Демон отверженный

Глава двадцать девятая

— Ты! — воскликнула я свирепо. Замешательство сменилось гневом при виде моложавого, чисто бритого лица сотрудника ОВ, стоящего перед длинным столом для заседаний в подвале дома Бетти.

Я собралась, поднялась с пола, злая как черт, горбясь до тех пор, пока не уверилась, что не въеду головой в зеленоватое безвременье сверху. Я стояла на низком помосте, в середине большого круга, заполняющего центр пентаграммы. Зеленовато-белые свечи отмечали углы, расплывающиеся, потому что они существовали и здесь, и в безвременье одновременно. Черная смоляная грязь отмечала границы моей тюрьмы. Меня пробрало ужасом, когда я поняла, что круг чертили не солью, а кровью. Черт побери, меня поставили в центр черного круга!

Я посмотрела на трещину в стене и ощутила, как собравшиеся подались назад. Их было шестеро, включая Тома Бансена. Сквозь потолок проникала музыка, басовый ритм, звучавший подобно биению сердца, и я подумала, что узнаю ее. Вонь отбеливателя и плесени сказали мне, что Бетти занималась уборкой, но это никак не вытесняло вонь безвременья, которую я принесла с собой. Господи, больше всего на свете мне нужен душ!

Том увидел меня, и глаза у него стали круглые: длинный плащ побелел от пепла и высохшей соли, волосы — воронье гнездо, и вся я покрыта песком и пылью безвременья. Перед ним стояло пятеро мужчин, все в этих идиотских черных мантиях. Капюшоны придавали всей сцене вид любительского спектакля. Но эти люди намеренно вызывали Ала и отпускали его, зная, что он отправится меня убивать.

В ярости я сбежала по трем ступеням, чуть не врезавшись в стену безвременья, за которой была заключена. В приступе клаустрофобии, стиснувшем сердце, я резко вдохнула и заорала в бессильной злобе:

— Выпустите меня!

Энергия сводила судорогой мышцы руки, поднесенной слишком близко к стене — такого никогда не бывало раньше, даже когда я находилась в чужом круге. Боже мой, что со мной сделал отец Трента? Я его убью, я на фиг убью за это Трента!

— Выпустите меня, вам говорю! — крикнула я, ощущая собственную беспомощность. При всех своих умениях — полную беспомощность. Эти мелкие сволочи поймали меня в свой дурацкий круг. — Выпустите меня немедленно! — повторила я, поддаваясь импульсу и колотя по разделявшему нас щиту. Он шипел и обжигал. Я прижала руку к груди, приведенная болью в чувство. Я не демон, тут какая-то ошибка. Ал же говорил, что я не демон. Мама колдунья, и Таката колдун, значит, я тоже колдунья. Ага, такая, которая умеет зажигать демонскую магию и которую можно вызвать по имени?

Том за живой стеной дрожащих адептов наклонил голову:

— Разумеется, господин мой демон Алгалиарепт, как только будут соблюдены все формальности. Мы готовы.

Следующие слова, которые я собиралась прорычать, умерли у меня на устах. Я сосредоточилась, чтобы ничего на лице не выразить, посмотрела на себя, потом снова на него. Он думает, что я — Ал в ином обличье?

Медленно я улыбнулась, и это их напугало больше, чем предыдущая злость. Если они думают, что я — Ал, то они меня выпустят. В конце концов, я же должна пойти убивать себя?

— Выпустите, — сказала я тихо, продолжая улыбаться. — Я вас не трону.

Или не очень сильно.

Я говорила тихо, но внутри вся кипела. ФВБ хочет иметь доказательство, что Том посылал Ала меня убивать? О'кей, спорить могу, что сейчас я его добуду.

Увидев, что я успокоилась, Том поклонился все с тем же глупым видом. Не диво, что Ал так звереет, когда его вызывают — мерзкое зрелище.

