Демонология Агапи

Глава 19

— Какое счастье, что вы попали на Арену! — воскликнула я, выслушав рассказ. Поняв смысл сказанного, добавила: — В смысле, для Инка счастье. Иначе ему было не спастись.

— Вселенная ведёт только ей известными тропами, — согласился Пубок и принялся отмывать большую кастрюлю.

Оставшись не у дел, я решила посмотреть, как себя чувствует Инк. Стража бил озноб, и целитель укрывал его всем более-менее тёплым, что было в комнате. Рубашка, жилет, кожаная куртка, тонкое покрывало. Не найдя больше ничего подходящего, он потянул с себя плащ.

Необычной красотой этой расы можно любоваться бесконечно. Грацию движений объёмный балахон и ранее не скрывал. А вот цвет золотистой кожи с чешуйками на висках, переливающимися, как искусно огранённые цитрины, разрез глаз с вертикальными зрачками…

— Теватец! — выдохнула я восхищённо. — Живой теватец. Ещё один.

Целитель резко сел на топчан в ногах своего пациента:

— Госпожа Агапи, что значит «ещё один»? Мой мир погиб, и я последний представитель народа теватов во Вселенной.

— Да нет же! Нет! Лично знакома ещё с двумя. Моя подруга Реста и её отец доктор… то есть целитель Сетляр…

— Они живы?! Моя Реста жива?! — возбуждённо тряс меня за руки мужчина.

— Да живы они, живы, а ты мне сейчас руки оторвёшь, — пыталась успокоить теватца я.

— Что случилось? — Пубок стоял рядом, стряхивая капли с мокрых пальцев. — Тает, у тебя больному плохо, а ты за девушкой ухаживаешь. Парню надо пропотеть как следует, чтобы организм от яда избавился окончательно.

— Согласен, — кивнул немного успокоившийся врач. — Но здесь это невозможно. Воздух холодный, тёплых вещей нет. Даже питья горячего нет.

— Питьё скоро будет, — солдат мотнул головой за спину, где над мощным пламенем горелки висел котёл с водой.

— Надо его в мою куртку завернуть. Мигом согреется.

Мужчины с недоверием смотрели на лёгкую ветровку, которую я стягивала с себя. Не обращая на это внимания, вытащила из внутреннего кармана суму, перекинула через плечо и занялась утеплением друга. Отодвинув в ноги бесполезную кучу тряпья, закутала Инка в свою чудесную тужурку. Подёргала за подол, удлиняя до максимума, надавила на угол воротника, добавляя внутренний обогрев, и, убедившись, что всё работает как задумано, распрямила спину.

— Хорошая вещь. Практичная, — одобрил Пубок, набрасывая мне на плечи куртку Инка. — Надо бы себе такой разжиться. Через информативник покупала?

— Да, — разом соглашаясь с одобрением и отвечая на вопрос, односложно сказала я, но на всякий случай добавила: — Правда, стоит одёжка как чугунный мост.

— Не дороже жизни, — небрежно заметил солдат и пошел к закипающему котлу.

— Госпожа Агапи, — легко подёргал меня за рукав Тает. — Где сейчас мои земляки?

— На планете чоттов, в академии тайной стражи, — серьёзно ответила я, хотя хотелось сказать, что в Индии, на фабрике грёз под названием Болливуд.

Тает отвлёкся на застонавшего в беспамятстве Инка, а я решила немного посидеть и отдохнуть от сумасшедших эмоций сегодняшнего дня. Но, сделав шаг по направлению к лавке, стоящей у стены, поняла, что полярная лисица из сканворда всё же добралась до меня.

Не знаю, почему кожа на моих ступнях такая чувствительная к малейшему дискомфорту и за что страдаю от этого всю сознательную жизнь. Любая новая пара обуви, будь то дорогущие брендовые туфли или яркие симпатичные кроссовки, купленные по случаю, отмечалась на моих ножках потёртостями и болезненными мозолями. Но самое страшное было то, что если я по какой-то причине сразу не обрабатывала ранение, полученное на фронте моды, бактерицидным средством, не заклеивала его лейкопластырем, обещая себе в другой раз быть умнее и осторожней, то обезноживала дня на три. Конечность отекала, ранка воспалялась, и любой шаг был мучением Русалочки, поменявшей хвост на ножки.

— Что ж так не вовремя-то! — сетовала я, едва доковыляв до скамьи и вытряхивая из кроссовок песок, насыпавшийся туда на Арене.

Пока адреналин пережитых приключений бушевал в крови, не чувствовала боли и бегала как заведённая вместо того, чтобы переобуться. Волдыри болезненных мозолей, густо покрывшие стопы, свидетельствовали о моём легкомыслии.

— Ничесе! — ахнул Филипп, незаметно очутившийся рядом. — Как ты теперь ходить будешь?

