Дальний-10

Глава 2

Улица встретила ясным солнечным светом. Вообще-то, звезда, вокруг которой вращается Аврора, в давние времена получила красивое имя Диана. Но — не прижилось. Так что звучное название осталось разноцветным космическим атласам, а для жителей Дали светило осталось Солнцем.

Легкий свежий ветерок донес неясный мятный аромат. Близится время цветения аврорианских лесных колоссов. Еще две-три недели — и мир наполнится лазурной пыльцой, разукрашивая в небесно-голубой дома, дороги и машины. Но пока что в воздухе парит лишь смутное ощущение надвигающейся цветочной бури.

Артур медленно бредет по улице. Техбюро стоит на отшибе, но в пяти минутах ходу есть автобусная остановка. На третьем электробусе можно доехать до дома. Всего по Дале курсирует аж пять маршрутов. Личным автотранспортом пользуются немногие: то, что на картах именуется гордым словом «город», в реальности так и не выросло за пределы поселка на пять с небольшим тысяч человек. Особо не разъездишься. Однако же, встречаются и фанатичные поклонники электрокаров. И один из них как раз припарковал серебристую «Мальвину» у самой остановки: не иначе, приехал в пристроившийся рядом молочный магазинчик.

Знает Артур одну персону, которая раскатывает по Дале в такой серебристой машине. Их в городе всего несколько штук и… Вот черт, она и есть. И встала, как назло, прямо рядом с остановкой. Не разминешься. А ждать, пока приедет «тройка»… Нет, никак не успеть. Ну ее к черту. Лучше прогуляться. Не так уж тут и далеко, если вдуматься.

Недовольная мысль только промелькнула в голове, когда двери молочного магазинчика бесшумно разошлись в стороны, пропуская хозяйку нарядной серебристой «Мальвины». Светловолосая девушка с капризным изгибом губ шагнула за порог, поудобнее перехватывая пакет с покупками. И — заметила подходящего к остановке Артура. В больших синих глазах ясно проступила раздраженная досада. Наверняка, точь-в-точь такая же, какую мгновение назад при виде серебристой машинки ощутил сам парень.

— Все по лесам шаромыжишься? — Вместо приветствия буркнула Даша.

— Ага.

— И как? Ничего путного в голову не пришло за это время?

— Неа. А у тебя на твоем заводе мозги не слиплись еще?

— Да пошел ты! — Прошипела Даша. Красивое лицо исказила раздраженная гримаса.

— Хорошая идея. — Буркнул в ответ Артур, направляясь вниз по тихой безлюдной улочке.

— Придурок!

Раздраженный возглас парень проигнорировал. С Дашей они расстались месяц назад. Ее папаша — владелец одного из модульных заводов. Серьезный, уважаемый в обществе человек. Практичный, хваткий и разумный. И дочь пошла вся в него. И, естественно, от воздыхателя ждала того же. А именно — чтобы он немедленно выкинул из головы всю наличествующую там дурь и прекратил шляться по окрестностям, собирая под корягами валяющийся там мусор. А Даша тогда поговорит с папой и обеспечит будущему жениху хорошее место. Немного поработать оператором чего-то там, потом подняться до заместителя кого-то там, а дальше — прямая дорога в руководители какого-то там отдела. Вот это и называется «жизнь удалась».

В том, прошлом мире такие, как Даша и ее родитель, катались в роскоши, будто мышь в масле. Ездили по фешенебельным курортам, отправлялись в межпланетные путешествия, колесили на дорогих авто. И светская жизнь во всем ее блеске возносила их над простыми смертными, которые только и могли, что глядеть снизу вверх в бессильной зависти.

Тогда, в том, прошлом мире… Может, Артур и сломался бы. Уступил соблазну роскошной жизни, признав себя придатком к собственной супруге и ее уважаемому папаше. Здесь же… Все эти «счастливчики» сходят с ума посреди кабинетов заводоуправления. Всю мало-мальски значимую работу выполняет искусственный интеллект. Они же пару раз в день жмут кнопку — то синюю, то зеленую. А остальное время как могут отбиваются от бесконечной скуки. И ничерта им эта «правильная жизнь» не дает. Потому что коровников в Дале — одна штука, свинарников — три, но свиньи во всех трех абсолютно одинаковые. Той лишь разницы, что за свининой и молоком они ездят на личной серебристой «Мальвине».

