Детективы. Боевики. Криминал. Книги 1-38

Борис Бабкин Коктейль ненависти

Афганистан

Пятеро вооруженных людей в крестьянской одежде шли цепочкой по каменистому берегу. С другого берега ударили винтовочные выстрелы. Один из цепочки упал. Остальные бросились на землю и открыли огонь из автоматов. Смуглый бородач что-то гортанно крикнул. Высокий парень вскочил и, петляя, побежал по каменистому склону вверх. Остальные продолжали стрелять.

– Говорил, на тот берег реки надо было идти! – меняя рожок в винтовке, крикнул капитан морской пехоты и включил переговорное устройство. – Один уходит! Устрой им ад, Гарри!

– О’кей. Мы над квадратом. Сейчас поджарим!

В небе раздался рокот приближающихся вертолетов. Два, описав дугу, немного снизились. На берег, откуда стреляли по вертолетам, обрушился шквал огня. Вверх взметнулась земля. Разорванные тела двоих людей были полузасыпаны мелкими камнями. Третий, с оторванной ногой, оставляя кровавый след, полз по каменной площадке и, вздрогнув, уронил голову. Вертолеты зависли в воздухе.

– Один ушел в горы, – сообщил в переговорное устройство капитан.

– Там афганские вояки, – ответил ему вертолетчик. – Чему-то их все-таки научили. Удачи!

– И чтоб тебя не сбили, – откликнулся капитан.

Вертолеты стали быстро удаляться. Капитан и двенадцать морских пехотинцев услышали выстрелы на противоположном берегу.

– Не возьмут они его, – проговорил темнокожий сержант. – Стоит нам уйти, талибы и армию разгромят, и президента с его приближенными камнями забьют.

У ног бегущего парня пули выбивали из камней осколки. Он повернулся и полоснул длинной очередью по солдатам правительственных войск. И тут пуля вонзилась парню в икру. Он упал. В автомате кончились патроны. Подняв искаженное болью лицо, он увидел бегущих к нему солдат, с трудом встал на колени и что-то крикнул. Раздался взрыв. Разорванное тело накрыло облако пыли.

Фарах

– Уже третья попытка пройти, – сообщил по телефону армейской связи бритоголовый полковник армии США. – Идут по пять человек. Сразу после огневого контакта один пытается уйти. Пока никому это не удалось. Но вот что странно – при пытавшемся уйти мы ничего не находим.

– В самом деле странно, – отозвался густой бас. – Ты, Морли, должен выяснить, что это за группы, откуда они идут и куда.

– Как это осуществить? – раздраженно поинтересовался полковник. – Контакта с местным населением нет. Контрразведка правительства тоже ничего не может сделать. Они больше за свою шкуру боятся. Это разрозненные группы мстителей и небольшие отряды самообороны. Вчера наши парни отработали горные селения. Убили трех талибов и двенадцать мирных жителей. Так что о сотрудничестве с населением речи быть просто не может.

– О каком сотрудничестве ты говоришь, Морли? В этой стране нас ненавидят все. И разговоры о двенадцати убитых мирных жителях – полная чушь. Убиты талибы. Мирные жители погибли одиннадцатого сентября при террористической атаке в Нью-Йорке. А мы защищаем мир от таких сволочей, как бен Ладен и его «Аль-Каида», и подобной им нечисти. В Ираке шахиды взрывают себя на рынках, погибают их братья-мусульмане, так о какой войне с неверными говорит бен Ладен? Я не понимаю наших конгрессменов, требующих вывести армию из Ирака и Афганистана. Через неделю здесь к власти придут ваххабиты, талибы и «Аль-Каида». И Иран со своей атомной программой очень скоро станет союзником бен Ладена. Так что ни о каких случайно убитых мирных жителях речи быть не может.

Тора-Бора

– Когда же я получу образец «Формулы счастья»? – сердито осведомился по телефону седобородый старец.

– Я трижды посылал людей, – ответил ему мужчина. – К сожалению, они не могут дойти до…

– Я предлагал тебе своих курьеров, – недовольно напомнил старец. – А ты, Азиз, отказался. Почему?

– Уважаемый Махбуб, я слишком многим пожертвовал для того, чтобы получить этот продукт, и не хочу никаких компаньонов. Поэтому я и пытаюсь передать вам несколько доз для оценки товара. О крупных партиях говорить пока не приходится. Дело не в нежелании создавшего продукт человека, просто это пока невозможно. Но поиск новых формул ведется, и, может быть, скоро я получу большее количество продукта.

– Послушайте, Азиз, – вздохнул старец, – примерно это же говорили мне и раньше, да и не только вы. Но прошло уже полгода, а результатов нет. Вы называли продукт, – добавил он, – ФСРБ. Что это означает?

– Если дословно, то по-русски это означает «Формула счастья» – рецепт беды. К сожалению, большое количество этого средства произвести нельзя. Трудно объяснить, но я заверяю, что просто не получается. Поэтому…

– Азиз, – усмехнулся старец, – ты не можешь заставить…

– Знаете, – перебил Азиз, – почему человечество с большим опозданием ушло под воду и поднялось в воздух? Да потому что гениев заставляли делать не качественно, а много. И я не предпринимаю ничего, что могло бы помешать человеку делать то, что он делает. И результат будет. Точнее, результат уже есть, но он невелик. Это трудно объяснить, да я и не собираюсь. Ваши ученые пойдут по проторенной моим гением дороге, а я не хочу делиться препаратом, на удивление точно названным: «Формула счастья» – рецепт беды. Для меня это действительно счастье, а для многих рецепт…

– Азиз, – усмехнулся Махбуб, – ты играешь с заряженным оружием, и оно может выстрелить в тебя. Подумай об этом.

– Пугать парящего в небе орла, держа в руках лук без стрелы, бессмысленно. Я предлагал сотрудничество…

– Но я должен увидеть и оценить товар, а потом уж говорить о сотрудничестве.

– Образец товара привезут, – сообщил Азиз. – Но не сейчас, поскольку я не могу получить товар в желаемом количестве. И этому есть вполне разумное объяснение, по крайней мере для меня. Я ожидаю специалистов из Колумбии, потому что решил подстраховаться.

– Продуктом интересуется посланец Аллаха. Ты понимаешь, что его терпение небезгранично?

– Уважаемый, – усмехнулся Азиз, – меня все устраивает в мире, который кое-кто желает перекрасить в зеленый цвет. Я получил образование в СССР, успешно прошел стажировку в США, имею свой бизнес и приличные счета в банках. Так объясни мне, почему я должен ненавидеть Штаты или Россию? Да, у меня погиб в России сын, но после долгих размышлений я спросил себя: а мне понравилось бы, если бы на мой дом, на мою семью и близких напал чужой человек, который пришел со своей верой, со своим законом? Ты не задавался этим вопросом, уважаемый?

– Ты этого мне не говорил, а я не слышал.

– Я скажу это кому угодно. Да, я занимаюсь наркотиками. Но делаю так не только ради денег, а потому что это начал мой отец, и я продолжаю его дело. Даю деньги на террористические акции, хотя последнее время задумываюсь. «Аль-Каида» и ее помощники борются за исламизацию всего мира. Но тогда почему в Ираке и Афганистане мусульмане погибают на рынках, во взорванных мечетях?..

– Давай прекратим этот разговор. Я хочу увидеть…

– Это ты можешь сделать завтра. Прилетай ко мне и увидишь, попробуешь, если захочешь. Это я тебе гарантирую. ФСРБ не вызывает привыкания.

– Я приеду завтра, – закончил разговор Махбуб.

Где-то в горах

– Азиз провел великолепную акцию, – сообщил смуглый мужчина в песочном камуфляже. – Технично убрал конкурентов, оставил в России труп двойника-студента, а самого вывез в Саудовскую Аравию. Студент работает в его лаборатории. Этот молодой человек изобрел совершенно новый наркотик, но пока выпускает его небольшими партиями. К сожалению, Азиз не идет на контакт и не хочет открывать секрет нового наркотика.

– Выходит, вы узнали об Азизе, – усмехнулся худощавый седобородый мужчина. – В последнее время он начал много говорить о ненужной жестокости и о том, что мои воины убивают истинных мусульман, критиковать методы нашей войны. Но Азиз по-прежнему финансирует акции в Палестине, Израиле, помогает переправлять наркотики и оружие через таджикскую границу. Конечно, потерь много, но у Азиза намного меньше по сравнению с остальными. У него есть свои люди в России, что тоже немаловажно. Нужно отправить Мутфуллу к Азизу. Мутфулла знаком с ним и сможет на него повлиять. Но я не верю в новый наркотик. Сколько умов пытаются создать наркотик, подобный тому, о котором говорил Азиз. Мутфулла должен убедиться, правду ли говорит Азиз.

– Новый наркотик действительно есть, – почтительно проговорил человек в камуфляже, – называется ФСРБ. Правда, в продаже еще не появился, но есть люди, которые его пробовали.

– Если это на самом деле так, то вполне может быть, что этот гяур изобретет новую взрывчатку, которую не смогут обнаружить собаки и приборы. Хотя, повторяю, я не верю в новый наркотик. Не забудь послать Мутфуллу.

– Слушаюсь! – Смуглый поклонился.

– Я вижу, ты предпочитаешь западную одежду. Дело твое, но твои люди могут расценить это по-своему.

– Душу воина, верного своему делу, не скроет никакая одежда, – произнес смуглый.

– Я знаю, Хизрат, – улыбнулся седобородый.

– Господин, – в комнату вошел крепкий бородач, – прибыло пополнение.

– Не забудь послать Мутфуллу, – в третий раз проговорил седобородый и вышел.

Саудовская Аравия

– Здесь тебе будет лучше, – улыбнулся бородач, – а мне намного спокойнее, – пробормотал он. – Кстати, давно хотел спросить. Ты прекрасно говоришь по-арабски. Где ты выучил наш язык?

– Я нашел хороший учебник, – ответил русоволосый юноша. – Мне стало интересно. Так же я выучил французский, английский и немного китайский.

– Послушай, Женя, ты работаешь уже пять месяцев, но получил всего двести шестьдесят граммов. Это очень и очень мало.

– Азиз, я все прекрасно понимаю, вам нужно большое количество для продажи, вы не занимаетесь благотворительностью. Но постарайтесь понять и меня. В Москве я проводил опыты просто ради интереса, который подогревали два профессора. И нашел. Но если из тонны обычных растений не выйдет ничего, то ста двадцати граммов…

– Избавь меня от научных лекций! – рассмеялся Азиз. – Завтра я узнаю, прав ли ты. И если ты пытаешься ввести меня в заблуждение, то…

– Я никогда никому не лгал и не собираюсь! – вспылил Женя.

– А ты изменился, – усмехнулся Азиз, – становишься мужчиной. Кстати, я отметил, что ты по утрам делаешь какие-то упражнения. На обычную зарядку не похоже. Что это?

– Утренние упражнения, которые в Китае называют продлением молодой жизни. Меня научил им знакомый китаец.

– Так, значит, самое большое, что может получиться у тебя за трое суток, – пятьдесят восемь граммов. И к тому же ты говорил, что нужно учитывать и времена года. Понятно. Я очень хочу, чтобы все, что ты говоришь, оказалось неправдой.

– Вы отослали деньги по адресам, которые я вам дал? – спросил Женя.

– Еще нет. Понимаешь, в чем дело, на родине тебя считают погибшим. Вместо тебя там похоронили твоего двойника. Так что ты мертв. Но деньги твоим родственникам передадут и объяснят все так, что они поверят. Теперь о твоей просьбе разрешить тебе съездить в Россию. Это невозможно, ты мертв, близкие смирились с этим. Представляешь, что произойдет, если ты вдруг объявишься живой и здоровый? Этим заинтересуются органы правопорядка. Сам понимаешь, чем все это может закончиться. Твои дедушка и бабушка с трудом пришли в себя после твоих похорон. Твоя мама проходит курс лечения в психиатрической лечебнице. Твои знакомые из поселка в Красноярском крае живы и здоровы. Яков Борисович Марковский, который отвез тебя туда, вернулся в столицу и руководит своим охранным предприятием. Мать и дочь из Красноярска очень переживали твою гибель, но сейчас живут так же, как и раньше, бывают у Трофимовых и Войнова. Маша, племянница Трофимова, дождалась своего жениха. Он стал егерем в лесничестве.

– А вы хорошо информированы.

– Не стану лукавить. Правда – рычаг воздействия на тебя. Если вдруг ты начнешь…

– Значит, вы мне не доверяете? – Женя вздохнул.

– Это бизнес, всегда нужно иметь что-то на непредвиденный случай. Извини, но…

– Ну ладно. Вот что я хочу вам сказать, Азиз. Сразу после приезда сюда все было необычно и непривычно. Слуги, роскошь, которую я видел только в кино. Но когда начал работать, это отодвинулось. Может, просто привык. Но понимаете, я не люблю, когда на меня давят. Я делаю то, что умею, лучше других и не переношу вмешательства. К тому же я сразу предупредил, что выход продукта мал, и вы согласились. Я понимаю, что в вас говорит торговец. Буду откровенен: меня смущает то, что я произвожу наркотики, которые медленно, но верно превращают человека в животное. Но я благодарен вам за возможность реализовать мои идеи. Конечно, я не люблю постоянно заниматься одним и тем же и не хочу, чтобы мою работу делали другие. Поэтому в процесс получения продукта я никого не допущу. Это гарантирует мне ваше хорошее отношение и безопасность. Насчет того, что вы назвали страховкой, уверяю – это пустая трата времени и денег. У меня нет желания бежать отсюда. Не потому, что я в стране, которую вообще не знаю, а потому, что здесь мне дали возможность заниматься интересным делом. Я прошу вас не вмешиваться в мою работу. И повторяю: никому и никогда я не сообщу рецепт и технологию.

– Я понял, – Азиз улыбнулся, – и завел этот разговор только для того, чтобы выяснить, нельзя ли увеличить выпуск продукта. Значит, будем исходить из этого. Кстати, продукт очень хорош, а самое удивительное то, что он не вызывает привыкания. Я сам пробовал его трижды и чувствовал себя превосходно. Но больше не принимал. Все-таки желание снова испытать это состояние возникает. А ты, если хочешь, можешь работать еще над чем-то. Все, что понадобится, тебе предоставят. Кстати, Женя, тебе женщина не нужна?

– В каком смысле?

Араб весело рассмеялся:

– В самом прямом. Тут привезли нескольких молоденьких девиц…

– Перестаньте… – Женя покраснел.

– И есть еще в этом мире такие юноши, – пробормотал Азиз.

– Господин, – в комнату вошел темнокожий здоровяк, – приехал человек из Афганистана.

– Проводи его в кабинет. Ты сейчас куда, Женя?

– В библиотеку. Я нашел новый учебник химии и узнал много полезного.

– Увидимся за обедом, – сказал араб.

– Я не знаю, что и сказать, – проговорил светловолосый мужчина. – Ощущение счастья, здоровья и легкости продолжается пять с лишним часов. Потом возвращаешься к своему обычному состоянию. Конечно, желание снова ощутить кайф остается, но ломки нет. Этот молодой человек – гений. Он нашел пропорции…

– Хватит, – недовольно перебил его длинноусый смуглый мужчина. – Шайтан мозги мне затуманил, когда я обратился к вам. Такие деньги зря отдал. Вы можете повторить это?

– Нет, – ответил длинноволосый мужчина в очках. – Мы пробовали, и не раз. Но увы, ничего не получилось.

– Шайтан, – снова буркнул длинноусый. – Убирайтесь. Вас сейчас отвезут. – Он махнул рукой стоящему возле джипа мужчине. – И что я Азизу скажу?

– Вот то, за чем ты приехал, – сказал Азиз. – Я думал, ты, Мутфулла, давно работаешь на себя. А ты все еще на побегушках у бен Ладена.

– Я солдат Аллаха, – произнес собеседник, – а Усама бен Ладен единственный, кто наносит чувствительные удары по янки. США – империя зла!

– А ты забыл восьмидесятые годы, когда бен Ладен воевал в Афганистане против СССР с помощью американцев? Они поставляли ему оружие, готовили людей, и он выполнял их задания. А когда Союз вывел свои войска, бен Ладен начал помогать талибану, и янки поняли, что вырастили зверя, который будет…

– Хватит! – недовольно перебил его Мутфулла. – Меня не интересуют твои взгляды. Я знаю, что делает бен Ладен, и до конца своей жизни буду с ним. К тебе я приехал, как к человеку, которого хорошо знаю и с которым мы вместе воевали…

– Когда это было!.. – отмахнулся Азиз. – Но хочу тебе сказать, что наркотиком я не намерен делиться. Слишком тяжело досталось мне все это. Я потерял преданных людей. Некоторыми пожертвовал сам. Благодаря этому добился успеха. Если вы будете давить, я начну воевать, силы хватит. Кроме того, я многое знаю о вас и не премину воспользоваться этим, чтобы защитить себя.

– А ты действительно изменился, – усмехнулся Мутфулла. – Я не стану сообщать об этом бен Ладену, потому что ты дважды спас мне жизнь. Но мой тебе совет…

– Я уже давно не слушаю советов. А бен Ладену можешь передать мои слова. Я говорю то, что думаю, и ни перед кем не склоняю голову. Бен Ладен – зло не только для американцев и европейцев, но и для всего мира, в том числе и для мусульман. Можешь так и передать…

– По-твоему, и я, соратник бен Ладена, несу зло мусульманскому миру? – раздраженно спросил Мутфулла.

– Ты задай этот вопрос матерям погибших детей, – откликнулся Азиз. – Мусульманские женщины умеют жертвовать и детьми. Но ради чего погибают люди на рынках и даже в мечетях? Пытаясь освободить Ирак и его граждан от американской оккупации, вы убиваете тех, кого хотите освободить.

– Хватит! – воскликнул Мутфулла. – Ты предатель. В твоих речах…

– А вы, значит, посланные Аллахом борцы за веру, – усмехнулся Азиз. – Скоро и мусульмане поймут, что вы просто убийцы, ведь мирных жителей убивать легко.

– Ты дашь мне попробовать наркотик?

– Нет.

– Ты пожалеешь об этом, – злобно произнес Мутфулла. Резкий удар стоящего у двери лысого араба сломал ему шею.

– Его людей тоже уберите, – приказал Азиз. Лысый ухватил убитого за ноги и вытащил из комнаты. – Испортились даже лучшие, – покачал головой Азиз.

– Есть! – улыбнулся молодой человек в очках. – Я обязательно разбогатею. Сунув в нагрудный карман пакетик, он осторожно подошел к двери, прислушался и вышел. Увидел в узкое окно, как из шатра выносят четыре трупа. – Дядя совсем с ума сошел, – прошептал он. – Значит, и Мутфулла убит. Начинать войну с бен Ладеном – значит, заранее готовиться к похоронам.

– Где Ибрагим? – спросил Азиз.

– Кормит крокодилов на ферме, – ответила полная женщина. – Вернее, он говорил, что пойдет туда. Господин, простите мне мою смелость, но я хочу сказать, что Ибрагим постоянно ходит около лаборатории и пытается добиться встречи с ученым гяуром…

– Спасибо, Фатима, – кивнул Азиз. – Мне об этом уже рассказали. Пора племяннику уезжать, загостился он что-то.

– Это я, – тихо сказал в сотовый Ибрагим. – Присланных убили. Главного я не видел, он разговаривал с дядей. Но видел, как из шатра выносили…

– Ты достал образец? – перебил его мужчина.

– Нет еще, – дотронувшись до кармана, вздохнул он, – но обязательно достану. Мне интересно знать, сколько я получу за это.

– Когда товар будет у тебя, тогда и поговорим.

– Ну приблизительную цену ты можешь назвать?

– Сейчас нет. Не предлагай мне завязанный мешок. Будет товар – будет разговор о цене.

– Ты сообщишь бен Ладену об убийстве?

– Меня это не касается, у меня свой интерес. Бен Ладен узнает сам. А ты… – Собеседник замолчал.

– Что я? – спросил Ибрагим.

– Деловую хватку имеешь, из тебя хороший бизнесмен выйдет. Как получишь пробу, звони. Телефон отключился.

– Меня ждет рабство, – прошептал Женя. – Богатым рабом буду. Не смогу я так. – Повернувшись, он посмотрел на вошедшую молодую женщину, она меняла постельное белье. – Я думал, такие только в арабских сказках бывают. – Он посмотрел в зеркало. – А я стал взрослее. Спасибо Ярославу, а особенно Дену. Спасибо тебе, Ден, за науку. – Он посмотрел на выходившую служанку. – Как там мама? Азиз сказал, что она по-прежнему в больнице. А дедушка с бабушкой, значит, держатся. Очень хочется их увидеть. Но это, кажется, невозможно. По крайней мере сейчас. Не буду себя обманывать – никогда я не увижу ни родину, ни родных, ни друзей. Я считал Войнова, Трофимовых и Дена своими друзьями. Ну и Титовых, конечно. Настю, Лидию Павловну и Якова Борисовича. Благодаря ему я познакомился с остальными и стал таким, какой сейчас. – Женя вздохнул и отправился в лабораторию.

– Все, господин, – доложил Азизу лысый слуга. Тот коротким взмахом руки выпроводил его и взглянул на племянника:

– Ибрагим, ты не собираешься домой? Время ты проводишь совершенно бесцельно, и я не хочу, чтобы моя сестра обвинила меня в том, что я позволяю тебе бездельничать. Завтра ты поедешь домой.

– Но, дядя, – возразил племянник, – я приехал к вам отдохнуть. Здесь…

– Завтра ты поедешь домой, – повторил Азиз.

США, Вашингтон

– Сэр, – в кабинет вошел полковник ЦРУ, – есть новые сведения о появлении наркотика ФСРБ. Наш человек из окружения Махбуба снова сообщил об этом. По его словам, Махбуб отправил человека за этим наркотиком по просьбе бен Ладена. Куда – неизвестно, но он попытается выяснить и…

– Послушайте, Браун, – недовольно перебил его полный мужчина с седым ежиком, – вы в последнее время стали работать как дилетант. Вы сегодня же отправитесь в Афганистан, и я жду подробного доклада о новом наркотике. Надеюсь, недели вам хватит.

– Хватит, сэр. – Полковник вышел. – Идиот, – пробормотал он, – сам напросился. Ну, парни, я вам устрою веселую жизнь. Хотя Дуглас тоже хорош – требовал немедленно докладывать о появлении нового наркотика. Вот я и постарался, кретин. – Браун достал телефон и набрал номер.

– Слушаю, – бодро ответил мужской голос.

– Сейчас у тебя испортится настроение, – усмехнулся полковник. – Мы отправляемся в Афганистан, Джонни. Готовь группу, вылет в семь утра.

– Есть сведения о новом наркотике, – недовольно сообщил по телефону человек с седым ежиком. – Я отправил в Афганистан Брауна с его людьми.

– В районе реки Гильман небольшие группы по три—пять человек несколько раз пытались пройти в глубь Афганистана, – откликнулся собеседник. – Одного прикрывают остальные. Но никто не ушел, у убитых ничего не обнаружено.

– А что вы хотели обнаружить у расстрелянных вертолетом? Насколько мне известно, последний взрывает себя поясом смертника. По нашим данным, эти группы пытались доставить на Тору-Бору образец нового наркотика ФСРБ.

– Это и я знаю. Надежды на то, что это фантазия, остается все меньше. Очень не хотелось бы, чтобы на рынках появилась новая отрава. Неприятно, что мы ничего о нем не знаем. Мы не должны допустить появления этого наркотика. Я приказал собирать любую информацию обо всех наркотиках. Но главная цель – выяснить, где его производят и кто изобретатель.

– Утешает одно, генерал. Наркотик скорее всего действительно создан, но в небольшом количестве. На наркодельцов работает множество ученых, но безрезультатно. Кое-кто из наркодельцов закрыл свои лаборатории. Надо выяснить, у кого лаборатории остались.

– Поиск вполне можно сузить.

Москва

– Как вы могли упустить из виду Антонова? – недовольно спросил немолодой мужчина. – Антонов очень талантлив, а ему спокойно дали уйти из университета, уехать из Москвы, и никто, – он осмотрел сидящих за столом мужчин и женщин, – не поинтересовался, почему он так поступил. И вдруг к Антонову проявляют интерес преступные группировки из стран Ближнего Востока и Египта и наши уголовники. И юноша, который мог принести пользу стране… К тому же, – он посмотрел на пожилого человека, – почему на факультете не обратили внимания на опыты Антонова?

– Извините, Иван Александрович, – возразил тот, – Антонов работал над лекарственными препаратами…

– И кроме того, он получил новый наркотик, – раздраженно напомнил Иван Александрович. – Возможно, этот наркотик уже где-то появился…

– Исключено, товарищ генерал, – вмешался плотный мужчина. – Мы отслеживаем поступление наркотиков в продажу…

– Но он мог появиться не в России, – прервал его Иван Александрович.

– Наши коллеги за рубежом в подобных случаях идут на контакт с нами, и мы знали бы об этом. Антонов был близок к получению наркотика, но погиб.

– Ладно, – вздохнул Иван Александрович, – это уже другая история. Впредь подобных ошибок допускать нельзя. Готовим гениев, а получаем трупы.

– Что с тобой, Саша? – присев на край кровати, испуганно спросил пожилой мужчина.

– Женю во сне видела, – ответила немолодая женщина. – Плохо нашему внуку, Коля.

– Перестань, Саша, – вздохнул старик, – нет Женьки. И свою вину за это я чувствую. Очень уж хотелось виновного найти. И на Яшку Марковского пытался списать вину за Женину гибель. Он же пробовал спасти его. И на Титовых тоже зло держал, на девчонку эту, Настю, и мать ее Лидию Павловну, а потом понял, что зря. Все они сами на волосок от смерти были, а у Женьки, значит, судьба такая. Он ведь и не жил еще. Но может, к лучшему, что так все вышло. А то бы заставили его наркотик этот делать, преступником стал бы наш внук. Сегодня мы к Ирине поедем?

– Да. Врач говорит, что получше ей стало. Господи, почему ты допустил такое? Ведь из-за Ирины Женя университет бросил, и увез его Марковский в Сибирь. А мы радовались и думали… – Она заплакала.

– Одевайся, Саша, позавтракаем и поедем в клинику.

– Привет, Димка! – В палату вошел рослый молодой мужчина. – Мне сказали, Соколов в госпитале, я не поверил. Как же ты подставился, капитан?

– Привет, Серега, – отозвался лежащий на кровати худощавый мужчина. – Зря ты говоришь – подставился. Не думал я, что этот сучонок начнет стрелять. Он сопли распустил и пушку бросил. А у него обрез от мелкашки был под подушкой. Пока двоих вязали, он и взбрыкнул. Стажер его держал. Растерялся курсантик, ну, я и получил пулю в плечо. Пуля, как и в прошлый раз, вскользь прошла. А медицина ухватилась – заражение может быть. Я бы давно отсюда слинял, но начальство приказало лежать. А я обещал матери поработать на даче. Но вот отдыхаю. Скукота несусветная! Детективы читать надоело, а других книг здесь нет.

– А тут сестренки ничего есть, – подмигнул Сергей. – Я бы на твоем месте…

– Настроение не то… Чувствую свою вину из-за гибели Антонова. Сидит это внутри меня, и ничего не поделаешь. Впервые такое случилось. Хотя вроде и докладывал я, и…

– Снова копать начали. В управлении ФСБ уверены, что кто-то все это тщательно спланировал. Есть даже мнение, что Антонова вывезли из страны. Правда, это только предположение, относятся к нему не очень серьезно, но тем не менее все снова началось. Выяснилось, что тогда в России был некто Азиз аз-Захави. Он исчез за двое суток до происшествия в Красноярске. Официально он страну не покидал, значит, ушел нелегально. Он сына в Чечне потерял и финансировал чехов с ваххабитами. Так что все по новой закрутилось. Некоторым даже звездочки поменяли с больших на меньшие. К тебе должны прийти. Жаль, что Румянцев и Зимин трупы. Было б лучше, если бы они сидели. Никак я не пойму этих оборотней. Имели должность, звание, уважение и власть. И зарплата неплохая, а все им мало. Кстати, убийц их не нашли.

– Подожди, – остановил его Соколов, – а почему решили, что Антонов жив? Ведь похороны были, опознание.

– Да просто кто-то заметил, что все получилось чересчур гладко, поэтому и вернулись к тому делу. Кстати, занимается этим дама, капитан ФСБ. Сочувствую тебе, Димка, представляю, какая барышня нарисуется. И слова ей лишнего не скажешь.

– Я ранен, выйду из госпиталя, буду долечиваться дома. Так что поговорить – пожалуйста, а вести дело – увольте.

– ФСБ и спрашивать не станет, – покачал головой Сергей.

– Перестань, Ирина, – всхлипнула мать. – Ну что теперь сделаешь? Женю уже не вернуть.

– Я виновата в том, что с ним случилось, – проговорила, уткнувшись в подушку, молодая женщина. – Я же его обидела. И все из-за…

– Хватит, – вмешался отец. – Что теперь говорить, дальше жить как-то надо. Женька все-таки по-мужски поступил. Если бы не он, всех перебили бы. А он позволил увезти себя.

– Знаешь, папа, – сказала Ирина – лучше бы все они погибли. А Женя… – Она зарыдала.

– Хватит тебе, – попытался остановить ее отец, – а то нас сейчас отсюда выставят. Перестань, или мы уйдем. Не рви нам душу.

– Плохо мне, – сквозь слезы ответила дочь. – И я понимаю, что в этом я виновата.

– Артур это устроил, он же тебе наркотики подсыпал. Хорошо еще, что Марковский вовремя вмешался, а то бы… – Не договорив, отец махнул рукой.

– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросила мать.

– Сплю плохо, – ответила Ирина – Женю постоянно во сне вижу… – Она всхлипнула.

– Здравствуйте, Александра Андреевна и Николай Арсеньевич. – В палату вошел врач. – Хочу сообщить вам приятную новость – Ирина Николаевна чувствует себя гораздо лучше. Возможно, через неделю мы ее выпишем.

– То есть она не сумасшедшая? – спросил отец.

– Коля! – укоризненно посмотрела на него жена.

– Нет, – сказал врач, – наркотическую зависимости мы сняли. И если бы не гибель Евгения… – Ирина снова заплакала. – Извините, – смутился врач.

– Да ладно уж, – отмахнулся Николай Арсеньевич. – Значит, мы скоро ее заберем…

– Доброе утро! – В палату вошел невысокий мужчина с большой сумкой.

– Привет, Яков! – Антонов пожал ему руку.

– Он каждый день приходит, – сказала Ирина, – все отделение кормит. И лекарства…

– Слышал, скоро домой, – не дал продолжить ей Яков. – Узнаете, когда выпишут, сообщите, доставим в лучшем виде.

– Обязательно, – кивнул Антонов. – Ты отвезешь нас домой?

– Душевный мужчина этот Марковский, – сказала санитарка медсестре. – Сколько он тратит! Ведь, почитай, всех кормит и…

– Бабу ему хорошую, она бы живо его угомонила, – усмехнулась медсестра. – Мужичишко он мелкий, толстоват, но денег куры не клюют. Может, заняться? – подмигнула она санитарке.

– Одно у тебя на уме! – рассердилась та.

– А что же еще может на уме быть, если молода и собой хороша? Надо жизнь устраивать.

– Тише ты! – остановила ее санитарка. – Антоновы с ним идут.

– В Красноярск не собираешься? – спросил Николай Арсеньевич.

– Да пока нет, – ответил Яков. – Зовут, но сейчас дела в Москве держат. Вот разберусь и поеду. А вы не хотите посмотреть на Жениного учителя? Кстати, Ден до сих пор не верит, что Женю похоронили.

– Мирославская улетела в Красноярск, – доложил генералу ФСБ подполковник. – Хочет встретиться с Титовыми и остальными…

– Что они могут сообщить? – недовольно буркнул генерал. – Надо в Москве искать тех, кто может что-то знать о наркотике. Кстати, ты с Соколовым говорил?

– Так точно. Он убежден, что Антоновым интересовались из-за наркотика, который он приготовил. У него…

– Знаю я о его разговоре с заведующим лабораторией и с профессором. Но это только слова, ничем не подтвержденные. К сожалению, начальство капитана не обратило внимания на его соображения, а зря…

– Его начальниками были Румянцев и Зимин, – вздохнул подполковник. – Капитан Соколов – опытный опер…

– И часто сам осуществляет правосудие, – усмехнулся генерал. – Вместе со своим товарищем Сергеем Родионовым. Слышал о них не раз. И знаете, я понимаю оперов. Порой такая мразь попадается, что так и хочется его расстрелять по закону военного времени без суда и следствия. А сейчас каждому адвоката подавай. Да еще эти суды присяжных. Подсудимый порой так начнет заливать, что прямо слезы наворачиваются. В общем, задействуйте Соколова. Начальника управления информируйте. Для всех остальных Соколов в отпуске по болезни. Есть там еще оборотни. Не хочется, чтобы они об этом сразу узнали. Все понятно?

– Так точно.

– В любой момент окажите поддержку Мирославской и Соколову, – приказал генерал.

– К сожалению, информация о начавшейся проверке уже появилась в МВЛ, – сообщил подполковник. – Получилось так, что комиссия…

– Это не более чем слухи. А комиссия свое отработала. Проморгали парня, а теперь спохватились.

Санкт-Петербург

– Послушай, Доллар, – плотный капитан ФСБ взглянул на сидящего перед ним рослого молодого мужчину, – давай говорить откровенно. Ты с нами дел не имел, и не надо тебе…

– Вот именно, – усмехнулся Доллар. – Не знаю я ни хрена. Я это сто раз ментам говорил. И вашим, кстати, тоже. Этот пес Асташин с какого-то бодуна решил горничную и родную дочь пришить. Ну и меня тоже, вот я и впрягся. Варька, горничная, например, мне сразу приглянулась, а девчонку жаль стало, вот и получилось…

– Значит, о наркотиках ты ничего не знаешь? – перебил его капитан.

– Нет. Если б знал, сказал бы сразу. Я был вроде телохранителя у Гродницкого. Он меня отправил к Асташину, чтобы я подготовил там ему встречу. Очень уж он за свою шкуру боялся, денег никаких не жалел. Я думал, он научной работой занимается. И Асташин тоже ученый. А вышло, что они…

– Темнишь, Долов, – покачал головой капитан.

– А какой мне смысл темнить? Наоборот, мне с вашей конторой откровенным быть надо. Я решил бизнесом заняться, стану новым русским.

– С Зоей Асташиной связь поддерживаешь?

– А как же. Она с братом моим младшим вроде как дальнейшую жизнь планирует. Он не в меня, я и повоевать успел, и чуть было срок не получил. Это Гродницкий постарался, чтоб потом вроде спасителем моим выглядеть. Да знаете вы все. А вот насчет наркотиков зря вы со мной время теряете. Не в курсе я про дела эти. Что знал, все сказал.

– Асташина то же говорит, – пробормотал капитан. – Как и Варвара. С ней ты что? Переписываешься или…

– Приезжала она ко мне, неделю гостила. Я ей помог тогда, а Зойка, молодец девчонка, деньжат подкинула. Она же после папаши приличное наследство получила. Но больше половины в детские дома отдала. Не в папу доченька, – усмехнулся Доллар.

– А про Колуна тоже ничего не слышал?

– Достали вы! Ведь и менты Колуном интересовались. Не в курсе я. Слышать слышал, но не встречался, а тем более дел с ним никаких не имел.

Ярославская область, Мышкин

– Да я же сто раз говорила, – сердито посмотрела на подтянутого мужчину молодая симпатичная женщина. – Я не знала, чем занимается Асташин. Просто работала у них, и все. Я думала, он ученый. Все-таки профессор и…

– Успокойтесь Варвара Степановна, – улыбнулся мужчина. – Мы ведь не просто так спрашиваем. Ну, если нет, значит, нет.

Красноярск

– Здравствуйте, – улыбнулась стройная молодая женщина. – Титовы здесь живут?

– Здесь. – Женщина лет сорока пяти внимательно всмотрелась в нее. – Кто вы?

– Значит, вы Титова Лидия Павловна?

– А в чем дело?

– Меня зовут Виктория Мирославская, я работаю в Министерстве образования. – Она показала удостоверение.

– И чем я могу вам помочь? – Лидия Павловна пригласила женщину войти.

– Несколько вопросов о Евгении Антонове.

Титова тяжело вздохнула, глаза налились слезами.

– Извините, но я обязана вас спросить. Вы были последними, с кем…

– Извините… – Лидия Павловна достала платок. – Я ведь свою вину чувствую.

– Понимаю вас, – сказала Вика. – Но надо уточнить, как все произошло. В милицейских протоколах говорится о трагедии сухо, а нам хотелось бы знать подробности. Милиции что-то из вашего рассказала могло показаться незначительным.

– Проходите на кухню, – пригласила гостью Лидия Павловна. – Чаю хотите?

– С удовольствием, – улыбнулась Виктория.

– А вы с Марковским Яковом Борисовичем говорили?

– Разумеется, – кивнула Виктория, – но я нет, а наш сотрудник. Я хочу съездить в поселок Чадобец, поговорить с Трофимовым и Войновым. И еще с вашей дочерью.

– Не трогали бы вы Настю, – попросила Титова. – Она еще в себя не пришла. Ее захватили какие-то люди и сказали мне, что, если не приедет Евгений, нас убьют. Я была в ужасе и позвонила Жене. Сказала, что, если сможет, пусть приедет. С ним приехал и Яков Борисович. Когда Женю увезли, Яков Борисович нас спас. Вскоре появилась милиция. А Женя погиб, машина взорвалась. У него руки сильно обгорели и ноги. А лицо почти не тронуто.

– Мама, – раздался девичий голос, – я пришла.

– Лидия Павловна поспешно вытерла слезы и посмотрела на Викторию.

– Умоляю вас, не говорите с Настей об этом.

– Здравствуйте! – В кухню вошла красивая девушка.

– Добрый день, – отозвалась Виктория.

– Настя, – сказала Лидия Павловна, – это сотрудница Министерства образования по поводу Жени… – Она заплакала.

– Извините. – Вика поднялась. – Я пойду. Извините и…

– Останьтесь, – попросила Настя. – Я могу вам чем-то помочь?

– Да в принципе я все узнала у вашей мамы.

– Расскажите мне о Жене, – попросила Настя. – Я его знала мало. Он мне очень нравился, – с трудом проговорила она и выбежала из кухни.

– Настя! – бросилась за ней мать. Виктория тоже вышла. – Подождите, – услышала она голос Лидии Павловны. – Вы говорили, что поедете в Чадобец к друзьям Жени. Мы собирались ехать туда завтра. Если вы не против, мы можем поехать вместе.

– Да-да, – ответила Виктория, – так и сделаем. Я приеду утром.

– Зачем вы будете где-то останавливаться? – перебила ее Лидия Павловна. – Оставайтесь у нас. Или вы уже где-то устроились?

– Нет, – улыбнулась Виктория. – Я сразу к вам.

– Ну и прекрасно, – сказала Лидия Павловна.

– Да что говорить, – недовольно вздохнул тучный лысый мужчина. – Навели менты шороху. Из столицы приезжали. Брат Ореховой мент высокого чина в столице. Какие-то бумажки у него нашли, и наших четверых или пятерых прихватили. И около Чадобца бойня вышла, нескольких местных бандюков кто-то положил. Менты до сих пор там шмоны наводят. Говорят, спецы работали. В общем, с золотишком полный пролет. Кабан, главный делец по золоту в том районе, и тот затих. И все из-за этого щенка, который в Чадобце у Трофимовых жил, москвич какой-то. Его похитил кто-то, а потом машина взорвалась. Тело в столицу увезли. Так что ничего сейчас не выйдет.

– Послушай, Боров, – недовольно проговорил здоровяк, – но ты базарил, что все путем будет. А получается, что я грузинам лапшу на уши вешал. Нехорошо это, братан.

– Что поделаешь, – пожал плечами тучный, – рисковать никто не будет. Кабан и тот своих людишек не посылает. Я же говорю, там менты шарят. Уж больно грамотно положили бандюков тех. У нас таких спецов нет.

– Да мне ваши дела шли и ехали! – закричал здоровяк. – Я обещал…

– Не визжи, Ус, а то можешь и язычок потерять. Не любят у нас визга. Мы в тайге к тишине привыкли, понятно?

– Да понял я, но зря ты, Боров, блатуешь. Клиенты – люди серьезные.

– Жути гнать не надо! – Боров сильно ударил Уса в лоб. Тот упал на спину. – В воду спустите. – Боров плюнул на Уса и пошел вдоль реки к джипу. Двое парней ногами добили Уса, под рубашку сунули камни, а к животу привязали ремнем еще один. – Чего копаетесь? – закричал от машины Боров. – Труп убрать не можете, спецы, вашу мать!

Поселок Чадобец

– Здорово! – Рослый молодой мужчина подошел к пилившим дрова бородачу и средних лет женщине.

– Привет, Ярослав, – кивнул бородач. – Ты чего заявился-то?

– Отдохни, Алена. – Ярослав взялся за ручку пилы.

– Вот Войнов, – проговорила женщина, – настоящий мужчина. И когда ты женишься?

– Алена, – строго произнес бородач, – ты что, к Войнову клеишься?

– Хватит тебе, Артем, – рассмеялась она. Ярослав тоже засмеялся и расправил плечи:

– А чем же я так плох?

– Дети плачут, – из дома выбежала девушка, – а я не знаю, чего они хотят.

Алена бросилась к крыльцу.

– Скоро сама матерью станешь, – проворчал Артем, – а с детьми обращаться не умеешь. Бросит тебя твой вояка.

– Саша не бросит, – ответила девушка. – А с детьми управляться я научусь. Но пока мы не планируем.

– Во жизнь пошла, – хмыкнул Артем, – даже детей планируют.

– Давай пилить, – сказал Ярослав.

– Дети в порядке, – послышался из дома голос Алены, – просто есть захотели.

– Правильно мы с Аленой взяли двоих – пацаненка и девчонку, – сказал Ярославу Артем. – Аленка прямо светится от счастья, да и у меня цель в жизни появилась. Если честно, то я только ради Аленки на это пошел. А сейчас понял, что и сам стал счастливым. Посмотрю на них, подержу на руках, и так хорошо становится, прямо сердце замирает. Знаю, для чего и для кого живу.

– Пили, папаша! – рассмеялся Ярослав.

– Артем! – крикнула из дома Алена. – Титовы приедут и с ними какая-то женщина из Москвы, из Министерства образования.

– Наверное, из-за Женьки – сказал Ярослав. – Всегда вот так у нас: очухаются – а уже в кювете. Пилить будем?

– Может, зря ты рычишь? – Артем взялся за пилу. – Посмотрим, что за баба и о чем спрашивать станет. Послать на хрен никогда не поздно. Я, если говорить откровенно, поначалу думал, что пришибу я Титовых – и мамашу, и доченьку. А потом подумал: и наша вина есть, что мы Женьку с Яковом одних отпустили. Надо было…

– А что бы это изменило, если бы все поехали? – недовольно перебил его Ярослав. – Я сам об этом до сих пор думаю. Да ничего не изменилось бы, только, может, и нас бы положили. Я вот над чем сейчас голову ломаю – Ден виноват. Он же говорит…

– Хватит, – недовольно буркнул Артем, – хренотень пороть. Ден ладно, он китаец. А ты-то…

– Да я и говорю о нем, – вздохнул Ярослав. – Он, кстати, позавчера в Красноярск уехал. Там же какие-то китайцы были, вот он и хочет встретиться.

– Опомнился, – проворчал Артем. – Прошло полгода, а он только сейчас поехал выяснять. А ты, похоже, веришь Дену.

– Да ладно тебе. Я ему тоже говорил: что ты воду мутишь? А он про набивки на пальцах и локте правой руки говорит, мол, не отбиты по кончикам, как у Женьки. В общем…

– Хорош, – остановил его Артем, – даже говорить об этом не хочется.

– А я к вам, Учитель, – проговорил худощавый узкоглазый молодой мужчина.

– Зачем? – недовольно спросил пожилой китаец. – Ты не достоин внимания даже кошки. Мне говорить с тобой не о чем.

– Ошибаетесь, учитель, – невозмутимо продолжил молодой китаец. – Я знаю, почему вы едете в Красноярск. Чуна там нет. А мне известно то, о чем вы хотите спросить у него.

– Убегая от лисы, заяц знает, почему он это делает, – помолчав, сказал старик.

– Чтобы узнать истину у слабого духом, постарайся обидеть его, – улыбнулся гость. – Я помню ваши слова, Учитель. Русского парня похитили. Он умеет делать новый наркотик. Убили другого, так говорят старцы триады и…

– Зачем мне нужно знать сказанное бандитами? – перебил его старик.

– Русский – ваш ученик, значит, он был хорошим учеником, если Каменный Ден поехал проводить его в последний путь.

– Кто еще знает об этом?

– Никто, Учитель. Признаюсь, я искал возможность получить ваше прощение, поэтому и следил за вами, а потом узнал у брата Лио о том, что триада ищет русского.

– Это понял бы и глупец. Зачем тебе мое прощение?

– Если узнают о нашем разговоре, меня предадут смерти.

– Надеюсь, ты сказал правду. Что еще ты знаешь?

– То, что знаю, сообщил.

– От кого о старцах знаешь?

– От дяди Дзю.

Внимательно глядя на гостя, старик молчал.

– Я сказал правду, Учитель.

– Хорошо, Сяо, я поверю тебе после разговора с Дзю.

– Завтра он вернется в город, и вы сможете поговорить с ним, – ответил гость.

Москва

– Я согласен, – кивнул Соколов. – Никогда не думал, что буду на ФСБ работать, – усмехнулся он.

– Не на ФСБ, – поправил его лысый мужчина, – а на Россию и под нашим руководством. В паре с молодой обаятельной женщиной, – улыбнулся он. – Ты написал все, что помнишь из разговоров с…

– Вот. – Капитан протянул ему несколько листков. – Все, что помню, написал. То же самое я уже докладывал…

– Знаю. Румянцев и Зимин свое получили. Но дело в том, что остался кто-то еще. А вот кто – неизвестно. Сумели уйти те, кто взорвал машину с Антоновым, те, кто убил Зимина и Румянцева. Да и еще одного – Орехова, – недовольно вспомнил он, – брата одной красноярской банкирши, имевшей прямое отношение к похищению Антонова. Потом и ее убили. Ты должен знать, капитан, что возможен удар в спину.

– Я не понял, кого надо искать.

– Не кого, а что. Наркотик, который сделал Антонов. Имеется информация, что он появился. И ты будешь искать человека, который помог одному арабу нелегально покинуть Россию. Точнее, этот человек сам на тебя выйдет. Слышал об охоте на живца?

– Конечно.

– Значит, правила тебе известны. Работаешь вроде как самостоятельно, пытаешься найти похитителей Антонова, и на тебя выйдут. Конечно, ты вправе отказаться.

– Да нет, я согласен. К тому же в паре с очаровательной контрразведчицей.

– Каждый из вас будет делать свою работу. Вот телефон для связи в любое время. Но номер лучше запомнить.

– Есть, – кивнул Соколов. – А как вас зовут?

– Павел Павлович. Запомнить нетрудно.

– Понятно. А по этому номеру кого спрашивать?

– Меня, но ответить может кто-то другой. Запомни: звонить, если будет что-то действительно серьезное.

– Никаких контактов с местными, – строго предупредил по телефону майор ФСБ. – Только в случае крайней необходимости. Ты работник Министерства образования и просто проверяешь факт похищения и убийства своего бывшего подопечного Евгения Антонова. Сама знаешь, Вика, официально следствие закончено. Поэтому особо не дергайся.

– Все поняла, Юрий Александрович, – ответила Мирославская. – Я встретилась с Титовыми и ночевала у них. Сегодня едем в Чадобец. Кстати, есть интересная информация. Лидия Павловна говорила, что в Чадобце Антонов занимался с каким-то китайцем. Его зовут Ден. И он, по ее словам, во время опознания уверенно заявил, что это не Евгений, а его двойник. Ему никто не поверил. Но я думаю, надо проверить протокол опознания.

– Сделаю. Тебе нужно встретиться с этим китайцем.

Красноярск

– Понятно, – сказал по телефону невысокий мужчина с седыми висками. – Но почему они…

– Делай, что надо, – недовольно прервал его мужской голос. – А что надо, ты знаешь. И не вздумай тянуть. Если все подтвердится, дело будет под контролем, начнется официальное следствие, а это для тебя небезопасно.

– Для вас тоже, – огрызнулся невысокий.

– Этого говорить тебе не следовало бы. Но я знаю тебя, Савинов, и ничего не слышал. Работай, Славик. – Телефон отключился.

– А вот пугать меня не надо, – пробормотал Савинов. – Пуганая ворона куста боится. А человек с испуга может и ударить. – Он набрал номер. – Пареньком снова заинтересовались, – быстро сообщил он. – Могут и сюда явиться. Так что хорошо бы подстраховаться.

– Это надо было сразу сделать, – ответил мужчина.

– Сразу нельзя было, вызвало бы подозрение. Да и сейчас надо устроить несчастный случай. Понял?

– Чего не понять-то? Но под несчастный стоить будет дороже. Да и…

– Слушай, ты, это не просто заказ, свою задницу спасать будешь.

– И ваши тоже. О своей я не очень-то беспокоюсь. А вот вам надо. Ведь из…

– Хватит, Сынок! Дело делай, а потом блатуй. Надеюсь, не забыл, что ты на свободе благодаря…

– Да и ты, надеюсь, все помнишь, так что давай не будем ругать друг друга, а то кому хуже будет, неизвестно. Но за работу бабки. Бесплатно сейчас даже в сортир не сходишь.

– Договоримся.

– Десять зеленых. Дешево беру, потому как и мой интерес в этом деле есть.

– Годится, – отрывисто произнес Савинов.

Чадобец

– Здравствуйте, – с улыбкой проговорила Лидия Павловна.

– Добрый день! – Артем взял у нее из рук рюкзак и сумку. Ярослав забрал сумки у подошедшей к «пазику» Насти. От вертолета шла Виктория.

– Она с нами, – сказала Лидия Павловна. – Я о ней вам говорила.

– Как же вы парня-то прозевали? – повернулся к Вике Артем.

– Так получилось, – вздохнула она.

– Чего ты на нее собак спустил? – усмехнулся Ярослав. – Не ее вина, надо командиров за горло брать. Да сейчас поздно уже. Садитесь.

Все вошли, и автобус поехал.

– Скажите, – обратилась к Ярославу Виктория, – китаец, который занимался с Антоновым, сейчас в поселке?

– Уехал вчера. А зачем он вам?

– Он учил Женю, хотелось бы узнать, чему именно и что он думает по поводу его гибели.

– Туманно, – усмехнулся Ярослав. – Наверное, вы тоже слышали, что тогда не Женьку похоронили. Так Тану простительно, он старый. А он что говорит, не Антонова убили?

– Вы из меня дурака сделать пытаетесь? – усмехнулся Ярослав.

– Ведь вы вместе были на опознании.

– Вот после опознания он и стал чепуху нести, – вмешался Артем, – мол, не Женька это, и все тут. А мы, значит…

– Извините, – вмешалась Виктория, – а куда он уехал и когда вернется?

– Да кто знает? – пожал плечами Артем. – Может, сегодня, а может, и через месяц. Хотя он давно не уходил из поселка, а тут собрался и исчез. В райцентре какой-то китаец его ждал. У Дена в Красноярске родственники. Кто, точно не знаю, но есть.

– А вы думаете, что Женя может быть жив? – спросила у Вики Лидия Павловна.

– Странно, что китаец это сказал. И старость тут ни при чем. Чему он учил Женю? – спросила она Трофимова.

– Мужиком чтоб стал, а то ребенком был. А вы не замечали этого?

– Замечали, – ответила Вика.

– И удалось Дену?

– Удалось, бандиты с оружием были, а он не испугался, еще условие поставил: если не тронете их, – Артем кивнул на Титовых, – пойду куда скажете.

– И вы думаете, что Ден вдруг стал говорить чепуху?

– Мы Женьку раньше не знали.

– Но почему Ден вдруг решил, что убит не его ученик?

– А я откуда знаю? – раздраженно ответил Артем. – Может, на нервной почве…

– В чем это выражалось?

– А вы точно преподаватель? – внимательно посмотрел на нее Ярослав. – Как милиционер вопросы задаете.

– Хочу понять, – ответила Вика, – с чего это вдруг китаец заявляет, что убит не Антонов. Он и сотрудникам милиции это говорил?

– Пытался одному сказать, – кивнул Артем. – Толстому такому майору. Но тот его на хрен послал.

– А что еще говорил Ден?

– Да что-то про локоть. – Артем нахмурился. – Ведь так? – посмотрел он на Ярослава.

– Да. Но говорил, что, наверное, ему показалось.

– А как вы думаете, – спросила Виктория, – показалось ему или…

– Он менту так сказал! – отрезал Ярослав. – А вас это почему интересует?

– Меня интересует все, что имеет отношение к Евгению Антонову, – ответила Вика.

– Не дай Бог замуж такую взять, – пробормотал Артем. – Жизнь как в армии станет.

– Это точно, – согласился Ярослав.

– Знаете, – нерешительно произнесла Настя, – я вот что вспомнила: когда Женя ушиб ноготь большого пальца на левой руке… Помните, вы говорили? – посмотрела она на Артема.

– И что? – Артем уставился на нее.

– Погоди, – нахмурился Ярослав. – Не было синяка на ногте покойника, точно не было.

– Руки до локтей были обожжены, – напомнила Настя.

– Точно. А почему тогда ты…

– При чем тут отбитый палец? – сердито спросил Артем.

– Когда Женя стукнул молотком по пальцу, он отдернул руку и попал предплечьем на гвоздь.

– Да, – кивнул Артем, – про это помню. Крови тогда много было.

– А на трупе не было следа, – сказала Настя.

– Точно, – согласился Ярослав.

– Не было, – кивнул удивленный Артем.

– Выходит, Ден прав, – пробормотал Ярослав.

– Черт побери, – проговорил Артем. – Это что же выходит – Женька живой, что ли? А кого же мы похоронили?

– Мне бы очень хотелось сейчас поговорить с китайцем, – сказала Вика.

– Я и сам хотел бы поговорить с ним. Что же мы сразу Дену не поверили, набросились на него. Он, чтобы отвязаться, и сказал, что ошибся. А выходит, правильно он говорил. Но где тогда Женька-то? – Артем посмотрел на Викторию. – Вот приехала, едрена корень. Ты ведь не учителка, из органов ты, – уверенно проговорил он. – Вот что, девица-краса, чтоб было к тебе уважение и полное доверие, говори, кто ты и на кого работаешь?

– Повторяю, – улыбнулась она. – Я работаю в Министерстве образования…

– Да я слышал уже, но не верю. Хотя ладно, дело твое. Но это что же выходит? Живой, значит, Женька. Тогда кто же парнишка похороненный был? Ведь вылитый Женька!

– Сейчас я понимаю, что там было много странного. Умные мы задним числом. Почему руки так обгорели, что только пальцы пострадали? Значит, взрыв направленный был. Остальные трупы как трупы, а Женька с обгорелыми руками. Хорошо, что Настя про шрам вспомнила. Я сейчас отмотал назад и точно могу сказать – на руке под плечом ничего не было. А там должен быть незаживший шрам. Когда он молотком по пальцу съездил, руку отдернул и наткнулся на гвоздь. Ден нужен, он сразу понял, что не Женька это. А он про то, что Женька на гвоздь наткнулся, не знал. Вот это номер! – Ярослав покачал головой. – Спасибо вам, барышня, – сказал он Виктории, – привезли вы нам головную боль. Но с другой стороны, и облегчение тоже. Как же мы про это забыли? И тут возникает вопрос: где Антонов? Его похитили, – ответил он сам себе. – Значит, был кому-то очень нужен. И на кой хрен все это надо? Найти двойника с тем же шрамом от аппендицита, с тем же поломанным зубом. Это же…

– А зачем искать? – перебила его Вика. – Вполне можно сделать человека чьим-то двойником, сейчас это нетрудно…

– Но тогда выходит, что Женькой заинтересовались не простые бандиты, а международная мафия. И мужиков в пещере убили профессионалы. А мужики были тертые калачи, таежники. Их менты трижды пытались брать и не смогли. Стоп! Тогда кое-что становится понятно. Мужики все работали на Кабана, значит, он в курсе дела. Надо брать его за горло и…

– Извините, – вмешалась Вика, – кто такой Кабан? Почему вы так уверены, что он что-то знает?

– Местный таежный бандит, – ответил Артем. – Даже можно сказать – мафиози. Золотом промышляет, пушнину у охотников забирает, рыбу, лечебную травку у знатоков. Ну и все бандюки в этом районе, которые с законом не в ладах, под ним ходят. И менты ничего поделать не могут. В общем, надо этого Кабана…

– Этого делать нельзя, – возразила Вика. – Кабан просто исполнитель. К тому же, возможно, убитые бандиты не имеют отношения к похищению Евгения. Может, это просто очередная бандитская разборка. Поэтому брать за горло, как вы говорите, нельзя, можно сделать только хуже. По этой же причине и в милицию обращаться небезопасно. Нужно поговорить с Деном и выяснить, почему он так решил. Ну а дальше, – она улыбнулась, – дальше посмотрим.

«А ты не просто педагог», – подумал Ярослав.

– Верно она говорит, – кивнул Артем. – Однако что мы можем сделать? Хоть за что-то ухватиться бы. Поэтому в органы так и так придется обращаться. Но конечно, когда уже точно будем уверены, что не Женьку похоронили. Ведь наверняка будут откапывать гроб. В общем, я не знаю, что делать, но сейчас в милицию идти рано. Да и небезопасно для Жени. Если узнает тот, кто его похитил, может и убить. В общем, не знаю я, что делать. Обращаться опасно, но и молчать тоже нельзя. В общем, надо говорить с Деном, а уж потом решать, что делать. И не мешало бы вызвать Яшку, у него знакомые с погонами имеются, да и сам он не дурак. Позвонить ему надо, пусть приезжает.

– Я не думаю, что Марковский может чем-то помочь, – сказала Вика. – Хотя он, конечно, должен знать о том, что Женя, возможно, жив. А похитили его из-за наркотика. Антонов вывел новый наркотик, поддавшись на уговоры профессора, и за два-три месяца получил желаемый результат. Наркотик пробовали по крайней мере трое. Они все мертвы. Кроме того, погибли и те, кто знал о нем. Это, пожалуй, все, что я пока знаю. Я не имела права сообщать вам это, но пришлось…

– Что делать-то будем? – спросил Ярослав.

– Для начала звони Якову, – ответил Артем, – пусть приезжает. Придумай что-нибудь, чтобы срочно приехал, а то по телефону…

– Он не будет спрашивать, – усмехнулся Ярослав. – Просто скажет – завтра вылетаю. Послезавтра он здесь будет.

– Представляю его удивление, – усмехнулся Артем.

– Подождите, – сказала Лидия Павловна. – Значит, Женя жив? Надо немедленно обратиться в милицию. Давайте позвоним Марковскому, пусть он… – Лидия Павловна замолчала.

– Приедет, и поговорим. А главное сейчас – с Деном встретиться. Хотя зачем? Мы же сами к тому подошли, что Женька живой. А вот что делать?.. – Артем выругался.

– Дядя Артем, – несмело обратился к нему сидящий впереди долговязый парень, – я слышал, что вы про китайца говорили. Видел я его в Большом Ключе. Он там с каким-то молодым встретился. Ден злой был и что-то говорил молодому, а тот оправдывался. Они по-китайски говорили, но видно было, что Ден сердится.

– Когда ты их видел? – спросил Артем.

– Сегодня утром.

– За информацию спасибо. А что еще ты слышал?

– Да больше ничего. Ну, про Кабана еще. Так видели Мишка Ростин и Пашка Галкин каких-то двоих у пещеры. Они в бинокль поселок разглядывали. Пацаны смылись сразу, когда в бинокль увидели мужиков в белом камуфляже и с оружием. Они хотели участковому рассказать, но отец Мишки запретил. А то, говорит, всех вырежут. Вы тоже не говорите никому, о чем я вам рассказал.

– Не боись, Сашок, – успокоил парня Артем. – А мы тоже место для разговоров нашли!..

– Только Сашка и мог что-то слышать, – успокоил его Ярослав. – Все впереди сидят. Ты слышишь, о чем они говорят?

– Нет. Но давайте дома договорим. А вот Якову позвонить надо обязательно.

Москва

– Алла! – крикнул Марковский. – Закажи билет на Красноярск. Если есть, то на сегодня.

– Хорошо, Яков Борисович, – ответил из приемной женский голос.

– Кого с собой возьмете? – спросил лысый детина в камуфляже.

– Никого, – ответил Марковский.

– Кого-то надо, – настоятельно проговорил детина. – В прошлый раз вы уехали один – и что вышло?

– Не надо так говорить, Миркин. Получается, что ты меня обвиняешь в смерти…

– Да не обвиняю я никого, только одного вас не отпущу. Если вас вызывают – значит, что-то произошло. Поэтому с вами поедут…

– Никто со мной не поедет. За меня останешься ты. И вот что еще – разберись, что за претензии к нашим людям у Петровых.

– Да им, видите ли, надо, чтоб телохранители появлялись только там, где они считают нужным. А нам платят за то, чтобы клиенты были здоровы и живы. Поэтому, где нашим людям находиться, решают они сами.

– Вот и объясни им. Не поймут – отдай деньги и забирай парней.

– Что там у Мирославской? – спросил Иван Александрович.

– Она в поселке, – ответил майор. – Встретили нормально. И вообще, говорит, люди – Трофимов, Войнов и…

– Погоди-ка, – остановил его генерал, – ты сказал, Войнов? Не Ярослав?

– Так точно, Ярослав Бориславович.

– Вот, значит, где он остановился. Знаю я Войнова. Отца его знал, он подполковником был, погиб в восьмидесятом. Значит, Ярослав в тайге себя нашел.

– Мирославская сообщает, что, судя по всему, похоронен не Антонов, а его двойник. Мне думается, надо…

– Ничего этого как раз и не надо, – покачал головой генерал. – Представь, что будет, если прознает пресса? Поднимется шум, который нам не нужен. Надо тщательно просмотреть медицинское заключение и протокол опознания, ну а потом думать будем. Кстати, почему Мирославская сделала такой вывод?

– Дело в отсутствии шрама на руке, – ответил майор.

– Когда я домой поеду? – спросила Ирина.

– Потерпите, – ответил врач. – Проведем недельный курс поддерживающей терапии, и вы вернетесь домой.

– Скорей бы, – вздохнула Ирина.

– Я очень надеюсь, что все будет вовремя, – говорила по телефону молодая женщина. – Поверьте, это в ваших интересах. И не заставляйте принимать экстраординарные меры, – с усмешкой произнесла она. – Они очень действенны, но заканчиваются быстро.

– Я уже говорил с Савиновым, – отозвался мужчина, – и он обещал предотвратить это. Так что можно…

– Надеюсь, это действительно так и мы успеем оборвать ведущую к нам ниточку. Я ясно выразилась?

– Яснее некуда. Все будет нормально. И вообще я не понимаю, почему вы волнуетесь, ведь пока все тихо.

– Не так уж тихо, как хотелось бы. Главное – китаец. Мюллер удивляется, почему его не убрали сразу. Ведь знали, что он что-то заметил.

– Прежде всего об этом не рассказали милиции и вообще об этом никто не говорил. Да, китаец что-то заподозрил, но никто не обратил внимания на его слова.

– Все-таки это было сказано, и китайца надо убрать. Семенов, сейчас ты сделаешь все, как надо.

– Можете не сомневаться, Антонина Михайловна.

– Надеюсь, это так, Степан Петрович. – Антонина отключила телефон и тут же набрала новый номер.

– Чем порадуешь? – послышался голос в трубке.

– Он уже дал задание Савинову.

– Сразу надо было обрубать концы.

– На этот раз так и будет, – заверила Тоня.

– Может, лучше подключить специалиста с командой?

– Сейчас не стоит. Пусть поработает Савинов. А когда он уберет китайца, мы подключим специалиста, и он покончит с ними.

– Да никого я не знаю, – покачал головой Доллар. – Меня пригласили брат и Зойка Асташина, у них помолвка намечается.

– Послушай, Олег, – сказал Соколов, – нет там никакой помолвки. Может, и будет, но вызвал тебя я.

– Вот как? – удивился Доллар.

– Отношения у них есть, так что они будут рады тебя видеть. Но вот в чем дело. Зоя рассказала без протокола и магнитофона, что слышала, как отец ее, покойный Аркадий Евгеньевич, и Гродницкий…

– Все-таки сказала, – покачал головой Олег, – дуреха. Ладно, начальник, в столицу я поехал, чтобы узнать у Асташина об этом парне и о наркотике. Кстати, и название было, – усмехнулся он, – «Формула счастья». А потом хозяин сам прикатил, Гродницкий Дмитрий Андреевич… – Он замолчал и достал сигарету.

– Олег, – не слыша продолжения, сказал Соколов, – не буду брать у тебя письменных показаний, но я должен знать правду. Помоги мне. Много крови пролито, и неизвестно, сколько еще прольется. Ты был у Гродницкого телохранителем, мокрухи на тебе нет, объясни ситуацию, назови, кого вспомнишь, и все. Я тебе слово офицера даю, что дальше ты просто…

– Настоящих офицеров в армии осталось хрен да немного. Ты мне лучше пообещай, что Зойку с братом моим никто больше таскать не будет. Тогда и поговорим. Хотя обещать ты можешь, но…

– Что никто вызывать не будет, гарантировать не могу, – перебил его Соколов, – но даю слово, что ни твои показания, ни показания Асташиной или твоего брата…

– Стоп, а Виталик-то при каких?

– Слышал он, как Гродницкий и Асташин разговаривали. Они упоминали убитого в Питере Колуна, Трясину Московского, тоже, кстати, убитого.

– Куда лезет, олух!.. – проворчал Олег. – Погоди, значит, они с тобой откровенничали? Вот черти! Ладно, капитан, действительно из-за парня, которого потом в Красноярске убили, и приехал Гродницкий. И если бы не услышанный Варькой разговор…

– Понятно, – перебил его Соколов. – А кого упоминал Гродницкий?

– Всех, о ком он говорил, не упомнить.

– Не строй ты из себя заблатненного, – усмехнулся Соколов, – ты же солдат. Понимаешь, эти ученые, мать их… заставили талантливого парня создать новый наркотик. Потом его убили.

– Слышал я об этом. Но ты, капитан, первый, кто вспомнил, что я воевал. Спрашивай. Но пусть Зойку с Виталием не дергают, постарайся. Пойми, среди вашего брата полно, как их сейчас принято называть, оборотней. А если такой узнает о показаниях Зойки и Виталика? Убьют обоих. Дело, сам говоришь, очень серьезное. Вот и…

– Да никто не узнает ни о них, ни о тебе. Вести это дело буду я один. Зоя Асташина и твой брат говорили то же, что и ты. Бояться ни им, ни тебе не нужно.

– Погоди, а ты думаешь, я кого-то боюсь? Вот что, капитан, ты мне все подробно расскажи, тогда решим, как быть. Может, на меня быстрее клюнут. Я правильно понял, что кто-то из ваших тут замешан?

– Скорее всего да, – помолчав, ответил Соколов. – Понимаешь, тут, похоже, замешан один араб. А вот как он в Россию попал и как отсюда выехал, непонятно. Ему кто-то помог. Но кто? Вот это мы и должны узнать. Я, конечно, понимаю, что может и не сработать, но лучше попытаться, чем ничего не делать. И вполне может быть, что он занервничает и обнаружит себя.

– Охота на снайпера, – усмехнулся Олег, – на живца. Мне это подходит. Конечно, под твоим прикрытием. А то возьмут меня твои коллеги, и пойду я по делу…

– Но ведь и убить могут.

– А это тяжеловато сделать, я не мишень. К тому же мне будет легче. Я знаю кое-кого из шестерок Асташина и Гродницкого. Вот при них и пущу говорок. У Асташина был какой-то мент. Не из тех, кого шлепнули? Ты Зойку спрашивал?

– По ее словам, отец говорил с кем-то из сотрудников какой-то службы, но конкретно ничего не знает. А ты, выходит, попробуешь?

– Я на болтуна похож? В детстве хотел быть разведчиком, так хоть сейчас поиграю. Ты мне задачу объясни, с завтрашнего дня и начну.

– Я думаю, она ничего не знает, – сказала по телефону Антонина. – Ведь с ней уже не раз беседовали сотрудники МУРа и управления по борьбе с наркотиками. Так что не следует будить спящую собаку, милиция может…

– Но почему-то зашевелились, – перебил ее мужчина.

– Наверное, этот капитан никак успокоиться не может, Соколов.

– С ним давно пора кончать. Специалисту надо этим заняться, ясно?

