Дар всемогущества

ГЛАВА 14

Первое поселение на Зельбелле III всегда рассматривалось историками как удачная попытка создания элитного общества. Колонисты отбирались по признаку наличия художественного таланта или достижений на научном поприще. Отбор был очень тщательным, и нрошля только re соискатели, которые обладали идеальной наследственностью.

Великий эксперимент оказался успешным, и спустя тысячи лет после того, как на берегах тропического океана поселились первые аристократы духа, Зельбелла III оставалась артистическим центром ОПС, а ее граждане имели уровень жизни из числа самых высоких в ОПС.

Джон был истинным зельбелльцем, и в первую голову он был настоящим художником. Хотя Джон был очень молод, его работы выставлялись уже не только на родной планете, но и на дюжине других, включая искушенный в таких вещах Ксантос. Вдобавок к своему художественному таланту он получил степень по культурологии в Ксантосском университете. Джон был молодым человеком, верящим в себя и в силу своего талалта.

И что же сотворил с ним барельеф? Он нанес сокрушительный удар по вере в свои возможности, и Джон почувствовал себя жалким подмастерьем. Но не только высочайшая степень мастерства художника, создавшего это изумительное произведение, ввергла Джона в уныние и разбудила зависть — чувство, доселе ему незнакомое.

Джон был напуган совершенством мужчины и ослепительной красотой женщины. Его собственное телосложение мало чем отличалось от телосложения повелителя звезд с барельефа, во чем внимательнее он рассматривал отснятые кадры, тем больше находил у себя недостатков.

На Зельбелле III хирург, занимающийся пластическими операциями и умеющий подойти к пациенту, становился ботачем через год после окончания медицинского колледжа. Но даже корректирующая хирургия была не в состоянии дать человеку такие идеальные внешние данные, как те, которыми обладала пара с барельефа. Никакая диета и физические упражнения не способны сделать тело таким совершенным.

Профессиональный глаз Джона сразу же отметил легкое отличие строения скелета мужчины и женщины от своего собственного.

Позвоночник человека замышлялся как горизонтальный мост, а не вертикальный столб. Подобный недостаток конструкции скелета не просматривался у гуманоидов с барельефа. У них были прямые спины, а некоторые изгибы позвоночника только выгодно подчеркивали красоту их тел.

Впервые в жизаш Джон понял, что сильно проигрывал в сравнении с другими, пусть даже давно умершими людьми.

На Зельбелле III обитало насекомое, называвшееся краснокрылым мотыльком, которое имело добавочную стадию развития. В первой стадии мотылек был красив, но он становился совершенством во второй стадии, когда превращался в самую прекрасную бабочку опс.

Джон сравнивал себя с мужчиной на барельефе и с грустью констатировал, что сам он находится только в первой, а человек с ММ-3 — во второй и последней стадии совершенства, и надежды достигнуть этой ступени когда-нибудь в отличие от мотылька у Джона не было.

Многие до него узнали, как бывает больно, когда видишь красоту и понимаешь, что достичь ее невозможно. Чтобы успокоиться, Джон убеждал себя в том, что это изображение — абстракция, идеализация действительности, а сказочная красота создана талантом художника. В реальной жизни такого совершенства нет и быть не может.

В облике мужчины, упиравшегося ногами в галактику и державшего в руке звезду так, будто это была игрушка, проскальзывала надменность. Конечно же, это художественный образ давно ушедшего мира, думал Джон.

Эти размышления кое-как успокоили его, и он попробовал насладиться созерцанием произведения, но вскоре неприятные мысли снова стали донимать его.

Он уже верил, что такие безупречные существа могли жить на самом деле, и он боялся их совершенства. Но принял его в конце концов, потому что художник в нем не мог так просто отбросить идеал, коль скоро этот идеал существовал.

В более практическом плане барельеф больше ставил вопросы, чем давал ответы на них. Раз человек был изображен так, словно он был хозяином Вселенной, то он должен был обладать силой, способной уничтожить планету. Неужели за красивой маской физического совершенства скрывались зло, ненависть и насилие? Неужели мораль позволяла этим существам совершать ужасные деяния? Если один человек контролировал целую галактику, то должны были быть другие, обладавшие равной силой. Война становилась неизбежной.

