Детективы. Боевики. Криминал. Книги 1-38

Борис Бабкин Ребус старого пирата

Самолет летел, едва не задевая верхушки деревьев. По небу шарили мощные лучи прожекторов.

– Он низко идет! – раздраженно кричал кто-то. – Какого хрена небо высвечиваете?!

– Как ты? – крикнул сидящий на месте штурмана мужчина.

– Нормально! – отозвался пилот. – Мы оторвались.

– Они нас давно потеряли. Горючего хватит?

– Нет. Придется прыгать. Мы уже над Россией.

– Хотелось бы.

– В чем дело? – спросил полковник ВВС США.

– Русские истребители, – прозвучал ответ.

– Возвращайтесь! – приказал полковник. – Не хватало еще войны с союзником.

– Кто с тобой был? – Темнокожий сержант ВВС ударил ногой мужчину с окровавленным лицом.

– Я не понимаю, о чем вы, – промычал тот. – Я…

Сержант снова пнул его. Двое солдат стали его избивать.

– Хватит! – бросил вошедший мужчина в штатском. – Живой?

– Почти, – простонал избитый.

– Снять наручники, – приказал штатский.

Один из солдат, присев, отстегнул наручники и отошел в сторону.

– Объясните, что происходит? – Избитый с трудом поднялся. – Я ничего не понимаю…

– Я капитан четвертого отдела ЦРУ Генри Джойс, – представился штатский. – Как вас зовут?

– Жак Дюпелье, – хрипло ответил избитый. – Скажите, капитан, в чем дело? Я был в плену у нацистов с сорок третьего года в концлагере под Бременом. Освободили меня ваши. Я был на корабле вместе с вашими военными, которые…

– Хватит! – неожиданно гаркнул капитан. – Тебя нет среди прибывших в США. Фотографии всех есть, а твоей нет. – Он выдохнул сигаретный дым. – Как ты сюда попал? Справки о тебе тоже нет. А ты хорошо говоришь по-английски.

– Моя мать англичанка. Я с детства говорю на двух языках. Родителей убили немцы. Я был во французском Сопротивлении. Меня задержали во время облавы и отправили в лагерь.

– Мы тебя расстреляем, – спокойно проговорил Джойс и, схватив Жака за грудки, рывком поставил на ноги. – Кто с тобой был?! Где четвертый?!

– Я ни в чем не виноват, – растерянно произнес Дюпелье.

– Как ты попал на Аляску? – спросил Джойс.

– В лагере я познакомился с двумя канадцами. И мы решили пробираться в Канаду. Можете проверить. Они живут в Доусоне. Там я познакомился с Гарри Дэниэльсом, он и предложил поехать на Аляску. Поэтому я…

– Что ты делал около военного аэродрома? – перебил офицер.

– Я не знал, что здесь аэродром. Просто ехал мимо, вез продукты рабочим. И вдруг сирена, стрельба, и меня…

– В камеру его, – приказал капитан. – И не трогать.

Близкий разрыв сильно тряхнул самолет.

– Вернулись на родину! – Пилот выругался.

– Они же не знают, кто мы! – сказал второй.

– И лучше бы не узнали, – пробормотал летчик.

– Ты с парашютом прыгал, Морозов?

– Только однажды. А вы, Мирославский, кстати, где научились?

– Плохая у тебя память, я же…

– Я спросил, где вы научились так драться?

– Мой дед в совершенстве владел джиу-джитсу. И еще уроки отца. – Неожиданно пилот заорал: – Прыгай!

– Вон самолет! – крикнул солдат. – Он беззвучно летит. Падает!

Солдаты бросились на землю. Стоять остались двое – старшина и коренастый капитан. Метрах в трехстах от них раздался мощный взрыв.

– Салаги, – пренебрежительно проворчал старшина. – Вот ведь…

– Товарищ капитан! – раздалось издали. – Двое на парашютах!

– За ними! – приказал офицер. – Если ответят по-русски, кончать на месте эту мразь.

– Москва на проводе. – В кабинет вошел капитан НКВД.

– Знаю, – кивнул полковник. – Я разговаривал с наркомом. Американцы заявили, что двое неизвестных захватили в Уэйлсе двухместный самолет. Ранены двое часовых и двое покалечены. Но это скорее всего акция спецслужб. Если мы захватим агентов, американцы потребуют их выдачи. Это что-то новенькое. Надо брать этих летчиков.

– Двое спустились с парашютами. – В кабинет вошел старший лейтенант-пограничник. – Их преследует наша группа.

– Одного хотя бы живым надо взять, – сказал полковник. – Впрочем, если и обоих положат, невелика беда, – вздохнул он.

– Морозов! – отрезав стропы тащившего его по земле парашюта, крикнул Мирославский. – Иван!

– Здесь я, – послышался голос из густого стланика.

Мирославский бросился туда.

– Что с тобой? – Он отрезал стропы повисшего на деревьях парашюта.

– Что-то с ногой, – ответил Морозов. – Дома мы, Евгений! – радостно закричал он. – Дома!

– Я бы не особо веселился, – буркнул Мирославский. – Даже если половина из того, что говорят о вернувшихся на родину пленных, правда…

– Чепуха все это. Ведь мы не сдавались, нас взяли, когда мы были без сознания. А как в Америку попали, объясним, нам поверят.

– Тут они! – раздался веселый возглас.

– Товарищи! – поднявшись с помощью Мирославского, закричал Морозов. – Я офицер девя…

– Паскуда ты! – Солдат сбил его прикладом. На Мирославского бросился второй. Пропустив над собой приклад автомата, Евгений ударил солдата по колену и, поднимаясь, отправил его в нокаут. Ногой достал подбородок другого. Тот упал.

– А ты говорил, чепуха, – поднимая Морозова, процедил Мирославский. Ударила автоматная очередь. Мирославский, сбив на землю товарища, выхватил револьвер.

– Не стреляй! – попросил Морозов. – Это ведь наши…

– Сдавайтесь, предатели! Может, и поживете немного!

– Мы свои! – приподнявшись, крикнул Морозов. – Я политрук…

– Сволочь ты! – ответили с той стороны. – Место твое на… – И тут же раздались автоматные очереди. В плечо Морозова вонзилась пуля.

– Уходи, Евгений, – простонал он. – Хотя бы ради наших…

– Сдурел? – Мирославский взвел курок «кольта». – Не уйду…

– Уходи! – Морозов схватил автомат. – Хотя бы ради того, что мы знаем. Уходи, Мирославский! – Он выпустил короткую очередь в сторону преследователей. – Убьют обоих! Уходи! – Он снова выпустил очередь. В ответ ударили автоматы и ручной пулемет.

– Вот мы и на родине, Морозов, – вздохнул Евгений и положил руку ему на плечо. – Прощай, Иван.

– Прощай. И спасибо тебе. – Морозов слабо улыбнулся.

– Бросьте оружие, гады! – послышалось вблизи. – Не уйти вам, фашистские прихвостни!

Морозов смотрел вслед сбегавшему в распадок Мирославскому. Пошевельнулся один из четырех солдат. Морозов ударил его по голове прикладом.

– Прости, солдат, – прошептал он и, выпустив очередь в сторону преследователей, вжался в землю. – Под Киевом так по нас немцы били, – простонал он, сунул ствол автомата в рот и закрыл глаза. «Сколько раз представлял себе, что застрелюсь, – думал он. – Но даже предположить не мог, что застрелюсь на Родине». – Послышался топот, и он понял, что к нему бегут несколько человек. – Удачи тебе, Мирославский!.. – Морозов нажал на курок.

Скатившись в узкий распадок, Мирославский замер. Загремели автоматные очереди.

– Живым я не дамся вам, братья-славяне! – Он вытащил «кольт». – Стрелять в вас не буду, все-таки свои. Вы нарушителей ловите, а ведь мы на Аляске захватили самолет и удрали от американских истребителей. Вот так… – вздохнул он. – А я вроде как и погибать права не имею. А что я могу сказать, если возьмете сына расстрелянного в тридцать седьмом врага народа?.. То, что я воевал за вас, вам плевать. Вы меня даже не расстреляете, а в лагерь сунете. В плен, теперь советский, я не пойду, хватит с меня немецкого. Если там надежда была, что придут наши и освободят, то здесь на что надеяться? – Послышался приближавшийся собачий лай. – Это плохо! – Мирославский достал из кармана кисет и вошел в ручей. Пробежав метра три, вернулся. Осторожно поставил ногу на плоский камень, посыпал свои следы порошком из кисета и медленно пошел вверх по сопке.

– Вот тут он в ручей вошел, – проговорил проводник овчарки. – Дальше не пошел, собака след взяла бы.

– Вон в ту сторону двинулся! – увидев сломанные ветки, крикнул один солдат.

– Вперед! – скомандовал старший лейтенант.

– Застрелился, гнида, – усмехнулся капитан. – Видать, столько у него…

– Да что-то непонятно мне, – перебил его старшина. – Он ведь не по нас стрелял, а вверх. Ну чтоб просто…

– Хватит, Харин! – остановил его офицер. – Молчи. Я тебя знаю, поэтому никому ничего…

– Так я тебе, капитан, и говорю! – Старшина усмехнулся в усы. – Неужели ты не понял, что этот мужик…

– Хватит, – повторил капитан, – договоришься, старшина, сам знаешь, какое время сейчас.

– Понял, товарищ капитан.

– Ну что? – спросил капитан подошедших солдат.

– Нет там никого, – ответил один. – Видно было бы, если бы кто зашел в распадок.

– Пошли дальше, – сказал капитан. – И поосторожнее. Опасный он и наверняка вооружен, даже автомат не взял.

– Его живым брать? – спросил кто-то.

– Да, но если попробует сопротивляться, бейте на поражение.

– Из Магадана пришел приказ живыми брать, – напомнил старшина.

– Один застрелился, а второй оказал яростное сопротивление, – усмехнулся капитан. – Я солдатами рисковать не стану. Слышал, что Лугов о нем говорил – ногами бьет, как серпом. Японец, наверное, у них эти приемы отработаны. – Впереди раздались автоматные очереди. Сухо щелкнул револьверный выстрел. – Вперед! – крикнул капитан.

Мирославский, скатившись с крутого пригорка, упал в сухое русло. Увидел метрах в двадцати на склоне сопки двоих солдат и нажал на курок. Пуля просвистела над головами солдат.

– Не воевали юнцы, – вздохнул Евгений и упал за обросший мхом камень, по которому тут же застучали пули автоматных очередей. – Не уйти! – оскалился Мирославский. – А как же это? – Он дотронулся до груди. – Нет уж, великому Союзу не достанется, слишком большую цену я заплатил за это. Деда расстреляли, отец пропал в лагерях. А ведь он верно служил вам, товарищи коммунисты. Может, пристрелить кого? Офицера увижу, буду стрелять на поражение. – Евгений пополз в чащу березняка и тут же провалился в заросшую травой и кустарниками яму. Сильно ударился, но, стиснув зубы, сдержал стон и приставил ствол к виску. Вверху услышал шаги.

– Куда он делся, сволочь?! – спросил кто-то.

– Тут камни и ручей, он по камням ушел, – послышалось в ответ.

– Его, суку, и по ручью пытались достать, – сказал старшина. – А поняли, что он не туда идет, метров через сто. Здорово подготовили его в абвере.

– Через час рассвет, никуда он не денется, – проговорил капитан. – Нужно рассыпаться и прочесать этот склон. Как только что-то заметите, немедленно доложите.

– Только бы не нашли, – прошептал Мирославский. – Но могут, тогда лучше никому, чем коммунистам. – Он снял с шеи довольно большой кожаный пакет. Посмотрев вверх, прислушался и подался вперед. – Тут что-то вроде прохода. – Он пошарил рукой. – Кажется, пролезу.

– Сюда! – послышал крик. Простучал автомат. Ему ответил пистолетный выстрел.

– А это еще кто? – удивился Евгений. Застучали автоматные и пулеметные очереди. Мирославский повесил пакет на шею и пополз по лазу.

– Ушел, сволочь, – недовольно проговорил подбежавший к капитану старший сержант. – Ранил одного и в скалы бросился, потом на сопку взобрался и пропал. Вроде все проверили и оцепление выставили…

– Оцепление, – проворчал старшина. – У тебя девять человек. По скалам лазали минимум четверо, а пятеро что могут увидеть?.. – Он махнул рукой. – Да и время самое, что ни на есть паскудное – и не темно, и не светло. А люди на ногах уже сутки. Так что он и рядом пройдет, не заметят.

– В пятом квадрате вполне возможно появление двух беглых из лагеря, – сообщил подполковник НКВД. – Они вооружены. При побеге ранили офицера и забрали пистолет и охотничье ружье. Оба власовцы и…

– Один бандеровец, – поправил его мужчина в штатском.

– Есть мнение, – продолжал подполковник, – что самолет выслан за ними. Эти двое, которые спустились на парашютах, должны…

– Чепуха! – перебил его генерал-пограничник. – На аэродроме в Уэйлсе самолет был захвачен. Ранены двое часовых и один погиб, ему сломали шею. Сведения точные, – увидев, как переглянулись сотрудники НКВД, добавил генерал. – Бежавшего власовца взяли в Одессе. Зэки слышали их разговоры о том, что они попытаются уйти в Штаты. Но я не думаю, что они связаны с перелетевшими границу. Точнее, уверен, что никак не связаны. Скорее всего эти двое были освобождены американцами из лагеря и попали в США. Вы знаете о таких случаях, – обратился он к полковнику НКВД. – Двое пытались вернуться на Родину. Надо было…

– Генерал Трошин! – гневно перебил его полковник. – Вы думайте, прежде чем такое говорить.

– Я всегда думаю, о чем говорю, – ответил генерал. – А вот вы…

– Хватит, Игнат Васильевич, – улыбнулся штатский. – Плохо то, что этих двоих не возьмут живыми. Один застрелился, а второй уж больно ловок, шельма, я даже подумал, не японец ли, – посмотрел он на полковника. – Слишком хорош в драке, а этим японцы отличаются.

– Об этом уже думали, – кивнул полковник. – Тогда объясняется стрельба на американском аэродроме. Тот, что застрелился, русский. В Японии много белогвардейцев, их потомство до сих пор мечтает о возмездии.

– Мечтать, как говорится, не вредно, – усмехнулся штатский. – Но второго желательно взять живым. И пусть не допрашивают на месте, сразу к нам. Никакого давления и угроз, это приказ.

– Ты все понял? – тихо спросил лежащий в постели мужчина лет сорока. – Там, – он показал глазами на сейф в углу, – все о них. Конечно, по возвращении в Россию их отправят в лагерь, так что работа предстоит нелегкая. Но ты, Фридрих, должен их найти.

– Яволь, оберштурмбанфюрер, – ответил рыжеватый верзила.

– Поклянись Господом и жизнью своих близких, что об этом узнает мой сын. И запомни, Фридрих, если ты этого не исполнишь, то сдохнешь, как собака. Генрих должен узнать об этом, когда ему исполнится восемнадцать. – Бледные губы лежащего тронула легкая улыбка. – Ты оставишь себе треть, а остальное получит Генрих.

– Я все исполню, оберштурмбанфюрер, – ответил Фридрих.

– У тебя в России кто-нибудь есть?

– Двое завербованных.

– Подключите их.

– Яволь! – Фридрих шагнул к сейфу.

– Не мог раньше меня вытащить? – проворчал, садясь в джип, Дюпелье.

– Если бы мог, вытащил бы, – тронув машину, огрызнулся плотный мулат.

– Ты чем-то недоволен, Кроули?

– Понимаешь, что ты наделал? Они забрали…

– Не может быть!

– Я опоздал. Это я позвонил в полицию и предупредил…

– С ума сошел?! А если бы русских взяли?!

– К сожалению, не взяли. И я не знаю, что делать.

– Граф забрал то, ради чего рисковал жизнью. Хотя не думаю, что он что-то сможет сделать.

– Надо постараться найти его родственников.

– Отец его расстрелян в тридцать седьмом, а его матери в разгар гражданской войны удалось бежать во Францию.

– Однако он поехал в Россию. Что ты о нем знаешь?

– Да, в сущности, ничего… Значит, русский граф кое-что забрал у Фашнета? – Жан усмехнулся. – Я уверен, что он сможет выжить в России, а сейчас там очень и очень нелегко. В данный момент соваться в СССР – все равно что сунуть в рот ствол пистолета, нажать на курок и надеяться на то, что будет осечка.

– Черт возьми, – зло проговорил полковник НКВД, – пять дней не могут взять второго парашютиста. С беглыми покончено, а…

– Как раз из-за беглецов и не получилось, – перебил полковник пограничных войск. – Беглецы разделились, и наши группы шли за ними. А поняли, что это беглые, через сутки с лишним…

– Значит, парашютист вполне может находиться в квадрате двадцать. Надеяться на то, что он погиб, я бы не стал… И вот еще что, имеются сведения, что в нашей области появилась группа японских диверсантов. Чувствуют узкоглазые, что вот-вот по ним ударим, союзникам без нас с ними не справиться.

– Надо найти парашютиста, – сказал генерал НКВД. – Вполне возможно, двое захватили самолет и перелетели к нам, преследуя определенные задачи. Во-первых, спровоцировать конфликт между США и СССР. А во-вторых, скорее всего диверсионную группу прислали за этими двумя. Как известно, в Японии живут бежавшие туда белогвардейцы. И кое-кто работает на японцев. Группу нужно уничтожить, а второго парашютиста взять живым. Это приказ!

Автоматные очереди и одиночные винтовочные выстрелы раздавались на склоне высокой сопки.

– Группу мы нашли! – сообщил в радиопередатчик сержант-пограничник. – Восемь человек. Один уже убит. Остальные оказывают яростное сопротивление и пытаются прорваться в сторону девятого квадрата.

– К берегу, значит, – послышался ответ. – Не выпускать!

– Нам нужно подкрепление! – наклонился к рации капитан погранвойск. – Я даже окружить их не могу, у меня всего двенадцать человек! Двое раненых и двое убитых!

– Чем языком у рации чесать, иди к своим! Упустишь – пойдешь под трибунал, Стрижов!

– У меня зелень в группе, – зло ответил капитан, – никто пороха не нюхал! И стреляли только по мишеням! Класть мальчишек я не буду!

– Упустишь – лично погоны сниму! – зло пообещал абонент.

Капитан выматерился и, схватив ППШ, побежал в сторону удалявшейся перестрелки.

– Есть один! – прокричал солдат без пилотки, бросаясь к лежащему на полянке человеку в камуфляжном комбинезоне. – Живой!

– Идем! – раздалось из зарослей справа. К солдату подбежали четверо.

– Узкоглазый! – Сержант ткнул стволом автомата в спину лежащего. – Что же ты себе хара…

Японец подсечкой сбил его с ног, прыжком вскочил на ноги и что-то прокричал. Ахнул взрыв. Выбежавший на поляну старшина рухнул, закрыв голову руками. По спине застучали камешки и сучья. Он поднял голову. Увидел пятерых солдат. Выматерился и ткнулся лбом в землю. Прибежавшие на взрыв трое пограничников замерли. Старшина встал и отряхнулся.

– Что тут было? – спросил сержант.

– Камикадзе, видимо, – ответил старшина. – Они уже мертвые, их еще в Японии отпели, и вроде как нет их на этом свете. Я с ними на Халхин-Голе встречался, они вообще ничего не боятся, погибнуть для них – честь великая. По американцам летчики-камикадзе молотят. Направит самолет на корабль, и привет – живая бомба. Ведь предупреждал, чтоб, если лежит, сначала по нему очередь, а уж потом подходи. Эх, салаги! Я и с этими воевал, и с сорок второго до Варшавы дошел. Сейчас вот с вами тут… – Старшина вздохнул. – А там-то кто? – спросил он, услышав усиливавшуюся перестрелку.

– Лагерная охрана, – ответил солдат, – с ними трое из управления НКВД.

– Молодец капитан, – улыбнулся старшина. – Все-таки подошло подкрепление. За мной! – скомандовал он.

– А с этими как? – нерешительно спросил смуглый солдат.

– С ними потом разберемся. За мной!

Коренастый японец упал лицом вниз. Плотный высокий европеец в камуфляжном комбинезоне, дав короткую очередь из автомата, метнулся в сторону. Увидел двоих пограничников и полоснул по ним длинной очередью. Пограничники упали. Слева затрещали ветки. Он повернулся и нажал на курок.

– Руки вверх! – Из кустов выскочили двое солдат. Падая, диверсант бросил нож. Один солдат упал, второй выпустил длинную очередь. Одна пуля вспорола бедро метнувшегося в сторону диверсанта. В воздухе блеснул второй нож. Лезвие воткнулось в горло солдата. Слева и справа слышались выстрелы. Диверсант заменил магазин. Он прислушался и замер. Кто-то снизу бежал в его сторону. Он провел ладонью по ране и поморщился. Впереди грохнул взрыв, потом еще один. Диверсант попытался отползти за куст стланика, но рухнул вниз.

– Капитана убили! – испуганно прокричал раненный в плечо сержант-пограничник. – Взрывом его достало!

– Отставить! – рявкнул капитан НКВД. – Там другие есть. Достать их и бить на поражение.

– А они не сдаются, – усмехнулся старшина. – Вот капитана жаль, нормальный мужик был.

– Его узнать только по погонам и можно, – проговорил старший лейтенант НКВД.

– Уже восемь трупов, – доложил сержант-пограничник. – Трое еще пытаются уйти. Они скорее всего в сторону Камчатки шли, когда поняли, что им на хвост сели.

– Надо было хотя бы одного живым взять, – покачал головой капитан НКВД. – Да ведь смертники они, камикадзы хреновы.

– Камикадзе, – поправил его старшина.

– А я что говорю? – недовольно посмотрел на него капитан.

– Кажется, там тоже затихло, – сказал сержант, – не стреляют.

– И что теперь? – усмехнулся, вытирая грязь с лица, старший лейтенант НКВД. – С ножом против трех автоматов и пистолета?..

Трое пограничников держали под прицелом коренастого японца с ножом в забинтованной руке. Вдруг японец метнул нож и прыгнул вперед. Его встретили три автоматные очереди.

– Паскуда! – Офицер НКВД выронил пистолет и схватился за резаную рану на плече.

Диверсант в яме затаил дыхание. Сверху был слышен мат, простучала автоматная очередь. Он негромко вздохнул. И услышал шорох. Мягко щелкнул фонарик, и узкий луч высветился метрах в двух от диверсанта в расширенном каменном своде. Диверсант выхватил нож.

– Замри или умрешь, – услышал он и увидел направленный на него револьвер.

– Ты кто? – сипло спросил диверсант.

– Не важно. Как я понимаю, мы с тобой невольные союзники. Хотя ты, кажется, враг. На японцев, значит, работаешь? – усмехнулся Мирославский.

– Нет, – ответил диверсант. – Я просто хотел попасть в Россию. Я русский и расплачиваюсь за свое…

– Посвети на лицо.

– Зачем?

– Дубов? – спросил Мирославский.

– Да.

– А вы кто?

– Не узнал? Помнишь Париж тридцать девятого? Тсс, – тут же прошептал Мирославский. Дубов погасил фонарик.

– …Трупы бросьте в шурфы, – послышался чей-то приказ. – Раненых несите к реке, оттуда нас заберут. Торопитесь, скоро дождь будет!

Мирославский и Дубов молчали.

Хлынул проливной дождь, начал усиливаться ветер. Капли хлестали по лицу лежащего в ручье мужчины в японском комбинезоне.

– Помогите! – простонал он. Попробовал встать и потерял сознание, но быстро пришел в себя. Ухватившись за торчащий корень, он начал подтягиваться к земле. С трудом, теряя сознание, выбрался на пологий берег. Полежав пару минут, снова стал продвигаться вверх по склону пологой сопки.

– Значит, ты в Америке был, – сказал Дубов. – А чего ж там не остался?

– Да есть причина, – вздохнул Мирославский. – Мама сейчас, наверное, вернулась в Россию.

– Не понимаю я тебя. Твоего отца расстреляли в тридцать седьмом, вы в эмиграции знали об этом, а ты воевал за коммунистов.

– Не за коммунистов, за Россию. Дед говорил моему отцу: служи России. Власть меняться может, а Родина одна. А ты как оказался в диверсантах?

– Хотелось попасть на Родину, вот и согласился стать проводником. Сказал, что не раз бывал в Магаданской области. Я и подал сигнал пограничникам. А сам ни разу не выстрелил… – Дубов вздохнул.

– Надо выбираться из этих лабиринтов. – Евгений посмотрел вверх на закрытый ветками вход в яму. – Дождь. Земля промокнет, и не сможем выбраться.

– Верно. А вдруг там пограничники? Они нас сразу кончат, а не хотелось бы.

– Рано или поздно придется объясняться с органами безопасности. Но я не смогу оказаться в плену у своих. Ведь я за них воевал, я русский. Поэтому, наверное, просто застрелюсь.

– Невольно напрашивается вопрос: почему вы вдруг вернулись в СССР, если уже поняли, что…

– Ты был прав… – Дубов увернулся от рухнувшей сверху земли.

– Быстрее, – заторопился Евгений. – Давай я тебя подсажу, а ты вытащишь меня.

– Лучше туда. – Дубов полез в узкий проход. – Лаз наверх идет, и свет видно.

– Они двигались с Камчатского полуострова, – сообщил полковник НКВД. – Высадили группу здесь. – Он указкой ткнул в точку на карте. – Там их ждал проводник. Его удалось взять живым. С японцами были двое русских. Среди убитых оказался европеец. Его труп вынесли, думая, что это Стрижов. Но это не так. Есть мнение, что он подкуплен японцами. К сожалению, подобные случаи были, так что…

– Не порите чепухи! – Резко откликнулся полковник-пограничник. – Я со Стрижовым…

– Куда же тогда капитан делся? – перебил его мужчина в штатском. – Ведь все тщательно проверили. Получается, что диверсант сумел убить Стрижова, переодеться и неожиданно попал под осколки…

– Выходит, так, – буркнул пограничник. – Но чтобы Стрижов…

– У группы преследования не было времени все тщательно осмотреть, – вмешался седой мужчина, – стихия не позволила. Сильный ливень и ветер. Хорошо еще, приняли правильное решение и успели увести группу. Трупы диверсантов пришлось оставить там.

– Надо искать Стрижова, – сказал генерал НКВД. – Вполне вероятно, его захватили диверсанты. Численность группы неизвестна? – спросил он у пограничника.

– К сожалению, нет. Но в то, что кому-то удалось уйти, я не верю. От Кедона, где был убит проводник диверсантов, их стали преследовать трое пограничников. Двое были убиты, третий ранен. Оленеводы привезли его в погранотряд, и он сообщил о диверсантах. А тут еще самолет…

– А второй парашютист так и не обнаружен? – спросил генерал.

– Поиск продолжается, – ответил полковник.

– Надо найти, – твердо произнес полковник НКВД.

– Вы, Бурсинов, может, сядете на мое место? – недовольно посмотрел на него генерал. – Я ценю в людях рвение и на службе, и в жизни, но не до такой степени.

– Разрешите, Семен Павлович? – проговорил седой. – Если кто-то из диверсантов сумел раздеть Стрижова, значит, он…

– В группе японцев были двое русских, – напомнил пограничник, – так сообщил раненый солдат.

– А среди убитых диверсантов нет, значит, ни одного, – сказал генерал. – Выслать туда группу, – приказал он полковнику своего ведомства. – Мне нужен четкий ответ, где те двое.

– Один убит, – сообщил седой. – Самое главное – второй парашютист.

– Ну и льет, – прижимаясь спиной к мшистому валуну, пробормотал Дубов.

– А я соскучился по русским дождям, снегам и вообще по мирной России, – вздохнул Евгений. – Когда летал, было не до природных красот. А дождь вообще порой фашистским пособником считали, – засмеялся он. – Может, отец мой где-то здесь был?

– Колыму осваивают политзаключенные и уголовники. Интересно, их вместе держат или…

– До войны держали вместе, точно знаю. Коммунисты заявляли, что в стране нет политзаключенных. Хотя статьи есть.

– Уходить надо, – вздохнул Дубов. – Снова могут прислать солдат. Наверняка знают, сколько было диверсантов. К тому же тебя ищут, но собаки сейчас след не возьмут. Давай выбираться.

– Полезли. – Евгений стал протискиваться в узкий лаз.

– Тут человек! – по-чукотски крикнул склонившийся над кустарниками подросток с винтовкой.

– Иду, – послышался мужской голос.

– Сейчас бы полжизни отдал за крышу над головой и чашку горячего чая с вином, – ежась, пробормотал Дубов.

– Слушай, – прошептал Евгений.

Дубов различил вдалеке голоса.

– Не японцы, – прошептал он.

– Чукчи скорее всего.

– Для нас это опасно, они помогают пограничникам разыскивать нарушителей границы и ловить сбежавших заключенных. Вполне возможно, эти чукчи разыскивают нас.

– Никак шпион, – пробормотал пожилой чукча. – Однако надо пограничникам сообщить. Ты иди, Семка, а я тут побуду, за этим шпионом присмотрю…

Из кустов сверху на них прыгнули двое. Старик почувствовал острие ножа, приставленное к горлу.

– Семка, молчи, – по-чукотски прохрипел он.

Еще один человек с автоматом раздвинул кусты.

– Наш, – сказал он по-японски. – Что делать?

– Пусть его эти дикари тащат, – проговорил подошедший. – Что с ним? – Он присел у лежащего без сознания русского в камуфляжном комбинезоне. – Кто он? Морда в крови и грязи, не узнать. Да какая разница?.. Все выясним потом. Берите его!

Двое подняли раненого и пошли за старшим. Третий с автоматом наготове, озираясь, последовал за ними.

– Ты что делаешь? – прохрипел Мирославский. Дубов ударил его кулаком в висок и схватил за горло.

– Сюда! – закричал он. – Я Седьмой!

Диверсанты бросились на землю и направили автоматы в их сторону.

– Это ты, Роман? – спросил старший.

– Я, – сипло ответил Дубов и вскочил.

– Помогите ему, – приказал старший.

Двое бросились на голос. Ударили револьверные выстрелы, они упали. Старший, получив пулю в плечо, тоже упал. Прикрывающий группу диверсант выпустил длинную очередь. Присевший у раненого диверсант приготовился стрелять, но тот впился ему зубами в икру. Диверсант ударил его ребром ладони по шее и, дернувшись, упал. Раненый, уткнувшись лицом в мокрую траву, лежал неподвижно.

– Что тут у вас? – подбежали двое в комбинезонах. Из кустов дважды выстрелил «кольт».

– Значит, говоришь, в Россию хотел? – Евгений посмотрел на лежащего без сознания Дубова. – А я почти поверил, хотя и знал, что твой отец на японцев работал с девятнадцатого года.

Он нашел в кармане Дубова моток бечевки и связал ему руки и ноги. Потом направился к троим лежащим. Обыскав, сложил в рюкзак убитого продуктовые пакеты и запасные патроны. Карты и какие-то листы с иероглифами сунул в карман рюкзака.

– Ну и что? – Он подошел к раненому.

– Я капитан… пограничник Стрижов, – простонал тот.

– Один тоже в Россию вернулся, – усмехнулся Мирославский и стал связывать ему руки. В стороне дважды выстрелил пистолет.

– Спасите! – раздался отчаянный крик. Мирославский бросился на голос. Снова выстрелил пистолет. Подбежав, он увидел двоих, пытающихся удержать человека в комбинезоне с пистолетом в руке, и ударил его по голове рукояткой револьвера.

– Кто вы? – спросил он.

– Охотники, – простонал пожилой чукча. – С внуком на охоте был.

– Этот один был?

– Двое или трое туда побежали.

– Связать его сможете?

– Сможем, – ответил подросток.

– В пятом квадрате у Седой сопки перестрелка, – докладывал по рации старший сержант-пограничник. – Направляемся туда.

– Там снова пальба, – пробурчал старший лейтенант НКВД. – Нужно отходить назад! И погода против нас! – Он плюнул.

– Пойдете под трибунал! – закричал стоявший у окна генерал НКВД. – Самолет пересек границу, двое выпрыгнули с парашютами! Один застрелился! А где второй?! И японская группа прошла! Целый отряд! Куда твои матросики смотрели?! – зло спросил он у капитана первого ранга. – Москве что говорить будешь?! А твои орелики, значит, не умеют ночью летать? – Он ожег взглядом полковника ВВС.

– Они американцев встречали, – виновато ответил тот. – А самолет пролетел низко, его заметили очень поздно…

– Сами будете объяснять это комиссии из Москвы. Что еще?! – гневно спросил генерал у приоткрывшего дверь подполковника.

– В пятом квадрате перестрелка.

– Свяжитесь с третьей заставой, – приказал генерал.

– Да, – покачал головой энкавэдэшник, – ни хрена себе!.. Значит, эти шли следом и в бой не ввязались. Нагорит нам, – сказал он старшине-пограничнику. – Ведь ушли бы они. Кто же их положил?

– Да это чукчи, – ответил подошедший сержант НКВД, – дед и внук. И с ними один диверсант.

– Чукчи, – сотрудник НКВД усмехнулся, – орлы оленеводы.

– Они охотники, – поправил его сержант.

– Ну ладно, – вздохнул старлей. – Пошли к ним.

– Товарищ старшина, – раздалось из кустов, – здесь ваш капитан! Правда…

– Где? – Старшина бросился на голос. За ним побежал и старший лейтенант.

– Тут русский был, – сказал старый чукча, – он нам помог. И там он стрелял.

– Русский? – удивился старшина. – Где он есть-то?

– За водой ушел к ручью, – ответил внук. – Да вон он! – чукча указал на подходившего Мирославского.

– Руки вверх! – Старший сержант вскинул ППШ.

– Охолонь, Гулин, – спокойно проговорил старшина. – Ты кто есть, мил человек?

– Держите воду. – Евгений протянул фляжку чукчам. – Я Мирославский Евгений Иванович, бежал с Аляски.

– Опачки! – Старшина встал. – Это вы на самолете перелетели? Лихие вы, однако, мужички! – Он сильно ударил Евгения в лицо и прижал ствол к его груди. – Была бы моя воля, я бы таких на месте кончал по законам военного времени! – Он плюнул в лицо Мирославскому.

– Да ты что делаешь? – возмутился старик. – Он же спас нас, и капитан там ваш, раненый, Сергей Николаевич.

– Понятно! – Старшина пнул Евгения. – Зови старлея, – приказал он солдату, – пусть сюда идет.

– Мужик какой-то вмешался, – простонал лежавший на плащ-палатке капитан. Старший сержант-пограничник перевязывал ему голову. – Если бы не он, ушли бы они. Там еще один лежит. Не знаю как, но они вместе были. Тот и кричал диверсантам, называл себя как-то, – вздохнув, он поморщился.

– Смилостивился Боженька! – Старшина посмотрел на светлеющее небо. – А как же вы так попали, Сергей Николаевич?

– Со мной Тимин был и Тупанов. А тут лимонку кто-то бросил, нас и свалило. Очнулся, меня кто-то раздевает. Я шевельнулся и снова сознание потерял. Пришел в себя, когда меня кто-то тащил.

– Странно это, – пробормотал старлей.

– А чего странного-то? – покосился на него старшина. – Хотел кто-то уйти под капитана. Морду бы себе кровью вымазал, и все.

– Там еще один, – доложил старлею сержант, – и два чукчи.

– А кто такой еще один? – спросил старший лейтенант.

– Да вроде как он чукчей спас.

– Да, – промычал Стрижов, – меня тоже спас какой-то…

– Он парашютист, – перебил сержант.

– Опачки! – Старший лейтенант засмеялся. – Пошли посмотрим на героя.

– Иди с ним, – простонал капитан, – он может…

– Понятно! – Старшина поднялся. – Несите его к группе, – приказал он солдатам и пошел за старшим лейтенантом.

– Тут связанный, товарищ старший лейтенант, – остановил его солдат-пограничник. – В ногу ранен, и видно, что из…

– Пошли. – Шагнув вперед, старший лейтенант остановился. – Вот что, – сказал он солдату его ведомства, – дуйте к Веселенко и ведите всех сюда. И чукчей, и героя этого.

– Мирославский? – с улыбкой пробормотал старшина. – Фамилия дворянская. Из семейства белых недобитков, наверное. Все неймется вам, сволочи. Неужели надеетесь, что все назад вернуть сумеете? – Он смачно плюнул Евгению в лицо. – Наверное, с власовцами был, сволочь! – Он ударил Евгения в живот. Чукчи переглянулись.

– Товарищ старшина, – подошли двое солдат, – старший лейтенант Ермаков приказал доставить к нему всех.

– Приказал – значит, доставим, – ответил старшина.

– Я хотел вернуться в Россию, – со стоном проговорил Дубов, – поэтому согласился вести группу. Сказал, что бывал в этих местах. Мне поверили и…

– Кто тебя связал? – перебил его старший лейтенант.

– Парашютист. Мы ведь шли за ними. Они работают на японскую разведку.

– Смотри, сука, если врешь!.. – Старший лейтенант поднес к его носу ствол ТТ.

– Товарищ старший лейтенант, – послышался голос, – привели чукчей и того парашютиста.

– Это он! – Дубов выразительно посмотрел в сторону связанного Мирославского, которого подтащили двое солдат. – Мы должны были встретить его и помочь переправить…

– Ты ничтожество! – Евгений улыбнулся разбитыми губами.

Старший лейтенант взглянул на него и повернулся к Дубову.

– Ты знаешь его? – спросил он у Мирославского. Тот молчал. Старший лейтенант сильно ударил его между ног. Евгений упал. – Отвечать надо, – усмехнулся старлей. – И правду говорить. Ты его знаешь?

– Он разведчик и послан японским генералом, – забормотал Дубов. – А группа наша должна была…

– Тебя не спрашивают! – Оборвал его старший лейтенант. – Ну что? – Он за волосы повернул лицом к себе голову Евгения. – Говорить будешь или еще хочешь?

– Товарищ старший лейтенант! – остановил его капитан, которого в этот момент внесли солдаты. – Что вы делаете? Он спас мне жизнь и уничтожил…

– С вами тоже разберутся! – пообещал тот. – Как это вдруг диверсант оказался в твоей форме, а ты в его комбинезоне? И спас тебя шпион. Помолчи пока, тебе еще придется ой как много говорить!

– Что вы себе позволяете, старлей? – Капитан приподнялся на локтях.

– Ладно, выносите их к реке. И вызывай вездеход, – приказал радисту старший лейтенант.

– Товарищ старший лейтенант, – обратился к нему старшина-пограничник, – все-таки не стоит уподобляться фашистам.

– Ты думай, Иванов, прежде чем говорить, – старший лейтенант шагнул к нему, – а то ведь и…

– А ты меня не пугай, – ответил старшина. – Я войну с сорок первого прошел. И таких, как ты, нагляделся, с пулеметами за солдатами сидели. Я присягу давал, не нарушал ее и другим не советую. Пугать меня не надо, пуганый не раз. И фашисты пугали, и бандеровцы. Да и здесь уже полгода не единожды видел всяких. Капитан же говорит, что этот, – он кивнул на Мирославского, – спас его. И чукчей тоже. А этого, – старшина посмотрел на Дубова, – отдай моим, они его сразу кончат. Он двоих наших убил.

– Хватит, старшина. Такие, как он, – старший лейтенант посмотрел на Мирославского, – отца моего убили два года назад.

– Лихо он его! – усмехнулся старший лейтенант НКВД. – Руки скованы сзади, и нате вам, номер – двоих солдат ногами уложил и старшину, падая, ударил ногой в горло. Кто он такой?

– Он не сообщил, – ответил мужчина в военной форме без знаков различия. – Диверсант из японской группы, белогвардейский сынок утверждает, что это сын генерала Мирославского. Вообще-то в тридцать седьмом выяснилось, что он и его старший сын предатели. Ну и в лагерь поехали. А жена его с младшим сыном еще в гражданскую во Францию уехала.

– Я уже говорил, – вздохнул Дубов, – нашу группу должны были встретить Мирославский с напарником и капитан-пограничник. Пограничник собирался поменяться одеждой с одним из наших и уйти, предварительно получив признаки якобы ранения. Я надеюсь, моя помощь будет учтена? – Он посмотрел на майора НКВД и перевел взгляд на сидящего в кресле мужчину в круглых очках. – Я не совершил ничего, чтобы хоть как-то могло навредить России…

– Уведите, – распорядился мужчина в штатском.

– Ну что, Стрижов, – усмехнулся полковник НКВД, – видел, что с твоим приятелем сделали? И тебя это ждет, гнида. Напаскудил, так имей мужество призваться. А то ведь Дубов всю правду-матку выложил, снял груз с души. И чукчи-охотники признались, что были проводниками парашютистов.

– Крыса ты штабная, – простонал капитан, лежа на полу со связанными руками. – Я четыре года воевал, а ты, сука…

– Молчи! – Полковник пнул его в живот. – Я лично тебя шлепну, фронтовик!

– Да, фронтовик, – прохрипел капитан, – а тебе даже с пулеметом за штрафниками сидеть не доверили.

– Ты ничего не знаешь, – тихо сказал внуку старый чукча, – вообще ничего. Я тебя позвал на охоту, так и говори. И запомни фамилию: Дубов. Этот подлец хороших людей за собой тянет.

– Так, – проговорил полковник НКВД, – нужно узнать о нем все. Подготовлен он отлично. Был в фашистском концлагере. Что-то не верится мне, что они с Аляски перелетели, чтобы японских диверсантов встретить, хотя эта версия всех устраивает.

– А что с чукчами делать? – спросил коренастый капитан.

– Младшего отпустите, ну а старший признался. Это тоже очень удобно объясняет, почему так долго не могли на след второго парашютиста выйти… – Полковник выругался.

– Значит, коммунисты решили вступить в войну с Японией. Железнодорожник и инвалид должны умереть. И чем быстрее, тем лучше.

– Все пропало! – раздраженно воскликнул Генрих, невысокий лысый пожилой мужчина. – Этот Краузе, черт бы его подрал, ничего не смог выяснить, барон просто ушел от него. Видимо, решил не делиться. Где он сейчас? – Генрих бросил взгляд на карту мира. – Возможно, погиб. Мы ничего о нем не знаем. Он сумел вырваться из Берлина в апреле со своим верным оруженосцем Фридрихом Штольцем. У него не хватало одной части. В этом есть и наша вина, – повернулся он к полному седому собеседнику, – мы ведь ему не поверили…

– Генрих, – сказал тот, – согласись, что об этом говорилось быстро и в неподходящей обстановке. Русские были уже под Берлином. А мы надеялась на то, что американцы первыми войдут в Берлин.

– Вы правы, Отто, – вздохнул Генрих. – Надеюсь, вы помните свою реакцию на слова Краузе? Этот головорез читать толком не умел, но вдруг делает сенсационное заявление…

– Он просто услышал об этом от барона, когда тот пытался договориться с американцами в сорок четвертом. Барон встречался с ними в Мексике. Но переговоры ни к чему не привели.

– Извините, генерал, – сказал седой, – наши ни с кем не пытались договариваться. Конечно, многие, и я в том числе, предпочитали попасть к американцам, но…

– В этом будет разбираться история, – мягко вмешался загорелый подтянутый мужчина. – Сейчас меня интересует, где находится барон. У него ниточка к сокровищам.

– А как мы это выясним? – вздохнул Генрих. – Господа, вы ведь помните, что мы уже пытались сделать это. В апреле он неожиданно исчез, а неделей раньше пропали его жена и сын. Нам удалось вырваться. Правда, почти все, кто был со мной, погибли. Я сумел добраться до американцев. Сначала обращались со мной грубо. Особенно по-скотски вел себя сержант-негр. Я всегда думал, что положение негров в США напоминает рабство.

– Следовало лучше изучать противника, – заметил От-то. – Мне кажется, теперь мы ничего не сумеем найти. Но у барона есть сын, и у нас тоже имеются семьи. Будем надеяться, господа, что мы оставим своим потомкам это в наследство. Я не уверен, что тысячелетний рейх возродится, и скорее всего стоит перед нашими наследниками нелегкая задача. Но если не они, то наши внуки сумеют это найти.

– Значит, о Мирославском ничего не известно, – недовольно проговорил оберштурмбанфюрер. – Это точно? – Он пристально посмотрел на Фридриха.

– Абсолютно точно, барон. Вы можете поговорить с Максом, он был там.

– Я уже говорил с ним. Ну что ж, выходит, судьба распорядилась так, что все это должно остаться потомству. И дай Бог, чтоб им удалось то, что не получилось у меня. – «Сам виноват», – подумал барон. – К сожалению, мой сын еще мал, а я не доживу до того дня, когда он сможет все понять. И остается надеяться на тебя. – Он уставился немигающим взглядом на Фридриха. – Если обманешь… – Он закашлялся. – Ты веришь в рай и ад?

– Да, генерал, – ответил Фридрих.

– В рай никто из нас не попадет. А вот в аду я тебя устрою в самое неприятное место. Я сумею договориться с Вельзевулом.

– Я сделаю все, что положено.

– На сей раз я не приказываю, а прошу. Опасайся генерала Штайна и полковника Мольтке. Они знают почти все и, я уверен, постараются найти мою семью и тебя тоже.

– Извините, барон, – вмешался до того молчавший лысый мужчина, – я не думаю, что теперь это возможно. Сейчас везде разыскивают так называемых военных преступников. Советский Союз со дня на день вступит в войну с Японией. Поэтому несколько лет высовываться из своих нор небезопасно. К тому же я уверен, что вы поверили в легенду и гоняетесь за призраком.

– Гарри, – спросил барон, – неужели я похож на мечтателя и фантазера? Когда я узнал о существовании…

– Барон, – ответил американец, – давайте оставим эту тему. У нас имеется множество других насущных вопросов. Союз в одиночку выиграл войну. И сейчас главное – не допустить распространения по Европе коммунистической заразы. Союз вот-вот объявит войну Японии не столько в силу союзнических обязательств, а сколько из-за того, чтобы покончить с угрозой на Востоке и дать свободу Китаю и Корее. И здесь нам требуется ваша помощь. У вас ведь прекрасная агентура.

– Хорошо, – сказал барон, – давайте работать.

Трижды прогремели револьверные выстрелы. Дюпелье криво улыбнулся и глотнул из горлышка виски. В комнату вбежал мускулистый мулат с пистолетом в руке. Увидел три трупа и взглянул на француза:

– Ты что, Жак, головой тронулся или…

– Они пытаются найти семью Мирославского. А я не могу этого допустить. Он дважды меня спасал. Постарайся понять, Боб.

– Да тут и понимать особенно нечего, – усмехнулся мулат. – Но мне что-то странно, неужели из-за того…

– Именно из-за этого. Если Евгений жив, он в лагере. Хотя он не раз говорил, что не станет пленным на родине. Впрочем, жив он или мертв, допустить, чтобы его семье угрожала опасность, я не могу. А ты знаешь, на что способны эти… – Жак снова отпил из бутылки.

– Мой маленький герой, – с улыбкой произнес фон Бергер, – надеюсь, у тебя все получится. Я верю, что великая Германия возродится. Надеюсь на вас, подрастающее поколение! – Он коснулся губами лба лежащего в коляске малыша. – Мой старший сын погиб, а тебя, Генрих, нам послал Господь. Ты сохранишь традиции рода фон Бергеров. – Стоявший у двери Штольц усмехнулся. Словно почувствовав его усмешку, барон обернулся и пристально посмотрел на него. – Надеюсь, ты доживешь до того, когда Густав сможет понять мое послание. И не пытайся обмануть меня…

«К сожалению, судьбе угодно, чтобы я доверился тебе», – подумал он. – Выбора у меня нет. Мирославский погиб, а с ним исчезло и все, что могло бы дать ответ. Но я верю, что мой сын доведет это дело до конца».

– Господин оберштурмбанфюрер, – послышался мужской голос, – несколько дней назад американцы сбросили на Хиросиму атомную бомбу, а сегодня на Нагасаки. СССР вступил в войну с Японией!

– Самураи, – пробормотал барон, – почему вы не поддержали нас? И Дальний Восток был бы ваш, а мы правили бы Европой… Принесите мне все свежие газеты.

– Послушайте, Давид Моисеевич, – сказал худой пожилой мужчина, – я считаю, что вы зря тратите свое время на такую, извините, ерунду.

– А теперь выслушайте меня, уважаемый Яков Лазаревич, – вздохнул полный мужчина примерно того же возраста. – Я, откровенно говоря, и сам, когда узнал об исчезновении капитана ван Бадензе, отнесся к этому спокойно. В сороковых годах пропадало множество кораблей. Но в девяносто седьмом в Лондонской библиотеке я увидел в какой-то газете заметку о судебном процессе над бандой Француза.

– Меня никогда не интересовала криминальная хроника, – улыбнулся Яков Лазаревич. – В нынешней демократической России вполне хватает разговоров и слухов. Поверьте, это довольно печальная статистика по сравнению с тем, что было в этой же стране даже в конце восьмидесятых.

– Кстати, если вы вспомнили Россию, то хотел бы сказать о судебном процессе в Туле над неким Рубакиным, в пятьдесят восьмом. Тогда в России еще публиковались сообщения, если дело касалось и иностранцев, – улыбнулся он. – Рубакин – сын бывшего агента абвера, завербованного…

– Милейший Давид Моисеевич, я не понимаю, в чем вы меня пытаетесь убедить?

– Дело в том, что в обоих случаях упоминается капитан Бадензе. Надеюсь, вам не надо говорить, кто он такой.

– Я никогда не интересовался легендами о несметных сокровищах. Но, зная вашу настойчивость, готов выслушать.

– Благодарю вас.

– Самуэль Бадензе – личность неординарная и противоречивая. Подлинное его имя неизвестно. Он родился в двадцатом году в Италии. В семнадцать лет был осужден за ограбление банка в Мадриде. Позже он примкнул к коммунистам. Но в тридцать девятом с легкостью сдал всех, кого знал, франкистам и стал на них работать. Потом перебрался в Германию. Позже расстрелял какого-то из помощников Мюллера в Польше и начал воевать против фашистов. В сорок третьем году занялся пиратством. Ван Бадензе захватил корабль, перевозивший, как говорят, часть сокровищ пирата Черного Джона, которые кем-то из нацистских главарей были обнаружены в…

– Извините, коллега, – засмеялся Яков Лазаревич, – позволю себе не согласиться с вами. Дело в том, что Бадензе, он же Рафаэль Баркетти, захватил у какого-то индийского авантюриста алмазный глобус, на котором, по преданию, Черный Джон обозначил, где находятся спрятанные им сокровища. Если учесть, что Черный Джон – фигура реальная, то все остальное…

– Позвольте, – воскликнул Давид Моисеевич, – вот оно, недостающее звено! Разобранный на семь частей маленький глобус. Ну и ну! – Он положил на стол журнал и раскрыл на заложенной странице. – Посмотрите. – Яков Лазаревич, нацепив очки, придвинул к себе журнал и увидел цветную фотографию глобуса. – Копия, – сказал ему Давид Моисеевич. – Переверните. – Яков Лазаревич осторожно перевернул страницу. Далее помещалась фотография разделенного на семь равных частей шара.

Он покачал головой, посмотрел на Давида Моисеевича и снял очки.

– Я понимаю вас, коллега, – улыбнулся Давид Моисеевич. – По заказу Черного Джона было изготовлено два таких шарика. Но место указано только на одном. И есть еще что-то, а вот что именно, пока никто не может сказать.

– Странно. Почему шар разделен на семь равных частей? Кто опубликовал эти фотографии и с какой целью?

– Значит, вы все-таки заинтересовались! Все очень просто… Некий Чарлз Доули, вы называете таких людей авантюристами, посвятил жизнь поискам пиратских сокровищ и добился определенных успехов. Но вот подобраться к сокровищам Черного Джона не смог. Ему удалось найти копию глобуса, и он опубликовал короткую заметку. Кстати, коллега, вы наверняка знаете более существенные подробности.

– В юности я увлекался книгами о пиратах… Нет, – отвечая на улыбку Давида Моисеевича, сказал Яков Лазаревич, – я не пытался искать, а только читал многочисленные романы о флибустьерах. К сожалению, в то время доступ к документам был непрост, возможно, это и к лучшему, иначе я бы вполне мог этим заболеть… – Он засмеялся. – Поэтому я и решился на разговор с вами.

– Чем вызван ваш интерес? Надеюсь, вы не разочаруете меня, сообщив, что решили заняться поиском этих сокровищ?..

– Отчасти – да, – смущенно признался Давид Моисеевич. – Знаете, коллега, подкралась старость, и вдруг захотелось заняться чем-то таким, что позволило бы забыть о своих годах. Я всегда мечтал искать сокровища, – засмеялся он. – Но в то время это было непросто. А когда уехал в Израиль, забыл об этом. Интересная работа, совсем другая жизнь. К сожалению, палестинцы… – Он вздохнул. – Но знаете, Яков Лазаревич, я привык, как ни странно это звучит, и к этому. Моя жена счастлива и нередко вспоминает о прожитых годах. Сын Алон работал в МОССАДе, но после контузии перешел в охранное агентство. Дочь Берта тоже посвятила жизнь армии. А ваши родные довольны жизнью?

– Я всегда был доволен жизнью, но студенческие годы вспоминаю как самые счастливые.

– Да, вы, Эйверман, всегда были оптимистом. А что касается…

– Сейчас приедут наши дамы, – сказал Яков Лазаревич, – а о том, что вас интересует, поговорим завтра.

– Вы правы. А где ваш Валентин? Дочь, я знаю, в США. Она уже замужем?

– Я бы этого очень хотел, – вздохнул Яков Лазаревич, – но, увы, сейчас дети сами выбирают свою дорогу. Валентин – коммерсант, Анжелика – переводчица, работает в ювелирной фирме. Наверное, раньше я был бы доволен этим, но не сейчас. В фирме «Алмазная россыпь», где работает Анжелика, убили двух человек.

– Валентин сегодня придет? – спросил Давид Моисеевич.

– Обещал, – пожал плечами Эйверман.

– Да ничего не выйдет, – сказала плотная симпатичная женщина. – Цены за золото снова выросли.

– А если взять у Толкальщика? – спросил невысокий худой бородач.

– Рискованно, – помолчав, ответила она. – Нас и так постоянно проверяют товарищи из ФСБ. Дать взятку – бесполезно да и опасно.

– Но вы даже не пробовали, Зинаида Петровна.

– Побойтесь Бога, Игорь Антонович, подобные штуки – ваше дело! – Женщина засмеялась.

– Не вижу ничего смешного, – процедил рослый мужчина со шрамом на лбу. – Я предлагал и повторяю – надо закрывать дело, раскидать имеющуюся наличность на всех и разойтись. Иначе мы здорово влипнем…

– Я такого же мнения, – согласилась Зинаида.

– Я тоже, – кивнул Игорь.

– Да вроде все идет как надо, – сказал по телефону смуглый лысый мужчина. – По крайней мере все так, как говорил…

– Хорошо, – перебил его абонент. – И вот что, не нужно пытаться воевать в Москве.

– Понял.

– Ты всегда умел здраво мыслить, Абдулла, – послышался смешок.

– Подожди, дед, – сказал мускулистый парень. – Почему Катя не может навестить те места? Там, кстати…

– Молчи, Женя, – остановил его пожилой мужчина. – Что ты знаешь о тех местах? Там никогда не было закона. Ну, был, конечно, но раньше. Там же золото. Представляю, что теперь там творится. Государство золото почти не добывает, отдало добычу на откуп старательским артелям. А где частник, там воровство и прочие способы положить прибыль себе в карман. И другими способами там добывают золото – пулю в лоб или нож в спину. Что там может делать барышня вроде нашей Катюши? Ну да, она опытный геолог, и спортом занималась, и не трусиха, но молодой девушке там не место. Ведь она…

– Хватит, Иван Евгеньевич, – вмешалась миловидная женщина, – я и так ночами не сплю. Как узнала, что Катя… – Вздохнув, она отвернулась.

– Оля, – подошел к ней мужчина лет пятидесяти, – перестань. Катя звонила вчера и сказала, что все идет хорошо. Она же не одна там, их целая группа. Кроме того, с ней Вадим.

– Вот как раз это и настораживает, – усмехнулся Евгений. – Вроде Вадим супермен, но из-за Вадима все беды, он конфликтный человек, но осторожный – начнет скандал и сразу отходит в сторону, а потом…

– Брось, Женька! – строго прервал его отец. – Мама и так извелась. Но ты же, Оля, сама говорила о том, что…

– Но я просто говорила, – перебила жена, – ведь даже мысли не было, что Катя пойдет искать…

– А я вообще не понимаю, почему вы так разволновались, – усмехнулся плотный бородатый мужчина. – Катя не ребенок и умеет сама принимать решения. Что касается Вадима, мне он никогда не нравился. А Катя сумеет постоять за себя в любой ситуации.

– Верно, – нехотя согласился дед. – Но беспокойство все-таки имеется. Городская она девчонка.

– Ничего себе девчонка! – засмеялся Женя. – Через три месяца ей тридцать исполнится.

– А ты чего вдруг явился? – обратился к бородачу дед. – Вот он я, принимайте, люди добрые.

– Разговор у меня к вам есть, командир.

– Это срочно?

– Да не очень…

– Подожди, – обратился бритоголовый верзила к мускулистому блондину, – почему ты решил, что за этим стоят большие деньги?

– Старый пес, мой дядя, сказал, что нужно найти какую-то часть от шарика. Подробностей я не знаю, но где можно это выяснить, он объяснил.

– Подробнее, Вилли.

– Я понял, что есть план, как найти какую-то штуку, которая укажет, где много денег. Точнее, драгоценностей.

– Ты или говори толком, или вообще замолчи. У меня сейчас нет настроения для пустых разговоров.

– Ну так слушай. – Вилли сел в кресло и достал из бара бутылку пива. – У меня есть дядя. Точнее, был, он умер. Но перед смертью кое-что мне рассказал. Дело, Блойд, вот в чем…

– Что скажешь, Густав? – хрипловато спросил лежащий на кровати худой пожилой мужчина.

– Да ничего существенного, – ответил длинноволосый атлет. – Моим друзьям не удалось узнать о русском графе. Единственное, что выяснили: его жена Лариса погибла в автокатастрофе, а ее маленького сына отдали в детский дом. Мальчика найти не удалось. Говорят, он погиб. Но это не точно. И, я думаю, нет смысла его искать. В конце концов, судя по всему, тот русский граф, который, как ты говоришь, в сорок пятом году сумел захватить самолет на Аляске, погиб. И вообще, отец, я не понимаю, зачем это нужно… А вот мне звонил мой друг из Лондона и сообщил любопытную новость: в частном музее выставлен шарик величиной с грейпфрут, состоящий из семи равных частей. Какой-то английский географ нашел его в Индии. И якобы точно такой же шарик был у знаменитого пирата восемнадцатого века Черного Джона. Как тебе эта новость?

– Я узнал об этом десять лет назад, – тихо заговорил старик, – в бумагах отца обнаружили архив. Отец умер, когда мне было восемь лет. Меня воспитывал его адъютант Фридрих, который опекал не столько меня, сколько маму. – Его бледные губы на мгновение искривила усмешка. – Она была значительно моложе папы. Кое-кто даже говорил, что я родился не от отца, а от Фридриха Штольца. Но я точно знаю, что мой отец – барон фон Бергер. Мама пыталась что-то сообщить мне перед смертью. Она умирала долго и мучительно, я из ее слов почти ничего не понял. Фридрих после гибели мамы хотел завладеть нашим имуществом, но мне было уже двадцать, и я послал его к чертям. Он, кстати, был женат на какой-то мексиканке, и у него был сын. Его зовут Карлом. Законченный негодяй, даже пытался со мной судиться. – Больной вздохнул и поморщился.

– Прими лекарство, отец, – забеспокоился сын.

– Густав, – произнес отец слабеющим голосом, – все, что я знаю, ты найдешь в сейфе. Там и мой дневник, и дневник… – Он захрипел.

– Булиз! – закричал Густав. – Лекарство!

Двое молодых мужчин в темных очках внимательно рассматривая каждый экспонат, ходили по музею.

– Что вы скажете, Стивенс? – остановившись перед витриной, в которой лежал небольшой шар, спросил смуглый худощавый мужчина. – Даже не верится, что это изготовлено в начале семнадцатого века.

– Дорогой Уррен, – улыбнулся второй, – вы же знаете, какие прекрасные вещи делали мастера минувших веков. Скажите, – обратился он к охраннику, – эти экспонаты продаются?

– Нет, – раздался женский голос, и они повернулись. – Выставка-продажа в соседнем зале, – улыбнулась им миловидная брюнетка.

– Это уникальный экземпляр? – спросил крепкий лысый мужчина.

– Конечно, – ответила женщина. – Индийский мастер по заказу знаменитого пирата по прозвищу Черный Джон изготовил два таких глобуса.

– Мы можем получить более подробную информацию? Дело в том, что мы с профессором Уорреном решили заняться историей пиратства.

– Хорошо, – согласилась женщина. – Я могу сейчас все вам показать…

– Если можно, давайте встретимся вечером, – улыбнулся Стивенс.

– Думаю, это бесполезно, – сказал седой мужчина.

– Почему же? – усмехнулась молодая женщина. – Ведь это двойник глобуса, заказанного пиратом.

– И что дальше? Неужели ты думаешь, Жаклин, что Черный Джон сделал копию ключа к своим сокровищам? Я вообще сомневаюсь, что есть что-то, указывающее, где находятся сокровища. Зачем ему это надо было?

– Появление копии можно объяснить.

– Как? Ты всерьез занялась поисками или это очередное кратковременное увлечение?

– На этот раз все вполне серьезно. Прежде чем заняться этим, я поняла…

– А как ты вообще узнала об этом? Я думал, тебя интересуют только объявления в журнале «Солдат удачи». Кстати, много ли сейчас женщин-наемниц?

– Хватает. А почему тебя это интересует?

– Я думал, моя сестра единственная. Ты с детства не была обыкновенной девчонкой. Карате занималась, стрельбой, а в восемнадцать уехала воевать.

– Я в папу, – усмехнулась Жаклин.

– Точнее уж в деда, – рассмеялся брат. – Он начал войну в тридцать седьмом, когда ему было всего восемнадцать. И женился он рано, а потом влюбился в нашу бабку, и родился отец.

– Хватит, Анри. Скорее всего придется ехать и в Россию, – проговорила Жаклин. – Есть мнение, что ключ к разгадке тайны глобуса был у нашего деда. Надо все узнать о Мирославских, наших родственниках в России. Я давно хотела там побывать.

– Но ты была в России, – насмешливо напомнил брат. – Чечня – республика в составе России.

– Чечня – это Ичкерия, – вздохнула Жаклин.

– И тем не менее это часть России. А вдруг кто-то из наших родственников воевал за Россию в Ичкерии? Представляю ваш разговор…

– Знаешь, брат, я порой жалею, что откровенна с тобой. Я думала, ты мужчина.

– Не пытайся меня обидеть. А зачем ты послала этих двоих головорезов в музей?

– Ты не прав, они умеют и воевать, и думать. Гарри, например, служил в ФБР.

– Я спросил, зачем ты послала их в музей?

– Узнать о шарике пирата.

– Не думаю, что они обнаружат там что-то новое.

– Но о чем-нибудь все равно узнают. Там работает симпатичная женщина, Дэн или Гарри смогут ее заинтересовать. А главное – они в деле, значит, отнесутся к этому серьезно.

– Зря ты их туда послала. Я уверен – добром это не кончится.

– Все будет хорошо, – с улыбкой возразила Жаклин.

– Может, зря мы влезли в это? – вздохнул Уоррен.

– Ну почему же, – ответил Стивенс. – Согласись, мы ничего не потеряем, а сейчас получили деньги и свободно тратим их, живем в приличном отеле. Такой костюм я, например, давно не носил.

– Пантера – человек серьезный, ерундой заниматься не станет. Меня больше интересует вопрос, кто ее нанял. В то, что она сама занялась этим, я не верю. Ее брат не может быть заказчиком, он трус. А заказчик есть, в этом я уверен. Необходимо узнать, кто он. Ты согласен?

– Конечно. Хотя бы потому, что Пантера легко нас нашла. Значит, кто-то ее навел. Я пробовал выяснить, кто бы это мог быть, но не смог. Так что все пока на Пантере завязано. Хотя я не очень верю в эти пиратские клады. Сколько времени прошло, века, а тут вдруг всплывает какой-то ребус, оставленный пиратом. Найдешь, разгадаешь – и все, ты миллионер. Думаю, чепуха это.

– Но ты принял предложение Пантеры.

– Захотелось получать деньги, не рискуя. А если честно, пусть даже это и ерунда, в детстве я мечтал разыскать клад.

– А я думаю, не ерунда это. Ты же видел шарик. Значит, есть и второй. Вечером все узнаем у Линды. Ну, если не все, – увидев насмешливую улыбку приятеля, Стивенс засмеялся, – то хоть что-то.

– Для тебя, Гарри, это просто очередная юбка! – Уоррен улыбнулся.

– Ты не прав. Линда, конечно, красивая женщина, но ведь она наверняка знает и об этом чертовом пирате. Я сумею ее разговорить.

– В этом я не сомневаюсь! – захохотал Уоррен.

– Желаю приятного свидания, – усмехнулся охранник.

– Благодарю, Фред, – улыбнулась Линда. – Вечер обещает быть славным. Я думаю, эти двое…

– Прекрати! Опять ты за свое. Ну сколько можно, Линда?

– Неужели тебе не надоело зависеть от хозяина? Делать не то, что хочешь, а что прикажет он или его жена. Ты не завидуешь хозяину?

– Завидовал, когда был моложе. Думал, обязательно добьюсь в жизни успеха. Но потом встретил Сьюзен, родилась дочь, потом сын. Я неплохо зарабатываю. К тому же, знаешь, я работал у одного миллионера и понял, что деньги достаются ему нелегко, сутками работает. Конечно, хорошо иметь собственный самолет, парк автомобилей, штат прислуги и охранников. Но все это стоит больших денег, да и нервов тоже.

– Когда стану богатой, а это обязательно произойдет, я поручу ведение всех дел своему поверенному. Я стану богатой. Обязательно!

– Чего тебе не хватает? Получаешь вполне прилично, у тебя хороший дом.

– Тебе этого не понять.

– Мужа тебе надо, тогда все в твоей головке встанет на место. Почему ты не замужем? Женщина ты видная.

– Давай не будем об этом.

– Вот-вот. Наверное, мечтаешь о миллионере?

– Хватит! – раздраженно произнесла Линда и вышла.

– Дура ты, – прошептал он. – И чего тебе не хватает? Но если ты вздумала музей обчистить, я тебя сразу полиции отдам.

– Да, – подтвердил Дэн по телефону, – он ушел на свидание. Можно вопрос, Жаклин?

– Даже если я скажу – нет, ты все равно спросишь.

– На кого ты работаешь? – В ответ послышался смех. Криво улыбнувшись, он отключил телефон.

– Зачем тебе нужно знать о глобусе? – спросила Линда.

– А почему ты спрашиваешь? – усмехнулся Гарри. – Мне кажется, ты сама не прочь узнать подробности.

– Да, за этим глобусом прячется большое состояние. Но где, не знает никто. Я читала в библиотеке Бритонского музея о Черном Джоне. По не известным никому причинам три его корабля где-то пропали. Понимаешь?

– Нет.

– Поедем ко мне, – сказала Линда.

– Понятно, – просипел, сидя в инвалидном кресле, худой старик. – Значит, еще есть охотнички. А может, и правда желают от нечего делать написать историю Черного Джона. Ты их видел и что скажешь? – спросил он темнокожего мужчину лет тридцати.

– Похоже, они и в самом деле ученые, – неуверенно ответил тот.

– Это плохо. Если притворялись, значит, профессионалы. Вот что, Рипли, узнай у Линды, кто такой этот профессор, как его там?

– Стивенс.

– Линда легко поддалась этому профессору. Иди, – отпустил он Рипли. – И поговори с Фредом. Он дружит с Линдой, пусть попробует узнать у нее…

– Линда сама хочет заняться поисками, – перебила его вошедшая в кабинет загорелая женщина в открытом купальнике.

– Диана, – недовольно взглянул на нее старик, – ты могла бы при служащих…

– Папа, это всего лишь слуга, – насмешливо посмотрела она на смущенного Рипли.

– Иди! – Старик отпустил слугу.

Женщина рассмеялась.

– Ты что-то говорила о Линде?

– Насколько я поняла, она хочет разгадать ребус Черного Джона.

– Откуда тебе это известно?

– Водитель Брука слышал ее разговор с Фредом.

– Брук говорил мне об этом. Есть еще что-то?

– Пока нет. Но ведь тебе известно прошлое Линды. Она…

– Кстати, я тоже сидел в тюрьме, – перебил ее отец.

– Папа, ты влюблен в эту…

– Послушай меня, дочь, – жестко заговорил отец, – я не лезу в твою личную жизнь, хотя имею на это право. Ты уже совершила две ошибки.

– Хватит, папа! – Диана засмеялась. – Я была молода и думала, что мир ляжет к моим ногам. Но теперь я взрослая и не намерена рисковать.

– Рад это слышать. Но мне очень не нравится твое поведение в последнее время.

– Я понимаю тебя, папа, но ты несправедлив ко мне. Через три дня будет прием у лорда…

– Очень надеюсь.

– Что слышно от Чарли? – Диана достала сигарету.

– Не кури при мне, – попросил отец.

– Папа, – Диана бросила сигарету в камин, – еще полгода назад ты не выпускал сигарету изо рта.

– Я хочу дожить до того дня, когда вы найдете то, на поиски чего я потратил почти всю жизнь. Сейчас легче, железного занавеса больше нет. Но боюсь, что и у вас ничего не выйдет. Прошло слишком много времени. Я дважды посылал своих людей в СССР, они не вернулись. Я пытался найти Мирославских, но это мне тоже не удалось.

– Папа, мы это знаем. Поверь, ты увидишь сокровища Черного Джона. Чарли уже на месте, и он, я уверена, все узнает об этой маленькой копии земного шара. Меня интересует, действительно ли…

– Извините, – в кабинет вошел плотный невысокий мужчина, – время процедур. Прошу вас, мистер Скотт. Он ваш, Бетти, – улыбнулся он вошедшей вслед за ним длинноногой медицинской сестре в коротеньком белом халате.

– А что, – насмешливо спросила Диана, – вы проводите курс лечения импотентов?

– Если леди разгуливают почти голыми, – ехидно ответила Бетти, – то я ношу форму…

– Закрой рот, сестричка! – Диана шагнула к ней. Та дернулась ей навстречу. Врач сделал шаг вперед и оказался между нами.

– Нам пора на процедуры, – улыбнулся он Скотту. Диана вернулась в кресло.

– Сучка, – буркнула она. – После процедур я хочу поговорить с вами, доктор.

«Интересно, где сейчас Странник? – думал Уоррен. – Он заявлял, что женится, заведет двоих детей, мальчика и девочку, и больше никогда не будет воевать. Вряд ли… Странник – авантюрист и, может быть, только первые годы воевал из-за денег. Многие хотели начать спокойную жизнь, но возвращались. Наша работа – своеобразный наркотик, по себе знаю. Сейчас Пантера предложила работу, это и держит меня здесь. Хотя места для работы нет. Африка постоянно воюет, но деньги не те. Как там Гарри?» Он взял бутылку пива и сделал несколько глотков.

– Ничего нового, – сообщила по телефону Диана. – А у тебя что-нибудь есть?

– Пока тоже ничего, – недовольно отозвался мужчина. – Никто не знает, где этот француз. – Он чертыхнулся.