– Конечно. Завтра я увижу его и скажу. А насчет Асташиной и служанки, мне кажется, не стоит, этим мы вызовем…

– Ты права. Если бы Асташина и Варька что-то знали, они сказали бы об этом сразу. О Соколове не забудь.

– Память у меня хорошая.

– Марковский улетает в Красноярск, – тихо сообщил в сотовый длинноволосый парень. – Ему позвонили, и он сегодня улетает. Почему вызвали, не знаю.

Красноярск

– Да, – кивнул толстый невысокий китаец, – мы заинтересованы в этом наркотике. Парню будут предоставлены все условия для работы и для жизни. Если бы он дал нам рецепт, ему заплатили бы и отправили домой, но…

– Кто его забрал? – спросил Ден.

– Какой-то араб. Инсценировали его гибель, двойников в машине взорвали. Больше я ничего не знаю. И мой тебе совет, Ден, не вмешивайся в это. Все это очень серьезно. И никому не говори о своей уверенности в том, что Антонов жив. В России у араба высокий покровитель. Его люди убили у твоего поселка нескольких охотников. Нельзя говорить о том, что Антонов жив, ты сразу умрешь. Я встретился с тобой только поэтому. Триада ищет Антонова и тоже закроет рот каждому, кто об этом скажет. Молчи, Ден, и умрешь своей смертью. Иначе помочь тебе я не смогу.

– Ты знаешь, почему я уехал из Поднебесной? – поинтересовался Ден. – Тебе известно, я не оставлю друзей у ямы с голодными хищниками. А Антонов мой ученик. Каждый ученик забирает у учителя частичку сердца. Пусть все будет так, как будет. Солнце и луна светят постоянно, и ничто их не погасит.

– Ден, отступись. Сохрани жизнь своим друзьям. Убив тебя, придется убивать и их. Пожалей жизни молодых русских.

– Мне нужна правда. Я узнаю ее и сообщу власти. О тебе не скажу не потому, что ты дядя моего ученика, а потому что не хочу, чтобы плохо думали о китайцах. – Поднявшись, он неторопливо пошел к выходу из китайского ресторана.

– Я в Красноярске, – сказал по телефону Марковский.

– Уже? – послышался в ответ удивленный голос Артема. – Правильно сказал Ярослав.

– И что же он говорил?

– Что ты ничего не спросишь, а прилетишь ближайшим рейсом.

– Что произошло?

– Приедешь – узнаешь.

– Хороший ответ, – улыбнулся Яков. – Все сразу стало ясно. Встретишь у вертушки утром? Переночую у Титовых.

– Они у нас.

– Понятно. Значит, встретишь утром.

– Чанг, – отпив глоток чая, Ден посмотрел на молодого крепкого мужчину, – меня сегодня убьют. Ты отвезешь эти бумаги. Адрес там есть.

– Подожди, – ошалело посмотрел на него Чанг, – но…

– Меня убьет триада, – так же ровно произнес Ден. – Я не могу обратиться за помощью к властям. Отношение к китайцам здесь и так неприязненное. Когда я вышел из триады, знал, что меня ожидает. И мое время пришло. После моей гибели отвези письмо. Не сделаешь этого, тебя постигнет мое проклятие. Выполни последнюю просьбу старика.

– Я все сделаю, дядя.

– Он у Чанга, – негромко проговорил невысокий китаец, отключив мобильник, быстро пошел к стоявшей у ларька «Ниве».

– Что? – спросил Савинов.

– Нет его, – послышался в ответ недовольный мужской голос. – Ушел пару дней назад, и никто из наших не знает куда.

– Какие ваши? – зло поинтересовался Савинов.

– Трое людей Кабана. Что делать? Тут запросто можно попасть под внимание ментов. Участковый здесь…

– Возвращайтесь! – Савинов отключил мобильник и выругался. Потом налил себе водки. Посмотрев в зеркало, покачал головой. – Надеюсь, его шлепнут раньше, чем меня! – Он коснулся рюмкой своего отражения в зеркале и залпом выпил.

Афганистан, Тора-Бора

– Значит, убил их Азиз аз-Захави, – сказал Махбуб. – Он должен сдохнуть, как собака.

– Это приблизит нас к ФСРБ, – негромко проговорил невысокий чернобородый мужчина. – Азиз убил не посланцев бен Ладена, а Мутфуллу и его псов. Мутфулла был груб и дерзок, мне не жаль его. Он не был хорошим воином и не имел почтения к сану и старости. Его хотели забить камнями у Утеса стыда, но помиловали и дали возможность искупить грех, отправив к Азизу. Он нагрубил и Азизу, спасшему ему жизнь. Да смилуется Аллах над душой грешника.

Махбуб молчал.

– К Азизу поеду я, – решил чернобородый.

– Выходит, ты уверен в нем? – помолчав, спросил Махбуб. – Но…

– Я еду сегодня, – перебил чернобородый.

– Послушай, Шазур, – Махбуб нахмурился, – ты не можешь рисковать, тебя разыскивают ЦРУ и Интерпол. А добраться до Азиза не так-то просто.

– Я знаю дорогу. Знаю Азиза, он даст мне ФСРБ. И я узнаю о его планах. Не зря он посылал своих людей к нам. Я ему верю. Мутфулла заслуживал гибели, я был уверен, что это случится. Я еду сегодня.

– Бен Ладен знает? – спросил Махбуб.

– О чем? О гибели Мутфуллы или о моем намерении?

– О том и о другом.

– Да, он сразу попросил меня увидеться с Азизом. Если и я не смогу договориться с Азизом, придется задействовать силовой вариант. А это нежелательно, неугодно Аллаху, потому что русский может погибнуть или не даст рецепт наркотика. Говорят, этот молодой гяур слаб телом и духом. И это нужно учитывать. Я надеюсь договориться с Азизом.

– Больше попыток не было, – доложил Клоуз.

– Как дела? – пожав ему руку, спросил полковник Браун. Разместите моих парней. Мне нужен взвод ваших орлов. Хочу пройти вдоль реки, по тем местам, где были уничтожены группы.

– Вас отведут, сэр, – кивнул Клоуз.

– А вы не составите мне компанию? – с улыбкой спросил Браун.

– Если прикажете. Но мы выполняем задачи…

– Плохо выполняете, – сказал Браун. – Почему группы уничтожены? Необходимо было взять хотя бы одного…

– Вы, как я понимаю, в этих краях впервые, – холодно улыбнулся Клоуз. – Пленных можно брать во время войсковой операции. И то в плен попадают главным образом простые люди, которые этим зарабатывают, чтобы прокормить свои семьи. Те, кто проходил подготовку в лагерях «Аль-Каиды» – фанатики, они предпочитают плену смерть. Думаю, мы здесь увязли, поскольку имеем дело с опытным и сильным противником.

– Меня интересует новый наркотик, – сказал Браун. – Хотя я очень надеюсь, что он в этих местах еще не появился.

– О таком я не слышал, – ответил Клоуз. – Хотя караваны с наркотиками мы частенько перехватываем. Нам очень хорошо помогают на границе с бывшими советскими республиками. Хотя после ухода российских пограничников ситуация там медленно меняется в худшую сторону. А если появится новый наркотик, то забот у всех только прибавится.

Вертолет ударил ракетами по горящим домам. Два вертолета расстреливали пытающийся уйти в горы крытый брезентом грузовик. Он взорвался. На другом конце селения несколько человек стреляли из автоматических винтовок по вертолетам. С каменного утеса ракета влетела в брюхо вертолета. Раздался взрыв, пылающие обломки упали на землю. По утесу ударил ракетой вынырнувший из облаков самолет.

Гонконг

– Азиз аз-Захави, – негромко проговорил один из девяти сидящих на диване китайцев. – Он увез русского. Его люди убили Ли и двойника. Антонов у него.

– В Саудовской Аравии мы ничего сделать не сможем, – недовольно произнес коренастый пожилой китаец. – А вот наказать предателей надо.

– Нашли Каменного Дена, – сообщил другой. – И приговор ему – смерть.

– Где же он был? – недовольно спросил один из сидящих. – Почему он еще до сих пор жив?

– Ден умрет, – откликнулся китаец.

Красноярск

В комнату с окнами, завешенными шторами, вошли трое. Остановились. Сидящий на коврике Ден, медленно выдыхая, вытянул руки, сжал кулаки и рывком прижал их к телу. Плавно опустил ладони на бедра и замер.

– Ты великий воин, Каменный Ден, – негромко заговорил один из вошедших. – Но ты дважды нарушил закон Огненного дракона. Ты пять лет избегал приговора.

– Я прошу о милости к своим русским друзьям, – тихо проговорил Ден, – поэтому жду смерти, не сопротивляясь. Тело мое не должны найти.

Стоящий слева вытащил из рукава удавку и шагнул вперед. Ден медленно поднял голову. Шелковый шнурок обвил его шею. Двое других склонили головы.

– Мы выполним твою последнюю просьбу, – тихо проговорил старший.

Ден, всхрипнув, вздрогнул и упал.

– Тело сжечь, – приказал старший. – Пепел отвезем в Китай, отдадим его внуку.

Чадобец

– Погоди, Ярослав, – отмахнулся Яков. – Вы чушь городите. Какой гвоздь, какой шрам? Ведь все признали…

– А ты вспомни, – перебил Артем, – когда мы видели его…

– Черт меня побери, – пробормотал Яков. – А ведь действительно. И как же мы тогда…

– Вспомни, в каком мы были состоянии, – сказал Ярослав, – не до шрамов нам было. И сейчас не вспомнили бы, если б не Настя.

– Значит, Ден правду говорил, – вздохнул Яков, – а мы не поверили. Но он про локоть что-то говорил и колени. Локти были обожжены, а ноги… – Он выругался. – Извините, – покосился он на Лидию Павловну.

– Ничего, – ответила женщина. – Неужели Женя жив?

– Да вроде так выходит, – пробормотал пораженный Яков и посмотрел на Викторию. – Но тогда где он?

– Что она тебе сказать может? – пробурчал Артем. – Хотя девка-то непростая. Может, все-таки…

– Мы же говорили об этом, – сказала Вика. – Где Ден?

– Да черт его китайский знает, – недовольно отозвался Ярослав. – А он тебе нужен сейчас?

– Он мог бы указать на то, что вы не заметили.

– Но как мы про шрам-то не вспомнили? – сокрушенно вздохнул Артем. – Солдаты хреновы! У тебя целое агентство телохранителей, и тоже никакого толку…

– Не сыщиков и детективов, а именно телохранителей, – сказал Яков. – Вы-то, охотники, чего же не заметили? А Ден мог бы и понастойчивее быть.

– Хорошо, что он этого не сделал, – вмешалась Вика. – Сейчас есть надежда, что он жив. Если бы на похоронах вы сразу заявили, что это не Антонов, то его убили бы. Хотя вы говорили, что Ден пытался сказать об этом кому-то.

– Было такое, – подтвердил Артем. – Но мы на него сразу напустились, да и мент, видно было, поверил. И Ден сразу стал говорить, что не может представить Женьку мертвым. Или что-то в этом роде.

– А у кого Ден может быть в Красноярске? – спросила Вика.

– Да есть там китайцы, – ответил Ярослав. – Но Ден их всегда избегал. С кем его видели в райцентре?

Красноярск

– Я все помню и все сделаю, Учитель, – глядя в затянутое тучами небо, поклялся Чанг. – Завтра отвезу письмо и бумаги в Чадобец Трофимову. – Он вздохнул и, сложив ладони перед грудью, поклонился. – Я все помню и все сделаю, Учитель.

– Эй, узкоглазый! – послышался насмешливый голос. – Ты чего в России делаешь?

Повернувшись, Чанг увидел троих бритоголовых парней в тяжелых ботинках и, не отвечая, пошел к автобусной остановке. Услышал сзади топот. Резко развернувшись, уходя от удара ногой, сдвинулся влево и ткнул парня кулаком в колено. Тот взвыл и упал. Схватившись за колено, стал кататься по тротуару. Двое других бросились на китайца. Чанг ребром ладони ударил одного по плечу. Рука парня сразу одеревенела и повисла плетью. Второй получил короткий тычок пальцем в левую подмышку и вскрикнул от пронзительной боли. Чанг увидел милицейскую машину и забежал во двор.

– Чего это они? – увидев орущих бритоголовых, удивленно спросил водитель-сержант.

– Придуриваются, – отмахнулся сидевший рядом старший лейтенант.

– Нет его нигде, – услышал в сотовом злой голос худощавый лысый мужчина. – Из поселка он…

– А у его племянника смотрели?

– Да везде были. Правда, тут базарок в их кафешках идет – искали Чанга какие-то фраера. И вроде мочкануть его собирались. Что-то из Китая сюда донеслось.

– Пока его тело не увидите, ищите. Или с нас всех скальпы снимут. Бабки получили, так что…

– Слушай, Сынок, – перебил его мужчина, – ты жути не гони. Не найдем мы его никак. И в натуре говорим – нам знакомый китаеза шепнул, что Чангу хана. Замочат его, если уже не замочили. А трупа не будет, пепел в свою Поднебесную увезут и там развеют. Но мы, понятное дело, пошарим. И парней своих подключим. Но я думаю, что не найдем мы его. Поэтому можешь базарить, что бабки мы отработали.

Сынок вздохнул:

– А не лапшу вам на уши навешали? Ведь китаезы не то что мы, один за другого горой…

– Этот нам тискать не будет, – ответил мужчина.

Москва

– Это точно? – спросила по телефону Антонина.

– А какой мне смысл брехать? – ответил Савинов. – Сынок сказал, значит, за базар отвечает. Хана китаезе.

– Ладно. Но запомни, Славик, если окажется, что он жив, и ты, и твои придурки пожалеете, что сами яд не приняли. Вот что еще надо сделать – найди кого-нибудь, кто имеет доступ к Трофимову. Это поселок…

– Да знаю я, где живет Артем. – И что от него надо?

– Нужно узнать, что он и его друзья говорят о парне, который у Трофимова жил. Понятно? За честную информацию получите пять тысяч. Если соврешь, умрешь.

– Попробую, – помолчав, пробормотал Савинов. – А зачем это надо-то? Ведь все в курсе, что парнишка – труп, его же замочили…

– Делай, что тебе говорят, – потребовала Антонина.

– Да в курсе я, – усмехнулся плотный мужчина, – из-за чего Трясину завалили. Он не в свои сани сел, вот его конь и зашиб. Решил, блин, наркобароном стать! – Он рассмеялся. – А тут покруче были. Парочка нерусских, а за ними мент стоял. Вот Трясину и сделали. И кента его, Колуна, в Питере замочили. Колун Трясине парашу тискал, мол, в столице гений появился и какую-то наркоту изобрел. Он и писанулся. Так что…

– Погоди, – остановил его Олег, – ты о каких-то нерусских говорил. Кто такие? – Взяв бутылку водки, он налил в стаканы. – Давай помянем Трясину.

Плотный взял стакан:

– Да Трясина не стоит того, чтоб его поминали, та еще паскуда. И питерский его приятель тоже мразь. Базарок идет – он и заказал Трясину. А ты ничего мужик. – Плотный выпил.

– Хороший напиток! – Олег подмигнул ему.

– А почему тебе вся эта канитель интересна? – спросил плотный.

– Да просто слышал базар, – снова наливая водку, ответил Олег, – а там мой приятель попал под замес. Точнее, мужик, я на него пахал одно время. Слышал про Асташина?

– Профессор, – усмехнулся плотный. – Он свою дочурку хотел трахнуть, а ее хахаль его и завалил. И питерского там же сделал. Молоток парень. – Мужика заметно развезло. Олег, усмехнувшись, подвинул ему стакан. Сидевший за соседним столиком Соколов пил пиво.

«Сейчас оба лягут, – подумал он. – Две бутылки на двоих и пиво. Олег еще вроде держится».

Плотный уткнулся в стол и захрапел.

– Эй! – крикнул бармен. – Забирай своего приятеля и валите отсюда.

– Он мне такой же приятель, как и тебе! – Олег пошел к выходу. Соколов двинулся следом. Остановившись у стойки, протянул деньги:

– Пачку легкого «Парламента».

За Олегом, оставив на столе четыре бутылки пива и полбутылки коньяка, вышли двое. Взяв пачку сигарет и сдачу, Соколов вышел из кафе. Увидел идущих за Олегом двух молодых мужчин. Прикурил и стал догонять парочку. Олег, остановившись, тоже закурил.

– Слышь, мужик, – подошли к нему двое, – закурить не дашь?

– А чего не дать? – пьяно улыбаясь, пробормотал Олег и протянул им пачку «ЛМ». Они взяли по одной.

– Не желаешь бухнуть по-человечьи? – подмигнул ему светловолосый крепыш. – Мы с телками договорились. Их три, а нас двое. Не желаешь принять участие?

– А бабы как? – спросил Олег. – А то, может, уродины какие?..

– Бабы ништяк, – заверил его коротко стриженный здоровяк.

– Пошли, – кивнул Олег. – Меня Олегом зовут, – протянул он руку.

– Сашка, – представился блондин.

– Колян, – пожал ему руку здоровяк.

– Сейчас тачку поймаем и покатим. – Александр стал голосовать.

Соколов мысленно выматерился. Увидел, как от бара отъехала белая «ауди». Он выругался вслух. «Ауди», проехав немного, остановилась. Он тоже поднял руку. В «ауди» сели трое, и машина тронулась. Соколов запомнил номер. Рядом остановилась зеленая «семерка».

– Куда? – спросил водитель.

– За той машиной, – кивнул вперед капитан.

– Я в сыщики не играю, – ответил молодой мужчина.

– Поехали, мать твою! – Соколов сунул ему в лицо удостоверение.

– Да не хочется лезть в ваши дела, – испуганно сказал водитель.

– Поехали! Упустим – они его убьют, а я тебя за соучастие посажу.

– Ладно. – Мужик завел машину. – Но платить придется, – покосился он на капитана.

– Держи. – Соколов сунул ему в нагрудный карман пятьсот рублей.

– А если они в Тулу поедут?

– Да жми ты, упустим!

– Вы чего, мужики? – пьяно бормотал Олег. Блондин и здоровяк обыскивали его. Вытащили деньги.

Здоровяк начал снимать с него часы. Олег локтем ударил его в солнечное сплетение, потом заехал кулаком в нос блондину.

– Тормози, сука! – Олег ухватил водителя за мочки ушей. Водитель прибавил газ. Олег дернул руки вниз. От пронзившей его боли водитель инстинктивно вдавил педаль тормоза. «Ауди», вильнув влево, остановилась. От притормозившей «семерки» бежал Соколов. Олег вытолкнул из машины здоровяка и вылез сам, пнув пытающегося подняться противника ногой в живот.

– Они? – подбежав, спросил Соколов.

– Просто гопстопники, – ответил Олег. – И что делать будешь? Вызывать твоих потерпевший должен, а я светиться не хочу.

– Нужно посмотреть, что у них есть. – Соколов стал обыскивать здоровяка. – Ствол имеется. А у тех?..

– У водителя ничего. А у второго пушка есть.

Вытащив наган, Олег сел в кабину.

– Его пальцы на рукоятке сожми, – посоветовал Соколов.

– Понял.

– Я еще нужен? – громко спросил водитель «семерки».

– Его отвези вот по этому адресу, – кивнул на Олега Соколов и сунул водителю визитку.

– Понятно. – Олег пошел к «семерке».

– А платить за туда-сюда он будет? – снова спросил водитель.

– Он, – ответил Соколов и набрал на сотовом ноль-два.

– Неужели непонятно? – спросил с легким акцентом рослый блондин. – Именно это может удержать его от…

– Странно, что Азиз не может справиться с плаксивым вундеркиндом, – насмешливо произнес мужской голос.

– Я вообще-то считал, что твои деньги я отработал. А вот остальные, по договоренности, я еще не получал. И очень бы хотел знать почему? Или Азиз забыл о нашей договоренности?

– Не будь идиотом, Мюллер, – усмехнулся блондин. – Чтобы иметь деньги, нужно продавать товар. А вот товара-то как раз и нет. Как только мы получим первый доход, ты тут же пополнишь свой счет в банке. Надеюсь, ты не сменил ни банк, ни номер счета?

– Не дождетесь. И вот что, Ариец, не вздумайте сдать меня. Для вас это кончится очень и очень…

– Перестань, Мюллер. Мы же серьезные люди и проверены не одним делом. Но сейчас возникли кое-какие трудности. Поэтому мы и должны знать все о родственниках этого гения. А он действительно гений. Я не верил в это, но убедился. Кстати, не так он прост, как мы предполагали. Рецепт не дает, поэтому мы и должны знать о его близких.

– Да все про них известно. Правда, были кое-какие трудности, но сейчас это уже похоронено. Поэтому передай Азизу, что все под контролем.

– Но он наверняка захочет узнать, что за трудности возникали.

– У Антонова был тренер, старый китаец, он что-то понял и был уверен, что Антонов жив. Но ему не поверили, а сейчас он мертв. Кстати, он был членом триады. Теперь понятно, почему в Красноярске мои люди…

– Давай на этом остановимся. Деньги, кстати, тебе привезут вечером.

– Ты отдашь мне то, что должны передать. Я перезвоню через час и назову место и время. – Телефон отключился.

– Боишься, Мюллер, – улыбнулся Ариец. – А страх делает человека слабым и неспособным принимать разумные решения. Надо поговорить с Азизом и решить вопрос о ликвидации Мюллера.

– Ты в Москве? – удивленно спросил по телефону высокий парень.

– В Москве, братишка, – отозвался Олег. – Как там Зойка?

– Отлично, – улыбнулся парень.

– Жениться не надумал, Виталик?

– Надумал! – взяв у Виталия трубку, весело крикнула Зоя. – Правда, у нас постоянно появляется милиция, и даже из ФСБ приходили.

– Знаю. Ну ты держись того, что раньше говорила. Варя, надеюсь, тоже так сделает. Виталика допрашивали?

– И не раз, – ответил Виталий.

– А почему мы не можем сказать правду? – спросила Зоя.

– Я уже говорил, – недовольно произнес Олег. – На свободе остались подельники твоего папаши.

– Кто? – не поняла Зоя.

– Подельники. Поэтому лучше молчать, поняли? А то детей не будет, да и свадьбы тоже. Только знаешь, Зойка, ты вспомни о том, что слышала. Может, какие-то фамилии, клички, имена. Ну, в общем, вдруг поможешь на кого-то выйти?..

– Кому помогу? Ты не пошел работать в милицию? Мне они совсем не нравятся. Пока не соприкасалась с правоохранительными органами, казалось…

– Я не сотрудник милиции, просто помогаю одному из них. И он нормальный мужик.

– Милиционер и нормальный? – усмехнулась Зоя. – Из тех, с кем пришлось общаться мне, таковых не было.

– Ты общалась не с теми, – засмеялся Олег.

– Ты с ума сошел, Генрих, – недовольно проговорил Азиз. – В нем нет страха, а недоверие и подозрительность – естественные качества любого профессионала. А он профессионал. Даже думать не смей об убийстве Мюллера. Без него мы слепы и глухи.

– Понял, – сказал Ариец. – Значит, я неправильно рассчитал.

– Возвращайся, – приказал Азиз. – Сегодня же вылетай из Москвы.

– Погодите, – покачал головой Родионов. – Как, вы сказали, звали нерусского соседа?

– Азиз, – ответила женщина. – Он говорил по-русски чисто. Но понимаете, молодой человек, я умею отличать россиян от знающих наш язык иностранцев. Скорее всего этот господин из Северной Африки. Или с Ближнего Востока. Не из Израиля, а скорее всего из Саудовской Аравии.

– Большое спасибо, уважаемая Анна Степановна, – поблагодарил Родионов. – А вы видели его гостей? Может, среди них были такие, кто удивил вас? – с надеждой на положительный ответ спросил он.

– Извините, Сергей, я никого не видела, – вздохнула женщина.

– А ничего квартирка! – встретил Олег вошедшего Дмитрия. – Чья она?

– Моя. – Соколов понес в кухню продукты.

– Не хило живете, господин капитан. – Вроде на оборотня не тянешь, но…

– Родителей квартира, – ответил Дмитрий. – Мама постоянно живет на даче. Отец умер, он был ментом, а мама профессор – физик. Она и заимела все это. Денег получала больше папы, но все равно хозяином положения считался он. Жили дружно, я ни разу не слышал, как они ссорятся. Есть будешь?

– Конечно. А почему ты один?

– Не нашел ту единственную. Чисть картошку, я переоденусь и помогу.

– А может, в кабачок? – предложил Олег. – У меня бабки имеются.

– Светить тебя со мной нежелательно.

– Тоже верно.

– Хотя я не понимаю, как ты можешь помочь. Если так, как сегодня…

– А как, ты думаешь, это делается? Я буду встречаться со всеми, кто работал на Трясину и кто знал о его связи с Гродницким. Постараюсь выйти на приятеля Колуна или хотя бы на его людей. Колун и узнал о…

– Его приятель Селедка был убит через неделю после Колуна. А вот насчет его людишек ты прав, наверное. Я узнаю, кто из них где светится, туда и нарисуемся. Ты кого-то из них знал?

– Нет. Селедку не видел. Но обо мне наверняка они слышали, я же за доллар человека убил, об этом многие знали. Хотя…

– Погоди, – удивился Соколов, – ты же не судим, а…

– Подставил меня Гродницкий, но потом вроде как отмазал. И начали меня кликать Долларом. Да мне понравилось. Был в Питере Доллар, солдат какой-то. Но, говорят, он в Чечне погиб. Так что я Доллар номер два. И не собираюсь работать на уголовников. В милицию тоже не пойду. И с тобой я сейчас из-за брата и Зойки, ну и Варвары. Пока не всех этих взяли, им угрожает опасность. Ведь не любят оставлять в живых свидетелей. Правда, пока их не тронули, но это временно. В общем, надо на кого-то из близких к Селедке выйти, тогда, может, что-то прояснится. Я, правда, Зойку попросил припомнить всех знакомых отца…

– Правильно. Знаешь, давай-ка начинай картошку чистить… Неожиданно зазвонил телефон. Соколов взял трубку.

– Помнишь Анну Степановну Иванову? – узнал он голос Родионова.

– Помню, она преподавала…

– У нее соседом был кто-то из Саудовской Аравии, – не слушая его, продолжал Сергей. – А говорили о каком-то дельце как раз оттуда и что он потерял сына в Чечне и финансировал ваххабитов. В прошлом году он был в Москве.

– Помню. Но это дело ФСБ. Нам только надо найти того, кто помог арабу.

– Слушай, Димка, что-то я тебя не узнаю. Прежде всего нужно узнать имя этого араба, и тогда можно будет…

– Сообщи в ФСБ, они узнают.

– Но тогда мы этого оборотня даже товарнуть не сможем, его просто возьмут фээсбэшники, и все. А мне бы очень хотелось пару раз съездить ему по харе!..

– Слушай, Серега, и так неприятности еще не кончились. А теперь еще и с ФСБ ссориться? Надо все делать по закону – просто найти того, кто помогал…

– Сначала не мешает выяснить, кто этот араб, сейчас мы это можем узнать. И к тому же мне твоя идея с живцом не нравится. Ты себя без толку под пулю подставляешь. Неужели думаешь, что этот оборотень придет тебя убивать, а сначала по телефону предупредит? У нас есть возможность узнать, кто именно…

– Вот пусть ФСБ и выяснит. Ты-то, Серега, слишком уж рьяно взялся.

– Да очень мне хочется найти этого гада. Наверняка он из начальства. И Румянцева он убрал, и Зимина. Как тебя не добили, хрен его знает. Повезло тебе, Димка. И лихо тот гад все обстряпал. Тебя бы грохнули, и заказчика, и исполнителя там же положили бы. Кстати, надо бы потолковать с ребятами из ДПС, которые там появились. Уж больно вовремя они нарисовались.

– Их вызвали. С этим разбирались, действительно – грамотно сработал заказчик. Правда, именно этим и засветился. А я живой. И работаю самостоятельно, без докладов начальству.

– Это и плохо, запросто можешь…

– Все нормально. – Соколов покосился в сторону закрытой двери в кухню. – А вот тебе…

– Я тоже свое расследование начал, – усмехнулся Сергей, – в отпуске я. Ладно, кто-то должен знать, кто именно там жил. Странно вот что: почему в ФСБ не выяснили, кто…

– А если выяснили, они что, должны тебе докладывать? Наше дело – отечественные отбросы, а остальное нас не касается. И не лезь дальше положенного, Серега, а то неприятностей не оберешься.

– Без неприятностей скучно! – засмеялся Родионов.

– Простите меня, Иван Александрович, – сказал Осипов, – но я не понимаю, почему мы ведем что-то вроде частного сыска. Ведь есть конкретное дело и конкретный подозреваемый.

– Вот в том-то и дело, майор, – ответил генерал, – что нет ничего, кроме догадок и предположений, поэтому и остается уповать на удачу. Что конкретно мы знаем? Ты заявил, что есть факты и даже подозреваемый. Ну-ка просвети меня, старого болвана.

– Ну зачем вы так, товарищ генерал, – смутился майор.

– Давай-давай, – улыбнулся Иван Александрович, – не стесняйся. Может, действительно что-то есть, а мы не заметили.

– Азиз искал Антонова. После того как Антонов погиб, он уехал.

– Азиз аз-Захави разыскивается Интерполом с девяносто восьмого года. И все это время спокойно проживает в Саудовской Аравии, – вздохнул генерал. – К нему приезжают сотрудники Интерпола и задают вопросы. Дело в том, что конкретных фактов против него нет. В Интерпол обратились мы, но не смогли предоставить подтверждающих обвинение документов. Все основывалось только на показаниях пяти свидетелей, но они были убиты. К тому же у нас нет твердой уверенности, что именно Азиз в России полгода назад организовал похищение Антонова. Теперь ты понял, что мы ничего не можем ему предъявить, даже если бы он сейчас сидел в этом кабинете? Убийц Антонова не взяли. В том, что это убийство, сомнений нет. Азиз спокойно покинул пределы России. А это может означать только одно – есть какая-то мразь с большими полномочиями, которая ему помогает. Кто-то ловко провернул похищение и бойню в Красноярске. Мне не дает покоя убийство бандитов возле поселка Чадобец. Их убрали очень профессионально. Кроме того, убиты четверо бывших спецназовцев. А вот на кого они работали, неизвестно. В Москве убиты еще трое. И тут мы узнаем, что они были в Красноярске. Возможно, именно они убрали своих бывших сослуживцев и чтобы окончательно обрубить все подходы к нему, их убрал этот высокий чин. И надо благодарить начальство, что оно, зная о нашем неслужебном расследовании, закрывает на это глаза. Оснований для возбуждения дела, точнее, его продолжения, нет. Единственный подозреваемый – Русафи. Но предъявить ему нечего. К тому же есть основания думать, что Антонов жив. Да-да, – увидев удивление майора, кивнул он. – И снова мы не можем произвести эксгумацию. О ней обязательно узнает эта мразь, тогда жизни Антонова будет угрожать реальная опасность. Палыч привлек к расследованию двух оперов МУРа. Они сейчас якобы в отпуске. Вернее, один из них решил самостоятельно расследовать это дело и даже ушел в отпуск. Мы не останавливаем его, но пока не предлагаем сотрудничать. А что там со знакомыми профессора Асташина, его жены и Гродницкого?

– Ничего существенного. Все ведут обычную жизнь. Кстати, они отзываются о Гродницком и о жене Асташина очень плохо. Юдина вообще считают исчадием ада, так заявил один преподаватель. Он обвиняет его в гибели Антонова. А он точно жив?

– Есть такое предположение, – улыбнулся генерал. – Надеюсь, ты…

– Нет, конечно! – возмутился таким предположением майор.

– Товарищ генерал, – в кабинет вошел капитан, – из Красноярска. – Он положил на стол лист бумаги.

– Идите, – отпустил его Иван Александрович. Нацепив очки, он прочитал запись. Потом вздохнул: – Помню, курсантом я хотел проникнуть в триаду, но, увы, ни разу не имел с ней дела. И вот теперь триада отправила своих людей найти Антонова. Это были убитые в Красноярске китайцы. Так что работы у нас непочатый край. Имеются серьезные претензии к красноярским товарищам. Но пусть с этим разбирается комиссия. Сейчас главное – не спугнуть эту мразь. Поэтому мы официального не даем хода делу. В нем задействована группа толковых проверенных людей.

– Понятно, товарищ генерал, – довольный последней фразой, улыбнулся Осипов.

– Туманов, – раздалось в приемнике внутренней связи, – зайди.

– Сейчас буду. – Генерал поднялся. – Начальство требует, надеюсь, не для того, чтобы лишить нас оперативного простора.

Саудовская Аравия

– Придется переезжать, – с сожалением проговорил Азиз. – Убийство Мутфуллы и его охраны мне не простят. Но там я смогу принять воинов «Аль-Каиды» и талибана.

– Господин, прибыл Шазур! – воскликнул бритоголовый верзила.

– Вот это новость! – воскликнул Азиз. – Пригласи. – Верзила вышел, и тут же в кабинет вошел Шазур. – Приветствую тебя, Шазур. – Азиз кивнул.

– Благодарю за оказанное доверие, – чуть поклонившись, отозвался тот. – Я имею честь говорить с тобой, Азиз, от имени борцов за…

– Шазур, – остановил его Азиз, – ты знаешь мое мнение о происходящем в мире, поэтому давай говорить о деле. Отложим разговор до десерта.

– Ты не забыл моего вкуса, – улыбнулся Шазур. – Я хотел бы просить тебя о встрече…

– Ты увидишь его! – Азиз рассмеялся. – Он будет обедать с нами. Прошу при нем не говорить о делах, он владеет арабским.

– Странно, – удивился Шазур. – Кто научил его?

– Сам. Всему он научился сам. Натура, стремящаяся постичь как можно больше. Кстати, упрям и знает себе цену. Рецептуру наркотика держит в тайне. ФСРБ может изготовить только он. Специалисты мусульманского института не смогли даже близко подобраться к формуле.

– У тебя есть доза для пробы? – спросил Шазур.

– Конечно. Но это потом. Сейчас обед. Прошу на молитву.

– А здесь не так уж и плохо. – Женя снял тонкие резиновые перчатки и белый комбинезон, который он надевал для работы.

– Господин, – послышался голос, – хозяин просит вас на обед.

Вздрогнув, Женя повернулся, как всегда пораженный бесшумным появлением слуг. Переодевшись, он вышел из лаборатории. У дверей стояли двое вооруженных автоматическими винтовками мужчин. Женя пошел по широкой мраморной лестнице. Неожиданно раздался злой мужской голос:

– Убью тебя, презренный! Отдам голодным собакам! – Голос сопровождали звуки ударов.

Женя подошел к приоткрытой двери.

– Что тебе надо, презренный пес?! – заорал толстый лысый бородач с плеткой. На полу, сжавшись, лежал человек в шароварах, которые носили рабы. Толстяк, взмахнув плетью, шагнул вперед. Удар пришелся на грудь и плечо закрывшего собой Женю раба. – Обоих предам смерти! – рявкнул толстяк.

– Воля ваша, господин, – проговорил слуга. – Но…

Плеть снова стеганула его. На третьем ударе Женя оттолкнул слугу и почти вплотную подскочил к толстяку. Присев, он слегка поддернул руку с плетью.

Толстяк с воплем перелетел через него. В комнату вбежали трое телохранителей Азиза. Согнувшись в поклоне, слуга начал что-то быстро говорить, тыча рукой в извергавшего проклятия толстяка. Старший телохранитель указал Жене на дверь.

– Этот человек, – сказал Женя, – избивал его. – Он посмотрел на стоящего на коленях молодого китайца с окровавленным телом. Тот, уловив его взгляд, коснулся лбом пола. Женя со вздохом вышел.

– Ловко он его, – усмехнулся старший телохранитель.

– Он его даже не ударил, – сказал раб. – Только задел ладонью.

– Ты, Толстый, совсем плохой стал, забыл, что наказание назначает только хозяин. Пес! – Старший телохранитель сильно ударил толстяка ногой в горло. Из приоткрытого рта хлынула кровь. – Уберите эту падаль! – приказал он.

– Это Евгений Антонов, – представил Женю Азиз. – Чист сердцем и душой и высок разумом.

Шазур с интересом смотрел на парня. Тот, сев, опустил глаза.

– Не стесняйся, – улыбнулся Азиз, – не ты в гостях, а он. Ешь, Женька, – по-русски добавил он и рассмеялся.

Подошедший к нему слуга что-то прошептал.

– Вот как? – Азиз удивленно взглянул на Женю.

– Знаешь, Женя, если хочешь, можешь сам убить посмевшего поднять на тебя руку. Наказание ему выбираешь ты.

– Я не могу. – Женя побледнел. – Здесь ваша власть. Наказывать и миловать можете только вы.

Азиз рассмеялся:

– А ты становишься дипломатом! Хочешь увидеть наказание?

– Легко задавать вопросы, зная, что ответит собеседник, – произнес Женя.

– Как он тебе? – посмотрел Азиз на Шазура.

– Ты назвал его достоинства и не ошибся. Но он заступился за раба, а это может…

– Он мой почетный гость, – перебил Азиз. – Ему позволительно то, что запрещено другим. Он не слуга и не раб, а мой сотрудник. Самый ценный сотрудник.

– Я понимаю. – Шазур склонил голову.

– Толстяка отдать на корм крокодилам. – Азиз взглянул на Женю.

Тот, поперхнувшись, поспешно выпил воды и перестал есть.

– Иди в комнату и поешь, когда захочешь, – предложил Азиз.

– Благодарю. – Женя быстро вышел.

– Я должен увидеть его работу, – сказал Шазур.

Азиз кивнул. Зазвучала восточная музыка, и пять полуголых танцовщиц впорхнули в зал.

– Твой ответ, Азиз, – спокойно проговорил Шазур.

– Я пожертвовал верными людьми, – негромко сказал Азиз, – и рисковал сам. Почему вы не предупредили о том, что там будут ваши верные псы? Я говорю о Джамале Хусане…

– Они сами приняли это решение, – покачал головой Шазур. – Теперь я жду твоего ответа, Азиз. Мы были братьями.

– Ты правильно сказал – были. Ты отправил в Чечню моего Макруфа, и он погиб. Я могу узнать, за что? Во славу Аллаха или потому, что так хотел бен Ладен? Зачем ты убил моего сына, Шазур?

Шазур резко встал. Его люди – шестеро вооруженных молодых мужчин – тоже поднялись. Азиз рассмеялся:

– Знаешь, почему ты еще жив? Стоит кому-то из твоих псов вытащить оружие, вы получите по пуле. Ты забыл мои привычки. Когда я не доверяю человеку, а с ним находится вооруженная охрана, я не оскорбляю его недоверием, предложив разоружить охрану, а просто вызываю своих снайперов, и всех вас держат под прицелом. Прикажи кому-нибудь из своих достать оружие и убедишься, что я не блефую.

Шазур, играя желваками, смотрел на него.

– Я изменился, мой бывший друг, и удивляюсь тебе: как ты мог приехать ко мне, зная, что я спрошу тебя о гибели Магруфа? Или ты решил, что я забыл о его гибели? Сколько денег ты получил за жизнь моего сына?

– Прими мой совет, Азиз, за мою смерть тебе…

– Я ничего и никого не боюсь. Знаешь почему? Твоя жизнь не стоит ничего по сравнению даже с дозой ФСРБ. Я убил Матфуллу, и приехал ты. Значит, талибану и бен Ладену нужен ФСРБ, а ваши жизни для них – ничто. Таких, как вы, много, а рецепт смерти есть только у меня. Неужели ты не понял этого, Шазур? Я ждал тебя. – Азиз взял бокал с вином.

Неожиданно грохнули выстрелы. Шесть охранников Шазура получили по пуле в голову.

– Тебя я убью сам, – сказал Азиз побледневшему Шазуру.

– Ты не посмеешь.

Азиз, опустив руку под стол, усмехнулся. Раздался пистолетный выстрел. Шазур схватился за простреленное бедро. И снова хлопнул выстрел. Шазур с криком повалился на бок, пуля попала ему в низ живота.

– Выбросьте эту падаль бродячим собакам, – приказал Азиз. – Я отнял жизнь у человека, пославшего тебя, сын, на гибель. – Азиз поднял глаза к потолку. – Теперь надо ждать боевиков Махбуба. Я готов. Махбуб знает это. Почему он послал ко мне Шазура? Он ведь знал, что я обязательно спрошу с него за сына. Значит, он решил покончить со мной. Ну что ж, война так война. Хотя не будете вы меня убивать, – рассмеялся он. – А за подарок тебе, Шазур, спасибо. С тех пор, когда я узнал правду о гибели сына, мечтал об этом. А где Ибрагим? – вспомнил он про племянника.

– Думали, я не знаю о потайном ходе? – Ибрагим вошел в ведущий вниз туннель. Подсвечивая фонариком, он стал спускаться по крутым ступенькам. – Я возьму дозу и продам ее.

Едва его нога коснулась очередной ступеньки, железная лестница с тихим скрежетом ушла вниз, ступени сложились в гладкую поверхность. Ибрагим не удержался на ногах, упал и стал быстро катиться вниз. Поверхность, что была лестницей, вдруг разошлась, открыв зияющую яму. Ибрагим, раздирая в кровь ладони, пытался удержаться. Но с диким воплем полетел в отверстие.

Сидящий перед телевизорами внутреннего наблюдения лысый араб усмехнулся и нажал кнопку связи.

– Передайте хозяину, что Ибрагим на кольях. – Не дождавшись ответа, он отключил связь.

– Ай-ай, – подходя к железной двери, пробормотал Азиз. – Зачем ты это сделал, Ибрагим?

Двое телохранителей одновременно нажали на почти невидимые в стене кнопки. Дверь медленно отодвинулась. На железных кольях висел Ибрагим с искаженным ужасом лицом.

– Ай-ай, – повторил Азиз. – Да примет тебя огненное подземелье, а не райские кущи. И будешь ты испытывать муки вечные, и не простит тебе Аллах предательства и жадности. Не снимать презренного! – покачал он головой, плюнул, что-то пробормотал себе под нос и пошел назад.

Толстяк надрывно кричал. Его руки были растянуты толстыми цепями, ноги едва касались бетонного пола. К нему подошли двое полуголых мужчин и отстегнули цепи. Толстяк упал. Подхватив под руки, они потащили его по длинному коридору к мраморной ограде, открыли стальную калитку и бросили толстяка в бассейн к крокодилам.

– Слишком быстро, – недовольно пробормотал сидящий перед телевизором Азиз. – Мне доставляет удовольствие видеть, как аллигаторы рвут человека. Крокодилы довольствуются одним куском, а эти… – Он усмехнулся. – Сулейман, – подозвал он рослого молодого мужчину, – готовься к обороне. И не забудь о своих людях у талибов. Я не хочу неожиданного нападения.

– Не думаю, господин, – отозвался тот, – что на нас нападет большой отряд. Скорее всего на вас будет совершено покушение…

– Делай, что я сказал. И повторяю: не забудь об агентах у талибов. Они еще живы?

– Живы.

– Кого избивал толстый?

– Ниндзя. Тот посмел ударить по его груше. Тренировался и…

– Понятно. Ниндзя действительно хорош в рукопашном бою?

– Да, хозяин. Помните, год назад вы купили его у…

– Вспомнил, – не дал договорить ему Азиз. – Почему он не защищал себя?

– Его сестра у вас в обслуге гостей.

– Теперь понятно. Ниндзя какой работой занят?

– Упаковкой кофе.

– Не забудь о возможности нападения. Вполне вероятно, они пришлют смертников.

– Хорошо, хозяин.

По глазам Сулеймана Азиз понял, что он не согласен с его мнением.

– Через полчаса я хочу видеть Антонова, – проговорил он. – Необходимо увеличить выпуск продукции. Могу предоставить ему все необходимое. Если можно сделать пять граммов, то наверняка возможно сделать и килограмм или даже больше. Через полчаса Антонов должен быть у меня.

Турция, Анкара

– Азиз! – загорелый европеец усмехнулся в густую бороду. – Я не совсем тебя понимаю. Ну ладно, ты утолил жажду мести, но, согласись, ты подставил свою голову под нож талибов и «Аль-Каиды». Все-таки Шазур был верным и преданным делу всемирного джихада.

– Я уверен, что меня поймут, – послышался в спутниковом телефоне голос Азиза. – И я позвонил тебе не для того, чтобы обсуждать это. Скажи, Брук, сможешь ли ты прислать кого-нибудь из своих специалистов? Мне нужна консультация.

– Конечно. Я приеду сам. Завтра же буду у тебя.

– Мне нужны специалисты, – недовольно повторил Азиз.

– Я привезу с собой двоих опытных жуликов.

– Жду. До встречи.

Телефон отключился.

– Услышал Бог мои молитвы, – засмеялся Брук. – Теперь мы будем знать состав этого таинственного ФСРБ.

– Чему ты так радуешься? – послышался мужской голос.

Повернувшись, Брук подмигнул вошедшему в кабинет плотному лысому мужчине.

– Звонил Аллигатор. Ему нужны специалисты. Видимо, хочет увеличить выпуск этого таинственного препарата. Помнишь звонок в прошлом году?

– Конечно, помню. И могу добавить, что этим зельем уже интересуются и наши друзья в Гонконге. После частичного присоединения к Китаю они уже не имеют той свободы действий, но все-таки могут многое.

– Руби, у нас есть возможность узнать рецепт этого препарата и самим изготавливать его.

– Погоди, – удивился Руби, – но как?

– Я лечу к нему завтра с Джованни и Ричардом. Ты знаешь, они специалисты высокого класса. Как я понял, Азиз хочет увеличить выход наркотика. Этот русский гений, видимо, старается выторговать условия получше и дает очень мало продукта. Джованни и Ричард проследят весь процесс, мы узнаем рецепт этого ФСРБ. Кстати, назвали наркотик весьма таинственно, мне это нравится.

– Погоди, а ты уверен, что уйдешь от Азиза живым? Насколько мне известно, он возомнил себя по крайней мере наместником Аллаха и уже убил двоих.

– Это дела его и тех двоих, – усмехнулся Брук. – Меня он вызывает совсем не для этого. Он всегда хорошо платил мне за работу, и я уверен, что и сейчас будет именно так. А мои помощники сумеют вызнать рецепт этого таинственного зелья.

– Я не советую тебе связываться с Азизом. Вас просто там убьют. Это очень опасно.

– Знаю. Я тоже поставляю оружие «Аль-Каиде».

– Наркотики сейчас требуют смелости, уж слишком много…

– Да пойми ты, – раздраженно перебил Брук, – это наш шанс стать богатыми. Мы не будем заниматься изготовлением и продажей, только узнаем состав. Разумеется, попробуем получить его в своей лаборатории и продадим в Афганистан. Представляешь, сколько нам за него заплатят?

Руби задумчиво посмотрел на него.

– Но я опасаюсь, что Азиз вас уберет.

– Зачем? Мы сделаем ту работу, о которой он попросит. Джованни и Ричард опытные специалисты, они сумеют записать рецепт и способ приготовления. А мы получим за это деньги.

– Ладно, считай, уговорил. Но…

– Слушай, приятель, мы постоянно рискуем. Нет страны, где бы мы не покупали оружие. И заметь, контактов с продавцами у нас становится все меньше и меньше. Почему? Да потому, что сейчас в каждой стране есть свои оружейные бароны, а то и короли. Так что мы с тобой пока еще держимся на плаву. А две последние поставки нам пришлось отдать за полцены. Потому что кто-то предложил взрывчатку дешевле, чем мы. И это уже не в первый раз. А тут нам выпадает шанс поиметь Азиза и хорошо заработать. Хорошо, что мы не влезли тогда в это дело. Твой друг Колун был убит почти сразу же после вашего разговора.

– С Колуном говорил не я, – сказал Руби, – а наш русский партнер. Теперь ты понимаешь, почему я не хочу с этим связываться?

– Тебе надо будет только выгодно продать рецепт этого чудо-наркотика.

– Да поможет нам Господь, – вздохнул Руби.

Горное ущелье, провинция Регистан

– Черт возьми, – недовольно пробурчал Браун, – вертолеты превратят их в крошево. Зачем вы вызвали вертолеты? – зло спросил он армейского капитана.

– Мы не можем рисковать людьми, сэр, – отозвался тот.

– Черт бы вас побрал! А мне что делать? Живых после ракетных ударов не останется. И кого я буду допрашивать?

По двенадцати лошадям с грузом и сопровождавшим их двадцати вооруженным афганцам с двух сторон ударили винтовочные и пулеметные выстрелы. И тут же послышался рокот подлетавших вертолетов. Ржание мечущихся лошадей, крики раненых и выстрелы отдавались эхом от скал. По пытавшимся отстреливаться талибам ударили ракетами три вертолета.

– Они наших достанут! – воскликнул капитан. Его силой уложили на скалу двое солдат.

– Лежите, капитан, – посоветовал полковник, – иначе осколки снесут вам череп. Интересно, какой болван посадил солдат внизу? И непонятно, зачем они вообще были нужны. Ударить с вертолетов, а уж потом пустить в дело солдат. Может, кто-то в живых остался бы. Благодари Бога, Джон, – посоветовал он лежащему рядом молодому мужчине в камуфляже без знаков различия, – что пошел в ЦРУ. Иначе бы сейчас тебя расстреливали свои же вертолеты. Однажды я тоже чуть не стал жертвой такой атаки.

– Зря вы так, полковник, – недовольно проговорил лежащий справа армейский офицер с забинтованной головой, – без авиации в горах нам не воевать, было бы убито раз в пять больше. Здесь очень опасно, ведь кажется, что в тебя стреляет каждый камень. В самом, казалось бы, безопасном месте запросто можно нарваться или на растяжку, или на петлю-ловушку, или на дротик с ядом. Авиация и держит талибов в горах.

– Значит, похищение в Кабуле – это досадное недоразумение? – насмешливо спросил полковник.

– А это упрек по вашему адресу, полковник, – отозвался капитан. – Нам говорили, что в Афганистане нас ждут не дождутся благодарные жители. Что-то благодарности я не видел нигде.

Полковник ничего не ответил. Потом проворчал:

– Да, поработали вертолеты на славу. Но кажется, кого-то взяли морпехи. – Он увидел, что трое морских пехотинцев избивают ногами афганца. – Убьют ведь!

Капитан громко крикнул:

– Пленные нужны живыми!

Вашингтон

– Понятно, – недовольно буркнул в телефон Дуглас. – Значит, все-таки сведения об этом наркотике подтверждаются. Что, удалось договориться с Ибрагимом?

– Нет, сэр, – послышался ответ. – Точнее, договориться удалось, но он пропал, двое суток не выходит на связь. Вполне возможно, он мертв. Проводить операцию в Саудовской Аравии мы не можем. Возникает вопрос: что делать?

– Это вечный вопрос, он часто остается без ответа. Что известно об этом гении?

– Немного. Ибрагим ничего не стал говорить. Он хотел получить деньги за информацию. Мы предложили деньги, но он отложил разговор до встречи и пропал.

– Понятно. Подключить власти у нас в Саудовской Аравии не получится. Тем более что Азиз там лицо значительное. Ладно, более точно я отвечу завтра. Сколько у вас людей?

– Вся группа. Но в Хираде американцев особенно ненавидят, поэтому возникают определенные трудности. Двое подкупленных людей ведут себя сверхосторожно, и мы не всегда узнаем о событиях вовремя.

– Значит, это чертово зелье все-таки существует. Ладно, завтра все будет решено. Вы сможете держать в поле зрения дворец Азиза?

– Нет, сэр. К его владениям не подойти ближе чем на километр. Кроме того, вся прилегающая территория просматривается системой видеонаблюдения. Он хорошо позаботился о своей безопасности. Есть сведения, правда, непроверенные, что…

– Непроверенные сведения называются слухами. Что это за слухи?

– Что Азиз убил у себя в усадьбе двоих посланцев талибана.

– Ну ладно. На следующем сеансе связи обо всем узнаешь. Я постараюсь, чтобы все было решено оперативно.

Москва

– Кто вы такой? – спросила Александра Андреевна.

– Сотрудник управления по борьбе с бандитизмом. – Плотный мужчина предъявил удостоверение. – Майор Злобин.

– А чем вызваны ваши вопросы о Жене? – поинтересовался Николай Арсеньевич. – Насколько я знаю…

– В жизни всякое бывает, – ответил майор. – Вполне может быть, что кто-то сообщил вам, что ваш внук жив. Но я надеюсь…

– Послушайте, майор, – резко перебил его Николай Арсеньевич, – прежде чем говорить такое, вы думайте. Видите, что с ней творится? – кивнул он на рыдающую жену. – Если вдруг с ней что-то случится, я добьюсь, чтобы у вас начались неприятности. Ясно вам?!

– Извините, Николай Арсеньевич, я только выполняю приказ. Прошу прощения, Александра Андреевна.

– Ничего, – пробормотала женщина, – ничего. Просто я вспомнила Ирину. Она уверена, что…

– У вас все? – сухо спросил майора Антонов. – Тогда до свидания.

– Извините еще раз, и до свидания. И знаете, – он положил на стол визитку, – если вдруг кто-то появится и будет говорить о внуке, немедленно звоните по этому номеру. Поверьте, Николай Арсеньевич, это в ваших интересах.

– Обязательно позвоню. А сейчас, пожалуйста, уходите.

– Хорошо, до свидания. – Майор посмотрел на заплаканную Антонову и вышел.

Николай Арсеньевич закрыл дверь.

– Не было у них никого, – сообщил по телефону Злобин. – Правда, старуха что-то о дочери начала говорить, но старик ее остановил. По-моему, баба из ума выжила. В общем, ничего они не знают и даже не слышали.

– Ты сделал все как надо? – спросила Антонина.

– Да.

– Смотри, Олег, потом будет поздно что-то исправлять.

– Да вы совсем чокнулись с этим Женькой, его же тогда похоронили, а вы какую-то хреновину несете.

– А ты про это Мюллеру скажи.

– В общем, старики наверняка ничего не знают. Про дочь, правда, старая сказала, что она думает…

– Проверить не помешает. Но тебя это не касается. Отправляйся в Красноярск, и Савинов твой. Понятно?

– Понял. Но я вроде как…

– Делай, что говорю. Ты стал слишком много рассуждать, поэтому можешь прожить гораздо меньше. Подумай об этом, Олежек.

Телефон отключился.

– Сучка! – пробормотал Злобин. – Хуже нет, когда баба у руля. И Мюллер ей больше доверяет, чем всем нам. Надо было сразу в отказ идти. Ведь зимой скольких в Красноярске положили. Так что надо быть начеку, иначе и меня зачистят.

– Погоди, земеля, – Родионов налил водку в пластмассовый стаканчик, – ты говоришь, что был какой-то нерусский. Это я и так знаю. А кто он по национальности, ты не в курсе?

– Да араб, кажется, – ответил небритый мужик. – Я один раз у них был, чинил проводку. Но это они так говорили, когда звали. А на самом деле сигналку они устанавливали, да что-то напортачили, и замкнуло на хрен. Вот и вызвали меня. Я тот район давно обслуживаю. – Он выпил.

– Так поэтому я к тебе и обратился. – Сергей снова налил водки. – Понимаешь, в чем дело, какой-то араб отсюда у меня невесту увел. Вот хочу узнать, кто такой и откуда. А мне бабы подсказали, – он махнул рукой в сторону деревушки, – мол, поговори с Семеном Электриком. Я сначала думал, фамилия такая, вот и позвал тебя.

– Михин моя фамилия, – сообщил Семен. – А Электрик – это вроде как семейное прозвище. Дед и отец тоже электриками были. И сын мой Сережка тоже электриком будет.

– Тезка мой! – обрадовался Родионов. – За это надо выпить.

– Да вроде я и так уже поддатый крепенько, – отказался Семен, – надо до дома пробираться, а то моя Наталка ругаться станет. Я вообще-то не пью. Ежели только с приятелями или с хорошим человеком навроде тебя. А насчет твоего дела я все узнаю. Завтра с утречка к председателю сельсовета пойдем. Он знает, как зовут этого араба, не раз с ним беседовал. Араб богатый, мне за полчаса работы в первый раз и за сорок минут во второй по тысяче зеленых отстегнул. А что касается баб русских, то были бабы. Но араб вроде тихо жил. Давай завтра поговорим с Петром Андреевичем, с председателем нашим. И фамилия у него Петров.

– Так, может, сразу к этому Петрову и зайдем? Пару бутылочек коньячка прихватим. Ты говоришь, мужик он нормальный…

– Не говорил я, что нормальный. Он из себя чуть ли не президента строит. А как человек – говно. Увидит, что выпивши, и выгонит. И к нему во второй раз уже не сунешься. Так что давай завтра с утра. Ты часов в десять подъезжай сюда, я приду, и поедем. С трезвыми он говорить, может, и станет. А с выпившими – никогда.

– Ну садись, отвезу тебя до дома. Заодно увижу, где живешь.

– А что, это правильно. Опачки! – Семен покачнулся. – Перебрал я трохи. Наталка моя суетиться будет…

– Ты служил?

– А как же!.. Девять месяцев в Чечне ваххабитов гонял. Там и ранение получил. В госпитале полгода провалялся, но обошлось – инвалидом не стал.

– А где в Чечне был-то?

– В Грозном. Там и пулю в ногу поймал. А ты что, бывал там?

– Приходилось. Вот и скажем твоей Наталке, что однополчанина встретил.

– Кто это с Электриком разговаривает? – спросил полный седой человек.

– Да какой-то знакомый, видать, – отозвался невысокий пожилой мужчина. – Он его недавно искал.

– Вот что, Таскин, – распорядился седой, – узнай, кто такой и о чем разговор был. Понял? Он его повез куда-то, – увидев, как Сергей и Семен сели в «десятку», сказал он. – Домой вроде как.

– Так этот на «десятке» интересовался арабами, – вмешался в разговор вышедший из двухэтажного особняка плотный молодой мужчина. – Мне баба Нюра говорила. Посоветовали к Электрику обратиться. Ну вот и…

– Арабами, значит, интересовался? И чего это вдруг за интерес такой? Ты вот что, Роман, позвони нашим на пост, пусть проверят его и заодно спросят, какого черта ему тут понадобилось.

– Понял, батя. – Роман вытащил сотовый.

– А ты, Алка, съезди в магазин, – седой подозвал молодую женщину, – и постарайся увидеть Наташку Михину. Узнай, кто такой с ее Семкой приезжал.

– Хорошо, папа. – Алла села в «мерседес».

– Сказал, – Роман выключил телефон, – что нужно проверить белую «десятку». Они на выезде стоят и не проворонят. Хорошо, что смена наша.

– А я, думаешь, стал бы просить о звонке, если бы на посту были другие? – проворчал отец.

– Петр Александрович, – вернулся Таскин, – этот мужик – приятель Семкин, они вместе в Чечне воевали. А про арабов он ничего не спрашивал, просто увидел особняк и поинтересовался чей? Ему сказали, что арабы тут жили. Он не поверил. И пару раз переспрашивал, действительно ли это так…

– Надо узнать, кто он и где работает, – сказал сыну Петров.

– Да мой-то нарезался, – кивнула в сторону небольшого дома молодая женщина. – Встретил какого-то Сергея, они воевали вместе. Ну и набрался. А Сергей за рулем, поэтому вроде как трезвый. Обещал завтра с утра приехать. Гостинцев Сережке нашему оставил и мне духи хорошие подарил.

– А где работает этот вояка? – насмешливо спросила Алла. – Духи-то, наверное, наши?

– Французские, сейчас покажу.

– Да ладно, верю. – Алла тронула машину.

– Ну вот, – поморщился Родионов, – похоже, здесь радио работает. – Он усмехнулся и остановил машину.

– Инспектор ГИБДД, старший лейтенант Роканин, – представился милиционер. – Ваши документы.

– Пожалуйста. – Родионов протянул права.

Тот сравнил фотографию с владельцем.

– Выйдите из машины, – потребовал, подойдя, старший сержант ГИБДД.

Родионов вышел.

– Где работаете? – спросил старлей.

– А какая разница?

– Ты чего грубишь? – Старший сержант ткнул его дубинкой.

«Провоцируют, – понял Родионов. – А может, просто выделываются?»

– Безработный я, – ответил он. – После армии никак не устроюсь. Наверное, в частное охранное агентство возьмут, обещали.

– Счастливой дороги, – пожелал ему старший лейтенант, отдавая права.

– Спасибо. – Родионов завел машину и увидел, как старлей достал сотовый. – Очень интересно, – пробормотал он. – Значит, кто-то просил их меня остановить. И спрашивали о работе, интересно это кому-то.

– Да уж больно неожиданно он появился, и интерес его к арабам непонятен, – сообщил по телефону Петров. – Но вроде действительно воевал вместе с Электриком.

– На посту проверяли? – спросила Антонина.

– Да. И на скандал нарывались, но ничего. Мент бы не выдержал.

– Номер и марка машины?

– Понятно, – кивнул Осипов. – По-твоему, это правда?

– Дело в том, – ответила Вика, – что пропал китаец. Ден. А он еще при опознании утверждал, что это не Антонов. Но сейчас он пропал.

– Понятно, – кивнул майор. – Но что делать, Иван Александрович ума не приложит. Эксгумировать тело Антонова – значит, спугнуть того гада, который помог Азизу выехать из России. В общем, сейчас генерал решает вопрос с начальством.

– Знаете, Юрий Александрович, у меня такое чувство, что все это сыграно на высоком профессиональном уровне. Я говорю о похищении Титовой и захвате Антонова, Марковского и матери Насти. Почему в жилом доме в то время никого не было?

– Шестиэтажный дом, – прозвучал ответ. – И в это время жильцов не было, даже с пятого этажа восьмидесятилетнюю женщину дочь увезла.

– И ответа на это нет. А теперь пропал китаец. Мне кажется, похоронили другого человека.

– Да я это и от генерала слышал.

– От какого?

– Да от нашего Бати, генерала Батина Ивана Александровича.

– Я помню, как зовут Батю. Ты, ой, извините, товарищ майор, вы…

– Давай на ты, Вика, так легче. Что ты хотела сказать?

– А ты сомневаешься в том, что там похоронен Антонов?

– Если честно, – помолчав, ответил Осипов, – то есть сомнения. И их становится все больше. Хотя непонятно, как это произошло. Как смогли его вывезти? Батя, да и я уверены, что если Антонов жив, то он сейчас находится где-то в Саудовской Аравии или в Турции. И с этим связан Азиз аз-Захави. С самого начала было понятно, что двоих других арабов просто подставили. Им подсунули взрывчатку и оружие. Похоже, это дело рук Азиза. Но его кто-то здорово прикрывал. И этот кто-то занимает высокую должность, потому и удалось это скрыть. Поэтому сейчас нельзя эксгумировать труп.

– Понятно. Почему не поверили тогда Дену? Я хочу найти того, кто еще слышал его.

– Не надо. Не забывай, сколько их оборотней там взяли. Не исключено, что тот человек тоже среди них. В любом случае не связывайся с местным управлением ФСБ. Сразу выходи на связь со мной, а мы подключим нужных людей. Тебе там если что и понадобится, то силовая поддержка, и она будет предоставлена в любое время. Понятно?

– Так точно, товарищ майор! – весело ответила Вика.

– Понятно, – кивнул худощавый мужчина. – Значит, муровец. Спасибо бабулям! – Он посмотрел на сидящих на лавочке пожилых женщин.

– Родионов Сергей Павлович, – зло сообщила по телефону Антонина, – капитан МУРа, оперативник. Недисциплинирован, жесток и…

– Даже того, что он мент, – перебил ее мужчина, – вполне хватает, чтобы обрезать концы. И еще, забудь наши позывные. Они меняются. Список привезут завтра. Установи наблюдение за Соколовым. Скорее всего Родионов просто помогает другу. Хотя не исключен и его личный интерес, он авантюрист. Что с Савиновым?

– К нему поехали.

– Злобин?

– Да. Правда, мое мнение о нем вам известно. Он слишком…

– Успокойся, после выполнения работы он умрет.

– Что? – Родионов удивленно посмотрел на стоящего перед дверью мальчишку.

– Мужик какой-то, – ответил тот. – Навороченный джип. За рулем баба была. Он спросил Софью Дмитриевну, бывшую училку по английскому, и показал твою машину. Она и сказала: это машина Сергея Родионова, он в МУРе работает, капитан. Тот сел в тачку и уехал.

– Е-мое! – прошептал Сергей. – Вот это новость. Значит, меня вели. Но это исключает версию о каком-то оборотне. Тот вычислил бы меня по номеру машины. Получается, Семена Михина запросто могут убрать. Спасибо тебе, Пашка, из тебя отличный сыщик вырастет.

– Ты меня обещал научить драться, – не дал ему закрыть дверь мальчишка.

– Обязательно научу, – пообещал Родионов.

Закрыв дверь, он схватил сотовый, но тут же, передумав, сунул его в карман рубашки. Потом выскочил из квартиры.

Гальяново

– Это мент, – сообщил вошедший в комнату худощавый мужчина, – капитан МУРа. Бабуля одна сказала. Те, кто на лавочке сидит, – верные информаторы! – Он рассмеялся.

– Я так и думал, – кивнул Петров. – Михиных придется убрать.

– Всех или только Семена? – спросил Роман.

– Я сказал – Михиных.

– Ночью сделаю, – усмехнулся худощавый.

– Немедленно, – буркнул Петров.

– Но сейчас обед, людей…

– Да плевал я на людей! – заорал Петров. – К ним сейчас может милиция приехать. И Семен скажет, что я не раз бывал у араба. А может и про того мента сказать, которого я видел там. Как хочешь, но ты должен хотя бы Семена сделать сейчас.

– Я убью Семена. – Роман достал из кармана пистолет.

– Я ему за это плачу, – процедил отец.

– Но как же днем? – попытался возразить худощавый. – И там сейчас…

Ему в живот ткнулся ствол.

– Стой, папа, – вмешалась Алла, – это не поможет, он испугался и ничего сделать не сможет.

– Я убью их всех, – быстро проговорил худощавый. – Сейчас пойду и…

Глухо хлопнул выстрел.

– Он решил сбежать, – усмехнулся Петров. – Так, соберите вещи и деньги. На время уедем. Но Семена желательно убрать…

– Петр Александрович, – в комнату заглянул Таскин, – тут к вам гость пожаловал.

– Что за гость? – Петров вскинул руку с пистолетом.

Роман и Алла направили пистолеты на дверь.

– Да это я, – раздался насмешливый мужской голос. – Коркин.

– Кора, – облегченно выдохнул Роман. – Помнишь, я тебе говорил о Толике Коре? Он работает…

– Все нормально! – В комнату вошел рослый молодой мужчина. – С Михиным разобрались. Он глотнул по пьяному делу крысиного яда. В общем, я приехал сказать, что все в порядке. А это кто? – Он увидел тело худощавого.

– Да мой человек, – недовольно ответил Петров. – Я послал его за тем мужиком, и он узнал, что это мент.

– Все нормально, – усмехнулся Коркин. – Я и приехал, чтобы вам об этом сказать. Ну, с трупом, надеюсь, разобраться сумеете?

– Конечно, – ответил Роман. – Может, выпьешь? – Он достал из бара бутылку коньяка.

– Вечером заскочу, – пообещал тот. – Оставлю у вас помидоры? У матери на даче парник, и она дары природы уже вовсю собирает. А вечером заберу часиков в пять, ну, может, в шесть.

– Конечно, – кивнул Петр Александрович. – Помидоры отнесут в…

– Не надо их никуда относить, – улыбнулся Кора. – Они уложены в корзинку с какой-то травой, чтобы не испортились. Пусть постоят здесь, я сейчас принесу.

– Возьми и принеси, – кивнул Таскину Петров.

– Я сам, – возразил Кора. – И еще кое-что оставлю. Устроим вечеринку по большому счету. – Он вышел.

– А ничего мужичок, – усмехнулась Алла.

– У тебя одно на уме, – проворчал отец.

– Не боись, папочка, в подоле не принесу.

– Вот это уберите в холодильник, – сказал вернувшийся Коркин, – а корзина пусть постоит на кухне. Салат потом приготовим. А сейчас извините. В общем, я к пяти, а может, и раньше приеду. До встречи. – Коркин вышел.

– Такой муж мне подойдет, папуля? – улыбнулась Алла.

– Он плотно повязан, – сказал отец. – Жить и бояться, что милиция возьмет? Такой муж на хрен не нужен!

– Где Семен? – ворвался в дом Родионов.

– Тьфу ты! – Наталья испуганно вздрогнула. – Снова ты. Чего надо? Спит он. Напились как свиньи…

– Он жив? – перебил ее Сергей.

– Надеюсь, не умрет. Хотя…

– Никого чужих не пускайте. Да и знакомых тоже. Наташа, вы не будете против, если я у вас посижу?

Неожиданно вдалеке раздался мощный взрыв. В кухне вылетели оконные стекла.

– Господи! – ахнула Наташа, бросаясь в комнату, где играл сын. – Сережа, ты…

– Где это? – спросил Родионов.

