Дедовщина

Глава 7

59

***

В отличие от иконостасов Московского времени, нынешние не имеют вида стены, доходящей до потолка. Состоят из квадратных, решетчатых или сплошных щитов, утвержденных между низенькими столбиками. Бывает низкая кирпичная стенка, покрытая живописью, в отверстиях которой к каменным или деревянным столбикам привешивают царские, северные и южные врата.

В Константинопольской Софии алтарная преграда - стенка по грудь человека среднего роста. Можно на нее облокотиться, что и делает царь, когда к нему подходят чины для целования любви. Доски стенки обложены серебряными листами. Поддерживается 12 колоннами, которые, подразделяя ее на равные части, высятся над нею, вверху покрыты великолепным антаблементом. Колонны, как и стенки преграды, обложены серебром. На антаблементе - доски с изображениями святых апостолов и пресв. Богородицы, на среднем диске - Спаситель, окруженный ангелам и архангелами. Над срединою преграды - крест. Между колоннами - двери, ведущие с солеи в алтарь: в средине большие (средние) св. врата, а направо и налево от них малые (боковые) св. врата... три двери сделаны "в каждой стороне по одной". Т.е. алтарная преграда - не по прямой линии.

"Все три, то есть главный алтарь и оба придела, возвышены пятью мраморными ступенями над помостом церкви, две кафедры стоят впереди их для чтения Евангелия и для проповеди".

***

Полоцкая София пытается воспроизвести Киевскую. Которая - Константинопольскую.

Суть: иконостас - низенький, роспись купола и потолка видны из алтарного пространства. Там ещё и зрительный зал организован: полукругом идёт скамья как в амфитеатре - синтрон.

-- Туда.

-- Не-не-не! Женщинам в алтарь нельзя!

Может, на эту скамью? Движения будут синхронные... в смысле: синтронные. Посадить её сверху... Мне-то хорошо, а она что увидит? Кроме моей лысины.

***

"Нашли такую позу в сексе,

что виден телек им двоим".

На синтроне... фиг найдёшь.

***

-- Ты не женщина. Ты - рабыня. Овца в хозяйском стаде. Возляг.

Как интересно в русском языке. На алтарь можно "возложить". Агнца, например. А возлечь - нет. "Возложился на алтарь науки"... Правильнее - лажанулся?

-- Ноги задери.

-- З-зачем?

-- На алтарь в сапогах... неуместно. Выше.

Стащил с неё сапоги, кинул под скамью. В смысле: под синтрон. После возьмёт.

-- А... а ты?

-- А я... Видишь бога? Между своими пятками? Раздвинь шире.

-- А-ай!

-- Во-от. Смотри, не отвлекайся. Когда ещё такое. Над тобой двое: Господь Вседержитель и господин-повелитель. И оба тебя... чувствуешь? В себе? Господа и господина? Наполняют. Тебя. Радостью. Душа и тело твои... поют и славословят.

Она потрясённо рассматривала моё улыбающееся лицо над ней вблизи и лик божий, тоже улыбающийся, под куполом храма. Визуальные образы смешивались. И переплетались с тактильными ощущениями.

"Въехать в рай на чужом горбу" - русское народное.

А выехать? А снова? А опять? А если этот "рай" горячий, влажный и ждущий, а "чужой горб" не просто так, а Самого?

Собственный авторитет как производная от авторитета Его? Так в этих стенах уже бывало: "и не осмелились противиться словам блаженной Евфросинии... принимали слова ее, как бы слова Самого Христа".

Слова... не сейчас. Нынче и движений... "как бы Самого".

Не ново, я подобное... характерное русское выражение для начала... чего-нибудь: "Ну, с Богом".

Картинка групповщинки, с моей плешинкой вблизи и бородой благостного огромного Саваофа вдали... создаёт впечатление просветлённости, богоугодности и праведности... деяния.

