Дай мне шанс

Глава 25

Майкл стоял в дверях и наблюдал за людьми в белых халатах, окружившими кровать. Эллен смотрела на него, пытаясь улыбнуться, в ее глазах стояли слезы. Она пришла в себя несколько часов назад, а до этого весь вчерашний день дрейфовала в забвение и обратно, бормоча что-то и хватая его за руку, прежде чем снова ускользнуть в темноту. Он отходил от ее постели, только чтобы уступить место докторам.

Она уже достаточно долго дышала сама, и теперь ей хотелось поговорить. Для этого надо было удалить трубку, и именно этим сейчас и занимался врач.

— О’кей, — сказал он, — вы можете покашлять?

Эллен кивнула. Лицо ее все еще было пугающе бледным, но она держала глаза открытыми, и Майкл, наблюдая за ее общением с доктором, с трудом сдерживал свои чувства.

— Осторожно покашляйте, — попросил доктор.

Эллен вздохнула, затем откашлялась, врач легонько дернул трубочку. Руки Эллен сжались. Она попыталась покашлять еще, и после двух или трех попыток трубочка выскочила.

Поздравления. Кашель. Эллен промыли рот, ее осмотрели и наконец оставили одну с Майклом.

Он подошел к постели жены и почувствовал, как слезы неудержимо устремились к выходу.

— Привет, — сказал он.

Она улыбнулась, попробовала ответить, но ничего не получилось.

Майкл наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Из носа все еще торчала трубка, Эллен окружали еще всякие другие приборы, и следовало соблюдать крайнюю осторожность. Но сейчас не было ничего важнее, чем почувствовать ее губы под своими губами и прикосновение ее руки. Вот и все, что ему было нужно.

— Мне нравится твоя борода, — не сказала, а прокаркала Эллен.

Майкл улыбнулся и поцеловал ее ладонь.

— Ты выглядишь ужасно, — заметила она. Ее голос звучал настолько слабо, что он с трудом разбирал слова.

— А ты выглядишь замечательно, — ответил он.

— Можно мне увидеть ребенка?

— Доктора сказали, что через пару часов.

На лице Эллен отразилось разочарование.

— Расскажи мне о нем побольше, — попросила она.

Майкл усмехнулся.

— Ну, — начал он, — парнишка выглядит гораздо лучше, чем неделю назад. Тогда он был страшненький. Теперь уже больше похож на человека.

Эллен улыбнулась, а на подушку капнула слеза.

— Его уже отключили от респиратора, его легкие в порядке, — продолжал Майкл. — И сердце тоже. Знаешь, мне кажется, он не слишком-то благоразумный. Ему не понравилось в интенсивной терапии, поэтому его перевели в среднюю.

Она с трудом проглотила комок в горле.

— Там ему хорошо?

Он кивнул.

— У него уже есть имя?

— Пока нет. Я решил дождаться тебя. Но сегодня утром я его предупредил, что если он не перестанет безобразничать, то назову его Джаспером.

Эллен фыркнула.

— Он мною недоволен, — заявил Майкл, — я плохая кормилица. Он не прав, я стараюсь как могу, но ему не нравятся мой халат и маска, в которые мне приходится облачаться при этом.

Эллен прикусила губу.

— Я ужасно хочу его увидеть, — прошептала она. — Я хочу посмотреть, как ты его кормишь в своем халате и маске.

— Не волнуйся, увидишь, — пообещал Майкл.

В комнату вошли ее родители, и он отошел от кровати, пропуская отца Эллен.

— Привет, папа, — проговорила она, когда он взял ее за руку.

Крупный, всегда шумный великан-фермер пытался заговорить, но от избытка чувств слова застряли в горле.

Майкл посмотрел на тещу, она улыбнулась, стиснула его руку и шагнула вперед.

— Привет, дорогая, — проговорила она, и на ее утомленном лице появилось такое облегчение, что, казалось, оно помолодело на много лет. — Как ты себя чувствуешь?

— О’кей, — ответила Эллен. — Немного больно, но это не страшно. Я только хочу увидеть малыша.

