Детективное агентство "Клык оборотня" (СИ)

Глава 26

Я, естественно, ожидала, что мы вновь окажемся в галерее. Но на этот раз по ту сторону двери был незнакомый кабинет. И я даже не могла предположить, на каком мы этаже. Это мог быть как самый верхний, так и, наоборот, цокольный.

У дальней стены стоял тяжелый дубовый стол. За ним находился стул из такого же дерева с высокой резной спинкой. В углу располагались коричневый кожаный диван, два таких же кресла и дубовый журнальный столик, на котором уже издавал приятный аромат травяной чай.

Вдоль свободных стен стояли многочисленные шкафы с книгами. Очень надеюсь, что у меня теперь будет к ним доступ? На улице уже была ночь, поэтому тяжелые изумрудные портьеры прикрывали окна.

— Присаживайтесь! — князь махнул рукой в сторону дивана. Ягр сел на него и выжидательно посмотрел на меня. И тут во мне что-то взыграло! Что послужило переменой его настроения? Что я оказалась дочерью практически второго лица в государстве? Дудки, нас этим не возьмешь. И я гордо проследовала к одиноко стоящему в углу креслу. Стрешнев занял второе, стоящее ближе к центру кабинета. Ягр сурово сдвинул брови и буквально обжег меня взглядом. А я вопросительно приподняла бровь: «В чем, мол, дело? Чем его светлость недовольны?».

— Нюрочка, ты нам чайку плеснешь? — попросил князь. — Я так мечтал, что это будет делать для меня Наташа. Но из твоих рук принять чашечку чая не менее приятно. Она все такая же красивая?

А для меня вдруг многое встало на свои места. Я всегда удивлялась, откуда у мамы аристократическая выправка и невозмутимость. Она всегда умело прятала свои эмоции. Многим мама казалась холодным человеком. Я однажды слышала, как после смерти папы один потенциальный, но неудачливый ухажер бросил ей в сердцах:

— Наташка, ты не женщина, ты жаба болотная!

Я еще тогда возмутилась, что жабы живут не в болотах, а в городском парке и у нас на даче. Мама же тогда ничего не ответила, а ночью я слышала, как она плачет в подушку. И разливать терпкий напиток у нас в доме было целой традицией. Мы крайне редко пили чай из пакетиков. Мама всегда заваривала его в красивом чайничке, предпочитая травяную заварку, которую готовила сама, и после обеда разливала нам божественно пахнущий напиток по тонким фарфоровым чашкам.

— Анька, вы олигархи? — спрашивала меня школьная подруга Марьяна. И на мой немой вопрос поясняла:

— У нас такие чашки стоят в шкафу. Бабуля их разрешает лишь по большим праздникам доставать. А вы каждый день пользуетесь!

И я, конечно, разлила чай. За столько лет научилась делать это. Князь благодарно кивнул, поднес чашку к носу, вдохнул аромат и сказал:

— Из твоих рук даже пахнет по-другому!

А дальше мы пили молча. Каждый не решался начать разговор. Наконец я не выдержала:

— Виктор Алексеевич, как так вышло, что мой папа вовсе и не папа? Почему вы утверждаете, что именно вы мой отец?

Он поставил чашку на стол, несколько секунд помолчал, видимо, собираясь с мыслями, и всё же ответил:

— Потому что Наташа была моей женой и носила под сердцем моего ребенка. И когда искровцы попытались совершить государственный переворот и меня упрятали за решетку, я передал Костику записку, чтобы он уехал из России и увез Наташу с собой. Я знал, что он ее тоже любит. Но он никогда в открытую не проявлял своих чувств. В первую очередь, это был её выбор, и он его уважал. При этом я знал, что никто иной не позаботится о моей жене и ребенке так хорошо, как мой младший брат.

Искровцы… В нашей истории тоже было нечто подобное. Только результат получился совсем иным.

— А почему вы ни капли не сомневались, что я ваша дочь? Не проверили моих документов?

— А кем может оказаться девушка с лицом моей возлюбленной, которую я никогда не забывал, и моими глазами? — рассмеялся он. — Я же менталист. Прости, но в момент, когда ты с таким восторгом разглядывала портрет матери с Константином, я не выдержал и прочитал все твои мысли и эмоции.

