Дело о лесной царице

Глава XI ТАЙНАЯ СЛЕЖКА

До самой темноты члены детективного клуба во главе со своим легитимно избранным председателем ходили по поселку. Активнее всех была Лешка — она достаточно насиделась в сарае, и теперь ей хотелось двигаться.

Друзья не просто взад-вперед бродили по улицам. Они придумали историю о женщине, которая приехала в Медовку и разыскивает высокого седого мужчину: якобы она ехала с ним в одной электричке и он пообещал ей какую-то необыкновенную рассаду, но забыл оставить адрес. Руководствуясь этой легендой, они расспросили всех своих знакомых, как ребят, так и взрослых, потом догадались забежать к Алле: не так давно она работала почтальоном, замещала свою заболевшую тетку, и потому знала в лицо многих жителей Медовки. Она-то и подсказала им сходить на Садовую улицу, где не раз встречала подходящего под их описание человека.

— Не знаю, как его зовут, я носила письма его соседям, — сказала Алла.

Седой номер два был роста выше среднего, с длинным носом, тонкими губами и небольшими, вдавленными внутрь бегающими глазками, то есть внешность его была самой что ни на есть подозрительной.

Сфотографировать нового подозреваемого не составило никакого труда. Когда они подошли к его дому, кандидат в преступники шел к калитке, чтобы проверить, хорошо ли она заперта. Задвинув щеколду, он подергал калитку за ручку и ушел в дом, а Ромка тут же переслал полученный снимок в больницу на телефон лесника и, волнуясь, сказал:

— Вячеслав Андреевич, это я, Рома. Посмотрите, пожалуйста, на экранчик и скажите, знаком ли вам этот человек?

Юный сыщик не ожидал столь быстрого ответа.

— Я его знаю, — совершенно спокойно ответил лесник. — Это Егор Васильевич, мы с ним не раз в вашем поселке встречались. А в чем дело? При чем тут Егор?

— Ну, просто мы выясняем, что за люди в то утро были в лесу.

— Ясно. Играете в сыщиков.

— Это не игра, — отключив телефон, медленно произнес Ромка.

Итак, теперь на подозрении у членов детективного клуба было уже двое мужчин. Предстояло еще сфотографировать первого Седого и проверить алиби второго. Но все это откладывалось на завтра, так как уже стемнело и в доме Егора Васильевича погас свет — местные жители ложились рано.

В эту ночь выспались все. К стыду своему, Ромка проспал и первую, и вторую электричку. Вскочив, он взглянул на часы, охнул, потряс Артема, потом разбудил девчонок, собрал всю, компанию вместе и распределил обязанности. Катька должна была немедленно бежать с ним на Ольховую улицу, а Лешке с Артемом Ромка дал задание еще до завтрака выяснить, чем занимался Седой номер два в то роковое утро.

Комната Седого номер один была все так же зашторена, и Ромка с Катькой побежали на станцию. Им повезло: подозреваемый прибыл с третьей электричкой. В одной руке у него был все тот же небольшой портфель, в другой — довольно тяжелый пакет.

Спрятавшись за деревом, Ромка вынул из своей сумки мобильный телефон Артема, сделал вид, что кому-то звонит, а сам направил глазок фотокамеры на предполагаемого преступника. На какое-то мгновение ему показалось, что Седой заметил его манипуляции, но потом подумал, что это не так: тот с непроницаемым лицом прошел мимо них с Катькой и даже не взглянул в их сторону.

Ромка опять переправил полученное изображение на сотовый телефон лесника и с замиранием в голосе спросил:

— Вячеслав Андреевич, это снова я, Рома. Посмотрите внимательно на дисплей, вы узнаете этого человека?

— Нет, никогда не видел, — прозвучало в ответ.

— Никогда-никогда? Может быть, снимок нечеткий? Приглядитесь, пожалуйста, получше. Может быть, вы встречались с ним когда-то давно и он с тех пор сильно изменился?

— Нет, с этим человеком я никогда не встречался, — твердо сказал лесник.

— Тогда извините, до свидания, — с разочарованием произнес Ромка и обратился к Катьке: — Вся надежда теперь на второго Седого. Как ты думаешь, Темке с Лешкой удалось что-нибудь выяснить?

В тот же миг телефонная трубка в его руке зашипела коброй.

Когда Артему подарили этот самый продвинутый «Сименс» и он стал подбирать к нему мелодию именно Ромка предложил ему избрать змеиное шипение. «Не только для прикола, но и для конспирации», — сказал он тогда, и Артем не возражал: «Кобра так кобра».