— Как пожелаешь, господин мой демон. Мы собрали все, что ты потребовал. — Он повел рукой, и двое его приспешников вышли из ряда и направились в заднюю комнату, куда я раньше не заглядывала. — Я приношу извинения за задержку. Прошлой ночью нам помешало неожиданное вторжение.

— Эти, из контроля за обращением с животными? Жалкое оправдание.

Том побледнел. Я улыбнулась, с удовольствием глядя, как он сжался. Ал был прав: информация рождает власть.

— Больше задержек не будет, — неуверенно сказал Том, а его приспешники зашептались. — Как только ты покажешь нам это проклятие, ты свободен.

Свободен, подумала я, подавив сердитое фырканье. Я первым делом освобожу свой сапог, которым двину тебя в зад, сопляк.

Стол для заседаний был покрыт красным бархатом. Но три зловещих ножа, медный котел размером с голову и три свечи я заметила только тогда, когда отошли те двое. Котел и свечи были достаточно зловещими, но при виде ножей у меня все внутри сжалось. Все было готово, кроме козла. Нервничая, я подернула мокрые манжеты, как делал Ал с кружевами на моих глазах. Приподняла брови, когда сообразила, что ленты зачарованного серебра у меня на руке больше нет, потянулась к линии и нашла ее. Слава тебе господи!

— И тебе все равно, что пойду убивать твою соплеменницу? — спросила я, провоцируя его на самоизобличение.

— Рэйчел Морган? — В голосе Тома появились неприязненные интонации. — Конечно. Я подумал, что ты появился в ее облике, чтобы подразнить меня. Убей ее, и я получу повышение.

Ах ты ж сукин сын… Чувствуя, как меня жжет гнев, я показала на него пальцем, держа вторую руку на бедре:

— Я в ее облике, потому что она лучше тебя, мерзкое и вонючее подобие колдуна! — выкрикнула я и подалась обратно, когда круг предупреждающе загудел.

— Мы недостойны, — мрачно произнес Том.

Ага, будто я поверю, что он так думает.

Дверь в заднюю комнату распахнулась, и поверх головы Тома я увидела, как двое мужчин несут бешено извивающуюся связанную женщину. Я глянула на ножи, на чашу. Потом на ее связанные руки, на кровь на полу, которая меня удерживала. Вот черт!

Она в паническом страхе отбивалась, хотя у нее лодыжки и запястья были связаны липкой лентой, а во рту торчал кляп.

— Кто это? — спросила я, стараясь скрыть страх.

Бог мой, это же и есть жертва!

— Женщина, которую ты требовал. — Том повернулся к ней. — Нам пришлось выехать из города, чтобы ее найти. Опять-таки прошу прощения за задержку.

Голые руки женщины загорели под солнцем, длинные рыжие волосы выгорели. Блин горелый, она же точно как я, только моложе, и руки и ноги у нее выдают отсутствие моей практики в боевых искусствах. Увидев меня, она испугалась вдвойне, завизжала, отбиваясь изо всех сил.

— Без травм! — приказала я и попыталась состроить кровожадно-похотливую физиономию. — Люблю нетронутую кожу.

Том вспыхнул:

— Найти, э-э, девственницу нам не удалось.

Глаза женщины блестели слезами, но я видела в ней ярость. И совершенно честно думала, что Алу все равно было бы, девственница она или нет.

— Без травм, — повторила я, и двое державших ее мужчин опустили ее на пол, стоя над нею со скрещенными руками.

Она была на меня похожа. И думать, что с ней хотел сделать Ал, было очень противно. О господи, дай бог, чтобы она была первой.

— Выпусти меня, — потребовала я, стоя у пласта безвременья. — Немедленно.

Приспешники пошевелились, напряженно ожидая. Они даже не поймут, что их свалило.

— Выпусти! — потребовала я, уже не стараясь говорить как демон. Может, я и сама демон. Голова болела, но я ее не трогала. Господи, пусть это будет неправда. Пусть все это будет просто неправда.

Том посмотрел на эту женщину, и первые намеки на угрызения совести по поводу того, что он над ней собирался допустить, мелькнули у него в глазах. Но он отвернулся, жадность вытеснила вину.

