Палата, где лежит Скрип, находится на самом верхнем этаже. Стены в ней на полтора метра от пола выкрашены рыже-коричневой масляной краской. Она исчеркана, во многих местах отбита. Тумбочки у изголовий колченоги, обшарпаны. Под кроватями клюшки, костыли, обрывки бинтов. Валяются две лангетки.
Рядом с ним лежит мальчишка – не то в лодочке, не то в футляре. Это гипсовая кроватка. Мальчишка туго примотан к кроватке бинтом от горла до щиколоток: чтобы не рос горб. Его зовут Кирей. Брови у него словно нарисованы тонкой кисточкой. Лицо такое... как Ийка говорит: "Очень красивое". Ему девять лет.
– Меня назначено карать, – прошептал Киря.
– Карать?
– Думаешь, закричу? – шепчет почти беззвучно. – Я не закричу, увидишь...
Когда Сашки-короля и старших мальчишек не было в палате, Киря назвал повелителя "полным гадом". Тот узнал.
После обеда – мертвый час. Скрип заснул. Вдруг – грохот. Чуть не описался. А? Что?.. Киря в своей тяжеленной лодке – на полу. Кругом хохочут, дико ржут:
– Йи-и-ги-ги-ги-и! Ха-ха-ха!!
Когда Киря задремал, на изножье гипсовой кроватки надели петлю, сплетенную из бинтов. Четверо ходячих взялись за жгут. Сашка-король взмахни кулаком: раз, два, три... И – гр-рох! Как гипс не раскололся? Не треснул пол?.. Хорошо, что лодка не перевернулась и мальчишка не упал вниз лицом. Но и так ему досталось. Что он почувствовал со сна?..
Прибежала старшая сестра. Пузатая – как бочка. Ножки коротенькие, кривые и очень крепкие. Она почти всегда бежит: трусит мелкими быстрыми шажками. Широкая помятая физиономия угрюма, как у убийцы.
Старшая всю молодость была вольнонаемной медсестрой в лагере под Воркутой. В ночные дежурства она выпивает, и тогда ей слышится шум в какой-нибудь из палат. Врывается туда, включает свет.
– Слева напр-ра-а-во, по одному, – бах-бах!!!
Ее так и зовут – Бах-Бах.
Увидела на полу Кирю с его гипсовой люлькой.
– Парр-ра-а-зитство!!! – Морда побагровела, глазищи – как у рассвирепевшего дога. – Па-а-чему?.. А ну-уу... – мечет по сторонам остервенелые взгляды, от злобы захлебнулась.
Жгут с петлей спрятан. Все лежат по койкам. Сашка-король приподнялся.
– Он качается! – и показал, как Киря, лежа на койке в гипсовой лодочке, будто бы раскачивается из стороны в сторону.
– Все время играется! – подтвердил другой мальчишка. – И упал...
– Вот так качался! Вот так!! – понеслось отовсюду. – И слетел!
– Игр-р-раешь?! – взревела Бах-Бах. И не шевельнулось в черепе: как мог парализованный в претолстой неподъемной раковине раскачаться – и до того, чтобы слететь с койки?
Затопала ногами, пнула гипсовую кроватку. Было видно, до чего ей хочется втоптать в нее Кирю. Невероятным усилием укротила себя. Тяжело наклонясь, наотмашь ударила его по щеке.
– Заср-р-ранец! – Побежала звать санитарок, чтобы его подняли.
Потом Скрип спросит Кирю, почему он не сказал, как было?
– Я не дешевка, чтоб жаловаться! Пусть щипцами щиплют... пускай хоть что!