Декстер в деле

Глава 32

В номер мы вернулись без происшествий, по дороге едва ли перемолвившись друг с другом дюжиной слов. Неразговорчивость оказалась невероятно привлекательной чертой характера Чатски, поскольку чем меньше он говорил, тем меньше интереса к его рассказам мне приходилось изображать и лицевые мышцы не напрягались. Причем то немногое, что он таки говорил, было настолько приятно и увлекательно, что я был практически готов испытывать к Чатски симпатию.

— Давай-ка занесем это в номер, — сказал он, взмахнув портфелем, — а потом, наверное, и о желудке подумаем.

Мудрое и своевременное предложение; уж коли мне не суждено порезвиться сегодня ночью, в чудной лунной темноте, то хотя бы прилично поужинаю.

Мы поднялись на лифте и пошли в свой номер. Чатски аккуратно уложил портфель на кровать, а сам присел рядом. А ведь он его таскал с собою в бар на крыше, безо всякой ведомой мне причины, да и теперь вот с ним нянчится… Поскольку любопытство входит в число моих недостатков, я решил ему поддаться.

— Что такого особенного в этих твоих маракасах?

Он улыбнулся:

— Ничего. Абсолютно ничего такого.

— Так зачем ты их таскаешь за собой по всей Гаване?

Чатски крюком уложил портфель на бок и здоровой рукой открыл.

— Потому что… это больше никакие не маракасы. — Тут он запустил руку в портфель и выудил оттуда очень серьезный на вид автоматический пистолет. — Смотри!

Я вспомнил, что Чатски потащил свой портфель через весь город, на встречу с Иваном, а тот пришел с таким же точно портфелем, и оба запихнули их под стол, пока мы сидели в баре и слушали «Гуантанамеру».

— Вы поменялись! — догадался я.

— Точно.

На это я отреагировал не самым умным образом — от удивления губы сами сложились в вопрос:

— Но зачем?

Чатски улыбнулся мне с невероятным терпением и снисходительностью. Так бы и пальнул в него из его же пистолета!

— Парень, это оружие! — объяснил он. — Вот ты как думаешь, зачем?

— Э-э… для самозащиты? — предположил я.

— Ты не забыл, зачем мы сюда приехали?

— Искать Брэндона Вайсса.

— Искать? — нетерпеливо перебил Чатски. — Ты себя так успокаиваешь? Что мы будем его искать? — Он покачал головой. — Мы будем его убивать, парень. Заруби себе на носу. Мало просто его найти, мы должны его обезвредить. Должны его убить. А ты чего ждал? Что мы отвезем его обратно домой и сдадим в зоопарк?

— Мне казалось, тут такие дела не одобрят… — промямлил я. — Ну здесь же не Майами, верно?

— Но и не Диснейленд ведь! — непонятно зачем съязвил Чатски. — У нас не пикник, парень. Мы приехали убить эту сволочь, и чем скорее ты свыкнешься с этой мыслью, тем лучше.

— Да знаю, но…

— Никаких «но». Мы будем его убивать. Тебя это смущает?

— Нисколько! — заверил я.

Но Чатски словно не услышал или уже настолько вошел в роль лектора, что просто не мог остановиться.

— Подумаешь, немножко крови, — говорил он. — Ничего противоестественного. Пускай нас с самого детства учат, что убивать плохо. — (Смотря кого, подумал я.) — Однако правила диктуют победители! И вообще, парень, убивать не всегда плохо, — добавил Чатски и, как ни странно, подмигнул. — Кое-кто и сам заслуживает смерти. Бывает, куча народу может погибнуть, если ты сплоховал, а иногда вообще нет выбора: или ты, или тебя. А в данном случае — и то и другое, правильно?

Странно было слушать этот грубый пересказ моего жизненного кредо из уст бойфренда собственной сестры — вот так, сидя на кровати в гостиничном номере где-то в Гаване. Я еще раз восхитился Гарри — и за то, что он опередил свое время, и за то, что нашел такие формулировки, что мне не пришлось чувствовать, будто я в карты мухлюю. Тем не менее мысль об огнестрельном оружии меня все равно не грела. Это казалось неправильным — ну как стирать носки в купели для крещения!

Чатски, очевидно, был собой полностью доволен.

— «Вальтер», девять миллиметров. Прекрасное оружие. — Он кивнул, опять покопался в портфеле и вытащил еще один пистолет. — Каждому свой, — сообщил он и перекинул один ствол мне; я инстинктивно подхватил. — Ну что, сумеешь нажать на курок?

Что бы там Чатски себе ни воображал, я знаю, с какого конца держать пистолет. Да я вырос в доме копа, я каждый день работаю с копами! Просто эти штуки мне не нравятся — они безличные, им недостает подлинной элегантности.

— Запросто. Хочешь, телевизор расстреляю?