А может быть эти существа достигли совершенства, совершив древнейший человеческий грех — грех гордыни, и были наказаны за это каким-то карающим божеством. А может быть они подверглись нападению извне, из глубин Вселенной.

Для того, чтобы обсудить все эти вопросы, члены экспедиции собрались в кают-компании «Паулюса». Даже Одиночка удостоил их своим физическим присутствием, что случалось крайне редко. Джон смотрел на безглазое лицо всевидящего и думал — вот Одиночку никак нельзя назвать красавцем, однако во многих отношениях он выше нас, новых землян, так может быть внешняя красота не так уж важна?

Ля Кониус находился в дурном расположении духа.

Там в пещере он не почувствовал опасности, о которой говорил Одиночка. Кон и все остальные были молоды, их вдохновила неожиданная находка, и им не терпелось вернуться на ММ-3.

В начале собрания разговор не получался, IIoTOMy что все были чрезвычайно возбуждены и говорили одновременно.

— Как, черт возьми, Мэллоу мог не заметить барельеф? — волновался Ля Кониус, стараясь перекричать других.

— Потому что тогда его там не было, — сказал Одиночка.

Этот ответ вызвал шквал вопросов. Всевидящий поднял руки, требуя тишины: — Если вы готовы слушать, я все объясню.

— Хорошо, — сказал Ля Кониус сердито, — мы слушаем.

— Этот барельеф был уничтожен вместе со всем остальным, когда планета умирала, — начал Одиночка. — Он был превращен в пыль. Если вы посмотрите снимки из отчета Мэллоу, вы увидите, что кучи пыли лежат во всех пещерах вдоль стен.

— Тогда как… — вскочил было Ля Кониус, но остановился и упал обратно в кресло. — Хорошо, я слушаю.

— Сесиль воссоздала разрушенное творение из пыли, — продолжил Одиночка.

— Нет, — запротестовала Марта, — это невозможно! Я не верю в чудеса!

— Здесь нет никаких чудес, — возразил Одиночка. — Сесиль воспользовалась вполне реальными силами.

— Черт! — опять вскочил Ля Кониус. — Мэллоу расчистил некоторые места от пыли. Как Сесиль могла что-то там восстановить, если ветры уже разнесли пыль по всей планете?!

— Когда мы выходили из пещеры, — сказал Ясномыслящий, — я обратил внимание на то, что кучи, куда Мэллоу ссыпал пыль, были разрыты, и часть пыли исчезла, осталось совсем немного.

— Да, а раньше — в туннеле — мы стали свидетелями маленькой пыльной бури, — добавила Стелла.

— Ты хочешь сказать, Одиночка, что Сесиль… — Ля Кониуса душило волнение.-… что она обладает способностью создавать заново вещи, когда-то существовавшие на этой планете?

— Именно это я и хочу сказать, — подтвердил Одиночка.

— Предположим, что каким-то образом Сесиль научилась творить чудеса, заговорила Марта. — Но откуда мы знаем, что она только восстановила древнее изображение, а не создала свое собственное произведение?

— Нет, это не так, — отозвалась Сесиль.

— Я еще не готов ответить на некоторые ваши вопросы, — продолжал Одиночка. — А пока я постараюсь просветить вас насчет источника «чудесных» способностей Сесиль. Как вы знаете, я занимался детальным изучением движения небесных тел мешка. В своих расчетах я учел все тела, некоторые из них так малы, что их невозможно рассмотреть невооруженным глазом.

— Но какое это имеет отношение…

Но Одиночка остановил движением руки готовую начаться тираду Ля Кониуса и продолжил:

— Я открыл существование периодически, повторяющегося цикла небесного взаимодействия. Мои выводы нашли подтверждение на барельефе. Если вы повнимательнее посмотрите на изображение звездного неба позади фигур, вы увидите, что каждое небесное тело находится почти на том месте, какое они занимают на небосводе в настоящий момент. Если мы считаем оценку времени, которое минуло с момента катастрофы, верной, мы должны признать, что на звездной карте в пещере изображена система мешка, какой она была 75 тысяч лет назад.

