Дарю тебе сердце

Глава 22

Стоя в своей просторной спальне, Кэтлин держалась за столбик кровати. У нее за спиной Ханна, пыхтя и отдуваясь, затягивала на ней корсет. Кэтлин втянула живот и задержала дыхание.

– Ханна, затягивай потуже, – наставляла она, – я хочу, чтобы у меня сегодня была идеальная талия.

– Мисс Кэтлин, туже некуда, у вас и так талия тонкая, но вы как-никак уже не шестнадцатилетняя девчонка. Ничего не поделаешь, после того, как на свет появился Скотт, вы прибавили в талии пару дюймов.

Кэтлин улыбнулась:

– Знаю, Ханна, по крайней мой сын того стоит. Измерь мне талию.

Ханна подчинилась и протянула Кэтлин сантиметр.

– Смотрите, мисс Кэтлин, двадцать дюймов. Если хотите знать мое мнение, это совсем не много.

– Да, это не так уж плохо. – Кэтлин подбоченилась и стала поворачиваться перед зеркалом. – Просто на сегодняшнем балу мне хочется выглядеть особенно хорошо.

– Это еще зачем, золотко? По мне, так вы всегда выглядите лучше всех. Вот только не рановато ли устраивать приемы на открытом воздухе? Еще и цветы толком не распустились.

– Знаю, Ханна, но, к сожалению, Хантер родился тридцатого марта, а не в мае, к примеру. Распустились цветы или нет – не важно, я хочу, чтобы прием проходил в саду. К тому же день сегодня теплый, нам повезло. Ах, Ханна, все должно пройти безупречно, я хочу, чтобы Хантер был доволен.

– Он и будет доволен. Давайте-ка я помогу вам одеться, а то мне пора спускаться вниз и помочь на кухне.

Кэтлин с улыбкой подняла руки, и Ханна надела на нее через голову белое муслиновое платье в желтый цветочек.

– Золотко, все-таки для такого платья еще рано. Может, наденете что потеплее?

– Ни в коем случае! Только это! Я хочу выглядеть сегодня как можно лучше, и я уже говорила, что день теплый.

– Ну что ж, мисс Кэтлин, вы хозяйка, но, сдается мне, платье слишком открытое, чтобы надевать его среди дня. У вас чуть ли не вся грудь наружу.

– Вот именно, – подтвердила Кэтлин с озорной улыбкой, – и я надеюсь, Хантер это заметит.

– Он-то заметит, но, боюсь, не он один.

– Ах, Ханна, не будь такой занудой! Я пригласила больше сотни гостей – старалась выбирать тех, кто нравится Хантеру. В саду будет играть оркестр, повара приготовят любимые блюда Хантера, и я…

– Золотко, что-то я не припомню, чтобы вы раньше так суетились из-за дня рождения доктора Хантера. – Ханна улыбнулась. – Что у вас на уме?

– Ханна, сегодня особенный день рождения, Хантеру исполняется тридцать. – Кэтлин повернулась и посмотрела прямо в глаза няньке. – И ты прекрасно знаешь, что у меня на уме. Я люблю Хантера, мне нужно его завоевать. Наконец-то я полюбила моего дорогого супруга и теперь постараюсь сделать так, чтобы и он в меня влюбился.

– Золотко, да Хантер давно вас любит, и вы это знаете!

На лицо Кэтлин набежала тень.

– Не совсем так, Ханна, я знаю, что когда-то он меня любил, а как сейчас – насчет этого я не уверена. – Снова повеселев, Кэтлин добавила: – Но сегодня я добьюсь, чтобы он меня полюбил. Отныне я намерена стать Хантеру настоящей женой, поэтому я и хочу, чтобы в этот знаменательный день все было безупречно. А когда гости разъедутся и мы с Хантером останемся одни… о, я не могу дождаться вечера!

Ханна покачала головой и улыбнулась:

– По-моему, чтобы по-настоящему осчастливить доктора Хантера, нужно перенести все его вещи в вашу комнату.

Кэтлин порывисто обняла няньку и рассмеялась:

– Что ж, если все пойдет, как я задумала, с завтрашнего утра ты начнешь перетаскивать его вещи в мою комнату. А сейчас иди, тебе пора на кухню.

– Иду, золотко. Без Скотти в доме как-то непривычно тихо, правда?