Даша в ответ на попытку показать ей мир за пределами огородившей город решетки устроила скандал. В общем, так и разбежались, недовольные друг другом. Даша демонстративно завела еще какой-то роман. Интересно, из настоящего чувства, или чтобы Артур себя чувствовал уязвленным? Ну, если так — у нее определенно получилось.

Попытавшись выкинуть несостоявшуюся любовь из головы, зашагал в сторону родительского домика, что стоит на тихой улочке, окруженный шелестящими на ветру яблонями.

Родителям о встрече с котярой Артур рассказывать не стал. Мама и так без особого восторга воспринимает бесконечные экспедиции. Скажи, что в такой поездке можно напороться на лютого хищника — и в следующий раз прорываться из отчего дома придется с боем. Как пить дать, в чулане запрут.

Впрочем, на этот раз мама к завершившемуся рейду в Новосимб осталась равнодушна. Только что вернувшаяся из мэрии, моложавая женщина распространяет вокруг волны праведного негодования. Опять ходила выбивать разрешение на дополнительный энергоресурс для коровника. И, конечно же, безрезультатно. А ведь семейное предприятие — единственный для города источник молока и говядины. Роботы, обслуживающие коровок — и их же пускающие на мясо — питаются совсем не солнечным светом. Какой-то умник в мэрии догадался брякнуть, что в былые времена люди и без роботов с такой работой вполне справлялись. Мама в ответ закатила скандал: дескать, вот сам иди и крути коровам хвосты до полного изнеможения, а я на такое не подписывалась. Дурную инициативу в итоге замяли, но дополнительных квот на энергию так и не дали. Да и откуда им взяться…

— Мы, благодаря этим помешанным на промышленности идиотам, промышленно вымрем от голода! — В сердцах высказалась мама, когда вся семья собралась за обеденным столом.

— Мы вымрем независимо от того, в промышленность будет вкладывать мэрия энергию, или в коровники, — спокойно возразила бабушка. Строгая, серьезная и сухопарая, она никогда не считала нужным заниматься выпечкой, рассадой и прочими, вроде бы любимыми всеми бабушками мира делами. Алевтина Григорьевна еще в довоенные времена успела получить три высших образования и научную степень по космобиологии. И на Далю распределение получила именно в этом почетном статусе.

— Вот только не надо своими ужастиками пугать. — Отмахнулась мама.

— Какие ужастики? — Все так же невозмутимо откликнулась Алевтина Григорьевна на жест дочери. — Что вы все сказали, когда я предлагала мэрии установить обязательное количество детей не менее трех на семью и обязанность вступления в брак к двадцатилетнему возрасту? Верно, что я выжила из ума. А теперь количество особей в детородном возрасте — около тысячи, количество детей младше десяти лет — около двух десятых на семью. Через пару поколений мы встанем на грань имбридинга и из-за родственного генетического смешения начнем рожать уродов. А те через некоторое время вымрут окончательно. Если их чупакабры раньше не сожрут.

— Ну, может, амеры из своих деревень подтянутся. Разбавят, так сказать, наш междусобойчик. — Усмехнулся в ответ дедушка. Мать с отцом молча уткнулись в тарелки. Артур… Артуру, в общем, наплевать.

Вымрем и вымрем. Как будто этот вариант выглядит чем-то действительно пугающим.

— Это при условии, что у них ситуация не грустнее нашей, и что их не сожрут еще раньше нас. — Столь же невозмутимо отозвалась Алевтина Григорьевна.

— Это да… Зверье здесь до умопомрачения лютое. — Согласился дед. Поджарый бойкий старичок никогда не унывает. Несколько раз в году он надевает старый офицерский китель — в былые времена дослужился до капитана космофлота. И исправно поднимает на высокий стержень в центре Дали бело-сине-красный прямоугольник. Который, кажется, что-то должен означать. На традиции все давно махнули рукой. Но Борис Витальевич на чужое безразличие плевать хотел. Хотя, может быть, он это делает по той же причине, по которой Артур шарится по старым городам да заброшенным подстанциям. Чтобы не сойти с ума от безнадежности.

— Кстати, бабушка. А почему наше зверье такое злобное? — Спросил Артур. Скорее чтобы перевести тему на более приятную. А еще — потому что опять вспомнил цепенящий лиловый взгляд огромной котяры. Которая однозначно должна была откусить ему голову. Но почему-то не откусила. И для Авроры это невероятно, запредельно странное поведение.