— У тебя замечательный сын, просто великолепный, — заметила мать с улыбкой. — Мы с папой по-настоящему гордимся.

Отец Эллен неожиданно тихо всхлипнул.

Эллен стиснула его руку и тоже заплакала.

— Я люблю тебя, папа, — прошептала она.

Он кивнул, потом еще раз. Все они знали, какой драгоценностью она являлась для него, единственный ребенок, дочь, он любил ее так сильно и так боялся, что с ней случится что-то ужасное.

— Пойдем, не надо утомлять ее, — сказала Нина мужу.

Фрэнк встал, но Эллен удержала его руку.

— Не уезжайте домой, — прошептала она. — Пожалуйста, побудьте еще в Лос-Анджелесе.

— Мы никуда не уедем, пока ты не вернешься домой вместе с ребенком, — пообещал отец.

Эллен повернула голову, чтобы найти глазами Майкла.

Когда родители ушли; она продолжала плакать, слезы ручейками текли на подушку.

— Все хорошо, любимая, — проговорил он. — А теперь успокойся. Дыши. Все будет в порядке.

— О, Майкл, мне жаль. — Слезы душили ее. — Мне так жаль.

— Эй, — засмеялся он. — Не о чем жалеть.

— Я должна была тебе сказать, — продолжала она. — Я должна была сказать сразу, что ребенок твой. Ты заслуживал этого. О, Майкл, мне так жаль!

— Любимая, теперь это не имеет никакого значения. Это не важно, — ответил Майкл. — Главное, что вы оба с малышом живы и скоро будете совсем здоровы.

— И я утаила от тебя, что мне угрожали, — не унималась Эллен. — Кто-то звонил мне. Какой-то неизвестный приказывал прекратить съемки. Я не стала говорить, потому что не хотела тебя волновать. У тебя было так много… и ты мог потерять все… О Боже, сколько я наделала ошибок, столько всего бестолкового… и я люблю тебя так сильно.

— И я люблю тебя, а ты дурочка, что боялась волновать. Ты для меня важнее всего на свете. Но теперь это уже в прошлом, а нам нужно смотреть в будущее.

Ее глаза пристально всматривались в лицо Майкла, долго, неотрывно, ее взгляд был полон любви. А потом сон сморил Эллен, и она заснула, так и не отпустив его руку.

Он сидел рядом до тех пор, пока не пришла медсестра и не выставила его мягко за дверь. Ему самому надо отдохнуть, намекнула она, и хотя она ему об этом не сказала, ему надо принять душ и совершенно точно — побриться.

Чамберс взял такси от аэропорта в Лос-Анджелесе, не уверенный, надолго ли останется в городе. Наверняка его гостиничный счет больше не будет оплачивать «Уорлд уайд», поэтому он снял во «Временах года» комнату, а не апартаменты и приказал швейцару принести вещи, оставленные на хранение.

Вечерело. Том устал и проголодался, ему отчаянно хотелось выпить в чьем-нибудь обществе. Но он знал, что не пойдет на поиски компании: слишком свежи в памяти события прошлой недели, чтобы рисковать далеко уходить из номера. Кроме того, единственный человек, с которым ему хотелось бы поговорить, — это Майкл, но ему сейчас он не мог позвонить. По крайней мере Эллен выкарабкивалась, как он узнал из сводки новостей, а потом им с Майклом придется о многом поговорить — и о ребенке, и о бесславном конце фильма, — от этого никуда не уйти.

Он подумал и решил еще раз позвонить Сэнди в лондонскую квартиру. Он уже пытался выйти на след Сэнди, чуть раньше, во время остановки в Майами, но ни Неста, ни коллеги по агентству не знали, где она. Они не получали от нее никаких известий уже больше недели, но Неста надеялась, что теперь, когда с колумбийской угрозой покончено, она вот-вот вынырнет на поверхность.

Казалось, каждый улыбался Майклу, когда он шел по коридору шестого этажа, к отдаленной палате, куда теперь перевели Эллен. Он пребывал в такой эйфории, что готов был пожать руку каждому и даже обнять, если бы так не спешил к Эллен.