– У Петровых, – посмотрела она в окно. – Горит-то как!

– Значит, защита вам не нужна, – пробормотал он. – Но завтра я приеду. Попросите Семена не пить.

– Он и с тобой не будет.

Родионов сел в машину. К объятому пламенем дому бежали люди.

– Да стойте вы, оглашенные! – попробовал остановить их бородатый мужчина. – Там же газовых баллонов полно и кислород для сварки! Рванет – мало не покажется.

Услышав его, Родионов обогнал бегущих, поставил машину на дороге, выскочил и выстрелил из пистолета вверх.

– Все назад! – закричал он. – Пристрелю любого, кто двинется!

– Кто это? – громко спросил кто-то.

– Ой, спасибо тебе, мил-человек, – подошел к нему бородач. – Вы куда, дурни, лезете? Рванет ведь!

И вновь ахнул мощный взрыв. Взрывная волна выбила стекла из домов, повалила заборы. Мелкие осколки застучали по крыше «десятки» Родионова. Люди ошалело смотрели на развороченный взрывом особняк.

– Господи! – ахнула какая-то женщина. – Ведь если бы не остановил нас этот бандюга с пистолетом, побило бы нас там.

– Да не бандит я, – сказал Родионов, – а капитан милиции. – Он показал толпе удостоверение.

– Спасибо тебе, сынок, – поклонилась ему пожилая женщина.

– Молодец, мент, – сказал мужик с наколками на руках. – А ведь в натуре убило бы всех. Вот это хреновина! Называется, я отсидел шестеру и вернулся к мамане. Спасибо, ментяра.

– Кто-то решил – зачем Михина убивать, когда можно Петровых, и все, никто ничего не скажет, – пробормотал Родионов.

К толпе на мотоцикле подъехал плотный старший лейтенант.

– Это участковый наш, – сообщил Родионову бородач.

– Какой он мужик? – спросил Сергей.

– Ежели честно, не очень. Тут зимой какие-то мусульмане жили. Видишь, дворец стоит за высоким забором. Так он там пасся, как бык на лужайке.

«Опачки! – мысленно отметил Родионов. – А говорил, что не знал никого из тех, кто там жил, в отпуске был».

– Но он же вроде как уезжал?

– Да вроде как да, – усмехнулся бородач. – Только недалече. Вместо него Степка был, брат его двоюродный. Тоже с теми чурками здоровкался постоянно. А ты взаправду милиционер?

– Взаправду, – рассмеялся Родионов.

– Здравствуйте, – подошел к нему старший лейтенант. – Участковый Дубинин. Ваши документы и разрешение на право ношения оружия. Вы стреляли. Понимаю, что этим спасли людей, но хотелось бы иметь подтверждение.

– Держи! – Родионов сунул ему под нос раскрытое удостоверение. – Устраивает?

– Извините, товарищ капитан! – Участковый отступил.

– Вы забыли представиться, старший лейтенант, – сказал Родионов.

– Так его, – одобрительно проговорила пожилая женщина, – а то совсем обнаглел.

– Старший лейтенант Апрасин. – Участковый предъявил удостоверение.

– Что это вас народ не жалует? – спросил Родионов. – Участковый – самая близкая и надежная власть в поселке.

– Послушайте, капитан, – понизил голос участковый, – вы не знаете, что такое поселок. Здесь народ совершенно другой. Зависть к хозяевам коттеджей, зависть на грани ненависти. Мужики пьют, пожилые бабки гонят самогон и…

– Хватит, Апрасин, – перебил Родионов. – Какого черта вы полезли в участковые с таким отношением к людям? На пушечный выстрел вас нельзя подпускать к такой работе. И я позабочусь, чтобы об этом узнали соответствующие службы.

Сергей специально сказал это. Если участковый имеет покровителя, то скорее всего он и есть оборотень, которого сейчас пытается найти ФСБ.

– Не получается у меня здесь служба, – выдохнул участковый. – Я надеялся, что меня в районный центр направят. А попал сюда. Я один на три поселка. Здесь сейчас еще дач понастроили, вот и ходишь как между молотом и наковальней. Поселковые терпеть не могут этих дачников, завидуют, ругают их. Может, и правильно. Местные живут в старых домах без удобств. Сейчас хоть газ провели…

– Что ты можешь сказать о живших здесь зимой арабах? – Родионов решил взять быка за рога.

– Да чего говорить?.. Был я у них раз пять. Они просили почаще бывать, чтоб шпана местная не беспокоила. С документами на дом у них все в порядке, визы у всех были. Они угощали меня фруктами, вином, но спуску я им не давал. Правда, потом чуть под статью не попал. Оказывается, этого аз-Захави искали наши из ФСБ, и Интерпол вроде как ищет. А он по-русски говорил хорошо. Да почти все по-русски говорили. Прислуга была у них наша, русская. И профессор довольно часто у них появлялся. Юдин Валерий Леонидович. Его потом в Красноярске мертвым нашли. ФСБ меня потягала, даже под статью хотели подвести. У Петровых я тоже часто бывал. Этот Петр Александрович – руководитель местной администрации. И что у них там случилось? – Он посмотрел в сторону развалин.

Родионов внимательно всматривался в лицо участкового, пытаясь понять, боится он или нет. Но Апрасин говорил спокойно.

– А у Петрова был кто-то из милиции или, может, таможни? – спросил Родионов и увидел, что глаза старшего лейтенанта беспокойно забегали. «Темнишь что-то ты, старлей», – подумал он.

– Старлей! – позвал кто-то из пожарных. – Иди сюда, акт составлять надо. Здесь, кстати, труп непонятный.

– Что значит непонятный? – Родионов пошел к развалинам.

– А ты кто есть-то? – спросил пожарный.

– МУР. – Родионов показал ему удостоверение.

– Быстро же ты, капитан, – удивился пожарный.

– Понятно, – недовольно проговорил Батин. – Значит, еще один конец отрубил. Ну, змей, доберусь я до тебя!

– Что делать, Иван Александрович? – спросил подполковник.

– Пусть милиция им занимается, а нам докладывает. Нельзя его спугнуть. Почувствует наш интерес и исчезнет. Почему этот частный сыщик ничего не сообщил нам или хотя бы своему другу Соколову? Он сумел на них выйти. Если бы сообщил нам, все было бы по-другому. За участковым надо установить наблюдение, это единственная ниточка к оборотню. И нельзя упустить момент общения участкового с кем бы то ни было. Круг его знакомых проверяется?

– Так точно. А что делать с этим горе-сыщиком?

– Горе не горе, а нос он нам утер, – усмехнулся Батин. – Придется поговорить с ним, пусть работает под нашим наблюдением, как Соколов.

– Жаль, народ не добежал, – усмехнулся Коркин, – а то трупов было бы гораздо больше. Остановил их кто-то.

– Тебя точно никто не заметил? – спросила Антонина.

– Конечно, точно, я через рощу ехал. И машину ставил там.

– А Петровы не удивились, что ты без машины?

– Они не выходили.

– Ладно. А Михин действительно не опасен? Ведь он все-таки чем-то заинтересовал Родионова.

– Видно, Михину бабки сказали, что о нем спрашивали, вот он и рванул туда. А так все сделали чисто. Петровы могли нас сдать, их валить сразу надо было.

– Тогда не было Романа и Аллы. А если убирать отца, они бы наверняка все рассказали милиции. Да и не хотели их убирать, но тут этот мент появился, он не оставил нам выбора. И еще участковый. Он знает слишком много. Надо бы побеспокоиться и о нем.

– Эй, красавица, – хмыкнул Коркин, – с ментами я не работаю. Помнишь уговор?

– Какая разница: мент или помощник депутата? – усмехнулась Антонина. – Нужно будет – уберешь и его. И это, конечно, придется сделать, я постараюсь убедить в этом Мюллера.

– Да участковый ничего не знает.

– А ведь ему известно, что ты был у Петровых, – заметила Антонина, и Коркин нахмурился. – И что ты скажешь на это?

– Верно, – недовольно буркнул он, – ты права. Ладно, придется заняться мусорком. Но сам я делать это не стану, есть у меня орелики.

– Не торопись, я сначала поговорю с Мюллером, решения принимает он.

– Ни хрена себе, – выдавил пораженный Родионов. – ФСБ? Вот это номер, чтоб я помер!

– Зачем же умирать? – усмехнулся худощавый мужчина. – Родине нужны живые солдаты. Значит, вы, капитан, согласны?

– Разумеется. Конечно, как-то неожиданно это. Но я сделаю все, что надо.

– В общем, так, Родионов, об этом никто не должен знать. Чуть что, – звони. Номер телефона тебе дадут. Его надо запомнить. Никаких самостоятельных решений. Если ситуация потребует немедленных действий, то сразу после завершения позвонишь по этому номеру. – Лысый мужчина положил на стол карточку. – Запомни и уничтожь. Будешь спрашивать Павла Павловича. Все понятно?

– Да не дурак я, все ясно. Но Димка Соколов…

– Он ничего не должен был говорить тебе, – сказал лысый.

– Погоди, – удивился Сергей, – он что, тоже на вас работает?

– Надеюсь, ты все понял, – хмыкнул лысый. – Номер телефона…

– Уже запомнил. Спросить Павла Павловича. А как представиться? – спросил Сергей.

– По фамилии, – ответил лысый.

– Все нормально, – сказала по телефону Антонина. – Они все мертвы. Правда, там труп…

– Я знаю, – послышалось в ответ. – Но это нас не касается. Все получилось замечательно, молодец.

– А как быть с Апрасиным?

– Убрать, но позже, сейчас небезопасно. Его связи проверяют, но выхода на нас им не найти. Так что пока его можно не трогать. Если узнаю, что им интересуется ФСБ, будем убирать. Спасибо тебе, Миледи, работаешь ты прекрасно.

– Кое-чему меня научили, – рассмеялась Антонина. – Но если бы платили побольше, я бы…

– С Савиновым результат будет без следов?

– Я в этом уверена. Злобин сделает все, как надо, он это умеет. Пожалуй, это единственное, что он делает очень хорошо.

– Слава Богу, не он один. Но с ним тоже надо кончать, его видели Антоновы.

Красноярск

– Мне нужен труп, – зло заявил Савинов, – а не слова, что он скорее всего мертв. Так что, Сынок, ты не оправдал моих надежд.

– Да нигде нет этого китаезы. Мы уже везде шарили. И племяш его пропал, уехал один, значит, Ден – труп. Племянник бы его не оставил.

– Вот что я тебе скажу, Сынок, деньжата, которые я тебе дал, вернешь. Ясно?

– Погоди, – возмутился Сынок, – но ведь мы сколько времени потратили и бензин жгли. Мы и в этот Чадобец катались, а до него…

– Завтра не отдашь – включу счетчик, – предупредил Савинов.

– Да ты чё! – заорал Сынок. – Я для тебя…

– Значит, ищи подтверждение, что китаеза жмур! Отвали отсюда и запомни, что я сказал. Хозяева – люди серьезные и завалят не задумываясь. Пшел отсель! – Прозвенел дверной звонок. – Глянь кто и открой, – распорядился Савинов.

Сынок выругался и, стиснув челюсти, вышел из комнаты. Савинов усмехнулся:

– Сделаешь все, как я захочу, Сынок. – Он услышал шум. – Ну кто там?! – громко спросил Савинов, вскинул голову и расширил глаза. – Какого хрена надо?..

Пуля из пистолета с глушителем влетела ему в открытый рот. Злобин прошел в комнату, бросил пистолет и, не снимая перчаток, начал обыск. Но неожиданно вздрогнул. Попытался повернуться и упал. Под левой лопаткой из его спины торчала рукоятка ножа. Хлопнула входная дверь.

Чадобец

– Привет. – В дом вошел Ярослав.

– Здорово, – кивнул чистивший карабин Артем.

– Здравствуйте! – Из кухни вышла Маша.

Поздоровались и Настя с Лидией Павловной.

– Где Вика? – спросил Ярослав.

– На охоту пошла, – ответил Артем, – уток пострелять. Не думаю, что принесет что-то, но что напугает и птицу, и охотников – точно! – засмеялся он.

– Одна ушла? – удивился Ярослав.

– С Аленой. А ты?

– Да тут кое-кто приехал, – кивнул на дверь Ярослав. – Заходи!

В открытую дверь вошел молодой китаец.

– Кто это? – поинтересовался Артем.

– Здравствуйте, – проговорил китаец. – Меня зовут Нун Дзи. Я привез вам письмо от дяди Дена. – Вздохнув, он вытащил сложенный вдвое конверт и протянул Артему.

– Ни хрена себе! – покачал головой коренастый мужчина в болотных сапогах. – Во мочит баба!

Стоя на пригорке, Виктория быстро стреляла из мелкокалиберного карабина.

– Блин! – буркнул небритый мужик. – Что ни пульнет, то утка. Во, блин, воительница, едрена вошь!

– Господи! – изумилась Алена. – Да сколько же ты настреляла! – Она посмотрела на воду озерка. – Я думала, ты ни в одну не попадешь.

– Я мастер спорта по пулевой стрельбе, – усмехнулась Вика. – К тому же выросла в Вологодской области, а папа лесником был, научил стрелять.

– Ох, мужики рот раззявят! – рассмеялась Алена.

– Не завидую я твоему мужику, – проворчал невысокий старик с двустволкой. – Как тут налево пойдешь, ежели баба так стреляет?.. Никто не рискнет! А кто налево не ходит, тот не мужик, – посмеиваясь, добавил он.

– Поэтому я не замужем, – отозвалась Вика. – Двух убила, но, говорят, Бог троицу любит. Не поможете собрать дичь? – обратилась она к подошедшим мужикам.

– Запросто подмогнем, – кивнул бородач, подтянул болотные сапоги и пошел в воду.

– Ты глянь, – прошептал старик, – двух уже убила. Вот те и баба!

– А что, – взвесив на ладони набитый мешочек, усмехнулся бородатый мужчина, – неплохо, очень даже неплохо. Значит, на Соболином ручье имеется золотишко. Вот не думал! Вроде проверили – не было. А ты, Тимоха, точно там намыл? – строго спросил он невысокого бородача.

– А чё мне брехать-то, Кабан, – ответил тот, – обманывать тебя желания не имею. Я на лоток мыл трое суток, попробовать решил. Думаю, авось стрельнет. И вишь, – кивнул он на мешочек, – стрельнуло.

– Глянь-ка, Дарья, – Кабан позвал жену, – Тимоха меня крепко удивил. Говорит, на Соболином ручье намыл на лоток. Веришь? – Он протянул мешочек супруге.

– А чего ему брехать-то? Ты снова, Данила, за золото берешься… – Женщина тяжело вздохнула.

– Я не берусь, Дарьюшка, – усмехнулся Данила. – А это Тимоха принес… Сколько ты хочешь?

– Как положено, – ответил Тимофей.

– Мать моя женщина! – удивленно пробормотал Артем. – Это кто же вам столько птицы подарил?

– Виктория настреляла, – засмеялась Алена. – Что ни выстрел – утка сбита. Мужики просто обалдели.

– Ты серьезно али шутку шутишь? – недоверчиво посмотрел на жену Артем.

– Спроси дядьку Петра и Сашку Авдотьева с Михаилом. А это кто? – увидев китайца, удивилась Алена.

– Племянник Дена, письмо привез. Ден умер. Он, оказывается, в триаде был, поэтому и менял местожительство. А сейчас, получается, сам на смерть пошел, чтобы нас не тронули. В триаде есть обычай, – Артем протянул письмо Вике, – если человек, который приговорен, сам своим палачам отдается, его родственников не трогают. А мы, выходит, Дену родня. Читай, там все написано. Значит, Женька жив. Но триада за ним охотится.

Вика, не слушая, читала письмо Дена.

– Она в самом деле настреляла сама? – тихо спросил Алену Ярослав.

– Конечно, – улыбнулась та.

– Соколиный Глаз в юбке, – хмыкнул Ярослав.

– Она мастер спорта по пулевой стрельбе.

– Значит, Антонов действительно жив! – Вика сложила письмо.

– Получается, так, – кивнул Артем.

– Господи! – со слезами прошептала Лидия Павловна. – Неужели это правда?

– Но тогда где он? – спросил Ярослав. – И как получилось, что мы не поняли, кого хороним? Слышал я про двойников, но тут какая-то мистика. И шрам от аппендицита, и зуб сломанный…

– Только от гвоздя шрама нет, – произнесла Маша.

– А где Настя? – спросила Вика.

– Да ей чуть плохо не стало, – ответил Ярослав, – в своей комнате слезы льет. А я вот никак не поверю, что Женька живой. Не могли мы не заметить…

– А шрам? – перебила его Маша.

– Точно, не было шрама. Так ведь тогда, выходит, за Женькой мафия охотилась. Но где он сейчас?

– Ты что-нибудь полегче спроси, – пробормотал Артем. – Я сам как будто головой ударился, ни хрена не понимаю.

– А здесь и понимать особенно нечего, – сказала Вика. – То, что вы не поверили Дену и не вспомнили о шраме, спасло Антонову жизнь. А значит, есть шанс вернуть его живым к матери и деду с бабушкой. И конечно, к вам. Известно, что Евгений изобрел новый наркотик, и за ним начали охотиться и русские, и иностранцы. К сожалению, об этом не знали ни милиция, ни другие компетентные органы, у «охотников» было хорошее прикрытие. Наверняка вы все слышали об оборотнях. Есть еще гады, способные на все ради денег.

– Опачки! – усмехнулся Ярослав. – Надеюсь, ты не будешь говорить, что просто…

– Привет! – В комнату вошел Марковский. – Убил двух уток, – похвастался он и увидел Викины трофеи. – А это откуда? – изумился он.

– Она принесла. – Ярослав кивнул на Вику. – Кстати, новость последнего часа. – Он показал глазами на лежащее на столе письмо Дена. – Его племянник выполнил последнюю волю дяди, – кивнул он на Дзи. – Судя по всему, Женька жив. Ты пропустил рассказ нашей гостьи. Оказывается, Женька изобрел новый наркотик, чем привлек внимание наркодельцов не только наших, но и зарубежных. Даже триада, членом которой, оказывается, некогда был Ден, охотилась за ним. И кто-то утер нос всем, Женьку похитили, оставив труп двойника, на который клюнули все, кроме Дена. Он пишет: «Я сразу понял, что это не Женя. На его локтях не было уплотнений, которые образуются после регулярных упражнений „ящерица“. И кое-что другое. Но я понял, что сотрудник милиции, которому я все рассказал, не хотел, чтобы об этом узнали. Он так и сказал». Ясно? – Ярослав оглядел присутствующих. – Обалдеть можно, мы Женьку похоронили, а он живой. Где же он, гений хренов?

Саудовская Аравия

– Когда работа? – спросил Брук.

– Не терпится увидеть чудо? – усмехнулся Азиз. – Успеешь. Отдохните с дороги, а завтра с утра начнете. Но предупреждаю, записей не вести и подчиняться всем требованиям охраны. В противном случае вам отрубят головы.

– Я ожидал больше доверия, Азиз, – покачал головой Брук. – Мы же деловые партнеры и…

– Партнеры? – насмешливо перебил Азиз. – И в чем же наше партнерство? В том, что ты работал на меня, а потом переметнулся к Хасану? Или…

– Ты тогда прекратил дела и стал финансировать чеченских ваххабитов. А я…

– Хватит, – остановил его Азиз, – сейчас я пригласил тебя только как специалиста по наркотикам. Я хочу знать, можно ли увеличить производство продукта. Свои требования я изложил. Малейшая попытка что-то выяснить, и вы трупы.

– Извините, уважаемый, – сказал кудрявый смуглый мужчина, – но как мы тогда будем работать? Если ничего не знать о продукте…

– Вы будете о нем знать, но любая попытка что-нибудь утаить карается смертью. Надеюсь, мне не придется повторять.

Женя неуверенно ткнул кулаком в манекен. Потом ударил посмелее. Вздохнул и резко толкнул манекен пяткой. И сразу с разворотом ударил другой ногой. Услышал шаги. Повернулся и увидел молодого китайца. Тот низко поклонился.

– Не надо, – с трудом подбирая слова, по-китайски сказал Женя. – Я просто…

Китаец что-то возбужденно проговорил. Женя разобрал слово «друг».

– Если можно, помедленнее, – попросил Женя. – С китайским я еще на вы, – по-арабски добавил он. – Как бы это попонятнее сказать? – по-русски пробормотал он.

– Ты русский? – удивленно, почти без акцента спросил китаец.

– Да. Подождите, вы говорите по-русски?

– Я учился в России, в медицинском институте.

– Меня зовут Женя. – Антонов протянул руку. – А как твое имя?

– Ван Цунь. Спасибо, русский друг, ты единственный, кто не побоялся остановить этого арабского кабана. Спасибо.

– Как ты оказался здесь? Если не хочешь, не говори.

– Мою сестру и маму, они жили в Гонконге, продали Азизу. Мама лечила своего брата и задолжала много денег. Чтобы рассчитаться, она пошла с Уань, моей сестрой, к старейшине триады, чтобы тот продал их, иначе убили бы меня и двух маленьких сестер. Когда я узнал об этом, приехал сюда искать маму и сестру. Мама умерла почти сразу, а вот Уань жива. Она служанка для гостей. Уань говорит по-русски, по-английски и немецкий знает. Азиз очень дорожит ею.

– А ты сам к нему пришел?

– Да. Я пытался освободить сестру, и меня поймали. Я мог бы убежать, но Азиз предупредил, что, если я убегу, он сразу отдаст Уань в проститутки. А это страшнее смерти. Я работаю на расфасовке кофе и стараюсь поддерживать боевые навыки. Я был чемпионом по тайскому боксу, а в России занимался боевым самбо. Вот и заметили меня в триаде. К тому же я говорю по-русски. А сейчас триада постепенно усиливает свое влияние на Дальний Восток России и Сибирь. Россия очень богатая страна, и триада хочет пользоваться российскими богатствами. Но не получилось из меня дзю-цую. Это воины-телохранители. Из-за сестры и мамы я убил одного члена триады и бежал. И здесь уже почти год. Я мог убежать, – заявил Ван. – Здесь есть подземные ходы. Об одном мало кто знает. Кореец, который давно живет здесь, рассказал мне о нем. Он умер недавно, очень старый человек был. Но здесь Уань, я не могу оставить сестру. Я решил, что, если не получится бежать вместе, убью ее и себя. Я не оставлю ее здесь. Ее могут сделать девушкой для развлечений, проституткой. Я не допущу этого. Спасибо тебе, русский друг, я никому не мог рассказать, и это разъедало меня изнутри. Спасибо! – Он поклонился.

– Не надо благодарности, – смутился Женя. – Просто я увидел, как избивают человека, и…

– Извини, – остановил его Ван, – нас могут увидеть. Ты говорил, что знаешь китайский. Откуда?

– Я учил некоторые языки просто ради интереса. И у меня был учитель китаец. Ден. Старый, но очень сильный и ловкий. Благодаря ему я сейчас жив. Раньше я не выдержал бы всего, что случились со мной. Из-за чего я здесь, я сказать тебе не могу, если ты узнаешь мою историю, тебя убьют. Знаешь, – услышав, что кто-то подходит к спортзалу, быстро проговорил он, – я постараюсь увидеть Уань и скажу, что ты здесь. Уходи.

– Спасибо, русский друг, – кивнул Ван и исчез.

Женя удивленно осмотрелся.

– Как в кино про ниндзя, – прошептал он, – был и нет.

В спортзал вошли двое лысых арабов. По темно-красным шароварам и узким искривленным ножам на поясах Женя понял, что эти двое из личной охраны Азиза. Увидев Женю, охранники прошли по залу и молча удалились.

– Где русский? – спросил Азиз женщину в светлом костюме.

– В спортивном зале. Я послала туда двух охранников.

– Молодец, Хадича, – улыбнулся он. – Пусть ему не мешают, но и не спускают с него глаз. Предупреди Хамада, что за русского он отвечает головой.

– И что делать будем? – тихо спросил Брука кудрявый смуглый мужчина.

– Успокойся, Джованни, головы мы не потеряем. Но придется запомнить все детали.

– Это мы сможем.

– А мне кажется, что Азиз не выпустит нас отсюда, – нервно проговорил невысокий рыжеволосый мужчина в очках. – Он просто убьет нас, когда мы все сделаем. Ведь он прекрасно понимает, что мы можем многое запомнить.

– Спокойно, Ричард, – усмехнулся Брук, – все будет нормально. Мы получим деньги за работу и узнаем, как приготавливается этот препарат ФСРБ. Название впечатляет. Руби будет поблизости с наемниками Карла. – В случае опасности он сразу придет на помощь.

– И ты думаешь, он сможет это сделать? – Ричард покачал головой. – Ты видел, что территория вокруг владений просматривается и охраняется. Карл просто не сможет нам помочь.

– Я повторяю, – резко проговорил Брук, – все будет хорошо, и мы уедем отсюда!

– Ошибаешься, немец, – пробормотал сидящий у экрана чернокожий охранник. – Вы сдохнете, как бешеные собаки. Вас убили бы в любом случае, но сейчас вы сами приговорили себя к мучительной смерти.

– Послушайте, Азиз, – по-арабски обратился к нему Женя, – я слышал о дамах для услужения высоким гостям. Мне можно посмотреть на них?

– Откуда ты узнал об этом?

– Двое охранников под окнами говорили. – Женя покраснел.

– Когда?

– Вчера.

– Понятно. Значит, говорили, и тебе захотелось посмотреть на моих красавиц. Хорошо, все твои желания будут исполняться. Ты увидишь, как работают красавицы. А если вдруг ты пожелаешь женщину…

– Нет, – возразил Женя.

– Я понимаю девушек, которые берегут себя для мужа, – рассмеялся Азиз, – но целомудрия у юноши нет. Если вдруг такое желание появится, выберешь девушку сам. Завтра утром к тебе в лабораторию придут несколько человек…

– Азиз, вы требуете увеличения выхода продукта, а сами постоянно мне мешаете. Поймите же наконец – рецепт я не выдам, а узнать никто ничего не сможет. И вместо того чтобы работать дальше, я не могу сосредоточиться, мне мешают. До сих пор вы хорошо относились ко мне, но уверяю вас: если меня хоть раз посмеют обидеть, я прекращу работу.

– Все? – насмешливо улыбаясь, спросил Азиз. Женя кивнул. – Теперь выслушай меня, Евгений. Ни к кому из иностранцев, которые работают на меня, не относились так, как к тебе. Обещаю – впредь будет так же. Но хочу напомнить, мой юный талантливый друг, в случае попытки уклониться от работы или бежать, кто-нибудь из твоих друзей или родных будет убит. Я могу это сделать.

– Об этом мы уже говорили, – напомнил Женя. – А как будет с завтрашним посещением?

– Теперь я попрошу тебя – разреши этим людям присутствовать при твоей работе. Это в последний раз, даю слово. Я пригласил этих людей и не могу им отказать…

– Хорошо, – нехотя согласился Женя. – Но вы сказали, что это в последний раз.

– Даю слово.

– В последний раз я выдержу.

– А ты действительно изменился. Не знаю, к лучшему ли это. – Азиз вышел из комнаты. Женя вздохнул.

– Я сумел обмануть, – прошептал он, – и настоять на своем. Азиз не шутил, говоря о том, что он убьет моих родственников и друзей. Нельзя даже пытаться убежать. Интересно, кто был тот, кого похоронили вместо меня? – Он сел в кресло, поджав под себя ноги. – Бабушка сердилась, когда я так сидел. – Женя грустно улыбнулся воспоминанию.

– Это его владения, – рассматривая в бинокль обнесенную высоким забором территорию, негромко проговорил мужчина в песочного цвета камуфляже. – Подойти незамеченными невозможно. Азиз ведет себя так вызывающе, потому что позаботился о своей безопасности. Если начнется бой, через пятнадцать минут здесь будут вертолеты королевской гвардии, а воевать гвардия умеет. Кроме того, вполне возможен конфликт с «Аль-Каидой». Шансов на успех нет. Нужен большой отряд, а группа здесь сделать ничего не сможет. Все, уходим. Сейчас охранники будут объезжать границу владений.

– Вижу двоих в песочном камуфляже, – быстро сообщил невысокий араб перед камерами видеонаблюдения. – Они уходят. Оба с оружием. Все я их не вижу, они вышли из зоны наблюдения.

– Понятно, – кивнул Азиз. – Интересно, кто это был? Люди талибана? Нет, они никогда не наденут камуфляж. Махбук прислал наемников? Это возможно. Но тогда он просто выбросит деньги на ветер. Штурмовать мои владения может только безумец. Наемники работают, а не воюют, они не пойдут на верную гибель. Сообщить полиции? – Он посмотрел на свое отражение в зеркале. – Нет. Это значит привлечь их внимание, а учитывая еще не угасший интерес ко мне Интерпола, сейчас это не нужно. Странно, что Интерпол не прекращает дела. Я уже несколько раз беседовал с агентами и предоставил доказательства моей непричастности к финансированию войны в Чечне. Ведь сейчас внимание ко мне чрезвычайно опасно. В России, надеюсь, все спокойно и никто не сомневается в гибели Антонова. Все концы я обрубил. По возвращении на родину убрали даже тех, кто был там со мной. Их семьям я помогаю. А вот с этим русским гением надо что-то делать. Может, убить кого-нибудь из его друзей? – задумчиво пробормотал он и снова, словно спрашивая совета, посмотрел в зеркало. – Нет, этот щенок уже начал перевоплощаться в хищника. Ладно, все идет так, как угодно Аллаху.

– Понятно, – сказал по телефону капитан ЦРУ. – Вы все выслали, коллега?

– Разумеется, – послышался ответ – Но хочу предупредить, что конкретного подтверждения нет. Надеюсь, вам вполне хватит полученной информации.

– Еще раз благодарю, коллега. – Капитан положил трубку и вышел из кабинета.

Москва

– Подожди, Вика, – покачал головой Осипов, – ты уверена в том, что говоришь?

– Абсолютно уверена. Прежде всего я говорила, что Трофимовы, а потом и Войнов вспомнили шрам от гвоздя на предплечье. У трупа такого не было. А сегодня Трофимовы получили письмо от Дена, который тренировал Антонова. Ден пишет, что убитый не Антонов. Он говорил об этом милиционеру, который присутствовал на опознании, капитану Ерину. Но тот грубо приказал Дену молчать. Через неделю Ерина убили. Его сбила машина. Но водителя той «Волги» не нашли. В общем, похоронен не Антонов.

– Во, блин, дела. И что делать?

– Вы меня спрашиваете, товарищ майор?

– Да, как обухом по голове. Ладно, ты там не задерживайся, а всех сибиряков давай в Москву. Хотя подожди, я Бате доложу, он решит, что делать. Я потом позвоню.

– Значит, не помнишь, кто был у Петровых? – спросил Родионов.

– Нет, – покачал головой Михин. – Приезжал один тип, видно, шишка какая-то, водитель свой у него был. И знаешь, может, просто показалось мне, но вроде его участковый наш, Апрасин, встречал. Чуть ли не пыль перед ним с бетона сметал. – Михин усмехнулся. – Как-то он к тому типу обращался… Как – не помню. Ты бы с ним поговорил.

– Да как? – зло фыркнул Сергей. – Он же тогда соучастником будет. Поэтому и молчит, гнида. Но поговорить можно. Придется с собой диктофон брать.

– А может, мне к нему подойти, мол, так и так, Ленька, менты меня тягали и все о тебе спрашивали. И про того, который к Петровым приезжал, а ты встречал его. Посмотрю, что он скажет…

– Даже не думай об этом, – остановил Михина Родионов. – Достаточно того, что Петровых взорвали. Ты вообще ничего никому не рассказывай, понял? И про то, о чем говорил со мной, тоже молчи. Хотя видели меня там. Но может, внимания не обратили.

– Да как не обратили? – засмеялся Михин. – Видели же, как ты меня к дому подвез, а потом мужиков и баб остановил. Наташка моя, правда, придумала, мол, тот, который меня привез, Серега, брат ее. Вроде поверили.

– Молодец твоя Наташа, – улыбнулся Сергей.

– Во, блин, ты и имя запомнил. Хотя ты же мент, тебе по работе положено память иметь. Значит, не надо мне ничего этому гаду…

– Вообще никому ничего, даже Наташе.

– Привет, капитан, – поздоровался мужчина по сотовому. – Олег говорил, что тебе можно звонить, если…

– А ты кто есть-то? – перебил его Соколов.

– Виталий Долов, Олега Доллара брат.

– Понял. И чего ты хочешь?

– Брат просил позвонить. Он сейчас на Петровке…

– Е-мое! Во что он влип?

– Не понял ты. Не на Петровке, тридцать восемь, а в баре недалеко от городской думы. Он сейчас там с каким-то Турком. Говорит, что тебе это важно знать.

– Ясно. Вы вот что, никуда не выходите. Понятно?

– Олег уже предупредил. Да, скажи ему, что Варя звонила, она завтра приезжает. Ее Зоя пригласила.

– Понял. – Соколов сел в машину.

– Да араб приезжал. – Отпив пива, черноусый детина взял крабовую палочку. – Меня с ним свел профессор. Юдин, его шлепнули в Красноярске. Я потом сразу укатил в деревушку под Воронежем. Понял: сука эта арабская хвосты обрезает. И угадал. Мне соседи говорили, раза три приходили какие-то. Так что главное – вовремя на дно уйти, – усмехнулся детина и налил в рюмку водки. Доллар поднял свою. – А ты тоже, можно сказать, чудом сорвался с ножа. Тут базарок прошел, что ты вроде как Асташина с Гродницким ментам сдал, ну и хотели тебя кончить. А потом выяснилось, что ты свою башку защищал. Так что все путем.

– А откуда узнали, что я свою башку спасал? – Доллар снова налил детине водки.

– Да у араба ментяра какой-то купленный имеется, он и цынканул. Лишний труп тоже на хрен не упал. Тем более в дальнейшем ты пригодиться можешь. – Олег увидел вошедшего в бар Соколова. «Нашел, – подумал он. – Значит, Виталька уже позвонил. Как же теперь про мента-покровителя выпытатъ?»

«Я где-то этого здоровяка видел, – сев за столик и заказав пива и рыбу, пытался вспомнить Соколов. – Где? Черт возьми, да это Турок! Он же в розыске уже почти год за убийство. И что делать? Вызывать своих и брать? Но тогда Доллар засветится. И что теперь делать?»

Олег пошел к выходу. Дмитрий расплатился и выскочил следом.

– Есть мент, – сообщил Олег, – но кто именно, Турок не знает. Он сам боится, что его убьют.

– Кто еще знает, что ты с Турком в бар пошел?

– Да никто. С ним я по Чечне знаком. Он там по контракту был. А тут встретились и разговорились. Он упомянул араба, поэтому я с ним и пошел…

– Он в розыске за убийство. – Соколов достал сотовый. – Надо его брать. Тебя точно никто не видел?

– Да точно! – Олег сел в машину.

– Варя приезжает, – вспомнил Соколов. И усмехнулся, увидев, что Олег сильно обрадовался.

– А ты ничего телочка! – Турок хлопнул по ягодицам официантку.

– Эй, – подошел к нему охранник, – ты не балуй, а то… – От удара в живот он согнулся.

– Свали, сука! – Ударив коленом в лицо, Турок отбросил охранника к стене. Второй, не приближаясь, звонил в милицию.

– Я тебя, козел! – взревел Турок, увидев это, и выхватил пистолет. Его ударил по шее вернувшийся в бар Соколов.

– Я все поняла, – сказала по телефону Антонина.

– Немедленно! Срочно! – закричал Мюллер.

– Хорошо. – Она отключила телефон и тут же набрала новый номер.

– Варя! – Зоя бросилась к вошедшей в квартиру молодой женщине. Они обнялись. – Я так рада тебя видеть. Значит, твоей маме стало легче?

– Да, помогли лекарства, которые ты прислала. Ну и денег я дала врачам. Поместили маму в питерскую клинику. Она на поправку пошла.

– Здравствуйте, Варвара Ивановна! – В прихожую вышел Виталий.

– Здравствуй, – улыбнулась она. – А где Олег?

– Он сейчас будет.

– Приехала? – в квартиру влетел Олег. Увидев Варю, остановился. – Здорово, – смущенно проговорил он. – Я это, ну, в общем…

Зоя ухватила Виталия за руку и увела в комнату.

– Слушай, Турок, – сказал дознаватель, – ты можешь существенно облегчить себе жизнь и снизить срок. Вспомни…

– Да иди ты, мент! – усмехнулся детина. – Давай меня в хату. Ваше счастье, что бухой я, иначе бы…

– Не блатуй, Турок! – В кабинет вошел подполковник милиции. – Ты убил грузинского вора в законе. Князя. Вор он был авторитетный и корону не покупал. Как говорят в ваших кругах, по жизни вором стал. Его короновали…

– Слышь, ментяра, – усмехнулся Турок, – ты мне тут не гони!..

– Для начала тебя сунут в камеру, где сидят грузины, – спокойно продолжил подполковник. – Разумеется, они узнают, кто ты такой. Может, ты забыл, но тебя до сих пор разыскивают грузины и люди Атамана. Князь был кентом Атамана по крытке во Владимире, и он поклялся, что найдет тебя и лично отрежет тебе руки. Устраивает тебя такой вариант?

– Кого ты пугаешь, мусор?! – заорал Турок.

– В пятую его, – сказал дознавателю подполковник.

– Эй, менты, – быстро заговорил Турок, – но ведь это, блин, незаконно. Вы меня спецом под пресс пихаете. Так дела не делаются.

– Да ты вроде протрезвел, – усмехнулся подполковник.

– Я трезвым стал, когда наручники нацепили. Нечего мне вам сказать, – вздохнул Турок. – Был у араба какой-то ментяра. Но я только издалека его видел. Да и не то чтоб видел. На тачке тот прикатил, на «мерине» новом. Араб сел в тачку, потом вылез. Номер не помню, да и не видел. Меня Юдин в эту хреновину втянул. По его заказу я и парня того сделал, студентика, который на Юдина подал заяву, что тот с него бабки берет. И в розыск попал из-за этого. А Князя уже потом шлепнул и снова засветился.

– Погоди, – спросил подполковник, – из-за какого студента ты в розыск попал?

– Из-за Снегирева. Да ты мне, ментяра…

– Не был ты в розыске, – сказал подполковник. – Этот Снегирев у нас в висяках. Значит, это ты его?.. Ловко тебя Юдин подставил.

– Твою мать! – заорал Турок. – Значит, купили суки!

– Слушай, Туркин, это скорее всего тот…

– Да если бы я что-то знал, – перебил Турок, – сдал бы я его. Мента не западло сдать. Но, сукой буду, говорю то, что знаю. Видел я только тачку, на которой тот прикатил. «Мерин» с водилой. Водилу и то описать не могу. Вечером они прикатили.

– Ладно, – кивнул подполковник. – В девятую его посади, – сказал он дознавателю.

– И что будем делать? – спросил Осипов. – Сомнений в том, что похоронили не Антонова, нет. Надо выкапывать…

– Тогда уйдет эта мразь, – перебил его генерал.

– Но что-то делать надо…

– Продолжать в том же духе. Только так мы сможем на него выйти. Я уже говорил с начальством, и меня поняли. Значит, обыграли нас по всем статьям.

– А если взять Апрасина?

– За Апрасиным установлено наблюдение.

– А если его уберут?

– Возьмем киллера, и он выведет нас на эту мразь. Да и не успеет киллер убрать Апрасина.

– Он вернулся домой, – сказал в переговорное устройство молодой мужчина, сидевший на берегу с удочкой. – Контактов ни с кем не имел, никуда не звонил. Телефон на прослушке, домашний тоже. Все… – Договорить ему не дал приглушенный взрыв. И почти сразу рвануло громче. – Твою мать! – Бросив удочку, рыбак стремительно побежал к горящему дому.

– Я вас разжалую! – закричал Батин. – Всех! И сам уеду в деревню пчел разводить. – Он схватил пачку сигарет. – Ну, сволочь, есть не буду, спать перестану, но до тебя доберусь и пристрелю! Сам тебя, паскудину, пристрелю! – Подчиненные молчали. – Да вы тут ни при чем! – Поняв их состояние, генерал махнул рукой. – Никто не ожидал, что дом Апрасина взорвут вместе с ним, женой и ребенком. Кто в дом входил?

– Трое за весь день, – ответил капитан. – Соседка, бабушка божий одуванчик, брала закрутку, почтальон принес посылку жене Апрасина от родных. Там были подарки для дочери, у нее день рождения позавчера был. Потом пришел газовщик местный. У них что-то с колонкой случилось. Ремонтировал около двадцати минут.

– Где произошел взрыв? – спросил генерал у худощавого майора.

– В ванной.

– Газовщика взять. Хотя он уже труп. Поговорите с его близкими и знакомыми, пусть вспомнят всех, кто имел с ним контакт за последние двое суток. – Шагнувший к нему подполковник щелкнул зажигалкой. – И вот еще что, – генерал затянулся, – никому, кроме членов группы, об этом деле ни полслова. Если что-то узнаю, буду расценивать это как предательство. Понятно?!

– В Красноярске убит Савинов, – сообщила по телефону Антонина.

– Ты забыла, где я служу? – рассмеялся Мюллер. – Молодец! С Апрасиным все сделали очень удачно. Надеюсь, газовщика…

– Разумеется.

– Тогда все. Черт возьми, я не думал, что это вдруг снова начнется. Конечно, можно было бы сделать проще и безболезненнее – убрать Соколова и его приятеля, решивших поиграть в частных детективов, но остались бы опасения, что кто-то нас сдаст. А сейчас опасаться почти некого. Еще год, и мы уедем. У тебя еще кто-то вызывает опасения?

– Понимаешь, в Чадобце появилась какая-то женщина. Называет себя работником Министерства образования. Она интересуется…

– Кто такая?

– Виктория Мирославская. Я проверяла, такая действительно в министерстве есть, но узнавать об Антонове ей никто не поручал. Меня настораживает эта самодеятельность. Она живет у Трофимовых, там же, где жил Антонов. И это мне тоже не нравится.

– Пусть узнает все, что хочет. Вмешиваться – значит, дать повод заняться этим делом милиции и подключить ФСБ. Эта Виктория все-таки из министерства, так что оставь ее в покое, трогать небезопасно.

– Хорошо, – согласилась она. – Но наблюдать за ней все равно будут.

– И что бы я без тебя делал? – засмеялся Мюллер.

– Я занят, – сказал по телефону Олег. – Ты уж извини, капитан, но сам понимаешь. Да, кстати, если выживу, то приглашу на свадьбу. И если будет сын, назову Димкой. Если, конечно, в тебе не разочаруюсь. – Он засмеялся.

– От Турка ничего полезного не узнали, – сообщил ему Соколов. – А тебе – удачи и любви.

– Слушай, ты отличный мужик! Завтра я приеду. Мне звонил один питерский, предложил встретиться и между делом упомянул об Антонове.

– Будь осторожен. Вполне может быть, что решили убрать всех, кто был причастен к этому делу.

– Да все нормально будет, я этого мужика знаю. Он не киллер, а кое-что делал для Гродницкого. Он бывший учитель химии. Видно, без бабок сидит, вот и решил подзаработать. Поговорю с ним и сообщу, зачем он меня звал.

– А откуда он твой адрес знает?

– Он номер моего сотового знает. Позвонил мне из Питера и просил встретить. И что-то про Антонова упомянул, может, чтобы просто заинтересовать.

– Я буду на вокзале на всякий случай.

Чадобец

– Знаешь, Артем, – сказала Алена, – не нравится мне этот Петр Семенович. Ходит и ходит. И все про Викторию спрашивает.

– Мне тоже он порядком надоел. Еще раз заявится – на хрен пошлю!

– Ну, так сразу тоже не по-людски, но и терпеть его вопросы я не хочу.

– Все! – Артем поцеловал жену. – Появится – пошлю подальше. Мягко пошлю, – засмеялся он.

– Кого ты послать собираешься? – входя на кухню, спросил Яков.

– Да Петра Семеновича, – ответил Артем. – Что-то зачастил он сюда.

– Положим, ходит он не так уж часто, – возразил Яков. – А интерес его – Вика. И он не для себя о ней спрашивает. Сразу идет к Кабановым. Видно, Данила очень ею интересуется.

– Кабан? – удивился Артем. – А ему-то на кой хрен?..

– Видно, его попросил кто-то, я и не сомневался в этом. В столице уже нескольких человек убрали, кто-то за собой заметает. К тому же Вика скорее всего не просто работник министерства. Да и не похожа она на учительницу. Лидия Павловна пыталась с ней поговорить, но не получился разговор двух учителей. Но про это молчок, а ты, Артем, будь готов к войне, все не так просто, как может показаться. Если вдруг вытечет, что Женька живой, нас уберут сразу же, да и Вику и Войнова тоже. Ярославу я об этом говорил, но он обрадовался, ему повоевать не терпится. А вот где сейчас Женя и что с ним, одному Богу известно, но с ним связи нет…

– Да хоть Господа не трогай, – недовольно буркнула Алена.

– Да кто его трогает, Господа твоего? – огрызнулся Артем. – Ты вот что, женушка, выбери время и потренируйся в стрельбе, может, пригодится. И вечером отсюда никуда. С детьми гуляй возле дома, и чтоб видели вас постоянно. Сейчас эти бандиты по самому слабому и больному бьют.

– А может, нам лучше уехать? – предложил Яков. – Все поспокойнее будет. И Вике тоже. А то…

– Значит, одних нас оставляете? – обиделась Алена. – Конечно, самим…

– Да он думает, как вам избежать опасности, – перебил ее муж. – Но ты пойми, Яшка, пока вместе мы, побоятся к нам прийти, запросто могут нарваться на пулю или топор.

– Понял. Я вызову парней, есть у меня надежные…

– Да ты что, с ума сошел? Появятся твои орелики, и поймут те суки, что мы побаиваемся чего-то. А чего, и медведю спящему понятно. Ни в коем разе. Мы и сами с усами. Воевать, надеюсь, ты не разучился? – спросил Артем.

– Да вроде нет, – усмехнулся Яков.

– Ну и я еще запросто пару-тройку положу. Ярослав в форме – и молод, и воевать любит и умеет. Вика стреляет, как читает. Мужики в поселке только и говорят об этом. Погоди, – Артем нахмурился, – а не из-за этого ли к ней такой интерес проявляют?

– А что, – помолчав, кивнул Яков, – скорее всего так и есть. Если уж мы от удивления рты поразевали, то, понятное дело, поселок совсем на уши встал. Зря, конечно, она так выступила.

– Подумаешь! – фыркнула Алена. – Ну, стреляет очень хорошо. Так она же объяснила, что мастер спорта по стрельбе. И что тут такого? Сейчас вон бабы и борются, и боксируют, и карате занимаются. Или эти, на лыжах с винтовками… Что же теперь?..

– Все-все, – усмехнулся Артем, – уговорила. Но сама знаешь, здесь только новость какую услышат, будут языками чесать полгода, пока что-то снова не случится. А в Красноярске, видать, кто-то очень интересуется, зачем училка Женькина к нам приехала. Да еще и стреляет, как снайпер. Мужики говорили – из десяти ни разу не промахнулась. Только со второй обоймы раз подранка сделала. Так что многих мужиков она осрамила. Я как представлю, что я там был бы и пару уток снял с полета, а баба какая-то из Москвы – восемнадцать мертвых и подранка. Как тебе такое, Яков?!

– Да мне это как-то все равно. Я из пистолета неплохо стреляю, а в тире бабы есть, которые по сто из ста возможных выбивают. В тире, – задумчиво повторил он. – Вот где я ее видел. Точно. Когда я получал лицензию на право ношения оружия, в ЦСКА ездил стрелять. А там одна женщина публику собрала. Из пистолета из любого положения пули в яблочко клала. Она это была. Вика. Помнишь, Артем, я тебе уже говорил, что где-то ее видел?

– Было такое, – кивнул Артем. – Значит, она и из пистолета лупит? Ну и учителя пошли! А куда она ходит? – посмотрел он на жену.

– Просто по тайге гуляет.

– Или говорит с кем-то по телефону, – пробормотал Яков.

– Да что вы на Вику набросились? – возмутилась Алена.

– Никто на нее не набросился, – сказал муж. – Получается, что мы вроде и вместе и в то же время доверия не вызываем. А ведь…

– Тихо вы, – остановила его Маша, – Виктория идет.

– Во, шпионка, – пробурчал Артем. – Ты смотри, Машка, про это никому…

– И так понятно, – засмеялась девушка.

– Вот и поговори о чем-то серьезном! Ну а ежели приспичит, орлы твои помогут, Яков?

– Помогут.

– А нам платить нечем.

– За спасибо помогут. Ну, еще по сто грамм своего фирменного самогона нальешь.

– Это всегда пожалуйста.

Во двор вошла Вика.

– Нагулялась? – улыбнулся Яков.

– Красота здесь какая! И воздух чистый-пречистый, даже голова поначалу кружилась. Я никогда не была в таких местах. Родилась, выросла, училась в Москве, а вот теперь работаю. – Вика вздохнула.

– А работаешь где? – спросил Артем.

– Учительница я. А потом меня взяли в министерство, заниматься особо одаренными детьми. Женя Антонов был, пожалуй, самым талантливым и в то же время самым ранимым и беззащитным.

– Ты посмотри его тетради. Он же и здесь что-то писал постоянно. Может, найдешь что-нибудь интересное, – хмыкнул Артем.

– Да ничего нового про них не узнали, – сказал по телефону Кабан. – А баба эта, в натуре, учителка. И еще спортсменка. Стреляет из мелкокалиберного карабина, как снайпер. Мастер спорта по пулевой стрельбе, значится. На кой ляд тебе все это надо-то?

– А тебе какая разница? – послышался в ответ злой мужской голос. – Я тебя прикрываю, так что делай то, о чем прошу.

– Да ладно тебе, просто так я спросил. Надо так надо. Мне без разницы. Правда, я сам…

– Больше ты ничего не узнаешь, а если они заподозрят, плохо. Хватит. Но если вдруг что-то узнаешь, сразу сообщи.

– Понял.

– Ну, тогда до встречи. Не забудь привезти золото.

Красноярск

– Где ты был? – ударив по окровавленному лицу привязанного к батарее Нуна, спросил китаец со шрамом на лице.

– Ездил к женщине, – выплюнув выбитый зуб со сгустком крови, ответил тот.

– Адрес и ее имя?

– Я уже говорил, что не скажу. Я не хочу, чтобы вы убили ее.

– Но тогда мы убьем тебя, – проговорил сидящий в кресле толстый китаец.

– Все когда-то умрут, – вздохнул Нун, – и обретут покой на небесах, если не будут гореть в огненных недрах земли. Но предатель попадает в жерло вулкана, и его душа выплескивает очередную порцию лавы. Я умру человеком, которого небесам не в чем упрекнуть. – Он закрыл глаза.

– Ты хороший воин, Нун, – сказал толстый, – но нам нужна правда. Ты был у русских друзей Дена?

– Я был у женщины, – не открывая глаз, ответил Нун.

– Скажи правду и умрешь без мучений, – подошел к нему китаец со шрамом.

– Жизнь долга и полна боли и страданий. – Открыв глаза, Нун неожиданно улыбнулся разбитыми губами. – А смерть приходит один раз, и без боли не почувствуешь ее объятий.

Китаец со шрамом посмотрел на толстяка. Тот кивнул. Нож вонзился в сердце Нуна.

– Ты веришь ему, Облако? – спросил у толстяка стоящий у двери китаец в очках.

– Верю. Он не врал. Боялся за женщину, что достойно воина. Поэтому я принес ему быструю гибель.

– Вчера русские снова провели операцию и задержали пятьдесят два человека из Китая. Среди них четверо наших, – сказал китаец в очках. – Двоим будет предъявлено обвинение в рэкете. Они брали деньги у имеющих российское гражданство китайцев. Двоих взяли за убийство милиционера на рынке. Я думаю, что Сибирь лучше не пытаться брать под свой контроль. По крайней мере Красноярский край.

– Да, здесь много леса, мы вполне успешно закупаем его и имеем большую прибыль. Так что не стоит нам пытаться все прибрать к рукам. Россия оправилась от шока перестройки. Сейчас даже истинно русские бандиты поменяли тактику.

– Мы только выполняем приказы, а решение принимает верхушка триады. Значит, Нун не был у русских.

– Да это бандитская разборка, – усмехнулся светловолосый молодой атлет. – И скорее всего убийц не будут искать.

– А что там с Чадобцом? – спросила Антонина.

– Да все как и было. Я сегодня звонил Кабану и дал отбой. Все и так понятно. Тем более ты говоришь, что списки проверила. Значит, все нормально.

– Послушай, я боюсь, что все мы делали зря. Мюллер не получает от Азиза ничего, кроме задания наблюдать за семьей Антоновых. То есть он допускает, что все может открыться.

– А может, Мюллер просто не желает делиться, ты об этом не думала?

– Думала и не раз. Но он говорит правду. Азиз, как видно, не получает нужного ему количества. Но тогда выходит, что мы работали зря.

– Ну почему же? В конце концов, мы нанесли существенный урон живой силе Мюллера. А самое главное – ему перестают доверять. Все поняли простое правило Мюллера: сделал человек дело – убери его. Ты думаешь, его гвардейцы простят гибель своих товарищей в Красноярске? Оттуда не вернулся никто. И те, кто убрал остальных, тоже остались там. Сейчас надо немного выждать. Как только к Мюллеру начнут поступать деньги от Азиза, надо убрать его и перевести деньги на наши счета, вот и все. Отдавать его ФСБ нельзя, ты это прекрасно понимаешь. Значит, придется…

– Но у него есть компрометирующие нас документы. Так что придется дождаться, когда соберется уезжать из России, и по дороге забрать у него документы и счета.

– А если он вычислит и поймет?

– Мы сделаем все, чтобы он был в безопасности.

Москва

– Знаете, Иван Александрович, – сказал генерал-лейтенант ФСБ, – на Западе есть сведения о появлении нового наркотика. Известно и его название. Если…

– ФСРБ? – перебил его Батин.

– Точно. А вы откуда знаете?

– Мы над этим работаем. Сведения о том, что Антонов жив, подтвердились, следовательно, изобретатель этого наркотика находится или у Азиза аз-Захави, или у триады. Она тоже проявляет к нему интерес, о чем свидетельствуют события прошлой зимы в Красноярске. Но я склонен думать…

– Генерал, я вызвал вас не за тем, чтобы выслушивать, о чем вы склонны думать, а узнать результат вашего неофициального расследования. И кстати, объясните мне, почему вы ведете расследование неофициально?

– Да потому что хочу увидеть морду того мерзавца, которого потом в прессе назовут оборотнем. Начни я официальное расследование, мы узнаем о нем, когда он исчезнет. В лучшем случае получим его труп. Он работает если не в нашей конторе, то где-то совсем рядом и знает все.

– Ты уверен в том, что он птица высокого полета?

– Да, черт возьми. Понимаете, Игорь Борисович, он действует неожиданно. Например, убийство участкового меня просто взбесило.

– Что тебе нужно для успеха?

– Невмешательство и полная секретность моего дела. Тогда мы выйдем на него и на тех, кто пользовался его помощью за рубежом. А это очень крупные и зубастые хищники.

– Ладно, работай. Если потребуются люди, обращайся к Потапову, он будет в курсе того, что ты можешь воспользоваться всем арсеналом нашего ведомства. А теперь скажи вот что – чем ответит ЦРУ?

– Ничем. Антонов сейчас где-то там, может быть, у Азиза. Если янки узнают, то сработают, как всегда, просто – уничтожат. Им плевать на то, в результате там погибнут невиновные. Хотя, если откровенно, я бы и сам ударил по дому Азиза, но там находится Антонов – жертва своей гениальности. И когда все выяснится, я буду требовать строго наказать тех, кто не запретил ему заниматься столь опасным делом.

– С этим уже разбираются. Теперь об Антонове. Ты не думаешь, что, работая на Азиза, он вполне доволен жизнью?

– Исключено. Если бы это было так, то наркотик уже поступил бы в продажу. Но вполне возможно, что скоро Антонова вынудят это сделать. Я понял, что он жив только благодаря китайцу, который занимался с ним в Чадобце не столько физически, сколько морально.

– Почему ты так уверен в том, что Антонов жив?

– Меня убедило убийство старого китайца, правда, труп его не найден, но в том, что он убит, я не сомневаюсь. Скорее всего будет убит и его племянник. Мне известны методы триады. Последние события убеждают меня в том, что Антонов жив. Да и не дадут ему умереть, не для того теряли людей и деньги, чтобы сейчас убивать.

– Его мать умерла, – сообщил Игорь Борисович. – Ее собирались выписать, а она отравилась снотворным.

– Каково сейчас приходится старикам Антоновым… – Батин вздохнул.

– Ирина Николаевна постоянно твердила, что Женя жив. А потом таблетки стала собирать и сегодня ночью выпила. Утром пришли ее будить, а она не дышит.

– Ну вот, Сашка, – обняв рыдающую жену, тихо произнес Николай Арсеньевич, – остались мы одни. Был внук, была дочь, а видишь, как вышло. Пережили мы и Ирину, и Женю. – Александра Андреевна, уткнувшись ему в грудь, плакала. – И никому мы не нужны теперь. Господи! Да если ты есть, как же ты все это допускаешь?!

– Хозяева! – раздался неожиданно мужской голос. – Вы где есть-то?

– Кого еще черт нанес?! – Николай Арсеньевич достал из шкафа охотничье ружье.

– Я от Якова Борисовича. – Плотный молодой мужчина вошел в комнату с поднятыми руками.

– Точно от него? – не опуская ружья, спросил Антонов.

– Вот те крест. Двое нас. Мы пришли вам помогать. Марковскому позвонили, что Ирина Николаевна… – Мужчина помолчал. – Он и попросил нас…

– Воды жене дайте. – Николай Арсеньевич поставил ружье к стене и сел.

– Воды принеси, – сказал мужчина появившемуся в дверях парню. – Меня зовут Егор, – представился он. – А это Ленька. Вы не стесняйтесь, если что надо, говорите. Я, конечно, понимаю…

– Я вас вот о чем попрошу, – перебил Антонов, – ничего не говорите об Ирине. И о Жене тоже.

– Не будем, – кивнул Егор. Леонид вошел в комнату с графином воды и стаканом.

– А как Яков об этом узнал? – спросил Николай Арсеньевич.

– Так я ж говорил, сообщили ему. Он в Сибири сейчас. Там что-то случилось. Вызвали его, он и поехал. Вот и сообщили о… – Вспомнив просьбу Антонова, Егор кашлянул.

– Спасибо Яшке, – вздохнул Антонов.

– Значит, вы говорите, – сказал Соколов, – что к жене Юдина приходили какие-то люди?

– Ну да, – кивнул пожилой мужчина в соломенной шляпе. – Мы на скамейке, вон там, в шахматы с Андреем Васильевичем играли. И тут подходят двое смуглых парней и спрашивают, а в какой квартире Юдина живет. Ну мы, понятное дело, спросили, кто такие и зачем она им понадобилась. А они говорят, что привезли ей деньги от друзей ее мужа.

– Она сейчас дома? – спросил капитан.

– Где ей быть-то? Только ты, мужик, не торопись, она баба молодая и с профессором из-за квартиры и денег жила, а сейчас у нее ухажер объявился. Так что остуди свой пыл и приходи утром. Он…

– Да плевать мне на ее хахаля! В какой она квартире живет?

– Подожди, Паша, – вздохнула красивая блондинка, – я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Перестань, Марго, – усмехнулся мускулистый бритоголовый молодец. – Я спросил тебя о записях, которые твой муж где-то спрятал. И тебе лучше продать бумаги, или у тебя их возьмут…

– Я не понимаю…

– Да все ты понимаешь. Где бумаги? Мне надоело играть роль…

– Подлец! – Маргарита сильно ударила его по щеке. – Так ты…

– А ты думаешь, я с тобой в постели из любви кувыркался? – Он ударил ее в живот. Женщина осела на пол. – Я бы пожил с тобой еще, да торопят меня. Полежи малехо, я кофейку заварю. С коньячком бодрит. – Павел вышел из комнаты.

Соколов подошел к двери и нажал на звонок. «Значит, хахаля нашла вдова. А почему переехала?»

– Ну какого хрена звонишь? – послышался недовольный мужской голос. Щелкнул замок, дверь открылась. – Чего надо? – спросил Павел.

– Извините, – улыбнулся Соколов. – Мне нужна Маргарита Константиновна Юдина. Я могу ее видеть?

– Ее нет. А ты кто есть-то?

Соколову не понравились ни тон, ни взгляд мужчины.

– А когда она вернется? – спросил он.

– Помогите! – раздался пронзительный женский крик.

Павел хотел было захлопнуть дверь, но Соколов ударил его ногой и бросился вперед. Упавший на спину Павел встретил его ударом обеих ног. Соколов подпрыгнул и с силой ударил противника каблуками по коленям. Издав короткий вопль, Павел потерял сознание.

– Помогите! – снова закричала женщина.

Соколов выхватил пистолет и вошел в комнату.

– Помогите, – простонала лежащая на полу женщина.

– Сколько человек в квартире? – спросил капитан.

– Он и я, – всхлипнула женщина. – Он хотел убить меня. Помогите. Он… – Не договорив, она закричала: – А-а-а!

Соколов, обернувшись, дважды нажал на курок. Вползший в комнату с пистолетом в руке Павел получил одну пулю в макушку. Другая влетела в правое плечо.

– Ё-моё, – пробормотал Соколов, – надо было вязать его там. Но я думал, здесь еще кто-то есть. А от нее теперь ничего добьешься. Ваши имя и фамилия? – строго спросил он. Маргарита молчала, с ужасом глядя на убитого. Соколов выругался и достал сотовый.

– Снова эти двое! – зло произнес по телефону Мюллер. – С ними пора кончать.

– Звонил Зигфрид, – сообщила Антонина. – Он торопится с…

– Ну что ж, значит, и ему пора отправляться в ад. Я не сомневаюсь, что он туда попадет.

– Но он говорил, что люди могут не простить гибель своих товарищей в Красноярске. Мне кажется, он прав.

– На этот счет будь спокойна, все сделано как нужно, и остальным больше досталось. А замести следы было необходимо, этого требовала сама операция. Азиз подставил своих лучших и то…

– Но мы в России, – жестко напомнила Антонина. – И если там с пониманием относятся к тем, кто идет с поясом смертника, и почти каждый готов отдать свою жизнь за Аллаха, твердо веря, что в райских садах его ожидают девственницы, то у нас немного…

– Я тебе сказал, что все нормально, – перебил Мюллер. – Скажи Скорцени, пусть займутся ментами. Обоих в одно время. И желательно, чтобы были виновные. Скорцени это умеет делать. Да, Павел убит. Я поторопил его с бумагами, но и там что-то произошло. Точно знаю одно – он убит.

– Я говорила, – напомнила Антонина, – что не верю в то, что профессор оставил какие-то бумаги.

– Все-таки Марго надо дожимать до конца. Я уверен, что бумаги существуют. И в них наверняка есть и ты. Ты ведь не забыла, кто сообщил мне о талантливом студенте?

– Может, ты и прав. Но почему тогда Юдин не взял их с собой? Ведь он был уверен, что уезжает из России.

– Как раз в этом он и не был уверен. У Юдина были досье на всех, в том числе и на Азиза. И если бы его оставили, он стал бы его шантажировать и нас, кстати, тоже. Я ошибся в Азизе. Я думал, у него хватит ума взять с собой профессора и там узнать, где он прячет эти чертовы бумаги. Но Азиз оказался идиотом.

– А он знал о документах?

– Нет. Но я не хотел, чтобы он забрал их сам. Получилось бы, что я связался с профессором и он, спасая свою жизнь, сказал бы мне, где эти чертовы бумаги. А Азиз убил его. Я послал Павла к Марго и надеялся, что он сумеет их найти. А тут эти опера неожиданно проявляют непонятное мне рвение и выходят на Петровых и Апрасина. Черт бы их побрал! Соколова уже пытались убить, а ему все неймется. Но сейчас ему пора в могилу. И его приятелю тоже. И вот что интересно – они работают отдельно друг от друга. И еще эта чертова учительница в Чадобце. Но она действительно из министерства, а там комиссия проверяет обстоятельства гибели талантливого парня Антонова. Она опасности не представляет. А вот муровцы – да. И их надо убирать, но так, чтобы с нашим делом их гибель никак не соотносилась, и так слишком много наследили, и вполне может возникнуть впечатление, что все это связано с делом Антонова. И не приведи Господь, откопают труп. Тогда нам придется срочно покидать Россию, а Азизу прятаться подальше и убирать Антонова поглубже. А этого очень не хочется. Есть желание уехать из России, будучи вне подозрений. Здесь имеются еще дела и возможность неплохо заработать. Так что свяжись со Скорцени, и пусть он сделает так, чтобы оба опера погибли. Не важно как, но чтобы виновный был найден и он никак не был бы связан с делом Антонова.

– А разве такое дело еще есть? – усмехнулась Антонина.

– Пока нет, но наверняка кто-то знает о расследовании оперов, и в случае их гибели эта информация будет доведена до начальства. А там уже не единожды высказывали сожаление, что не верили Соколову. В общем… – Вдруг Мюллер быстро произнес: – Мне звонят, извини, – и телефон отключился.

– Значит, Зигфрид скоро умрет, – улыбнулась Антонина. – Я уже сделала свой выбор, милый Зигфрид. А ты думал, я так и буду ждать, пока ты разбогатеешь?

– Черт бы его побрал, – пробурчал майор милиции. – И как ему удается так быстро оказываться на месте преступления?

– Интуиция, – усмехнулся куривший у окна оперативник. – Кстати, Родионов в дачном поселке попал в переделку.

– Я была влюблена в него, – вытирая глаза, сказала Маргарита. – Он помог мне пережить потерю мужа, которого я безумно любила. Да-да, – увидев ироническую улыбку капитана, кивнула она. – Он был старше меня на двадцать лет, но нам это нисколько не мешало.

– Извините, Маргарита Константиновна, – мягко произнес капитан, – вы прекрасно знаете, что ваш муж был убит…

– Перестаньте, я не могу поверить, что Валерий преступник.

– А почему же Павел вдруг пытался вас убить? – спросил сидевший у двери Соколов.

– Ревность. – Маргарита смущенно улыбнулась. – Он был очень ревнив. А тут… – Она снова приложила платок к глазам.

– Спасибо. – Соколов кивнул капитану и вышел. – Не ревность это, – усмехнулся он, – что-то другое. Она сдала свою квартиру каким-то товарищам Павла и переехала сюда. Говорят, что по его инициативе. Почему он пытался убить ее? И ударил не по лицу, а в живот. Значит, не хотел оставлять следов. А сам на кухне варил кофе. Странно все это.

«Значит, ты, Пашенька, из-за документов со мной любовь закрутил, – думала в такси Маргарита. – А я-то, дура, поверила. И ведь чуть было не рассказала о бумагах. Так вот почему он уговорил меня переехать – он документы искал. Но его кто-то послал. Надо звонить этому арабу и продавать бумаги. А самой надо быть очень осторожной. И опять этот капитан Соколов объявился. Он тогда Валерия искал. Да, надо звонить по номеру, который оставил Валерий, и требовать денег. Если он не согласится, передам документы в милицию».

– Сегодня у меня, – сказал высокий молодой мужчина и отключил телефон.

– Куда мы сейчас, Эдик? – спросила его спутница.

– Извини, Лола, у меня работа. Сегодня поеду делать деньги, очень важный договор. Но завтра обязательно встретимся.

– Но может, вы помните что-то? – спросил Родионов Наталью Михину. – Ведь он наверняка что-то говорил вам, когда приходил.

– Говорил, что пили и что завтра обещали каким-то хорошим коньяком угостить. Я бы запретила ему ходить к Петровым, – вздохнула она, – но платили они хорошо. А я сейчас без работы, ребенок растет, да и мама приболела.

– Понятно. Значит, и вы ничего не помните. Плохо, – буркнул он.

– Скажите, а нам ничего не угрожает? А то Петровых взорвали, участкового тоже. Я боюсь и, наверное, завтра уеду к маме.

– Бояться вам не надо. Петровы и участковый ваш, видно, заслужили такое. Они были связаны с преступной группой.

– Все равно страшно. Знаете, вы больше к нам не приезжайте. А то соседи говорят – появился армейский друг твоего мужика, а он мент, оказывается, и сразу сколько народу погибло.

– Хорошо. Но если что-то вдруг вспомните, позвоните мне. – Родионов положил на стол листок с номером.

Саудовская Аравия

– Сегодня ты увидишь моих красавиц! – Азиз подмигнул Жене. – И можешь даже поговорить с ними. Но ничего не сообщай о себе. Если такое случится, девушка будет убита, а ты лишишься моего доверия.