— С трудом, — ответила питомцу, вытаскивая влажную салфетку из упаковки.

Берцы и чистые носки уже стояли наготове, но мне недостаточно просто переобуться. Осторожно сметая налипший на кожу песок, перебирала варианты доступного лечения.

— Сама себе можешь помочь? — не отставал заботливый фамильяр.

— Наверное, в природе встречаются ведьмы, умеющие самоисцеляться, но я, к сожалению, к ним не отношусь, — погладила котика за ушком и пошутила: — Жаль, что я не собака.

— Чего это? — отпрянул Филя.

— На них, говорят, всё быстро заживает, — нежно прижала зверька к груди, чмокнула в макушку, на несколько секунд прикрыла глаза, наслаждаясь теплом любимца.

Время для нежности, которое отпустил мне Филипп, закончилось быстро. Пять секунд ангельского терпения, и он начал вырываться из рук, требуя свободы. Вздохнув, разжала объятия, отпуская кота на волю, вернулась в реальность, открыв глаза. Пубок, присевший на корточки у моих ног и сочувственно рассматривающий мои пострадавшие стопы, заставил вздрогнуть от неожиданности. Интересно, умение неслышно подкрадываться — это навык всех военных или им владеют только такие профессионалы, как Инк и этот командир наемников? Смутившись неуместной наготы ног, потянулась за носками, но солдат меня остановил:

— Не торопись. Сначала надо обработать, — и показал мне небольшой флакон из тёмного стекла: — Заживляющий гель для незначительных ран. Позволишь?

Обрадовавшись неожиданно пришедшему спасению, радостно закивала, даже не подумав о том, что и сама в состоянии нанести лекарство на мозоли. Мужчина открыл флакон, сунул мне в руки крышку, капнул себе на ладонь лужицу зелёной желеобразной массы и протянул пузырёк, коротко приказав:

— Закрой!

Послушно сосредоточившись на том, как приладить колпачок на место, я отвлеклась и пропустила момент прикосновения зелья к стопам.

— Ссссссссс… — только и смогла с шипением втянуть воздух через плотно сжатые от боли зубы. — Предупреждать же надо!

— Зачем? — удивлённо откликнулся мой спаситель, аккуратно размазывая гель. — Чтобы к твоим переживаниям добавить страх ожидания боли? Сейчас всё пройдёт.

Действительно, мгновенная боль, опалившая раздражённую кожу, отступила, оставляя приятное, согревающее тепло.

— Теперь можешь обуваться, — любуясь не то результатом лечения, не то моими ногами, продолжил распоряжаться Пубок и, поднимаясь с колен, заметил: — Вода вскипела. Жаль, не на чем заварить питьё доброе.

— Вот здесь есть травы душистые, домашним духом собранные, и горшочек мёда. Немного, но всё не пустую воду пить, — протянула солдату заранее приготовленный узелок, который вытащила из сумы, вытаскивая берцы и укладывая кроссовки. — Только из чего пить? Посуды здесь почти нет.

— Твоим подопечным отнесу в миске большой. У моих свои чаши имеются, а героя пострадавшего отпаивать будем из этого, — и он показал пиалку, из которой недавно ел суп Филипп.

Кивнула согласно. Не те условия, чтобы капризничать и лелеять предрассудки. Кот у меня чистый, без паразитов. Помыть посуду тщательно, ополоснуть кипятком — и нормально будет. Могу и сама из неё же попить, чтобы заглушить нарастающий голод.

Наёмники, забрав горячий травяной отвар, вышли из комнаты, оставив меня наедине с Инком, который все ещё был в беспамятстве. Присев на жёсткий топчан в ногах друга, поплотнее запахнувшись в куртку, я окунулась в смесь знакомых ароматов стража, которым пропитался материал одежды. Чуткое обоняние ведьмы выделило и легкий мускус мужского пота, и древесный шлейф любимого Инком парфюма, и незабываемый букет бальзама, которым архимаг отпаивал меня несколько раз. Говорят, что самая долгосрочная память — это память о запахе. Даже хорошо забытое событие, но связанное сознанием с определённым ароматом, достаёт мозг из своих потаённых уголков, стоит учуять кодовый дух. Вот и сейчас за долю минуты яркой картиной пронеслись в голове наши совместные приключения, начиная с первой встречи в Крыму. Как же давно это было…

Инк заметался во сне, застонал, и я, прервав воспоминания, бросилась ему на помощь:

— Что, милый, что?

— Пить хочу.

Подслащенный мёдом отвар остыл до комфортной температуры, и я вложила пиалку в руку ослабевшего друга.

— Помочь или сам сможешь?

— Ну, это я осилю, — фыркнул Инк в своей привычной манере.