– Его нужно найти! – твердо произнесла Диана.

– А что Чарли?

– Пока не звонил. Чарли не тот человек, чтобы просто так звонить. А почему ты спросил?

– У нас есть конкуренты. Этого француза разыскивает еще кто-то, не родственники или друзья, а кто-то из Германии.

– Черт возьми, Спрут, неужели тебе нужно объяснять, что делать? Узнай, кто они, где останавливались, с кем встречались. Кстати, от кого ты узнал о них?

– Нашел одного пьяницу, он и сказал. Мы постараемся все выяснить…

– Где же француз?

– Кто-то говорит, что умер, другие – что он находится в частной клинике в Петербурге. Я звонил туда и пытался выяснить, но мне ответили, что о пациентах информации не дают.

– Понятно. В общем, вот что, Майкл, за трое суток ты выяснишь все и сообщишь мне. Иначе… – Не договорив, она отключила телефон.

– Понятно, – недовольно сказал смуглый молодей мужчина. – Значит, вам ничего не известно?

Стоящий рядом невысокий индиец перевел его слова.

– Нет, – виновато ответила пожилая женщина, – я ничего не знаю о брате.

– Она утверждает, – заговорил переводчик, – что…

– Я понял, – процедил смуглый. – Черт возьми, что же делать дальше? Если даже сестра не знает…

Подошедший полный индиец что-то быстро проговорил. Смуглый посмотрел на переводчика.

– Он говорит, двадцать долларов, и он скажет о Радже. Он знает, где его дочь Тина.

– Я дам сто, если он отведет меня к ней, – сказал смуглый. Индиец, широко улыбаясь, кивнул. – Это здесь рядом или надо куда-то ехать?

– Она живет здесь, – поговорив с индийцем, ответил переводчик.

– Давай отдохнем, – предложил лысый здоровяк. – И как здесь люди живут? – Он вытер лоб грязным носовым платком.

– Ладно, – согласился худощавый мужчина, – едем в отель.

Рослый индиец открыл дверцу «мерседеса».

– Ты приготовил все, что надо? – усаживаясь на заднее сиденье, спросил худощавый.

– Так точно, – ответил индиец.

Худощавый поинтересовался:

– Установил наблюдение?

– Конечно, – кивнул тот.

Лысый достал из холодильника пиво.

– Будешь? – предложил он худощавому.

– Пока нет.

– Я удивлен, – засмеялся лысый.

– Пей и молчи, – буркнул худощавый.

– Я вернулся в Дели, – сообщил по телефону смуглый. – Дочь его позавчера уехала в Дели к тетке. Адреса пока не знаю, но, думаю, с этим проблем не будет. А как дела у Спрута?

– Ничего хорошего, – ответила ему Диана. – Сказал, что француза еще кто-то искал. Будь осторожнее, Чарли. После публикации этого чертового исследователя колесо завертелось. Поэтому…

– Как здоровье папы? – перебил Чарли.

– Все так же. Я, наверное, не дождусь, когда он умрет. И очень на него зла. Почему он только сейчас ввел нас в дело?

– Не забывай, что он наш отец.

– Хватит, братик. Слезы сам вытрешь или тебе помочь? Не раскисай. Дело гораздо серьезнее, чем я думала.

– Не волнуйся, со мной ничего не случится. Я найду дочь Раджа и узнаю все о ее отце. И если он жив, найду его. Без этого я не вернусь. Но взамен обещай мне заботиться о папе.

– А что мне остается делать? Я его дочь и обязана заботиться о нем. Не волнуйся, если что-то случится, я немедленно тебя вызову. На все остальное тогда будет наплевать.

– Надеюсь, ты говоришь искренне.

– Врут только слабые люди. Я не опускаюсь до лжи.

– Мы на месте, Карл, – сказал по телефону худощавый. – Остановились в отеле, на удивление неплохом. Пакистанец нас встретил. Правда, меня уже достал Койот. Я жалею, что взял его.

– На Аляске кто-то был, искал француза, – сообщил ему Карл. – Возможно, у сестры этого мастера появится еще кто-то. Будь осторожен. Пакистанец узнал адрес мастера?

– Да. Но его там, кажется, нет. Он установил наблюдение за домом сестры. Так что я буду знать, если кто-то появится. Койот просил узнать об оружии. Я считал, что здесь оно не потребуется, но после твоих слов об Аляске я изменил мнение.

– Скажи Пакистанцу, что тебе нужно, и он все достанет.

– Понял.

– И не забывай, Джонни, дело становится все более опасным.

– Надоело! – Подтянутый мужчина в накомарнике отбросил лоток. – Неделю кормим всех этих гнусов, – он прихлопнул овода на кисти, – и ничего. Называется, золото моем, – усмехнулся он. – На курево и «Антикомарин» больше потратили. Все, я бросаю это дело. Во-первых, не мое это. Во-вторых, нудно и безрезультатно. И в-третьих, товарищи из органов могут нарисоваться. В общем, вы как хотите, а я завязал с этим мокрым и грязным делом.

– Он сразу хотел озолотиться! – Плотный молодой мужчина киркой выбивая лунку, подмигнул набиравшему в лоток землю верзиле.

– Сразу только кошки рожают, – недовольно отозвался тот. – Хотя знаешь что, Денисов, мне это тоже уже во где! – Он чиркнул себя по горлу. – Надоело! Хорошо, что ты временные удостоверения старателей-одиночек взял. А то в натуре – нарисуются менты, и сливай воду.

– Ничего страшного не случится, – успокоил плотный. – Удостоверения нам выданы официально, и плевать на биографию. Ну не везет пока. Но если пойдет, то хорошо возьмем. Я в прошлом году, можно сказать, разорился, а вот в первый год…

– Погодите, мон шер, – сказал подтянутый, – выходит, вы и нам того же желаете? Увы, месье, у меня в кармане вошь на аркане. Все свои деньги я потратил, а за новыми ехать пока не хочу. Звонил наниматель из Питера. Оплата вроде неплохая, но нужно ехать в Курдистан. Турки туда армию вводят, а воевать против государства за повстанцев желания нет. Но и копаться тут в ручьях тоже неохота.

– Артур, – вздохнул Денисов, – ну просто отдохни на природе неделю, не больше. Если ничего не получится, уйдем.

– Денис Сергеевич, – усмехнулся Артур, – объясните нам, бестолочам, как вы выбираете место? Тычком пальца в карту?

– Нет, конечно, – ответил Денис. – Я новичок в этом деле. Мне подсказывают те, кто этим давно занимается.

– Идиот твое имя, – усмехнулся верзила. – Кто ж тебе покажет, где золото, если сам этим занимается?

– Ну почему? – возразил Денис. – Старожилы, те, которые когда-то мыли, а теперь по старости или по болезни не работают, дельные советы дают. Мне про эту падь старик один рассказал. Может, и в том месте берем, да и жила тут есть. Не месторождение, а жила. Старик не обманул меня.

– И где же твои залежи, то есть жила? – насмешливо спросил Артур. – Хотя можешь не отвечать, я все равно тебе благодарен. Золото, пусть пару граммов, вживую увидел, и даже в лотке у меня были песчинки. Ради этого не жаль семи дней. Если бы не гнус и бесконечное таскание земли в лотке…

– А ты хотел золото на глазок, как ягоды, собирать? – Денисов засмеялся.

– Да нет, конечно, – засмеялся и Артур. – Но все-таки я представлял это как-то иначе.

– Да если бы золотишко шло, все ништяк было бы, – вмешался верзила.

– Муромец прав, – кивнул Денис.

– Слышь, мужики, – усмехнулся верзила, – не зовите меня так. А то в зоне много канители было, некоторые суки «муромцем» звали, наверное, мстили мне за то, что я был офицером.

– Я при разговорах о местах не столь отдаленных чувствую себя не совсем уютно, – вздохнул Денисов. – Сразу вспоминаются совершенные мной поступки, которые подпадают под статьи уголовного кодекса. Я знаю точно: если мне будет грозить заключение, живым не дамся. Но сейчас я усиленно ищу возможность разбогатеть. Миллиона евро мне бы вполне хватило. Купил бы себе какой-нибудь приносящий доход объект… Я пытался выиграть, играл во все, что можно – в «Спортлото», «Бинго». Проиграл кучу денег, но ни разу ничего не выиграл. Ну, бывало по сто рублей или больше, но я их даже не получал. А сейчас пытаюсь найти способ разбогатеть и пошел в это предприятие по добыче золота с надеждой, что фортуна улыбнется и я стану золотодобытчиком, а через пару лет претворил бы свои планы в жизнь. Подкрадывается старость, осталось не так много, а я не хочу встретить свое пятидесятилетие где-то с винтовкой или мысленно подсчитывая, сколько денег после гулянки останется. Но увы, судьба настойчиво заставляет меня зарабатывать деньги, количество которых не позволяет исполниться моей мечте.

– Да ты так гулеванишь, – усмехнулся Муромец, – что тебе миллиона хватит так на месяц, а то и меньше.

– Мон шер, – усмехнулся Артур, – если я буду иметь миллион евро, я буду жить скромно. Даже машину менять не буду. Главное, чтобы деньги стали работать. Ведь если вдруг заболеешь или просто не будет желания что-то делать, можно лежать в своей квартире и отдыхать. Обязательно женюсь, но сделаю это с умом, чтоб женщина вышла замуж за Артура Страннова, а не за его деньги.

– У тебя фамилия интересная, – сказал Денис.

– Детдомовец я, – улыбнулся Артур, – с первого дня жизни без родителей. Врач, который меня осматривал, сказал, что я странный ребенок. Вот и дали фамилию Страннов. Имя Артур – не знаю почему, а отчество таксиста, который меня нашел. Мамаша меня оставила между гаражей, а он как раз к своей машине шел и нашел. Когда я подрос – сбежал. Поймали быстро, через два часа. Спасло то, что у нас учитель физкультуры был наполовину японец. Его отец остался в России после плена. Учитель вполне прилично владел джиу-джитсу. А я драться любил, и он научил меня премудростям японского рукопашного боя. Учитель поставил условие – если буду распорядок нарушать или плохо учиться, перестанет меня тренировать. И я делал все, чтобы он меня учил. Благодаря этому и в училище поступил. А после девяносто шестого сломалось во мне что-то… Когда Ельцин с Масхадовым договор подписали, чехи нас на колени поставили. Из армии я ушел. И спился бы, если бы не…

– Помогите! – неожиданно послышался женский крик.

Денис схватил пятизарядное охотничье ружье, Муромец – двустволку, Артур достал бинокль.

– Видишь ее? – спросил, взводя курки, Муромец.

– Спасите! – раздался с сопки мужской голос.

– Не видно ни хрена, – с досадой проговорил Артур.

– Побежали на голоса! – Денис рванулся к сопке.

– А золото и все остальное?.. – не двигаясь с места, остановил его Муромец.

– Я бы не стал рисковать. – Достав сигарету, Артур сел на камень. – Там с ними мужик… – с сопки донеслись два выстрела, – есть оружие, так что нам там делать нечего, больше никто не кричит.

– Мужик, – сообщил Муромец.

Артур и Денис посмотрели в ту сторону. К ним от сопки стремительно бежал мужчина с ружьем.

– Медведь! – задыхаясь, проговорил он. – Помогите! Там три женщины! Проводник, мразь, ушел! Помогите!

– Что же ты с пушкой, а баб бросил? – спросил Муромец.

– Я два патрона потратил, а он все равно шел… – Мужчина облизнул пересохшие губы.

– Надо спасать женщин! – Денис бросился вперед.

– Уже не успеем, – сказал Артур. – За это время медведь порвал всех. Но странно, никто больше не кричит. А ты дерьмо, – кивнул он подбежавшему. – Я с тобой не то что в разведку, за сигаретами не пошел бы вечером. Да и днем с опаской.

– Но я ничего не мог сделать, – попытался оправдаться мужчина. – Я выстрелил два раза, но дробь мелкая, и к тому же я из ружья стрелял всего дважды. Останься я, и погиб бы тоже. А может, они успели убежать, – с надеждой проговорил он.

– Три женщины, – сообщил Денис, – идут сюда и, кажется, тебя будут бить, – подмигнул он мужчине. Но тот не услышал. Он побежал навстречу женщинам. Артур взял бинокль.

– Дамы, судя по лицам, в ярости.

– Удар у одной поставлен, – хохотнул Муромец.

– Врезала нормально, – согласился Артур. – И две другие его пинают.

– К нам идут, – усмехнулся Муромец.

– А медведя они что, сами уделали? – удивленно спросил Артур.

– Добрый день, – подошла к ним молодая блондинка. – Вы кто?

– Надеюсь, вы имеете право задавать такие вопросы, – сказал Артур.

– Просто интересно, – смущенно улыбнулась она. – Я думала, мы здесь одни.

– Они золото моют, – испуганно прошептала подошедшая девушка.

– Дикие старатели, – сказала третья женщина.

– Имеем разрешение, – успокоил их Денис.

– Позволю себе полюбопытствовать, что вы изволите делать в этих диких местах и как вы справились с медведем? – спросил Артур.

– Не мы, – ответила блондинка, – наш проводник, Лука… – Она обернулась. У скорчившегося труса присел коренастый мужчина с карабином. – Вот он. А мы геологи, работаем на частную фирму…

– Ищете золото, – усмехнулся Артур.

– Вам не говорили, что перебивать человека невежливо?

– Слышал, – кивнул Артур. – Но здесь и сейчас не до этикета. Лихо вы уделали своего знакомого или коллегу.

– Коллега! – сердито повторила блондинка. – Этот рыцарь к тому же добивается моей руки и сердца.

– Рукой он уже получил, – улыбнулся Артур, – мне кажется, врезали вы ему от сердца.

Все рассмеялись.

– Здравствуйте! – подошел к ним молодой чукча. – Всем хорошего настроения и здоровья. Вадим Петрович говорит, что будет писать заявление в милицию, у него разбиты нос, нижняя губа и… – он смущенно улыбнулся, – как это сказать…

– Яйца болят, – подсказал Артур.

– Да, – не поднимая головы, кивнул Лука.

Женщины захохотали.

– Надеюсь, нас поймут, – проговорила блондинка. – Потому что назвать его мужчиной сложно. Кроме того, – она посмотрела на сидящего на земле коллегу, – он оставил на растерзание зверю трех женщин.

– Вердикт краток, – кивнул Страннов, – он виновен.

– Может, его сразу пристрелить? – Денис приподнял ружье.

– Это не смешно! – бросилась к нему блондинка.

– Значит, пусть живет, – улыбнулся тот.

– Мы забыли представиться, – улыбнулся Страннов. – Я Артур.

– Меня Денисом назвали, – улыбнулся Денисов. – По фамилии, – рассмеялся он. – А это наш молчаливый друг Юрий. – Денисов посмотрел на Муромца.

– Катя, – представилась блондинка.

– Таня, – кокетливо улыбнулась другая девушка.

– Людмила Павловна, – спокойно назвалась женщина в очках.

– Там Вадим Торин, – кивнула назад Екатерина. – Луку вы знаете.

– Странное имя для чукчи, – пробормотал Артур.

– Отец назвал так в честь человека, который спас ему жизнь.

– А как ты с медведем управился? – спросил Денис.

– Медведица защищала своих детенышей, – спокойно начал Лука. – Он, – Лука посмотрел на Торина, – напугал медвежат. Ну, мать и заступилась. Я снова напугал медвежат, они позвали мать, и она оставила женщин, вот и все.

– Как просто! – Артур покачал головой. – Я не знаю, как повел бы себя на месте Вадима. Медведь – это медведь, а не чех с гранатометом.

– А я уверена, вы не оставили бы нас, – заявила Катя.

– Сейчас легко говорить, а там кто знает, как было бы. Пока не дойдет до дела, все герои. Но скорее всего не оставил бы! – Артур засмеялся.

– Где вы остановились? – спросил Денис.

– Мы еще не разбили лагерь, – вздохнула Таня. – Нам нужно обследовать этот район на наличие угольных пластов.

– Тогда милости прошу к нашему шалашу.

– Наши вещи там. – Катя повернулась к сопке. – Надо их забрать.

– Мой друг вместе с Лукой все заберет, – улыбнулся Артур.

– Но там много вещей, мы все пойдем.

– Вы ничего не слышали о двух русских, бежавших из Америки на самолете? – наливая водку троим оленеводам, спросил плотный рыжеволосый мужчина.

– Нет, – ответил чукча постарше. – Если я не слышал, то они тем более. – Он взял стакан.

– Я считаю, мы зря переводим деньги и понапрасну тратим время, – проворчал мужчина в позолоченных очках. – К тому же, насколько я знаю, в летнее время алкоголь оленеводам запрещен. Зря я понадеялся на вас, Эдуард.

– Извините, сэр, – усмехнулся тот. – Но упавшую с неба звезду не поймаешь. Вероятно, те события происходили в другом районе. Вы и сами точно не знаете, куда прилетели те двое. Известно только, что они пересекли воздушную границу СССР. И все. Этого очень мало, чтобы вести поиск. Поэтому я надеюсь на помощь своих знакомых, они сумеют узнать, где был сбит самолет и что произошло с летчиками. А пока подождем…

– Но мы уже неделю бродим по сопкам и тундре, – недовольно напомнил мужчина в очках. – Меня доконают комары и большие мухи, я весь пропитался запахом мази, которая, кстати, малоэффективна против кровососов.

– А против России вообще все бесполезно, – усмехнулся Эдуард.

– Не вам это говорить, – проворчал мужчина.

– Извините, сэр, я все-таки россиянин, а мои отец, дед и прадед воевали и погибли…

– А зачем? – язвительно спросил собеседник. – Россия стала свободной страной, правда, со своеобразной демократией.

– Давайте не будем, – попросил Эдуард. – Сейчас Россия считается свободной страной, но у меня есть свои претензии к народу, который оставил мою семью за чертой…

– Куда мы отправимся теперь? – перебил его собеседник.

Опьяневшие чукчи негромко запели. Эдуард усмехнулся и кивнул двоим молодым людям в вездеходе. Мужчина в очках встал, брезгливо посмотрел на чукчу, взявшего кусок оленины из закопченного котелка, покачал головой и пошел к вездеходу. Эдуард вытащил из спортивной сумки еще две бутылки водки.

– Это вам, – сказал он чукчам и пошел за очкастым.

– Дикари, – подойдя к вездеходу, проворчал мужчина в очках.

– Это их жизнь, – улыбнулся мускулистый молодой брюнет. – Как я понял, ничего интересного они не сообщили, – взглянул он на Эдуарда.

– Ты правильно понял. Янки начинает нервничать, – негромко добавил он. – И знаешь, Клин, что-то не верю я в его сказки о поиске следов отца.

– Я знаю, что в Москве он пытался найти каких-то Мирославских, – вмешался второй. – Звонил какой-то бабе, и та обещала их найти. То, что он нам втирает, полный бред.

– Да нам без разницы, – усмехнулся Эдуард. – Деньги неплохие получим, а чего он хочет, это его дело. Но хотелось бы знать правду, а Моретти не желает говорить об этом.

– Может, прижать его? – предложил атлет.

– Все у тебя просто, Качок. А что мы скажем его брату? Хотя не хочется, чтобы нас использовали втемную. – Эдуард поморщился.

– Я не понимаю, – послышался голос американца, – чем вы недовольны? Вам платят, можно сказать, ни за что. Другие платят сами, чтобы попасть в Россию. А вы путешествуете и за это получаете деньги. Я говорил, – он подошел к русским, – что мне необходимо получить сведения об одном человеке, поэтому мы здесь. И больше вам ничего знать не надо. Я ясно объяснил ситуацию?

– Вполне, – усмехнулся Эдуард. – Но мы считаем, что могли бы больше помочь, зная истинную причину…

– Ваше дело – охрана моей персоны, – ответил Моретти, – и следовать моим указаниям. Если вы не хотите…

– Достаточно, сэр, – остановил его Эдуард. – Мы будем выполнять ваши указания. Извините наше любопытство. Однако нас обижает ваше недоверие. И мы бы хотели знать, насколько серьезно мы рискуем.

– Вы не рискуете ничем, – сказал Моретти.

– Лука, почему вы так на меня смотрите? – спросила Екатерина.

– Извините, я уверен, что где-то видел вас. А вот где и когда, не могу вспомнить. Ваше лицо мне знакомо.

– В этих краях я впервые. И я вас не встречала, у меня прекрасная память на лица, и я не забыла бы вас. Вы были в Москве? – спросила Катя.

– Нет, – ответил Лука. – Я учился в интернате в Анадыре. В армии не был, меня освободили из-за больной мамы и двух маленькие сестер. Отец погиб. Сейчас моя семья – мать, две сестры и мамин брат. Я охочусь и вожу геологов по этому району. Очень хочу поехать куда-нибудь на поезде, – смущенно признался он, – но для этого надо попасть хотя бы в Хабаровск.

– Катя, – подошел к ней Вадим, – я, конечно…

– Вадим, – не глядя на него, сердито сказала Катя, – я не хочу с тобой разговаривать. Ты должен улететь с первым вертолетом. Ты раздразнил медвежат и бежал, оставив нас с разъяренной медведицей. Если бы не Лука, я не знаю, что было бы с нами. Что ты рассказал бы, возвратившись в Москву один? Наверняка поведал бы о своем героизме.

– Ну прости меня, Катенька, – умоляюще проговорил Вадим. – Я испугался. Я стреляю в эту зверюгу, а она рычит и идет на меня. Я и побежал. Думал, что медведица бросится за мной. Говорят, что вниз по склону медведь бежит плохо. Конечно, я пытаюсь найти себе оправдание, хотя просто ужасно испугался. А медвежонка я хотел поймать и продать в зоопарк. Я же ведь в долгах, поэтому и с вами поехал. Прости меня, пожалуйста, Катенька.

Лука сидел молча.

– Это правда, Лука? – спросила его Катя.

– Да, – кивнул Лука.

– Прости, Катюша, – попытался обнять ее Вадим. – Я и у Танюши, и у Людмилы Павловны прощения пошу…

– Не думаю, что они согласятся говорить с тобой. Уйди, пожалуйста, через сутки будет вертолет. Я все объясню…

– Хочешь выставить меня на посмешище? Не выйдет, милая. Тебе, наверное, кто-то из этих старателей приглянулся, – усмехнулся он, – так и говори. Я никогда не рассчитывал на серьезные отношения с тобой. Я так и буду говорить. Про медведя я, разумеется, тоже расскажу, но с небольшим уточнением. Этот чукча, – Вадим кивнул на Луку, – посоветовал мне…

– Вы подлец, месье! – заявил подошедший Артур. – А ты чего сидишь, Лука? Дай ему по морде. А вы, Екатерина, извините, не знаю отчества, плюньте ему в морду, и все дела.

– Слушай, ты, – шагнул к нему Вадим, – закрой рот или я тебе его…

– Батюшки, – усмехнулся Артур, – да никак в вас проснулся мужчина. Наверное, в надежде, что таежный бродяга будет звать на помощь товарищей.

– Хватит! – Катя встала между ними. – Перестаньте изображать героев.

– Мадам, – вздохнул Артур, – не лишайте меня удовольствия, отступите в сторону.

– У него черный пояс по карате, – не двигаясь, сказала Катя. – Уйди, Вадим, или…

– Ладно, – усмехнулся тот, – бережешь личико ухажера? Живи пока! – подмигнул он Артуру. Тот рассмеялся.

– Милиция, Страннов, – подошел к ним Денис. – Снова с проверкой.

– Ладно, – буркнул Артур, – пусть живет. Наглый тип. А у вас с ним серьезно, мадам?

– Это вас не касается! – отрезала Катя. Вдоль ручья по распадку шли четверо, один в милицейской форме.

– Все надеются на чем-то нас подловить, – улыбнулся Денисов. – Даже машину оставляют и пешком идут полкилометра.

– Подожди, Семенов, – остановил бородача Иван Евгеньевич, – кто искать нас может? С чего ты это взял?

– Извините, Иван Евгеньевич, дело в том, что в вещах убитого бандита Муравьева по кличке Кастет нашли записку с вашей фамилией. Насколько я знаю, Мирославские сейчас…

– Да не пори чепухи, Семенов. В России наверняка есть еще семьи с такой фамилией. Или ты думаешь, что кто-то из нашей семьи связан с этим бандитом?

– Я порылся в архивах и обнаружил интересную информацию. Оказывается, вас, Мирославских, кто-то пытается найти с августа сорок пятого года. Кроме того, ваша мать, Лариса Александровна, погибла в аварии.

– Хватит, майор, ты кому-нибудь из моих говорил об этом?

– Конечно, нет. Помните, в сорок пятом году в Туле…

– Я ничего не помню, только людей в форме, которые кричали о том, что вся моя семья – предатели. Еще помню детский дом…

– Иван Евгеньевич, вас действительно разыскивают и это как-то связано с вашим отцом. До сих пор точно неизвестно, что с ним случилось. Есть версия, что он перешел границу с группой японских диверсантов…

– Федор, не оскорбляй память моего отца.

– Извините, командир. А другая версия наиболее правдива. В сорок пятом с Аляски был угнан двухместный истребитель. Он улетел в сторону Чукотки, его пытались преследовать…

– Знаю. Я пытался найти документы, свидетелей, но, к сожалению, не удалось. Я даже на Чукотку летал, чтобы найти очевидцев, но опоздал, свидетелей не осталось. Может, искал плохо, я боялся узнать правду, вдруг, действительно отец был с японцами. Подтверждения тому, что на Аляске был захвачен самолет, не было. Имеются документы о диверсионной группе, и там вскользь упоминается имя отца. Наверное, поэтому я и не пытаюсь докопаться до истины. Я всегда был твердо уверен, что мой отец не был предателем. А сейчас у меня появились сомнения. Меня действительно разыскивают уже не первый год. Я боялся, что пытается найти разведка какой-то страны. Не думаю, что меня будут шантажировать прошлым отца. Он не предатель, в этом я уверен.

– Убитый бандит не мог быть связан ни с какой разведкой. Да ведь сейчас вы не представляете никакого интереса. Вы просто офицер МВД в отставке, понимаете?

– Понимаю. Мне плевать на мою репутацию, но мне не хочется марать память моего отца в глазах внуков.

– Я так и понял. И все-таки к этому надо отнестись серьезно. Вот почему. – Семенов достал из кармана листок. – В сорок девятом в Туле была захвачена банда Руки. И вот что есть в протоколе допроса: «Мы искали графа, но нам не удалось его найти». Можно подумать, что это кличка уголовника, Граф, но нет, – качнул он головой. – Вот запись в протоколе допроса сына Рубакина, тоже по кличке Рука. «У графа (уже с маленькой буквы) есть какая-то штука, по которой можно выйти на сокровища». Видимо, тогда этому не придали значения и даже не пытались выяснить, кто такой граф. А я думаю, что это…

– Как раз младший Рука называл фамилию Мирославский, но когда мне сообщили об этом, я просто отмахнулся. Я пытался говорить с Рукой-младшим, но ничего вразумительного от него не услышал. Якобы его отец что-то слышал в лагере на Колыме о тайном знаке, который был у графа, и все. Вот такие дела, Федор. Внучка Екатерина, названная в честь моей бабки, пытается найти место, где погиб мой отец. Если у нее получится, то и выяснится, как именно он погиб. В свое время я и смог бы что-то выяснить, но тогда это было небезопасно. А сейчас просто боюсь, что всплывет что-то, что может осквернить память об отце. Поэтому давай не будем…

– Хорошо. Но я все-таки постараюсь выяснить, кто проявляет интерес к вашему отцу, а также почему и от кого у Муравьева была записка с вашей фамилией.

– Это, пожалуй, можно объяснить. Я все-таки пересажал немало всякой мрази, возможно, кто-то пожелал отомстить.

– А вы сами верите в то, что сейчас сказали?

– Научил на свою голову, – проворчал отставной полковник. – Если честно, то нет. Не стоит копаться в этом. Вполне возможно, кто-то пустил слух, что у Мирославского несметные сокровища…

– Слух действительно был, в лагерях на Колыме об этом говорили. Есть у меня одна мысль.

– Но ни слова моим, – предупредил Иван Евгеньевич.

– Погоди, – рассердился Яков Лазаревич, – как это уволили? Почему? Я немедленно позвоню…

– Никуда не надо звонить, – остановил его крепкий мужчина. – Распалась наша фирма. Хорошо еще, поделили деньги и не остались нищими. А все шло к тому. Права была Анжелика.

– Что ты решил, Валентин?

– А что я могу? Не знаю. Конечно, буду что-то искать. Почему ты, папа, не уехал на Землю обетованную? В Израиль…

– Да потому что там не первый год идет война. Я тебе говорил, что надо заниматься пусть некрупным делом, но своим.

– Но тем не менее США, Франция и Англия и даже Германия и Япония живут…

– Россию долго сдерживали коммунисты, они отвернулись от Бога.

– Ладно, пойду приму ванну, а потом буду думать, чем заняться. Анжелика звонила?

– Уже три дня молчит. Я не знаю, что и думать.

– А кто приехал?

– Давид Шалон с бредовой идеей о том, что в России есть разгадка тайны Черного Джона.

– А что он сказал?

– Не понимаю, почему ты вдруг спросил? – сердито посмотрел на него отец.

– Да просто так. Почему он явился к тебе и заговорил об этом? Насколько я помню, ты всегда говорил, что Давид Моисеевич умный человек.

– К сожалению, я ошибался. А сейчас начинаю жалеть, что сказал об этом тебе. Надеюсь, ты не будешь…

– Разумеется, нет. А сейчас, с твоего разрешения, я приму ванну.

– Зря я сообщил ему о словах Давида, – пробормотал Эйверман.

– Да он ничего не желает слушать, – сердито сообщил по телефону Шалон. – Хотя мне показалось, что я сумел заинтересовать его.

– Папа, – вздохнул сын, – зачем ты все ему рассказал? Надо было только попросить его вывести тебя на Мирославских.

– Подождите, Алон, как это выглядело бы? К тому же я не уверен, что Яков хорошо знаком с Мирославским.

– Он его вообще не знает. У него есть знакомый, ты его тоже знаешь, который мог бы пригодиться.

– Кого ты имеешь в виду?

– Василия Аркадьевича. Позвони ему.

– Но позволь, он и я – старые недруги.

– Позвони, папа, – твердо повторил сын.

– Знаешь, – сказал полный лысый мужчина, – я всегда был против таких отношений…

– Перестань, Вася, – ответила упитанная женщина. – Пойми, что твои претензии…

– Извини, дорогая! – Он взял другую телефонную трубку.

– Я думаю, он не просто так приехал и пытается что-то выведать у отца, – сообщил по телефону Валентин.

– Слушай, ты, – зарычал абонент, – ты должен десять кусков евро, и мне твои байки на хрен не упали! Если завтра не принесешь, я не буду включать счетчик, а просто прихлопну тебя как муху. Въехал?

– Но погоди…

– Все. Завтра жду бабки! – Телефон отключился.

– Черт! Что же делать? Где я возьму такие деньги? Эх, черт, неделей позже разошлись бы, и все было бы нормально. А ведь можно…

– Понял, – сказал по телефону Абдулла. – Все будет исполнено.

– Но не раньше, чем я прикажу, – послышался ответ.

– Все будет исполнено.

– Где бумаги дяди? – спросил Вилли привязанного к стулу пожилого негра.

– Я не понимаю, о каких бумагах вы говорите, – ответил тот.

– Откуда ему знать? – усмехнулся Блойд. – Он же, черномазый, неужели твой дядя, ариец, мог…

– Этот черномазый – его преданный пес. И наверняка обо всем знает.

– Тогда вопросов нет. – Блойд присел перед негром и прикурил сигару. – Ну и дерьмо эти сигары! – Он сплюнул и выдохнул дым в лицо негру. – Слушай, ниггер, или ты скажешь все, что знаешь, или я тебя поджарю. Хотя… Вилли, – не поворачиваясь, попросил он, – скажи кому-нибудь, чтобы принесли тазик с кипятком. Посмотрим, какого цвета станет черная кожа после того, как ноги опустят в кипяток! – Он засмеялся.

– Не трогайте его, – послышался женский голос. – Я все скажу.

– А это еще что за чучело? – Блойд обернулся и увидел стоящую в дверях худенькую молодую негритянку.

– Его дочь, – ответил Вилли.

– Отлично. Где вы ее выхватили? – спросил Блойд двоих крепких парней, стоявших за спиной негритянки.

– Да она сама подошла, – ответил один. – И стала говорить про какого-то Карла.

– Карл – сын дяди, – сказал Вилли. – Неужели он влез в это дело? Он был здесь?

– Да, – ответила девушка. – Он был, когда заболел хозяин.

– Черт бы его подрал, – процедил Вилли.

– Но тогда, Вилли, почему дядя не говорил тебе об этом? – спросил Блойд.

– Тьфу ты! – Вилли усмехнулся. – Как я сразу не вспомнил. Он говорил о бумагах, которые где-то спрятаны. И еще что-то…

– За документами приехали трое, – сказала девушка. – Говорили по-английски, но плохо. Искали Карла. Одного они называли то бароном, то Густавом. Они тоже спрашивали о бумагах, но папа ничего им не сказал.

– Мы не тронем ни тебя, ни твоего отца, – сказал Вилли. – Где Штольц-старший хранил бумаги? Я знаю, что он не доверил их Карлу. Он пытался что-то сказать мне, но не успел. Я заплачу тебе тысячу американских долларов, если ты скажешь, где Фридрих Штольц хранил бумаги.

– Их искал Карл, – раздался стонущий голос пожилого негра, – но никто не знает, что это за бумаги и где они. Я слышал, как несколько лет назад господин Штольц разговаривал с каким-то русским. Они говорили о каком-то графе, у которого что-то есть, чего не хватает, чтобы узнать тайну пирата. Больше я ничего не знаю.

– Где твой хозяин хранил бумаги? – спросил Блойд.

– В каком-то сейфе, – опередила отца девушка. – Где-то в подвальных помещениях. Там был кабинет хозяина. Его сын искал, но ничего не нашел.

– Я покажу, где может быть сейф, – увидев, как Блойд кивнул на девушку, торопливо проговорил негр.

«Сработало, – мысленно усмехнулся Блойд. – Когда дело касается родственников, развязать язык и заставить говорить правду можно всякому».

– Почему ты готов был умереть, но не открыть тайну? – спросил он.

– Хозяин был очень добр ко мне, – ответил негр. Двое парней развязывали ему руки. – Он дал мне приют. Хозяин хорошо платил, и я был готов умереть за него.

– Но у тебя выбор невелик, – усмехнулся Блойд. – Сохранишь верность мертвому хозяину – потеряешь дочь.

– Я покажу, где сейф, – повторил негр и взглянул на дочь. – Иди домой, – сказал он ей по-португальски.

– Что ты ей сказал? – Блойд приставил пистолет к виску девушки. – Сначала шепотом ответишь ты, – обратился он к девушке. Она прошептала что-то. – Теперь ты, – кивнул он отцу.

– Я сказал, чтобы она шла домой.

– Пока никто никуда не пойдет, – хмыкнул Блойд. – Пошли к сейфу.

– Вряд ли мы что-то найдем, – сказал Вилли. – Был Карл, потом эти трое. Скорее всего это люди барона фон Бергера.

– Не думал, что Бергер – барон.

– Фон Бергер, – поправил Вилли – гестаповец, полковник, кажется. Барон был командиром дяди, от него я и узнал. Он пытался даже переспать с баронессой. Был даже разговор, что сын барона от дяди. Но потом разговоры прекратились. Внук, его тоже зовут Густав, вылитый дед. Значит, и Густав пытается выйти на это дело. У него, конечно, шансов больше. Но я не собираюсь останавливаться. Если ничего не найдем здесь, выхватим Карла и все узнаем у него. У меня с двоюродным братом всегда были натянутые отношения. Ну, где сейф? – спросил он у негра, которого тащили за руки двое парней.

– Здесь… – Негр кивнул на угол возле двери. – Там люк, его откроете, загорится свет, и есть ступень вниз.

– Ищите люк, – приказал парням Вилли.

– Какие-то записи на немецком, – сказал Вилли. – Я хоть и немец по рождению, но по-немецки говорю плохо.

– Забирай и уходим, – сказал Блойд.

– Где сейчас Карл? – спросил Вилли у негра.

– Я не знаю. Управляющий может знать, но он уехал покупать коров. Молодой хозяин хочет, чтобы все оставалось по-прежнему.

– Уходим! – поторопил Вилли Блойд. – А ты, если кому-то что-то пикнешь, заказывай дочери гроб.

– Но что я скажу молодому хозяину? – вздохнул негр. – И Макосса тоже будет задавать вопросы.

– Кто такой Макосса? – спросил Вилли.

– Гангстер, – ответил слуга.

– Говори что хочешь, – усмехнулся Блойд. – И посоветуй, чтобы он не лез в дела семейные, иначе запросто может умереть раньше времени.

– Не надо так говорить, – ответил негр. – Макосса очень плохой человек, зверь. Мой хозяин боялся его.

– Я боюсь только атомной войны, – фыркнул Блойд. – Нет человека, который сумел бы напугать меня.

– Узнай, – приказал высокий плотный мужчина, – о чем они спрашивали и что искали. Руал не успел сказать ничего существенного. Элен, – он посмотрел на крепкую женщину лет тридцати пяти, – проверь аэропорт и порт Галифакс. Они вполне могут добраться до него и оттуда уплыть. Возможно, у них есть судно.

– Если оно у них есть, – ответила женщина, – то они отойдут от Сет-Иля.

– И все-таки проверь аэропорт, – настойчиво попросил он. – И напоминаю: мне не нравится, что ты часто не соглашаешься со мной. – Возражай не при моих людях.

– Хорошо, милый. – Элен неторопливо пошла к двери.

– Как думаешь, кто они такие? – остановил ее мужчина.

– Марон, думаю, это связано с поиском алмазного глобуса. Интересно, почему мы не нашли никаких бумаг? Ведь Том повел их в подвал.

– Ему ничего не оставалось, там была его дочь. Коста все узнает, а ты выясни, есть ли у них судно.

– Следует послать с Костой Техника. Он бы составил фотороботы. Врага лучше знать в лицо.

– Ты права, дорогая. – Он нажал кнопку на крышке стола.

– Да? – послышался женский голос.

– Скажи Косте, что с ним поедет Техник.

– Куда же она ушла? – недовольно спросил Валин. – Анжелика нужна мне, через час приедут двое, и мне потребуется перевод. Что за своеволие?

– Вы, Михаил Павлович, сами виноваты, – насмешливо проговорила красивая брюнетка, – слишком много ей позволяете. Я вполне могу заменить Анжелику.

– Прекрасно, Рита! – Валин посмотрел на часы. – Как только Анжелика появится, пришли ее ко мне.

– А если она вернется до приезда ваших клиентов?

– Работать все равно будешь ты.

– Подожди, – сказала по телефону Анжелика, – как же теперь ты…

– В этом-то и вопрос, – зло перебил ее Валентин. – Я говорил ему, но…

– Ясно. В общем, вот что я тебе скажу, – вздохнула она. – До моего возвращения осталось пять дней. Пообещай, что через неделю отдашь деньги.

– Он даже счетчик не включил, – обреченно произнес брат. – Меня убьют, Анжелика. Убьют! – Он сорвался на визг. – А я жить хочу! Понимаешь?!

– Будь мужиком, в конце концов! Поговори с папой… Хотя не стоит, можно все испортить. Я сама позвоню ему. Главное, не делай глупостей. И никакой милиции.

– Хорошо, я понял. Но отец не даст денег. Да и нет у него такой суммы.

– Ты плохо знаешь папу, – усмехнулась Анжелика.

– Значит, им тоже нужны бумаги, – проворчал Макосса.

– Они нашли какие-то записи, – вздохнул Коста, – в подвале, там есть две комнаты.

– Техник составил фотороботы?

– Работает. А что делать нам?

– Когда Техник закончит, возвращайтесь. Никого не трогать! И узнайте, может, кто-то что-нибудь слышал. В общем, Техник знает, что делать.

– Ладно, босс. – Макосса отключил телефон. – Бура ко мне! – крикнул он.

– Чего ты хочешь? – спросила Элен.

– Убью Бура! Он дважды был там, почему не мог все сделать?!

– Провинившуюся собаку бьют, – усмехнулась она. – Но побои ее только пугают. Просто строго поговори с ним, пусть исправляет свою ошибку. Иначе ты потеряешь своих людей, тебя будут бояться, а это плохо.

– И пусть дрожат, я не позволю, чтобы они плохо выполняли работу.

– Вы звали, босс? – В кабинет вошел смуглый молодой мужчина. Раздался пистолетный выстрел. Пуля расщепила косяк двери, у которой стоял смуглый. Он, дернулся, но остался стоять.

– Еще раз ошибешься, – процедил Макосса, – и тебе не жить. В доме Штольца нашли тетрадь. Там, оказывается, есть потайная комната.

– Виноват, босс, – смуглый опустил голову, – простите.

– Поедешь к Карлу, – Макосса отбросил пистолет, – и покажешь ему то, что привезет Техник. Я хочу знать, кто еще влез в это дело. Может, Густав фон Бергер? Хотя он не мог. К тому же его узнали бы. Он дважды бывал у Штольца. Но он мог кого-то прислать. Впрочем, нет. Густав не стал бы угрожать негру и его дочери. И прислать он никого не мог. Барон?! – Макосса усмехнулся. – Но проверить это стоит. Подожду Техника… – Элен, у нас есть фотографии семьи барона?

– Уверена, что есть. Но также уверена, что молодой барон здесь ни при чем, там был кто-то другой. И они, как я думаю, отправились в порт. Я убеждена, что они прибыли морем.

– Я позвонил Боцману, – сказал Макосса. – Он обещал проверить все небольшие суда. Так что я буду знать, если они бросили якорь в Галифаксе.

– Очень хорошо, – кивнула Элен. – Мне хотелось бы знать, на кого они работают.

– Значит, все началось в сорок пятом году, – сказал Вилли. – Но это только слухи, исходящие скорее всего от Бергера. Упоминается какой-то пират Черный Джон, – прочитал он дальше. – Здесь неразборчиво, что-то о капитане Бадензе. Странно… Барон, пират и какой-то капитан. Тебе это ни о чем не говорит?

– Пираты – это сокровища, черные метки, карта с указанием места, где спрятаны эти сокровища. В детстве я читал роман о пиратах и порой мечтал, что найду клад. Но мечты кончились после столкновений с боевиками Аль-Каиды. Потом Ливан, Афганистан, суд, приговор – и прощай, армия. Хорошо, ты не оставил меня. А то бы я начал грабить банки! – Блойд засмеялся. – Но знаешь, что-то за всем этим есть. Не зря же твой дядя прятал тетрадь. И не зря Макосса имел там своего человека. Надо найти Карла и выяснить все, что знает он.

– А я думал, что ты откажешься.

– Да брось! Что ты решил?

– Я буду выяснять правду. Перед смертью дядя говорил о сокровищах пирата. О каком-то алмазном глобусе. Наверное, это и есть сокровище. Говорил о бароне, что тот приказал передать тетрадки его сыну, но дядя сам решил заняться поисками. Потом пытался завладеть всем имуществом, но сын барона его выгнал. Дядя говорил, теперь внук барона, Густав, будет искать сокровища. Он еще который бормотал, но я мало что понял. Да особо и не вслушивался, думал: бред умирающего. Отец говорил, что его брат Фридрих знает какую-то тайну барона и что за этим стоят огромные деньги. Он вроде пытался кое-что разузнать, но не получилось. Я попал в подходящий момент: дядя из-за чего-то поскандалил с сыном и выгнал его. По этой причине у дяди случился инфаркт. А тут приехал я. Но я, повторяю, не очень вслушивался в бред больного. А месяц назад случайно прочитал в старой газете статью профессора Чарлза Доули. О пирате Черном Джоне, о том, что его сокровища скорее всего побывали у некого капитана Бадензе. Есть какой-то алмазный шар, состоящий из семи частей. На этом маленьком глобусе, если сложить все его части, можно найти указание на то, где спрятаны сокровища.

– Шарик из семи частей! – усмехнулся Блойд. – И где же он?

– Стоп! – Вилли вскочил. – Черт возьми, как же я мог забыть? Черт!

– Что ты вспомнил?

– Дядя Фридрих говорил, что одна часть глобуса находится у барона. Точно. Или даже две. Надо ехать в Мексику.

– И что? Думаешь, барончик отдаст нам эти части? Он наверняка сам ищет остальные детали.

– Дядя Фридрих что-то бормотал о России. Да… – Вилли замолчал. – Точно, граф, француз… Наверное, то клички. И у этих людей ненастоящие остальные части шарика. Ну что, Блойд, действуем?

– Без вопросов. Но вдвоем нам не справиться, нужна команда. Сколько мы можем платить пятерым?

– Почему пятерым?

– Меньше нельзя, пятеро – минимум.

– Ну, по пять тысяч в месяц, – помолчав, ответил Вилли. – А по завершении операции каждый получит по сто тысяч.

– Ладно, я найду людей. Использовать старые связи не хочу, там не те люди, которым можно доверять.

– Подожди, но у меня есть свои парни. Кроме того, можно обратиться к знакомым дяди и…

– Не стоит. Я уверен, что все, кто знает об этом, пытаются найти эти части и собрать шарик. И тут возникает вполне резонный вопрос: почему только сейчас?

– Думаю, это объясняется просто: каждый, кто знал об этом, пытался выйти на сокровища в одиночку. Я уверен, что и Густав Бергер не все знает.

– Но у него был отец, которому рассказал о шарике его отец. А он что, не искал?

– Искал или пытался, наверное. Но скорее всего безуспешно. А может, и не знал подробностей. Дядя Фридрих даже пытался жениться на баронессе, но его оттуда вышибли. А сын его, Карл, трус, да и, видно дядя Фридрих ничего ему не рассказывал…

– Ну ладно, когда поедем в Мексику?

– Как только соберем команду.

– Ты дома? – удивился, войдя в комнату, Женя. – Когда ты вернулась? – Он обнял Катю.

– Я тебе кое-что привезла. Как ты думаешь – что?

– Оленьи рога, – кивнул тот. – Я ведь просил…

– И еще вот что! – Она достала из сумки медвежий коготь.

– Ох ты! – обрадовался Женя. – Ну спасибо, сестренка! – Он поцеловал Катю. – А о прадеде что-нибудь узнала?

– Узнала, но не о нем, а то, что кто-то разыскивает Ивана Евгеньевича Мирославского. Это я слышала от троих разных людей. И разыскивают двое, точнее, две группы. Помнишь, дедушка говорил, что даже в архивах нет ничего о нашем прадеде. Только короткая запись: в июле сорок пятого года он был захвачен с группой японских диверсантов. А о том, как он попал в Японию и вернулся в СССР с диверсантами, сведений нет. Он же был в плену у фашистов. Об этом говорили французские летчики. Но и там никто ничего не нашел. То, что прадед перешел к немцам и они послали его в Японию, – полная чепуха, как мне кажется.

– Да в это никто и не верит. Французы, которые воевали вместе с прадедом, утверждают, что это полная чушь. Но кто и зачем может искать его могилу?

– В том-то и дело, что разыскивают не могилу, а место, где упал самолет. Я не поняла, что это за самолет и при чем тут наш прадед. Однако две группы активно ведут поиски…

– Я должен вам кое-что сказать, – раздался голос деда. В комнату вошел Иван Евгеньевич. – Я все слышал и теперь понимаю, что Семенов говорил правду. Он сказал, что кто-то пытается найти нашу семью. Ведь у одного убитого бандита была записка с нашей фамилией. А в Магаданской области кто-то разыскивает место падения самолета. Имеется версия, что мой отец пытался проникнуть в Россию с японскими диверсантами. Но это ложь, я в этом уверен. Отец захвачен был в том же районе, что и диверсанты. Но есть и другая версия. С аэродрома на Аляске за трое суток до обнаружения диверсантов был угнан двухместный самолет ВВС США. И улетел самолет в сторону России. Его преследовали истребители, но безуспешно. Самолет был сбит, пилоты погибли. Однако есть еще разговоры, ничем и никем не подтвержденные. Якобы самолет был угнан двумя бывшими военнопленными одного из фашистских лагерей. Но некоторые вернулись, и их отправили в лагеря, на сей раз советские. Потому что советский солдат не имел права сдаваться в плен. А раз был в плену – значит, предатель и твое место на нарах. Я уверен, что одним из тех двоих был мой отец, и пытаюсь найти факты и свидетелей, которые подтвердили бы мою уверенность. Но кому-то зачем-то это тоже нужно. А вот кому и зачем, понять не могу.

– Я тоже ничего не понимаю, – вздохнул Женя и посмотрел на сестру. – А ты, дедушка, почему раньше про самолет не говорил?

– Это всего лишь версия, фактов, подтверждающих ее, нет.

– Но это правда, – сказала Екатерина.

– Я сам только недавно узнал об этом, – вздохнул Иван Евгеньевич. – И не хотел говорить ни о самолете, ни о том, что…

– Ну вот что, – снова перебила его внучка, – через две недели в Магаданскую область снова отправляется группа. Я еду с ними. Вопрос решен, и возражения не принимаются. Так и скажи папе и маме, дедушка.

«Мой характер», – подумал Иван Евгеньевич.

– Я поеду с тобой, – заявил Евгений. – Вам же нужны рабочие… в конце концов – носильщики. В общем, еду. Это тоже не обсуждается, и…

– Перестань! – недовольно возразила сестра. – У нас там нет рабочих. Так что забудь.

– Не дури, Женька, – строго проговорил и дед. – Ну куда тебя понесет? Кате только тебя там не хватает. Выброси это из головы.

– Есть, товарищ полковник, – иронично отозвался внук.

– Я тебе устрою Колыму! – на всякий случай пригрозил дед.

– А что там с Вадимом? Как он? – спросил Женя.

– Сволочь он законченная и трус! – сердито ответила Катя.

– Кого принесло? – сонно проворчал, подходя к двери, бородатый здоровяк.

– Мементо мори! – послышался насмешливый мужской голос.

– Чё? – Он рывком распахнул дверь. – Странник!

– Привет, мон шер! – шагнул вперед Страннов.

Облапив его, бородач рассмеялся:

– Живой, значит? А тут тебя вроде как похоронили! Ты же…

– Ложный слух, мон шер. А ты как? Видно, гулял всю ночь. Время уже обеденное, а ты дрыхнешь. С дамой?

– Конечно, без… Я баб к себе не вожу.

– Понятно, ты все такой же. Дикарь – он и в столице дикарь!

– Ты-то уж больно ученый! – хохотнул бородач. – Сейчас чего-нибудь организую…

– У меня все есть, – успокоил его Артур, – и принять, и закусить.

– Надолго? – спросила худенькая пожилая женщина.

– На неделю точно, – ответил Муромец. – Как ты, мам? Что-то у тебя вид не очень…

– А какой ты хотел бы меня видеть? Сын сначала на войне, потом в тюрьму угодил, я пять лет в подушку плакала. Освободился и снова на войну уехал. И как я, по-твоему, должна себя чувствовать?

– Погоди, мам, а что же Зинка? Она-то где?..

– Зинка теперь жена нового русского, вся из себя барыня, ей не до меня.

– Сучка! – кратко выразил свое отношение к сестре Юрий.

– Не нужно, Юра. Я сама просила ее не приезжать. А то заявится со своим Костей, а тот нос воротит и постоянно на часы смотрит. Дел, мол, полон рот, извини, теща, ехать надо, деньги с неба не сыплются. Он же то ли банкир, то ли совладелец. Но богатый, охрана всегда при нем. Мне вот что обидно, – мать всхлипнула, внука совсем не вижу. Он все время у Костиных родителей. Ему скоро пять лет, а я… – Она всхлипнула.

– Мам, – Юрий подошел к ней, – ну хватит тебе. Хочешь, я…

– Не надо. Я понимаю, что у родителей Костиных мальчику лучше. Но хотя бы на час-другой ко мне его привезли. Когда Зина беременная была, я же все время с ней сидела, а как родила, так и… – Мать заплакала.

– Хватит, мама… – Юрий прижал ее к себе. – Вот сделаю тебе парочку, тогда и сиди с ними.

– Да где ж ты сделаешь-то? – улыбнулась сквозь слезы женщина. – На войне, что ли? Может, и есть у тебя уже ребенок, а ты даже не знаешь…

– Может, и имеется… Знаешь, а я Денисова встретил, он на Колыме золото моет. Женат. Зоя, жена, нормальная баба, симпатичная и приветливая. Тебе, кстати, гостинцев прислала. И Денис тоже подарок передал. Сейчас достану. – Поцеловав мать, Юрий вышел из кухни. – Иди сюда! – позвал он, мать вошла в комнату и остановилась. Сын держал в руках шапку из чернобурки, такой же воротник и женские унты. Мать ахнула. – Это тебе Денисовы передали. – Женщина снова всхлипнула. – Успокойся, мам! Носить это будешь. – Он накинул на плечи матери пушистый воротник, надел шапку. Придерживая за плечи, подвел ее к зеркалу. – Прямо царица! – Юрий поцеловал мать.

– Господи, родная дочь знаться не хочет, а товарищ сына, которого я два раза в госпитале навещала, с женой, которую не видела ни разу, такие дорогие подарки шлют! Это сколько же стоит-то, Юрка?

– Перестань, мама. Нравится?

– Красота-то какая! – Мать взглянула в зеркало. – Прямо барыня, – смущенно улыбнулась она.

– Да что там барыня, – сын прижал мать к себе, – королева!

– А я вот оденусь да поеду к своим в деревню и покрасуюсь там, пусть узнают, каков у меня сын. А то ведь приезжали Мария с Василием, а тут как раз Зинка со своей охраной наехала. Бросила на стол апельсины – и ни «здрасьте», ни «до свидания». Ну и чего теперь в деревне говорят? А вот я приеду…

– Маманя моя милая, – сын поцеловал ее, – все будет хорошо. В тюрьму я больше не попаду. Думаю, на сезон поеду с Денисом золото мыть.

– Так ведь опасно это, и убить могут… а если поймают, говорят, срок большой дают.

– Да я по разрешению, на сезон.

– А не врешь?

– Никак нет, ваше величество, – серьезно ответил сын.

– Да хорош, командир! – вздохнул плотный мужчина. – Зачем мне лапшу-то на уши тебе вешать? Я к тебе как к человеку, потому что хоть ты и мент, но…

– Ты особо не обижай, – усмехнулся Семенов. – Я армеец. А брали мы вас, потому что…

– Да понял я. Мы про спецназ слышали. Вы себя во всех опасных делах подставляете. Ты тогда по-человечески со мной обошелся. Да и в армии мы с тобой вместе чехов били. Правда, потом дорожки разошлись, – усмехнулся он. – Я по зонам, а ты по горячим точкам. Но вот что – в зонах базарок прокатался, что один граф своему наследнику какую-то карту передал, по которой можно приличный куш хапнуть. Это с Колымы пришло. Однако я не хочу особо светиться.

– Да не сдам я тебя. Ты же помнишь полковника Мирославского?

– Конечно. Нормальный мужик, хоть и мент.

– Он сын того графа, и нет ни хрена у них никакой карты и никакого завещания от графа. Ты невзначай, между прочим, заговори об этом.

– Значит, наезд был на Мирославских?

– Пока нет. Но какой-нибудь отморозок запросто может нырнуть, когда дома никого не будет.

– Вполне… Но как ты себе это представляешь, майор? От какого угла мне плясать? С чего это вдруг я за ментяру заступаться буду? Базарок прокатился меж мужиками, блатота трохи почирикала, и вроде как все стихло… По таким наводкам не работают. А самому искать Мирославских – уши сломаешь. Сейчас ведь в справочное бюро не обратишься, – усмехнулся он. – Так что не ломай уши, майор, ничего страшного…

– Нахватался у блатных, – «не ломай уши», «чирикают». А ведь ты нормальным парнем в армии был.

– Это в прошлом. Теперь…

– Зря ты в это дерьмо влез, Медведев.

– Помнишь, однако? – Плотный вздохнул. – Давненько меня по фамилии не звали.

– Ладно, – майор поднялся, – пойду я.

– А не примешь грамм сто за тех, кто там остался?

– Конечно, врежу! – Семенов сел. – Это святое. За тех, кто там остался, за тех, кто жив, и за нас, за ВДВ и за спецназ! – Он подмигнул Медведеву. – Зря ты, Серега, думал, что откажусь. Я в тебе не урку вижу, а старшего лейтенанта Медведева, который…

– Хорош, Федор, – остановил его плотный.

– Судьба-злодейка тебя в тюрьму пихнула, и ты сломался. Так хоть сейчас будь таким, каким ты на войне был. Ну, изуродовал ты трех чехов на рынке – и что, легче стало? Наверное, думал, что суд с тебя обвинение снимет, а тебе пятеру вкатили…

– Хорош, командир, – хмуро попросил Медведев. – Я действительно думал, что судьи поймут и отпустят, но хрен на рыло. А ведь те чехи на рынке сами эту канитель затеяли. И ножи у них были, а мне пятерик, да еще вроде учли, что воевал и ранен был. Злость меня взяла. Я в камере одного чеха, который за разбой десятку получил, чуть не убил. Выходит, чехи наравне со мной, с тем, кто…

– А ты не думал, что не все чеченцы под Басаевым и Масхадовым ходили?.. – усмехнулся Семенов. – Да ну на хрен все эти разговоры, наливай!

– Погоди, Домино, – криво улыбнулся полный лысый мужчина, значит, ты решил подоить Валентина? А вспомни, как ты ему бабки давал – без процентов и на три года. Прошел всего год, а ты уже наезжать начал. Думаешь, дурака нашел? Не на ту лошадку поставил, Домино. В общем, надеюсь, ты понял, кто есть кто, и не будешь совершать неразумных поступков. Тебя предупредили, не заставляй об этом напоминать.

– Но он, в натуре, мне должен, – сказал молодой мужчина. – А получается, что я ему…

– Еще один наезд на Валька, и ты вообще будешь с ним в расчете, понятно?

– Не понял. Но если вам так надо, то…

– Значит, ништяк! – Полный хлопнул его по плечу. – Пока, Домино! И не забудь позвонить Валентину.

– Обязательно звякну, – хмуро пообещал Домино. Полный вышел. Домино выругался. Налил водки и залпом выпил. – Не думал я, что у этого жида такие покровители. Похоже, я вообще ничего получить не смогу. Но это хрен вам на рыло!

– Да все нормально, Маркиза! – сообщил по телефону полный. – Неужели ты думаешь, для тебя я не поставлю на место сына какого-то уголовничка? Но сумма, оказывается, не маленькая, все-таки десять тысяч евро…

– Кок, – усмехнулась Анжелика, – неужели ты думаешь, я не отблагодарю тебя равноценно? Однако Валентину повезло, да и мне тоже. Но я кое-что придумала, приеду – расскажу.

– Да я и не сомневаюсь в твоей сообразительности, иначе не было бы разговора с этим Домино. Но твой братик пусть тоже что-то делает. Я имею в виду половину взятой в долг суммы.

– Конечно, получите. Правда, не сразу. Приеду и все объясню.

– Надеюсь, я буду доволен. Как там дела у Мишки?

– Он на высоте. Но у меня появилась конкурентка, – насмешливо сообщила Анжелика.

– Ритка Колосова?

– Она.

– Ну пусть только вернется, мы быстро поставим ее на место!..

– Я не знаю, как быть, – вздохнул Яков Лазаревич. – Вроде бы и заинтересовала меня эта история, но с другой стороны, я здравомыслящий человек.

– Неужели вы не хотите хоть ненадолго почувствовать себя настоящим авантюристом? – засмеялся Давид Моисеевич. – В конце концов вы ничего не потеряете, а вполне сможете написать о том, о чем вы грезите – документальное повествование о пирате, кстати, доселе неизвестном…

– Пиратство – тема писателей приключенческого жанра, – ответил Эйверман. – С другой стороны, статья Доули свидетельствует о том, что глобус, изготовленный в Индии по заказу пирата, не сказка. Но я просто не представляю, с чего начать поиск.

– Вы не могли бы сообщить хоть какие-нибудь сведения?

– Не могу сказать, откуда мне это известно, и надеюсь на вашу поддержку…

– Подождите, уважаемый, – нахмурился Эйверман. – Значит, вы на кого-то работаете? Я правильно вас понимаю?

– Ну, не совсем так. Я бы сказал, что отчасти я представляю интересы одного человека. Но…

– Давайте ближе к делу, – перебил его Эйверман.

– Прочитав статью Чарлза Доули, я стал искать след капитана Бадензе, и тут ко мне обратился один американец с немецкими корнями, который предложил делать все то же самое за приличные деньги. К тому же я мог рассчитывать на дополнительную информацию. И я не смог отказаться. Если сумею найти одну из частей глобуса, получу пятьсот тысяч евро. И я подумал о вас, Яков. Этот человек сообщил мне, кто забрал остальные части.

– Мирославский, – улыбнулся Эйверман. – Но я не припомню, чтобы кто-то из российских дворян в восемнадцатом веке…

– Мне неизвестны подробности, но дело, как я понял, началось в конце войны. Каким-то образом то, что нужно этому человеку, попало в руки графа Мирославского. Деталей не знаю. Как я понял, их не знает и тот, кто ко мне обратился.

– Тем не менее это чистой воды глупость. Я не могу поверить, что мне это говорите вы, Давид…

– Я рассказал вам правду и очень рассчитывал на вашу помощь. Дайте мне возможность познакомиться с Мирославскими. За это вы получите пять тысяч евро. Если же я что-то узнаю, еще десять.

– Но я незнаком с Мирославскими. Но даже если бы был знаком, никогда не пошел бы на это.

– Яков Лазаревич, – вздохнул Шалон, – я прошу вас о помощи, причем не безвозмездно. Поверьте, им ничего не угрожает. Просто вы познакомите меня с…

– Я не знаю никого с такой фамилией.

– Уважаемый Яков Лазаревич, вы хорошо знаете Романовых. С ними знаком и Евгений Мирославский, правнук графа Мирославского. Кстати, правнук назван в честь графа. Так вот, представьте меня Романовым, а они, в свою очередь, познакомят с Мирославскими. Например, через неделю у Анатолия Викторовича Романова день рождения. Наверняка он пригласит и вас, и Мирославского. А вы, как мой родственник… ведь может у вас быть в Израиле…

– Послушайте, Давид Яковлевич, – гневно прервал его Эйверман, – я никогда не был…

– Вам придется сделать так, как прошу я, – неожиданно угрожающе перебил Шалон, – или вашей семье будет плохо. Извините, Яков Лазаревич, вы не оставляете мне выбора. Вы же знаете, что ваш сын Валентин должен десять тысяч евро некоему уголовнику. Так вот, если вы сделаете так, как прошу я, долг вашего сына спишут. Если нет, последствия будут катастрофические.

– О каком долге вы говорите?

– Позвоните Валентину, задайте этот вопрос, и тогда вы поймете, что я прав.

– А вы страшный человек, Давид, – помолчав, произнес Эйверман. – Значит, вот почему вы явились ко мне. Негодяй, неужели…

– У меня нет выхода, к тому же на кон поставлена и жизнь правнука Мирославского. Если прольется кровь, будут искать причину. Тем более что его дед, Иван Евгеньевич Мирославский, полковник МВД. Поэтому не хотелось бы крови.

– А знаете, коллега, – насмешливо проговорил Эйверман, – делайте что хотите, но я ничего предпринимать не стану. В конце концов мой сын взрослый человек и должен отвечать за свои поступки. Если вы немедленно не уберетесь, я вызову милицию. Даю вам десять секунд. – Он вышел из комнаты.

Шалон взял сотовый.

– Я все понял, – послышался голос Абдуллы, – и сумел войти в подъезд. Открой дверь.

– Ты болван, Абдулла! – раздраженно проговорил Шалон. – У тебя же есть ключ. Хотя не торопись. И не забудь, что ты должен меня слегка ранить.

– Откуда ты знаешь о долге, папа? – нервно спросил Валентин.

– Значит, это правда, – отключив телефон, прошептал Яков Лазаревич и тяжело вздохнул. – Я сам во всем виноват. Почему я не уехал в Израиль? Не мог покинуть Россию, оставить могилы предков. Ну что ж, – он посмотрел на телефон, – нужно помочь сыну. – Он встал и быстро подошел к кабинету. – Я согласен, – открыв дверь, сказал он.

– Что? – посмотрел на него Шалон. – Подождите! – Он схватил сотовый.

– Что еще? – недовольно спросил Абдулла.

– Он согласен.

– Согласен?

– Да-да-да! – громко проговорил Шалон.

– В чем дело? – спросил Эйверман. – Кому вы звонили?

– Не важно! – Шалон облегченно вздохнул. – Главное, вы согласны. Вы не представляете, как это хорошо.

– Откуда отец узнал? – нахмурился Валентин. – Вообще-то ему звонила Анжелика. Но нет, она не сказала бы. Странно… Домой сегодня не пойду, не хочу говорить об этом с отцом.

– Как там твой дед? – разливая чай, спросила немолодая женщина.

– С ним все нормально, – улыбнулся Женя. – Он вам привет передавал.

– Он не забыл о дне рождения Анатолия?

– Ну что вы, Нина Петровна, конечно, нет. Он уже и подарок купил. Хотя какой – не скажу.

– Настя! – громко позвала Нина Петровна, – поторопись, Женя уже собирается уходить. Я уговорила его выпить чаю.

– Привет всем! – В комнату вошла стройная красивая девушка. – Ты действительно собираешься уходить?

– Нет, – улыбнулся Женя, – чай очень вкусный.

– Значит, ты из-за чая к нам ходишь?

– И из-за него тоже, – в тон Насте ответил он.

– Да, – с улыбкой сказал по телефону мужчина. – Разумеется, ты приглашен. Что? Да, конечно, не против. Твой друг станет и нашим хорошим знакомым.

– Хорошая у меня будет теща! – улыбнулся Женя.

– Вот это да! – весело возмутилась Настя. – Нет бы нахваливать меня, а он сразу подбивает клинья под тещу. А я возьму и не выйду за тебя, и что тогда?

– Я покончу с собой.

– Когда стану твоей женой, ты пожалеешь, что не убил себя. Я сделаю твою жизнь невыносимой! – Настя засмеялась.

– Почему мы раньше заявление не подали? – Наклонившись, он прижал ухо к ее животу.

– Что ты там хочешь услышать? Я только позавчера узнала о своей беременности.

– Слушай, земеля, – раздался насмешливый голос, – а наши ширинки послушать нет желания?

Женя выпрямился. Рядом стояли трое качков.

– Что вам нужно? – Настя загородила Женю собой. – Идите своей дорогой!

– А ничего крошка! – Загорелый парень попытался схватить ее за руку. – Пошли с нами, сучка, мы тебя…

Женя ударил парня ногой в подбородок, и он упал. Ударом пятки в лоб Женя встретил бросившегося на него второго. Третий отскочил. Женя пнул его в живот.

– Бежим! – Услышав крик: «Милиция! Драка!», Настя схватила Женю за руку.

– Да они сами виноваты, – сказала женщина. – Привязались к парню и девушке.

– Верно говорит, – пробасил пожилой мужчина. – Я тоже могу подтвердить. И девчонку хотели с собой утащить. Молодец парень, дрозда им дал.

– Как они? – записывая показания свидетелей, спросил капитан милиции у подошедшего старшего сержанта.

– Перепало культуристам! – весело ответил тот. – Сотрясение у двоих, у третьего ребро сломано, он на урну боком рухнул.

– Медицина их забирает? – спросил капитан.

– Да, – кивнул старший сержант.

– Если заявление напишут, – недовольно проворчал капитан, – придется искать парня. А ведь говорят, что…

– Не будут они заяву писать, – усмехнулся старший сержант. – Это же позор, они вон какие, а он их один сделал.

– Где ты научился так драться? – спросила Настя.

– Просто со страху! – засмеялся Женя.

– И я выхожу за этого вруна замуж! Я думала, ты всегда говоришь правду. По крайней мере мне.

– Дед научил боевому самбо. Я в семь лет нашел пособие по джиу-джитсу и начал самостоятельно заниматься. Дед об этом узнал и стал меня учить. Потом я в секцию пошел. У нас и Катька занимается, однажды к ней на остановке двое каких-то пьяных пристали. Я бегом к ней, а она – бац-бац! – и они лежат.

Женя поцеловал девушку.

– Лижутся, – сказал сидевший за рулем белой «Таврии» длинноволосый парень. – А шкура ништяк! И долго мы пасти их будем? – спросил он. – А то уже, блин, как на работу выходим и на этой рухляди катаемся. Ништяк, никто не видит, а то бы…

– Закрой рот, – лениво проговорил мужчина в очках. – Будешь делать то, что скажу. И в «Запорожец» задрипанный сядешь, если потребуется. Бабки клевые дают, какого хрена выделываться? А что просто пасем иногда, мне по кайфу. Лучше, чем мочить или похищать.

– Никаких сведений нет, Иван Евгеньевич, – сказала по телефону молодая женщина, старший лейтенант милиции. – Я просмотрела все дела за июль и август сорок пятого года. О самолете только короткий рапорт: перелетел, был подбит зенитной артиллерией. Летчики погибли в самолете. О вашем отце тоже ничего нет, не считая сообщения от июля сорок пятого об уничтожении группы японских диверсантов и захвате двоих русских и проводника чукчи.

– Вот это мне покоя и не давало, – откликнулся Иван Евгеньевич. – Все, что есть о проводнике, узнай немедленно.

– Сделаю, Иван Евгеньевич.

– И пожалуйста, подними дело Рукавина, я бы хотел его просмотреть.

– Сын приехал, – улыбнулась японка, – подарков привез и игрушек детям сестры. – Поклонившись, она пошла к своему дому.

– Плохая женщина, – сказала пожилая японка, сидящая в увитой цветами беседке. – Родила Исао от европейца по молодости. Ее хотели убить, но она сбежала. Потом вышла замуж за бедного матроса, родила дочь. Матрос вскоре умер. Исао – якудза, об этом все знают. Но полиция никак его не арестует. А он, говорят, убивает тех, за кого деньги заплатят.

– Он в школе ниндзя был, – сказала немолодая японка, – в детстве его туда забрали, готовили для армии, но он убил офицера с американского корабля. Его арестовали, однако вскоре отпустили. Он редко приезжает. Но подарки матери и детям сестры всегда привозит. Муж сестры – рыбак.

– Хватит вам чернить соседей, – сердито вступила в разговор третья женщина. – Никто ничего точно не знает. Йоко изнасиловали русские в порту, и она забеременела. Потом родился Исао. А вы говорите…

– Она сама отдалась русскому, – возразила первая, – влюбилась в него. Исао – плод любви.

На лужайке возле дома стройный молодой мужчина делал упражнения «цигун». Мать, подойдя, залюбовалась плавными движениями сына, потом тихо прошла в дом.

– Хватит, Исао! – раздался из окна женский голос. – Мама пришла. Иди обедать.

– А кто этот дядя, бабушка? – глядя в раскрытый альбом, спросил мальчик лет пяти. Бабушка, не отвечая, ушла на кухню.

– Сколько раз нужно говорить, – сердито сказала мальчику молодая женщина, – не трогай бабушкины вещи. – Захлопнув альбом, она понесла его в комнату.

– Что случилось? – вошел Исао. – Кто обидел маленького самурая? – с улыбкой спросил он малыша.

– Мама бабушкин альбом забрала, – ответила за братика девочка лет семи.

– Бабушка не хочет, чтобы альбом брали маленькие самураи, – ответил Исао. – Вырастешь, тогда сам все увидишь и узнаешь.