– Вы поняли, что люди, которые были у меня в лаборатории, пытались переписать…

– Знаю. Но твой секрет…

– Да они ничего особенного не записали, все у меня в голове.

– Я давно это понял, потому и отозвал своих наблюдателей. – Азиз рассмеялся. – Я доверил им лабораторию, а они пытались меня обмануть. За это полагается наказание. А наказание одно – смерть.

Женя почувствовал страх. По телу прошел озноб, он передернул плечами.

– И вы так спокойно говорите об этом? Ведь убить человека…

– Женя, ничто в этой жизни не достается без борьбы. И очень часто, чтобы выжить, приходится убивать. Потому что простая истина дикой природы гласит – съешь или съедят тебя.

– Я не согласен с вами. Я никого не обманываю, а своим умом зарабатываю очень приличные деньги.

– Но ты совершаешь преступление. Впрочем, хватит об этом, пора принимать гостей. Помни, о чем я тебя предупредил, – кивнул араб.

– Азиз, я могу спросить?

– Разумеется.

– Как там мои родные и друзья?

– Со всеми все в порядке. – Азиз улыбнулся. – Твою маму скоро выпишут из больницы, дедушка и бабушка здоровы. Конечно, они очень тяжело переживали твою гибель. Чувствуют они себя соответственно возрасту. У твоих друзей в Сибири все по-прежнему. Трофимовы души не чают в своих детях, Настя часто вспоминает тебя. Маша скоро выйдет замуж. Знаешь, Женя, – Азиз увидел, что лицо юноши помрачнело, – возможно, ты скоро поедешь в Россию. Как только увеличится выход продукции и я смогу продавать твой препарат, я дам тебе возможность съездить в Россию. Но с обязательным условием: никто ничего не должен узнать. Впрочем, мы обговорим это позже. А сейчас пойдем.

«Он солгал, – понял Женя. – Ему просто хочется, чтобы я увеличил количество. Лжец».

– Вы идете, молодой человек? – по-русски спросил Азиз. «Парень задумался, – мысленно усмехнулся он. – И все будет так, как хочу я. Он увеличит выпуск продукта».

– Еще трое, – подмигнул идущему рядом арабу темнокожий амбал. – Аллигаторы довольны, – рассмеялся он. – И все едут и едут. Неужели не понимают, что господин никогда не будет делиться товаром? Он ему достался ценой жизни девяти воинов и…

– А что для него чья-то жизнь? – оглянувшись, тихо проговорил первый. – Может, даже выгодно, когда кто-то погибает, меньше платит.

– Тише, Саид, – испуганно прошептал темнокожий, – а то и меня засекут. Тот, кто слышал, тоже виновен, – напомнил он закон Азиза.

Женя растерянно остановился у распахнутых дверей большого раззолоченного зала. Несколько девушек, мило улыбаясь, беседовали с мужчинами в строгих костюмах. Здесь были европейцы. Слышалась английская, немецкая и французская речь.

– Чувствуй себя свободно, – прошептал ему Азиз и, широко улыбаясь, направился к полному высокому мужчине.

– Азиз, – улыбнулся он, – ты ничуть не изменился, все так же держишься в седле. И приемы у тебя по-прежнему королевские.

– И ты, Генри, так же, как и три года назад, полон сил и оптимизма, – ответил Азиз.

– Правду говорят, что у тебя есть новый наркотик?

– В мире много говорят от зависти, злости или бессилия.

– Тоже верно. Я слышал о твоем вояже в Россию, поэтому верю слухам. Ты ведь не станешь обманывать старого друга?

– Разумеется, нет. Но сейчас не деловые переговоры, а прием в соответствии с законом восточного гостеприимства, поэтому о делах говорить запрещается.

– А если я его все-таки нарушу, наказывать меня станут эти красотки? – Генри кивнул на стоящих у двери девушек.

– Если пожелаешь, конечно, я отдам тебя этим двум очаровательным палачам.

– Я готов принять смерть от их прелестных ручек.

– Эти ручки запросто могу сломать шею крепкому мужчине.

– Перестань, Азиз, эти нежные ручки могут горячо и нежно обнимать…

– Подожди… – Азиз что-то приказал слуге.

Две девушки вышли на помост и начали драться. Резкие удары ногами и руками, блоки, уходы вызвали аплодисменты гостей. На ринг вышли двое мужчин и бросились на темнокожую девушку. Подпрыгнув, она нанесла удар ногой одному в подбородок, другому в живот. Первый упал на спину, второй опустился на колени. Удивленно переговариваясь, гости снова захлопали. Евгений внимательно разглядывал девушек. Увидел стройную китаянку и подошел к ней.

– Уань? – тихо спросил он. Она посмотрела на него и тут же отвернулась.

– Да, – по-китайски проговорила она.

– Я встретил вашего брата, – сообщил Женя на плохом, но понятном ей китайском. – Вана. Он просил сказать, что у него все хорошо и он планирует бежать.

– У меня все тоже хорошо, – улыбнулась Уань. – Вы из какой страны?

– Из России.

– Женя Антонов, – вздохнула девушка, – я обязательно приду к вам. Скажите господину, что вы хотите изучать китайский. – Уань быстро отошла.

Женя заметил, что за ним внимательно наблюдают двое охранников. Он подошел к смуглой девушке с короткой стрижкой.

– Вы говорите по-английски? – спросил он.

– Я немка, – ответила она.

– Как вас зовут? – по-немецки спросил Женя.

– Марта.

– Вы тоже умеете драться?

– Нас обучают приемам защиты и нападения, владению холодным оружием и стрельбе из пистолета, для того чтобы мы могли защищать тех, кого мы должны сопровождать.

– Вы покидаете эти владения?

– Некоторые из нас да. И все стремятся к этому. Я вам нужна? Тогда…

– Извините, я просто хотел поговорить.

– Ну что же… – Девушка отошла.

– Азиз, – сказал Генри, – мне очень нравятся твои дикие кошки. Они умеют не только доставить удовольствие мужчине, но и защитить его. Браво.

– Благодарю, Генри. Я делаю все, чтобы мои гости получали и удовольствие, и были в безопасности.

– Тогда я беру на ночь вот ту блондинку, – кивнул влево Генри.

– Для утех в постели существуют другие. Эти девушки только для сопровождения.

– Вот, значит, как? А я имею право выбора для постельных утех?

– Разумеется.

– Нравится мне у тебя.

– А мне нравится, когда ты приезжаешь. – Зазвучал гонг. – Прошу на обед, – пригласил Азиз.

«Значит, Антонов встречался и разговаривал с братом, – вздохнула Уань. – Ван задумал бежать. Но отсюда невозможно бежать. – Она печально улыбнулась. – Я могу бежать, когда кого-то сопровождаю за пределы владений аз-Захави, но тогда убьют брата. А он не может выйти даже из дворца. Антонов – раб, который думает, что он свободен. Хотя если он говорит о побеге, значит, понимает свое истинное положение».

– О чем задумалась, Уань? – подошла к ней русоволосая девушка.

– Просто так, – ответила она. – А ты делаешь успехи в разговорном языке.

– Приходится. Без знания общего для всех языка здесь держать не станут. А тут намного лучше, чем… – Она передернула плечами.

– Пока молода и красива – да. А когда теряешь привлекательность, хорошо еще, если станешь прислугой. А то сунут на изготовление героина, а там долго не живут.

– И что поделаешь, надо жить, пока живется.

– А почему ты уехала из Сербии?

– Там была война. Убили моих родителей и других родственников. Я голодала, работала где придется, лишь бы выжить. Там до сих пор убивают. А тут случайно встретила Османа. Он собирал девушек для аз-Захави. Я ему понравилась, и он предложил работу. Я с радостью согласилась. Я была готова на все. А оказалось все очень хорошо. Я немного говорю по-немецки, позанималась и стала говорить лучше. Английский дался тоже легко. А до какого возраста работают в группе сопровождения?

– Не знаю. Я здесь год. При мне убили одну девушку, она пыталась бежать.

– А почему пыталась бежать? – удивилась русоволосая. – Ведь здесь неплохо…

– Как тебя зовут? – спросила Уань.

– Мирта.

– Ее изнасиловали люди того, кого она сопровождала. Она ткнула одного ножом в руку. Ее хотели застегать плетьми, и она попробовала сбежать. Ее бросили аллигаторам.

– А почему нас учат драться?

– Чтобы мы могли защитить того, кого сопровождаем. Но применять свое умение против гостей нельзя. Кроме того, об этом предупреждает Азиз или начальник стражи Амин, очень жестокий человек. Хотя назвать его человеком трудно.

– Будем подругами? – Мирта протянула руку.

– Хорошо. – Уань пожала руку Мирты. «Однако новый друг иногда оказывается хуже врага», – подумала она.

– Он пытался заговорить с пятью девушками, – сообщил Азизу охранник.

– Надо сделать его мужчиной, – усмехнулся тот. – Где он сейчас?

– В гостиной.

Откинувшись на спинку кресла, Женя задумчиво уставился в раскрытое окно.

– Да, – немного погодя кивнул он, – именно этого и не хватало. И поменьше воды, иначе кристаллизации не будет.

Сидящий на площадке второго этажа охранник включил телевизор и стал щелкать переключателем.

– Али! – раздался крик. – Сюда! – Охранник взял винтовку и вышел.

– Радиостанция «Аль-Джазира» передает новости, – прозвучал женский голос.

Женя подошел к окну на площадке и посмотрел на небо.

– Здесь все по-другому, – вздохнул он. – И небо совсем другое. – Он уже собирался вернуться в комнату, но замер.

– …даем новости из России, – услышал он. – В Москве убита мать талантливого юноши Евгения Антонова. Он погиб, когда его пытались похитить неизвестные. Ирину Антонову отравили. Правоохранительные органы России не комментируют это событие.

– Мама! – Женя, пошатываясь, вернулся в комнату. – За что ее? – Он заплакал. – Мама, это я виноват, я!

– Женя, – в комнату вошел Азиз, – я знаю, что ты… – Он остановился. – Что с тобой? Кто посмел тебя обидеть?

Женя поднял голову.

– Зуб болит, – неожиданно проговорил он.

– Сейчас тебе помогут. – Азиз дважды хлопнул в ладоши.

– Да, господин! – В комнату вошел слуга.

– Стоматолога сюда, – приказал Азиз. – Немедленно.

«Я ненавижу тебя, – думал Женя. – Ты виноват в смерти мамы. Но если ты об этом узнаешь, то убьешь остальных. Значит, надо сдержаться. Теперь я знаю, что такое ненависть. Я не сумею убить, но смогу сделать все, чтобы не пострадали остальные».

Анкара

– Значит, Брук, Джованни и Ричард погибли, – вздохнул Руби. – Я предупреждал Брука. Он так хотел получить новый наркотик, а заработал нож иди удавку. Хотя, говорят, Азиз кормит людьми своих аллигаторов. Ладно, будем продолжать свое дело. Спасибо тебе, Брук, за оставленный капитал, я не думал, что ты такой экономный.

Москва

– Черт возьми! – гневно воскликнул полковник милиции. – Оказывается, Антонова отравлена, а это противоречит официальной сводке.

– Извините, товарищ полковник, – проговорил невысокий мужчина в штатском, – кто вам сказал, что Антонова убита? Она отравилась снотворным.

– А почему мне сообщили, что ее убили?

– Об этом надо спросить того, кто это сказал. Вы вернулись из отпуска, Виктор Андреевич, и вам решили испортить первый рабочий день.

– Знаю я, кто этот шутник. Едва я вошел в кабинет, как позвонили и сообщили, что Антонова убита и тому есть доказательства.

– Соколов и Родионов сейчас в отпуске.

– Еще бы тебя, Павленко, отправить в отпуск, тогда вообще бы благодать была бы.

– Но они и тут отличились, – заметил коренастый старший лейтенант. – Родионов появился в дачном поселке…

– Знаю, – кивнул полковник. – И просил бы вас не заострять на этом внимание.

– Знаешь, – остановившись, Родионов прикурил, – такое впечатление, что за мной «хвост».

– Да кому ты нужен? – усмехнулся молодой мужчина со спортивной сумкой. – Ты на тренировке давно не был. Вроде и не служишь, а…

– Да я ремонтом занялся, поэтому и в отпуск ушел. Ну и маме на участке помочь нужно. Вот сделаю ремонт и начну. Сэмпай тот же или ушел, как обещал?

– Тот же. Ну пока, Серега.

– Пока! – Родионов свернул в сторону девятиэтажек. Подходя к дому, резко повернулся. Усмехнулся. – И все-таки видел я того мужика, который за мной в кафе входил. Видел и не раз. Пасут меня.

– Да? – Соколов поднес к уху сотовый. – Ты где есть? Я уже…

– Иди спокойно к метро, – услышал он голос Доллара. – Справа будет пельменная, зайди. За тобой следят. И я хочу понять, показалось мне это или нет. Я тебя у стоянки встречал и засек. Ты видел белую «девятку»?

– Да, видел. Погоди, а с чего ты взял, что они за мной?..

– Один из них шел за тобой до парка. Ты свернул за мороженым, он за тобой. Ты остановился – он снова в сторону. Потом с каким-то парнем поменялся. Ты хоть улыбайся и «дорогая, любимая» говори, ну что ты там своей девушке говоришь?..

– Ладно, милая, – улыбнулся капитан, – зайду обязательно, посмотрю. А сейчас я занят. Отпуск, сама понимаешь, надо кое-что купить перед поездкой в Сочи.

– Молоток, капитан, – усмехнулся Доллар. – Иди к метро и не забудь про пельменную.

– Пошел я. До встречи, милая, целую.

Отключив сотовый, Доллар увидел, как куривший на скамейке длинноносый парень встал и неторопливо пошел за Соколовым.

«Точно, пасут, – подумал он. – Интересно – кто? Что не менты, факт. Меня с Соколовым не засекли, значит, начали вчера или сегодня. А он и не подозревал. Ну, мент, ты даешь! Значит, кому-то ты на хвост наступил, капитан. Но в таких случаях обычно убирают. А может, пасут, чтоб узнать, куда он ходит? Неужели убрать капитана хотят? Надо ему как-то спрятаться на время. Так, номер тачки я записал, пусть узнает, кому она принадлежит. Надо с этими чехами кончать, а то ведь и меня могут пристрелить, и Зойку с Виталиком».

«Точно! – Сев за столик, Соколов покосился в сторону двери. – Наверняка следят. Молодец, Доллар! А я думал, мы просто в одну сторону идем. Интересно, кому я понадобился? Ну что не фээсбэшники, точно. А кто же еще моей персоной интересуется? Какой номер „девятки“? Помню. Сегодня узнаю, кто хозяин».

– Родионов, кажется, что-то почувствовал, – услышал в сотовом Эдуард. – Пару раз резко оборачивался. Соколов, придурок, ни хрена…

– Да какая разница? Их послезавтра делать будем одновременно. Только исполнителей найду, чтоб ментам их отдать.

– Понятно, почему задержка. Но можно…

– Все, свое дело делай хорошо, а остальное не твоя забота. – Эдуард отключил сотовый и набрал другой номер.

– Да, – ответила женщина.

– Нашла?

– Да. Трое, освободились недавно.

– Годятся. Дашь координаты Крутому, он сегодня заедет. Деньги он же привезет. И не вздумай юлить!

– Может, лучше ты, Эдик, приедешь? – проворковала женщина, – а то я…

– Не сегодня. Вечером жди Крутого. – Отключив сотовый, он повернулся к сидящему на полу здоровяку. – Сегодня занырнешь к Лельке, возьмешь координаты троих. Выберем двоих.

– Ее кончать?

– Пока нет. А я чувствую, Крутой, тебе это все в кайф.

– Ага. Давно мечтаю ментовку разложить. В форме! – Крутой засмеялся. – А она все-таки капитана получила.

– Не боишься в зону за изнасилование попасть? Там ведь спрашивают за это. Правда, не со всех и не везде.

– Я в зону не попаду и в тюрьму не пойду. Пожизненно сидеть не собираюсь. Да и не возьмут нас, школа хорошая, все-таки государство учило.

– И неплохо учило, – подмигнул Скорцени.

– Знаешь, правильно мы тогда сделали. Ну, понятное дело, по бухе, и все ж таки…

– Давай оставим воспоминания. Не забудь – в шесть войдешь за ней в подъезд.

– Ты же сказал, вечером, – напомнил Крутой.

– Это я ей говорил.

– Понял, – рассмеялся Крутой. – Но потом она моя?

– Конечно, – усмехнулся Эдуард. – А почему ты так ненавидишь ментовских баб?

– Когда меня брали, там одна сучка была. Я бы и в наручниках ушел, а она, сучка, мне подножку поставила и между ног врезала.

– Тогда понятно.

– И она очень на Лильку похожа. Не она, но что-то напоминает…

– Твоя она, но не сразу.

– Нашел я тачку, – сказал крепкий мужчина лет сорока. – Хозяин – Павел Анатольевич Локин. Сорок два года, ранее не судим. Бывший собровец, в Чечне два раза был. Старлей. Контузило, лежал в госпитале. Там какого-то чеха изуродовал. Тот с Гантимировым воевал против ваххабитов. Вот Локин такого и уделал. Здорово поломал. Но следствие прекратили. Квалифицировали как превышение самообороны. Учли ранения и награды – два ордена и три медали, – отделался условным сроком. Это его тачка тебя водила.

– Спасибо, Петров, – поблагодарил Соколов.

– И что, интересно, ему надо было? – спросил Соколов.

– Он просто водила, – сказал Доллар. – А вот кто были те трое? Они же менялись. Потом и машину поменяли. Надо брать этого бывшего и прессануть. Расколется. Сдавать его вашим – пустой номер, сам понимаешь. А он, сука…

– Ничего не понимаю, – пробормотал Соколов. – Кому это надо?

– Просто так никто водить не будет.

«А если это ФСБ? – подумал Соколов. – Вроде страховки. Скорее всего так оно и есть. Или не доверяют, или просто как прикрытие. Звонить Палычу? Не буду».

– Что решил, капитан? – спросил Доллар.

– Прикрытие это.

– Что-то не похоже на прикрытие. Ты…

– Все, забудь об этом.

– Ладно. Но если тебя пристрелят, я знаю, с кого спрашивать. Сам не буду, сдам этого Локина твоим коллегам. Так что можешь спокойно на тот свет отправляться, убийцу твоего…

– Хватит об этом. Варя ничего не вспомнила?

– Да как сказать?.. Что-то и Зойка знает, и Варька, но боятся они. Понять их можно. Хотя, если бы что-то знали, мне бы рассказали. А уж Виталику Зойка точно все выложила бы. Я бы на твоем месте все-таки надавил на этого Локина. Не просто так он нарисовался…

– Я сказал – хватит, – повторил Соколов.

– Родионов вроде что-то почувствовал, – услышал Эдуард в сотовом. – Соколов – ноль, а вот Родионов…

– Подожди. Вот что надо делать – и немедленно!

Плечистый мужчина вышел на балкон.

– Ты есть будешь? – спросила женщина.

– Покурю сейчас. – Он щелкнул зажигалкой.

– Это тебе за Али, – раздался громкий голос, и простучала длинная автоматная очередь.

Пули попали в грудь и голову мужчины и отбросили его назад.

– Аллах акбар! – заорал внизу тот же голос, и снова ударила длинная очередь. На этот раз по окнам верхних этажей. Взревев мотором, с места рванула «девяносто девятая».

– Паша! – На балкон выбежала женщина. Пронзительно закричала девочка лет четырнадцати.

«Интересно, кому и зачем понадобилось меня водить? – Родионов задумчиво уставился в окно. – Странно. Но что водили – точно. Может, ФСБ страхует? Нужно узнать у них. – Он взглянул на телефон. – Но если это они, я буду выглядеть идиотом. А если не они? Черт знает, что делать? Ладно, увижу еще раз, устрою с ними драку. И пусть меня заберут, там и выясним, кто такие. Но надо парней из ДПС предупредить, чтобы знакомые были. А если просто документы проверят? Могут и так. В общем, узнаю я, что это за сыщик и кто его нанял».

– Локин, – вздохнул капитан милиции. – Я в Чечне с ним был. Он за чеха чуть было за решетку не угодил.

– И что? – спросил оперативник.

– Ну, Локин с ним сцепился. Тот ему врезал и за нож схватился, Локин его поломал прилично. Отделался увольнением, и условно, кажется, дали. Так что вполне возможно, что брат того чеха…

– Уж больно нагло, – сказал мужчина в штатском. – Не похоже, что это брат гантимировца.

– Это одна из основных версий. На рожке автомата есть отпечатки пальцев, – сообщил капитан.

– Да вы, мужики, можете еще и бабок срубить, – хмыкнул невысокий мужчина. – Главное, тех ментов положить. Они кому-то тропинку перешли, вот и хотят их сделать. А вам, как говорится, сам Бог велел. Они же вас на нары отправили.

– А чего? – усмехнулся небритый верзила. – Я с удовольствием Сокола отправлю на кладбище. Он, сука, меня поломал прилично, и шестеру мне впаяли. Я его, паскудину…

– Слышь, ты, мухомор хренов, – обратился к невысокому плешивый мужик, – а с какого хрена ты вот так подчалил и начал нам мокруху предлагать? Ты кто есть-то?

– От Кучерявого я, – сказал невысокий. – Он и посоветовал к вам подплыть с таким предложением. Ну так что? Что мне заказчику базарить?

– Я – пас, – покачал головой плешивый. – Мне мокруха на хрен не упала. А если всех ментов, которые сажали и молотили, валить, то…

– Я берусь, – кивнул верзила. – А ты, Кастет? – спросил он мускулистого бородача.

– Родиона я с удовольствием завалю, – оскалился тот. – Я его, суку, тогда не смог сделать. Он, паскудина, один меня спеленал. Так что я согласен. Но ты цену не назвал. Конечно, я кайф поймаю, когда Родиона грохну, но если еще за это и бабки отвалят, вообще ништяк.

– По десять зелени, – назвал цену невысокий.

– Ладушки, – кивнул верзила, – годится. Мы выпасем, и…

– И еще по пять, если завтра, – улыбнулся невысокий. – Вот место и время. – Он протянул два листка. – Они оба будут там, где указано. Делов трохи – пальнуть в затылок, ну еще контрольный выстрел в висок, бросаете волыны и отваливаете. Тачки будут ждать вот здесь, – указал он на планы. – Тебя, – посмотрел он на верзилу, – здесь. А тебя, – он кивнул Кастету, – вот у этой арки. Отвезут подальше, и все. Бабки получите в тачках.

– Годится, – в один голос сказали верзила и Кастет.

– Держите пушки. – Невысокий вытащил два «ТТ» в целлофановых мешочках. – По обойме, больше не надо. Пушки бросьте на месте. Не забудьте перчатки надеть.

– Зря вы, мужики, подписались. – Плешивый покачал головой. – Дело пахнет…

– А ты, Боцман, так и будешь на мамкину пенсию «Приму» курить? – насмешливо перебил его Кастет. – Мы с Лугом тебе подбросим на бедность. – Он засмеялся.

– Ты фильтруй базарок! – зло проговорил Боцман. – Я на свои живу. А к «Приме» в зоне привык. Меня сестренка, как тебя, не грела.

– Да хорош вам, – вмешался Луг. – Ты, Боцман, смотри, не вякни…

– Ты, блин, за кого меня держишь? – поднимаясь с лавочки, зло спросил тот и быстро пошел от сквера.

– Сдаст он вас, – усмехнулся невысокий, – сто пудов сдаст.

– Да не базарь хреновину, – сказал Кастет. – Боцман свой мужик, и предъявы к нему ни разу не было.

– Он твой, – кивнул вслед Боцману сидящий за рулем Крутой.

– Понял! – Парень вышел из джипа.

– А эти двое клюнули. – Крутой выключил прослушку. – Помните, что делать? – Он повернулся к сидящим сзади двоим молодым мужчинам.

– Надо выбрать, что с кем из исполнителей случится, – сказал один из них.

– Там стройка, – добавил второй. – Киллер рванет туда и упадет в котлован.

– Отлично, – улыбнулся Крутой. – А ты, Клоун, что выбираешь? – посмотрел он на первого.

– Самоубийство. Там появятся менты, и он застрелится.

– Успеешь? – спросил Крутой.

– Вполне. В крайнем случае не справится с управлением. Водитель, увидев ментов, сбежит.

– Значит, скорее всего Азиз аз-Захави, – проворчал Батин. – Но кто же оборотень? И где он? Вот жизнь настала – своих боимся. И поневоле начинаешь подозревать всех. Но зацепиться есть за что: эта мразь наверняка имеет возможность делать документы и выпускать из страны кого угодно.

– А если не он сам? – спросил Осипов. – Может, просто держит кого-то чем-то?

– Может быть, и так, – недовольно согласился генерал. – Не понимаю я таких, как эти оборотни и все остальные взяточники. И чего не хватает людям? – Он посмотрел на Павла Павловича. – А что с твоими подопечными?

– Да стараются мужики, – улыбнулся тот. – Никому ни звука о том, что на нас работают. Правда, тут есть кое-что. За Родионовым наши сотрудники заметили «хвост». Кажется, и Родионов его засек. Кто такой, выяснить не удалось, ушел он. Конечно, можно было его брать, но мы спугнули бы остальных. А наш был один, и вызвать никого не удалось…

– Это хорошо, – улыбнулся генерал. – Значит, мы на верном пути.

– А вы не боитесь, что их убьют? – спросил Юрий.

– Да не должно бы вроде, – помолчав, отозвался Батин. – Хотя, конечно, все мы под Богом ходим. Я не раз себя спрашиваю: имею ли я право рисковать жизнями этих парней? Я им сразу сказал – вы вроде подсадных уток будете, на живца этого оборотня возьмем. И они согласились. В Соколова уже стреляли, он чудом живым остался. По-крупному ты ударил, майор, но что делать… Иначе мы не выйдем на эту падаль. А он вот-вот исчезнет, даже если узнаем кто – будет поздно.

– Извините, Иван Александрович, – возразил худощавый блондин, – но сейчас эта мразь ждет денег за новый наркотик. Как только у наркодилеров появится ФСРБ, можно будет опасаться, что оборотень уедет за рубеж, но не раньше. Не знаю, насколько возможен выход продукции Антонова в большом количестве. Мы тщательно изучили его записи, касающиеся ФСРБ. – Он открыл потрепанную общую тетрадь и прочитал: – «У меня получалось то, о чем просили Юдин, Асташин и Гродницкий. Никто не верил, что подобное возможно. Но я знаю, что такое наркотик, и посему мой можно будет использовать в очень малых дозах, а в продажу он не пойдет. К сожалению, восемь доз у меня взяли. Зато за них я получил сборник Фу Чен Тана. Я очень давно хотел заняться трудами этого китайского учителя…»

– Значит, думаешь, Антонов не будет выпускать свой наркотик в большом количестве? – спросил генерал.

– Уверен.

– Подожди, Рубакин, – остановил его генерал. – А откуда ты все это знаешь?

– Прочитал в записях Антонова, – улыбнулся тот.

– Понятно, – кивнул генерал. – Переходи к нам в отдел…

– Я на своем месте, генерал, – усмехнулся Рубакин.

– Тебе бы только сломать что-нибудь кому-то да пострелять, – проворчал Батин.

– Это тоже кому-то нужно делать.

– С кем тебя к нам начальство отправило?

– Ни с кем. Я не могу работать ни с кем, кроме…

– Где Женька? – проворчал генерал.

– Будет через полчаса. – Рубакин посмотрел на часы.

– И куда же этот сукин сын отправился? – раздраженно поинтересовался Батин.

– К вашей жене, товарищ генерал, – четко, по-военному отозвался Рубакин, – к своей маме.

– Все живыми вернулись? – спросил Батя.

– Толька Панков ранен.

– Но сделали вы тех отморозков?

– Так точно. Сейчас каждый из них у семи девственниц в райских кущах.

– А Женька как? – спросил генерал.

– Жив-здоров, – улыбнулся Рубакин, – чего и другим желает.

– Надеюсь, ваша помощь потребуется очень скоро, – сказал генерал. – А про захват наших медиков даже пресса не успела узнать, – засмеялся он. – Так что молодцы!

– Мы выполнили приказ, – улыбнулся Рубакин.

– Разрешите, товарищ генерал? – В кабинет вошел высокий молодой мужчина.

– Входите, капитан Батин, – кивнул генерал.

– Здравствуй, отец, – улыбнулся Евгений.

– Здравствуй, сын, – ответил генерал.

– Опачки! – воскликнул старший лейтенант милиции. – Недолго же ты погулял на свободе.

– Знаешь его, Кривин? – спросил майор милиции.

– Боцман это, освободился месяц назад. За гоп-стоп срок получил. Восемь давали, но он через шесть лет освободился. И видно, зря – кто-то очень ждал его.

– Нож под левую лопатку, – сообщил эксперт. – Удар чистый. Убийца умеет обращаться с холодным оружием. Отпечатков, разумеется, нет. Нож из датского кухонного набора. Там двенадцать ножей, и за восемь из них можно смело сажать как за хранение холодного оружия. Сталь…

– Все потом, – остановил его оперативник. – Свидетелей нет. Труп нашли двое. – Он кивнул на стоящих у машины парня и девушку. – Тут нам повезло, это студенты юридического факультета и вызвали милицию. У убитого ничего не взяли, догнали и всадили нож. Смерть мгновенная. Следов нет. Собака тоже нуль. След был чем-то обработан.

– Проверьте по сводкам, – приказал майор. – Может, где-то работал любитель кухонных наборов датского производства. И еще узнайте, где продаются такие наборы, и пройдитесь по магазинам. Может, кто вспомнит. Хотя вряд ли убийца сам этот набор покупал.

– Товарищ подполковник, – обратился к невысокому плотному офицеру милиции Николай Арсеньевич, – говорят, Ирину, нашу дочь… – Он тяжело вздохнул. – Говорят, что нашу Иру убили, – с трудом произнес он.

– Перестаньте, Николай Арсеньевич, ваша дочь сама выпила…

– Но мне сказали, что по радио передали о ее убийстве. И некоторые зарубежные…

– Поверьте, Николай Арсеньевич, – мягко перебил милиционер. – Она выпила много снотворного, и сердце не выдержало.

– Понятно, – Антонов вздохнул. – Но зачем тогда так говорят? Неужели не понимают, каково нам?

– Да все они прекрасно понимают. Гибель вашего внука – уже сенсация и упрек власти. Как позволили юноше оставить университет и потом допустили его гибель? А здесь… – Подполковник помолчал. – Ваша Ирина, может, и не желала покончить с собой, но так уж вышло. И не убивали ее, честное слово. Если бы было совершено преступление, скрывать это от вас не стали бы.

– Я верю вам, Игорь Васильевич. – Раздался вызов сотового. – Что, Саша? – спросил он.

– Звонил Яков, – сообщила жена, – спрашивал, как здоровье, как дела. И навещают ли нас его охранники. Я сказала, что все в порядке.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, Коля, не волнуйся. Я встала и сейчас варю твой любимый гороховый суп.

– А вот это ты зря, немедленно ложись. Я все куплю и сам приготовлю.

Красноярск

– Как там себя моя тезка чувствует? – спросил бритоголовый верзила.

– Да вроде нормально, – ответил худощавый мужчина в очках.

– А ты чего явился, Ветеринар?

– Понимаешь, Эдик, – хмыкнул тот, – есть работа, заплатят неплохо.

– Что за работа?

– В Красноярске надо взять одного китайца и выбить из него, зачем он ездил в Чадобец.

– Понятно. Значит, снова Антонов покоя не дает. И что же он мог сделать такого, что мешает спать Мюллеру?

– А Мюллер тут ни при чем. Я с ним больше не работаю и вообще стараюсь не поддерживать никаких контактов. Он же здесь убрал шестерых верных людей, а я не желаю быть его очередной жертвой. Кстати, твой тезка такого же мнения. Сейчас с Мюллером только те, кто видит в нем благодетеля и не понимает его звериную натуру. Хотя не стоит обижать зверей, но мне такой руководитель не нужен.

– Ты Тоньку видел?

– Нет. Она ведет себя весьма странно. Такое впечатление, что она пытается стать главной, представляешь?

– А почему бы и нет? Баба с головой, жесткая, она кого хошь на место поставит. Я был бы не против такого начальника.

– Ладно, ты берешься за работу?

– Сколько иметь буду?

– Пятнадцать. Плюс десять за труп, я же не могу отпустить его.

– Он столько не стоит. Нам его труп не нужен. А что надо выяснить у этого китайца? Кстати, как его кличут и где я его могу найти?

Чадобец

– Поедем мы, – сказала Лидия Павловна. – Загостились, пора и честь знать. Надоели мы вам, наверное…

– Это ты брось, вы нам очень помогли. Я, понятное дело, понимаю, что вам домой хочется, но не стоит сейчас ехать. Ничего еще не кончилось, так что придется еще потерпеть. Сколько, не знаю, но отпустить вас я сейчас не могу, – твердо произнес Артем.

– И правильно, – поддержал его Яков. – Все только началось. Наверняка знают, куда Нун ездил, и хотят узнать – зачем? А получить ответ от вас гораздо легче, чем от него.

– Видишь, мама, – обрадовалась Настя, – я же говорила, что не мешаем мы и что нас не отпустят. Мы можем здесь еще почти месяц жить.

– Но надо съездить, хоть деньги снять, – вздохнула Лидия Павловна. – А то ведь…

– Не забивай ты себе голову ерундой, – остановил ее Артем. – Если нужны деньги, дадим. Вы вон как с нашими мальцами управляетесь. А это, я скажу, похуже, чем картошку копать.

Все рассмеялись.

– Ну вот, – вздохнула Алена, – я-то думала, он рад детям, а он…

– Я с радости так говорю, – засмеялся Артем. – А где Виктория?

– Ярослав повел ее на Золотой ручей, – ответила жена, – источник показать хочет. Красиво там.

– А почему меня не взяли? – обиделась Настя.

– Завтра пойдем, – сказала Маша. – Мой Саша нам покажет медведицу с медвежатами, они там в реке купаются.

– Обязательно сходите, – кивнул Артем. – Медведица с горы плохо бежит, а наверх шпарит, как спринтер. А вам оттуда придется по равнине чесать. По ровному месту медведица километров сорок может набрать. Ненадолго, но сможет. Так что сходите познакомьтесь с медведицей, она вам устроит гонки на выживание, – усмехнулся он. – Не вздумайте к ней подходить ближе чем на сто метров. Запах учует – уведет медвежат. А если поймет, что не сможет, набросится на вас.

– Сашка говорит, спокойно они там ходят, – сказала Маша.

– Ветер от них дул, видно, – проговорил Артем. – Запах бы учуяла, и прощай, Саша. Я ему задам трепку, ишь чего надумал – медвежат смотреть. Если медведица учует, быть беде.

– Но мы с оружием пойдем, – сказала Маша.

– Убить медведицу – преступление! – резко проговорил Артем. – Я с Сашкой поговорю.

– Очень хочется на медвежат посмотреть, – вздохнула Настя.

– Тогда сходим на выгон, – улыбнулся Артем. – Там можно будет посмотреть. Завтра и пойдем.

– Вы чего, мужики? – отступая назад, спросил рослый парень в камуфляже.

– Иди сюда, сучонок! – надвигаясь на него, процедил коренастый бородач. С другой стороны к парню подходил плотный высокий мужик с суковатой палкой. За ним – лысый мужчина с ножом.

– Стрелять буду! – Парень скинул с плеча карабин и передернул затвор.

Мужик с палкой бросился вперед и ударил его по плечу. Вскрикнув, парень выронил карабин и пнул мужика ногой. Тот упал. Бородач прыгнул, ударил его головой в живот и сбил на землю. Третий начал избивать его ногами. Плотный, поднявшись, схватил толстый сук и замахнулся. Позади грохнул выстрел. Пуля раздробила сук.

– Стоять, или я стреляю, – выходя их кустов, предупредил Ярослав. За ним вышла Вика и бросилась к лежащему парню.

– Ты чего, мужик? – забормотал бородач. – Он, сучонок, по нашим капканам…

Его перебил выстрел. Пуля, заставив бородача подпрыгнуть, впилась в траву рядом с его ногой. Быстро грохнули еще два выстрела. От неожиданности все тоже подскочили.

– На землю! – скомандовал Ярослав. – Мордами вниз! Кто дернется – прострелю руки.

Все трое бросились на землю и, уткнувшись в траву, вытянули руки вперед.

– Саша! – Вика приложила пальцы к сонной артерии парня, потом пошлепала его по щекам.

– Жив я, – промычал парень. – Они лес валили. Я остановить хотел, вот и… – Он тряхнул головой и попытался подняться, но, охнув, замер.

Вика набрала номер сотового.

– Участковый, старший лейтенант Иванов Иван Николаевич, – ответил ей мужчина. – Кто вы и что случилось?

– Ты куда? – спросила Алена.

– Сашку какие-то лесоповальщики отоварили, – выходя, ответил Артем. – Ты Машке пока ничего не говори.

– Быстрее! – поторопил его Яков.

– Я тя, сучонок, выловлю и утоплю, к едрене фене, – процедил бородач. – И тя, козлиная морда! – повернулся он к Войнову.

Ярослав бросил взгляд на старшего лейтенанта и ткнул стволом карабина бородача в солнечное сплетение. Сдавленно охнув, тот упал на колени, руки были связаны за спиной ремнем из его брюк, ткнулся лбом в траву.

– Начальник! – в один голос закричали двое других. – Он его ударил.

– И что? – посмотрел на них милиционер. – Была б моя воля, я бы вас вообще прибил.

– А может, шлепнем и в болото? – предложил Яков. – И никто никогда не узнает, где могилка у них!.. – пропел он.

– А что, – кивнул старлей, – хорошая идея. Сейчас мы их сделаем.

– Начальник, – испуганно заговорил второй мужик, – ты не балуй с оружием. И метла в год раз стреляет.

– А зачем на них патроны тратить? – Артем вытащил охотничий нож.

– Тоже верно! – Милиционер щелкнул выкидным ножом.

– Женщина, – обратился к Вике попятившийся назад второй, споткнулся о бугорок и сел, – остановите их, это же убийство!

Плотный, побелев, смотрел на подошедшего к нему Артема.

– А бить одного втроем – это не убийство? – отозвалась Вика.

– Я все скажу! – заорал плотный. – Нас майор Стрелин подписал, отмазать обещал, если влипнем!

– Да, – кивнул поднявшийся второй, – давайте мы все напишем!

– Конечно! – крикнул плотный.

– В натуре, начальник, – испуганно заговорил бородач, – мы все напишем. И вы нам бакланку не шьете, а мы мента сдаем. Он, псина легавая, нас на это дело подписал.

– Вы парня измордовали, – зло проговорил старлей, – а теперь торги устраиваете. Сидеть будете и…

– Подождите, старший лейтенант, – остановила его Вика, – есть возможность вывести на чистую воду оборотня. Кто такой майор Стрелин?

– Отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, – ответил участковый.

– Вот что, – Вика взглянула на связанных, – вы напишете правду. Как познакомились, как начали на него работать. Понятно?

– А вы, дамочка, здесь не командуйте, – строго заявил участковый. – И не…

– Погоди, Ванька, – вмешался Артем. – Стрелин. Где-то я слышал эту фамилию. Майор Стрелин, – нахмурившись, повторил он. – Так он же Дену сказал – в дурь ты, китаец, ударился, когда Ден заикнулся, что это…

– Точно, – кивнул Яков, – Стрелин. Он такой высокий, крепкий молодой мужик. И у него…

– Да, это он, – кивнул удивленный участковый. – А при чем тут Антонов?

– Слушай, Иван, надо этого пса на чистую воду вывести. А эти пусть живут. – Ярослав кивнул на задержанных. – Сашка мужик крепкий, оклемается. Но если хоть в чем-то соврут, дело заведешь. А пока у себя их подержи и…

– Я что, – возмутился милиционер, – должен там сидеть сутками?

– Мы будем по очереди их охранять, – сказал Яков. – Ты варианты прикинь – этих посадят, а тот майор так и будет шуршать.

– Ладно, – нехотя согласился участковый, – пусть пишут. Но если что-то не так, мы вас…

– Да мы укажем, где он золото хранит, – быстро проговорил бородач, – взрывчатку и оружие. Завтра должны три машины за лесом прийти, и он появится. Мы потому и блатовать начали, что он обещал: если влипнем – отмажет.

– Пишите! – Участковый положил перед каждым по листу бумаги и по ручке.

– Сколько же у тебя ручек? – удивленно спросил Артем. – Специально, что ли, носишь?

– Часто приходится задерживать не одного, а двоих или троих. Сразу показания гораздо легче брать.

– Умно, – кивнул Артем.

Ярослав в это время развязывал задержанным руки.

– Если кто-то попытается сдернуть, – предупредил он, – положу всех.

– Не волнуйся, начальник, – заверил его бородач.

«Майор Стрелин, – думала Вика. – Значит, вот кто может быть связан с московским оборотнем. Что это не он сам, понятно».

– Извините, – спросила она участкового, – а как зовут этого майора?

Красноярск

– Ты думаешь, что говоришь, Иванов?! – зло спросил по телефону капитан милиции. – На кого ты…

– Вот что, товарищ капитан, – перебил его участковый, – есть письменные показания троих свидетелей. И названы места, где хранится золото и оружие, а также взрывчатка.

– Нет, ты точно одурел там, в тайге! И ты думаешь, я пойду и…

– Если он узнает о задержании этой троицы, все уничтожит, – неожиданно вмешался другой голос. – Говорит оперуполномоченный УБОП майор Марковский. Так что выполняйте…

– Да помню я тебя, Марковский, – усмехнулся капитан. – По делу Антонова ты был потерпевшим. А вот за то, что ты сейчас сделал, будешь…

– Слушай, Дмитрин, – в кабинет заглянул старший лейтенант, – майор Стрелин убит у себя на даче. И там нашли оружие, золото, наркоту и еще что-то.

– Ни хрена себе! – удивился капитан. – А как же на него вышли-то?

– ФСБ. Из Москвы сообщили. И все в цвет попало. Правда, только труп нашли. Но еще теплый был, видно, недавно шлепнули.

– Все, – буркнул в сотовый Ветеринар, – дело сделал, возвращаюсь.

– Ушел чисто? – спросил Скорцени.

– Разумеется. И пришел, и ушел. В рабочие дни на дачах мало кто бывает. А на таких…

– Хорошо, – остановил его Скорцени. – Примем за упокой души моего тезки.

– Он ваш, – услышал в сотовом голос молодой мужчина.

– Работаем, – ответил он.

– Да видали мы с Нинухой, – кивнула женщина, – как к нему какой-то бледный такой, сутулый мужик в очках заходил. Они вместе приехали. Ворота Эдуард не открывал, а просто вылез и в свой боярский дом пошел, а этот за ним.

– Попробуем составить фоторобот, – сказал мужчина в штатском.

– Да, – вздохнула седая женщина, – я видела с майором мужчину, они вместе приехали. Такой, знаете, нескладный. Сутулый и руки слишком длинные. Одет был в светлый костюм, при галстуке. В руке серый дипломат. А Эдуард нес пакет с продуктами и сумку спортивную. А вот как уезжал этот мужчина, я не видела.

– Он со стороны сада вышел, – вмешался в разговор мальчик лет шестнадцати. – Я там читал и видел, как он вышел, и такси подъехало, белая «Волга». Номер не помню.

– Вот что, Егоров, – сказал по сотовому невысокий мужчина в штатском, – объяви в розыск мужчину. На вид лет сорок пять. Среднего роста, сутулый, в очках. Одет в светлый костюм и белую рубашку, синий галстук. В руке серый дипломат.

– А чего его искать? – неожиданно послышалось в ответ. – В морге такой имеется, только что привезли. В нагрудном кармане визитка Стрелина.

– Понял! – Оперативник выругался. – Кто его?

– «КамАЗ» в такси на полном ходу врезался. Водителя ищут. Ну и сам понимаешь, ничего хорошего от этого Ветина не осталось. Ветин Евгений Павлович. Сорок один год. Прописан в Москве. Билет Москва – Красноярск и обратный на сегодня. Выглядит он как учитель сельской школы. У такого и документы спрашивать совестно. А у него в дипломате золота полтора килограмма и ствол. Может, даже тот, из которого он…

– Он Стрелина ножом грохнул, – перебил оперативник. – Значит, он майора, а его еще кто-то. Нормальная страховка. А что насчет водителя «КамАЗа»?

– Угон, минут за пятнадцать до аварии.

– Ловко разыграли, сволочи. Но интересно, как на Стрелина Москва вышла?

Москва

– Черт возьми! – зло бормотал, шагая по кабинету, Батин. – Снова труп. Вот работают сволочи! И связей этого убийцы у нас нет.

– Разрешите, товарищ генерал? – Осипов открыл дверь кабинета.

– Входи.

– Есть новые факты биографии Ветина.

– Что за факты?

– Ветин служил в СОБРе, правда, всего два месяца. Он был тяжело ранен. Ослеп. Зрение потом частично восстановили.

– Понятно. Стрелин был в спецназе, но тоже из-за ранения ушел из армии и стал работать в милиции. Его заметили и взяли в отдел по борьбе с наркомафией. Служили они в одно время…

– Нет, они не были знакомы по армии. Служили в разных местах, встретиться не могли, но кое-что их объединяет. Оба выиграли крупные суммы. Стрелин в «Бинго» двести пятьдесят тысяч. Ветин в «Русское лото» около миллиона.

– Ну повезло, чего тут странного-то?

– Да дело в том, что никто не видел, чтобы кто-то из них покупал эти самые билеты. Это раз. И второе: билет «Бинго», который выиграл, был куплен в Краснодаре, а билет «Русского лото» – в Астрахани. Но в эти города ни тот ни другой не ездили.

– Значит, им просто заплатили за что-то, а чтобы не возникало вопросов, придумали, откуда взялись деньги. Найдите тех, кто выиграл на самом деле, и узнайте…

– Это почти невозможно, времени прошло много.

– И все-таки попытайтесь. А Вика молодец. И не раскрылась, и убедила участкового. А вот интересно, кто слил красноярской милиции, что Москва дала наводку?

– Надо выяснить.

– Уже выясняют. Но как бы оборотень об этом не узнал, а то забеспокоится и уйдет.

– А что, если невзначай проговориться, что в Москве взяли какого-то торговца золотом и он и вывел на Стрелина?

– А что, – кивнул Батин, – это сработает.

– Тварь! – лихорадочно собирая вещи, бормотал Скорцени. – Давно тебя валить надо было. Лесом решил заработать. Вот и заработал, паскуда! А с чего вдруг такая паника? Может, у него записи были? Но тогда нас всех повязали бы. Нужно для страховки уехать на время. – В кармане у него зазвучала музыка. Он вытащил сотовый.

– Отбой тревоги, – послышался голос Антонины. – На него из-за золота вышли. Здесь мужика взяли с двумя килограммами золота, он и сдал Стрелина.

– Черт бы побрал этого Мюллера, паникуем по пустякам!..

– Да не по пустякам. У Стрелина бумаги и чеки на имя Мюллера и досье на всех вас. Но все успели сжечь.

– Нормально. Ну а Ветеринар-то, надеюсь…

– Он погиб. «КамАЗ» в такси врезался, несчастный случай.

– Точно несчастный? Или…

– Точно. А что с этими двумя?

– Сегодня с ними будет кончено.

Соколов взял телефонную трубку:

– Да, слушаю.

– Капитан Соколов? – спросил женский голос.

– Так точно. А вы кто?

– Если вас интересуют бумаги профессора Юдина, я могу их вам отдать.

– Простите, а вы кто?

– Повторяю, если вам нужны бумаги профессора…

– Нужны.

– Сегодня в двадцать ноль-ноль будьте в парке справа от качелей. Помните?

– Помню. И что?

– Учитывая ваше звание, я прошу немного. Десять тысяч рублей, и вы получите документы, которые вам очень помогут. Юдин оставил их у меня. Мы с ним были очень близки. Кстати, я тоже могу кое-что рассказать вам о наркотике, который сделал Антонов. Не забудьте, в восемь вечера. Будьте один. Я знаю, что вы порядочный человек, поэтому и обратилась к вам. Извините за разговор о цене, но мне очень нужна именно эта сумма.

– Понял. – Соколов посмотрел на часы. – Буду ровно в восемь.

Телефон отключился.

«А где же десять тысяч взять? – задумался он. – У меня пять дома и на книжке четыре. Девять. Ну а тысячу займу у соседей».

– Я Родионов, – сказал по телефону Сергей. – И с кем имею честь?

– Вы хотите узнать, кто приезжал к Петровым на черной «Волге»? – послышался тихий женский голос.

– И кто же?

– Не так быстро, капитан. За все сейчас принято платить. Но милиционеры, если они честные, бедны. – Женщина засмеялась. – Тем не менее я хочу получить за информацию пять тысяч рублей. Вы узнаете номер машины и имя водителя. Фамилия неизвестна. Просто слышала, как пассажир называл водителя по имени. Если согласны, жду в восемь вечера у метро «Алексеевская». Я подойду сама, когда буду убеждена, что вы один.

– Конечно, буду один. Судя по голосу, вы молоды и красивы, я и не прочь…

– Не раскатывайте губы, капитан! – рассмеялась она. – Просто я хочу наказать убийц Петровых. – Женщина отключила телефон.

– Пять тысяч у меня есть, – пробормотал Родионов. – До получки займу у кого-нибудь. Удача повернулась ко мне лицом. – Он засмеялся. – Вот Палыч удивится, когда позвоню.

– Все понятно? – спросил невысокий мужчина у Кастета и Луга.

– А чего не понять-то, – усмехнулся Луг, – все ясно. Но вот насчет бабок…

– Аванс вы взяли, а остальное получите в машинах.

– Ладно. Ну что, – Луг подмигнул Кастету, – пришло времечко расчета с ментами. Ты своего, а я своего.

– А Родионов точно там появится? – спросил Кастет.

– Появится, – кивнул невысокий.

– Тогда вперед! – Кастет посмотрел на чаек. – Надо место проверить, чтоб не запалиться сразу. А то…

– Места поменяли, – перебил его невысокий. – Тебе, Луг, место укажут, ты будешь стрелять возле метро, – кивнул он Кастету. – Пистолет с глушителем, так что уедешь спокойно.

– Ни хрена себе, – возмутился тот, – возле метро?!

– У тебя нет выбора. Дважды выстрелишь из спортивной сумки, желательно под левую лопатку, и уходи. Он упадет, пока сообразят, что его подстрелили, ты уже дома будешь пиво пить и деньги считать. Но так как риск все-таки есть, получишь еще пять тысяч.

– А я? – спросил Луг.

– Ты тоже. И можете сделать свой заработок стабильным. Есть еще пять мишеней. Если отработаете удачно, будем обсуждать дальнейшее сотрудничество.

– Интересно, что там за документы? – Сунув в кобуру под мышкой ПМ, Соколов подошел к двери.

Родионов, стоя перед зеркалом, усмехнулся:

– Ништяк, как говорят разбойнички. И вообще я мужчина довольно привлекательный. Правда, вот с женой не везет. С Ленкой надо мириться, а как? – Он посмотрел на часы. – Успеваю.

– Страхуете, – кивнул Скорцени Клоуну и невысокому парню. – Если у них получается, они ваши. Желательно, чтобы они пострадали не от пули или ножа.

– Все поняла? – спросила Антонина симпатичную женщину. – Хотя, может быть, тебе и не придется с ним встречаться. А ты, – она повернулась к стройной брюнетке, – тоже не торопись подходить. Но если увидишь, что он поднимается, иди к нему. Хотя, наверное, поговорить с ним тебе тоже вряд ли удастся.

– И слава тебе Господи, – перекрестилась брюнетка. – А то, не дай Бог, кто заметит.

– А ты давно в Бога верить начала? – усмехнулась Антонина. – Что-то раньше я не замечала за тобой такого.

– С тех пор как жить оставили, – вздохнула брюнетка.

– Понятно! – Антонина рассмеялась. – Так ты должна не Бога благодарить, а Мюллера. Хотя нет, тебя же…

– А я часто слышу – Мюллер да Мюллер, – перебила ее брюнетка. – А он кто?

– Это тебя не касается. Чем меньше вопросов, тем длиннее жизнь. Ясно?

– Конечно.

– Тебе, Инна, все понятно? – спросила Антонина первую женщину.

– Разумеется.

– А ты, Олеся, все поняла?

– Не дура, – усмехнулась брюнетка.

– Тогда по машинам. Поднимайтесь по лестнице. Ты, Инна, на пятый. Ты, Олеся, на шестой. Оттуда на лифте. Но не вместе.

– А если кто-то выйдет из квартиры и спросит, откуда мы? – спросила Инна.

– Ты от Сашки Волошина. А ты от Степана Андреевича.

– Все у тебя складно, как по таблице умножения, – засмеялась Инна.

– Да, – ответил по телефону Соколов.

– Помнишь, ты про машину спрашивал? – поинтересовался мужчина.

– Конечно.

– Если бы я тебя не знал, то подумал бы, что это ты Локина грохнул.

– Какого Локина? Погоди, это владелец машины, которая…

– Вот именно. Его через полчаса после моего звонка тебе застрелили на балконе. Убийца кричал, что это месть за брата. Основная версия – Локина убил брат того чеченца, которого он изуродовал в госпитале. Но труп брата нашли накануне вечером. Так что непонятно многое. В общем, мой тебе совет, будь осторожен, какая-то тварь у нас завелась. Как только я нашел владельца машины, его убили. Значит, кто-то…

– А кто знал о том, что ты…

– Да многие знали.

– Понятно. Ты сам поаккуратнее будь.

– Если бы хотели, уже убили бы. Вот ты поаккуратнее, Лешка. Может, просветишь, куда ты влез?

– Да никуда. Но это в самом деле очень интересно. За мной следят…

– Вот-вот, и я про то же. Ты говорил, что не один следил. Обратись…

– Да сколько уже обращался, когда Антонова искали.

– Но сейчас есть факт. Я подтвержу.

– И тебя уберут. Не лезь в это, Кузьмин, не надо. Но если меня убьют, иди в ФСБ и все расскажи. Понял?

– Нормально – усмехнулся Кузьмин. – Значит, надо ждать, пока тебя убьют, а иначе не поверят?..

– В общем, ты пока никому ничего не говори, – попросил Соколов.

– Ну, – посмотрел на часы Родионов, – и где же ты, красавица?

– Вечером все обсудим, – сказал старший лейтенант. – Боцмана убили, ты помнишь, я его тогда…

– Санина, что ли? – спросила миловидная женщина.

– Да. Надо его приятелей найти, Кастина и Лугова. Они же…

– Да вон Лугов! – Женщина кивнула на вышедшего из машины Луга.

– Точно! – Старлей поцеловал жену. – Надо тебе в стажеры ко мне податься. Ну иди, я попозже приеду, и тогда решим, что подарить Таньке.

Участковый быстро пошел к направляющемуся к метро Лугову.

– Ну-ка погоди, Луг, – сказал он.

Уголовник, увидев его, сунул руку в висящую на плече спортивную сумку и оглянулся.

– Стой, я сказал! – Старший лейтенант подошел к нему.

Луг ударил его ногой и выхватил пистолет. Увидев оружие, участковый, пытаясь подняться, вытянул руку. Луг нажал на курок. Приглушенно хлопнул выстрел. Прохожие и продавцы многочисленных палаток испуганно вздрогнули. Некоторые бросились бежать.

– Спокойно! – крикнул, подбегая к упавшему Лугу, Родионов. – Милиция! Спокойно.

Участковый, с побледневшим лицом поднявшись, уставился на пробитый пулей висок Лугова.

– Я из МУРа. – Родионов показал ему удостоверение. – Знаешь этого?

– Да, – выдохнул старлей. – Я хотел с ним поговорить. Ведь было предположение, что Лугов и Кастет могли убить Боцмана.

– Жди наряд, – приказал Сергей. – Скажешь, что его пристрелил капитан Родионов. Я, может, и подойду. Хотя, наверное, встреча не состоится.

– Это Кастин. – Остановившись, проводил взглядом идущего Кастета сержант милиции. – Вчера про него говорили. Не то чтобы разыскивается, но надо…

– Гражданин, – окликнул Кастета напарник сержанта, – подождите!

– Ну, чего еще? – не останавливаясь, огрызнулся тот.

– Стой, тебе говорят! – Милиционер бросился к нему.

Сержант побежал следом. Кастет выхватил ТТ с глушителем и взвел курок. Бежавший первым рядовой прыгнул, схватил бандита за пятки и дернул. Падая, Кастет нажал на курок. Пуля ушла вверх. Кастет ногой сбил милиционера на асфальт. Подбежавший сержант ударил его ногой в бок, но второй раз не успел – пуля Кастета попала ему в живот. Кастет ударил ногой рядового по голове и вскочил. Подбежавший к месту драки парень мощно ударил его ногой, мыском кроссовки попав ему в горло. Кастет упал, изо рта хлынула кровь.

– Помогите! – испуганно закричала женщина. – Милиция!

Парень по телефону вызвал милицию. К месту драки из кустов выскочил Соколов.

Клоун сел рядом с водителем.

– Говорил, не надо было того мужика убивать, – процедил он. – Поехали!

– Ты, олух царя небесного! – орал по телефону Мюллер. – Провалил всю операцию! Неужели нельзя было понять, что этих двоих урок будут разыскивать как возможных подозреваемых в убийстве их приятеля Санина?! Кретин!

Стиснув челюсти, Скорцени молчал.

– Так, – выдохнул Мюллер, – баб из Москвы отправь. Убирать не надо, они еще пригодятся. Но пусть немедленно покинут столицу.

– Однако никто из этих ментов не видел ни Инну, ни Олесю.

– Я сказал, пусть немедленно уедут!

«Нервничает, – думал Скорцени. – Раз орет, значит, нервничает. Не из-за того, что не получилось, а из-за того, что араб денег не присылает и молчит. А мы столько своих положили, лучших, можно сказать. И выходит, все зря. Может, прав был тезка – надо менять руководство. Или, может, лучше в тень уйти? Денег я прилично набрал, и еще кое-что есть. Надо это обдумать».

– Черт возьми, Соколов, – услышал капитан крик в сотовом, – что ты себе позволяешь?! Немедленно топай на явочную квартиру. Адрес не забыл?

– Помню. Но я…

Ответом были частые гудки.

«Вот и все! – Родионов достал сигарету. – Похоже, моя карьера тайного агента федеральной службы безопасности закончилась. Но я думал, что доложу о результате, а получается – сглупил».

– Вам нужно немедленно покинуть Москву, – приказала Антонина. – Ты, Инна, едешь в Саратов, а Олеся в Вологду. Это не обсуждается.

– Так, – хмыкнул Крутой. – Значит, придется самим. Хорошо, что этих уложили. Молотобойца не подозревают?

– Он ментам жизнь спас, – ответил Клоун. – Раненный в живот, в больнице, состояние средней тяжести. Да и признают все, что убил бы их Кастет. Молодцы рецидивисты, – усмехнулся он.

– Прав Скорцени, это наша вина, поторопились мы с Боцманом. Не подумали, что вполне могут заподозрить этих двоих. Черт возьми, хорошо, Молотобоец среагировал правильно. Кастет раскололся бы.

– Я в этом ничуть не сомневаюсь. На кой черт ему на себя труп Боцмана вешать? Сдал бы он Карлика.

– А мне это перестает нравиться, ведь сколько уже своих положили. А я с Марком воевал.

– Заткнись, – посоветовал Крутой, – у нас выбора нет. Забыл, сколько на нас кровушки? И не только уголовной, но и служителей закона. А знаешь, мне чихать на все, что было. Главное сейчас – выкрутиться бы и чтобы все вновь было спокойно. Зря мы в это дело с наркотой влезли. Араб использовал нас, а сейчас наверняка держит Мюллера за горло: дернешься – сдам ФСБ. А если Мюллера прижмут, он нас всех утянет. Хотя, может, и нет. Поймет, что ему скощухи не будет. Он же начал еще в первую чеченскую. И с тех пор…

– Хватит, – остановил его Клоун. – Я бы сейчас все по-другому сделал. Жил бы спокойно и никуда не лез.

– Если бы не Мюллер, мы бы с тобой как минимум по пятнадцать получили. Танкиста Буданова за чеченку…

– Да все я помню. Но тогда перебрали мы коньяка, а тут подвернулись эти бабы, мать их. Никто нас тогда не убедил бы, что они простые бабы из села. Снайперши, и все тут. А мы как раз только Ваську Розанова похоронили. Его снайпер-баба шлепнула. А тут эти. И хана бы нам. Но Мюллер молодец, винтовки им сунул, пояса шахидов. Отмазал. В общем, из армии мы ушли. Он нам медицинское освидетельствование устроил. И началось, кровь уже в России проливать начали. Сколько на нашей совести…

– Двенадцать у меня, – не дал договорить ему Крутой, – не считая двоих заказных, а уж потом…

– Да, нагрешили по самое некуда. А ведь не все, наверное, сволочи были, просто мешали кому-то. Я бабу забыть не могу. Лет тридцать ей было, красивая блондиночка. Дочку за руку держала. Знаешь, не хотел я стрелять. А тут в переговорное Мюллер кричит, – Клоун выругался, – бей! И понял я, что если не я ее, то мне не жить. И убил. Сколько времени потом крик девчонки в ушах стоял… Я детей долго видеть не мог, в каждой девчонке ту видел. И думал, сейчас подойдет и спросит: «Зачем ты мою маму убил?» Вот так…

– Да помню я твою хандру. Речь уже о твоей ликвидации шла, ты же месяц из запоя выйти не мог.

– Мюллер меня в Турцию послал бизнесмена одного убрать. Тот на курорте там был. И когда я его увидел, он девчонку турчанку лет четырнадцати-пятнадцати в машину к себе тащил. Она визжит, упирается, а он ее за волосы схватил и хохочет. Когда я его убил, вроде простила меня та девочка, в себя пришел.

– А Мюллер тогда обалдел – денег Клоун не взял. А ты, значит, прощение заработал? – Крутой рассмеялся.

– А ты убивал, когда цель ребенок за руку держит?

– Я в лоб бабе пулю всадил, когда она ребенка на руках держала, – усмехнулся Крутой. – Ребеночек на асфальт упал. И не дрогнуло во мне ничего, чихать мне на такие нежности. А ты…

– Давай перестанем, – вздохнул Клоун.

– Кто кого валить будет? Мне все равно. Выбирай – Родионов или Соколов? – спросил Крутой.

– Скорцени решит, – ушел от ответа Клоун. – К тому же вполне возможно, что кто-то другой их ликвидацией займется.

– Вы! – гневно воскликнул мужчина с седыми висками. – Работники легендарного МУРа! Оперативники тут… – Не договорив, он махнул рукой. – Вы обязаны были доложить о звонке. Вас предупреждали не единожды. Скорее всего вас просто пошлют подальше. Будь моя воля, я бы сделал именно так. Вам не оперативниками быть, а… – Он выругался. – Упустить реальный шанс выйти на людей оборотня. Да я бы вас по законам военного времени лично бы…

– Хватит, Аверин, – остановил его вошедший Батин. – Криком делу не поможешь. Кроме того, ты, майор, сам виноват. Ты обязан был поставить квартиры на прослушку и не сделал этого. Ладно, – отпуская его, генерал махнул рукой. – Хотя, учитывая, что это произошло около метро и в парке, ничего не вышло бы. А вы, выходит, уголовников тех знали?

– Я Кастета брал, – ответил Соколов.

– А я Лугова, – сообщил Родионов.

– Понятно. Значит, вполне может быть и такое. Они появились там, где у каждого из вас назначена встреча. И все было бы просто – уголовники отомстили операм, а потом бесследно исчезли. Но тогда не узнали бы, кто вас убил. Хитро задумал оборотень! И вы тоже хороши! Вот что, если еще раз мы о чем-то вовремя не узнаем, я вас под трибунал отдам. Понятно?

– Так точно, – в один голос ответили муровцы.

– А на вас, значит, зуб у оборотня, и он снова попытается вас убрать. Здорово вы ему на хвост соли насыпали. Ладно, пусть пробует. Если у вас появится что-то новое, тут же звоните Павлу Павловичу. Понятно?

– Так точно, – снова в один голос отозвались опера.

– Теперь насчет слежки за вами. То, что вы промолчали, – это большущий минус. Из-за этого мы упустили возможность выяснить, кто за ними стоит. Одного убили, оборотень следы кровью замазывает. Вас спасло, что вы вмешались. Но вот что, орелики, точнее, цыплята инкубаторские, оборотень на вас клюет. Он попытается вас убить, и, надеюсь, вот тут-то мы и возьмем того, кто поможет на него выйти. Полной безопасности я вам гарантировать не могу. Жив Женька Антонов, – неожиданно произнес генерал. Капитаны переглянулись. – Да-да, жив. Вместо него двойника хоронили. Но эксгумировать мы его не можем, спугнем оборотня. Хорошо, что начальство пока терпит мою самодеятельность. У вас вроде были зацепки, но вы проворонили их. Так что придется вам живцами побыть.

– Жить, конечно, хочется, – усмехнулся Родионов. – Но с другой стороны, и вину свою мы чувствуем. Если откровенно, то как-то не верилось, что все так серьезно. И дело вроде сами ведем. Хотя и дела-то нет. А насчет Антонова вы серьезно?

– Вполне, – кивнул Батин. – Надеюсь, вы все поняли. И помните, вас хотят убить. Почему, ответить пока не может никто. Скорее всего вы слишком рьяно взялись за дело и вам кое-что удалось. Но что? Этого мы, к сожалению, понять не можем.

Афганистан

– Стой! – крикнул рослый морпех и выпустил короткую очередь из автомата.

Добежав до каменистой гряды, афганец перепрыгнул валун и огрызнулся двумя выстрелами из винтовки. Левее слышалась интенсивная перестрелка. Морпех, чертыхнувшись, присел и заменил рожок. Из-за камней продолжал стрелять афганец. Морпех бросил в него гранату и упал на землю. Грохнул короткий взрыв, осколки застучали по камню, за которым лежал американец.

– Сэм! – крикнул морпех. – Ты живой?

– Задело немного, – ответил мужчина из-за камня. – Ногу пуля вспорола. Крови много потерял. Кто он?

– Черт его знает! – Приподнявшись, морпех вдруг быстро сел. Над камнем просвистела пуля. – А стреляет прилично, – пробормотал он. – Ты стрелять можешь?

– Сейчас да, – ответил Сэм.

– Тогда прикрой, он выше уйти не сможет, мы его сразу снимем. А высовываться, чтобы выстрелить под очередями, тоже вряд ли станет.

– Начинаю! – крикнул Сэм.

Раздались очереди ручного пулемета. Морпех, перекатившись влево, вскочил и побежал вперед.

«На кой черт я поехал с Брауном? – на бегу думал он. – Сам напросился. Хорошие деньги пообещали и по возвращении два месяца отпуска. А я обещал Джейн свозить ее на Карибы. – Он споткнулся и упал. Почти сразу вверху свистнула пуля. – Похоже, Господь Бог пока на моей стороне», – облегченно выдохнул он. И замер.

В метре от него поднимала голову крупная змея.

– Никогда не любил этих тварей, – Он достал из полукобуры пистолет и выстрелил. Попал змее в голову и побежал дальше. Пуля свистнула мимо лба. Он упал и выпустил короткую очередь.

– Джон! – раздался голос в наушнике. – Где ты?

– Пытаюсь взять того, кто ушел от каравана. Но ему оказывают поддержку. Сэм ранен, ногу задело. А как дела с караваном?

– Двоих раненых взяли, но они только воют по-своему и обращаются к Аллаху. Фанатики. Из нашей группы ранен Райли. Пуля прошила кисть. Береги себя, Джон, – попросил полковник.

– Стараюсь, сэр, – усмехнулся Джон. Над ним снова просвистела пуля. – Похоже, пристреливается, – проворчал американец.

«А что-то Сэм молчит», – не слыша выстрелов, подумал он. И тут снова ударил ручной пулемет. Джон, сняв каску, осторожно приподнял ее. Не услышав выстрела, вскочил, полоснул в обе стороны очередями и побежал вперед.

– Ну что там? – Браун подошел к сержанту, сидящему на корточках рядом с двумя ранеными афганцами.

– Молятся и призывают Аллаха покарать нас, – усмехнулся тот.

– С ними надо не так разговаривать! – Темнокожий капитан достал нож, присел, приставил лезвие к низу живота лежащего слева афганца и поднес пистолет к паху другого. – Кто послал вас? – спросил он. – И зачем?

Оба что-то отчаянно залепетали. Их смуглые лица мгновенно побелели.

– Это не афганцы, – сказал капитан. – Я спросил на пушту и на дари, но они меня не поняли.

– Эти говорят по-арабски, – сообщил сержант.

– Скажи им – или они ответят на два вопроса, кто послал и что несут, или в райский сад они отправятся евнухами.

Сержант повторил слова капитана по-арабски. Лежащий слева бородач быстро заговорил.