— Ожил! — запрыгнул к нам на лежанку Филипп. — Узнаю друга, а то был как…

Подыскивая сравнение, кот нервно подёргал хвостом, но, ничего не придумав, продолжать не стал. Страж жадно, чуть ли не одним глотком, осушил чашку и спросил:

— Ещё можно?

Из всей посуды в комнате осталась только кастрюля с наваристым бульоном из насекомого и пиалка в его руке. Сырую местную воду пить не рисковала и едва очнувшемуся другу тоже не дам. Что ж, опять придётся отступать от правил. Бабушка наказывала не пользоваться опоганенной посудой, но бывают же ситуации, когда другого выхода нет. Взяла котелок и понесла выливать варево в укромный уголок, отделённый серой неопрятной ширмой.

— Что там? — с проснувшимся любопытством, натягивая потрёпанную рубашку, спросил страж.

— Это то, что служило амулетом беспамятства для тебя. Демоны вживили тварь под кожу, и она отравляла организм. Ты был как зомби. Тупо выполнял приказы.

— Я убивал неповинных людей? — напрягся страж.

От мысли о поступках, противных его натуре, которые он мог совершить в беспамятстве, Инк побледнел и опять покрылся испариной. Тонкая ткань рубашки мгновенно промокла, и мужчина задрожал от холода.

— Успокойся! И немедленно снимай рубаху, — подскочила я к другу. — Ты убивал только неразумных монстров. И то щадяще. Одним ударом.

Пока Инк послушно стягивал одежду, я вытащила из сумы ещё одну футболку с изображением дерева. Страж ненамного больше меня, а современная мода тяготеет к свободному крою, поэтому одёжка мала не будет. Всё лучше, чем его лохмотья. Хорошо, что купила несколько штук разных по цвету. По счастливой случайности под руку попалась тёмно-синяя. Хотя в наших условиях не до жиру, но в розовой архимаг меня бы смешил. На отброшенную влажную одежду наложила заклятие очищения и вернулась к кастрюле. Выливая содержимое в канализационное отверстие, подумала, что заклинание чистоты можно и на посуду наложить. Только вектор воздействия усилить и время уменьшить. Мысленно представила формулу кастования, внесла поправки и…

— Ай! — бросив мгновенно раскалившийся докрасна котелок на пол, затрясла обожженной рукой. — Перестаралась слегка. Если не расплавится, то пройдет самую крутую обеззараживающую обработку.

— Туристка! Ты неисправима. Сначала делаешь, потом думаешь, — покачал головой Инк, рассматривая мою куртку. — Кажется, это не моё.

— Да, это моя куртка. Давай меняться, — с сожалением сняла форменную тужурку стражи и протянула хозяину, взамен приняв свою.

Всё же удивительная вещица мне досталась. Несмотря на то что некоторое время назад служила практически баней для больного, никаких следов влаги или чего-то другого не осталось на ней. Но и запаха, кружившего мне голову, которым не могла надышаться, тоже не было.

«Мне это не надо!» — сказала я себе твёрдо, но без особого энтузиазма и, подобрав с пола остывшую кастрюлю, пошла кипятить воду.

— Скажи, как ты сюда попала? — подсел к столу, на котором я разложила оставшиеся припасы, Инк.

— А ты как? — невежливо вопросом на вопрос ответила я.

— Получил отпуск и амулетный пропуск для срочного перехода в мир драконов на свадьбу Рактия. Вставил его в активатор и очутился здесь. Запертым в этой комнате. Холодно, силы нет, связи нет. Понимая, что не в гости меня сюда позвали, приготовился к самому худшему. Не знаю, сколько я провёл времени в ожидании. Волнами накатывали усталость и сонливость. Пока был запас магической энергии, боролся, подпитывая тело. Когда потерял сознание, не помню. Потом как в бреду было или кошмарном сне. Всё вижу и чувствую, а исправить не могу. Какие-то монстры, холод, одиночество, равнодушие ко всему. И боль. Сильная боль — вот здесь, — страж, поморщившись, дотронулся до виска, — как только хотелось что-то понять или вспомнить. Очнулся, вижу — ты рядом. Сразу понял — вляпалась. И успокоился.

— Нормально! — возмутилась я. — Тебе спокойно, когда я «вляпаюсь»?

— Ты же Абадонна. Катализатор изменений миров. Как же я не завидую твоим местным врагам! — хихикнул архимаг, но, осознав, что не время веселиться, попросил: — Рассказывай, что натворила.

Заваривая чай остатками травяного сбора, подогревая ватрушки над уменьшенным пламенем горелки, шикая на Филиппа, который всё время комментировал моё повествование, я рассказала Инку о своих приключениях в мире демонов.

— Однако! — почесал затылок рес Плой. — Круто мы попали. Со мной всё понятно — предатели сдали. А ты-то как здесь очутилась?