— Ты даешь обет показать нам, как выполнять заклинание, которое мы хотим выполнить, и оставишь нас невредимыми, взыскав свой долг с этой женщины, а не с тех, кто тебя вызывал?

Я даю обет, что ты никогда не увидишь неба иначе как из-за решетки.

— О да, — солгала я. — Все, что захочешь.

Идиоты у него за спиной заулыбались и стали друг друга поздравлять.

— Тогда будь свободен! — сказал Том в смехотворной манере шоумена, и все шестеро хлопнули один раз в ладоши одновременно, выражая свое согласие. Коллективный круг рухнул.

Меня передернуло, когда исчезло покалывание. Я только сейчас поняла, как мне не нравилось быть беспомощной. Куда более беспомощной, чем в клетке у Трента.

Ученики посмышленее подались на шаг назад, поняв по моей позе, что утром у них много чего будет болеть. Я сунула руку за спину, к пейнтбольному пистолету, поставив ногу на круг, чтобы его нельзя было вызвать снова.

— Том, — улыбнулась я ему, — ты невероятно глуп.

Его смущение было очевидно, но когда я вытащила пистолет, он прыгнул в сторону.

Троих я успела уложить, пока остальные сообразили начать шевелиться.

Комната пришла в движение. Вопя от страха, трое оставшихся на ногах рассыпались в стороны, похожие на лягушек с этими волочащимися за ними дурацкими черными мантиями. Женщина на полу рыдала через кляп, и я выстрелила поверх ее спины, когда она перевернулась на четвереньки и попыталась уползти через металлическую дверь, на лестницу и прочь из дома.

Через ауру стало просачиваться покалывание безвременья, и я сошла с помоста, направляясь к ближайшему из этих парней. Они ставили сеть — в сущности, неначерченный круг. Чтобы ее удержать, нужно не меньше трех умелых лей-линейщиков. Этот стоял на коленях, испуганный, с вытаращенными глазами, а когда увидел меня, стал орать громче и по-латыни.

— Синтаксические ошибки! — крикнула я, схватила со стола медный котел и бросила в него. Да, грубый аргумент, но если бы я не заткнула ему рот, они могли бы меня скрутить.

Он пригнулся, и в ту секунду, на которую он отвлекся, я на него налетела.

Схватив его за рубашку, я замахнулась дать ему в зубы и чуть не рухнула вперед, получив удар сзади. Взвыв от неожиданности, я отпустила его и выпрямилась, пытаясь выпростаться из плаща. Он дымился, покрытый зеленой слизью.

— Ты что делаешь, это же чужая вещь! — заорала я, обернулась и увидела, что Том снова замахивается.

Тот, кого я дернула с пола, отползал в сторону. Я выругалась, вспомнила про свой пистолет и просто его подстрелила. Парнишка хлопнулся, как мешок с мукой, только вздохнул, разбив себе нос и замочив кровью уродливый ковер. Бедняга Бетти, опять ей моющим пылесосом с отбеливателем работать.

Женщина завопила, я повернулась на пронзительный звук. Похожая на меня девица сумела избавиться от кляпа и пыталась всползти по двери со связанными руками и ногами. С той стороны разрывался Самсон, стараясь прокопаться к нам. Вопли страха дошли до примитивных отделов моего мозга и включили поток адреналина.

— Выпустите меня! — рыдала женщина, пытаясь связанными руками добраться до ручки двери. — Кто-нибудь, выпустите меня! — Увидев, что я на нее смотрю, она стала рваться с удвоенной силой. — Не убивайте меня, я жить хочу, не убивайте, пожалуйста!

Меня могло бы стошнить, но вдруг ее страх перешел в изумление, глаза уставились мне за спину. У меня закололо кожу, и когда ее губы раскрылись изумленной буквой «О», я бросилась на пол.