— Тогда почему мама на портрете с папой, а не с вами? — мой вопрос вызвал у князя раздражение. Он вздохнул, дернул плечом, но ответил:

— Его писали для сыщиков в первую очередь, когда они искали вас. Двадцать лет назад магшетов еще не было, как и магснимков тоже. А когда я прекратил активные поиски, просто повесил его в галерею. Но ты не подумай, на чудо я не переставал надеяться. Кстати, какой у тебя дар?

— Я вышивальщица, — сообщила впервые с некоторой гордостью.

— О-о-о! Поздравляю, — улыбнулся в ответ князь. — Чувствуется влияние Костика. Он был портным и передал тебе свою частицу. Она наложилась на наш ментальный дар и вышло то, что вышло.

— А что делает портной? — папа в моих воспоминаниях никак не вязался с этой древней профессией. Я однажды попросила помочь его пришить бахрому к сценическому костюму. В итоге получила нечто невообразимое плюс две сломанных иголки. Мама еще тогда посмеялась:

— Сила есть, ума не надо!

Вопрос я задала Ягру. Он умел хорошо и привычно для меня объяснять непонятные вещи в этом мире.

— Нюрочка, а ты где училась, что не знаешь таких элементарных вещей? — нахмурился князь.

— В Чебоксарской полицейской академии, — вместо меня ответил Антон. — Проверить бы их надо, Виктор Алексеевич, почему студенты выходят с такими пробелами в знаниях!

Ягру не понравилось мое пренебрежение, и он таким способом, скорее всего, решил слегка так отомстить.

— При чём здесь академия! — возмутилась я в ответ. — Антон, ты же знаешь, что у меня сильная амнезия. Я просто многого не помню! Кто такие портные?

Я сделал особое ударение на последние слова. Князь вздохнул, пожевал губу и произнес:

— Люди, умеющие разрезать и сшивать пространство.

Разрезать и сшивать пространство?

— Это получается, они могут ходить между мирами? — уточнила на всякий случай.

— Почему между мирами? — удивился князь. — Они перемещаются по материкам и странам…

И вдруг он нахмурился, тряхнул головой, поднял удивленные глаза на меня и спросил шепотом:

— Нюрочка, ты хочешь сказать…

Я решила, что лучшего момента и не придумать. Потом объяснять будет очень сложно.

— Да, мы с мамой живем в другом мире. У нас также Россия, да только история развития её несколько иная. И Чебоксарскую полицейскую академию я заканчивала там, — затем подумала несколько секунд и добавила:

— И у нас совершенно нет магии, — после своих слов я замерла в ожидании реакции мужчин.

Они оба сидели, застыв на своих местах и смотрели на меня во все глаза. Первым отмер Стрешнев:

— Нет магии? А ты утверждаешь, что обладаешь даром вышивальщицы? — уточнил он. — Теперь я понимаю, почему вас так и не нашли ни я, ни искровцы. Хотя очень старательно искали.

— Он у нее здесь лишь проявился, — покачал головой оживший следом Ягр. — А я всё удивлялся, как о таком мощном даре можно не знать? И вообще…

Продолжать он не стал, снова задумавшись и что-то соображая и переваривая в своих мозгах. Вот только пусть снова попробует от меня отказаться! Я ему точно глаза выцарапаю. Или спину раздеру? Это меня уже куда-то не туда понесло. Хи-хи.

— Антон, ты что-то хотел еще сказать? — выгнув темную бровь, князь внимательно смотрел уже на моего работодателя. Я поняла, что он еще тот манипулятор в хорошем смысле этого слова. От его внимания ничего не ускользает, и он доводит начатое до конца.

— Да, — кивнул Ягр. — Я все удивлялся, что Анна не знает элементарных вещей, но владеет уникальной методикой сыскного дела. У неё в голове есть четкий план работы, она быстро соображает, что зачем следует.

— Ты работаешь? — удивился отец. Ответил за меня Антон:

— Да, мы вместе работаем в моем сыскном агентстве. И сейчас расследуем одно очень запутанное дело. И, честно говоря, оно-то и явилось причиной, почему мы пришли к вам.