— Послушай, — перебила его Марта, — меня волнует другой вопрос. Давайте поговорим о том, что произошло с Сесиль. Мне трудно воспринимать ее как суперженщину.

Одиночка почувствовал, что Марта боится.

— Нет ничего плохого в использовании необыкновенных способностей разума, если, конечно, не злоупотреблять ими. Мы слышали так много разговоров о целой расе, способной в будущем приобрести чудесные свойства.

— Но это длительный процесс, а не мгновенная перемена в сознании, как в случае с Сесиль! — сказал Джон.

— У тебя на этот счет есть какие-нибудь соображения? — спросил Одиночка.

— Хороший вопрос, — произнес Джон, думая о крепкой мужской фигуре с барельефа. — Если такое могло случиться с Сесиль, подобное может случиться с любым из нас.

— Мой вопрос подразумевал нечто большее: могут ли такие способности развиться вдруг сразу у целой расы?

— По-моему я начинаю понимать, — вступила в разговор Стелла, — это объясняет быстрое возникновение цивилизации на планетах мешка.

— Можно предположить, что их возможности развились до такой степени, что стали причиной всеобщего опустошения планет этого сектора, — сказал Одиночка.

— Сесиль зажгла в пещере свет! Это очень впечатляет! — воскликнул Ясномыслящий.

— Теперь понятно, почему никто не нашел здесь источников энергии, оживилась Стелла. — Зачем Сесиль электричество? Ядерная энергетика или солнечные батареи были им совсем ни к чему. Некоторое время, однако, они использовали горючие ископаемые материалы, но вскоре забросили это утомительное занятие, когда любой оказался в состоянии создавать свою собственную энергию.

Джону бросилось в глаза, что Сесиль предпочла сидеть в другом конце кают-компании в стороне от остальных. Она уже не была той счастливой хохотушкой, какой все привыкли видеть ее. Теперь она была суперсуществом, способным зажигать свет без источника энергии. В один момент она произвела переворот в науке.

— Нам не следует слишком волноваться, — сказал Ля Кониус. — Мы столкнулись нос к носу с неведомым, но такое случалось и раньше, и человек всегда выходил победителем.

— Если не оказывался раздавленным как муравей, — вставил Джон.

— Мы совладаем со всеми проблемами, если будем держаться вместе, продолжал Ля Кониус. — Мы еще ухватим галактику за хвост!

— Хорош ты будешь, упершись обеими ногами в Млечный Путь! — поддразнила его Марта.

— Мне кажется, что перво-наперво, — сбить Ля Кониуса с толку было не так-то просто, — нужно установить причину произошедших в Сесиль перемен. Я бы тоже с удовольствием воспользовался несколькими волшебными трюками. Вы только подумайте! Если все мы сможем делать то, что делает Сесиль, мы восстановим всю эту планету и раз и навсегда разрешим загадку Мертвых Миров!

— Причина по-моему ясна, — сказала Марта, — Сесиль оказалась единственной, кто попал под прямое излучение полярного сияния.

Ля Кониус на секунду задумался и решительно произнес:

— Мы вернемся на ММ-19 и примем лучевую ванну.

— Я не могу согласиться с таким планом действий. Прежде мне надо тщательно исследовать это явление, — запротестовал Одиночка.

Ля Кониус нахмурился.

— Тогда приступай к своим исследованиям, шар бильярдный! — сказал он зло. — А ты, Сесиль, если можешь творить чудеса, займись чудесами!

— Нам следует действовать предельно осторожно, — настаивал Одиночка. Наш долг — доподлинно узнать возможности Сесиль. Мы не знаем, что может случиться не по ее вине и даже против ее воли из-за неправильного применения силы, о существовании которой она сама еще не подозревает.

Ля Кониус вскочил на ноги. Лицо его потемнело.

— Работай с ней! А я не могу сидеть на месте, я лечу на планету. Есть желающие присоединиться?

Сесиль встала. В ее облике было что-то такое, что насторожило всех собравшихся.