Шипение ядовитой змеюки сменилось Лешкиным голосом:

— Рома, мы выяснили, у дядьки Егора на то утро железное алиби, и вообще на все предыдущие дни он только вчера с юга из санатория вернулся, и был там не один, а с женой и другом, так что раньше сбежать оттуда он никак не мог.

— Ты это серьезно? Точно? А как же… Что же это такое получается? — растерянно проговорил Ромка, безвольно опустив руку с прикольной и жутко дорогой трубкой.

— А то, Ромочка, — сказала Катька противным голосом, провожая взглядом удаляющегося от них Седого № 1, — что твоя главная версия лопнула. Ты говорил, что преступник боялся, что лесник его узнает, потому в него и выстрелил, а узнавать-то ему оказалось некого, потому что с первым подозреваемым он не знаком, а второго там вообще не было.

— Но там мог быть еще кто-то, необязательно седые! — воскликнул Ромка.

— Вот именно. И этого кого-то мы никак не найдем.

— А что же делать?

— Я не знаю. — Катька по-прежнему глядела вслед первому подозреваемому. Ромка посмотрел туда же. Перед тем как свернуть с дороги и скрыться за пристанционными киосками, Седой взмахнул правой рукой и взглянул на свое пустое запястье. Значит, у него были часы, к которым он привык, но теперь почему-то их не носит!

В сердце у юного сыщика что-то екнуло. Может быть, еще не все потеряно?

— Катька, я пойду за ним, — не вдаваясь в объяснения, торопливо сказал Ромка. — А ты иди куда хочешь, вдвоем под его окном нет смысла мельтешиться.

— Я Лешку с Артемом поищу, — ответила Катька и унеслась в другую сторону.

А Ромка проследовал за Седым до Ольховой улицы и притаился под знакомой грушей. Квартирант открыл калитку, Игорек с радостными возгласами кинулся ему навстречу, и они вместе пошли в дом.

Тяжко вздохнув, Ромка достал из сумки бинокль. Самое трудное для сыщика дело — это стоически, часами торчать на одном месте, выслеживая преступников. Между прочим, из всех членов их детективного клуба он чаще всех этим занимается, а ведь как председатель мог бы посиживать себе в штабе и лишь отдавать распоряжения. Но нет, приходится за всех отдуваться самому, и если бы хоть кто-то ценил его старания!

А время шло. Ромка был голоден как волк, в животе его давным-давно квакали лягушки. Все, наверное, уже давно позавтракали и теперь лежат себе на пахучем сене и предаются безделью. Ромка представил себе поджаренный на тостере румяный кусочек хлеба, прямо-таки воочию увидел, как с него капает растопившееся желто-прозрачное масло, сверху растекается розовый клубничный джем, а рядом дымится любимая пол-литровая кружечка с ароматным кофе… Может быть, ну его, этого Седого? Куда он денется за те пять минут, пока он, Ромка, поест?

Юный сыщик спрятал бинокль в сумку, вышел из-за дерева и тут же спрятался опять — в этот самый момент Седой вышел из дома.

Окинув грушу острым взглядом — или Ромке это показалось? — он быстро прошел мимо. Радуясь тому, что не оставил раньше времени свой пост, выстоял, сколько положено, юный сыщик оторвался от дерева и с колотящимся сердцем двинулся за подозреваемым. А вдруг именно сейчас хоть что-то прояснится в этом запутанном деле и оно наконец сдвинется с мертвой точки?

На заросшей деревьями и кустами Ольховой улице проследить за кем бы то ни было — раз плюнуть. Но когда они вышли на широкую магистраль, задача усложнилась. Там Ромке скрываться стало куда труднее. Пробежки от одного одиноко стоящего дерева до другого у кого угодно могли вызвать подозрение. И юный сыщик решил не таиться. Засунув руки в карманы, с выражением полнейшей беззаботности на лице он вразвалочку пошел по тротуару, поддавая носком кроссовки попадающиеся на дороге камешки. А поскольку глаза его неотрывно следовали за целью, то по сторонам он не смотрел совсем, и даже боковое зрение у него почему-то отключилось. А потому спустя короткое время то ли он на кого-то наткнулся, то ли на него налетели и чуть не сбили с ног.

— Смотреть надо, — с трудом сохранив равновесие, недовольно пробурчал юный сыщик.

— Извини, — ответили ему, и голос оказался знакомый. Ромка оторвал взгляд от преследуемого и поднял голову.