– Да, ты права. Он был очень рад, что останется с ночевкой у Джонни Джексона, но сейчас, наверное, с нетерпением ждет, когда вернется домой.

– По-моему, он еще мал, чтобы ночевать в гостях. Небось он уже соскучился по дому.

– Не говори глупости, Ханна. Джонни Джексон – лучший друг Скотти, они обожают играть вместе, и Джонни уже несколько раз оставался у нас ночевать.

– Это другое дело, но мне не нравится, что Скотта увезли из дома.

– Хватит, Ханна, ступай.

– Уже иду, мисс Кэтлин.

Внизу вовсю шли приготовления к приему по случаю дня рождения Хантера. Из кухни доносились восхитительные ароматы. Повара Сан-Суси трудились с самого утра, готовя изысканные яства. Огромный сочный ростбиф, виргинские окорока, жареные цыплята, запеченная нога барашка, свежая рыба и креветки – вот далеко не полный перечень того, чем собирались потчевать гостей. В печи поспевали пироги со всевозможными начинками, включая любимый пирог Хантера – с орехом пекан. Над круглыми столиками были раскрыты широкие зеленые зонтики, чтобы присутствующие дамы смогли защитить свою нежную кожу от солнца. Посреди большого двора протянулся длинный стол. Сейчас на нем стояли только вазы со свежими цветами, но вскоре он будет ломиться от всевозможных угощений, которые пока еще не покинули пределы кухни. В дальней от дома части двора на другом столе уже стояли сотни сверкающих чистотой стаканов и бутылки с кентуккийским бурбоном, шампанским и другими винами, которых хватило бы, наверное, чтобы напоить все население Натчеза до состояния приятного опьянения. Дэниел в белоснежном костюме, стоящий у этого стола, деловито раздавал приказы трем чернокожим слугам. Начищенные до блеска серебряные подносы, сложенные стопкой, ждали, когда целая армия одетых по случаю праздника в белые ливреи лакеев под руководством Дэниела заставит их напитками и примется курсировать между нарядными гостями.

В четыре часа все было готово к приему гостей. На большом столе уже стояла еда, негритянский оркестр из Нового Орлеана ждал на помосте возле беседки, на каждом столике стояли вазы со свежими цветами, а в кухне красовался огромный именинный торт, пока спрятанный от виновника торжества.

Кэтлин вышла навстречу мужу со словами:

– Поторопись, дорогой, с минуты на минуту начнут прибывать гости.

Полчаса спустя Хантер Александер с женой стояли в конце длинной подъездной аллеи. Хантер был чисто выбрит, стрелки на кашемировых брюках заглажены до остроты бритвы. Темно-коричневый жилет превосходно сидел на его стройной фигуре, на шее был повязан элегантный шелковый шейный платок. Кэтлин тоже принарядилась, а волосы уложила в узел на макушке. Глядя на мужа сияющими от счастья голубыми глазами, она сказала:

– Доктор Александер, вы сегодня великолепны.

Хантер с улыбкой ответил:

– Благодарю вас, миссис Александер. Вы, как всегда, прекрасны.

Они повернулись навстречу первым гостям.

– Мистер Крэддок! Я рад, что вы смогли прийти. Позвольте познакомить вас с леди, которая послала приглашение. Кэтлин, дорогая, это Ричард Крэддок из Лондона. Он наш новый агент по торговле хлопком.

– Рада познакомиться, мистер Крэддок. Спасибо, что пришли.

Кэтлин подала гостю руку, которую Крэддок учтиво поцеловал.

– Я счастлив оказаться у вас в гостях, мадам. – Крэддок повернулся к Хантеру. – Хантер, старина, оказывается, у вас самая красивая жена во всем штате Миссисипи.

– Я в этом не сомневаюсь, Ричард. Не хотите выпить?

Следующими прибыли Лина и Лана Гамильтон в одинаковых платьях, купленных лет десять назад. Каждая подала Хантеру руку для поцелуя и обняла Кэтлин.

– У вас так мило! – хором произнесли обе. Затем заговорила Лана, старшая: – Мы просто обожаем балы. Когда мы были моложе, папа говорил, что красивее нас двоих нет во всем Натчезе. Должна вам сказать, в те времена люди понимали толк в элегантности.

– Разумеется, – с улыбкой согласился Хантер. – Как здоровье?