– Дядя Исао, – подошла к нему девочка, – а почему у вас глаза больше, чем у всех нас, и лицо какое-то другое?

– А ты малышка, когда вырастешь, будешь работать в полиции! – Исао подбросил завизжавшую от восторга девочку.

– Тебя Танака спрашивал, – сказала вошедшая сестра. – Он говорит…

– Знаю, – остановил ее Исао.

– Танака говорил, что ты в Россию собираешься, – не унималась сестра. – Это правда? И если да, то зачем?

– Хочу попрактиковаться в русском языке, – с недовольным смешком ответил Исао. – Меня берут переводчиком в компьютерную фирму.

– Где твой сын? – Скуластый японец ударил лежащего на полу окровавленного мужчину.

– Я не знаю, – простонал тот.

– Говори, собака!

– Не знаю. Он никогда, не говорит, что делает и куда уезжает. Я не знаю…

Японец кивнул. Молодой парень поднес к пяткам лежащего раскаленную железную пластину. Раздалось шипение, в комнате запахло горелым мясом. Мужчина потерял сознание. Сидящий в кресле японец в очках поморщился и вышел из комнаты.

– Так мы ничего не узнаем. Как я понял, этот кореец ничего не знает о сыне. А мать предпочла смерть. Но почему кореец говорит по-русски? – удивленно спросил он.

– Сын не его, а женщины, – ответил худой японец в халате. – Замуж она не вышла, а кореец остался у нее жить. Он сын нашего генерала, а мать кореянка. Он говорит по-русски, по-корейски и по-японски. А этот русский убил Тао Сана и исчез. Мы думали, что он в Токио, но там сказали, что он куда-то уехал. Найти его мы не смогли и захватили его мать и корейца. Но мать умерла, а…

– Он сдох, – хмыкнул скуластый.

– И что теперь? – посмотрел на него японец в очках.

– Надо ехать в Офунато. Там живет…

– Не стоит этого делать, – вмешался рослый человек со шрамом на лысой голове. – Брат этого русского гада в клане Черного дракона. А Черный дракон не прощает тех, кто посягнул на его людей.

– А если ему все объяснить и попробовать договориться? – спросил очкастый. – Даже заплатить?

– Черный дракон не берет денег, – покачал головой лысый. – Тот, кто тронет его людей, становится врагом всего клана. Я бы не стал этого делать. Но если вам надоело жить, то попробуйте.

– Он правду говорит, – поддержал лысого худой.

– Послушай, Живой мертвец, – недовольно обратился к худому японец в очках, – для чего я заплатил тебе?

– Я захватил тех, кого ты указал, – ответил худой. – И на этом наше соглашение заканчивается. С кланом Черного дракона я воевать не буду.

– Боишься? – усмехнулся очкастый.

– Я ничего не боюсь, я Живой мертвец, сын опаленной атомным взрывом матери. И могу умереть в любую секунду. Я выполнял твой заказ, поэтому не убью тебя. Но соглашение закончилось, и мой тебе совет, Директор: уходи молча. Или твою голову похоронят отдельно.

– Зачем тебе Россия? – печально спросила мать. – Там сейчас убивают нерусских. В стране, победившей фашизм, он возрождается…

– Мама, – улыбнулся Исао, – я ничего и никого не боюсь. Я ниндзя, нам неведомо чувство страха. Со мной ничего не случится. Я кое-что узнал, и мой долг попытаться это остановить. Ну если не остановить, то попытаться предотвратить преступление. К сожалению, во мне есть кровь негодяя, и я хочу исправить то, что он сделал…

– Поступай как хочешь, Исао. Ты чист душой и сердцем. Однако я боюсь за своего ребенка. Ты воин, но для мамы ты навсегда останешься ребенком, за которого она будет беспокоиться. Ты взрослый и знаешь, как поступить. Прости за то, что пыталась остановить тебя, сын.

– Мама, – подошел к ней Исао, – не надо извиняться. Я должен просить твоего прощения и благословения. Пожелай мне верных друзей, хорошей еды и здоровья.

– Пусть дрогнет рука твоего врага! – вспомнила мать пожелание воину, отправляющемуся в поход.

Полусонный охранник, сидя на складном стульчике, налил из термоса кофе и сделал несколько глотков. Потом закурил и взглянул на часы.

– Останется запах дыма, – зевнув, пробормотал он. – Нельзя, хозяин этого не любит. А для меня такая работа – самое то. – Он отключил сигнализацию и приоткрыл дверь. Неожиданно сдавленно икнув, он начал падать. Человек в маске поймал его за плечи и аккуратно уложил на пол. Второй, войдя, притворил дверь и бросился внутрь здания.

«Осталось три минуты, – недовольно подумал стоящий над охранником налетчик. – Убивать старика не буду. Что теперь?..

Из помещения выскочил напарник и бросился к двери. Осторожно приоткрыв ее, он осмотрелся. Затем выскользнул из здания. Второй последовал за ним».

– Ну кому что понадобилось? – сердито проворчал лежащий на кровати мужчина и взял трубку. – Говорите.

– Нападение на ваш музей, мистер Седрик.

– Что? – Он порывисто сел.

– Ограбили ваш музей. Охранник был оглушен, сейчас его осматривают врачи.

– Еду! – Седрик вскочил.

– Еду, – сказала по телефону Линда. – Лаура, – позвала она. – Вставай! – Стройная загорелая женщина поднялась с кровати.

– Я не знаю, что случилось, – бормотал охранник. – Мне показалось, что дверь открывается. Я подошел и получил удар по шее… – Он наклонился. На шее в области сонной артерии расплылся синяк.

– Специалист бил, – со знанием дела проговорил детектив в штатском. – Указательным пальцем точно в середину сонной артерии. Удар был нанесен не с целью выключить его на несколько минут. Таким ударом, который называется укус гадюки, можно отключить человека от трех до пяти минут.

– Хватит, знаток Востока, – проворчал плотный усач. – Что у вас? – спросил он, обращаясь к группе экспертов.

– Ничего. Если бы не пропажа и не след от удара, можно было бы предположить, что охранник это придумал. Следов нет. Точнее, есть, но смазанные, как будто скользили по полу в шерстяных носках.

– Что взяли? – поинтересовался вошедший комиссар полиции.

– Копию алмазного глобуса Черного Джона, черт бы их побрал! – покраснев от охватившей его ярости, сказал хозяин.

– Ценная вещь? – сочувственно спросил комиссар.

– Да вся ценность в том, что это копия глобуса, изготовленного в восемнадцатом веке индийским мастером по заказу пирата Черного Джона. Вы уволены без пособия! – гневно крикнул Седрик, увидев охранника. – Счет за лечение мне не присылайте… Дверь грабителям открыл он!

– Это подтверждает мою версию, – усмехнулся знаток боевых искусств. – Сигареты возле двери, и на сигнализации свежий отпечаток его большого пальца.

– Помолчи, Джексон.

– Что случилось? – В музей стремительно вошла Линда.

– Копию глобуса украли, – ответил Седрик.

– А как? – посмотрела она на охранника.

– Покурить хотел, – не поднимая головы, пробормотал тот. Удар ногой в голову бросил его на пол.

– Классный ударчик! – восхитился Джексон.

– Нога тоже отличная, – пробормотал старший инспектор.

– Теперь лечение оплачивать придется тебе, Линда, – усмехнулся хозяин. – Но я надеюсь, делу не дадут хода?.. – он посмотрел на комиссара.

– Скорее всего нет. Иначе он запросто может стать соучастником.

– А если так оно и есть? – вмешался старший инспектор.

– Тогда бы его так не били, – возразил Джексон. – Он по крайней мере суток двое будет лечиться, давление от такого повышается.

– Хватит, специалист восточных единоборств, – сердито посмотрел на него комиссар.

– Извините, – виновато вздохнула Линда, – не сдержалась. Ведь не один раз его предупреждали, он обещал бросить курить.

– Черт! – воскликнул Гарри и позвал: – Иди сюда!

Отжимавшийся на полу Дэн вошел в комнату.

– Копию глобуса украли! – Гарри кивнул на экран телевизора.

– Вот это да! Надеюсь, твои отношения с Линдой не позволят ей навести на нас Скотленд-Ярд?

– Да ведь отношений никаких нет. Она сама, как ты понял, не против заняться поиском настоящего шарика. Ведь, как писал какой-то ученый, там указано место, где хранятся сокровища Черного Джона. А тот, судя по всему, немало награбил. Но что-то непонятно мне: если глобус в музее – копия, то почему по нему нельзя узнать, где находятся спрятанные сокровища?

– Да потому, что там не указано место. Я вот не пойму, зачем этому пирату понадобилась еще и копия.

– Его совесть замучила, и он решил оставить это как приз. Кто выиграет, тот и победит…

– Увидишь, крови прольется много. Кому-то копия понадобилась.

– Может, для сравнения?..

– Да нет, здесь уже война. Подожди, а не Пантера ли это сделала?

– Нет, – уверенно ответил Дэн. – Зачем ей это? Она поручила бы это нам. Нет, кому-то понадобилась копия, думаю, для сравнения. Кто-то нашел что-то похожее. Но охранника не убили.

– Надо будет встретиться с Линдой и прощупать ее. Дело становится все серьезнее. Правда, теперь понятно, что это не сказка. Идти на преступление…

– Да может, просто какой-то придурок с деньгами решил заиметь такую вещицу.

– Но возможно, для того, чтобы разгадать загадку, нужны оба глобуса. Нужно поговорить с Пантерой, узнать ее мнение.

– Я уже решил, и меня не остановить: буду искать глобусы, пока не найду их или не узнаю, что кто-то их нашел.

– А что, если кто-то уже нашел сокровища Черного Джона и сейчас наблюдает со стороны?

– За чем он наблюдает? Об этом вообще-то никто ничего не говорил.

– Говорил, – напомнил Дэн, – некий Чарлз…

– Доули высказал всего лишь предположение. И кто знает, может быть, это была всего лишь злая шутка. Всю свою жизнь он искал что-то, но так ничего и не нашел.

– Ты веришь, что сокровища пирата существуют?

– Да. Я уверен, что они есть. Знаешь почему? Рафаэль Барко был и бандитом, и коммунистом, и фашистом, но в любой своей ипостаси он грабил суда. Он оставил своим потомкам карту с указанием, где в середине восемнадцатого века был потоплен английский фрегат, который вез из Индии несметные сокровища. Ты помнишь, как об этом писали газеты шестидесятых годов?

– Эй, приятель, в шестидесятые годы я, возможно, был запланирован, но появился на свет чуть позже…

– Извини. Ты солдат-бродяга, а не исследователь. Я много времени провел в библиотеках Лондона, Парижа, Мадрида. И запомнил заметки о Рафаэле Барко, он же капитан Бадензе. Так вот, оказалось, что Бадензе почти точно указал место гибели фрегата, но его близких это или не заинтересовало, или их уже нет в живых. Англия достала принадлежащие ей сокровища. Был скандал, поскольку Индия требовала их выдачи…

– Значит, Бадензе не врал.

– Он захватил судно, принадлежащее индийскому радже, там и были два глобуса. В общем, эту загадку мы постараемся разгадать. Но хотелось бы предварительно узнать хоть что-нибудь, поэтому необходимо поговорить с Пантерой. Желательно, чтобы она сказала правду.

– Украли копию? – Пантера хмыкнула. – Значит, кто-то заинтересовался этим делом. Но зачем нужно было воровать копию, если ее можно просто рассмотреть?

– Рассмотреть – это одно, – сказал Анри, – а когда она у тебя в руках, можно и изучить все подробно. Но воровать копию вроде бы и незачем. Хотя, с другой стороны, она может понадобиться для сравнения с оригиналом.

– Все гораздо проще. И знаешь, – Жаклин посмотрела на молчащую Бетти, – мне кажется, что семейка Скоттов имеет к этому отношение. И сам Скотт, и его доченька. Значит, говоришь, она крутая?

– Девушка чересчур высокого о себе мнения, – ответила Бетти. – Меня Лонг остановил, а то бы я поставила ее на место.

– Не стоит этого делать, – предупредила Жаклин. – Веди себя спокойно, ты медсестра и только.

– Я ассистентка доктора Лонга, – холодно поправила ее Бетти.

– Попросишь у него прощения. И неплохо было бы войти в доверие к Скотту. Кстати, ты говорила, что он оказывает тебе внимание.

– Он старый развратник.

– Поддайся ему. Он в деле, я это чувствую. Я была уверена, что только мы знаем о глобусе. Оказывается, нет.

– А что говорят эти двое? – спросил Анри. – Ты встречалась с ними?

– Я уже начинаю жалеть, что посвятила их в это.

– В таком случае надо принимать меры, – сказал невысокий мужчина. – Вы понимаете, Жаклин, что рисковать нельзя. В конце концов они могут просто заинтересоваться и…

– Они наемники из бригады полковника Моргана, солдаты удачи, – фыркнула Жаклин. – Хотя о разговоре Гарри с той служащей музея мне так и не доложили. И Дэн спрашивал о заказчике. Я для них тоже солдат удачи, поэтому и возник вопрос…

– Зря ты недооцениваешь сообразительность этих двоих, – покачал головой Анри. – У них появились вопросы, а когда это происходит, хочется знать ответы. Поэтому ты допустила глупость, и ее надо исправлять.

– Придется. Хотя я рассчитывала на них как на боевиков. Я уверена, что такие нам очень скоро понадобятся. В общем, ты поняла… – Жаклин посмотрела на Бетти. – Необходимо втереться в доверие к Скотту. Попроси прощения у этой сучки, я понимаю, это унижает, но потом произведешь с ней полный расчет. А сейчас надо знать о них все.

– Сын Скотта куда-то уехал, – сказала Бетти.

– Вот видишь, – недовольно проговорила Жаклин, – нужно все знать об этой семейке. Тогда можно было бы понять, это наши конкуренты или нет. Кстати, Линда, кажется, проявляет повышенный интерес к глобусу. Об этом как бы невзначай обмолвился водитель. Да он и сам, похоже, заинтересовался…

– Перестань, Жаклин, – вздохнул брат. – Ну понятно, что каждый хотел бы заполучить эти сокровища. Представляешь, какие это деньги? Хватит на три, а то и на четыре поколения. Давай не будем зацикливаться на том, что кто-то что-то сказал. Мы сейчас занимаемся не тем. Надо выходить на след русского графа, потому что все находится, как говорит генерал, у него. Хотя он говорил и об индийском мастере…

– Мастер действительно нужен, – согласилась Жаклин. – Ты, братец, не так и глуп, как я думала, – усмехнулась она. – Но что мы знаем о мастере? Только то, что в семнадцатом веке какой-то индиец сделал для Черного Джона…

– А копия? – перебила ее Бетти. – Она сделана тем же мастером. Об этом писал и Чарлз Доули. Он даже видел копию.

– А откуда она появилась в музее? – спросил Анри.

– У Седрика три таких музея – в Лондоне, в Дублине и во Франции, в Лионе, кажется.

– В Бурже, – уточнил Анри. – Там живет кузен Седрика, вот он и содержит музей. И торгует в основном сувенирами из Африки и Азии, тем и живет. А вот сам Седрик на удивление богат. Музей, хотя там почти постоянно устраиваются выставки-продажи, особого дохода ему не приносит. И тем не менее он живет роскошно – замок в Шотландии, особняк на…

– Отец оставил ему сеть магазинов по всей Европе. Я проверяла, потому что хотела понять, не привлекает ли его музей любителей поискать сокровища Черного Джона. Нет, но вообще-то интересно, кто мог украсть копию алмазного…

– А он действительно алмазный? – фыркнул невысокий.

– Нет, конечно. Если бы он был алмазный, не стоило бы искать и оригинал. А вы, Вальтер, что думаете?

– Я слушал вас и понял, что зря принял ваше приглашение, – усмехнулся он. – Я думал, вы действительно сможете забрать настоящий глобус и найти сокровища. А вы, извините меня, дилетанты. Для чего вы посвятили в это двоих наемников и увеличили число своих врагов? Да-да, именно врагов, а не конкурентов. У вас есть гарантия, что не они украли копию? Я больше не хочу в этом участвовать…

– Ах вот как ты заговорил, – перебила Жаклин. – А что ты сделал, чтобы придвинуть нас хоть на шаг к настоящему шарику? Мы платим тебе немалые деньги, а ты…

– Я не желаю выслушивать нелепые обвинения! – Вальтер поднялся. – Честь имею! – Он шагнул к двери, но вздрогнул и упал. Жаклин подошла к нему и приставила глушитель на стволе браунинга к его виску.

– Жить хочешь? – насмешливо спросила она.

– Да… – Вальтер зажал рану на бедре.

– Тогда слушай… Я знаю – твои люди тоже работают над этим. Сейчас ты представишь мне полный отчет о проделанной работе. Если окажется, что ты прав, заплачу тебе оговоренные деньги – и мы расстанемся. Ты напишешь расписку, что никогда никому ничего не расскажешь.

– Хорошо, – согласился Вальтер, – сделаю. Рану перевяжите, пожалуйста.

– Он твой, ассистент доктора! – Жаклин с усмешкой посмотрела на Бетти.

– Ты слышала, дочь? – спросил Скотт. Его на кресле вкатил темнокожий худощавый мужчина.

– Что именно? – спросила Диана.

– Музей ограблен. Пострадал охранник. И есть мнение, что охранник – соучастник преступления.

– Вот как? Я заснула под утро, не читала газет и не смотрела утренние новости. Значит, кто-то украл копию. Но кому, какому идиоту понадобилась копия, не представляющая собой никакой ценности? Конечно, учитывая разговоры об оригинале, за нее можно получить неплохие деньги. Хотя не думаю, что ее сейчас кто-то купит.

– Черт с ней, с этой копией. Почему молчит Чарли?

– А тебе стало намного лучше, – насмешливо заметила дочь.

– Я просто в бешенстве! Всю жизнь я потратил на поиски этого чертова глобуса… мастера Раджа. Меня несколько раз пытались убить. Теперь я посвятил вас в эту тайну.

– Поздновато, папочка. Если бы лет на десять раньше… Тогда мы могли бы вместе…

– Тогда я был не один. А потом меня парализовало. Но, слава Богу, я пришел в себя и посвятил вас в мою тайну. Однако теперь я хочу рассказать тебе главное. Мне стало легче, и это означает, что конец близко. Видишь ли, существует семь частей разобранного глобуса. Так захотел Черный Джон. Он заказал два одинаковых глобуса, но на одном из них можно увидеть место, где спрятаны сокровища. Семь равных частиц, правильно сложенных, образуют глобус. Там, на одной из этих частей, отмечено место, где находится клад. Но части нужно собрать вместе, иначе ничего не будет ясно… – Кивнув и, захрипев, он прижал ладонь к груди.

– Лонга сюда! – закричала, бросаясь к нему, Диана. – Папа, – она встряхнула его – да не умирай ты! Ты не можешь, черт бы тебя побрал!

– Не трогай его! – В комнату вбежал врач, следом за ним ворвалась Бетти с медицинской сумкой. Диана отступила. – Выйдите! – приказал Лонг.

– Это мой отец! – гневно напомнила Диана.

– Выйдите, черт возьми! – прорычал доктор.

Диана быстро направилась к двери.

– Зачем вы притворяетесь? – негромко спросил Лонг.

– Хочу понять, насколько она меня любит, – приоткрыв глаза, прошептал Скотт. – Спасибо вам, Лонг. Мне действительно стало легче.

– Благодарите Бетти, – улыбнулся Лонг. – Она делает все возможное, чтобы вам помочь. Но не стоит играть в такие игры, любое напряжение может покончить с вами… любое! Кроме того, дают знать о себе ваши ранения.

– Понятно… Но знаете, доктор, я обязан дожить. Я посвятил этому делу всю свою жизнь. Убивал, пытались убить меня, но никто так и не достиг желаемого. Я не знаю, может, зря я втянул в это своих детей, может, этим погубил их, остается только надеяться, что им повезет.

– Я не спрашиваю, что вы имеете в виду, но я бы вам советовал воздержаться от эмоциональных потрясений. Сейчас ваше состояние не внушает опасений, но предупреждаю еще раз: малейший стресс – тогда уже помочь будет нельзя.

– Спасибо, доктор.

– А где ваш сын?

– Уехал по делам фирмы.

– Мы все сделали, – сообщил по телефону молодой стройный парень.

– Я знаю, – ответил мужчина. – Значит, все оставьте там и уезжайте. Когда будете нужны, я свяжусь с вами. Я не знаю, когда вы мне понадобитесь, но в том, что это случится, уверен.

– Хорошо, – кивнул парень. – А как с оплатой?

– На счетах в Берне, триста тысяч евро каждому. Вас ждут в отеле. В каком, вы знаете.

– Звонить Чарли или нет? – прошептала Диана. – Мы можем потерять мастера и тогда уже ничего не узнаем. Наверняка ему известны секреты своего далекого предка, который выполнял заказ пирата. Звонить или не надо? – Она посмотрела на телефон.

– Думаю, мисс, это вам будет интересно, – послышался тихий голос. Повернувшись, она увидела невысокого узкоглазого мужчину.

– Ах, это ты, Лу.

– …понять, насколько она меня любит, – прозвучал голос отца Дианы. Вздрогнув, она вскочила.

– Выключи, – приказала Диана. – Вот, значит как?.. Ну хорошо, папа, я докажу тебе свою любовь. Возьми в ящике стола конверт, – обратилась она к Лу, – он твой.

– Спасибо, мэм.

– Тебе спасибо за верную службу, – улыбнулась Диана. – Непонятно, что я бы делала без тебя. А ты сможешь мне помочь еще кое в чем?

– Да, мэм, в чем угодно. Я никогда не забуду вашей доброты. Вы спасли мою дочь от смерти. Я вам благодарен и не возьму денег.

– Деньги нужны твоей жене и дочери. А ты вот что сделаешь…

– Хватит, Пакистанец, – усмехнулся Койот, – а то пришибешь, и вообще ничего не узнаем.

Разъяренный Пакистанец все-таки ударил ногой лежащего на земле индийца в окровавленное лицо.

– Обкурился, шакал, – процедил он, подходя к джипу с откидным верхом, – и ничего и никого не видел. А кто-то был. Сосед сказал, что какой-то белый и с ним одетый по-европейски индиец не из местных. К ним подошел один из местных, сел в машину, и они уехали. Я сейчас узнаю, кто это! – Он быстро направился к сидящему в повозке пожилому индийцу.

– Сегодня я навещу дочь мастера, – сообщил по телефону Чарли. – Как отец?

– Лучше, чем было, – ответила Диана. – И у меня есть для тебя сюрприз. Не знаю, как ты его воспримешь, но мне это не понравилось.

– Что за сюрприз?

– Приедешь – узнаешь. Ничего страшного, но немного странно. В общем, я тебе все расскажу. Ты уверен, что ты в безопасности? А то ведь в музее Седрика произошла кража. Похитили копию…

– У меня такое чувство, что за мной кто-то наблюдает. Я ощутил это сразу после того, как навестил сестру мастера. Странно… Я проверялся, но ничего подозрительного не заметил. А это чувство не проходит. Может, я просто нервничаю.

– Не думаю, что ты это умеешь, – усмехнулась сестра. – Но будь поосторожнее. Может, прислать людей?

– Одному спокойнее.

– Хорошо. Будь осторожен и скорее возвращайся.

– Не раньше, чем все узнаю о мастере.

– А кто с тобой ездит?

– Корни, переводчик. Мы с ним знакомы по Ливану. Он надежный человек и хороший солдат. Без него мне было бы очень трудно. А так есть шанс.

– Удачи тебе, Чарли.

– Береги себя и отца, – сказал на прощание Чарли.

Зазвонил стационарный телефон. Он поднял трубку.

– Я буду через десять минут, – послышался голос переводчика. – Выходи из отеля.

– Нас подставили! – зло сообщил по телефону Джон. – Навестили мы индийца, который ездил к сестре мастера. А следом полиция. Того индийца убили, шею сломали. Опережают нас, Карл.

– Узнать бы, кто убил, – вздохнул Карл. – Ко мне тоже приезжали. И Макосса не успел их перехватить. Правда, его люди сумели сделать фотороботы двоих. Я думал, это Густав, но нет. А тебя, значит, опередили. Что ты намерен делать?

– Не знаю.

– Ты хотя бы приблизительные приметы тех, кто был, узнал?

– Слушай, ты, недоделанный фюрер, ты нанял нас, чтобы выяснить все, что знает сестра мастера. А нас там чуть не взяли индийские полицейские. Хорошо, что…

– Ты что себе позволяешь, Ковбой? – зло перебил его Карл. – Тебе платят хорошие деньги, а ты ничего существенного не сделал. Пойми, что после публикации о Черном Джоне все начали охоту за ключом к сокровищам. Надо найти семь частей и, собрав их, узнать, где оно спрятано. Это не сказка для взрослых, а истина. Охота началась. Я хочу быть первым, потому что имею на это право. Мой дед служил этому чертову барону и что получил в благодарность?

– Это ваши семейные дела. Но мне это не нравится. Хорошо, что здесь полицейские не такие, как в Штатах, а то сейчас я сидел бы в камере с индийскими воришками… Хотя если бы сумел освободиться, то добрался до тебя и вырвал бы тебе горло.

– Не заводись. Я тебя понимаю. Но и ты постарайся понять меня. Стоит только найти этот глобус, и мы будем сказочно богаты. Ты уже дважды спасал меня в, казалось бы, безнадежных ситуациях, поэтому…

– Приятель, – остановил его Ковбой, – я слышал от твоего…

– Да плевать, кто и что говорил. Главное, я знаю, чего хочу. Твои пятьдесят процентов от того, что останется после расчета с остальными. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Не совсем. Ты не собираешься им платить? – Мужчина повернул голову и посмотрел на метавшего ножи Койота.

– Ну что ты! – усмехнулся Карл. – Каждый получит по заслугам. Не могу же я сравнить Койота с Пакистанцем.

– Короче, фюрер, что сейчас надо делать?

– Желательно найти дочь мастера. Я уверен, что он хоть что-то знает о тех далеких временах.

– У тебя с головой все нормально? – спокойно спросил Джон. – Его далекий предок делал эти чертовы шарики триста лет назад, а ты хочешь, чтобы этот индиец вспомнил, что думает скелет его прапрапрапредка в гробу? Да и к тому же в Индии жгут покойников.

– Искусство ювелиров вместе с семейными секретами передается из поколения в поколение. И в Индии есть такая традиция.

– Убедил. Значит, нужен мастер. А кто может знать, где он? Я не думаю, что сестра сообщила это тем, кто ее навестил, хотя бы потому, что они убили того, кто их туда привел. И как теперь мне быть? Где и как искать этого ювелира? Кстати, он в самом деле ювелир?

– Да. Радж Бачан. Он ключ к разгадке…

– Если это так, почему он сам ничего не предпринимает? Ведь там, если я правильно понял тебя, миллионы в твердой валюте. А он почему-то продает копию этого шарика. Как ты это объяснишь, фюрер?

– Послушай, а если я буду называть тебя коровьим пастухом, тебе это понравится?

– Понял. Но ты вот что объясни: как мне найти этого мастера и где гарантия, что он уже не выложил все тому, кто пошел на убийство?

– Не думаю.

– Долго еще болтать будете? – спросил Койот.

– Степному волку надоел наш разговор, – усмехнулся Джон. – Итак, что нам делать?

– Пакистанец отвезет вас туда, где вы сможете пожить пару дней. За это время я постараюсь выяснить все об этом мастере. Но если ничего не выйдет, вы вернетесь.

– А как с оплатой?

– Деньги будут завтра.

– Как же мы их получим?

– Деньги вам привезут.

– Надеюсь, ты говоришь правду.

– Что? – не расслышал Карл.

– Будем ждать три дня, ни минуты больше.

– Чего ты еще ждать хочешь? – спросил Койот.

– Денег, – ответил Джон.

– Где мы будем три дня?

– Я отвезу вас к своему человеку, – сказал Пакистанец.

– Ты уже напортачил, – покосился на него Койот. – Надо бы тебя…

– Он сделал все как надо, – заступился за Пакистанца Джон. – А те, кто должен был наблюдать, напортачили. Хотя, может, это и к лучшему.

– Что? – не понял Койот.

– Мне все это перестает нравиться, – признался Джон. – И слова Карла, что он рассчитается по окончании дела. Вернее, тон, каким это было сказано. Подобный тон я слышал в Уганде. Мы там машину с драгоценностями брали. Наниматель тоже говорил – рассчитается со всеми после работы.

– И что? – не слыша продолжения, спросил Койот.

– Троим по пуле в затылок, а мне… – Джон закурил. – Видел у меня на шее шрам? Хорошо, что я прикинулся мертвым, а он проверять не стал. Точнее, у него не было времени.

– Да брось ты! – отмахнулся Койот. – Карл нормальный человек. Я на него пару раз работал, и все о’кей.

– Поехали, – поторопил их Пакистанец.

– Я не знаю, где он, – проговорила миловидная молодая женщина. – Он неожиданно уехал и не сказал куда. А зачем он вам?

Корни перевел.

– Может, она догадывается, куда он мог уехать? – спросил Чарли.

Корни перевел вопрос. Женщина покачала головой.

– Понял, – вздохнул Чарли. – И где же его искать? – пробормотал он.

Женщина что-то сказала Корни.

– Может, тетя Гита знает, – перевел Корни.

– Не надо, Рамеш. Вы зря убили человека. Где проливается кровь, там полиция начинает расследование. Пока никого не трогайте. Ждите дальнейших указаний, – сказал мужчина, и телефон отключился. Рослый длинноволосый индиец отключил свой аппарат.

– Поторопился ты, Бешеный буйвол, – усмехнулся он. – Не надо было убивать в деревне. Больше никого не трогайте. Пока… Но наблюдение продолжайте. Позвони Акшаю, – приказал он молодой женщине.

– Он снова денег попросит, – усмехнулась она.

– С ним рассчитаются.

– Почему ты вертишься, как на сковородке? – спросил Койот.

– Чувство такое, что за нами следят, – проворчал Джонни.

– Да кому мы тут нужны? – усмехнулся Койот.

– Слежки нет, – сказал Пакистанец. – Я специально кружу по городу.

– Оружие на месте дадут? – бросив смятую банку из-под пива, спросил Койот. Пакистанец резко затормозил. – Ты чего? – Койот выхватил нож.

– Ничего не бросай на улице, – вернувшись в машину с банкой, предупредил Пакистанец, – может полиция остановить.

– Ну и порядки у вас тут, – пробормотал Койот. – Хорошо, что я в Англии бывал, руль там тоже справа. А то, если уходить надо будет, не сразу и поехать сможешь.

– Не каркай, – усмехнулся Джон, – а то накличешь беду.

– Откуда ты такие приметы знаешь?

– Русские так говорят. Я у одного из них научился. Хороший солдат, мы с ним в Сомали были.

– А я чуть в Чечню не уехал воевать, – сказал Койот. – И деньги очень хорошие платили. Но узнал, что они детей в школе захватили. Мы с Черным Диком вербовщика поколотили. Тогда я понял, что война – это не просто работа, и выбирать стал, за кого оружие поднимать. Против мусульман, правда, где угодно воюю. Я им никогда одиннадцатое сентября не прощу.

– Погиб у тебя кто-нибудь? – спросил Пакистанец.

– Нет. Просто впервые по моей родине нанесли такой удар. А ты мусульманин?

– Да, – кивнул Пакистанец. – Это что-то меняет?

– Где научился английскому? – спросил Джон.

– Учился в Лондоне, – усмехнулся тот.

– Я не знаю, что делать, – вздохнул Чарли. – Сидеть в Дели нет смысла. Осталась тетя Гита. Интересно, что скажет она… – Он посмотрел на Корни. – А если он уже мертв? Кто-то же свернул ему голову…

– Сломал шею, – поправил его Корни.

– Это одно и то же. Интересно, за что? Если хотели узнать о нас, то почему убили? В назидание другим? Но об этом те, к кому мы обратимся…

– А если Гита Матха узнает? – перебил его Корни.

– Ты прав, – помолчав, согласился Чарли. – Но тогда получается, что мастер жив и кто-то знает, где он.

Прозвучал телефонный сигнал.

– Как дела? – спросила Диана.

– Есть только одна возможность выяснить, где мастер, – ответил Чарли. – Но я не очень в это верю. Скорее всего и тетя ничего не скажет. Кстати, – он взглянул на Корни. – Тетя чья родственница? Точнее, с какой стороны? И почему не убили дочь мастера?

– Ты меня спрашиваешь? – усмехнулась Диана и тут же недовольно добавила: – Надо найти мастера.

– Не наезжай, сестричка! – усмехнулся Чарли. – Надо сначала найти хотя бы ее, а уж тогда…

– Помнишь копию в музее? Ее украли. А я вложила в музей кое-какие деньги.

– Не ты, – поправил ее Чарли, – отец. Какое-то время мы были как бы совладельцами, а затем папа…

– Мастер нам нужен, – повторила Диана.

– В магазине я его не куплю, тем более что…

– Хватит шутить, – резко перебила его сестра. – Мы можем остаться ни с чем. На Аляске искали копию…

– А здесь убили индийца, который помог нам найти дочь мастера. Почему убили, я не понял. Может быть, нас пытались подставить. Кстати, я уже в поле зрения полиции. Хорошо, что в Индии доброжелательно относятся к иностранцам. Я, кстати, узнал много нового об Индии.

– Ты делай то, за чем поехал.

– Слушаюсь, ваше высочество, – усмехнулся Чарли. – Правда, ты, Диана…

– Заткнись!..

– А что там Спрут? – не обращая внимания на ее раздражение, спросил Чарли.

– Майкл возвращается ни с чем. Как я поняла, он испугался.

– Положим, испугать Спрута практически невозможно. Значит, что-то там случилось такое…

– А по-моему, он просто считает все это ерундой, поэтому и уехал. Мне кажется, он и не искал…

– Майкл всегда отлично выполняет работу. В общем, завтра я попробую навестить тетку, а если не получится ее найти, уеду.

– Лучше бы я поехала сама, – недовольно произнесла сестра, и телефон отключился.

– Все под наблюдением, – сообщил по телефону крепкий индиец в штатском. – Их…

– Не переусердствуй, Ширикант, – сказал мужчина. – Это опытные волки, они могут почувствовать слежку и уехать. А не хотелось бы, пока мы не выясним о них все.

– Это уже сделано, господин.

– Сколько раз говорить? – раздраженно поинтересовался мужчина. – Никаких имен в телефонном разговоре.

– Понял, – виновато отозвался Ширикант.

– Гиту нашли?

– Ее нигде нет. Я пытаюсь…

– Плохо пытаешься. Все, что узнал об этих, немедленно передай Рокоху. – Телефон отключился.

– За раба меня считает, – недовольно пробормотал Ширикант. – Я сам виноват, денег захотел. Хорошо еще, что все обошлось тогда. Если бы не адвокат Рокох, сидел бы я в тюрьме. Но здесь у меня будут деньги. Много денег, и я сам буду командовать. Главное – не упустить момент. С Рокохом можно иметь дело, он на все готов.

– Они обещают деньги, – сообщила по телефону молодая индийка, – доллары или евро. Много денег обещают.

– Хорошо, – ответила женщина, – я поговорю с иностранцами. Ты узнаешь, куда их привезти в тот день, который назначу. Поедешь к ним, а потом я туда позвоню.

– Нас водят, – стоя у окна на втором этаже особняка, процедил Джон. – Этого индийца я видел уже дважды.

– И что из этого? – равнодушно проговорил Койот. – Они здесь все на одно лицо.

– Кому-то мы интересны. Даже с фотоаппаратом ждут. Стоп! А ведь нас фотографировали у аэропорта. И как это понимать? Пакистанец не может работать еще на кого-то. По крайней мере пока я ему верю. Тогда кто же навел?.. – Джон неожиданно засмеялся.

– Что там веселого? – подошел к нему Койот.

– Просто вспомнил – они фотографировали только молодых мужчин и проверяют, кто что делает. Мы нигде не засветились. Пакистанца надо предупредить, чтобы…

– А если это он навел? – перебил Койот. – Откуда-то стало известно, что мы приедем?

– А зачем тогда не только нас и других фотографировать у аэропорта? Я бы и не вспомнил, если бы один из парней… помнишь, их трое летели со спортивными сумками, в спортивных костюмах? Один из них пошутил: рано фотографируете, выиграем, тогда пожалуйста. Я это сейчас вспомнил. Я еще журналом морду закрыл, а ты с индийкой заигрывал.

– Вспомнил. Значит, глобус есть.

– Скорее всего да.

– И что делать будем?

– Ничего. Правда, не мешало бы узнать, на кого они работают. Тогда можно было бы попробовать выяснить что-то и о глобусе.

– Да помню я такое, – вздохнул лежащий на широкой кровати худой пожилой мужчина. – Самолет захватили двое, в Уэйлсе. Там поблизости военная база была. Ну, это по армейским меркам поблизости… – Его бледные губы тронула улыбка. – И угнали. Двоих наших изуродовали. Один калекой остался. Это были японцы, – уверенно произнес он. – Они мастера в таких делах. Это произошло за месяц до того, как СССР в войну с Японией вступил.

– Подождите, генерал, – негромко вмешался красномордый здоровяк, – значит, самолет захватили японцы?

– По крайней мере так пытались это представить, – ответил старик. – Но и другое говорили. Двое русских, их подобрали где-то наши военные корабли и в Штаты доставили, их пытались завербовать, обещали…

– Значит, возможно, русские захватили самолет? – перебил мордатый. Стоящий у окна бритоголовый атлет в темных очках усмехнулся.

– По-разному говорят, – тихо ответил генерал. – Правда, одного француза задержали как соучастника, а до этого его с двумя русскими видели. Поэтому по-разному говорили. Но в документах указывается, что самолет захватили японцы. Ты съезди в Уэйлс, туда сейчас можно. Правда, с тех времен там осталось немного людей.

– А вы не помните, генерал, – спросил бритоголовый, – как звали француза?

– А вы кто такие? – неожиданно спросил генерал.

– Мы пытаемся восстановить доброе имя одного человека, – ответил бритоголовый. – Его обвиняют в пособничестве японцам как раз в связи с захватом самолета в Уэйлсе. Его зовут Джим Доусон, мы его родственники…

– Были здесь его родственники, – усмехнулся генерал. – Ты из Германии? – Генерал посмотрел на мордатого. – Чувствуется немецкий акцент.

– Нам нужен хотя бы кто-то из родственников Жака Дюпелье, – признался бритоголовый.

– Я понял. Его уже трое искали, и все идут ко мне, я один остался. – Он закрыл глаза. – Тогда погиб мой отец. Он был капитаном ВВС и погиб. Его таранил самолет камикадзе. Мне было двадцать, и я был… – Не договорив, он закашлялся. Поперхнувшись, сдавленно промычал. Сидевшая у окна медсестра бросилась к нему.

– Уходите! – приказала она двоим, и они вышли.

– Доволен, Спрут? – усмехнулся красномордый.

– Чем? – спросил бритоголовый.

– Тем, что не просто так мы в это влезли… есть кое-что еще… Трое приходили…

– Говорят, глобус состоит из семи частей, – пробормотал Спрут. – Две скорее всего у Густава. Ему папочка оставил. Одна может быть у Карла Штольца. Хотя вряд ли. Фридрих Штольц был всего лишь обер-лейтенантом, телохранителем и порученцем барона. Семь частей, – повторил он. – Кто и как на это вышел, до сих пор непонятно. Почему-то в записях барона упоминаются двое русских – Мирославский и Иван Морозов?.. Но где эти двое, так никто и не знает. Барон пытался искать, и Штольц кстати, тоже. Но люди барона остались в России. Хотя тогда еще был СССР, и можно понять, почему никто не вернулся. Но сейчас кто-то ищет этих русских или нет?

– Я не знаю. И вообще, Спрут, я думаю, что зря мы на Скотта работать стали. Надо было самим…

– Мозгов у тебя, Вепрь, нет. Что мы выяснили? Что есть где-то шарик с картой, указывающей, где пират спрятал сокровища, и что этот шарик разделен на семь частей. Собрав их, узнаешь место. А какие они, эти частицы? В музее лежит, как говорила Диана, копия шарика. Но я, как ни присматривался, ничего в нем не увидела. А где эти частицы? Русских, кстати, вспоминала и Диана. Она говорила…

– А откуда Пантера знает о глобусе? – Они подошли к джипу.

– Куда? – заводя машину, спросил водитель.

– В отель, – ответил Спрут.

– А мы не уезжаем? – недовольно посмотрел на него Вепрь.

– Надо узнать о французе. Наверное, у него остались родные. Он тоже, говорят, еще жив, ему восемьдесят пять лет. А ведь и в плену был, и в Штатах в тюрьме сидел девять лет за полицейского.

– К генералу приходили двое, – тихо сообщила по телефону смуглая женщина. – Интересовались французом. Один, кажется, американец, другой из Германии. По крайней мере генерал… – Она помолчала, слушая собеседника. – Ладно, я все сделаю.

– Ты почему у окна крутишься? – открыв банку пива, спросил мордатый.

– Пасут нас, – ответил Спрут.

– Да кому мы нужны? – Вепрь встал и подошел к окну. – Кто?

– На этом «жуке» за нами ехали. Наверное, этот недобитый генерал тоже участвует в поисках. Или кто-то покруче. Значит, и здесь кто-то своих держит. Генерал стар, да и сообщить не мог. Кто же тогда?.. Значит, что-то здесь есть. Предупреди Алекса, чтоб был наготове. Нас могут попытаться захватить, им надо узнать, на кого мы работаем и что знаем.

– Похоже, ты прав. Значит, эта штука существует. Я тебе говорил – надо было самим искать. А то Диана с Чарли будут…

– Не торопись. Пока мы не знаем ничего, кроме того, что рассказала Диана. А дальше посмотрим. Здесь они нас брать не будут, приграничный район. Постараются узнать, кто мы и откуда, а уж потом могут попытаться. Но мы об этом знаем. А кто предупрежден, тот вооружен. Запомни номер «жука» и двоих, что там сидят. И позвони Алексу, чтобы кого-нибудь посадил им на хвост.

– Наконец-то воевать начнем!..

– У тебя, как у Койота, одно на уме.

– Знаешь, – Вепрь вскинул пистолет, – мне деньги платили не за то, что я обдумывал операции, а за то, что работал. Я во время боя думаю. Надо Алексу сказать, пусть пару АКМС привезет. Ищут русского, вот пусть и думают, что он здесь. «Калашников» – самое популярное и самое распространенное оружие, и автоматы не помешают. Нас будут брать по-серьезному. Звони Алексу.

– Понятно, – недовольно буркнул по телефону седой загорелый мужчин. – Но пойми, Антонио, все произошло именно там, значит, где-то там и…

– Да все я понимаю, – раздраженно перебил его Моретти. – Но мы никак не найдем свидетеля. Двое вспомнили, что слышали о сбитом самолете и двух летчиках, которых искали пограничники. Но что было дальше, никому не известно. А слушать предположения я не хочу.

– Правильно. Вот что, есть сведения о сыне графа. Он в Москве. Был офицером полиции, имеет боевые награды. Сейчас на пенсии. Ушел в звании полковника. Есть сын, а также две дочери. Но где они живут, пока не выяснили. Предположительно в Москве. Но вполне может быть, что из Москвы семейство Мирославских уехало. Сейчас этим займется Говард. Он вылетел туда сегодня утром. Кроме того, имеется непроверенная информация о том, что российские уголовники предполагают, что у семьи Мирославских есть…

– А не может случиться так, что Мирославский еще в сорок пятом все нашел, и теперь наши поиски…

– Ты забываешь о том, что у нас есть одна часть шарика. А без остальных найти место невозможно.

– Мне кажется, что это восточная хитрость. Какая разница, соберешь ты шарики или нет? Место указано на одной из частиц. Вполне возможно, что именно на той, которая была у русского графа.

– Подожди, но почему тогда этого не смогли сделать ни барон, ни те, кто знал о…

– Верно. Может, мне поехать в Москву?

– Говард справится. Кстати, как ты смотришь на союз с Майклом Гардингом?

– Что? – удивился Антонио. – Зачем нам нужен этот ювелир?

– Во-первых, он давно в этом бизнесе. Значит, когда у нас будут сокровища, мы узнаем от него, сколько что стоит. У него по всему миру полно знакомых, которые имеют дело с драгоценностями. И кроме того, у него есть партнер в России, в Москве.

– Я бы не советовал иметь дело с Гардингом, он ненадежен, жаден и труслив.

– Для роли, что ему отведена в моих планах, это самые нужные качества, – засмеялся седой.

– Ну если ты все решил, Ренато, то зачем спрашиваешь?

– Хотел услышать твое мнение. Как твои русские помощники?

– Я не верю им. Не знаю, может, к этому располагает обстановка, но мне кажется, Эдуард не откровенен и преследует свои цели. Я несколько раз замечал, что он пытается сам разговаривать с местными дикарями и несколько раз встречался с какими-то русскими. На мой вопрос, кто они, ответил – знакомые.

– Эдуард – уголовный преступник. Разумеется, он преследует и свои цели. Но опасаться его не стоит, ему просто некуда деваться, как и его, впрочем, знакомым.

– И все-таки я недоволен тем, что здесь происходит. Я ожидал, что мы легко узнаем судьбу тех двоих. Но теперь я думаю, что все это и не было нужно. Зачем нам узнавать о тех двоих? Они или погибли, или их убили. В любом случае вряд ли нам удастся найти то, что нам нужно. Не будем же мы всю Магаданскую область и Чукотку проходить с металлоискателем.

– Ну зачем же всю область? Вполне хватит Чукотки ну, может быть, прилегающих к ней районов Колымы.

– Мне не до шуток, Ренато, – раздраженно буркнул Антонио.

– Поэтому ты и выясняешь, где упал самолет.

– В этом есть смысл. Если бы тогда нашли что-то существенное, то сразу сообщили бы в печати.

– В те времена не сообщили бы, но сейчас Россия публикует то, что ранее тщательно скрывалось. Я не понимаю такую чрезмерную откровенность, но она была бы нам на руку, если бы русским стали известны подробности падения самолета. По крайней мере одна часть глобуса должна была находиться у графа. В конце концов, если бы эту часть кто-то нашел…

– Да, ты прав, извини. Это, пожалуй, самое худшее место, в котором я когда-либо бывал. Комары, оводы, эти мерзкие мошки…

– Да, там непривычные для тебя условия. Но ты должен хотя бы что-то узнать. Иначе все наши усилия напрасны. Через три-четыре дня я буду иметь сведения от Говарда о Мирославских. И мы поймем, стоит ли нам продолжать искать…

– Ты уверен, что он справится?

– Уверен, – ответил Ренато.

– Куда едем? – спросил крепкий мужчина.

– В Москву, – ответил сидящий за рулем коренастый бородач. – Тебе же устроиться надо.

– Мне, кстати, и документы не помешают, – усмехнулся крепкий.

– Значит, ты с заданием?..

– Не с тем, о котором ты думаешь. Я уже пять лет как ушел с государственной службы и сейчас работаю на себя.

– Ишь, как заговорил-то – на себя. А сюда приехал по своим делам или по поручению?

– Примерно так. Вот что, я не очень устал, поэтому провези меня мимо объекта…

– Знаешь, я почти сделал работу. Но… – Мужчина усмехнулся.

– Подожди, Роман, как это почти?

– Глава семейки, которой ты интересуешься, полковник МВД.

– Адрес знаешь?

– Да я все узнал. Ты учитывай, что он пусть бывший, но все же мент. Надо бы увеличить…

– Конечно.

– На пять кусков? – посмотрел на него водитель.

– О’кей. Сколько членов семьи?

– Дед, его сын с женой, внучка и внук.

– Взрослые?

– Внуку двадцать пять, внучке тридцать.

– Кто где работает?

– В органах никто. Жена Ивана Евгеньевича умерла рано, когда рожала сына. Дочь старше. Он растил их один, справился. Внучка – геолог. Правда, работает сейчас на частников. Внук армию отслужил, поступил в училище в Рязани, но через год его вышибли. Он троих там отделал. Судить его не стали, просто исключили. Он сейчас свободный художник. То на машине подрабатывает, то вроде как телохранителем.

– Тот еще тип! По нему тюрьма плачет…

– Да он вроде за дело там кого-то отоварил. Ему даже благодарность объявили. Точно не знаю, что там произошло, это год назад было.

– Деньги любит? – спросил пассажир.

– А кто их не любит? – Водитель засмеялся. – Но про него точно не знаю. Он вроде с девушкой встречается, но чтоб гулял где-то, не замечал. – Я особо и не наблюдал. Все-таки дед – мент чина немалого.

– А за что же ты денег добавить просишь? Вот что, Колун, за то, что встретил и жильем обеспечишь, я тебе платить не стану даже тех денег, что обещал. Вот, – он вытащил из пачки долларов две сотенных, – на бензин. Больше ты не заработал. Документы мне нужны максимум через два дня. Получишь пять тысяч. И я хочу побольше узнать про внука главы семейства.

– Лады, сделаю. А чего ты хочешь от…

– Раньше ты не задавал вопросов.

– Раньше и ты не просил документы.

– Команду набираю я, – сказал по телефону мужчина в темном костюме, – поэтому вопросов нет. Но может, ты объяснишь, зачем тебе это надо?

– С удовольствием, но позже, – хмыкнул человек в ответ. – Сделай, как я прошу.

– Хорошо, пусть он зайдет ко мне.

– Да, – вздохнула Катя, – завтра я улетаю в Магадан, получила хорошее предложение. К тому же я смогу и свои дела попутно делать.

– Ничего не объясняй, – улыбнулся Иван Евгеньевич. – Знаю, что ты решила до конца разобраться с тем, кем был мой отец. Я понимаю тебя, но происходит что-то непонятное. Ищет нас кто-то. Точнее, не нас именно, а как раз папу моего. Я уже перебрал все варианты… Ну зачем могут искать отца, не понимаю, – кому он понадобился? Но его разыскивают. Точнее, ищут что-то связанное с ним. Поэтому ты поедешь на Колыму не одна. У тебя будет… – подыскивая слово, он замолчал.

– Телохранитель? – Катя засмеялась.

– Сопровождающий.

– Дедушка, – Катя поцеловала его, – не делай из меня десятиклассницу.

– Почему десятиклассницу?

– Ну, в десятом классе начинаешь чувствовать себя взрослее. До выпускных экзаменов год, и уже думаешь, что делать дальше… Со мной ничего не случится. Во-первых, я вполне могу постоять за себя. Во-вторых, в Магаданской области у меня есть знакомый, бывший офицер-десантник, и у него два друга, тоже не мальчики, а мужчины, бывшие военные. Они летят вместе со мной. Так что о моей безопасности не беспокойся.

– А что у тебя с Вадимом?

– Ничего не было и быть не может.

– Ты позволишь мне проводить тебя до аэропорта? – осторожно спросил дед.

– Хочешь убедиться, что я не придумала неожиданно появившихся друзей? – Катя засмеялась. – Полковник, ты милиционером был и остался, у тебя подозрительность в крови.

– Может быть, и так.

– Поедешь со мной в аэропорт.

– Извините, – удивленно глядя на стоящий у подъезда милицейский «уазик», спросил пожилую женщину Валентин, – что произошло? Почему не пускают в дом?

– Ой, Господи, Валя, так ведь… – Она заплакала.

– Татьяна Андреевна, да что случилось?

– Твоего папу… – Она опустила голову.

– Что?! – Он схватил женщину за плечи.

– Зарезали папашу твоего, а и с ним мужика какого-то, – сказал небритый долговязый мужик. – Там вроде почтальон телеграмму принес, а дверь открыта.

Валентин бросился к подъезду.

– Стоять! – Милиционер преградил ему путь.

– Да пусти ты! – Валентин отшвырнул его в сторону и побежал дальше.

– Стоять! – Милиционер подножкой сбил его на асфальт.

– Да это сын Якова Лазаревича! – закричал небритый. – Пахан евонный! А вы ему руки крутите!

– Извини, мужик, – пробормотал сбивший его с ног старший лейтенант.

– Отец ранен? – тихо спросил Валентин.

– Ты погоди, тебе все объяснят. А сейчас не суйся туда. Помочь ты уже не сможешь, только помешаешь. Да и не пустят тебя туда.

– Кто его убил? – спросил Валентин.

– Бил профессионал, – заявил эксперт. – Сначала убийца парализовал их на короткое время уколом острия узкого ножа в точку над левым пахом. Человек некоторое время не в состоянии двигаться, но говорить может. Очевидно, убийца задал только один вопрос. И тут же надрезами на сонной артерии отправил обоих на тот свет. Следов никаких, как будто убийца парил в воздухе.

– Следов нет, – сообщил полковнику милиции и мужчине в штатском криминалист. – Хозяин открыл дверь. Странно… На дверях подъезда кодовый замок, но убийца вошел, хозяин открыл ему дверь, он уколол обоих, о чем-то спросил, а потом убил и спокойно ушел. Но почему-то не закрыл дверь. Все сделал профессионально – и вдруг оставляет дверь открытой. Правда, можно предположить, что его спугнули.

– Тогда бы он тем более закрыл дверь, – сказал полковник. – Дверной замок не был зафиксирован. Просто захлопни дверь, и все. Что-то тут не так. Но работал профи. Что он хотел узнать? Эйвермана навестил друг из Израиля, Давид Моисеевич Шалон. Он не раз бывал у Эйвермана, это подтверждают многие жильцы подъезда. Убивают хозяина и гостя. Заметьте, Трофимов, – обратился он к человеку в штатском. – Он их парализовал. Значит, ему надо было услышать их ответы.

– Скорее всего так и есть, – согласился тот.

– Товарищ полковник, – в комнату заглянул капитан милиции, – сын хозяина требует…

– Вы закончили? – спросил у экспертов полковник.

– Да, – ответил один из них.

– Пустите, – распорядился полковник.

– Только пока никому не говори, папа, – попросил Женя.

– Ты уверен, что поступаешь правильно? – спросил отец.

– Абсолютно.

– Ну что же… возможно, ты и прав. В конце концов, и маме, и мне будет спокойнее. Хотя, с другой стороны…

– Пап, – перебил сын, – я уже взрослый мужчина.

– Ну, положим, мужчиной тебя назвать пока трудно, – улыбнулся отец, – но поступаешь ты здраво. Я пока ничего не скажу маме и деду.

– Спасибо, папа.

– Послушай, а тебе деньги нужны?

– У меня есть. Я сопровождал двоих и неплохо получил. Так что все пока нормально.

– Почему такая спешка? – спросил Артур. – Ничего не понимаю…

– Билеты уже куплены, – ответил Муромцев. – Этим же рейсом летит наша знакомая геологиня. Помнишь Ка-тю? – усмехнулся он.

– Вот это да! – Артур засмеялся. – Да ты никак влюбился, Муромец.

– Нет. Я, наверное, останусь на Колыме… мыть с Денисом золото буду. Я ему звонил, он согласен.

– Точно влюбился, – усмехнулся Страннов. – Но ты пойми…

– Да нет, – остановил его Юрий. – Просто хочу маму успокоить. Да и уехать мне надо на пару месяцев, иначе я сестренке своей точно башку отверну. Я позвонил геологине, спросил, не собирается ли в Магадан. А она говорит – послезавтра лечу. Ну я твою ксиву забрал и в кассу.

– Что мне теперь делать? – спросил Абдулла.

– Уезжать! – ответил мужской голос. – Но кто мог их убить?

– Я только от вас об этом узнал.

– Да что не ты, понятно. Возвращайся так же, как приехал в Россию, тебя уже ждут.

– А ты, Колун, неплохо устроился, – выйдя на балкон трехэтажного особняка, усмехнулся крепкий. – Наверное, на заработанное тяжким трудом все это купил?

– Тебе легко говорить, Говард, – вздохнул Колун.

– Эй, не путай рамс, Колун. Надеюсь, вы помните, господин Колунов, что я Туляков Андрей Викторович?.. Родился в Тамбовской области, там же был в детском доме. Так?

– Так. Я себе этот вариант готовил. Думал, если приедут из ФСБ, успею уйти.

– А почему ты из армии смылся да еще в тюрьму угодил? Готовил себе…

– Вот именно. Боялся, что снова вы явитесь, и меня в конце концов поймают.

– Успокойся, я уже не работаю на Америку, а только на себя. Я понял, что волнуешься, поскольку ты сразу сообщил, что не служишь, в тюрьме полтора года отсидел. Неужели думаешь, я этого не знал? Но о тебе никто не знает, я тебя для себя держал. Знал, что не смогу долго работать на ЦРУ. А тут подвернулся случай получить прилично, я и смухлевал психическое заболевание. Правда, пришлось немало заплатить, зато ушел из ЦРУ чистым. Конечно, работа даже отдаленно не напоминает фильмы о Джеймсе Бонде, но есть в этом какая-то изюминка. Вообще скучно стало. А тут один знакомый объявился, и жизнь стала интереснее. Конечно, не то, что в бытность агентом ЦРУ, но все-таки школа очень пригодилась. Риск больше, но денег тоже. Прикрытия государства нет, даже наоборот. Но все-таки я доволен.

– Убил я ее, – ответил Колун.

– Как убил?

– Она меня по пьяному делу расколола, – выпив коньяк, сказал Колун. – Ну и подстроил я несчастный случай. Правда, сам чуть не сдох. Зимой мы у тещи в деревне были, печь натопили, а я закрыл трубу и лег. Хорошо, не задержался в доме. Думал, немного полежу и выползу, а то подозрение будет. Но чуть не сдох. Тещу выволок и сознание потерял. Правда, успел в окно соседнего дома чем-то запустить. В общем, мы с тещей в больницу поехали, а жена – на кладбище. Теща через неделю после ее похорон тоже сдохла. А я остался с квартирой, машиной и тещиной усадьбой. Продал ее. У тещи, оказывается, бабки были, сто восемь тысяч с копейками. Вот так я холостяком стал. Правда, с тех пор боюсь серьезных отношений с бабами.

– Понятно. Надо тебе со мной уехать, там жены нелюбопытные, да и если жена узнает, что ты работал на ЦРУ, болтать не станет.

– А что?.. – Колун посмотрел в глаза Говарду. – Если ты серьезно, то я готов…

– В том-то и дело, что очень серьезно! Вот сделаем свою часть работы и уедем. Остановишься у меня на первое время, язык подучишь. Хотя с деньгами, какие у тебя имеются, запросто можешь переводчицу нанять, но согласись, что с женщиной в постели не то получится, если переводчица рядом будет сидеть! – Говард хохотнул. – Но сейчас надо работать. Получим мы очень прилично. А если с умом все сделаем, то запросто можем стать миллионерами.

– Скажи, что нужно, и я все сделаю, – воодушевился Колунов.

– Потом серьезно поговорим, а сейчас давай поужинаем, русской водки выпьем. А завтра будем решать серьезно.

– Хорошо, – согласился Колун.

– Соседи у тебя нелюбопытные?

– Да они бывают тут раз в полгода. Вот там, – подойдя к окну, Колун махнул рукой, – через два дома постоянно бабка живет. Она, как стукач, все высматривает и подслушивает. Но мент тут свой, ему еще и за охрану платят. Он часто сюда заныривает. Я его приручил.

– Он знает, что ты судим?

– Да. И что военным был, знает. Да пока нормально все. Он наверх не поднимается. Зайдет, коньячку примет грамм сто пятьдесят, кофейку попьет. Минут двадцать про свои подвиги порассказывает и уходит.

– Тебе придется одному в Москву ездить.

– Ты вот что скажи, цель – Мирославские? Но он мент бывший, а…

– Нам нужно кое-что выяснить, – перебил Говард, – об их предке. В общем, все, что они знают о нем. Но сначала надо к ним приблизиться или даже сблизиться. Найти бы их знакомых, тогда полдела сделано. Ну а если ничего не выйдет, будем брать, как говорится, на живца – похитим кого-нибудь. У тебя, кстати, боевая сила имеется? Не пьянь, которая за бутылку на что угодно пойдет, а серьезные, тренированные люди?

– Есть трое – серьезные мужики и подготовлены неплохо.

– Они сумеют похитить внука Мирославского?

– Он в рукопашном большой специалист. Да и сестра его тоже приемы знает.

– Значит, по наследству передалось – прадед их в сорок пятом самолет угнал и четверых положил или больше, но троим крепко досталось. Значит, говоришь, тренированные брат с сестрой?.. Но ты держи своих в боевой готовности. Они на убийство пойдут?

– Если хорошие бабки предложить, так запросто уберут кого надо.

– Нормальных помощников ты себе нашел. – Говард засмеялся. – А как получилось, что у тебя есть группа бандитов?

– Да когда ты пропал в пятом, я запаниковал. Жену на тот свет отправил, а ведь она меня…

– Это я уже знаю.

– Я готовил налет на инкассаторов и встретил своих бывших сослуживцев. Двоих. А они сошлись с собровцем, он тоже мент. Так и стали работать вчетвером. Бывшие все и деньги любим. А насчет налета просто помечтали, но не решились. Но если нужно кого-то убить или похитить – они смогут.

«Тебя придется убирать, – подумал Говард. – Еще поэтому я к тебе обратился, майор Колун. Знал бы ты, что деньги я тебе из своего кармана давал, а твои секретные сведения мне были не нужны. Интересно было бы на твое лицо посмотреть. Просто я искал человека в России. И зря Моретти думает, что он меня нашел. Я подставился ему. Случайно мне в руки попали документы о захвате самолета в сорок пятом в Уэйлсе. Я нашел двоих старичков, участников того события. Один – канадец, другой – француз. Они мне и рассказали, что, по словам француза Жака Дюпелье, у одного из русских, у графа Мирославского, летчика французской эскадрильи «Нормандия – Неман», находятся две части маленького, состоящего из семи частей глобуса. Я навел на тебя Ренато Моретти, узнав, что он ищет эти части. За этим скрывается тайна пирата Черного Джона и какого-то то ли испанского, то ли португальского авантюриста. Я решил сам поиграть в кладоискателя. Мне бы только ухватиться за что-то настоящее, а дальше я уже потянул бы за этот кончик. Люди есть и ждут сигнала. Им все равно, где работать и что делать. Этот болван, – он покосился на Колуна, который чистил картошку, – ничего не сделал. А ведь я просил выйти на Мирославских. Хотя, может быть, это и к лучшему. Иначе его спугнули бы. Мирославский, значит, офицер внутренних войск, воевал в Чечне. Сейчас в отставке. Мне повезло, как никому другому. Я трижды выполнял здесь задания и ни разу не попал в поле зрения КГБ или ФСБ».

– Слышь, Говард, – весело проговорил Колунов, – я…

Резкий удар локтем в солнечное сплетение заставил его, согнувшись, присесть. Говард спокойно смотрел на него.

– Ты что? – с трудом вздохнув, просипел Колун.

– Я гражданин великой России Туляков Андрей Викторович. Если ты еще раз обратишься ко мне не так, я сверну тебе шею.

– Извини, – просипел Колун и длинно выдохнул. – Чуть не убил…

– Еще раз, и убью.

– Да ладно тебе. Я вот что хотел-то, Андрюха. Я, кажется, знаю, как на Мирославских выйти. Кабановы, – назвал он фамилию. – Они с Мирославским в хороших отношениях были. Вячеслав Кабанов служил вместе с Мирославским. Я вспомнил, что мне Кузин говорил, бывший собровец.

– Подход у тебя к этому Кабанову есть?

– Я с их дочерью Светкой знаком.

– Ну вот видишь, Толик, – усмехнулся американец, – оказывается, взбучка тебе на пользу пошла…

– Да хорош тебе, – недовольно проговорил Колун.

– Не забывай моего русского имени, а то запросто можем попасть в неприятную ситуацию.

– Я давно хотел спросить, – отдышавшись, заговорил Анатолий, – ты по-русски чешешь, как будто здесь родился…

– Прошел специальный курс. Русский – очень трудный язык.

– Да хрен с ним, с языком. Что делать-то будем? Давай я сюда вызову Светку с подругой. Скажу, приехал кореш и хотим устроить вечеринку…

– Это идея. Хотя что нам это даст? Ведь не будет эта Света спрашивать Мирославского…

– Зачем ей спрашивать? – усмехнулся пришедший в себя Колун. – Она с отцом своим ладит, а тот с Мирославским в корешах.

– Ладно, зови. Но запомни…

– Да понял я все, – вздохнул Колун.

– Папу убили? – потрясенно спросила Анжелика. – Кто?

– А я знаю? – пожал плечами Валентин. – Говорят, профессионал убил. Он сначала парализовал отца и Шалона, а потом убил. Конечно, что-то узнать хотел убийца.

– Папа!.. – всхлипнула Анжелика. – Господи, – прошептала она, – какое горе… Ты ему рассказал?

– Ты же говорила, что не надо.

– С твоим долгом все улажено, больше тебя тревожить не будут.

– Точно?

– А я тебя когда-нибудь обманывала? Но кому нужна была смерть папы? – тихо спросила Анжелика.

– На Украину уходим, – сказал Абдулла двоим смуглым молодым мужчинам. – Встретят и проведут. Главное – ведите себя спокойно и не пускайте в ход оружие. Понятно?

– Погодите, Наташа… – Иван Евгеньевич протер оч-ки. – Не может быть. – Он снял телефонную трубку и набрал номер.

– Семенов, – послышался голос Федора.

– Это я, – сказал Мирославский. – Приезжай ко мне, майор. Похоже, я кое-что нашел.

Рослый молодой мужчина, насвистывая, вышел из подъезда, покручивая в пальцах брелок с ключами, сел за руль джипа и сунул ключ в замок зажигания. Ахнул короткий взрыв. Завизжав, молодая женщина прикрыла собой детскую коляску. В автомобиле горел человек.

– Ну вот и все, – прошептал Валентин, – теперь я ничего никому не должен. Все оказалось просто. Спасибо, что подвез!.. – Он усмехнулся. Вокруг горящей, развороченной машины толпились люди.

– Отойдите! – крикнул мужчина. – Сейчас бак рванет!

Люди бросились врассыпную. В этот момент к горевшему автомобилю подъехала пожарная машина. Валентин пошел влево, бросил окурок в урну и сел в белую «десятку».

– Вот видишь, мама, – поцеловав мать, улыбнулся Юрий, – я же тебе говорил, что с геологами лечу.

– Хорошая девушка, – вздохнула мать. – Вот ты бы с ней…

– Она замужем, – закрыл тему Юрий.

– Позовите его, Екатерина Александровна, – попросил Страннов. – Пусть мать подумает, что у вас все в порядке…

– Только ради мамы, – улыбнулась Катя. – Юрий! Нам на посадку! – Муромцев, поцеловав мать, бросился к ним. – Ну, вы успокоились? – Катя обняла отца и деда. – И деду передай, что не одна лечу.

– Уверяю вас, – проговорил Страннов, – что за дочь можете не волноваться, она под надежной защитой. Нас двое, и по крайней мере взвод нужен, чтобы добраться до Екатерины Александровны. К тому же на вечной мерзлоте у нас есть товарищ, который стоит целого отделения.

– Спасибо! – Александр Иванович пожал ему руку.

– А где Женька? – Катя осмотрелась. – Так и не пришел проводить. Обиделся, наверное, что не взяла с собой.

– Позволю себе нескромный вопрос, – вздохнул Артур. – Женя – это ваш бойфренд?

– Брат, – засмеялась Катя.

– Подожди, – удивилась Анжелика, – я никак не пойму, чего ты хочешь?

– Да все очень просто, – ответил по телефону голос Кока. – Ты расспросишь свою подругу Катьку Мирославскую о…

– Но Мирославская никогда не была моей подругой, даже более того, у нас пару раз происходили стычки. До мордобоя не доходило, но все идет к этому, а ты говоришь…

– Слушай сюда, Маркиза ангелов. Если ты сделаешь так, как говорю я, ты наплюешь с высокой колокольни на этого Вадика. Он тебе…

– При чем тут Вадим? Дело в том, что…

– Надо увидеться, – перебил Кок. – И про братца кое-что новенькое узнаешь. Думаю, ты не откажешь мне в моей просьбе насчет Катьки.

– Слушай сюда, Степа, мне плевать и на Катьку, и на Валентина, и на тебя. Я тебе ничего не должна и ничем не обязана. Ясно?

– Сомневаюсь, что так же подумают сыскари из МУРа. Потерпи минутку…

– …должен, – узнала она свой голос – и прилично. Ты бы разобрался с ним…

– И как тебе это? – спросил Кок.

Рассмеявшись, Анжелика отключила телефон.

– Да, конечно, я это смонтировал, – вздохнул Кок. – Но она рассмеялась и трубку выключила. Так что пустой номер… Знаешь, это уже твои проблемы, сам их и решай. – Он отключил телефон и выругался. – Дал бы бабки сразу, другой базар был бы. А то ходит вокруг да около!..

– Привет, Лука. – Длинноволосый здоровяк пожал руку молодому чукче.

– Здравствуй, Иван! – Кивнул тот. – Сергей Дмитриевич дома?

– Да где ему быть-то…

– О! – Из дверей вышел высокий седобородый старик. – Как жизнь, Лука?

– Да потихоньку-полегоньку, – улыбнулся тот. – Я к вам по делу, Сергей Дмитриевич.

– Ну, если по делу, то заходь. Надюша, накрой-ка на стол, Лука пришел. Как там твои?

– Дед болеет, – вздохнул Лука. – На маме все хозяйство, а я снова с геологами уйду. Я вот зачем пришел… – Лука прислонил карабин к стене. – Помните, вы…

– Негоже так, Лука, – сказал старик. – Посидим за столом, закусим, а уж потом начнем разговор. Да и тебе пару-тройку вопросов задам. – Заходи. А ты, длинноволосый, будешь лопать? – посмотрел он на сына.

– Да ну тебя! – обиделся тот. – Я же месяц по сопкам лазал, медведя выслеживал. Он уже порвал двоих, а ты сразу…

– Кто тебе мешает к парикмахеру сходить? – недовольно спросил отец и выругался.

– Не сердись, папа, – улыбаясь, вошла в комнату русоволосая крепкая женщина.

– Да ладно тебе, Надюшка! – Сергей Дмитриевич поцеловал жену. – Чё ты к словам цепляешься.

– А ты говори по-человечески, и я цепляться не буду.

– Вот так и живу, Лука, – сокрушенно проговорил Сергей Дмитриевич. – Сыны, конечно, богатыри, да и есть в кого. И умом не обижены, и во всем с батькой схожи. Но…

– Да уж не приведи Господи, чтобы у них такая судьба была, как у тебя. Правда, освободился и в лагеря эти больше не ногой!.. – Женщина перекрестилась.

– Да я что, сам на нары ложился? – проворчал муж. – Меня первый раз в семнадцать упрятали за то, что батька бандеровцем был. А я, по мнению чекистов, был связным. Вот и впаяли десятку ни за хрен. И забили бы там хлопца Сережку Тарасенко, если бы не добрый человек. Он и смертью своей для меня добро сделал. Сынов я в его честь назвал, по его имени и по отчеству. И помню, и всегда помнить его буду. Да заходи, Лука.

– Я поэтому и зашел, – заговорил Лука. – Понимаете, Сергей Дмитриевич, был я неделю назад в Оленьем, к знакомому заходил. А там мне наши оленеводы сказали, что ходят тут пятеро и спрашивают про самолет, который в сорок пятом из Америки прилетел. Про него и про тех, кто в самолете был, выспрашивают.

– Значит, объявились родственники, – вздохнул Сергей Дмитриевич. – А я ведь два раза в эту проклятую столицу писал. Просил, да никто не ответил. А тут, значит, говоришь…

– Да в том-то и дело, – перебил Лука, – что не похожи они на родственников. Все место ищут, где самолет упал.