Небольшой взрыв сотряс воздух, в ушах зазвенело. Оторвав взгляд от мокрого ковра, я увидела еще одну лужу зеленой слизи, сползающей по темной панели и въедающейся в нее. Черт побери, чему их научил Ал?

Я перекатилась — интуиция подсказала мне, что сейчас прилетит еще.

— Идиот! — заорала я, вскакивая на ноги и ругая себя за привычку разговаривать во время драки и хорошего секса. — Хочешь от меня кусок? От вот этого? Я тебе его в глотку забью!

В приступе непростительной трусости Том толкнул ко мне своего последнего ученика. Он свалился к моим ногам, умоляя о пощаде, и я выстрелила в него сонным зельем — другой пощады я сейчас дать ему не могла.

— Твоя очередь, малыш! — проворчала я, прицеливаясь. Спустила курок — и вокруг Тома выросла зеленоватая стена безвременья.

Я прыгнула вперед и остановилась, размахивая руками, когда сообразила, что поздно. Том восстановил круг, в который меня вызывали, и встал в его центре. Одна свеча опрокинулась и скатилась с помоста, оставляя след расплавленного воска и тонкую струйку дыма.

Этот невыносимый тип тяжело дышал, недоумевая, упираясь локтями в колени и стараясь успокоиться.

— Ты нарушил слово, — выдохнул он, сверкая диким блеском карих глаз. — А этого нельзя. Теперь ты мой. — Он улыбнулся. — Навсегда!

Я посмотрела на него, поставив руки на бедра:

— Если вызываешь демонов, кусок дерьма вонючего, то сперва проверяй, кто к тебе явился, а потом уже выпускай.

Он повернулся к помосту лицом, и лицо это было лишено всякого выражения.

— Ты не Ал!

— Динь-динь-динь! — передразнила я голос шоумена. — Приз — в студию! — Меня трясло, но было до неприличия приятно видеть, как дошло до Тома, что он на полной скорости врезался в кучу демонского дерьма размером с Манхэттен. — Имеешь право хранить молчание, — добавила я, — а все, что ты скажешь, будет вставлено в мой рапорт, и ты сладишься еще быстрее.

Том красиво-красиво позеленел.

— Ты имеешь право на адвоката, но, судя по этому подвалу, у тебя не хватит десятой доли тех денег, что на такого хорошего адвоката нужны.

Он открывал и закрывал рот, глядел то на меня, то на женщину у двери.

— Кто ты? Я вызывал Алгалиарепта, — прошептал он.

Я с шипением втянула воздух.

— Заткнись! — выкрикнула я, ударив в развороте по пузырю ногой. — Не называй этого имени!

Это теперь было мое имя. Мое, и всякий, кто его знает, может вытащить меня внутрь защитного круга. А что будет, когда взойдет солнце, я даже думать боялась.

Том уставился на меня:

— Морган? Как вы… Вы убили Алгалиарепта! Убили демона и взяли себе его имя!

Это вряд ли, подумала я. Скорее я взяла себе имя демона и убила себя. Может, Айви была права, и надо было попытаться прикончить Ала. Тогда моя гибель произошла бы быстрее, не было бы сейчас всей этой ерунды, с которой приходится разбираться.

— Без волшебной палочки ты совсем не так крут? — спросила я, услышав откуда-то гудение интеркома, едва слышное за рыданиями женщины у двери. Том выпрямился, и я толкнула его пузырь, радуясь, что он не обжигает. — Отлично, — сказала я, потом в досаде стукнула ногой по барьеру еще раз.

Том отпрянул, чуть не влетев в собственный круг, отчего тот бы рассыпался. А я пошла вокруг него прихрамывая, а интерком тем временем гудел. — Привыкай, Том. Ты долго-долго будешь сидеть в клетке.