— Подожди, найдем в кого стрелять, — остановил меня Чатски. — Если ты уверен, что справишься.

— А ты всерьез так задумал? — уточнил я. — Дождемся, когда Вайсс заселится в гостиницу, а потом… пиф-паф? В фойе или за завтраком?

Чатски с грустью покачал головой, как будто только что потерпел неудачу, пытаясь научить ребенка завязывать ботинки.

— Парень, мы понятия не имеем, когда эта сволочь появится и что будет делать. В конце концов он может заметить нас первым.

— Значит, стреляем, как только его увидим?

— Просто будь начеку. В идеале мы его притащим в укромное место и все сделаем там. — Он погладил портфель своим крюком. — Иван принес нам еще кое-что, на всякий случай.

— Неужели мину? Или огнемет? — поддел я.

— Всякие электронные штучки. Суперсовременные. Для слежки. Мы сможем его выследить, найти, прослушивать… мы услышим, даже если он за целую милю от нас пукнет!

Честно говоря, физиологические процессы в организме Вайсса меня не слишком интересовали, да и вообще не люблю я Бондиану. Похоже, прежде мне в жизни невероятно везло. До сих пор я замечательно обходился парочкой сияющих клинков — никаких суперсовременных штучек, никаких хитрых замыслов, никаких кучкований в гостиничных номерах, подкрепленных огневой мощью; просто радостная, беспечная кровавая бойня. Может, это и примитивно по сравнению с коварными высокотехнологичными приготовлениями, зато хотя бы честный и здоровый труд. И не надо сидеть в засаде, обливаясь тестостероном и полируя пули.

Чатски лишал труды моей жизни всякой радости.

Тем не менее я сам попросил его о помощи, и теперь деваться некуда. Остается только скорчить максимально хорошую мину и довести начатое до конца.

— Прекрасно! — улыбнулся я с неискренностью, неспособной даже самого меня ввести в заблуждение. — Когда начнем?

Чатски хмыкнул и убрал оружие в портфель, затем протянул портфель мне.

— Когда он здесь появится. Убери пока что в шкаф.

Я забрал портфель и понес в шкаф для верхней одежды в коридоре, но, собираясь только приоткрыть дверь, услышал где-то в отдалении тихий шелест крыльев… и замер. «Что такое?» — беззвучно спросил я сам себя. Чуть заметная конвульсия, чуть заостренное внимание, не больше.

Тогда я полез в портфель, выудил оттуда пистолет, изготовился и снова потянулся к ручке дверцы. Открыл… и в первый миг сумел лишь вытаращиться в неосвещенные глубины шкафа, дожидаясь, пока тьма раскроет надо мной свои крылья. То, что я увидел, было невозможно, нереально, как во сне…

В шкафу был Рохелио, приятель Чатски с первого этажа гостиницы, который обещал предупредить нас, когда Вайсс заселится. Теперь он, очевидно, ни о чем уже нас не предупредит, разве что посредством спиритического сеанса. Потому что, судя по его виду, по тому, насколько туго был затянут у него ремень на шее, как налились глаза и вывалился язык, Рохелио был окончательно и бесповоротно мертв.

— Что там, парень? — окликнул меня Чатски.

— По-моему, Вайсс уже заселился, — отозвался я.

Чатски слез с кровати и приблизился к шкафу. С минуту рассматривал увиденное, затем пробормотал:

— Черт…

Он протянул руку и пощупал пульс мертвеца (по-моему, довольно бесполезное занятие, но, надо полагать, того требовали правила). Разумеется, никакого пульса не было, и Чатски повторил:

— Черт, черт, черт…

Не знаю, конечно, чем такое повторение помогает, но он-то профессионал, поэтому я просто наблюдал за ним молча.

Чатски прощупал по очереди все карманы Рохелио.

— Универсальный ключ, — объяснил он, пряча ключ к себе. Потом вытащил из карманов всю обычную ерунду: ключи, платок, расческу, деньги. Деньги аккуратно пересчитал и произнес: — Канадская двадцатка. Как будто чаевые от кого-то, да?

— Думаешь, от Вайсса? — уточнил я.

Он пожал плечами.

— А ты много канадских убийц знаешь?

Резонный вопрос. Учитывая, что хоккейный сезон НХЛ пару месяцев как закончился, я мог предложить только одну кандидатуру — Вайсса.

Чатски выудил из пиджачного кармана Рохелио какой-то конверт.

— Есть! — обрадовался он и протянул конверт мне. — Мистер Б. Вайсс, номер 865. Наверное, купоны на бесплатный коктейль. Открой-ка.

Я вскрыл конверт и вытащил два картонных прямоугольника.

Точно, два бесплатных купона на коктейли в «Кабаре Паризьен», знаменитое кабаре при здешнем отеле.

