Дайте руку королю

15

Передовая советская медицина внимательна не только к новому. И хорошо проверенное старое тоже не стоит забывать.

Профессор Попов еще в конце тридцатых годов сделал свое открытие. Стал лечить больным парализованные ноги укорачиванием прямой мышцы бедра. Это называлось "частичным восстановлением утраченных функций конечности".

Не похожа ли парализованная мышца на ослабевшую подтяжку для брюк?.. Что делают, чтобы подтяжка стала потуже? Укорачивают ее.

Вот и молодой в тридцатые годы хирург Попов начал вырезать больным куски пораженной прямой мышцы бедра, полагая, что укороченная мышца, "подтянувшись", став "туже", будет "частично действовать".

Известные, с еще дореволюционным образованием профессора выступили против метода Попова – ох, и нехорошие довелось пережить ему деньки... Зато после войны жизнь ему улыбнулась. Начались гонения на "космополитов" – светила, которые в свое время раскритиковали его, попали под репрессии за "низкопоклонничество перед Западом". Тогда-то Попов о себе и напомнил: эти предатели-де зарубили на корню его метод лечения – метод русского, с исконно русской фамилией хирурга.

До чего ко времени-то! Дополнительное обвинение пришили "агентам Запада" – оболгали, опорочили достижение отечественного врача-новатора...

Тут же – ход достижению, дорогу новатору. Что значит – в случай попасть! Сверху – благоволение, со всех сторон – почитание.

Возглавивший институт Попов уже не делал операций: нужда отпала. К чему на такую мелочевку размениваться?

Глядь, пришлось прежнее и вспомнить...

Один из давних его критиков в лагере не сгинул, при Хрущеве воротился в Москву. И как-то старику попало на слух, что в именитом институте директором Попов... Уж не тот ли?

Оказалось – тот самый и есть. Старик принялся писать наверх: как же, мол, так – человек, своими операциями нанесший огромный вред советским больным, стоит во главе видного учреждения и, возможно, продолжает пагубное дело.

Наверху и при Хрущеве сидели люди старой закваски, родные с Поповым души. Потому писания, хлопоты неуемного старца имели только один результат: пошли разговоры...

Разговорам (была ж "оттепель"!) сообщало соблазнительный душок выражение старичка: "Разве допустимо, чтобы в Советском Союзе действовали компрачикосы?"

Благодаря "компрачикосам" разговорчики и захватывали.

Сашка-король услышал, как разговаривали сестра Светлана с сестрой Надей, но понял не все. Вскоре няня Люда "разжевала" и дополнила. Она была читающей няней (что, конечно, великая редкость) и, хотя Диккенса называла Диксоном, Гюго знала. По-своему, как сумела, пересказала мальчишкам роман "Человек, который смеется".

А заключила с лукавым смешочком:

– Ваше счастье, кролики, что "компрачикосу" стало лень резать...

В недобрую, в роковую минуту сказала это няня Люда.

На другой день – осенний, темный от тяжелых туч – профессор Попов решил на разговорчики ответить.

Пожалуйста! Мой метод принес не вред, а пользу. Проверенный временем, он практикуется и ныне.

Профессор распорядился подготовить пару больных: он будет сам оперировать.