– Ах, доктор, утром сестрица чувствовала себя ужасно, но я думаю, это просто от волнения перед предстоящим выходом в свет. Ты согласна со мной, Лина?

– Да, – улыбнулась Лина, – сейчас мне гораздо лучше.

– Мы очень рады, что вам стало лучше и вы обе смогли прийти. – Кэтлин радушно улыбнулась.

– С днем рождения, Хантер, мальчик мой. – Кроуфорд Эшворт, сенатор штата, ныне друг и поверенный Хантера, широко улыбаясь, похлопал именинника по плечу. – Вы знакомы с миссис Аннабель Томпсон?

Аннабель в вызывающе открытом муслиновом платье оттенка самой светлой ружейной стали с улыбкой посмотрела на Хантера и подала руку для поцелуя.

Хантер откашлялся.

– Да, когда-то она была моей пациенткой. Рад видеть вас снова, Аннабель. Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?

– Превосходно, доктор Александер, благодарю за заботу. Как поживаете, миссис Александер?

– Прекрасно, благодарю вас. Я очень рада, что Кроуфорд вас привел.

Аннабель явно не хотелось покидать хозяев, но она вынуждена была последовать за сенатором.

– Ну и ну, Хантер, должно быть, ты действительно отличный врач. – Кэтлин лукаво улыбнулась.

– Что ты имеешь в виду?

– Миссис Томпсон буквально излучает здоровье и благополучие. Неужели она наконец настолько выздоровела, что больше не нуждается в еженедельных визитах к врачу?

– Кэтлин, она уже не моя пациентка. Полагаю, миссис Томпсон лечится у дяди Ремберта, я не слежу за его пациентами.

– Это точно, – подтвердил Ремберт Питт, подойдя к ним. – Но насчет миссис Томпсон я согласен с Кэтлин: должно быть, ты ее исцелил, потому что сейчас она крайне редко обращается ко мне за помощью.

Хантер смущенно прокашлялся.

– Дядя, возьмите себе вина и присоединяйтесь к гостям.

– Папочка, папочка! – Еще не успев выйти из коляски, в которой он приехал с Бекки, Беном и Джонни Джексонами, Скотт окликнул отца.

– Скотти!

Сын радостно помчался к отцу, размахивая над головой флагом. Хантер подхватил его на руки и усадил к себе на плечо, мальчик обнял его.

Кэтлин поцеловала сына в лоб.

– Дорогой, я по тебе соскучилась.

– Я тоже по тебе соскучился, мама.

Отойдя от сына, Кэтлин обняла подругу.

– Ну что, Бекки, мальчики, наверное, совсем вас замучили?

– Ничего подобного, – заверила Бекки, – я просто позволила им делать все что вздумается, поэтому с ними не было никаких хлопот. А сегодня утром Бен взял их на себя, и очень кстати, потому что я чувствовала себя неважно. – Она погладила свою располневшую талию.

Бен, улыбаясь, пожал руку Хантеру.

– Рад тебя видеть. Ты не можешь что-нибудь сделать, чтобы Бекки не тошнило каждое утро?

Хантер с сожалением покачал головой, все еще не спуская Скотта на землю.

– Я бы рад, Бен, но, боюсь, до конца третьего месяца беременности я мало чем могу помочь, а там тошнота сама пройдет. – Хантер взъерошил волосы Джонни.

– Папа, – перебил Скотт, – посмотри, что у меня есть!

– И что же это такое, сынок? – серьезно спросил Хантер, принимая из рук мальчика флаг.

Кэтлин взяла подругу под руку:

– Пойдем, Бекки, тебе лучше присесть.

Скотт показал отцу новый официальный флаг штата Миссисипи: дерево магнолии в центре поля и небесно-голубой флажок в левом верхнем углу.

– Очень красивый. А теперь, сынок, слезай с меня и беги, мне нужно встречать гостей.

– Хорошо, папа, только сначала угадай, где я был этим утром? – Темные глазенки Скотта возбужденно блестели.

Хантер поставил сына на ноги.

– Не знаю, скажи скорее.

– Мы с Джонни побывали в негритянском квартале, – гордо сообщил Скотт, потом схватил друга за руку, и оба с криком побежали через двор, размахивая над головой новым флагом. Проводив глазами мальчиков, Бен Джексон присоединился к жене, а Хантер вернулся к обязанностям гостеприимного хозяина.

