренних травм не была такой мерзкой. Сейчас ему казалось, что маленькие ножи медленно пронзают меридианы один за другим. К счастью, за полтора года Чжоу Цзышу привык к таким приступам. На его лице не дрогнул ни один мускул, а обморочную бледность надёжно скрыла маска, так что Гу Сян ничего не заподозрила.

Чжоу Цзышу мысленно связал пренебрежительное отношение девушки к Чжан Юйсэню с её загадочным спутником в серых одеждах и решил немного прояснить ситуацию. А заодно отвлечь внимание языкастой девицы от собственной скромной персоны:

— В таверне ты была в обществе молодого господина. Почему сегодня он не с тобой?

— Как ты узнал, что он со мной? — вопросом на вопрос ответила Гу Сян, а затем кивнула своим мыслям. — Ну конечно! Ты слышал наш разговор, не так ли? Вот почему ты повторил слова моего господина!

Она поджала губы, демонстрируя презрение к подобной хитрости.

— Так и было, — улыбнулся Чжоу Цзышу. — Куда же подевался твой хозяин?

Девушка сидела на алтаре для подношений, болтая ногами. Слегка склонив голову и потупив глаза, она излучала невинность и очарование. Прежде, чем удовлетворить любопытство Чжоу Цзышу, Гу Сян скосила на него оценивающий взгляд и снова уставилась в пол.

— Господин отправился проведать давнего любовника, — пожала она плечами.

Чжоу Цзышу недоверчиво посмотрел на девушку. Он предполагал, что молодая красавица являлась наложницей мужчины в сером. Другие причины, объясняющие их совместное путешествие, не приходили ему в голову.

Гу Сян сердито наморщила лоб и раздражённо выпалила:

— Чего уставился?! Я что, должна дежурить под окнами и слушать, как он делает это с другим мужчиной?

Чжоу Цзышу сдавленно закашлялся и смущённо потëр нос кончиком пальца:

— Юная дева…

Гу Сян в этот момент походила на маленького зверька, обнажившего острые клычки. Но вскоре она отвела глаза и задумчиво указала носком сапога на спящего Чжан Чэнлина.

— Ты веришь ему? Веришь, что этот тип с дротиком был Призраком Висельника?

Чжоу Цзышу заколебался.

— Если… мальчик имел в виду Висельника из призрачного братства с хребта Цинчжу…^[30]

Лёгкая насмешка мелькнула на лице девушки.

— Какая осведомлённость! Может, ты знаешь какого-то другого Призрака Висельника?

Чжоу Цзышу покачал головой и хотел заговорить, но тут острая боль насквозь пробила его грудь сразу в нескольких местах. Чжоу Цзышу пришлось притвориться, будто он тщательно обдумывает ответ. Через пару минут он смог продолжить:

— Ходит молва, что на хребте Цинчжу, у подножия горы Фэнъя^[31] расположена Долина призраков. Там находят пристанище люди, совершившие ужасные преступления, а также те, кому больше некуда податься в отчаянном поиске убежища. Все ушедшие в Долину теряют право называться людьми. Они «умирают», отказываясь от прежних воспоминаний и связей со старой жизнью, чтобы «возродиться» призраками. Слухов о горе Фэнъя много, и все ужасающие — настолько, что враги отказываются от мести, как только человек становится призраком. Выживание в Долине ничем не лучше жестокой казни. Что до Призрака Висельника, то он когда-то был печально известным цветочным вором.^[32] Сюэ Фан отнял жизни двадцати шести человек — как юношей, так и девушек, включая старшую ученицу школы Эмэй. Когда шесть крупнейших орденов объединились для возмездия, у Сюэ Фана не осталось иного выбора, кроме горы Фэнъя.

— Выходит, это мог быть тот самый Сюэ Фан? — Гу Сян покосилась на мёртвого человека со шрамом.

— Сюэ Фан за тридцать лет закрепил за собой славу свирепого преступника и убийцы, — усмехнулся Чжоу Цзышу. — Сомневаюсь, чтобы юная дева смогла легко победить его.

Гу Сян готова была пылко возразить, однако, взвесив все за и против, веско кивнула:

— Ты прав. Если бы я в самом деле убила Призрака Висельника, мои предки восстали бы из могил! Но у меня нет родителей, я понятия не имею, где они похоронены и есть ли у них вообще могилы. Поэтому они не могут восстать. Следовательно, этот человек точно не Призрак Висельника.

В выводах Гу Сян не было абсолютно никакой взаимосвязи, но она осталась довольна работой собственного ума. Чжоу Цзышу не хватило духу испортить девушке настроение. К тому же, у него начинало темнеть в глазах от боли. Поэтому Чжоу Цзышу просто прислонился к стене и сомкнул веки в ожидании утра.

После полуночи терзания от гвоздей становились адскими. Обычно Чжоу Цзышу старался лечь пораньше, чтобы успеть отдохнуть к окончанию третьей стражи^[33] и пережить приступ с новыми силами. Однако сегодня выспаться ему не дали, а теперь заснуть было невозможно. Всё, что оставалось — стиснуть зубы и терпеть.