Но взгляд у Тома стал хитрым, и я вспомнила, что он умеет перемещаться по линии. Я уставилась на него — а он улыбнулся шире. Нет, он не станет этого делать. Ведь Ал — его контакт среди демонов? Том не рискнет. Ал почувствует и в ту же секунду на него навалится. Да, но Ал за решеткой, так что это может ничего не значить…

— Нет! — крикнула в отчаянии, не зная, как ему помешать. Собравшись с силами, приложила левую руку к барьеру и толкнула — теперь я знала, как это бывает. Я сломала однажды его круг, а этот, без одной свечи, уже ослаблен. Я смогу. Только как это сделать?

Аура горела огнем, я стиснула зубы, глядела на Тома из-под распустившихся прядей волос, тяжело дыша, пыталась поглотить его силу. Взять под контроль линию, к которой он подключился — всю линию.

Что-то сместилось, будто все поле стало прозрачным. Я посмотрела на Тома — у него глаза стали круглые: он тоже ощутил. А в следующую секунду он исчез. Обрамленный аурой щит безвременья испарился, и я полетела вперед.

— Да будь оно все проклято! — заорала я, восстанавливая равновесие. Повернулась, увидела глядящую на меня бедняжку — она даже перестала рыдать. Интерком продолжал жужжать, и я встала, выставив бедро и держась за лоб здоровой рукой. Могла же его взять, так нет — надо было мне читать монологи. Черт побери, в следующий раз такого не сделаю.

Но эта бедолага все еще сидит у дверей, сжавшись в комочек. Я заставила себя улыбнуться, направилась к ней, по дороге прихватив самый маленький ножик, чтобы ее развязать. Слава богу, интерком наконец заткнулся.

У рыжей глаза полезли на лоб от страха.

— Не подходи! — завопила она, пытаясь отползти. Из-за двери яростно тявкал Самсон.

От ужаса в ее голосе я остановилась как вкопанная, переводя взгляд с ножа у себя в руке на валяющиеся тела.

В воздухе стоял резкий запах озона и запах крови. Запястья у этой женщины кровоточили под лентой. Что они с ней сделали?

— Да все нормально, — сказал я, бросая нож и приседая к ней. — Я из хороших парней. — И это правда. Нет, честное слово правда. — Давайте я вас развяжу.

— Не трогайте меня! — заверещала она, когда я протянула руку, и зеленые глаза раскрылись еще шире.

У меня рука опустилась, и чувствовала я себя очень грязной.

— Самсон! — рявкнула я закрытой двери. — Заткнись ко всем чертям!

Пес умолк, и в тишине меня слегка отпустило напряжение. Зрачки у этой женщины были почти во весь глаз.

— Ладно, как хотите, — сказала я, пятясь, когда слезы полились у нее по щекам. — Я вас не трону. Вы только… оставайтесь здесь. Я разберусь.

Оставив нож так, чтобы она могла его достать, я поискала телефон — вызвать подкрепление. У кого-то не выдержал кишечник, и здесь начинало вонять.

Снова загудел интерком, и я направилась прямо к нему. Это был интерком с телефоном, и я, обозленная, включила связь.

— Бетти, это ты? — заорала я, частично разряжая напряжение.

— Что там у вас? — спросил встревоженный голос. На фоне музыки слышался еще и телевизор. — Я слышала крики.

— Это он ту бабу дерет на части, — сказала я, пытаясь говорить пониже и подмигивая девушке. Та уже перестала скулить, и видно было, как красивы мокрые зеленые глаза. — Отключи ты телефон к чертям! И музыку тоже.

— Ну, прошу прощения, — промямлила она. — Мне показалось, что у вас там как-то не так.

Телефон щелкнул, и гудение открытой телефонной линии смолкло. Я посмотрела на женщину — она громко шмыгала носом. Но на лице ее была надежда, а в по-прежнему связанных руках она держала нож.

— Теперь можно я сниму с вас ленту? — спросила я, и она отрицательно покачала головой. Но уже хотя бы не вопила. Я дрожащими пальцами вбила в телефон номер ФВБ и добавочный Гленна.