***

"Исповедуясь в храме не используйте термин "групповой секс", говорите "свальный грех" - из инструкции для грешников.

У нас тут на троих с Всевышним... что?

***

Ура! Наконец-то! Заработало!

Дело в том, что две недели, которые мы провели вместе, она старательно имитировала. Но семь лет супружества, когда ей запрещали всё, привели к некоторой амнезии. Она очень смутно помнила: что такое "женское счастье". При всём многообразии форм выражения этого явления. Со мной осмелела настолько, что рискнула делать вид, что ей приятно. Дабы угодить хозяину. Но получалось... недостоверно.

Великолепные росписи потолков Полоцкой Софии, богатая отделка храма, изукрашенность "святая святых", атмосфера возвышенной красоты и я, со своими злокознеными садо-вымыслами и кое-какой не худой физ.формой, смогли, наконец, вывести её из самозакручивающегося кошмара. "Хочу, но не могу". И, чем дальше, тем сильнее "хочу". И сильнее "не могу".

"Женский оргазм - штука тонкая и капризная, это вам не член с его боевым и транспортировочным положениями".

"Утончил" и "капризнул". И случилось тут "чудо чудное" и "диво дивное".

А где ещё и случаться чудесам, как не в храме божьем? Атмосфера подействовала. Аура, знаете ли. Не зря Евфросиния двенадцать лет в том закутке сидела.

-- Господи... господине... хорошо-то как... плакать хочется...

-- Да, славно. Поплачь. Сапоги твои - вон. Я пойду оденусь. Догоняй.

Я ещё подтягивал штаны, когда вдруг стукнула дверь и сбоку из притвора, из незаметного со стороны прохода, вдруг раздались быстрые шаги. В зал почти вбежал Дионисий с парой священников и старичком-ключарём, подслеповато перебиравшем связку здоровенных церковных ключей.

Ну, конечно. На каждую... найдётся что-нибудь... с винтом. Или вот: с ключом.

Большой храм. Несколько входов. Да ещё так забавно построен: в нормальных церквях алтарь у восточной стены. Здесь - у северной. Ребята и прохлопали: дверь-то заперта да изнутри не заложена.

-- Что здесь происходит?!

Дионисий в ярости смотрел на меня.

Тут что-то хлюпнуло и стукнуло. У терпилы из задницы вывалилась плётка, стукнула рукояткой по полу. Следом раздался ряд неторопливых газо-жидкостных звуков.

Вновь прибывшие потрясённо переводили глаза с подвешенного бедняги на два трупа на полу в лужище крови. И на меня.

Я тут типа бодибилдер. С обнажённым торсом, расстегнутыми штанами и рубахой в руках.

-- Твои огрехи исправляю, Дионисий, - сообщил я, натягивая рубаху и заправляя её в штаны, - Злодеи. Трое. Прятались. Вон, в том притворе, где сама преподобная трудами праведными занималась. Кинулись на меня с ножами. Надругались и осквернили, понимаешь, святой закуток злонравием своим. Как же ты паству окормляешь, ежели им и храм божий - засада воровская? Чему ты учишь, святитель? Любви и миру или татьбе да душегубству?

Дионисий аж захлебнулся от моей наглости.

А чё? Или я неправ?

Шевеление в алтаре привлекло внимание. Что-то промелькнуло над низенькой стенкой иконостаса. А также звонко упало, загремело, покатилось и испугано ойкнуло.

-- Ты! - возопил Дионисий, обличающе выставив палец в сторону алтаря, - блевотина сатанинская! Выдь сюда!

Призывать блевотину... в храме... как и иные натуралистические проявления высших потусторонних... в приличном обществе...

Раздался негромкий ах, шорох, царские врата скрипнули. В проёме появилась фигура "блевотины по призыву". Снизу - мои форменные воинские сапоги, сверху - голова с ёжиком стриженных волос и огромными от пережитого глазами. Посередине - какая-то золочёная простыня. Покрывало алтарное спёрла?

