Дай мне шанс

Глава 19

Осталось всего три дня до начала съемок, и у Тома наступила нелегкая пора. Алан Дэй, его коллега в Боготе, звонил теперь регулярно, сообщая, что заявления Галеано принимают все более угрожающий характер. Тревожные предупреждения он получал и от других репортеров из Колумбии, а также от отвратительных типов, утверждавших, что они здесь, в Лос-Анджелесе, работают на картель «Толима». Весьма вероятно, так и было, и он уже заявил одному из них, изо всех сил пытавшемуся вывести его из себя, что не собирается никого убеждать в необходимости сворачивать съемки.

К его удивлению, негодяй, который находился на линии, не сыпал проклятиями от себя лично — мол, ему не важно, выйдет ли фильм, он всего-навсего пытается спасти шкуру Чамберса.

— А почему ты так печешься о моей шкуре? — спросил Том.

— Просто я такой парень, — ответил тот. — Не хочу видеть, как ты сдохнешь. Я ничего не имею против тебя, так почему бы мне о тебе не побеспокоиться? Не в твоих интересах продолжать это дело.

— Хорошо, спасибо за звонок. Есть ли номер, по которому я могу связаться с тобой?

В трубке раздался смешок.

— Разве я похож на идиота, мистер Чамберс? — поинтересовался неизвестный доброжелатель.

— Откуда я знаю? Я никогда тебя не видел, — ответил Том. — И если повезет, то никогда и не увижу.

— Я тоже на это надеюсь, — услышал он в ответ. — Но некоторые люди, с которыми ты работаешь, уже меня видели. Я пытался остеречь их так же, как и тебя. Но кажется, это бесполезно.

Голос затих. Чамберс повесил трубку и немедленно набрал номер.

— Алан? — сказал он, быстро соединившись с Боготой. — Это Том. Есть какие-нибудь новости?

— Да. Я послал тебе по электронной почте, — ответил колумбийский журналист.

— Я еще не смотрел ее. — Том почувствовал, как зачастило сердце. — Скажи мне.

— Ну, как ты знаешь, Галеано не сильно радуется, — начал Дэй. — Особенно он бушевал в последние пару дней. А сегодня утром по электронной почте я получил сообщение: «Мы неоднократно доводили до сведения сеньора Чамберса, что некоторые бизнесмены в Боготе возражают против запуска в производство его фильма. Имена так называемых убийц неверны, и мы заявляем ему, что, если работа над картиной к концу сегодняшнего дня не будет прекращена, мы будем вынуждены принять решительные меры».

Во рту у Чамберса пересохло.

— Это все? — спросил он.

— А ты хочешь большего?

— Что, ты думаешь, он предпримет?

— Ну, во-первых, — начал Дэй, — он вчинит иск на астрономическую сумму. — Он вздохнул. — Не думаю, что кто-нибудь даст хотя бы кусок дерьма за Молину, но мальчики Сапата — плоть и кровь Галеано, и за их спасение он готов заплатить. Как утверждают слухи, они только следовали указаниям Молины.

— Как же! — воскликнул Чамберс с отвращением. — Ты видел фотографии? Похоже, что там кого-то принуждали, кроме Рейчел?

— Я только передаю то, что слышал, — проговорил Дэй. Потом на другом конце линии раздался какой-то шум, и он добавил: — Ублюдки. Проклятые «жучки».

— Ты же знаешь, я не могу остановить работу над фильмом, — заявил Чамберс скорее тем, кто подслушивал, хотя это и была чистая правда. — Это не в моей власти. Даже если бы я захотел, то все равно не смогу.

— Это уж точно, — согласился Дэй, — с тех пор как пошли деньги на фильм, ты потерял контроль над ситуацией. Я знаю, как работает Голливуд. Держу пари, у тебя не больше власти, чем у использованного фаллоимитатора.

— Меньше, — поправил Чамберс. — Я говорил тебе об этом еще несколько недель назад. Может, эти тупоголовые не понимают по-английски? Как насчет того, чтобы перейти на испанский?

— Мы уже так делали в прошлый раз. Помнишь, мы говорили по-испански?

— Точно, мы так и поступали, — подтвердил Том. — Ну и какого черта тогда они осыпают нас своими угрозами? Или ребятишек Сапата больше нечем защитить?

В ответ раздалось хмыканье.

— Ты можешь найти телефон, который не прослушивается? — спросил Том.

— Без проблем, — отозвался Дэй. — Я перезвоню в пределах часа.