Ей становилось все лучше и лучше, теперь она могла сама умыться и привести себя в порядок, простуда, неожиданно напавшая на нее, тоже осталась в прошлом. Появился реальный шанс, что она окажется дома к выходным, а это — событие, достойное фейерверка, духового оркестра и многочисленных бутылок шампанского. Но поскольку к такому празднеству Эллен была физически не готова, их матери решили устроить семейный обед, и теперь его кухня превратилась в запретную зону для любого, кто не был самоубийцей. А поскольку Майкл и Фрэнк относились к числу нормальных мужчин, то они предпочитали умирать с голоду или питаться за пределами дома.

Заметив Майкла, одна из медсестер тотчас встала и пошла проводить его к Эллен.

Эллен сидела в кровати, держа сына, она кормила его, с обожанием глядя на маленькое личико. Вокруг не осталось никаких приборов, только телевизор под потолком, ночной столик был уставлен цветами, а из окна открывался неплохой вид на гору Санта-Моника. Здесь командовал их сын, которого уже накануне выписали из больницы, теперь он присутствовал тут на правах почетного гостя, пока Майкл отправился за сюрпризом для Эллен.

Услышав звук открывающейся двери, она обернулась и тут же расхохоталась, увидев Майкла, сражавшегося с огромным растением в горшке.

— Это не от меня, — торопливо объяснил он, внося сей куст в палату.

Эллен нахмурилась и уже собралась спросить, но Майкл приложил палец к губам.

— Сюрприз! — объявил он.

Эллен посмотрела на дверь и чуть не задохнулась от радости, увидев выныривающего из-за косяка смущенного Робби.

— О, мой дорогой! — закричала она, раскрывая ему объятия. — Как ты сюда попал? Когда ты приехал? Дай мне посмотреть на тебя! Я так по тебе скучала.

Успокоенный таким приемом, Робби посмотрел на отца и направился к кровати.

— Мне не разрешили привести Спота, — заявил он, искоса глядя на младенца.

— О, не расстраивайся, — засмеялась Эллен. — Я скоро его увижу. Хочешь залезть сюда, ко мне? Тогда разглядишь его получше. Это твой брат, ты знаешь?

Мальчик кивнул и поднял синие глаза на Эллен. Он был так торжествен и взволнован, что она оглянулась на Майкла, желая понять причину.

— Мне надо пойти поговорить с доктором о страховке, — сообщил он. Я скоро вернусь.

Удивленная внезапным уходом Майкла, Эллен повернулась к Робби:

— Так ты заберешься сюда?

Он кивнул и уселся на покрывало рядом с ней.

— Можно тебя поцеловать? — спросила она, и он, не отрывая глаз от младенца, снова кивнул. Эллен обняла его и с удовольствием поцеловала. — Я так счастлива, что ты здесь! — воскликнула она. — Это самый большой сюрприз для меня.

Робби не отвечал, явно очарованный братом.

— Он тебе нравится?

— Да, он о’кей, — ответил мальчик.

Эллен улыбнулась.

— Когда же ты приехал? — спросила она. — Я так рада… Такой замечательный сюрприз, это растение просто чудесное. Самое лучшее из всех, которые у меня когда-нибудь были. Пристроим его в саду, когда вернемся домой.

— Папа тоже так сказал, — проговорил Робби. Потом повернулся и посмотрел на Эллен. — Извини, я был такой противный, — внезапно признался он. — Я не хотел, чтобы ты жила с нами. А папа стал таким несчастным, когда ты ушла. Я знаю, я виноват, но папа говорит, что ты на меня не сердишься…

— О, Робби, — вымолвила Эллен сквозь слезы, — ты не виноват, милый, не надо так думать. Ты просто не понимал, что происходит. Ты хотел, чтобы рядом была твоя мама, это понятно, потому что она любит тебя, очень любит, и я знаю, ты тоже ее любишь.

— Я люблю маму, но и тебя я тоже люблю.

— О! — Она снова поцеловала его. — Ты — мой большой мальчик, мой самый лучший мальчик. А это — мой маленький мальчик, еще один мой самый лучший мальчик.

Робби снова повернулся к брату.

— Он может спать в моей комнате? — поинтересовался он.