Форма одежды... не уставная. Но - потрясает. Всех наблюдателей.

Наконец, Дионисий пережил потрясение и оборотил взгляд свой на меня.

Взгляд был гневен. Маска спокойствия и благочестия, обычная для епископа, вросшая в его физиономию, разваливалась с едва ли не слышимым треском. Давно не тренированные мимические мышцы буквально перекашивали обычно благостный фейс иерарха.

-- Ты! исчадие ада! отрыжка нечистого! Залил храм кровью! Превратил в застенок пытошный! Да ещё в алтаре... в святая святых! С отроками своими! Похоть тешешь! Развратничаешь! Мужеложец!

-- Стоп. А ну-ка вышли все.

-- Нет! Не убоимся слуги нечистого!

-- Отпусти людей, Дионисий. Или мне придётся их убить.

Просидевший всё это время в темноте среди заделанных заподлицо с полом надгробий у восточной стены, Сухан поднялся и пошёл к нашей группе, на ходу доставая топоры.

Попы, кажется, были готовы принять смерть лютую за веру праведную, но старичок-ключарь развернулся и резво засеменил к выходу. А и правда: мало ли он тут епископов перевидал? Всех отпели.

Попы потопали за ним, а Дионисий, гордо вскинув бороду и крепко ухватив наперсный крест, приготовился принять бой. С блевотиной. Или с отрыжкой? Или ещё с каким видом выделений?

-- Видят, но не разумеют. Про тебя сказано. Во многих грехах обвинил. Увидел дела мои, но смысла не уразумел. Для опровержения достаточно одного примера.

Я поманил принцессу.

-- Ты назвал меня мужеложцем, укорял, что я похоть свою ублажаю с отроками. Смотри.

Я сдёрнул с принцессы покрывало.

-- Ты видишь внешнее. Одеяние яркое, обвёртки да прикрасы. А суть уяснить - не стремишься. Ты глуп, Дионисий? Или ленив?

Я медленно, придерживая за поднятые руки, поворачивал принцессу перед растерявшимся, красным от гнева и стыда, епископом.

Хороша. Молодая стриженная фигуристая дама, полностью, кроме армейских сапог и ошейника, обнажённая... яркое зрелище.

***

"Глядя на нее, невозможно поверить, что у ее души нет такого великолепного бюста" - Ежи Лец? Вот я и не верю.

Епископ должен в душах понимать. Потому и наглядеться не может?

***

-- Где ты видишь отрока?

-- Курва! Курвень курвущая! Шлюха посадская! В храме! В алтаре!

-- Ты обвиняешь. Потому, что не разумеешь. Теперь ты увидел - ты ошибся. Один раз. Этого достаточно. Твои слова недостоверны.

-- Достоверны! Один раз - не в счёт!

-- Один? Ты удивительно... глуп. Ты увидел обнажённую женщину. Красивую. И сразу назвал её курвой. Да ещё уточнил: посадская. Снова глупость.

Я продолжал неторопливо демонстрировать принцессу под бешеным взглядом святителя.

-- Елена Ростиславовна. Дочь Великого Князя Ростика. Прежде - Самая Великая Княжна Всея Святая Руси. Рюриковна. Ныне - княгиня из дома Пястов, жена князя Вислецкого Казимира Болеславича.

Епископ выпучил глаза и принялся заглатывать воздух.

-- Что с тобой, Дионисий? Принять жену из самых высокоблагородных, родовитых, из двух правящих княжеских домов за посадскую бабёнку?

Я улыбнулся принцессе и подтолкнул к кучке её одежды.

Епископ не мог оторвать от неё глаз. Да, мне тоже нравится. Как она двигается. Будто танцует. Одна из трёх вещей, которыми можно любоваться бесконечно.

Мда... а вот чайный клипер под всеми парусами... если и доведётся увидеть, то не скоро.