– Они из Саудовской Аравии, – перевел сержант. – Их должны встретить около Чагат. Они прикрывали посланца к Загануру. С чем идет посланец, он не знает. Второй – просто охранник.

– Джед, – удивленно спросил Браун, – как тебе это удалось?

– В Израиле долго не могли понять, – ответил Джед, – почему у смертников-мужчин их достоинство упаковано в металл. Только позже выяснили – смертники готовятся вступить в райские кущи, где каждого встретят семь девственниц.

Армейцы рассмеялись.

– А чего смешного? – остановил их полковник. – Явное доказательство – броня на яйцах! – Не сдержавшись, он рассмеялся сам. И тут же серьезно сказал: – Но что нес тот, кого они охраняли? – Он посмотрел не пленных.

Сержант задал вопрос. Все тот же араб что-то проговорил и уставился на Джеда. Тот многозначительно постучал пальцем по рукоятке ножа. Араб, кивнув на второго, что-то сказал.

– Знает второй, – перевел сержант. – Но он…

Джед бросился к арабу и попытался вырвать край воротника его куртки из зубов. Сержант попробовал лезвием разжать зубы.

– Поздно, – махнул рукой капитан. – Его уже приняли семь девственниц. И Аллах простит все грехи его родственникам. А мать получит две тысячи долларов. Не такие они и фанатичные. Их родственники бедствуют. А он взял в руки оружие, и его семья будет получать деньги. Помните, во время ирано-иракской войны все ужасались – перед наступающими войсками по минным полям шли мальчишки, совсем дети. Было опубликовано интервью матери подорвавшегося на мине ребенка. Она не говорила, что так угодно Аллаху, а призналась, что всем, кто отпускал на войну детей, давали по две тысячи долларов. Есть, конечно, фанатики, но их мало. А остальным, которые захватывают самолеты и врезаются в небоскребы, обещают пожизненно обеспечить их родственников. Я еще понимаю, подорвать себя в окружении врагов во время боя или что-то в этом роде, но чтобы вот так, ни с чего…

– Это в основном наркоманы, – проговорил сержант.

– Антитеррористический центр выяснил, что наркоманов используют всего лишь в двух-трех акциях из тысячи, – возразил полковник. – Наркоман своим поведением может вызвать подозрение. И кроме того, он вполне способен взорвать себя раньше или позже, чем надо. А бывали случаи, когда вообще не было акции по вине наркоманов. Для нас звучит дико – мать посылает своего ребенка на смерть ради денег. Но с другой стороны, не следует забывать, что это Азия. Аборты запрещены, и поэтому семьи, как правило, многодетные. Пожертвовав одним или двумя детьми, женщина спасет остальных.

– А как там Джон и Сэм? – спросил Джед.

– Все в порядке. Этого пристрелить. – Полковник кивнул на второго араба.

Сержант выпустил короткую очередь в грудь пленника и побежал за группой.

Джон отпрыгнул, распластался на каменистом склоне и закрыл голову руками. Раздался взрыв. По телу Джона застучали камешки. Он сжался. Когда камешки перестали на него падать, приподнялся и увидел Брауна и десятерых бежавших к нему людей.

– Не успел, сэр, – развел руками Джон, – взорвал он себя.

– Где Сэм? – спросил Браун.

– Я здесь!

Они увидели выползшего из-за валуна Сэма с ручным пулеметом.

Двое побежали к нему. Полковник и Джед с двумя солдатами направились к развороченному взрывом телу.

– Что же ты нес? – Присев, Браун стал обыскивать окровавленное тело.

– Давайте назад, – скомандовал солдатам капитан.

– Что-то у него на шее было. – Браун показал капитану шнурок. – Он и взорвал это вместе с поясом. Что же он нес из Саудовской Аравии? Неужели новый наркотик?

– Что случилось, сэр? – спросил капитан.

– Ничего. Этот уже пятый. И они идут в этом районе. Почему? Явно не к талибам. Заганар не воюет, но финансирует их, иначе давно был бы мертв. Кстати, его разыскивает Интерпол. Но он уже три года не вылезает из своей норы. А сюда Интерпол еще лет двадцать показаться не сможет. Уйдем мы и союзники, и Афганистан снова окажется в руках талибов. Рядом Иран, президент которого ненавидит США и наших союзников по НАТО. Неужели конгрессмены не понимают этого? Мы отдадим «Аль-Каиде» Азию с ядерным оружием в Пакистане и Иране. Но если Пакистан еще лоялен нам, то Иран – угроза всему миру номер один. И я думаю, бен Ладен найдет с президентом Ирана общий язык. О чем думают наши политики?

– Извините, сэр, – сказал капитан, – конгрессмены не думают о солдатах и офицерах, которых в Ираке гибнет все больше и больше. И в Афганистане, кстати, тоже. Вам легко говорить об этом, вы приехали на день-два, ну, на неделю. И вы не знаете, каково каждый день, да, в сущности, ежеминутно ощущать ненависть целого народа, которому вы не нужны. Неужели при Хусейне иракцы жили хуже, чем сейчас? Нам помогли генералы, которые просто решили захватить власть и…

– Хватит, капитан, – остановил его Браун.

– Прошу прощения, сэр.

– А что ты скажешь, Джед, если я возьму тебя в свою группу? Ты знаком с местными обычаями, знаешь языки, хороший солдат и…

– Принимать решение вам, сэр, – перебил его капитан.

– Отлично. Ты, сержант и еще десяток отберите вы с ним вместе. С завтрашнего дня вы в моей группе. Приказ об этом будет завтра.

– Есть отобрать группу, сэр.

– А сержант знает языки, – вспомнил полковник. – Кто он?

– Учился в университете, но чуть было не угодил за решетку. Спасла армия. Воевал в Ираке с первого дня. Участвовал в захвате старшего сына Хусейна. Дважды был ранен, но снова по собственному желанию вернулся в Азию. Отличный солдат, сэр.

– Я это заметил, – улыбнулся полковник. – Позови его.

– Сержант Борн! – крикнул капитан. – Ко мне!

Сержант, подбежав, вытянулся:

– Сержант Борн по вашему приказанию явился.

– Что ты скажешь, сержант, – спросил Браун, – если я предложу тебе быть в группе прикрытия?

Борн посмотрел на капитана.

– Решать тебе, Чарли, – улыбнулся тот. – Я тоже буду в группе.

– Благодарю за доверие, сэр, – ответил сержант.

– На твоем месте я бы подумал, – усмехнулся, подойдя, Джон. – Полковник только на первый взгляд хороший дядя, а на самом деле…

– На войне с таким командиром выжить легче, – ответил сержант.

– Отбери десять солдат, в которых ты уверен, – сказал полковник. – Завтра будет приказ о вашем переходе под мое командование. Список предоставишь вечером. Но об этом пока знать не должен никто.

– Понял, сэр! – козырнул сержант.

– Как там Сэм? – спросил у Джона полковник.

– Царапина. Да и меня просто как комар ужалил.

Афганистан

– Шайтан! – злобно восклицал, ходя по комнате, невысокий седобородый мужчина. – Туршайн, – он взглянул на стоящего в дверях плотного афганца, – почему не доставили переданное Азизом?

– Их перехватили янки возле…

Уловив кивок седобородого, мускулистый чернокожий телохранитель, выхватив длинный нож, одним ударом отрубил афганцу голову.

– Шайтан, – снова буркнул старик. – Азиз выполнил свое обещание, а я из-за трусости этого шакала не смог получить пробу. Бросить его собакам! Его семью забить камнями, как пособников гяуров. Аллах велик и справедлив, но гнев его страшен. Аллах акбар!

Саудовская Аравия

– Женя, – внимательно глядя в глаза юноши, сказал Азиз, – в последнее время у тебя подавленное настроение. Тебя кто-то обидел?

– Нет, – ответил Женя. – Немного болит голова. Наверное, я устал. Скажите, я делаю что-то не так? Вас что-то не устраивает во мне и в моей работе?

– Почему ты задаешь такие глупые вопросы? Если бы меня что-то не устраивало, ты узнал бы сразу. Почему ты спросил? – Женя молчал. – Повторяю вопрос: почему ты спросил?

– Если вас все устраивает, почему вы убили мою маму?

– Я убил твою маму? – изумился Азиз. – Я не трогал ее, не было причины, чтобы…

– Я слышал в арабских новостях. Там сказали, что мама убита, ее отравили.

Азиз рассмеялся. Женя удивленно посмотрел на него.

– А ты научился ненавидеть. Но запомни мои слова: если бы ты причинил мне вред, я бы предупредил тебя, а если бы ты ослушался, я бы убил твою мать, и ты и узнал, и увидел бы это. – Азиз вышел.

Женя сел в кресло.

– А он говорил правду, – прошептал он. – Но тогда кто убил маму?

Азиз вернулся. В руках у него была какая-то бумага.

– Прочти. – Он протянул Жене листок. – Я не хотел тебя расстраивать и только поэтому не сообщил о смерти твоей мамы. Читай.

Женя посмотрел на копию медицинского заключения. Там было написано, что Ирина Николаевна Антонова выпила чрезмерную дозу снотворного. Женя повернулся к арабу:

– Послушайте, Азиз, прошу вас, если с кем-то из моих близких что-то произойдет, я хочу узнать об этом сразу.

– Хорошо, – кивнул Азиз.

– Извините, Азиз, – сказал Женя. – Я услышал о смерти мамы и был уверен, что ее убивали по вашему приказу. Я испытал непреодолимое желание причинить вам боль. Стал искать способ, но, к счастью, не смог. Извините.

– А ты лучше, чем я думал. – Азиз быстро вышел.

– Что-то ты в последнее время стал чаще тренироваться, – недовольно проговорил скуластый китаец. – Объясни причину.

– Да просто поддерживаю форму, – улыбнулся Ван.

– Я думал, ты согласился на участие в турнире.

– Какой турнир?

– По боям без правил. Сейчас среди богатых это очень модно. Они выставляют своих бойцов.

– Я не давал согласия, да и не предлагали мне участия. А из наших кто-то согласился?

– Лу Буку. Кореец. А из китайцев никто. Среди нас только ты умеешь драться.

– Мой учитель говорил, – улыбнулся Ван, – что драка – это всплеск заложенной в нас звериной энергии, которая унижает человека. Боевые искусства – это наука.

– Хватит, Ван, – остановил его скуластый. – Возможно, тебе предложат участие в турнире. Однако не соглашайся.

– Ты думаешь, кто-то будет спрашивать моего согласия? – засмеялся Ван. – Откажешься – пойдешь на корм аллигаторам.

– Значит, тебя заставят принять участие?

– Если… – Не договорив, Ван вздохнул.

– Уань? – понял собеседник.

Ван не ответил.

– Трижды были попытки войти на вашу землю, господин, – доложил рослый араб. – Но ни одна из групп не решилась.

– Боевики Махбуба? – спросил Азиз.

– Нет. Один раз гяуры, два раза – неизвестно кто.

– Плохо работаешь, Сулейман. Что еще?

– С группой из двенадцати девушек прибывает Хасан. Вы заменили…

– Он стал много себе позволять. К Заганару прошли люди?

– Нет, господин, – ответил смуглый молодой мужчина. – Янки перехватили группу. Двоих взяли. Один отравился, другой что-то сказал, и его убили.

– Гореть ему в адском пламени, – процедил Азиз. – Свяжись с Заганаром, пусть пришлет человека. Мне надоело терять людей. Надо попытаться выяснить, что сообщил американским собакам сын ослицы.

– Хорошо, господин! – Смуглый поклонился.

– Денег не жалеть. И еще, – Азиз нахмурился, – что-то американские собаки начали успешно работать в районе Раненого Волка. Свяжись с Даудом, пусть проверит своих людей. Возможно, там есть предатель. Омар, – Азиз взглянул на смуглого, – ты нашел бойцов для турнира?

– Нет, господин. У нас нет опытных воинов, а проиграть вы, господин, не захотите.

– Ты умный! – засмеялся Азиз.

США. Штаб-квартира ЦРУ

– Значит, скорее всего кто-то, пока нам неизвестный, несколько раз пытался переправить в Афганистан какой-то груз, – сообщил плотный человек. – Но кто именно, к сожалению, выяснить не удалось. В последний раз полковнику Брауну удалось захватить двоих живыми, но кроме того, что они сопровождали кого-то с грузом, ничего узнать не удалось. Полковник просит усилить его группу.

– Я уже подписал приказ, – сказал седой мужчина. – И знаете что, необходимо связаться с русскими. От нашего человека, внедренного в МОССАД, пришло донесение, что скорее всего этот гений увезен из России. И я вспомнил газетную шумиху. – Он включил внутреннюю связь и попросил: – Принесите мне российские газеты за вторую половину декабря.

Минуты через три вошедшая женщина положила на стол несколько газет.

– Здесь полный перевод, сэр.

– Благодарю, – улыбнулся он.

Женщина вышла.

– Читайте, – предложил он присутствующим и щелкнул зажигалкой.

Москва

– Наши американские коллеги начали проявлять заинтересованность, – сообщил Батин. – Сделали деликатный запрос об убийстве Евгения Антонова. Особенно их заинтересовали две публикации о наркотике, который мог создать Антонов. Они просят подробностей. Значит, что-то им стало известно.

– Извините, Иван Александрович, – покачал головой Осипов, – а что в этом плохого? Как известно, мы подписали с ними соглашение о борьбе…

– И они неукоснительно его соблюдают, – усмехнулся Павел Павлович.

– Представьте себе, действительно соблюдают! – отрезал генерал. – Но тут дело не в борьбе с наркотиками, а в таланте Антонова. Американцы наверняка сделают все, чтобы заполучить Евгения. Странно, в отличие от нашего руководства они уверены, что Антонов жив, следовательно, его нужно найти. Интересно, что решило начальство?

– А вы объяснили свою позицию? – спросил Павел Павлович.

– Разумеется, – кивнул генерал. – Мне мягко посоветовали заниматься своим делом. А это намек, что если не будет результата, то нашу лавочку прикроют. И так я давно удивляюсь, почему нас еще терпят. Хотя ответ очевиден: нужен оборотень. А вот судьба Антонова, как мне кажется, мало волнует начальство. Надеюсь, пока, – вздохнул он. – Впрочем, меня тоже не беспокоила судьба Антонова, даже когда выяснилось, что он жив. В голове постоянно крутится одно и то же: кто-то из тех, с кем, возможно, я здороваюсь, предатель. И сейчас у меня только одно желание – взять эту мразь за горло и сжать так, чтобы позвонки хрустнули. И спросить эту тварь, чего тебе, гадина, не хватало, что ты всех нас продал и сколько своих положил? Да и не своих тоже немало. Я слово дал, что убью его, но не стану делать этого. Он не раз и не сто раз, а гораздо больше будет молить Бога, чтобы смерть ему послал. Представьте, он богатый, имеющий власть человек из роскоши да в камеру на пожизненное. И им будут командовать сержанты, прапорщики и рядовые. И ходить он будет согнутым с заведенными назад руками. Вот это расплата иуде за все. И он сдаст своих помощников и все, что знает, расскажет.

– Слушай, – сказал Крутой, – я что-то не пойму, зачем убивать легавых, дразнить собак? Они ничего не знают, так зачем их убивать?

– Я тоже об этом думал, – признался Клоун. – И ответа у меня нет. Ладно, нашли этих придурков, и если бы они убили, все можно было списать на них. Но сейчас трупы наверняка свяжут с делом Антонова. Хорошо еще, не выяснили, что он жив, иначе бы все пошло к черту. Араб не простит этого Мюллеру и попытается убрать его – на кой черт ему такой свидетель? Ведь если Мюллера возьмут, он сдаст все и всех. И арабу хана.

– Это точно. У него не хватит духу пулю себе в висок пустить. А если попробует, то промахнется! – Крутой засмеялся.

– Чего ржешь? – недовольно спросил Клоун. – Не забудь, что нам тоже ничего хорошего не светит.

– Ну, положим, я в свой висок не промахнусь, живым меня точно не возьмут. Не знаю, буду ли отстреливаться, это как получится, но живым не дамся. Так что я особо не переживаю. Рано или поздно все закончится. Я вот только одного опасаюсь – кто-то из своих убьет, например, ты.

– У тебя с головой все в порядке? – усмехнулся Клоун. – Неужели можешь подумать, что я…

– Могу. Я же видел твои глаза, когда я тебе рассказал, как бабу с ребенком убивал. Ты готов был убить меня. Ты не знаешь, что это такое, когда те, кому веришь, бросают тебя одного в горах и оставляют патрон – один, чтобы мог застрелиться. А если два, то вслед выстрелить и убить кого-то из них можешь. А ты выстрелишь этот патрон в духа и потом будешь жалеть об этом. Тебя будут привязывать к дереву, и каждая собака будет плевать, бить и ссать на тебя. Вот тогда я понял, что друзей нет и надеяться надо только на себя. Я тогда выжил. На этот аул наткнулась группа разведчиков, меня отбили. Полгода госпиталей, и снова в Чечню. Вот тогда мы с тобой и загуляли. После плена я ненавидел всех чеченцев. Мужиков, баб, стариков, старух, детей. Потому что в каждом видел тех, кто бил и ссал на меня у дерева. Я общаюсь в основном с тобой, но если надо будет тебя убить – убью. Извини, но я тебе говорю как есть.

– Да я это понял, когда про женщину с ребенком услышал. Я твердо знаю, что так не смог бы. Я не убивал женщин в той, другой жизни, до того как начал работать на Мюллера. Да и работать я стал на него из-за денег, а не из страха, что он отдаст на меня бумаги и фотографии в трибунал. Нет, просто мне были нужны деньги. Я пробовал устроиться на работу в охранное агентство, охранником в магазин. Но если с радостью принимали, то на другой день указывали на дверь. Мюллер говорил им, что я нервный и что привлекался к уголовной ответственности за убийство мирных чеченских женщин. И все. А ребенку моей сестры оставалось жить месяц, что-то там не в порядке с почками. А пересадка стоила двадцать тысяч долларов и еще билет в Израиль, да и жизнь там… Набегало под двадцать пять. И я пошел к Мюллеру. Он сказал просто: «Взаймы не даю, сделаешь работу – получишь». И я на другой день застрелил какого-то банкира. Отнял жизнь у одного и спас другого.

– Значит, спросим Скорцени, зачем убивать ментов? – спросил Крутой.

– Мне кажется, спросить нужно.

– Вот и спросим. А ты любишь племянника? – неожиданно спросил он.

– Да, – улыбнулся Клоун. – У меня никого нет, только сестра Танька и племяш Роман.

– Тезка мой, – усмехнулся Крутой. – А сестра замужем?

– Убили Костю, пьяные малолетки зарезали. Он сына и не видел.

– Да, хреново твоей сестренке. Сын больной, она без мужика и, как я понял, бедная. Хреново. А если с тобой что-то случится, ей тогда останется волком выть.

– Хватит, – буркнул Клоун, – а то такие разговоры…

– Это действительность, и никуда от этого не денешься.

– А ты ведь женат.

– Именно с жены и ее любовника я и начал свою карьеру профессионального убийцы. Она не знала, что меня освободили, и чувствовала себя совершенно спокойно. Я приехал домой, ее нет. Спросил у соседей, они не без злорадства ответили, что Ирина на даче. Что-то мне в их глазах не понравилось, и я поехал туда. А она там с хахалем. Я и кончил их. Ломом проткнул и его, и ее. И таксиста угрохал. Звоню Мюллеру, объясняю ситуацию. Он все и обстряпал. Нашли убийцу, жена хахаля его наняла. А таксиста убийца как свидетеля убрал. Соседи старички в тот же день от сердечного приступа скончались. А я стал верным псом Мюллера. Правда, узнал, что его правая рука – Скорцени… А я хотел стать его заместителем.

– А Тонька кто? Она откуда взялась? Я понял, что ее Скорцени по Чечне знает.

– Это темная история. Она с Эдиком Пироговым из Красноярска в Чечне против нас воевала. Мастер спорта по стрельбе, из «белых колготок». – Крутой подмигнул изумленному Клоуну. – А Эдик тоже был за чехов. Их хапнули возле Грозного. Скорцени их взял и доложил Мюллеру. Тот выдал их за похищенных чехами. Они и стали его рабами. Он Эдика в Красноярск отправил, чтобы тот там на золото вышел. А тут началась канитель с Антоновым. Потом Пирогов вроде решил покончить с Мюллером. С Тонькой советовался, а та сдала его. Ветин поехал и убрал Эдика. И Ветеринара чистильщики там же угрохали. А ты разве не знал про Тоньку и Эдика?

– Нет. Так она, сучка, наших мочила?..

– А мы сейчас что, чужих бьем? – насмешливо спросил Крутой.

Клоун промолчал.

– Слушайте, – сказала Антонина, – а вам не кажется, что Крутой и Клоун специально…

– Перестань, – остановил ее Мюллер. – Они преданные мне люди и прекрасно понимают, что если со мной что-то произойдет, им конец. Поэтому я верю им.

– А я нет.

– Я и не ожидал другого, – рассмеялся Мюллер. – Ты прекрасно знаешь, как поступали с твоими коллегами в Чечне, и у тебя инстинктивно…

– Я почти забыла про Чечню. Но Клоун честный и слишком порядочный для такой работы. А Крутой, мне кажется, и маму родную запросто убьет, для него нет ничего святого.

– Им некуда деваться, и они сделают все, что мне надо. Впрочем, как и ты. Ты привыкла к роскоши и большим деньгам, поэтому теперь просто…

– Что там с арабом? – перебила Антонина.

– Есть неприятные известия. ЦРУ прислало в ФСБ предложение о сотрудничестве и упоминает новый наркотик. Они уверены, что изготовитель находится в Саудовской Аравии.

– А мне кажется, они блефуют, желают получить подтверждение. По версии России, Антонов мертв, но никто не знает, так ли это.

– Верно. Как я не подумал об этом? Но если Штаты знают о наркотике, то почему Азиз…

– Скорее всего дело в том, что Антонов не может выдавать много наркотика, и араб, чтобы заинтересовать возможных покупателей, пересылает им небольшие порции. Поэтому начались разговоры о новом чудо-наркотике. Хотя я не уверена, что его кто-то пробовал. Сейчас в Афганистане напряженная обстановка. Помнишь, ты говорил, что когда появляется обращение бен Ладена, значит, он не в Афганистане, а за его пределами.

– Такая умная женщина, а была простым снайпером!..

– Я была снайпером разведгруппы, – поправила его Антонина. – А что я не дура, ты прекрасно знаешь.

– Ты выбери форму обращения, – посоветовал он. – То «ты», то «вы». Давай уж остановись на чем-нибудь одном.

– А как бы вы хотели?

– Если честно, я всегда опасался умных женщин, поэтому и женился на красивой. – Мюллер засмеялся.

– А меня, значит, вы считаете дурнушкой?

– От того, что ты хороша, опаснее вдвойне.

– Я могу спросить?

– Разумеется.

– Зачем нужна гибель двух милиционеров? Они из МУРа, и к этому убийству подключится…

– Видишь ли, Тоня, – перебил Мюллер, – Соколов серьезно повредил нам в тот раз. Нам повезло, что все закончилось благополучно. Просто чудо, что меня не разоблачили. А сейчас Соколов уже кое-что испортил и вышел на след документов Юдина. Родионов, сама знаешь, покончил с Петровыми и участковым, который был нужен, как и Петровы. Но их пришлось убрать. Поэтому я и хочу разобраться с этими ментами. Они слишком рьяно взялись за собственное расследование, и я опасаюсь, что могут выйти и на кого-то из нужных мне людей, в том числе и на тебя. И еще. Неожиданно в Чадобце появляется эта учительница. Зачем? Что ей вдруг там понадобилось? Антонов похоронен, и о нем пора забыть, но не забывают. Меня это настораживает. Я почти уверен, что Мирославская связана с Соколовым и Родионовым. Каждый из них ведет свое расследование, и ни разу они не пересеклись. Поэтому я хочу их остановить.

– Но тогда появится опасность втянуть в это дело МУР. Когда погибает сотрудник милиции, его товарищи считают своим долгом найти преступников. А вы хотите убить двоих. Наверняка кто-то знает, чем они занимаются. И тогда МУР начнет следствие. Хорошо, что мы успели убрать майора, который не стал слушать китайца…

– Возможно, ты и права. Но есть опасность, что Соколов вот-вот выйдет на документы Юдина. А чем это обернется для нас, ты знаешь. Соколов не зря был у…

– Там надо было действовать сразу.

– Нет, нельзя. Да что теперь говорить… Соколов знает, что документы есть и какая-то женщина пыталась заманить его…

– Позволю себе возразить. Женщину вполне могли спугнуть выстрелы и появление милиции. То же и с Родионовым. А что случилось с парнем, который успел убить уголовника урной?

– Объявили благодарность и вручили часы.

– Мне кажется, сейчас Соколова и Родионова трогать опасно.

– Опаснее, если Соколов найдет документы. А звонок неизвестной женщины только раззадорил его. К тому же он заметил слежку. Хорошо хоть, что нам сообщили о том, что машиной интересуются.

– Поэтому и надо прекратить охоту на них, а то могут понять, что…

– Уже поняли. Остается надеяться, что не выйдут на того, кто сообщил нам о том, что ищут владельца машины. Не хотелось бы терять его.

– Значит, Соколов и Родионов погибнут?

– Сразу, как только найду исполнителей, которых можно будет отдать милиции. Рисковать своими я не хочу.

– Интересно, кто мог сообщить о том, что мы ищем владельца машины? – спросил Родионов.

– Кто-то из ГАИ, – ответил Соколов. – Кузьмин пытается вычислить, но пока не удается. Да для него это небезопасно.

– Вот время пошло, сотрудник милиции ищет предателя среди своих товарищей. Слушай, тебе не кажется странным, что нас обоих вызвали бабы и на месте предполагаемых свиданий оказались те, кого ты и я в свое время сажали?

– Я об этом думал. Наверное, нас обоих случайность спасла. Батин отметил эту странность. Стволы у обоих без единого отпечатка. Луг и Кастет не убийцы, и вдруг такая предосторожность. Надо будет проверить парня, который урной убил…

– Я тоже об этом подумал. Очень удачно он там оказался и ударил, как требовалось, сразу шею сломал. Чтобы так бить, надо спецподготовку пройти. А он вроде из армии недавно, в ВДВ служил. Но одет прилично, часики дорогие на руке, курит «Парламент». Да и девушка с ним богато прикинута. А ведь вроде сирота парень-то. Участковый несколько раз звонил, благодарил. А вот бабы пропали. И звонки к нам были с уличных автоматов. Хотели нас с тобой грохнуть, Димка! – Родионов засмеялся.

– Ничего смешного. А то ты вроде как жалеешь…

– Пусть бы попробовали. Я был готов к такому развитию событий.

– Увидел бы эффектную дамочку, и куда бы твоя готовность делась?

– Да, у нее такие ножки были…

– Вот-вот. Но что делать, я не знаю. Понятно одно – на нас объявлена охота, и вполне возможно, премия убийцам. Интересно, сколько за нас дадут?

– Какая их ждет премия, ясно – их тоже убьют. Дело налажено – обрезают ниточку, чтоб конца не было. И ФСБ ничего не сможет…

– А мы сами виноваты. Надо было сообщить.

– Я и предположить не мог, что ты на ФСБ работаешь. Знаешь, очень хочется войти в кабинет к дяденьке с большими звездами, нацепить на него наручники и плюнуть в морду.

– Нам такой возможности не предоставят. А увидеть, надеюсь, увидим. Все можно было закончить, когда я в прошлом году сообщил о возможном изготовлении наркотика…

– О возможном у нас не принимают всерьез.

– Хорошо, что сейчас начали.

– А где этот бедолага Антонов? Наверное, уже мертв. Он же неженка был, маменькин сынок…

– Он жив, – уверенно проговорил Дмитрий. – Иначе не было бы всего этого. Но знаешь, я бы не смог в ФСБ работать. Слишком там сложно. – Тайны мадридского двора по сравнению с ФСБ детский сад, да что там сад – ясли. Ведь, как я понял, генерал Батин со своими сотрудниками ведет частное расследование. Ну конечно, о результатах докладывает, но…

– Это Федеральная служба безопасности, – перебил Сергей. – И заметь – оборотни есть везде. Например, на таможне, об МВД вообще говорить не хочется, а про ФСБ ни разу не упоминали.

– Но мы-то сейчас знаем, что и там есть. – Дмитрий усмехнулся.

Якутск

– Послушай, – сказал по телефону полный лысый мужчина, – с таким подходом ты скоро останешься без людей. Или тебе самому кто-то всадит пулю.

– Второе исключено, – ответил Мюллер. – А первое меня не волнует. Все делается ради безопасности, остаются только те, кому я могу полностью доверять. И эти люди понимают, почему ликвидируют тех, кто свое отработал. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. А вот ты, Степаныч, слишком мягок и доверчив. Как бы не пришлось горевать, сидя в камере. Поверь, условия там далеки от комфортных.

– Да знаю я эти условия. Ты мне вот что лучше скажи: когда же мы наконец покинем эту возрождающуюся Россию и уедем к теплым берегам?

– Я сам жду не дождусь этого. Но, как я понимаю, товар еще не в том количестве, которое приносит прибыль. Это может растянуться года на три. Поэтому надо брать то, что ты уже имеешь, и уходить. Вроде все спокойно, но двое муровцев проявляют излишнюю активность. Ликвидировать их я пытался, но не получилось. А повторить попытку опасно. В общем, Степаныч, собирай свое барахло и…

– Погоди, почему я должен делить с тобой все, что у меня есть? Кроме того, большая часть уже за рубежом и ею пользуются мои дети. Надеюсь, ты не забыл, что у меня дочь и сын? Это ты не завел потомства, потому что семя ядовитое…

– Вот как ты заговорил! Ладно, если не хочешь по-хорошему, будем говорить с позиции силы, обычно это действует. У тебя в запасе неделя, чтобы подготовить груз к отправке. Доставишь до пункта приема, и мне сообщат. Если этого не произойдет, твои детишки попадут в лапы к моим друзьям, а ты знаешь, как они любят неверных. – Телефон отключился.

– Я сдам тебя! – заорал Степаныч. – И ты… – Он отбросил сотовый. Схватился за виски. Потом вскочил, ударил телефон о стол и схватил другой. – Я все сделаю, – торопливо проговорил он.

– Не сомневаюсь, – отозвался Мюллер. – И не волнуйся, Семен, я заберу половину, как и договорились. Конечно, я зря связался с этим наркотиком, но думал, что будет просто, а оказалось, что ты был прав. Но ты тоже неправильно повел себя. Кстати, как ты отправил груз за рубеж?

– Я отправляю деньги. И не рискнул бы отправить груз без тебя.

– Правильно. В общем, когда груз будет готов к отправке, свяжись со мной. И без глупостей, Семен.

– Хорошо, – обреченно вздохнул Семен Степанович.

Красноярск

– Знаете, Анатолий Викторович, – в кабинет вошел майор милиции, – тут разговоры ходят – не того похоронили, а парень, москвич, которого пытались…

– Слушай, Петров, – недовольно прервал его полковник милиции, – у меня уже голова болит от этих разговоров. Думаешь, ты один об этом говоришь? – Он выругался.

– Что это вы, товарищ полковник? – растерялся майор.

– Знаешь что, Петров, – полковник указал рукой на дверь, – шел бы ты отсюда. Собираешь сплетни, вместо того чтоб делами заниматься. Что по убийству на Прохладной нашел?

– Интересно получается, – покачал головой помощник прокурора. – Неожиданно какие-то…

– Хватит, Павлов, – остановил его прокурор края. – Что есть, то и есть. Радоваться надо, что такие участковые у нас еще имеются. И преступление раскрыл, и золотокопателей взял, и нам помог оборотня выявить. А вот что не успели взять его, это нам минус. И исполнителя убрали. Обходят нас преступники, можно сказать, по всем статьям. Ты вспомни, скольких членов организованных группировок мы взяли? Как говорил мой дед, хрен да малехо. Золото как уходило из края, так и уходит. Хотя у нас его мало и можно, казалось бы, контролировать золотоносные районы. Пушнина, мясо и рыба тоже идут из края. Я уже молчу о лесе. И посты ставим, а возвращаем немного, не больше двадцати пяти процентов. А почему? Да потому что у нас до сих пор просто – сунул десять тысяч на посту и вези дальше. Пока мы не истребим взяточничество, все будет из страны уходить. А берут у нас все, начиная с губернаторов и мэров и кончая постовыми на дорогах. Увеличили штраф автонарушителям. И что? Просто увеличили сумму взятки тому же инспектору. И каков выход из этого, грубо говоря дерьма, не знает никто. Но ты, Павлов, пришел не за этим. Что привело тебя ко мне с утра?

– Дело Антонова, Александр Николаевич. Есть данные о…

– Мой тебе совет, Анатолий, забудь об этом. Это даже не совет, а требование. Понятно?

– Так точно. Но об этом говорят уже и в милиции, и у нас…

– Я поговорю с начальником управления, он всем рты закроет.

– К вам приходили, Лидия Павловна, – быстро сообщила по телефону полная женщина. – Говорят, из милиции, но сразу видно – бандиты. Выспрашивали, где сейчас вы и дочка ваша. Я им ответила, что к родственникам куда-то в центр уехали. Мишке своему тоже настрого приказала так же говорить.

Чадобец

Отключив сотовый, Лидия Павловна тяжело вздохнула.

– Как же жить-то дальше? – прошептала она. – Ведь не оставят нас в покое. И что им еще-то надо?

– Что случилось? – подошла к ней Алена.

– Да я слышал, как на автовокзале какие-то парни болтали, – рассказывал Артем, – мол, китайцы говорят, что не того парня закопали. Вот какие дела. Уже говорят, что Женька живой, а милиции все по барабану.

– К Титовым приходили, – сообщила Маша. – Соседка ей звонила. Спрашивали, где она и Настя. Соседка им сказала, что они в центр России к знакомым уехали. А…

– Это не те, которые причастны к случившемуся? – спросил Яков.

– А кто же еще-то будет спрашивать? – покосился на него Артем.

– Тогда Женьку нашли здесь, – пробормотал Яков.

– А ведь действительно, – сказал Ярослав. – Значит, кто-то другой интересуется. Кто бы это мог быть?

– Ты меня спрашиваешь? – усмехнулся Яков. – Вот тут я ничего сказать не могу. Но это не важно. Я говорю о Лидии и Насте. Если разговоры идут, значит, запросто организаторы этого спектакля могут подумать о Титовых. Но им невыгодно проявлять себя. Милиция пока ничего не делает.

– А когда милиция что-то делала? – зло спросил Артем. – Ты же Женьку из Москвы увез не орешки собирать. Тебе ведь известно, что там с наркотиками дело связанно. А милиция и…

– Ладно, мужики, – смешался Ярослав, – надо думать, что делать с Титовыми. Они здесь в безопасности, но скоро им придется возвращаться в город, а потом у Насти начнутся занятия в институте, а у Лидии Павловны в школе. Как быть-то?

– Ладно, – сказал Яков, – когда решат ехать, я к ним приставлю своих. Месяц присмотрят, а там видно будет. Хотя не мешало бы узнать, кто к ним приходил и зачем.

– А как ты узнаешь? – спросил Артем.

– Надо туда ехать, – решил Ярослав, – и недельку пожить. Хотя правильно заметил Яков: если уж они так нужны, их искали бы здесь.

– Лидия Павловна, – обратилась Вика к Титовой, – эта соседка ваша, она хороший человек?

– Как сказать… Скандальная женщина.

– Она знает номер вашего сотового, – продолжала Вика, – а номер телефона Трофимовых вы ей давали?

– Нет.

– А когда вас захватили, вы дали номер?

– Меня заставили звонить Жене.

– Извините мою настойчивость, соседка предлагала вам обмен?

– Несколько раз, – удивленно ответила Лидия Павловна, – требовала, чтобы я поменялась квартирами с ее дочерью.

– Вот вам и ответ, кто эти парни, – сказала Вика мужчинам. – Дамочка решила воспользоваться ситуацией.

– Ни хрена себе, – проворчал Артем. – А что, сейчас всех педагогов учат быть следователями?

– Я уже отвечала на этот вопрос, – улыбнулась Вика. – Я работник Министерства образования.

– А у меня, например, такое впечатление, – усмехнулся Артем, – что ты из органов. Крепкая, умная, стреляешь отлично, наверняка и приемчики знаешь.

– Приемам самозащиты обучена, – кивнула Вика.

– Да хватит вам! – Яков остановил открывшего было рот Ярослава. – А что стрелять умеет и умная, так сейчас таких немало. У меня в агентстве три девушки есть, которые и стреляют лучше некоторых парней, и в рукопашном многим форы дадут.

– Я не понимаю, почему вы мне не верите, – сказала Вика.

– Да мы привыкли друг другу правду говорить, – усмехнулся Артем. – Ты не обижайся.

– Да я не обижаюсь, – ответила Вика.

– А ловко ты дело с парнями решила. – Артем улыбнулся.

– Это только предположение, – тихо проговорила Вика. – Но все же стоит выяснить, так ли это.

– Ирина Николаевна так и умерла, не узнав про Женьку. А деду с бабкой мы тоже ничего говорить не будем, или как? – спросил Артем.

– Да и вообще, мне кажется, пора милицию известить, – сказала Алена, – чтобы меры принимали.

– Тогда Женьку наверняка убьют, даже похоронить его не сможем, – вмешался Яков. – Пусть все как есть остается, может, он сумеет сообщить, где находится. Вот тогда, конечно, и будем что-то предпринимать.

Вика благодарно посмотрела на него.

– Да и нам спокойнее будет, – согласился Ярослав. – А то вон Ден влез с разговорами, и где он сейчас? Да и племянник его исчез. Говорят, в Китай вернулся, но не собирался он туда.

– Ну, что не в России Евгений, понятно, – кивнул Артем. – Но где он и что делает? Конечно, обращаются с ним, наверное, неплохо. Да может, его уже и в живых нет, уж больно он ранимый был. Наверняка ему там тяжко.

Саудовская Аравия

– А знаешь, – с улыбкой проговорил плотный загорелый мужчина, – это что-то необычное. Но если ты обманул насчет привыкания, то пожалеешь.

– Видит Аллах, – вздохнул Азиз, – я не хочу с тобой ссориться, Говард. Но недоверие оскорбляет меня. Тебе я на первый раз прощаю и оскорбление, и угрозу, хотя никогда не делал этого. Мы с тобой сможем быть на первом месте в таком бизнесе, как наркопродажа. Но к сожалению, большого количества получить никак не удается…

– Да почему? Неужели трудно заставить…

– Невозможно. – Азиз достал сигару.

– Ты начал курить? – удивился Говард.

– В России погиб мой сын, и я закурил. Даже начал принимать наркотик, но сумел вовремя остановиться. Теперь не перебивай и слушай.

– Ты простудился, – достав из сумки ампулу и шприц, сказал темнокожий мужчина в белом халате. – Сейчас сделаю укол и…

– Извините, – перебил его Евгений. – Вы хорошо говорите по-русски. Могу я узнать, где вы учились?

– В Ленинграде, – ответил врач. – Кстати, жена у меня русская. Она умерла. Мы были в Джибути, там Анна заразилась малярией. Спасти ее не удалось.

– Как вас зовут?

– Доктор. Просто доктор. Здесь забываешь свое имя. А я и не хочу его помнить. Моя жена и сын умерли, и в этом я обвиняю себя. Поэтому избрал путь раба – это наказание за смерть жены и сына. А тебе сейчас будет легче. – Доктор набрал в шприц лекарство.

– Не надо, – покачал головой Женя, – я поправлюсь сам. Оказывается, в болезни есть свое удовольствие.

– Хорошо. Но я обязан доложить хозяину о твоем нежелании лечиться.

– А как же наказание? Или предательство тоже помогает забывать свою вину?

Доктор пристально посмотрел на него.

– Меня зовут Хусейн, – тихо проговорил он. – Три дня тебе нельзя подниматься и десять дней нельзя работать. А укол я все-таки сделаю.

– Спасибо, – улыбнулся Женя.

– Привет России передай, – вздохнул Хусейн. – Особенно Ленинграду. Сейчас он Санкт-Петербург. Зря переименовали.

– Я не знаю, когда переименовали, я родился в девяностом. А потом…

– Все, больной, – неожиданно строго проговорил Хусейн. – Принимайте таблетки, а уколы я буду делать ежедневно. – Он вышел.

Женя увидел стоящего у открытой двери охранника.

Азиз, улыбаясь, щелкнул пультом.

– А ты умеешь уговаривать, – прошептал он. – Но раб обязан говорить хозяину обо всем, поэтому раб будет наказан. – Он нажал кнопку.

В кабинет вошел лысый здоровяк.

– Доктору всыпать двадцать пять плетей, – приказал Азиз, – потом убить. Вспороть живот и пусть подыхает.

Лысый вышел. Азиз включил камеру наблюдения. Женя отжимался от пола.

– Мальчик научился обманывать. Хотя Хусейн действительно нашел у него простуду.

Ван наблюдал за тем, как автомат наполняет упаковки кофейными зернами. Он посмотрел на часы:

– Сейчас будет смена.

– Уань, – сердито обратился к девушке невысокий мужчина в кимоно, – о чем ты думаешь? Бей!

Уань резко ударила коленом мужской манекен в область паха и сразу ладонями нанесла удар по ушам.

– Отрабатываем броски! – крикнул сэмпай.

– Ван убил бы тебя одним ударом, – презрительно прошептала Уань.

Ван вошел в комнату, где он жил с пятью другими рабами, и сел на постель.

– А где Дауд? – Он взглянул на соседний топчан. – Он должен быть здесь. Странно…

Он выпил несколько глотков воды и лег. Услышал осторожные шаги. Приоткрыв глаза, увидел невысокого черноволосого молодого мужчину. Тот снял грязную рубаху и сунул ее под циновку.

– Зря, – сказал Ван. – Утром охранники найдут. Начнут задавать вопросы, а ответить ты не сможешь.

Черноволосый вздохнул и вытащил рубаху.

– Выстирай и надень. И прохладно, и высохнет быстро. А если спросят, почему мокрая, скажешь, что намочил, спасаясь от жары.

Черноволосый направился к крану.

– Скажи правду! – Азиз стряхнул пепел с сигары на окровавленную спину Хусейна.

– Я говорил правду, хозяин, – простонал тот.

– Сейчас тебе разрежут живот. Ты попытаешься засунуть кишки обратно, но… Я все видел и слышал.

– Человек должен платить за все собой, а не деньгами. Благодарю Аллаха за то, что он послал мне русского. Я иду к вам, милые, – прошептал умирающий.

– Сожгите тело, – приказал Азиз.

– Что он сделал? – спросил, подходя, Говард.

– Тебе этого не понять, – ответил Азиз.

– Когда мы увидим гения?

– Я еще не ответил на твое предложение о сотрудничестве. А те, кто увидел работу гения, долго не живут, потому что они стараются понять технологию, чтобы самим выпускать ФСРБ. – Азиз ушел в дом.

Говард усмехнулся:

– Ты слишком самонадеян, Азиз. А это плохое качество.

Афганистан

– Они уже девятнадцать дней не бомбят, – проговорил рослый седобородый талиб.

– Аллах отводит удары, – сказал невысокий мулла.

– В конце года янки собираются выводить войска. Они надеются на правительство Карзая.

– Аллах поможет освободить наш народ от неверных.

– США будут выводить войска из Ирака, – сказал Махбуб, – а не из Афганистана. Хотя все, в том числе и США, прекрасно понимают, что истинная власть в стране – талибан. У Карзая нет ни армии, ни влияния. А у нас…

– Хватит, – потребовал молчавший до того старец в очках. – Американцы сделали предложение талибану ликвидировать Усаму бен Ладена. За его голову объявлена огромная награда. Служба стражей Аллаха донесла о разговорах среди вождей пуштунов и командиров юга о возможности заработать пятьдесят миллионов. «Аль-Каида» наш союзник и главный враг гяуров. Да покарает Аллах за эти разговоры!

Штаб-квартира ЦРУ

– Познакомьтесь, – полковник ЦРУ представил вошедшего за ним человека, – Андрей Орлов, полковник ФСБ. С вами будут работать генерал Джонсон, полковник О’Хара и командир специальной группы Уинкль. – Он кивнул на рослого молодого мужчину со шрамом на лбу.

– Я бы хотел встретиться с командиром спецгруппы. – Уинкль шагнул вперед. – Меня зовут Джордж, – улыбнулся он.

– А меня Андрей, – назвал свое имя Орлов. – Участие нашей группы в уничтожении еще не найденного объекта пока находится под вопросом.

– Но, – Уинкль посмотрел на генерала, – мне говорили…

– Всему свое время, – улыбнулся тот.

– Тогда мне здесь пока делать нечего. – Уинкль вышел.

– Армейцы! – засмеялся генерал. – Им нужно действие. Они не понимают, что благополучный исход операции во многом зависит от таких скучных, на их взгляд, людей, как мы, полковник.

Русский промолчал.

– Я хотел бы знать, что у вас есть по этому загадочному наркотику, – сказал О’Хара.

– Не очень много. – Орлов достал из папки бумаги. – Прежде всего у нас нет уверенности, что такой наркотик появился. Да, – опередив вопросы, кивнул он, – наркотик был, несколько человек его употребляли. Все они мертвы. По нашей информации, ФСРБ не вызывает привыкания. Те, кто его пробовал, умерли не от наркотика! Этот наркотик получил молодой человек, Евгений Антонов, – вздохнул он. – В прошлом году его пытались похитить, но он погиб в автокатастрофе. Рецепт наркотика неизвестен. Я здесь только для того, чтобы выяснить, почему вы решили, что именно ФСРБ появился на рынке. Мы такой информацией не располагаем.

– Видите ли, полковник, – заговорил Джонсон, – дело в том…

– Извините, сэр, – перебил генерала О’Хара и включил диктофон. В кабинете зазвучала арабская речь. – Перевод будет после прослушивания.

– Я понимаю арабский, – улыбнулся Орлов. Выслушав запись, он вздохнул и посмотрел на часы. – Прошу прощения, я должен связаться с Москвой. Вы не против, если мы продолжим разговор через сорок минут? – Он вышел.

– Черт побери, – недовольно пробормотал генерал, – он не был ни удивлен, ни растерян. Выдержка у этого русского медведя прекрасная.

– Но если Антонов погиб, – сказал О’Хара, – то кто готовит препарат сейчас? Ведь пленный говорит об этом, – кивнул он на диктофон.

Москва

– Вот так, – произнес Батин. – Похоже, скоро мы вступим в фазу официального расследования.

– Но тогда мы не выявим этого гада, – сказал Осипов.

– Надо объяснить ситуацию руководству, – предложил Павел Павлович.

– Да я уже объяснял и не раз, – раздраженно ответил Батин. – Уйдет сукин сын, узнает и уйдет.

– Значит, вы уверены, что он из наших? – уточнил Павел Павлович.

– Конечно. Твои подопечные менты звонили? – спросил Батин.

– Постоянно звонят.

– Ведь сообщи они тогда о бабах, может, вышли бы на главаря. А так ни единой зацепки, опережает он нас. Я вот чего не пойму – не похоже, что у него есть исполнители. Он по цепочке убирает – одни первых, а тех другие. И интересно: тот, кто получает задание о ликвидации кого-то, неужели не понимает, что следующим будет он?

– Просто, может, понять не успевают. Ведь только начали…

– Только начали, а уже двенадцать трупов.

– Нужно убедить начальство в том, что необходима полная секретность, – сказал Осипов.

– Через час пойду к ним. Терпеть не могу этих неофициальных дел, – вздохнул Батин. – Мы ведь государство охраняем, а работаем как частные детективы. Хорошо хоть сильная команда подобралась.

– А Мирославскую вызвать, наверное, можно? – проговорил Осипов. – Чего она в тайге сидит?

– Правильно, – согласился генерал. – Скажи ей, чтобы возвращалась. Молодец капитан – и дело сделала, и не раскрылась. Умница!

– Так чья школа! – расправил плечи довольный Павел Павлович.

– А с тебя, как только все закончится, я шкуру сниму, – пообещал генерал. – Надо было вбить операм в голову, что нужно сообщать о любой мелочи. Неужели нам не дадут взять этого гада? – пробормотал генерал. – Ведь если он хоть что-то узнает, то обязательно исчезнет. Нашли убийц чеченца, отпечатки пальцев которого были на оружии. Двое пацанят, им четырнадцати нет, и дело закрыли. А очень скоро они сами разобьются, или в них пьяный водитель на «КамАЗе» врежется. Кстати, майор, ты проверил парня, которой урной Кастета убил?

– Проверил. Он недавно из армии. Служил в морской пехоте. Не работает, но живет роскошно. На что – неизвестно.

– Он в «Русское лото» выиграл, – сказал Павел Павлович. – Я проверял. Дважды повезло, – усмехнулся он.

– Погоди, – посмотрел на него Осипов, – но и Ветин тоже выигрывал.

– Вот именно. Я просил проверить выигрыши…

– Бесполезно, – перебил Осипов. – Пришли они с билетами, им и выдали выигрыш. А покупали не покупали, кто скажет?..

– Понятно, – хмуро произнес генерал. – Значит, и эти недоростки выиграли во что-нибудь. На похороны деньги пригодятся. Эти двое головы себе побрили, и все, скинхеды. Мне вот что интересно: неужели у этих скинхедов никто из родственников не воевал? Хотя сколько об этом говорить можно!.. Вызывай Мирославскую.

– А что решили с американцами? – осторожно спросил Павел Павлович.

– А ты, Любимов, сходи и спроси, – огрызнулся генерал. – Мне только сообщили, что Орлова отправили в Лэнгли. Тот вышел на связь. И получается, что Антонов жив. Кто-то, пока неясно кто, пытается переправить в Афганистан на пробу ФСРБ. Выходит, Антонов жив или кому-то удалось получить этот самый рецепт беды. Но это необходимо выяснить нам. И если Антонов жив, его надо вытаскивать. С Саудовской Аравией после визита Путина отношения наладились, но скорее всего придется действовать тайно, а это непросто. Я почти уверен, что он у этого гада, у Азиза аз-Захави. Мы объявили его в розыск, а он спокойно раскатывает по миру. И Интерпол нам толкует, что доказательная база для предъявления обвинения слаба и ничем не подтверждена. Ладно бы это Англия говорила. Они спрятали Березовского и Закаева и в то же время твердят о борьбе с терроризмом, а финансисту ваххабитов и исполнителю дают политическое убежище.

Чадобец

– Ну вот и все, – сказала Вика, – кончилась моя таежная одиссея, вызывают в Москву. И вот о чем я прошу: ни в коем случае никому не говорите, что знаете о том…

– Конечно, нет, – кивнул Артем. – Но если ты узнаешь, что он жив…

– Я немедленно сообщу. Спасибо вам всем! – Вика улыбнулась. – Если будете в Москве, обязательно заезжайте ко мне. Где жить, есть, да и остальное тоже. Москву я хорошо знаю, и все, что пожелаете, увидите. Транспортом обеспечу.

– Да у нас там охрана имеется, – подмигнул ей Артем. – Но за приглашение спасибо.

– Когда поедешь? – спросил Вику Ярослав.

– Завтра.

– Тогда сегодня проводы устроим, – сказал Артем. – И доставим тебя к поезду. Или ты самолетом?

– Самолетом.

– Ну, тогда билет закажем сейчас. – Алена взяла телефонную трубку.

Вика вошла в отведенную ей комнату и начала собирать вещи.

Москва

– Ну что ж, – кивнул генерал-лейтенант ФСБ, – придется идти на силовой вариант. Не можем мы позволить американцам захватить Антонова. Черт возьми, капитан Соколов из МУРа неоднократно докладывал начальству о возможном похищении Антонова, но никто не обратил на это внимания, а капитана даже отстранили от дела.

– Полковник Зимин и подполковник Рубакин тоже… – начал подполковник ФСБ.

– Этим будут заниматься служба собственной безопасности МВД и прокуратура, – перебил его генерал-лейтенант. – А у нас, как я понял, тоже есть оборотень. – Он взглянул на Батина.

– Есть все основания так полагать, – ответил за генерала подполковник.

– Дела, – покачал головой генерал-лейтенант, – работаем в подполье, – усмехнулся он. – Надеюсь, вы доверяете всем присутствующим, генерал? – спросил он Батина.

– Я запомню всех, кто был здесь, и если…

– Что вы себе позволяете, генерал Батин? – недовольно прервал его седой мужчина в штатском.

– А почему вас это задело, Молин? – улыбнулся генерал-лейтенант. – Генерал Батин ведет расследование по моему приказу. Вы не забыли отметить в списке и мою фамилию? – спросил он Батина.

– Все записаны, – кивнул тот.

– Вот это правильно! – засмеялся генерал-лейтенант. – Так, – уже серьезно продолжил он. – Еще десять дней тебе дается на частное расследование, а уж потом, Батя, извини, начнем полномасштабную проверку.

– Спугнем мы его, – проворчал Батин. – Но за десять дней я постараюсь найти этого сукиного сына.

Генерал-лейтенант рассмеялся:

– А ты все такой же, Батя!

– Верно, не изменился.

– Итак, генерал Батин, – серьезно проговорил генерал-лейтенант, – у вас есть десять дней, включая сегодняшний.

– Ты чего? – спросил Доллар плачущую Варвару.

– Виновата я перед тобой, – всхлипнула она, – и перед Зойкой тоже! – Уткнувшись ему в грудь, она зарыдала.

– Да ты толком говори, – попросил Олег. – В нем виновата-то?

– В чем дело? – В комнату вошла Зоя. – Что ты с ней сделал?

– Да я вообще не при делах, вошел, а она плачет. Я только спросил, что случилось. А она говорит, мол, виновата я перед тобой и перед Зойкой.

– Варя, – спросила Зоя, – в чем дело? Что произошло?

– Прости меня, ради Господа, Зоенька, – сквозь слезы произнесла та.

– Варя, – продолжила Зоя, – за что тебя прощать? Перестань. С мамой что-то случилась?

– Понимаете, – Варя вытерла слезы, – я не сказала в милиции о документах. Тогда, когда все случилось… – Она снова заплакала.

– Так, – Олег отстранил Зою, – хорош слезы лить. Что за документы?

– Бумаги в кожаной папке. Аркадию Евгеньевичу женщина ее привезла. Бумаги профессора Юдина. Хозяин спрятал их в гараже. Там у него где-то сейф. Помню, он звонил куда-то и говорил: «Теперь все вы у меня в руках». И тот, кто тебя из Санкт-Петербурга прислал, про эти документы спрашивал у Аркадия Евгеньевича. Тот говорил, что они в надежном месте и никто, кроме него, их не найдет. А ко мне в деревню какие-то двое приезжали. И сказали… – Варя снова заплакала.

– Да хорош мокроту разводить! – разозлился Олег. – Говори…

– Умеешь ты женщин успокаивать! – В комнату вошел Виталий. – Кстати, ко мне насчет бумаг мент подходил, капитан Родионов, и тоже спрашивал. Я сказал, что ничего не знаю.

– А почему я только сейчас об этом слышу? – Олег недовольно посмотрел на него.

– Да потому что это было десять минут назад. Я шел от магазина, и он остановил меня.

– А те, кто тебя спрашивал, – спросил Варю Олег, – они назывались?

– Сказали, что друзья Асташина. Они, мол, не хотят, чтобы у дочери убитого Аркадия Евгеньевича были крупные неприятности. А неприятности будут, если они не получат документы.

– Пойдем, покажешь, где сейф, – сказал Олег.

– Нет там ничего, – ответила Варя.

– Пойдем в гараж, – повторил Олег.

– Я не знаю, что делать, – вздохнул Родионов, – ни одной зацепки нет. Я уже и по магазинам ходил, по парикмахерским и… – Соколов рассмеялся. – Ты чего? – удивился Родионов.

– Я тоже весь день вчера ходил по точкам, где бывают состоятельные дамы. Думал, может, голос узнаю. Или она увидит меня и как-то себя выдаст. Но не вышло. Сглупили мы с тобой тогда здорово.

– Да понял я это. Но документы где-то должны быть.

– Где? Может, их Юдин с собой забрал. А может, и не было ничего. Просто пугал он – если что с ним случится, документы тут же попадут в милицию. А если и были они, его тот, кто Антонова похитил, обнадежил, что возьмет его с собой. Он и отдал ему бумаги. Скорее всего так и было. Если Юдин поверил, что улетает из России, то оставлять документы здесь было опасно.

– А остальные? Асташин, питерский этот, Гродницкий. Они не могли?..

– Могли, но скорее всего не стали. Они вступили в это уже под конец и наверняка оборотня не знали. А если и знали, то Румянцева или Зимина.

– Получается, их убрали, чтоб не путались под ногами?

– Убрали всех, кто знал о новом наркотике. И меня пытались из-за того, что я вышел на наркотик. Вот чего все они очень боялись. Я не уверен, что Румянцев и Зимин знали нашего оборотня. Да и остальные вряд ли. Хасанум Джамальо помогал Зимин. Так что только аз-Захави знает оборотня. И наверняка этот гад сейчас ждет бабки за наркоту, которую делает Антонов. А тот, видно, не может получить много зелья сразу, да вероятно, и не хочет. Он, конечно, маменькин сынок, но характер у него имеется. К тому же сибиряки говорили, что он жестче стал и, когда его брали, вел себя по-мужски. Так что вполне возможно, что он не делает достаточное количество наркотика. А хозяева его не трогают, потому что опасаются, что вообще ничего не получат.

– Да если кто-то увидит процесс приготовления, то сам запросто получит сколько надо.

– Нет. Заведующий лабораторией говорил мне, что в процессе приготовления есть какая-то тонкость, которую невозможно уловить.

– Понятно. Как думаешь, увидим мы Антонова живым?

– Не знаю. Скорее всего нет. Хотя сигнал о новом наркотике есть, даже название кто-то придумал. Я пробовал расшифровать, но не вышло.

– А что за название?

– ФСРБ.

В кармане Соколова прозвучал вызов сотового.

– Палыч звонит. – Он включил связь.

– Родионов у тебя? – спросил Палыч.

– Да.

– Оба на явочную. – Телефон отключился.

– Во, – Соколов покачал головой, – явочная. Поехали! Пока будем спускаться, скажет, куда именно нам ехать. «Хвоста» за тобой нет?

– Сейчас точно нет.

– А за мной Доллар заметил. Я о таком и подумать не мог.

– Я и сам не сразу понял, что пасут.

– Черт возьми, – услышала Антонина раздраженный голос Мюллера, – где же документы?

– Может, они у араба? Юдин наверняка взял их с собой и, чтобы араб понял – он не лыком шит, отдал документы ему. За это скорее всего его и убили.

– Дай-то Бог. Из России надо уходить, что-то не нравится мне это. Куда-то уехал Орлов, а он отвечает за связь с зарубежными разведками и Интерполом. И неожиданно там собрали совещание у…

– Орлов, наверное, и уехал в Интерпол, – перебила его Антонина. – Ведь если бы стало известно что-то об Антонове, они вырыли бы труп.

– Вот это и держит меня в России. Но все равно надо уходить. В общем, ты на всякий случай собери все, что будешь брать с собой. Поняла?

– У меня все готово, остается только взять. Правда, еще и на счету в банке есть деньги, почти двести пятьдесят тысяч, оставлять их жалко.

– Двести пятьдесят деревянных – мелочь. Сняв их, можешь оказаться в поле внимания какой-нибудь службы. У тебя деньги есть?

– Разумеется. И гораздо больше, чем на сберегательной книжке.

– Да, решил я помиловать муровцев, а то снова шум начнется.

– Я вот что хотела сказать. Парня этого, который…

– Дальше?

– Его уже дважды проверяли. Думаю, будут проверять и его выигрыш.

– Ясно. Молодец, что вспомнила. Хотя ты должна была сообщить об этом сразу, – тут же недовольно проговорил он. – Ну да ладно.

– Здравствуйте! – В кабинет вошла Виктория.

– Ты? – удивленно посмотрел на нее Юрий. – А я ждал тебя завтра.

– Разница во времени, и улетела я через два часа после того, как все решилось.

– Иди к Бате, и все, что есть, расскажешь ему сама.

– Есть, товарищ майор! – Вика вышла.

– Зачем звал? – спросил Соколов.

– А это кто? – Олег посмотрел на Родионова.

– Сергей, – ответил Соколов, – Родионов, мой друг и тоже…

– Капитан? – Олег усмехнулся. – Значит…

– Это не он, – сказал Виталий. – Тот был плотнее и…

– Погоди, – остановил его Соколов, – давай-ка поподробнее.

– Ко мне подошел капитан МУРа Родионов, показал удостоверение. А у вас такое есть?

– Да хорош тебе, – остановил брата Олег. – Соколов-то настоящий мент.

– А в чем, собственно, дело? – спросил Соколов.

– За два дня до приезда Гродницкого, – ответил Олег, – Асташину кто-то принес документы, он спрятал их в гараже. Там у него сейф. Варя видела, как он их убирал. Мы проверили, сейф есть, а документы тю-тю…

– Почему ты молчала? – сурово спросил Варвару Соколов.

– Боялась. Ведь не знаешь, кому верить. Тут говорили про какого-то…

– Дура! – рявкнул Соколов. – Звони Палычу, Сергей.

– Погоди, – попробовал остановить их Олег. – Но ведь еще неизвестно, что это были за документы. И к ней тоже приезжали двое.

– Палыч, – сказал по телефону Родионов, – есть новости. Мы на даче у Асташиной. Это касается дела. – Помолчав, он кивнул. – Ждем. – Отключив сотовый, посмотрел на Зою. – Выйдите с Варварой во двор и говорите так, чтобы слышали соседи, что надоело ждать электриков. Обещали приехать еще позавчера, и до сих пор нет. Если сегодня не приедут, будете жаловаться.

– Хорошо. Но она, – Зоя посмотрела на заплаканную Варю, – в слезах…

– Вы ее и ругайте, – перебил Родионов, – мол, не надо было обращаться к частникам. Когда подъедет микроавтобус, сердито выговаривайте двоим электрикам, что вы ждете уже три дня.

– Два, – поправила его Зоя. – Каждый день обещают, и нет! – подойдя к открытому окну громко и сердито крикнула она. – Ты, Варвара, сама виновата. Надо было договариваться с тем, кто у нас был. – Она вышла из комнаты, Варя бросилась за ней.

– А Варьке ничего не будет? – спросил Олег.

– Ее расстрелять мало, – проговорил Соколов.

– А с нами тогда что делать? – усмехнулся Сергей.

– А вы где прокололись? – полюбопытствовал Олег.

– Да ты слежку за мной увидел, – ответил Соколов. – Ну и еще кое-что. Да, никаких вопросов тем, кто приедет, не задавайте. И говорите только правду.

– А Зойка хорошо в роль вошла, – улыбаясь, кивнул на окно Виталий.

Мужчины услышали громкий, раздраженный голос Зои и шум подъезжающей машины.

– Приехали, – кивнул Родионов.

– Наконец-то явились! – сердито встретила двоих мужчин Зоя. – Обещали еще…

– Извиняй, хозяюшка, – проговорил Осипов. Он был в потертых джинсах и видавшей виды рубашке. На ногах стоптанные полуботинки. – Запарились. Показывай, что у тебя случилось?

– Да это не те документы, – сказал Крутой. – Какие-то счета и договора. Что-то связанное с поставкой леса и угля. Свердловская область. – Он положил на стол кожаную папку. – Сама посмотри. – Антонина открыла папку. Крутой сел в кресло. – Пива, – кивнул он крепкой молодой женщине. Та взглянула на хозяйку.

– Это мои гости, – перелистывая бумаги, проговорила Антонина.

– Только зря светились, – взяв у горничной бутылку, проворчал Крутой. Клоун молча курил у камина.

В комнату вошел коренастый молодой мужчина.

– Петров по пьянке на тачке с моста улетел, – сообщил он.

Крутой и Антонина переглянулись. Клоун, увидев это, дернул головой.

– И чья очередь теперь? – злобно спросил он.

– Знаешь, Клоун, – сказала Антонина, – выхода не было, его проверять стали, он слишком уж шикарно жил. Родителей послал подальше, купил квартиру, машину, по ресторанам шлялся. Говорил, что нашел себе хозяина, который щедро платит. Хорошо еще, не говорил, за что, и не называл имен.

– Тогда ясно, – хмуро согласился Клоун. – Он себе приговор сам подписал. А ты, я вижу, полностью доверяешь прислуге. Не зря? Люди в услужении запросто могут…

– Она – нет, – ответила Антонина.

– Тоже наших стреляла в Чечне?

– Да. А тебя это задевает?

– Просто помню, что мы делали с одной из «белых колготок», – усмехнулся Клоун. – Очень ей это не понравилось.

– Понимаю тебя. Но может быть, и ты поймешь меня. Я русская по матери, отец – литовец. Дед был «лесным братом», воевал за немцев. После войны его сослали на Колыму. Там родился папа. Дед и бабушка не вернулись, их убили. Я росла с ненавистью к коммунистам и к России. Поэтому и поехала в Чечню. Хотя, если откровенно, еще и ради денег. Правда, потом…

– Сколько ты наших убила? – перебил Клоун.

– Двадцать пять. А скольких убил ты здесь? – поинтересовалась она. Клоун, играя желваками, опустил голову. – Поэтому давай останемся каждый при своих делах и мыслях.

– Ох и жизнь пошла, – процедил Клоун.

– Хватит, – остановил его Крутой. – Убедилась? – спросил он Антонину.

– Да, – она захлопнула папку, – это нам не нужно. Но документы у Юдина были. Может, их действительно забрал араб. Скорее всего так и есть. Поэтому он не взял Юдина с собой, а убил его.

– Ты мне вот что скажи, – пристально глядя на нее, спросил Крутой, – что дальше? Рано или поздно нас вычислят, и нам хана. А Мюллер говорил, что мы уедем из России. Кто уедет и когда?

– Уедем все. Сейчас ждем денег от араба и его вызова. Потому что ехать просто так, сам понимаешь…

– Что-то вы крутите, – перебил ее Крутой. – Но вот что запомни: если решили нас бросить, я сдам всех. Напишу о деле с Антоновым, этого вполне хватит, чтобы вас упрятали на пожизненное. С Интерполом сейчас наши органы связь имеют. А возьмут вас, так и остальное узнают. Я это говорю вполне серьезно. Если решите меня убрать, то даже выехать не успеете, так и передай Мюллеру. Отставать от поезда я не намерен и под рельсы голову класть – тоже. А я чувствую, что мне билет на поезд в хорошую жизнь не куплен. Но есть еще вариант – вы выплачиваете мне здесь все, что обещали, и мы расстаемся. Я сам о себе позабочусь. Третьего не дано.

– Ты говоришь только о себе или это еще чье-то мнение?

– Да мне плевать на всех. Я хочу получить свои деньги. И тогда доработаю до конца, разумеется, за дополнительную оплату. А потом разбежимся в разные стороны. Ответ жду завтра. И не советую пытаться меня убрать. Если я что-то почувствую, ждите группу захвата. Спецназ работать умеет, и берут они жестко! – Крутой засмеялся.

– Зря ты так, – сказала Антонина. – Мюллеру я ничего говорить не стану. Ему будет тяжело слышать это от человека, которому он полностью доверял. Я не понимаю, почему ты ему не веришь.

– Есть основания. Сколько парней верили ему, а где они сейчас? Зачистили? И похоже, меня ожидает та же участь. Но хрен вам на морду! Если уберете, что, кстати, будет нелегко, вам каюк. Если я почувствую, что меня решили убрать, я сдам вас и, сколько смогу, посчитаюсь. Все! – Крутой встал.

Клоун тоже поднялся, шагнул за Крутым, остановился и посмотрел на Антонину:

– Тебя я с удовольствием пристрелю. И если есть Бог, он мне все грехи за тебя спишет… – Услышав грохот упавшего тела, Клоун повернулся и выхватил пистолет.

Антонина дважды нажала на курок пистолета с глушителем. Клоун, получив пули в затылок, рухнул лицом вниз. В комнату вошла горничная с пистолетом.

– Молодец, Ядвига, – улыбнулась Антонина. – Ты все правильно поняла.

– Их надо куда-нибудь отвезти, – горничная кивнула на трупы.

– Увезут, – набирая номер на сотовом, усмехнулась Антонина.

– Ну что? – спросил Павел Павлович вышедшего из кабинета средних лет мужчину.

– Да вроде получилось, – кивнул тот. – Узнаем точно, когда соседи посмотрят. Луганова заявила, что фоторобот удачный. По картотеке МВД они не проходят. Вечером соседи посмотрят, тогда будем знать точно.

– Ну, – спросил Олег, – получилось?

– Да, – ответила Варя. – И было интересно – лицо по частичкам на экране появляется, а я говорила, так или не так. А потом раз, и на экране появилось лицо одного из них. Второго я не очень запомнила. А тот, который спрашивал, прямо вылитый.

