Дела и случаи нестарой школьной девы

Июнь 2000 года. Подмосковье

— А я на кого только ни думала! — удивлённо протянула Злата, блаженно откинувшись на спинку кресла в огромной гостиной своего дома. — А вот на Сомову никогда. Она же всегда была такой сдержанной, казалось очень интеллигентной… Слов нет!

— А мне её даже жалко, — Ирина уютно устроилась под рукой Андрея и водила пальцем ему по бедру, обтянутому джинсами.

— Ты что?! Она тебя изуродовать хотела! И неизвестно, что было бы дальше. С кислотой не вышло, так, может, в следующий раз в ход какой-нибудь кирпич пошёл. Тебя в этом учебном году доской уже придавливало. Не многовато ли для одной многострадальной головы? Тем более, могло бы и совсем плохо закончиться.

— Ну, конечно, жалко! — снова не согласилась Ирина. — Она жертва любви!

— Хороша любовь, — фыркнул Ясень, устроившийся в кресле-качалке.

— Не дай Бог быть объектом такой «любви», — поёжился Андрей, — я теперь знаю, каково это. И врагу не пожелал бы…

— И Семёна не понимаю. Неужели мы ему так досаждали? И главное — чем?! Тем, что не соответствовали светлому образу учителя, сложившемуся во времена его безоблачного детства?

— А то как же?! Он мечтал о тихой, непыльной работе, чтобы после уроков в школе пустота, тишина и полное отсутствие всякого присутствия. А у вас что? Дети до ночи в школе. Родители косяками ходят. То концерт, то спектакль, то соревнования. Учителей вечером не выгонишь. Несолидная организация.

А вы обе — самые молодые, шустрые, шумные и до невозможности активные. Не мог же он своё раздражение на вашем драгоценном Пражском, Морозовой или ком другом из школьной старой гвардии вымещать. Они же мастодонты, динозавры. Сами кого хочешь сжуют и не заметят. Их он боялся. С ними тягаться не мог. Это их школа, их детище. Они сами такой порядок и завели, и никому не позволили бы его нарушать. А вот вы, две пигалицы, — другое дело. С вами можно было попробовать бороться. Ну, во всяком случае, гадость сделать точно.

Поэтому когда Инна Аристарховна к нему с просьбой, подкреплённой материальным стимулом, подошла, он ни секунды не колебался. Тем более что от него и требовалось-то всего на пять минут оставить охранницкую без пригляда. Она сначала хотела дубликат ключа от Ириного кабинета сделать, но в итоге поленилась. Зачем, если Семён отличался редкостной покладистостью.

— Тихий ужас… — поёжилась Злата. — Вот так живёшь, вроде бы никому зла не делаешь, не пакостишь сознательно, а оказывается, что есть на свете люди, которые тебя терпеть не могут только за твою жизненную позицию.

— С вашей жизненной позицией очень сложно уживаться по той простой причине, что надо либо пахать, как вы, на полную катушку, вплоть до самоотречения, либо иметь на вашем фоне бледный вид. А это мало кому понравится. Так что или меняйте образ жизни или привыкайте, — Павел горько усмехнулся. Все помолчали.

— Нет уж, я буду жить, как считаю нужным, — Ирина категорично фыркнула и грозно сверкнула глазами.

— Ну да, ну да, будем следовать принципу «делай, что должен, и будь, что будет»? — Андрей покачал головой. — На ком я собрался жениться? На педагогической фанатичке?!

— В их школе других не держат. Не переживай, я с такой уже скоро как полтора года живу. Ничего, пока цел. Они такие же и в семейной жизни, готовы горы свернуть, — дружески хлопнул его по плечу Павел.

— Только и остаётся, что на это надеяться…

В это время раздался дружный смех Алёши, Кости и Алины, всё ещё гостивших в Никольском. Смеялись они не над словами Андрея, а над какими-то своими делами. Сгрудившись над столом, стоявшим около окна, сталкиваясь лбами, ребята что-то самозабвенно строчили в школьных тетрадях, выданных им Златой.