-- Если ты расскажешь о ней кому-нибудь - ты умрёшь. Не хитри - я узнаю.

Угроза - хорошо. Но мало.

По стереотипу он должен продолжить крыть меня за игры в неположенном месте. Расцветив суждениями о чужой жене на синтроне. Я снова ткну его носом в ошибку. Синтрон мы не использовали, объясню про "медовую ловушку", про всехное согласие. Включая одного епископа. Пусть бы и католического. Длинные этико-богословские споры. Не надо.

-- Ты, верно, слышал, что у меня есть пророческий дар. Ну, какой дар, так, дарчик маленький. Я не могу прозревать твоё будущее. Только предположить. Господь примет душу твою лет... через двенадцать. И ты будешь причислен к сонму святых. Каковы будут твои деяния и чудотворения, приведшие к этому - не знаю.

-- Ты... ты... врёшь...

Шепот потрясенного иерарха был негромок, но различим в пустоте огромного храма.

***

"Плох тот солдат, которые не хочет стать генералом".

Попасть в середину "табели о рангах" - разрядов чинов святых - для любого епископа жгучая мечта. Так-то он ниже последнего.

***

-- Брось. Ты же знаешь - я никогда не вру.

Знает. Слух о моей патологии под названием "только правду" широко ходит по Руси.

-- Но... Как?!

-- Как станешь? - Не знаю. Но знаю, как можешь не стать.

-- ?!

-- Не успеешь. Умрёшь. До свершения, коее и должно возвести тебя в сонм.

Сделай свой выбор, господин епископ.

Хорошую я на тебя узду накинул? Только она не моя. Твоё честолюбие. В форме "чинов святых".

-- Чего ты хочешь?

Ну вот. Сообразительный. Уже и торг пошёл.

Забавно: цена сделки - не возможность "хорошей" жизни, а перспектива "хорошего" посмертия.

Ванька-лысый - "продавец пустоты"? "Мы продаём или покупаем?". Всё зависит от коллекции "тараканов" в вашем междуушии. Кому-то такая цена - самая величайшая стоимость, которая только и может существовать в вечности.

Вот где Маркс был неправ! По его трудовой теории стоимости в основе цены лежит общественно необходимое рабочее время (затраты труда) на воспроизводство товара. Если "товар" - прославление в ранге святителя или священномученика, то как оценить "общественно необходимый труд"? Только "потребительская стоимость"! Дай! Хочу! Сильно!

-- Ничего. Ничего нового. Ничего такого, о чём ты не давал священных обетов прежде. Делай то, для чего ты и принял митру. Укрепляй и распространяй веру Христову. Обличай грешников. И сообщай властям мирским о злокозненных. Проповедуй мир, любовь, послушание и смирение. Неси свет язычникам и заблудшим. А для того посылай проповедников. Приумножай храмы. А для того поделись утварью. Твори молитвы во славу власти земной. Меня.

"Нет власти аще от бога". Так что "Зверю Лютому" - "многие лета".

-- Здесь... прибрать. И прости грехи, вольные и невольные, прошлые и грядущие, моему "отроку". Благослови её, Дионисий, на службу мне. Всякую. Всегда. Везде.

Во, дошли до идеи индульгенции: прощение пока не согрешённого.

Принцесса, подошедшая по моему знаку, преклонила колени.

-- Ты только что назвал её курвой. Сподобь её благодати божьей. В её грехах, как ты думал. И прими ложность своих суждений о делах моих.

Замороченный собственными ошибками в неверных оценках подробностей факта, он протянул руки. И содрогнулся, возлагая длань на её темя. Впервые в жизни после тысяч возложений рук иерарх ощутил ладонью на женской голове коротенький ежик стрижки. Запинаясь произнёс словесную формулу и свершил крестное знамение.

Так принцесса была благословлена святителем Полоцким. Служить мне. Во всех видах и формах.