Прием был в полном разгаре. Довольные гости фланировали по лужайке, ели, пили, смеялись, обменивались сплетнями. Счастливая ребятня носилась с радостными воплями и визгом. Нарядные дамы в новых весенних платьях прогуливались под деревьями. Мужчины, собравшись группками по два-три человека, пили шампанское и негромко беседовали. Заезжий оркестр услаждал слух гостей негромкой музыкой.

По толпе гостей прошел ропот, многие повернулись, чтобы посмотреть на запоздавшую пару, сходящую с коляски. Кэтлин и Бекки, сидевшие за одним столиком, тоже повернулись, прикрывая глаза рукой от слепящего солнца.

– Господи, это же Джулия с Калебом! – воскликнула Кэтлин. – Не может быть! Я и не знала, что они уже вернулись из Европы. – Вскочив из-за стола, Кэтлин поспешила встретить подругу детства. – Джулия, Джулия! – Она радостно рассмеялась и обняла подругу. – Дорогая, ты прекрасно выглядишь! Когда вы вернулись?

Джулия тоже засмеялась:

– Надеюсь, ты не против, что мы явились без приглашения? Мама сказала, что у вас…

– Не говори ерунды, ты прекрасно знаешь, что я очень рада вас видеть. – Кэтлин повернулась к Калебу Бейтсу, нервно теребящему в руках шляпу. – Калеб, дорогой, как я рада вас видеть!

– Спасибо, мэм. – Он усмехнулся и густо покраснел, когда Кэтлин чмокнула его в щеку.

Негритянские музыканты запели. Когда в предвечернем воздухе раздались их тягучие голоса, большинство гостей взяли тарелки с едой в руки и разбрелись по двору и веранде. Вокруг Хантера собрался небольшой кружок: Бен Джексон, Кроуфорд Эшворт и Ремберт Питт, к ним присоединились Кэтлин и Бекки. Разговор – как на любом светском мероприятии в последнее время – шел о напряженности в отношениях между Севером и Югом.

– Хантер, мы можем побить их с легкостью, – уверенно заявил Бен Джексон, – и я не сомневаюсь, что рано или поздно нам придется это сделать.

– Бен, – ответил Хантер, попыхивая длинной сигарой, – боюсь, что в вас говорит не здравый смысл, а гордость южанина. Северяне могут создать по меньшей мере двукратное превосходство в живой силе, к тому же Север обеспечивает себя всем необходимым, а мы полностью зависим от иностранного рынка. Так что блокада не даст нам ни единого шанса на победу в войне.

– Но, Хантер, – вмешался Кроуфорд Эшворт, – Англия не может обойтись без нашего хлопка. Требования экономики вынудят Британию позаботиться о том, чтобы его поток не прерывался.

– Он прав, – согласился Бен. – И англичане не ограничатся только экономической поддержкой, они окажут нам военную помощь. Им придется высадить войска, наша победа нужна им не меньше, чем нам самим.

– Я с вами не согласен, – возразил Хантер. – На мой взгляд, нам остается уповать только на то, что северянам надоест воевать, тогда, может быть, они уймутся и позволят нам иметь наше собственное правительство.

– Ошибаетесь. Они никогда не успокоятся и не позволят нам жить по-своему, они хотят отобрать у нас наших рабов и поставить Юг на колени, и настроены очень решительно. Но уверяю вас, Хантер, война будет недолгой. Если начнется война, лучшие офицеры союзной армии уйдут в отставку и вернутся домой, чтобы сражаться на стороне Конфедерации. Я уверен, что мы победим.

– Бен, вы забываете, что все ресурсы находятся у северян. Чтобы вести войну и победить в ней, у нас недостаточно продовольствия, одежды, оружия. И еще одно. Конфликт на самом деле разгорается не из-за рабства. Я лично не сторонник рабства и никогда не скрывал своих взглядов от кого бы то ни было. Кстати, сейчас Кроуфорд по моей просьбе как раз работает над документом, по которому рабы в Сан-Суси получат свободу.

– Да, это так, – подтвердил Кроуфорд. – Освобождение всех этих черномазых, которых вы тут видите, всего лишь вопрос времени.

– В таком случае вам придется как следует за ними присматривать. – Бен рассмеялся и сделал большой глоток виски. – Потому что, получив свободу, они тут же намылятся отсюда.

– Я так не думаю, Бен, – возразил Хантер.