– Ты же фоторобот составляла, – улыбнулся Доллар. – А Виталик сейчас морду лже-Родионова составляет.

– А я испугалась тогда и вам рассказывать боялись. Они же сказала, что всех убьют. Но кто мог забрать документы?

– Черт его знает. На даче мы не были почти неделю. Но следов, что кто-то там был, не видно.

– Приходили сотрудники налоговой службы, – сообщила Зоя. – Ко всем заходили, интересовались, на какие деньги приобретены роскошные дачи. Скорее всего один из них, рыжий, он заходил в гараж. Наверное, он забрал документы. Я уже сказала Соколову и фоторобот составила. Соколов на Варю злится. Говорит, если бы она сразу рассказала, документы были бы уже в милиции и, возможно, все закончилось бы. Но доволен, что фотороботы составили, – улыбнулась она виновато смотрящей на нее Варваре. – Успокойся, ведь я даже не знаю, как бы я себя повела в такой ситуации.

– Да и я, если бы попал в такую передрягу, – сказал Олег, – тоже, наверное, молчал бы. Тут ведь не о себе уже думаешь, а…

– Хватит, – попросила Варвара. – Я же понимаю, что поступила неправильно. Но я действительно испугалась за маму. Поэтому и к вам поехала. А потом подумала, что лучше все-таки рассказать.

– Слушай, – глядя на составленный Виталием фоторобот, сказал Родионов, – это же Жорка Логин. Точно он, сука.

– Верно, – согласился Соколов, – похож.

– Кто такой Логин? – спросил мужчина в штатском.

– Старлей, – ответил Родионов, – на взятке погорел. Взяли сынка нового русского с пистолетом. А папаша, чтобы его отмазать, Логину бабок отстегнул. И для страховки записал на видеокамеру. Парню два года впаяли. Ну, бизнесмен и отдал запись в службу собственной безопасности. В общем, завели дело, но кто-то вмешался, и Логина вышибли из милиции.

– Кто вмешался? – спросил человек в штатском.

– Этого мы не знаем, только разговоры слышали.

– А этих не знаете? – Штатский показал два других фоторобота.

– Нет, – в один голос ответили Родионов и Соколов.

– А этот не знаком? – Сотрудник ФСБ показал еще один фоторобот.

– Нет, – снова в один голос ответили они.

– А Логина давно видели?

– Неделю назад, – ответил Соколов, – случайно встретились у Курского вокзала, я знакомых отвозил к поезду.

– Логин с вещами был?

– Нет.

– А где сейчас Жорик? – спросил крепкий молодой мужчина.

– Да уже часа два молчит, – ответила пожилая женщина. – Хотя знаете, – она кивнула на дверь соседней квартиры, – не выходил он вроде. Я всегда слышу, когда он свою железную дверь закрывает.

– Дверь открыта, – сказал рослый парень.

– Давай домой, хозяюшка! – Мужчина оттеснил женщину в раскрытую дверь ее квартиры. – И не подглядывать. – Он выхватил ПМ и щелкнул предохранителем. Испуганно ойкнув, женщина захлопнула дверь. Мужчина кивнул. Парень сильно толкнул дверь. Мужчина бросился вперед. Парень за ним.

– Чисто, – сообщил вбежавший в комнату парень.

– Здесь он, – толкнув дверь ванной, недовольно проговорил мужчина.

В окрашенной кровью воде лежало тело.

– Горло перерезано, – процедил мужчина. – Звони Палычу. Убийца дверь не закрыл, чтоб соседка не слышала.

– Твою мать! – выругался Павел Павлович. – Труп он. На час раньше уже навестили его. И никто никого не видел. Значит, когда мы фотороботы составляли, его резать начали. Утечки у нас быть не могло. Кто же и почему его убрал?

– Ты не учел, – вздохнул Батин, – что за ребятами могли следить. Ведь Варвара приехала в Москву и вполне могла все рассказать. Дачу навещали Соколов и Родионов. Этого запросто хватило. Значит, и остальные в опасности. Неужели из наших кто-то? – Он поник головой.

– Знаете, генерал, – поморщился Павел Павлович, – я все больше склоняюсь…

– И я тоже склоняюсь. И чертовски боюсь, что это так. Успокаивает то, что из нашей группы точно утечки нет. А может, просто перестраховывается этот подонок? Или уходить собирается. Как ты думаешь?

– Я тоже так думал. Но тогда, выходит, упустили мы его.

– Типун тебе не язык! Впрочем, мы очень близки к этому. Вот-вот начнется официальное расследование. А для этого необходима эксгумация тела Антонова.

– Оборотень сразу об этом узнает и исчезнет.

– Вот-вот. Но начальству надоел частный сыск. Результатов никаких, только трупов стало больше. А я как подумаю, что уйдет эта сволочь… – Генерал выругался.

– А я в последнее время про Антонова все чаще думаю. Где он и что с ним? Убить его, конечно, не убили. Но и он не выдает на-гора, как говорят шахтеры, нужного количества. Но разговоры о новом наркотике уже идут, и кто-то даже пробовал его. Американцы, как всегда, хотят силой решить проблемы. Или это только слова? Как вы думаете, Иван Александрович?

– Они ничего точно не знают, поэтому и обратились к нам. Не за советом или помощью, а чтобы выяснить, кто такой Антонов и насколько он может им понадобиться. Если не нужен, нанесут удар, и все. А если парень действительно с мозгами, то его надо освободить. Штаты любят и умеют работать с талантами в отличие от нас. Сколько Россия потеряла светлых голов!.. – Генерал махнул рукой. – К преподавателям Антонова уже приходили американцы. А мы, выходит, наплевали на парня. А окажись он у нас, скорее всего его бы под уголовную ответственность подвели. Наркотик он делал, и продавали его. Так что он запросто мог под статью угодить. А сейчас он жертва преступления. Его похитили и вынудили делать наркотик. Вот только в том, что его удастся вернуть в Россию, у меня имеются большие сомнения.

– У меня тоже.

– Взять бы кого из тех, кто хоть что-то знает об оборотне. А сейчас вот что – Асташину с Варварой могут убить. Так что обеспечь их охрану. Негласно, конечно…

– Есть.

– А опера молодцы. Правда, было у меня желание, когда они на свидания к бабам отправились, вздуть их как следует. Ведь знай мы об этом, вполне могли узнать что-то важное.

– Думаю, зря мы ориентировки с фотороботами в милицию отдали.

– Никто ничего не отдавал. Проверим базу данных по судимым, поработаем с участковыми. И подключим своих тайных агентов.

– Ты опередила события, – усмехнулся по телефону Мюллер. – Эти двое были обречены. Крутой засветился дважды. Клоун был слишком мягок для подобных ситуаций. Ты поступила правильно. И знаешь что, в любое время будьте готовы к уходу. Ситуация может измениться в любой момент. Эти два муровца проявляют ненужную нам инициативу.

– А я действительно поеду с тобой? – спросила Антонина.

– Раньше ты таких вопросов не задавала, – помолчав, ответил Мюллер.

– Ты никогда так себя не вел.

– Прежде я решал, уезжать или нет. Я никогда не влезал в дела других и не помогал похищать подростков и раньше не был так близок к провалу. И не убивал своих людей.

– Вот ты и ответил на свой вопрос, почему я спросила, – вздохнула Антонина.

– Но ты поедешь одна. Свою помощницу…

– Я поняла это, приняла меры и готова в любое время. Но меня беспокоит Скорцени. Я думаю, что он…

– Успокойся, он едет с нами. И еще несколько человек. Пока обустроимся, надо чтобы рядом были надежные люди. Кроме того, нам нужно сделать еще кое-что. Например, я не уверен, что Азиз даст нам необходимую сумму.

– Ты говоришь о Сэме? Но насколько я знаю, он давно занимается своими делами сам и не намерен ни с кем делиться. А посылать туда людей или ехать самим – самоубийство. Он там король и…

– Он отдаст нам все. Я имел с ним беседу. С этим вопросов нет.

– Я не верю ему и боюсь, что он может нас предать.

– Он боится правоохранительных органов гораздо больше, чем мы. Сейчас он наверху и имеет все, о чем можно мечтать, – в общем, король. Представь, если вдруг все это закончится и он попадет в камеру?.. Он не опасен для нас и отдаст то, что мне положено.

– Дай Бог.

– Мой дед говорил – Бог-то Бог, но и сам будь не плох.

– Крутой и Клоун убиты, – сказал худощавый молодой мужчина. – Кто застрелил их, неизвестно.

– Странно, – удивился Скорцени. – Как же так? А нашли где?

– Около Ближних прудищ. В мешках.

– Интересно, кто их? Впрочем, кажется, я знаю. Эта баба, Варька, в Москве, и на даче у Асташиной появились муровцы. Они сейчас отпускники, и скорее всего это…

– А не Долов? – перебил худощавый. – Он к Варьке неровно дышит и вполне мог…

– Возможно, ты прав. Ладно, перед отъездом разберемся со всеми, чтоб никому обидно не было.

– И скоро отъезд?

– Узнаешь, Ягуар, потому что без своих парней я не уеду.

«Надеюсь, это так», – подумал Ягуар.

– Посидим, – Соколов достал из пакета бутылку коньяка, – поговорим. Надоела машинная гарь в городе, а здесь дышится по-другому.

– Вы, наверное, остались ради нас, – тихо проговорила Варвара, – боитесь, что…

– Успокойся, – усмехнулся Родионов. – Здесь два брата, – кивнул он на Олега и Виталия, – уж они-то сумеют вас защитить. Просто не хочется возвращаться в Москву. Конечно, если мешаем…

– Все, – сказала Зоя, – хватит разговоров. Гостям мы всегда рады.

– Давайте выпьем за Женьку Антонова, – неожиданно предложил Олег. – Крепко попал парень. И почему в жизни слабым всегда не везет? То есть умным, – смущенно поправился он. – В общем…

– В общем, за Евгения Антонова и чтобы у него все было хорошо, – улыбнулась Зоя. – А я ему благодарна, если бы не он, не было бы того, что случилось, и я бы не познакомилась с Виталиком. Очень надеюсь, что увижу Женьку и скажу ему об этом. Пусть с ним все будет хорошо.

– Знаешь, Коля, – всхлипнула Александра Андреевна, – я сегодня видела Женю во сне. Он жаловался, что ему плохо. Он живой, Коля.

– Сашка, – обнял ее муж, – перестань себя изводить и меня заодно. Дочь похоронили, и Женьки нет, и, наверное, больше мы его не увидим. Может, он уже мертв. И даже не узнаем, где его могила. – На его глазах выступили слезы. – Что-то я состарился, в жизни не плакал, а теперь часто глаза мокрыми становятся.

Саудовская Аравия

– Я не знаю, что именно привело вас ко мне, – улыбаясь, сказал Азиз полковнику полиции, – но поверьте, уважаемый, я живу в согласии с законами ислама и нашего государства. Да, – вздохнул он, – меня почему-то посчитали преступником и даже объявили в международный розыск. Но я встречался с агентами Интерпола и теперь считаю недоразумение исчерпанным. И вдруг являетесь вы с отрядом королевской гвардии и обвиняете меня в…

– Господин аз-Захави, – перебил его полицейский, – если бы мы вас в чем-то обвиняли, то сейчас вы беседовали бы со следователем. А я навестил бы вас не с группой офицеров королевской гвардии, а с отрядом особого назначения. Я здесь вот почему. У вас есть девушки для сопровождения?

– Да, уважаемый господин Казими, имеются.

– Мы это знаем, – кивнул Казими, – поэтому я здесь. Мы бы хотели, чтобы вы выделили трех девушек для сопровождения высоких чинов египетской полиции. Они приезжают к нам с рабочим визитом, но всякая работа требует отдыха, и мы будем вам очень признательны, если вы нам поможете…

– Разумеется, – улыбнулся Азиз. – Выбрать девушек вы можете сами. Но напоминаю, полковник, эти девушки для сопровождения, а не для постельных утех. Кроме того, они могут защитить от нападения.

– Этого не понадобилось. Охрану мы обеспечим. Обещаю вам, что девушки будут только сопровождать гостей.

– Я верю вам, полковник. Было два случая, когда девушек обидели. Я стараюсь сделать их жизнь действительно хорошей. Они не знали счастливого детства, поэтому пусть достойно живут сейчас. Они девственницы. Когда каждая из девушек достигнет двадцати двух лет, я буду думать о хорошей работе и замужестве для них. Слава Аллаху, у нас пока не процветает разврат, как у гяуров, и можно стать одной из жен порядочного человека.

– Когда я увижу девушек?

– Через час. Но вы здесь, уважаемый, не только ради этого. Позвольте узнать, что еще привело вас ко мне?

Полковник кашлянул.

– Вы правы, многоуважаемый. В службу безопасности его величества обратились американцы. Они утверждают, что вы сотрудничаете с известным миру террористом, главарем…

– Это было давно, – перебил его Азиз. – Но я не сотрудничал с «Аль-Каидой». – Просто старался помочь народу Ичкерии сбросить иго России и финансировал сопротивление истинных мусульман. Но когда там погиб мой сын, я переосмыслил свое отношение к этой войне. Ибо на войне гибнут мужчины, а не дети, которых удерживают под стволами автоматов в захваченном «Норд-Осте». Когда стало известно о захвате детей в школе, я понял, что эта война не угодна Аллаху. Поэтому я и не поддерживаю никаких отношений с Усамой бен Ладеном. Гибель сына открыла мне глаза, и я не раз заявлял, что воевать надо с армией врага, а не посылать шахидов на рынки, а тем более в мечети. Что касается моего бизнеса с наркотиками, то, надеюсь, ты не забыл, Абдул аль-Казими, о своих счетах в банках Египта?..

– Да я просто хотел предупредить вас, – торопливо ответил полицейский.

– Думаю, это действительно так, – усмехнулся Азиз. – Но если уж ты здесь, хочу сказать: на территорию моих владений уже трижды пытались проникнуть неизвестные. И что еще обо мне говорили янки?

– Все, что узнаю я, узнаете и вы, уважаемый Азиз, – заверил его Абдул.

– Я очень хочу попасть в сопровождение, – сказала темнокожая стройная девушка.

– Зачем, Амина? – спросила кудрявая негритянка. – Египтяне…

– Не надо, – улыбнулась та. – Все-таки там моя родина, и я хочу встретиться с представителями власти Египта. Надеюсь, вы, уважаемый Иса, поможете мне.

– Конечно, – самодовольно улыбнулся лысый толстяк. – Ты знаешь обычаи Египта. Я сделаю все, чтобы ты попала в сопровождение. Но надеюсь, ты понимаешь, Амина, что в этой жизни ничего просто так не делается. Ты будешь должна мне два танца в баре Эр-Рияда. Я собираюсь по делам в столицу, ты будешь в группе сопровождения и станцуешь для меня.

– Я согласна, господин. – Амина поклонилась.

Женя откинулся ни спинку плетеного кресла и посмотрел на градусник. Вздохнув, закрыл глаза.

– Столько я хотел сделать, – прошептал он. – И все сам испортил. Но тогда думал, что поступаю правильно. Обиделся, даже отравиться хотел, – усмехнулся он. – И вот что из всего этого вышло. Хорошо, что в моей жизни были Ден, Войнов, Трофимовы, Лидия Павловна и Настя и Яков Борисович. Если бы не Яков Борисович, не знаю, что было бы. А вот отчиму я так и не набил морду, его убили. Если бы я остался прежним и не было Сибири, я бы не пережил похищения. А сейчас хоть и тяжело, но я живу и даже улыбаюсь. Странная все-таки жизнь. Человек сам устраивает свою судьбу. Я и подумать не мог, что окажусь в таком положении. И все из-за наркотика. Я создал новое вещество, потому что это не удалось ни Юдину, ни Асташину. А я сумел. И сейчас расплачиваюсь за это. Сколько людей уже отдали жизни. – Он встал, пошевелил плечами и несколько раз присел. Взяв серебряный кувшин, сделал несколько глотков. – Азиз все настойчивее просит о большем количестве вещества. Я могу это сделать, но не буду. А если придется выбирать между мучениями и работой? – Он тяжело вздохнул. – Не знаю. Я не герой. Лучше об этом не думать, потому что не знаю. А ответить скоро придется, чувствую. Но если увеличивать количество, можно потерять качество. Устроит ли это Азиза? А если он пойдет на такой эксперимент? Я никогда не верил в то, что Бог существует. А сейчас очень прошу помощи. Я нуждаюсь в совете. Точнее, наверное, в поддержке. Я мечтал стать ученым, чтобы приносить людям пользу. Как я обрадовался, когда сумел получить новое болеутоляющее средство. А наркотик… Как мне все это надоело! Во мне постоянно живет страх. Я боюсь всего и всех. Потому что понимаю – я курица, несущая золотые яйца. Остается удивляться терпению Азиза. Он надеется, что скоро я буду выдавать больше продукции. Продукции, – вздохнул он. – Слово, далекое от реальности. «Формула счастья» – рецепт беды. Беда – согласен. Наркотик – кратковременное счастье. Скольких умных, сильных и талантливых людей погубили наркотики. Интересно, когда Азиз потребует увеличить выпуск? Пока только просит, но уже чаще и требовательнее. А тут еще этот очень неприятный человек, – вспомнил он заходившего к нему мужчину в камуфляже цвета хаки. – Кто он, этот Говард? Наверное, какой-нибудь партнер Азиза. Азиз ему многое позволяет. Если потребуют увеличить количество, я не знаю, что делать. – Женя включил телевизор.

– Знаешь, – сказал Говард, – средство замечательное, в организме нет потребности повторить ощущение. Но ты понимаешь, Азиз, что с таким мизером мы не можем выйти на рынок? Американцы говорят: «Если тебе попал в руки лимон, сделай лимонный сок и получишь деньги, чтобы купить два, а то и три лимона». Как я понял, ты не можешь уговорить своего гения увеличить выпуск зелья. А почему бы не заставить? Парень слаб и телом, и душой. Достаточно повысить голос, и он сделает все, что тебе надо. Я помню, – он улыбнулся, увидев, что Азиз хочет ему возразить, – что в этом случае будет не то качество. Да и черт с ним, с качеством. Ты попробуй получить количество, а о качестве будут судить наркоманы. В конце концов, найти таких подопытных нетрудно. И поторопись, наркотик дешевеет, большая конкуренция, а качество оценивают только те, кто имеет деньги. Так что шевелись.

– Признаюсь тебе, – помолчав, решился Азиз, – я боюсь потерять Антонова, он гений. Я постараюсь уговорить его, а не потребовать, потому что намерен использовать его талант для других целей. Вполне допускаю, что он получает маленькие порции, так как понимает, что это наркотик. Но возможно и то, что действительно качество будет намного хуже. Меня, может быть, это и устроит, а его нет. Он потеряет интерес к работе. В этом случае его талант может погибнуть.

– Погоди, то есть, если я правильно понял, ты собираешься делать какую-то ерунду, ну вроде лекарств?

– У меня погиб сын. Денег мне вполне хватит, чтобы прожить еще три жизни. Но все знают, что путь человека намечен Аллахом.

– Значит, ты отходишь от дел?

– Ну почему же? Я буду продолжать свое дело. Но давить на Антонова не стану. Я поговорю с ним и постараюсь его убедить.

– Выходит, этот парень из холодной России действительно может многое?

– Да. Я собрал сведения о нем. Он в пятнадцать лет изобрел сильное болеутоляющее. И еще много чего придумал. Если бы не его отчим, который пытался приучить мать Евгения к наркотикам, юноша не ушел бы из университета и не уехал в Сибирь с каким-то знакомым его деда. Там он окреп физически и душевно. Его похитили, а вместо него оставили двойника. Юридически Евгений Антонов мертв. Но на самом деле он жив и горит желанием что-то делать. Я просмотрел его заметки и хотя почти ничего не понял, но мне стало ясно: Антонов продолжает работать над различными веществами и близок к тому, чтобы найти какое-то средство против…

– Значит, ты будешь его спонсором? – перебил Говард.

– Если это потребуется, то да.

– Послушай, Азиз, но есть возможность заработать очень большие деньги и занять лидирующее положение на мировом рынке, потеснить колумбийцев и афганцев.

– Я попробую убедить Антонова увеличить выход продукта. Но если он откажется, настаивать не буду. Узнаю, чем он занимается, и буду исходить из его интереса.

– Но ты потеряешь…

– Ничего я не потеряю, все будет так же, и кроме того, я стану соавтором необходимого человечеству лекарства.

– Как тебя занесло! – усмехнулся Говард.

– Слушай, ты! – К лежащему на топчане Дауду подошли трое крепких молодых мужчин. – Так ты из ООП? Может, расскажешь, как взрывал наших женщин и детей?

– Я не смертник, – ответил палестинец. – Я воевал против Израиля с оружием в руках. Наша организация не посылает смертников в вашу страну. Точнее…

– Поднимайся! – закричал мужчина в рубашке с короткими рукавами. Двое других, сдернув палестинца с лежака, стали бить его ногами.

Ван вскочил и бросился к ним. Ударом ноги сбил одного, кулаком отправил другого в нокаут, третьего ударил лбом в переносицу. В помещение ворвались трое арабов с дубинками.

– Прекратить! – приказал остановившийся у входа четвертый, держа в руках автомат. Трое лежащих на топчанах мужчин с любопытством наблюдали за избиением палестинца и короткую стычку китайца с евреями, но сделали вид, что спят. Ван, повернувшись к троим, поклонился и вернулся на место. Палестинец с трудом поднялся с пола и тоже лег.

Стоящий у двери охранник оглянулся и крикнул:

– Сюда!

К нему подбежали четверо босоногих мужчин.

– Вынесите их! – Охранник кивнул на избитых.

– А как к вам израильтяне попали? – спросил один из охранников.

– Шныряли они неподалеку, их и взяли. Они ранили одного из наших, и хозяин приговорил их к шести месяцам работы. Им осталось еще три. Но не доживут, лихо их китаеза сделал.

– Благодарю тебя, друг! – Палестинец поклонился Вану. – Я не стал драться, потому что меня наказали бы. А ты хороший человек. Меня зовут…

– Я помню твое имя – Дауд. Меня зовут Ван Цунь. Здесь у меня сестра Уань. Она работает…

– Знаю, – улыбнулся палестинец разбитыми губами. – Я случайно слышал ваш разговор с русским. Если вы действительно хотите уйти, то тебе надо будет помочь мне, и через двое суток мы сможем выбраться отсюда.

– Как именно? – поинтересовался китаец.

– Зачем тебе это? – тихо спросила Уань.

– Мне так нужно, – ответила Амина. – Понимаешь, я попала сюда из-за отцовского долга. Чтобы вернуть долг, отец продал меня одному арабу. А тот проиграл меня в бильярд Азизу. Я здесь уже год. Многим девчонкам здесь нравится. И в самом деле вроде все очень хорошо. Питание, кров, и, кажется, есть надежда на будущее.

– Но будущего ни у кого нет, – вздохнула Уань, – я точно знаю. Когда девушке исполняется двадцать один год, ее отправляют в бордели Ближнего Востока. А если заболеешь, тебя сразу продадут. Азиз не терпит убытков. Маму убили, потому что она узнала правду. А мне и Вану сказали, что она заболела и умерла. Азиз держит только тех, кто работает. Если человек заболел, даже легко, он его продает. А покупают у него охотно. Девушки красивые, спортивные, умеют драться.

– Аллаху было угодно поделить народ на племена, и каждое племя пытается доказать, что оно должно править другим племенем. Из-за этого сунниты убивают шиитов в Ираке, где и так льется кровь. И в Палестине два движения, цель которых – освобождение занятых Израилем земель. Палестинцы стреляют друг в друга. Я не слишком быстро говорю?

– Я изучала русский, арабский и английский языки, хотела стать переводчицей. Но не получилось. Заболела наша сестра, потом мама. Маму убили здесь. Мы с братом оказались рабами Азиза. И у меня сейчас одна мечта: убежать отсюда и вернуться на родину.

– Я не верю в доброту. Азиз лишний раз подтверждает это. У него есть русский, совсем еще мальчик. Ты видела его?

– Да. И даже разговаривала с ним по-русски. Хотя он знает китайский.

– Он говорит и по-арабски.

– Всем переодеваться! – раздался голос одетого в кимоно мужчины.

– Все не так просто, – сказал по телефону Говард. – Наш друг вбил себе в голову, что русский гений способен помочь человечеству. Может, даже приготовит лекарство от СПИДа. И он решил быть его спонсором. Азиз здорово изменился. Стал решительнее, прекратил финансировать ООП и «Аль-Каиду». В Чечне погиб его сын. И после этого Азиз стал резко высказываться и о методах «Аль-Каиды», и о…

– Нас это не касается, – перебил мужчина. – Нам нужен ФСРБ. А еще было бы очень неплохо, если бы ты привез этого русского.

– Русского? Интересно, как ты себе это представляешь?

– Азиз тебе доверяет. Тебе очень хорошо заплатят за русского. Помощь окажем любую.

– Я согласен. Значит, так, – серьезно сказал Говард. – Одновременный ракетный удар по левому краю усадьбы Азиза и атака с севера и востока, так меньше людей потеряете. И не забудь перед атакой послать людей на минные поля. Таких можно купить в Ираке и в Палестине. Цена – от двух до трех тысяч долларов. Через три минуты после ракетного удара выброска десанта с самолетов. Вертолеты будут сбиты на подлете. У Азиза по всему периметру поместья имеются точки крупнокалиберных пулеметов для отражения вертолетных атак. Кроме того, есть и зенитные ракетные установки, всего четыре. Десантники вряд ли дождутся тех, кто будет идти за подрывающимися на минах, но сделают главное – отвлекут внимание на себя. И тогда пятьдесят на пятьдесят, что мы сумеем…

– Хватит шутить, Капитан!

– Значит, действительно что-то намечается, если ты вспомнил мой позывной, – усмехнулся Говард. – А если серьезно, то с Азизом договориться не удастся. И попытка силовой акции заранее обречена на провал. Ты, Маркус, только положишь людей.

– У тебя трое суток, чтобы что-то придумать. И уверяю тебя, сумма будет достойная.

– Значит, дело действительно серьезное?..

– ЦРУ ищет русского. Теперь тебе понятен наш интерес к этому парню?

– Ого! Значит, великая держава хочет заполучить парня… И чем же он так заинтересовал Америку? На родине, похоже, на него плюнули. Хотя якобы Антонов похоронен в Москве. Ладно, я прикину варианты, и если найду возможность, то сообщу. Хотя, если говорить откровенно, я такой возможности не вижу, Азиз позаботился о своей безопасности. И уверяю тебя, ни одна группа американских коммандос не сможет даже войти во дворец. Хотя… – Он прищурился. – Надеюсь, это не легенда. В общем, я позвоню через трое суток. Если звонок будет раньше, значит, появился шанс. Точнее, возможность.

Афганистан

– Вся пресса только и говорит об освобождении корейцев, – улыбнулся седобородый талиб. – Но что интересно – о тех, кого убили, молчат. Мы сделали угодное Аллаху дело. Мир перестал видеть в нас террористов и дикарей. Американские собаки скоро с позором покинут Афганистан. К власти придем мы и сделаем Афганистан истинно мусульманской страной. Очень скоро мы найдем союзников и нанесем удар по Европе и Америке. Французский дипломат утверждает, что война с Ираном неизбежна. Тогда Ирак может применить атомное оружие…

– Пакистан уже много лет является ядерной державой, – перебил его худощавый талиб. – И что из этого? В стране нищета и голод. Живет только армия, которая и контролирует абсолютно все.

– Ирак – кость, которая застрянет в горле Америки и ее союзников. Американцы с позором уйдут из нашей страны. Буш заявил, что контролирует ситуацию в Ираке, и в тот самый день убивают назначенного им же министра. И бен Ладен снова говорил об ударе по Штатам.

– Усама бен Ладен в последнее время говорит очень редко, и после удара по Америке не было ни одной серьезной акции. Сейчас он предпочитает воевать руками других. В Афганистане его люди не провели ни одной акции. В Ираке, правда…

– Хватит, – резко перебил старец. – Бен Ладен – посланец Аллаха. Он единственный, кто на свои деньги воюет с неверными, только он сумел показать всему миру, что и по США можно бить и бить сильно. Бен Ладен – цель номер один для всего мира неверных, за его голову дают пятьдесят миллионов. Тех, кто говорил о возможности заработать большие деньги, наказали?

– Отрезали руки, ноги и язык, – отозвался рослый талиб со шрамом на лысой голове. – И бросили на плато. Через двадцать минут от них ничего не осталось.

– Так, – Браун подошел к молодому афганцу в наручниках, – у тебя есть один шанс погибнуть как воин. Или ты умрешь как собака. Тебя живым посадят на кол и на шею повесят плакат: «Он предал веру и народ». Если ты скажешь правду, мы тебя расстреляем. – Сержант перевел сказанное. Афганец дернулся и быстро заговорил. – Не переводи, – усмехнулся полковник. – Понятно, что он не говорит того, что мне нужно. И что делать? – спросил он капитана.

– Что скажешь, Боб? – спросил сержанта тот.

– Сейчас. – Сержант кивнул двум солдатам: – Несите.

Полковник и капитан посмотрели на тех и увидели, что солдаты тащат заостренный с одного конца кол. Браун удивленно покосился на капитана. Тот спокойно достал сигарету.

– И он сделает это? – тихо спросил полковник.

– Надеюсь, что до этого не дойдет, – невозмутимо отозвался тот.

Солдаты начали копать яму. Афганец посмотрел на кол и забормотал. Сержант кивнул и что-то негромко проговорил в ответ. Пленный указал глазами на горный хребет.

– Их ждут там, – сказал сержант. – Было послание от какого-то араба, адресованное Заганару, наркобарону. Кстати, часть дохода он отдает правительству. Об этом знают все, но доказать невозможно. К тому же и некоторые наши имеют часть от сделок Заганара. Месяц назад был отдан под суд чести капитан Бейли. Кто-то погибает, а кто-то пытается заработать. Хотя ведь любая война – это чей-то заработок.

– Где послание? – спросил полковник.

– Было у того, кто взорвал себя. – Сержант кивнул на изуродованный труп.

– Лихо мы их сделали! – подходя, усмехнулся Джон.

Пленный быстро заговорил. Сержант, переспросив и услышав ответ, покачал головой.

– Что? – спросил Браун.

– Он сказал, что о нашей группе знает «Аль-Каида», представитель бен Ладена Мухбуб. Но его, кажется…

– Что еще? – жестко спросил полковник.

Сержант повернулся к пленному. Тот, кивнув в сторону горной гряды, что-то ответил, посмотрел на полковника, вздохнул и неожиданно улыбнулся.

– Почему он улыбается? – спросил полковник.

– Он говорит, что за вашу голову назначили награду – пятьсот тысяч афгани.

– Дешево мою голову оценили! – Браун усмехнулся.

– Для любого местного – целое состояние, – заметил капитан. – За меня пару сотен, за него, – он кивнул на сержанта, – сотню.

Его перебил пленный. Уставившись на Джона, он гневно заговорил, потом плюнул в его сторону.

– Ты чего, верблюд афганский?! – шагнул к нему Джон.

– А за твою башку тоже пятьсот тысяч, – остановил его сержант. – Достал ты их. – Он засмеялся.

– Ничего смешного. Похоже, мы становимся дичью. Что делать будем, полковник?

– Продолжать. Выясни у него, – кивнул он на пленного, – кто им дал послание.

– Да он не знает, – сказал капитан. – В условленном месте отдали бумажку, и все. Они пошли назад, тоже в указанное место. Все делается по цепочке. Тот, кто идет первым, не знает, от кого оно, и берет его в указанном месте. Поэтому почти невозможно до них добраться. А вам, полковник, необходима усиленная группа прикрытия. В этой провинции население не особо приветствует талибов. Пуштуны свободолюбивы и подчиняются только своим вождям. Дарийцы раскололись, причину не знаю, но малая часть, которая обитает в этих местах, тоже нелояльна талибам. Но за премиальные нам запросто отрежут головы и отправят представителю «Аль-Каиды». Поэтому вам необходимо усилить свою группу еще парой взводов…

– Но тогда мы потеряем в мобильности, – возразил Джон.

– Ты откуда, парень? – неожиданно спросил капитан.

Джон усмехнулся:

– Мы из разных штатов.

– Понятно, – кивнул капитан, – ты из Техаса. Вот что, ковбой, главное в этой войне – выжить. О победе говорят там, – кивнул он вверх. – Хотя все прекрасно понимают, что ничего, кроме казни Хусейна, в Ираке мы не сделали. В Афганистане мы не контролируем даже города. В Кабуле постоянно берут заложников. Талибы спокойно позируют перед камерами, не скрывая лиц. В Ираке ситуация та же. Бен Ладен свил свои гнезда в Пакистане и негласно поддерживает курдов и в Ираке, и в Турции…

– Хватит, капитан, – улыбнулся полковник.

– Есть, сэр.

– Как же выйти на отправителя? – задумчиво пробормотал полковник. – И почему они постоянно идут этим маршрутом?

– Все объясняется очень просто, сэр. Каждая местность контролируется каким-то племенем или отрядом. Они соблюдают достигнутые ранее договоренности и пропускают посланцев того, с кем заключили договор. Но если посланцы зайдут на чужую территорию, их убьют. Кстати, пуштуны, например, прекрасные воины. В рукопашном бою они используют зубы. Одному из моих солдат пуштун перекусил горло. Это не сказка, – покачал головой капитан, увидев, как переглянулись пятеро людей полковника. – Это действительно так. Русские проверили на себе подобный боевой прием.

– Значит, в первую очередь пуштуну надо выбить зубы, – хмыкнул плотный.

– Возвращаемся на базу, – приказал Браун.

– А с ним что? – Джон кивнул на пленного.

– Тащить далековато, – пробормотал капитан.

– Мне он больше не нужен, – сказал полковник.

– Твоя мечта сбылась! – Шагнув к пленному, сержант вытащил нож.

– Везет вам с сержантами, – улыбнулся Браун. – А где…

– Убит.

– Извините, капитан, – вздохнул полковник.

– Зашел за камень отлить, но долго не возвращался. Мы подошли, а он лежит. Горло перерезано. Лазутчики горцев работают именно так – лук, стрела и нож. Хотя и стреляют отлично. Русские с ними горя хлебнули. Хотя русские воевали успешнее нас.

– Знаете, Джим, – сказал полковник, – я удивляюсь, почему вы до сих пор не в Штатах и не принимаете участия в антивоенных демонстрациях.

– Потому, сэр, – процедил капитан, – что у меня в одной из башен одиннадцатого сентября погибли жена и двухлетняя дочь. И пока я жив, буду воевать. И давайте больше не обсуждать это.

– Извините, – пробормотал полковник.

– Мне нужна эта группа! – резко заявил смуглый мужчина. – И командир нужен живым. Что мы знаем о группе?

Пятеро сидевших полукругом мужчин с оружием молчали.

– Я должен знать о численности группы и место их дислокации.

– Чего? – не понял невысокий бородач.

– Место стоянки.

– Черный Волк, – нерешительно произнес араб в очках, – в районе реки Гильмены бывают горцы и воины талибана. Они…

– Я сказал все! – прервал его смуглый.

Штаб-квартира ЦРУ

– Я понимаю, полковник, что вас задерживает наша неосведомленность, – насмешливо проговорил генерал Джексон. – Но мы не получили достаточной информации от ваших коллег и не знаем, с чего начать.

– Извините, генерал, – сказал Орлов, – что имеем, тем и делимся. Почему вы не сообщили нам, что ваши люди несколько раз пытались перехватить небольшие группы, направляющиеся в Афганистан в районе…

– Черт возьми, вы…

– Имеющий уши услышит. – Русский улыбнулся.

– Понятно. Мы забыли сообщить нашим болтливым сотрудникам, что вы прекрасно говорите по-английски. Видите ли, полковник, есть данные, что новый наркотик ФСРБ поступил на Ближний Восток из России. Изобретатель наркотика – похороненный в Москве Антонов. Но не странно ли, что Антонов в могиле, а наркотик продолжает появляться.

– Извините, генерал, у вас есть этот наркотик или вы верите слухам?

– Слухам о похоронах Антонова?

– И этим тоже. Я вот что хотел сообщить вам, генерал. Если в течение суток вы не примете решения, я возвращаюсь в Россию и мы самостоятельно будем принимать меры. Или контрмеры, если вам угодно.

– Против нас? А я думал, мы делаем одно дело, полковник.

– Я очень надеюсь на это.

– Свяжитесь со своим руководством. Наши предложения вам сообщат сегодня. Вот! – Он положил на стол папку. – Честь имею!

Москва

– У вас есть сутки, генерал, – негромко проговорил мужчина в штатском. – Больше тянуть мы не можем. Мы не производим эксгумацию, опасаясь спугнуть преступника. Это же просто…

– Извините, Лев Павлович, – сказал Батин, – не просто преступника, а оборотня, а по моему мнению – оборотней. Кто-то из бывших сотрудников КГБ имеет сейчас в ФСБ своих людей. Да-да, не одного, а по крайней мере троих. Сведения, которые поступают к нему, не могут исходить от одного человека. И если мы теперь будем проводить…

– Генерал Батин, – раздался голос в переговорном устройстве, – вас ждут в третьем отделе.

– Извините, Лев Павлович, – проговорил Иван Александрович. – Вынужден вас покинуть. – И быстро вышел из кабинета.

– Мы делаем все возможное, чтобы выйти на них, – сообщил по телефону генерал-лейтенант ФСБ.

– Через трое суток мне нужен ответ, – произнес мужчина. – Запомните: жду ровно трое суток. Время пошло. А что слышно о нашем взаимодействии с ЦРУ?

– Поступили новые предложения. Сейчас мы изучаем их.

– Не забудьте об Антонове. В том, что он оказался в такой ситуации, большая степень нашей вины.

– Но вы отняли у меня уже три с половиной минуты. – Генерал покосился на часы, в трубке раздался смех, и телефон отключился.

– Так и в Бога поверишь, – положив трубку, улыбнулся Батин. – И что о пацане вспомнили, очень хорошо. Хотя я и не думал про него. Для меня главное – эту тварь найти.

– Я не знаю, что тут решать, – покачал головой плотный высокий человек в армейском камуфляже без знаков различия. – Группа для совместной операции с коммандос готова. Все свободно говорят по-английски.

– В бою применяется язык жестов, – сказал седой мужчина. – Впрочем, извините, – улыбнулся он. – Я понял, что вы имеете в виду. Сколько человек в группе?

– Девять.

– Значит, соглашаемся на проведение совместной операции, – проговорил полковник ФСБ. – Но только после стопроцентной уверенности, что Женя Антонов там. Первостепенной задачей операции является спасение его жизни. Группу нужно отправлять сегодня, иначе американцы могут начать операцию раньше.

– Похоже, кончилось наше сотрудничество с ФСБ, – вздохнул Соколов.

– Так оно, наверное, и есть, – согласился Родионов. – Вызовут нас, предупредят, чтоб молчали, и все. Жаль, хотелось бы довести это дело до завершения. Хоть бы увидеть эту паскудину – сколько народу положил, падаль!

– Поэтому он до сих пор не засветился. Ладно… – Соколов открыл бутылку пива. – Скоро на работу, надо отдохнуть как положено.

– А зачем тогда пиво? Пиво с водкой мешать – себе головную боль устроить. Давай возьмем «Кремлевской», – улыбнулся Сергей.

– Две бутылки «Кремлевской», – сказал официантке Соколов. – Закуску мы доверяем вам.

– Здравствуйте! – К ним подошла миловидная женщина.

– Привет, – в один голос отозвались капитаны, посмотрели друг на друга и засмеялись.

– Извините, – Родионов встал, – я не знаю Димкиных знакомых…

– И я вас не знаю, – сказал Соколов.

– Я Нелли Новицкая, – улыбнулась она. – Помните?

– Извините… – Соколов смутился. – Эта женщина помогла мне тогда узнать, где находится Антонов, – сообщил он Сергею.

– Забывать таких женщин недопустимо, – сказал Родионов.

– У Нелли есть муж, – улыбнулся Соколов.

– Тогда, конечно, лучше забыть. Садитесь! – Сергей выдвинул стул. – У нас кончается отпуск, и мы решили отметить это не совсем радостное событие.

– А я вам звонила, Дима. – Нелли села. – К нам приезжала женщина и просила сообщить ей адрес знакомых Антонова в Красноярском крае. Я ей посоветовала обратиться к родным Жени. Знаете, я очень удивилась и спросила, зачем ей нужен адрес.

– И что она ответила? – поинтересовался Родионов.

– Что она хочет встретиться с друзьями Антонова и сообщить им, что Женя жив.

– Жив? – Друзья переглянулись. – А координаты она оставила?

– Нет. Я попросила ее уйти и тут же позвонила вам. Но увы, не смогла вас застать. А номера сотового не знаю. Звонить в милицию я, честно говоря, не решилась.

– А как она выглядит? – спросил Родионов. – Или вот что, у вас есть время?

– Я приехала навестить маму.

– Прекрасно. Только ничему не удивляйтесь, – предупредил Родионов.

Соколов в это время говорил по сотовому:

– Есть новая интересная информация. Мы в баре на улице Космонавтов.

– Но она сказала, что Женя жив! – крикнул в телефонную трубку Николай Арсеньевич. – Женщина! И она утверждает, что Женя жив. Что? – Он нахмурился и положил трубку.

– Что тебе сказали? – тихо спросила Александра Андреевна.

– Что я старый дурак. Почему она так говорит? Кто она?

– Господи, я же говорила, что Женечка живой, я чувствую это. И Ирина всегда была уверена, что он жив.

– Завтра с утра пойду в прокуратуру, – решил Николай Арсеньевич.

– Похожа, – проговорила Нелли. – Да, – уверенно заявила она, – это она.

– И кто же ты, красавица? – вглядываясь в фоторобот, пробормотал Павел Павлович.

– Молодцы, – кивнул Осипов, наливая в рюмки коньяк. – А мы не знаем, что делать. Нам уже и срок назначили – трое суток.

В кабинет вошла Виктория. Соколов и Родионов встали.

– Вот они, наши герои, – представил их Осипов. – Капитаны МУРа Родионов и Соколов. А это наша Виктория Мирославская.

– И за что пьем? – спросила Вика.

– Да просто так, – ответил Осипов. – Должен же я как-то отметить свой день рождения.

– Так у вас день рождения? – удивился Родионов.

– Давай на ты, – предложил майор. – Гулять не будем, но по сто грамм примем. Сейчас Палыч придет, скажет, что вам делать, и вы уйдете. А мы с Батей мозговать будем.

– Мне налей, – вошел в кабинет Павел Павлович. – В общем, судя по всему, дамочка эта москвичка, Новицкая молодец, запомнила одежду, макияж и все остальное по женской части. И утверждает, что женщина москвичка. Кстати, есть надежда, что ее муж вспомнит номер автомобиля. Та женщина приехала на «девятке» красного цвета. За рулем был мужчина. Когда «девятка» уезжала, вернулся домой муж Новицкой. Дай-то Бог, чтоб он номер запомнил. Так, – посмотрел он на муровцев, – сейчас вы с Новицкой поедете к ним. Ты не забыл дорогу?

– Нет, – ответил Соколов. – Да и надо будет выпить с моим спасителем.

– Что еще за новость? – зло спросил по телефону Мюллер.

– Я уже сказала, – ответила Антонина.

– И что дальше? Какая-то дура говорит выжившим из ума старикам, что… – Мюллер замолчал. Антонина усмехнулась. – Так, найти эту бабу и заткнуть ей рот, черт бы ее побрал. Нельзя допустить, чтобы Антоновы пошли в прокуратуру. Хорошо, что поставили прослушку. Найти ее и убрать.

– А как найти?

– Пошли кого-нибудь, пусть представятся сотрудниками милиции.

– Никто не пойдет. Это значит засветиться.

– Ладно, пусть кончают стариков сегодня же. – Мюллер отключил телефон.

– Глупеешь, Мюллер, ночь уже, – усмехнулась Антонина. – Кто тебя в дом-то впустит? Хотя если скажут, что милиция насчет внука, то в квартиру впустят. Но кто пойдет? Надо звонить Скорцени, пусть решает эту проблему сам.

– Что случилось? – спросила Ядвига.

– К Антоновым приходила женщина и сообщила, что Женя, их внук, жив.

– И что теперь?

– Надо искать эту бабу. Хотя как это сделать, я не могу представить. И надо убирать стариков, пока они не пошли в прокуратуру. Конечно, там старика могут просто послать подальше, но тогда Антоновы обратятся к прессе, поднимется шум, и придется производить эксгумацию…

– А это провал.

– Вот именно. Азиз узнает, и все, нам не выбраться из России, он подставит нас ФСБ. В клинике, где делали двойника Антонова, имеются расписки тех, кто участвовал в его похищении и кто убрал их. У Азиза есть расписки Мюллера, номера его счетов в банках. Азиз разом покончит с ним, а он с нами…

– А почему бы не убрать Мюллера? Ведь ты знаешь о золоте и бриллиантах у…

– Заткнись! Мы живы потому, что наш бог – Мюллер. Если с ним что-то произойдет, нам всем хана. Себя он обезопасил, поэтому ему все сходит с рук. Каждый член его группы надеется, что он не станет следующим покойником. Уехать бы за границу, там с ним можно расправиться с помощью того же Азиза. Араб понимает, что если Мюллер попадет в лапы ФСБ, то сдаст его с потрохами. Вот такая ситуация. Все друг друга боятся. Видно, не получается у араба с Антоновым, иначе бы он давно прислал деньги и…

– Деньги в Россию? – усмехнулась Ядвига. – А почему бы нам с тобой и Скорцени не поехать и не забрать то, что причитается нам? Можно взять и деньги, которые отдаст тот мужик из Якутска. Мне надоело постоянно молчать и бояться. Сколько раз я работала в Москве, а не получила ничего. Скажи мне, – она подошла вплотную к Антонине, – почему так? Какая между нами разница?

– Осталось немного, – вздохнула Антонина.

– Но ты имеешь все, что захочешь. А у меня мужика полгода не было. Ты ходишь по кабакам, одеваешься, покупаешь себе дорогие тряпки, а стреляю я. И в Красноярске убила двоих. Представляешь ты меня как прислугу. Мне это надоело. Отдайте мне мои деньги, и я уеду. Документы у меня в порядке, я смогу позаботиться о себе сама.

– Вот как? Ты не забыла, что тебя разыскивает Интерпол? Надеюсь, помнишь свой выстрел в Германии, когда был убит французский банкир? Вспомни и подумай, хочешь ли ты…

– Хочу. У вас есть время до вечера. Или я получаю свои деньги и исчезаю, или… – Ядвига замолчала.

– Договаривай.

– Пресса поднимет шум и заставит власти произвести эксгумацию. А чем это кончится, вам лучше знать. – Ядвига ушла в свою комнату.

– Понятно. Воспользовалась ситуацией, сучка. Ладно, – громко произнесла Антонина, – деньги ты получишь. Но запомни, ты связана со всем этим больше, чем я и…

– Да перестань, Тонечка, надеюсь, ты не забыла Чечню в девяносто девятом? Дагестан, куда…

– Хватит! – закричала Антонина. – Чего ты хочешь, тварь?! – Она ногой открыла дверь комнаты Ядвиги. – Тебе говорят, потерпи немного, тебя разыскивают Интерпол, ФСБ и службы безопасности Украины и Германии. А ты…

– Мне надоело быть никем! – крикнула Ядвига. Антонина рванулась вперед и замерла. – Я пристрелю тебя! – Ядвига держала в руке пистолет с глушителем. – Заберу все, что есть, и уйду. Документы у меня нормальные, я сумею укрыться где-нибудь в провинции. Найду себе мужика и буду жить долго и счастливо. Мне всего тридцать девять. Я еще и родить смогу. А под старость напишу мемуары, и мои дети, а они у меня будут, продадут их за приличные деньги.

– Ладно, делай что хочешь. Но постарайся понять – жить в постоянном страхе, что вот-вот тебя схватят и осудят, если не на пожизненное, то на долгий срок, неприятно. Поэтому я и не выпускала тебя. Ты в розыске.

– Не повторяйся. Позвони…

– Не надо, он прикажет убрать и тебя, и меня. Я дам тебе денег, сто тысяч евро. – Антонина подошла к шкафу, выдвинула ящик с бельем, поставила его на пол, вытащила сверток и отдала его Ядвиге.

– Может, уедем вдвоем? – спросила Ядвига.

Ей в живот уткнулся пистолет, и чуть слышно хлопнул выстрел. Ядвига, отшатнувшись, попыталась поднять руку с пистолетом, но выронила оружие и упала. Антонина выстрелила ей в лоб.

Батин пристально смотрел на лежащий перед ним фоторобот женщины.

– Что-то знакомое, – пробормотал он. – Черт возьми, я ее где-то видел. А вот где?

– Ты спать-то думаешь, Штирлиц? – проворчала заглянувшая на кухню жена.

– Погоди, Анна. Отдыхать мне пока некогда. А вот тут, – генерал кивнул на фоторобот, – что-то знакомое есть, а что, никак не пойму. Ложись и не волнуйся, Аннушка. – Он поцеловал ее. – Мне на пенсию пора давно. Вот, пожалуй, теперь и уйду. Но так хочется эту паскудину взять!..

– Да горишь ты на своей работе, – вздохнула жена. – Когда замуж выходила, думала, повезло с мужем. Офицер, может, и генералом станет, работать в кабинете будет. Но нет, – улыбнулась она. – Помотало тебя, мой Штирлиц, по миру. А я только ждала и верила, что вернешься. Сколько раз тебя раненного привозили. Но все вытерпела и сына родила. Надо было родить девчонку, а то ведь Женька весь в тебя. И если при советской власти никто не знал, где ты и за кого воюешь, то сейчас смотришь в телевизор и думаешь: а где сынок наш? То ли в Ирак послали наших послов спасать, то ли с МЧС куда-то отправился. Или заложников…

– Хватит, Аннушка, работа у нас такая – Родину защищать. Помнишь эту фразу в фильме? А сейчас появился у нас какой-то гад… – Генерал снова поцеловал жену. – Иди спать, Аннушка. – Он вернулся в кухню и взял сотовый.

Отойдя от двери, женщина остановилась.

– …всей своей техникой, – услышала она тихий голос мужа. – Через пятнадцать минут чтоб у меня был.

Она покачала головой:

– Сам не спит и подчиненным не дает.

– Возвращайтесь, – приказали Соколову. – Нашли и машину, и хозяина – с пулей в виске.

– Но почему ты думаешь, что это тот, кто с бабой был? – спросил он.

– Видели, как она садилась в машину к частнику, – ответил Павел Павлович. – И таксисты описали ее примерно так же. Возвращайтесь.

– Так, – глядя на фоторобот, сказал Батин. – Теперь поменяй прическу на короткую стрижку.

– Сейчас попробую, – кивнул молодой человек. – И что? – повернулся он к генералу.

– Черт возьми, да это же…

– Нина Тарасовна Бойцевич, – опередил его молодой человек. – Как же мы сразу не догадались?

– Тебя вызывают, – подошла к Батину жена и протянула радиотелефон.

– Нашли мы женщину, – услышал он. – Похоже, та, о которой нам…

– Забирай ее, Паша. Это Бойцевич, наша клиентка. Я сейчас буду.

– Но она совсем не похожа…

– Забирай ее! – рявкнул генерал. – Я выезжаю.

– Возьми. – Генеральша сунула молодому человеку в руки пакет. – Здесь кофе и бутерброды. Он же и поесть вам не даст.

– Ну что, парни, – сказал сидевший у иллюминатора Евгений Батин, – кажется, работать совместно с янки будем. В кино они хороши, но как в деле…

– Так ты что, Женька, забыл? – усмехнулся рослый мужчина в спортивном костюме. – Мы же с ними встречались…

– Эй, – остановил его сидящий с газетой в руках мужчина. – Ни слова об этом. И ведите себя интеллигентно. Обойдетесь без подколов нашим американским коллегам и выяснений, кто лучше. – Стюардессам никаких комплиментов и попыток познакомиться.

– Черт возьми! – удивился Павел Павлович. – Но как вы узнали…

– Да мы с Романом ее вычислили, – кивнул Батин на молодого человека. – Сняли парик, очки – и пожалуйста, – отбросив парик, усмехнулся он. – Бойцевич. Была в Чечне, училась в Вильнюсе, засветилась в Лейпциге, вероятно, она убила французского банкира, который отказался давать деньги на мусульманский факультет в Лионе, где готовили диверсантов. А оказывается, она в Москве отсиживалась. За что же ее убили? Два пулевых. И парик надела, и очки.

– Это она, – уверенно заявила по телефону Антонина. – Она хотела заставить нас поскорее уехать из России. Ей, видите ли, надоело…

– Понятно, – перебил ее Мюллер. – Стерва! А как ты узнала?

– Нашла у нее парик и очки. И адреса Антоновых и Новицкой. Помните?

– Конечно, помню. Вот стерва! Кто ее отвез?

– Я позвонила Скорцени, он прислал двоих. В общем, все кончилось, не успев начаться.

– Это просто так не кончится. У Антоновых был кто-нибудь еще?

– Нет. Сейчас уже почти ночь, если только завтра с утра…

– С утра Николай Арсеньевич может пойти в прокуратуру. Он, кстати, никому не звонил? Черт, а зачем Ядвига ездила к Новицким?

– Наверное, чтобы узнать адрес, где был Антонов. И если не получится здесь, то там, в провинции, газетчики сразу ухватятся за такую новость. Я думаю так.

– Молодец, научилась думать. Так, надо… Хотя нет, – вздохнул Мюллер, – это сделают другие.

– Да мы вас хотели вызывать, – сказал, открывая дверь, Николай Арсеньевич и, сжавшись, испуганно замолчал.

Соколов, прижав палец к губам, осторожно отстранил старика. В прихожую вошел молодой мужчина с дипломатом. Соколов указал ему на ноги. Тот разулся.

– Кто там, Коля? – спросила из спальни Александра Андреевич.

– Соседи! – громко отозвался Антонов. Соколов показал ему большой палец.

– Сделайте так, чтобы она не выходила, – прошептал он. – И если будете говорить, то о какой-нибудь чепухе.

– Хорошо, – так же тихо ответил Антонов.

– Здесь можно говорить чуть громче, – успокоил обоих вошедший с Соколовым человек. – Но как быть со спальней?

– Объясню Саше, и она поймет, – успокоил его Николай Арсеньевич.

– Какому Саше? – не понял мужчина.

– Ей, – ответил Соколов. – Александре Андреевне, жене его.

– Ну, Иван Александрович, – восхищенно проговорил Павел, – ведь никто из нас даже не подозревал…

– Я частенько по привычке просматриваю базу разыскиваемых. И сумел опознать. Ну что скажешь, Айболит? – с улыбкой спросил генерал вошедшего в кабинет мужчину.

– Надо менять место службы, – сев в кресло, проворчал тот. – Устал я от такой работы. Неужели нельзя было потерпеть до утра?

– Что скажешь? – повторил Батин.

– Убили ее в комнате. Это сомнению не подлежит. В ее руке был пистолет. Она совсем недавно стреляла из винтовки. На правом плече мозоль от приклада.

– Понятно, – кивнул Батин. – Значит, она жила комфортно.

– Перед самым убийством она принимала ванну. И вот еще что… Помните два трупа, найденных…

– Дальше.

– Эта дамочка прикасалась по крайней мере к одному. На рукаве ее куртки я нашел след крови. Я говорил вам, что один из убитых был болен сифилисом. У нее на рукаве следы его крови. Она, видимо, помогала закатывать его в мешковину. Кроме того, на ее совести водитель. Стреляла дамочка с близкого расстояния, и на рукаве куртки также обнаружена кровь…

– Вот, – генерал кивнул на эксперта, – пока есть такие специалисты, наша служба будет успешно работать. Кажется, дело сдвинулось, – подмигнул он Вике. – А ты-то что здесь делаешь?

– Я работаю в вашей группе.

– В квартире Антоновых обнаружили прослушку, – сообщил генералу Осипов.

– Мне все больше нравится эта парочка муровцев. Молодцы опера!

– Соколов проинструктировал пожилую чету, они все поняли. Женщину узнали. Соколов им сказал, что это просто сумасшедшая.

– Находчивый опер! – засмеялся Батин.

– Она была у Новицких. Им позвонили и предупредили о возможном визите. Сказали, что высылаем охрану, но они отказались. Муж заверил, что, если киллеров будет меньше роты, они управятся сами.

– А ты почему скучный такой? – спросил генерал у Романа. – Дело большое сделал!

– Спать хочу, – ответил тот.

– Там наверняка есть термос с кофе и бутерброды, – вспомнил о пакете Батин. – Аннушка моя привыкла к ночным выездам. Куда пакет-то дел?

– Бутерброды я съел… – Роман покраснел. – А кофе я вообще не пью.

– И то хорошо, – хмыкнул генерал.

Все рассмеялись. Батин спросил:

– А оперов почему нет? Все-таки это они нам устроили.

– Они отмечают свой успех у Асташиной, – ответила Вика.

– А ты почему замуж не выходишь? Вон муровцы какие молодцы. Взяла бы да…

– Я замужем за службой безопасности, – серьезно ответила Вика.

Присутствующие рассмеялись.

– И все-таки хоть что-то мы сумели узнать. Надеюсь, теперь будет легче, след имеется, есть за что уцепиться. Еще немного удачи, терпения – и схватим мы за горло эту гниду. Тем более сейчас он начнет нервничать. Но почему она пошла к Антоновым и Новицким? – вздохнул генерал.

– Скорее всего чтобы поторопить оборотня, – высказался Павел Павлович. – Если, конечно, они в одной упряжке. Хотя все указывает на это. Насколько я помню, Бойцевич и еще две снайперши были объявлены в розыск. Одна, латышка, была убита год назад в Ставрополе. Бойцевич мы нашли, правда, мертвой, ее можно вычеркивать из списка разыскиваемых. И надо сообщить в Интерпол. А ее подруга… как ее?

– Кристина Шимкуте, – сказал Батин. – Та еще штучка. Да, Кристина Ольгердовна Шимкуте. Значит, она в Москве. Нужно немедленно сообщить всем службам.

– Но этим мы можем вспугнуть оборотня, – остановил его Осипов.

– Тоже верно, – нехотя согласился генерал. – Отставить! – Он тяжело вздохнул. – Но через двое суток мы должны выйти на него. Ниточка к нему есть. Кристина под ним ходит, я убежден. Проверить всех, кто имел какое-то отношение к розыску Бойцевич и Шимкуте. Необходимо поднять дела обеих и всех, кто там упоминается, проверить. Завтра ваши соображения должны быть у меня на столе.

– Поняла, Саша? – тихо спросил у жены Николай Арсеньевич. – Ни слова о том, что…

– Я помню, что говорил молодой человек, – вздохнула Александра Андреевна. – А эта женщина, значит, мошенница? Я не поверила, когда Соколов сказал, что она сумасшедшая. На такую она не похожа – просто решила заработать, но она не сумасшедшая.

– Потом все выяснится, – сказал муж. – А сейчас надо вести себя спокойно…

– Хватит, – остановила его жена.

– Но ведь наверняка ФСБ знает, что Ядвига с Кристиной не разлей вода были, – сказал по телефону Скорцени.

– Я хорошо знаю нашу милицию. Они наверняка даже не заметили, что на ней парик. Да и закопали ее уже. Если бы что-то произошло, я бы знал. Прежде всего Кристину тут же объявили бы в городской розыск. Начали бы работу с участковыми, с бабулями, которые постоянно сидят у подъездов. И я знал бы об этом, – повторил Мюллер.

– А зачем Ядвига приезжала к Антоновым и Новицким?

– Хотела поторопить нас с отъездом и почти достигла цели. Я занервничал. Конечно, надо бы уезжать, но Азиз должен прислать связного. Антонов не выдает нужного количества наркотика, и араб подозревает, что просто не хочет. И он намерен поставить его перед выбором. Антонов утверждал, что для него гораздо важнее собственной жизни жизнь его родных и друзей. И скорее всего придется еще поработать в Красноярском крае, убить кого-то из его знакомых. За это будет уплачена некая сумма. Как я понял, поэтому чертов араб и не торопится с нашим отъездом из России. Но он пожалеет об этом. Уберите кого сможете, и мы сразу уедем.

– Почему не исчезнуть тихо, без новых трупов?

– Как раз на этом мы и подцепим араба.

– Не понял.

– Все поймешь, когда араб будет у нас в ногах валяться. Ну не в ногах, но по крайней мере мы будем на равных.

«Не мы, а ты», – мысленно поправил Мюллера Скорцени.

– Так что отправляй группу в Красноярск.

– Вряд ли кто поедет, потому что после выполнения предыдущего задания назад никто не вернулся.

– Тогда поедешь ты. Надеюсь, ты не опасаешься…

– Опасаюсь.

– Слушай, Скворцов, я думал, что могу рассчитывать на тебя, а выходит, и ты мне не доверяешь. Пойми, Эдик, это необходимо сделать, потому что…

– Но вы говорили, что араб скорее всего попросит об этом. Может, ему вполне хватит и Женькиных стариков.

– Вполне возможно. Будь готов к работе…

– Неужели вы думаете, что я не найду кого-нибудь, чтобы замочить парочку сибиряков?

– Тогда я спокоен, – усмехнулся Мюллер.

– Нам нужны деньги, мы поиздержались. Кстати, и за работу тех, кого мы убрали, нам тоже причитается. И давайте без фокусов. Запомните: больше никого из своих мы убивать не будем. Крутой и Клоун были последними. И то потому, что их убили Тонька с Ядвигой. Своих парней убивать я не позволю.

– Ты забыл об оставшихся из группы Крутого. Они горят желанием отомстить. Подумай об этом. Эдик. Они прекрасно знают, кто убил…

– Но в Красноярске работал не я, – перебил собеседника Скворцов. – Кстати, они тоже зачищали следы и в Питере, и…

– Нам с тобой надо выбираться из России, – вздохнул Мюллер. – Неужели ты не понял, что не так важно убрать свидетелей, как просто сократить число людей до минимума. Верных людей. Араб как-то говорил, что только четверых может устроить без проблем. Кроме того, у нас есть еще дело в Якутске. Надеюсь, ты об этом не забыл?

– Да вы уже давно про это не говорите. Вы можете точно сказать, когда мы отсюда смоемся?

– Успеем. По крайней мер пока мы успеваем заметать следы, а это главное. Малейший прокол, и мы сразу уедем. Золото нас уже ждет. Правда, если придется уходить, будем нелегально пересекать границу.

– Да я уже готов и самолет захватить. У меня в последнее время тяжелое предчувствие.

– Ты заранее, как волк, чувствуешь капкан где-то рядом. Но в этом случае надо немедленно уходить, ведь пришлось бы кое-что оставить, а это след, но пока все обошлось.

– Вы уверены, что обошлось?

– Абсолютно, – раздраженно ответил Мюллер. – Я бы знал, если бы было что-то не так. По крайней мере уже искали бы Кристину. Мне сообщили бы, если бы что-то началось со стороны ФСБ. Поэтому успокойся и готовься или к работе в Красноярском крае, или по чете Антоновых. Курьер от араба может прибыть в любое время, и о результате он должен будет знать. Так что…

– А почему бы нам не забрать в Якутии золотишко и не махануть на американский материк? Там с деньгами можно будет неплохо устроиться.

– Идиот! Разве можно ехать в неизвестность? А у араба нас встретят, сделают документы, и все. Даже если на нас когда-нибудь выйдут, что нельзя исключать, никто никогда нас не найдет.

– А ваша семья? – поинтересовался Михаил.

– Это мое дело, и волновать тебя оно не должно.

– Понятно. В Красноярском крае кого нужно убрать?

– Все равно, – равнодушно ответил Мюллер. – Главное, чтоб был убит кто-то из друзей Антонова. Именно убит.

– А как же дедуля с бабулей?

– Надо обставить их устранение как ограбление или будто пьяный пристал. Они на улицу выходят?

– Да. В общем, понятно. Но хотелось бы вот что уточнить. Вы говорили, что всего четверо устроятся там без проблем. А кто именно?

– Ты в их числе. Но ты ведь понимаешь, что придется…

– Конечно, но надеюсь, вы как профессионал поймете меня. Когда мы покинем Россию, вы получите это и все остальное.

– Не понимаю, о чем ты.

– Я записал весь наш разговор.

– Я этого ожидал, – спокойно проговорил Мюллер. – Ты знаешь мои имя, фамилию, отчество…

– Все знаю.

– Повторяю, я ожидал этого. А теперь вот что я тебе скажу, умник, я знаю все о каждом. Начиная с того момента, когда вы стали работать на меня. Ты жив только потому, что я верил тебе. И не ошибся! – Неожиданно для Скворцова Мюллер рассмеялся. – Ну, раз пошла такая пьянка, режь последний огурец. Тебе придется убирать остальных. Правда, не всех, конечно, только тех, кто меня знает. Таких трое. Надеюсь, ты понимаешь, что тебе придется убрать нескольких твоих знакомых. Кого, я скажу позже. Признаюсь, я думал, ты просто отличный солдат и только, а ты умеешь думать. Значит, я в тебе не ошибся. А сейчас вот что: я назову тех, кого надо убрать. Кто и как будет делать это, меня не волнует, но все они должны умереть.

– Понятно. А как же с сибиряками и дедом и бабкой Антонова?

– Просто имей это в виду. И как только я решу кого, сразу делай.

– Я боюсь выходить, – тихо сказала по телефону Антонина. – Мне кажется…

– А что говорит твой генерал? – спросил мужчина.

– Что опасаться нечего.

– Так в чем дело? Или ты не веришь ему? Ведь ты давно не связывалась с нами…

– Зачем нужны эти пустые разговоры, – сердито перебила Антонина.

– За что ты убила Ядвигу?

– Я уже говорила. Боясь провала, она хотела бежать. Или ты не веришь мне?

– Я устал ждать. Дело уже сделано. Семен собрал все.

– Я не знаю, что он решил.

– Вот что, держись его до последнего. Он знает чего хочет. Правда, он допустил глупость, зря связался с дедом этого студента. Но назад уже не отпрыгнешь. Благодаря этому араб поможет ему с переездом и примет там как родного.

– А ты сам веришь в это?

– Конечно, я надеюсь, что все получится. Только ты не дури больше.

– Ты все понял? – спросил по телефону Мюллер.

– Да, – ответил узкоглазый мускулистый мужчина. – Когда?

– Дело твое. Но так, чтобы после того, как он сделает…

– А если его убьют сибиряки? – перебил узкоглазый.

– Он должен остаться живым. У него есть запись нашего разговора и наверняка еще что-то. Удачи тебе, Воин.

– Удача любит смелых.

– И остальных можешь… не в порядке очереди.

– Все будет сделано.

– Я прибыл в Москву, – сообщил по спутниковому телефону смуглый бородач. – Завтра вызову на встречу…

– У тебя в голове вместо мозгов песок! – перебил его Азиз. – О какой встрече ты говоришь, Магомед? Ты забыл…

– Я позвоню, – осмелился прервать его Магомед, – и назначу…

– Болван! Ты скажешь ему все, что я велел тебе донести до ушей Мюллера. И ничего более. Я просто отдам тебя аллигаторам, сын ослицы! – зло проговорил Азиз. – Где Уса?

– Принимает ванну, господин, – ответил Магомед.

– Дай ему трубку.

– Идиот! – заорал, подбегая, завернутый в простыню невысокий мужчина и выхватил телефон. – Я слушаю, господин, – почтительно проговорил он. – Я…

– Я сниму с тебя кожу и наделаю из нее намордников для беззубых собак! – крикнул Азиз. – Ты… – Он шумно выдохнул и замолчал.

Мужчина в простыне судорожно сжимал мокрыми пальцами телефон и не смел пошевелиться. Пена сползала ему на глаза, но он стоял неподвижно.

– Ты помнишь, что должен сделать? – после трехминутной паузы спросил Азиз.

Афганистан

– Группа из девяти человек, – сообщил невысокий худой пуштун с редкой бороденкой. – Командир – полковник. Так к нему обращаются остальные. С ними двенадцать солдат. Командует наш кровный враг Клоуз. И сейчас с ним сержант Дилан. Они возвращаются на базу. Попасть туда невозможно, ты знаешь это.

– Так, – кивнул Черная Кобра. – Маршрут группы?

– Да никогда не ходят одним путем. Следить за ними очень трудно. Мы потеряли троих воинов.

– Значит, они научились воевать не только самолетами и ракетами. Так, группу уничтожить, полковника взять живым. Завтра я хочу поджаривать его на углях.

Саудовская Аравия

– Сын ослицы! – злобно воскликнул Азиз. – Я сниму с них обоих кожу и брошу в пустыне, пусть солнце выжжет этим безмозглым псам внутренности.

– Что случилось, Азиз? – спросил вошедший Говард.

– Ты уже второй раз входишь ко мне без доклада. Такое может позволить себе только король или член его семьи.