Ещё не отошедшая от моих наалтарных ласк, от одновременности принадлежания мне и богу, подтянутая, с затянутой ремнём талией, с блестящими глазами и румянцем, ожидающая добра и счастья, она была чудо как хороша. Вовсе не та кучка слизи и лужа нытья, как всего две недели назад в Берестье.

Напомнил епископу старый слоган: "Не болтай!" и отпустил его. А принцессу поймал за ухо:

-- Боярин сказал тебе "брысь". И ты "брыснула". Беднягу пришлось... обработать. Вон, висит и еле дышит. Епископ сказала тебе: "выдь сюда". И ты "выдьнула". Почему ты позволяешь кому-то, кроме меня, приказывать тебе?

-- Ты... ревнуешь?

Ах эти милые кокетливые интонации. Скорость регенерации души выше, чем хвоста у ящерицы.

-- Боярина пришлось выпороть и дефлорировать. Готова ли ты повторить это со святителем?

Кокетство снесло напрочь. Изумление. Переходящее в панику.

-- Каждое действие или бездействие порождает следствия. За которые надлежит отвечать. Твоя покорность чужому мужчине дала вот такое следствие.

Я ткнул рукой в сторону издающего разнообразное хлюпанье, преимущественно кровью в носоглотке, боярина.

-- Готова ли ты выпороть и трахнуть их преосвященство?

-- Не-не-не! Ваня! Не надо! Ну ничего ж такого! Не. Кто я, а кто он?

Она перепугалась. Поверила, что я сейчас подвешу епископа рядом с боярином и заставлю её повторить... комплекс упражнений.

-- Для меня ты много дороже. Не красой души или тела твоего, а частицей души моей. Вложенной в тебя. Запомни это и будь осторожна. С врагами, с друзьями или вот... с командующими тобой.

Она была потрясена. Внутри принцесса оставалась всё ещё мышкой серенькой, топнул ножкой - ныркнула в норку. И вдруг... святитель - дешевле.

Уже выйдя из храма, сев на коня, вдруг спросила:

-- А ты его... вправду бы...?

-- Князя я уже вешал, пресвитера - было. Голова епископа Ростовского Феди Бешеного у меня в подвалах валяется. В чём причина твоих сомнений?

Моё пророчество подействовало. Дионисий не просто служил, но и вкладывал душу свою в дела, энергично и умело.

"Силою вещей" на Полоцкую епархию легли заботы не только укрепления христианства на "канонической" территории, но и крещения народов соседних, диких, во тьме язычества пребывающих. Теофил, вскоре прошедший эти края с севера до юга и с востока до запада, был успешен. Лихость топоров "железного дровосека", безбашенность, беспощадность к себе и другим - вразумляли многих. Закрепление его успехов происходило административной работой Дионисия. Крах "Священного царства" создал "вакуум". Его нужно было заполнить. Они сделали это.

Киллер-неудачник был отправлен в поруб, где к вечеру умер. Что дало мне повод подколоть принцессу:

-- Ну вот, затрахала мужика насмерть. Изнасилование крупного рогатого скота со смертельным исходом.

Смысл шутки пришлось объяснять. Она поправила:

-- Не крупный. Мелкий. Козёл.

-- Х-ха. Понравилось? Хочешь повторить?

-- Н-не, не понравилось, - помолчала и уточнила, - Хочу. Повторить.

-- Со своим законным?

Она мгновенно оскалилась:

-- Какой ты догадливый! Прозорливый. "Зверь Лютый". Растишь зверушку? Лютенькую.

-- Не нравится? Хочешь назад, к мужу?

Она отшатнулась в панике.

-- Нет! Не хочу!

И, с мольбой, с едва сдерживаемыми слезами:

-- Не отдавай меня им. Пожалуйста.

-- Тебя им - нет. А их - тебе?

Какие у неё большие изумлённые глаза! Как в минуты любви.

Нет, какие, всё-таки, молодцы! Я про бояр полоцких. Сами собрались, сами зарезались. Жаль - не все. Но половина забот - как корова языком.