– Честное слово, Хантер, иногда вы рассуждаете, как янки.

– Бен! – Бекки потянула мужа за руку. – Кэтлин пригласила нас на день рождения Хантера, а ты оскорбляешь именинника!

Бен высвободил руку и повернулся к жене.

– Бекки, лучше поди присядь, у тебя усталый вид.

– Но, Бен…

– Не волнуйтесь, Бекки, – с улыбкой сказал Хантер, – я не обиделся. Но вам с Кэтлин действительно лучше посидеть в тени.

Когда женщины ушли, Хантер, повернувшись к Бену, сказал:

– Я не хотел говорить при дамах, но я не желаю, чтобы вы водили Скотти в негритянские бараки.

– Хантер, мальчикам было интересно, не вижу в этом никакого вреда.

– Бен, мы знакомы пять лет, и вы прекрасно знаете, как я отношусь к рабству.

– Но здесь, на Юге, рабство – реальность жизни. Настанет день, когда и ваш сын, подобно мне и вам, станет рабовладельцем. Или вы считаете, что владеть рабами – неправильно?

– Нет, я этого не говорил. Я не знаю, правильно это или нет, я только знаю, что не хочу видеть моего сына на аукционе. Своему сыну я объясню, что рабство – это зло, а вы своего можете воспитывать, как считаете нужным.

– Благодарю покорно за разрешение, доктор Александер, я так и сделаю. Вот уж не думал, что вы так болезненно относитесь к этому вопросу. А вы точно южанин? В любом случае дать рабам свободу – просто глупость. Как только вы освободите рабов, плантация Сан-Суси перестанет существовать.

– Бен, я люблю Юг не меньше любого из вас, и я готов отдать жизнь, защищая его. Но как я уже говорил, дело тут не в рабстве. Что же касается рабов, работающих на моей плантации, то я почти уверен, что они останутся и будут продолжать работать, даже получив свободу. Кроуфорд рассказывал, что Доусон Блейкли освободил всех своих рабов много лет назад, однако ни домашние слуги, ни работники на плантации никуда не делись. Наоборот, они стали служить ему еще более преданно и даже не помышляют об уходе.

– Он прав, Бен, – подтвердил Кроуфорд. – Может, не у всех это сработает, но в случае с Блейкли определенно сработало.

– Вероятно, Доусон Блейкли платит им вдвое больше против того, что они на самом деле стоят, – бросил Ремберт Питт, поднося к губам стакан с виски.

Сидя за столиком в нескольких ярдах от мужчин, Кэтлин и Бекки поневоле слышали обрывки разговора и не могли оставаться равнодушными.

– Кэтлин, я переживаю из-за Бена. Он слишком горячится, разговаривает громче всех, боюсь, он оскорбляет Хантера.

– Не волнуйся, Бекки, – с улыбкой сказала Кэтлин, – может, Бен и рассердился, но Хантер спокоен. Я ни разу не видела, чтобы он выходил из себя. У него легкий характер, он никогда не сердится всерьез.

– Да, не хотела бы я оказаться рядом, когда он действительно выйдет из себя. Наверняка в гневе он куда страшнее, чем мой вспыльчивый Бен.

– Говорю же тебе, Бекки, не волнуйся, Хантер и голоса не повысит, – заверила Кэтлин подругу и сменила тему: – Ты заметила, что Калеб с Джулией опять ускользнули, чтобы побыть наедине? Видела ты когда-нибудь таких неразлучных молодоженов?

– Но это же чудесно, – улыбнулась Бекки. Однако молодожены не долго занимали ее мысли, она снова повернулась к кружку мужчин, где Бен заговорил еще громче, возбужденно размахивая руками.

Кэтлин посмотрела в том же направлении, но она видела только Хантера. Выражение его лица с тонкими чертами совсем не изменилось, с губ не сходила улыбка. Женщины замолчали, наблюдая каждая за своим мужем, Кэтлин невольно улыбнулась в предвкушении вечера.

– Скажи, Бекки, ну разве Хантер не замечательно выглядит в день своего тридцатилетия?

Бекки посмотрела на подругу так, словно та лишилась рассудка.

– К твоему сведению, я всегда считала, что Хантер – самый красивый мужчина во всем Натчезе. Ты что, только сейчас это заметила?