— А вот с этого места поподробнее! — потребовал князь и махнул рукой. А я с удивлением заметила, что нас окутало какой-то голубоватой пеленой. Видя мой недоуменный взгляд, Виктор Алексеевич пояснил:

— Я купол безмолвия поставил. Все же в доме идёт бал. Бродит много посторонних личностей. Мало ли кого сюда занести может.

Классная штука! Нам бы так! Пришла к следователям, махнула рукой и отматерила их от всего сердца. И пусть потом доказывают, что там что-то было. Свидетелей нет, записи нет. И я не при чем. Приснилось им все, Игорь Панфилович! Хотя какие следователи? Судя по настроению князя, он хоть сейчас готов перепрыгнуть через миры и отправиться за мамой. И вряд ли останется в той России.

Ягр же неспешно и обстоятельно начал рассказывать о деле Дворковичей. А Стрешнев задавал очень толковые и уместные вопросы, словно сам варился в этой каше. Я же с интересом следила за разговором мужчин.

— Нюрочка, что ты на меня смотришь, словно я чудо-юдо болотное? — внезапно рассмеялся князь.

— Просто вы разговариваете не как князь, а как хороший следователь или оперативный работник, — слегка порозовела я, смутившись тем, что мое внимание было замечено.

— А я кто? — он рассмеялся и развел руки в стороны, словно говоря: «Вот видишь, какой я белый и пушистый?». — Я же глава III отдела тайной канцелярии. А мы чем занимаемся? Сыском и расследованиями.

— Да? — мое лицо разочарованно вытянулось. — Я думала, что вы премьер — министр.

— И с чего ты это решила? — он удивленно вскинул брови вверх.

— Все же говорят, что вы, простите, любовник ее величества и второе лицо в государстве, — не подумав, ляпнула я. А затем тут же сжалась от страха. Язык мой — враг мой! Разве можно о таких вещах вслух говорить?

Да еще и Ягр вытаращил глаза, надул губы и покачал головой, пугая меня пуще прежнего.

Однако, на мое счастье, Стрешнев не стал сердиться или ругаться. Он запрокинул голову назад и заливисто рассмеялся. Хохотал не меньше минуты точно. А затем посерьёзнел, внимательно посмотрел на меня и ответил со вздохом:

— Надеюсь, это останется между нами и никогда не выйдет за пределы этого кабинета?

— Мы можем клятву принести! — предложил Антон.

— Не нужно, — поморщился князь. — Разглашение этой тайны ударит по Нюрочке, а вы, как я вижу, искренне ее любите.

И когда только разглядеть успел? Мы и сидели в отдалении друг от друга.

— Мы с Костей родные лишь наполовину. По матери. Алексей Стрешнев его отец. А мой — Константин Николаевич Романов. Я бастард. Как вы думаете, стал бы я крутить роман с родной сестрой?

Мы с Ягром уронили челюсти на пол. Иначе я наше состояние описать не смогу. Это что получается? Я практически родная племянница ее величества Анны Константиновны?

Оказывается, я это спросила вслух. Отец лишь усмехнулся уголком губ и подтвердил:

— Да, Нюрочка, ты у меня великая княжна или принцесса на иноземный лад. Но поверь, лучше никому об этом не знать. Проблем не оберешься. А народ просто слышит звон, да не знает, где он. Вот и ходят про нас разные слухи.

— Я поняла, — кивнула в ответ. — И думаю, что быть княжной Стрешневой не менее почетно.

— И ею она не долго будет ходить, — усмехнулся Ягр. — Скоро она станет княгиней Ягржемской. Только вот с Дворковичами разберемся.

— И надеюсь, с сыском тогда закончите оба? — Виктор Алексеевич выжидательно посмотрел на моего любимого.

— С частным — несомненно, — подтвердил Антон. — И перейдем на службу под ваше крылышко.

— Перейдешь! — согласился князь. А мне совершенно не понравилась формулировка.

— Перейдем! — возразила я.

— А кто мне внуков рожать будет? — сурово уточнил отец. — И так у тебя уже возрастные метаморфозы произошли.

— Одно другому не мешает! — со всей ответственностью заявила я и хотела про метаморфозы уточнить. Но отец встал и сказал:

— Закругляемся! Негоже балу без хозяина долго оставаться. Пойдемте обратно в зал. Скоро ужин уже. Поговорить у нас теперь время будет обязательно.