— «Как, как»… Яйцо Курорябы попросила тебя найти. Ну и вот… — пряча смущение, ворчливо ответила я.

Инк несколько секунд всматривался в моё лицо, желая увидеть подтверждение услышанному. Вдруг вскочил с места и порывисто обнял меня:

— Туристка! Девочка моя неразумная, — восторженно прошептал, тесно прижимая к груди.

Хотела было возмутиться, отстраниться и поспорить, но не смогла. Страж окутал меня таким плотным эмоциональным коктейлем из душевной нежности, безграничной признательности, приправленным чем-то радужно-искристым и незамутнённо радостным, что я затихла, впитывая всем телом чувства Инка. Ритм сердца мужчины гулко отзывался в моём сознании пониманием того, что мы не сможем просто разомкнуть объятия — грядёт поцелуй.

— О, прекрасная аграбия великой Маттоттены! — кто-то бесцеремонно задергал меня за штанину.

Судя по писклявому голосу и псевдовежливому обращению, пришли лекмоты. Инк со вздохом сожаления отпустил меня и вернулся на прежнее место у стола. Несмотря на огорчение друга, я была рада появлению мелких служителей Большого Разума. Не готова я пока переводить отношения с Инком из дружеских в романтические. «Мне это не надо!» — прошептала про себя спасительную мантру и присела на корточки перед пестреньким посланцем.

— Уважаемый Ркван, если не ошибаюсь? — спросила слугу Большого Ума. — С чем пожаловал?

— Наш всемилостивейший господин Великий Разум благодарит тебя за оказанную услугу, — шаман народа, обслуживающего координирующий компьютер планеты, поклонился.

— У вас это называется услугой? Вы же меня шантажировали жизнью Филиппа! — я выпрямилась, сложила руки на груди и, глядя сверху вниз на растерянную мордочку лекмота, потребовала: — Плату гони!

— Какую плату? За что? — удивлённые глаза Рквана полезли из орбит.

— Любая работа должна быть достойно оплачена. Я выполнила поручение. Давайте рассчитаемся! — непоколебимо стояла я на своём.

— И что ты хочешь? — пролепетал растерянный собеседник. Он никак не мог осознать, что с Великого Разума требуют оплату. По его мировоззрению, я от счастья должна была плакать, выполняя самоубийственное задание.

— Я не хочу. Я требую, чтобы нам немедленно открыли безопасный портал в любой из миров, входящих в состав Межгалактического Союза, — я даже ногой топнула, подражая капризному жесту Сивкильи. — Лишней минуты не хочу здесь оставаться. Мы уходим!

В доказательство своей готовности я схватила в охапку рюкзак с лежащим на нём котом. Но лекмот не двинулся с места, продолжая смотреть на меня тем же грустным взглядом огромных глаз.

— Что? — не выдержала я затянувшейся театральной паузы.

— Другое велено передать, — развёл ручками шаман. — Тебе следует…

— Нет! — взвизгнула я и закрыла руками уши. — Даже слушать не желаю, какой ещё способ убийства твой хозяин для меня изобрёл.

«Ну что ты так расстроилась? Может, тебе понравится предложение Вэра. Послушала бы, — проворчала в сознании мадам Кетсылар. — Мне, к примеру, страсть как интересно узнать, что ещё придумал этот старый неврастеник».

— Вот и слушай, а я не буду! — вернула ранец с котом на лавку, налила себе душистого отвара, взяла остывшую ватрушку и, отвернувшись от всех, принялась заедать стресс.

Филипп мягко запрыгнул на стол и боднул в плечо:

«Ты чего истеришь?» — ментально спросил он, проявляя несвойственную ему тактичность.

«Устала. Замёрзла. Хочу есть и солнышка», — невпопад ответила фамильяру, проглатывая вместе с чаем слёзы. Чтобы не давать Инку повода начать немедленно меня жалеть, носом старалась не хлюпать.

«Хочешь, я его исцарапаю и придушу немного? — кровожадно предложил кот. — Пусть знают, что ты не беззащитна!»

«Мой герой! — почесала я за ушком любимцу. — Не надо никого душить. Они тоже существа подневольные. Как и мы с тобой».

«Мы? — Филипп от удивления плюхнулся на мягкую попу. — Мы с тобой никому не подчиняемся!»

«Кто бы нас с тобой спрашивал, лапушка! Великая Вселенная играет нами по своему усмотрению», — запила последний кусок ватрушки остывшим отваром, вытерла лицо от слёз и крошек салфеткой, несколько раз глубоко вздохнула-выдохнула и, повернувшись к лекмоту, почти спокойно спросила:

— Так что там ещё придумал этот… кхм… — поймав себя на том, что чуть было не повторила слова недоупокоенной аграбии, я закашлялась, но через минуту, собравшись, продолжила: — Великий Разум.