– Может быть, – с улыбкой призналась Кэтлин. Она встала. – Прости, Бекки, я хочу спросить этого «самого красивого мужчину», не согласится ли он прогуляться со мной. – Она подошла к группе мужчин. – Джентльмены, мне жаль вас прерывать, но я бы хотела на несколько минут похитить у вас именинника. – С этими словами она взяла мужа под руку.

Все рассмеялись.

– Как раз вовремя, – заметил Кроуфорд Эшворт.

– Прошу меня извинить, джентльмены, – бросил Хантер, уходя с женой.

Солнце клонилось к закату, тени удлинились. Кэтлин и Хантер молча двинулись по длинной дорожке к белой беседке. Приблизившись к небольшому семейному кладбищу, они увидели худощавые фигуры сестер Гамильтон, склонившихся над могилами Луи и Абигайль Борегар. Кэтлин и Хантер подошли ближе.

– Мисс Кэтлин, мы решили поставить над могилой вашего дорогого отца новый флаг штата Миссисипи, если вы не возражаете.

– Конечно, не возражаю, это очень мило с вашей стороны. Я уверена, папа был бы доволен.

– Надеюсь, что так, – сказала Лана. – Ваш отец был благороднейшим человеком. Мы никогда не забудем, как в двадцать пятом Натчез посетил генерал Лафайетт. Ваш отец устроил ему поистине королевский прием, мы тоже были приглашены на торжества. Да, доложу я вам, никто не умел принять почетного гостя лучше, чем ваш отец. Он был воплощением стиля и хорошего вкуса, правда, сестрица?

– Да, верно. Мистер Борегар был истинным джентльменом.

– Благодарю вас, леди, вы очень добры. – Кэтлин улыбнулась сестрам, и женщины двинулись обратно к дому, вспоминая былые времена.

– Они такие милые, правда, Хантер?

– Да, дорогая. – Хантер улыбнулся, глядя вслед удаляющимся женщинам. – Ах, Кэтлин, все это очень грустно, я никогда об этом не упоминал, но ты бы видела их дом. Он буквально разваливается. Почти вся мебель распродана, обои свисают со стен клоками, в полу огромные дыры, двери кое-как сбиты досками, чтобы совсем не рассыпались. – Хантер покачал головой. – Я не раз предлагал им прислать кого-нибудь из своих людей, чтобы провести хотя бы небольшой ремонт, но они и слышать об этом не хотят. Говорят, что у них все в порядке и чтобы я не беспокоился.

– Я и не догадывалась, что дела обстоят так плохо. Но почему же они отказываются от твоей помощи? Не понимаю.

– Полагаю, дорогая, из гордости. Гордость – это все, что у них осталось, и я не хочу отнимать у них последнее.

– Наверное, ты прав. Может, мы зря беспокоимся, они по-своему счастливы?

– Конечно, оставим эту тему. Спасибо за прием, который ты устроила в мою честь. Ценю твою заботу. Не пора ли нам вернуться к гостям?

– Пока нет, Хантер. Давай немного посидим в беседке и полюбуемся закатом.

– Дорогая, право же, мне кажется, пора вернуться к гостям.

– Хантер, ну пожалуйста, еще немножко… – Кэтлин обольстительно улыбнулась и взяла мужа за руку.

В белой решетчатой беседке Кэтлин села на садовую скамейку и похлопала по сиденью рядом с собой, приглашая Хантера. Как только он сел, Кэтлин пододвинулась ближе. Некоторое время они сидели молча в последних лучах закатного солнца.

Наконец Кэтлин улыбнулась и сказала:

– Хантер, как ты думаешь, я сегодня хорошо выгляжу?

Хантер повернулся к жене:

– Дорогая, ты всегда прекрасна.

– Нет, Хантер, по случаю твоего дня рождения, специально ради тебя я постаралась выглядеть лучше, чем обычно.

– Что ж, в таком случае сегодня ты еще красивее, чем обычно. Теперь довольна?

– Хантер, обними меня, пожалуйста.

– Кэтлин?

– Прошу тебя, обними меня.

Хантер медленно поднял руку и обнял жену за плечи.

– Так-то лучше, – с улыбкой сказала Кэтлин, любовно глядя на мужа. – Хантер, я никогда тебе этого не говорила, но ты очень красивый мужчина.

Хантер кашлянул и пробормотал:

– Кэтлин, ты меня смущаешь.