— А вот это, — неожиданно торжественно отозвалась бабушка, — одна из величайших загадок планеты. Которую я еще в молодости надеялась разгадать. Да только не судьба… Никакое оно не лютое. Самые обычные, типичные для животных повадки. Более того. Пока еще это кого-то интересовало, наши космобиологи установили, что уровень межвидовой агрессии здесь феноменально низок. Аврора — ужасно миролюбивое место. Наша Брыська по жестокости и кровожадности даст фору любой местной чупакабре.

Артур зачем-то посмотрел в сторону «образца кровожадности». Трехцветная кошка мирно дрыхнет на подоконнике посреди солнечного пятна. Знать не зная, что только что произведена в столь зловещее звание.

— Ох уж эти мне любители умных книжек, ни разу живой чупакабры не видевшие. — Ядовито усмехнулся дедушка. Да, тут бабушка определенно дала маху.

— Эффект Даннинга-Крюгера. — В тон ему отозвалась Алевтина Григорьевна. — Некомпетентность не может осознать свою некомпетентность. В силу некомпетентности. Только я, поверь, знаю поболее твоего. Местная фауна очень и очень миролюбива. До той поры, пока на сцену не выходим мы. И тогда ситуация меняется на диаметрально противоположную.

— Хочешь сказать, они не любят только нас? — Удивился дедушка.

— Именно. Присутствие инопланетных организмов вводит всех местных существ в состояние неконтролируемого бешенства.

— И почему?

— Откуда я знаю? — Раздраженно отозвалась бабушка. — Я же говорю: над этой загадкой бились лучшие умы космобиологии! До тех пор, пока их не распылили на атомы. А потом всем уже было безразлично, только ли нас хочет сожрать местная фауна, или всех подряд. Там, где на кону выживание, науку отодвигают в сторону. Увы, осознание, что выживанию это вредит более всего, приходит слишком поздно.

— А разве на других планетах… раньше было не так? — Спросил Артур.

— Нет. Аврора уникальна. Во всем. Местные эволюционные механизмы обогнали нас на полмиллиарда лет. Это очень много, Артурка. Мы очень многого не понимаем. Например, почему местная фауна ведет себя с нами совсем не так, как должно обычное зверье. Повсюду хищник поедает слабых и убегает от сильных. Травоядные убегают от хищников. Но очень часто безразлично относятся к людям, которых никогда не видели и потому не воспринимают как угрозу. На Дионисе местных травоядных тюленей космобиологи голыми руками собирали. А здесь встретишь посреди леса жвачного тугодума, который отродясь ничего кроме пеньков не жевал — и вот у него в голове ничего, кроме желания тебя затоптать. И никакие, самые современные методы приручения и одомашнивания ничего не в силах изменить. Почему? Ах, если бы знать…

Вечера на Авроре — то еще удовольствие. Небо медленно тускнеет, теряя пронзительную синеву. Ему на смену приходит мрак ночи, раскрашенный ало-синими разводами, что вьются по небосводу, сплетаясь в огромный, испускающий зловещее свечение хоровод. В былые времена вместо этого ужаса небо сияло бесчисленными звездами — здесь, в галактическом ядре, они усыпают небо, подобно бесчисленному жемчугу. Это было раньше. Теперь, после того, как по их системе выстрелил нейтринный ускоритель, небо превратилось в сине-алый кошмар. Могло быть и хуже, не сожри гибельный заряд одна из черных дыр неподалеку. Теперь Диана с вертящейся вокруг нее Авророй и парой газовых гигантов заключена в плотное, протянувшееся на световые месяцы облако гамма-активной плазмы. Не самое приятное окружение, но, определенно, все могло быть намного хуже.

Окна домов закрыты глухими ставнями: угрюмое напоминание о последней в истории человечества войне никому настроения не улучшает. Да и спать под этим светофором — не самое приятное занятие. Город — бесконечные ряды нарядных домиков, многие из которых отделаны «под старину». Ближе к окраинам красота и ухоженность сменяются на функциональные коробки, в которые селили эвакуированных из прочих поселений. На горизонте угрюмо чернеют прямоугольники модульных заводов.