Только когда на восточном горизонте забрезжил рассвет, мучения пошли на убыль. К этому времени Чжоу Цзышу чувствовал себя практически парализованным. Он занялся дыхательной практикой, чтобы распределить энергию по онемевшему телу. Но внезапно Гу Сян, прикорнувшая на алтаре, вскинулась и начала тревожно оглядываться.

— У нас гости! — прошипела она.

Чжоу Цзышу помрачнел. Он тоже почуял чужое присутствие и хотел вскочить, но пошатнулся и осел на землю. Гу Сян застыла от удивления.

— Ноги затекли, — пробормотал Чжоу Цзышу и уже осторожнее пополз вверх, цепляясь за алтарь с благовониями. Оправдание было неубедительным, и глаза Гу Сян медленно расширились.

По утрам Чжоу Цзышу был слабее всего, а короткая медитация не успела снять напряжение в одеревеневшем теле. Меньше всего ему сейчас хотелось сражаться.

— Бери мальчишку и прячьтесь, — шепнул он Гу Сян.

— Куда же тут прятаться, не подскажешь?!

Чжоу Цзышу не успел ничего придумать, так как в храм плавно и слаженно проскользнули вооружённые люди в масках. Вошедшие сразу заметили спящего Чжан Чэнлина и без разговоров ринулись в атаку. Чжоу Цзышу всё ещё держался за алтарь, когда первый из нападавших обнажил хэндао^[34] и метнулся к парнишке. Никто не разглядел, что случилось дальше: мелькнула расплывчатая тень, а в следующую секунду горло человека с клинком раздавили худые пальцы. Незваный гость и охнуть не успел — лишь судорожно дёрнулся и испустил дух. Жестокая техника убийства повергла в шок остальных членов отряда. Все они замерли, напряжённо и недоверчиво разглядывая ходячий скелет, который даже стоял с явным трудом.

Гу Сян украдкой показала им язык и, спрыгнув с алтаря, встала позади Чжоу Цзышу.

Судя по ступору, возникшему в их рядах после гибели соратника, люди в чёрном не являлись опытными воинами. Их маскарад только выглядел устрашающе. Будь они, допустим, из Тяньчуана, поставили бы выполнение миссии на первое место, невзирая на угрозу смерти. Призрачное братство с хребта Цинчжу тоже действовало иначе — каждый призрак сражался в собственной манере, а не в едином построении…

Так кто же задумал расправиться с семьей Чжанов?

Чжоу Цзышу деловито поправил рукава, словно потрёпанные лохмотья были его прежней парчовой мантией с серебряным шитьем. Почувствовав неуместность этого жеста, он спокойно остановился и с улыбкой обратился к молчаливым маскам:

— Господа, вы не находите, что время для визита слишком раннее? Кроме того, нападать на беззащитного ребенка, даже не поздоровавшись, немного невоспитанно, не правда ли?

Примечание к части

∾ Шушу (叔叔) — дядя. Обращение к человеку, возрастом младше отца говорящего.

∾ Наньхэ — Южная река (南河).

∾ Призрак Висельника — 吊死鬼, прозвище Сюэ Фана (薛方).

∾ Хребет Цинчжу — Зелёный бамбуковый хребет (青竹岭).

∾ Гора Фэнъя — гора Ветровых утесов (风崖山).

∾ Цветочный вор — насильник.

∾ Третья стража — время с 23:00 до 01:00, час крысы.

∾ Хэндао — 橫刀, одноручный прямой палаш с односторонней заточкой. Компактное, лёгкое оружие общей длиной до 1 метра. Также известен как танхэндао. Возможный прототип японской катаны, https://bit.ly/3PoELWL.

Том 1. Глава 6. Красавец

Примечание к части

Встречаем беспардонного господина Вэнь Кэсина, который начинает знакомство с того, что лапает Чжоу Цзышу! Я с него не могу! Он классный!

Тишина была красноречивее любого ответа. Наёмники обменялись безмолвными жестами и, на время позабыв о Чжан Чэнлине, начали медленно окружать Гу Сян и Чжоу Цзышу.

— Вот досада! — сокрушённо воскликнула Гу Сян. — Я так давно не совершала добрых дел, а как решилась, так сразу накликала на свою голову неприятности! Чжоу-сюн,^[35] я всего лишь хрупкая девушка, которая никогда раньше не видела таких грозных мужчин. Мне очень страшно. Прошу, защити меня!

Чжоу Цзышу чуть не поперхнулся, услышав последнюю фразу — настолько она не вязалась с обычным поведением этой юной особы. Должно быть, девушка хотела сбить противников с толку.^[36] Чжоу Цзышу укоризненно посмотрел на Гу Сян, но та продолжала изображать беззащитную деву в беде и таращилась на него широко распахнутыми растерянными глазами.

Очевидно, люди в чёрном не прониклись импровизированным спектаклем. Коротко свистнув, один из них шагнул вперёд, а другие быстро перестроились. В мгновение ока сформировалось паутинообразное построение, поймавшее Чжоу Цзышу и Гу Сян в ловушку.