Чамберс повесил трубку и зашагал взад-вперед по комнате, по дороге завернув к мини-бару. Новость, что агенты «Толима» еще с кем-то контактировали, встревожила его.

Через полчаса, вспомнив об электронной почте, Чамберс включил компьютер. Через несколько секунд сообщение Дэя возникло на экране. Пока его глаза скользили по строчкам, зазвонил телефон.

— Том? — Это был Алан.

— Я. Как раз просматриваю почту. Что они собираются делать конкретно? Ты предполагаешь, какую пакость они задумали?

Его собеседник молчал, и Чамберс отчетливо представил себе его крупное, с острыми чертами, лицо и копну черных волос.

— Наподобие того, что они проделали с Рейчел? — наконец раздался голос журналиста.

Том похолодел. Он не допускал подобной мысли, но Дэй попал в точку, и Том тотчас подумал о двух дорогих для него женщинах. Сэнди и Эллен. Наиболее вероятная цель — Эллен, если они действительно намерены идти по этому пути.

— Возможно, — продолжал Дэй. — Даже очень. Это намного эффективнее, чем угрожать тебе. А у тебя уже были какие-то намеки на это?

— Мне только что звонил один чурбан.

— Тот, который заявил, что не хочет тебя убивать?

— Да. Он говорит, что пытается еще кого-то облагодетельствовать. И спасти.

— О, настоящий Робин Гуд! — оценил Дэй. — Что-то мне это не нравится. Ты предполагаешь, на кого у них могут быть виды?

— Он никого не назвал, но у меня есть кое-какие мысли.

— И кто, по-твоему, может их интересовать?

— Эллен. Как исполнительный продюсер, соавтор и мой близкий друг.

— Ты забыл упомянуть еще об одном ее свойстве. Она прежде всего женщина. Они уже подловили тебя однажды на этом и теперь целят наверняка.

— Господи Иисусе, — пробормотал Том. Он почувствовал озноб, который приходил всегда, когда он имел дело с колумбийскими картелями.

— Тебе надо поговорить с кем-то из властей, — посоветовал Дэй. — У кого есть власть, чтобы пресечь это.

Майкл напряженно смотрел на Чамберса через стол, внутри у него клокотала ярость, и он тратил все силы, чтобы сдержаться и не выплеснуть ее наружу. Слава Богу, Эллен хотя бы не полетела в Мексику! Она собиралась на пару дней, но теперь уж точно не поедет.

— Я знаю, я должен был сказать тебе об этом раньше, — продолжал Том, — но, клянусь Богом, мне в голову не приходило, что они начнут преследовать кого-то, кроме меня. Но прежде чем мы начнем паниковать, давай вспомним, что у меня нет никаких сведений о том, что у них виды на Эллен. Это лишь предположение, возможность. Она упоминала о каких-нибудь звонках или о чем-то необычном в последнее время?

Майкл покачал головой. Это чистое сумасшествие, безумие. В его душе воцарился хаос, все перемешалось, развалилось на отдельные фрагменты из-за того, что он чувствовал по отношению к этому человеку и что тот говорил ему. Это касалось не только Эллен, хотя это определенно самое худшее из всего услышанного, но еще и угроза фильму, компании, их репутации, инвестициям, будущему…

— Я ожидаю известий от этого парня из Боготы, — проговорил Чамберс. — Его зовут Алан Дэй. Он независимый британский репортер. Псы Галеано связываются с ним по электронной почте. Хорошо бы, они проявились со своими туманными ультиматумами, прежде чем что-то на самом деле случится, это помогло бы нам сориентироваться.

Майкл поднял трубку:

— Мэгги, закажи билет моей матери и Робби на ближайший рейс в Лондон. Потом соедини меня с Россом Шерманом из департамента полиции. Где Эллен?

— Поехала к доктору. Она должна быть здесь с минуты на минуту.

— Скажи ей, что я хочу ее видеть, как только она появится, — бросил Майкл.

— Каковы шансы приостановить работу над фильмом? — поинтересовался Чамберс. Ему необходимо было спросить об этом, хотя он сам знал ответ.

— Ни единого.

Том кивнул. Он надеялся, что Майкл еще что-то добавит, но, подумав, понял: он больше не дождется никаких слов. Поэтому он задал еще один вопрос:

— Я полагаю, незачем говорить, что я хочу, чтобы этот фильм вышел?