– Вон как, значится?.. Выходит, граф не байку по ушам катал, шарить начали. Ну что ж, надо будет посмотреть на этих искателей приключений на свои задницы. Значит, они их нашли.

Стоящий у двери Иван довольно улыбнулся.

– Куда это ты собрался? – нахмурилась жена. – И не думай даже…

– Помнишь, я тебе о графе рассказывал? – перебил ее муж. – Ты же за его здоровье свечки ставила и Бога благодарила, что он тогда был со мной. А теперь, значит, хрен с ним? Пусть эти шакалы ищут то, что он… – Сергей Дмитриевич замолчал.

– Погоди, Сережа, – сказала Надежда, – так это Графа касается? Но ты горячку-то не пори, может, действительно родственники какие. Если это из-за Графа, дай ему Бог там всего хорошего.

– Ну ты даешь! Не понимаю этого! Икон понавешала и…

– Они тебе мешают? – возмутилась жена.

– Да нет, но я думаю, что и без них жил и ничего…

– Поэтому и жил, что я Бога просила не оставить тебя, – прошептала Надежда. Муж не расслышал, но уточнять не стал.

– А где эти ухари сейчас могут быть? – спросил он Луку.

– Женька, отец в карательную экспедицию собирается. – Иван подмигнул рослому бородачу.

– А ты чего радуешься? – спокойно спросил тот.

– Одного отца я не отпущу. Надо вот маме это объяснить. А где они?

– Лука там, – кивнул на дом Иван. – Едят и разговаривают.

– Ну слава Богу! – Евгений увидел вышедшую из дома мать.

– Ребята, – обрадовалась она, – хорошо, что вы оба тут. Отец собирается идти в тайгу, там какие-то люди рассказывают про самолет, на котором прилетел граф, который отца спас…

– И что? – спросил старший.

– Он идти хочет. Лука с ним, наверное, пойдет. Но Лука-то его не удержит. А какой он, вы знаете. Не зря же его и в лагерях Вулканом звали.

– Да мы знаем – усмехнулся Иван.

– Вот и пойдете с ним, – сказала мать.

Сыновья поняли, что решение это далось ей нелегко.

– Так-так, – кивнул Моретти, – что вы помните?

– Да что я помню, – пыхнув дымом из самодельной трубки, ответил сидящий перед чумом старый чукча. – Брата моего забрали тогда милиционеры и пограничники. Мол, проводник ты для шпионов. А он…

– В то время так и было, – поддержал его Моретти. – Много честных и хороших людей незаслуженно посадили в лагерь и там погубили. Ваш брат был одним из…

– А чего это ты его хоронишь? – неожиданно обиделся чукча. – Он еще и тебя переживет. На медведя с рогатиной той зимой ходил. Так что рано ты его на тот свет отправляешь…

– Ничего себе, – по-английски пробормотал Моретти.

– А ты иностранец, что ли? – спросил чукча.

– Из Прибалтики он, – ответил за Антонио Эдуард. – Жил там, а потом уехал, там же Россию на все корки ругают.

– Что и говорить, – согласился чукча. – Жили все в дружбе и в коммунизм верили, и фашистов били, а сейчас… – Он снова пыхнул дымом.

– А можно вашего брата увидеть? – спросил Эдуард.

– Можно. В поселке спросите Семена, вам любой покажет.

«Вот повезло, – подумал Антонио, – живой свидетель».

– Может, как раз у этого оленевода и есть то, что мы ищем, – сказал Эдуард.

– Хотелось бы в это верить! – Антонио вытащил из рюкзака бутылку коньяка и коробку конфет. – Это вам.

– Ты бы мне нож дал! – Чукча кивнул на висящий на ремне у Антонио тесак.

– Ладно…

– Губа не дура! – усмехнулся Эдуард.

– Надо в Олений идти, – сказал Лука, – а туда можно только по заячьему ручью выйти. Среди них есть кто-то, кто местность знает, потому что проводника у них нет. Старший там мужчина, все говорят, что он иностранец. И не потому, что он одет как-то не по-русски. Сейчас это может любой, у кого деньги есть. И говорит по-русски хорошо. Но все думают, что он иностранец.

– Посмотрим, что там за иностранец, – проворчал Сергей Дмитриевич. Следом шли Евгений и Иван с охотничьими карабинами.

– Я сначала хотел участковому сообщить, – сказал Лука, – но потом о вас вспомнил. Дед тоже часто по-хорошему вспоминает этого Графа. Он ведь…

– Знаю, – буркнул Сергей Дмитриевич. – А я Графу жизнью обязан. Если бы не он, что со мной было бы – и подумать страшно.

– Вот и столица Колымского края, – пропел Артур.

– Да, – кивнул Муромцев. – Неужели такой огромный край в честь реки назвали?

– Скорее всего так и есть, – отозвался Артур.

– Женька? – удивленно пробормотала Катя.

– Что? – повернулся к ней Страннов.

– Привет! – подошел к ним Женя. – Здравствуй, сестренка, – улыбнулся он.

– Насколько я понял, ты брат Екатерины Александровны? – спросил Артур.

– Так точно. А вы или Артур, или Юрий. Скорее всего Артур, – неожиданно произнес он.

Друзья переглянулись.

– Значит, вспоминала нас Екатерина Александровна. – Артур взглянул на изумленную Катю.

– Извини, – обратился к сестре Женя, – но я не мог остаться, когда узнал, что ты сюда поедешь…

– А ты о родителях подумал? – сердито спросила она. – Про дедушку не спрашиваю, скорее всего он тебя и…

– Ошибаешься. Знает только папа. Для деда это тоже будет новость.

– Так! – Катя посмотрела на часы. – Через три часа самолет, и ты…

– Извините, мадемуазель, – улыбнулся Артур, – а почему бы вашему брату не полететь с вами? Он молод, здоров и силен, владеет приемами рукопашного боя, полон энергии…

– А вы откуда знаете про рукопашный бой? – удивился Евгений.

– Косточки пальцев набиты и слегка приплющены. Значит, вы занимались. Я не ошибся?

– Нет.

– Действительно, Екатерина Александровна, – заговорила Людмила Павловна, – в конце концов, он уже здесь и вполне может помочь нам в работе. Поставим его на довольствие и будем платить как разнорабочему. Думаю, это лучше, чем нанимать местных. Верно, девочки? – обратилась она к двум женщинам. Рядом стояли двое мужчин. Переглянувшись, все рассмеялись.

– А вы не с нами, – поняла Катя. – В Магадане вас направят к Лобину.

– Спасибо, – поблагодарил Артура и Людмилу Павловну Женя. – Честное слово, я не подведу.

– Надеюсь, – проговорил Страннов. – Меня зовут Артур. – Он протянул руку.

– Юрий, – представился Муромцев.

– Сейчас поедем в город, – Катя посмотрела на Артура, – а вы…

– Мы с вами. Узнаем, куда вас направят, и, если что, я с удовольствием поеду с вами.

– Мы в тот же район, – улыбнулась Катя.

– Чудесно. Значит, вскорости мы навестим наших золотокопателей. Юрий тоже желает приобщиться к этому каторжному труду. Хотя я не согласился бы на это даже под дулом автомата…

– Да, я был с отцом, – кивнул пожилой чукча со следами медвежьих когтей на щеке. – Нас забрали энкавэдэшники. С японцами трое русских было. Точнее, забрали троих, а сколько их было, не знаю. – Он отпил крепкого чаю. – Один предатель указал на нашего спасителя, Мирославского… Сказал, что он тоже с японцами был. Били его, заставляли на нас указать. Он ничего не говорил. Меня отпустили, а отца… В лагере он умер через месяц.

– Послушайте, Степан, – заговорил Моретти, – а тот русский, Мирославский, ничего вам не отдавал, когда он вас спасал от…

– Мне – нет, – перебил его Степан.

– А кому-то что-то отдавал?

– Я не знаю.

– Вы помните место, где упал самолет?

Эдуард, играя желваками, сидел молча. Трое его подельников у входа в чум пили чай.

– Точно не помню, – ответил чукча. – А вы зачем эти вопросы задаете? Кто вы?

– Мы хотим восстановить доброе имя Мирославского, – ответил Антонио. – Его незаслуженно обвинили в шпионаже и предательстве. А мы хотим добраться до истины, которая бы…

– Тогда зачем вам место падения самолета? – перебил его Степан.

– Ты отвечай, когда тебя спрашивают, – хмуро посоветовал Эдуард, – а не задавай дурацких вопросов. Кто может знать, где упал самолет?

– Не знаю, – покачал головой чукча.

– Врешь, узкоглазый! – Эдуард схватил его за ворот. – Все ты врешь, чукотская образина! Те, кто был с японцами, за Россию воевали. И не важно с кем – с немцами или с японцами. Важно было коммунистов уничтожить. Поэтому и был с японцами… – Не договорив, он выругался.

– Я сказал только то, что знаю, – ответил Степан. – Врать не стану.

– Но вы же знаете, что есть еще кто-то, кто знает место падения самолета, – укоризненно посмотрев на Эдуарда, проговорил Моретти. – Поймите, это очень важно. В документах не отражен побег двух бывших узников фашистского концлагеря, попавших в США. Нам необходимо знать место, куда упал сбитый самолет.

– В сопку он врезался, – помолчав, ответил чукча, – возле истока реки Курья. А русские выпрыгнули раньше, около Большой поляны. Оттуда их пограничники стали преследовать.

– Вы можете показать это место? – спросил Моретти. – Я вам очень хорошо заплачу. Проводите нас до места, где выпрыгнули русские, и все.

– Вас туда сын отведет. Дайте две тысячи евро и шоколад с коньяком.

– Хорошо, – согласился Моретти.

Старый чукча крикнул что-то по-чукотски.

– Пожалуйста, говорите по-русски, – потребовал Моретти. – Я не люблю, когда…

– Иди сюда, – повторил по-русски Степан. – Проводишь их на Большую поляну.

Молодой чукча, кивнув, вышел.

– Через полчаса пойдете, – сказал Степан.

«А у чукчи губа не дура, – мысленно отметил Эдуард. – Две тысячи. А Моретти спокойно согласился. Значит, верит, что повезет. Но ты, видно, не учитываешь нас».

– Я могу найти здесь троих опытных следопытов? – спросил у Степана Моретти. – Каждый получит по пятьсот евро.

– Мой сын и два племянника, – ответил Степан. – Они опытные охотники и прекрасно знают местность. Но вы ничего не найдете. За все годы те места столько раз проверяли. Даже обломки самолета уже давно оттуда забрали. Сейчас там небольшая воронка, заросшая травой и кустарником. А где были русские, где именно они выпрыгнули, знают многие. Где убили одного из них, тоже известно, там стоит памятный крест, недавно поставили. А второй – опытный солдат, он спас нас у Большой сопки. Там рядом Золотой ключ. В те времена эти места называли по-другому. И как он туда попал, никто не знает. Пограничники потом тщательно все обследовали, однако так и не поняли, как русский там оказался.

– Я готов, – сообщил заглянувший в чум его сын.

– Спасибо! – Моретти вытащил из рюкзака пачку купюр. – Вот ваши деньги. Конечно, вы запросили…

– Я просто оценил грубость вашего товарища, – спокойно перебил его чукча, – и понял, что для вас это очень важно. Но повторяю: вы зря потеряете время и деньги, ничего там нет.

– Послушайте, Степан, – взмахом руки выпроводив из чума остальных, Моретти повернулся к нему, – я заплачу вам пятьдесят тысяч. Деньги привезут, если будет результат. У графа была одна вещь, очень дорогая для моей семьи. Сама она не представляет никакой ценности, а я готов хорошо за нее заплатить…

– Ты не русский, – сказал чукча, – ты американец. Не верь тем, кто с тобой, – тихо проговорил он. – У них глаза росомахи, они не отдадут тебе добычу. Бойся за свою жизнь, американец.

– Спасибо, – улыбнулся Моретти. – Я знаю это, но есть кое-что препятствующее тому, что им нельзя меня убивать. Деньги не принесут им радости, а смерть найдет их быстро.

– Ты знаешь это, они – нет. Для них это большая удача. Они не умеют предвидеть, что будет завтра. Они волки, которые, напав на стадо, режут и режут, хотя, чтобы насытиться, им хватило бы одного оленя. Я отпускаю с тобой племянников и сына, потому что знаю – на убийство местных они не пойдут. Ты тоже хищник и тоже убьешь, если тебе что-то помешает. Но ты разумный хищник и прольешь кровь в случае опасности тебе или если кто-то встанет между тобой и тем, за чем ты пришел. Ты ищешь не амулет своей семьи, а что-то, за что можно получить большие деньги. Я никому ничего не скажу, мои близкие тоже будут молчать…

Степан стал раскуривать трубку. Поняв, что разговор закончен, Моретти вышел.

«А насчет Эдуарда и его друзей старик прав, – подумал он. – Но будем надеяться, что алчность не затуманит их разум».

– Они были у Булычаги, – ответил Луке мальчик. – Потом его сын и Гриша с Петей ушли с ними в сторону Омолона.

– Они пошли к месту падения самолета, – догадался Лука.

– Не думаю, – возразил Тарасенко. – Им нужен путь Графа. Значит, они пойдут к Большой сопке и Золотому ручью. Хотя чего зря гадать, спросим Степана.

– О чем ты с ним базарил? – спросил Эдуард.

– Позволю себе напомнить, – усмехнулся Моретти, – что вы получаете деньги не за вопросы, а за работу и охрану. А почему ты сорвался? – спросил он, в свою очередь, Эдуарда. – Видно было, что ты в ярости.

– Не выдержал. – Эдуард виновато улыбнулся. – Я терпеть не могу узкоглазых.

– С таким настроением успеха не достигают.

– Я предпочитаю разговорам способ вытаскивать нужную мне информацию проще и быстрее.

– Но в данном случае это было просто невозможно, – отметил вслух Рипли.

– Почему? Что могли сделать два…

– Нас видели, когда мы к нему заходили, – с трудом сдерживаясь, ответил Моретти. – А здесь нет метро до Манхэттена. Если еще раз случится подобное, то я вынужден буду расстаться с вами.

– Да, – кивнул Степан, – их пятеро. Один из них американец. Трое просто щенки, которые возомнили себя матерыми хищниками. А вот четвертый тот самый матерый волк и есть.

– Что им надо? – спросил Тарасенко.

– Что-то они разыскивают. Что-то, что приведет их к большим деньгам. Какую-то частицу чего-то. Так говорил американец. Спутники его – бандиты.

– И ты отправил с ними сына и племянников! – вздохнул Лука.

– Они их не тронут. Он хорошо заплатил.

– Ради денег ты отправил с бандитами своих родственников. – Лука покачал головой.

– Они не пошли совершать преступление. И нам заплатили очень хорошие деньги. Мой сын и племянники вернутся живыми и будут с деньгами. До осени еще далеко, и пенсии нам не хватает. Что им нужно, я не понял.

– Пошли, – сказал Луке Тарасенко.

Старый чукча проводил их взглядом.

– Граф спас тебе жизнь, – прошептал он, – и ты искал его родственников не для того, чтобы сказать спасибо. Ты что-то знаешь, Тарасенко.

– Далеко еще? – спросил Моретти.

– Завтра утром будем там, – ответил сын старого чукчи.

– А сегодня не успеем на автобус? – усмехнулся Эдуард.

– Хватит, – покосился на него американец.

– А ты мне рот не затыкай, сам недавно пищал – надоело все, хочу в ванну, сауну и…

– Заткнись! – Моретти повысил голос.

– Слышь ты, янки, – подал голос Качок, – не блатовал бы, а то ведь запросто можешь тут и остаться!

– Петька! – раздался звучный мужской голос.

– В распадке мы! – крикнул чукча.

– А это еще кто? – Эдуард вскочил и передернул затвор карабина. Качок и Клин с оружием в руках напряженно смотрели в сторону сопки, с которой раздался крик.

– Вемзель, – ответил Петр. – Отец послал нас по его просьбе, – кивнул он на Моретти. Тот, улыбаясь, достал сигарету.

– Я вот что скажу вам, – тихо заговорил он. – Если еще раз вы просто повысите на меня голос, забудьте все, что я вам обещал. Убив меня, вы получите пять с половиной тысяч евро и десять тысяч рублей. Ну, еще мои часы. И все. Тогда как по возвращении каждый из вас получит по десять тысяч долларов. Если же будет результат, вы получите по пятьдесят тысяч. Чувствуете разницу? Кроме того, если вы меня убьете, вас будет искать милиция. Слух по тайге расходится быстро, и как бы вы ни спрятали мое тело, об убийстве очень скоро узнают. А учитывая то, что мы на приличном расстоянии от оживленных трасс, вас найдут быстро. Кроме того, я успею убить кого-то из вас, возможно, двоих. Ну а если повезет, то всех. Стреляю я метко и быстро!

Бандиты увидели блеснувший в его руке пистолет. Эдуард усмехнулся:

– А ты тот еще зверь.

– В отличие от вас я умный зверь, – улыбнулся американец. – Не забывайте, что вы росли в Стране Советов, а мое детство прошло в нищей семье, и я всего добился сам. И рано научился защищаться. Когда я впервые убил, понял, что жизнь человеческая ничего не стоит. Разумеется, кроме жизни тех, кого охраняют. Я служил в армии, был «зеленым беретом». Поэтому давайте выполнять договоренность. Скажу больше, чем вы заслуживаете: в этот раз на кон поставлено очень многое, и я не боюсь погибнуть, потому что в случае проигрыша для меня все будет кончено. Мне скоро стукнет пятьдесят, и я надеюсь встретить старость богатым. Вопросы имеются? – Он посмотрел на троих подошедших чукчей. – Если есть, задавайте, пока нас не слышат.

– Мы получим проценты от стоимости того, что найдем? – спросил Эдуард.

– Нет. Но вы будете работать на меня и станете вполне обеспеченными. Но разумеется, при условии, что я останусь жив и найду то, что ищу.

– Да хватит тебе, – усмехнулся Эдуард. – Убери дурочку-то, а то оленеводы увидят. Я тут прикинул варианты и думаю, что зря мы у этого чукчи нарисовались. Ведь он знает, зачем мы здесь.

– А как иначе мы узнали бы хоть что-то? Теперь определили место, где упал самолет и где выпрыгнули граф и Морозов. Кстати, почему мы не ищем семью Морозова? Они вполне могут что-то знать. Хотя Морозов был убит сразу после приземления.

– Ты можешь нам рассказать подробнее? – спросил Клин.

– Зачем? Вы к этому не имеете никакого отношения. Вас просто наняли для помощи мне. Так что отвечать на такие вопросы я не стану.

– Вижу я их, – проговорил Иван. – Чукчей шестеро, пятеро этих. Батька, там Петька Клинов. Помнишь, он к дяде Семену приезжал в прошлом году? А потом его милиция искала. Помнишь?

– Да как же такое забыть? – процедил отец. – Он же, сучонок, Рябинцева подрезал. Вот и встретилась, паскудина! Но там эти охотнички, мать их. Они ж не поймут, что почем, а эти и их могут положить. А Степан сказал, что там вроде как америкашка. Неужели из Штатов приехали за той хреновиной, что Граф курканул? Или за фоткой, на которой что-то написано, а что – хрен разберешь. Надюша твердила первое время – давай найдем человека, кто этот язык знает и переведет. Граф мне жизнь спас. Я с голоду подыхать буду, а на его припасы рот не раскрою. Неужели за этим и прикатил американец? А может, напутал чего Степан, со страху да сдуру… Что тот ему так и сказал – из Штатов я?

– Дядька Степан не дурак, – вступился Иван. – Правда, деньги взял и своих с ними отправил. А как же он Клина не узнал?

– Так кто его видел-то, – усмехнулся Евгений. – Он через неделю после того, как побывал здесь, за пушнину Рябинцева подрезал и умотал. Это мы его, гада, узнали бы, где хочешь. Чего делать-то будем, батя?

– А хрен его знает… Они, видать, ночевать собрались… Вот что, давай назад и к оленеводам в Луговой зайди, – кивнул он Ивану. – Объясни им, что к чему. Пусть участковому звякнут. А ты потом махом назад. Понял?

– Понял, – кивнул Иван. – Только как же вы тут без меня…

– Бегом, едрена мать! – рявкнул отец.

– Пойду поговорю с местным населением. – Моретти вылез из палатки.

– А мы поваляемся, – зевнул Эдуард, – а то что-то не высыпаюсь в последнее время.

Моретти направился к сидящим у бездымного костра людям.

– Можно? – подойдя, спросил он.

– Садись, – кивнул Петр. Моретти сел и вытащил пачку сигар.

– Будете? – предложил он шестерым чукчам. Те переглянулись.

– Водка есть? – спросил один.

– Есть. Но подождите, – оглянувшись, понизил Моретти голос. – Понимаете, я иностранец из США, решил посетить ваши края для изучения и возможного сотрудничества с вашими бизнесменами. В попутчики мне навязались эти русские. Один из них, оказывается, год назад в этих местах совершил преступление, убил кого-то. Я случайно услышал разговор этих троих и понял, что они все преступники и я нужен им только для того, чтобы уехать из России. Их всех разыскивает милиция.

– Надо вызывать Копылова, – испуганно проговорил чукча с жидкой бороденкой. – Он справится…

– Они могут уйти, – перебил его Моретти. – Давайте возьмем их сами. А если не хотите рисковать, то нужно их ранить. У старшего я видел пистолет.

– Ствол нашенский. – Эдуард вытащил пистолет из кармана штормовки Моретти. – И где он его хапнул? Иди послушай, Клин, о чем он там с узкоглазыми базарит.

Тот встал и взял карабин.

– Пойду посмотрю, как они там… – Моретти, шагнул к своей палатке и отпрянул. Подхватил двустволку и выстрелил. Клин вскинул карабин. Дуплет двустволки и выстрел карабина слились. Чукчи схватились за оружие. Из палатки выскочил Качок с карабином. Он выстрелом уложил чукчу, с бороденкой и, получив две пули в живот, упал. Из шалаша дважды выстрелили из ТТ. Еще один чукча упал с пулей в груди. Меткие охотники чукчи, никогда не стрелявшие в людей, палили без остановки в сторону палатки. Моретти, тая едкую усмешку, лежал неподвижно.

– Что тут у вас?! – подбегая, громко спросил Тарасенко.

– Бандиты! – завопил Петр и дважды выстрелил в сторону палатки.

– Его хотели убить и нас тоже! – крикнул племянник старого чукчи.

– Да там нет никого! – воскликнул вскинувший карабин с оптическим прицелом Иван.

«Ну, сучара! – скатившись по склону в ручей, зло подумал Эдуард. – Нарочно это затеял. Ну, гнида, я все равно свое получу. Не за тем я тебе, сука, прислугой был. Там все мое, мне это завещано, тварь американская. – Стараясь не оставлять следов, он медленно брел по ручью. – За мной они не пойдут, им человека гонять не приходилось. Да и видно было, что напугались. Что же он им напел, гнида? И что теперь делать? Наверняка сейчас будут ментам звонить. Неласково ты, родина, встречаешь своих сыновей. Но я выберусь, вернусь и возьму свое. Мне это завещано. Я думал, пусть Моретти ищет, а придет момент, я с ним покончу и с этими придурками тоже. И все на них спишу. Перехитрил меня, рожа американская!..»

– Один убит, двое ранены, – сообщил отцу Евгений. – Как же они так? – Он удивленно посмотрел на отца. – Меткие стрелки, а тут…

– Трое из них вообще на ферме работают, – усмехнулся отец, – а в тайгу только по ягоду ходят. Петр и Пашка – рыбаки, да и говорить легко, пока в тебя не стреляют. А вот с этим разбираться надо… – Он посмотрел на пившего чай Моретти. – Вроде как переживает, а по глазам видно, что доволен. Что-то намутил он тут. Приедет Копылов, пусть с ним разберется. Вот что, Женька, ты с него глаз не спускай. Если что, бей по ногам, а ежели за оружие схватится, в плечо сади. Стреляешь ты хорошо. Понял, что делать?

– Понял, батя.

– А за тем не пойдем? – азартно спросил Иван.

– Нет, это не наше дело, – ответил отец. – Видать, волчара тот еще. Но по тундре далеко не ускачет, а в сопки вряд ли пойдет. Хотя ему там лучше. С этим пусть менты разбираются.

– А ты бы, батя, что сделал? – спросил сын.

– Я-то? – Сергей Дмитриевич усмехнулся. – Сейчас речь не обо мне. Сейчас интересно, чего он хочет, этот америкашка. Да, хитер, жучара!.. Но что-то он задумал. Правда, настроение мы ему сейчас подпортим, – подмигнул он младшему сыну, в то время как старший караулил каждое движение Моретти. Было видно, что американец это понял и очень недоволен.

– Значит, говоришь, американец?.. – Тарасенко сел с ним рядом. – А чего же тебе тут надо?

– Кто вы? И имеете ли право задавать подобные вопросы? Приставили ко мне своего человека, – кивнул Моретти на Евгения.

– Это мой сын. А насчет того, имею ли право, скажу прямо: нет таких прав, но вот тот, который убежал, начал говорить. И много.

– Он жив?! – Моретти вскочил.

– Да, – кивнул Тарасенко.

– Послушай, – Моретти понизил голос, – я не знаю, что он говорит, ему надо что-то придумывать. Он преступник и приехал из… – С вершины сопки донесся выстрел. Голова американца дернулась, и он повалился на бок. Правый висок был пробит пулей.

– Твою мать! – Тарасенко бросился на землю. – Да ложитесь вы, черти! – крикнул он остальным. – Откуда стреляли?

– Оттуда, – показал влево Петр.

– С верхушки Лысой сопки, – возразил Иван.

– Точно, – сказал Евгений.

– А я чувствовал, что ты рядом, – облегченно выдохнул Эдуард, – потому что… – Узкое лезвие ножа пробило ему горло. Убийца столкнул мертвое тело в глубокий шурф. Упругие ветви стланика, прогнувшись под тяжестью тела, вновь поднялись, закрывая шурф.

– Уходить надо, – держа в руке бинокль, проговорил узкоглазый молодой мужчина. – Там вездеход с полицией.

– В России говорят – с милицией, – поправил его убийца. Рука в перчатке подняла пистолет Эдуарда. Ствол ткнулся в грудь узкоглазого, раздался негромкий выстрел. Убийца положил рядом с телом винтовку с оптическим прицелом. Посыпая следы порошком, осторожно ступая по камням, он стал спускаться по склону.

– Твою мать! – выругался старший лейтенант милиции. – Не возьмем мы стрелка. Значит, кто-то их пас. – Он посмотрел на труп Моретти и перевел взгляд на Клина. – Получил свое, гнида. А вот кто этого пристрелил? – Он снова взглянул на труп Моретти. – Ох и начнется сейчас!.. Американец… а может, у него липовые документы? Ладно, будем разбираться. – Он сунул документы в планшет. – Но кто стрелял?..

– Около Омолона видели двоих, – ответил средних лет чукча, – Алтын говорил.

– Понятно, – кивнул участковый. – Зачем же они сюда пришли? И почему это произошло на моем участке? А вы, Сергей Дмитриевич, как тут оказались?

– Я их попросил пойти со мной, – сказал Лука.

– Понятно, – вздохнул участковый.

– Труп на вершине, – спускаясь со склона, проговорил бородатый мужчина. – И винтарь с ним, вон у Пашки, – кивнул он на идущего следом мужика с завернутой в куртку снайперской винтовкой. – Там остались Ржаной с Бурлаком и…

– Понятно, – не дал договорить ему милиционер. – Следы какие-нибудь есть?

– Да не заметили. Лежит с винторезом, и все. Мы осмотрелись, но ничего не увидели. Видать, двое их было. Этот из винтореза пальнул, а тот его грохнул. Вот, блин, звери! Бах – и прощай, приятель! А ведь, наверное, пили вместе…

– Зачем они сюда пришли? – пробормотал милиционер.

Отец и сыновья Тарасенко переглянулись и посмотрели на Луку. Тот, опустив голову, молчал.

– Ладно, – буркнул участковый. – Пусть разбирается область, это их дело. Спасибо всем за помощь, иначе бы неизвестно, сколько еще трупов было бы.

– Я вынужден был это сделать, – заявил по телефону мужчина лет сорока. – Иначе все стало бы известно органам, а это чревато неприятностями. Они начали бы свое расследование и вполне могли выйти на…

– Что сделано, то сделано, – перебил его голос с акцентом. – Правда, не знаю, как это воспримет Ренато, но уже ничего не исправишь. Антонио сам себе подписал смертный приговор, когда пошел в поселок. Ты понял, что…

– Конечно, – усмехнулся мужчина. – И этим уже занимаются.

– Зря ты связался с Эдькой, – проговорила прихорашивавшаяся перед зеркалом миловидная женщина лет тридцати пяти. – Эдька – бандит и убийца, а…

– Но он смог выйти на Моретти, – перебил ее плотный высокий мужчина в кимоно. – Жаль, конечно, что так получилось. Правда, разговор с Ренато предстоит тяжелый.

– Да он только рад будет, – уверенно заявила женщина. – Потому что такие, как Ренато, не любят делиться. Они считают, что, сидя в кресле, имея в сейфе приличную сумму, а также банковский счет с шестью нулями, могут все – и все должно принадлежать им. Почему он не помогал Антонио? Тот был киллером, а Ренато…

– Да плевать мне и на Антонио, и на Ренато. Я ни с кем не собирался делиться…

– Я поняла это сразу. Надо будет все объяснить Ренато. Он не выкажет своей радости, а, наоборот, будет предъявлять…

– Антонио сам вызвался поехать туда. Правда, я не понимаю, какого черта его туда понесло. Говорил, что хочет найти место падения самолета. Ну, нашел, а что дальше? Узнал место, где приземлились граф и второй… И что? Я не понимаю. Отец сказал коротко и ясно, что…

– Извините, Александр Анатольевич, – в комнату заглянул крепкий узкоглазый мужчина, – сообщение из Токио. Исао уехал, скорее всего в Россию.

– Очень хорошая новость, – кивнул Александр. – Наконец-то я разделаюсь с этим желтолицым ублюдком.

– Ну зачем ты так говоришь о брате? – засмеялась женщина.

– Перестань, Элла, это не смешно. Я мечтаю о той секунде, когда сверну ему шею! – Александр с силой ударил кулаком по мешку с песком.

– Скоро приедут люди Монгола. – Элла посмотрела на часы. – Убрал бы ты…

– Действительно. – Александр посмотрел на мешок и вышел в соседнюю комнату. Элла усмехнулась.

– Исао просто так шею не свернешь, – прошептала она. – Я видела его в действии, и таких, как ты, Сашенька, ему по крайней мере четверых надо. А зачем он приехал? Странно, но Сашке просто так не стали бы сообщать об этом. Беспокоится Триада, решили осваивать русские территории. Приморский и Хабаровский края постепенно заселяются китайцами и корейцами. Там кое-где Триада уже пустила корни. Правда, периодически случаются провалы. Милиция быстро научилась работать против Триады. Но здесь пока, – она трижды плюнула через левое плечо, – все спокойно. Но зря ты, Сашенька, вызвал сюда Хана. У него свои взгляды на российский рынок наркотиков, а на Питер тем более. Это меня не особенно касается, но вот шарик… Не верила я в это, думала, что просто сказка для дураков. Оказывается, нет. Есть там что-то. Конечно, не в таких размерах, как думает Саша, но все-таки есть. Правда, как я поняла, охотников на это тоже немало. Посмотрим, что будет с Моретти. А то, может, пора уходить от Сашеньки. Он брата не пощадил, а со мной тем более разделается. Хотя, может, и нет, все-таки мой дядя не дворник из районного центра.

– Значит, Антонио нашел покой в вечной мерзлоте, – посмеиваясь, проговорил Ренато. – Герою слава, а дураку глупая смерть. Идиот, пошел в поселок! А почему не сразу в ФСБ? Он что-то почувствовал и хотел убрать Эдика и остальных. Он был ими недоволен в последнее время. Ну и черт с ним!.. Я все равно рано или поздно похоронил бы его, делиться я ни с кем не намерен. Это мое. Точнее, наше. Пока надо говорить так. Ну а когда все станет ясно, разговор будет другой. Мексиканец уберет кого хочешь, и плевать ему на охрану и прочие меры предосторожности. А сейчас, конечно, мы партнеры. Но брат уже отошел к предкам. Только бы этим не занялась вплотную милиция, а еще ведь и ФСБ может подключиться. А там вовсе не дураки работают. Хотя в это трудно поверить сразу, но если вплотную займутся и выяснят причины, то они, конечно, все найдут. Идиот ты, Антонио! Я все еще вспоминаю тебя как живого, но ведь ты рассказал в поселке о самолете. А это может дать пищу для размышлений ФСБ. Черт, час от часу не легче! Хотя, если подумать, в этом есть и преимущество. В ФСБ тоже люди. Если наши фэбээровцы иногда продаются, то, насколько я знаю, в России это весьма не редкость. Не хотелось бы, конечно, чтобы вмешались госслужбы… – Он достал сигару, покрутил ее в пальцах и аккуратно вернул на место. – Никак не могу бросить курить… Интересно, что происходит в Индии? Что-то господин Фунджак молчит. Вдруг ответ на все вопросы там? – Он нахмурился и раскурил сигару. Выпустил дым и качнул головой. – Черт возьми, я очень надеялся, что ответ найдет этот идиот Антонио и останется там. Конечно, господин Дубов подстраховался, но если бы я узнал об этом раньше, ему пришлось бы присылать своих головорезов сюда, а здесь я с ними справился бы. Надо убирать его. Эдуард!.. – Ренато усмехнулся. – Вот кто свел нас, и меня заинтересовало предложение Дубова. Так совпало, что я как раз прочитал статью Чарлза Доули о Черном Джоне и капитане Бадензе и загорелся мыслью попробовать найти сокровища. Но, трезво оценив перспективы поиска, понял, что это невозможно. И вдруг Эдик, которого я вытащил из России, заявляет, что знаком с человеком, которому кое-что известно о глобусе Черного Джона. Я полетел в Питер и там узнал о господине Дубове, который живет в Токио и может пролить свет на эту историю. В Санкт-Петербург меня пригласила Элла Сурина, она и связалась с Дубовым. Он прилетел, и я узнал историю, которая меня заинтересовала. Передо мной сидел сын одного из ее участников. Я не стал сам заниматься поисками, поскольку привык платить за работу, а вот мой брат с азартом взялся за это дело. И, надо отдать ему должное, почти дошел до цели, хотя Дубов задавал вопросы, ответы на которые я не знал. Зачем надо было искать точку падения самолета и те места, где находился русский граф? На это мой брат ответил достаточно уверенно: русский граф, когда за ним началась погоня, не мог допустить, чтобы то, что было у него, досталось властям, и спрятал это где-то там. Это убедило Дубова в том, что, возможно, так и было. С Антонио я послал Эдуарда и его помощников. Но конечно, подстраховался. Если бы их стали брать, то в живых оставлять их было нельзя. Так оно и вышло. Но результат нулевой. К тому же этим могут заинтересоваться и российские спецслужбы. Что мы имеем? – Он взглянул на сидящего у бара Гардинга.

Тот пожал плечами:

– Пока только труп твоего брата и опасение, что этим займутся спецслужбы России. В Москве, как я понял, Говард тоже ничего не способен предпринять. Но возможно, сработает мой вариант. Я говорю о русской переводчице Анжелике. Хотя у нее сейчас большие неприятности – кто-то убил ее отца и его друга, гостя из Израиля.

– Подожди, ты говоришь о Давиде Шалоне?

– Черт, ты меня пугаешь.

– Так. Значит, Шалон засветился, и его убрали. Скорее всего он не смог договориться с Эйверманом, и появилось опасение, что Эйверман пойдет в органы. Вот, значит, как. Но почему мне не сообщили об этом?

– Зачем? – Гардинг улыбнулся. – Ты бы заволновался и отозвал Антонио из России. В Индию приезжают люди, которые пытаются найти мастера Раджа. Их пока не ликвидируют, а попытаются узнать, что им удалось найти и кто их послал. Кстати, на Аляске кто-то убил двоих моих людей после того, как они побеседовали со старым генералом, очевидцем тех событий. И в Бразилии в поместье Штольца тоже кто-то убил одного моего человека. Я бы хотел знать, кто это конкретно.

– Наверняка об этом знает Карл Штольц, – сказал Ренато. – Он тоже усиленно ищет. Как и Густав фон Бергер. Кстати, у него есть шанс заполучить глобус. Мне кажется, что у него находится одна, а то и две части из семи. Возможно, и больше. Я хотел поговорить с ним.

– Слушай, Майкл, что же получается? Я ввел тебя в дело, а ты…

– Видишь ли, Ренато, поначалу я не все тебе рассказал, и не заставляй меня это делать сейчас. В свое время, когда мы будем у цели, ты все узнаешь. Договорились?

– Послушай, – Моретти посмотрел ему в глаза, – все это перестает мне нравиться. Ты знаешь больше, чем я, и молчишь. Возникает впечатление, что не я, а ты руководишь проектом поисков.

– Ренато, не нужно говорить в таком тоне. Цель у нас одна и, как выясняется, много конкурентов. Нам уже объявлена война. Успокаивает то, что в России еще никто не начал искать глобус Черного Джона.

– Наверное, ты прав.

– Я очень опасаюсь, что эта история – сказка. Возможно, ее придумал сам Черный Джон. Но может быть, это злая шутка капитана Бадензе. Есть версия, что он нашел сокровища и исчез. Никто ничего о нем не знает. Где и как он погиб и погиб ли вообще?.. Ведь у него наверняка остались какие-то родственники. В этой истории очень много вопросов. И я настраиваю себя на то, что когда мы соберем все семь частей, то поймем, что это злая шутка капитана Бадензе. Хорошо, если поймем теперь, а не отправившись за сокровищами.

– Подожди, ты допускаешь, что это просто чья-то шутка и победитель останется ни с чем?

– Ты меня понял, я допускаю такое развитие событий. Хотя все равно буду чувствовать себя победителем. Хотя бы потому, что именно я дошел до указанного места. Точнее, мы! – Майкл засмеялся.

– А мне совсем невесело, – недовольно отозвался Ренато. – Выходит, все зря, и я попусту трачу деньги и теряю людей? Знаешь, у меня появилось желание бросить эти игры!..

– Успокойся. В конце концов, сам глобус будет стоить огромных денег.

– Говорят, глобус усыпан алмазами. Значит, каждая его часть стоит немало. Продай частицу, и ты будешь обеспечен, а в таком случае зачем тебе иметь весь глобус? Может, кто-то, у кого была эта самая частица, так и сделал.

– То, что глобус Черного Джона усыпан алмазами, – полная чушь. Да, границы материков на нем обозначены алмазной крошкой, но за нее ты много не получишь. Гораздо дороже продать сам глобус. Кстати, в Лондоне в небольшом музее выставлена копия этого глобуса. Все то же, но на ней не отмечено место, где спрятаны сокровища. Копию уже не единожды пытались купить, но музей не продает ее. А недавно ее похитили. Об этом писали и у нас. Просто ты не читаешь раздел уголовной хроники. Поэтому я и опасаюсь, что это сказка. Хотя надеюсь, что истина в статье Доули имеется. Если говорить откровенно, меня подвигло на это стремление господина Фуджака. Он и раньше искал сокровища Черного Джона, но не так усердно, как после публикации Чарлза Доули. А после того как увидел фотографии в журнале…

– Помню. После этого я и поверил, что есть такой клад, но, мне кажется, ты занимаешься этим уже довольно давно.

– Ты все узнаешь, когда мы будем у цели, – пообещал Майкл. – А сейчас надо выходить на детей и внуков Мирославского. Его сын жив, внук тоже, есть правнуки, девушка и парень. Внучка – молодая и красивая женщина. Авантюристка, как говорят о ней ее знакомые. Она не замужем и спокойно относится к деньгам. Где-то в Сибири она нашла старую икону. Ей предлагали большие деньги, но Мирославская отдала икону в монастырь. Хотя церковь посещает редко. Значит, договориться с ней будет нелегко.

– Подожди, а при чем тут она? И о чем с ней договариваться?

– Да потому что ее прадед, граф Мирославский…

Пуля, пробив стекло, пролетела мимо уха Майкла. Он бросился на пол. На улице простучала короткая автоматная очередь и взревел мотор мощного мотоцикла. Дважды ударили пистолетные выстрелы, и снова послышалась автоматная очередь.

– Вы в порядке, шеф? – вбежал в кабинет молодой мужчина.

– Какой порядок, если стреляют?! – усмехнулся Майкл.

– Это был мотоциклист. Откуда он появился, непонятно.

– Где он? – спросил Майкл.

– Умчался. Я предупреждал, что вы очень неудачно…

– Кто-то знал о нашей встрече. Интересно – кто? – Он взглянул на Ренато. – И в кого стреляли?

– Ты хочешь сказать…

– Я хочу услышать правду, – перебил Майкл. – Доули уезжает в Россию, там убивают твоего брага. Операция на Колыме провалена. Когда я встречаюсь с тобой, появляется мотоциклист и стреляет как раз в ту комнату, где находимся мы. Это что, предупреждение или неудачное покушение?

– Прекрати, Майкл! – Ренато вскочил. – Ты не смеешь…

– Еще как смею, – улыбнулся Гардинг. – Но я хотел бы знать ответы. С кем еще ты заключил союз?

– Перестань!.. Зачем мне это?

– Но ты вполне мог подумать, что операция подходит к концу. К тому же ты понял, что я один из тех, кто… – Майкл рассмеялся. – Хотя ты этого так и не понял. Убрать, – приказал он охраннику.

– Да ты что, Майкл?! – закричал Ренато. – Я… – От сильного удара в живот он упал на колени. Охранник ударил его ногой в голову.

– Не стоит так усердствовать, испачкаешь кровью ковер. Убей эту тварь! – Майкл вышел из кабинета. Туда ворвались еще двое. – Не забудьте, он должен подписать бумаги, – сказал Майкл.

– Ты должен знать, кто эти люди! – Макосса ударил кулаком по разложенным на столе фотороботам.

– Я уже сказал, что никого из них не знаю, – спокойно ответил рыжеватый здоровяк. – И зря ты тычешь мне в морду эти фотки и орать на меня тоже не советую.

– Слушай, Карл, – вкрадчиво заговорил Макосса, – ты кем себя считаешь? Не забывай, что…

– Это ты потерял память. Если бы не я, ты бы ничего не знал о сокровищах и по-прежнему торговал бы наркотиками и принимал заказы на убийства. А теперь у тебя есть шанс получить миллионы. Если тебя устраивает то, как ты живешь, делай что хочешь. А орать на меня не надо.

– Но там уже были три группы, искали старика француза, а он пропал, нет его. Я подключил своего человека из ФБР, но результат нулевой. Я хочу спросить, почему ты раньше ничего не говорил о нем? Мы бы давно…

– Да черт тебя возьми, Марон, этого не знал даже Густав, внук барона. Я не знаю, что там случилось, но барон потерял почти все, и каким-то образом две, а может, и три части оказались в руках русского графа. Французу Дюпелье что-то известно, я в этом уверен. А вот где находится этот старик, никому не известно.

– Кстати, – произнесла Элен, – почему никто не знает, что за старым французом приезжали двое? Мужчина-красавчик и женщина-амазонка, такая воинственная мадемуазель. Мне кажется, они забрали старика. Эта парочка прилетела из Лондона. И вот что еще… У пары странная фамилия для англичан – Дюпелье.

– Что?! – в один голос воскликнули Марон и Карл. Элен протянула справку из аэропорта. Макосса прочитал и отдал листок Карлу.

– Ты давно об этом знаешь? – спросил женщину Карл.

– Сегодня мне это привезли. За хорошие деньги многие вспоминают все, что нужно. И кроме того, некто Боб Лоренс, друг Дюпелье, был в сумасшедшем доме, а до этого он сделал весьма интересное заявление, что Дюпелье убил Смита, Берри Фитчера, Думайта и Флута из-за русского. Точнее, из-за каких-то частей шарика. – Мужчины пораженно переглянулись. – Давайте сюда врача, – приказала Элен. В комнату ввели пожилого лысого мужчину.

– Я бывший владелец частной психиатрической лечебницы в Майами, – сказал старик, – доктор Флаэрти. Я дам вам кое-что прочитать. – Он кивнул Буру. Тот подошел к столу, за которым сидели потерявшие дар речи Кард и Макосса, и положил тонкую кожаную папку. Марон, сглотнув, протянул руку. То же сделал и Карл. Но немец задержал руку, дав возможность Макоссе взять папку. Макосса достал два листка. Карл начал читать из-за плеча Макосса. Переглянувшись, они посмотрели на Элен.

– Я здесь ни при чем, – рассмеялась она.

– Привет, господа! – раздался насмешливый женский голос, и в комнату вошла стройная, смуглая женщина. – Дело в том, что мы с Элен вместе учились в Лондоне, занимались спортом и даже были непримиримыми соперницами! – Она лучезарно улыбнулась. – Я Марша Фунджак, жена известного антиквара и коллекционера Худжана Фунджака. Но муж обидел меня, хотя мы с ним, точнее, он около десяти лет пытается найти глобус пирата. Я тоже этим занималась. К сожалению, успехов нет, только ненужные убийства и пытки несчастных, которые рискнули приехать в Индию, чтобы отыскать мастера Раджа. Мы его тоже не можем найти, но кто-то неизвестный рассказал мужу о Бобе Лоренсе, который пытался донести полиции в сорок пятом году, что некий француз Дюпелье убил четверых товарищей. Это связано с неким русским графом. По поручению мужа я поехала в Америку и нашла доктора Флаэрти. Случайно я встретила Элен. Мы давно не виделись, и, кроме того, остались нерешенные вопросы. – Она посмотрела на Элен, и обе рассмеялись. – Поэтому я предпочла ее общество и отложила визит к доктору.

– Марша увидела у меня газету со статьей Чарлза Доули, – усмехнулась Элен. – Мы разговорились, Марша неожиданно упомянула о муже, который ищет ключ к сокровищам Черного Джона. Я нечаянно проболталась, что мы тоже пытаемся его найти…

– Вот это сюрприз, – пробормотал Карл. – Значит, вы индианка?

– Мой отец наполовину англичанин. Не так давно я познакомилась с Фунджаком и вышла за него замуж. А потом я узнала, что у него есть любовница. И я собираюсь ему отомстить.

– Она хочет десять процентов от общей стоимости сокровищ, – сказала Элен.

– Хорошо, – кивнул Марон.

– Разумеется, с гарантией, – проговорила Марша.

– А какие гарантии мы можем дать, кроме честного слова? – усмехнулся Карл.

– Этого недостаточно, – ответила Марша. – Вы напишете бумагу в двух экземплярах, где обязуетесь в случае успеха отдать мне десять процентов от общей суммы. Убить вы меня не сможете, так как бумаги после моей смерти попадут в полицию. Когда же вы поделитесь со мной, я отдам вам ваши бумаги. Поверьте, моя помощь может оказаться очень полезной. Обсудите мое предложение, а Элен пока покажет мне ваши владения.

Элен поднялась, и женщины вышли.

– Уведите доктора, – приказал Макосса.

– Но мне обещали деньги, – напомнил тот. – Десять тысяч и машину, которая отвезет меня…

– Конечно, – улыбнулся Макосса. – Вы все получите. Рассчитайтесь с профессором, – посмотрел он на Бура. Бур и Коста вывели профессора из комнаты.

– О чем тут говорить? – усмехнулся Макосса. – Предложение заманчивое и крайне выгодное. Я думаю…

– А ты не подумал о том, – перебил его Карл, – что это выглядит подозрительно?

– Погоди, ты обижаешь недоверием мою жену, а этого я никому не позволю.

– Перестань, Марон, дело очень серьезное, мы не можем позволить себе ошибиться. Я уже не раз проклинал всех своих родственников, которые так поздно рассказали обо всем этом. В отличие от тебя я вырос в постоянном страхе, что сейчас появятся военные и заберут деда и отца. Деда разыскивали за военные преступления.

– Значит, ты думаешь, что эту индианку нам подослали?

– Эту возможность нужно учитывать. Мои люди в Индии ничего не нашли. Там была перестрелка, значит, индийцы пытались кого-то захватить или устранить. Скорее всего это люди Густава или Вилли Краузе, дед которого тоже был участником тех событий. Хотя Вилли поехал бы в Индию сам. Впрочем, надеюсь, индианка нам все расскажет. Она должна знать об этом.

– Хозяин, – в комнату вбежал Бур, – они там!.. – Он посмотрел назад.

– В чем дело? – Макосса шагнул к двери.

Все вышли и увидели, что женщины борются в воде фонтана.

– Остановите их! – приказал Макосса.

– Все в порядке! – крикнула Элен. – Мы решили вспомнить давнее соперничество. Но кажется, не совсем вовремя, – засмеялась она. Мокрые и растрепанные женщины со смехом выбрались из фонтана.

– Может, объяснишь, дорогая, что все это значит? – сдержанно спросил Макосса.

– В университете я занималась борьбой. И теперь, встретившись, мы с Маршей решили вспомнить былое.

– Понятно… – Макосса покосился на Карла. – Но если уж так не терпелось вспомнить молодость, шли бы в спортзал.

– Мы обязательно воспользуемся вашей любезностью, – улыбнулась Марша. – А что с моим предложением?

– Нам нужна уверенность, что мы обязуемся заплатить десять процентов партнеру, а не просто красивой женщине, – усмехнулся Карл.

– Разумеется. Сейчас я приведу себя в порядок, а потом кое-что вам сообщу.

– После чего, – опередила мужчин Элен, – мы пойдем в бассейн.

– А Элен, оказывается, занималась борьбой, – засмеялся Карл. – Я видел ее в спортзале, и она…

– Хватит, – с досадой остановил его хозяин. – Пойдем выпьем что-нибудь.

– Как тебе мой муж? – спросила Элен.

– Мне такие не нравятся, – ответила, подплывая к ступенькам бассейна Марша.

– Я уверена, твой мне тоже не понравился бы, – усмехнулась Элен.

– Я его терпеть не могу. Старше на пятнадцать лет, жаден, постоянно держит меня дома. С трудом удается куда-нибудь выбраться, а теперь вот еще и любовница. Ну, это бы вроде обычное дело, но он с ней столько же, сколько мы женаты. Хорошо, что я встретила тебя. И замечательно, что я увидела у тебя статью этого профессора. А в борьбе ты стала слабее.

– Может, продолжим? – вызывающе спросила Элен.

– Конечно, но не сейчас… А муж не знал, что ты увлекаешься борьбой? – поинтересовалась Марша.

– Он все обо мне знает.

– И про Пьера знает?

– Пьер в прошлом. Я, кстати, тоже могла бы кое-что вспомнить.

– Давай не будем. Но мне интересно, как ты сумела так удачно выйти замуж. Мне кажется, твой муж гангстер.

– Он из довольно влиятельного в этой области семейства, но занимается поисками этого шарика, не посвящая меня в подробности.

– Оно и понятно!.. Хорошо тут у вас. Я всегда мечтала уехать из Индии и жить где-нибудь в Европе. Однако не получается, муж богатый и влиятельный человек, но он не тот мужчина, с которым я бы хотела иметь детей. И пока их нет. А у вас?

– Тоже пока нет.

– Ты довольна своей жизнью?

– Да. Марон доверяет мне.

– И ты можешь завести любовника?

– Конечно, нет. Он убьет меня. И нигде от него не скрыться. Я тебе вот что хочу сказать: если ты попытаешься обмануть Марона, тебя убьют. Он способен абсолютно на все и везде тебя достанет…

– Но тогда почему он никак не может найти шарик?

– А твой муж? Он находится в Индии, где были изготовлены два шарика, но тоже не может. Ладно, – Элен поднялась, – пойдем оденемся, и пора к мужчинам. Кстати, как тебе Карл?

– Симпатичный. Он женат?

– Конечно. Но с женой отношения натянутые. Ее отец отдал ей небольшой заводик по производству соков и пива, доход от него приличный, и она постоянно упрекает Карла за то, что деньги зарабатывает она. Крайне несимпатичная особа эта Хельга. Однажды мы с ней довольно серьезно сцепились. Нас с трудом растащили. Дело было на Рождество. Я не помню предмет спора, но ударили мы с ней одновременно.

– Надеюсь, я не увижу эту Хельгу! – засмеялась Марша.

– Мадам, – послышался женский голос, – вас просит хозяин.

– И что дальше? – поставив чашу с кофе, спросил Блойд.

– Если бы я знал, – ответил Вилли. – Наверное, надо ехать в Индию. Мне кажется, там можно…

– Думаю, не стоит. Туда уже ездит столько авантюристов, что, пожалуй, Индия скоро не будет впускать иностранцев моложе пятидесяти лет. Ты что, не читаешь прессу? Вчера в Дели снова была перестрелка иностранцев. Убиты двое индийцев и ранен полицейский. В газетах говорится, что причиной вооруженного столкновения стал некий потомственный ювелир Раджа. И мне кажется, что это имеет прямое отношение к нашим делам.

– Скорее всего ты прав. Но, сидя здесь, мы ничего не добьемся. Надо ехать в Индию и искать там ответ.

– А не лучше ли в Россию? Скорее там мы что-то найдем. Ты читал вечерний выпуск «Таймс»? На Дальнем Востоке убит американец итальянского происхождения Антонио Моретти.

– Вот это новость! А в Нью-Йорке найден труп Ренато Моретти. Знаешь, что надо делать? Отыскать Карла Штольца. Я уверен, что он знает ответ на многие вопросы. Его дедушка украл у барона…

– Ну, это только сплетни. Если бы это было так, Карл давно стал бы миллионером.

– Положим, все не может быть ни у кого. В дневнике дедушки я прочитал о том, как распределились пять частиц. Одну дали ему, одну Краузе и пять забрал барон фон Бергер. А из этих пяти три у него каким-то образом украли военнопленные, которых он зачем-то вез с собой. И двое, выкрав частицы, сбежали. Остальных освободили канадцы. Я пытался найти кого-то из тех, кого увезли в Канаду, но не удалось. Один из них тоже был в плену, Боб Лоренс, гражданин Канады. С ним были еще пятеро, и, заметь, все они находились на Аляске в тот день, когда русские захватили самолет. Об этом нигде не упоминается. Но все так и было, есть свидетели. И я говорил с одним генералом. Он уже стар, но тот день помнит прекрасно.

– На Аляске убили двоих. Нашли сожженные тела, но выяснить, кто такие, не удалось. Кстати, есть новости и для нас. Какая-то сволочь составила наши фотороботы, и нас пытается найти некий Макосса, влиятельный наркоторговец. Он живет в Канаде. Вот так, мой друг, теперь мы знаем, кто помогает Карлу. И у нас есть шанс попасть в лапы наркоторговцев. А ты не думал это бросить?

– Подожди, ты уходишь в сторону?

– Знаешь, дело не такое веселое, как я думал. Не получится у нас добраться до сокровищ пирата. Чем мы располагаем? Просто кто-то что-то сказал. Ну, записи твоего деда, и что они дают? Да ничего. Я надеялся на тетрадь барона, которую мы взяли у Штольца, но там тоже ничего нет. А ведь у кого-то из участников тех событий есть ответ на интересующий нас вопрос.

– Я уже не раз об этом думал. Но в любом случае, с тобой или без тебя, я пойду до конца. И не потому, что я беден, у меня приличное состояние, в конце концов я умею зарабатывать деньги. Причина тут в другом. Когда я вспоминаю умирающего дядю, понимаю, что он жалел, что не довел дело до конца. А я не хочу, умирая, вспоминать, что я тоже кое-что мог бы сделать, но остановился. Тебе я не скажу ни слова. Уходишь – уходи. Но я буду…

– Значит, будем, – перебил Блойд. – Я авантюрист. Кроме того, хочу разбогатеть. Жениться, сделать пару детишек. Воевать я больше не собираюсь. В правительственные войска сейчас набора почти нет, а если есть, то платят гроши. А воевать в разного рода антиправительственных отрядах опасно. Сейчас воюет техника. Отбомбят самолеты, пригладит артиллерия, а потом тебя танками поутюжат. В последний раз мы были в Сомали, так из пятидесяти человек живыми вернулись пятеро. И то трое калеки. Поэтому я думаю, что шарик – мой последний шанс. И плевать, если убьют конкуренты. Винить некого, сам что-то не рассчитал.

– Слушай, а ты хотел бы видеть частицу? Ну, одну из семи?

– Ты еще спрашиваешь! У меня было огромное желание полететь в Лондон и посмотреть на этот шарик. И наверное, я бы так и сделал, если бы его не увели. Кому и зачем он понадобился?

– Подожди… – Вилли вышел. Блойд налил себе виски и сделал пару глотков. В комнату Вилли вернулся с обтянутой золотистым бархатом шкатулкой. Поставил ее на стол.

– Что это? – Блойд посмотрел на шкатулку. Вилли, улыбаясь, осторожно ее открыл.

Блойд увидел небольшую похожую на дольку апельсина частицу шара.

– Я так понимаю, – улыбнулся Вилли, – здесь изображена Африка.

– Я убью тебя, фашистская морда! У тебя была часть, и ты молчал?

– Я ее нашел как раз перед твоим приездом. Изучил записи деда и дяди и понял, что надо искать в камине. И действительно, в забитой хламом комнатушке я обнаружил камин. Обследовал его три часа. Все делал сам, боялся, что прислуга может кому-нибудь об этом шепнуть. И когда думал, что это просто предсмертная шутка деда, нашел железный ящик, а в нем – шкатулка. Открывал я ее с замиранием сердца. Когда увидел этот ломтик, не поверил, что это одна из тех семи частиц, которые разыскивают. Поэтому я тебе и позвонил. С помощью лупы я внимательно осмотрел ее и разглядел горы, реки, растительность. Я сравнил изображение с картой Африки и понял, что это южная часть.

– Вот это да! – Блойд улыбнулся. – А это алмазная крошка? – увидел он блеск по краям металлического ломтика.

– Да.

– Ты говорил, что ты двоюродный брат Карла и…

– Я врал. Я внук гауптмана Краузе. И родственник генерала Клюге, который, кстати, тоже был на том самом корабле, где нашли все семь частиц глобуса. Хотя, если честно, я сомневаюсь в этом. Если все было у них, что им помешало узнать место и забрать сокровища? Хотя был конец войны, их разыскивали как военных преступников, поэтому они вполне могли отложить поиски. Но как пленным удалось утащить несколько частиц? И как они оказались на корабле, на котором пытались скрыться в Южной Америке офицеры гестапо? Как эти пленные попали на корабль?

– Ну, это вообще не по адресу, – усмехнулся Блойд. – Можно я осмотрю эту штуку?

– Конечно. Только аккуратнее, потому что при малейшем повреждении пазы не совпадут, а без этого глобус не собрать. Хотя мне кажется, что, даже не собирая, на одной из частей можно увидеть значок, указывающий место, где лежат сокровища. Но все-таки осталось шесть.

– Меньше. Как ты говоришь, у Густава фон Бергера есть парочка таких лепестков. Выходит, надо искать четыре. Неужели они были у этого русского графа? Видишь ли, в чем дело… Участников тех событий не осталось, расспросить некого. Я очень рассчитывал на записи, которые нашли у Штольца, но и там ответа нет. Надеяться на то, что все знает Густав, глупо. Он не искал бы остальные части. У него наверняка есть одна или две, вполне возможно, и три. Но он в поиске. Хотя, – задумчиво пробормотал Вилли, – Индия – страна загадок. Вполне возможно, место указано и здесь, – он кивнул на часть глобуса, – но чтобы выяснить это, нужны…

– Да ты ерунду городишь, – возразил Блойд. – Должно быть отмечено, где…

– А ты сам подумай, зачем пират сделал два шарика?

– А я откуда знаю? И зачем же?

– И я не пойму. Значит, ответ во всех семи, собранных в глобус, частицах. Другого объяснения нет.

– Значит, будем искать, – усмехнулся Блойд.

– Черт бы побрал Чарли! – недовольно вздохнула Диана. – Почему молчит?

– Может, убили? – предположил Гарри. – На Аляске их чуть не схватили, но они сумели выбраться. Правда, постреляли немного и одного полицейского ранили. А в Индии, газеты пишут, бойня была. Убиты трое индийцев.

– Значит, Чарли жив.

– А если его взяли или убили? С ним кто там был?

– Какой-то Корни, переводчик и проводник. Оказывается, они вместе где-то воевали. Но почему он молчит?

– Может, сказать нечего. Твой брат не из тех, кто попусту болтать любит. Да, у меня есть для тебя довольно смешная новость. Помнишь, ты в Намибии разбиралась с одной мадемуазель из французского легиона?

– И что?

– Эта Пантера здесь, в Лондоне. И брат ее Анри с ней. Однако Анри не солдат, а вот она ничего зверь. Вы тогда целых полчаса выясняли, кто из вас по праву Пантерой зовется.

– Что она здесь делает?

– Да есть у меня одна мыслишка… Старого француза, который так всем нужен, двое соотечественников забрали. Вот я и думаю, а не Пантера ли…

– Пантера – я! – раздраженно перебила Диана. – А где ты ее видел?

– Не я, Дэн ее засек. Они в бар вошли и еще четверо с ними. Я Тома туда послал. Пантера… извини! – Заметив, как перекосилось лицо Дианы, Гарри засмеялся. – Жаклин его не знает, он сможет услышать, о чем они говорят.

– Это ты хорошо придумал.

– Как отец?

– С ним сейчас постоянно врач. – По ее тону Гарри понял, что она недовольна.

– На твоем месте я связался бы с Карлом, – сказал рослый лысый мужчина.

– Ты не знаешь, что сделает Карл? – усмехнулась Жаклин. – Пришлет своих головорезов, и с нами покончат. А я имею такое же право на этот глобус, как и он. И даже больше.

– Ну, кто больше, кто меньше, это, как говорят, только Богу известно. Если кто и имеет право, на него, так это его прадед…

– Кто знает, как эта штука попала к барону? И как на корабле с гестаповцами оказались пленные?

– Я и говорю: только Бог знает правду. Хотя Карлу я тоже не верю. Есть мнение, что он может и нож в спину всадить, и тайком последнюю галету съесть, и раненого оставит запросто. Было уже такое.

– А ты, Капитан, видел здесь знакомых? – спросил Анри.

– Положим, у нас с тобой знакомых общих быть не может. А вот наших с ней, – кивнул он на Жаклин, – видел. Кстати, сейчас увидите одного.

– Кого? – спросила Жаклин.

– Вон там, – Капитан кивнул влево, – там пьет пиво человек Спрута. А Спрут с Дианой работает.

Сидящий в углу бара плотный молодой мужчина пил пиво. К нему подошли четверо. Он зевнул, а потом неожиданно резко двинул ногами стол и выплеснул пиво в лицо бросившемуся на него человеку. Затем кружкой ударил четвертого по лбу и метнулся к окну, но его ударила в затылок брошенная бутылка. Плотный, падая, головой разбил стекло. Бармен схватил мобильник.

– Не стоит, – шагнул к стойке Капитан.

– Но он умрет, – испуганно проговорил бармен.

– У каждого своя судьба, – усмехнулся Капитан. Четверо его людей нацелили оружие на перепуганных посетителей.

– Он жив. – Жаклин присела около лежащего с окровавленным лицом плотного. – Берите его и поехали. А это за шум и разбитое стекло. – Она бросила бармену пачку денег.

– Щедрая ты, – засмеялся Капитан.

– Подожди, – сказал Гарри, – значит, ты говоришь, что знаешь, у кого глобус?

– Не глобус, – ответила Линда. – А того, кто знает, где он.

– Ну, положим, это можно и придумать. А ты, похоже, собираешься заняться поиском…

– А что, если да?

– Лучше бы не лезла ты в это. Уже людей убивать начали, а сколько еще крови прольется, подумать страшно. Тебя кто нанял? Или сама решила?

– Сама. Один человек подсказал.

– Понятно. Это не тот, кто глобус из музея увел? А кому музей принадлежал раньше?

– Скоттам.

– Понятно. А ты семейство Скоттов хорошо знаешь?

– Ну, не то чтобы хорошо, но точно знаю, что дочь мистера Скотта Диана – стерва.

– Вот как? Чем же она тебе так не нравится?

– Сам мистер Скотт относился ко мне очень хорошо, а она устроила скандал из-за того, будто я хочу совратить мистера Скотта, чтобы пользоваться его деньгами. Скажу честно – да, я была бы не против, если бы он был лет на двадцать моложе. Я была бы не против, если бы молодой состоятельный мужчина увидел во мне мать своего будущего ребенка.

– Только так и никак иначе?

– Надоело мне быть женщиной на ночь.

– А со мной почему легла? Хотела проверить, не стану ли я вместе с тобой искать…

– Ты правильно меня понял, – кивнула Линда.

– Куда поехал Спрут? – Жаклин ударила привязанного к батарее плотного между ног. Издав утробный рык, тот зажмурился.

– Так ты ему все отобьешь! – усмехнулся Капитан.

– А больше ему это не понадобится, – фыркнула Жаклин. – Чего молчишь, Том? Скажи, и мы тебя отпустим.

– Да иди ты, сучка! – прохрипел Том и смачно плюнул ей в лицо. Она отшатнулась, схватила бутылку и сильно ударила Тома по голове. Потом расколола бутылку о батарею и несколько раз ткнула его в лицо и шею. Капитан покачал головой:

– Всегда боялся попасть в плен к женщинам, это верные мучения.

– А ты как думаешь, к кому мог поехать Спрут? – отбросив бутылку, спросила Жаклин. – Не к своей ли сучке?

– Не думаю. Спрут не любит, когда им командуют, тем более если это женщина. Но вот ты ведешь себя непонятно. Говоришь о желании найти глобус, вроде и право у тебя на это имеется, но не набираешь команду и ничего не предпринимаешь. Может, объяснишь, чего ты хочешь?

– Извини, Капитан, но сейчас я ничего не могу рассказать. Надеюсь, обиды не будет.

– Выходит, у тебя есть хозяин. И ты играешь в этом оркестре не первую скрипку. Значит, сидишь в яме! – Капитан засмеялся. – Пусть в оркестровой, но все-таки в яме. А как же твое право?

– Я ничего тебе сейчас объяснить не могу. Пойми, это моя игра. И я не в яме! – Жаклин засмеялась.

– А зачем я тебе понадобился?

– Ты хорошо знаешь Индию, а ключ к этой штуке был изготовлен там. Понимаешь, о чем я говорю?

– Я понимаю больше, чем ты думаешь, Пантера. Но вот что я тебе скажу: не лезь в это.

– А я не лезу, просто хочу получить свое. Наш дед – сын того русского графа.

– Так этот Мирославский ваш с Анри прадед?

– Именно так. Когда он до войны жил во Франции, то влюбился в нашу прабабку и бросил свою русскую жену.

– Стоп-стоп! Но тогда у тебя в России наверняка есть родственники. Не боишься, что они тоже потребуют свою долю? Им даже больше положено, чем тебе, поскольку они потомки детей, рожденных в законном браке.

– Я так не думаю, – со злостью ответила Жаклин. – Дед рассказывал, каково было его матери, родившей вне брака ребенка от русского. Да хорошо еще, что…

– Хватит, – улыбнулся Капитан. – Ты меня убедила. А если вдруг они все-таки тоже объявятся, и ты узнаешь, что это Мирославские? Что будешь делать?

– Если не уступят – убью.

– Пантера! – усмехнулся Капитан. – Буду говорить откровенно: я не работаю с такими, как ты. Для тебя главное – куш, а как ты его возьмешь – не важно. Поэтому ни о какой Индии не может быть и речи.

– А ты не ради денег мотаешься по чужим странам? И плевать тебе, за кого воевать, лишь бы платили больше. Ты же «дикий гусь», наемник!

– Да, я наемник, и мне все равно, за кого воевать, если предлагают приличные деньги. Но имеется небольшое уточнение: я никогда не буду воевать за тех, кто берет в заложники детей и женщин. И никогда не пойду за тех, кто воюет против законного правительства, против своего народа. Я наемный солдат, а не наемный бандит. Понимаешь разницу?

– Значит, мы с тобой договориться не сумели, а жаль, я на тебя очень рассчитывала. И ты сдал человека Спрута.

– Со Спрутом у меня свои разборки, мы с ним никогда не будем в одной команде. И с тобой тоже. И вот что еще: не перекладывай вину за смерть Тома на меня. Понятно?

– Я за свои дела отвечаю сама.

– Прощай и больше меня не ищи! – Капитан вышел.

– Где Гарри? – войдя в комнату, спросила Диана.

– С музейной моделью, – усмехнулся Дэн. – Она, похоже, уговаривает его заняться поисками глобуса.

– Понятно. Я так и знала, что она из-за этого и работает в музее. Вызывай Гарри. Вы летите в Индию к Чарли. Звонил Корни. Кажется, он там что-то выяснил. Позвони Гарри, пусть он не проговорится этой… – Давно известно, что в постели женщина может вызывать мужчину на откровенность.

– Гарри не из тех. – Дэн взял мобильник.

– Слушаю? – отозвался Гарри.

– Тебя Пантера требует, командировка наметилась.

– Ты уезжаешь? – спросила Линда.

– Сестра заболела, – вздохнул Гарри, – совсем не вовремя.

– Ну и что? – спросил Спрут.

– Ничего, – ответил длинноволосый парень. – Как будто ничего и не было. Но там вставляли новое стекло в витрину.

– Понятно. Когда закрывается бар?

– В двенадцать.

– Берите бармена, он должен сказать правду.

– После того, как он скажет, что с ним делать? – спросил коренастый блондин.

– Ничего плохого! – Спрут посмотрел на парня. – Вот и явный противник. Я ее, сучку…

– Она не знала Тома. Кто-то ей сказал о нем. Интересно – кто?

– Бармен скажет, – усмехнулся длинноволосый. – Он же слышал разговор и наверняка что-то запомнил.

– А я думаю, не стоит этого делать, – сказал плешивый крепыш в очках. – Полиция вмешается и…

– Держи свое мнение при себе, – остановил его Спрут. – Я с Томом…

– Я тоже был вместе с ним, – вздохнул плешивый. – Но здесь не Африка, мы в правовом государстве, где постоянно готовы к вылазке террористов, и мы окажемся…

– А кто тебе сказал, что мы сейчас будем воевать? – перебил его Спрут. – Я знаю, кто убил Тома, и хочу выяснить, кто его сдал этой сучке.

– Извини, – покачал головой плешивый, – я думал…

– Ты слишком много думаешь, Алжирец, – усмехнулся длинноволосый.

– Может, хватит играть в любовь? – встретила вошедшего Гарри Диана. – Чарли пропал. От него ничего нет четыре дня. А ты развлекаешься с этой…

– Я работаю, – ответил Гарри. – Я не против прокатиться в Индию. Тем более этот тур будет оплачен особо. – Он посмотрел в глаза Диане.

– Но я думала, – вздохнула она, – что мы партнеры и расчет будет…

– Пантера, не забывай правило наемника – транспортные расходы оплачивает наниматель.

– Хорошо, – сдержанно произнесла она. – Думаю, по пять тысяч нам хватит, а на ваши счета переведу по десять.

– Жадная вы, леди Скотт, – засмеялся Гарри. – Но лучше так, чем ничего. Когда едем?

– К сожалению, порадовать вас нечем, – сказал инспектор, знаток восточных единоборств. – Ни малейшей зацепки. Была надежда на перехват в аэропортах или в морском порту, но…

– Я так и думал, – сумрачно проговорил владелец музея. – А ведь это ценный экспонат. Почему я его не продал? Хорошие деньги предлагали…

– Вы помните, кто именно хотел его купить?