Из уст девушки вырвалось слабое «ах», и на её лице появилось выражение крайнего замешательства. Но уже в следующий миг Гу Сян бросила притворяться испуганной ланью. Даже не оглянувшись на Чжоу Цзышу, она выдернула из-за пояса кинжал и ринулась в бой.

Гу Сян знала свои возможности, но не учла коварство замысловатого построения. Всего врагов было четырнадцать, и девушка одержала бы победу над любым из них по отдельности. Однако «сеть» противников действовала сообща, они давили атаками со всех сторон и не оставляли брешей в защите. Ситуация становилась всё опаснее. Из-за промаха Гу Сян пришлось попятиться, и люди в масках снова сжали кольцо, блокируя любую возможность побега. Гу Сян храбрилась напоказ, но её сердце замирало от страха. В конце концов девушка была вынуждена отступить и встать с Чжоу Цзышу спина к спине.

— Я их недооценил, — тихо признался Чжоу Цзышу, наблюдая за врагами мрачным, немигающим взглядом.

Лоб Гу Сян блестел от пота, дыхание сбилось. Она не ожидала такого поворота событий.

— Что… это за подлое построение?

— Я ни разу с таким не сталкивался, — ответил Чжоу Цзышу, — но слышал о непобедимом построении из четырнадцати человек под названием «Вдоль и поперёк».^[37] Его структура изменчива и отлично скоординирована. Слабые места в защите одного звена компенсируются соседним, создавая непробиваемый барьер.

Гу Сян вскрикнула, когда он голой рукой отбил пущенный из «сети» клинок.

— И как нам выкручиваться?

Чжоу Цзышу не ответил, полностью сосредоточившись на противнике. Внезапно он подпрыгнул, оттолкнулся от хлипкой курильницы для благовоний и поднялся в воздух. Пыльная курильница при этом даже не покачнулась. Трое в масках взлетели следом, преградив клинками путь вперёд. К их удивлению, враг не стремился прорваться через причудливое построение. Наоборот, он отступал назад, перемещаясь по воздуху как рыба в воде,^[38] и в мгновение ока оказался позади статуи Будды. Незаметным движением Чжоу Цзышу протянул руку, с лёгким выдохом толкнул ладонью каменную фигуру и смиренно пробормотал:

— Милосердный Будда, выручи своего последователя!

Тяжеленная статуя со свистом устремилась вперёд. Гу Сян без промедления отскочила и, уходя с пути, почувствовала, как мощный порыв ветра растрепал её волосы. Троих преследователей манёвр Чжоу Цзышу застиг в воздухе. Не успев вовремя среагировать, они встретились с каменной громадиной лицом к лицу без возможности уклониться. Статуя врезалась в них и отшвырнула к противоположной стене, а в построении образовалась зияющая брешь.

— Ха! Занятно! — озорно хихикнула Гу Сян.

Пользуясь случаем, девушка выпустила из рукава дротик, который попал в лицо стоявшему перед ней противнику. Тот рухнул навзничь, даже не пикнув. Оставшиеся враги заметно подрастеряли мужество.

Гу Сян, почуяв слабину, впала в убийственную ярость и начала атаковать всех без разбора. Но Чжоу Цзышу после приёма со статуей окончательно выдохся. Почувствовав, что конечности опять сковал холод, он перестал красоваться, оставил сражение и безмятежно присел на алтарь, приняв позу для медитаций.

Поглощённая схваткой Гу Сян не сразу это заметила. А заметив, не поверила глазам.

— Чжоу Сюй! Ты что делаешь?! — обвиняюще крикнула она через плечо.

— Сестрица Гу, я всего лишь беспомощный нищий, — лениво отозвался Чжоу Цзышу. — Я никогда раньше не видел таких грозных мужчин. Мне очень страшно. Прошу, защити меня!

У Гу Сян от гнева затряслись руки, и она вогнала свой кинжал в грудь противника по самую рукоять. Клинок намертво застрял между рёбрами человека в маске — ни туда ни сюда. Гу Сян была проворна, но недостаточно вынослива для длительной борьбы. Лишившись оружия, она встревоженно отступила на три шага, продолжая защищаться из последних сил.

Чжоу Цзышу успел перевести дух, но предпочитал с улыбкой наблюдать за происходящим, не торопясь возвращаться к битве. Пока все были заняты свирепой воительницей, он подобрал из-под ног несколько камешков, покатал их в ладони, а затем резко метнул один. Камень попал в лоб неприятеля, намеревавшегося исподтишка наброситься на Гу Сян.

— Плохо, юная дева! Совершенно неприемлемо. Твои движения непродуманны и бессистемны, — указав Гу Сян на ошибки, Чжоу Цзышу швырнул второй камешек.

Вылетев со скоростью молнии, крохотный снаряд щёлкнул по точке хуаньтяо^[39] одного из людей в черном. Тот покачнулся и начал падать. К удобству Гу Сян, прямо ей под ноги. Девушка инстинктивно подняла стопу, и вспышка света отразилась от короткого кинжала, выскочившего из подошвы её расшитого сапожка. Лезвие вонзилось мужчине в горло, а Чжоу Цзышу продолжил неторопливо давать наставления:

— Таз — это основа равновесия. Устойчивая стойка крайне важна. Если твои движения разболтаны, а опора — ненадёжна, сможешь ли ты поручиться, что не потеряешь контроль над телом в критической ситуации?