— Когда немного подрастет. А если ты будешь им сыт по горло, мы переселим его туда, где сейчас бабуля. Вдруг он будет тебе мешать, когда придут твои друзья?

— Да, — согласился Робби. — Я думаю, Спот полюбит его.

— Надеюсь, что так и будет, — кивнула Эллен.

— Так, что вы тут делаете? — Майкл вошел и уселся на край кровати. — Вы поговорили? — Он посмотрел на Робби.

Робби еще теснее прижался к Эллен.

— И что ты думаешь о малышке? — поинтересовался Майкл.

— Он славный, — ответил Робби, — а как его зовут?

Майкл и Эллен переглянулись. Затем Эллен повернулась к Робби:

— А почему бы тебе не выбрать ему имя?

— Не спеши, вспомни собаку, — предостерег Майкл.

— О Боже, — тихо вздохнула Эллен.

— Перестань, пап! — рассердился Робби. — Я не собираюсь называть его Спотом.

— Уже легче, — прокомментировал Майкл. — Так что ты можешь предложить?

— М-м-м… А как насчет того, чтобы назвать его Марвин?

— Марвин! — в отвращении завопил Майкл. — Ни за что!

Робби оглянулся на Эллен, которая сморщила нос и быстро дала ему подзатыльник.

— Ладно, — взволнованно закричал Робби, — почему нам не назвать его Деррик…

— И Дерриком я его не назову, — заявил Майкл.

Эллен наклонилась и прошептала что-то Робби в ухо.

— О да, да, — ответил Робби, хлопая в ладоши. — Давайте назовем его… Как? — сказал он и снова повернулся к Эллен.

Майкл впился в нее взглядом.

— Это обман, — обвинил он.

Эллен засмеялась и снова прошептала что-то Робби на ухо.

— Гэлен? — шепотом переспросил он.

Она кивнула.

— Никогда не слышал такого имени, — признался Робби.

— Точно. Никто не слышал такого смехотворного имени, — согласился Майкл.

— Это ирландское имя, — пояснила она.

— Коннор намного лучше. Тебе не кажется? — спросил он Робби.

Робби взглянул на брата, потом на Эллен.

— Коннор Маккен, — с чувством произнес Майкл. — Неплохо звучит, как вы думаете? Лучше, чем Гэлен Маккен. Это вообще не работает. Его будут звать Гэй или Лен.

Младенец пукнул. Робби расхохотался.

— Видите, он согласен со мной, — настаивал Майкл.

— Как ты думаешь? — спросила Эллен Робби. — Гэлен или Коннор?

— Он назовет Гэлена, тебе на радость, — вмешался Майкл. — Скажи ей, что тебе больше нравится Коннор. Это хорошее имя.

— Тебе больше нравится Коннор? — переспросила она.

— Я думаю, да, — проговорил мальчик.

— Тогда он — Коннор, — объявила Эллен, и малыш громко рыгнул, словно поддерживая решение брата.

Немного позже Клода и Нина приехали в больницу, чтобы забрать обоих внуков, а Майклу пришлось ехать в офис, чего очень не хотелось.

С тех пор как прогремел выстрел, он не имел никаких дел с Тедом Форгоном. Он не знал, послал ли этот человек цветы Эллен, интересовался ли здоровьем ребенка. Он не мог представить себе Форгона, озабоченного подобными мелочами, и слава Богу, поскольку меньше всего Майклу хотелось, чтобы Тед Форгон лез в дела его семьи. Но сейчас вопрос был в другом.

Речь шла об акциях «Уорлд уайд», ему нужно изучить контракты, которые подписали члены персональной команды Форгона, продолжающей съемки после увольнения Вика Уоррена. Судебный процесс по иску Уоррена — капля в море подобных, которые так и посыплются в результате вмешательства Форгона. Майкл полагал, что он мог бы убедить Вика забрать иск при условии, что выкинет Теда Форгона из картины.