Какое-то время Артур мрачно таращился в окно. Потом, наконец, плотные тяжелые жалюзи опустились, отрезав его комнатку от творящегося в ночном небе безобразия. Вокруг царит тот особый бардак, который обязательно накапливается, когда хозяин, оказавшись в своем жилище, решает, что обязательно наведет порядок. Как-нибудь потом. Когда руки дойдут. А сейчас можно заняться чем-нибудь более интересным. Вот только чем? Можно, конечно, найти компанию. Кто-то из приятелей наверняка сейчас занят хоть какой-нибудь ерундой, позволяющей разогнать скуку. Но что-то настроения нет. И потом, после бессонной ночи за рулем вездехода сильно веселиться и не тянет.

Некоторое время Артур бессмысленно таращился в планшет. Сидеть в интернете по нынешним временам — все равно что оказаться одиноким хозяином комнаты размером со стадион. Живешь в крохотном пятачке, а все остальное стоит, запущенное и никому не нужное. С началом войны межгалактическая связь, ясное дело, отвалилась. Но то, что уже было загружено на местные серверы, никуда не делось. И теперь каждый желающий может погрузиться в йотабайты информации, оставшиеся от довоенного мира. Бесконечные дневники и видеоролики. Репортажи с уже не существующих планет. Какие-то придурки, погрязшие в бесконечной политической грызне. Модели на фоне элитных курортов. И еще бесконечное количество сайтов и площадок, только что живших своей жизнью — когда интересной, когда глупой, когда бестолковой, когда восхитительной… И вдруг все это остановилось. Остался лишь Артур, что листает бесконечные страницы, описывающие то, чего более не существует.

На него опять накатила волна старой доброй злости. Что должно твориться в голове у человека, нажимающего кнопку запуска нейтринного ускорителя? А Земля? Кто, черт его подери, тот умник, что одномоментно аннигилировал колыбель человечества? Впрочем, какая теперь разница.

— Здорово! А ты чего заявился с утра пораньше? У тебя ж после вчерашнего выходной? — Семенов старательно потряс Артуру руку и вернулся к одной из бесчисленных куч хлама. На пустыре вокруг техбюро гуляет легкий утренний ветерок. Первые лучи Дианы коснулись крыш, так что двор погружен в полутень, от которой так и тянет зябко передернуть плечами.

— Да толку мне от того выходного. Сидеть, в потолок плевать. — Отозвался Артур. Мама с самого утра умчалась в коровник. Отец тоже куда-то укатил. Остались бабушка и дедушка. Через пару часов к ним обязательно зайдет кто-нибудь из старых приятелей. Они будут пить кофе, дед с сослуживцами — играть в шахматы. И бесконечно вспоминать старые времена. Снова и снова. Иногда Артуру кажется, что от этой бесконечной погруженности всей Дали в прошлое он сходит с ума. Но что поделать, если вместо будущего одно лишь прошлое и осталось.

— Ну, тоже верно. Вот на кой они эту фигню притащили, а? — Семенов вытащил из кучи мусора продолговатую бежевую пластину. Кажется, капот от электрокара. — Это ж пикопластик! Вот чего я с ним делать буду? На стенку повешу?

— А робот где, не знаешь? — Если Семенова сейчас не остановить, он будет вытаскивать из накопившегося в пустыре барахла все новый и новый хлам. И возмущаться. Как заведенный.

— Погрузчик-то? А черт его знает. В ангаре, наверное. А тебе зачем?

— Резак прихвачу.

— Думаешь, амеры тебя не надули? Ну-ну. — Скептически хмыкнул Семенов. — Вот я тебе зуб даю, ничерта ты там не найдешь. Голые стены. Так бы они тебе и сдали место, где осталось хоть что-то ценное. Но если хочешь впустую скататься — мне без разницы. Может, оно и веселее, чем в этой дряни копаться.

Артур, не обращая внимания на сосредоточенно вытаскивающего из очередной кучи какую-то дребедень Семенова, пошел в ангар. Зуб у Семенова он выдирать не стал. Как и демонстрировать излишнюю осведомленность. Он же еще вчера зачем-то брякнул, что еще не ездил на тот центр связи… И кто его за язык тянул?

В ангаре с вчерашнего дня ничего не изменилось. Одинаковые стеллажи, на которых в относительном порядке разложены более-менее ценные находки. Давешней гравитонки нигде не видно — наверняка энергетики уже утащили.