Гу Сян была сообразительной девочкой. Уворачиваясь от атаки, она пригнулась и с силой подсекла щиколотку противника. Как только человек в маске утратил то самое равновесие, девушка перехватила его запястье и отняла оружие, а потом окончательно добила врага ударом в темя.

Третий камень Чжоу Цзышу угодил в точку цзянь-цзин^[40] на теле следующего убийцы, застигнув того во время прыжка вперед. Перестав чувствовать верхнюю часть тела, нападавший по инерции хлопнулся на землю.

— Всё равно плохо! Построение удалось разбить, но это не повод рисковать. Прекрати их недооценивать! — осуждение манеры боя Гу Сян сопровождалось разочарованным вздохом скучающего бездельника.

После новой подсказки Гу Сян выполнила последовательность быстрых летящих шагов, гибко уклонившись от троих противников. В попытке дотянуться до девушки они неосознанно нарушили построение, что ослабило их защиту и открыло слабые места. Гу Сян воспользовалась этой ошибкой и поочерёдно избавилась от каждого.

Вскоре на полу образовалась гора трупов. Оставшиеся в живых враги переглянулись и начали отступать, сообразив, что и для них дело добром не кончится. Чжоу Цзышу хмуро сдвинул брови: эти люди доставили слишком много хлопот. Он согласился сопроводить осиротевшего мальчишку в Тайху к господину Чжао, но вовсе не был настроен всю дорогу отбиваться от убийц. Если позволить людям в масках сбежать, позже они вернутся с подмогой. Эти заговорщики, трусливо скрывающие лица, предприняли подлую атаку в попытке уничтожить всех до последнего членов благородной семьи Чжанов. Определённо, от подобных отбросов не стоило ждать ничего хорошего.

Молниеносное движение размытого силуэта вызвало у Гу Сян головокружение. Только что Чжоу Цзышу сидел на алтаре — и вот уже переметнулся к порогу с лёгкостью ивовой пушинки, плывущей по ветру.

Ближайший к выходу человек хотел отворить дверь плечом, но плечевую кость с треском выбили из сустава. Чжоу Цзышу схватил противника за горло и сломал ему шею одним мягким движением пальцев, одновременно подняв упавшее оружие жертвы носком сапога.

На болезненно-жёлтом лице Чжоу Цзышу появилась зловещая улыбка.

Гу Сян не успела и глазом моргнуть, как все убийцы превратились в трупы. Девушка изумлённо вытаращилась на бездыханные тела. Оборванец Чжоу Сюй разговаривал и держался, как представитель именитого клана, а его боевой стиль потрясал искусностью и безжалостностью. Всё это вынуждало задуматься, что он за человек.

Увы, в данный момент Чжоу Цзышу был куда слабее, чем полагала Гу Сян. Его ноги грозили подломиться, суставы словно превратились в желе. На скорость движений в схватке это не влияло, но едва он приземлился, понял, что вот-вот упадёт. Чжоу Цзышу не желал демонстрировать слабость перед малознакомой девицей, и, когда его сильно качнуло, отступил на несколько шагов с таким видом, будто так и было задумано. Походка Чжоу Цзышу казалась невесомой, как полет пёрышка, но в действительности он был в плачевном состоянии, отчаянно пытаясь сохранить равновесие или найти опору.

Неизвестно откуда появилась пара рук, что обхватила его сзади и удержала на месте. Чжоу Цзышу вздрогнул: он совершенно не заметил приближение другого человека! От осознания своего промаха его бросило в холодный пот. К счастью, незнакомец не преследовал иных целей, кроме как помочь Чжоу Цзышу устоять на ногах.

— Господин! — просияла Гу Сян.

Чжоу Цзышу облегчённо выдохнул и обернулся. Его поддерживал тот самый мужчина в сером из таверны. При ближайшем рассмотрении ему можно было дать около двадцати восьми лет. Мужчина обладал выдающейся красотой, однако цепкий взгляд чёрных глаз кого угодно заставил бы почувствовать себя неуютно.

Прямо сейчас эти пытливые глаза вперились в лицо Чжоу Цзышу нагло и беззастенчиво, словно норовили увидеть, что там под кожей.

Чжоу Цзышу прокашлялся и сказал:

— Благодарю…

— Вэнь. Вэнь Кэсин, — подсказал мужчина, продолжая глядеть то ли с недоверием, то ли с недоумением. Когда он хмуро обозрел шею и руки Чжоу Цзышу, подозрительности во взоре прибавилось.

Чжоу Цзышу не знал намерений мужчины, но был совершенно уверен в безукоризненности своей маскировки. В противном случае он лишился бы головы ещё лет десять назад.

— Ах, спасибо, Вэнь-сюн,^[41] — произнёс Чжоу Цзышу без малейшего волнения.