Но важнее всего сейчас узнать, где находится Том Чамберс и хочет ли он еще иметь с ними дело. Том все еще обладал правами на сюжет, хотя сценарий, естественно, принадлежал «Уорлд уайд». Нет вопросов, в сценарии все оставалось по-прежнему, но придется добавить сцены, произошедшие в Колумбии, их надо включить в конец фильма. Без разрешения Тома это невозможно.

Проведя три часа со своими адвокатами и успешно избежав встречи с Форгоном, Майкл возвратился к машине и, подчиняясь внезапному импульсу, поехал во «Времена года», По слухам, Чамберс вернулся, хотя до сих пор и не позвонил. Он, вероятно, задумал уже отъезд на какую-нибудь другую войну или в бедствующую страну, о которой необходимо рассказать всему миру. Несмотря на все возникшие между ними сложности, Майкл не радовался его отъезду и, уж конечно, не хотел расстаться с Томом сейчас, тем более что Тому в последнюю неделю пришлось несладко.

Выяснив, где остановился Чамберс, Майкл поднялся на лифте и повернул к нужному номеру. Перед дверью он секунду поколебался.

— Привет, — сказал Том, открыв. — Рад тебя видеть.

— Я тоже рад, — ответил Майкл, пожимая протянутую руку. Он был поражен темными кругами под глазами Чамберса, его худобой, которая делала его моложе и старше одновременно. И все же Том был в весьма хорошей форме для человека, только что прошедшего подобные испытания.

Том отступил назад, пропуская гостя в комнату.

— Хочешь выпить? — предложил он. — Тут всего полно. Как насчет того, чтобы скотчем окропить головку младенца? Или ты уже это проделал?

— Нет, пока нет, — ответил Майкл, отмечая, что в голосе Тома не слышно горечи, хотя он не стал бы его винить, если бы она даже прозвучала.

Чамберс вынул из мини-бара пару бутылок, затем повернулся и встал перед Майклом.

— Знаешь, я хотел тебе сказать, — он запустил пятерню в и без того взлохмаченные волосы, — если бы я мог хоть что-то сделать, чтобы изменить то, что Эллен… чтобы предотвратить это…

Майкл поднял руку.

— Перестань, — прервал он. — Ты не виноват ни в чем, оставим это в прошлом, а сейчас давай отметим два важных события — рождение ребенка и то, что ты сумел вернуться живым.

Чамберс усмехнулся.

— Таких сантиментов я от тебя не ожидал, — заметил он, и Майкл услышал в его голосе облегчение. — Когда я сел на самолет в Боготе, я решил: хорошо бы нам больше не сталкиваться.

— Ну, я не стану отрицать, бывали моменты, когда я думал о том же, — признался он.

— Поверь, мне было так паршиво от этого, — пожаловался Том. — Так как Эллен? Ей лучше?

— Она уже вовсю поправляется. Ее должны выписать в субботу. А малыш вчера уже приехал домой.

Чамберс достал бокалы.

— Мальчик? — спросил он.

— Да.

Майкл наблюдал, как Том наливает. Один Бог знает, что сейчас ощущает его друг — разочарован ли, ожесточен или испытывает чувство облегчения? Майклу оставалось лишь восхищаться его самообладанием.

— У нас семейный обед в субботу вечером, если Эллен вернется, — сообщил он. — Присоединишься к нам?

Чамберс удивленно посмотрел на него и слегка покраснел.

— Ты всерьез?

Майкл пожал плечами:

— Конечно. Я думаю, компания тебе понравится.

— Что ж, я с радостью, — признался Том, касаясь бокала Майкла своим.

Майкл секунду поколебался.

— Эллен настояла, чтобы я пригласил тебя, — заявил он, надеясь, что она не станет спорить.

— Ты шутишь? — засмеялась Эллен, когда Майкл рассказал ей об этом перед обедом. — Я не могла бы придумать ничего лучше. Ты гений, мой любимый, и я люблю тебя еще и за то, что ты такое придумал.

Майкл засмеялся и нежно привлек ее к себе.

— Знаешь, к чему я приготовилась? — проговорила она. — Что ты попросишь меня узнать, согласен ли он продолжить работу над фильмом.

— Ну, в общем, вам с ним есть о чем поговорить, — заметил Майкл, убирая волосы с ее лица.