Перед ним стоял молодой человек в темных очках с оранжевым мячом в руках. Он не сразу узнал в нем Руслана.

— Это ты, что ль? Тоже баскетболистом заделался?

— Почему бы не поиграть? — усмехнулся парень. — А ты что, баскетбол не любишь?

— Люблю, но мне, в отличие от некоторых, играть некогда. Лучше скажи, ты в лесу того человека видел? — Ромка указал на удаляющегося от них Седого.

Руслан взглянул.

— Если б он обернулся, я бы сказал. А спина его мне ни о чем не говорит.

Но подозреваемый шел не оборачиваясь. Он уже подходил к ларьку с пивом и квасом.

— Погоди, сейчас я тебе его лицо покажу, — сказал Ромка, пытаясь открыть сумку, чтобы вынуть из нее Темкин фотомобильник. Но «молнию» заело, он согнулся, стал ее дергать, потом взглянул вперед и обмер: преследуемый исчез.

Буркнув Руслану: «Извини, пока!» — Ромка помчался к перекрестку, предположив, что Седой, ускорив шаг, свернул за угол. Выбежав на пересечение улиц, он посмотрел в одну сторону, в другую… Подозреваемого нигде не было.

Проклиная свою беспечность, Ромка, не чуя под собою ног, помчался назад, к пивному ларьку: может быть, Седой задержался там, а он его не заметил? Потом снова понесся к перекрестку. Пометавшись таким образом, юный сыщик перевел дух и задумался. Куда же этот тип мог деться? И тут, задержав взгляд на двух похожих домах, Ромка вспомнил, что между ними имеется тайный ход. То есть этот ход только назывался тайным, а все жители Медовки, и дети, и их родители, и даже, наверное, дедушки с бабушками, прекрасно о нем знали, только никто им не пользовался, разве что мальчишки во время игр типа казаков-разбойников. Узкий проход между домами никому не был нужен по причине того, что нисколько не сокращал путь к параллельной улице, а, напротив, его удлинял, так как был извилистым, неудобным, заросшим высоким кустарником, а во многих местах еще и жгучей крапивой. Человек, попавший в этот ход впервые, и вообще мог в нем заблудиться, как в лабиринте.

Сам Ромка, конечно же, знал проход как свои пять пальцев. Специально изучил его на всякий случай, и, как оказалось, не напрасно. Он промчался по запутанному лабиринту, ни разу не споткнувшись и не замешкавшись, и спустя какую-то минуту выскочил на соседнюю улицу. Но и на ней Седого не оказалось.

В растерянности и недоумении Ромка остановился. Возвращаться назад не имело смысла. Но сомнений в том, что Седой заметил за собой слежку и потому скрылся, больше не оставалось. Но откуда этот человек, будучи неместным, узнал про этот ход? Разве что от Игорька, а тот — от Борьки, а Борька — от Коляна. Допустим, что так. Но куда он мог деться потом? Других ходов на этой улице точно не было.

Ясно стало одно: он его упустил. Ромка понурил голову, горестно вздохнул, почесал в затылке — и тут же воспрянул духом. Его охватило лихорадочное и даже, можно сказать, радостное волнение. Иносказательно выражаясь, извилистый лабиринт навел его на верную мысль. А рассуждал Ромка так. Невинный пожилой человек, даже заметив за собой слежку, не стал бы ускользать от нее всякими лабиринтами и окольными тропами, шел бы себе и шел, куда надо, а при случае, а то и сразу, взял бы да и выяснил, что ему, Ромке, от него надо. А раз он скрылся, значит, не хочет, чтобы знали, куда и зачем он идет. Ну а из этого вытекает одно: он пошел туда, где спрятан клад.

Надо сбегать к Игорьку и поговорить с ним, решил юный сыщик. Мальчик, разумеется, не может знать, куда пошел их квартирант, но тот мог сказать им с бабушкой, когда вернется обратно. Заодно можно выяснить, говорил ли Игорек с Седым о «тайном» ходе.

Рядом с тем местом, где в данный момент находился Ромка, высился большой коттедж с башенкой — одно из самых высоких зданий в Медовке. А как раз напротив этого особняка стоял дом с мансардой, в котором жили Маргарита Павловна и Жан-Жак.

«Может быть, они обратили внимание на седого человека, проходившего, а то и со всех ног бежавшего по их улице?» — подумал Ромка и перед тем, как бежать к Игорьку, решил заглянуть в дом с мансардой.