– Хватит, Азиз, я не хочу терять время. Есть тревожные новости. – Говард сел и положил ноги на столик. Хлыст ожег его спину. Вскрикнув, он вскочил, но споткнулся о ножку столика и упал. Азиз снова ударил его. – С ума сошел?! – Говард поднялся. – Ты забыл…

– Это ты, гяур, забыл, где и у кого находишься! – Азиз хлестнул его по лицу.

Зажимая кровавый рубец, Говард отскочил в угол и затравленно посмотрел по сторонам. Увидел у камина позолоченную кочергу и схватил ее. Прыгнув, бросил кочергу в Азиза. Пуля из пистолета телохранителя Азиза пролетела мимо. Брошенная Говардом кочерга попала стрелявшему в лицо. Второй тоже выстрелил. Говард бросился на пол и закатился под большой диван. В комнату вбежали еще четверо.

– Живым возьмите! – выходя, приказал Азиз. – Я сделаю ему китайский тоннель.

Приподнявшись из-за дивана, Говард бросил в одного телохранителя маленькое кресло. Его ударил прикладом подскочивший телохранитель.

– Можно я телевизор посмотрю? – попросил Женя вышедшего из комнаты охраны вооруженного автоматической винтовкой араба.

– Ладно, – кивнул тот, – смотри.

Женя вошел и, дождавшись, когда охранник уйдет, переключил канал на новости.

– Пошли вон! – Азиз кивнул на дверь.

Он взял пульт и включил телевизор на новости. Сел в услужливо подвинутое ему кресло.

– Новости из России. Путин и Буш не смогут договориться об использовании станции ПРО в Азербайджане, – сообщил диктор. – Такое мнение высказывают все ведущие политики России.

– Скоро выборы, – усмехнулся Азиз. – И во всех странах ждут, кого же назовет своим преемником Путин. Яркая личность. Он дал жизнь России и покончил с ваххабизмом в Ичкерии. А это что? – Он прибавил громкость.

– …мы следим за информацией из России о судьбе родственников и друзей Евгения Антонова, – говорил диктор. – И вот новое преступление. В Красноярском крае убиты знакомые Антонова – мать и дочь Титовы.

Азиз вскочил и бросился к двери.

Женя вышел из комнаты и остановился.

– Я знаю, что делать, – прошептал он.

Послышался голос Азиза.

– Найти его!

Женя вернулся в комнату и щелкнул пультом.

– Он здесь, господин! – В комнату вбежал охранник.

Женя, глядя на полуголую певицу, в такт музыке похлопывал рукой. Вошедший Азиз внимательно посмотрел на него и вышел. Женя облегченно вздохнул.

– Я научился управлять собой, – прошептал он, – этого добивался Ден, он говорил: не выказывай боли, и когда тебя охватит ненависть, сможешь, улыбаясь, говорить с самым ненавистным врагом. Я смог не показать, что знаю о том, что врач убит. И сейчас смог. Я знаю, что я сделаю, Азиз.

Говард бился в руках тащивших его по лестнице арабов. Они заволокли его в небольшую комнату, освещенную двумя факелами на стенах. Еще двое подхватили его ноги. Продолжая кричать, он извивался, и четверо с трудом удерживали его.

В помещение вошел араб с железным кувшином в руках. Он что-то требовательно проговорил. Один из держащих Говарда за руки резко ударил его по шее ребром ладони. Говард потерял сознание. Его усадили на стул с вмурованными в пол ножками и привязали к спинке. Араб подошел, сунул руку под сиденье и бритвой вырезал круг в джинсах Говарда. Вплотную приставил к кругу кувшин и кивнул. Араб посмотрел на часы.

– Через десять минут крыса начнет прогрызать в его заднице выход, – усмехнулся он. – Она голодная и сейчас начнет пробиваться на свободу. Китайцы придумали не только порох.

– Все, – к лежавшему на топчане Вану подошел палестинец, – проход готов. Меня правильно информировали. По подземному ходу я вышел за границы владений Азиза. Надо уходить завтра. Послезавтра будет обыск. Мне сказал об этом один охранник, палестинец. Надо уходить.

– Я не могу уйти без сестры и русского, – сказал китаец. – Иди один, а мы…

– Твоя сестра и русский тоже пойдут? – удивился палестинец.

– Да, и русский, и сестра пойдут…

– А ты хорошо говоришь по-арабски.

– В противном случае я не был бы здесь.

– Как зовут сестру?

– Уань.

– Ты в них уверен?

– Да.

– Значит, сегодня после второго обхода стражи их приведут к проходу на рыбное озеро. Мы тоже там будем. Сегодня ночью мы уйдем. Где и как расстанемся, обсудим потом. А сейчас…

– Неплохо бы оружие получить, – перебил китаец. – Если придется умирать, так лучше в бою.

– Я обо всем позаботился, – сказал палестинец.

– Прощай, Уань! – Амина обняла китаянку.

– Почему прощай? – не поняла Уань. – Разве мы…

– Просто прощай, – улыбнулась девушка. – Ты все узнаешь. Моих родителей убили египетские полицейские. Точнее, задавили на машинах, когда они гнали буйволов на водопой. И никто за это не ответил. Я…

– Амина, – строго проговорил толстяк, – пора идти.

Амина, коснувшись плеча китаянки лбом, быстро пошла к двери.

– Она собирается умереть, – негромко проговорила смуглая девушка. – Когда касаются лбом левого плеча – прощание перед смертью. Странно.

Уань задумчиво смотрела на дверь.

– Все на омовение, – позвала плотная женщина.

Девять девушек вышли. Уань выходила последней. Почувствовала, что ей что-то вложили в руку. Она взглянула на охранника. Он отвернулся. Уань сунула свернутую бумажку в широкий рукав.

– Верь мне, – услышала Уань шепот. – И делай, как написал брат. – Охранник вышел.

– Я отомщу, – шептал Женя. – Я сделаю…

– Выпей это. – В лабораторию вошел низкорослый раб. Он протянул Жене серебряный кувшин.

– Как погиб врач, лечивший меня? – спросил Антонов.

– Выпей снадобье, – повторил раб и вышел.

Когда Женя стал наливать жидкость в стакан, то вместе с ней туда упал завернутый в целлофан комок. Оглянувшись, Женя сделал несколько глотков.

«Здесь видеокамера, – вспомнил он слова Азиза. – Я знаю, что происходит и кто что говорит».

Выпив жидкость, Женя оставил пакетик во рту.

– Вот девушки. Это лучшие, – сказал полковник полиции троим мужчинам.

– Они все умеют? – спросил мужчина в генеральском мундире.

– Все, мой господин, – подойдя к нему, проворковала Амина.

«Значит, Ван все-таки нашел способ? – думал Женя. – А если это провокация? Пусть. Все должно закончиться».

– Они получили записки, – кивнул охранник. – Теперь все зависит от них. Ты не забыл о деньгах?

– Ты получишь десять тысяч долларов, – сказал Дауд. – Хотя я думал, что ты помогаешь мне…

– Я все делаю за деньги. Здесь я не получаю того, на что рассчитывал. Кроме того, здесь ко мне относятся пренебрежительно. А деньги у тебя точно есть?

– Вот тысяча. Остальные отдам у выхода…

– Я провожу вас вниз и сразу уйду. Мы так договаривались.

– Как и о том, что доллары я отдам тебе у входа в тоннель. Но сначала ты приведешь Уань и русского.

– О русском разговора не было. Но если ты добавишь еще две тысячи…

– У меня только десять тысяч.

– Вот теперь я тебе поверил, – усмехнулся охранник. – Я приведу и русского, и китаянку. Если же появится опасение, что…

– Если ты приведешь китаянку и русского, ты получишь это. – Дауд достал из-под лежака две пачки долларов. – Здесь всего семнадцать.

– А ты хитер, – хмыкнул охранник. – Я приведу их. Если вдруг что-то изменится, я дам знать.

Эр-Рияд

– Мы находимся в Эр-Рияде, столице Саудовской Аравии, – сообщил Орлов. – Государственный строй – монархия…

– Подождете, полковник, – со смехом остановил его крепкий смуглый мужчина с седыми висками. – Зачем нам это знать? Ведь выходить мы не будем. До места операции нас доставят…

– Я говорю это не вам, майор, – сказал Орлов. – А остальным членам группы. Операция не подготовлена, здесь возможно все. О задаче я сообщу позже. А излагаю подробности на тот случай, если кто-то останется один. Надеюсь, вы помните, что главное – Антонов. Уничтожение гнезда Азиза оставим нашим партнерам-американцам. А ваша задача…

– Но, товарищ полковник, – перебил его Евгений Батин, – насколько я понял, и американцам нужен Антонов. Как быть в этом случае?

Восемь человек вместе с командиром группы выжидательно смотрели на Орлова.

– Если ты, Батин, ждешь, что я прикажу любой ценой спасти Антонова и от американцев, то этого вы не услышите. Но надеюсь, что вы не отдадите им русского парня.

– Не отдадим, – в один голос проговорили остальные.

– Я этого не слышал. Точнее, вы этого не говорили. А ты, Дубов, будь наготове, – предупредил командира группы полковник. – Американцы могут пойти и на крайние меры. Хотелось бы этого избежать, но я знаю, что им нужен Антонов.

– Подождите, генерал, – сказал командир группы ЦРУ. – Мы вместе будем брать это логово. Мы прикрываем русских, они нас. И вы хотите, чтобы после этого мы стреляли им в спины?

– Капитан, – недовольно отозвался Мортон, – генерал ничего подобного не имел в виду. Он лишь напомнил поставленную перед вами задачу – уничтожить лабораторию во дворце Азиза аз-Захави и освободить Антонова. О том, чтобы захватить русского, речи нет. Если, конечно, он не выразит такого желания.

Сидящие в номере американцы рассмеялись.

– Смех неуместен, – строго произнес полковник. – Браун в Афганистане сумел наконец выяснить, откуда к талибам, а точнее, к неожиданно пропавшему наркобарону Махбубу, пытаются переправить пробу нового наркотика ФСРБ. К сожалению, образца у нас нет, но желательно его получить. А о выстрелах в спину русским речи не было и быть не может. Генерал Дуглас ничего подобного не имел в виду.

– Теперь почти все ясно, – усмехнулся капитан. – Кроме одного – неужели вы думаете, у нас будет время получить образец этого наркотика? Нас девять и девять русских. Слава Богу, что пошли на увеличение групп. Русские умеют работать, в тренировочном лагере они были на высоте.

– Завтра обе группы отправятся к макету дворца Азиза. И там вы подготовите операцию. Правда, точного плана нет, но в основном все помещения воспроизведены. Удалось найти дизайнера, который отделывал дворец. Лаборатория находится там же.

– Хоть что-то будем знать. И сколько времени отводится на разработку операции? – спросил капитан.

– Есть сведения о том, что Азизу доставлена большая партия наркотиков, так что дней пять у нас есть.

– Хорошо бы посмотреть, куда мы пойдем, – проговорил чернокожий детина.

– Послезавтра вы объедете владения Азиза по периметру, – ответил полковник. – Есть данные, что территория нашпигована минами-растяжками. И даже, кажется, есть глубокие ямы с заостренными кольями на дне.

– Веселая предстоит экскурсия, – покачал головой крепкий блондин.

– Пойдемте к русским. – Полковник шагнул к двери.

– Может, надо отметить прибытие на место? – усмехнулся чернокожий верзила.

– Отметят те, кто останется в живых! – отрезал полковник.

Москва

– Наши уже там, – вздохнул Батин. – Мне и то невесело, а уж жене… – Он помолчал. – А что новенького у нас?

– Ничего, – ответил Павел Павлович. – И это меня нервирует. Сколько труда вложено…

– А мне очень хочется узнать, – перебила его Вика, – кто дает информацию «Аль-Джазире»? Мне звонил…

– Знаю, – кивнул Батин. – Но мы не можем запретить им передавать информацию. Что касается информатора, то сейчас и разведки не надо – просмотри прессу всех направлений и найдешь там то, что тебя интересует. Ты говоришь об убийстве Титовых. Это, к сожалению, факт, но к нашему делу он не имеет отношения. Титовых убили по заказу соседки, это уже установлено следствием, исполнители и заказчик, точнее, заказчица, задержаны и дают признательные показания. Квартирный вопрос. Милиция предотвратила еще по крайней мере два убийства. Войнов был остановлен, когда собирался расправиться с заказчицей и убийцей. Иначе бы он совершил свое правосудие. Хорошо еще, что об этом не сообщила «Аль-Джазира». А почему вдруг тебя это заинтересовало?

– Я подумала, может, это кто-то таким образом передает информацию для араба, который похитил Антонова.

– Нет, за информацией приехали. И это наш шанс выйти на оборотня. Наверняка приехали к нему. На этот раз узнали одного, он был вместе с сыном Азиза в Чечне. О нем имелись сведения в бумагах убитого Рабани Халилова, его с две тысячи второго года разыскивали за Каспийск. Даже родители прокляли его. В бумагах нашли информацию о некоторых, ранее неизвестных преступниках. Но, наученные горьким опытом, не стали требовать их экстрадиции, а просто взяли на заметку. И выходит, не зря. В Москве появился Кровавый Мулла, пропагандист ваххабизма. Он сумел проникнуть в Чечню и уйти. А вот сына Азиза наши десантники прикончили. Азиз много денег в Чечню вложил. Потом перестал. И даже интервью давал своим и западным журналистам, осуждал бен Ладена и перевел много денег для оказания помощи пострадавшим от терактов. Но деньги не приняли. И вот снова Азиз аз-Захави. Кровавый Мулла – его верный пес. И приехал он не просто так. Американцы тоже получили подтверждение, что новый наркотик, как его… – приложив очки к глазам, он посмотрел на бумажку.

– ФСРБ, – подсказала Виктория.

– Точно. А ты откуда знаешь?

– Говорили в Сибири, Марковский вспоминал: «Формула счастья» – рецепт беды.

– Метко назвали, – помолчав, вздохнул генерал. – Дай-то Бог, чтоб вытащили этого гения. Намучился парнишка, если живой, конечно.

– Жив, наверное, – проговорил Павел Павлович. – Иначе бы зачем Азиз посылал пробы в Афганистан. Кстати, пропал король афганского наркотрафика Махбуб. Просто исчез, как будто его и не было.

– Нашу группу подключают к наблюдению за Махсудом Умаром и Магомедом аль-Мухсином. Сейчас будет короткий инструктаж.

– Муровцы уже вышли на работу? – спросил Осипов.

– В отпуске, – ответил Батин. – Но сейчас наша работа, они свое сделали, и спасибо обоим. А сейчас вот что… – Он подошел к карте Москвы.

– Зачем звал? – Соколов подошел к сидящему в «девятке» Родионову.

– Да понимаешь, – Родионов кивнул на салон женской одежды, – я сигареты покупал и услышал, как две дамочки говорят о звонках ментам. Одна насмешливо сказала: «Мой ничего был». А вторая засмеялась: «Я своего и не увидела, тоже, наверное, ничего мужичок». Тебе это ни о чем не говорит?..

– Где они? – спросил Соколов.

– Да в магазине.

– Тогда получается, если это те бабы, то они меня видели. А значит…

– Вот именно. Сделаем так – ты заходишь в магазин вроде что-то выбрать своей девушке. Чуть позже я.

– Тогда лучше тебе первому войти и держаться к ним поближе. Если та, которая меня видела, узнает меня, то наверняка скажет подруге. Ты сразу выходишь и зовешь парней из ДПС сюда вроде как для проверки документов.

– Лучше позвонить Палычу, пусть он решает, что делать.

– Верно. Я звоню, а ты иди.

– Пошел, – усмехнулся Родионов. – А если не те?..

– Если все так, как ты говоришь, то скорее всего они. Иди! – Соколов достал сотовый.

– Все понятно? – на русском спросил Магомед.

– Да, – отозвался Мюллер. – Ты уверен, что за вами нет «хвоста»? – неожиданно для араба поинтересовался он.

– Уверен. А ты будто почувствовал желание господина и убил…

– Я пришлю человека, он отдаст вам бумаги. – Телефон отключился.

– Я все понял, – кивнул Скорцени, – и все сделаю. Но мне это не очень нравится. У него есть еще кто-то, потому что…

– Давай не будем гадать, – ответила Антонина. – Осталось не так уж много времени и людей. Значит…

– Погоди, – остановил ее Скорцени. – Мне не нравится, что убирать надо тех, кто знает Мюллера. А тех, кто знает нас, не…

– Об этом придется позаботиться нам самим.

– Тоже верно. А если в списке приговоренных Мюллером есть и мы?

– Не думаю. Мы ему нужны.

– А кто еще те двое, кого он возьмет с собой?

– Секретарша Милочка и телохранитель. Вот о нем мы ничего не знаем.

– Да, он невидимка не потому, что невидим, а потому, что о нем никто ничего не знает. Я видел его дважды, но он был в маске и в просторном балахоне. Рост, как у меня, и это все, что я о нем знаю.

– Делай то, что надо, и не думай ни о чем плохом. Я уверена, что очень скоро мы будем в безопасности.

– Твои бы слова да Богу в уши.

– А ты подумай, кого еще может взять с собой Мюллер. Ну охранник – это понятно. Секретарша и мы с тобой. Больше никого нет. Кроме того, о золоте знаем только мы.

– Ладно, начинаю работу.

– Ты один?

– Пока да.

– Понятно. Удачи тебе, Эдик.

– Тебе тоже не промахнуться.

– Да никак они не отреагировали, – виновато сказал Родионов. – Видели обе Димку, и ничего, никаких эмоций.

– И тем не менее вы молодцы, что нас вызвали, – сказал рослый молодой мужчина. – ДПС не надо привлекать, дамочек поведут.

– Дай-то Бог, чтобы здесь попали, – сказал Батин.

– Что-то вы, Иван Александрович, частенько стали Бога упоминать, – улыбнулась Виктория.

– Моя жена говорит, что это лучше, чем материться. Вот и стараюсь про Бога почаще говорить. Неужели повезло наконец-то? Молодцы муровцы!

– Где назначена встреча? – спросил Магомед.

– У выезда на трассу «Дон», – отозвался Махсуд. – Всегда там встречались. Нет придорожных кафе, а машина на обочине – обычная картина. Но плохо, что встречаемся с помощниками этого генерала, а не с ним самим. Он сейчас наверняка напуган.

– Он напуган? – насмешливо переспросил Магомед. – С девяносто шестого года он живет в страхе. Просто не показывается, поэтому взять его не могут. Сам себя ловит, – рассмеялся он.

– Кого пошлем?

– Поеду я. С собой возьму двоих из охраны и прикрытие от наших чеченских друзей.

– Опасаешься нападения?

– Просто подстраховка. Все-таки повезу приличную сумму денег, а в России сейчас немало бандитов. Кроме того, хочу прокатиться по российским дорогам, посмотреть, насколько все изменилось. В последний раз я их видел в восемьдесят втором, когда учился в МГУ.

– Черт возьми! – недовольно проговорил полковник милиции. – Три трупа – и, кажется, все заказные убийства. Не бизнесмены, не банкиры и в криминале не замешаны. Что за дела?

– И все трое убиты почти одинаково, – заметил оперативник. – Выстрел почти в упор под правое ухо. Ствол, кстати, не выбросил никто из киллеров. Вполне возможно, что работает один.

– Убийства совершены с разницей в пять минут. Тебе, Сидоров, пора в патрульные переходить.

– Я неправильно выразился, – поправился тот. – Я хотел…

– Действительно странно, – кивнул вошедший майор. – И кстати, есть еще странность – всех троих вызвали по сотовым. И телефоны забрали. Их жены говорят, что был звонок, муж оделся и вышел к гаражу. Там их и нашли. Время убийства установили эксперты. Их убили во время, когда люди возвращаются с работы. Очень удобно уходить незамеченным. С женами сейчас разговаривать бесполезно, они в отчаянии, вероятно, что-то прояснится завтра, а то и послезавтра.

– История вышла смешная, – покачал головой Павел Павлович. – Эти дамочки незамужние и в Москве на птичьих правах. Их обустройством в столице занялась давняя подруга, жена старшего сержанта ГИБДД, и познакомила их по телефону с двумя сослуживцами мужа. Назначили место встречи, чтобы дамы могли увидеть своих кавалеров. Один пришел, но не понравился даме. Этот разговор и услышал Родионов. И среагировал на него в общем-то правильно. Но к сожалению, это не то, что нам надо.

– Версию знакомства вы проверили? – спросил Батин.

– Так точно. Все подтвердилось.

– И все-таки муровцы молодцы. На свою службу им рано возвращаться, пусть еще с нами поработают. Может, что-то и стрельнет.

– Товарищ генерал, – раздался голос по внутренней связи, – второй выехал на машине. Номера московские. За ним еще две, сопровождение. Сопровождают машину второго люди Черного.

– Отлично. Не спугните их. Необходимо узнать, с кем встретится второй. Значит, мы не ошиблись – Азиз послал людей для связи. Это шанс выйти на оборотня.

– Вижу, – сообщил в переговорное устройство коренастый мужчина со снайперской винтовкой.

– Продолжай наблюдение, – ответили ему. – Когда подъедут другие, будь готов. Кто знает, что они задумали?..

– Похоже, тут что-то вроде стрелки забито, – сказали по телефону Павлу Павловичу. – Араб остановился и явно кого-то ждет. Люди Черного остались в видимости с двух сторон машины. Задействован снайпер. Хорошо, что его заметили раньше, оптика блеснула. Что дальше?

– Ждите. Снайпера держите под контролем. Выстрелить он не должен.

– Отлично, – пробормотал Батин. – Значит, все-таки зацепились мы за ниточку от оборотня. – Он снял трубку внутренней связи.

– Что-то не нравятся мне эти меняющие колеса люди, – сказал мускулистый мужчина.

– Мне тоже, – согласился Скорцени. – Но будем надеяться, что мусульмане просто подстраховываются. Наши на месте?

– Да, – кивнул сидевший рядом с водителем верзила в камуфляже.

– Приготовились! – Скорцени достал два пистолета.

Сидящий рядом с водителем мужчина достал из спортивной сумки «узи». Передернул затвор. Водитель сунул под ягодицу ПМ, а между ног на сиденье положил лимонку. Джип тронулся.

– Вижу темно-синий джип, – сообщил снайпер, – патрульный. Подъехал к арабам.

– Началось движение, – доложил Павел Павлович. – Ко второму подъехал джип-патруль. В машине трое. Остановились почти вплотную. Разговаривают через окно. Я думаю, лучше будет проводить всех до места и там взять.

– Второго брать не имеет смысла, – сказал генерал-лейтенант ФСБ. – По крайней мере теперь. Людей Черного тоже пока не стоит трогать, шум там ни к чему, лучше установить всех, а уж потом брать.

– Согласен, – кивнул Батин. – Значит, второй чего-то опасается, раз вызвал людей Черного.

– Там еще трое, – вошел в кабинет Осипов. – Видно, из группы прикрытия людей в патрульном джипе.

– Не все спокойно в королевстве датском, – усмехнулся генерал-лейтенант. – Номера пробили?

– У нас уже есть горький опыт подобного пробивания, – проворчал Батин. – Хозяин умер быстрее, чем мы узнали, кто он. Поэтому сейчас делаем это сами. Не так быстро, но намного надежнее. Результат будет, если те не почувствуют, что за ними следят.

– Разъехались, – сообщил сидящий за пультом связи капитан ФСБ. – Возвращаются в Москву. Второй направился по МКАД влево, люди Черного вправо. Патруль проехал по трассе дальше и свернул к Кашире.

– Ведите всех до места, – приказал капитан. – Только работайте аккуратно, никто ничего не должен заметить.

– Есть. Это мы умеем. Жаль, захват не разрешили.

– Работайте, – повторил капитан.

– Деньги у нас, – сообщил по телефону Скорцени. – Все прошло нормально. Правда, араб подстраховывался, – усмехнулся он, – две тачки стояли в поле зрения. Но все прошло гладко.

– Ты знаешь, как действовать? – сказал Мюллер.

– Именно поэтому я и взял их с собой, – ответил Скорцени.

Водитель посмотрел на него в зеркальце. Сидевший рядом человек обернулся:

– Ты чего мелешь, Скорцени?

– Бабки получите, – засмеялся тот, – и уедете из Москвы сегодня же. Телефоны уничтожить.

– Ну вот и все, – бросив винтовку, усмехнулся Воин, – солдаты спецназа. Расчувствовались вы, парни.

На поляне лежали трое молодых мужчин в камуфляже, рядом с каждым АКМС. Воин из баллончика обрызгал свои следы и, пятясь, пошел сквозь кустарник.

– Надеюсь, ты сумеешь распорядиться такой суммой, – сказал Антонине по телефону Мюллер.

– Это плата за работу, – усмехнулась она.

– Ты всегда отличалась трезвым умом.

– Значит, не всегда. Я думала, четверо: это я, Скорцени, твоя Милочка и телохранитель-невидимка. А выходит, есть еще кто-то?

– Да нет, я подумал, что вполне хватит только тебя! – Мюллер засмеялся.

– В это я не верю.

– Подумай вот о чем, дорогая. Твой дядя знает, что мы вот-вот уедем. От него зависит, получу я золото или нет. Ты забыла вариант с металлом. И пожалуйста, не забудь о документах, про которые ты говорила. Я не спрашиваю, как ты смогла забрать их у Скорцени, но не забудь о них.

– Разумеется, нет. Но их еще надо взять. Так что не торопись с убийством Скорцени.

– Что? Ты же говорила, что документы уже у тебя.

– Я говорила, что они будут у меня. Завтра утром он переезжает ко мне.

– Понятно. Ладно, он не выполнил еще всю работу. Пусть живет пока. Но не вздумайте кинуть меня…

– А как же мой заработок?

– Ты получишь деньги. Пересчитай их вместе с Эдуардом и запомни сумму. Именно столько ты получишь помимо того, что уже заработала.

– А сколько золота я получу?

– Это мы обсудим по приезде в Саудовскую Аравию.

– Но я не хочу туда. Восток – ад для нормальной женщины. Я еду в Англию. Там есть русские, да и Закаев там. А его я прекрасно знаю, нам будет о чем поговорить. Впрочем, я буду избегать общения со знакомыми по той жизни. Повторяю: я еду в Англию, и золото придется делить. Даже на половину претендовать не стану. Ты мне отдашь четвертую часть. Я забуду и о тебе, и обо всем остальном.

– А почему ты дядю называешь отцом? – неожиданно спросил Мюллер.

– Потому что он воспитывал меня и зовет дочерью.

– А ты знаешь, кто он?

– Разумеется. Поэтому мы и уезжаем в Англию. И не советую меня ликвидировать.

– Снова началось. Переделать тебя невозможно. Это меня и устраивает в тебе. Не забудь о документах. Кстати, твое мнение мне интересно. Документы действительно есть или Скорцени блефует?

– Эдик не карточный игрок, он собрал эти документы для страховки.

– Он действительно спит с тобой?

– В постели он великолепен. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду…

– Я все прекрасно понимаю. Когда документы будут у тебя, позвони. – Телефон отключился.

– А ты боишься, – усмехнулась Антонина. – Меня спасает золото. А Эдик приговорен. Поэтому я сделаю себе деньги на его смерти. Не обижайся, Скорцени, ты все равно будешь убит.

– Все адреса зафиксированы, – послышался голос в телефонной трубке. – Люди Черного, кажется, собираются уезжать из Москвы. Они грузят в машину вещи.

– Захватите их на трассе, – решил генерал-лейтенант. – Черного упускать нельзя. Сколько там людей, кроме Черного?

– Восемь.

– Значит, захват моментальный, чтоб они не успели с кем-нибудь связаться.

– Авария?

– Сойдет, – усмехнулся генерал-лейтенант.

– Я люблю тебя, – пробормотал Скорцени, прижимая к себе Антонину.

«Давно?» – мысленно усмехнулась она и отстранилась.

– Я приму душ. – Чмокнув его в лоб, она поднялась.

Он, улыбаясь, развалился на кровати и закрыл глаза. Открыв их, посмотрел на закурившую Антонину.

– А что у тебя за наколка на ребре ступни? – Пытаясь разглядеть, он сел и наклонился.

Сильный удар бросил его на спину. Мотнув головой, Эдуард выругался и рывком сел.

– Сучка, – пробормотал он.

– Где документы? – спросила она.

– Да ты чего, тварь? – Скорцени попытался встать, но, охнув от боли, упал и прижал ладонь к простреленному плечу.

– Где документы? – повторила Антонина. – У тебя два варианта, – ты отдаешь мне документы, и я исчезаю. Ты примешь снотворное и уснешь часов на шесть-семь. Мне хватит времени, чтобы уехать. Мюллеру я скажу, что, если он убьет тебя или попытается преследовать меня, я сделаю так, чтобы…

– Да какие, на хрен, документы? – простонал Скорцени. – Это ты его пугала…

– Я не пугала, я имела в виду твои. Где бумаги?

– Да иди ты, тварь!

Вторая пуля попала ему в другое плечо.

– Документы, Скорцени, или я прострелю тебе оба колена и уйду. Тебя никто не найдет, и ты сдохнешь от потери крови. Отдай документы…

– Да нет у меня ничего! – заорал он. Пуля влетела ему в открытый в крике рот.

Набросив халат, Антонина положила пистолет на стол и вышла из комнаты. Вернулась с дипломатом. Открыв его, увидела пачки долларов.

– Ну вот я и богата и в безопасности. Завтра ложусь к Петровскому, и через неделю меня уже никто не узнает. Она набрала номер на сотовом.

– Слушаю, – отозвался Мюллер.

– Где Скорцени? – сердито спросила она. – Я звонила, его телефон отключен. Где он?

– Странно. Он должен был поехать к тебе. Так говорила ты, так говорил и он. Черт бы его побрал!

– Что? – гневно спросил генерал-лейтенант.

– В гараже два трупа, – ответил один из троих стоящих перед ним крепких мужчин. – Оттуда слышались голоса, музыка, как будто там веселились. Через двадцать минут в соседний гараж вошла девушка и закричала. Мы вбежали и увидели лежащего на полу пожилого мужчину. А из гаража выходил старик с палкой. Мы… – Не договорив, он вздохнул.

– Это ваши сотрудники, подполковник Копылов? – Генерал ожег взглядом седого подполковника.

– Мои, – кивнул тот. – Но был приказ не светиться, захват отменили. Мои люди – группа негласного наблюдения.

– Что с Черным и его людьми? – спросил генерал.

– Они двигаются по Ярославскому шоссе. Как только въедут в Ярославскую область, их возьмут.

Ярославская область, поселок Рязанцево

Микроавтобус с московскими номерами, пытаясь уйти от выскочившей навстречу «девятки», вильнул вправо и докатился до лесополосы. «Девятку» закрутило и тоже занесло к лесополосе.

– Убью, сука! – Из микроавтобуса выскочил рослый водитель.

Из салона с матом выбрались еще восемь человек. На них налетели выбежавшие из лесополосы люди в масках и камуфляже. Довольно быстро все было кончено. Девять человек в наручниках лежали лицом вниз.

– Наши они, – доложил в переговорное устройство водитель «девятки». – И Черный тут.

– Арсенал солидный, командир, – подошел к нему один из спецназовцев. – Девять «калашей», девять ТТ, восемь ПМ, двенадцать Ф-1. Ручной «Калашникова» с двумя дисками и гранатомет.

Москва

– Ты думаешь, что ушел чисто? – усмехнулся стоящий у окна двухэтажного особняка Махсуд.

– Практически наверняка, – отпив зеленого чая, ответил Магомед, – я проверял трижды. Не понимаю тебя.

– Ты никогда не был хорошим воином. За тобой следили, и ты вывел слежку на меня. Я послал людей встретить тебя, и они заметили наблюдение. Ты можешь мне сказать, зачем ты взял с собой людей Черного?

– Но ты сам говорил об этом…

– Ты не знаешь русских… – Махсуд кивнул.

На шею Магомеда бесшумно подошедший сзади смуглый лысый мужчина набросил удавку. Магомед обмяк.

– Соберите все, – приказал Махсуд, – и переоденьтесь. Оружие берем с собой. Через полчаса уходим.

Смуглый, сняв удавку с шеи Магомеда, вышел.

– Аллах, – прошептал араб, – не оставь воинов своих и открой врата сада райского со всем, чего мы не имели в этой жизни. Аллах акбар!

– Кафиры, Кровавый Мулла! – В комнату вбежал лысый.

Лопнуло оконное стекло, и, выбив раму ногами, через него впрыгнул спецназовец. Короткая очередь в три патрона отбросила к стене вскинувшего пистолет лысого. Удар ногами в спину бросил Кровавого Муллу на пол. Падая, он выхватил пистолет. Спецназовец ударил его по голове, и он потерял сознание.

– Да иди ты, ментяра поганый! – заорал рослый чеченец. – Хрен тебе в горло!

– Слушай, ты, чех, – мужчина в штатском коротко ударил его в живот, – тебе, один хрен, пожизненное. Так облегчи душу! Хотя какая у тебя душа, чех?! – Он легко пнул скрючившегося на полу чеченца. – В камеру его, – кивнул он двоим милиционерам. – Наши заберут вечером. Что у тебя, Кирилл? – спросил он вошедшего рыжеволосого здоровяка.

– Да не знают они ничего, – махнул рукой тот. – Говорят, им позвонили, пообещали денег, и все. Снайпер, и по четверо в двух машинах. Вот и все. Похоже, говорят правду. Черный тоже ничего не знает. Он в столице неделю, вызвали его. За деньги вызвали. Так что тут ничего нет. А вот в Москве одного упустили.

– Поехали, – посмотрел на часы первый. – Этих пусть милиция дожимает. Черного наши заберут.

– Ты кого пугаешь, шакал? – Махсуд презрительно посмотрел на майора ФСБ. – Кровавого Муллу? Знаешь, сколько таких, как ты, молили о пощаде? За два года в Ичкерии я этой рукой перерезал горло двадцати семи таким вонючим псам, как ты. Мне не о чем говорить с тобой, собачий сын!

– Слушай, ты!.. – Майор шагнул вперед.

– Отставить! – В кабинет вошел полковник ФСБ. – Уведите, – приказал он сержанту.

Араб поднялся, посмотрел на него и, заложив руки за спину, вышел.

– Он ничего не скажет, – вздохнул полковник. – А оскорбление и удар они принимают как одну из ступенек в рай, где их ожидают все радости. Тело – всего лишь оболочка, а душа будет жить в радости. Правда, когда получит пожизненное, будет умолять Аллаха послать ему скорую смерть.

– Получилось плохо, – процедил Батин. – Мы можем упустить оборотня. Он наверняка сейчас в панике, а возможно, уже умотал из Москвы или из страны.

– Но ведь все сотрудники, – сказал Павел Павлович, – проверяются…

– А он, может, на пенсии, – перебил его Батин, – но у него свои люди во всех службах. Представляешь, что будет, если он уйдет? – Генерал махнул рукой и выругался.

Красноярск

– Да, – Артем покачал головой, – из-за квартиры убили. И ведь как обставила, тварь поганая, говорила, что из-за парня, которого похитили, Титовых убили. Хорошо, что мы вмешались, да и милиция нормально сработала. Теперь сидеть будет, сучка! – Он сплюнул.

– Да вот как раз и нехорошо, что взяли их, – проворчал Ярослав. – Надо было их самим судить и приговорить. Я же как чувствовал, что для Лидии Павловны и Насти это плохо кончится. Говорил, оставайтесь у меня, но она ни в какую. И вот пожалуйста. И Женька… – Он, махнув рукой, выругался.

– Да, – согласился Артем, – вот как бывает. Убивают хороших людей. Женька умный парень. А нате вам, из-за своего ума и пострадал.

– Напьюсь сегодня, – сказал Ярослав.

– А ты чего молчишь? – спросил у Якова Артем.

– Выпить хочу, – ответил Марковский, – тошно. И похороны, и слезы какие-то фальшивые были у знакомых Лидии. А студенточки эти, – он плюнул, – на похороны, как на дискотеку, пришли. Юбки по самое некуда, светят своими прелестями, твою мать! Разрисованы, как ирокезы перед битвой. И хоть бы кто слезинку пролил.

– Одна светленькая, – вздохнула Алена, – вроде начала всхлипывать, так ее остальные одернули: тушь смоешь, ты чего!.. И куда же мир катится? Из мужиков баб делают, и наоборот. Что же дальше-то у нас будет? Все о доходах пишут, а толку-то?..

Маша покачала головой.

– Хорошо, что Жени нет, – неожиданно проговорила она. – Он, наверное, не смог бы дальше жить. Он же Настю любил.

– Да сам-то он живой или нет, кто знает, – вздохнул Артем.

Саудовская Аравия

– Сегодня, как договорились, – прошептал кто-то за дверью. – Ложись спать. Но в десять что-нибудь подложи под простыню, чтоб можно было подумать, будто человек лежит. Ты меня понимаешь?

– Да, – тихо ответил Женя. – Я все сделаю, как вы говорите.

– Запомни, в десять вечера, после второго обхода. Как услышишь, что они вышли, сам выходи. Я буду ждать на лестнице.

В ту ночь, на которую был назначен побег, среди вольнонаемных сборщиков фруктов возникла драка. Поэтому бегство не состоялось. Женя боялся последствий в случае неудачи. Он не меньше боялся и неизвестности, которая наступает после побега, всю ночь ждал, когда за ним придут. И когда около пяти утра охранник сообщил, что все переносится на послезавтра, от нервного напряжения не мог уснуть и плакал. Плакал от отчаяния, от того, что из-за него убили девушку, которую он впервые в жизни полюбил. Плакал от того, что считал – Настю и Лидию Павловну убили из-за него. И в то же время он чувствовал облегчение от того, что побег не состоялся. И вот сейчас, когда услышал, что все может произойти сегодня ночью, не знал, как себя вести. Отказаться не мог, хотя думал и об этом. На побег его толкала ненависть. Он жаждал отомстить Азизу, убежденный в том, что Титовы убиты по его приказу, Вину за смерть матери он тоже возложил на него.

– Я отомщу тебе, Азиз, – шептал Женя.

– Сегодня, – сказал палестинец. – В ту ночь…

– Я понял, почему не вышло, – не дал договорить ему Ван. – Тот человек тоже пойдет с нами.

Он кивнул в сторону троих израильтян. Третьего привели вчера. Он был сильно избит, но держался нормально, не в пример своим соплеменникам. Молодой тренированный мужчина лет тридцати, как понял китаец, был выходцем из СССР. В Израиль его ребенком привезли родители. Звали его Леонид. Как было понятно из его рассказа, он попал в руки головорезов Азиза, потому что заблудился в горах и наткнулся на группу боевиков. Рассказывал Леонид об этом спокойно, без рисовки и ссылок на случайность. Он говорил, что на него напали, а он, поняв, что его могут убить, активного сопротивления не оказывал. И Ван увидел его внимательный, как бы понимающий взгляд.

– Он может все испортить, – прошептал палестинец.

– Я убью его, если он попытается это сделать, – негромко проговорил Ван. Дауд понял, что китаец так и сделает, даже если за это ему придется поплатиться жизнью.

– Зачем вы меня обманываете? – сердито спросила Уань. – Я столько прождала…

– Вот записка с иероглифами. – Охранник сунул ей в руку сложенный квадратиком листок и вышел.

Уань зашла в туалетную комнату и, заперев дверь, расправила листок.

«Уань, – прочитала она, – в тот раз не получилось. Среди рабочих началась драка, и выйти было невозможно. Сегодня все должно получиться. Я или умру, или уйду с тобой из этого атласного рабства. Твой брат Ван». Девушка разорвала записку и спустила ее в унитаз.

– Я обязательно пойду с тобой, Ван, – прошептала она.

– Ну что, – подошел к Жене Азиз, – могу я узнать, чем ты занят, мой юный друг?

– Пытаюсь найти смесь для увеличения выхода продукта, – отозвался Женя.

– Похвально. Продолжай, я не стану тебе мешать. – Азиз вышел.

– Я научился лгать, – хмыкнул Женя. – Это ложь во спасение. Я не могу не то что говорить с этим человеком, из-за которого погибли мама и Титовы, но и просто видеть его. Хотя почему из-за него? Все началось из-за меня. Может, было бы лучше, если бы меня убили тогда? Я сумею добраться до России и узнать правду. И все расскажу, как было в действительности. – Он начал что-то писать. Потом взял щепотку какого-то порошка и посмотрел на дверь. – Он не успел дойти до камеры наблюдения. – Женя высыпал порошок на железную пластинку и капнул на него розовой жидкости. Раздался негромкий хлопок. – Все получится, – прошептал он.

– Твои девушки пользуются большим успехом, – сообщил Азизу по сотовому Абдул. – Египтяне очень довольны. И все, кто видел девушек, тоже в восторге. Появились заказы.

– Я очень надеюсь, что уважаемые гости из Египта не увидят в моих девушках проституток, – сухо проговорил Азиз.

– Разумеется, нет, – поспешно отозвался полковник. – Кстати, я хочу тебе сообщить кое-что.

– Я весь внимание.

– Но это стоит денег.

– Я услышу твои слова и решу, стоит ли тебе платить. Жду тебя завтра утром.

– Я обязательно прибуду.

– В этом я абсолютно уверен. – Азиз рассмеялся.

Эр-Рияд

– За это ты мне заплатишь, – уверенно проговорил Абдул. – Устроишь западню американцам. Я ненавижу США, но очень люблю американские доллары. Азиз узнает, что против него готовится операция американцев и каких-то европейцев и что бен Шариф будет участвовать в ней со своей группой. Азиз устроит достойный прием незваным гостям, и этот полковник-выскочка будет убит.

– А мне полковник понравился, – улыбнулся Евгений Батин.

– Мне тоже, – кивнул блондин.

– Он не баба, чтобы нравиться, – проворчал командир. – В деле увидим, кто чего стоит. Но янки – молодцы ребята, сумели уговорить власть выделить группу для операции против аз-Захави. Никогда бы не подумал, что родичи террориста номер один будут сотрудничать с его злейшим врагом. Хотя Штаты сами и создали Усаму бен Ладена, – улыбнулся он. – Но то, что будет саудовская группа, здорово.

– Что-то ты, Дубов, на себя не похож, – усмехнулся Орлов. – Никогда раньше тебя таким не видел.

– Да ведь все сейчас практически впервые. Я, правда, с американцами сталкивался пару раз. В Афгане и в Камбодже. Ну, немного в Африке. А тут с ними идем. И не знаю, хорошо это или плохо. Не верю я штатникам. Они же, жабы, не воюют, а работают, поэтому их и бьют везде. В Ираке тоже получают и в Афгане. Трубят о своих…

– Отставить политику, – усмехнулся полковник. – Сейчас они наши союзники. По крайней мере с ними мы точно не столкнемся в бою. Нам и боевиков Азиза за глаза хватит. Минные поля, всюду растяжки, ямы с кольями, да еще у него шесть пулеметов, пять минометов и банда численностью около двух сотен. Мало нам не покажется.

– Извините, товарищ полковник, – вмешался Евгений. – Вы сказали – «нам не покажется». Значит, вы с нами идете?

– Догадлив, капитан! – засмеялся Орлов. – Обузой не буду. Командир – майор Дубов. Я просто член группы, прикрывать меня не надо. Каждый выполняет свою задачу. Майор поставит такую и передо мной.

– Обязательно, – кивнул Дубов. – Хотя ни разу не приходилось полковником командовать! – Он рассмеялся.

– Я поражаюсь дерзости американцев и русских, – покачал головой худощавый полковник армии Саудовской Аравии. – Восемнадцать человек против двухсот двенадцати боевиков Азиза. И совершенно незнакомая местность, напичканная минами. Поможем этим искателям приключений. Авантюристы, игроки со смертью.

– Сколько у вас людей, полковник? – спросил рослый начальник разведывательной группы.

– Твоя группа, Аббас, и мои люди.

– Ну вот, – кивнул Фостер, – теперь мы без начальства и можем говорить откровенно. Кто против русских что-то имеет?

– Никто ничего к ним не имеет, – заговорил лысый. – Двое из нас пару раз сходились с ними в бою на нейтральной территории.

– Хочу предупредить: работаем с русскими, как с союзниками. Если у кого-то другое мнение, пусть сообщит сейчас, пока есть время заменить его. Есть такие?

– Да мне все равно, – пожал плечами здоровяк. – В Сомали, например, были не армейские парни, видно, наемники. Но драться они умеют. Так что против России я ничего не имею.

– Я тоже, – заявил второй, худощавый брюнет. – Столкновение было коротким, меня не задели, да и я вроде никого из русских не зацепил. Сейчас работаем вместе – значит, союзники. А как они к нам относятся?

– Нормально относятся, – ответил Фостер. – С Дубовым я встречался в Омане. Мы были по разные стороны, но он вытащил меня из рухнувшего вертолета и оказал первую помощь. Тогда в Омане светопреставление было. Власть меняли, как обувь в дождь. В общем, расстались мы с ним нормально. Его группа там своих дипломатов вытаскивала. Запомните, они наши союзники и наша жизнь зависит от них, как и их от нас.

– Ну вот и все! – Египетский генерал расстегнул мундир. – Устал я. – Он посмотрел на стоящего у двери атлета. – Охрана мне сейчас не нужна. Давай сюда эту красавицу, пусть потанцует для меня. Она, кстати, лучшая.

– Но я не могу оставить вас одного, генерал, – отозвался телохранитель.

– Я полон сил, а ты опасаешься оставить меня с танцовщицей. Уходи! – Генерал кивнул на дверь.

Мужчина вышел. И тут же вошла Амина в прозрачном наряде танцовщицы и закрыла дверь.

– Сейчас выпьешь вина, – улыбнулся генерал, – разденешься и будешь танцевать для меня. И без возражений – я заплатил деньги и хочу получить то, за что заплатил.

– Знаешь, Илим, – подошла к нему Амина, – ты, наверное, забыл женщину и мужчину, которых раздавил у деревушки на реке Харга. Я дочь тех людей. И я долго молила Аллаха, чтобы увидеть тебя. И вот ты просишь, чтобы я танцевала для тебя. Танца не будет, ты сдохнешь!

– Что? – Генерал вскочил.

Удар ноги Амины бросил его в кресло. Девушка пнула его в лоб. Он на мгновение потерял сознание. Амина, схватив за горлышко бутылку, разбила ее о край стола и вонзила острый осколок генералу в горло. Кровь залила ее обнаженный живот, забрызгала руки, ноги и шею. А она все била и била. Издав пронзительный крик, она ударила генерала в глаза. В этот момент в номер вбежал телохранитель. Он бросился вперед и ухватил девушку за волосы. Удар локтем в солнечное сплетение согнул его. Амина дважды ударила его осколком в шею под затылок. В распахнутую дверь вбежали трое с пистолетами. Амина бросила расколотую бутылку, с криком вскочила на подоконник и, разбив телом стекло, выпрыгнула. Трое, остолбенев, смотрели на истекающего кровью генерала. Через несколько секунд снизу раздался отчаянный мужской крик.

– Ты понимаешь, что теперь будет? – Коренастый араб тряс за плечи Абдула. – Убили начальника службы безопасности крупнейшей нефтяной компании генерала в отставке. Ты знаешь, чем это грозит? – Он плюнул полковнику в лицо.

Тот молчал, не смея пошевелиться.

– И еще, – тише проговорил коренастый, – о чем ты хотел рассказать Азизу?

– Я не понимаю, господин министр, – испуганно отозвался Абдул.

– Лжешь! Ты привез эту убийцу и будешь держать ответ! – Министр вышел.

Хлопок двери заставил Абдула вжать голову в плечи.

– Суд и каторга, – прошептал он. – Пожизненная каторга и плети тех, кого я не считаю людьми. Нет! – закричал он, открыл ящик стола и вытащил револьвер. Приставил его к виску, зажмурился и нажал на курок.

– Хоть на это ума хватило, – услышав выстрел, пробурчал министр. – Так, Азиз послал убийцу. За это ему заплатил Усама бен Ладен. Сообщник Азиза полковник Абдула застрелился. Мы не успели его арестовать. Но он признался во всем. Скопируйте его подпись и отпечатайте показания, – приказал министр стоящим перед ним офицерам.

– Да успокойтесь вы, генерал, – вздохнул полный египтянин. – Мы здесь с частным визитом, и Хусейн аль-Бакри частное лицо. Так что ничего страшного не произошло. Просто он получил то, чего давно заслуживал. Но если вам нужно, то можете обвинить в этом и полковника, и аз-Захави. Хотя последнего я бы посоветовал вам не трогать. В общем, решать вам. Ни от нашего правительства, ни от нашей компании претензий к вам не будет. Его телохранителя уже покарали.

– Я вас понимаю, – улыбнулся пожилой араб. – Нам этот случай с участием аз-Захави даже на руку.

Афганистан

– Нам, кажется, конец, – меняя магазин в винтовке, пробормотал Бобби Бинкли.

– Прорвемся, сержант, – усмехнулся Хадсон. Приподнявшись, он выпустил длинную очередь и упал. – Пуштуны. Эти своего не упустят. Интересно, они напали на нас по собственной инициативе или их купили? Если второе, то кто?

– Какая разница, капитан?

– Если купили, то нас довезут живыми. И возможно, есть шанс, что нас обменяют. Это сейчас практикуется. Но если пуштуны сами решили с нами разделаться, то умирать будем долго.

– Такого удовольствия я им не доставлю, – ухмыльнулся Боб и сунул под куртку гранату. – Лучше сразу, как думаете, капитан? – глядя в сторону редких зарослей, спросил он. – И вообще загробная жизнь есть, или брехня это?

– Брехня! – Высунувшись из-за камня, Хадсон ударил короткой очередью. – Живем и умираем один раз. У тебя из родных есть кто-нибудь?

– Нет. А у вас?

– Жена и две дочери, – снова заставив упасть нескольких пуштунов, пытавшихся перебежать к каменной гряде, ответил Хадсон. – Пять и восемь лет. Жена очень не хотела, чтобы я ехал сюда. Но нам потребовались деньги. Бизнес у отца пошел плохо, доллар упал. Вот я и оказался здесь. И видимо, отсюда не уеду. А тех убили, или кто-то живой?

– Полковника и Джона сразу положили. Двоих солдат, кажется, взяли. Остальные убиты. Капитан! – Бобби вскинул винтовку.

Хадсон ногой отшвырнул бросившегося на него пуштуна и, упав на спину, ткнул стволом в живот прыгнувшего на него второго, нажал на курок. Его правое плечо обожгла резкая боль.

– Они в рукопашном зубами работают, – вспомнил он. Удар по голове прикладом выбил из него сознание.

– Гады! – упав на живот, заорал осыпаемый ударами прикладов Боб.

Ахнул короткий взрыв ручной гранаты. С севера в небе показались три приближающихся боевых вертолета.

Саудовская Аравия

– Ушел, – услышав негромкий лязг железа, вздохнул Женя. Он потянул на себя резную дверь и выскользнул в длинный коридор. Побежал влево и увидел в слабом свете уличного фонаря силуэт. Человек махнул рукой. Женя побежал быстрее. Толстые ковры заглушали его шаги. Охранник начал спускаться по лестнице, Женя за ним.

– Жди здесь, – прошептал охранник и исчез в узком проходе.

Женя замер. Он не знал, зачем он взял длинные ножницы, которые сжимал в руке. Ударить человека он не смог бы, даже если бы ему угрожала смертельная опасность. И тем не менее он держал пусть примитивное, но все же оружие. Послышался тихий голос:

– За мной.

Из проема вышла женщина.

– Здравствуй, Женя, – произнесла она.

– Настя! – Женя рванулся к ней и тут же остановился.

– Я Уань.

– Пойдемте, – сердито сказал охранник.

– Сейчас должны подойти, – вглядываясь в сторону лестницы, сказал палестинец.

– А вы чего тут стоите? – на плохом арабском спросил вышедший из помещения для отдыха плотный человек. – Бежать собрались? – Он протянул руку к кнопке. – Сейчас нажму, и вам… – Вздрогнув, он упал.

Чьи-то руки подхватили его и аккуратно опустили на ковер. Ван и Дауд увидели Леонида.

– Я с вами, – прошептал тот. – Больше никто не знает. Он, – Леонид пнул убитого, – решил заработать на этом, хотел поднять тревогу…

– Так мы не договаривались, – раздался сзади голос охранника. – Я мало получил…

– Значит, получишь еще тысячу, – перебил его Дауд. – Веди.

Уань и Ван, обнявшись, стояли неподвижно.

– Пошли! – заторопился охранник.

– Где Уань? – удивленно спросила вошедшая в комнату девушка.

– Замолчи! – прикрикнула на нее смуглянка. – Ответ узнаешь утром.

– Сейчас, – шепнул Дауд.

Он с трудом сдвинул мраморную плиту. За ней чернел маленький проем.

– А как мы ее закроем? – спросил Ван и посмотрел на охранника.

– Деньги! – протянул тот руку Дауду.

Палестинец сильно ударил его в горло гвоздем. Охранник повалился.

– Теперь дыры точно не закрыть, – спокойно отметил Леонид.

Ван опустил ноги в проем.

– Давайте его, – сказал он.

Дауд и Леонид стали пропихивать в проем тело охранника. Леонид сорвал с убитого пояс с кобурой и широким изогнутым ножом. Он покрутил в руке револьвер охранника.

– Пародия на «кольт». Но семь раз выстрелю. Лезьте! – поторопил он остальных.

Первым в проем забрался Дауд, потом легко спустилась Уань.

– Ты кто? – спросил Женю Леонид.

– Русский, – ответил он и спустил ноги в отверстие.

Леонид крутил головой влево и вправо.

– Давай и ты, – позвал его Дауд.

– Низковато, – пробурчал Леонид.

– Продвинься вперед, – сказал Дауд и неожиданно легко поставил плиту на место.

– Как ты это сделал? – удивился Леонид.

– Край скошен немного и смазан, – улыбнулся Дауд. – И пружина.

– Где ты научился проходы рыть? – поинтересовался Леонид. – Наверное, из Палестины в Египет?

– Да. Но бывало и так, что братья по оружию оставались под землей.

– А русский где? – спросил Леонид.

– Тише, – остановил его Дауд.

Израильтянин замолчал. Впереди Ван включил фонарик.

– Какова длина? – тихо спросил Леонид.

– Двадцать три метра сорок сантиметров, – ответил Дауд.

– А куда грунт девал?

– Начинал гораздо шире и глубже, – вздохнул палестинец. – Чувствуешь, под нами грунт мягкий? Бока укреплял мокрым цементом. Сохнет быстро.

Стало слышно, что впереди осыпается земля.

– Остановитесь, – предостерег Дауд.

– Это на меня посыпалось, – сообщил Женя. – Перестало.

– Не хотелось бы быть засыпанным, – прошептал Леонид.

– Ну что еще? – сонно пробормотал Азиз.

– Вас срочно просят, господин. – Раб протянул ему сотовый телефон.

Азиз взял трубку.

– Свет включи, болван, – процедил он. Раб включил ночник. – Говорите.

– Это я. Абдул застрелился. Твоя девушка убила отставного египетского генерала. И против тебя готовится войсковая операция. Две группы – американцы и русские. С ними пойдет полковник Омар бен Шариф. Он давно на тебя кинжал наточил.

– Когда операция?

– Я не знаю.

– Узнай и немедленно позвони! – Азиз отбросил телефон.

Раб поймал его и, пятясь, вышел из спальни.

– Свет! – крикнул Азиз. Раб поспешно вернулся. – И передай Сулейману – нулевой вариант, – ложась, приказал Азиз.

Раб молча поклонился.

– Не мог позвонить утром, – сердито пробормотал Азиз и вдруг сел. – Русские. Да включи ты свет, пыль с моих сандалий! – Раб повернул выключатель. – Русские, – повторил Азиз. – При президенте Путине спецгруппы России провели несколько удачных операций в Африке, Южной Америке и Азии. Но Антонов мертв, и… – Он помолчал. – Магомед убит, а Умар умрет, но ничего не скажет. Генерал? Исключено. Если бы его взяли, я бы знал. Но почему русские? Может, он что-то напутал? Шайтан! Звонить генералу? А если телефон прослушивается? Сейчас научились и спутниковую связь слушать. Нет, звонить не стоит. Амина, значит, убила египтянина. Не думал, что кто-то из девушек способен на такое. Ладно, Сулейман сгонит детей и женщин из деревни на мою территорию, и авиаудара не будет. Хотя янки могут попробовать… Нет, здесь не будут. Русские. Если это так, то, значит, всплыло что-то об Антонове. Другой причины быть не может. Скорее всего это провокация Штатов. Точно. Янки хотят подставить российские спецслужбы. После нападения они наверняка заявят, что просто помогали России. Хотя зачем американцам такая провокация? Антонов мертв и похоронен. Ничего не происходило. Могилу не вскрывали. Тогда почему здесь русские? Мое финансирование ваххабитов в Ичкерии? Но этим занимался Интерпол и ничего доказать не смог. А может, они решили втянуть русских в операцию против торговцев наркотиками? Скорее всего так и есть. – Он облегченно вздохнул. – Милости просим! – Азиз усмехнулся. – Значит, Абдул застрелился?.. Конечно, есть его предсмертное признание в том, что убийство организовал я. Вы сами заставляете меня примкнуть к бен Ладену. Я успею уйти с Антоновым.

– Вот и все! – Поднявшись, Дауд стал отряхиваться.

– Да, – Леонид проверил наличие патронов, – я не представлял, что лезть по такому проходу – почти самоубийство. Куда мы теперь выйдем? И почему никто больше не знает…

– В тоннель есть вход, – перебил его Дауд. – О нем знают только Азиз и начальник охраны Сулейман. А со стороны дворца он забетонирован. Был засыпан землей и этот проход. Но прошлогоднее наводнение его промыло. Пошли!

– Не верится, что мы скоро увидим солнце без охраны, – прошептала Уань и посмотрела на Леонида. – Если нас догонят, убей меня, пожалуйста, – попросила она.

– Я плохо понимаю по-арабски, – покачал головой Леонид.

– Убей меня, если нас будут задерживать, – повторила Уань по-русски.

Леонид беспомощно взглянул на Вана.

– Да, – кивнул тот. – Если положение будет безвыходное, убей ее. Себя я смогу убить сам.

– За побег привязывают к столбам и бьют плетьми, – сказал Дауд. – Многие умирают. Лучше смерть от пули или ножа, чем такая.

– Держи! – Леонид сунул ему нож. – Ты, как я понял, сможешь обойтись без оружия, – сказал он китайцу. – А ты тоже с оружием. – Он усмехнулся, увидев в руке Жени ножницы.

– Возьмите их кто-нибудь, – смущенно попросил Женя. – Я не смогу убить ни кого-то, ни себя. Извините, я не герой и никогда им не стану.

– А ведь это ты работал в лаборатории, – нахмурился Леонид. – Точно, русский гений. И что же такое гениальное ты изобрел?

– Давайте вопросы и ответы оставим на потом, – предложил Ван. – Надо как можно дальше отойди от владений Азиза. Нас хватятся утром и станут искать.

– Правильно, – кивнул Леонид.

– А кто-нибудь из вас знает, куда нам идти? – спросила Уань.

– Хороший вопрос и вовремя задан, – усмехнулся Леонид. – Или вы просто решили уйти, а там будь что будет? Меня взяли на хребте горного массива километрах в десяти от владений Азиза. Это селение называется Хирад. Нам лучше идти на юго-восток и выйти к границе с Объединенными Арабскими Эмиратами. Там, кстати, есть российское посольство, а интересы Израиля представляет французское посольство. Конечно, можно было бы двинуться и на юг, в сторону границы с Йеменом, но там пустыня, а главное, воинственные племена. К тому же в Йемене сейчас не очень-то спокойно, запросто можно попасть под повстанцев или правительственные войска. И наверняка границу с Йеменом тщательно охраняют. Обращаться к кому-то у меня лично нет никакого желания. Нас поймают и отдадут Азизу. Он могущественный человек в этой стране. Конечно, можно рискнуть, дойти до ближайшего населенного пункта и обратиться в полицию, но…

– У него часто гостят полицейские и жандармы, – перебил его Женя.

– Значит, идем на юг, – сказал Леонид, – в сторону ОАЭ. На юго-восток, – поправил он себя. – Возражения есть?

– Нет, – за всех ответила Уань.

– Вот бы оружие достать, – вздохнул Леонид, – с этим револьвером много не навоюешь.

– Соберите из селений женщин и детей, – приказал рослый мужчина с АКМ на плече, – и всех сюда. Стариков не нужно. Ты, – кивнул он невысокому человеку, – держи вертолет наготове. Сам отдыхай, но загрузи оружие и все, что потребуется при спешной эвакуации. Вертолет должен быть готов вылететь в любую минуту.

– Все, – выпрямившись, Леонид раскинул руки в стороны, – свобода! Я уже думал, что не дойдем, боялся завала. А тут все довольно комфортабельно. Выход из дворца точно есть? – посмотрел он на палестинца.

– Да, – кивнул тот.

– Смотрите, здесь какой-то ящик, – сказал Ван. – Одежда мусульманская, компас, фляги с водой и еда.

– Который час? – спросил Азиз.

– Пять утра, господин, – ответил раб.

– Надеюсь, все поучилось так, как я хотел. И, судя по всему, вовремя. Я старый волк и чувствую опасность заранее. Конечно, придется воспользоваться связями Усамы бен Ладена, он поможет. Вертолет готов? – спросил он.

– Да, господин, – кивнул Сулейман.

– Через два часа вылет на Орлиное гнездо. Что говорят твои люди?

– Готовят к вылету три вертолета, – ответил начальник стражи. – Но гяуров не видно, только полковник бен Шариф со своей группой. Человек двадцать – двадцать пять.

– Выходит, полковник решил со мной посчитаться. Когда собьют их вертолеты, армейские подразделения пойдут на штурм. А про янки, значит, Шахан соврал.

– Вот оно, логово Азиза, – рассматривая в бинокль стоящий на каменном плато дворец, окруженный высокой стеной, – пробормотал Дубов. – Одна трасса, – он провел биноклем по широкой бетонной дороге, – значит, граница имеется.

– Эта колючая проволока и есть граница его владений, – уточнил блондин со снайперской винтовкой.

– Да, – кивнул Дубов. К нему подполз Фостер.

– Хорошо, что мы выдвинулись ночью, – сказал он. – Похоже, Азиз готовится к встрече. Видишь, там проверяют мины?

– Да. И растяжки устанавливают. Но это уже дело полковника Шарифа. А где тот подземный ход, о котором говорил старик?

– Сейчас узнаем.

К ним подползли двое американских коммандос.

– Есть ход, – в ответ на вопросительные взгляды офицеров отозвался чернокожий сержант. – Оттуда кто-то вышел часа полтора – два назад. Четверо мужчин и одна женщина. Там ящик стоит под камнем, они что-то оттуда взяли. Пошли на юго-восток. Можно достать и проверить.

– Черт с ними! – отмахнулся Фостер. – Пошли на выход.

– Свяжитесь с Шарифом, – посоветовал Орлов. – Хотя я не понимаю его. Ведь известно, что у Азиза есть зенитные пулеметы. Вполне возможно, и ПЗРК имеется.

– Нет, вряд ли, – возразил Фостер. – Его человека взяли при их покупке. Ваши и наши тогда работали вместе. А вот в войсковой операции я с русскими впервые…

– Я тоже.

– Я помню, как ты меня из…

– Работаем, – перебил его Дубов.

Евгений Батин показал три пальца, махнул рукой влево и упал. Все рухнули на песок. Дубов выбросил сжатый кулак правой руки. Рубакин, Бубашин и двое американцев поползли вперед.

– Через двенадцать минут полковник Шариф ударит по дороге, – проговорил Дубов. – Это станет началом операции. Надеюсь, эти черти без связи, – вздохнул он и увидел приподнявшегося Батина. Тот махнул рукой вперед.

– А мне нравится совместная работа, – сказал Фостер.

– Орлиное гнездо, – сказал Дауд. – Есть родник, можно отдохнуть, умыться, попить и пополнить запас воды.

– А ты откуда знаешь? – спросил Леонид. – И дорога тебе знакома, вел нас уверенно. Ты здесь бывал?

– Мне помогли друзья из ООП, – ответил Дауд.

– Что ты его допрашиваешь? – вздохнул Женя. – Он помог нам уйти.

– А что это у тебя за пузырьки? – поинтересовался Леонид.

– Коктейль, – ответил Евгений.

– Коктейль? Дай попробовать.

– Не стоит.

Леонид хотел что-то сказать, но вдали раздались взрывы.

– Ракеты бьют! – Он приподнялся. – Точно, над гнездом Азиза вертолеты. Похоже, этот араб кому-то крепко насолил.

Беглецы смотрели в сторону появившегося в небе дыма.

– Пулеметы работают. – Леонид услышал звук очередей. – Базука ударила. Серьезно взялись за араба.

И тут послышался рокот приближающегося с запада вертолета.

– Это еще кто? – Леонид вытащил револьвер.

– Все в пещеру! – крикнул Ван.

Беглецы успели укрыться в небольшой пещере.

– Пограничники, – сказал Леонид. – Странно, далеко еще до границы. Хотя, может, просто проверят, не идет ли кто к границе, или караван с наркотиками и оружием отслеживают.

– А ты вообще чем занимаешься? – спросил Ван.

– В России служил в армии, прапорщик тревожной группы погранвойск. А здесь так… – Он махнул рукой.

– А своего ты убил спокойно, – сказал китаец.

– Не свой он. Торговец оружием, продавал оружие боевикам «Аль-Каиды». Потом что-то не сложилось и переметнулся к Азизу. А ты не заметил странность в поведении своего друга-палестинца? – тихо спросил он. – При приближении вертолета он не хотел прятаться в пещере. И только когда его можно было увидеть с вертолета, бросился бежать. Он ждет вертушку, – по-русски проговорил Леонид. – И еще одна странность – палестинец убил охранника и спрятал труп, но кровь не вытер. И не сказал об этом.

– Но он действительно приходил грязный, я заметил, – вспомнил китаец. – Подожди, почему Дауд не боялся, что это увидят и другие?

– И знаешь, – снова по-русски заговорил Леонид, – не похоже, что ход он очистил один. Он не ответил, когда я его спросил, куда он девал грунт. Что-то тут не так, а вот что, знает только он.

– Надо спросить его, – сказал Ван.

– Рано, – покачал головой Леонид.

– Вы говорите по-русски, – вмешался палестинец. – О чем?

– Вспоминали места в России, где были, – улыбнулся Леонид. – А по-арабски, как ты заметил, я говорю не очень хорошо, да и Ван тоже. Здесь придется сидеть долго, – вздохнул он. – Пограничный вертолет будет вести наблюдение не один день. Тем более что сейчас там, – он кивнул направо, – бой. Вовремя ты все устроил.

– Здесь действительно кто-то выходил, – пробормотал Дубов. – Интересно – кто?

– А меня интересует, долго мы еще идти будем? – послышался голос Фостера. – И не нарвемся ли мы на встречу с пытающимися выйти из дворца?

– Впереди Рубакин с американцем, – ответил Орлов. – Так что внезапная встреча исключена. Правда, в случае огневого контакта ляжем все, достаточно одной гранаты.

– Там что-то нашли, – сказал Дубов. Все приготовили оружие. – Сразу после выстрелов первые падают, вторые на колени, третьи бьют стоя.

Фостер повторил своим слова Дубова.

– Здесь проход вправо, – тихо произнес Рубакин. – А тут забетонировано, но люк есть.

– А что здесь?

Дубов и Фостер присели около прорытого хода.

– Дальше темно, – сказал Дубов.

– Что делать будем? – Американец встал.

– Туда! – Дубов кивнул на проход. – А здесь нужно кого-то оставить.

– Зачем оставлять? – усмехнулся американец без каски. – Вот! – Он вытащил из висящей на боку сумки металлический цилиндр с насечками. Я подвешу, и когда кто-то откроет люк, взрыв будет такой силы, что разбирать будут дня три.

– Работай, Джексон, – улыбнулся Фостер.

– А кто первым полезет? – спросил американский сержант.

– Россия, – буркнул Батин и, сунув вперед автомат, начал забираться в проход.

– Уходите с грузом к тоннелю! – расстреливая рожок, закричал рослый араб. – Аллах акбар!

Пуля попала ему в лоб. Несколько арабов с мешками начали спускаться. Их прикрывали четверо вооруженных боевиков Азиза. По приближающимся к дворцу солдатам спецвойск Саудовской Аравии били три пулемета. Кружащие над территорией три армейских вертолета одновременно ударили ракетами по последним пулеметным гнездам. Дворец дымился. Кругом валялись окровавленные тела. Кто-то стонал, слышались отчаянные крики и мольбы о помощи. Бой шел уже во дворце.

Горный хребет

– Что там? – спросил Азиз.

– Охрана держится, – ответил Сулейман. – Даже женщины и дети не помогли. Минные поля взорвали. Товар пытается вынести Саид.