— Вы говорите обо мне так, будто меня здесь нет, — сказала она ровным голосом, — будто я какой-то новый инструмент, изготовленный специально для вашего использования, и никого не интересует, что я намереваюсь делать.

— Ты стала чрезмерно чувствительной, — бросил Ля Кониус.

— Я устала. Я иду спать.

Когда она выходила из кают-компании, Одиночка мысленно обратился к ней: «Пока события еще свежи в твоей памяти, передай свои мысли и ощущения в память хранителя, а потом ложись спать».

«Хорошо, если так надо».

Вслед за Сесиль все разошлись по своим каютам, только Джон и Марта остались в кают-компании. Джон рассматривал объемные снимки барельефа. Марта налила в стаканы вино, и они принялись изучать изображение вместе.

— Я могла бы вернуть Терре II ее былую красоту, — Марта мечтала вслух, я бы вернула плодородие ее почве, очистила бы моря, океаны и атмосферу…

— И планета сделалась бы лакомым кусочком для миллиардов переселенцев! — засмеялся Джон.

— Если бы я обладала силой, способной возродить планету, я как-нибудь сумела бы оградить ее от нежелательных мигрантов, — сказала Марта и вдруг покраснела. — Послушай! Я вовсе не такая, я не эгоистичное чудовище!

— Я знаю, — Джон взял ее за руку.

— Я не обладаю силой Сесиль, а уже собираюсь применить ее против своих же собратьев!

Джон рассмеялся: — Не думаю, что обретя эту силу, ты сможешь совершить злодеяние.

— А ты?

— Сила, деньги, власть развращают, — сказал Джон, смеясь. — И в этой комнате сейчас сидит один парень, который желает быть развращенным властью. Властью над Красотой!

— Даже ты? Тебе тоже приходят подобные мысли?

— Каюсь, — Джон задумался. — Я мечтал создать что-нибудь еще более значительное и интересное, чем этот чертов барельеф, — он величественно воздел правую руку к небу, — Джон с Зельбеллы III, величайший художник галактики! Звучит? — он похлопал ее по руке. — Видишь, я тоже могу быть эгоистом.

— Но разве эгоистично желать быть лучшим в своем деле? — возразила Марта.

— Нет, думаю, что нет. Но только если соревноваться честно.

— Вот именно!

— Человек вечно с кем-то соревнуется. Он начал соревноваться еще в древности на Земле, отвоевывая жизненное пространство у диких зверей. Теперь он соревнуется с природой, со временем, с космосом, с самим собой. Только поэтому мы достигли некоторых успехов в развитии. И если бы мне предоставилась возможность подставить себя чудесному сиянию, которое вызвало бы некоторые изменения в моем мозгу, я не уверен, что мне понравилось бы быть самым лучшим. Я бы не смог отделаться от ощущения, что так или иначе я, Джон с Зельбеллы III, не имею отношения к созданному мной шедевру, что это чистое надувательство.

— Кроме того, тебя бы обуяла жадность до почестей, — сказала Марта. — Ты говоришь волшебное слово и становишься лучшим в мире художником, а почему бы не лучшим музыкантом или самым умным ученым, или непревзойденным красавцем!

— Мне кажется, что нас с тобой куда-то не туда занесло, — нахмурился Джон. — В конце концов Сесиль манипулировала до сих пор только неживой материей.

— Но она зажгла свет!

— Ну и что из этого? — ухмыльнулся Джон. — Меня беспокоит одна вещь… Мне не нравится, какой она стала. Она ведь всегда была душой компании, а теперь она хмурая и серьезная.

— Станешь хмурой и серьезной, когда у тебя в руках власть над жизнью и смертью! — воскликнула Марта.

— Над жизнью и смертью?

— Помнишь тот день, когда мы оба потеряли сознание?

— Конечно!

— Такое с тобой раньше случалось?

— Никогда.

— Я думала об этом, а вчера вечером разговаривала с Ясномыслящим. Он не отвечал прямо, но, как ты знаешь, он не умеет врать. Его отговорки и уклончивые ответы только укрепили меня во мнении, что Сесиль имела к случившемуся с нами самое прямое отношение. Я вырвала у Ясномыслящего признание в том, что в тот день он сам был без сознания. А теперь подумай, все мы теряем сознание как раз в тот момент, когда Сесиль начинает свои магические действа.