– А ты не смущайся, – прошептала она, гладя мужа по щеке.

На его красивом лице появилось напряженное выражение, однако Кэтлин потянулась к нему и поцеловала в щеку. Хантер словно окаменел. Кэтлин передвинулась так, что ее губы оказались прямо напротив его губ, потом поцеловала его еще раз и чуть отстранилась, чтобы увидеть его лицо. Лицо Хантера выражало растерянность, на щеке задергался мускул. Улыбнувшись, Кэтлин снова поцеловала его, одновременно обнимая за шею и лаская затылок.

– Поцелуй меня, – прошептала она, придвигаясь еще ближе.

Хантер вздохнул и припал к ее губам. Его губы были теплыми, чувственными, и Кэтлин целовала его с пылкой страстью, ожидая, что он обнимет ее по-настоящему, прижмет к себе. Вместо этого он отстранил ее от себя и сказал ровным голосом:

– Не надо. Прекрати.

– Но, Хантер, дорогой…

Он встал:

– Кэтлин, у нас гости.

– Ты прав, дорогой. – Кэтлин улыбнулась и тоже встала. – Продолжим позже?

– Нет. – Хантер повернулся и, не дожидаясь ее, пошел к дому. – Я больше не желаю, чтобы ты меня дразнила.

– Дорогой, я не…

Но Хантер шел не оглядываясь. Кэтлин закусила губу и расстроенно опустилась на скамейку. «Что я сделала не так? – думала она. – Как убедить его, что я хочу быть ему настоящей женой? Может, уже слишком поздно, он больше меня не хочет? Нет, не может быть, поцелуй его выдал. После того, как гости разъедутся, я попытаюсь еще раз».

Приняв решение, Кэтлин встала и поспешила назад к гостям.

Праздник затянулся допоздна. Около полуночи несколько мужчин все еще играли в покер в библиотеке, похоже, не собираясь уходить. Кэтлин вздохнула и направилась к лестнице. Хантер не играл, но стоял тут же со стаканом в руке, наблюдая за игроками.

– Пожалуй, я пойду. Дорогой, ты поднимешься? – спросила Кэтлин, положив руку ему на плечо.

– Позже, – бесстрастно ответил Хантер.

– Хантер, дружище, иди, – со смехом крикнул кто-то из гостей, – мы можем просидеть хоть до утра. Ты ведь не против?

– Нет, конечно. – Хантер тоже рассмеялся и повернулся к Кэтлин: – Иди к себе, я приду позже.

Кэтлин со вздохом стала подниматься по лестнице одна. В спальне уже ждала Ханна, чтобы переодеть ее ко сну.

– Мисс Кэтлин, как прошел прием? Вы довольны?

– Не совсем так, Ханна. Хантер остался внизу, а я хотела провести ночь с ним.

– Ничего страшного, золотко, наверное, он просто хочет дать вам время раздеться и скоро поднимется.

– Надеюсь, ты права. – Кэтлин улыбнулась. – Помоги мне раздеться: когда он придет, я хочу быть готова.

Ханна сняла с нее платье и приготовила новую ночную рубашку из золотистого атласа.

– Ну, мисс Кэтлин, если уж эта рубашка не поможет, тогда не знаю, – со смехом заметила нянька.

Спереди ночное одеяние застегивалось на пуговицы до самого горла и выглядело довольно скромным, зато сзади вырез доходил чуть ли не до талии, а с боков по обе стороны шли разрезы от подола до середины бедра. Наряд был настолько смелым, что Кэтлин покраснела и смущенно засмеялась.

– Ханна, боюсь, мне не хватит смелости показаться перед Хантером в таком виде.

– Хватит, мисс Кэтлин, хватит. Когда доктор Хантер вас увидит, он не сможет устоять. А сейчас садитесь, я распущу вам волосы. – Закончив свое дело, Ханна оставила Кэтлин одну, сказав на прощание: – Удачи, мисс Кэтлин, наверняка хозяин скоро поднимется.

Сидя в своей спальне в вызывающе открытой рубашке, Кэтлин волновалась, как школьница перед первым свиданием, и молилась, чтобы Хантер поскорее поднялся и оценил ее смелость. Устав сидеть на месте, она встала и заходила по комнате. Потом подошла к двери и чуть-чуть приоткрыла ее, чтобы услышать, когда Хантер будет подниматься по лестнице. Ждать пришлось недолго. Вскоре Кэтлин услышала, как Хантер поднялся на первую ступеньку лестницы и сказал засидевшимся игрокам:

– Джентльмены, оставайтесь, сколько хотите, еды и питья хватит до утра, а я пойду спать. Всем спокойной ночи.