— Загрузи в третий вездеход лазерный резак. — Велел Артур автопогрузчику. Тот в ответ согласно мигнул зеленым глазом и укатил куда-то в противоположный угол.

— И куда ты лыжи навострил, позволь узнать? — Неожиданно спросил Семенов, когда Артур уже собирался лезть в кабину вездехода.

— В смысле? Я же вчера еще сказал…

— Что ты вчера сказал, я помню. А вот чтобы ты у меня аптечку взамен старой, на гравитонку выменянной, брал — нет.

— Да ладно вам, Пал Егорыч… — Начал было протяжно Артур, но был прерван самым бесцеремонным образом.

— А-атставить! — Гаркнул в ответ Семенов. — От машины отошел и за мной шагом — марш.

Пришлось послушно плестись за начальством. Был бы вместо него Михал Михалыч — может, и прокатило бы. К нормативам руководитель техбюро столь же уважителен, а вот с памятью дружит похуже Семенова.

— Учишь вас, учишь, лоботрясов. А в башке как было пусто, так и осталось. Сколько придурков наизусть знают, чем техника безопасности писана, а все равно недогляди — норовят от себя еще строчку-другую вписать. Что тебе, дурень, аптечка карман оттянет?

Артур повинно молчит. Ничего ему, конечно, не оттянет. Просто время тратить не хотелось.

— А контейнер с инструментами в кузов положил? — Строго спросило начальство, когда черная сумка с красным крестом перекочевала из хранилища в загребущую Артурову длань.

— Да я что-то как-то…

— Артур. Ну ты чего в самом деле. Ты ж не тупой как будто? — В серых глазах Семенова стоит мрачная укоризна.

— Прости, Пал Егорыч. Не повторится. — Артур виновато понурился. Про инструменты он и в самом деле забыл. И они и впрямь ничего ему не оттянут. Даже на пару с аптечкой. А случаи в аврорских лесах бывают ой какие разные…

— Иди, возьми уже самостоятельно этот клятый ремнабор. — Ворчливо велел Семенов. Не иначе, разглядев в повинной физии Артура искомое раскаяние. И через то сменив гнев на милость.

Наконец, сунув в рюкзак многострадальную аптечку и уложив в кузов прочее барахло, завел двигатель. Мотор отозвался низким рыкающим звуком. Музыкально тренькнула приборная панель. Вездеход плавно выкатил на дорогу, подставив бронестекло под лучи встающего солнца.

— Ася. А скажи-ка мне, сколько вокруг Дали стоит резервных станций связи? — Спросил Артур, когда впереди встали синие лучи силовой ограды, отделившей человеческий мир от дикой Авроры.

— Одна. — Отозвался бортовой компьютер приятным женским голосом. — Резервная станция связи расположена на третьем километре западного шоссе. Станция полностью демонтирована согласно указанию мэрии города Дальнероссийск. Внимание: данное решение противоречит компетенции органа местного самоуправления и является нарушением космического законодательства Российской Федерации.

— А по тем координатам, где вчера около полудня была остановка, что находится? — Уточнил Артур, проигнорировав упрек в нарушении каких-то там законов. Ася — детище того, старого времени. Так что ее заскоки понятны и простительны.

— По данным координатам какие-либо объекты отсутствуют.

— Вот те на. — Растерянно отозвался Артур. Он как раз подъехал к преградившему путь забору. Ворота плавно скользнули в стороны, открывая путь вездеходу. Голубоватое сияние отталкивающего поля погасло, тяжелый транспорт двинулся дальше. А вот водитель почувствовал себя на редкость беспомощным. Что Михалыч ничего про странный центр связи не вспомнил — удивительного мало. Он же не компьютер, каждую хибару в голове держать. Они за это время по документации и техкартам отыскали немало заброшенных мест, о которых никто давным-давно ни сном, ни духом. Но что за странный склероз у бортового компа, подключенного, на секундочку, к общепланетарной сети и архивам мэрии?

— А куда же оно могло деться? — Зачем-то спросил Артур, не придумав вопроса умнее.

— Допускается вероятность несанкционированного удаления объекта из реестра, либо строительство в режиме секретности, не подразумевающее размещения в общедоступных информационных сетях. — Все тем же музыкальным голосом ответствовала Ася.

Кажется, дела становятся все чудесатее и чудесатее…