– Надеюсь, у него это получится.

– Что?! – заорал в сотовый Сулейман.

– В чем дело? – нервно спросил Азиз.

– Через тоннель во дворец проникла специальная группа.

– Значит, кончилось мое государство в государстве. – Азиз покачал головой. – Правильно ты назвал свой наркотик, Антонов, рецепт беды. Но меня больше устраивает первая часть – «Формула счастья», и ты приведешь меня к ней.

– Сколько времени мы будем здесь находиться, господин? – спросил Сулейман.

– Сутки. И не выпускай из виду наших друзей. – Азиз зевнул. – Не выспался сегодня. Да и стар я уже для таких нагрузок.

– Вы в хорошей форме, господин, – улыбнулся Сулейман.

– А это зачем? – удивленно спросил Женя разматывающего шерстяную веревку Леонида.

– Ядовитые змеи, пауки и прочая подобная живность через эту веревку не проползут, можно спать спокойно. Выходить нельзя. – Он покосился на палестинца.

Послышался мощный взрыв.

– Сработало, – сказал Джексон.

– Где русский? – по-арабски спросил Дубов, присевший у лежащего со связанными руками араба.

– Нет его, – ответил тот, – ушел. Ему…

– А-а-а! – в комнату ворвался окровавленный боевик. В руках у него была взрывчатка. В него выстрелили четверо, и тут же ахнул громкий взрыв.

– Полковник! – подбежал к Шарифу раненый офицер. – На нижнем ярусе взрывчатка. Азиз там. – Он показал на державших одноглазого араба солдат. – Так сказали трое.

– Значит, Азиз ушел, – недовольно покачал головой полковник. – Его люди никогда не говорят правды о своем господине. Внизу был взрыв. Надеюсь, американцам удалось если не взять, то ликвидировать Азиза. Это будет праздник для меня и многих, чьих близких убили его наркотики.

– Полковник, – обратился к нему солдат с рацией, – американцы сообщают, что они освободили первый этаж, но у них есть раненые и убитые.

– Тоже неплохая новость. Никогда не был союзником американцев. Сделай так, чтобы связь…

– Там погиб русский и один тяжело ранен, – перебил его солдат.

– Конечно, это не СССР, – пробормотал полковник. – Но там у меня были друзья и я учился воинскому искусству. Да и не раз Советский Союз нам помогал. Направьте туда группу Джамаля.

– Похоже, майор, нам хана! – Фостер отпрянул в угол и засмеялся.

– Что вас развеселило? – Вырвав чеку, Дубов бросил гранату и отпрянул в противоположный угол.

Грохнул взрыв. Американец, едва пыль начала оседать, тоже швырнул гранату.

– Как Батин? – не оборачиваясь спросил Дубов.

– Убит, – послышалось в ответ.

– А полковник?

– Без сознания, – ответил Рубакин. – Дмитриев тоже готов.

– Двоих моих крепко зацепило, – проговорил Фостер.

– Мне кажется, там вроде как стихает, – кивнул вверх Джексон.

И как бы подтверждая его слова, наступила тишина. Слышались только стоны раненых боевиков. Потом где-то вверху ударил выстрел. Раздались автоматные очереди.

– Пошли, – кивнул американцу Дубов и выбежал из помещения. Фостер рванулся следом. Они направили оружие в разные стороны. За ними выскочили шесть американских солдат и пятеро российских.

– Оставь своего с ранеными, – попросил Фостер. – Он медицину знает.

– Колунов остается, – приказал Дубов.

– Мы идет на помощь, – сообщил вышедший в длинный коридор саудовский офицер.

– Да, – покачал головой Шариф, – и сколько убитых?

– Две девушки из сопровождения и трое тяжело ранены, – ответил офицер. – Много погибших на территории поместья. Они согнали сюда детей и женщин.

– Почему же об этом не доложили? – рявкнул полковник. – Так… Никто о согнанных жителях не знал. Раненым оказать помощь и отправить в госпиталь. Всем выплатить по десять тысяч риялов, дать одежду и еду. Прессу не пускать.

– Ого! – Фостер вошел в помещение для девушек. – Кто это их так?

Переводчик перевел вопрос полковнику.

– Охрана Азиза, – ответил тот. – Пострадало много женщин и детей. Их согнали из ближайших селений, чтобы они стали живым щитом. Обычная тактика террористов.

– А вы били по территории ракетами.

– Потери среди мирных жителей бывают при любой силовой акции! – отрезал полковник. – К сожалению, Азиз…

– Нашли его труп, – сообщил вбежавший солдат. – Ему оторвало правую ногу и…

– Где? – Полковник шагнул к нему. – Я хочу видеть.

– Мы тоже посмотрим, – усмехнулся Фостер. – Ты пойдешь? – спросил он у Дубова.

– Мы ищем Антонова, – ответил тот.

– Командир, – послышался голос Рубакина. – Мы нашли лабораторию. Здесь блокнот с записями на русском.

– Где?

– Нам нужны записи Антонова, – напомнил Фостеру американец в камуфляже без знаков различия.

– Вам, – поправил его Фостер. – Я солдат, а не департамент по борьбе с наркотиками и не сотрудник славного ЦРУ.

– Русские пришли за парнем, – поддержал его Джексон. – И имеют право на все, что от него осталось. Нам была поставлена задача уничтожить Азиза и его логово. Мы с этим справились. И не советую мешать русским. Медведь в ярости страшен и себя не контролирует.

– Я доложу о вашем поведении командованию! – зло проговорил американец в камуфляже.

– Может, пристрелить его? – посмотрел на командира Джексон. – Скажем, что погиб, как герой.

Тот отшатнулся и уставился на Фостера.

– Пусть живет, – презрительно ответил тот. – Пошли на опознание Азиза.

– Точно, – кивнул Дубов, держа в руках листки с записями, – это его почерк. Какие-то формулы, знаки, температура и везде сокращенные слова, ничего не понять. Это надо доставить в Москву, ясно?

– Да, – хмуро ответил Рубакин. – А что мы отцу Батина скажем и жене Орлова, Людмиле Павловне? Ведь она, помните, по телефону…

– Хватит слезы лить, – процедил Дубов. – Сегодня свяжемся с Москвой – пусть забирают погибших, и узнаем, что делать нам.

– Это Азиз аз-Захави, – улыбаясь, проговорил Шариф. – Шрам на ягодице я ему оставил.

– А где его палач-охранник Сулейман? – спросил раненый саудовский офицер.

– Трупов много, – отмахнулся адъютант полковника. – Когда разберем, найдем.

– А вертолет Азиза? – снова спросил раненый.

– Сгорел, – отозвался адъютант. – Еще вопросы есть?

– Что делать с американцами и русскими? – поинтересовался подошедший офицер королевской гвардии.

– Это вопрос к вам, – усмехнулся полковник.

– А кто ответит за этих? – Гвардеец указал на погибших женщин и детей.

– Азиз ответил своей смертью, – процедил полковник. – Этот подлый пес согнал сюда беспомощных и прикрывался ими. Когда начинали операцию, мы не знали об этом.

– А русского нашли?

– Я себе и своим людям такой задачи не ставил. За русским прислали русских, пусть они и ищут.

– Русский сбежал, – морщась от боли, сказала смуглая девушка, которой спецназовец перевязывал раненое плечо. – Он, девушка из Китая, ее брат и какой-то охранник. Он вывел Уань вечером.

– Значит, у прорытого хода в тоннеле лежит труп охранника, – кивнул Дубов. – Убит шилом или гвоздем в горло. Но там было больше людей. По следам – пятеро. Четверо мужчин и одна женщина. Черт возьми, знать бы наверняка, пошли бы по следам. Выходит, им кто-то помог. Они что-то взяли из ящика в тоннеле. Странно. Непохоже, чтобы у Азиза кто-то из захваченных им людей мог установить связь и попросить о помощи. Странно, но факт. Антонова нет, он бежал. Вот и тихий, забитый гений, – улыбнулся он. – Сумел уйти. Молодец парень!

– Но далеко они не уйдут, – покачал головой Рубакин. – Тем более сейчас, когда район оцеплен. Здесь был офицер королевской гвардии, он говорил об этом.

– Поможет это Антонову или нет? – задумчиво спросил Дубов.

– Судя по тому, что в операции приняла участие и королевская гвардия, Антонову окажут помощь. Но есть сомнение в том, что беглецы обратятся за помощью. Они наверняка видели у Азиза в гостях высокопоставленных военных. Кстати, недавно здесь были гости из Египта, одного из них убила девушка для сопровождения. Это помогло покончить с Азизом. Хотя если Азиз знал о готовящемся штурме, я в его гибель не верю. Труп опознали, но я не думаю, что это Азиз. Однако будем держать наши сомнения при себе. А на связь выйдем сразу по возвращении в Эр-Рияд. Убитых заберем с собой, надо поместить их в морг. Мы солдаты, которые всегда на передовой. Нам нельзя лить слезы. Помянем погибших, когда вернемся. Сейчас мы на войне, поэтому придется отставить похоронные настроения.

– Извините, – по-русски обратилась к Фостеру русоволосая девушка с испачканным кровью лицом. – Вы из России?

– Я не понимаю тебя, – по-английски ответил американец. – Ты говоришь по-английски? По-арабски?

– По-арабски немного, – тщательно подбирая слова, сказала девушка. – Я украинка, из Запорожья. Нас с группой захватили в Омане, и меня продали Азизу.

– Позовите Дубова, – приказал американец.

– Я сам пришел, – улыбнулся майор. – Что случилось?

– Вы русский? – рванулась к нему девушка.

– Да.

Девушка, уткнувшись ему в грудь, заплакала. Он растерянно посмотрел на американца. Тот развел руками – помочь ничем не могу.

– Ты кто есть-то? – спросил майор.

– Девушка она, майор, – усмехнулся подошедший Рубакин.

– Я Юлия Прокопенко. Из Запорожья. Мы с группой были в Омане, а нас…

– И что ты хочешь? – перебил ее майор.

– Домой она хочет, – сказал Рубакин, – к маме и папе. Что делать будем, майор?

– А черт его знает. Во-первых, она не наша, не из России. Во-вторых, что мы вообще можем?

– Заберите меня! – зарыдала Юлия. – Мама с папой в партии регионов состоят и за Януковича голосовали.

– Да при чем тут твои папа и мама и за кого они голосовали?.. Вот что, хватит слезы лить. Доедешь с нами до Эр-Рияда и…

– А что это? – спросила девушка.

– Столица Саудовской Аравии, – объяснил майор. – А мы сейчас здесь и есть. Так вот, поедешь с нами, и мы тебя в ваше посольство отвезем. Ну а там уж они решат.

– Точно возьмете? – вытирая слезы, спросила Юлия.

– А что за группа была? – спросил Рубакин. – И почему вас в этот самый Оман занесло?

– Капитан, – строго проговорил майор, – отставить.

– Есть, товарищ командир.

– Сейчас я поговорю с офицером королевской гвардии, – отстранив девушку, сказал Дубов. – И…

– Не надо, – попросила Юлия, – они все заодно. Приезжали к Азизу и из армии, и из полиции, и из королевской гвардии были. Возьмите меня с собой, я все буду делать. И стирать, и поесть приготовлю.

– Довезем ее до столицы и сдадим украинскому послу, – сказал капитан.

– Ладно, – кивнул Дубов. – А ты что-нибудь про Антонова знаешь?

– Я видела его однажды, он на приеме был с охраной, грустный такой. Говорил с Уань. Она сбежала вместе с ним. И брат ее, и палестинец какой-то. Их охранник обещал вывести. Так девочка одна мне говорила. Ее убили… – Юлия снова заплакала.

– А в Омане ты что делала? – спросил майор.

Юлия тяжело вздохнула:

– Нас пригласили на работу в Израиль, а привезли в Оман и в публичный дом сунули. Но меня сразу купил Азиз, – вздохнула она и, подняв голову, посмотрела в глаза майору. – Честное слово, я ни разу ни с кем там не спала.

– Верю, – буркнул майор. – И несет же вас нелегкая!.. И пишут, и по телевизору показывают, но один черт – едете. А о матери и отце ты подумала?

– Сейчас у нас там такое творится, – вздохнула Юлия. – Уже и об отделении восточных областей от западных говорят. Мама больная, а папа работает частным таксистом. Маленький брат есть. Ну и я решила помочь. Мы вшестером уехали. А вместо работы нянями… – Она снова заплакала.

– Все! – рявкнул майор. – Еще раз слезу пустишь, здесь оставим.

– Я больше не буду. – Девушка поспешно вытерла слезы.

– Надо уходить. – Леонид разбудил Вана. – Какие-то люди лазают по хребту. Буди остальных и уходим.

– Я готов. – Женя поднялся.

Уань тоже вскочила.

– Зачем отсюда уходить? – недовольно посмотрел на Леонида палестинец. – Нас здесь никто не найдет. Надо отсидеться тут хотя бы двое суток, а уж потом…

– Хочешь – оставайся, – усмехнулся Леонид. – Я ухожу. Кто со мной?

– Мы, – в один голос ответили брат и сестра.

– Я тоже пойду, – сказал Женя.

– Никто никуда не пойдет! – Оттолкнув Леонида, Дауд выхватил пистолет.

– Вот это да! – усмехнулся Леонид. – Значит, не обмануло меня чутье. Шакал ты! Неужели в ООП все такие?

– Сядьте, – приказал палестинец. – Убью любого, кто попытается…

– И меня? – Шагнув вперед, Женя загородил собой Леонида. – Что тогда с тобой Азиз сделает? Ну, – он сделал шаг вперед, – стреляй!

– Отойди, – буркнул палестинец.

Женя, упав на руки, подсек ногой его пятку. Тот покачнулся и нажал на курок. Пуля улетела вверх. Женя пяткой ударил его по колену. Вскрикнув, Дауд упал. Леонид бросился вперед и пнул его ногами в живот. Женя вскочил и, отступив назад, замер.

– А ты мужчина, – одобрительно проговорил Леонид.

Ван поднял пистолет и подошел к палестинцу.

– Я поверил тебе, – заговорил он по-китайски. – А ты…

– Он не понимает тебя, – остановила его сестра.

– Да и не слышит. – Присев, Леонид начал обыскивать палестинца и вытащил у него из кармана набитый конверт. Распечатал и удивленно свистнул: – Доллары, полторы тысячи. Нож, а охранника бил гвоздем. Значит, вот-вот должен появиться Азиз со своими псами. Надо уходить.

– А с ним что делать будем? – спросил Ван.

– Ничего, – ответил Леонид. – Считай, гробница у него будет! – Он подмигнул Вану. – Стрелять умеешь?

– Она стреляет лучше. – Китаец протянул пистолет сестре. – Нож я оставлю себе.

– Может, все-таки дашь коктейль попробовать? – спросил у Жени Леонид.

– Ты хороший человек, поэтому прошу, – смущенно проговорил юноша, – не спрашивай больше о коктейле.

– Ладно, – согласился Леонид. – Просто название интересное, – улыбнулся он. – Коктейль МН. Может, расшифруешь?

– Я прошу больше об этом не говорить, – повторил Женя.

– Хорошо, не буду, – Леонид, держа револьвер, осторожно вышел из пещеры. Прислушался. – Пошли, – позвал он спутников. – Насчет убийства Уань ты решишь сам, – шепнул он Вану.

– Куда мы пойдем? – спросил Женя.

– На землю и ни звука, – неожиданно свалив его, тихо проговорил Леонид.

Брат и сестра тоже упали и замерли. Стало слышно, как осыпаются мелкие камешки под ногами идущих.

– Их пятеро, – прошептал Леонид Вану. – Она сможет уложить двоих? – покосился он на Уань.

– Да. И одного убью я.

– Лучше бы не шуметь, – прошептал Леонид. – Неизвестно, кто это и сколько их там, – кивнул он на гору. – А еще лучше, если бы они прошли, не заметив нас.

– Мы успеем вернуться в пещеру, – сказал Ван.

– Верно. – Леонид пополз к пещере, остальные следом.

Москва

Опустив голову, Батин сидел неподвижно. В кабинете стояли Вика, Павел Павлович и Осипов. Генерал вздохнул.

– Как же я жене-то скажу? – Подрагивающей рукой он вытащил сигарету и уронил пачку. Тряхнул головой и взял пачку со стола. Осипов щелкнул зажигалкой.

– Выпить есть что-нибудь? – спросил Батин.

– Водка, – ответил Павел.

– Давайте понемногу, не чокаясь, – проговорил генерал.

Виктория достала из сумки бутылку «Путинки» и шоколадку.

– Значит, вы раньше узнали, – пробормотал генерал.

– Мне позвонил Павел Павлович, – сказала Вика.

– Завтра утром будем встречать тела, – вздохнул Батин. – Я был против, чтобы сын в спецназ шел, но и чтобы генеральским сынком стал, тоже не хотел.

Вика поднесла ему полстакана водки и кусочек шоколадки. Мужчины подошли со стаканами ближе.

– Ну, – генерал поднялся, – за то, что сын мой выполнил свой долг.

– Давайте за него, как за живого, – предложил Осипов, – потому что помнить его мы будем всегда.

– Не надо. – Батин залпом выпил. Поставил стакан и сел. – Его память надо отметить задержанием этого гада. В глаза ему заглянуть и спросить: «Чего тебе, гнида, не хватало? И власть, и деньги были». Наверняка у него звание не ниже майора. Сейчас он может попытаться уйти. Неужели упустим гада?

Остальные молчали.

– А где Федькин? – снова закурив, спросил Батин. – Вроде должен был подойти.

– Он в архиве роется, – сообщил Павел. – Не знаю, что ищет, но вроде что-то про девяносто шестой год в Чечне.

– Федькин сразу за это взялся, – вздохнул генерал. – Говорил, что почти все убитые люди оборотня были в Чечне и надо искать именно там. Даст Бог, возьмем эту гниду. Отрезал он все концы, паскуда! – Батин посмотрел на Вику. – Пригласи муровцев, когда гроб встречать будете. Я не поеду. Стар я стал для таких встреч. Страшно это, когда отец мертвого сына встречает. И не воюем сейчас, а его не стало. И ведь не узнает никто, как он погиб.

– Значит, доктора убили, – сказала Антонина, – заметаешь следы, Мюллер. Он знал тебя. Интересно, что Мюллер думает о Скорцени? Но мне надо думать о себе. И не советую убивать меня, генерал, тогда тебе точно конец. Ты знаешь о документах, но не знаешь ключа к ним. Что это я о смерти думаю? Деньги есть, папка с золотом ждет. Документы я сделаю быстро, главное сейчас – изменить внешность, и не с помощью грима, а операцией. Петренко говорил, что на это потребуется неделя. Пойду к нему. Слава Богу, о нем Мюллер не знает.

– Ее нет, – ответил по телефону Воин. – И соседи не видели ее двое суток. Я войду в квартиру и проверю, на время она ушла или уехала.

– Черт бы ее подрал, – процедил Мюллер. – Надеюсь, она не смогла договориться со своим папой-дядей и бросить меня. Черт возьми, почему это случилось? Я же ничем не мог ее насторожить. Где она?

– Вы убрали почти всех, кто вас знает, – сказал Воин. – И она вполне могла понять, что вы уберете и ее.

– Дурак! Без нее я не получу золото. Кстати, есть новость о нашем арабском друге – он убит. Антонов, судя по всему, погребен под трупами. Так что все, осталась Антонина и ее документы. Правда, я в это слабо верю, но, может быть, что-то там есть. Хотя в данной ситуации опасна она сама. Если ее возьмут, мне тоже конец. Ну и тебе тоже, Воин.

– Зря вы так, генерал. Я ваш верный пес и сделаю все, чтобы вы были в безопасности. И не надо меня пугать. Я при жизни был в аду и уже ничего не боюсь. Хотя нет, боюсь предательства. А вы на это способны. Вы много верных вам людей погубили. Остановили свой выбор на Тоньке, которую на самом деле зовут Кристина, и теперь боитесь ее. Я не хочу оказаться в подобной ситуации. Не надо пытаться убить меня, потому что это сделать практически невозможно, а я мстительный человек и доберусь до вас…

– Господи, Линк, – перебил его Мюллер, – что с тобой? Через месяц мы будем в одном прекрасном месте, и ты извинишься за то, что сказал сейчас. Я понимаю тебя и скажу одно: в первый раз я совершил преступление из-за денег – дал уйти одному лидеру чеченских ваххабитов. Кстати, пережил очень много неприятных часов и даже суток, пока его все-таки не взяли. Но он, видно, забыл обо мне. И когда я узнал о его смерти, был очень рад. Я часто спрашиваю себя: если бы все вернуть назад, я бы изменил что-то в своей жизни? И честно отвечаю: ничего. Так же искал бы совершивших преступление опытных солдат, так же убивал бы тех, в ком начал сомневаться. И теперь все у нас получится. Но необходимо найти Кристину. И еще надо убрать одного умника. Он копается в архивах и вполне может докопаться до истины. Когда я узнал, меня это даже позабавило. Но потом, сопоставив некоторые факты, я понял, что он сможет выйти на меня. Конечно, важнее Кристина, но не надо забывать и об этой архивной крысе.

– Когда я получу его данные?

– Сразу после того, как ликвидируешь Кристину. Найди ее. Сейчас главная опасность – она.

– Понял. Я пойду к ней домой. Надо знать, в Москве она или уехала.

– Очень не хотелось бы, чтобы она уехала.

– Скоро у Олега и Варвары свадьба, – сказал Соколов. – А ты не думаешь жениться?

– Не забывай, – вздохнул Родионов, – я уже дважды был женат.

– Сожительство не считается браком.

– А ты?

– Пока нет. Я решил, что женюсь, когда получу майора. Есть женщина, которой эта идея не нравится, но она говорит, что готова ждать.

– У меня такой нет. Не везет мне с бабами, не встретилась мне женщина, которая может жить с ментом. Вот тебе пример: я всю ночь гонялся за гастролерами гоп-стопниками, а приезжаю утром – мне сцену устраивают. Так что не знаю, как другие женятся, да еще и детей заводят. И ладно бы вправду я донжуан был, а то ведь, когда жил и с первой и со второй, не ходил налево. А ты что, так с одной своей и встречаешься?

– Уже два года.

– Кремень ты, а не мужик. Познакомишь с ней?

– Только когда у тебя своя появится.

– Давай выпьем за то, чтобы появилась! – Родионов поднял рюмку.

Друзья выпили.

– А знаешь, все-таки обидно, что эту суку так и не нашли. Очень хотелось бы посмотреть на него. Не пойму я, что заставляет человека других предавать, – сказал Алексей.

– Да сколько об этом говорить можно? И губернаторы берут взятки, и… – Родионов махнул рукой. – Мне ни разу не предлагали, – засмеялся он. – А если бы положили на стол тысяч сто евро, хрен его знает, может, и отпустил бы я кого. А с этого все и начинается. Втянешься, и все.

– Хватит, – недовольно остановил его Соколов. – Я об этом даже говорить не хочу. Да, хочется жить лучше, больше получать. Но меня не купить. Я сразу, как в милицию пошел, решил, что никогда никто подкупить меня не сможет. Не будет таких ситуаций, чтоб я предал своих товарищей. Да и ты не продашься.

– Конечно, не продамся. Давай за то, чтоб все менты были неподкупны.

В кармане Соколова прозвучал вызов сотового. Он достал телефон.

– Слушаю.

– Завтра приезжайте, – послышался тихий голос Виктории. – У генерала Батина убили сына. В десять жду. – Телефон отключился.

Соколов растерянно посмотрел на сотовый и тряхнул головой.

– Что? – спросил Родионов.

– Сын генерала Батина убит, – тихо сказал Соколов. – Тот, который…

– И что? Нас зачем вызывают?

– Видно, Иван Александрович приказал позвать.

– А где его?

– Не знаю. Да это и не важно. Спасибо генералу, что в горе нас не забыл. Общую работу, значит, мы делали.

– Выходит, Антонов жив, – сказал генерал-лейтенант ФСБ. – Все-таки придется…

– Нет, – покачал головой сидящий у стола мужчина в штатском. – Батин прав, это спугнет оборотня. Сейчас он успокоился. Азиз мертв, и он это знает. Хотя у меня известие о его гибели вызывает большие сомнения. Группу над вернуть. Свяжитесь с нашими людьми в районе Харада, пусть они попробуют отыскать след Антонова. Если был побег, значит, Антонов жив. Азиз тоже жив. Тогда получается, что Азиз узнал о предстоящей операции и побег совершен по его инициативе. Он сейчас с Антоновым пробирается в известное ему одному место. Это, конечно, версия, но мне она кажется достаточно верной. Поэтому задействуйте подкупленных нами в армии и полиции Саудовской Аравии людей. И сразу же узнаете, продолжаются ли поиски Азиза или его смерть свершившийся факт.

– Она в городе, – сообщил в сотовый Воин. – Потому что не могла она оставить…

– Она все может, – перебил Мюллер. – Но кажется, я догадался, где она. Съезди к нашему доктору. Точнее, в его клинику. Сам он погиб в автокатастрофе, которую ты ловко устроил. Даже я поверил, что это случайность. Наверняка она там. О его смерти Кристина не знала. Она хочет изменить внешность, поскольку понимает, что ее будут искать. Прежде всего, конечно, мы, а потом и менты могут выйти на нее, она же в розыске. А грим не всегда спасает. И вполне возможно, она вместе со Скорцени…

– Скворцов убит, – вздохнул Воин, – и убит здесь. Я нашел его зажигалку. Он с ней не расставался. И кровь. Она убила его.

– Сучка! Найди ее! Съезди в клинику и узнай…

– Так, – смуглый пожилой мужчина снял очки, – неужели это ты? – Он откинулся на спинку стула. – Пока это не факт, даже если все сойдется. Но еще два-три таких совпадения, и я представлю это управлению собственной безопасности ФСБ. Значит, еще дня четыре придется повозиться с архивными документами. Но кажется, я вышел на него.

– Она здесь была, – кивнула полная женщина в белом халате. – Такая фифочка, строит из себя…

– Спасибо, – улыбнулся Воин. – Это вам! – Он положил на стойку регистратуры коробку конфет.

– Мне? – растерялась женщина.

– Вам. До свидания. Вы помните, что о нашем разговоре нельзя говорить никому?

– Разумеется.

Он неторопливо направился к стоянке небольшой частной клиники.

– К кому она могла пойти? – пробормотал Воин.

– Сколько времени это потребует? – спросила Кристина.

– Что конкретно вы хотите? – в свою очередь, поинтересовался невысокий мужчина.

– Изменить лицо.

– Это я понял. Что именно вы хотите изменить? На мой взгляд…

– Доктор, давайте будем говорить откровенно. Мы оба знаем Арвида Толинскиса. Теперь вы меня понимаете?

– Теперь да. Каким временем вы располагаете?

– Мне нужно, чтобы меня нельзя было узнать, а времени, к сожалению, мало.

– Какой суммой вы располагаете?

– Я знаю ваши цены, Андрей Павлович.

– Она в городе, – уверенно проговорил Воин. – И скорее всего делает пластическую операцию. А вот где…

– Радикальная операция потребует долгого заживления, – перебил его Мюллер. – Тебе придется отправиться в Якутск. Найдешь там Андрея Толикова и выбьешь из него адрес клиники, где ему меняли морду. Узнай фамилию, имя и отчество врача. Вылетаешь сегодня. Скажешь, что ты ее ищешь, чтобы…

– Я просто скажу, чтобы узнали адрес клиники и фамилию врача. Давайте адрес в Якутске. И еще. У этого Толикова прикрытие серьезное?

– Более чем. Он промышляет золотом.

– Ясно. Послезавтра я узнаю о враче все.

– Не сомневаюсь. И не забудь об архивной крысе.

– Как только я разберусь с Кристиной, займусь им.

– Им придется заняться раньше, чем ею. Пока ничего опасного нет. Но как только он на что-то выйдет, мне сообщат. Он не умеет скрывать эмоции, а в архиве у меня есть осведомители. А куда Кристина дела труп Скорцени?

– Распилила на куски и разбросала где-то. Что пилила, я уверен. В мусорном ведре обломки ножовки по железу.

– Уволь меня от таких подробностей.

– А может, эту архивную крысу сразу убрать?

– Я бы рад, но сейчас это очень опасно, следствием займется ФСБ, и милиция будет рыть землю. Надавят на моих осведомителей в архиве, и они меня сдадут. Поэтому не торопись. Надо успеть найти Кристину, убрать ее и забрать золото, а потом уже убить этого Федькина, придурка сутулого. Когда я увидел его впервые, был разочарован. Я думал, в КГБ работают спортсмены и атлеты. Но оказалось, что он очень ценный работник. И сейчас эта старая сволочь копает под меня. Но ускорять события нельзя. Надо найти Кристину. И даже если не получится с золотом, черт с ним – денег хватит. Федькина уберем тоже. А кто поедет в Якутск?

– Обижаете, генерал. Неужели вы думаете, я не предполагал, что придется прибегать к силе в Якутии? – Воин засмеялся. – Один звонок, и работа по выявлению врача начнется. А вы уверены, что…

– Да, – не дал договорить ему Мюллер, – я уверен, что она у врача, которого знает Толиков.

– Ну вот, – улыбнулась лежащая на кровати Кристина. – По крайней мере я могу чувствовать себя спокойно. Две недели, и появится другой человек. Документы Анна мне сделает. Вместе с папкой-дядькой уедем из этой страны. Надо было сделать это раньше. Но я поверила Мюллеру, да и не то чтобы поверила, а просто хотела получить его деньги. – Она встала и подошла к холодильнику. Достала вазу с виноградом и бутылку коньяка. Нажала кнопку вызова медсестры.

Почти сразу в палату вбежала миловидная женщина.

– Фу-у… – вздохнула она. – А я думала…

– Садись, – улыбнулась Кристина, – выпьем. Мне про тебя Толиков рассказывал.

– Значит, помнит, старый хрен! – рассмеялось медсестра.

«Фигура почти моя, – наливая коньяк, думала Кристина. – Правильно сказал Андрюша. Мы и внешне немного похожи».

– А ты так и не вышла замуж, Света?

– Да где сейчас найдешь хорошего мужика? – вздохнула женщина. – Я же детдомовская, сама всего в жизни добилась. Был любовник женатый, квартиру мне сделал, денег немного накопила благодаря ему, а потом его убили. Сейчас богатые долго не живут.

«Повезло мне», – подумала Кристина.

– Все ясно? – спросил по спутниковому телефону Воин.

– Да. Сегодня займемся, прямо сейчас.

– Одурел? Сейчас два часа ночи. Ты хочешь его вместе с семьей…

– Якутия живет на семь часов вперед.

– Тьфу ты, забыл. Как узнаешь все, что надо, сразу звони. Его, разумеется…

– Все будет как всегда.

– Надеюсь, Батыр. Заодно узнай у клиента о золоте, точнее, доле генерала. Если есть возможность его забрать, скажешь. Я здесь подчищу все и прилечу. Богатыми можно и в России жить.

– А как же твой спаситель?

– Он убил моего друга. И вполне возможно, попытается убрать и меня. А я всегда работаю на опережение. Пора забыть прошлое и начинать новую жизнь.

– Я тебе давно говорил об этом.

– Тогда он был силен, смел и уверен в себе. Но сейчас слаб, а я не работаю на слабых и трусов.

– Хорошо погуляли! – улыбнулся Виталий. – А тебе понравилось? – обняв Зою, спросил он. – Что с тобой? – удивился он, увидев, что она остановилась и оглянулась.

– Знаешь, – вздохнула она, – я видела этого мужчину вместе с папой. Точно. – Она окликнула Варю, подошедшую к машине вместе с Олегом: – Подойди. Ты когда-нибудь видела этого человека?

– Да. Кажется, он у нас был. Они тогда говорили о профессоре, о том, что надо забрать у него какие-то документы. А ты как раз вернулась с рыбалки, и я ушла чистить рыбу.

– Значит, это он. А почему он меня так испугался? – удивилась Зоя.

– О ком это вы? – спросил Олег.

– Понял, – кивнул Воин. – Успокойтесь, все будет хорошо.

– Выезжаю, – сказал Соколов.

– Куда ты? – попробовал остановить его Родионов. – Ты же пьяный.

– Не пьяный, а выпивши. Там Варя и Зоя узнали какого-то типа. Он был у Асташина и говорил о документах профессора Юдина.

– Едем! – Родионов пошел к двери.

– Вы точно не ошиблись? – спросил Олег.

– Нет, – ответили Зоя и Варвара.

– Он забеспокоился, когда Зою увидел, – сказал Виталий. – Мы к машине двинулись, а он вышел было и сразу назад, и звонить стал.

– Это был он, – уверенно сказала Зоя. – Я никак не могла вспомнить его фамилию, странная она какая-то. А сейчас как обожгло – Нулер Павел Борисович. Точно, он генерал в таможенной службе.

Олег достал сотовый и набрал номер.

– Мы уже подъезжаем, – отозвался Родионов. – А вас на Королева встретим.

– Они вышли на проспект Королева, – услышал сидящий в темно-синем «опеле» мускулистый парень.

– Вижу.

– Работаем.

«Мерседес» Зои, уходя от «опеля», въехал на тротуар, за ним остановился джип. Из машины выскочили двое с автоматами. Сбив одного и задев ногу другого, в джип врезалась «девяносто девятая». Из окон «Жигулей» начали стрелять двое. Один по джипу, другой по «опелю». По «мерседесу» от «опеля» били из автоматов тоже двое. Третий попытался стрелять по «девяносто девятой», но был убит. Из «девяносто девятой» выскочил Соколов и бросился к «опелю». Свалил одного и, получив пулю в живот, упал.

– Димка! – закричал Родионов.

Стремительно затормозил «уазик» ДПС. Двое милиционеров открыли по «опелю» огонь из автоматов, третий по джипу. К месту перестрелки бежали двое милиционеров.

– Меня узнала Асташина, – нервно проговорил плотный, плешивый мужчина. – Я входил в «Космос», а две дамочки навстречу. Асташина в лице изменилась.

– Все будет нормально, – успокоил его Воин. – С ними разберутся.

– Как они, доктор? – спросил старший лейтенант милиции.

– Все тяжелые, – ответил врач «скорой».

– Тут один требует немедленно позвонить, – подбежал к старлею сержант милиции.

– Что? – Павел Павлович вскочил с кровати. – Понял, еду!

– Ты куда, Паша? – сонно спросила жена.

– Спи, я скоро, – ответил он.

– Нулер, – застонав, проговорила женщина на каталке. – Нулер. Генерал он. Нулер, – повторила она и потеряла сознание.

– Мужик тоже так говорил, – кивнул санитар.

– Где раненые? – спросил, вбегая в приемный покой, Павел Павлович.

– Выйдите отсюда! – крикнул врач «скорой помощи».

– Я подполковник ФСБ! – Павел Павлович сунул ему под нос удостоверение. – Где раненые?! – Оттолкнув врача, он бросился к палатам.

– Они все живы, – остановила его женщина-врач. – Но без сознания. Для вас, наверное, женщина и мужчина повторяли – Нулер. Генерал он. Женщина – Зоя Асташина, – прочитала она запись. – А мужчина, Долов Олег, тоже повторял – Нулер, Нулер.

– А милиционеры как? – набирая номер на сотовом, спросил Павел Павлович.

– Один тяжелый – Соколов. Родионов ранен в левое плечо.

– Спасибо, – поблагодарил Павел Павлович.

– Палыч! – рванулся к нему Родионов с забинтованным плечом.

– Нулер Павел Борисович, – сказал по телефону Павел Павлович, – управление по борьбе с наркотиками. – Отключив телефон, он выругался. – И все-таки нашли мы его, суку. Ты как? – спросил он у Родионова.

– Нормалек. А вот Димка…

– Врач говорит, выживет, – попробовал успокоить его Павел Павлович.

– Возьмете эту суку, дайте на него глянуть, – попросил Родионов. – Конечно, бить нельзя, но я скажу ему кое-что от души.

– Нулер, – процедил Батин. – Вот тварь! За ним поехали?

– Так точно, – ответил Осипов.

Играя желваками, генерал закурил. Выдвинул ящик стола и достал фотографию сына. Положил перед собой.

– Его нельзя оставлять одного, – тихо сказала Вика Осипову.

– Паша! – голосила женщина. – Пашенька!

– Черт возьми! – плюнул выскочивший из машины мужчина в штатском и бросился к подъезду. – Захвата не будет! – оглянувшись, крикнул он. За ним бежали еще двое.

Водитель «Волги» включил переговорное устройство.

– Группа захвата не нужна, – сказал он. – Похоже, Нулер – труп.

– Ну почему мы всегда опаздываем?! – гневно спросил генерал-лейтенант ФСБ. – В центре Москвы пытаются убрать свидетелей! Черт бы вас побрал! Почему свидетели не сказали сразу, что слышали фамилию Нулер?! Почему допустили его убийство?!

– Извините, товарищ генерал-лейтенант, – хмуро заговорил крепкий мужчина в штатском, – официального следствия не велось. И вообще ничего не делалось в этом направлении. Антонов считался мертвым, и все остановилось. Например, мне очень интересно, почему с нами работали два муровца. Как это понять? Нам что, не хватает опытных…

– Хватит, – бросил генерал-лейтенант, – не увлекайтесь. Я собрал вас не для обмена мнениями. Убит Нулер, который работал с нами. С этим разберемся, но его убили, а значит, у него есть сообщники. Все свободны. Полковник Борисов, майор Осипов и капитан Мирославская останьтесь.

– Мирославская сейчас у генерала Батина, – доложил адъютант.

– Правильно, – буркнул генерал-лейтенант.

– Ты думаешь, на этом кончилось?! – гневно спросила по телефону полная женщина. – Паша… – Она замолчала и, выслушав абонента, рассмеялась. – Ты ничего не получишь! И если я завтра утром не получу миллион евро, за тобой приедут! – Она отбросила телефон.

– Я не думаю, мама, что это хорошая идея, – сказал крепкий парень. – Ведь ты даже не знаешь…

– Твой отец обо многом мне рассказывал. Может, и не все, но я знаю достаточно. Ты думаешь, мы купили тебе особняк на Канарских островах на папину зарплату? И я привыкла, что покупаю то, что хочу, и еду туда, куда пожелаю. И я намерена продолжать такую жизнь.

– Неужели никто не видел, что вы живете не по средствам? – спросил сын.

– Мы два раза выиграли в «Бинго» и один раз в «Золотой ключ», – улыбнулась она. – Кроме того, наследство твоего деда, моего папы… ведь никто не знал, каково оно в действительности…

– Понял. А я вижу, тебе отца совсем не жаль.

– Если говорить честно, то нет. Мне хотелось с ним развестись, но уходить от таких денег глупо. И ты все-таки тоже получил немало.

В комнату ворвались двое парней. Первый ударил сына рукояткой пистолета в висок. Второй, подскочив к отпрянувшей женщине, зажал ей рот. В комнату вошел Воин.

– Здравствуйте, Маргарита Сергеевна, – улыбнулся он. – Где документы?

Она в ужасе смотрела на него.

– Пикнешь – отверну голову, – спокойно пообещал держащий ее парень.

– Где документы? – повторил Воин.

– В сейфе.

– Покажите, Маргарита Сергеевна.

Парень рывком поставил ее на ноги.

– Вы нас не убьете? – спросила она.

– Зачем? Если вы все расскажете милиции или ФСБ, будете сидеть за измену Родине. С вашим сыном все будет в порядке. – Воин кивнул на застонавшего парня. – Откройте сейф, отдайте документы, и мы уйдем. Звать на помощь в течение получаса не советую, да и вообще этого делать не надо. У вас обыск был?

– Трижды. Но у меня почти нет денег.

– Вы получите двести тысяч евро, на большее не рассчитывайте. Не забудьте, вы сами ходите под статьей, предусматривающей конфискацию имущества, и вы ничего не оставите сыну и внуку.

Маргарита достала из сейфа кожаную папку и протянула ее Воину.

– Все, – улыбнулся тот, – кончилось.

Парень вскинул пистолет с глушителем. Пуля влетела вскрикнувшей женщине в глаз. В соседней комнате лежал ее сын с перерезанным горлом.

– Ничего, кроме этого. – Молодой человек в штатском положил на стол листок бумаги.

Плотный подполковник ФСБ взял бумагу, прочитал и покачал головой:

– Это новость. – Находящиеся в кабинете четверо сотрудников удивленно переглянулись. – Молодцы, мужики! – улыбнулся подполковник. Поднявшись, он похлопал молодого человека по плечу. – Пойду к начальству.

– Успокойтесь, Иван Александрович! – Вика убрала бутылку со стола.

– Понимаешь, Вика, – проговорил генерал, – не выживет она. Когда ей Митрич сказал, я специально за дверью остался, так она сразу упала, он и поймать не успел. А Нулера не взяли. Хотя не верю я, что это Пашка Нулер. Дерьмо, конечно, мужик, ловчил еще в училище, купить его можно было. Но не тот он человек, который так организовывал бы убийства. И его самого убрали. Обыск почти ничего не дал. Но новость есть и хорошая. Наш оборотень золото собирается получить. А за этими делами уже полгода приглядывают, так что есть шанс его взять. Вышли, правда, на одного, он в Чечне против нас воевал. Они переодевались в нашу форму и убивали чеченцев, которые против ваххабитов были.

– И почему его не берут? – спросил Осипов.

– Потому и не берут, что этот мужик готовится уйти и ждет кого-то. А судя по записке, как раз оборотень и намерен уйти с золотом. Так что шанс взять его есть. Нулер как-то узнал об этом и записал адрес. Больше ничего не обнаружено. Жена его куда-то делась, не могут ее найти. И сына нет ни на даче, ни у родственников. Ищут их аккуратно, потому что есть данные, что Маргарита Сергеевна Нулер знала о делах мужа. А те, кто с ним работал, сейчас в один голос утверждают – они чувствовали, что Нулер оборотень. Но почему молчали?

– Каждого из тех, кто так говорит, спросят, и им у нас не работать, – сказал Осипов.

– Жаль, что Пашку убили. Очень бы хотелось его спросить: за сколько же тебя купили, гнида?

Якутск

– Ну что? – спросил по телефону сидящий за рулем «Нивы» рослый узкоглазый молодой мужчина.

– Атас, Батыр, – услышал он, – отваливай наскоряк. Голосонем тебе около бани, тормозни.

– Адрес узнали? – зло спросил он.

– Все потом! – Телефон отключился.

– Знаешь, Степаныч, – войдя в вагончик, крепкий блондин оглянулся в открытую дверь, – мне кажется, водят нас. Я уже неделю чувствую слежку. Может, просто нервы сдали, но кажется мне, что пасут нас. Надо пока затихнуть и не мыть налево.

– Да показалось тебе, Гетман, – усмехнулся грузный мужчина в очках. – Если бы менты или…

– Я тебе говорю, водили меня, сукой буду, водили! В общем, я исчезну на недельку. У меня есть где отсидеться, но и ты поглядывай. И звякни Мюллеру, пусть не светится. Да и Кристинка тоже пусть затихнет и сюда не суется.

– Да ты дуру гонишь, Гетман, – усмехнулся смуглый здоровяк. – Все тихо. Мы бы знали, если бы…

– Дело ваше. Я своей сказал, что сдерну на недельку. – Не прощаясь, Гетман вышел.

– Его надо того, – буркнул Степаныч. – Больно нервный он стал. И пасти его в натуре могут, он же в международном розыске. А знает про нас много. Валить его нужно. Это надо сделать быстро, а то хапнут, он нас посадит, и будут нам терроризм шить.

– Я его сегодня сделаю, – кивнул здоровяк.

– Но посматривай, а то нарвешься. Вдруг в натуре водят его.

– Все путем, я ментов за версту чую.

– Ага, – усмехнулся Степаныч, – то-то два раза откупать тебя пришлось.

– Просто я увлекся тогда, золотишко на лоток, как на проходнушку, шло. Вот и…

– Все, – кивнул Степаныч, – топай.

– Что, блин, за спектакль? – зло спросил Батыр севшего рядом молодого бородача.

– Покатили, – кивнул тот. – Понимаешь, когда мы у Маруськи с понтом бухали и дожидались, пока этот мужик отвалит, Маруська в магазин за пивом ходила. Возвращается и базарит: «Там с утра тачка стояла, мужик ее чинил. А сосед ушел, он сразу уехал. И квартирант у бабки Поли есть. Я видела, как он раза два фотографировал тех, кто к Толику приходит».

– Адрес нашли?

– Конечно. Случайно вышло. Базарил этот Толян с одним фраером по сотовому. И назвал адрес. Базарил не со своего, – опередил он открывшего было рот Батыра. – Взял у шкуры какой-то бухой.

– Адрес, твою мать, – процедил Батыр. – Выходит, в натуре пасут мужика. А я Воина на понт брал. Надо сваливать в темпе.

Гетман вошел в кинотеатр. Народу было много. Втридорога, не торгуясь, он купил билет у спекулянта. Посмотрел на часы. До начала оставалось девять минут. Он направился в туалет на втором этаже.

– Он в туалете, – проводив взглядом Гетмана, тихо сказал в закрепленный под воротом микрофон средних лет мужчина.

– Конечно, милый, – засмеялась идущая с ним под руку женщина.

– Я за ним, – послышался голос.

– Прикрой его, пятый, – проговорила женщина. – Есть мнение, что он почувствовал слежку.

Оглянувшись, Гетман выскочил из-за угла кинотеатра и усмехнулся:

– Хрен вам, москали!

Около него остановилась «десятка». Он сел на заднее сиденье.

– Ушел, – раздался голос пятого. – В окно выскочил скорее всего.

Оставив женщину, мужчина бросился к выходу.

– Во, – удивился мальчишка лет пятнадцати, – видал, Санек?! Сначала один мужик из окна выпрыгнул, теперь второй. Во дают!

– Как ушел? – кричал по телефону полковник ФСБ. – Я вас… – Не договорив, он выругался. Отключив телефон, нажал кнопку. – Объявить розыск Арвида Толинскиса. Имеет паспорт на имя Анатолия Викторовича Толикова. Его приметы…

– Ушел, – усмехнулся Гетман. – У старика не найдут. – Оглянувшись, он стал быстро спускаться по сопке.

– Ну, а что я базарил? – усмехнулся лежащий за кустами бородач. – Топает наш фраерок. Сразу будем делать или спрашивать его надо?

– Валите и уходим, – кивнул Батыр.

Бородач и рослый парень выскочили, сбили с ног обернувшегося на шум Гетмана. Бородач всадил нож ему в горло. Парень несколько раз ударил его мыском армейского ботинка в висок.

– Стоять! – раздался крик бегущих вверх по сопке спецназовцев.

– Маски-шоу! – заорал бородач.

Парень выхватил пистолет. Негромко хлопнул выстрел снайперской винтовки. Пуля прошила парню плечо, и он с криком выронил пистолет. Батыр с двумя пистолетами в руках бросился в сторону.

– Стой! – простучала автоматная очередь.

Повернувшись, он стал стрелять с обеих рук. В его левое колено попала пуля. Батыр упал. Оскалившись, поднял руку с пистолетом и приставил ствол к виску. Спецназовец ногой выбил пистолет.

– Гады! – взвизгнул Батыр.

Двое спецназовцев вывернули ему руки назад.

– Суки! – закричал Батыр. – Я вас ненавижу, псы поганые!

– Сдаюсь! – Упав на живот, бородач заложил руки за голову. – Он заставил, – кивнул он на орущего Батыра. – Он звонил в Москву и говорил про клинику! Я все расскажу!

Ему защелкнули руки наручниками.

– Какая клиника? – присел рядом с ним мужчина в джинсах. – Кому он звонил?

– Не знаю! В Москву! Его просили про какую-то клинику узнать. Мы базар этого, – он кивнул на убитого, – слышали, и он, – бородач указал подбородком на парня, – записал улицу и номер…

– Какая улица? – встряхнул его сотрудник ФСБ.

– Не помню! Он знает.

– Гонит, шакал, – усмехнулся парень. – Ничего не было. Гонит, сука!

– Говори! – Второй фээсбэшник поднес ему к переносице ствол пистолета.

– Шмаляй, сука! – заорал парень. – Лучше, чем на пожизненном раком ходить! Шмаляй! – Он дернулся вперед. – Кишка тонка, ментяра!

Третий вытащил из кармана бородача сотовый. Тот, постанывая, пока ему наспех перетягивали рану, усмехнулся:

– С другого он звонил! У парня какого-то пару дней назад купил!

– Ты труп, Антон, – пообещал Батыр.

– Толинскис убит, – доложил по сотовому рослый фээсбэшник. – Опоздали на пару минут.

– Поговорим после операции, – прозвучал ответ. – Убийц взяли? Или тоже ушли?

– Взяли, товарищ полковник. Ранены, один в колено, другой в плечо.

– Давай их сюда. Медики вас встретят.

– А что у нас на полигоне? – спросил, отключив телефон, лысый полковник.

– Менты, Степаныч! – раздался истошный крик.

Захлопали выстрелы карабинов. Им ответили автоматные очереди. Степаныч, вскочив, схватился за сердце. Широко открыв рот, он пошатнулся и упал. Стрельба прекратилась. Омоновцы держали под стволами автоматов двенадцать лежащих на земле мужчин.

– Ого! – вышел из вагончика один омоновец. – Там золота три полные молочные фляги.

– Степанов мертв! – крикнул кто-то из будки. – Сердце, видно.

– Это плохо, – проворчал мужчина без маски, – одни трупы берем.

Москва

– Чего тебе, Тименко? – Подняв голову, Батин посмотрел на вошедшего в кабинет майора. Тот, понурившись, стоял молча. – Ты что, язык проглотил или…

– Вот, – майор положил на стол листок, – явка с повинной. Здесь названы все, кого я знаю. Нас всех купил какой-то Мюллер. Кто он, не знаю. Я в девяносто восьмом по пьяному делу мальчишку сбил, беспризорника. За мной Нулер ехал. Он позвонил кому-то, и все, нашли виновного. Я начал поставлять Нулеру сведения о наркоперевозках. Иногда не выдавал информацию руководству. За всем этим стоит Мюллер. Он Нулера на убийстве взял. Нулер пристрелил хахаля своей любовницы. Я Мюллера ни разу не видел и не слышал, но он есть. Мне звонили какой-то Воин и женщина Кристина. Если информация была срочная, я сообщал Нулеру. Мюллер вчера через Воина передал, чтобы я затих. Я понял, что меня убьют.

– Мразь ты, Петр, – процедил Батин. – Почему ко мне пришел?

– У вас сын погиб. Я прошу – сделайте так, чтобы мою дочь не убили. И жену. Прошу вас, Иван Александрович, застрелите меня. – Подняв голову, Тименко посмотрел на держащего в руке пистолет Батина. – Я свой выброшу, и убейте. Там все написано, больше я ничего не знаю. Застрелиться не могу. Хотел, но не могу.

– Предавать, конечно, проще, – усмехнулся Батин.

– Зачем вы так, Иван Александрович?.. Вы мой учитель…

– Я тебя не учил, гнида, Родину продавать! – Генерал вскинул руку с ПМ.

Вбежавшая в кабинет Вика закрыла собой Тименко.

– Дура баба, – проворчал Иван Александрович, – хоть и капитан. Ствол у него забери, – сказал он вошедшему Осипову. – За семью не бойся. А сейчас думай, как на этого гада выйти. Мюллер. Скинхед, что ли? – Он стал читать чистосердечное признание.

– Иван Александрович, – подошла к столу Вика, – положите пистолет.

– Тоже правильно. – Он протянул ей ПМ.

В кабинет вошли двое и нацепили на Тименко наручники.

– Зря вы это, – проворчал Батин. – Хотя пусть видят, кто Родину продавал. – Отдав Вике листок в признанием, он кивнул на дверь. – Отнеси. А сколько тебе платили-то? – Тименко, не поднимая головы, молчал. – Уведите эту падаль! – махнул рукой генерал.

– Как они? – спросил Родионов.

– Все без сознания, – ответила врач.

– А посмотреть на Соколова можно?

– Вы его коллега?

– Так точно. Можно?

– У него в палате женщина. Утром приехала и сказала, что постоянно будет с ним. Ей разрешили. А вы можете…

– Доктор, если там его невеста, то не буду мешать. Вы номер моего сотового знаете. Если что, звоните в любое время, хорошо?

– Конечно. Но не забывайте приезжать на перевязку.

– А Димка выживет? Если можно, честно мне скажите.

– Да, и даже инвалидом не будет. Пули прошли навылет и ничего жизненно важного не задели. Но он потерял много крови, как и остальные.

– Ну ладно. Димка мой друг. В училище вместе поступили. В общем, по жизни рядом идем. И очень бы не хотелись…

– Все будет хорошо, – улыбнулась врач.

– А как вас зовут?

– Любовь Андреевна.

– А меня Сергей. Вы замужем? – неожиданно спросил Родионов и покраснел.

– Нет, – засмеялась Люба. – Развелась два года назад. Сейчас удивляюсь, как его терпела. Жалела, наверное. Знаете, есть такой тип мужчин – неудачник. И не потому, что ему не везет. Такие сами создают себе трудности, а потом ищут виноватых. Наверное, «скорая помощь» была моим опасением.

– Я позвоню вам, можно? – спросил Сергей.

– Я сама вам позвоню, – улыбаясь пообещала она.

– Парковая улица, дом двенадцать, – сказал Воин двоим парням. – Вот ее фотография. – Надеюсь, еще не поменяли ей рожу. Найдите в любом случае. И запомните – надо узнать, где она спрятала документы. Я пойду с вами, – в конце концов решил он. – Надеюсь, вы так же хороши…

– Мы тебя не разочаруем, – ответил мускулистый брюнет.

– Как тебе здесь? – спросил вошедший в палату врач.

– А ты был прав насчет Светы, – сказала Кристина. – У нас размеры одинаковые и лица почти похожи. Только глаза и нос, ну еще…

– Через десять дней ты будешь Светланой Курковой. Она на свете одна-одинешенька, родственников нет. Везет тебе.

– Но ее надо будет убрать.

– Как я понял, для тебя это не проблема. Но аванс я бы не против получить сейчас.

– Послушай, Кузин, сначала стулья, потом деньги.

– Но я рискую, держа тебя в своей клинике. Поэтому хотел бы получить аванс. Как я понял, тебя разыскивает милиция и…

– Пяти тысяч евро сейчас тебе хватит?

– Мы не обговаривали полную сумму, – напомнил он. – Что ты скажешь, если я назову сумму в сто тысяч? Разумеется…

– Тридцать, не считая аванса.

– Хорошо. Сегодня сделаем замеры, сдашь кровь. Потом небольшая косметическая операция, и через две недели ты начнешь новую жизнь. У тебя красивые ноги, но я заметил, что ты не снимаешь носки. Почему? У тебя больные ногти или…

– Просто не хочу. И не советую тебе снять их с меня, одного это уже погубило.

– Андрей Павлович! – послышался громкий крик.

Врач метнулся к двери, но от сильного удара в лоб отлетел назад. Вскочившая Кристина, взвизгнув, бросилась к сумочке и выхватила пистолет. Вбежавшему первым парню пуля попала в горло. Второй и Воин выстрелили одновременно. Пули отбросили Кристину в угол.

– Стоять! – раздался громкий крик.

Воин, повернувшись, дважды выстрелил, но после короткой автоматной очереди упал.

– Сдаюсь! – бросив пистолет, закричал парень.

Его сбили с ног двое в штатском.

– Раньше не могли доложить, – недовольно поинтересовался генерал-лейтенант. – Ведь ясно было, что адрес клиники сообщили в Москву, нашли в записной книжке Арвида Толинскиса. Ну что там? – спросил он вошедшего Батина.

– Три трупа. Кстати, один из них наш старый знакомый – Линк. Странно, он же убит в две тысячи пятом в…

– Нашел! – В кабинет вбежал возбужденный Федькин. – Нашел! – Он положил на стол папку. – Здесь собрано все, начиная с девяносто пятого.

Генерал-лейтенант и Батин удивленно посмотрели на него.

– Все потом, – отмахнулся тот. – Доставьте сюда полковника Брошкова Геннадия Анатольевича.

– Погоди, Федор Иванович, – покачал головой генерал-лейтенант. – В чем дело-то? Что ты нашел?

– Не теряйте время, пошлите кого-нибудь за Брошковым.

– Здравствуйте! – Полная медсестра приветливо улыбнулась загорелому лысому мужчине. – Что вам угодно?

– Хотел насчет лечения с врачом поговорить. Что-то давление стало скакать. А тут у вас что случилось-то? Милиция вокруг, еле прошел.

– Ой, – вздохнула медсестра, – тут такое произошло!.. Стреляли, убили пациентку и двух бандитов. Одного задержали.

– Бандитов? – удивленно переспросил он. – А как же охрана?

– Ворвались трое, охранников сразу по головам и спросили, где Тоня Лапина лежит. А там врач наш был, ну и…

– Господи! А женщину убили?

– Убили. Да женщина эта тоже, видать, из бандитов. Тут за ней как раз приехали милиционеры, вот они и убили двух бандитов, а один испугался и закричал: «Сдаюсь!»

– Я видел, трое проходили. Один такой, ну, как чукча, глаза у него…

– Вот его милиция и убила. А второго парня эта Тоня застрелила. Она, видать…

– Спасибо, – увидев направляющегося к ним мужчину, улыбнулся он. – Значит, буду искать другую клинику, где не бывает подобных происшествий.

– Да у нас такого никогда не было, – торопливо заговорила медсестра.

– До свидания! – Мужчина повернулся, чтобы уйти.

– Подождите! – Подходящий ускорил шаг.

– Вы мне? – повернулся лысый.

– Да. Ваши документы.

– Извините, – усмехнулся лысый, – почему я должен предъявлять документы?

– Капитан ФСБ Прохоров. – Подошедший показал удостоверение.

– ФСБ? – удивился лысый.

– Видите, – возбужденно объяснял Федькин, – все совпадает! И началось это в девяносто пятом, когда захватили наших журналистов и сопровождающего их милиционера. Их почему-то, не требуя ничего, убили. А почему? Потому что там был человек, который очень не хотел, чтобы кто-то знал, что он поддерживает связь с Басаевым. А это, – он достал листок, – перевод денег из Саудовской Аравии на Молова Степана Андреевича. Молов и Брошков. – Он положил на стол две фотографии. – Не правда ли, очень похожи? Одно лицо. Меня это заинтересовало. Молов погиб в автокатастрофе, сгорел заживо, и выясняется, что этот документ он доверил за сутки до аварии некой Кристине…

– Товарищ генерал-лейтенант, – в кабинет вбежал Осипов, – я только что из больницы. Там очень интересное кино началось, нашли мы этого гада.

– Мы тоже, – сказал ему Федькин.

– Значит, все, – улыбнулся Родионов. – Кончилось это дело. Женюсь, – неожиданно решил он. – Сегодня же сделаю предложение Любе.

Прозвучал вызов сотового.

– Кто это? – не узнал он номер. – Я слушаю.

– Здравствуйте, капитан Родионов, – зазвучал в трубке веселый голос Любы. – Ваш друг очнулся. Да и все уже пришли в себя. Вы просили…

– Люба, – вздохнул Сергей, – выходите за меня замуж. Я, конечно, генералом не стану, но майором точно. Я приеду, и вы мне скажете, согласны ли вы. – Он отключил сотовый. – Фу-у… С голыми руками на вооруженных отморозков и то легче идти.

– Понимаете, Иван Александрович, – сказал Павел Павлович, – она в следках была. Ну и…

– Погоди, – остановил его генерал. – Ты по-русски говорить можешь?

– Ну, которые в туфли надевают, – хмуро пояснил генерал-лейтенант.

– А при чем тут следки?

– Их сняли и обнаружили наколку на ребре ступни – банк «Орион». А между пальцами цифры – код ячейки, мы сразу это поняли.

– Поняли, конечно, не сразу, – проворчал генерал-лейтенант. – Послали туда…

– Уже приехал, – засмеялся Павел. – Документы и все о деле Антонова. Мюллер – оборотень. А фамилия…

– Брошков, – сказал Батин. – А ведь я ему вчера руку жал.

– Он сегодня собирает сабантуй, – вспомнил генерал-лейтенант. – По состоянию здоровья уходит в отставку. Вот мразь!

– Да это и хорошо, – усмехнулся Батин. – Избавил нас от разыскных мероприятий. Поехали, – посмотрел он на часы. – Во сколько банкет?

– А где Любовь Андреевна? – спросил, надевая белый халат, Родионов.

– Где-то здесь, – ответила медсестра.

– Значит, к Соколову уже можно зайти?

– Вам – да.

– А к остальным?

– Тоже. Долов уже был у Варвары Лугановой, сделал ей предложение.

– А вы замужем? – спросил капитан.

– Нет, но у меня есть…

– Да я не собираюсь назначать вам свидание, просто хотел узнать, как делается предложение руки и сердца, а то у меня с этим проблемы.

– Знаете, капитан Родионов, – раздался голос Любови Андреевны, – когда это делают кратко по телефону и, не дожидаясь ответа, отключаются, просто невозможно отказать. Но надеюсь, мы отложим свадьбу до выздоровления вашего друга, – улыбнулась она.

– Распишемся как можно скорее, – сказал Родионов, – а свадьбу сыграем позже.

– Я так не согласна, – засмеялась Люба.

Девушка изумленно посмотрела на нее.

– Иди, Наташа, – улыбнулась Люба. – Я же вижу, тебе не терпится всем сообщить эту новость.

– Здорово, мужики! – В кабинет вошел лысый. – Я немного задержался. Никак не мог решить, что лучше пить – водку или коньяк. А потом решил, что надо брать все сразу…

– Как вы думаете, Иван Александрович, – спросил Павел Павлович, – он уже впрыснул яд в бутылки?

– Думаю, нет, – ответил Батин. – Ему ведь тоже пить пришлось бы. Да и слишком явно это. Он не любит, когда все очевидно. Даже своим шестеркам платил так, чтобы подозрения не вызвать. Его люди дежурили после очередного розыгрыша лотерей и скупали выигравшие билеты. Ловко придумал, Мюллер, – усмехнулся он.

Брошков мгновенно побледнел и отступил назад.

– Нервы не те стали, – покачал головой Батин. – А начал ты, значит, с нефти, как и многие тогда. Потом помог уйти троим из группы Радуева, когда он в Кизляре заложников брал. Ты убил сына Азиза. Зря ты Юдину все рассказал. Впрочем, ты профессора уже приговорил. Знаешь, Мюллер, если бы это произошло два дня назад, я бы пристрелил тебя. Сейчас не буду. Пожизненное для таких, как ты, хуже смерти. Двенадцать лет ты продавал нас и страну. Ушел из ФСБ в управление по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Там прибыль гораздо больше. Зачем тебе Антонов понадобился? За сколько ты его продал?

– Миллион евро, – ответил Мюллер. – И за товар, который пойдет, имею двадцать пять процентов. Да, я убил сына Азиза и благодаря этому вышел на него.

– Зачем ты убивал своих людей? – спросил Батин.

– Если бы не взяли меня сегодня, завтра меня уже не было бы. А как вы о сыне Азиза узнали и вообще…

– Документы Юдина Кристина хранила в банке, – ответил Батин. – И на ребро ступни нанесла татуировку с названием банка, а между пальцами шифр ячейки.

– Вот что она имела в виду, когда говорила, что, если она умрет, мне хана, – прошептал Мюллер. – Я ее вытащил в двухтысячном, с ее дядей дела имел. А как вы на него в Якутске вышли?

– Его полгода пасли, – сказал Батин.

– Спутниковый телефон, – вздохнул Мюллер. – Значит, вы все знаете, – обреченно проговорил он.

– Кто двойника Антонова делал? – спросил генерал-лейтенант.

– Хирург Азиза, – ответил Мюллер. – Нашли парня из бомжей, схожего фигурой с Антоновым, ну а дальше дело техники. Значит, зря я столько своих парней положил. Они бы просто так не дались, а после моего ареста…

– Как ты их вербовал? – спросил Батин.

– Воин и Кристина втягивали человека в преступление, что очень легко с теми, кто воевал, и на этом я их и брал. К тому же большие деньги, чувство безопасности – кто мог подумать на офицера ФСБ, а затем сотрудника таможенной службы…

– А почему у тебя кличка Генерал? – спросил Батин. – Ведь ты полковник.

– Мечта детства генералом стать. А Мюллер потому, что нравился мне этот фашист.

– Увести, – приказал генерал-лейтенант.

– Иван Александрович, – обратился к Батину вошедший капитан, – дежурный звонит. Тут какой-то человек из Израиля просится по поводу Антонова.

– Давай его сюда, – быстро сказал Батин.

– Значит, ты офицер ФСБ, – пробормотал Марковский.

– Здравствуйте, Яков Борисович, – подошла к нему Вика.

– Привет. Я зашел сюда, чтобы отдать кое-что. Помнишь Дена?

– Да. Правда, его я не видела, но племянник мне…

– Вот племянник и передал в ФСБ это. – Яков протянул ей конверт. – Триада искала Антонова и нашла. Член триады был вместе с Женей в Саудовской Аравии и помог ему бежать. Правда, побег подстроил сам араб, имя у него сложное. Но там написано. А в могиле двойник Женькин лежит, это точно.

– Пойдемте со мной, – взяв конверт, решила Вика. – Все расскажете там.

– Здравствуйте! – В кабинет вошел Леонид.

– Добрый день, – кивнул Батин. – Кто вы и что знаете об Антонове?

– Я гражданин Израиля, Леонид Моисеевич Эйберман. С Евгением познакомился во время побега от некоего Азиза аз-Захави.

– Продолжайте, – кивнул Батин.

– Там все написано, – кивнул на конверт Марковский. – Но где сейчас находится Женя, не знает никто. Он должен был бежать вместе с каким-то китайцем, и их встретили бы люди триады. Но этого не случилось. Владения того, у кого находились Антонов и китаец, кто-то атаковал. Скорее всего они погибли – и китаец из триады, и Женька. А может…

– Мирославская, – позвал открывший дверь Осипов, – давай к Бате. Там об Антонове информация имеется.

– А я как же? – спросил Марковский.

– Я вам потом все расскажу, – пообещала Вика. – А вы пока побеседуйте со следователем.

– Из пещеры мы вышли, – поморщился Леонид, – а там вертолет стоит. Шестеро арабов с автоматами и пулемет с вертолета на нас зрачками стволов смотрят. А у нас револьвер и пистолет. Из вертолета сам Азиз аз-Захави высунулся и говорит: «Антонов, садись и улетаем». Женька нас собой загородил и отвечает: «Я сделал то, что вы хотели. Вот…» И достает два пузырька. Мне он говорил, что там коктейль МН. Я просил попробовать, не дал. Говорит Азизу: «Отпусти их, и я лечу с тобой, и выпуск продукции будет увеличен в пятнадцать раз». Азиз обрадовался и говорит арабам: «Пусть уходят». И зовет Женю. Тот мне шепчет: «Напиши в Москву о том, что ты знаешь», – и пошел к вертолету. Потом вернулся, попрощался с братом и сестрой китайцами и ко мне подошел. «Сделай, – говорит, – как я прошу. А за то, что не дал тебе коктейль, не обижайся, ты увидишь, как он действует». И пошел к вертолету. Сели все, и вертушка поднялась. А тут пулемет по нам ударил. Мы к пещере. Думаю, сейчас ракетами ударит, и хана. Вдруг взрыв. Вертолет на куски разорвало. И я понял, что за коктейль был у Женьки. – Леонид вздохнул. – А я решил поехать в Москву и все рассказать. Да, Женька вот что еще сказал: «У меня могилы не будет, так пусть оставят ту, которая есть». Я не понял, о чем он, но сейчас вспомнил и сказал вам.

– А китайцы где? – спросил Батин.

– В Израиле, – улыбнулся Леонид. – Ван из триады, оказывается. Он должен был им Женьку доставить, но произошедшее изменило его отношение к триаде, и он уехал со мной. Через пятнадцать минут израильский вертолет прилетел, поскольку меня искали, и забрал нас. Вот и все.

– Спасибо, – вздохнул Батин. – А вы где работаете?

– Вы уже поняли, – засмеялся Леонид. – Но я вам этого не говорил. А работаю я в отделе Ближнего Востока. – Леонид поднялся. – Я могу увидеть могилу Антонова? Привезу сюда дочерей и жену. Он спас мне жизнь. И китайцы тоже приедут.

– Познакомьте меня с китайцем, – улыбнулся Батин, – а то раньше не приходилось встречаться с триадой.

Через несколько месяцев на кладбище в годовщину гибели Антонова приехали сибиряки, семья Эйберман, пришли Доловы. Олег женился на Варе, а его брат на Зое. Невеста Соколова не стала дожидаться, пока он станет майором. Люба была с заметным животом. А также пришли все, кто занимался делом Антонова в ФСБ. Дедушка и бабушка Жени к тому времени умерли.

Мюллер получил пожизненный срок.

Жена Леонида родила сына, и они назвали его Евгением.