Трубку сняли сразу же, и деловая фраза «Гленн слушает» никогда не звучала для меня так приятно. Шмыгнув носом от непрошеной слезы — и удивившись, потому что я не помнила, чтобы плакала, — я сказала:

— Гленн, привет! У меня добровольное признание Тома, что он посылал Ала меня убить. И даже мотив есть. Можешь приехать меня отсюда забрать?

— Рэйчел? — ахнул Гленн. — Ты где? Айви и Дженкс решили, что ты погибла, и весь отдел тоже!

Я закрыла глаза и молча вознесла благодарственную молитву. Дженкс вместе с Айви, он жив и здоров. Оба они. Прикусив губу, я сдержала слезы. Грубые суровые оперативники не плачут. Даже когда грубый суровый оперативник выяснит, что он демон. Она то есть.

— Я в подвале у Бетти, — ответила я, стараясь не повышать голоса, чтобы он не дрогнул и не выдал, в каких я растрепанных чувствах. — Здесь же пять черных лей-линейных колдунов лежат в отключке, и не менее одного наверху. Чтобы их разбудить, нужна будет соленая вода. Том пытался принести в жертву какую-то бедняжку, — сказала я, уже не сдерживая слез. — Она с виду похожа на меня, Гленн. Ее поэтому и выбрали.

— А с тобой что? — спросил он, и я заставила себя замолчать.

— Не знаю. — Я чувствовала, что жизнь кончилась. — Прости, что вывалила все на тебя, но я не могу обращаться в ОВ — похоже, Том это делал с их благословения.

Я посмотрела туда, где видела его последний раз, и на миг ненависть превозмогла слезы, вызванные адреналиновым истощением.

— Она жива, — сказал Гленн мимо микрофона. — Нет, я с ней сейчас говорю. Номер дома выяснили? Номер дома? — Раздался треск помех, и снова он заговорил в телефон: — Мы там будем через пять минут, — сказал он, стараясь меня успокоить. — Сиди там тихо, ничего не делай без абсолютной необходимости.

Я опустилась на пол, прижимая телефон к уху. Было мне еще хуже, чем этой женщине, пытающейся зубами перекусить ленту на руках.

— Ладно, — сказала я вяло. — Только Том сбежал. Следите за Бетти. Пусть она с виду дура, но знать должна много всякой мерзости. — У меня кружилась голова. — И вообще кто пинает свою собаку, тот мерзавец.

Гленн вздохнул с усталой досадой:

— Я уже еду. Черт, придется уйти от этого телефона. Ты поговори с Роуз, пока я доеду?

Я покачала головой, подтянув колени к подбородку:

— Нет, я должна Айви позвонить.

— Рэйчел! — предупредил он. — Не вздумай бросать трубку.

Но я уже это сделала. Слезы текли по лицу, промывая дорожки в пыли безвременья, но стыд из сознания ничто смыть не могло. Я — демон. Папочка Трента превратил меня в демона?

Я сидела, погрузившись в несчастье, подтянув к подбородку колени. От легкого прикосновения к плечу я дернулась, и женщина, успевшая снять с себя путы, отскочила. Глаза у нее были круглые, она тряслась в джинсах и красной блузке.

— Я думала, вы их убили, — сказала она, озирая разгром бегающими глазами. — Они спят?

Я кивнула, только сейчас сообразив, как мое нападение на них смотрелось со стороны. Девушка с гигантским облегчением рухнула на пол передо мной, и вид у нее был такой, будто ей нужна жилетка выплакаться, но она боится до меня дотронуться.

— Спасибо вам, — сказала она, вся дрожа. — Вы очень на меня похожи с виду.

Я шмыгнула носом и вытерла лицо.

— Поэтому они вас и похитили.

Она кивнула.

— Только вы сильнее. — Она улыбнулась, напрягла бицепс — и перестала улыбаться, подтянув колени к груди. — Но как вы оказались в этом круге? Наверное, вы очень сильная колдунья… — Она замолчала. — Правда ведь? Я закрыла глаза, стиснула зубы.

— Не знаю, — ответила я, и глаза были влажные, когда я их открыла. — В самом деле не знаю.