Десять тысяч часов

Глава 19

Голографическая схема, которую достала Сабира из часов, оказалась совершенно не картой местности, а полноценной игрой. В развёрнутом виде это были несколько небольших дисков, которые вставляются в шлемы. Сперев два гейм-приспособления из игровой, Пулат и Сабира сидели на кровати в комнате парня и сверлили взглядом друг друга.

— Волнуешься — спросила Сабира?

— Нет, — очевидно соврал Пулат. Зрачки у него были размером с Вселенную.

— Надо рискнуть.

— Надо, — подтвердил друг.

Собравшись с силами, ребята надели шлемы. Но диски не вставлялись. Прозрачные голографические кругляшки рассыпались, когда касались отверстий, и возвращались в часы.

— Похоже, нам нужно что-то ещё, — с облегчением произнёс Пулат.

Сабира присмотрелась. Кажется, она знала, в чём причина возникшей сложности. Она видела, что у Бориса шлем, помимо кучи древних наклеек, отличался ещё и портом. Вход был короче. Наверное, раньше это была популярная модель шлемов. Девушка высказала свою мысль другу, и тот согласился найти Бориса.

В комнате дизайнера не оказалось. Значит, он всё ещё сидел в саду. Где же ему прятаться? Но, обойдя всю оранжерею, ребята так и не встретили Бориса. Зато увидели блюющего в цветок мужчину. Сама ситуация была очень странной: незнакомец в дорогущем костюме и приличных туфлях загадил самый неприметный горшок. Сабира сначала хотела пройти мимо, но решила, что с неё не убудет, если она просто спросит:

— Вам нужна помощь?

Человек медленно повернулся и махнул рукой.

— М-м-м… — он не могу сказать ничего внятного.

Сабира застыла. Тёмное лицо мужчины казалось ей очень знакомым, но она никак не могла вспомнить, где же видела этот трусоватый взгляд. Она бы ещё постояла и подумала, но Пулат взбесился. Он выскочил к незнакомцу, взял его за шиворот и стукнул об стену так, что тот завыл. Девушка схватила друга за рукав и попыталась остановить. Но Пулат её не замечал, он, не моргая, пялился на незнакомца, ужас которого пропечатался на лице.

— Ч-ч-чё… К-к-кто… — у мужчины заплетался язык.

— Я человек, который тебя уничтожит, — Пулат ударил кулаком в миллиметре от незнакомца, тот икнул, — Помнишь, ты однажды предал друга, чтобы получить свои богатства? Пора платить по долгам.

— Кто ты? Кто? — казалось, что мужчина сейчас снова блеванёт, но уже от ужаса. — Б-б-басир…

— Я его сын, — рыкнул Пулат.

— Сын… — повторил мужчина, как блаженный.

Незнакомцем оказался Омаром Саидовым. Это тот самый человек, которого ребята очень давно надеялись встретить. Пулат был так зол, что у него раскраснелась шея. Сабира понимала чувства друга, но старалась его вразумить: нужно было вытащить из предателя как можно больше информации. Хотя сделать это сейчас было довольно сложно из-за то ли состояния аффекта, то ли тошноты. Пулат пригрозил Омару и сказал выдать всё, что тот знает о Басире и о ДТЧ. Но Саидов как будто не слушал парня.

— Мрачно… Так холодно и мрачно, — сумасшествие Омара набирало обороты. Он уже не пугался криков Пулата и громких стуков кулаков о стену.

— Он под чем-то… — поняла Сабира. — Давай по-другому решать это, — она аккуратно оттолкнула друга и попыталась поймать взгляд Омара. — Привет. Эй, привет, как ты?

— Привет… — ответил он. — Плохо. Мне плохо. Всё кружится. И тени, тени нагоняют. Холод.

— Эй-эй, друг, — девушка похлопала Омара по плечу. — Что за тени?

— Его тени… — многозначительно произнёс Омар. — У Него много разных теней. И холод. Но холод не Его. Холод этого… — он указал на Пулата.

— Холода тут нет, точно тебе говорю. Этот другой, он не холод. Давай я с тенями тоже тебе помогу. Кто такой «Его»?

— О-о-о… Он страшнее всех. Он ужасный, Он беспощадный. И всюду тени Его. Тени…

— Кто же это? Давай, мы поможем?

— Никто не поможет, — Омар затрясся и схватил Пулата за плечи. — Если я убью тебя… Убью прямо сейчас, может, Он оставит меня в покое. И ты оставишь меня в покое. И эта игра наконец прекратится…

— Какая игра? — уже с нажимом повторила Сабира, схватив Саидова за руку.