– Послушайте, – улыбнулась Линда, – зачем так переживать? В конце концов, есть шанс… – Она бросила быстрый взгляд на инспектора. Тот сделал вид, что не заметил этого.

– Ладно, – он посмотрел на часы, – если что-то узнаем, немедленно сообщим. И все-таки, может, назовете тех, кто…

– Уверяю вас, инспектор, – сказал владелец музея, – они не имеют отношения к краже.

– На вашем месте я бы не был так уверен. Давали большие деньги, вы отказались продать. Нанять грабителей гораздо дешевле и проще, чем купить.

– Послушайте, инспектор, – вздохнул владелец, – я не знаю, что вам говорил мой помощник, который прибыл после кражи…

– А кстати, где вы были в тот день? – перебил его инспектор.

– Чейз, что вы себе позволяете?! – возмутился тот. – Я немедленно…

– Я веду расследование, – невозмутимо проговорил Чейз.

– Он делает свою работу, – неожиданно вмешалась Линда. – И я бы на вашем месте назвала тех, кто предлагал немалые деньги. Ведь они действительно могли пойти на преступление. Копия, как вы понимаете, стоит очень и очень дорого.

– Перестаньте, Линда, – недовольно попросил Седрик. – Вы не забыли о доставке экспонатов из Ливии?

– Уже иду разбираться с ними, – ответила она.

– Он в Индии, – сообщила по телефону Бетти. – Явились двое, как я поняла, из Америки. Откуда точно, не знаю.

– С Аляски, – ответил мужчина. – Майкл Роденс, его знают как Спрута, и Родриго Моралес, по прозвищу Вепрь. Они работают на Диану. Точнее, думают, что работают на себя вместе с ней, но ошибаются. Диана не умеет делиться. Как чувствует себя мистер Скотт?

– Он тебе что-нибудь говорил?

– Пока нет. Но уверен, что скоро он посвятит меня в свои тайны.

– Чарли точно в Индии?

– Да. И кажется, за ним или к нему поедут Гарри и Дэн.

– Понятно. Индия не дает покоя многим. Болваны, ответ кроется не в Индии, а в России. И все очень скоро закончится, хотя, возможно, поиски будут продолжаться. Широкой огласке это не подлежит. Ты со мной согласна?

– Конечно, милый. А как твой папа? Он что-то…

– Я остался без папы, и его состояние перейдет ко мне. Точнее, пятьдесят на пятьдесят. На папу я понадеялся зря. Кроме того, что все было на грани провала, его поездка ни к чему не привела. Что касается Мирославских, то они не догадываются о том, что могут стать богатыми, их это совершенно не интересует. Правда, правнучка графа проявляет завидное упорство, желая разузнать подробности гибели прадеда. И у нее даже появился поклонник и еще один помощник. Пока все под контролем. Правда, француз неожиданно исчез, опять-таки по-российски… как сквозь землю провалился, – по-русски проговорил он.

– Что, – не поняла Бетти. – Что ты сказал?

– Просто щегольнул знанием русского языка. Как только Гарри с Дэном уедут, поставь прослушку и уходи. Но ничего с собой не бери, иначе можешь попасть в неприятность. Ты еще не сходилась в поединке с Дианой?

– Пока нет, но очень хочу поставить ее на место.

– Ни в коем случае! Как только Гарри уедет, поставь прослушку и уходи. Причину найдем.

– Но я думаю, будет лучше, если я останусь. Я буду все знать и к тому же, о…

– Делай, как я сказал, – недовольно перебил ее абонент.

– Что дальше? – пробурчал Чарли. – Мне все это напоминает Южную Америку. Там это называется сельва, здесь – джунгли.

– Нам надо добраться до реки Махи, – ответил Корни, – там есть деревня с таким же названием. Рядом с деревней живет старик – отшельник. В пещере, в горах. Он что-то знает о семействе Раджа.

– Это ты узнал от той красотки, с которой провел ночь? – Чарли засмеялся.

– От ее отца. Он бывший полицейский и был тяжело ранен. У него парализована нога, Анриш ухаживает за ним. Я с ней знаком года три, но серьезных отношений у нас не было.

– Да это твои дела. Надо позвонить в Лондон и узнать…

– Не стоит. Что-то за последнюю неделю, когда стало хуже мистеру Скотту, нас постоянно находят. И не отслеживают звонки, потому что мы каждый раз звоним с другого телефона, но нас довольно быстро обнаруживают. Тебе это ни о чем не говорит?

– Я уже думал об этом. Кто-то контролирует телефон Дианы. Странно, что она не замечает.

– Кто-то слышит ваши разговоры, а ты постоянно сообщаешь, где мы находимся. Бывает, что Диана сама называет место, переспрашивает название отеля или деревни, в которой…

– Пока, значит, не звоним и не отвечаем. Слушай, Корни, очень хочется найти сокровища, принести отцу. Он всегда считал меня неспособным на что-то серьезное. И Диане доверял больше, чем мне. Она старше меня на два года, а получается, что…

– Но ты не такой, как она, – улыбнулся Корни. – Твоя сестра, извини меня, не знает ни сочувствия, ни жалости. И еще, раз уже начался этот разговор, я не хочу очернить Диану, но…

– Ты хочешь сказать, что мы ничего не получим?

– Значит, ты тоже думаешь об этом?..

– Я не знаю, кто стоит за ней, но точно, что не ее идея, я уверен. Отец раза два начинал говорить о сокровищах пирата, но всякий раз Диана насмешливо останавливала его. А тут неожиданно она прямо за горло взяла отца: расскажи, пока еще можешь, о сокровищах Черного Джона. Отец и меня позвал. Вот с этого дня все и началось. Не верю я Диане, жадная она и жестокая. Я за папу боюсь. Но если бы я не поехал, было бы только хуже. И обидеть Диану не могу. Она мне в детстве дважды жизнь спасала. Забыть этого не могу, хотя понимаю, что лучше никакой сестры, чем такая. А сейчас хочу доказать отцу, что я тоже чего-то стою. Странно, наверное, такое слышать, но держать это в себе устал. Вот так, Корни.

– Я видел ее и понимаю тебя. Она твоя сестра, и ты помнишь о Диане что-то хорошее, это благородно. Но я всегда считал, что женщине на войне места нет. Диана восемь лет участвует в боях. Была снайпером, принимала участие в карательных экспедициях против крестьян Ливии. Она, извини меня, Чарли, перестала быть женщиной, а следовательно, и человеком.

– Наверное, ты прав. Нам сейчас куда?

– Я вызову Салеха, он скажет, когда пойдем и что для этого надо. Конечно, ему придется заплатить.

– Так, значит? – усмехнулся высокий седой, горбоносый индиец. – Все идет, как угодно богам. Я поступил мудро. Хвала Раме! – Он поднял лицо. – Я сегодня же зажгу святой огонь в честь Рамы. А что у нас с иностранцами? – обратился он к Рамешу.

– Трое убиты, – ответил тот. – Захваченный ничего не сказал. Не потому, что не смогли заставить… он умер. Трупы спрятаны. По документам понятно, что они фальшивые. Следовательно, искать их никто не будет. Двое, к сожалению, смогли незаметно исчезнуть. Они ушли в темноте.

– Тех, кто дежурил у отеля ночью, наказать. По девять палок каждому. И неделю будут без оплаты. Кстати, надо ждать еще гостей. Но будьте с ними очень аккуратными. И если придется уничтожать, то это должны сделать власти. Предупреди Ширикана, пусть будет готов убивать иностранцев. Нам этого делать нельзя. Каких именно, я сообщу позже. Что с Джоем?

– Он уже на месте. Его встретили, завтра он начнет искать способ, как войти в доверие…

– Надеюсь, ему это удастся.

– Господин, – обратился к седому коренастый индиец, – к вам пришел господин Заку.

– Проводи его в кабинет. Я буду через пять минут. Вот что, Рамеш, мне нужны имена тех, кто стоит за людьми, которые приезжают сюда. И тех подлецов, которые убили троих наших людей. Я хочу увидеть их кровь.

– Да, – кивнул худощавый индиец в камуфляже, – отшельник Мастан знает о семье Шапур. Его дед и отец были близкими друзьями отца и деда Раджа. Сам Мастан был другом Раджа.

– Он может не захотеть общаться с нами, – проговорил Корни.

– Мастан расскажет о Радже. Хотя бы где его найти. И кое-что он наверняка знает об изготовленных в семнадцатом веке Раджем Шапуром глобусах. Ему известно о них.

– Так, – кивнул Корни, – сколько ты хочешь за…

– Твой друг – это мой друг, Корни. Ты же не взял денег с моей матери, когда отвозил ее в Дели и двое суток проторчал с ней там.

– Когда едем?

– Завтра утром, – ответил худощавый.

– Куда уехал твой друг? – наклонившись над связанной молодой женщиной, спросила Клея.

– Я не знаю, – простонала та.

– Не трогайте мою дочь! – пытаясь поднять девушку, закричал пожилой индиец. – Будьте вы прокляты! – Он обессиленно рухнул в кровать. – Будьте вы прокля…

– Повезло, – усмехнулся рослый индиец. – Пришли с этим старым полицейским разобраться за своего отца, а ты узнала девку, которая с переводчиком того янки была. Но она молчит.

– Скажет! – Клея вытащила из-за его ремня пистолет и подошла к кровати. Приставила ствол к виску старика. – Или скажешь, или он умрет!

– Я не знаю! – Рывком вскочив, девушка рванулась к ней. Парень кулаком сбил ее с ног.

– Считаю до трех, – усмехнулась Клея. – И не вздумай обмануть. Я примерно знаю, куда он мог поехать. Раз, два… – щелкнул взведенный курок.

– В Махи! – с плачем выкрикнула девушка. – Они поехали туда… – Она зарыдала.

– Зачем? – Клея опустила пистолет.

– Я не знаю.

– Они твои, Виселица, – усмехнулась Тина.

Стоящий у окна мужчина оскалился и направился к рыдающей девушке, поигрывая длинным шнуром с петлей.

– Нет!.. – Девушка попыталась встать. Удар ноги в живот согнул ее. Индиец набросил удавку ей на шею.

– Они поехали в Махи, – сообщила по телефону Клея. – Скорее всего к отшельнику. Помнишь, ты, Рамеш, говорил об отшельнике? Вот они туда, наверное, и едут.

– Молодец, Клея, – усмехнулся Рамеш. – Господин Фунджак дарит тебе машину и сто тысяч рупий. Молодец!

– Привет, Индеец? – услышал Корни голос в телефоне.

– Спрут, – усмехнулся он, – только ты называешь жителя Индии, как американского индейца. Ты где?

– Собираюсь в Дели. Диана озабочена вашим молчанием. Я вспомнил, что где-то был номер твоего мобильного, и решил позвонить. Диане об этом не говорил. Там как, горячо?

– Припекает. Мы собираемся в Махи. Там в горах живет отшельник, он должен знать, где находится мастер.

– Понятно. Когда убываете и когда вернетесь? Я буду ждать вас в Дели. А если хочешь…

– Не надо. Зачем лишний раз светиться?

– Все, – буркнул Спрут – Завтра буду в Дели. Как Чарли?

– В ванной. Он тебе нужен?

– Пусть отмокает, – усмехнулся Майкл.

– Да мы все сделаем как нужно, – усмехнулся плотный индиец. – Встретим, как положено. Ты говорил господину?

– Надо было отправить туда людей, – ответил Рамеш. – Я и не думал, что они найдут отшельника. Но они туда едут не зря. Мы ведь не знали, где этот отшельник. Ты живешь там и тоже…

– Рамеш, – перебил индиец, – знаешь, сколько отшельников вокруг? Вполне возможно, Мастан не тот, кто им нужен. Я слышал, что того отшельника убили. Может, как раз знакомого Мастера и убили. Но не волнуйся, мы встретим и проводим гостей и все выясним.

– Я звоню не потому. Может быть, мы не успеем. Проследи за ними, но ничего не предпринимай. И постарайся, чтобы они не заметили слежку. Отшельник может рассказать им то, что меня интересует. В общем, ты понял, что надо делать. И если что-то испортишь, сдохнешь, как бродячий пес! Понял, Хутшан?

– Ешьте, – глядя на клюющих зерно птиц, бормотал старик. – Скоро моя душа обретет покой, и я не смогу кормить вас. Поэтому помните об Одиноком Мастане. Шесть лет одиночества не излечили мою душу. Много раз приходили те, кто называет себя людьми, чтобы отнять мою жизнь. И отняли бы, если бы не ты, мой друг, – взглянул он на лежащего рядом тигра. – Ты зверь, но душа у тебя больше, чем у тех, кто рожден человеком. Все рождаются одинаково хорошими, но никто не знает, кем станет этот ребенок. Нередко из прелестных малышей вырастают отпетые негодяи и убийцы. Ты сейчас уйдешь на охоту? – Тигр приоткрыл глаза, поднялся, потянулся и бесшумно двинулся в глубь джунглей. – Удачи тебе, мой друг и защитник, – прошептал старик. Посмотрев на ярко-синее небо, он зажмурился.

– Я сварил настой, – раздался из пещеры мужской голос.

– Рано! – Седобородый широко улыбнулся. – Пищу надо принять, когда солнце осветит подножие горы. Время еще есть, необходимо собрать хворост. Будет дождь, и мы останемся без огня. Звери живут инстинктом, а человек разумом. Поэтому человек во много раз страшнее самого сильного зверя.

Из пещеры вышел сутулый мужчина в очках. Сняв их, он протер лицо ладонями.

– Пошли! – Седобородый стал спускаться по склону.

– Надо сказать Целителю! – В комнату вбежала женщина. – Злобный слон хочет идти за Целителем. Надо предупредить его.

– С ним тигр, – спокойно отозвался сидящий на коврике мужчина.

– Злобный слон хочет захватить пришедшего к Целителю человека, и я слышала, как он приказал своим людям захватить Целителя и его друга. Я пошлю к Целителю Маршу.

– Целитель спас нашу семью от потери детей, и мы должны предупредить его. Пусть Марша бежит к Целителю. А еще лучше, напиши ему записку.

– Понятно? – осмотрел молодых мужчин Хутшан.

– Да, – ответил один, – мы все поняли и сделаем как надо.

– Если окажется, что этот мастер там, я с вас троих поснимаю головы.

– Но кто мог знать, что мастер там? – вздохнул пожилой индиец. – К нему в пещеру никто не ходит. Да он разговаривает только с теми, кто болен. Я не думаю, что он вообще что-то скажет. Зря ты, Хутшан, помогаешь этим людям из Дели. Отшельник лечит людей и ничего за это не берет. Он вылечил и твою мать, когда ее тело горело жаром, а врачи были далеко. И меня излечил.

– Отец, – сказал Хутшан, – я не могу упустить тех, кто придет к отшельнику. Постарайся не причинить ему вреда. Его только спросят о мастере, а ответит он или нет, его дело.

– Я знаю, что те, кто к нему приедет, не умеют слышать отказ и добиваются ответа на свои вопросы любыми средствами. Поэтому я прошу тебя, сын…

– Я исполню любое твое желание отец! – Сын коснулся пальцами земли у его ног. – Но я работаю на господина Фунджака и не могу исполнить твою просьбу…

– Фунджак – преступник. И ты стал бандитом, сын. Люди в деревне боятся и проклинают тебя. За что мне послано такое наказание?

– Зато мы не знаем, что такое голод, и освобождены от поборов других преступников. Государство не всегда может защитить своих граждан. Я же в любой момент могу дать отпор всякому, кто посягнет на нашу жизнь и имущество.

– Да услышат меня боги! Я не хотел, чтобы мой сын был таким. В этом моя вина. Я много работал и не заметил, как из ласкового котенка вырос тигр-людоед. – Хутшан усмехнулся и повернулся к своим людям: – Завтра приедут иностранцы. Вы будете следить за ними. Когда они войдут в пещеру, вы должны слышать каждое слово и не дать им увести с собой мастера, если он там. Если мастер что-то скажет им, они не должны вернуться. Но один из них нужен живой.

– Кто-то идет! – Отшельник увидел взлетевшую птичью стаю. – Беда ведет человека. – Он вышел из пещеры.

– Целитель, – из кустов выбежала девочка, – в деревне плохие люди, они приехали за тобой. Вот смотри! – Она протянула сложенный листок.

Отшельник взял записку и погладил девочку по голове.

– А это съешь, когда будешь ложиться спать. – Он передал ей на зеленом листе варенье. – Ешь, не бойся, и да будут у тебя здоровье и вера.

– Спасибо, Целитель! – Девочка побежала назад.

– Значит, тебя ищут, Радж, – сказал отшельник. – И придут за твоей, а значит, и за моей жизнью. Ты пришел ко мне, потому что тебе некуда больше идти. Твой далекий предок не хотел, а может, не знал, что создает вещь, которая принесет людям зло. – Отшельник начал подниматься по выдолбленным в пологой скале ступенькам.

– За мной придут охотники, – вздохнул Радж. – Странно все устроено в этом мире. У каждого народа свои боги, и в каждом народе есть гении и злодеи. Три века с лишним никто не преследовал наш род за вещицы, изготовленные по заказу пирата. Когда на Западе появилась публикация, я был даже доволен и хвастал знакомым – наконец-то оценили изделие моего предка. И тут началось. Я мало что знаю о глобусах, но ведь мне никто не поверит. Секреты мастерства передаются из поколения в поколение. Но никто не говорил, зачем морскому разбойнику два глобуса. Да, я знал, что прародитель делал их, но зачем, не понимал даже он. Я сделал большую ошибку, когда стал говорить об этом после опубликования статьи. И меня начали искать. Я покинул дом после того, как убили мою жену и сына. И бегал, как заяц, и молил богов, чтобы не дали отнять у меня жизнь. Но я устал и от одиночества, и от страха. Я пойду к тем, кто приехал, и скажу то, что рассказал тебе.

– Можно обмануть другого, – проговорил отшельник. – Но нет такого человека, который умеет лгать себе. Тебя будут мучить, и ты все расскажешь ради того, чтобы прекратить мучения. Не зная правды, ты будешь придумывать то, что хотят услышать твои мучители. Не забывай, что у тебя есть дочь и внук. Твоя жена была больна и умерла дома, потому что ты боялся отвезти ее в больницу. В ее смерти виновен ты, Радж. Твой сын принял бой и погиб, защищая тебя. Я не могу осуждать тебя, но ты сам себе судья и сам вынесешь себе приговор. Так будет, Радж. Я прошел через это и выбрал одиночество. Теперь я помогаю людям, которые зовут меня Целителем. Ты пришел ко мне, ища убежища, и я неохотно впустил тебя в свой мир. Ты сбежал, потому что хотел денег, много денег за известный только тебе секрет пирата, но понял, что ты ничего не получишь. А потом ты шептался. Твой сын погиб, пытаясь защитить тебя. А дочь пыталась тебя убить. Да, я это знаю от тебя, Радж. Она рассказала мне во сне.

Радж опустил голову.

– Почему же ты не прогонишь меня? – тихо спросил он. – Даже сейчас, когда и тебе грозит опасность?

– Отвечу просто: меня все равно убьют. Но если ты будешь здесь, просто убьют. А если тебя не будет, начнут пытать. Наверное, поэтому я тебя и принял. Есть в моей жизни такое, за что я должен понести наказание. Надо будет прогнать тигра, а я не хочу его смерти.

– Я боюсь его. А как ты с ним…

– В самом начале моей жизни здесь я рано утром услышал выстрелы и рев раненого зверя. Бросился туда и увидел маленького тигренка. Он был ранен. Охотники убили и увезли тигрицу, а его, видимо, не нашли. И я забрал его, лечил, поил молоком. Он выжил, подрос и ушел. Я заболел, дрожал от озноба и умер бы. Но неожиданно почувствовал тепло. Тигр облизал меня и улегся рядом, согревая. Я выжил, меня спас тигр. Он начал приходить ко мне и был рядом. Но теперь я его прогоню, иначе он погибнет.

– Странный ты человек, Мастан… – Радж вздохнул. – Принял меня, хотя знал, что я…

– Я знал, что ты был моим другом, – перебил его отшельник. – Все плохое о тебе я узнал от тебя. Ты говоришь во сне. И только одно осталось в тебе хорошее – ты, несмотря на то что дочь выгнала тебя, все-таки…

– Моя дочь хотела меня убить. Мой сын погиб, защищая меня от убийц, посланных его сестрой. – По его щекам потекли слезы. – У нее есть сын, названный в мою честь Раджем, и поэтому я не могу…

– Значит, в тебе еще осталось что-то от того Раджа, которого я знал прежде.

– Я уйду, – сказал Радж, – иначе мы погибнем вместе. Я пойду им навстречу.

– Пусть небо решит нашу судьбу. Но кое-что в твоих словах я не пойму… У тебя ведь сын и дочь, а ты часто говорил…

– Есть еще одна, она приемная, живет…

– Я знаю, где она живет. Ты говоришь во сне обо всем, кроме секрета своего предка. Однажды ночью ты метался и говорил, что жалеешь, что доверил Тине секрет глобусов. Но больше об этом ты не говорил ни разу. Ну а теперь время молитвы, – сказал отшельник.

– Как ты там? – спросил Иван Евгеньевич.

– А почему ты не спрашиваешь о Женьке? – сердито спросила Катя.

– Я не знал о том, что он улетел в Магадан за день до тебя. Мне Сашка рассказал после твоего звонка, что он тебя там встретил. Извини, Катя, что я не подошел к телефону в тот день. Я нашел документ, касающийся моего отца. Он действительно перелетел с Аляски на захваченном самолете с неким Морозовым, попавшим в плен в январе сорок пятого. Но появились вопросы. Как отец и Морозов попали в США? Самолет был сбит на границе. Где именно, неясно. Но отец и Морозов прыгнули с парашютами раньше. Морозов был ранен и был то ли убит, то ли сам застрелился. Отца искали четыре дня. В это время в том же квадрате оказалась японская диверсионная группа. Отца задержали вместе с ними. Вот почему его обвиняли в сотрудничестве с японской разведкой. Это мое мнение, но мне посоветовали поднять документы из архива погранвойск Дальневосточного округа. Надеюсь, там я найду ответ.

– Наконец хоть что-то ясно… Женьку я оформила разнорабочим. За него просили женщины нашей группы. Он у нас единственный мужчина. Работает хорошо и слушается меня.

– Я знаю.

– Понятно! – Катя рассмеялась. – Как мама пережила это?

– На удивление спокойно. Даже, кажется, довольна. Ты сейчас где находишься?

– Мы еще в Магадане. Завтра дадут направление. Скорее всего поедем в тот же район, где мы уже были. Там, недалеко от Омолона, была бандитская разборка. Нам сообщили об этом в управлении. Наверняка нам дадут охрану. Артур Страннов, помнишь его?

– Помню.

– Я хотел поговорить с тобой о нем. Мне он не понравился. Сильный, самоуверенный, ироничный. Таким увлекаются женщины. Но его глаза… – Иван Евгеньевич помолчал. – Он хищник. И мне непонятно его отношение к тебе.

– Подожди, дед, получается, что я не могу заинтересовать мужчину?

– Ты не так меня поняла. Кстати, вспомни свое знакомство с ним. Он не проявлял к тебе повышенного интереса.

– Вообще-то нет. Кстати, я это запомнила, потому что мне было досадно. Я все-таки привыкла к мужскому вниманию.

– Такие, как Страннов, только взглянув на женщину, понимают, на что могут рассчитывать. Ты ведь не пойдешь на легкие отношения, наверное, поэтому ты до сих пор одна.

– Ну, дед, ты даешь!

– Я высказал свое мнение о твоем новом знакомом. Ему что-то от тебя нужно. Подозреваю, что он где-то слышал о несметных сокровищах, которые оставил нам мой отец, поэтому и решил приударить за тобой.

– Спасибо, дед, и прости, ты прав. Я чувствовала, что я неспроста его интересую.

– Ну и слава Богу, что этот разговор состоялся. Но ты ему не груби, особенно прилюдно. Для таких мужчин это…

– Я знаю, как я буду говорить с Артуром.

– А ты, значит, будешь в том районе. Порасспрашивай местных жителей, тех, у кого родственники жили там в сорок пятом. Может, кто-то что-нибудь знает о самолете и двух летчиках. Порасспрашивай, Катя.

– Слушай, Валек, – сказала Анжелика, – многие считают, что отца убил ты. Ну, не сам, а по твоему заказу. И к тому же кто-то взорвал…

– Знаю, – перебил Валентин. – И снова ты думаешь обо мне? Не буду скрывать, я бы с удовольствием…

– В высказываниях будь, пожалуйста, осторожнее. А почему тебя видели с Вячеславом в машине за час до взрыва?

– Кто это видел? – Он подался вперед.

– Успокойся. Не забыл, что я мечтала работать в уголовном розыске? Вынуждена тебя огорчить – Кок знает о том, что ты был неподалеку, когда машина взорвалась. Уходил ты через арку, остановился у ларька и уехал на троллейбусе. – Валентин побледнел. – Значит, он прав? Ему от тебя что-то нужно. Назначь ему встречу сам. Пригласи к себе и запиши весь разговор.

– Хорошо.

– Он будет говорить с тобой откровенно. Не думала я, что ты способен на убийство. Кок спас тебя, а ты его отблагодарить не хочешь. Он пытался и меня шантажировать.

– Мне как-то не по себе. К тому же это убийство… Все сходится на мне, но я не…

– Перестань, здесь что-то другое. Интересно, чего хотел Шалон? Он вроде как специально прилетел из Израиля, чтобы…

– Я не раз видел, как они о чем-то разговаривали. Однажды папа спросил меня о Катьке. Помнишь, я два года назад встречался с…

– Пытался встречаться. Мирославская сразу дала тебе от ворот поворот. Но почему отец вдруг вспомнил о ней? Кстати, в Америке меня тоже как бы невзначай спрашивали о Кате. Кто? – Анжелика нахмурилась. – Точно, Гардинг, Майкл Гардинг. А почему он спросил? – Она задумалась, потом покачала головой: – Не помню. Да, я встретила там знаешь кого?

– Кого?

– Ржавчину.

– Вовку?

– Именно.

– Что он там делал?

– Как я поняла, кого-то успел обворовать. Попал на прием, который устроил Гардинг, хотя вход был строго по приглашениям. Потом пропал. Больше я его не видела. Тебе он не звонил?

– Нет. Неужели он все еще помнит о том дурацком плане ограбления? Я ведь готовил ограбление своей бывшей фирмы. И не знаю, что сейчас сделал бы ради миллиона или даже пятисот тысяч евро. И убил бы, и взорвал. В общем, я готов на все. Поэтому выслушаю предложение Кока. Если что-то дельное и стоящее – соглашусь.

– Ты законченный идиот. Через полгода мы получим папино наследство, тогда и открывай свое дело, женись, делай что хочешь. У тебя будет восемьсот тысяч рублей. Я добавлю тебе двести тысяч! – Анжелика засмеялась.

– Не надо надо мной смеяться! – разозлился Валентин. – Сам знаю, что я неудачник… – Он тяжело вздохнул. – Дважды я пытался открыть свое дело, влез в долги, прогорел. Может, мне стать киллером? Сейчас на эти услуги большой спрос.

– Перестань, Валек!.. Плетешь ерунду. С Коком веди себя так, как я тебе советую. Надо узнать, что он задумал. На этом можно будет неплохо заработать.

– Ты думаешь? – с надеждой спросил брат.

– Теперь я с ним обязательно встречусь, – уверенно заявил по телефону Кок, – и он сделает все, что надо. – Послушав голос в трубке, сообщил: – Не знаю, было ли там что-то серьезное, но то, что он за ней ухлестывал, факт. Так что… – Он замолчал. – Да он мужик настырный, тем более если подопрет статья уголовного кодекса, то вообще землю рыть будет! – Кок захохотал. – Так мне с ним и базарить? То есть и кнут, и пряник? Все сделаю в лучшем виде.

– По делу об убийстве евреев ничего нет, – сказал подполковник милиции. – Мы было за скинхедов уцепились, но пока тишина.

– Ты пойми, – вздохнул полковник, – убит иностранец, израильтянин. Приехал к своему знакомому в Россию, и их обоих убили. И так заграница вовсю трубит о возрождении нацизма в стране, победившей фашизм, а тут еще нате вам, приехал человек к знакомому – и обоих зарезали. Говорят, работал профи. Так что землю рой, но хоть какую-то версию выдвини. ФСБ тоже этим занимается. Понятно?

– Спасибо! – взяв ключ от номера, поклонился элегантный молодой человек.

– Видала? – спросила портье. – Молодой, да из ранних. Одет очень дорого. Туфли за пару сотен евро, рубашка…

– Хватит, Зинка, – остановила ее дородная женщина. – Сейчас таких полно. Вот только интересно, почему этот прилично упакованный мужик к нам поселился? Ему бы надо в пятизвездочный.

– Да и у нас очень даже ничего, – сказала портье. – И цены не так кусаются. А главное – режим посвободнее.

– Ну вот я и в Москве… – Исао сел в кресло. – Меняется город… Цены заоблачные. В стране, продающей нефть, дорожает бензин. Да, умеют российские бизнесмены делать деньги на соотечественниках. А мне необходимо найти нужных людей, сейчас самое время. Я должен что-то сделать, чтобы искупить вину отца… – В дверь постучали. – Войдите, – сказал он.

– Девушку не желаете? – В приоткрытую дверь заглянул рослый молодой мужчина. – Чистая, стопроцентная гарантия. Медицина проверяет постоянно.

– Извините, – улыбнулся Исао, – не нужно.

– Если вдруг пожелаете, обратитесь к охраннику. – Мужчина закрыл дверь.

– При советской власти такого, кажется, не было. – Исао включил телевизор. – Мой русский выдержал экзамен, – пробормотал он. – Документы я проверил… Так… завтра встреча с человеком Луки.

– Завтра я узнаю, что нужно Черному орлу. Тень смерти прислал он! – Длинноволосый скуластый мужчина в кимоно пяткой легко коснулся кнопки, включил свет и тут же выключил.

– Ты кретин, Дервиш! – со злостью обратился к худощавому бородачу лысый толстый азиат. – Нам нужна доставка в Питер. Понимаешь?! – заорал он. – Ты хочешь покупать наркотики у китайцев! Это нам невыгодно. Мы, получается, отдаем Дипломату, точнее, тем, кого он представляет, все. И так мы…

– Не торопись, Монгол, – усмехнулся бородач. – Главное – начать. Мы будем продавать свой товар с помощью людей Дипломата. Главное – войти в город и получить места и людей. А остальное дело времени. К тому же в случае провала пострадают люди Дипломата. Я считаю, что для нас все это очень удобно. Да, вначале мы не получим ощутимую прибыль, но кое-какие деньги заработаем. Главное – мы выйдем на рынок Питера. Через полгода закрепимся там и вытесним людей Дипломата.

– А кого представляет Дипломат? Он русский, но ведет переговоры и с турками, и с нами. Кстати, через кого ты вышел на него?

– Это он на нас вышел. Думаю, он связан с Триадой, точнее, с японским крылом Триады.

– Надо было сначала все выяснить.

– Время уходило. Он вполне мог договориться с турками. А Паша давно ищет выход на российский рынок. Я считаю, что сейчас все идет хорошо.

– Послушай, Дервиш, что-то ты изменился в последнее время. Никогда раньше не участвовал в переговорах, а тут…

– Теперь выслушай меня ты, – остановил Монгола Дервиш. – Ты в России давно, а сдвигов никаких. Арестованы пять человек. Четверо убиты русскими бандитами.

– Ты что-то свое здесь ловишь. Я узнаю, что именно, и люди Басмача отрежут тебе голову.

– Ругать меня не стоит, – предупредил Дервиш, – я и обидеться могу.

– На обиженных воду возят! – Монгол рассмеялся.

– Когда придет груз из Афгана? – после паузы спросил Дервиш.

– Два каравана накрылись, но третий прошел. Значит, через неделю будет здесь. В Саратове соберется вся партия, тогда будем переправлять ее в Москву, а отсюда в Питер. Кстати, у Дипломата есть канал поставки в Прибалтику. Надо постараться договориться с ним и насчет этого.

– Рано. Надо сначала освоить Питер, а уж потом дальше щупать…

– Падишах торопит.

– Я сегодня еду в Питер, увижу Дипломата, попробую обсудить канал доставки в Прибалтику.

– Значит, эта стерва уехала туда, – недовольно проговорил Александр. – Ведь она может что-то выяснить. Если, конечно, уже не выяснила. – Он выругался.

– Знаешь, Алекс, – улыбнулась Элла, – если бы она что-то узнала, то…

– Секунду, – остановил он ее. – А что вообще происходит? Насколько я понял, она и этот хренов полковник в отставке пытаются выяснить судьбу графа. Однако это никак не выведет их на…

– Но если они что-то узнают о графе, то смогут узнать и о том, что у него было.

– Но где это? И вообще, где в конце концов следы этого графа? Он сумел попасть в Россию, сумел выжить. Хотя почему-то Мирославские не знают и этого. Значит, кто-то еще в сорок пятом все это скрыл и не оставил никаких документов. Странно… Зачем и кому это было надо? И главное – Мирославские ничего не могут выяснить. Хотя они узнали, что он был в сорок пятом на Колыме… Погоди, кому-то выгодно, что Мирославского считают японским агентом. Кто-то записал в документах именно так. Не понимаю, зачем? Неужели поверили в то, что Мирославский угнал самолет, чтобы встретиться с японскими диверсантами? Ай да родственнички! – Александр засмеялся.

– Я не понимаю причину твоего веселья, – фыркнула Элла. – Надо что-то делать, время уходит. На Колыме ничего не получилось. Хорошо еще, что подстраховались и убрали Антонио, а то бы этим уже занималась ФСБ.

– Да и Интерпол занялся бы. Но обошлось. А сейчас нужно выходить на Мирославскую. Втереться к ней в доверие, и тогда вопрос решен. Даже помочь ей в поисках. Потому что сейчас все сходится на графе. Ренато звонил, сказал, что у него есть свой человек среди индийцев, и он будет знать, что там происходит. Я даже предположить не могу, как ему удалось, но это редкая удача.

– А я не верю Ренато. Я тебе сразу сказала, что зря ты начал переговоры с ним.

– Не я. Ренато сам вышел на меня. После того как мой человек попал ему в лапы, мы поговорили и пришли к мнению, что вместе сможем сделать гораздо больше.

– Ты помнишь слова моего отца? Ренато сотрудничает с нами до тех пор, пока не появится возможность завладеть всем. Тогда нас просто уберут.

– Дорогая моя, – Александр обнял ее, – тут, как говорится, кто кого. В конце концов, увидишь, все сойдутся во мнении, что разгадка в России. Черт бы побрал этих немцев! Ничего конкретного они не написали. Может, где-то и есть такие записи, но пока никто ничего не нашел. А если бы было понятно, что именно забрал Мирославский, как вообще это нашлось и почему вдруг у графа оказался ключ… Я пытался найти этому объяснение, но не смог. – Он выругался.

– Ты, попав на родину предков, стал употреблять русский мат. – Элла рассмеялась.

– Да я просто в бешенстве! Я рискую башкой, играя в эти игры наркодилеров, а ради чего?

– Ради того, чтобы ты мог внятно объяснить старшинам, что ты делаешь в России, – усмехнулась Элла.

– Что ты ржешь, как лошадь перед родами? – зло спросил он.

– Я лошадь? Да как ты смеешь со мной так говорить?! – Элла наотмашь ударила его по щеке. – Мразь! – Она быстро вышла из комнаты.

– Вот так, – прошептал Александр. – Кажется, я не в ту дверь вошел. Спасибо тебе, папуля, за то, что посвятил меня в эту тайну. А вот откуда ты все узнал, сказать не успел. Но это правда, а я не поверил. И вдруг появляется отец Эллы, и оказывается, что папуля говорил правду. Я обрадовался, думал, вот оно, решение всех проблем. Правда, забыл спросить Константина Семеновича, почему он рассказал мне об этом… Хотя он вроде упоминал, что мой папаня ему намекал, что остальное он узнает от меня. Так… С этой сучкой ссориться рано, пока я завишу от семейки Алексеевых. Я все гадал, чем занимается господин Алексеев, а он, оказывается, в Триаде. И несмотря на то, что он европеец, занимает весьма приличный пост в иерархии этой страшной и могущественной организации. Но тут может быть и другой расклад. Я выйду на сокровища пирата, а меня уберут эти чертовы посланцы смерти. Хотя Константин Семенович говорил, что об этом никто не должен узнать. Но возможно, он просто успокаивал меня. Хотя если я найду сокровища, то хрен на всех вас забью! Но про Исао мне Алексеев сообщил. Неужели япошка за мной поехал? Может, его послали якудза? Я же прихлопнул двоих из этой кодлы. Надо было сразу, как СССР рассыпался, перебираться в Россию. Но хотелось приехать с деньгами. Не получалось там стать богатым. Хорошо еще, что-то от папани осталось. Чего только я не пробовал – и телохранителем был, проходил специальную подготовку, отдал почти миллион иен. Правда, это по долларам не так уж и много, но все равно для меня это были большие деньги. Единственное, чему я там научился, так это карате, получил коричневый пояс. И проработал два месяца. Совратила меня одна дама из Украины. Два года был членом банды. Потом банду схватили. Хорошо, меня сия чаша миновала. Пробовал заниматься компьютерами, но к этому я совершенно не способен. И когда, казалось, все – впереди нищета, появляется господин Алексеев и напоминает о папаниных рассказах. А я прочитал статью какого-то авантюриста и понял, что отец говорил правду. Заметался я – где денег взять, чтобы в Россию уехать? И вдруг познакомился с дочерью Алексеева, княжной Эллой. В общем, я рассказал ей об отцовском наказе. И вот он, счастливый миг: мы поедем в Россию. Напоследок я убил двух якудза и тем самым отрезал себе возможность вернуться в Японию. Меня берет под защиту Триада в лице моего, как он считает, будущего тестя. И остается главное – найти сокровища. Приехав в Россию, я вспомнил о своем знакомом Эдике. Оказалось, что Эдик в США. Я позвонил, и когда он приехал, я рассказал ему о пиратских сокровищах, а он вспомнил, что некий мафиозо, Марон Макосса из Канады, тоже занимается поиском этих сокровищ. И братья Моретти, которые наняли его и парней из России, чтобы найти сокровища одного из братьев, который, кстати, неплохо говорил по-русски. Он чуть не завалил дело, придурок! – Александр вышел из комнаты.

– Элла, милая, – подойдя к двери, Александр постучал, – простите великодушно, ваше высочество, нервы у меня ни к черту. Все складывается не так, как я ожидал, и, похоже, ничего не получается. Но, слава Богу, у меня есть ты. Прости меня, пожалуйста.

– Больше так не делай, – ответила женщина, – а то я просто уеду.

– Никогда! – Он вошел и встал перед Эллой на колени. – Прости, ради Бога! – Он поцеловал ей руку.

– Прощаю вас, сударь, – улыбнулась она.

– Слава Господу, – он взглянул на икону в углу, – я прощен. Больше такое не повторится.

– Я на это очень надеюсь! – Элла милостиво улыбнулась.

– Ренато не звонил?

– Нет. И я удивлена. Он обязательный человек, и вдруг…

– Александр Анатольевич, – в спальню заглянул лысый узкоглазый мужчина, – вас вызывают по международному.

– Вот и Ренато, – усмехнулся Александр. Узкоглазый протянул ему спутниковый телефон.

– Привет, – сказал Александр.

– Ренато умер, – сообщил абонент. – Сердечный приступ. Теперь, господин Дубов, все дела придется вести со мной. Надеюсь, вы меня узнали?

– Гардинг. Конечно, узнал. А Ренато…

– Наверное, не смог пережить смерть брата. Это не вызовет осложнений?

– Неизвестно. Но если бы Антонио не умер, было бы гораздо хуже.

– Понятно. А что слышно о родственниках графа?

– Пока ничего конкретного, увы, нет. А что у вас?

– Есть кое-что, но это не телефонный разговор. Что ты предпринимаешь, чтобы сдвинуть дело? Как я понял, братья Моретти просто…

– Вот именно, – не дал ему договорить Александр. – Если бы знать все, что произошло тогда, в сорок пятом, было бы гораздо легче.

– Об этом наверняка желали бы знать многие. Точнее, все, кто сейчас занимается этим…

– Извините, что перебиваю, но хочу уточнить. А много людей этим занимаются?

– Много. По крайней мере я знаю четверых, кто считает, что пиратские сокровища принадлежат им по праву, поскольку об этом они узнали из дневников своих отцов или дедов. Как я понял, ты тоже так считаешь…

– А ты думаешь, это не так?

– Если бы я так думал, ты уже был бы мертв. Ты же знал, что Моретти…

– Работают на тебя. Мы уже говорили об этом, когда ты спрашивал меня об Эдуарде и его помощниках. Не забыл?

– У меня прекрасная память. А вот ты забыл кое-что.

– Что?

– Почему ты никак не выйдешь на Мирославских?

– Я и одному Моретти, и другому говорил, что Москва для меня – запретная зона. Я в столицу не суюсь. Есть в моей биографии пятнышко, и если я там появлюсь, оно может высветиться. Я очень боюсь глупых людей и случайностей. Как говорится, от этого никто не застрахован. Да и вообще – как ты себе это представляешь?

– Очень просто. Кэтрин Мирославская сейчас в Магаданской области. И с ней один твой знакомый.

– Мой знакомый? – удивленно переспросил Александр. – Ты ничего не путаешь?

– Нет. Рядом с Кэтрин находится человек, которого ты знаешь. Признаюсь, мне это очень не нравится. И странное совпадение: Мирославская сейчас находится в том же районе, где был убит Антонио Моретти. Мне это не кажется случайностью.

Александр посмотрел на качнувшую головой Эллу – он включил телефон на громкость – и снова спросил:

– Да о ком ты говоришь?

– Помнишь, в ЮАР ты встречался с наемниками Жунуа, которые охраняли тебя с грузом оружия и боеприпасов для сомалийских боевиков?

– Странник? – удивился Александр.

– Он. А его знакомые в Лондоне работают на одну дамочку с мужским характером. Диану Скотт. И мне это очень не нравится. Ты понимаешь, что случайные совпадения исключены?

– Странник, значит, жив и вьется около Мирославской, когда его напарники работают на англичанку.

– Я очень плохо понимаю русский, – сказал Майкл, – а ты неожиданно перешел на родной язык. Зачем?

– Просто мысли вслух. И ты думаешь…

– Да. Отправляй людей в Магаданскую область, пусть убирают Странника и Мирославскую. Но сначала ее нужно допросить. Мне кажется, Кэтрин начала собирать боевиков. Выходит, она что-то знает.

– Хорошо, я все сделаю. А откуда у тебя такая информация?

– Послушай, Алекс, ведь ты работаешь на меня, а не я на тебя. Следовательно, вопросы могу задавать только я. Займись Мирославской!

Телефон отключился. Александр витиевато выматерился.

– Почему ты злишься? – спросила Элла.

– Да он уже достал. Почему-то все считают, что я на них работаю. Им даже в голову не приходит, что я работаю на себя.

– А что в этом плохого? Пусть думают что хотят. В конце концов ты даже можешь попросить денег, поскольку не можешь заплатить людям, которые работают на тебя.

– А что? – помолчав, усмехнулся Александр. – Отличная мысль. Я так и сделаю. Умница моя! – Он поцеловал Эллу.

– О ком он говорил?

– В Израиле я помогал твоему папе, а он, в свою очередь, помогал кому-то из своих знакомых. В Сомали переправляли партию стрелкового оружия с помощью какого-то израильтянина. Он вроде в МОССАДе служил. А ты разве ничего не знаешь о делах папы?

– Нет. Я понимаю, что он связан с могущественной преступной организацией, но он мой отец, и я понимаю, что иначе мы не смогли бы выжить. Я не знаю, как получилось, что он стал… – подыскивая слово, она замолчала.

– В Триаде оказался, – подсказал Александр с улыбкой. – А он там, кстати, не на последнем месте. По крайней мере все, что связано с Европой, за ним. Правда, это и опасно, Триада не прощает проигрышей. Тем более…

– Хватит, Саша, – остановила его Элла. – Мне неприятно говорить об этом. Папа – преступник, и мне с этим жить.

– Но мы тоже…

– Мы просто пытаемся найти то, о чем написал твой отец. Я вдруг подумала вот о чем. А что, если Исао приехал в Россию тоже за этим?

– Я не знаю, зачем он приехал, – процедил Александр, – но точно не за этим. Скорее всего его прислали якудза. Я же убил двоих из рода…

– Нет, – качнула головой Элла. – Папа знал бы об этом. Исао в Россию приехал по собственному желанию, и никто не знает зачем. Поэтому я и думаю, что он будет искать глобус. Он же читал дневник твоего отца. – Элла рассмеялась.

– Не вижу ничего смешного, – недовольно проговорил Александр.

– Извини, но вы братья…

– Хватит, Элла, я никогда не признаю этого желтолицего ублюдка своим братом.

– А может быть, зря. Исао прекрасный воин. Он ниндзя, помеченный Великим Ашау, Золотым воином.

– Послушай, милая, уж не влюблена ли ты в этого узкоглазого?

– Положим, он даже не очень похож не японца. Ты просто не понимаешь, что он был бы полезен.

– Справлюсь. Я знаю, на что пошел. Но сам виноват, не поверил дневнику отца, а его убили…

– Ты не пытался искать убийц?

– Как ты себе это представляешь? Кто я, чтобы в чужой стране пытаться найти убийц? Я, конечно, разговаривал с твоим отцом, он же был воспитанником моего отца. Он посоветовал не делать этого, просто забыть и молиться, чтобы отголосок того времени не дошел до меня. Как я понял, отец что-то сделал в год победы над Германией и Японией.

– Но я думаю, тебе интересно узнать, за что был убит твой отец.

– Предпочитаю думать, что его убили за то, что он переспал с японкой. Да противно осознавать, что его любовница была гейшей. Она родила японца. Мне тогда было двенадцать, я был готов отца прирезать ночью. Может, мама умерла из-за этого. Он перед смертью сильно пил, все вспоминал какого-то Мирославского. И… – Александр замер с открытым ртом.

– Ты сказал, Мирославский? – прошептала Элла.

– Черт возьми, вот в чем дело! – Александр заходил по комнате. – Идиот, болван! И как я сразу это не вспомнил? Когда говорили о Мирославских, я чувствовал что-то знакомое, но вот что? – Он выругался и налил себе водки. – Я должен это вспомнить. Дай Бог памяти… Пей! – Он подвинул рюмку Элле.

– Ты же знаешь, что я не пью водку.

– Но саке, я помню, ты пила.

– Я росла в Европе, училась в Лондоне и очень редко бывала в Японии. Отец не хотел, чтобы я приобщалась к японской жизни. Разумеется, кроме дзюдо и карате! – Элла рассмеялась.

– Но российское самбо – тоже прекрасный вид единоборств.

– Значит, Мирославских ты не знаешь и не представляешь, что хотел сказать тебе отец?

– Я только сейчас понял, почему все пытаются найти Мирославских, поскольку вспомнил слова отца. А что он хотел сказать о Мирославском, я попытаюсь вспомнить.

«Ты начал игру, – подумала Элла, – выходит, что-то знаешь, но не хочешь, чтобы об этом узнала я. Зря, Сашенька, ты себе хуже делаешь».

– О чем задумалась?

– О том, что надо кого-то послать в Магадан.

– А про Биатлониста ты забыла? Сегодня ночью он будет звонить. Я уверен, что он сделает все, как надо.

Иван Евгеньевич сказал Семенову:

– Отец угнал самолет, захваченный в Уэйлсе. В этом местечке в сорок пятом была военная база. Они вдвоем захватили самолет-разведчик. Я нашел запись в архиве.

– Это всего лишь запись, ничего больше, – сказал Федор.

– Но это объясняет слухи среди уголовников. Значит, он не был агентам японской разведки. Черт, почему я не попытался выяснить?..

– А вы не думали, командир, что именно поэтому вы и стали тем, кто вы есть? В какой-то момент я пытался найти иголку в стоге сена. Почему вы не хотите…

– Знаешь, Федор, в последнее время мне кажется, что мной кто-то интересуется.

– Папа, здравствуй. – В кабинет вошел Александр.

– Как тебя пропустили? – удивился Иван Евгеньевич.

– Показал паспорт, и дежурный офицер понял, что я твой сын, сразу выписал пропуск. Я хотел бы знать, почему ты тут пропадаешь сутками?

– Я кое-что нашел о твоем деде.

– Можешь сказать конкретнее? – нетерпеливо спросил сын.

– Слушаю? – Жена Александра сняла трубку.

– Добрый день, – зазвучал мужской голос. – Это телефон семьи Мирославских?

– Да. Кто вы?

– Позвольте узнать, с кем я разговариваю?

– Послушайте, – сердито проговорила Ольга Павловна, – а вам не кажется…

– Извините. Я должен говорить с представителем семьи Мирославских. Вы Ольга Павловна, жена Александра Ивановича?

– Кто вы и чего хотите?

– Хочу рассказать правду о Евгении Ивановиче Мирославском. Когда я могу поговорить с Иваном Евгеньевичем?

– Он будет дома вечером. Можете позвонить около девяти. А вы…

– Вы тоже все узнаете. Я обязательно позвоню вечером. – Телефон отключился.

– Ну что ж, – усмехнулся Говард, – сегодня мы напомнили Мирославским, что нельзя скрывать…

– Погоди, – остановил его Колун, – что ты задумал?

– Ты ранишь Мирославского, и все. А я практически сразу позвоню и объясню, почему это случилось. Некогда мне, да и Россия не та страна, в которой я бы хотел находиться.

– Но это идиотизм. Ты же не знаешь, известно ли им что-то. Просто так стрелять…

– А что ты предлагаешь?

– Да что я могу предложить? Может, просто…

– Стоп. Снова звонок, я включил прослушку.

– Я не понимаю, – удивилась Ольга Павловна, – как вы…

– Послушайте, – перебил ее человек, который недавно звонил. – Вы все узнаете позже. Ваш телефон прослушивается. И прослушивание подключил кто-то, кто к вам недавно приходил. Кто у вас был с девяти утра до…

– Мастер ремонтировал телефон. Аппарат перестал принимать сигнал.

– Сделайте так, как попрошу я, поверьте, это необходимо для вашей безопасности. Я понимаю, вы удивлены и испуганы.

– Хорошо. Я сделаю, как вы просите.

– Тогда через пять минут я позвоню.

– Звоните. Я запишу разговор, пусть потом с вами разбирается милиция. А сейчас позвоню мужу.

Ольга набрала номер мужа.

– Где ты, Саша? – спросила она.

– У папы, – ответил Александр Иванович.

– Звонил какой-то мужчина… – Ольга Павловна пересказала мужу разговор с неизвестным.

– Никому не открывай и не звони по домашнему телефону, – выслушав ее, сказал муж. – Я сейчас приеду.

– Но этот неизвестный просил подыграть ему. Он назначит место и время встречи. И я якобы должна позвонить отцу с домашнего.

– Я немедленно выезжаю.

И тут зазвонил домашний телефон.

– Он звонит, – сообщила Ольга Павловна. – Я запишу наш разговор…

– Опачки! – усмехнулся Говард. – Снова звонок.

– Да, – послышался голос Ольги Павловны. – Я обязательно передам. А вы кто?

– Мое имя вам ничего не скажет. Но поймите, я пытаюсь защитить вашу семью. Не забудьте передать Ивану Евгеньевичу мои слова. – Телефон отключился.

– Что еще за спаситель? – пробормотал Говард. – Впрочем, это даже хорошо, что он объявился сейчас. Узнаем, кто он. У тебя через час должны собраться твои приятели. Оружие, надеюсь, есть у каждого?

– Конечно, – буркнул Колун. – Но я не думаю, что они согласятся…

– По пятнадцать тысяч евро каждому. Сразу и за любое дело в будущем. Тебе, если уговоришь, двадцать. Мне нужна команда.

– Понятно, – вздохнул Александр Иванович. – Но кто это? – Он посмотрел на Семенова.

– Не знаю, но мужик грамотный, услышал в трубке щелчок. Как выглядел мастер?

– Такой крепкий плешивый мужчина, – ответила Ольга. – Одет был в джинсы и светлую рубашку.

– Понятно, – кивнул Семенов. – А тот, который звонил, умница. Хорошо, что прослушка старого образца, можно услышать щелчок. Видно, этот мастер не специалист. Однако кто его прислал?

– Но раз они подслушивают, значит, приедут к месту встречи отца с неизвестным, – сказал Александр.

– Думаю, Ивану Евгеньевичу никуда ехать не стоит. А вот я туда прокачусь, заодно и с этим понимающим толк в прослушке познакомлюсь. Милицию теребить пока не стоит, надо своих парней подключать.

– Что? – не расслышав, в один голос спросили муж и жена.

– Да так, – Семенов улыбнулся, – пустяки. Иван Евгеньевич, вы ведь не приняли это приглашение всерьез?

– Почему бы и нет? – спросил Мирославский. – Мне кажется, этот неизвестный не желает нам зла. Он заявил, что может рассказать правду о моем отце. А если я не поеду…

– Но он как раз говорил, чтобы вас там не было, – возразила Ольга. – Он так и сказал, когда звонил по сотовому. Вам, Иван Евгеньевич, туда ехать не надо. Потом он сам найдет вас.

– Вот как? – хмыкнул Семенов. – Это интересно. Рисковый мужик. Тем более надо туда съездить. Узнаю, кому и что нужно, и на этого умельца посмотрим. Разрешаете, Иван Евгеньевич?

– Если бы я был один…

– Понятно. Значит, собираю своих знакомых. Многие уже давно на гражданке и истосковались по настоящему делу.

– Они согласны, – сообщил Колун. – Будут на месте…

– Ты сказал, что пожилой нужен живым? – спросил Говард.

– Конечно. Остальных можно бить наглушняк.

– Русский язык, – засмеялся Говард, – такой богатый. – Он посмотрел на часы. – Ты не забыл, как зовут меня по-русски?

– Нет, конечно, Андрей Туляков.

– Молодец, – одобрил американец.

– Приветствую тебя, Тень смерти! – Худощавый узкоглазый молодой мужчина поклонился.

– Удачи тебе в делах и жизни. Коготь тигра. – Исао склонил голову.

– К восьми будьте на месте! – отдал приказ Семенов и отключил сотовый.

– Послушай, сестренка, – ворвался в комнату Валентин, – я что-то плохо понял! И Кок, и…

– Погибли в автокатастрофе, – ответила Анжелика. – Почему ты недоволен?

– Но я не пойму, ты что, в мафии?

– Дурачок ты, братец! – рассмеялась она. – Я работаю в большой компании, и у нас серьезная крыша. А если откровенно, нас с тобой наняли на работу. Платить будут хорошо, а работа не бей лежачего. Кроме того, я еще получу и моральное удовлетворение.

– Погоди, – Валентин нахмурился, – это как-то связано с Мирославской? Ты недавно говорила…

– Точнее, с Мирославскими. К тому же я узнала еще кое-что. Ты знаешь, что убиты Гороховы? Они попали под «КамАЗ», когда возвращались с дачи. Погибла вся семья. Отец настаивал, чтобы…

– Знаю. Ну и что? Погоди, ты хочешь сказать, что гибель папы и его знакомого из Израиля как-то связана с Мирославскими?

– Так я и хочу сказать. Мне это нравится, хотя я не знаю, что именно мы должны делать, но об этом скажут, как только мы найдем подход к Мирославским. Но я обо всем узнаю раньше.

– Как? – удивился брат.

– Мне это будет нетрудно. Но, должна признать, немного неприятно.

– Да, – вспомнил Валентин, – тебе Вадик звонил. Как я понял, он встретиться хочет.

– А он мне сейчас не нужен. Было время, когда я по нему сохла. Но все прошло.

– Он, кстати, с Катькой в тайге был. И она вроде как туда снова поехала.

– А ты умнее, чем я думала, – усмехнулась Анжелика. – Тогда встречусь, но не сегодня. Я хочу узнать, почему такой интерес проявляют к этой Катьке и к ее семье. В основном о ней спрашивают.

– По бухе один бывший приятель шепнул мне, что вроде как у Мирославских золотишко где-то лежит. Вот и…

– Это чушь. Никакого золота у них нет. Я точно знаю. Но заплатят за то, чтобы подружиться с Катькой. Вопрос – зачем? Ответ прост: чтобы что-то узнать. А вот что именно, непонятно, но сегодня я все выясню. Раз он предложил, значит, имеет информацию. Вечером меня не жди.

– Где встречаемся? – спросил рыжеватый крепкий мужчина.

– Между Гольяновским кладбищем и прудом, – ответил Колун. – Я же говорил вам, – недовольно напомнил он.

– Да я просто подстраховался, – усмехнулся рыжеватый.

Сидящий за ним плотный загорелый мужик передернул затвор ТТ с глушителем.

– Стволы у всех с глушителями? – спросил Колун.

– Конечно, – фыркнул блондин. – А этого заказчика мы увидим?

– Не сейчас, – ответил Колун.

– Он не кинет? – спросил рыжеватый. – А то подозрительно щедрый. Ты-то его откуда знаешь?

– Было дело, – усмехнулся Колун, – на котором познакомились. Да не напрягайтесь, все получите. Вы и потом будете нужны. И вот еще что – есть шанс неплохо заработать и свалить за границу. Об этом пока молчок, я шепну, когда этот вопрос поднимать.

«А ты идиот, Колун, – подумал сидящий за рулем Говард. – Ты сам определил судьбу свою и своих приятелей. Хотя я бы все равно это сделал».

– Конечно, – довольно улыбаясь, проговорил по телефону Ведин. – Я буду на даче и пришлю за тобой машину.

– Куда ее прислать, ты знаешь, – сказала Анжелика.

– Никого не вижу, – тихо произнес лежащий в кустах мужчина в камуфляже. – Хотя извини, майор, трое окружают беседку.

– Мы подтягиваемся, – послышался у него в наушнике голос Семенова.

«Да, – подумал Исао, – значит, у Мирославского есть верные люди. А вот эти трое – бандиты. Тот, что в старой машине, опытный человек. Такие машины не вызывают подозрения».

– Никого еще нет. – Колун подошел к «Таврии».

За ним появилась черная фигура. Колун осел на землю. Говард вскинул пистолет и дважды нажал на курок. И тут слева от машины застучали выстрелы. Говард завел «Таврию» и тут же повалился. На виске набухал кровью след от пули.

– Жаль, – прошептал мужчина в черном. – Он знал все, а остальные – просто бандиты.

– Да мы не знаем, кто он, – вздохнул рыжеватый. – Просто Колун, ну, Колунов, нас позвал.

– Остальные – трупы. – К Семенову подошел рослый блондин. – И тот в машине – тоже труп. Пуля в висок попала. Видно, случайно убили…

– А что с тем? – Майор кивнул на лежавшее тело Колуна.

– Шея сломана, – усмехнулся спортсмен.

– Ну что, майор, – сказал Семенову старший лейтенант милиции, – я своих вызываю.

– Работай, Лаптев, – усмехнулся Семенов. – А как ты все это преподнесешь?

– А этого, который живой, спросят, – кивнул на рыжего старлей.

– Твой он, – сказал Семенов. – Ты мимо проходил, а тут…

– Мы шли, – подтвердил мужчина в штатском, – а тут война. Этого, – он кивнул на труп Говарда, – наверняка кто-то из них убил. Так что все будет нормально. А этого знает кто-нибудь? – Он снова посмотрел на труп Говарда.

– Эти все бывшие менты, – ответил кто-то. – А этого никто из нас не знает. И задержанный говорит, что знал его только Колунов.

– Узнаем, – сказал Семенов. – Точнее, вы узнаете и сразу сообщите мне.

– Есть, товарищ майор, – весело ответил старший лейтенант.

– Ох и нагорит тебе, Лапоть, если правда всплывет, – усмехнулся блондин.

– Все нормально, – произнес мужчина в штатском. – Настоящий сотрудник милиции всегда на защите правопорядка, даже если он уже не на службе.

– Верно! – Семенов улыбнулся. – А специалист так и не появился. Хотя кто-то этому шею сломал.

– Майор, – обратился к нему черноволосый атлет, – надо бы хорошенько допросить этого, – кивнул он на рыжего. – А то и милиция не узнает, и мы тоже не поймем, из-за чего это все случилось.

– Он ничего не знает, – ответил Семенов, – я понял, что он говорит правду. Знали двое, в машине. Тот на «Таврии», похоже, и есть заказчик. Понятно одно – Мирославского им надо было взять, что-то они узнать хотели.

Старший лейтенант достал сотовый. И тут раздался негромкий выстрел. Рыжий, дернувшись, ткнулся лицом в землю. Пятеро мужчин, выхватив пистолеты, бросились в сторону выстрелов.

– Значит, все очень серьезно, – пробормотал майор и осмотрелся. – А где же доброжелатель? Наверняка он знает многое. Но кто он и почему так себя ведет? Хотя он, наверное, позвонит полковнику. А если это просто провокация? – Услышав удаляющийся треск мотоцикла с той стороны, откуда стреляли, он выругался. – Этого я не учел.

– Как тебе здесь? – насмешливо спросила Катя, лежащая на спальном мешке брата.

– Устаю здорово. А ты здесь одна была, и как же…

– Во-первых, я не всегда одна. А во-вторых, ты у нас рабочий. Таскать, копать, работать киркой – обязанности рабочего. Уверяю тебя, Женечка, – сестра ехидно улыбнулась, – просто так деньги не платят.

– Это я понял. Долго мы еще здесь будем?

– По крайней мере месяц. Я уверена, что ты будешь этому только рад.

– Правильно думаешь, – обреченно отозвался брат.

– Екатерина Александровна! – раздался женский голос. – Лука скоро будет. Он на вездеходе с маркшейдером приедет через час-полтора!

– Очень хорошо! – обрадовалась Катя.

– Лука – это кто? – спросил Женя. – Я думал, ты внимание этому типу оказываешь, – кивнул он на разводящего костер Артура.

– Перестань, Женька, никому ничего я не оказываю. Кстати, Артур мне не нравится. Думаю, он преследует какую-то цель. Потому что… – Катя замолчала.

– Почему?

– В первый раз он на меня особого внимания не обращал. Хотя не стану скрывать, впечатление определенное произвел. А сейчас он вдруг начал за мной ухаживать.

– Мне его приятель говорил, что Страннов вообще не собирался в Магаданскую область. А когда узнал, что летишь ты, сразу согласился. И знаешь, он что-то пытается про нашего прадеда узнать. Несколько раз спрашивал, не знаю ли я что-нибудь о нем. Скорее всего ты ему из-за этого и нужна.

– Видишь эту дамочку? – глядя через оптический прицел винтовки, спросил худощавый смуглый мужчина.

– Да, – кивнул крепкий парень с биноклем. Рядом с ним стояли еще трое.

– Вот она и нужна.

– Понятно. – Парень опустил бинокль. – А ничего дамочка!.. Но их там семеро, три бабы и четыре мужика. С ними как быть?

– Там видно будет. – Снайпер опустил винтовку и сел на камень. – И ни в коем случае не светиться. Вас никто не должен видеть. Понятно?

– Раз не должен никто видеть, значит, не увидят. До ближайшего поселка почти сотня километров. Оленеводы чуть ближе, но они стадо погонят южнее, так что все будет ништяк. Может, положить их сейчас и бабу эту потрясти?

– Нельзя, вездеход уже к ним на подходе. Да и желательно все делать тихо, без шума и крови, потому что, если с ними что-то случится, будут искать преступников и нам не уйти. Менты работать научились. Надо выбрать момент, когда она окажется одна, и все, берем и исчезаем. Пока ее хватятся, пока будут шарить кругом, мы дойдем до вертушки и исчезнем. А уходить придется к Ягодке, отсюда километров восемьдесят. Так что рисковать нельзя. Километров десять отойдем с ней, на лодке спустимся, а там нас встретит оленевод. До вертушки доберемся запросто, примерно часов пять на это уйдет. Но они будут ее искать не меньше. Так что надо вылавливать ее одну.

– А чего ее вылавливать? – хмыкнул узкоглазый парень. – Она бегает по утрам. Встает в шесть и вперед. Там озерко есть, она туда и бежит. Спортсменка!.. – усмехнулся он.

– Отлично, – сказал загорелый. – Значит, все сделаем завтра-послезавтра. Чего же ты молчал, Батыр?

– А ты спрашивал? Мы здесь три дня пасем, а ты нарисовался и сразу…

– Ну ладно, – кивнул загорелый. – Один наблюдает, через два часа смена. Остальные к базе.

– Сильно сказано, – засмеялся Батыр, – база!..

– Ты останешься, – крепкий протянул бинокль коренастому парню, – а через два часа тебя сменят. Понятно?

– Ага, – хмуро ответил коренастый. – Только термос мне оставьте.

– Лука звонил, – сообщил Кате Артур. – Он задерживается у родственника, вездеход сломался. Что-то серьезное, поэтому завтра приедут.

– Хорошо хоть сообщили… – Катя вздохнула.

– Я вижу, Катюша, скучаешь ты по оленеводу, – улыбнулся Страннов.

– Во-первых, он не оленевод, а проводник, – строго поправила она. – Во-вторых, я действительно хочу его видеть, ему можно доверять. И в-третьих, – не дав ответить Артуру, продолжила Катя, – он не интересуется моими родственниками. Вам почему-то очень хочется узнать о моем прадеде, графе Мирославском. Почему?

– Я отвечу, – улыбнулся Артур. – До меня дошли слухи, что некто очень интересуется вашей семьей, в особенности вами. Причина такого любопытства не просто праздный интерес. Есть мнение, что ваш прадед оставил вам некую вещицу, за которой стоят баснословные деньги. Я понял, что вы этого не знаете. Я имею в виду наследство вашего…

– Не порите ерунды, Страннов, – перебила его Катя. – Все это чушь, и я просто… – Она замолчала. – От кого вы узнали?

– Значит, вам что-то известно, и вспомнили вы об этом только сейчас. Вы с таким неподдельным негодованием начали говорить, что я было усомнился в истинности полученных сведений. Хорошо, я буду откровенен, и не потому, что пытаюсь заинтересовать вас. Вы привлекательны, но я не люблю уверенных в себе женщин. Так вот. У меня есть знакомые на Западе. От одного из них я узнал про несметные богатства, ключ к которым у вас. Я умею думать и оценивать ситуацию и понял, что вы здесь не для романтики, а для работы. Кстати, ваш простодушный брат кое-что рассказал о вашей семье. Его рассказ убедил меня, что вы ничего не знаете не то что о сокровищах, ключ к которым якобы имел ваш прадед, но и о нем самом. Последнее меня насторожило. Я допускаю, что полученная мной информация правдива. Согласитесь, что жизнь вашего прадеда окутана тайной, вы о нем почти ничего не знаете. Есть версия, что он был агентом японской разведки, но это полная чушь. Ваш прадед захватил на Аляске самолет-разведчик и перелетел через границу. А вот что было дальше, к сожалению, не знает никто.

– И поэтому вы объяснились мне в любви? – насмешливо спросила Катя. – Хотя, оказывается, вы не любите уверенных в себе женщин.

– Знаете, Екатерина Александровна, я обыкновенный авантюрист. Ну, если точнее, платный авантюрист, готовый на оплаченный риск. И я предлагаю вам свои услуги, то есть…

– Но позвольте, господин Страннов, – со смехом перебила Катя, – а если все это просто разговоры и нет никаких богатств? Чем я буду с вами расплачиваться и за что? Знаете, я не нуждаюсь в ваших услугах, авантюрист-наемник.

– Вы проницательная женщина, – усмехнулся Артур, – я действительно солдат удачи, «дикий гусь».

– Я знаю. Слышала ваш разговор с Денисом. Он, кстати, не скрывает, что был в бригаде некого генерала Жунуа. И воевал в Африке и в Азии. Я не осуждаю ни его, ни вас, вы приняли такое решение, и вам жить с этим. А теперь я могу сказать вам только одно: прощайте. – Катя направилась к палатке, потом обернулась: – И пожалуйста, скорее уходите.

– Понял. Надеюсь, вы позволите мне дождаться вездехода. С ним я уеду. Не хотелось бы уходить одному, а тем более давать пищу для разговоров…

– Хорошо, – не дослушав его, кивнула Катя, – уедете с вездеходом. И вот что еще: больше не пытайтесь встретиться со мной.

– А вы воевали в Африке? – Женя удивленно посмотрел на Муромцева.

– Приходилось, – нехотя отозвался тот. – Не надо таких вопросов. Договорились?

– Хорошо. Я тоже служил в ВДВ, хотел остаться по контракту, но родные воспротивились. Я уходил в армию…

– Ну хватит! – резко перебил его Юрий. – Извини, парень, я не хочу говорить об армии, потому что речь обязательно дойдет до того, как я стал наемником. Давай не будем.

– Хорошо.

– А у тебя дед в самом деле граф?

– Прадед. Дед вернулся в Россию с матерью, потом попал в детский дом. Когда вырос, стал комсомольцем, потом коммунистом.

– Значит, предал он свой род.

– Сейчас многие вернули себе титулы. Мы – нет. Ведь мы ничего не знаем о прадеде, ничего.

– Как это? – удивился Муромцев.

– Он попал в плен в сорок четвертом. Больше мы ничего не знаем.

– Понятно. Ты извини мое любопытство.

– Да ты меня не обидел. Я в первом классе заявил, что я правнук графа. В общем, досталось мне и в школе, и дома.

– Пусть твоя сестра Артура наладит, – посмотрел Муромцев на костер, у которого сидел Страннов. – Не тот он мужик, с которым можно бабе дело иметь. Он на ночь, не больше, точно знаю. А сестра твоя – человек хороший.

– Мы с ней уже говорили об Артуре. Кстати, ты о нас от него узнал?

– Он что-то про богатства говорил, которые твоей сестре, а значит, и тебе, причитаются. Не обращай внимания. А Кате скажи, чтобы на расстоянии его держала. Артур хороший боец, но как человек себе на уме. В бою поддержит и выручит, а в жизни – Юрий махнул рукой, – нельзя ему верить. Я бы в разведку с ним пошел, а вот в мирной жизни одним делом заниматься не стал бы. Странно, наверное, звучит, но это так. Вообще-то я, наверное, зря влез, но сестра у тебя хорошая. Ты ей не говори, что я посоветовал, да она и сама все поймет, баба умная.

– Она уже поняла, – кивнул Женя.

– Вот и пооткровенничал с женщиной, – усмехнулся Артур. – Хотя нет у них ничего, это сразу было понятно. Но хотелось увидеть ее реакцию. Хотя, с другой стороны, зачем Пантере врать? Диана просто так ничего не говорит и человека не прислала бы. Однако его я так и не увидел. Но ты, Екатерина Александровна, просто так от меня не отделаешься. Однако придется кое-что уточнить. Просто так влезать в это – желания нет. И все-таки что-то мне подсказывает, что это правда. Но что? По Катьке не скажешь, что она имеет миллионный счет в банке. И папаша ее не похож на богача. Брат тем более. И к тому же если бы они что-то знали, парень проговорился бы. Так, придется лететь в Лондон. Побываю за границей как турист. Хорошо, деньги еще есть. И дай-то Бог, чтобы это оказалось правдой. Но давай, Странник, рассуждать здраво. В сорок пятом году Катькин прадед каким-то образом захватил некую вещицу, на которой указано место, где находится пиратский клад. С одной стороны, это похоже на приключенческий роман. Но с другой стороны, Пантера здравомыслящий человек и никогда не купилась бы на сказку. Как она назвала пирата? Черный Джон. Так. Я что-то где-то слышал. Но где? Да скорее всего в книге какой-нибудь. Решено, лечу в Лондон. Кстати, Диана – женщина в самом соку. Все, завтра прибудет вездеход, и я уеду. Загранпаспорт у меня есть, так что привет, Пантера, или, точнее, Диана Скотт. Тем не менее хочется познакомиться с ее папашей. Интересный, говорят, человек. А может, и Гарри и Дэна увижу. Если они, конечно, не на работе. В Африке сейчас в пяти государствах можно работать. Да и курды с турками серьезно сцепились. Хотя работу по боку, очень интересно про сокровища узнать. Но если ты меня, Пантера, обманула, я с тебя сниму шкуру и повешу над своим камином!..