Майкл встал, засунул руки в карманы и подошел к окну. Чамберс смотрел на него и молил Бога, чтобы нашелся способ хоть как-то ему помочь, облегчить тяжелый груз проблем, свалившихся на него в последнее время. А он, его друг, только увеличивает количество неприятностей и опасностей, угрожающих разбить жизнь Майкла вдребезги. Его семья разваливается, потому что жена носит в своей утробе ребенка, отцом которого он может и не быть, да плюс бедствия, маячившие на горизонте… Окажись на его месте любой другой, он, вероятно, сломался бы, но где пределы выносливости Майкла, сколько еще выдержат его плечи?

После продолжительного молчания, сам не зная почему, Том сказал:

— Наверное, я должен сообщить тебе, что знаю о ребенке.

Он напрягся в ожидании ответа, но прошло некоторое время, прежде чем Майкл наконец повернулся. Взгляд его был таким, что надолго запечатлелся в памяти Тома.

— Не знаю, что говорила тебе Эллен, — продолжил он, — но ты должен знать, что…

— Я не хочу обсуждать это, — перебил его Майкл.

— Возможно, ты и прав, — ответил Чамберс, — но она твоя жена, парень, и не важно, в чем ты сомневаешься, не важно, как трудно тебе с ней, но ты должен вернуть ее назад. Сейчас. Если ты не сделаешь этого…

Взгляд Майкла заледенел.

— Какого черта ты лезешь в мою личную жизнь? — бросил он.

— Если ты не сделаешь этого, — упорствовал Том, — ты можешь оказаться в настоящем аду гораздо быстрее, чем положено. Послушай того, кто знает и кто вовремя не поторопился, и ценой этому стала жизнь женщины, которую он любил. Ты этого хочешь? Хочешь провести остаток дней с чувством вины, которое грызет тебя изнутри, словно рак, и разрывает на части, а ты не можешь чувствовать себя мужчиной, потому что сам лишил себя этого звания? Поверь, Майкл, оно всегда с тобой, оно не дает спать по ночам, не дает думать и дышать, зато постоянно напоминает, что ты мог сделать и не сделал. В конце концов начинаешь думать о том, как хорошо бы вообще прекратить эту жизнь. Неужели ты этого хочешь? Потому что, черт побери, именно в этом направлении ты сейчас и двигаешься.

Несмотря на регулярные звонки из Боготы и в Боготу и почасовые проверки в Интернете, прошло больше недели, прежде чем люди Галеано снова дали о себе знать. В Мексике уже приступили к съемкам, а в Штатах и Лондоне торопились увидеть отснятое. У Теда Форгона также возник внезапный интерес к картине. Он прибыл в просмотровый зал и, хотя фыркал и скрежетал зубами, высмеивая все на свете, вынужден был признать, что весьма трудно ругать то, что им продемонстрировали.

После разговора с полицией Эллен никуда больше не ездила без личного телохранителя. Она вернулась домой несколько дней назад, только после того как Робби и Клода улетели в Лондон. Она все еще не была полностью убеждена, что анонимный «доброжелатель» говорил об угрозе ее жизни, но поскольку Майкл настаивал на охране, она уступила.

Ее возвращение домой не разрешило всех проблем в их отношениях, но жизнь под одной крышей, конечно, могла им помочь. Они спали в одной кровати, но никогда не занимались любовью, не касались опасных тем и всерьез не обсуждали будущее.

В сценарии ничего не говорилось про дождь, и Том уверял режиссера, что в день, когда похитили Рейчел, небо оставалось голубым и ясным. Но после краткого спора под тентом грузовика было решено, что похищение произойдет при сильном ливне. Если ливень закончится раньше, чем отснимут эпизод, то возьмется за дело парень, отвечающий за спецэффекты, а если дом для заложницы не будет соответствовать задуманному, то и тогда этот парень все уладит. Пока что остов сруба тащили через ворота, а подле чернеющего грязью склона мокли под дождем сотня, а то и больше людей.

Начали репетировать трюки — три автомобиля с нарастающей скоростью летели вниз, к обрыву. Вот два из них — уже вблизи проселочной дороги, главное — вовремя остановиться на самом краю канавы. В машинах только каскадеры. Мэтти и актеры, задействованные в сцене похищения, все еще сидят в теплых сухих трейлерах.

Для следующего фрагмента понадобились полдюжины грузовиков разных размеров, автомобили из автосалона Картахены, лошади, двери и автобус. Многочисленные ассистенты и реквизиторы бегали под дождем, кричали в мегафоны и безумно жестикулировали, а Сэнди наблюдала за Томом, втиснувшимся рядом с ней под тент вместе с Виком Уорреном и аппаратурой. Они отсюда по монитору наблюдали за происходящим: главная камера сейчас была нацелена на «автомобиль Рейчел».