— Вы о чём это и над чем это, молодежь и подростки? — поинтересовался Симонов.

— Пишем коллективное сочинение «Как мы провели лето», опубликуем в школьной газете, — откликнулся его младший брат. — Это будет сенсационная статья.

— Да уж, лето у вас удалось — обхохочешься, — насмешливо фыркнул Павел.

— А нам понравилось!

— А нам — нет!

— Так вы ж взрослые! А мы — дети!

— Вы ещё скажите, что мы «старые»! — засмеялась Ирина.

— Нет, Ирина Сергеевна, вы у нас не старые, вы у нас клёвые! Никто ж не поверит, что наши учительницы такое вытворяли. Одна в разведку ходила. Разведчица-нелегалка! — подростки уже хохотали в голос. — А другая в за…, ой, извините, в тыл врагу из лука стреляла и попала!

— И об этом вы собираетесь написать?! — грозно поинтересовалась Злата.

— Ага!

— Только попробуйте!

— Да ладно, Златик, пусть напишут, — смеялся вместе с гостями Павел. Злата сердито попыхтела, но мужу отказать не смогла и милостиво согласилась:

— Ну, ладно. Пишите. Но только мне на проверку принесёте. Я посмотрю, что вы там понасочиняете.

— Есть, командир! — отдал честь и щёлкнул каблуками вскочивший Алёша.

— К пустой голове руку не прикладывают, — поправила впавшая в морализм Злата и повздыхала, — ох, чувствую, напишут такого…

— А что там у Лялина? — прервал её страдания Андрей.

— У Лялина там очень интересно всё. — Павел хмыкнул. — Последние события внесли в организацию раскол. Американские отцы-основатели якобы и предположить не могли, чем занимаются под прикрытием их богонеугодного общества наши, доморощенные, «тренингисты». И теперь всячески открещиваются от какой-либо связи с ними. Вплоть до того, что выказали горячую готовность навсегда покинуть просторы нашей дикой, в их понимании, страны.

Главный же, которого в жизни зовут Затычкин Юрий Тимофеевич, пытается спасти свою шкуру. Но это у него, конечно же, не выйдет. Лялин — профессионал, и вцепился в гада мёртвой хваткой. Наших свидетельских показаний, особенно Алининых и Костика с Алёшей, хватит на то, чтобы дело раскрутить. Вместе с Главным арестованы и Геннадий с поварихой и вся верхушка русского представительства секты.

— А как же Главный, Геннадий и повариха не сбежали? Лялин же только часов в семь утра к ним приехал, не раньше, — поинтересовался Ясень, увлечённо чесавший любвеобильного морского свина Ирокеза.

— Так не смогли же. Мы же их связали. Они так и пролежали брёвнами у дверей. А повариха проспала сном младенца аж до приезда милиции. Окна её комнаты выходят на другую сторону. И она ничего не слышала. Лялин говорит, у неё натуральный шок случился.

— Очень всё удачно получилось, — удовлетворённо кивнул Андрей.

— А с нами что будет? — Ирина всё ещё опасалась последствий.

— Ничего. Нас там не было. Связали «тренингистов» неизвестные враги. Дети сами сбежали. Про Злату, то есть Зою, никто из криминальной компании даже не заикнулся. Видимо, решили не усугублять ситуацию…

— Хорошо мы устроились, — хохотнул жизнерадостный Ясень.

— Спасибо Лялину.

— Да уж, Володя у нас молодец.

— А парня, который за нами с Андреем следил, когда мы в первый раз в «гнездо» наведывались, нашли? Ну, который в бейсболке.

— Нашли, вы его хорошо описали. Это обычный рядовой член секты. Ему приказали, он и пошёл выполнять. Вас, кстати, ни в чём не заподозрил. Проследил, что вы уехали, и спокойно вернулся к своим, а потом и вовсе домой отправился, его Геннадий отпустил отдохнуть. Так что вы очень убедительно изобразили полное доверие и намерение ехать искать ребят в другом месте.