Было слышно, как он поднимается по лестнице. Кэтлин приоткрыла дверь чуть шире и, затаив дыхание, стала ждать. «Хорошо бы он сам заглянул ко мне», – думала Кэтлин. Но он прошел мимо ее двери, даже не повернув головы.

– Хантер, – шепотом позвала Кэтлин, выглянув в коридор.

Он остановился и медленно вернулся на несколько шагов.

– В чем дело, Кэтлин?

– Может, зайдешь на минутку? Не можем же мы разговаривать, пока я в спальне, а ты в коридоре, – нас услышат гости.

– Прости, Кэтлин, но я не могу. Мне нужно поговорить со Скотти.

– Со Скотти? Дорогой, но он давно спит.

– В таком случае мне придется его разбудить, – спокойно сказал Хантер.

– Но зачем в такой час?

– Мне необходимо с ним поговорить, вот зачем. Что тебе нужно?

– Давай сделаем так: ты пойдешь к Скотту, поговоришь с ним, а потом вернешься ко мне.

Хантер посмотрел на жену в соблазнительном одеянии из золотистого атласа. Ее вид немедленно пробудил у него эротические мысли, но Хантер поборол себя и твердо возразил:

– Нет, Кэтлин, я не вернусь. Я пойду к себе и лягу спать. Спокойной ночи.

Не дожидаясь ее возражений, он повернулся и пошел по коридору.

Кэтлин беспомощно смотрела ему вслед, потом закрыла дверь спальни и прислонилась к ней спиной. От обиды и унижения у нее на глазах выступили слезы. Он равнодушно отверг ее, когда было совершенно ясно, чего она хочет! Подавленная, Кэтлин побрела к кровати и взяла с подушки хрупкую коробочку, обернутую в золотую бумагу, – ее подарок Хантеру. Она собиралась подарить его, когда они останутся наедине. Прижимая к груди подарок, Кэтлин упала на кровать и расплакалась, не заботясь о том, что слезы испортят красивую обертку.

Хантер на цыпочках вошел в детскую. Скотти крепко спал, раскинув руки над головой, одна нога, как обычно, свисала с кровати. В одной руке он держал флаг. Хантер улыбнулся и пододвинул к кровати стул.

– Скотт, Скотти, – шепотом позвал он.

Мальчик что-то промычал во сне. Хантер вынул у него из руки флаг и сказал громче:

– Скотт, это папа. Проснись, сынок.

– Папа? – Скотт открыл глаза и сел. – Что случилось?

– Ничего серьезного, дорогой. Просто я не успел сказать тебе спокойной ночи.

– Спокойной ночи, папочка. Я люблю тебя. – Скотт обнял отца за шею, потом снова лег.

– Я тебя тоже люблю, Скотти. Дорогой, я хотел с тобой кое о чем поговорить, можно?

– Конечно, папа.

– Помнишь, ты говорил, что утром вы ходили в негритянский квартал?

– Да, мы ходили втроем: мистер Джексон, Джонни и я.

– И что ты там видел?

– Там продавали черномазых.

Хантер вздохнул, но улыбнулся сыну.

– Дорогой, эти люди – негры, никогда не называй их черномазыми. И ты прав, их действительно продают. Но это неправильно. Я не хочу, чтобы ты снова туда ходил. Пообещай, что этого больше не будет.

Озадаченный Скотт недоуменно воззрился на отца.

– Обещаю, папа.

– Вот и хорошо, Скотти. Запомни, человек не должен быть собственностью другого человека. Понимаешь? Тебе бы ведь не понравилось, если бы ты или я кому-то принадлежали?

– Нет, папа, это было бы ужасно.

Хантер улыбнулся:

– Ты прав, сынок, и я тебе обещаю, что мы никогда не будем никому принадлежать. А сейчас закрывай глазки и спи. Я люблю тебя.

Хантер склонился над кроваткой и поцеловал сына в смуглый лоб.

– Папочка, – прошептал Скотт, – я хочу быть как ты. – Мальчик повернулся на бок и почти мгновенно заснул.