Вторая половина - слизнулась наличием князя и епископа. Известные аборигенам письма Евфросиии ещё двухлетней давности, трактовались ныне как обещаемые кары небесные за сопротивление "Зверю Лютому". Именно так и объявил Дионисий.

Нечародей успокаивал своих сторонников и выводил самых горячих и недовольных из города, формируя обоз в сторону Минска.

А я смог, наконец, всерьёз добраться до каравана.

Среди многих важных и приятных мне людей, прибывших в караване, была Цыба.

Я уже рассказывал об этой девочке с Угры, изнасилованной когда-то своими братанами, чуть не умершей от занесённой инфекции, проданной родными мне в рабыни в голодный год. Она сорвала "заговор Елицы", участвовала в Бряхимовском походе, стала официальной любовницей моего посла в Боголюбово боярина Лазаря, изобретательно, ленточками от своей юбки, заработала любовнику кучу денег и угробила Клязьминский караван, со страданиями душевными и громким скандалом пережила церковный брак Лазаря с боярышней, выбранной его матерью, вернулась ко мне во Всеволжск. Утратив представление о личном счастье, о целях, о "хорошо/плохо" сошлась с Хотеном, главным нашим скоморохом, втянулась в лицедейскую деятельность... и как-то неожиданно стала среди женского населения Всеволжска главным... секс-коучером.

Обоих слов здесь нет. А задача есть.

Я так понимаю, что коллеги немедленно представили эдакую... бандершу. Толстую, старую, наглую, крикливую, грубую... хозяйку публичного дома.

Не-а. Прежде всего: тощая. "Мечта модельки". Молчаливая: много говорить её ещё в детстве отучили. И годами - тридцати ещё нет.

Я расту, растут и мои люди. Не все.

Понятно, что с давним хорошим знакомым можно поболтать. Когда есть настроение и свободное время. Но времени всё меньше. Круг общения всё более заполняется теми, кто "тянет" новые задачи. А кто не тянет...

Цыба - тянула. Почему - не знаю. Прежде довольно забитая, унижаемая, неграмотная девчонка из глухого лесного угла, замкнутая, некрасивая, "цыбатая" по мнению местных ценителей, сумела найти в себе достаточно душевных и интеллектуальных сил. Их развить и применить.

***

"Жена должна быть королевой в гостях, хозяйкой на кухне и проституткой в постели, но оказывается королевой на кухне, хозяйкой в постели и проституткой в гостях".

Формула хорошо известна и, при всей своей ограниченности, отражает массовое представление.

***

Русской крестьянке совершенно недостаточно быть "хозяйкой на кухне". Она должна быть ещё швеёй, пряхой, горничной, посудомойкой, уборщицей, прачкой, дояркой, птичницей, воспитательницей, косметологом, детским врачом, акушером-гинекологом, льноводкой, жаткой, косилкой...

Список обязанностей по "Домострою" - я уже... Там только "домоводство", без полевых работ.

И то, чего в "поучениях" нет, а в жизни есть - ублажать. Минимум - мужа. Хотя и себе бы кусочек - тоже.

В этом занятии есть подробности. М-м-м... лайфхаки. Поскольку сфера насквозь сакрализирована-табуирована, то возникают разнообразные мифы и суеверия. Включая опасные для здоровья.

На это накладывается поток переселенцев. И - переселенок.

Отмечу: слово в словаре Ожегова - отсутствует, Даль хоть и даёт слово, но не находит примеров применения. Т.е. на Руси малораспространено. У нас - все.

Следуя "атомизации" населения, мы отделяем на время мужчин и женщин. Бабы, собранные в однородный поло-возрастной коллектив, обучаются "передовым методам ведения домашнего хозяйства".

Факеншит! Коллеги не понимают!