— Как ты догадался?

— Я допустил ошибку. Когда я сказал Рохелио, что у Вайсса день рождения, он думал только о том, как бы представить в выгодном свете отель, ну и чаевые получить, конечно. — Чатски помахал купюрой в двадцать канадских долларов. — Ну вот, я лажанулся, и он погиб. А мы с тобой в дерьме по самые помидоры.

Выходит, Вайсс знал, что мы здесь, а мы и понятия не имели ни где он, ни что собирается делать, да к тому же в шкафу у нас обнаружился ужасно неприятный труп.

— Понятно, — сказал я, впервые радуясь возможности опереться на опыт моего спутника… разумеется, если исходить из того, что у него действительно есть опыт обнаружения трупов в собственном шкафу; впрочем, он, конечно, знал об этом всяко больше меня. — И что нам делать?

Чатски нахмурился.

— В первую очередь нужно осмотреть номер. Вайсс, наверное, уже свалил, но будет глупо не проверить. — Он кивнул на конверт у меня в руке. — Нам известно, в каком он номере, а он может и не знать, что мы знаем. И если он вдруг все еще там, то нам придется, как ты выражаешься, прибегнуть к «пиф-паф».

— А если его там нет? — уточнил я, поскольку и сам догадывался, что Рохелио — это нам прощальный подарок, а Вайсс уже рванул за горизонт.

— Если в номере его нет… — проговорил Чатски. — Или даже если он там и мы его уложим… В любом случае, парень, как ни жаль, но отпуск закончился. — Он кивком показал на Рохелио. — Рано или поздно труп обнаружат, и тогда нам кирдык. Надо убираться.

— А как же Вайсс? — спросил я.

Чатски покачал головой:

— Ему тоже нужно улепетывать. Он знает, что мы за ним охотимся; к тому же, когда тело Рохелио найдут, кто-нибудь вспомнит, что они разговаривали. Наверняка он уже свалил в голубые дали. Но номер все равно проверить нужно, просто на всякий случай. А потом делаем ноги, muy rapido[33]!

Я дико боялся, что у него имеется какой-нибудь страшно технологичный способ избавиться от тела Рохелио (типа растворить в кислоте в ванной), но, к моему огромному облегчению, Чатски повел себя очень трезво и здраво. Хотя я почти ничего не успел повидать в Гаване, лишь гостиничный номер и донышко бокала мохито, сейчас явно настала пора возвращаться домой и отрабатывать «План Б».

— Ладно, — сказал я. — Идем?

Чатски кивнул:

— Молодец. Возьми себе пистолет.

Я подцепил эту холодную громоздкую железку и засунул себе за пояс, а поверх натянул ужасный зеленый пиджак. Чатски закрыл дверцы шкафа, и мы вышли в коридор.

— Повесь-ка табличку «Не беспокоить», — предложил он.

Отличная идея; оказывается, я не ошибся, у него есть опыт. Нам сейчас ни к чему, чтобы в номер вошла горничная и вздумала протереть плечики для одежды. Я повесил табличку, и мы с Чатски двинулись по коридору в сторону лестницы.

Так странно начинать охоту в ярко освещенном помещении: ни луны, выглядывающей из-за моего плеча, ни жадных отблесков ножа — вообще ничего, лишь Чатски шагает впереди, шаркая то живой ногой, то металлической, — это мы нашли пожарный выход и полезли по ступеням на восьмой этаж.

Номер 865, как я и предполагал, располагался со стороны фасада — Вайссу было бы удобнее всего установить здесь камеру. Мы тихо постояли под дверью, пока Чатски, повесив свой пистолет на крюк, свободной рукой нашарил в кармане универсальный ключ консьержа. Передал ключ мне, кивнул на дверь и прошептал:

— Раз, два, три!

Я вставил ключ, повернул ручку двери и отскочил в сторону, а Чатски ворвался в комнату, вскинув руку с пистолетом. Я осторожно последовал за ним, тоже с пистолетом наготове.

Чатски пинком распахнул двери в ванную, в шкаф; потом расслабился и спрятал пистолет за пояс.

— Так вот оно что… — пробормотал он, кивнув на столик у окна.

На столике стояла огромная корзина с фруктами; какая ирония, если вспомнить, что Вайсс с ними обычно делает. Я подошел поближе — к счастью, в корзине не было ни кишок, ни отрезанных пальцев. Только манго, папайя и все такое, а еще карточка с надписью: «Feliz Navidad. Hotel Nacional»[34]. Совершенно банальное пожелание, ничего особенного. Но этого оказалось достаточно, чтобы убить Рохелио.

Мы просмотрели все ящики, заглянули под кровать… Не считая корзины с фруктами, в комнате было пусто, как у Декстера на полке с подписью «душа».

Вайсс исчез.