Человек в сером даже не подумал прервать свой загадочный осмотр. Прошло немало времени, прежде чем он кивнул:

— Не стоит.

После этого Вэнь Кэсин наконец отвёл взгляд и вошёл в полуразрушенный храм. Расторопная Гу Сян уже навела там уют — оттащила трупы в сторонку и подгребла свежее сено, приготовив своему господину место для сидения. Вэнь Кэсин удобно устроился и продолжил изучать лицо Чжоу Цзышу, будто не мог наглядеться. Во избежание недоразумений он уведомил:

— Я не имею в виду ничего предосудительного.

Чжоу Цзышу сразу понял, у кого Гу Сян набралась эксцентричности. Без лишних слов он отсел подальше и сосредоточился на медитации.

Приблизительно через два часа Чжоу Цзышу открыл глаза и вновь увидел Вэнь Кэсина прямо перед собой. Тот сидел, расслабленно прислонившись к стене и согнув одну ногу в колене. Непонятно чего дожидаясь, этот странный человек склонил голову набок и продолжал сверлить Чжоу Цзышу пристальным взглядом из-под ресниц.

Чжоу Цзышу не мог не спросить:

— У меня что-то с лицом? Почему Вэнь-сюн рассматривает меня часами напролёт?

— Ты изменил внешность? — невозмутимо поинтересовался Вэнь Кэсин.

Чжоу Цзышу внутренне напрягся, но не подал виду.

— Что-что?

Вэнь Кэсин проигнорировал вопрос, продолжив разговаривать сам с собой:

— Странно… Очень, очень странно! Я в самом деле не могу понять, твоё ли это лицо? Но и не уверен в обратном, хм… — он потёр подбородок и озадаченно пояснил:

— Я ещё никогда не ошибался в своих предположениях. Увидев твои лопатки, я сразу понял, что ты должен быть неописуемым красавцем.

От услышанного Чжоу Цзышу потерял дар речи.

— Я не обманулся и в этот раз. Конечно же, ты в маске! — уверенно кивнул Вэнь Кэсин.

Чжоу Цзышу всё ещё не находил слов.

Вэнь Кэсин продолжал буравить его взглядом, словно мог заглянуть под обманную личину. Он смотрел очень долго и внимательно, но в итоге сдался и запрокинул голову.

— Я не вижу ни одной зацепки, что указывала бы на маскировку. Насколько же ты талантлив? Разве бывает столь безукоризненное мастерство? Нет-нет, совершенно невозможно…

— Господин, в прошлый раз, когда вы загадали, что человек должен быть красавцем, вы смотрели на спину мясника, — сухо вставила Гу Сян.

Голос Вэнь Кэсина смягчился:

— Тот человек, может, и был мясником, но, когда я увидел его блестящие мечтательные глаза, «прояснилась на миг полноводного озера ширь».^[42] Подобно тому, как люди не заботятся о происхождении героя, природное изящество не заботится о происхождении человека… Что ты можешь понимать, А-Сян? Ты всего лишь неотёсанный ребёнок, который не знает разницы между прекрасным и нет.

— Блестящие мечтательные глаза?! Да они просто слезились от зевоты! — возмутилась Гу Сян. — Кроме того, у него был большой нос, и рот тоже большой, и голова большая, а уши…

Вэнь Кэсин решительно отрезал:

— А-Сян! Ты слепа!

Чжоу Цзышу молча поднялся с места и пошёл проверять состояние Чжан Чэнлина.

Примечание к части

∾ Сюн (兄) — суффикс, означающий «старший брат». В контексте ситуации демонстрирует уважение и близкое знакомство.

∾ «Должно быть, девушка хотела сбить противников с толку» — в оригинале используется строка из стихотворения Ду Фу: 語不驚人死不休. В вольном изложении: Я не остановлюсь, пока не найду слов, которые собьют других с ног.

∾ «Вдоль и поперёк» — дословно: «Восемь направлений и шесть сторон». Означает восемь направлений — сторон света (север, северо-восток, восток, юго-восток и т.д.), и шесть сторон (верх, низ, право, лево, спереди и сзади), фактически обозначая всю вселенную.

∾ «…он отступал назад, перемещаясь по воздуху как рыба в воде» — Чжоу Цзышу использует цингун – совокупность техник, позволяющих мастеру боевых искусств передвигаться с поразительной скоростью, высоко и далеко прыгать, бегать по вертикальным поверхностям.

∾ Хуаньтяо — акупунктурная точка рядом с тазобедренным суставом.

∾ Цзянь-цзин — акупунктурная точка, расположена в области надплечья.

∾ Вэнь-сюн — здесь «-сюн» используется как вежливое обращение к сверстнику в значении «уважаемый друг».

∾ «Прояснилась на миг полноводного озера ширь» — в оригинале «水光潋滟» из стихотворения Су Ши (1037-1101). В тексте используется перевод на русский И.С. Голубева.

Том 1. Глава 7. В путь

Чжоу Цзышу усыпил мальчишку из необходимости, опасаясь, что того охватит приступ слепого отчаяния. Воздействие на акупунктурную точку было относительно лёгким, поэтому Чжан Чэнлин пробудился вскоре после прибытия эксцентричного Вэнь Кэсина.