Чисто для примера. Русская колонизация Севера в 17 в. шла двумя категориями населения: служилые и крестьяне. Крестьяне везли жён с собой, служилые женились на месте. Детская смертность у крестьян - 90%, у служилых - 60%. Цена привычности окружающей среды хозяйке дома.

Традиционный "женский труд" охватывает хоть и не все, но многие важные сферы деятельности. Про обмен кулинарными рецептами, вариантами вышивок - я уже... В море "женских" знаний и умений небольшой, но весьма волнующей многих областью, является сексуальная сфера.

Напомню: когда мекканцы пришли с Пророком в Медину и взяли там "жён в эмиграции", различия в сексуальных практиках двух географически близких, этнически и культурно эквивалентных общин оказались столь волнующи, что Пророку пришлось специально издавать инструкцию: так, так и так - можно, Аллах не возражает.

Пророком в этой части и работала Цыба. Домна вдалбливала основы здорового и дешёвого питания, Мара - медицинские аспекты, Агнешка предлагала варианты эстетики, а Цыба пошла по сексу. Её "курс молодой жены" состоял из четырёх частей. Первый, обзорный, рекомендательно-повествовательный, вызывавший, однако, смущённое хихиканье и румянец, проходили все. А вот дальше... Добровольный выбор или обоснованное принуждение конкретной "курсистки". Или правильнее - курсантки? Курсорки?

"Муж и жена - одна сатана" - русская народная мудрость.

Вкладываясь в обучение "мужей", я, естественно, не хочу, чтобы мои траты "пошли на ветер" из-за "другой половинки сатаны". Загонять женщин в статус бессловесной "домашней скотинки", "машинки детородной" - тоже не хочу. Слишком многое в здоровье и жизни детей определяется хозяйкой. Дети вырастут, станут народом. Хочешь "хороший народ" - изволь иметь "хороших хозяек". Это особенно важно для жён служилых, мастеров и попов - их семейства служат образцами для остального населения, локальными "маяками прогресса".

К этому добавляется слом традиции: в патриархате пару выбирают родители. "Атомизация" - разрушает семьи. В роли всехных родителей - Ванька-лысый. Реально - назначенные чиновники-свахи.

Факеншит! Я толкую об очевидных вещах!

Но коллеги-попандопулы... в части гос.организации бракосочетательного процесса... Вот порох из дерьма, или там командирская башенка... это - вау! Это важно. А семьи, которые и есть Русь, которые и производят всё, весь ВВП, включая и прогресс, и народ, и государство... и нас с вами...

"?Слона-то я и не приметил" - задача слишком велика, чтобы хотя бы заметить её?

А чё? Сами там... в кустиках... хе-хе... дело-то не хитрое...

Ничего хорошего не будет. Моря слёз, тысячи разбитых судеб, вал глупостей и преступлений... Вы отобрали обычные, вековые механизмы создания семей, и ничего не дали взамен? В расчёте на то, что люди, никогда подобного не видавшего, сами организуются? - Да, это случится. Потом. Сколько младенцев, "рождённых вне брака", будут утоплены или задушены в панике или по холодному расчёту? Тысячи? Не жалко?

Гос-во взяло на себя функцию имущественного обеспечения бракосочетательности, поддержало организационно. И - информационно. В части вещной активности, типа как кашу варить вкуснее, в части педагогической и психологической. И, закономерно, сексуальной. Поскольку это единственный известный способ получения детей. Т.е - народа.

Дальше - как всегда. Люди - разные. Одним - плевать. "Потыкался и ладно". 30% - фригидны. У других - гонор. "Хочу чтобы мой на других и не глядел!". И далее со всеми остановками. Вплоть до... "у них там" называется "нимфоманки". В русском используют эпитет "злоеб...".

Тут распределение Гаусса не годится. Нужно распределение Коши: описывает отношение двух нормально распределенных случайных величин. Величины: душа и тело. Душа, под действием доминирующей идеологии, смещается, смещается и "горб" функции.