Джон подошел к задернутому шторой экрану и открыл его. Казалось, ММ-3 плыла перед его глазами на расстоянии вытянутой руки. Он повернулся к Марте.

— Никогда не поверю, что Сесиль умышленно способна сделать нам больно!

— Одиночка полчаса назад намекал на то, что она может причинить вред, совсем не желая этого. Ведь она только учится «летать»!

— Надеюсь, ты ошибаешься, — сказал Джон.

— Джон! Я хочу лететь на ММ-19. Я тоже хочу покупаться в лучах сияния. Сесиль стала очень странной, что будет, если кто-нибудь ее разозлит?

Джон размышлял. Он смотрел на экран, наблюдая медленное вращение атмосферного циклона над поверхностью ММ-3. Он никогда не поверит, что Сесиль может представлять для них угрозу. Но все же… Он представил себе целую планету, населенную людьми, обладающими неограниченной силой мысли, и ужаснулся. Как сказала Марта? А что будет, если кто-то из них разозлит другого?

Стелла проводила Ясномыслящего в его каюту и осталась у него. Она сидела в кресле, положив ногу на ногу, а целитель растянулся на кровати, подложив руки под свою огромную голову.

Они стали близкими друзьями еще в университете, и оба знали, что если почувствуют зов Природы к продолжению рода в одно и то же время, то повинуются ему.

Дружба перерастет в любовь, близость и привязанность на все время, пока будет длиться брачный сезон, отпущенный им Природой.

Сознание Стеллы оставалось открытым. Она думала о любви. Ясномыслящий думал о том же. В обоюдных мечтах время текло медленно и приятно, пока Стелла вдруг не нарушила это мерное течение.

— Обладая способностью воссоздавать прошлое, мы сможем раскрыть все секреты Мертвых Миров, мы узнаем истинную историю Земли и свою собственную историю.

— С помощью этой силы мы вырвемся за пределы галактики и сможем путешествовать в межгалактическом пространстве.

— Космические путешествия с использованием энергии мысли! Оригинально! Наконец-то мы преодолеем отрицательные моменты внепространственных скачков.

Они стали размышлять об открывающихся возможностях. Генератор солнечной энергии позволял кораблю преодолевать громадные расстояния за немыслимо короткий отрезок времени, но внепространственный скачок был возможен только по прямой линии из одной известной точки в другую, а в областях, которые были плохо изучены и не нанесены на карту, только в видимую точку. Исследовательский полет состоял из серии коротких прыжков, перемежаемых оптическими наблюдениями, зарядкой генераторов и движением в реальном пространстве со скоростями, которые определялись законом относительности. Галактика велика, Вселенная — неизмеримо больше. Но если движимый энергией мысли корабль сможет покрывать расстояния, измеряемые многими парсеками, станет возможным исследовать галактику за одну человеческую жизнь.

— Одиночка обнаружил изменения в волновой структуре моего мозга, но я не приобрела чудесных способностей, — сказала Стелла.

— Ты уверена в этом?

— Я отметила только увеличение точности измерений магнитного поля, но никаких волшебных свойств не получила в отличии от Сесиль.

— Твои чешуйки ослабили воздействие облучения.

— А может быть, излучение действует избирательно, — предположила Стелла, — вызывая различные изменения у разных людей?

— Одиночка полагает, что Сесиль потенциально опасна, — задумчиво произнес Ясномыслящий. — У новых землян нет нашего благоговения перед жизнью…

Целитель знал, что без колебаний вручил бы неограниченные возможности Стелле или другой могущественной, как, впрочем, и любому представителю своей расы.

Старым землянам была чужда страсть к материальным благам и накопительству, они чурались обладания властью, достижение которой сплошь и рядом мотивировало поступки новых землян. Для старых землян жизнь была бесценным сокровищем, даром божьим, священным огнем. В руках старого землянина чудесный дар Сесиль использовался бы только во благо.