– Здравствуйте, тетя Оля! – В комнату вошел Лука.

– Ой! – Пожилая чукчанка всплеснула руками. – Лука, наконец-то! Почти год не виделись!.. Ты у Урмаловых был?

– А что?

– Семен приболел сильно. Старый уже, а по весне пошел на охоту и провалился в шурф. Целый день там пробыл, выбраться сам не мог. Хорошо, что охотники с Утиного озера возвращались и вытащили. А то так и остался бы там. Он тебя видеть хочет.

– Обязательно навещу. Правда, не знаю когда…

– Генка сейчас туда собирается, вот и поезжай с ним. А к вечеру вернетесь.

– Конечно, поеду. Все равно мне здесь до завтра сидеть.

– Ты слышал, Степановых-то убили, – вздохнула тетя Оля. – Всех их там сожгли. Опоили чем-то и подожгли.

– Да они вроде сами…

– Нет, убили их. Ведь Степанов-то все сказки рассказывал, как он с отцом…

– Да помню я. Иван хотел пристрелить его за вранье.

– Помчали! – раздался голос с улицы.

– Иду! – Лука шагнул к двери.

– И к Тарасенко зайди! – крикнула тетя Оля. – Он тоже тебя видеть хотел.

– А я откуда знаю, – пожал плечами Сергей Дмитриевич, – кто и откуда они были? Ко мне зашел Лука и сказал, что…

– Это мы знаем, – перебил его мужчина в камуфляже без знаков различия. – Но ты мне вот что объясни…

– Слышь, командир, я тебе в папаши гожусь, а ты мне тыкаешь. На допросе и то, бывало, раньше выкали, а ты…

– Не блатуй, Тарасенко! – одернул его плотный капитан милиции.

– Да иди самогонщиков ищи, мент, – хмыкнул Тарасенко. – Я только прошу уважать мои годы…

– Извините, Сергей Дмитриевич, – улыбнулся «камуфляж». – Вы мне вот что объясните: почему вы пошли…

– А это тебя не касается. Я преступления не совершил. А пошел потому, что чужие появились. И не зря ведь пошли мы, а то бы…

– Вы знаете, что Степановых убили? – перебил его «камуфляж».

– Да они по пьяному делу сгорели, – отмахнулся Тарасенко.

– Их усыпили, а потом подожгли, – сказал милиционер.

– Мать честная! – изумился Сергей Дмитриевич.

– Подождите! – ахнула стоявшая у двери Надежда. – Вы что ж, думаете, что это…

– Погоди, Надюшка, – остановил ее муж. – Значит, Степана угрохали… Хотя и не жаль его, трепач был. Весь род у них такой брехливый.

– А о чем он вам говорил? – спросил «камуфляж».

– Слушай, – Тарасенко недовольно поморщился, – шел бы ты поджигателей искать. Или, в натуре, хочешь на меня дело повесить? Так хрен угадал, мусор, я такими делами и по молодости не занимался.

– Извините, Сергей Дмитриевич, насчет поджога к вам никаких претензий нет. Я прав? – «Камуфляж» посмотрел на милиционера.

– Так точно! – Тот поднялся.

– Во, блин! – удивился Тарасенко. – А ты что за хрен с горы?

– Простите, – улыбнулся «камуфляж», – забыл представиться. Капитан ФСБ Юрьев.

– Вот это да! Раньше-то КГБ был, – пояснил Тарасенко жене. – А с какого бодуна ко мне вдруг из ФСБ заявились? За мной и в советские времена комитетчики не гонялись. Или сорок пятый год вспомнили? Так сейчас вон на Украине все, кто в УПА был, героями стали. Говорил я тебе, Надюшка, надо было на историческую родину катить. И ходил бы сейчас…

– Да какой ты бандеровец-то?! – замахала она руками. – Тебя же реабилитировали.

– Дело не в вашем прошлом, – покачал головой Юрьев. – Дело в том, что один из убитых – иностранец. И хотелось бы знать, что он тут делал. Что вы знаете?

– Да только то, что они искали место падения самолета. Я из-за этого и пошел туда. Хотя думал, что… – Тарасенко замолчал.

– Договаривайте, Сергей Дмитриевич, – вкрадчиво произнес милиционер.

Юрьев, усмехнувшись, отвернулся.

– А чего договаривать? – Тарасенко пожал плечами. – Я пошел, чтоб чукчей этих спасти и посмотреть, что там за орелики.

– Спасибо вам, Сергей Дмитриевич, – поднимаясь, кивнул Юрьев. – Надеюсь на наше дальнейшее сотрудничество.

– Чего?! Знаешь, начальник, – Тарасенко усмехнулся, – не надо со мной, как по бумаге, базарить.

– Ну, тогда просто спасибо, – улыбнулся фээсбэшник и обратился милиционеру: – Принеси из машины мою сумку.

– Есть! – Тот быстро вышел.

– Закусить найдется? – сев к столу, спросил Юрьев.

– Да и выпить есть, – ответил Тарасенко.

– С вас закуска, выпивка – моя.

– Чего?

– Тут из управления передали для тебя, то есть для вас, – улыбнулся Юрьев, – коньячок хороший.

В комнату со спортивной сумкой вошел милиционер.

– Подожди в машине, – выпроводил его Юрьев.

– А ты в натуре мужик что надо! – засмеялся Тарасенко. – Надюшка, сообрази чего-нибудь под коньяк.

– А может, не стоит тебе, Сережа? – вздохнула та.

– Да не обижу я начальника. Он не мент, а государственная безопасность. Меня в сорок пятом ваши братья тогдашние здорово помурыжили. И били крепко. Семнадцать мне было, когда меня взяли. Плакал и на допросах и в камере, но не сломался. На себя дела, которые они вешать пытались, не взял. Да и обидно было, я ж под оккупацией был и помогал дядьке Тарасу. А он и после того, как немцы ушли, в лесах остался. Я-то откуда знал, что он в бандеровцы ушел? Пару раз носил ему жратву. Меня хапнули – ты, мол, бандеровец, говори, где ваша база и связи в городе. А я ни хрена не знаю. Ну и все. Дядьку вроде как расстреляли, а меня на двадцатку в лагеря. С учетом малолетства.

– Ну ладно, давайте за вас! – Открыв бутылку, капитан разлил коньяк по рюмкам. – Вы тоже присоединяйтесь, – посмотрел он на женщину.

– А ты ничё мужик! – оценил Сергей Дмитриевич.

Жена, вздохнув, подошла.

– Да я не пью, – смущенно проговорила она.

– Надюшка, – улыбнулся муж, – ведь тут и пить-то нечего. А такой напиток, хоть и с градусами, полезен.

– Подожди, – недовольно буркнул Лука, – а какого же черта ты меня вызывал?

– Помру я скоро, Лука, – вздохнул пожилой чукча. – А на душе черно, мучает меня кое-что… Ты слышал, как Степан?..

– Слышал.

– Правда это. Но не он там был, а я. Нас с дедом арестовали, потом выпустили. Его тот русский, можно сказать, освободил. Отец быстро умер и перед смертью просил, чтоб я нашел родных этого русского. А я не говорил никому про это. Сам знаешь, я огненную воду пил. Водка и сгубила. Всегда в страхе жил, что в ЛТП отправят или в тюрьму. Потом бросил, но про русского так и не рассказывал. Степан про него говорил. Но он ничего толком не знал, а я не поправлял. Возьми в тумбочке альбом.

Лука достал альбом и подошел к старику.

– Никому не показывал, но и не выбросил, – прошептал тот.

Лука взглянул на старика.

– Последний лист посмотри.

Лука увидел пожелтевшую фотографию бравого генерала царской армии.

– И что?

– Возьми снимок.

Лука осторожно вытащил фото и увидел, что под ним находится еще один снимок.

– Это тот, кто нас от японцев спас и которого другой русский оболгал. Это тот, который отца сумел своими показаниями освободить. Он отца попросил еще там, в сопках, найти их, отдать им фотографии и рассказать, что с ним произошло. А я не смог. Сейчас, наверное, уже и не найти никого.

– Так, дядя, – Лука сел, – давай все по порядку. А вообще-то, – он посмотрел на фотографию, – ты все это расскажешь одному человеку. Завтра вечером мы к тебе придем. Понял?

– Нет.

– Ты сделаешь то, о чем тебя просил твой отец.

– А действительно бежит, – сказал худощавый. – Спортивная дамочка и симпатичная.

– Может, ее стоит ублажить? – усмехнулся длинноволосый.

– Слушайте все, – предупредил загорелый, – притронетесь к ней, – завалю! Мне нужны ответы, а ваше дело – взять ее без грубостей, доставить ко мне и в оба смотреть, чтоб на хвост нам никто не упал. Я понятно говорю?

– А ты хоть и мент, – произнес захмелевший Тарасенко, – но мужик вполне наш. Знаешь, меня по первачку обида брала – я же партизанам помогал во время оккупации, а потом дяде…

– Вот этого и не следовало делать, – перебил его тоже не очень трезвый капитан, – он же бандеровец. Да, сейчас их на Украине героями делают, а забыли, как они вместе с фашистами мирных жителей расстреливали…

– Погоди, а я вот на кого больше зла держал? Немцы, они, понятное дело, захватчики, то есть враги. Но тогда кто ж те русские из НКВД, которые и мать мою прикладом шибанули, и меня, как хряка на убой повязали? Враг народа получается я. Серега Тарасенко, семнадцатилетний парень, который хотел матросом стать. А сейчас ваша власть генералов-белогвардейцев невинно пострадавшими объявляет.

– Я тоже не пойму этого. Ну да ладно, – Юрьев посмотрел на часы, – пора мне.

– Да куда ж ты поедешь? Тебе по крайней мере пару часиков надо поспать и квасу…

– Отстал от прогресса, Тарасенко, – усмехнулся капитан. Он достал пачку таблеток, взял одну и проглотил. – Засекай время.

– И что? – Сергей Дмитриевич уставился на будильник. Капитан встал, покачнулся, нетвердой походкой пошел к дивану и рухнул на него.

– Пять минут не трогать, – сказал он.

– Тсс! – Сергей Дмитриевич приложил палец к губам.

– А если умрет? – спросила Надежда.

– Придется тебе тогда меня лет двадцать еще подождать, – хмыкнул муж.

– Вот это да! – удивился Лука. – Ну и ну! И бывают же чудеса на свете! Я даже подумать о таком не мог. Вот это…

– Что ты как попугай заладил? – сердито перебила его тетя Ольга.

– Да благодаря вам я такое сделаю!.. – Он поднял ее и поцеловал. – Мне не терпится добраться до…

– Тебя Тарасенко искал, – сообщил вошедший русский мужчина. – Обед готов? – обратился он к Ольге.

– Конечно, – улыбнулась та.

– Ты бы сходил к Сергею Дмитриевичу, – поцеловав жену, сказал Луке вошедший.

– Вот это хрен, – пробормотал пораженный Тарасенко. – Как будто и не пил.

– Наука на службе государства, – подмигнул ему Юрьев.

– Видала, жена?

– А можно хотя бы одну такую таблетку? – попросила Надежда. – А то ведь перепьет и так мучается, что я ему снова наливаю. Помалу он пить не умеет, – посмотрела она на мужа.

– Хватит, Надюшка, – пробормотал Тарасенко, – ты из меня алкаша делаешь…

– Одну дам, – сказал капитан. – Вообще-то их сейчас купить можно. Да ладно, берите все.

– Погоди, командир, – Тарасенко взял лекарство, – и что, башка не болит?

– Нет. Но желательно пару часов не пить, а то может давление подскочить. Оптимально – не пить сутки, тогда не будет никаких побочных явлений.

– Ой, спасибо вам! – Надежда поклонилась в пояс.

– А ты мужик стоящий. Вот что, – решил Тарасенко, – если сможешь, через сутки приезжай, я тебе кое-что расскажу. Сейчас, сам понимаешь, я выпивши.

– А приеду, не передумаешь?

– Тарасенко сказал – отрезал.

– Это правда, – заверила капитана Надежда, – слов на ветер он не бросает.

– Обязательно приеду! – Капитан попрощался и вышел.

– Во, блин, какую химики хреновину выдумали. – Тарасенко покосился на таблетки.

– Ты чё, батя, ворчишь? – спросил вошедший Евгений.

– Да ничего особенного, – ответил отец.

– Кто это у нас был? – поинтересовался Иван.

– Комитетчик, – усмехнулся отец, – сейчас ФСБ называется.

– Да хорош, батя, – усмехнулся Иван, – ты хочешь сказать, что тебя…

– Ты язык-то прикуси! – посуровел отец.

– Он самый, – сказала мать. – Коньяком угощались, а потом нашего самогона почти литр выдули! – Она засмеялась.

– По бате это заметно, – улыбнулся Евгений.

– Вот, – отец сунул в рот таблетку, – пять минут меня не трогать. – Он лег на диван.

– Чего это он, ма? – в один голос спросили сыновья.

– Давайте идите. – Мать выпроводила их из комнаты.

– Привет! – Лука подошел к вышедшим из дома Евгению и Ивану.

– Здорово! – Иван пожал ему руку. – Ты чего не появляешься? Танька Бирулова уже все глаза просмотрела.

– Да занят был. Вы слышали, что…

– Сожгли их, – кивнул Иван. – Подпоили чем-то и сожгли. Соседка, тетка Нюра, видела, как мужик от них выходил. И почти сразу загорелось. Она в крик, а там как ахнет, баллоны газовые взорвались. Милиция тетку увозила фоторобот составлять, приметы у нее спрашивали. А какие там приметы, она и так-то ни хрена не видит, а тут еще ночью. Мужик, и все тут! – Он усмехнулся.

– Сергей Дмитриевич дома? – спросил Лука.

– Дома, – ответил Евгений, – дрыхнет. Говорит, пять минут не троньте, буду как огурчик. А выпили вдвоем бутылку коньяка и литр нашего самогона. Правда, фээсбэшник трезвый вышел, а батя хоть на ногах-то держится, но видно, что готов.

– Это кто готов? – недовольно спросил появившийся в дверях Сергей Дмитриевич.

Сыновья удивленно уставились на него.

– Привет, Лука! – Тарасенко пожал ему руку. – Пойдем чайку покрепче вмажем. А вы сети проверьте, – напомнил он сыновьям.

Братья посмотрели на довольно улыбающуюся мать.

– Это йога называется, – засмеялась она.

Сыновья переглянулись.

– Комитетчик приезжал, – сказал Сергей Дмитриевич. – У Степана иностранец один был, а остальные, оказывается, в розыске. Двое из Украины и наш один. А этот из Штатов прикатил. Документы поддельные. Вроде как хотел золотодобычей заняться. Какой-то идиот ему такую ксиву дал. А Степана подпалили… Твой дядя, говорят, приболел?

– Я из-за него и пришел. – Лука осторожно достал из сумки конверт с фотографиями. – Никого не узнаешь?

– Ну-ка! – Сергей Дмитриевич нацепил очки. – Во! Дворяне! Погодь-ка. – Он поднес фотографию молодой пары поближе к глазам. – Да это ж граф? Точно! – Повернувшись, он крикнул: – Надюшка! Дай мой лагерный гарнитур! А где ты эту фотку взял?

– Держи. – Надежда поставила на стол кованый сундучок.

– На зоне сделал, чтоб не забывать лагеря. И знаешь, – Тарасенко усмехнулся, – помогает. Смотри… – Он вытащил старую общую тетрадь и осторожно достал две фотографии. На одной – офицер царской армии сидел рядом с красивой дамой в пышном платье. – И вот, – он показал другую фотографию, – такая же, как эта, – кивнул он на принесенную Лукой. – Я искал его родных и в Москву эту треклятую катался, но пустой номер. А ты где взял?

– Это еще не все. – Лука загадочно улыбнулся. – Завтра поедешь со мной к геологам.

– А какого хрена я туда попрусь? Да и годы уже не те, чтоб в такую даль трястись. Нет, делать мне там нечего. За компанию с тобой, так я уже не…

– Я тебе три чернобурки отдам, – сказал Лука.

– Годится. Удивить меня всегда трудно было, а уж радовался я, только когда сыны рождались. Ну еще когда из зоны выходил. Поеду.

– А такой фотографии у тебя нет? – Лука показал ему снимок генерал-полковника и дамы с веером.

– Была, но при выходе с зоны зашмонали дубаки и при мне, паскуды, разорвали и в морду мне бросили. А откуда они у твоего Семена оказались?

– Спас его с отцом этот граф. – Лука посмотрел на фотографию молодой пары.

– А Степан говорил, что это их он спас.

– Знаю, что врал Степан, поэтому я с ним и не говорил про графа. Он же, сука, пел, что граф – японский шпион. Хотел я ему мозги на место поставить, да не стал. Значит, граф твоего дядьку спас… В той канители еще капитан-пограничник участвовал. Фамилию не помню. Мужик правильный был, за графа заступался. Ну не то чтобы заступался, а правду говорил. Его вроде тогда и кончили. А графа к нам в зону сунули.

– Давай оставим воспоминания на потом, – предложил Лука. – Завтра с утра я на вездеходе заскочу за вами. Твои орлы ведь с тобой поедут?

– Конечно. А ты чернобурки готовь! – Тарасенко засмеялся. – Вот и влип ты, парень.

– Слепой сказал: посмотрим, – ответил Лука.

– Обижать не хочется, а то послал бы тебя на хрен. Да и прокатиться желание появилось. Давненько я нигде не бывал.

– Обещаю тебе кое-что очень интересное. А чернобурки я Надежде Андреевне подарю. Знаешь, – Лука засмеялся, – я как представлю твое лицо, просто…

– Слушай, ты, Соколиный глаз, нет ничего такого, чего я в жизни не испытал бы.

– Посмотрим, – хитро улыбнулся Лука.

– Странно, – покачал головой майор ФСБ. – Его зовут Говард Дилан, агент ЦРУ. Он дважды был в России, один раз его чуть не взяли. И снова появился. Интересно… Убит в компании бывших сотрудников милиции. Очень странно. Что там произошло? – спросил он полковника милиции.

– Двое наших сотрудников возвращались от друга и решили пройтись…

– Мимо кладбища, – усмехнулся майор, – и с оружием? Странные прогулки у ваших сотрудников. Так, – он посмотрел на часы, – доставьте ко мне обоих. И вот что, товарищ полковник, посоветуйте им говорить правду. Последствий для них никаких не будет при условии, что я узнаю, как все случилось на самом деле.

– Да они и так говорят правду и только правду.

– Жду обоих через пять минут. Потрудитесь, чтоб нас не беспокоили.

– Похоже, в ФСБ не поверили, – вздохнул старший лейтенант.

– И хрен с ними, – отмахнулся рослый, – стоим на своем, и все. Мы услышали выстрел, побежали туда, ну а дальше – как договорились. И никто нам ничего не сделает. А этот, оказывается, бывший цэрэушник. Похоже, у полковника неприятности. Впутывать его не будем. Тогда Семенова потянут, а у него и так репутация хулигана! – Он засмеялся. – Хорошо, что группа на активное сопротивление подписалась в один голос.

– Я вообще с этими насильниками даже говорить не могу. Пристрелил бы на месте!

– Вас к фээсбэшнику зовут, – заглянул в кабинет капитан.

– Не звонил этот доброжелатель? – спросил Ольгу вошедший Иван Евгеньевич.

– Нет. А что случилось?

– Одно могу сказать точно: спасибо этому доброжелателю. Кто он такой и что от нас кому-то надо? А Катя звонила?

– Да. У них все нормально. Говорит, что вы оказались правы. Артур какой-то тоже упоминал о драгоценностях. И было бы неплохо, если бы Семенов с ним поговорил. Вот адрес этого Артура. Но он пока там, а когда вернется, она не знает.

– Ясно. Черт бы побрал эти разговоры! Убьют, и не узнаешь, за что. Так, Ольга, одна никуда не выходи. К тебе будет приставлен человек. Это не обсуждается.

– А кого, папа, ты приставишь? – Александр улыбнулся.

– Наймем телохранителя. Мой знакомый инструктор в школе телохранителей посоветует, кого взять. Черт возьми, вообще ничего не пойму! Если позвонит этот доброжелатель, где бы я ни был, немедленно вызывайте. Сотовый мне дайте и научите, как пользоваться.

– Что же это такое происходит, папа? – спросил сын.

– Если бы я знал… Но вот Катя сообщила, что Артур Страннов тоже о каких-то сокровищах говорил. Вот его и надо брать в оборот. Но обращаться в органы – значит, терять время. Он откажется от своих слов, а подтвердить Екатерина ничем не сможет. Придется своими силами выяснять, что ему известно. Так, позвони Семенову, пусть придет. Надо установить наблюдение за домом, в котором живет этот Страннов. Неужели действительно это связано с отцом? Просто не верится. Кто этот доброжелатель? Почему больше не звонит? Он был там и сломал шею одному из бандитов. Странно… – пробормотал Мирославский.

– А если этот Артур не появится в Москве? – спросил Александр.

– Такое тоже может быть. Но надо что-то делать. Катя молодец, что сразу же об этом сообщила. Но кто же этот доброжелатель? И почему молчит сейчас? Получается, немало людей знают, а мы в полном неведении. Даже Артур, который совершенно случайно встретился с Екатериной, вдруг полетел с ней, стал оказывать знаки внимания, а потом сообщил, что имеются оставленные отцом сокровища. Знаешь, сын, я уже и сам начинаю думать, что отец действительно причастен к каким-то событиям, связанным с сокровищами. Хотя как? Он был в плену, потом каким-то образом оказался в США. Я нашел рапорт с пограничной заставы Чукотки о том, что из США перелетел самолет-разведчик, был подбит, летчики выпрыгнули с парашютами. Один покончил с собой, другой был задержан вместе с диверсантами-японцами. Его посчитали одним из них, кто-то его оболгал. И получается, что отец стал причастным к каким-то сокровищам. Почему он оказался в США? Почему угнал самолет?

– Иван Евгеньевич, вы забыли о том, что говорили Гороховы? – вмешалась Ольга. – Эйверман очень просил их пригласить вас на день рождения.

– Прекрасно помню, но, разумеется, ни на какой день рождения не пойду. И кстати, Саша, ты не помнишь, где мой именной пистолет?

– В сейфе, в вашем кабинете, – ответила за мужа Ольга.

– Спасибо. Ты бы тоже свой «Удар» с собой носил. Все-таки какое-никакое, а оружие самозащиты. По крайней мере сможешь оказать сопротивление троим бандитам. Правда, я не особо доверяю этому газовому оружию, но это лучше, чем ничего. А ты, Оленька, носишь с собой газовый баллончик?

– Всегда. Мне все-таки уже сорок семь.

– Я помню, что ты родила Катю в семнадцать, – улыбнулся Иван Евгеньевич. – Саша пришел такой взволнованный. Папа, говорит, помнишь Олю? Она скоро родит ребенка. На что я совершенно спокойно ответил, что меня моя мама произвела на свет божий тоже в семнадцать, а папе было чуть больше восемнадцати. Видно, это наследственное. Но сейчас уже не важно, слава Богу, все живы и здоровы. А угроза, как я понял после событий в парке, вполне реальна.

Зазвонил телефон. Иван Евгеньевич снял трубку.

– Полковник, – послышался голос Семенова, – этим делом заинтересовалась ФСБ. Убитый в машине – бывший агент ЦРУ. Его в ФСБ хорошо знают. Все остальные – уволенные из органов оборотни.

– Понятно. Вот, значит, как?..

– И я бы хотел, чтобы вы без особой нужды не выходили из дома. Кроме того, вынужден навязать вам охрану. Я уже говорил со своими, они согласны.

– Подожди, зачем отрывать людей от дел? Я позвоню Мирову и поговорю с ним. Пусть выделит мне надежного человека.

– Иван Евгеньевич, вы знаете, сколько это стоит? Давайте об этом не будем, товарищ полковник. Дело уже решенное.

– Хорошо. Приезжай. Мне необходимо с тобой посоветоваться, и скорее всего понадобится твоя помощь.

– Уже еду, – отозвался Семенов.

«Значит, на Мирославских вышли, – думал, выходя из ванной, Исао. – Неужели это из-за того случая? И Белый лис здесь. Неужели все-таки из-за частиц глобуса? Как хорошо, что мне помог случай. Ашу говорил, случайность всегда помогает тем, кто вовремя с ней познакомится. Пока все удается. Но Катя находится в том районе, где погиб Мирославский. Могут подумать, что она там ради частиц. Значит, ей грозит опасность. Встречаться с сыном Мирославского не буду, он бывший милиционер, у него наверняка есть верные люди. Очень не хотелось бы вмешательства милиции. Надеюсь, о моем звонке и подслушивающем устройстве они не сообщат милиции. Надо выяснить, где именно находится Катя, и ехать туда. Но как я смогу попасть в Магаданскую область? В одном из тамошних лагерей погиб граф Мирославский. Интересно, знают ли правду о нем его сын, внуки и правнуки? Скорее всего нет. Хотя я тоже знаю не все. Кроме одного… – Исао вздохнул. – Правильно говорил Учитель, Великий Ашу: вину близкого, если благодаря ему ты появился на свет, ты должен искупить и сгладить зло, нанесенное роду того человека, которого предал твой близкий. И я сделаю это, Учитель. Я буду достойным звания вашего ученика, Золотой Ашу. Надо обратиться к Суну, мне нужен паспорт».

Он достал сотовый.

– Вам не кажется, Билли, что игра затянулась? – спросил сидящий в кресле полный лысый мужчина.

– Ну что вы, сэр, – усмехнулся бритоголовый атлет, – все еще впереди. Это доказывает, что мы на правильном пути. Главное – мы успеваем обрезать нить, ведущую к нам. У меня сложилось впечатление, что Мирославские действительно ничего не знают. Это дает нам прекрасный шанс. Правда, возникли затруднения с остальными участниками этой игры. Например, я не мог даже допустить, что Майкл Гардинг вступит в игру и будет иметь своих людей в России. И большое спасибо вашей Лисице. Если бы не она, мы бы ничего не узнали: агентура в России у связанного с мафией миллионера Гардинга опасна для его противников, в числе которых и мы, сэр. К сожалению, нам не удается выяснить, кто убил Шалона и профессора Эйвермана. В Москве делается все возможное, и, насколько я информирован, к этому подключилась ФСБ. Но ничего существенного, увы, им узнать не удается. Кроме того, бесследно исчез доживший до этих дней француз Жак Дюпелье. Кто-то сумел его захватить и вывезти с Аляски.

– Билли, – вздохнул полный, – ты можешь хотя бы приблизительно сказать, у кого есть частицы глобуса?

– Я уверен, что по крайней мере одна имеется у Вилли Краузе. Могу также предположить, что одна частица, если не две, есть и у Густава Бергера. По крайней мере одна у Карла Штольца. Кстати, он действует довольно активно. Его люди сейчас в Индии, и там находится кто-то еще. К сожалению, мы не знаем, кто именно и зачем послал эту группу. Неизвестна и численность группы, но она есть. У нее было столкновение с индийскими бандитами, и группа победила. В Лондоне тоже имеются желающие получить глобус. Настоящий! – хмыкнул он.

– Ты о тех придурках, которые украли копию?

– Я бы не стал так говорить, сэр. Прежде всего я связываю кражу копии с исчезновением француза Жака Дюпелье. Из тех, кто был там в сорок пятом и что-то знает, остался в живых только он. Кстати, почему он убил своих товарищей, которые тоже наверняка знали о глобусе и его тайне? Ответа на этот вопрос не получил никто.

– Знаю. Наш партнер в Индии почему-то молчит. Ты, Билл, можешь это объяснить?

– Разумеется, сэр. Он использовал нас, я уверен. Он получал от нас нужную информацию, вот и ответ. Я с самого начала говорил, что не доверяю ему.

– Сейчас мы выжидаем, и он решил последовать нашему примеру. Хотя, насколько я знаю, в Индии до сих пор тоже не могут найти потомка. Он понял, что его ищут, и исчез. Может, поэтому мы ничего не знаем.

– Извините, генерал, вы серьезно думаете, что индиец будет с вами делиться?

– Я уверен в этом. Видишь ли, капитан, возможно, он и не стал бы этого делать, но не забудь, что он от нас зависит. Оружие – не цветы и на клумбах не растет. Кроме того, есть подозрение, что сокровища Черного Джона находятся где-то в Америке. Я имею в виду весь материк. В этом случае нашему индийскому другу без нас не обойтись. К тому же мы вполне сможем узнать о том, что он туда отправил экспедицию, и ничего не отдадим, если поймем, что нас обманывают. Но дело в том, капитан, что я не собираюсь ни с кем делиться. Кроме того, пора прекращать наши поставки оружия. Ситуация обостряется, возможен провал. А это в лучшем случае пожизненное заключение. В худшем – электрический стул. Надеюсь, Билл, ты не хочешь ни того ни другого. Да и зачем нам заниматься подобными операциями и рисковать свободой и жизнью, если мы получим богатства пирата? А мы их возьмем – потому хотя бы, что нас никто не знает. Нас нет в числе соискателей главного приза. Мы просто наблюдаем и знаем почти все. Наступит день, когда мы нанесем одновременные удары и получим все семь частиц.

– Извините, сэр, я давно хотел спросить: у индийского партнера есть частица глобуса?

– Я сам не раз задавался этим вопросом, но ответа не знаю. Это произошло случайно. После очередной сделки мы хорошо повеселились, тогда и состоялся разговор. К тому времени я прочел статью своего знакомого Чарлза Доули. Он серьезный человек и не стал бы писать ерунду. Поэтому я внимательно выслушал нашего индийского партнера, но ответа сразу не дал. Навел справки, убедился, что у него есть подходящие люди, и принял его предложение. Но тогда же и решил, что мы оставим наше прежнее занятие, а сосредоточимся на поисках пиратских сокровищ. И об этом сообщил тебе как будущему зятю. Надеюсь, ты не передумал жениться на Кэрол?

– Ну что вы, сэр! – засмеялся Билл. – Разумеется, нет, я уже три года жду этого. Но Кэрол…

– Она просто не хочет быть вдовой капитана Лэнгли. Но сейчас дело идет к тому, что капитан оставит армию и будет заниматься чем-нибудь другим. Ты уже определился с выбором?

– Я полностью доверяю вам, генерал. Я солдат и ничего не понимаю в бизнесе. К тому же, если денег будет много…

– Милый мой Билли, денег никогда не бывает много, и они должны работать. Я уже примерно знаю, как мы будем зарабатывать. Согласись, здорово, когда ты просто ставишь свою подпись, а на твой счет ложится очередная сотня тысяч. Но главное – не прозевать и нанести удары одновременно. Поэтому надо уже сейчас постоянно знать о занесенных в этот список абсолютно все. Этим займется Гарольд. Ну а боевая часть завершающей операции будет на тебе, Билл.

– Есть, сэр!

– Знаешь, я, пожалуй, попрошу Кэрол еще раз хорошенько подумать. А то будешь рявкать «есть, сэр», «нет, мэм»! – рассмеялся генерал.

– Привычка, сэр.

– Я тоже прошел через это. А потом, когда стал штабной крысой, долго почти со слезами вспоминал те времена. Хотя сколько раз там, в Ливане, или в Африке, или в Корее, тосковал о ванне, чашке кофе и женщине рядом…

– Знаешь, – сказал Блойд, – мне кажется, нас ведут. Это чувство появилось в Нью-Йорке.

– Я тоже заметил – что-то не так. – Вилли подошел к окну. – Думаю, это связано с Мексикой. Хотя не все ли равно, но мне не нравится интерес к нашим персонам. Кто бы это мог быть? – Он осторожно выглянул в окно.

– Если нас пасут, то наверняка не идиоты. А если и ты почувствовал что-то, то сделано это намеренно. Хотя, может быть, и просто прокололись.

– За мной по Далласу два часа ездил один и тот же пикап. Я несколько раз специально менял маршрут, и он следовал за мной. Потом у заправки наблюдатели сменились, и за мной поехал «форд».

– Примерно то же я засек в Северной Каролине. Черт, где мы засветились? Только если в Канаде. Тогда это люди Макоссы. Но насколько я знаю, он не суется в Штаты. Выходит, кто-то другой? Или у него есть партнер?

– Партнер известен, это Карл Штольц. Карл считает себя крутым, он не стал бы следить. Да и зачем ему это надо? Если бы Карл был уверен, что на ферме находились мы, он попытался бы убить нас. На слежку он не способен. А вот Макосса… Если он в деле с Карлом, а так оно и есть, то он мог кого-то нанять и в Штатах. Но зачем следить за нами? Устанавливать связи? Какие, к черту, могут быть связи здесь?! В общем, происходит что-то непонятное… Люди Густава Бергера? Но он даже не знает, что мы в деле. Хотя, может, прочитал дневник барона, и дядя ему что-то сказал. Надо выяснять, кто это.

– А если это твоя Магда? Она у тебя штучка та еще и чертовски ревнива.

– Перестань молоть ерунду. Магда доверяет мне абсолютно. Кстати, она полностью в курсе и боится, что со мной что-нибудь случится.

– Доверять женщине в таких делах я бы не стал. Тем более она тебе не жена и не сестра. Я и матери своей никогда ничего не доверял. А ты… – Блойд махнул рукой. – Ну ладно, это твое дело. Но Магда – слабое место. Ты ей, наверное, все рассказываешь?

– Положим, не все, но кое-что она знает. Например, то, что мы можем стать богатыми. Но ты зря думаешь, что она может нам навредить.

– Я никогда не имел дела с женщинами и иметь не буду. И вот что я тебе скажу – если дело завалится, то только из-за нее. Ты же отдашь частицу глобуса, если ее похитят и потребуют…

– Нет, – перебил Вилли. – Я слишком долго шел к этому. Мой дед перевернется в гробу, если я проиграю из-за женщины.

– Зря ты рассказал ей. Она может похвастать подруге. Тогда я тебя знать больше не хочу, и даже не попадайся мне на глаза…

– Хватит, Блойд, неужели ты думаешь, я из-за кого-то отдам хотя бы то, что имеется сейчас? Нет. Я был молод, когда мне стало известно, что дед знает о каких-то сокровищах. Я слышал его разговор с отцом и запомнил. Из детства я только и помнил разговор о глобусе и как дед показывал частицу отцу. И в пятнадцать лет я поклялся, что найду глобус. Я хороший солдат, был киллером, а теперь… – он открыл шкатулку и достал частицу шарика, – это стало причиной гибели отца. Убил его не я. Если точнее, не я лично, но с моего, можно сказать, разрешения. Так неужели ты думаешь, что я из-за какой-то женщины… – Он рассмеялся. – Ты единственный, на ком я остановил свой выбор, когда искал напарника. И поэтому давай действовать.

– Договорились. Но, сидя здесь и рассуждая, почему за нами следят, мы не приблизимся к недостающим частям глобуса. Интересно, почему он сделал именно семь?

– Не могу понять. Не понимаю этого пирата. Рисковал жизнью, а для чего? Чтобы оставить загадку потомкам? Идиотизм!

– Я такого же мнения, хотя мне это нравится. Однако что-то надо делать. Как ты смотришь на то, чтобы навестить барончика? Я не понимаю, почему до сих пор никто этого не сделал.

– Просто так Бергер ничего не отдаст, а в случае шума вмешается полиция, и все, считай, кончились поиски. Я слышал, что какая-то группа искателей, забыл, из какой страны, хочет начать поиски на государственном уровне. Черт, ну почему мы не знаем, у кого остальные частицы? Допустим, у Бергера есть, у Карла тоже, у меня, вернее, у нас, и, наверное, у этого графа из России. Но как они попали к нему, непонятно. Как они оказались у барона, можно предположить – отнял у кого-то или кто-то этим купил себе жизнь. Но как частица попала к графу, непонятно.

– Может, в основном все находится в России? А здесь имеют по одной и Штольц, и барончик. У меня есть знакомые в России. Вояки они неплохие, но жадные.

– Надо выяснить, кто послал своих людей в Россию. Сделать это нетрудно. Или Карл, или барон. А у Макоссы наверняка есть связь и с Россией. Наркотики из Афганистана в основном идут через Россию.

– Никогда не занимался этим и не буду.

– А кто говорит, что ими надо заниматься? Найти бы кого-нибудь из окружения Штольца или барона. Тогда было бы легче действовать.

– Ты прав. В общем, надо хорошенько подумать. – Послышался телефонный звонок. – Кажется, сейчас мы что-то узнаем, – усмехнулся Блойд.

Вилли снял трубку, но не услышал ни звука. Он тоже молчал.

– Выдержка у вас хорошая, Ягуар, – зазвучал наконец в трубке мужской голос.

– В чем дело? – Вилли включил громкость, чтобы слышал Блойд.

– Предлагаю вам и вашему партнеру встретиться. Что вы решите?

– А с кем я говорю? – спросил Краузе.

– Генерал Аллен. Помните?

– Да.

– Это предложение обоюдовыгодное. У вас есть одна из семи частей глобуса. Я знаю, где находятся еще три. Кроме того, у меня тоже кое-что имеется.

Вилли взглянул на Блойда.

Тот покачал головой.

– Если вас не заинтересовало мое предложение, то забудьте о нем. Если передумаете, позвоните.

Вилли положил трубку и вопросительно посмотрел на Блойда.

– Этот старый хрыч – мразь, – сказал Блойд. – Его так и зовут: генерал Гиена.

– Но он предлагает сотрудничество. Ты же слышал: у него что-то есть и он знает, где еще три части. Если бы это был Штольц, он бы не стал говорить.

– Эй, приятель, за Карлом сейчас стоит Макосса, а это серьезно. К тому же подумай сам, у генерала полно своих головорезов, зачем ему мы?

– Своих головорезов много. А он предлагает партнерство. В общем, не знаю, как решишь ты, а я соглашусь на встречу. В конце концов хотя бы для того, чтобы узнать, чего он хочет.

– Ладно. Но встречаться нужно на нейтральной территории. Почему бы не как порядочные люди – в ресторане?

– Договоримся, – начал набирать номер Краузе.

– Это плохо, – сказал Карл. – Если Гиена вступил в дело, оно кончится хреново.

– Ты считаешь, он только что родился? – насмешливо спросил Макосса. – Неужели ты думаешь, что Аллен лишь сегодня утром за чашкой кофе узнал об этом? Нет, Гиена в этом деле давно. Теперь я многое понимаю. Вот кто увез француза. Вот чьи люди забрали в Лондоне копию. А Краузе и Блойд нужны ему для Индии. У него там нет людей, а посылать своих генерал боится, потому что индийская полиция вполне может взять кого-то из них. А у него репутация и так подмочена. Генеральный штаб еще десять лет назад выбил Аллена из армии. И он организовал свою бригаду, но дело не пошло. И неожиданно пять лет назад Гиена стал получать неплохие деньги. ЦРУ занялось этим, но ничего обнаружить не удалось. Правда, я слышал, что Аллен торгует оружием с Африкой, с Индией и с кем-то еще. Оружие ему поставляет по дешевке какая-то из стран бывшего Варшавского договора. Черт, если это так, он запросто может найти родственников русского графа. А может, и уже нашел. Чтоб дьявол зажарил братьев Моретти! Не могли воспользоваться, придурки, Гардингом. Им платил я, платил Гардинг, а они… – Он выругался. – Скорее всего Ренато убрал Гардинг. И правильно сделал. Хорошо, что мы поставили прослушку Краузе. Кстати, ты отблагодарил эту приходящую горничную? – посмотрел он на Косту.

– Пуля между глаз, – спокойно ответил тот.

– Отлично! Хорошо, что мы приехали в Вашингтон и быстро вышли на них. Магде спасибо, повезло мне с женщиной. А Элен просто королева амазонок. И оказывается, у нее есть очень нужные сейчас знакомства. Кстати, Карл, как ты относишься к…

– Они звонят генералу, – сообщил из соседней комнаты Техник.

Макосса включил подслушивающее устройство.

– Хорошо, – послышался голос генерала, – я буду в Филадельфии завтра. Встретимся в…

– В ночном клубе «Прерия», – перебил его Вилли. – В десять вечера. Если нет, то больше вообще никаких разговоров не будет.

– Согласен. Это тебе посоветовал Блойд? Трезвый рассудок у этого киллера. Надеюсь, он сейчас не работает по заказу афганского наркокартеля? Интересно, чей заказ он выполнял в Колумбии, когда умирал Динко?

– Завтра поговорим, – усмехнулся Краузе и отключил телефон.

– Вот, значит, как, – проговорил Макосса. – А Блойд не дурак. Кстати, я все думал, где же я видел его. И сейчас вспомнил. Его ищет семейство Ривера, он убил их старшего сына в Колумбии и сумел уйти от парней Гончего пса, а такого не удавалось никому. Поэтому я думал, глядя на фоторобот, когда и где я видел эту морду. А сейчас, значит, он объявился.

– Что будем делать? – спросил Штольц.

– Запишем их разговор, а потом решим. Если узнаем, что надо срочно вмешаться, пошлем группу Косты. Но я не думаю, что они придут к согласию. Хотя нельзя исключать и этого. Ты понял, что должен делать? – Он посмотрел на Техника.

– Выезжаю в Филадельфию, – ответил тот.

Макосса перевел взгляд на Косту.

– Мои люди всегда готовы, – ответил тот.

– Вот за что мне нравятся оба, – улыбнулся Макосса. – Поэтому они и живы до сих пор, да и я тоже, кстати! – захохотал он. – А какого ты мнения о нашей гостье из Индии? – Он посмотрел в глаза немцу.

– Ничего плохого сказать вроде не могу, – подумав, ответил тот, – но ничего хорошего тоже. Может, я был другого мнения об индийских женщинах. Но что-то в ней меня настораживает.

– Марша не так проста, как кажется. И дело не в муже, который ее обманывает. Принять сторону в буквальном смысле слова врагов своего мужа можно, но не в этом случае. Он же у нее не погонщик слонов и не владелец чайных плантаций. Он мафиозо, а она так запросто уезжает из дома и из страны.

– Но он сам послал ее отдохнуть. Меня смутило то, что она без охраны.

– Охрана живет в Кулади. Она приказала им оставаться в отеле. Посмотрим, что будет дальше. Информацию она дала, нужно проверить, насколько она правдива. В конце концов, если она подослана своим мужем, опять-таки неплохо – у нас есть заложница.

– Пока все хорошо, – тихо сообщила по спутниковому телефону Марша. – Мужчины куда-то уехали. Скорее всего в Вашингтон, там люди Макоссы кого-то нашли и установили наблюдение. Как я поняла, у этого кого-то есть один лепесток шарика. Со мной все нормально. Как дела у тебя?

– Сегодня мастер будет у нас, – ответил ей Худжан, – и я покончу с двумя группами…

– Нужно узнать, кто их послал.

– Ты права… И знаешь, я соскучился, Марша.

– Я тоже, милый. Все, больше не могу говорить, – услышав, как кто-то открыл дверь, прошептала она, отключила телефон, сунула его в сумочку и стала листать журнал мод.

– Мадам что-нибудь желает? – заглянула в комнату плотная мулатка.

– Холодного апельсинового сока.

Служанка вышла.

– Где Элен? – громко спросила Марша.

– Она уехала в банк.

«Если они что-то поймут, меня убьют, – подумала Марша. – Хотя я сказала им правду, и когда в этом убедятся, станут доверять. У Карла есть лепесток бутона. Или несколько? Элен ничего не говорит, но я постараюсь узнать. Пока нет мужчин, надо попытаться ее разговорить. Нужно устроить вечеринку, вспомним университет, выпьем, поборемся, и я сумею узнать у нее, что имеется у Карла. А босс здесь Марон, человек очень неприятный. Но Элен от него в восторге. В случае удачи я получу все, о чем мечтала, и стану сама себе хозяйкой…»

– Ваш сок, мадам. – Служанка внесла серебряный поднос с высоким стаканом.

– Когда вернется Элен? – спросила Марша.

– Не знаю. Что-нибудь еще, мадам?

– Нет.

Служанка вышла.

«Охрана у Марона на высшем уровне. Здесь с ним не справиться. Надо выманить их в Индию. Но как? Люди Карла там, и Фунджак их захватит. Сумеет ли он заставить их подыграть ему? Тогда можно было бы что-нибудь придумать, чтобы Макосса поехал в Индию. Хотя он очень подозрителен».

– Они еще не вернулись, – сказала Элен. – Когда Марон приедет, мне неизвестно, он не говорит не потому, что не хочет, чтобы я знала, а потому, что сам не знает. Обычно звонит в тот день, когда выезжает. А зачем он вам нужен?

– Я нашел тех двоих, что были на Аляске, – ответил плотный мужчина.

– И хотели бы получить обещанное вознаграждение, – рассмеялась Элен. – Я понимаю ваше нетерпение, инспектор. Назовите мне их имена, мы проверим, и если это действительно так, вы получите чек. А если пожелаете – наличные. Вы дважды пытались нас обмануть. Но не советую делать это в третий раз, поскольку в таком случае вы сдохнете. Ясно?

– Ну зачем вы так, Элен? Я случайно разговорился с одним знакомым. Он с другом на Аляске…

– Тогда давайте информацию, – перебила Элен. – Я проверю, и потом будем решать, на что тратить деньги – на вас или на ваши похороны! – Она рассмеялась.

– Хорошо. Это Майкл Роули и его напарник Вепрь. Его имени я, к сожалению, не знаю.

– Ладно. До завтра, инспектор. – Элен в сопровождении охранников пошла к машине. – Он никому не должен рассказать об этом, – тихо сказала она Буру. – И позвони Жозефу, пусть выяснит, от кого он узнал о Спруте и Вепре.

– Не так все и плохо, – усмехнулся, лежа на песке, Вепрь. – Получили неплохие деньги, жить можно.

– Да, – кивнул Спрут. – Но что-то мне это не нравится. Какого черта Карл оставил нас здесь? И кто с ним был? Карл, кажется, с кем-то спелся. Тогда мы уже не в доле, а просто на кого-то работаем. Тебя это устраивает?

– Конечно, нет. Хотя я не люблю рассуждать. Быть солдатом гораздо проще, чем генералом. Конечно, приходится рисковать больше, но в конце концов проигрывает генерал. И если конкурент крутой парень, стреляют или взрывают генерала. Я не пойму, что тебя беспокоит. Получили мы очень хорошие деньги, а работы, считай, не было. Отдыхай, Спрут, шевели щупальцами. Видишь, какие красотки нам глазки строят?..

– Слушай внимательно, Родриго, я вошел в это дело на правах компаньона и согласился выполнять грязную работу за отдельную плату, но это не означает, что меня можно использовать как наемника. И я хочу знать, кто мы сейчас – наймиты или партнеры?

– Боюсь, ответ тебя не обрадует, – усмехнулся Родриго. – Скорее всего мы просто солдаты, в штаб нас не приглашают. Карл представляет информацию, ставит задачи, и все. Потом оплачивает расходы и выдает премию. Так что ответ даже мне, идиоту, как ты считаешь, понятен. Кстати, помнишь ту сучку, с которой мы видели Карла?

– Ну?.. – покосился на него Спрут.

– Я тут поспрашивал, и мне сообщили – это жена Марона Макоссы. Надеюсь, ты знаешь, кто это?

– Понятно. Значит, мы, похоже, ничего иметь не будем. Вот сука! Считай, мы все сделали, а он…

– Такова жизнь, Майкл. Кто-то платит, кто-то получает. Я сразу не поверил, что мы на равных с Карлом. Ну не может человек, который имеет козыри на руках, делить выигрыш с теми, кто эти карты ему сдавал, такого не бывает. Карл нашел партнера и теперь будет работать с ним. И делить они будут все, что найдут, на двоих. Мы в его расчеты не входили с самого начала. Да и мы, выполняя работу, не собирались делить с ним выигрыш.

– Тогда все.

– Я, может, и болван, но ты прикинь варианты: мы знаем то же, что и Карл. Да, у него есть эта штучка, одна из семи. Но остальные где-то спрятаны. Сейчас в Индии находятся Джон и Койот. Джон не кретин и наверняка пытается что-то выяснить для себя. Он, кстати, так и говорил: дружба – это хорошо, но только на вечеринке, и то при условии, что девочек хватит всем. А вот Койот – болван вроде меня.

– Да ты не так глуп, как хочешь казаться, – усмехнулся Майкл.

– Дуракам легче живется. Обычно убивают за что? За хитрость и за ум. А болван и есть болван, значит, не хитрый, умом его Бог обидел. – Родриго засмеялся.

– Я знал, что ты умеешь думать, и ждал, когда же ты проявишь себя.

– Пришло время делить деньги. Мы хотели бортануть Карла? Хотели. А сейчас сам Бог велел это сделать. Но пока не время. Здесь Карл под защитой Макоссы, значит, для нас недостижим. Однако Карл наверняка понимает, что искать сокровища пирата легче и безопаснее с Макоссой, но только до того момента, когда эти сокровища будут найдены. Делиться с ним Макосса не станет. А на нас Карл все-таки надеется. И получается, что ему лучше дойти до финиша с нами, чем с Макоссой. У того пять тузов в рукаве и пара пистолетов под задницей. Кто такой Карл и кто такой Макосса? Смешно сравнивать. Это нужно объяснить Карлу. Хотя он и сам все прекрасно понимает. Просто с Макоссой он чувствует себя в безопасности. Ведь у него имеется частица, одна из семи. Кроме того, он знает о том, то есть у Густава Бергера, тогда как Макосса наверняка не в курсе. Кстати, я слышал, как парни Макоссы говорили о Вашингтоне, там засветился Блойд. Он работает в паре с Вилли.

– Погоди, – удивился Спрут, – Вилли Краузе тоже в этом деле? Вот кто был на вилле Штольца… – Это Блойд, его почерк.

– Сейчас они в Вашингтоне, и Макосса с Карлом охотятся за Вилли, пытаются выяснить, что у него есть. Ты знаешь Блойда, он засветит наблюдение и начнет действовать.

– Не торопись с выводами. Парни Макоссы не мальчики, которые подают мячики для гольфа. Они сами хорошие игроки. Может, Карл попытается договориться с Вилли?

– Что ты мелешь? – Родриго засмеялся. – Вилли Краузе будет договариваться с тем, кто украл частицу этого шарика у барона, а значит, лишил его доли?

– С чего ты взял, что у него…

– Магда по секрету шепнула моей Эмили про частицу глобуса, которая есть у Краузе.

– И почему же ты молчал?

– Ждал, когда ты пошлешь на хрен Карла, – спокойно ответил Вепрь.

– Ну ты и загадка природы, – помолчав, выдавил Спрут. – Дождался, и что дальше?

– Я открыл карты, теперь твоя очередь. Надо не помогать искать частицы и узнавать о русском, а делать дело. То есть пока что выполнять все указания Карла, но работать на себя. Сейчас нас скорее всего пошлют в Лондон, там похищена копия шарика, и в то дело влез некий Скотт. У него дочь и сын. Кстати, дочь ты знаешь.

– И ты ее знаешь! – Спрут засмеялся.

– Не понял.

– А ты снова болван. Забыл, кто отправлял нас на Аляску? У нас в Лондоне на счетах лежит по пятьдесят тысяч евро.

– Погоди, так это Диана? Точно. Чарли, ее брат, уехал в Индию, а мы… – Вепрь тряхнул головой. – Слушай, Майкл, выходит, мы на двоих работаем? И за одно и то же нам платят двое?

– Мы работаем на себя. Просто я предложил свои услуги и Карлу. А ты все-таки болван! – Спрут снова захохотал.

Вепрь тоже рассмеялся.

– Мы… умнее… всех! – заливаясь хохотом, проговорил он.

– Надеюсь, это правда, – сказал Спрут.

– Но тогда выходит, наших там две группы – Чарли со своими и Джон. А мы тут будем сливки снимать.

– Погоди, надо все серьезно обдумать. Я не зря на двоих в одном и том же деле работать стал. Если даже ты не понял, то…

– Да я забыл. Точнее, думал, что ты с Дианой…

– Я не знаю, кто выиграет. Точнее, хочу сам выиграть, сам. Что касается Карла, то здесь Макосса, а Диана… На женщину никогда не работал и не хочу.

– Я тоже не хочу, чтобы баба мной командовала.

– Но с Дианой можно договориться. Хотя она тоже запросто может пулю в затылок всадить.

– Погоди, а зачем ты договорился с Дианой?

– Хотел их столкнуть. Точнее, было такое желание. Сейчас появился Макосса, а это уже серьезно. Диане тоже надо что-то говорить. Хотя мы не обязаны за каждый шаг отчитываться. Но вдруг Диана что-то нашла?

– Чтобы что-то узнать, нужно иметь все семь частиц этого шара. А одна, мы точно знаем, у Карла. У Густава тоже есть, да еще у Краузе.

– Понимаешь, почему сейчас не убивают друг друга те, кто имеет частицы? Только потому, что нужны все семь. А вот когда выяснится, что можно собрать все частицы, начнется крутая заварушка. Главное – не пропустить этот момент. Но нужна команда, потому что ставить на Вилли или Диану не стоит. Если бы я знал, что за Карлом стоит Макосса…

– Что делать будем?

– Ждать.

– А если Карл что-то предложит?

– Согласимся. А действовать будем так, чтобы выгодно было нам.

– Чего ты ждешь? – спросил по телефону худощавый мужчина.

– Истины, – послышался ответ. – Я больше не хочу проливать кровь. Уже есть трупы в России, в Индии, в Мексике. И будут еще. А мне нужна истина, и пусть ее узнают те, кто должен узнать.

– Доиграешься, это не понравится…

– А мне плевать, кому что нравится. На вкус и цвет товарищей нет, – проговорил собеседник по-русски.

– Что? – не понял мужчина. – Что ты сказал?

– Я делаю то, что считаю правильным.

– А что думает… – усмехнулся худощавый.

– Разговор окончен, – прозвучал ответ, и телефон отключился.

– Как вы себя чувствуете? – по-французски спросила черноволосая молодая женщина.

– Лучше, чем было, – ответил лежащий на широкой кровати пожилой мужчина. – Я могу спросить?

– Думаю, не стоит, – покачала головой женщина. – Очень скоро вы все узнаете. Кстати, почему вы ничего не хотите рассказать нам?

– Знаете, мадам, я дал слово: все рассказать только… – Не договорив, он закашлялся.

– Выпейте лекарство. – Женщина накапала в мензурку несколько капель из флакона и добавила воды.

– Спасибо вам за все, – мужчина взял мензурку, – но я никак не могу понять, кто вы и зачем…

– Не притворяйтесь, вы все прекрасно понимаете. А вот я не могу вас понять. Ведь вполне возможно, что вы умрете. Кстати, если бы не мы, вы бы уже…

– Смерть для меня благо.

– Я вас не понимаю.

– Вы слишком молоды, мадемуазель, и наверняка не сделали бы того, что сделал я. Как вы намерены поступить со мной?

– Надеемся на ваше благоразумие. Мы можем вернуть вас обратно.

– Поступайте так, как считаете нужным. – Старик закрыл глаза. – Надеюсь, Бог услышит меня, и я смогу заплатить свой долг. В какую сумму вы оцениваете свою жизнь? – неожиданно спросил он.

– Я? – изумилась она. – Сумма? Вы очень интересный человек и задаете весьма неожиданные вопросы.

– И все-таки?

– Я не знаю ответа. А вы знаете цену своей жизни?

– Сейчас благодаря вам – да. Сколько, по-вашему, вы можете заработать, если у вас все получится?

– Но мы не собираемся вас убивать. Пытать вас тоже нельзя – вы просто умрете. Поэтому приходится надеяться на ваше благоразумие.

– Я бы на вашем месте сделал то, о чем я прошу, тогда вы узнаете все. Поймите же наконец лучше иметь какую-то часть, чем не иметь ничего. И кстати, я уверен, что, даже если я вам все расскажу, это не поможет вам достичь желаемого результата. И получается так, мадемуазель-воительница, что вы нужны мне больше, чем я вам. В конце концов вы спасли меня от пули и от сумасшедшего дома и дали пусть мизерный, но шанс сделать то, что я хочу сделать уже шестьдесят с лишним лет. Мне осталось жить немного, могу умереть сегодня, может, через месяц, но я уверен, что Рождества мне не встретить. И опять-таки благодаря вам я пока еще живой. Сделайте то, о чем я прошу, и в благодарность я расскажу вам все, что знаю. Однако в противном случае вы можете делать что угодно, но я не скажу ни слова.

– Отдыхайте, – вздохнула женщина. – Что хотите на ужин?

– Я ничего не пойму! – сердито пробурчала Диана. – Чарли молчит. Спрут и Вепрь тоже. Что-то странное происходит, но я ничего не могу изменить. Гарри и Дэн, наверное, уже в Индии. Почему они молчат? Черт возьми, что происходит?! Почему нет известий от Чарли? Почему молчит Спрут? Хотя Родриго что-то хотел сказать еще с Аляски, но связь прервалась. Так, – она сделала глоток виски, – я топчусь на месте из-за брата и этого возомнившего себя крутым Спрута. Надо было делать все самой. Хотя, – вздохнув, она снова выпила, – я преувеличиваю свои силы. Но я все равно доберусь до этого чертова глобуса. Папочка, – она посмотрела на дверь в спальню отца, – если я пойму, что проиграла, ты сдохнешь. Я выброшу тебя, и никто тебе не поможет. И я даже хоронить тебя не позволю, сожгу и развею пепел. Почему ты столько лет молчал и рассказал это только сейчас, когда жить тебе осталось немного? Как ты узнал обо всем? Почему-то раньше я об этом не думала. Хотя я вообще ни о чем не думала. Поступила в военную академию, через год меня исключили за неподобающее поведение, и я начала зарабатывать деньги, воюя. У меня неплохо это получалось. Но нам с Чарли пришлось вернуться в Лондон и забрать из клиники больного отца. Тогда он нам и рассказал, что существуют сокровища, которые лет триста назад спрятал пират Черный Джон, и что он оставил своеобразную карту, указывающую, где находятся эти сокровища. И что секрет был известен русскому графу, который погиб…

Диана подошла к двери комнаты отца.

– Я знаю только, что Чарли в Индии, – сообщила по мобильному Бетти. – И вот уже два дня от него ничего нет, так говорила отцу эта сучка. И вот что еще. Мне кажется, старик не все рассказал дочери и сыну. Я знаю, что он пытался найти какого-то графа в Москве, но выяснил, что тот пропал в сорок пятом, значит, скорее всего погиб. Что именно известно этому русскому, я не узнала. Но попытаюсь выяснить…

– И чем скорее, тем лучше, – прервал ее мужской голос. – Мы должны знать, что случилось с Чарли. Кстати, ты говорила, что туда уехали…

– Так и есть. Туда приехали Гарри и Дэн. Там их встретил знакомый по войне в Ливане.

– Прослушку надо поставить обязательно. С Индией мы разберемся, а вот где Спрут? С Аляски он уехал. О чем он говорил Диане?

– Как я поняла, больше знает Гарри. Спрут, похоже, у какой-то любовницы. По крайней мере я так думаю. Он просто обмолвился об этом.

– Не торопись с выводами. В общем, запомни: как только поставишь прослушку – исчезай.

– Я все сделаю. Может, мне и Диану заодно…

– Вмешается полиция, а это ни к чему. Надеюсь, у тебя будет и место, и время с ней рассчитаться. А почему ты так ее не любишь?

– Она слишком возомнила о себе и уже не единожды меня оскорбляла. К тому же она все-таки конкурентка.

– Живая она полезнее. Мы больше узнаем из ее разговоров с братом и Спрутом. А вот где Спрут? Черт бы его побрал! Я не удивлюсь, если он работает еще на кого-то. Кстати, не мешало бы намекнуть на это Диане. А старик, значит, тебе ничего не сказал…

– Извини, – Бетти услышала в прихожей голос Дианы, – эта сучка пришла. – Она отключила телефон, сунула его в сумочку и вышла из комнаты.

– Может, объяснишь все-таки, от кого ты узнал о сокровищах пирата? – спросила Диана.

– В сорок пятом, – прошептал отец, – я был в Бразилии. Там располагалась база нашего флота…

– Меня интересует, как ты узнал о пиратских сокровищах.

– Мы перехватили судно, на котором находились пятеро фашистских офицеров и шестеро пленных. Немцы, узнав, что мы англичане, сразу сдались. Один из них, генерал, был тяжело ранен. Он умирал. К нему привели врача. Я тоже был рядом. Немец стал бредить. Я понял, что он говорит о каком-то бароне фон Бергере, который знает, где находятся сокровища Черного Джона. И якобы у барона есть пять частей шарика, по которому, сложив их вместе, можно узнать место, где спрятаны сокровища. Я подумал, что это бред умирающего, и не обратил на его слова внимания. Но адъютант генерала рассказал мне, что этот самый барон фон Бергер в январе сорок пятого пытал какого-то индийца. Индиец рассказал о пирате Черном Джоне, который в восемнадцатом веке пропал неизвестно куда, но якобы все об этом пирате знает некий капитан Бадензе. В конце сорок четвертого я состоял в секретной службе его величества и о Бадензе знал. Он сначала был в подполье и воевал против фашистов, но его схватили, он сдал своих товарищей и стал сотрудничать с генералом Франко. Потом его заприметил Мюллер, и Бадензе начал работать на гестапо. В сорок четвертом он провалил операцию в Индии и исчез. Через полгода объявился и начал грабить караваны судов. Не смущало его даже то, что караваны сопровождали конвойные корабли. В июне сорок пятого Бадензе бесследно исчез, как будто его и не было. В сорок пятом его якобы видели в Индии…

– Дальше, – нетерпеливо проговорила Диана. – Про сокровища рассказывай. При чем здесь маленький глобус и почему их два?

– Глобусом завладел сначала капитан Бадензе. Потом он попал в руки барона фон Бергера. В конце апреля барон пытался выбраться из Германии. И ему это удалось. Я начал искать глобус после статьи в журнале…

– Это ты уже говорил. Но где можно найти все семь частей глобуса? Ты знаешь?

– Могу предположить, что частицы были у того индийца, которого допрашивал Бергер. Вероятно, барон сумел завладеть ими. Когда ему с приближенными удалось выбраться из Германии, где-то в Атлантическом океане они встретили яхту генерала Краузе и расстреляли ее. Частицы были у барона. Но об этом стало известно совсем недавно. Он убил, я так думаю, капитана Бадензе и завладел глобусом. Но что-то помешало ему найти сокровища, хотя он пытался. Я тоже искал подходы к барону, но, увы, не мог подключать секретную службу, поскольку в этом случае я бы ничего не получил. А я хотел иметь все. Я выяснил, что надо искать мастера Раджа, он вполне может открыть тайну этого глобуса. Потому что, кроме собранных частиц, имеется… – Скотт захрипел и замолк.

– Говори! – Диана подскочила к отцу. – Слышишь?! – Она схватила его за плечи и тряхнула. – Говори! – Потом метнулась к выходу. Стоявшая, прижавшись к двери, Бетти едва успела отскочить. Обе женщины замерли. Потом бросились вперед. Одновременно выбросили в ударе руки. Кулак Бетти достал бровь Дианы, а кулак соперницы пришелся ей в нос. Сцепившись, они закружили по комнате. Трещала одежда, юбки разошлись по швам. Ногти царапали оголенные руки, каждая пыталась достать ногтями глаза противницы. Туфли с высокими каблуками мешали, и они сбросили их. Глухо столкнулись их лбы, и женщины расцепились, ошалело мотая головами.

– Сучка! – в один голос крикнули женщины и снова сцепились. Задев край задравшегося ковра, они упали и продолжали бороться на полу. В комнату вошел доктор Лонг и замер. Диане удалось подмять Бетти под себя. Но удар коленом в бок снова свалил ее на пол. Бетти, по-кошачьи извернувшись, навалилась на Диану и схватила ее за горло. Диана, в свою очередь, показала, что тоже умеет сбивать противника с себя.

– Помогите! – завизжал, бросаясь к двери, Лонг. Женщины вскочили. Диана схватила со стола кувшин.

– Что происходит? – На крик доктора в комнату вбежали двое и бросились к Бетти. Первый получил удар ножом в живот, второму она распорола скулу. Диана, воспользовавшись этим, сильно ударила ее по голове кувшином. Бетти упала.

– Это здесь! – раздался громкий голос доктора. В комнату вбежали двое полицейских.

– Она напала на меня! – Диана провела пальцем по припухшей, но не рассеченной брови.

– Мисс Скотт, – подошел к ней врач, – я не понимаю, что…

– Вы уволены! – указывая на дверь, зло проговорила Диана.

– Но, позвольте, я ничего не понимаю, и меня, кстати, пригласил ваш брат Чарлз, а не вы.

– Вон, я сказала! – заорала Диана.

Полицейские подняли пришедшую в себя Бетти.

– Она отца убила! – закричала та. – Я пыталась спасти мистера Скотта!

– Врешь, сучка! – Диана бросилась к ней.

– Посмотрите сами! – Бетти кивнула на дверь спальни.

– Что произошло? – Вошел инспектор полиции.

– Она напала на хозяйку, – показал на Бетти один из полицейских. – Ранила водителя мисс Скотт и…

– Я слышал об убийстве, – спокойно проговорил инспектор.

– Она, – полицейский вновь показал на Бетти, – заявила, что мисс Скотт убила мистера Скотта.

– Говорит или действительно убила? – Инспектор направился в спальню.

Диана, ударив ближайшего полицейского кувшином, бросила его в кинувшегося на нее другого и рванулась к лестнице на второй этаж. Хлопнул выстрел. Пуля расщепила перила перед Дианой. Она остановилась.

– Правильное решение, – усмехнулся инспектор. – Потому что следующую пулю я бы влепил вам, мисс. Терпеть не могу таких, как вы, лощеных хладнокровных убийц.

– Инспектор Джонс, – усмехнулась она, – как идет расследование ограбления музея?

– Ааа, – протянул тот. – Вы же были совладелицей музея. Дело почти раскрыто.

– Вот как? – насмешливо проговорила Диана.

Толпившиеся у дверей служащие молча смотрели на хозяйку. Бетти, воспользовавшись тем, что один полицейский лежал с окровавленной головой, сбила с ног мужчину с распоротой щекой и прыгнула к открытому окну. Пуля впилась в подоконник. Бетти замерла.

– Почему все считают, что они крутые?.. – пробормотал Джонс. – Уведите обеих, – приказал он вбежавшим в дом четверым полицейским и посмотрел на Лонга, отошедшего от Скотта.

– Да, – кивнул доктор, – она его добила. Ему, видно, стало плохо, а она трясла его, потом схватила за шею и придавила артерию. Что теперь будет?

– Она ранила двоих и пыталась бежать, – ответил инспектор. – Разберемся! – Он достал телефон.

– Обеих взяли, – сообщил в мобильный темнокожий мужчина. – Бетти за ранение двоих и…

– Лонг – твой, – прозвучал ответ.

– Черт, – пробурчал полный инспектор Скотленд-Ярда. – Это же Джон Бери, наемник, псевдоним Капитан. Кто же его так? И еще одного нашли, Тома Маленского. Он на Спрута работал, а его я давно уже не видел. В мире полно локальных войн. Я знал двоих, которые в Чечне воевали за террористов. Сейчас весь цивилизованный мир в состоянии войны, а наши парни…

– А что парни? – усмехнулся блондин. – Во время войны в Чечне у нас были вербовочные пункты.

– Россия для нашей страны, как для США, была и остается опасной, – покачал головой полный, – но сейчас меня интересует другое – кто же Капитана убил?

– Да тот, наверное, кто и второго, – сказал блондин.

– Извините, господа, – по-английски обратился к Гарри и Дэну смуглый бородач, – не хотите ли вы принять участие в съемках?

– Отстань, – отмахнулся Гарри.

Смуглый отошел.

– Подожди, – посмотрел ему вслед Дэн, – а чего он хотел?

– Приглашал сняться, нужны какие-нибудь американцы-злодеи. Так и набирают массовку. Гораздо дешевле, потому что многие просто мечтают увидеть свою морду на экране. А молоденькие девушки уверены, что только так станут королевами экрана. Кстати, индийские фильмы очень популярны в России.

– Откуда ты знаешь? – удивился Дэн.

– Я был в Индии год назад и узнал об этом от своего знакомого. И в России у меня есть знакомый.

– Ах да. Странник. А здесь развлечься с девочками возможно?

– Скажи, где это невозможно? – Гарри осмотрелся. – Видишь?

Три молодые девушки улыбками приглашали мужчин.

– Уродки какие-то.

– Хорошие стоят дорого.

– Добрый день! – К ним подошел смуглый мужчина лет сорока. – Я Джага. Меня просили вас встретить.

– Где Чарли? – спросил Гарри.

– В деревне Махи. Завтра поедем. Они ждут вас.

– Кто они? – Гарри схватил индийца за горло и приставил нож к его животу.

– Чарли и Корни, – прохрипел Джага.

– Понятно! – Отпустив индийца, Гарри сунул нож в карман.

– А ты нервный… – Индиец потер горло.

– Нам нужно оружие, – сказал Дэн.

– Какое именно? – спросил Джага.

– «Калашников», – ответил Гарри, – и по пистолету.

– И не забудь о гранатах, – добавил Дэн, – без этих милашек я чувствую себя неуверенно.

– Хорошо, – кивнул Джага. – Сколько надо гранат?

– Десять, – ответил за обоих Дэн.

– К деревне ты нас поведешь? – спросил Гарри.

– Повезу, – поправил его Джага.

– Их встретили, – сообщили Фунджаку по телефону.

– Сколько их?

– Как и говорили, двое.

– А что с остальными?

– Они под наблюдением.

– Мне нужно, чтобы они были у Махи. Я хочу столкнуть их и добить тех, кто останется. А потом заявить на весь мир, что Запад присылает своих агентов для подрыва нашей безопасности. Ты понял меня?

– Да, господин, – смиренно отозвался инспектор. – Но как я…

– Ладно, это сделают. А ты не упускай их из виду.

– Хорошо, господин.

– Ну почему на работу в полицию берут идиотов? – отключив телефон, пробормотал Фунджак и нажал кнопку. В кабинет вошел невысокий индиец.

– Долго мы еще тут будем сидеть? – недовольно спросил Койот.

– А что тебе здесь не нравится? – усмехнулся Джон. – Деньги на счет переведены.

– Мне это надоело. И Индия надоела. Мы приехали работать или…

– А ты уже работаешь. Мне такая работа нравится. Никто в нас не стреляет, мы не лежим в болоте или на песке, хочешь пить – пей, а не экономь воду, за это мы еще и деньги получаем.

– У нас разные вкусы.

– Я это давно заметил. Наслаждайся жизнью, ведь скоро мы станем миллионерами, не надо будет воевать. Можешь сам платить, за тебя другие будут делать всю грязную работу. Ты сможешь заниматься чем угодно.