— Десять тысяч часов, — оттарабанил он. — Он её спрятал.

Девушка решила подыграть сумасшествию мужчины, она сделала испуганный вид и заговорщицки произнесла:

— Спрятал, да? Ужас, зачем же Он спрятал.

— Он боится этого, — Омар кивком головы указал на Пулата, говорил он шёпотом, словно парень не мог тогдп услышать.

— Его надо того…

— Этого?

— Да ну, — махнула Сабира. — Этот сбежит…

— Точно-точно, этот сбегает всегда…

— Давай Его кокнем…

— Нет! Ты чего! Это невозможно!

— Ладно тебе. Давай кокнем, подойдём к Нему и… того.

— Нельзя, нельзя… — Омар шикнул на девушку, — охрана, лазеры, пушки у Него…

— У кого? — Сабира попыталась сделать максимально непонимающий вид.

— Да у Него.

— Не поняла. У кого?

— У Него же. У Костика Воробьёва… — Омар ещё продолжал описывать, какая же ужасающе великолепная охрана у Него, но Сабира уже не слушала обезумевшего. Она смотрела на Пулата. Понял ли он? Омар Саидов не связан ни с похищением ДТЧ, ни даже со стёртым именем Басира. Всё устроил Константин Воробьёв. И игра находится где-то у босса. А несчастный Омар просто мальчик на побегушках, который должен схватить Басира. Но, видно, отец Пулата гораздо проворнее.

Увидев осознание на лице друга, Сабира вздохнула и хотела уже покинуть оранжерею. Пусть умалишённый бизнесмен остаётся один со своими страхами. Но стоило только повернуться, как она наткнулась на прозрачную жёлтую блузку. Борис высился над ней. Его лицо застыло в недоумении.

— Что это значит? — серьёзно спросил парень.

И больше не было возможности умалчивать. Сабира смотрела на Бориса и думала о том, как объяснить ситуацию полно, но сжато. Да и что она могла ему сказать? Привет, тут такое дело… Мы ищем игру, которая может изменить реальность. Кстати, твой отец двадцать лет назад играл в неё, а потом украл. А ещё, вероятнее всего, ты — ненастоящий.

Конечно, Сабира доподлинно не знала верно ли предположение о том, что Константин создал Бориса в ДТЧ. Но никакого другого объяснения, как вышло, что ниоткуда появился десятилетний сын, не было. Девушка положила руки на плечи Бориса и спросила, действительно ли он хочет узнать тайну, которая, возможно, изменит всю его жизнь. Тот коротко кивнул. Пулат не стал возражать. Оставив вновь блюющего Омара Саидова в оранжерее, компания молодых людей прошла в комнату Пулата. Борис многозначительно молчал, словно уже всё знал и ждал момента, когда тайна откроется. Но, возможно, Сабира тем лишь утешала себя, потому что открыть такую горькую правду человеку, по-настоящему хорошему человеку, было сложно.

Ребята неловко сели на край кровати, девушка не решалась заговорить первой, но парни молчали и выжидающе на неё смотрели.

— Я даже не знаю, с чего начать… — выдавила Сабира и после полилось.

Чем дальше история продвигалась, тем вытянутее становилось лицо Бориса. Несмотря на нарастающее сожаление, Сабира продолжала свой рассказ. На душе становилось легче, а вот голова тяжелела.

— Значит, я ненастоящий, — голос Бориса дрожал.

— Это только моё предположение… — Сабира утешительно погладила парня по плечу. — Возможно, Константин украл чью-то жизнь, и у этого несчастного был сын. Но… В общем, он не твой отец… Я уверена в этом. Прости…

— Нет, — парень помотал головой. — Я уверен в том, что я ненастоящий, — он тяжело улыбнулся. — Не могу этого объяснить, но я чётко ощущаю, что не принадлежу этому миру.

— Ты гораздо лучше большинства людей, которых я знаю, — честно призналась Сабира. — Я считаю тебя более живым, чем они.

— Спасибо, — он положил свою руку на руку девушки. — Если вы позволите, я хочу помочь, я тоже хочу найти ключи, найти игру, найти твоего отца, Пулат. Быть может он расскажет, как оно всё есть на самом деле.

— Я не против, — пожал плечами Пулат. — И нам как раз нужна твоя помощь.

Он показал дизайнеру голографический диск и объяснил, что в стандартные шлемы такой не вставляется. Борис подтвердил, что необходима была старая модель, какая была у него самого. Однако имелся и специальный дисковод, который позволял как бы увеличить размер диска. У Бориса такие имелись.

— На показе они пригодились. У меня же все носители нестандартного размера, — парень вытащил из небольшой поясной сумки три плоских коробочки.