Открыв глаза, мальчик долго смотрел отсутствующим взглядом в потолок старого храма и выглядел так, словно душа покинула его тело.

Буквально вчера он был избалованным молодым господином Чжаном. Хотя учёный наставник удручённо качал головой и называл его бесполезным, считая, что из плохого камня не возвести прочное здание; хотя учитель боевых искусств кивал ему с еле скрываемым разочарованием, считая, что такая жидкая глина не годится даже для штукатурки стен, мальчик жил в счастье и довольстве.

У Чжан Чэнлина не было недостатка в прислуге: он протягивал руки, и его одевали; он открывал рот, и его кормили. Когда он допоздна зачитывался в библиотеке, в лампах не иссякало масло.^[43] Куда бы ни шёл молодой господин Чжан, за ним следовали и усердно прислуживали с утра до вечера, купая в похвалах. И пусть мальчик знал себе цену, это не мешало ему время от времени получать удовольствие от лести. Так, в медовом коконе, он рос до четырнадцати лет.

Пока не потерял всё в одну ночь.

Дом, родители, близкие и друзья — сгинули. Мир перевернулся с ног на голову. Чжан Чэнлин был в ужасе и совершенно не понимал, что делать дальше.

Чжоу Цзышу легко мог поддержать праздную беседу, но не умел утешать людей, поэтому он молча сидел рядом с мальчиком. Вскоре Чжан Чэнлин очнулся от ступора, и по его щекам потекли безмолвные слёзы.

Послышался голос Вэнь Кэсина, спросившего Гу Сян:

— Этот ребёнок, кто он?

— Говорит, что сын Чжан Юйсэня.

Вэнь Кэсин равнодушно кивнул, словно имя благороднейшего героя было для него не более чем пылевым облачком. Через некоторое время он снова заговорил:

— Я слышал, клан Чжанов настолько беден, что у них нет ничего, кроме денег. Каким образом сын Чжан Юйсэня очутился в подобном положении? Он что, сбежал из семьи, не прихватив достаточно серебра? Или потерялся по пути домой?

— По его словам, кто-то перебил весь клан Чжанов, — шепнула Гу Сян. — Должно быть, эта новость уже сотрясла весь город! Но господин, конечно, ничего не слыхал, так как был слишком поглощён ночной прогулкой.

Её господин немного поразмыслил и кивнул:

— Тогда понятно, почему тут так много трупов.

Затем Вэнь Кэсин вновь окинул Чжоу Цзышу изучающим взглядом и осведомился:

— А он что здесь делает?

— Этот бродяга назвался Чжоу Сюем, — усмехнулась девушка. — Вчера продался умирающему старику за лян серебра и теперь обязан сопроводить мальчишку в Тайху.

Вэнь Кэсин распахнул глаза и надолго задумался, после чего торжественно заявил:

— Теперь я более чем уверен, он и в самом деле красавец! Только красивые люди бывают настолько глупыми.

Гу Сян хорошо знала своего господина, поэтому предпочла сделать вид, что ничего не слышала. Чжоу Цзышу знал её господина недостаточно хорошо, но тоже решил промолчать, взяв пример с новой знакомой. Опустив глаза, он посмотрел на заливавшегося тихими слезами Чжан Чэнлина и почувствовал раздражение. Чтобы мальчишка поскорее перестал плакать, Чжоу Цзышу аккуратно пнул его носком сапога.

— Молодой господин Чжан, если ты отдохнул, пора собираться в путь. Нам не следует задерживаться здесь и ждать, пока по твою душу явится ещё кто-нибудь. Тебя доверили шушу Чжоу,^[44] и я собираюсь проследить, чтобы ты прибыл в Тайху с полным набором конечностей.

Чжан Чэнлин вышел из оцепенения, обвёл взглядом храм и снова замер. Потом закрыл лицо руками, свернулся калачиком и зарыдал ещё горше. Чжоу Цзышу почувствовал нарастающую головную боль. У него не хватало духу по-взрослому отругать Чжан Чэнлина, а успокаивать детей Чжоу Цзышу никогда не пробовал. Он ещё немного посидел на месте, а потом неожиданно поднялся и направился к выходу.

Чжоу Цзышу надумал привести в порядок статую, поскольку осквернение Будды было не лучшим началом накопления добродетелей. Но пока он размышлял, как установить каменную громадину на прежнее место, Чжан Чэнлин решил, что его заступник собрался уйти один. Испугавшись этого, мальчик кувыркнулся вперёд, намертво вцепился в ногу Чжоу Цзышу и прокричал:

— Чжоу-шушу, Чжоу-шушу, пожалуйста!.. Не бросайте меня, я… я…

Его сбивчивая речь и бледное заплаканное лицо вызывали искреннее сочувствие. Хотя они и были случайными встречными, мальчик ухватился за Чжоу Цзышу как утопающий за спасительную соломинку. Старший в его глазах был чуть ли не живым воплощением Будды, единственным человеком, на которого он мог теперь положиться.