— А наркотики?

— Были и наркотики. У них там даже свои химики были вот они и синтезировали. В подвале. Там по одной стороне, левой, что-то вроде тюрьмы…

— Это где мы сидели! — гордо заявил Алёша, и нежный брат погрозил ему кулаком.

— Где вы сидели, — улыбнулся, кивая Павел. — А по другой стороне лаборатории. Они там и со взрывчаткой дело имели, и с наркотой. В общем, со всем, что запрещено законом, но может приносить хорошие деньги. Лялин уверен, что и торговать всякой дрянью стали бы, просто ещё не успели. Главный под прикрытием организиции такой преступный синдикат хотел организовать — закачаешься.

— То есть всем очень повезло, что мы раньше в это «гнездо» попали?

— А нам очень повезло, что мы из него живыми ушли, — иронически хмыкнул Андрей.

— Спасибо Ирине.

— А между прочим, если бы не мы, — влез неугомонный Алёша, — ничего бы не было известно, и эти гады дальше бы свои тёмные делишки проворачивали.

— Не поспоришь, — смеясь, покачал головой Павел, — что есть, то есть.

— Но выдрать вас хорошенько не помешало бы, — сердито добавил Андрей.

— Ну, и что нашему красавцу, вернее, всем красавцам можно вменить?

— О, да полный набор. От педофилии до торговли детьми, это Алининой маме, в частности.

— Кошмар какой. То есть Алина не первая?

— Если бы. Там столько фотографий безобразных нашли — слов нет.

— Ребят, идите погуляйте, пожалуйста! — вскинулась Ирина в целях борьбы за нравственность. Подростки протестующе загудели.

— Да ладно, Ириш. Они большие уже и сами с этим столкнулись. Пусть знают, чем всё может грозить. И своим друзьям пусть расскажут. Потому что, когда им родители твердят об осторожности, они обижаются, сердятся, мимо ушей пропускают. Так пусть от своих узнают обо всём.

— А повариха тоже всё знала? — Злата не могла забыть добродушное полное лицо Татьяны Викторовны.

— Знала. Она подруга детства Главного. Лялин считает, что до сих пор в него влюблена и готова ради него на всё. Полное самоотречение.

— В него? Влюблена? — брезгливо поморщилась Ирина, вспомнив невысокого плюгавого мужичонку, который визжал, как целая орава поросят, когда она подстрелила его. — Бе-е-е… Фу-у-у…

— Это тебе «бе-е-е» и «фу-у-у», а у них там все тётки в него были влюблены, и даже молодые девчонки многие. Это уж, видимо, грамотная обработка в действии. А повариху он во все дела посвящал. Она этаким серым кардиналом была. Слушала, о чём в низах говорят, и ему докладывала. А когда он уезжал, на хозяйстве оставалась. Кстати, знаете, почему он ночью вдруг вернулся-то со своего семинара?

— Почему?

— Ему славная повариха сообщила по телефону, что девочка новая появилась, хорошенькая и оригинальная. Типажа такого давно у них не было. Рыженькая, с длинными волосами. Это она про тебя, Злат. А он любит разнообразие. А рыженьких, оказывается, особенно предпочитает… Предпочитал. Надеюсь, ему на зоне доходчиво объяснят, что так себя вести нельзя…

— О, Господи! Так вот что она имела в виду! Я же слышала этот разговор! Поняла, что про меня, но не поняла, к чему. — передёрнулась Злата. — Ужас какой! Меня сейчас стошнит! Разнообразие ему подавай!

— Ты молодо выглядишь, а без косметики да с косичками за подростка сошла, как мы и рассчитывали. Вот она и поспешила доложить своему обожаемому Пресветлому. А он не удержался, приехал посмотреть… И попал под обстрел. — Павел захохотал в голос. За ним засмеялись все.