– Не верю я в это. Сначала вроде мечтал: женюсь, будут дети, своя лачуга за миллион долларов. Но сейчас что-то не то происходит. Помнишь, Карл говорил – приедете, сделаете работу, и все. А где этот мастер? Почему мы тут сидим? Пакистанец тоже ничего не знает. Думаю, надо исчезать, пока нас не подставили. Предчувствие у меня плохое, а оно меня никогда не подводило.

– Мне тоже не все нравится. Но дело в том, что если мы отсюда свалим, то ничего не получим. А я хочу стать богатым.

– Но ты же сам говорил, что Карл может нас бросить. А кто тебе говорил, что с нами поделятся? Мы здесь, а он там. Мы столько раз рисковали, а он нам платил. И почему мы должны сообщить то, что узнаем от мастера, если, конечно, этот мастер что-то знает? Я почему-то думаю – не в курсе этот индиец, что там наворочал его предок триста лет назад. Хотя, конечно, секреты мастерства по наследству передаются. Но если это так, то почему сын или внук мастера не забрали все эти сокровища? А если забрали, что мы разыскиваем? Семь частиц глобуса. Ну, сложим их, а есть ли гарантия, что там будет отмечено место, где находятся сокровища? Вопросов много, а ответ, похоже, не знает никто. Я здесь только из-за мастера, хочу узнать, правда это или просто легенда? Если правда, то пойду до конца. Если это сказка, убью Карла, потому что я отказался от заманчивого предложения Жунуа.

– Убить Карла – это, пожалуй, дельное предложение. Но за ним кто-то стоит. А вот кто, непонятно. Вроде он всем заправляет, но кто-то явно над ним имеется, только понять не могу. Да и черт с ним и с тем, кто над ним или за ним. Если это правда, пусть сам президент за ним стоит, я свои двадцать пять процентов получу. Но мне нужна правда.

– А я голову ломал, почему ты не дергаешься. Ждать ты неплохо умеешь. Однако если так, то давай подождем. Но вот чего? Думаешь, Карл позвонит?

– На Карла надежды нет, он послал нас, чтобы мы нашли этого мастера. Я это понял, когда нас Пакистанец встретил. Была зацепка – приемная дочь мастера, но она куда-то уехала, и никто не знает куда. А тут труп в деревне. Пакистанец обещал разнюхать, у него свои люди есть. Я ему две тысячи дал, он узнает. Баксы в Индии любят.

– Мастер в Махи, – вошел в номер Пакистанец. – Там живет какой-то отшельник, его друг. Мастер там.

Расстегнув сумку, он вытащил деньги и протянул их Джону.

– А как ты узнал? – спросил Джон.

– Случайно услышал разговор, двое знакомых встретились. Один как раз из этой деревни. Ну и разговорились. И тот, кто из деревни, стал рассказывать, что неподалеку живет целитель, людей лечит почти от всех болезней. А сейчас у него живет друг, мастер.

– А если это просто разговор и там не тот мастер? – спросил Джон.

Пакистанец рассмеялся.

– Приведите! – крикнул он.

Койот направил на дверной проем автомат. Джон с двумя пистолетами приготовился к стрельбе. Двое индийцев ввели плотного мужчину с окровавленным лицом.

– Он сейчас все повторит, – усмехнулся Пакистанец.

– Вот почему он не взял деньги, – засмеялся Койот.

Джон подошел к избитому и присел:

– Ты понимаешь по-английски?

Тот что-то быстро заговорил на хинди.

– Спроси его, – сказал Джон Пакистанцу.

– Подожди, Ковбой, – удивленно посмотрел на него Пакистанец, – ты мне не доверяешь?

– Доверяю, но не верю. Слишком странно все получилось. Мы ничего не могли сделать, а ты просто услышал разговор, и вот вам пожалуйста! – кивнул он на лежащего.

– Зачем ты так, Джон? – Пакистанец обиделся. – Я…

– Хватит. Вполне допускаю, что так и было, но уж слишком все это просто. Чтобы не было каких-то сомнений, нужен человек, который говорит по-английски и на хинди. Но такой, кого ты не знаешь. И чтобы он никому ничего не сказал бы.

– Последнее легко, – усмехнулся Койот. – Допросим, и пулю в затылок. Но где искать?..

– Я знаю учителя английского, – сказал один из людей Пакистанца, – он живет недалеко и за деньги согласится помочь. Я учился у него.

– Пойдешь с ним, – сказал Джону Койот, – а ты по-английски хоть немного мекаешь?..

– Немного – да, – кивнул парень.

– А не жаль учителя? – спросил Джон.

– Он мне никогда не нравился, – усмехнулся парень.

– Где они? – спросил по телефону Фунджак.

– Еще сутки мы их продержим в деревне, – ответил Рамеш. – Говорим, что праздник, поэтому, мол, нельзя…

– Завтра можно. Не подведи. А то мой гнев обрушится не только на тебя, но и на твою семью.

– Я все сделаю, господин, – ответил Рамеш.

Фунджак положил трубку.

– Этого, если они его не убьют, прикончить, – сказал он.

– Слушаюсь, господин, – почтительно отозвался лысый индиец.

– Значит, правда? – покачал головой Джон. – Извини! – Он посмотрел на Пакистанца.

– Все нормально, Ковбой, – улыбнулся тот.

– А где мои деньги? – спросил невысокий седой индиец.

– Рассчитайся с ним, – кивнул Джон Койоту.

Тот усмехнулся и резким движением вывернул старику голову.

– А с этим что делать? – Койот посмотрел на лежащего.

– То же, – усмехнулся Джон и взглянул на часы: – Сколько времени туда ехать?

– Далеко до деревни? – спросил Гарри.

– Часов пять, – ответил Джага. – Дорога там плохая. Кстати, туда вообще совать нос небезопасно, – это владения Белого скорпиона. А он очень негостеприимен.

– Работа наша такая, – спокойно проговорил Гарри. – Нам за это деньги платят, да и тебе, кстати, тоже.

– Да я просто так сказал. Конечно, поедем. Я подключу своих людей. Надеюсь, пять тысяч – это нормально?

– Пойдет, – ответил Гарри. – Тем более что деньги не наши! – Он засмеялся.

Дэн тряхнул головой.

– Оружие где? – спросил он. – Если там водятся двуногие скорпионы, а наверняка их там полно, то с этим, – он вытащил из-за пояса пистолет, – мы не справимся.

– При выезде из Дели оружие будет, – заверил Джага.

– Когда поедем? – спросил Гарри. – И кстати, Чарли жив?

– Да, с ним Корни и еще двое наших. Сейчас в деревне какой-то праздник, поэтому никто ничего не делает.

– Подожди, а что, в каждом населенном пункте свои праздники?

– Так оно и есть, – улыбнулся Джага.

– Ладно, пока отдыхай, – сказал Гарри. – А потом собирайся и не забудь медикаменты. Чувствую, там будет жарко.

– Все будет… – Джага тяжело вздохнул.

– Ты чего нас раньше времени хоронишь? – по-своему понял его вздох Гарри.

– Невесту Корни убили. Как я ему об этом скажу?

– Словами, – усмехнулся Дэн. – А не сможешь, напиши. Конечно, если успеешь. Не хотелось бы мне погибнуть в Индии. Здесь, говорят, погребальные костры разводят.

– Прорвемся, – сказал Гарри. – Да и не так страшен черт, как его малюют, – произнес он по-русски.

– Странный язык, – удивился индиец. – Какой-то…

– Русский, – сказал Гарри. – Я готовился к заброске в Россию. Потом мне предлагали за Ичкерию воевать. Но я не поехал, хотя сулили очень хорошие деньги. Я за тех, кто детей берет в заложники, не воюю.

– Чарли так же говорил, – кивнул Джага.

– Лишь бы он до нас дотянул, – пробормотал Гарри.

– Слушай, Стивенс, – поинтересовался Дэн, – а ты считаешь, что Чарли погиб? Почему?

– Мы с ним друзья с детства. Диане об этом не говорили, Чарли ее побаивается. Да и за отца он боится. Чарли вообще-то мягкий человек. Воюет он хорошо, а для допроса, увы, не подходит.

– Хорошо, что воевать умеет, – сказал Дэн.

– Умеет, – подтвердил Гарри.

– А твой знакомый, у которого невесту убили? – Дэн посмотрел на Джагу.

– Мы с пятнадцати лет с оружием, – вздохнул тот.

– Понятно, – кивнул Дэн. – Значит, воевать ты и твои помощники умеют. А теперь вот что скажи: кто такой Белый скорпион?

– Худжан Фунджак. По вашим меркам, мафиозо. По нашим – глава рода Скорпионов. Хорошие солдаты, охранники и бандиты в одном лице. Торгуют оружием, наркотиками и детьми. У Скорпиона свои люди в полиции. Наверняка о вашем приезде он знает. У него есть специальная группа, которая фотографирует мужчин молодого и среднего возраста, а затем их проверяют через полицию. Это началось недавно. Ходит слух, что Белый скорпион разыскивает майора Раджа или Хаджа, родственника того, кто в восемнадцатом веке изготовил два маленьких глобуса и разделил их на части. Вот эти части и разыскивает Белый скорпион, но никак не может найти мастера, которого вы ищете. А тут разговор пошел, что мастер обитает у какого-то отшельника, которого люди называют Целителем и считают святым. А живет этот Целитель недалеко от Махи. К нему идут больные и недужные. Говорят, у него живет тигр, который защищает Целителя. Я слышал, что жители деревни считают, что облик тигра принял посланец бога.

– Бред! – усмехнулся Гарри.

– А если там действительно тигр? – спросил Дэн. – Мне не улыбается почувствовать его зубы на своей заднице.

– Тобой он побрезгует! – засмеялся Гарри.

– Ловлю на слове. Подставляться будешь ты. Повесим табличку: «Вкусный сытный обед, без канцерогенов».

– Завтра нас поведут к этому целителю, – сказал Корни.

– Наконец-то, – вздохнул Чарли. – Что-то с папой не так, я сон плохой видел. И до Дианы дозвониться не могу. Черт, скорее бы все узнать и вернуться в Лондон. Пусть теперь Диана помотается.

– Приехали Гарри и Дэн, – сообщил Корни. – Их встретил Джага. Они будут здесь завтра. Это хорошо. Я тоже распределю людей. Это территория Белого скорпиона. Фунджак – зверь, а не человек. Ради того, чтобы стать единоличным хозяином, он убил старшего брата и отправил отца и мать в клинику для душевнобольных. Они там погибли. Об этом пробовала написать какая-то газета, но через сутки редакция сгорела. Журналистку, которая собрала материал, нашли через неделю за городом распятой на кресте.

– Ну, нам это не грозит, – сказал Чарли. – А что касается мафиозных королей, то я всяких видел. И люди у них, кстати, не очень хорошо воевать умеют. Оно и понятно: воевать с солдатами вроде нас – это не журналистку распинать или крестьян бить. Нас уважать надо.

– Так-то оно так, – вздохнул Корни, – но в основном это боевики и фанатики. Попробуй позвонить Диане, узнай, почему молчит Спрут. Он должен был уже приехать.

– А Спруту я вообще не верю, – фыркнул Корни, – он из-за пары тысяч долларов убил женщину. Оказался на мели в Техасе, ему нужны были две тысячи. За эти деньги его нанял какой-то фермер, и Спрут убил его жену.

– Да черт с ним! Приехали Гарри и Дэн. Это гораздо лучше. Но Спрут должен был уже вернуться. Если бы с ним что-то случилось, Диана сообщила бы, хотя она сама может не знать. Но почему она молчит? Может, что-то с папой?

– Почему вы так по-разному относитесь к отцу? Ведь она тоже его дочь.

– Она с детства такая. Отец сам виноват в этом. Он поощрял ее жестокость по отношению к нашим служащим. Она безжалостно избила служанку, которая нечаянно пролила кофе на ее костюм. Впрочем, хватит воспоминаний… – Чарли набрал номер телефона Дианы. – Да что же это такое? Отключила она его, что ли? На домашний звонить боюсь, вдруг там полиция? Что же делать?

– Лучше отложить проблему хотя бы до завтра, – посоветовал Корни. – Не стоит взвинчивать себя перед боем.

– Все, больше ни слова. Давай выпьем, может, в последний раз. Кстати, ты веришь в Аллаха?

– Знаешь, – улыбнулся Корни, – я не верю ни в какие высшие силы. Если бы они существовали, подобные мне люди давно бы сгнили или сгорели за свои деяния. Мы в Израиле помогали палестинским террористам. Атаковали автобус с детьми. Понимаешь? Больше подобного я никогда не делал и не сделаю. Ты ведь и сам говорил, что не поехал в Чечню на заработки только потому, что…

– Не надо, Корни, – попросил Чарли, – лучше давай выпьем.

– Они никуда не выходят, – сообщил парень с мотоциклетным шлемом в руках. – Уже сутки сидят в номере. Правда, один постоянно куда-то звонит.

– Скольких людей ты видел? – спросил Рамеш.

– Их двое, и я видел, как переводчик разговаривал с троими молодыми людьми. Потом они куда-то уехали. Проследить я не смог, у меня сломался мотоцикл.

Сильный удар в лицо сбил его с ног. Подпрыгнув, Рамеш приземлился на живот парня. Тот вздрогнул, изо рта брызнула кровь.

– Так произойдет с каждым, кто не будет выполнять мои приказы! – Рамеш пнул убитого в лицо.

Несколько молодых мужчин, склонив головы, молчали.

– Тахар, – Рамеш остановил свой взгляд на парне со шрамом на лбу, – поезжай в Хисар, я должен знать о них все. Мне надо выяснить, сколько с ними воинов. И как только они будут выезжать, сообщи. Нужно, чтобы были две группы. И от каждой одного взять живым. За Целителем наблюдение установили? – спросил он у смуглого бородача.

– Тигр никого не подпускает, – ответил тот. – А убивать нельзя, сейчас месяц священного Тигра.

– Мне плевать на ваши запреты! Вы должны подчиняться мне, наместнику Белого скорпиона! А тигра надо убить и отшельника доставить ко мне. Но сначала мы покончим с иностранцами. Эти янки считают себя хозяевами мира. Но здесь правят Белый скорпион и я.

Индийцы переглянулись. Понятно, что они были недовольны словами Рамеша.

– Всем разойтись! – прокричал Рамеш. – И готовьтесь к делу! Запомните – из каждой группы по одному живому! Так нужно господину Фунджаку.

Люди стали расходиться.

– Зря ты так про тигра, – негромко проговорил мускулистый лысый бородач. – В этих краях поклоняются тигру, твой отец тоже, а ты забыл об этом. Жил в Дели и не помнишь обычаев.

– Да плевал я на ваши обычаи, деревенщина! Я не верю в эту чушь. Это вам суждено прожить свою жизнь здесь и молиться тигру. А я молюсь деньгам. Если они у тебя есть, ты тоже будешь святым и на тебя будут молиться. Я знаю, чего я хочу, и получу это. А вы… – Он махнул рукой и пошел дальше.

– Ну смотри, Рамеш, – вздохнул бородач. – Нельзя злить жителей этого края. А сейчас месяц Тигра. Господин Фунджак будет недоволен твоими словами. К тому же не исключено, что ты говорил и о том, что займешь место Белого скорпиона. Жители это подтвердят, и ты можешь очень пожалеть о неуважении к традициям людей этого края.

– Не уходит, – с досадой проговорил отшельник. – Убьют тебя, мой верный друг.

Голова тигра исчезла за большим валуном.

– Прячется, – вздохнул отшельник. – А ты что думаешь делать? – спросил он у Раджа.

– Будет так, как угодно богам, – сложив руки перед грудью, ответил тот. – Я больше не хочу прятаться и бегать. Все равно найдут или захватят мою приемную дочь. Хорошо, что пока ее не трогают. Сестра меня уже предала, жена моего брата тоже. Брат погиб, и все считают, что это случилось из-за меня. Он доверился какому-то профессору, который незадолго до кончины опубликовал статью, тогда все и началось. Дочь подослала ко мне убийц, сын погиб, защищая меня. Я как иссохший родник, во мне больше нет страха. Я мертв душой, так пусть убьют и тело. Я ужасно боюсь боли и очень хотел жить. Поэтому и начал торговаться. Об этом узнала дочь, и меня хотели убить. Это страшно, когда собственная дочь присылает убийц и они убивают ее родного брата. Я достоин презрения – хотел продать секрет, открывший бы нашему роду путь из бедности. От поколения к поколению передавался секрет семи частей глобуса. А я хотел его продать. Поэтому боги отняли у меня жизнь сына и душу дочери. Уходи отсюда ты, Мастан, тебя искать не станут. Тебя примут везде, ты человек, посланный…

– Не говори ерунды, Радж. Я такой же человек, как и ты, и тысячи и миллионы других. Даром лечения меня наградил не Бог, а мой отец, который тоже получил знания от своего отца. Но я…

– Ты презираешь меня? – спросил Радж.

– Мы уже говорили об этом. Не осуждай слабого и не поклоняйся сильному, будь самим собой и помоги нуждающемуся. Эта мысль есть во всех религиях, но не все люди следуют ей. Я никогда не был верующим, а просто жил. Наверное, грешил, но когда погиб…

– Кто-то идет, – перебил его Радж.

– Ты постиг науку испуганного зайца. Воином ни тебя, ни меня назвать нельзя. Когда я решил уйти от людей, долго не мог привыкнуть ко всему этому необузданному, дикому… Крики ночных птиц, волчий вой, рык крупных хищников. Я сжимался в комок, ожидая опасности. Потом привык и понял, что только в суровом одиночестве человек становится самим собой. Я не знаю, что будет завтра, даже через минуту, потому что сюда кто-то идет, но знаю одно – как бы смерть ни пришла ко мне, умру свободным и счастливым. Говорят, когда человек счастлив, он не может думать о смерти. А я думаю о ней постоянно и жду ее. Я все-таки помогал людям, и они были искренне мне благодарны. – Отшельник взглянул на тигра. – Он хищник, но стал мне другом. Уходи! – закричал он, поднял камень и замахнулся. Но отбросил камень и вздохнул. – Я никогда не смог бы причинить кому-то боль. Уходи, – умоляюще проговорил он и посмотрел на тигра. Тот оскалился, мягко спрыгнул с валуна и бесшумно скрылся в зарослях.

– Целитель, – послышался тихий голос, – тебя убьют, а второй знает секрет, и его возьмут. Белый скорпион обещал жителям деревни не забирать твою жизнь. Пусть человек уйдет. Люди не хотят твоей смерти, ты нужен для жизни, а смерть пусть настигнет его.

– Смерть рано или поздно настигает каждого. – Целитель вышел из пещеры. – Я не хочу, чтобы те, кто знает меня, изменили свое мнение обо мне после моей смерти. Благодарю всех людей, которые проявили заботу обо мне, но решение принимаю я.

– Ты нужен людям, Целитель, – сказал мужчина. – Ты нужен…

– Пусть будет так, как должно быть… – Целитель вздохнул.

– Ты зря так говоришь с ними, – недовольно сказал Фунджак. – Ты один из них и, может быть, даже ниже каждого, если не будешь вести себя правильно. В них есть своя сила. Я уступаю им, даже когда считаю, что они что-то делают не так. Но это их жизнь, и, нарушив ее обычаи, ты станешь их врагом. Помоги отцу вылечить ребенка, и он собой закроет тебя от пули.

– Но вы, господин, сильны и внушаете страх, – робко проговорил Рамеш.

– Страх нередко становится ненавистью. Наказанный за разбитую чашку раб при удобном случае столкнет хозяина в пропасть. Не забывай об этом. Но также помни, что и безнаказанность допустима не всегда и не со всеми. – Фунджак достал сигару. Рамеш, щелкнув зажигалкой, дал ему прикурить. – Надо знать привычки тех, кому служишь, – улыбнулся Фунджак и локтем резко ударил Рамеша в висок. Тот упал. Лысый бородач, с улыбкой, чиркнув спичкой, поднес огонек к сигаре. – Он перестает мне нравиться, Сакаш, – сказал Фунджак.

– Он мне никогда не нравился, господин, – ответил лысый.

– К операции все готово?

– Да, господин.

– Жители просят сохранить Целителю жизнь. Что ты думаешь?

– Я сделаю так, как решите вы, господин.

– Возьмите его, пусть он объяснит, почему мастер до сих пор не у меня. – Фунджак слегка ударил ногой лежащего Рамеша.

– Я все узнаю, господин! – Сакаш кивком подозвал двоих. – В яму его! – взглянул он на Рамеша.

– Господин, – подошел рослый индиец, – приехал Роках.

– Один? – спросил Фунджак.

– С ним Гобра, господин.

– Клея? Очень хорошо. Ко мне обоих. – Фунджак вошел в кабинет. – Принесите виски и кофе.

– Вот еще один вечер, – посмотрев в звездное небо, прошептал отшельник, – и наступает ночь. Первые дни я особенно боялся ночей.

– Знаешь, – вздохнул Радж, – я все больше убеждаюсь, что ты счастлив. Но я бы не смог так жить. Я и сейчас ужасно пугаюсь ночных шорохов.

– Завтра все кончится. Знаешь, я научился предсказывать будущее. Никогда не верил ни в какие предсказания и магию, но вдруг понял, что могу видеть будущее. Завтра на этих камнях будет кровь. Будут крики и стоны. Завтра люди будут убивать людей. А ты не думал, что ты виноват не только в гибели сына? Наверняка из-за этих глобусов, тайну которых ты скрываешь, погибли и будут погибать люди. Почему ты сразу не заявил, что ничего не знаешь? Тебя одолела жажда наживы, это передалось и Тине, твоей дочери, из-за этого погиб твой сын. Из-за этого убьют и меня. Я знал, что ты придешь ко мне.

Он замолчал и, повернувшись к зарослям, замер. Тигр с коротким рыком бросился в густые кусты у пещеры. Громко хлопнул выстрел и тут же второй. Короткое рычание заглушил пронзительный человеческий крик. Отшельник бросился в заросли и увидел тигра с окровавленной мордой. На поляне лежал мужчина в камуфляже с перекушенным горлом и разодранной когтями груди. Рядом валялась винтовка с оптическим прицелом.

Отшельник покачал головой:

– Ты все-таки убил человека, а он пришел за моей жизнью.

Тигр, облизнувшись, скрылся в кустах.

– Что там, Мастан?! – испуганно спросил Радж.

– Тигр спас нас. Здесь человек в маскировочной одежде с ружьем.

Отшельник взял винтовку за ложе, потом прижал приклад к плечу, увидел крестик прицела на лбу испуганного Раджа.

– Палец на курок, – прошептал он. – Мягко, затаив дыхание, нажимаешь, и человек убит. Как все просто!..

Опустив винтовку, отшельник посмотрел на кусты, куда скрылся тигр. Потом пошел к зверю. Тот зализывал простреленную лапу.

– Вот и тебя пытались убить. – Человек присел рядом. Их глаза встретились. Тигр, заурчав, лизнул ему руку. – Помнишь, как ты маленький был? – Отшельник придвинулся и осмотрел рану. – Пуля только вспорола шкуру. Ничего серьезного.

– Мастан! – негромко позвал Радж. – Где ты?!

– Боится. – Отшельник улыбнулся. – А ты, тигр, способен испытать страх? И знаешь, благодарности в тебе больше, чем в иных людях. Уходи, – попросил он. – Убьют тебя, а я не хочу этого. Уходи и не верь людям. Уходи!

– Мне нужно, чтобы он умер! – зло воскликнула миловидная женщина. – Он ничего не должен рассказать. Я хочу, чтобы мне сообщили о его смерти!

– Тигр убил Кумара, – прозвучал в ответ мужской голос. – Завтра там что-то произойдет.

– Он должен умереть! – Женщина отключила телефон.

– Не вышло? – усмехнулся крепкий мужчина. – Долго ты его искала… Я не понимаю, как тогда он мог уйти? Плохие у тебя люди.

– Надо было делать, а не говорить! – вспылила женщина.

– Но ты сама в это не верила. Я думал, что это просто красивая восточная сказка. И многие думали так же. Да кто мог предположить, что почти через триста лет твой…

– Он знает… А может, делает вид, что знает?

– И все-таки я не понимаю, почему ты хочешь его убить?

– Никто не должен узнать секрет моего предка. Он принадлежит мне. И если не я, то никто его не узнает.

– Странно другое, – качнул головой мужчина, – почему его до сих пор не взяли.

– Об этом стало известно недавно. Я долго жила рядом и ничего не знала. Если бы не этот профессор, так бы ничего и не открылось. Я хочу получить хотя бы часть от…

– Можно вопрос? А на каком основании, по какому праву ты претендуешь на какую-то часть? И еще, как ты себе это представляешь?

– Тайну спрятанных сокровищ отметил на глобусе мой далекий предок. Кстати, его тоже звали Радж. Эту тайну свято хранили все поколения нашего рода, но богатыми так и не стали.

– Но и бедными вас не назовешь! – Мужчина рассмеялся.

– Я очень хочу стать богатой. И претендую на эти сокровища потому, что мой предок был убит через день после того, как отдал оба глобуса заказчику. Но он все записал. Отец не знает ничего существенного, но ему известно, где находятся записи предка. Думаю, предка убили люди Черного Джона, чтобы он никому не рассказал о глобусах. Но часть записей нашли, поэтому отец продал тайну Черного Джона. Точнее, продал тайну глобусов еще в сорок четвертом году какому-то пирату Луджану, который потом исчез. Может быть, он погиб, но куда подевалась его разбойничья армия? Никто этого не знал. Его пытались найти совсем недавно, в девяностых годах.

– А ты авантюристка, Тина.

– Я пытаюсь получить то, из-за чего был убит мой далекий предок, из-за чего был убит мой дедушка, погиб мой брат.

– Которого убили твои люди.

– Он напрасно взялся за оружие. Я хотела забрать отца и дать ему возможность спокойно все взвесить. Я создала бы ему все условия для жизни и работы. Он же великолепный ювелир. Одна его работа получила первый приз на выставке в Дамаске. Но он совершенно не умеет торговать, а мне не доверял. Это и было каплей яда в наших отношениях. Потом он за бесценок продал информацию о Черном Джоне и капитане Бадензе этому профессору. Все началось после опубликования его статьи. И я пришла в ярость.

– А как этот профессор вышел на твоего отца? – спросил Дик.

– Не на отца, а на его дядю Ашока. Тот стар, ему почти девяносто. Но он то ли от старости, то ли от старой травмы головы стал терять память. У него был сын. Он погиб на границе с Пакистаном, жена умерла. Остались внуки дяди Ашока. Внук Шакур работает в полиции. Внучка, Ратха, моя ровесница. Мы с ней не ладим. Конфликт начался из-за этих глобусов.

– Тина, не кажется ли тебе, что весь мир сошел с ума? Неужели ты веришь, что это правда? Ведь ты даже пыталась похитить отца.

– Но год назад ты говорил другое. Что же изменилось?

– Мне надоело постоянно быть в напряжении. Я уеду, займусь делами семьи. Бизнес разросся. Ты поедешь со мной?

– Конечно. Как же я останусь без моего Дика? Но давай сначала решим, чем я буду там заниматься.

– Будешь миссис Дункан, и все. Думаю, нам пора создать семью. Я хочу иметь наследника. А тебе, наверное, хочется дочку. Приедем, сыграем свадьбу, и все будет очень хорошо.

Тина вздохнула:

– Значит, ты хочешь, чтобы я жила в богато обставленной клетке, рожала детей, во всем тебе потакала и была служанкой твоих родителей. Так ты представляешь нашу жизнь?

– Подожди, разве наши отношения не доказали, что мы с тобой прекрасная пара? Я думал ты хочешь стать моей женой. У нас есть все – деньги, прекрасный дом, бизнес, который приносит хорошую прибыль.

– Но у меня не будет свободы, не будет друзей. Я окажусь в чужой стране. Я не смогу там выжить. Постарайся меня понять. Хочешь – уезжай, но без меня. Я считала тебя сильным, смелым человеком. Выходит, я плохо разбираюсь в мужчинах! – Она засмеялась.

– А я совсем не понимаю женщин. Я думал, для женщины главное – семья. Ну что ж, я принял решение и уезжаю. Не стану скрывать, я очень надеялся, что ты поедешь со мной. Хотя я должен был понять, что ты за человек. Ты хотела убить отца и убила брата.

– Я убила брата? – Тина усмехнулась, – Что ты говоришь? Не ты ли подсказал мне это? Разве не ты, Ричард Дункан, загорелся идеей заполучить глобус?

– Только для того, чтобы продать. Я не дурак и понимал, что искать сокровища пирата – самоубийственное безрассудство. А ты решила искать сокровища Черного Джона. И что вышло? В общем, извини меня, Тина, но я уезжаю. Да, я боюсь, что меня убьют. Да и вообще я понял, что Индия мне не подходит. Я работал и получал неплохие деньги, но сейчас дела в семье наладились, и я возвращаюсь. Отец стар и передает дело мне…

– Надеюсь, мы останемся друзьями? – улыбнулась Тина.

– Не думаю. Ты перечеркнула во мне все, что я к тебе испытывал. Прощай!

Дик вышел из комнаты.

– Еще нет… – Она покачала головой. – Не знаю, что ты понял, но я усвоила урок – никому не доверяй, не проверив его. Сулим! – позвала она.

В комнату вошел худощавый черноусый слуга.

– Ты знаешь, что делать, – вздохнула Тина.

– Какая же ты гадина! – бормотал, укладывая вещи, Дик. – Я поверил тебе и думал, что действительно нашел мою женщину. Дурак! Я уеду, но, возможно, вернусь. Я знаю людей, которые очень этим интересуются…

В шею ему воткнулась иголка шприца. Охнув, Дик обернулся, увидел Сулима и потерял сознание. Вошедшие в комнату слуги вынесли тело.

– Побольше вина ему в кровь, – посоветовал Сулим, – и авария.

– А ты, папа, значит, тигра приручил, – пробормотала Тина. – Хотя это тигр Мастана, он мастер на такое. Целитель… И как я раньше не подумала, что отец может скрываться у него? Неужели его возьмут? Он что-то знает, иначе бы не прятался. Хотя, если бы он объяснил все, что знает, его убили бы. Но почему он ничего не объяснил мне? Надо что-то делать. Я ничего не получу, но и никто ничего не получит.

– Как дедушка? – спросил индиец лет тридцати пяти.

– Так же, – ответил женский голос. – Звонила Тина. Она хочет навестить дедушку. Я запретила ей показываться у нас.

– Правильно сделала. Интересно, что ей нужно? А ее иностранец еще с ней? Не раскусил змеиное нутро своей Тины?

– Не знаю. Вчера здесь были какие-то люди, снова спрашивали о дяде Радже. Я ответила им то же, что и другим: не знаю, где он. Почему они едут к нам?

– Ратха, неужели ты не понимаешь? Ведется охота за глобусами.

– Знаю. Но при чем тут мы? Дядя продал информацию этому исследователю пиратства, пусть с ним и разговаривают. Мне это надоело. Я не знаю, сколько времени смогу выдержать приезды незваных гостей и их вопросы. Наверное, прикажу охране стрелять.

– Не кипятись, сестренка. Это неплохо, что они к нам приезжают. Помнишь, что я говорил? Затаившаяся змея опаснее той, которая на виду. Я верю, что придет и наше время.

– А я думаю, что это твоя выдумка, – сердито сказала Ратха. – Как ты хочешь что-то получить? Точнее, узнать? Я этого не понимаю. Ты всегда был фантазером, но сейчас твои фантазии привели к непрошеным гостям и…

– Не говори ерунды, сестра, – остановил ее Шакур. – Я еще не вмешивался. Дядю Раджу нашли где-то на юге. Его разыскивают и иностранцы, и некоторые наши бандиты. Например, господин Фунджак, которого знают как Белого скорпиона. Представляешь, какой существует интерес к этому, если даже Фунджак…

– А я знаю, что Белая кобра улетела, – перебила сестра. – Куда-то в другую страну. Мой водитель видел, как господин Фунджак провожал ее. Водителя удивило, что она полетела одна, без телохранителей. Как ты думаешь – почему?

– Положим, у Фунджака люди есть везде. Обеспечить безопасность своей жены он сможет в любой точке мира. Да и сама Кобра – отличный воин. Слабые в таких делах не участвуют. Везет сильным, умеющим отстоять свое право, даже если они не правы. – Он рассмеялся.

– Ты когда вернешься?

– Через два дня. Я заключаю довольно выгодный контракт, мы очень неплохо заработаем на том, что ты посчитала ерундой. А выходит, и ерунда иногда приносит деньги. Ты видела Уму?

– Она заходила вчера, спрашивала, когда ты вернешься.

– Передай, что через два дня я заключу ее в объятия. А твой иностранец?

– Уехал по делам фирмы. Не понимаю, Шакур, почему ты так невзлюбил Фрица? Он немец. Но его мать индианка. И работает он в солидной фирме.

– Охранник! – засмеялся Шакур. – Подумаешь, велика птица…

– Зря ты смеешься, он хороший человек.

– Ну что, – спросил Корни, – готовы?

– Да, – из ванной вышел Чарли, – поехали.

– Перебрал ты вчера, – усмехнулся Корни.

– С отцом наверняка нехорошо, – хмуро ответил Чарли. – Что-то там произошло. Диана так ни разу и не ответила. А домашние телефоны тоже молчат. Почему? Убили там всех, что ли?

– Гарри с Дэном, наверное, знают, что там произошло, и уже сообщили бы, если бы что-то случилось.

– Гарри и Дэн думают о деньгах, им плевать на все и на всех, лишь бы в карман положили чек с солидной суммой.

– Ты знаком с Гарри с детства и всегда говорил о нем как о порядочном человеке и верном товарище. А сейчас…

– Отстань. Поехали, покончим с этим делом скорее, и все, я вернусь домой и никуда больше не поеду. Пусть Диана ищет кого хочет и где хочет.

– Зря. За этим стоят большие деньги, а ты хочешь, чтобы все досталось Диане? Пойми, ей плевать и на тебя, и на отца.

– Я об этом знаю, поэтому и прекращаю все это. Если с отцом что-то случилось, я убью эту тварь собственными руками! Отец заменил нам мать. Он вырастил нас и дал все, что нужно для того, чтобы жить и честно работать. Но Диана выбрала другой путь. Да, в этом есть вина отца, но он думал, что она вырастет сильной, готовой постоять за себя, а она стала Пантерой. Я тоже не белый и пушистый, наемником был, воевал за деньги. Но только воевал, никогда не был карателем. А на войне все равны, и выживает тот, кто быстрее и лучше стреляет. Ладно, сделаем здесь все, что можем, а потом я уезжаю домой и больше не принимаю в этом участия. А ты зря расстроился, Корни, ты получишь все причитающиеся тебе деньги, твердо обещаю! Поехали? – Чарли шагнул к двери.

– Они выезжают, – сообщил в мобильник молодой индиец, – на двух машинах. В первой четверо вооруженных парней, во второй трое, они тоже вооружены.

– В какой машине англичанин? – послышался вопрос.

– Во второй, – ответил индиец.

– Куда сейчас? – спросил Пакистанец.

– Как куда? – усмехнулся Джон. – Сразу на место. Пора выбираться из Индии. Скучно здесь, верно? – посмотрел он на Койота.

– Невесело, это точно, – вытаскивая из сумки гранаты, кивнул тот. – Ну вот, я готов к неожиданностям. Пусть сунутся, я им устрою барбекю на природе.

– Впереди две машины, – услышал Пакистанец в наушнике. – Едут медленно.

Неожиданно прозвучала пулеметная очередь. Следующий сзади открытый джип ткнулся в толстое дерево. Джон с АКМС в руке выпрыгнул из машины и перекатился в яму. Койот, прыгая в кусты, швырнул гранату. Водитель с пробитым пулей виском был мертв. Пакистанец выровнял руль и направил машину в густые заросли. Началась перестрелка.

– Сзади тоже кто-то попал! – выпустив очередь из «узи», крикнул Корни.

– Наверное, Гарри и Дэн, – меняя рожок, ответил Чарли. – А твои почему молчат?

– Похоже, они все убиты, – откликнулся Корни. – По ним пулемет и три автомата ударили. Мы прошли дальше, поэтому и живы. А может, мы им живыми нужны. Следили за нами, значит.

Пуля впилась в дерево, Корни выпустил короткую очередь и спрятался за стволом. Чарли снова заменил рожок и, вжавшись в землю, замер.

– Бросайте оружие и выходите! – крикнул кто-то. – Ваша охрана перебита!

– Предлагает сдаться, – коротко перевел Корни. – Нам отсюда не уйти. Здесь им все знакомо, их намного больше, и они нас не выпустят.

– И ты предлагаешь сдаться? – усмехнулся Чарли и вслушался в недалекие выстрелы. – Это не Гарри с Дэном, – услышав взрыв, сказал он. – Они никогда не берут на такие акции гранаты.

– А кто же впереди? – спросил Джон.

– Такие же придурки, как и мы, – ответил Койот. – Напоролись, как дети. Нас же пасли, а мы… – Не договорив, он бросил лимонку. Ахнул короткий взрыв.

Койот вскочил, стреляя из автомата короткими очередями, пробежал метра три и рухнул за ствол поваленного дерева.

– Давай ко мне! – крикнул он. – Я сейчас тех, что левее, глушану. Пользуйся моментом!

Услышав взрыв, Джон бросился к Койоту. Пули засвистели только тогда, когда он уже оказался рядом.

– Много гранат осталось? – спросил он.

– Пять. А кто там был? – Койот посмотрел влево.

– По крайней мере двое стреляют, и один метрах в десяти от нас огрызается.

– Надо к ним прорываться. Все-таки четверо – это сила. По двое с прикрытием шансов больше.

– Верно. А если это конкуренты?

– Без разницы. Главное, что тоже против этих! – Увидев перебегающих двоих с оружием, Джон выпустил короткую очередь. Один рухнул. Второй тоже упал и пополз вперед.

Джон прицелился и нажал на курок.

– На двоих меньше, – улыбнулся он.

Рядом раздался взрыв. Они вжались в землю.

– Гранатомет, – сказал, отплевываясь, Койот. – А где Пакистанец?

– Кажется, это он и есть, – услышав автоматную очередь, усмехнулся Джон.

– Вы живы? – послышался крик Пакистанца.

– Пока да! Ты как?

– С невестой было лучше.

– Бросьте оружие, янки! – крикнули на хинди. – Останетесь живы.

– Предлагаю сдаться! – громко перевел Пакистанец.

– Мы поняли! Иди сюда! Я тебя встречу! Пива хочешь?! – крикнул Койот.

Неожиданно позади них у моста, который они проехали, застучали автоматные очереди, взорвалась граната.

– Не армия ли индийская пришла на помощь? – пробормотал Койот.

– Не хотелось бы таких помощников, – фыркнул Джон.

Оскалившись и прижимая к бедру АКМС, Дэн бил длинной очередью по пятерым пытающимся приподняться мужчинам. В их сторону, пригибаясь, бежал Гарри. Выпустив все патроны, Дэн упал в траву. Трое подняли головы. Подбежавший Гарри расстрелял их почти в упор.

– А вовремя мы зажали нашего приятеля, – усмехнулся Дэн.

– Перебейте всех! – орал в телефон Фунджак. – Всех до одного! – Отключив телефон, он бросил его на землю. Аппарат раскололся. – Берите мастера, – приказал он. – И быстрее! Сюда мчится полиция! Не могли сразу покончить с иностранцами?! Через двадцать минут мастер должен быть здесь! – крикнул он вслед садившимся на лошадей семерым вооруженным мужчинам. Посмотрел на стоявшую рядом Клею. – Пусть приготовят вертолет. Через пятнадцать минут вылетаем. Если мастера до отлета не приведут, убей его, – сказал он бородачу со шрамом.

– Все сделаю, господин, – кивнул тот.

– И предупреди всех: о том, что нужен был мастер, ни слова. Кто сболтнет лишнее, сам ему кишки выпущу. – Он быстро пошел к вертолету.

– Полиция! – крикнул индиец с окровавленной головой. – И солдаты там! Уходить надо!

– Все кто куда! – скомандовал плотный индиец с пистолетом.

– Жив, бродяга?! – подбежавший Гарри обнял Чарли.

– Здорово. А я уж думал – всё.

– Прорвались. Привет, Джага. – Гарри протянул ему руку. – Здравствуй, Пакистанец.

– Привет, – кивнул тот.

– Уходить надо, господа, – раздался насмешливый голос Джона. – Думаю, ни у кого нет желания драться с индийскими копами, они не будут в восторге.

– Джонни! – узнал голос Дэн. – А ты какого черта…

– Разговор оставим на потом, – усмехнулся тот. – Койот! Ты где?!

– Патроны собирал, – подошел Койот. – У них в основном АКМС, я парочку таких машинок прихватил. А то чем говорить с копами? Я слышал, в индийской тюрьме не всякий выживает. А на меня…

– Вниз по реке! – крикнул Корни. – Быстрее!

Пятеро побежали за ним.

– Я уведу их! – крикнул Джага. – Пошли к холму, – кивнул он троим вооруженным парням из отряда Корни.

Пакистанец хлопнул его по плечу и бросился за убегающими.

– Едут, – обреченно произнес Радж. – За моей жизнью едут.

– Да, – согласился отшельник. – Четыре мотоцикла. Значит, человек семь-восемь. Уважают тебя, – усмехнулся он. – Или меня воином считают. Они тигра боятся, а тигр ушел. Все-таки понял. Радж, ты и не предполагал, что на тебя устроит такую охоту Белый скорпион?

– Знаешь, Мастан, мой предок…

– Знаю, но не понимаю, при чем тут ты? Если такие секреты передаются из поколения в поколение, то посвященный дает клятву, что никто никогда его не выдаст. Но ты слаб и телом, и духом, ты все выложишь.

– Поверь, Мастан, я действительно не знаю ничего такого, что могло бы помочь найти сокровища пирата. Но все уверены, что мне это известно. А я ничего не знаю! Клянусь всем святым!

– Лжешь, Радж, если бы это было правдой, тебя не пыталась бы убить дочь. Она боится, что ты откроешь секрет. Если останешься жив, поймешь это. Сейчас в тебе живет страх, он мешает тебе думать, а значит, жить. Потому что если человек не думает, он мертв, а это хуже физической смерти. Я знаю, испытал на себе. А вот и искатели кладов… – вдруг весело улыбнулся отшельник. – Вот что, Радж, давай сделаем так…

Последний мотоцикл с двумя седоками свернул за двигающимся впереди. Полосатой тенью на него бросился тигр. Мотоцикл упал, придавив ногу сидевшему сзади. Истошный крик остановил тигра, он отпрыгнул от кричащего человека с рваными ранами на шее и спине. Зверь исчез в густых зарослях. Три мотоцикла остановились перед невысокой скалой.

– Эй! – крикнул одинокий мотоциклист. – Отшельник! Отдай нам Раджа, и мы уедем! Ждем минуту. Если не отдашь, убьем тебя и возьмем его!

– Идите и берите! – послышался спокойный голос отшельника. – Мы ждем вас.

– Отдай нам мастера! – прокричали в один голос еще трое.

Раздался короткий рык и в воздухе распластался тигр. Грохнули четыре выстрела. Пули пронзили грудь и морду зверя, но он все-таки массой тела достал один из мотоциклов и вместе с седоками упал на землю.

– Снова из-за меня убили… – простонал отшельник. – Друга из-за меня убили… – По его впалым щекам текли слезы.

– Я пойду. – Радж поднялся с циновки. – Прости и прощай. Я расскажу им то, что знаю.

Он вышел из пещеры.

– Я иду! – крикнул он.

– Спускайся, – сказал мотоциклист. Радж стал осторожно спускаться. Мотоциклисты с удивлением смотрели на него.

– Где же они? – нетерпеливо спросил сидевший в вертолете Фунджак.

К вертолету, размахивая руками, бежал парень.

– Взлетай, – кивнул вертолетчику Фунджак.

Вертолет начал подниматься. Второй пилот протянул Фунджаку наушник.

– Что случилось? – спросил Фунджак.

– Полиция в деревне, господин, – послышался ответ. – Родители Рамеша заявили, что вы убили их сына.

– Почему ты не уничтожил их?!

– Их уберут. Свидетелей у них нет. Все уверяют полицейских, что…

– Мастера взяли?

– Не знаю.

– Так узнай! Он ничего не должен сообщить полицейским.

– Полиция, господин, – с кривой усмешкой проговорил вертолетчик, увидев два полицейских джипа.

«Только бы мастера захватить успели», – подумал Фунджак.

– Похоже, ушли, – упав на травянистый склон прохрипел Гарри.

– А ты на кого работаешь? – спросил у Джона Дэн.

– Ты-то вроде на его сестру, – усмехнулся тот и кивнул Чарли.

– С ним, – улыбнулся Гарри. – А ты?

– Будто ты не знаешь, – проворчал Джон.

– Карл? – спросил Гарри.

– Да, – ответил за Джона Койот.

– А кто копов увел? – спросил Чарли.

– Джага со своими, – ответил Корни. – А Пакистанца убили.

– И куда мы теперь? – спросил Джон.

– Думаю, надо все-таки хотя бы увидеть мастера, – высказался Койот. – Мы все здесь из-за этого умельца. Между собой воевать не будем, так хоть найти его.

– Там, наверное, уже копы, – сказал Дэн.

– Не думаю, – возразил Корни. – Деревня молится отшельнику, люди зовут его посланцем бога, Целителем, а мастер сейчас с ним. Не стали бы жители туда копов направлять. А вот эти скорпиончики, которые покусали нас, наверное, уже там. И кто нас так ловко подставил? Сначала фотографировали, как звезд футбола, а теперь в одну кучу собрали…

– Вас они не ждали, – Гарри посмотрел на Джона, – просто перепутали.

– Меня это успокаивает, – усмехнулся Джон. – Но нужно решить один вопрос: мы команда или каждый за себя?

– Всегда верны! – вскинув сжатые кулаки, крикнули остальные.

– Значит, команда! – Джон тоже поднял сжатый кулак. – Где мы находимся? – Он развернул карту.

– Здесь. – Корни показал место на карте.

– Полицейские наверняка ищут вооруженных наемников, они уверены, что это очередная диверсионная группа из Пакистана. Поэтому очень скоро подключится армия.

– Влипли! – усмехнулся Койот. – Одно утешает, не от руки этих индийских копов погибну, армия все-таки…

– Ну вот что, – кивнул Корни, – уходить надо не к границе и не на юг, а двигаться в сторону Дели. Этого они не просчитают. Объясню почему. Наверняка кого-то из бандитов задержали, и они заявили, что вели бой с белыми. Значит, в центр страны, а тем более в столицу белые не пойдут. Хисар – спорная территория, как и некоторые другие районы. Между Пакистаном и Индией нередко бывают вооруженные конфликты. Ты и ты… – посмотрел он на Гарри и Дэна, – знаете это не по разговорам. Да и с тобой мы дважды…

– Было дело, – вздохнул Чарли.

– Поэтому идем маленькими группами, по два человека, но в пределах видимости. Передвижение скрытное. Желательно избежать огневых контактов. – Корни взглянул на Койота.

– А если нос к носу столкнемся? – спросил тот.

– Это тоже нежелательно, – ответил Корни. – Если обнаружат, поймут, куда двигаемся, и тогда нам крышка.

– А как насчет мастера? – спросил Чарли. – Мы же приехали…

– Мы приехали за тобой, – сказал Гарри.

– Что происходит с отцом?

– Когда уезжали, все было нормально, – ответил Дэн. – Правда, Тома кто-то угрохал. Скорее всего Пантера. Я имею в виду француженку. И кстати, Капитана тоже кто-то уделал…

– Надеюсь, Диана не рвалась на разборку? – пробормотал Чарли.

– При нас – нет, – ответил Гарри. – К тому же она сейчас бредит сокровищами.

– Значит, Карл был прав, – сказал Джон, – вы работаете на Диану. А я сначала подумал, что вы приехали спасать задницу Чарли.

– И за этим тоже, – кивнул Гарри.

– Разделимся на группы, – предложил Корни.

– Почему ты за нас решаешь? – недовольно спросил Джон. – Я вот что скажу: пришли мы каждый сам по себе, так и выбираться будем. Возражений не имеется?

– Конечно, нет, – сказал Корни. – Тогда так, – он взглянул на Чарли, – мы с тобой, Гарри и Дэн немного позади… Жаль, Джагу убили. Живым он не дастся, но и уйти вряд ли смог.

– А мне кажется, рано ты его хоронишь! – усмехнулся Дэн. – Это он, если я не ошибаюсь…

По берегу узкой речки к ним бежал Джага. Поняв, что его заметили, он на бегу покрутил поднятой рукой, а другой резко махнул вниз.

– Вертушки, – сказал Койот.

Они бросились к зарослям. Последним пятился задом Корни и веткой поднимал примятую траву. Джага осторожно вошел в воду и ножом срезал стебель камыша. Сунул его в рот и с головой ушел под воду. Послышался рокот вертолетов.

– Нас увидели бы раньше, чем мы добежали бы до зарослей, – проговорил Джон. – Молодец Джага!.. В бинокли с трех сторон просматривают.

Неожиданно вертолеты, резко развернувшись, полетели влево.

– Кого-то там засекли, – сказал Гарри.

– А может, мастера убивают? – предположил Чарли.

– Не думаю, что он смог бы даже выстрелить в людей Фунджака, – возразил Корни. – Там, конечно, не такие, как мы, но воевать тоже умеют. А мастер стар, да к тому же…

– Где Джага? – приподнялся Джон.

– Сидит в воде, – усмехнулся Дэн. – Человек-амфибия. Вылезает! – увидел он выбирающегося на берег Джагу.

Осмотревшись, Джага вытащил из пластикового мешка автомат и чехлы с запасными рожками. Потом помчался к ним. Подбежав, упал на траву.

– Фу-у, – выдохнул он, – успел. У них усиленный бинокль. Ну, что-то типа телескопа. Они бы вас засекли. Армия подключилась, диверсионная группа.

– Нам здесь об этом один профессор войны в Индии сказал. – Джон виновато посмотрел на Корни.

– Идти надо в сторону Дели, – сказал Джага. – Там и отсидеться есть где. Желательно разделиться по двое, иначе не пройти.

– А они, похоже, одну школу проходили, – усмехнулся Джон.

– Мастера я видел, – сказал Джага.

– Как он?

– Да я только финиш заметил, – ответил Джага.

– Иду. – Радж осторожно спускался по ступенькам в скале.

Отшельник остался в пещере. Потом встал и посмотрел на мотоциклистов.

– Друга моего четвероногого убили, – прошептал он. – Из-за меня хороший зверь погиб. Может, в нем была душа моего сына.

– А с этим что делать будем? – кивнув на пещеру, спросил у бородача мускулистый парень.

– Оставим в живых. Он деревенским помогает. А убьем – люди могут подняться. Он для них вроде как святой. Пусть живет.

Радж сел на траву и вздохнул.

Мотоциклисты подошли к нему. Неожиданно хлестко ударил винтовочный выстрел. Голова Раджа дернулась, и он упал. Мотоциклисты инстинктивно бросились на землю и выхватили пистолеты. Снова раздался выстрел. Один из тех, кто стрелял в тигра, получил пулю в позвоночник. Остальные, не понимая, откуда стреляют, начали палить по зарослям. Двое не выдержали, вскочили и бросились к мотоциклам. Вновь раздался выстрел. Бегущему впереди пуля попала в ногу. Он с криком упал.

– Стреляют из пещеры! – крикнул бородач.

На край скалы вышел отшельник со снайперской винтовкой. Мотоциклисты открыли по нему огонь. Отброшенный пулями, отшельник упал у входа в пещеру.

– Я вмешиваться не стал, – проговорил Джага. – Полицейских увели мои парни. Двое из них в этих краях бывали и сказали: мы немного оторвемся, бросим оружие, переоденемся и пойдем в деревню. В общем, я бегу и слышу выстрелы, это по тигру стреляли, а до этого он двоих убил. Я на тропе на них наткнулся. В общем, вот так мастер и погиб. А отшельник молодец. Как я понял, это из-за тигра все случилось.

– А мастера он почему убил? – спросил Гарри.

– Скорее всего из-за тигра. Не думал я, что у него винтовка имеется.

– А ты без оружия посиди в скалах, – усмехнулся Гарри.

– Будьте прокляты вы и ваши дети! – процедил, отключив телефон, Фунджак. – Мастер убит и еще трое. Двоих тигр, одного отшельник убил и еще одного ранил. Тигра его убили… – Он покачал головой. – Откуда у него винтовка?

– В яме недалеко найден труп мужчины, – сказала Клея. – Его разодрал тигр. В кармане запасные обоймы к винтовке, а оружия не нашли. А Мастан раньше был мастером спорта по стрельбе.

– Вот оно что. Выходит, перерезана нить, ведущая к тайне глобусов. Хотя, впрочем, он и не мог знать всего, иначе продал бы секрет ученому, и тот все нашел бы сам. Интересно, кто те люди, которые увели наемников? Они на удивление легко скрылись, и их не обнаружили. Странно. Придется за все спросить с инспектора, – усмехнулся Фунджак. – А если мастер убит, придется воспользоваться и этим, – кивнул он. – Иначе все деревни вокруг выйдут из подчинения, и я много чего потеряю.

– А как вы этим воспользуетесь? – удивленно спросила Клея.

– Повезло, что мы вот так встретились, – сказал Джон Чарли. – А ведь запросто могли и положить друг друга. Вот жизнь! Конечно, бывало в моей жизни такое – неделю за правительство воюю, а потом за повстанцев.

– Да у каждого такое бывало, – хмуро проговорил Чарли. – Но мне теперь не до этого. Я постоянно думаю об отце. А Диана молчит.

– Хочешь, выясню!

– Как?

– У меня в Лондоне есть приятель, вместе по пустыне бегали, работали по освобождению заложников. Я в Иностранном легионе начинал, но уж очень там строго с дисциплиной. Да и не заработаешь много. Легион под французским флагом воюет. Правда, имеются бригады вольных стрелков, но там Франции нельзя официально светиться. Вот там, бывает, парни из легиона и воюют. Но я в бригаду к Жунуа ушел. Там и воля вольному, и деньги неплохие. Правда, бывают карательные операции, но это вроде бы по желанию, а с другой стороны, пару раз такого желания не проявишь – и все, запросто наладить могут. А Карл Штольц неожиданно предложил работу – надо собрать глобус из семи частей, и мы будем очень богаты. Я, конечно, не поверил. Думал, просто так на него работать придется. А он контракт составил: мы с Койотом на него работаем, выполняем его поручения, а в случае удачи он обязуется выплатить нам с Койотом по десять процентов от общей суммы. Вроде там действительно большими деньгами пахнет. Мы и подписались. Правда, когда я узнал, что и ты в этом деле, не по себе стало. Ведь с тобой нас пару раз прилично припекало, еле задницы унесли. Но с другой стороны, это не значит, что мы друг другу будем глотки грызть. Вот и согласились. Койоту вообще все и всё по фигу. А тут еще оказалось, что Спрут с Вепрем тоже…

– Что? – Чарли встрепенулся. – Что ты сказал?

– Спрут с Вепрем, – удивленно посмотрел на него Джон. – Ну, Майкл и…

– Вот сволочь! Он же с Аляски звонил и говорил…

– Он с Аляски к Карлу заехал, – перебил Джон. – Значит, он и на вас…

– Диана его наняла, да и Вепря тоже. За Аляску им заплатила. Сволочи! Где они сейчас?

– У Штольца ферма в Канаде. Но туда кто-то наведывался. Кто – неизвестно. И мне шепнули, что над Карлом какой-то крутой мафиозо стоит и что в Москву они кого-то заслали. Там вроде как след должен быть. Но мне кажется, след был здесь, а теперь нет. Если, конечно, Джага не наврал. А то что-то очень просто все у него вышло – и копов за собой увел, и оторваться сумел, и увидел, как мастера хлопнули. Не верю я ему.

– Ты говорил, что можешь узнать, что у меня с родными творится, – сказал Чарли.

– Конечно. – Джон достал спутниковый телефон. – Если он в Лондоне, все узнаем.

– Звонок не засекут? – спросил Койот.

– Нет, – ответил Джон.

– Пакистанцы убили Целителя! – крикнул мужчина с длинными синими волосами. – Пакистанцы убили его! Наняли американцев, которые его убили! Только за то, что человек творил добро! – Он закрыл глаза. – Дух Целителя требует отмщения!

– Смерть пакистанцам! – прокричала толпа.

– Требуем суда над убийцами! – заорал длинноволосый.

Происходящее снимали с разных сторон три телевизионные камеры.

– Госпожа, – в комнату, где Тина считала деньги, заглянула служанка, – включите телевизор.

– Что там? – недовольно спросила Тина и включила телевизор.

«…население требует расправы над убийцами отшельника, которого они, жители окрестных деревень, называли Целителем, – говорил женский голос. На экране толпа выкрикивала антипакистанские лозунги. – Там же, у пещеры Целителя, убиты известный ювелир Радж Бочар и тигр, который, по рассказам жителей района, защищал отшельника. Тела будут преданы погребальному огню вечером. На место преступления прибыла группа специалистов управления полиции…»

– Вот это новость! – произнесла Тина. – Значит, отца все-таки убили. И в этом замешаны пакистанцы. Напрасно я приказала убить того крестьянина в деревне, где находились иностранцы. Надо было допросить его. Но почему отца убили пакистанцы? Хотя, возможно, это были наемники.

– Госпожа, – робко вмешалась ее служанка, – так сначала и говорили…

– Хорошо еще, что успела увидеть. – Взмахом руки Тина приказала служанке выйти из комнаты и вздохнула. – Очень интересно. – Она снова включила телевизор.

«Премьер-министр Пакистана заявил решительный протест и назвал происходящее в окрестностях деревни Махи провокацией, что не способствует добрососедским отношениям двух стран…»

Тина засмеялась и выключила телевизор.

– Кому это выгодно? Фунджаку, – уверенно проговорила она. – Только он способен на такое. Но тогда получается, что теперь к Индии потеряют интерес разного рода авантюристы. С отцом умерла и тайна двух глобусов. Скорее всего он толком ничего не знал.

Прозвучал вызов телефона. Она взяла трубку.

– Здравствуй, Тина, – послышался женский голос. – Смотрела телевизор? Поверь, мне жаль…

– Ума, не лги. Ты довольна. Или ты звонишь по просьбе Шакура? Тогда вынуждена разочаровать и его, и его сестру – у меня все нормально и я еду на погребение. Или у Шакура появилась версия, что это я убила папу? Вынуждена разочаровать и его, и твою подругу Ратху.

– Перестань, Тина, зачем ты так говоришь? Ты прекрасно знаешь, каковы отношения между мной и Ратхой. Я звоню вот почему. На дороге между Хирозабадом и Канпуром нашли машину, которая упала в пропасть.

– Не злорадствуй, я знаю, что Дик погиб. Его тело будет отправлено на родину. Ты запоздала с сочувствием. Я уже выплакала слезы. В конце концов, Дик не единственный мужчина на свете. Конечно… – Не договорив, Тина отключила телефон. – Надеюсь, у тебя хватит ума не обвинять в его гибели меня. – Она усмехнулась. – А тебе не быть женой Шакура, Ратха не допустит этого. А ты, Ума, змея, а не женщина. Странно, что твой отец допустил ваши шашни. Сакшун – влиятельный человек, я не думала, что он одобрит шашни дочери с бывшим полицейским, а теперь представителем фирмы сотовых телефонов. Но он как бы не замечает, что его дочь путается с ним. А Ратха им противится, считает, что Ума хочет получить дом, на который рассчитывает она. Если Шакур женится, дом будет принадлежать ему. Хотя, возможно, там что-то другое. После смерти дяди останется весьма приличное состояние: чайная плантация и завод. Это не очень большая прибыль, но деньги на счет идут неплохие. А он сумасшедший, но не мертвый. Поговорить бы с ним, может, он что-то знает о глобусах?.. Но меня к нему не подпускают: Ратха поставила охрану. Хотя чем может помочь сумасшедший старик?

– Что? – Чарли вскочил.

– Диана арестована за убийство отца. – Джон протянул ему телефон. – Об этом пишут все английские газеты.

– Я еду домой! – Чарли шагнул к двери.

Гарри загородил ему дорогу:

– Во-первых, ты уже ничего не сможешь исправить. Во-вторых, не сможешь уехать из Индии. Сейчас этим делом занялись полиция и служба безопасности. Тебя возьмут первые же полицейские, народу нужен пойманный диверсант из Пакистана, и тебя таковым сделают. Ты же слышал, что говорили по телевизору, так что не дури…

– Пусти! – Чарли оттолкнул его и, покачнувшись, стал падать.

Гарри успел подхватить его и аккуратно уложить на пол.

– Ты убил его? – приложив палец к сонной артерии, посмотрел он на Джона.

– Просто уговорил не выходить. Да жив он. У меня не получается этот удар, ни разу в жизни не удалось перебить шейные позвонки.

– Живой, – нащупав пульс, вздохнул Гарри. – Помоги!

Они переложили Чарли на кровать.

– Диана та еще сучка, – сказал Джон, – родного отца на тот свет отправить! И похоже, наша работа закончилась.

– Искать больше нечего, – усмехнулся Дэн. – Мастер мертв, а больше никто ничего не знает. Если говорить откровенно, я был уверен, что это кончится ничем. Уж слишком как-то все туманно.

– Парни, я загорелся желанием получить не десять процентов, а больше. У меня была мысль найти вас, точнее, тебя, Чарли, и попробовать договориться…

– Да хватит тебе, Джон, чепуху городить, – усмехнулся Гарри. – Может, ты и хотел все получить, но делиться ни с кем не собирался. Давай не будем дискутировать на эту тему. Сейчас главное – выбраться отсюда и желательно без боя, – покосился он на Койота, – без захвата заложников и…

– Ты не прав, – усмехнулся тот, – это очень действенный способ. И работает почти безотказно. Так что, если припечет, я пойду на это. Главное – перебраться через границу. Сдаваться властям нельзя. Почти все страны сейчас выдают тех, кто захватывал самолет…

– Хватит! – рявкнул Чарли.

– Быстро в себя пришел! – усмехнулся Койот. – А удар ребром ладони у тебя действительно плохой, – засмеялся он и взглянул на Джона.

Чарли, растирая шею, поморщился.

– В общем, так, – сказал он, – надо выбираться из Индии. Что не пошли к пакистанской границе – правильно. – Он сердито посмотрел на Джона.

Тот усмехнулся:

– Нас пакистанцы выдали бы. Но как сейчас уходить? Тут нас могут в любой момент обнаружить. Или полиция станет проверять. Здесь такое не редкость.

– Я могу позвонить своей невесте, – предложил Корни. – Она что-нибудь придумает. По поручению Красного Креста она отправляет помощь в пострадавшие от землетрясения районы Китая. И мы вполне можем…

– Только не Китай, – возразил Джон. – Там до сих пор у власти коммунисты, а что это такое, вы по Кубе знаете. Нет, Китай не подходит.

– Значит, куда-нибудь в другое место, – сказал Корни.

Гарри посмотрел на Джагу. Тот кашлянул.

– Не надо звонить, Корни, – пробормотал Джага.

– Что? – Тот повернулся к нему.

Джага понурился.

– Ее убили, – прошептал он.

Корни тряхнул головой:

– Значит, вот откуда они узнали про Махи… Ладно! – Шумно выдохнув, он криво улыбнулся. – Не лейте слезы по убитым, не посыпайте головы пеплом из погребального костра. Точите нож, налейте силой руки. И пусть свершится месть за вашу убитую любовь, когда на пепел погребального костра убийцы прольете вы ослиную мочу. – Он говорил по-английски, и все поняли его.

– А кто убил, знаешь? – спросил Джон.

– Убить убийцу глупо, хотя и заслужил он смерти, – сказал Корни. – Но месть твоя не будет полной, лишь тогда восторжествует справедливость, когда организатор будет гореть, убитый тобой.

– Класс! – восхитился Джон. – Слова мне спиши, я тоже так буду говорить.

– А это что? – спросил Гарри. – Песнь мести?

– Слова клятвы человека, решившего посвятить свою жизнь мести, – ответил Корни. – И прошу вас больше об этом не говорить. Я должен вывезти вас из Индии.

– Ты извини, бродяга, – вздохнул Джон, – один ты не справишься. Не знаю, как кто, а мной можешь располагать. Решай.

– Я тоже совсем не против поучаствовать в выливании ослиной мочи на пепел этого сукина сына, – сказал Койот.

– Но сначала нам надо выбраться, – напомнил Гарри.

– Я позвоню своему дяде, он сумеет помочь, – кивнул Корни.

– Он? – спросил Гарри. – Или ты?

– Я выведу или вывезу вас. – Корни посмотрел на Джона. – Извини, я думал, ты хуже, чем оказался. А ты вообще удивил меня. – Он перевел взгляд на Койота.

– Я – это я, – усмехнулся тот.

Корни взял мобильник и набрал номер.

– Я знаю, что с ней произошло, – тихо сказал немолодой индиец. – И знаю, что ты будешь искать убийц. Но…

– Если не от меня, то от кого? Убийцы понесут наказание, – ответил ему Корни. – Дядя, они не проживут долго. Мне нужен тот, кто приказал пытать Ратху, я знаю, кто он. И он ответит. Но сейчас я выполняю работу и должен помочь людям…

– Значит, это они убили шакалов Фунджака? – улыбнулся дядя. – Молодцы! Давно никто так не портил ему настроения. Они причастны к убийству Раджа и Целителя?

– Конечно, нет. Хотя приехали в Индию из-за мастера Бочана.

– Два глобуса, вот что не дает покоя жаждущим богатства. Но богатство, залитое кровью невинных, не приносит счастья. Над ним висит проклятие родственников жертв…

– Дядя Руш, помогите вывезти их из Индии. Я знаю, вы можете это сделать. Среди них есть человек, которому я обязан жизнью. И еще двое, ставшие мне сегодня братьями. Помогите, дядя Руш.

– Завтра утром позвони, – помолчав, вздохнул дядя. – И если ты скажешь то же самое, я помогу. – Он отключил телефон.

– Подождем до утра, – сообщил Корни. – Дядя Руш поможет.

– Как хорошо дома! – Макосса потянулся.

– Милый, – послышался голос Элен, – иди скорее сюда. И пусть позовут Маршу!

Макосса уловил в ее голосе раздражение.

– В чем дело, дорогая? – входя в комнату, спросил он.

– Смотри и слушай! – гневно проговорила Элен и увеличила громкость телевизора.

«…убит ювелир Радж Бочан, продолжатель многовековой традиции. Об одном его предке недавно написал ученый, которого коллеги-историки называют умным бездельником. Чарлз Доули писал о тайне пирата восемнадцатого века Черном Джоне и о противоречивом, до сих пор непонятом капитане Бадензе, имя которого связано с пиратством в годы мировой войны. И вот Радж Бочан убит. – На экране появились два костра. – Вы видите похороны Раджа и отшельника Мастана. Их убили наемники, по одним данным, проникшие на территорию Индии из Пакистана, по другим – посланные некими богатыми бездельниками с Запада, чтобы с помощью ювелира Бочана найти сокровища Черного Джона. – Макосса сузил налитые яростью глаза, но молчал. – Полиция не сообщает подробности о розыске совершивших это злодейское убийство».

Элен выключила телевизор. Макосса послал проклятие Джону и Койоту и посмотрел на Элен.

– Где Марша?! – спросила она.

– Она уехала, мадам, – подошел к двери Бур, – утром.

– Пошли людей, – закричала Элен, – пусть вернут ее! Обыщите ее комнату!

– Что случилось? – спросил Макосса.

– Она сообщила мужу о наших парнях.

Процедив проклятие, Макосса стремительно направился к кабинету. Подскочив к сейфу, он замер.

– Будь ты проклята, шлюха! – не сдерживаясь, завопил он.

– Но я не виновата, – сердито проговорила Элен. – Ты же…

– Она похитили из сейфа бумаги со сведениями о наших людях в Индии, Сирии и Израиле. Изворотливая волчица, кобра, дочь гиены! – орал Марон.

– Да в чем дело?! – ошеломленно воскликнула Элен. – Я никогда не видела тебя таким! Подожди, а как она могла попасть в кабинет и открыть сейф? Где ты был ночью? – Она подошла и стала просматривать компьютер. Потом обожгла взглядом смущенного мужа и стремительно вышла.

– Я раздавлю ее, – процедил Макосса. – Какой же я болван! – Он сжал ладонями виски. – Вот почему так болит голова. Опоила, сучка!

– Найдите ее! – зло приказала Буру и Косте Элен. – Если не сможете взять, убейте! Мне нужна она – или я хочу удостовериться, что она мертва! – Она с силой ударила кулаком в стену.

– Вот она, капитан! – крикнул рослый матрос.

– Вижу, – кивнул стоявший у трапа седой индиец. – Встретить госпожу! – отрывисто приказал он.

К трапу подходила Марша.

– Да, милый, – сказала она по телефону и передала чемодан подошедшему матросу. Дипломат она несла сама. – Все прошло замечательно. Я воспользовалась тем, что они уехали в гости к какому-то компаньону Макоссы по торговле оружием, и все сделала. Представляешь, дорогой, я думала, Макосса современный человек, и почти полчаса пыталась найти информацию в компьютере. Но оказалось, что у него все записано в тетради! – Она засмеялась.

– Я с нетерпением жду твоего возвращения, – промурлыкал Фунджак.

– Мне тоже не терпится прижаться к тебе, мой повелитель!..

– В аэропорт и в порт, – приказал Бур. – Все тщательно проверьте. Увидите – бейте на поражение!

– Элен, – Макосса тихо постучал в дверь комнаты же-ны, – она опоила меня чем-то. Я клянусь тебе прахом моих предков, – он прижал руку к груди, – у нас ничего не было Я просто уснул.

– Ты похотливый кобель! – со злостью отозвалась жена. – И я не желаю тебя видеть! Ты понимаешь, что теперь у них есть и данные о…

– Да, гром и молния! А кто привел эту змею в наш дом?! Кто говорил, что она будет полезна?!

– Ты меня обвиняешь? – Элен распахнула дверь. – А не ты ли благодарил меня за нее? Не ты ли…

– Мы оба ошибались, – примирительно пробормотал он. – Прости меня, Элен. Клянусь, у нас ничего не было! Эта сучка вошла в кабинет, когда я просматривал бумаги. Она спросила, если ли у нас выход на Россию. Я ответил, что посылал туда людей, но ничего существенного узнать не удалось. Она предложила выпить. Мы выпили виски, и она предложила мне попробовать индийского вина. Больше я ничего не помню.

– Ты понимаешь, что она забрала списки наших людей? – прошипела Элен.

– Да, – спокойно согласился Макосса. – Но уверяю тебя – нет ничего опасного. Они не поймут ни слова. Там имена и фамилии тех, кто имеет какое-то отношение к поискам глобусов, а дальше идут записи латинскими буквами на языке индейского племени, которого не существует уже почти сто лет. В начале двадцатого века эти люди исчезли с лица земли.

– Откуда ты знаешь язык этого вымершего племени?

– В детстве я мечтал стать открывателем чего-то нового. Ты будешь смеяться, но я очень серьезно изучал языки индейских племен. Мой дед был наполовину индейцем племени пау. С его помощью я выучил язык. Могу объясняться еще на трех языках племен Северной Америки. Но в восемнадцать лет я ушел в армию, воевал, был ранен и в пьяной драке убил капитана ВВС. Был осужден, бежал, попал к дону Диего и стал работать на него. Потом Диего добился моего оправдания, и я стал одним из его приближенных. В тридцать лет возглавлял группу сопровождения дорогих грузов. В тридцать два переспал с дочерью дона Диего. Она забеременела, и он сделал меня своим зятем. Через год рухнул вертолет, погибли мои жена и дочь. А еще через полгода от сердечного приступа умер и король канадской преступности дон Диего. И я стал Мароном Макоссой, или, как меня называют, Канадской акулой. Некрасивая дочь дона Диего была нужна мне только для того, чтобы войти в их семью. Я без сожаления посадил жену и дочь в вертолет, который должен был упасть через пятнадцать минут после взлета.