— Но у нас всего два шлема, — сказал Пулат. — Можно вывести на экран…

— Знаешь, мне кажется, тебе лучше пойти одному, — вдруг сказала Сабира. — И у меня, и у Бориса куча вопросов, но я думаю, что ты сможешь найти на них ответы. Мы будем просто писать тебе сообщения сразу.

— Да, меня это тоже устроит, — согласился Борис.

Пулат приблизился к уху Сабиры и прошептал «спасибо». Она вздрогнула от такой близости и отвела глаза. Друг же, не мешкая, надел шлем, вставил диск и погрузился в игру своего отца.

***

Выйдя из минутной пустоты, Пулат попал в новую пустоту. Это показалось очень странным, он даже подумал, что голограмма диска неисправна. Но, приглядевшись, заметил медитирующего в тёмном пространстве человека. В груди что-то ёкнуло. Пулат хотел сделать шаг вперёд, но не удалось, вместо этого он перевернулся через себя, как в замедленной съёмке. Парень пытался нащупать что-то, чтобы остановить свои кувырки в невесомости, но безуспешно. Тогда он зафиксировался в одной позе и просто ждал, пока движение прекратится.

Это сработало. Чтобы добраться до медитирующего человека, Пулат поплыл — в прямом смысле. Он перебирал руками и ногами так, словно плавал в бассейне по-лягушачьи. Спина незнакомца становилась всё ближе и ближе. И когда Пулат наконец добрался, то дотронулся до плеча мужчины. Тот обернулся. Пулат не узнал его. Но янтарные глаза не оставили сомнений в том, что перед ним — отец.

— Вот мы наконец и встретились, сынок, — сказал Басир.

Пулат вгляделся в лицо отца: высушенное и уставшее. Странно было не узнавать его, но понимать, кто это.

— Привет, — несклонный к сентиментальностям парень обошёлся только этим, хотя хотелось сказать больше, может, стоило даже обнять отца. Столько лет в разлуке, столько времени потрачено на поиски, но выдавить из себя нежность не получалось.

— Привет, — усмехнулся Басир. — Я тоже не очень ласковый. Да и отец из меня оказался плохой, — глаза мужчины увлажнились, но голос был твёрд. — Давай тогда сразу к делу. Тем более, не стоит нам общаться слишком долго. Это пространство предназначено для меня одного. Так… Если ты нашёл меня. Полагаю, ты знаешь о ДТЧ. Сколько ключей нашёл?

— Не хватает одного.

— Отлично, — улыбнулся Басир. — Последний у меня.

— Ты знаешь, где находится сама игра?

— Нет, — покачал головой мужчина, — Знаю лишь, что её украл Константин Воробьёв.

— Зачем?

— Да, стоит, наверное, рассказать подробнее. Ведь ты ничего не знаешь. 20 лет назад я зашёл в игру вместе ещё с пятью людьми. Мы все вместе отыскали ключи и сумели узнать расположение самой… Приставки. Иначе это приспособление не назовёшь. Оказалось, что это очень тонкая пластинка с шестью отверстиями. Вставив в неё ключи и введя появившийся на каждом пароль, можно войти в игру.

— Не понимаю. Куда вводить пароль?

— Прямо в настройках собственного сервера. В графе, где значатся данные твоего чипа. Обычно, что туда не вводишь, всё стирается, однако только не пароль от ДТЧ. Он мгновенно перемещает тебя в игру.

— Через что перемещает? — недоумённо спросил Пулат. Он точно знал, чтобы попасть в игру нужно приспособление: экран, консоль, шлем.

— Не через что. Просто полностью погружает человека в игровое пространство. Хотя я думаю, что это ерунда. Что, на самом деле, просто в наших глазах реальность преобразуется в коды. Ну да ладно. После того, как все мы вошли в игру, нам открылась удивительная правда: всё виртуальное можно сделать реальным.

— Например? — уточнил Пулат.

— Раз у тебя есть все ключи, то ты встречал Грега. Он наполовину настоящий. Его сделал я. Я наделил его сознанием… Частично, — Басир неловко почесал шею, словно засмущался.

— Это странно, — честно признался парень. Он не понимал, зачем нужно было оживлять вымышленного персонажа.

— Да, — Басир прищурился и тепло улыбнулся. — Это была небольшая глупость, чтобы порадовать дорогого мне человека. Однажды он сказал мне, что Грег из «Завета» очень похож на умершего сына. У меня и у самого был ты, поэтому я мог понять, как тяжело потерять ребёнка. Конечно, если бы я знал, какое предательство меня ожидает, то поступил бы по-другому.