Ясномыслящий поделился своими соображениями со Стеллой и почувствовал ответную теплоту, когда выразил пожелание, чтобы могущественные и целители могли спариваться чаще, чем один раз в жизни. Это пожелание не было лишено смысла. Галактика могла вместить гораздо большее число старых землян.

— Если бы я имел неограниченные возможности, думал Ясномыслящий вслух, я бы развил в себе дар Мудрого целителя, позволявший ему излечивать болезни других и свои собственные.

Стелла была согласна с небольшими поправками в замыслах Природы, эти перемены могли бы пойти всем на пользу.

— Но… — засомневалась она, — …мы лучше приспособлены для жизни в неблагоприятных условиях, чем нежные тонкокожие новые земляне, и если мы сможем рожать детей так же легко и часто, как это делают они, хватит ли на всех хороших планет, не оттеснят ли они нас на плохие?..

Сесиль проснулась от того, что у дверей ее сознания топтался Одиночка, терпеливо ожидая ее пробуждения.

Она впустила его и позволила прозондировать свой мозг.

«Мм знаем, что твой феномен связан с полярным сиянием на ММ-19,- сказал он, — и мне необходима твоя помощь».

Вместе они смоделировали звездную систему мешка, принялись манипулировать ею, соединив талант Одиночки видеть отдаленные и незначительные небесные тела со способностью Сесиль определять местоположение тел в любой данный момент. Как на киноленте, которая крутится в обратном направлении, перед ними вставало прошлое звездной системы сектора, и они заглядывали в него все глубже и глубже. Века и тысячелетия убегали назад. Они загнали время в угол и могли делать с ним все, что угодно! Созданный их объединенными усилиями микрокосмос подчинялся законам физики и взаимодействовал с окружавшими его системами. Время от времени, когда возникали интересные силовые комбинации гравитационных и магнитных полей, Одиночка останавливал движение и проводил тщательные измерения.

Они прокрутили модель системы мимо временных точек гибели Земли, приземления поселенцев на Терре II, и когда был достигнут момент, который отражал состояние сектора 75 000 лет назад, над планетами мешка вспыхнуло разноцветьем полярное сияние.

Сначала Одиночка и Сесиль наблюдали его в обратном направлении — с конца до начала, а затем в прямом — с момента возникновения до полного угасания.

Начало явления было отмечено слабым свечением над полярными областями ММ-19, потом сияние достигло таких размеров, что поглотило все северное полушарие планеты и вырвалось в пространство. Момент кульминации явления был очень впечатляющим, но недолгим: сияние охватило планеты мешка, окрасило систему всеми цветами радуги, полыхнуло кроваво-красным светом и исчезло.

Одиночка возвратил модель мешка к наивысшей точке расцвета сияния, и они стали изучать явление, восхищаясь его красотой.

«Это повторится в будущем», — сказала Сесиль.

— «Да, мы имеем дело с периодическим циклом. Сияние повторяется каждые 75000 лет».

«Значит, на ММ-19 мы были свидетелями самого начала процесса».

«Когда это случилось в последний раз, жизнь существовала по крайней мере на одной из планет. Сияние оказало на жителей мешка определенное воздействие так же, как и на тебя», — размышлял Одиночка.

Сесиль поежилась.

«Они создали цивилизацию, не подозревая о своей силе, но все случилось так быстро…» «А потом они умерли», — сказал Одиночка.

«Больше этого не должно случиться!» — решительно заявила Сесиль.

«Думаю, ты сможешь научиться управлять своей силой. Но скоро по всем планетам системы запляшут языки пламени. Сияние, которое мы наблюдали на ММ-19, было всего лишь репетицией. Что же будет с нами?» «Мы должны остаться здесь», — сказала Сесиль твердо, лицо ее было бледно, большие зеленые глаза широко раскрыты.

«Мне страшно, девочка».- сказал Одиночка.

«А я устала».

«Поспи еще».