— О? Так вы уже многое обсудили?

— Вроде бы, — произнес он. — Это плохо?

— Нет, и можешь обнять меня еще крепче, если хочешь, — разрешила она.

Он не возражал.

— Идем обедать, — сказала она наконец.

— Мы его возьмем? — спросил Майкл, кивая на колыбель.

Эллен засмеялась.

— О Боже, я совсем забыла, — призналась она. — Никак не привыкну к тому, что он здесь.

— Подожди до ночи, — предупредил он. — Тогда сразу вспомнишь.

— Уж будь уверена, он не даст тебе забыть, — заверила Клода, входя. — Все ждут тебя. Я принесу маленького Коннора. Хорошо, что имя выбрали Эллен и Робби, страшно представить, что бы придумал Майкл.

Вскоре они собрались вокруг стола возле бассейна, язычки свечи колыхал легкий вечерний ветерок. Нина и Клода приносили и уносили блюда. Мэтти сидела рядом с дядей Фрэнком и Робби, а Эллен восседала во главе стола между Майклом и Томом.

— Не могу выразить, какое облегчение видеть тебя здесь, — сказала Эллен Тому. — Никто из нас не хотел, чтобы ты летел в Колумбию, и, если говорить откровенно, мы боялись больше не увидеть тебя.

Брови Чамберса взметнулись.

— Это был бы великий конец для фильма Форгона, — провозгласил он.

Эллен скорчила гримасу и посмотрела на Майкла:

— Мы готовы поставить на место этого типа. — Она повернулась к Тому: — Прости за тупость, но я не понимаю, как именно умер Галеано.

— Пищевое отравление, — пояснил Чамберс. — В ту минуту, как мы вошли в его камеру и Гомес посмотрел на повара, он уже знал точно, что должно случиться.

— Думаешь, это человек Гомеса? — предположила Мэтти.

Том покачал головой:

— Нет, это не в его стиле. Возможно, этот парень был из конкурирующего картеля и позаботился, чтобы Галеано никогда оттуда не вышел.

— И Гомес закрыл на это глаза? — воскликнула Эллен.

— Это называется «правосудие по-колумбийски», — прокомментировал Чамберс.

— Мама, ты не хочешь подработать поваром у Форгона? — поинтересовался Майкл, обнимая Клоду. — Что скажешь?

— Скажу, что ты дерзкий маленький поросенок, — ответила она. — От моей еды еще никто не умер. Но ради некоторых, — она бросила на сына свирепый взгляд, — я могу постараться. Кстати, что случилось с вином? Мы его прикончили?

— Нет, ма, ты все выпила одна, — заявил Майкл.

— Майкл! — фыркнула Эллен. — Не дразни Клоду, пойди и принеси еще.

— …и потом, — между тем говорил Робби Фрэнку, — мы все переставили в моей спальне, чтобы кроватка Коннора вошла туда, и бабушка Нина не смогла найти мою одежду. И еще они все начали играть на моем компьютере, а мне не дали даже попробовать.

Фрэнк захихикал:

— Вот они, женщины, сынок. Только замешкайся, как тебя сразу облапошат.

— Мам, ты слышишь? — подала голос Эллен.

— О, я прекрасно все слышу, — заверила Нина.

Потом Эллен постучала вилкой по тарелке, призывая к всеобщему вниманию.

— Я хочу спросить кое-что у Тома, — объявила она, когда все затихли. Затем взяла Майкла за руку. — Вернее, у нас обоих есть о чем спросить Тома, — поправилась она. — Том, мы с Майклом сочли бы за честь, если бы ты согласился стать крестным отцом Коннора. Но сразу предупреждаю, — торопливо добавила она, — если ты примешь предложение, ты на самом деле станешь членом семьи. Так что сначала подумай.

Том оглядел присутствующих.

— Нет другой семьи, в которую я хотел бы войти, — признался он, — как нет другого маленького мальчика, крестным которого я хотел бы стать.

— А как же я? — завопил Робби.

— Но ты и так его крестный сын, — торопливо вмешался Майкл, уверенный, что сможет договориться с Мичелл. — Разве ты не знал?