Чжоу Цзышу бесстрастно взглянул на ребёнка сверху вниз и сухо сказал:

— Твой отец никогда не говорил тебе, что у настоящего мужчины под коленями золото?^[45]

Чжан Чэнлин на миг замер, затем вспышка озарения осветила его лицо^[46] и он решительно вытер слёзы рукавом:

— В соответствии с небесным законом и земными принципами, преклонять колени перед императором, родителями и учителем — разумеющееся положение вещей для каждого человека.^[47] Шушу Чжоу, вы — благодетель, спасший мою жизнь. Прошу, позвольте стать вашим учеником!

Вэнь Кэсин и Гу Сян с интересом наблюдали за происходящим.

— Хм, вчера он был глупым сопляком, — громким шёпотом прокомментировала девушка. — А теперь так быстро поумнел?

— Для начала встань, — только и смог выдавить из себя Чжоу Цзышу.

— Не встану, пока шифу^[48] не согласится! — упрямо заявил Чжан Чэнлин. — Если я не смогу отомстить за свою семью, зачем мне вообще жить?! Шифу…

Чжоу Цзышу совершенно не волновали его пафосные речи. Он взял мальчика за шиворот, как котёнка, поднял с земли и поставил на ноги.

— Я бесполезный, смертельно больной человек, — объяснил он. — Встреча каждого нового дня — уже благословение для меня. Думаешь, я могу научить тебя чему-то? Я слышал, что Чжао Цзин из Тайху — старый друг твоего отца. Уверен, у него найдутся подходящие люди, чтобы отточить твоё кунг-фу и помочь со свершением мести.

После этих слов Чжоу Цзышу сконцентрировал ци в ладонях, поднял статую за талию и водрузил её на место, то и дело бормоча: «грешно, грешно». Сложив руки, он пару раз легко поклонился, а затем развернулся к потрясённому этим зрелищем Чжан Чэнлину.

— Раз ты уже можешь идти, значит, пора выдвигаться. Ты должен бегом бежать к господину Чжао, если хочешь восстановить справедливость. Раздобудем еды — и в путь.

Чжоу Цзышу беззаботно потянулся и на прощание улыбнулся Гу Сян, намеренно проигнорировав её господина. Через мгновение странного бродяги уже не было в храме. Чжоу Цзышу даже не удосужился проверить, поспевает ли за ним Чжан Чэнлин. Мальчишка какое-то время стоял в унынии, но, осознав, что его случайный покровитель уходит по-настоящему, кинулся вдогонку.

Вэнь Кэсин задумчиво потёр подбородок, с явным любопытством наблюдая за двумя удалявшимися силуэтами. Легко хлопнув себя по колену, он поднялся с места и объявил Гу Сян:

— Вставай. Мы идём в Тайху вслед за ними.

Озорная ухмылка мигом сползла с лица девушки. После недолгих колебаний она тихонько предупредила:

— Господин, Чжан Чэнлин сказал, что его семью вырезали призраки с хребта Цинчжу, и что Призрак Висельника Сюэ Фан тоже там был.

Вэнь Кэсин безразлично взглянул на неё.

— Хм, и что с того?

Гу Сян коротко вздрогнула, удивлённая ответом. Лишь заметив, что Вэнь Кэсин уже у двери, она тоже поспешила к выходу, стараясь не отставать.

— Призрак Висельника был фальшивым, и я легко смогла его убить. Господин… вам уже известно всё это? — серьёзным тоном спросила девушка.

— А-Сян, — Вэнь Кэсин снова посмотрел на неё. В этот раз его глаза напоминали чёрные дыры, готовые поглотить всё на своём пути.

Гу Сян сразу втянула голову в плечи, смиренно прошептав:

— Ваша служанка наговорила лишнего.

Лицо, казалось бы, бесстрашной девушки, дёрнулось от испуга. Только добившись желаемого эффекта, Вэнь Кэсин отвёл тёмный холодный взгляд и продолжил путь. Гу Сян молча побрела за ним, держась на небольшом расстоянии. Вэнь Кэсин заговорил как бы сам с собой:

— Мы отправимся за человеком по фамилии Чжоу. Я не могу ошибаться — он, несомненно, красавец! По пути, рано или поздно, мы поймаем его с поличным. А-Сян, если ты мне не веришь, можем поспорить.

- - - - -

Дорога в Тайху была насыщена событиями. Подобно мешку с навозом Чжан Чэнлин привлекал бесчисленное количество «мух». Прихлопнув очередную стаю, Чжоу Цзышу покатал на ладони серебряный лян, которым были оплачены его услуги, и от души пожалел о своём опрометчивом решении сопровождать мальчика.

Чжоу Цзышу сохранил половину сил, да и навыки никуда не делись, поэтому наёмным убийцам пора бы усвоить урок и перестать к ним лезть. Но гвозди делали ситуацию непредсказуемой — еженощная пытка продолжалась по нескольку часов, а надоедливые «насекомые» слетались в любое время суток, что порядком утомляло. Не говоря уже о беспокойстве из-за пары хозяина и служанки, которые увязались за ними без видимой причины.