Мужчина тяжело опустил глаза и помассировал виски, словно у него болела голова.

— Так что же произошло дальше?

— В ДТЧ можно сделать ограниченное количество изменений. После того, как последний игрок закончит, необходимо спрятать ключи, часть из них обязательно должна быть спрятана в виртуальной реальности. При этом разглашать кому-либо местоположение напрямую нельзя. Это сделано, видимо, для того, чтобы ДТЧ ненадолго оставалось у одних и тех же людей. Кстати, также запрещается вновь заходить в игру тем же составом игроков. Может быть лишь один из ранее присутствовавших. Видимо, это правило и подтолкнула Костю на то, чтобы стереть меня.

— Почему он захотел убрать именно тебя?

— Потому что я единственный из всех мог представлять для него опасность. Я был когда-то и хорошим разработчиком, и неплохим программистом. Собственно, сейчас ты находишься в моей игре. Я из неё могу не выходить месяцами. Она подпитывает все мои АЧ, таким образом поддерживая и жизнь в моём теле.

— Как это возможно? — удивился Пулат.

— Об этом я расскажу тебе позже. Сложности кодирования. Давай продолжим про ДТЧ, — Басир сложил руки на груди. — Костя стёр моё имя, после чего спрятал приставку от игры. На это дело он подбил моего тогдашнего друга Омара.

— И как можно была согласиться на такую авантюру?

— Наверное, Костя пообещал Омару, что они вместе соберут все ключи, найдут команду и по очереди зайдут в ДТЧ, чтобы увеличить количество исполненных желаний. Омар — трус, а Костя хорошо разбирается в людях. Нашёл рычаги давления. В любом случае, как ты понимаешь, им не удалось найти все ключи, потому что большинство я нашёл первым. Но приставка оказалась слишком надёжно спрятана.

— Хотя бы известно, у кого она, — вздохнул Пулат и потёр лоб. От количества информации, казалось, что голова сейчас взорвётся. Хотя ему нравилось говорить с отцом о деле, потому что это исключало всякие сентиментальности, в которых он чувствовал себя неловко. На сервер пришло сообщение. Открыв окно, парень увидел ник Сабиры. Она просила его узнать о болезни малышки Нозии и о Борисе.

— Я хотел спросить, — сказал Пулат. — Возможно ли заменить часть гена человека в ДТЧ?

— Ты задаёшь пугающие вопросы, сынок. Что ты хочешь сделать?

— У одной девочки несовместимость с чипом, у неё отсутствует необходимый ген. Моя подруга хочет спасти её.

— Хм, — Басир погладил подбородок. — Это возможно. Но есть такая сложность: в ДТЧ нельзя из ничего создать что-то. Если у девочки нет этого гена, то нужно вырезать этот ген у кого-то другого, — мужчина бросил взгляд и заметил, как у сына опустились плечи.

***

В комнате Пулата ребята сидели молча и внимательно слушали, что говорит Басир. Когда Сабира услышала, как можно спасти Нозию, с одной стороны, ей стало легче. Но с другой, напрягла мысль, что необходимо было кем-то пожертвовать. Это шло вразрез с жизненными принципами Сабиры. Впрочем, она пообещала себе, что откажется абсолютно от всего, чтобы спасти девочку, пусть на душе и скребут кошки. В конце концов в мире столько недостойных людей. Ведь будет справедливее, если они окажутся при смерти, а не добрая Нозия. От одних только мыслей Сабиру мутило. Как же после такой жертвы усмирить совесть? И как вообще можно вершить суд над человеком, будучи человеком? Сабира понимала, что не ей решать, кому жить, а кому нет.

Тем временем, Пулат спросил про Бориса: был ли у Константина ребёнок. И мог ли он его «слепить» в ДТЧ.

— Мы не знали о личной жизни друг друга, — сказал Басир. — Даже мой, на тот момент, друг Омар не знал, что у меня есть сын. Поэтому я тоже мог не знать о детях Кости. Если же его сын ненастоящий, то, вероятнее всего, Костя перенёс его из виртуальности в реальность. Это возможно. Но не знаю есть ли смысл так заморачиваться, только если он очень хотел этого ребёнка.

Сабира взглянула на Бориса, по его носу стекала слеза. Было понятно, что Константин не любил своего сына, поэтому у него были какие-то свои корыстные цели на мальчишку, тогда ещё совсем маленького. Выдерживать больше всю эту несправедливость и боль не осталось сил, поэтому Сабира отключила свой наушник и вышла из комнаты. Вся преисполненная гнева она направилась в кабинет главной причины всех её внутренних метаний.