— Нет, — покачал головой Робби. — Ты мне ничего не говорил.

— Если в твоей жизни произойдут важные события, — дополнила Мэтти, — он будет счастлив разделить их с тобой.

— А как это — разделить их? И какие события? — не отставал Робби.

— Ну… многое входит в обязанности крестного отца, — с усмешкой проговорил Майкл.

— Ладно-ладно. — Том постучал по бокалу, призывая всех к вниманию. — Теперь моя очередь спросить кое-что у Эллен. Эллен, — сказал Том, поворачиваясь к ней, — я хочу спросить тебя, не напишешь ли ты конец фильма по тем фактам, которые я тебе дам, и сможешь ли сделать это без меня?

— Бог мой! — воскликнула Эллен, ставя бокал на стол. — Ты это серьезно? Да, конечно, я напишу! Но это твой фильм, Том. Ты должен убедиться, что мы все сделаем правильно.

— Я уверен, вы все сделаете как надо, — заметил он. — А если у вас возникнут проблемы и понадобится со мной связаться, то теперь, когда мир стал таким маленьким, вы наберете номер телефона и спросите. — Он улыбнулся и поднял бокал. — Не знаю, когда ты достаточно окрепнешь, чтобы вернуться на работу, но я уверен, ты можешь сделать кое-что и сидя дома.

Эллен подалась вперед и взяла его руку в свои ладони.

— Я заставлю тебя гордиться, — пообещала она. — Я клянусь, я заставлю тебя гордиться.

— Я сейчас заплачу, — пригрозила Клода, потянувшись за салфеткой.

Майкл забрал ее у матери и приложил к своим глазам.

— Я боюсь показаться занудой, — подал он голос, — но есть только одна проблема — Тед Форгон. Он все еще владеет тридцатью процентами «Уорлд уайд». Нам предстоит пережить немало трудностей, чтобы поставить его на место.

— Если Крис Раскин снова проголосует в нашу пользу, то нам не о чем волноваться, — напомнила Эллен.

— Я чувствовал бы себя более счастливым, если бы знал о планах Сэнди, — проговорил Майкл. — Ты не знаешь, где она? — спросил он у Тома. — У тебя есть от нее какие-то известия?

Чамберс покачал головой.

— То же самое я хотел спросить у тебя, — признался он. — Последнее сообщение пришло от нее сразу после интервью, но там нет и намека на то, где она прячется.

— В любом случае она наверняка уже в курсе, что опасности позади, — заметила Мэтти.

Том кивнул:

— Ты права. Возможно, она просто еще не готова вернуться.

Эллен посмотрела на него с любопытством:

— Ты говоришь так, как будто у тебя есть какие-то подозрения.

— М-м-м… я думаю, да, — ответил Том. — Я могу ошибаться, но… Хорошо, мы проверим.

Внезапно Эллен почувствовала сильное головокружение, она не хотела поднимать шум, но ей необходимо было уйти, она повернулась к Майклу.

Одного взгляда ему было достаточно, чтобы все понять, он помог ей подняться, попросив остальных не суетиться.

Через несколько минут они были вместе в спальне, рядом с новорожденным сыном.

— Все будет в порядке, — прошептала она, пытаясь прогнать опасения. — Я знаю это, только…

— Ш-ш-ш… — успокаивал он ее. — Еще прошло слишком мало времени.

— Мы пройдем через это.

— Конечно.

— Ты обещаешь?

Он улыбнулся и потянулся к ее лицу.

— Я знаю, — сказал он, — но в конечном итоге я же никогда тебя не подводил?

— Нет. — Она с трудом проглотила комок в горле. — Я надеюсь, что и я тебя не подведу.

— Если бы ты назвала мальчика Гэлен, я мог бы засомневаться, — поддразнил он, и Эллен засмеялась.

Потом он наклонился к ней и поцеловал с такой нежностью, что слезы покатились из глаз Эллен. Он был уверен, предстоящие пара месяцев будут невероятно трудными и пройти через испытания будет нелегко. Но единственное, что на самом деле имело значение, — это то, что она жива и их любовь, несмотря ни на что, становится сильнее и крепче.