Свойства личности следует учитывать при формировании "хорошей святорусской семьи". Тоталитаризм? - Безусловно. Но мне жалко терять ребят. Вроде того гончара-мастера, про которого я уже... Закончилось смертью всей его семьи просто потому, что жена-неряха не доносила дерьмо до сортира. Была бы она к чистоте приучена - и по сю пору жил бы и радовался.

Кроме общего курса для всех у Цыбы есть второй, продвинутый. Для жён продвинутых людей.

"Жена начальника" не есть "частное лицо". Духовенство это понимает. Попадья в церкви молебны не служит. Но её влияние в общине сравнимо с влиянием мужа. Должна быть благонравна. Чиновничиха - аналогично. "Жена Цезаря выше подозрений".

А если нет? - Есть "Устав Церковный" с перечнем оснований для развода. Опять же, "копачи арыков по тундре" - тоже люди. Тоже нуждаются в окормлении и управлении.

Третий курс - любительницы. Доводимые до профессионалок. Актрисы, экскортницы, элитные проститутки. Гейши, гетеры, баядерки... Мой гарем из таких пополняется.

Почему? - Факеншит! Я могу потратить время и объяснить... как высоко ноги задирать. Время. Времени - нет. Не говоря уж о безопасности. Политической и медицинской.

Четвёртый? - В местах скопления мужского населения: лесоповал, казарма, стройка... требуется определённый женский контингент. Отличающийся выносливостью. С набором минимальных навыков. Жёстко вбитых.

Я про такую рассказывал в "Чуме". Вбили. Недостаточно. Прокол учтён, меры приняты.

-- Здравствуй, Цыба.

-- И тебе здравствовать, княже.

Цыба была довольна. Если можно что-то сказать по её мимике. Вполне живая, прошедшая даже и школу лицедейства, она старательно избегала наглядных выражений чувств. Спокойное, малоэмоциональное лицо, негромкий голос, отсутствующий вид. Не всегда понятно куда она смотрит, слышит ли обращённые к ней слова.

Её часто не понимали. И боялись. Стать понятной она умела. Я-то свой дрючок березовый в последние годы всё реже в руках кручу. А она не расстаётся с прутом. И действует им весьма ловко.

Цыба работала. Первая фаза её нынешнего процесса: сортировка исходного материала.

Привозимые из города насельники усадеб "выявленных врагов режима", разделялись на поло-возрастные группы. К ней попадали особи женского пола 25-10 лет. Метрик здесь нет, на глазок. Сортировались по возрасту и общему состоянию. Сейчас Цыба выгуливала "старшую группу": десятка три баб 20-25 лет, раздетых догола, бегали рысцой по кругу, помахивая косами и грудями, неловко крутя плечами и задницами.

Ещё не обриты. Спешка, цирюльники мужиков бреют. Этих - уже на марше, в смысле: в плаванье на расшиве.

Ещё парочка только что поротых отдыхала рядом, привязанными к сушиле для рыбы.

-- Непонятливые? Гладкая плеть?

В "Святой Руси", коллеги, быстро начинаешь понимать, чем пороли. Можно сообразить за что.

-- Да. Не только.

Она кивнула в сторону. На ветвях одинокого дерева головой вниз, с широко разведёнными ногами, лицом к недалёкому монастырю висела ещё одна... "нарушительница общественного порядка".

Зрелище... тревожит. Проявлением гравитации в её перевёрнутости. И не только контингент.

-- А монахи?

-- Они первыми начали.

Она подстегнула прутом пробегавшую мимо "спортсменку", недостаточно высоко поднимавшую колени, и уставилась на сеунчея за моей спиной.

-- Мне?

Мда... епископ может перепутать бабу с отроком. А вот профи...

Принцесса под ставшим вдруг цепким взглядом Цыбы заволновалась. Попыталась спрятаться за меня. Пришлось взять за руку и вытащить "под грозны очи" моего секс-коучера.

-- Покрути.