Когда они наконец подготовились к съемке, свет уже почти ушел, но Вик Уоррен так и сиял. Предсумеречная серость нагнетала атмосферу, придавала сцене большую напряженность, вселяла тревогу, не то что яркие полуденные краски. К тому же пошел дождь.

Теперь Вик решил снимать ночью, а дождливая и ветреная ночь еще лучше, чем просто ночь.

Сэнди, намокшая под дождем, побежала к трейлеру.

Тепло приняло ее, словно нежные объятия, Сэнди сбросила с себя плащ и шляпу, потопала ногами и взяла полотенце, которое Том уже протягивал ей.

— Иди сюда, — сказал он, когда она начала вытирать волосы, и, притянув ее к себе, принялся за дело сам. — Ты промокла насквозь, — констатировал он. — Почему бы тебе не принять душ, я уверен, Мэтти не станет возражать.

Сэнди посмотрела на него и засмеялась, увидев его вытянутое лицо.

— Я плохо выгляжу? — поддразнила она.

Он кивнул и повел ее к зеркалу.

Сэнди издала стон: мокрые волосы свисали сосульками, а тушь аккуратными потеками переместилась с ресниц на щеки. Свитер и джинсы прилипли к телу, хотелось снять их, но она не была уверена, стоит ли это делать.

— Том… — тихо проговорила она.

Он посмотрел ей в глаза, и она утонула в их спокойном обаянии и силе. Жаль, она не разделась сразу, как вошла в трейлер, нагота провоцирует близость, вот тогда бы она смогла в полной мере посочувствовать его одиночеству. Он понял бы, как сильно нуждается в любви и какую силу может почерпнуть в ней.

— Я хочу сказать тебе кое-что, — начала она, чувствуя, как кровь приливает к щекам. — Ну, в общем, мне нелегко об этом говорить. Возможно, тебе это не нужно, но на всякий случай знай… это тебя ни к чему не обяжет… такое может случиться и между друзьями. — Она коротко засмеялась. — Не потому что я не могу себя сдержать…

Сэнди остановилась, когда его пальцы прикоснулись к ее губам, и подняла на него испуганные глаза.

— Я понял, что ты пытаешься сказать, — мягко проговорил он, — не думай, будто я не оценил этого или не считаю тебя привлекательной. Это не так. Ты красивая женщина, Сэнди, хотя иногда сама этого не осознаешь.

— Но…

— Нет, выслушай меня, — перебил он. — Я слишком хорошо к тебе отношусь, чтобы воспользоваться твоим предложением. Независимо от того, что ты говоришь, я не считаю для себя возможным согласиться. Потому что, Сэнди, дальше ведь ничего не будет.

— Почему ты так уверен? — возразила она.

— Я знаю.

Сэнди почувствовала, как вспышка желания пронзила ее. Она так отчаянно пыталась заставить его понять, как хорошо полюбить снова и что это единственное лекарство, способное его излечить. Но она не находила слов, чтобы убедить Тома Чамберса в том, в чем сама не сомневалась ни секунды.

Словно прочитав ее мысли, он сказал:

— Сэнди, я знаю, тебе будет трудно это выслушать, но я должен объяснить. Мои слова столь же искренни, как и твое предложение. — Он снова нежно коснулся ее лица, погладил розовую округлость щеки. — Между нами ничего большего не может быть, и это не из-за Рейчел или моих чувств к ней. Это из-за нас с тобой, из-за того, какие мы и какова у каждого из нас жизнь. — Он умолк, взгляд его был печален. — Я не люблю тебя, — проговорил он. — И не хочу лгать. Проще всего было бы затащить тебя в постель и заниматься любовью всю ночь до утра. Но это не то, чего ты заслуживаешь. С тобой должен быть тот, кто будет любить тебя. У меня к тебе не те чувства, Сэнди. Видит Бог, я бы хотел, но их нет.

Огонь сжигал ее сердце, она стояла, опустив голову, и ей хотелось только взять и умереть или вернуться обратно на несколько минут, прежде чем они все это сказали друг другу. Избежать позора, не слышать его слов, которыми он отверг ее, и теперь она задыхалась, пронзенная и пригвожденная ими. Она сделала все, что могла, но все напрасно, ничто не сработало. Она изменила взгляды, стиль одежды, она даже думать стала иначе, но этого недостаточно. Так что же надо сделать, чтобы он захотел ее? На миг, на один краткий момент она вспомнила один из недавних уроков: перестань желать, и все будет твоим. Но сейчас эта мудрость не принесла облегчения.