Одиночка покинул ее сознание и занес новые данные в мозг хранителя. Итак, на его плечи лег тяжкий груз ответственности за жизнь восьми человек, включая его самого и милого друга. Он располагал законными полномочиями, которые были даны ему уставом экспедиции, отдать приказ покинуть систему этого сектора. Но никогда еще ни перед одним всевидящим не открывались такие заманчивые возможности!

Эта дилемма не давала ему покоя и гнала от него сон. Если он заставит группу покинуть пределы мешка, чтобы избежать излучения грядущей огненной бури, у него останется для изучения и исследования только один объект Сесиль. Он был далек от мысли, что в случае бегства возможности его мозга так и останутся ниже, чем у светловолосой. Всевидящие были бескорыстны и самоотверженны.

Но заставив экспедицию возвратиться на Ксантос, он привезет с собой в густонаселенные районы ОПС силу в лице Сесиль, не имеющую себе равных. Эту силу можно использовать и с добрыми и с дурными намерениями. А если остаться в мешке, возникнет опасность рождения новых сверхсуществ, может быть, более сильных, чем Сесиль. Но может случиться так, что сияние произведет на него самого действие, пропорциональное его нынешним способностям, и он станет главным сверхсуществом среди других сверхсуществ, и сможет контролировать их, как и прежде.

Но главный вопрос для Одиночки состоял в другом — не будет ли непоправимо нарушен замысел Природы с появлением в человеческой среде суперлюдей?

Если да, то поздно звонить в колокола — Сесиль уже существует и будет существовать.

Проснулась Ласковая Звезда и захныкала, прося пищи. Кроме того ей срочно требовался гигиенический уход. Одиночка сделал все как надо, благо не в первый раз! Она замурлыкала от удовольствия, почувствовав себя сухой и чистой, и жадно прильнула к питательной трубке. Для Одиночки уход за ней был всегда в радость, для него это была не обязанность, а наслаждение. Как глубоко ошибаются новые земляне, думал он, называя всевидящих вечными няньками.

Хранитель похож на ребенка новых землян своей беспомощностью и незрелостью ума, но отличается от ребенка объемом своего мозга, в котором хранится история расы, традиции, мифология, научные знания, личные мысли его всевидящего и много чего еще. Всевидящий и хранитель как одна команда сохраняли знания в обществе, лишенном технологий и письменной речи.

В уединенной жизни всевидящего, изолированного от других представителей своей расы в силу его относительной неподвижности, светлым пятном всегда был его хранитель, который нес ему и успокоение, и удовольствие. В отличии от могущественных и целителей всевидящий и его хранитель не были ограничены одним периодом сексуального удовольствия за всю жизнь. Их близость, приятная для обоих, не могла иметь результатом зарождение новой жизни, они были бесплодны.

Воспроизводство расы являлось функцией могущественных и целителей.

Одиночка посмотрел на своего милого друга и попробовал представить себе, какое действие могло бы оказать на нее сияние. Возможно, думал он, сияние поможет созреть ее инфантильному уму, даст ей разум взрослого человека и способность учиться. Возможно, оно подействует на ее координационные центры, и она научится ходить, выйдет из своей постели, увидит мир и его самого.

Он уже засыпал, когда ужасная мысль заставила его проснуться. Эта мысль была для него настолько нова и неприятна, что он провел остаток ночи, занимаясь самоанализом. Если его милый друг обретет глаза, если у нее разовьется ум, и она увидит его таким, каков он есть — низкорослый, безглазый, лысый и безобразный, то что же будет?

Потрясенный он осознал, что вплотную подошел к пониманию «Я» новых землян.

«Глупости!» — сказал он себе и впервые в жизни предался мечтам.

Милый друг станет другим, но и он сам тоже. Она увидит его, но и он увидит ее. Они всегда будут вместе, всевидящий и хранитель, как и прежде. Она станет для него настоящим товарищем, с которым можно будет обмениваться мыслями.

«Эк: куда тебя занесло, шар бильярдный.!» — оборвал Одиночка эти приятные мечты.

Ласковая Звезда тем временем пребывала в одном из периодов бодрствования. Она издавала сначала радостные, а потом томные, зовущие звуки. Кровь у Одиночки побежала быстрее, но он не откликнулся на ее призыв.