Чжоу Цзышу мог сбить со следа кого угодно, будь он без обузы в виде беспомощного мальчишки. Как нарочно, у таинственного бездельника Вэнь Кэсина обнаружился талант ищейки. Неоднократно Чжоу Цзышу удавалось избавиться от назойливого «хвоста», но меньше чем через полдня тот вновь маячил на горизонте. Каждый раз при виде лица Вэнь Кэсина кулаки Чжоу Цзышу начинали зудеть от желания хорошенько его стукнуть, чтобы отстал.

Полюбовавшись на серебряный лян, Чжоу Цзышу бесшумно выволок на улицу трупы очередных наёмников в масках, вернулся в комнату постоялого двора и сел медитировать. Чжан Чэнлин крепко спал и вообще ничего не слышал. За проведённые вместе дни Чжоу Цзышу так и не заметил за ним капризного поведения, свойственного избалованным юнцам. Казалось, последние события вынудили плаксу резко повзрослеть.

Каким бы сложным ни был их путь, Чжан Чэнлин не жаловался, слушался каждого слова и вёл себя довольно дисциплинированно. Из недостатков — он настойчиво продолжал обращаться к Чжоу Цзышу «шифу», сколько бы тот его ни поправлял. В конце концов Чжоу Цзышу сдался — пусть зовёт, как хочет. В Тайху он собирался навсегда распрощаться с мальчишкой и продолжить своё путешествие.

Чжоу Цзышу уже всё спланировал: повидав знаменитые горы и озёра, он повернет на юг, в Наньцзян, к старому другу. Чжоу Цзышу не мог отправиться к Жёлтому источнику,^[49] не попрощавшись с этим другом и не выпив с ним вина напоследок.

Чжан Чэнлин беспокойно заворочался на кровати, его лоб покрылся испариной. Такое происходило каждую ночь. При свете дня мальчик сохранял внешнее спокойствие, мысленно строя бесконечные планы отмщения. Однако воспоминания о расправе в родном доме приняли облик кошмаров, которые терзали Чжан Чэнлина во сне.

Чжоу Цзышу вздохнул и протянул руку, чтобы разбудить мальчика. Чжан Чэнлин вскрикнул и подскочил с кровати, уставившись перед собой пустым взглядом. Только через некоторое время он осознал, где находится, и едва слышно прошептал:

— Чжоу-шушу…^[50] Я не специально.

Чжан Чэнлин был ещё очень юн и неопытен, его покрасневшие глаза смотрели совершенно бесхитростно. Этот наивный взгляд был хорошо знаком Чжоу Цзышу. Он напомнил ему о человеке из глубоко сокрытых воспоминаний.

О том, чьим единственным желанием было… Странствовать по цзянху вместе с ним.

Чжоу Цзышу застыл в оцепенении.

— Чжоу-шушу, я не хотел вас будить, — осторожно сказал Чжан Чэнлин, — мне просто приснился мой отец… — его бледные губы задрожали. — Я могу… больше не спать, если мешаю.

Чжоу Цзышу похлопал мальчишку по плечу и произнёс мягче обычного:

— Не волнуйся, спи. Я буду рядом и разбужу, если тебе снова приснится кошмар.

В ответ Чжан Чэнлин что-то согласно пробубнил и спрятался под одеялом, неосознанно продолжая держаться за рукав Чжоу Цзышу.

Мужчина многозначительно взглянул на его руку, и Чжан Чэнлин, смущённо улыбнувшись, разжал пальцы.

В этот миг неподалёку зазвенели струны лютни. Чжан Чэнлин почувствовал, как этот звук, словно молния, щёлкнул прямо возле ушей. Его внутренности^[51] содрогнулись, а следом накатила острая режущая боль. Чжан Чэнлин громко застонал, в отчаянии схватившись за живот.

Примечание к части

∾ «Когда он допоздна зачитывался в библиотеке, в лампах не иссякало масло» — дословно: «Красавица зажигает благовония в красных рукавах» (添香红袖). Отсылка к тому, что во время учёбы или чтения господам помогали хорошенькие служанки.

∾ Шушу — (叔叔), дядя.

∾ «…у настоящего мужчины под коленями золото» — значение фразы: мужчина не должен легко преклонять колени.

∾ «Вспышка озарения осветила его лицо» — оригинальная фраза: «удача делает нас мудрее».

∾ «В соответствии с небесным законом и земными принципами, преклонять колени перед императором, родителями и учителем — разумеющееся положение вещей для каждого человека» — почитание старших — важнейший принцип конфунцианства, основанного на незыблемости общественных порядков, «установленных небом».

∾ Шифу (师父) — наставник, учитель, досл. «учитель-отец».

∾ Жёлтый источник — Хуанцюань (黃泉), загробный мир, преисподняя в китайской мифологии.

∾ Пять плотных и шесть полых органов (五脏六腑) — общее название внутренних органов человека в традиционной китайской медицине.

Том 1. Глава 8. Лунное сияние

Лютня звенела невероятно тонко. Странная тоскливая мелодия опутывала коварным хитросплетением паутины звуков.