– А дона Диего тоже убил ты?

– Я очень хотел бы сказать, что так оно и было, но нет… Правда, я делал все, чтобы он не смог жить долго. Поэтому меня успокаивает, что в какой-то мере я помог ему обрести вечный покой. Правда, после его смерти была война. На место дона Диего метили еще пятеро. Но, как видишь, для меня это закончилось вполне благополучно, я на троне, а остальные претенденты в земле. Даже те двое, которые помогли мне справиться с соперниками.

– Ты не спал с этой дрянью? – спросила Элен.

– Я никогда не лгу. А если клянусь прахом предков, переспрашивать не надо. Я заснул, но знаю, что если бы ей были нужны мои бумаги, а не я, она скорее всего соблазнила бы меня.

– Значит, все-таки кобель!

– Я тебе говорю правду.

– Давай прекратим этот разговор. Значит, они не смогут выйти ни на кого?

– Нет. Кроме как на Спрута и Вепря, потому что это парни Карла и Дианы. Их все равно придется убирать. Если они работают на двоих хозяев, то неизвестно, чью сторону примут в конце. Такие, как они, прежде всего работают на себя. Единственное, что они умеют, так это пользоваться оружием, и каждый считает, что он достоин большего. Я побывал в их шкуре, поэтому знаю, что говорю. Когда получаешь задачу от хозяина, улыбаешься и заверяешь его в своей бесконечной преданности, а внутри тебя сжигает ненависть. Конечно, не все могут оказаться у власти, и большинство это понимает. Но люди, подобные мне, никогда не смирятся с этим. Спрут – лидер, он рвется к месту под солнцем. Это игрок по натуре и очень властолюбив. Он попробует – я в этом уверен – получить если не все, то большую часть.

– И ты так спокойно говоришь об этом?! Спрута и второго надо…

– Разумеется. Но не сейчас. Пока еще ничего не известно. Надо выходить на этого сукина сына, старого француза. Вот кто знает ответ почти на все вопросы. Но его нигде нет. Можно подумать, что он умер или убит, но он жив. И я опасаюсь, что Густав Бергер знает, где он.

– Бергер вышел из дела, не знаю почему, но он больше не участвует в поиске. Я думала, тебе известно об этом. Ведь Карл говорил с Густавом, и тот заявил, что больше в подобные игры не играет. У него вроде что-то вышло с женой, а она дочь какого-то военного. Поэтому Густав заявил, что уходит на военную службу и пустяками больше заниматься не будет.

– Подожди-ка… Но у него по крайней мере две части глобуса.

– А почему Карл ничего тебе не сообщил?

– Укуси его акула за пятку, – процедил Макосса. – Вот, значит, зачем он менял деньги в банке. Черт ходит по небу с громом. Значит, Карл купил… – Он помолчал. – А откуда тебе это известно?

– Пока тебя не было, я звонила Густаву. И он мне все рассказал.

– Почему ты мне ничего не сказала?! – заорал Марон. – Гром в небесах! Пусть ливень охладит мой разум! – Он посмотрел в окно. – Почему ты…

– Ты забыл, что сам постоянно твердишь мне, – обиделась Элен, – мол, не суйся в дела мужчин, женщина!

– Значит, Карл Штольц заимел еще две части, – пробормотал Макосса. – Коста! – крикнул он. – Машину и людей!

– Так я могу говорить тебе о деле? – насмешливо спросила Элен.

– Да. Женщины тоньше и предусмотрительнее мужчин. – Он шагнул к двери.

– Тогда вот что еще. Не торопись с Карлом, он никуда не денется. Я кое-что сделала. Это стоит денег, но зато мы будем знать о Карле все.

– Кого же ты сумела купить?

– Его секретаршу.

– Вот как? – Макосса недоверчиво посмотрел на жену. – Но она влюблена в него.

– Поэтому она и согласилась. Карл оказывал внимание мне. Я говорила тебе об этом, и ты разрешил принимать его ухаживания в пределах дозволенного. Исидора заметила это и была очень недовольна, но в силу своего мексиканского характера смогла перейти ко мне, чтобы выяснять отношения. Я ей все объяснила и посоветовала обратить внимание на Клару, эта шведская немка пытается…

– То же самое говорил Исидоре и я, – рассмеялся Макосса. – Когда она сообщила мне о твоих…

– Знаю, я сумела уговорить Исидору…

– За сколько? – перебил муж. – И вот еще что, – не дождавшись ответа, вздохнул он. – Если Исидора потеряет Карла, будет опозорена. Она из знатного рода.

– Поэтому я и предложила ей работать на нас. И она согласилась. Нет опаснее врага, чем женщина, которой изменяют.

– Я понимаю это как предупреждение мне, – засмеялся он. – Уверяю тебя, что я никогда не изменял тебе. Может быть, когда-то с какой-нибудь девочкой по вызову в компании друзей, но это я не считаю изменой.

– Я этого не понимаю и не желаю об этом слушать.

Зазвонил мобильный телефон Макоссы.

– Слушаю? – Он поднес к уху трубку.

– Ее нигде нет, – сообщил ему Бура. – Полицейские говорят, что машина с этой дамой и двумя здоровяками проследовала в Квебек. Он сказал, что нам дальше делать?..

– Возвращайтесь. Она уплыла на яхте, которую Робзин по моему указанию поставил на нашу стоянку. Дама предусмотрела все, кроме одного – ничего они не поймут. Представляю ярость ее мужа! – Макосса рассмеялся.

– Не думаю, что он будет в ярости, – холодно проговорила Элен, – если, конечно, не узнает, что его жена спала…

– Я повторяю в последний раз, – я не спал с ней. Кстати, надо проверить стакан… что за дерьмо она мне подсыпала? Ведь могла бы и убить.

– Может, и убила бы, если бы не знала, что твои люди забеспокоятся, если не услышат, как ты храпишь, – засмеялась Элен.

– Значит, Карл решил меня обмануть… Черт гремит в небе! – Макосса посмотрел на жену. – Но в Москве его знакомые…

– Не его, а владельца ювелирных салонов в Нью-Йорке, Вашингтоне и…

– Ты говоришь о Гардинге?

– О нем. Карл тоже связан с ним и пытался перекупить русских у Густава Бергера. Ты даже этого не знаешь.

– Как раз об этом я знаю. Я говорю о Карле. И с моего разрешения он пытается выяснить…

– Значит, ты думаешь, не выяснил? Густав продал свои части глобуса. Неужели он не продал и тех людей, которые на него работали в России?

– Верно… Черт! Выходит, ты, наблюдая со стороны, знаешь больше, чем я, который возглавляет это дело. Откуда про Гардинга знаешь?

– От его любовницы. Он несколько лет обещает на ней жениться. А особенно ее задело то, что на приеме, где, кстати, был продавец ювелирных изделий из России, Гардинг предпочел ей русскую переводчицу. Хотя, как я понимаю, Гардинг таким образом завербовал эту русскую. Кроме того, он поддерживает контакт с каким-то русским японцем, как ни парадоксально это звучит.

– Подожди, это японец из России или русский из Японии?

– А вот этого Мадлен не знает. Я попросила ее прослушать, о чем идет разговор, и она обещала. Правда, с небольшим условием… – Элен усмехнулась.

– Что за условие?

– Когда Гардинг проиграет, об этом должна сообщить ему она, в сопровождении пары здоровенных парней.

– Парни найдутся. И не пара, а трое-четверо. Но ты понимаешь, что, когда все будет готово и мы узнаем, где драгоценности, придется убирать всех, кто имел к этому хоть какое-то отношение?.. Всех! Я не хочу, чтобы потом…

– Я это поняла сразу.

– Значит, Карл Штольц пусть пока живет?

– Конечно. Сейчас он нам полезен.

– Но очень хотелось бы узнать о русских, которые работают на Густава. Надо бы к нему съездить.

– А я бы не советовала. Карл сразу узнает, что ты был у Бергера, и поймет, что ты все знаешь. Неизвестно, как он тогда себя поведет. А нам лучше держать его в поле зрения. Его люди в Индии наверняка погибли. Спрут и Вепрь, думаю, уже покойники…

– Диана Скотт в тюрьме, господин, – сообщил, войдя в комнату, худощавый мулат.

– Что?! – в один голос воскликнули супруги.

– Значит, Пантера все-таки не дошла до финиша, – добродушно улыбаясь, сказал генерал Аллен.

– Она даже двух кругов не прошла, – усмехнулся Билл – если выражаться вашим языком любителя скачек. А вот ее брат, кажется, сейчас в опасности, как, впрочем, и все остальные охотники за мастером. Но с другой стороны, это может все осложнить. Если индийцы узнают правду…

– Послушай, Билл, индийцам нужна только одна правда – будто парней прислала пакистанская разведка. И эту правду из них выбьют. Индийцы умеют и допрашивать, и уговаривать, предлагать компромисс: вы соглашаетесь на пресс-конференцию как наемники, завербованные пакистанской разведкой, и мы вас отпускаем. Кто откажется от такого предложения? – засмеялся генерал.

– Но все-таки индийцы будут спрашивать, почему эти парни оказались в Индии. Кроме того, двое из них там воевали во время пакистано-индийского конфликта…

– Я уверен, в Индии не знают об этом, а эти двое будут молчать.

– Вам многое известно, генерал, – польстил ему Билл.

– Это моя работа – знать о наемниках. Сейчас все внимание необходимо уделить России. А для этого нам нужно брать в союзники торговца. С ним считаются. Мне кажется, в России кроется ответ на все вопросы. Почему этот француз, неуловимый Дюпелье, убил четверых?

– Троих, генерал, – осмелился поправить его Билл.

– Не важно. И француз, и русский были рядом с бароном. Там к русскому и попали части глобуса, я в этом уверен. Одна или две части были и у тех, кого убил Дюпелье, но непонятно, почему француз пошел на убийство. Из-за чего? И кто спрятал француза? Я уверен теперь, что кто-то из русских. Надо выходить на родственников графа. Как его? – Генерал нахмурился. Билл молчал. – Граф Мирославский, – вспомнил генерал. – Конечно, его родственники не вернули титул. Надо искать Мирославских. Интересно, насколько Гардинг преуспел в этом?

– Надо узнать.

– Ты послал людей к барону?

– Так точно.

– Где Лука? – спросил Муромцев. – Он должен был приехать позавчера, а до сих пор нет…

– Ты видишь, что делается на улице? – Катя кивнула на окно вагончика. – А там был раненый, и Лука на вездеходе повез его в районную больницу. Сразу хотели вернуться, но застряли, переправляясь через реку. Кстати, я жду его больше остальных, – улыбнулась она. – Он что-то говорил о приятном сюрпризе. Но пока, увы, нет ни его, ни сюрприза. Я очень люблю приятные неожиданности. Раз Лука говорит – сюрприз, значит, приятная неожиданность. Вот я и думаю – что это может быть?

– Понятия не имею, – засмеялся Муромцев. – Может, привезет шикарную шубу!

– Шуба – подарок, – улыбнулась Катя. – Лука не будет этого делать хотя бы потому, что я строго запретила. Я как-никак начальница.

– Можно вопрос?

– Спрашивай.

– Почему ты до сих пор не замужем? Ты такая замечательная женщина.

– Наверное, как раз поэтому. А если откровенно, то не встретила того, кого могла бы полюбить. Вот Вадим, он казался настоящим мужчиной. Сильный, спортивный, два раза защищал меня от хулиганов, дарил цветы, обещал счастливую жизнь. Но что-то меня сдерживало. И слава Богу, что я не стала его женой. Я знаю, что нравлюсь мужчинам. Но меня кратковременные отношения не устраивают, поэтому я до сих пор не замужем. Родители ругаются – тебе тридцать, а ты одна. И знаешь, мне кажется, я вообще не выйду замуж. Рожу ребенка и буду жить ради него. Пока не решила, кого хочу родить – мальчика или девочку. А потом, наверное, станет все равно. Главное – это будет мой ребенок и ничей больше.

– Но отец у него все-таки будет.

– А это сейчас совсем не обязательно. Зачатие из пробирки – это…

– Тьфу ты! – не сдержался Юрий. – Вот этого я не понимаю. Красивая женщина – и ребенок из пробирки.

– Обеспечить себя и ребенка я смогу. А знать, что где-то есть тот, кто может называть себя отцом моего ребенка, не хочу. У моей знакомой был муж. Он бросил ее сразу после того, как узнал о беременности. Она родила девочку и сумела встать на ноги. Через десять лет он неожиданно объявился и начал требовать встреч с дочерью. А появился потому, что стал нищим… Давай прекратим этот разговор. Извини, конечно…

– Ну что ты, – улыбнулся Муромцев. – Было очень интересно, я узнал о тебе много нового.

– Да ничего хорошего, – недовольно сообщил по телефону Биатлонист. – Там три дня дождь льет как из ведра. Мы еле успели…

– Мне нужна она, – заявил в ответ Александр. – И чем быстрее, тем лучше. Поэтому…

– Знаешь что, – зло прервал его Биатлонист, – приезжай-ка сам и все делай. Я вот что тебе скажу, пончик ты наш, – легко говорить, сидя перед телевизором с чашкой кофе после ванны. Тебя бы сюда на недельку. Покормил бы комаров, оводов, они тут такие нахальные, а главное – много их. Пожрал бы концентраты и посидел бы без огня в дождь. Тогда понял бы, что это такое.

– Извини, – виновато проговорил Александр, – время поджимает. Впрочем, не только время. Если мы ее не возьмем и не вытряхнем, то…

– Погоди-ка, а что ты хочешь из нее вытряхнуть? Я тебе и так все про нее расскажу. Она геолог, хороший геолог. Зарабатывает прилично. Не замужем. Живет в пятикомнатной квартире с родителями, братом и дедом. Вот и все, что про нее можно сказать. Я всегда о своих клиентах все узнаю. Я выполню заказ, но придется увеличить сумму. Потому как погодные условия не оговаривались, а сейчас даже от грозы страхуют. – Биатлонист усмехнулся.

– Хорошо. Вдвое подниму, но при условии, что завтра ты возьмешь ее и она до вечера ответит на вопросы, которые я задам тебе, а ты ей.

– Это что-то новое. Я буду переводчиком? То есть ты мне вопрос, а я ей. Она ответ мне, а я тебе.

– Так и есть.

«Значит, что-то он узнает и сразу может этим воспользоваться», – подумал киллер.

– Ну ладно, разберемся, – сказал он, – а вот тот мужик ушел. Как раз перед дождем. Видно, тренированный парень, раз ему это удалось.

– А почему ты его не убил?

– Убивать вообще-то моя профессия, но если бы я его убил, то ничего бы с этой дамочкой не вышло, потому что мужик ушел с оленеводами. А там было по крайней мере…

– Шут с ним, найдем его потом. Главное – это она, Мирославская Екатерина Александровна. В общем, надеюсь, мы договорились о цене. Завтра поиграем в вопрос—ответ.

– А если она в принципе не знает того, о чем ты ее будешь спрашивать?

– Тогда просто убьешь ее.

– Подожди, а как ты узнаешь, врет она или нет?

– Узнаю.

– Значит, это около поселка Дальний? – уточнил Исао.

– Примерно там, – нетерпеливо поглядывая на бутылку водки в пакете, ответил рыжебородый бич. – Я ж тебе на карте показал, где это. – Он протянул руку. – Давай…

– Отдам. Но я хочу узнать, как туда добраться. Мне указали на поселок Дальний.

– Слышь, земляк, – остановился проходивший мимо крепкий мужчина в камуфляже, – ты про Дальний говоришь? А тебе туда зачем? Родственники или…

– По работе.

– Тогда пошли, – кивнул тот на микроавтобус. – Сейчас до вертолета дотащит, а там и полетим. Я как раз туда, в Дальний домой еду. По контракту отбыл. Посмотрим, как на гражданке. А ты откуда будешь?

– Из Москвы.

– Что же это такое, – испуганно проговорил бич, – я же старался…

– Держи! – Исао отдал бутылку бичу.

– Зря, – сказал контрактник. – Я, например, в упор их не вижу. Попрошайничает такой здоровый. Работай иди! Работы сейчас полно. Ну конечно, вкалывать приходится и получаешь не ахти сколько, но не на помойке живешь и просить не надо. Я армию выбрал. Офицера из меня не вышло, не смог в училище пробиться, вот по контракту и служу. Сейчас в отпуске, есть время подумать, что дальше. Дмитрий, – протянул он руку.

«Протянутая рука – знакомство», – вспомнил Исао.

– Вася, – назвал он имя в своем паспорте, – Исаев.

– Приятно познакомиться, – улыбнулся Дмитрий. – Служил?

– Нет. Врачи не пропустили, белый билет.

– Понятно. А чего болит-то?

– Извини, Дима, но о болезнях других лучше не спрашивать.

– Извини. А не заразная эта хреновина?

– Нет.

Они забрались в микроавтобус, где уже сидели семь человек.

– Поехали, шеф, – сказал Дмитрий.

– Ну привет! – Из дома вышел невысокий пожилой чукча. – Так, значится, у меня будете ночевать. Завтра вас отведут на место. Вечерком сядем и решим, как и что делать и как уходить будете. Валите в дом.

– Положим, что делать, мы знаем, – усмехнулся рослый молодой мужчина в камуфляже, – а вот про уход это ты правильно сказал. Не хотелось бы, как мамонтам, в вечную мерзлоту лечь. Проводник будет?

– А то как же, – ответил чукча, – понятное дело. Сами же вы не сможете найти этих, за которыми присланы. Дарья! – Он повысил голос. – Баньку бы мужикам с дороги, ну и отметить это дело надо.

– Сейчас все будет, – ответила женщина. – Банька-то уже почти готовая, ждали ведь. Сейчас проверю, и можно идти.

– Нормальная у вас погода, – заметил лысый здоровяк.

– Так только сегодня с обеда дождь перестал, – сообщил чукча. – А то лил, как будто большой город из поливалки поливают. Я ездил на материк и видел там такие.

– Так и у вас не остров, – усмехнулся худощавый парень.

– А по всей Колыме так говорят, – пояснил старик. – Ведь от нас только самолетом добраться до вас можно.

– Вроде больше влаги не обещают. – Муромцев посмотрел на ярко-синее небо.

– Я, если честно говорить, синоптикам не верю, – сказала Катя. – Как-то обещали небольшие осадки, мы в поле вышли. А такой ливень был!..

– Лука едет! – закричала Таня.

Теперь и они услышали приближающийся вездеход.

– Посмотрим, что там за сюрприз, – усмехнулась Катя.

«Хорошая баба, – подумал, глядя на нее, Юрий. – Мужика бы ей подходящего. Но не для меня она. Поговорить с такой интересно, а вот жить – нет. Баба должна быть слабее. А эта сама кого хочешь защитит».

– Ну и зачем ты меня сюда притащил? – спросил Тарасенко. – Красота – это понятно. Но таких пейзажей у нас сколько хошь везде. Когда назад поедешь? – посмотрел он на бородача, управлявшего вездеходом.

– А чего, батя, – подошел к нему Евгений, – очень даже неплохо. И река там есть, да и поможем девчатам, – подмигнул он подошедшему брату.

– Я вам, етишкин кот, помогу, – проворчал отец. – И так весь район за вас замуж хочет. Но я вам вот что скажу, а слово мое твердое: как только какая принесет в подоле, в загс и штамп в паспорт.

– Ну это ты, батя, хватил, – проговорил Иван. – А если от кого-то постороннего?

– Теперь это устанавливается! – отрезал отец. – Вот чукча хренов, устроил поездку. Он нас, наверное… – Он вдруг замер с открытым ртом.

– Ты чё, батя? – хором спросили сыновья, проследив за его взглядом.

– Наконец-то приехал! – Екатерина, улыбаясь, подошла к Луке. – А я думаю, где же пропал наш хороший человек – проводник на Колыме и Чукотке?.. Кстати, где сюрприз?

– Вон он стоит, – улыбнулся Лука.

Катя увидела пожилого крепкого мужчину и двух молодых парней.

– Они? – удивилась она. – Может, объяснишь?

– Екатерина Андреевна, – подошел к ней один из молодых, – Мирославская?

– Положим, фамилия моя Мирославская. – Катя покосилась на Луку. – Но я Александровна. А вот мою прапрабабушку…

– Точно она, батя! – крикнул Евгений.

– Быть такого не может, – не двигаясь с места, прошептал Тарасенко.

Катя направилась к нему.

– Здравствуйте! – Она остановилась перед Сергеем Дмитриевичем. – Кто вы и что знаете?

– Погодь, милка, дай в себя прийти. Значит, ты Мирославская?

– Может, вы объясните, в чем дело? – Катя повысила голос.

– Погодь, милка, не кипишуй… – Сергей Дмитриевич вытащил из кармана тетрадь. Сыновья удивленно смотрели на него. Вдруг Сергей Дмитриевич упал.

– Батя! – бросились к нему сыновья.

– Танька! – присев рядом с ним закричала Катя. – Сюда с аптечкой быстро!

– Да нормально все, – прошептал Тарасенко. – Я ж тебя искал почти семьдесят лет, Катька, едрена корень! Да как же так! Милая ты моя, нашел! – Он схватил Катю за руку, по щекам его катились слезы. Сыновья ошалело смотрели на отца.

– Я не понимаю вас, – растерянно проговорила Катя.

– Он знал вашего прадеда. – Лука протянул ей фотографии.

Катя, посмотрев на старые снимки, побледнела и осела на землю. Подбежала Татьяна с аптечкой.

– Кому помощь нужна?

– Никому, – отстранил ее Лука. – От такого не умирают.

– Да ведь она правнучка того, – объяснил сыновьям Сергей Дмитриевич, – кто мне жизнь спас и в чью честь я одного назвал, а другого в честь того, кто графа на свет произвел.

– Что-то непонятное там происходит, – сказал Биатлонист. – Плохо, что ли, кому-то? Да это наша мишень сидит. Вроде здоровая кобылка, а что-то с мотором не то. Хреново, если вертушку вызовут.

– Значит, тебе надо к Большой поляне, – сообразил Дмитрий. – Я поговорю с одним мужиком, он тебя и оттащит. У него вездеходка имеется. Самодельная штука, но ходит дай Бог. Может, переночуешь и завтра поедешь? Отметим мое прибытие. Мать вон как хлопочет.

– Мне очень туда надо, – виновато проговорил Исао.

– Ну надо, так надо, – понимающе кивнул Дмитрий.

– Спасибо тебе. Может, ты сходишь к своему знакомому, и мы сразу поедем? Я ему хорошо заплачу.

– Знаешь, иногда кажется, что ты не в России жил. Говоришь нормально, но иногда…

– Я жил с родителями в Японии. – Исао произнес заготовленную фразу. – Они в посольстве работали.

– Понял, – кивнул Дмитрий. – Ну, пошли.

– Старшина один был, – вздохнул Сергей Дмитриевич, – бил всех нещадно. Здоровый бугай. Меня особо колотил, у него брата бандеровцы убили, а я вот он, связной бандеровский. И уголовнички блатовали, тоже издевались, даже хотели петушком сделать. А я что мог? Вот тут и появился Граф. Его так сразу почему-то все звать стали. Он уголовникам такую взбучку устроил, что они сразу его зауважали. Конечно, может, и убили бы, это запросто делалось, но вор в законе не позволил. А потом старшина этот меня по пьяному делу бить начал и повесить хотел. Все видят и молчат. И офицеры стояли, и… – Он выругался. – Время страшное было. А Граф подошел и говорит, мол, хватит, ты же убьешь его. Старшина снова замахнулся, хотел ему врезать, но Граф ловкий в драке был, увернулся. Старшина снова замахнулся. И тут офицерик вскочил и за шпалер схватился. Пристрелил бы, наверное, и Графа, и меня. Я, видать, с перепугу его по руке хлесть, и он мимо шмальнул. Ну а тут Граф меня собой закрыл. Ему в плечо пуля попала. А офицер этот и старшина орут: мы тебя, Мирославский, расстреляли и этого сейчас кончим!

Катя всхлипнула и вскочила.

– Вот, значит, как было, – пробормотал Женя. – А мы не могли понять… за что он в лагерь попал? Ведь неправда, что он японским диверсантом был?

– Екатерина Александровна, – подошел к ней рабочий, – звонят вам.

Вытирая слезы, Катя взяла телефон.

– Катюшка, – послышался взволнованный голос деда, – у тебя все в порядке?

– Да, – всхлипнула она. – У меня даже новости есть.

– Погоди с новостями. У меня тоже новость имеется. У вас в управлении был какой-то мужик. Исаев. Он очень интересовался, куда тебя отправили. Ему стерва одна сообщила. Ну ей, наверное, заплатили хорошо, она и назвала ваши координаты. Ты смотри там поаккуратнее. Мы, конечно, эту дамочку за задницу…

– Деда, как ты…

– Извини, внучка, но иначе нельзя было. Мало ли кто такой этот Исаев? Он, барышня говорит, женихом твоим представился.

– Дедушка, я тут такое узнала!.. В общем, твой отец, наш прадедушка, не был связан с японцами.

– Значит, кое-что выяснила? Но ты все равно будь там поосторожнее, а то мало ли что. Кто такой этот Исаев? Да скорее всего не свою он фамилию назвал. Приметы его у нас есть, но барышня могла что-то напутать. У вас там как с мужиками? Смогут отбиться, если…

– Да подожди, дед, – сердито остановила его Катя. – Здесь фотографии твои и твоих родителей, ну и бабушки с дедушкой. Меня узнали по фотографии.

– Погоди, какие фотографии? Откуда?

– А ты маленький смешной был.

– Стой, давай по порядку.

– Сейчас не могу, прости, дедушка. Я тебе потом позвоню и все расскажу. Или нет, я привезу этого человека. Представляешь, у него одного сына Женей зовут, в честь прадедушки, а второго – Иван, в честь отца прадедушки. Я привезу Сергея Дмитриевича, он сам вам все расскажет.

– Я немедленно вылетаю и буду у вас…

– Нет, мы вылетаем. Послезавтра, от силы дня через три-четыре мы будем в Москве.

– А как же твоя работа?

– Надеюсь, поймут. Ну а если нет, черт с ними.

– Значит, действительно что-то важное?

– Очень важное, дедушка, очень, – ответила Катя.

– Да им уж обоим под тридцать, – сказал Сергей Дмитриевич. – Разница в два года. Я их почти в полтинник состряпал. Все по тюрьмам да лагерям ходил. А вот Надюшку встретил, и все. Правда, она сначала этих обормотов родила, а уж потом я зарок дал – в лагеря ни ногой. И вот тридцать лет без малого держусь и уважение людей имею. Искал я родню вашего Графа, но не смог. Даже в столице был, так там чуть лапти мне не сплели. Я зарок дал, что найду и все расскажу.

– Он долго умирал? – тихо спросил Женя.

– Ночь мучился. Крепкий мужик был, царствие ему небесное. Шесть пуль из автомата поймал в грудь Граф. А этих он сразу кончил. Одного ногой в висок треснул, сейчас такое в кино кажут, а второго, офицеришку, который назад бросился, в затылок тоже ногой. Ну его и расстреляли. Но с тех пор уголовнички, видать, из уважения к Графу даже словом меня не задевали. И жизнь моя по лагерным меркам очень даже ничего стала. И дубаки, охрана, то есть вроде как обходить стороной начали. Вору в законе спасибо, он так сделал, что вашего Графа в медчасть вначале положили, а потом даже хоронили. Я покажу, где он лежит. Я там ему что-то вроде памятника устроил. Он же и чукчей отмазал, когда их как проводников взяли. Его какая-то сука подставила, из бывших тоже, фамилию его запамятовал. Хотя, наверное, фамилия есть в бумагах. У меня тетрадь вашего Графа имеется. Этот оленевод хренов ведь не сказал, что вас увижу, – посмотрел он на Луку. – Так что придется к нам заехать.

– Вы полетите с нами в Москву, – подошла к ним Катя. – Уезжаем завтра утром. Елена Павловна, – обратилась она к женщине средних лет, – вы остаетесь за меня.

– Мне только что звонили из Москвы, – ответила та. – И уточняли, правда ли, что вас нашел…

– Значит, перепроверил Игорь Викторович, – рассмеялась Катя. – Он фронтовик и…

– Ты погодь-ка, – остановил ее Тарасенко – Это куда я полечу-то?

– Это не обсуждается, – ответила Катя. – Вас это тоже касается. Пойду запишу в журнал отчет о сегодняшней работе. – Она направилась к вагончику.

– Вот это баба! – покачал головой Тарасенко.

– Точно, – согласился Женя. – С ней лучше не спорить! – Он засмеялся.

– А ведь начальство могло и не отпустить.

– Она бы все равно уехала.

– Вот такую бабу вам надо, – сказал Тарасенко сыновьям.

– Ну уж нет, – возразил Иван, – только не такую.

– Так если ехать, – Тарасенко поднялся, – чего ждать-то? Махнем ко мне, а утречком в Билибино и самолетом до Магадана.

– Точно, – весело согласился Иван. – Хоть Москву увидим. А то, блин, уже тридцать, а даже поезда вживую не видел. Служил на погранзаставе на Чукотке. И Женька тоже.

– А вы зачем поедете? – усмехнулся отец.

– Ты ей это сказал. – Иван кивнул на Катю.

– Ага! – хитро улыбнулся отец. – Это не обсуждается. Вон как сказано. Надо на свое словесное вооружение взять. Лучше и убедительнее, чем мат, – засмеялся он.

– Значит, так, – подошла к ним Катя. – Завтра на вертолете мы улетим в Магадан. Документы у вас с собой?

– Сейчас без документов никуда, – вздохнул Тарасенко. – Но сразу не получится. Тетрадь вашего Графа у меня дома лежит. Вся на каком-то непонятном языке написана. И как я понял, что-то где-то еще надо взять. Сразу никак не получится.

– Что-то взять? – переспросила Катя.

– Ну да. Для Графа это куда важнее было, я сначала хотел понять, что взять надо и где. А когда понял, что не могу отыскать, то в ментовку обращаться не стал, это им надо все разжевывать, зачем и почему. Они бы и документами этими заинтересовались. Ну ладно, поехали. – Тарасенко увидел, как водитель вездехода машет им рукой.

– Пожалуйста, Юрий, будьте настороже, – попросила Катя. – Дедушка звонил и что-то говорил о каком-то человеке…

– Не беспокойся, все будет хорошо, – сказал Муромцев.

– Я тоже останусь, – кивнул Лука. – Завтра с утра на утиную воду схожу, там полно их бывает, а то когда еще выпадет…

– Самое большее через неделю вернусь. Надеюсь, вы понимаете, что я не могу не отвезти Сергея Дмитриевича в Москву, чтобы все всё узнали. А то мы жили как безродные. Разные были слухи, а правда, оказывается, проста и страшна. Спасибо вам огромное, уважаемый Сергей Дмитриевич! – Катя поклонилась ему. – Вы даже не знаете, что вы для нас сделали. И тебе, – повернулась она к Луке, – большое спасибо.

– Когда я услышал от Степана, что он видел двоих, которые спрыгнули с самолета, чтобы встретиться с японцами, вам говорить не стал. А тут мой дядя Семен приболел. Я приехал, а он мне то же самое рассказал и фотографии показал. Тот русский отдал их ему, он тогда мальчишкой был, чтобы сохранил. А когда отца в лагере убили, это уже позже было, Семен, мой дядя, запил. А Степан из Лугового всем врал. А дядя молчал. Но фотографии хранил. А я как увидел вас, узнал ту женщину на фотографии, она на вас или вы на нее сильно похожи. Я вспомнил, что такую же фотографию я видел у Тарасенко. И поехал к нему. Он показал, и точно вы… Ну, то есть…

– Что ты будто на олене едешь? – усмехнулся Тарасенко. – Судьба мне это подарила напоследок. Я же всегда помнил Графа. Фамилию забыл. Записал где-то после Москвы и забыл. Думал, может, потом сыновья найдут. Главное – письмо отдать. На прапрабабушку вы очень похожи. А ты на Графа смахиваешь, – кивнул он Жене.

– Но письмо, наверное, уже не прочитать, – печально вздохнула Катя. – Может, эксперты как-нибудь сумеют…

– Хрен ты угадала! – усмехнулся Тарасенко. – Твой прадед был очень мудрый. Он и тетрадь мне отдал, и почти то же, за малым исключением, на железных листах выбил. И место там указано, где что-то взять нужно. Где и что, не знаю. Правда, позже базарок по зонам гулял, что не пустой Граф из Америки прилетел. Что-то вроде дорогое спрятал для своих. Слух тот козел пустил, который и подставил вашего Графа. Он, сука, в натуре с япошками вась-вась был. Потом сдал, видать, всех, кого знал, и его в Москву отправили. Вот фамилию, блин, забыл… Что-то из деревьев, а тут не растут такие… Дуб? Точно! – обрадовался Тарасенко. – Дубов. Ему Граф, видать, шепнул, пока они где-то курковались. А тот потом, когда эти самураи появились, его по башке шандарахнул и повязать хотел или убить. Но Граф его вырубил и с другими управиться смог. А тут погранцы, и все, хенде хох. Но погранцы вроде как поняли Графа, а вот менты, энкавэдэшники, говорили – враг и, короче, не чешись. Это все, что я знаю. Сегодня прочтете, если сможете, хотя вряд ли. Там, как говорила моя бабушка, сам черт рога сломает. А в тетради листы какие-то твердые, и по-нашенски прочитать кое-что можно. Я, правда, не читал. Вы представить не можете, что для меня Граф сделал. Я уже на другом сроке встретил одного из тех, которые меня хотели петушком сделать, понравилась моя задница одному приблатненному. И если бы не Граф… – Он выругался. – В общем, и жизнь он мне спас, и достоинство. Так что не надо меня благодарить, это я и мои олухи перед вами в долгу неоплатном. А ты, Лука, молоток. И фотку узнал, и что не сказал сразу, правильно, а то бы вряд ли я поверил и не поехал бы… В общем, пока все в порядке.

– Она уезжает, – сказал лысый.

– Вернется. – Биатлонист зевнул. – Может, к врачу едет. Не просто так она вырубилась.

– Вот и Большая поляна. – Плотный бородач остановил вездеход. – Если тебе к геологам надо, топай через сопку. Туда не проехать, а круг давать…

– Не надо. – Исао открыл дверцу. – Я дойду. Мне Дмитрий карту показал и все объяснил. Сколько денег я вам должен?

– А ты действительно чудик, – усмехнулся водитель. – Меня Димка попросил, а я с друзей денег не беру. Ты же чемоданы ему не за деньги тащил.

– Спасибо вам! – Японец протянул руку.

– И тебе не хворать! – улыбнулся водитель. Исао взял свой рюкзак. – Это Димка просил тебе дать. – Водитель протянул ему мелкокалиберную винтовку. – Затвор после каждого выстрела передергиваешь, в смысле перезаряжаешь. В обойме пять штук, калибр пять и шесть. Вот еще маслята, – он протянул подсумок, – на ремне повесь. А вот это нож, таежный инструмент. И держи паек. Тебя когда забирать?

– Не знаю. Если что-то заставит вернуться, я доберусь до вас.

– Ну тогда удачи! – пожелал водитель, и вездеход тронулся.

– Чудо-техника, – улыбаясь, посмотрел ему вслед Исао. Он повесил сумку на плечо и сунул нож в ножнах в левый рукав. Потом резко махнул рукой, и рукоятка легла в ладонь. Он бросил нож, который воткнулся в тонкий ствол.

– Чего это вы, мужики, в темень идти решили? – спросил чукча.

– Да надо нам так, – усмехнулся рослый мужчина.

– А как же проводник? Мне Туркин позвонил, и я договорился на утро…

– Он сейчас придет, – ответил рослый. – За ним ваша жена ушла. Да вот и они! Проводник с семьей живет? – спросил он.

– Один, как медведь в берлоге.

– Сейчас вам деньги отдадим. Славик, рассчитайся, – сказал лысому рослый.

– Понял! – Тот вошел в дом.

– Значит, вас провести требуется? – сказал невысокий бородач. – А зачем ночью-то?

– Вот что, поведешь нас к Провалу. Знаешь такой?

– Погодь, мужики, но Савел говорил…

– А тебе какая разница? – покачал головой рослый. – Деньги те же, а мы еще и добавим.

– Все! – Лысый вышел. – Они удачи желают. Расчетом довольны.

– А проводить в дорогу, – удивился проводник, – не выйдут? Так негоже, добра в тайге не будет. Хозяин дома, от которого…

– Пошли, суеверный ты наш, – усмехнулся рослый.

– Ладно! – Собравшись, проводник быстро пошел вверх по склону. Трое с охотничьими ружьями в чехлах двинулись за ним.

– Что это их на ночь глядя понесло? – спросила у чукчи жена.

– А кто знает? Позвонил кто-то, и пошли. Сколько они за то, что Валета позвала, дали?

– Сто евро. Я их к остальным в духовку сунула.

– Надо было тех кончать, – сказал худощавый.

– Закрой рот, Ганс, – посоветовал рослый. – Мы делаем то, что нам приказывают. Все, ждем здесь. Этого сделай так, чтоб не нашли, – сказал он лысому. Тот подошел к сидящему на камне проводнику.

– Исао верно говорил, – сказал по телефону невысокий худощавый японец. – Они здесь. Ночью состоится казнь.

– Интересно, почему Исао так поступил? – задумчиво пробормотал голос в телефоне. – Смерть наших братьев будет отомщена. И ее тоже, но без ритуала. Отец женщины должен думать, что это сделали русские бандиты.

– Все сделаем, Орел. Соседи услышат выстрел и вызовут милицию. Русские бандиты бросят убитого и убегут.

– Верный ход, Бамбук. Возвращаться будете через Хабаровск, вас там встретят.

– Ты почему не спишь? – Женщина лет тридцати заглянула на кухню, где сидел плешивый полный мужчина.

– Просто думаю, что зря я сделал это, – закурив, ответил он.

– Подумаешь! Ну сообщил, что Мирославская попросила дать ей неделю отгула. И что? За это, кстати, нам обещали неплохие деньги. Только вот непонятно – зачем это понадобилось…

Разбив стекло, в комнату влетела лимонка. Ахнул короткий взрыв.

– У соседей взорвалось что-то, – подошла к окну пожилая женщина.

– Да мало ли что там бабахнуло, – равнодушно ответил старик с газетой.

– Горит! – ахнула женщина. – Горит! Митя! – пронзительно закричала она. – Помогите! Помогите!

– Дура! – рявкнул муж, убедившись, что жена права. – Пожарных надо вызывать. Ведь говорил, что они мне сразу не понравились! – Он начал лихорадочно набирать ноль-один.

– Что-то не пойму я Гардинга, – сказала Анжелика. – То одно, то другое. Зачем-то ему понадобилось знать, где сейчас находится эта графиня. – Она засмеялась.

– Мне тоже непонятен интерес к Мирославским, особенно к Катьке. Даже тебя купили! – Валентин усмехнулся. – Началось это недавно, можно сказать, после убийства отца и этого Шалона. Кстати, его дети так и не приехали.

– Нет, был какой-то. Кажется, родственник. Спросил у соседей о нашем отце. Милиция так ничего и не нашла. А ведь и ФСБ вроде бы подключалась.

– Может, просто нам не говорят? А вот зачем вдруг Гардингу понадобилось знать о Катьке, непонятно… Ты спала с ним? – спросил брат.

– А ты думаешь, мужики всегда вербуют через постель? – рассмеялась она. – Постель – оружие женщины. Просто я поняла, что он чего-то хочет, а не только трахнуться со мной, ему еще что-то нужно. Ну а когда узнала сумму, то немного поломалась, мол, неудобно узнавать о жизни других, а потом якобы неохотно согласилась. И теперь пытаюсь выяснить, зачем он проявил такой интерес к этой геологине, и не могу найти ответ. Появились эти парни, сначала Биатлонист, потом еще трое. Я чувствую, что они не бывали в России.

– Я думаю, Мирославский-старший что-то знает, а кто-то не хочет, чтобы это всплыло, вот и…

– А что еще ты мог подумать? Дело не только в главе семейства, дело в них всех. Майкл пытался выяснить, что я знаю о Евгении Ивановиче Мирославском, который пропал в конце войны. Я ответила, что эта тема в семье Мирославских закрыта. Ты это знаешь не хуже меня. Но я начала этот разговор вот почему. Дело в том, что за всеми этими вопросами и интересом к Мирославским стоят большие деньги. Подумай сам: Гардинг – миллионер – вдруг тратит немалые деньги на то, чтобы что-то выяснить о семействе Мирославских, особенно о пропавшем во время войны графе Евгении Ивановиче. Потом я случайно услышала о каком-то глобусе. Майкл говорил с кем-то по телефону на иврите. Он не знал, что я сносно знаю этот язык. Он не раз упоминал какой-то глобус, разобранный на семь частей, и что одна, а возможно, две или даже больше могут находиться у Мирославских, но это при условии, что им известна судьба отца теперешнего главы семейства.

– Погоди, Вадим говорил, что Катька сошла с ума, пытается найти могилу своего прадеда, он якобы…

– Вот что я думаю – Гардинг далеко, а мы в России, рядом с Мирославскими, с которыми знакомы. Так что мы можем опередить Гардинга с компанией и выйдем на эти тайные знаки или частицы. Представляешь, какие деньги мы сможем получить с Гардинга за информацию? Но если мы поймем, что сами можем воспользоваться этим, то пойдем дальше.

– Ну уж нет, сестренка. Выяснить согласен. Но идти дальше – нет, ни за что. Кто мы по сравнению с Майклом? Да просто грязь под его ногами. Нас раздавят и не заметят. Ты не видела парней, которых я отправлял на чартерном рейсе? У них глаза убийц. И здоровья хватит на то, чтобы кулаком убить. Я согласен на то, чтобы все выяснить и доложить Гардингу за приличное вознаграждение. Если ты решишь идти дальше, я умываю руки.

– Вот как, – усмехнулся в телефон Гардинг. – Ну что же, она не оставляет мне выбора. Кстати, я был уверен, что Валентин убил и отца, и его гостя. Кстати, убил именно из-за тайны Черного Джона. Анжелика, к сожалению, оказалась не такой умной, как я рассчитывал. Ты понимаешь, что теперь надо делать? – Он усмехнулся.

– Конечно, босс, – ответил абонент. – А ликвидацию Дубова с любовницей кто выполнил? Все сделали очень профессионально. Милиция уверена, что Дубов и женщина стали жертвами нападения русских бандитов.

– Нет, я не отдавал приказа о его ликвидации. Но мне очень хотелось бы знать, кто, точнее, почему они убиты. Насколько мне известно, отец любовницы занимает не последнее место в ветви Триады и отвечает за бывшие страны Варшавского договора. Но версию о нападении русских бандитов я исключил. Их убили сразу, а выяснить ничего не пытались. Она убита в ванной, он у двери, видно, открывал. Следов пыток нет, и ничего не говорит о том, что его допрашивали… Ты уже разобрался с информатором о Мирославской?

– Разумеется, босс.

– Тогда сейчас же займись сестрой и братом. Конечно, хотелось бы кое-что уточнить, но сейчас уже почти все ясно, и в их услугах нет необходимости. А тем более после того, как они проявили интерес к этому делу и даже хотели что-нибудь получить. Кстати, не забудь снять прослушку.

– Конечно, босс. О результате вы…

– Узнаю из газет. Надеюсь утренние выпуски меня порадуют. Российская пресса по таким поводам реагирует моментально…

Гардинг отключил телефон.

– Мэри, – негромко попросил он, – сварите кофе.

– Сэр, – раздался голос из динамика внутренней связи, – к вам пришел некто Билл Уорд.

– Уорд? Пусть войдет!

«Давненько мы не виделись, капитан, – фыркнул про себя Гардинг. – Интересно, что тебя привело сейчас?»

– Принял, – сказал по телефону Билл. – А у вас как?

– Подъезжаю, – ответил ему Аллен. – Надеюсь, он меня поймет. Кровь в этом деле совершенно не нужна. Если прольется, то начнутся разборки, а значит, преступления. Пока этого не происходит, мы занимаемся поиском клада пиратов. Я надеюсь, Густав будет благоразумен. Не хотелось бы насилия! – Было слышно, что генерал улыбается. – И очень надеюсь, что Гардинг поймет тебя.

– А я уверен, что нет, поэтому подготовил акцию. Кстати, вы меня на…

– Вот что, – перебил генерал – никаких акций. По крайней мере пока мы все не выясним. Поставим его перед фактом – что мы этим занимаемся и настроены серьезно. Если он не перестанет нам мешать, разговор будет другой, им займется ФБР. Причина проста – контрабанда алмазов из Анголы. И намекни, что мы знаем и о Египте. Поэтому, если он не желает неприятностей, пусть занимается своим делом и не лезет в наше.

– Попробую. Но поверьте, генерал, на него это не подействует. Он не зря посылал людей в Россию…

– Стоп! А почему я об этом не знаю?

– Извините, сэр, я сам только что узнал об этом. Источнику верить можно. Кстати, вы же знаете, что…

– Но я думал, Моретти и Говард были последней глупостью Майкла. А выходит, нет. Я не спрашиваю об источнике информации, но ему точно можно верить?

– Абсолютно надежный источник.

– Тогда вот что, капитан, хватит разговоров об этом деле. Просто визит вежливости. Ну, ты что-нибудь придумай.

– Хорошо. А то мне была неприятна миссия миротворца-переговорщика. Я солдат, а не…

– Ну ладно! – Генерал засмеялся. – И не задерживайся. Кстати, Билл, он вполне может предложить тебе участие в этой авантюре. Будь готов и к этому, и к тому, что он знает о нашем интересе. Как только покинешь его апартаменты, свяжись со мной.

– Вот начались владения Бергера, – сказал с заднего сиденья армейского джипа темнокожий атлет.

– Как у него идут дела? – Генерал посмотрел на пшеничные поля.

– Довольно успешно. Фрукты, зерно, скот, птица. Правда, серьезно он начал заниматься всем этим совсем недавно. К тому же он хочет жениться, но сейчас тем не менее живет с какой-то дамой.

– Погоди… Давно у Бергера женщина?

– Нет, но в его отсутствие она вела дела. Зовут ее Росита. Властная, умеет заставить работать. Молодая, ровесница Густава. Он ею очень доволен.

– Почему я узнаю об этом только сейчас? – недовольно спросил генерал.

– Я сам только за час до вашего прилета узнал о жизни в имении и обо всем доложил.

– Смотри, Рауль, я ведь и уволить тебя могу.

– Я делаю все, что в моих силах. Кстати, вот и Росита. – Мулат кивнул на стройную женщину, стоящую возле оседланной лошади. – Проверяет, как работают поливальные установки.

– Это надолго?

– Около часа. Она только начала объезд, значит, время для разговора с Густавом у вас есть.

– Да черт возьми, – недовольно буркнул по телефону Густав, – я уже сказал, что больше не желаю в этом участвовать. Больше мне не звони! – Он отключил телефон.

– Сеньор, – подошел к нему смуглый мужчина, – к вам приехали.

– Вот что, Педро, вооружи людей, пусть они выйдут на площадку. Но без стрельбы.

– Хорошо, сеньор. – Педро быстро ушел.

Густав надел широкий пояс с двумя «кольтами» в открытой кобуре и неторопливо направился к воротам и увидел стоящего у машины генерала.

– Добро пожаловать, сэр, в мой рай. Отмена приказа! – крикнул он Педро.

– А ты вполне сносно говоришь по-испански, – заметил генерал.

– У меня с детства способность к языкам. Добрый день, генерал Аллен. Зачем вы здесь, Генри?

– Есть разговор.

– Примерно знаю, о чем, хочу разочаровать вас – я вышел из этой гонки за призраком. Я с детства не верю в сказки.

– Это говоришь ты, внук человека, который и начал эту историю. У тебя, как мне известно, по крайней мере две частицы из семи.

– Генерал, вот уж не думал, что и вы поверите в эту чушь. Неужели вы серьезно думаете, что…

– И ты, – перебил генерал.

– Я уже все сказал.

– А ты не подумал, что оскорбляешь память предков? Твой дед наверняка несколько раз перевернулся в гробу. Он начал это дело, а ты, имея лепестки, за которые вот-вот начнут убивать…

– Наверное, уже начали. По крайней мере в Россию отправились парни Гардинга.

– Не может быть! Что, он сошел с ума?! Ведь может вмешаться ФСБ России и, разумеется, ЦРУ. Идиот! А ты откуда знаешь?

– Гардинг был у меня, когда ему позвонили парни и сообщили, что они в Хабаровске. Этот город знаком вам по службе в ЦРУ.

– Зачем он послал туда русскую команду?

– Как я понял, устранить некую женщину, Екатерину Мирославскую, она слишком близко подобралась…

– Какой идиот!.. – Генерал схватил телефон.

– Слушаю. – Билл достал телефон.

– Дай мне этого идиота! – послышался разъяренный голос генерала.

– Тебя! – Он протянул телефон Гардингу.

– Кому я понадобился? – удивился тот.

– Возьми и узнаешь! – засмеялся Билл.

Гардинг схватил телефон.

– Слушай, идиот, – раздался в трубке яростный рык, – если с головы Мирославской упадет хоть волос, ты завтра же будешь отвечать на вопросы ФБР о контрабанде алмазов из Африки. Кроме того, с тебя спросят за поставку партии русских ПЗРК палестинцам. Ты меня понял, алмазный король?!

– Да, – сипло ответил Гардинг. – Но каковы у меня гарантии?

– Мое слово, а это самая надежная гарантия. Однако если парни из русской команды…

– Я успею с ними связаться, но дело в том, что там есть люди русского японца. Он послал киллера, и мои парни должны разделаться с ним. А сейчас…

– Так позвони этому русскому японцу, потому что тебе гарантировано пятьдесят лет тюрьмы, а там таких, как ты, ждут не дождутся черномазые жеребцы.

– Но я не могу выйти на японского киллера. Боюсь, что киллер уже…

– Еще нет, черт бы тебя побрал, идиот! Придурок! На кой черт ты связался с этими…

– Но я хотел найти частицы и собрать глобус. – Гардинг посмотрел на Билла.

– Молись, чтобы у того стрелка ничего не получилось. Хотя ты говорил, что твои люди должны его убить.

– Да, но только после того, как киллер покончит с ней. Он должен был спросить ее о частицах, которые достались ей от прадеда, но…

– Идиот! Нет у них ничего! А теперь, возможно, что-то появится. Ладно, ты выходишь из дела и все, что знаешь, передашь мне. Билл проконтролирует это. Передай ему трубку.

– А как же насчет встречи в баре в Филадельфии? – спросил Блойд.

– Пусть ждут, – ответил Вилли. – Например, я…

Договорить ему не дал звонок мобильного.

– На вашем месте, парни, я бы этого не делал, – послышался в трубке насмешливый голос. – У вас есть десять минут, чтобы вернуться. В противном случае у вас будут большие неприятности!..

Телефон отключился. Вилли резко нажал на тормоз и посмотрел на Блойда, который все слышал.

– Кажется, нас пасут, – процедил тот и осмотрелся.

– Что будем делать? – зло спросил Вилли.

– Не знаю, – покосился на него Блойд. В его кармане прозвучал вызов мобильного. Он тоже усилил звук.

– Предлагаю вам сотрудничество, – раздался голос генерала. – Отказываться не советую, дело в полушаге от провала. Возвращайтесь к себе и ждите указаний…

Связь оборвалась.

– Ну и что? – спросил по мобильнику генерал.

– А у вас как? – вопросом на вопрос ответил Билл.

– Я тебя спросил, что там? – сдержанно повторил вопрос генерал.

– Он перепугался до смерти, но пока жив. Пытался звонить в Москву.

– У него должна быть частица, пусть отдаст по-хорошему.

– Не думаю, что он отдаст. Здесь его прижать нельзя. Он может рассказать о наших поисках.

– Ладно, я сам с ним поговорю. Ты поедешь к Дипломату, поставишь перед ним задачу, он решит ее и понятно объяснит этим воякам, черт бы их побрал, что к чему. Только бы в Индии дров не наломали, – по-русски проговорил генерал.

– Думаете, пригодится знание языка? – тоже по-русски спросил Билл.

– А ты хитер, чертов сын! – хмыкнул генерал. – Я уверен, что знание русского понадобится. Так что двигай к Дипломату, объяснишь ему задачу. А потом в Лондон, к Уолтеру. Когда встретишься с ним, позвонишь мне. У меня для него есть сюрприз, к тому же он мне кое-чем обязан.

– А что с этими двумя делать? Они попытаются уйти или начнут свою войну. С Краузе, конечно, можно договориться, а вот с Блойдом – нет. Это головорез и умеет только воевать.

– За них я возьмусь сам. Чертов ты сын, ты же знаешь, что я не переношу, когда меня перебивают. Ты поедешь к Вильяму и поставишь перед ним задачу. Если он не поймет, позвонишь мне, но от него не уходи и о цене не говори. Просто передай ему мою просьбу.

– Есть, сэр.

– А вот это мне нравится, – усмехнулся генерал.

– Я могу спросить?

– Давай, – разрешил генерал. – Что тебя интересует?

– Густав отдал частицы?

– Одну. И еще одна находится у Карла. Он уговорил Густава продать частицу. Но тут все просто, и даже хорошо, что частица у него. Одна у нас, одна у Карла. И у Вилли Краузе тоже есть. Остается четыре. Одна была у старого француза, а значит, сейчас у тех, кто его похитил. Ну, тут вопрос спорный, спасли или похитили, но увезли. И я, кажется, наконец-то узнал, кто эта парочка. Думаю, сумею договориться и с ними. Значит, три должны быть в России. Все идет к тому, что мы сумеет собрать глобус.

– Подождите, генерал, вы думаете…

– Только бы посланная Гардингом команда сделала то, за чем их послали. Впрочем, даже если не сделают, то не все потеряно. Может быть, это и хорошо.

– Что вы сказали, сэр?

– Мы перехватим их, и все будет наше. Ты доверяешь тем, у кого сейчас находится Гардинг?

– Вы и это поняли? – Билл засмеялся. – А я думал, для вас это будет сюрпризом!

– Ты хороший солдат и умеешь думать. Ты наверняка понял, что если графиня будет убита, то все, что у нее заберут парни Майкла, и все, что она скажет, будет записано. Так что ты сделай то, что должен.

– А вы когда-нибудь чему-нибудь удивляетесь?

– Нет. Я не буду удивлен, если мы найдем место, где лежат сокровища. Я не буду удивлен, если их там не окажется. Но пожалуй, немного огорчусь, если на том месте, куда укажет глобус, не будет еще какого-то дополнительного указания. Поэтому я и не хочу, чтобы проливалась кровь. Но разумеется, если парни русской команды убьют графиню, то ответ с нашей стороны будет адекватным. И Гардинга уберем, он просто исчезнет. Я не хочу иметь дела, а тем более делиться с убийцами.

– Я плохо понял вас, генерал.

– Не лги, Уорд. Ты все узнаешь в свое время. А сейчас за дело. Ты помнишь…

– К Вильяму Гроски, к Дипломату, как вы его зовете.

– Отлично. А я займусь Вилли и Блойдом.

– Артур Страннов найден мертвым, – сообщил Семенов, – около поселка Бурый, Магаданской области. Его убили и ограбили – ударили сзади по голове ломом и обобрали. Так что Страннов нам уже ничего не скажет. Теперь об Исаеве. Тут непонятно. Билет Исаев купил по паспорту в Хабаровск в Домодедово и на тот же день в Быкове билет на Волгоград. И никуда не прилетел. А самое странное в том, что паспорт на имя Исаева Василия Ивановича действительно выдан три года назад. Кассиры и в Домодедове, и в Быкове опознали Исаева, но…

– По указанному в паспорте адресу такой не проживает, – недовольно закончил Мирославский.

– Именно так. И его никто не видел. Дом снесли два с половиной года назад. Семья Исаевых, точнее, Исаев жил там, но где он сейчас и жив ли, не знает никто.

– Но ты говорил, его опознали в аэропортах.

– Вот именно, но дело в том, что Исаева никто не знает. Он просто получил паспорт по адресу, которого теперь не существует, а до этого нигде не учился, ни с кем не дружил. В военкомате такой тоже не числится. Что же делать? Я надеялся, что он позвонит, но увы. Странно. Появляется неизвестно кто, спасает мне жизнь и тут же узнает, где находится Катя. Берет два билета в разные концы страны и никуда не летит. Чертовщина какая-то! Похоже, мы имеем дело с отлично подготовленным агентом иностранной державы. Хотя агент светиться не стал бы. Он же показывает паспорт в управлении и узнает, куда улетела Катя. Странно…

– Не знаю почему, но по поводу Катеньки я не беспокоюсь.

– Зря. Не нравится мне это. И она еще к тому же сообщила, что через два дня будет дома и всех нас ожидает большой сюрприз. Ничего не понимаю. Уверяю тебя, Федор, для меня сейчас нет ничего важнее здоровья, а уж тем более жизни Кати.

– Возможно, она что-то узнала о вашем отце, товарищ полковник. А это очень приятный сюрприз. Кстати, Евгений молчит.

– Твоя выучка. Спасибо тебе…

– Да ладно, Иван Евгеньевич. Если кто что и сделал для них, так это вы.

– Надеюсь, сюрприз действительно будет хорошим, – сказал Мирославский.

– Я тоже! – Федор улыбнулся, но тут же нахмурился. – Убиты Тупины, те, кто дал Катины координаты. Но не Исаеву.

– А кому?

– Неизвестно. Им в комнату закинули лимонку. Там нашли адрес и приличную сумму в евро.

– Черт возьми! Это послужит поводом для того, чтобы Катеньке обеспечили охрану?

– Не обеспечат, – недовольно проговорил Федор. – Прежде всего, заметив это, я попробовал довести до…

– Понятно, – остановил его Иван Евгеньевич. – И мне бы, когда я работал, это не показалось бы опасным.

– А в Питере убита пара репатриантов из Японии. Там нашли странную заметку: «Извини, что не убил тебя сам. Воин не должен обнажать оружие против человека, в котором есть кровь его отца, но ты пытаешься продолжить дело отца, поэтому умрешь».

– И что? – помолчав, спросил Мирославский.

– А то, что звали убитого Дубов Александр Андреевич. Помните, вы говорили о семье Дубовых, которые были дружны с вашей семьей до тех пор, пока ваш дед…

– Да, это было в деле. Дубовы, непримиримые враги Советов, уехали в Китай. Откуда глава семьи с бандами хунхузов и белых офицеров до двадцать первого года нападал на приграничные деревни. Убивали людей, жгли дома и угоняли скот.

– Убитый в Питере – внук Дубова. О нем ничего не известно.

– И что это значит?

– В сорок пятом Андрей Дубов был завербован японской разведкой и несколько раз выполнял их задания на территории СССР. Пока это все.

– Ничего не понимаю. Значит, все-таки убийство?.. Если что-то выяснишь насчет Дубова, сообщи.

– А еще убиты дочь и сын Эйвермана.

– Об убийстве его детей я знаю из «Дорожного патруля». А ты и это связываешь с происходящим в последнее время?

– Да есть какая-то связь, но не пойму причину. Не зря Эйверман просил, чтобы его израильского приятеля пригласили на день рождения, где должны были быть и вы. Значит, обязательно хотели познакомиться с вами. И они погибают. Кстати, они пытались связаться с Вадимом, но нашли его не они. Вадима сбила машина на тротуаре. Машину обнаружили, ее угнали за десять минут до наезда на Вадима. Вдруг вам звонит доброжелатель и через Ольгу назначает вам встречу. Видимо, он предполагал, что там будут убийцы, и одному из них ломает шею. Кто он и почему так поступает, непонятно. Мне кажется, это Исаев. Объяснить, почему мне так кажется, не могу, но уверен, что он пытается защитить Катю. А возглавлял тех оборотней бывший агент ЦРУ. И в Магаданской области во главе банды был американец.

– Достаточно, Федор, – вздохнул Мирославский, – с меня хватит. Меня все больше беспокоит Катя. И если бы она не сказала, что приедет, я бы попросил…

– Я уже билет заказал. Но я уверен, что с ней все будет хорошо.

– Ну, вот и этот долгожданный момент, – сказал Тарасенко взволнованным Кате и Жене. Он достал тетрадь в кожаном переплете и протянул ее Кате. Она осторожно взяла тетрадь. – За эту не бойся, обложку я сделал по размеру. Там четыре листа из какого-то тонкого железа, на них буквы выбиты. А вот это, наверное, его дневник. – Он осторожно вытащил из шкатулки тетрадь и передал ее Жене.

Тот испуганно посмотрел на Катю.

– Вдруг это рассыплется?

– Не рассыплется, – успокоил его Тарасенко. – Мне старики подсказали, и я на каждый лист нанес тонкий слой воска. Читать можно, написано по-русски. А на железных листах какой-то другой язык, я такого не знаю. Да и не пытался узнать, потому что понял – там что-то секретное. Давайте сейчас отметим это. А завтра я вас отведу, куда скажете. Там должно быть написано куда, – кивнул он на тетрадь.

– Французский, кажется, – осторожно открыв дневник прадеда, сказал Женя. – Я-то не особо…

– Я тебе сколько раз говорила: учи французский.

– Ты прочитаешь… А там? – Женя кивнул на металлические листы.

– Кажется, китайский, – ответила Катя. – Не мешайте, пожалуйста! – Она пересела к окну и зажмурилась – покрытая воском бумага ярко блеснула под солнцем.

– Воск снять можно, – сказал Тарасенко. – Лезвием поддену, и все.

– Стол накрыт, – с улыбкой сообщила Надежда.

– Может, на потом это оставим? – спросил Тарасенко. – К утру все будет сделано, прочитаешь и пойдем.

– Хорошо, – согласилась Катя. – Но мы прочитаем то, что в тетради на русском и французском. Хотя нет. Это наверняка Евгений Иванович писал сыну, вот пусть дедушка и читает. А это придется нам читать, – посмотрела она на металлические листы.

– И ты эти закорючки поймешь? – удивился Сергей Дмитриевич. – Неужели кто-то вот так и пишет? Ну ладно там немецкий, английский, буквы хоть и другие, но есть. А тут какие-то загогулины, точки и палочки. Поди разбери эту хреновину. Я в жизни ни одной такой загогулины не выучил бы. Хотя ты говоришь – китайский? Они и меж собой мурчат, хрен разберешь. Караул, а не язык!

– Я только попробую. – Катя начала читать: – Найдите Рыжую сопку. Там слева, около речки, на чуть выгнутом склоне два камня, вросшие в землю. Пройдите между ними и дальше очень осторожно идите через стланик. Когда увидите яму, значит, нашли. Спуститесь в яму, там налево будет лаз. Он может быть забит. Пролезете по нему метров восемьдесят и пошарьте слева. Нащупаете железное кольцо, потяните за него. Не бойтесь, цепь не порвется. Вытащите кусок железной трубы. Внутри будут рваные части… – Дальше читать было невозможно. Катя посмотрела на Тарасенко.

– Он говорил, что у него что-то не получилось, – ответил тот, – помешали ему.

– Вы знаете, где находится Рыжая сопка? – спросила Катя.

– Знаю. Там вашего Графа и хапнули. Об этом есть в тетради, где по-французски написано. И про то, что там что-то спрятано.

– Да идите вы есть, неугомонные! – сердито позвала Надежда. – Это и завтра можно будет прочитать. Я понимаю, конечно, ваш интерес, но ведь так всю ночь и проговорите. Пойдемте ужинать.

Темная тень выскользнула из вагончика и осторожно вошла в заросли стланика.

– Кто ты? – негромко спросил Биатлонист. – Я знак увидел и…

– Того, кто вам нужен, не взяли, – ответила женщина, – его убили. А ее тут нет, она в поселке Олений, у Тарасенко. Там он что-то должен ей отдать или куда-то повести. Я не знаю куда, но слышала, как они разговаривали, поэтому и вызвала вас. Вадима сбила машина. А Дуб в Питере убит. Все. – Женщина так же осторожно вышла из стланика и шагнула вперед.

– Стоять, – негромко произнес Лука.

– Это я, Людмила Сергеевна. Не узнал в темноте? Я по малой нужде ходила.

– А почему не в туалет? – спросил вышедший из палатки с карабином Муромцев.

– Да в кусты ближе. – Людмила быстро прошла в вагончик.

– Не нравится она мне, – пробормотал Муромцев. – Но ее лицо мне знакомо. Наверное, видел где-нибудь. А ведь ее с вами не было.

– Она как раз перед вашим приездом появилась, – ответил бородатый рабочий, вышедший на голоса. В руках он держал двустволку. – Но Екатерина Александровна с ней вроде в нормальных отношениях. И за себя ее оставила, она ведь тоже геолог.

– Что-то тут не так, – покачал головой Муромцев.

– Молодец Удалый! – усмехнулся рослый. – Удачно микрофон установил. А с Биатлонистом надо поручкаться! Вот удивится! А я думал, кто там есть? Значит, Биатлонист. Мы с ним по Чечне знакомы, он туда «белые колготки» привозил. Нормально бабы работали. Надо поговорить с Янисом. Получается, мы на одного хозяина работаем, но его послал тот, кто под Алмазным королем. И что же это за дела такие, что миллионер нанимает и посылает нас в Россию? Нас же к терактам готовили, а тут непонятное что-то. Ладно, встречаемся с Биатлонистом. Их четверо. Если что-то пойдет не так, справимся. Остальные уголовнички русские.

– Слушай, Викинг, – проговорил длинноволосый парень, – а почему Алмазный король на связь не выходит? Как-то подозрительно он молчит. И мы не можем…

– А я и не пробовал звонить, – сказал Викинг. – Сейчас аппаратура знаешь какая?.. – Он усмехнулся. – А я хочу вернуться в Штаты, у меня пассия завелась, возможно, я женюсь и через год стану гражданином США. Так что все будет нормально. Главное – не дергаться и не совершать опрометчивых поступков. Но мне ситуация перестает нравиться. И появились вопросы, которых раньше не было. Почему должны умереть Биатлонист и та женщина? На какие вопросы она должна ответить, а если не сможет, то убивать сразу? Прямо-таки ребус, а я с детских лет загадок не терплю!.. Ладно, выходим на Биатлониста, он наверняка хоть что-то знает.

– Идем к Оленьему, – сказал Биатлонист своим людям. – Похоже, Алмаза или взяли, или он по-другому решил. Но мы этот маршрут пройдем до конца и финишируем целыми и невредимыми. Пошли!

– А что дальше? – спросил парень с АКМС. – Нас же отсюда никто не вытащит. Не уйти нам с этой Колымы гребаной. Короче, вот что, Биатлонист, – он направил ствол ему в грудь, – мы сваливаем. Ты как хочешь, а мы отвалим, пока тут все тихо. Выбраться без кипиша мы сумеем, ксивы в порядке. Даже если и тормознут, скажем, что мы туристы, решили полюбоваться видами Колымы. Так что мы отчаливаем. Остальные бабки можешь забрать себе, если выберешься. Вадика завалили, сто процентов. А эта шкура, его двоюродная сестра, та еще стервоза. В общем, мы уходим.

– Дело ваше, – спокойно ответил Биатлонист, – но таких бабок вы никогда больше не получите. Каждому по сто тысяч евро. Понимаете, какие это деньги? Одному мне не справиться. Надо идти к поселку и там ждать графиню и того, кто ее поведет на место. Мужиков – мочить, а ее прижмем, она все выложит. Неужели вы не въехали, что за этим большие бабки стоят? Так почему бы не рискнуть? Да, можно и сдохнуть тут. Но если получится, на хрен вам Россия нужна? С большими деньгами лучше на Запад, в Англию или во Францию. Да куда хочешь. И там никто не знает, кто мы и что мы. Так что прикиньте, мужики, и решите, что лучше.

Парни переглянулись.

– Да подыхать-то неохота, – сказал парень с автоматом. – Уж лучше уйти с пятью штуками в кармане, чем…

Вздрогнув, он замолчал и упал лицом вниз. Второй тоже стал падать. Биатлонист, отскочив к небольшому камню, вскинул винтовку. Брошенный нож врезался ему в горло. Последний бандит с криком побежал к лагерю геологов. Его шею обхватила петля. Он упал.

– Правильно мы сделали, что не стали подходить к Биатлонисту, – сказал идущий впереди Викинг. – Знаем, что делать. Это те, что приехали с чукчей на вездеходе. Значит, ждем, а потом идем за ними и берем, когда они вытащат то, за чем пошли. И все, посмотрим, на сколько потянет, и тогда сами будем договариваться с остальными. Биатлониста придется убирать. Но большие деньги не терпят друзей, да и делиться я не умею. Вы не в счет, мы – команда.

– А как мы дом найдем? – спросил лысый. – Да и до поселка прилично.

– Сейчас будет дорога, – успокоил его Викинг. – Водители этих мест обычно берут попутчиков. Дом найдем просто – вездеход будет стоять около дома. Еще вопросы есть?

– А водитель? – спросил худощавый. – Он может…

– Примерно в километре от поселка с ним произойдет авария, – усмехнулся Викинг. – Забыли, чему вас учили?

– Извини, – вздохнул худощавый, – но я не уверен, что все получится правильно.

– А вот так говорить не надо! – Викинг остановился. – Ясно?

– Ясно, – отозвался худощавый. – Извини.

– Прощения просят слабые и те, кто виноват. Ты не слабый, Стрела, а сомневаться имеешь право.

В кабине «Нивы» гремела музыка. Сидящий за рулем плотный мужчина зевнул.

– До Оленьего дотяну и спать… – Он тряхнул головой, достал термос и налил себе кофе. Свет фар выхватил стоявшего с поднятой рукой человека. Водитель остановил машину. – Попутчик – это хорошо, – пробормотал он.

– Подвезете до Оленьего? – подошел Викинг.

– Садись.

– Нас трое, и один ногу повредил, – кивнул на двоих подошедших к машине Лысый, который вел хромающего Стрелу.

– Что за женщина к вам приходила? – тихо спросил человек в черном. Лежащий на спине парень посмотрел на лагерь геологов.

– Она работает там. Торина Людмила Сергеевна, – испуганно ответил он. – Она Биатлониста знает, он ее хахалем был. И прислал ее из Питера один русак из Японии, Сашка Дуб. А он на какого-то американца работает. На кого, не знаю. До нас тут еще америкашка был, его вроде убили. И нас прислали какой-то глобус взять у Мирославской. Больше я ничего не знаю…

Человек в черном коротко ударил его по шее. Парень потерял сознание. Человек включил маленький магнитофон.

«…Торина Людмила Сергеевна, – раздался голос парня. – Она Биатлониста знает, он ее хахалем был…»

Человек выключил магнитофон.

– Здесь еще одна группа, – прошептал он. – Но к этим не подошли, а разговор слышали. Рыжая сопка. Я сейчас все узнаю.

Он заткнул парню рот и связал его. Потом черной тенью проскользнул к вагончику.

Открытое окно вагончика было затянуто марлей. Нож распорол марлю. В окно проскользнул человек в черном. Подойдя к спящей женщине, тронул ее за плечо. Едва она открыла глаза, он ладонью закрыл ей рот. Женщина задергалась.

– Будешь шуметь – умрешь, – тихо проговорил он. – Мне нужно знать, кто тебя нанял и зачем. – Он убрал ладонь, но тут же поднес к ее глазу острие ножа.

– Я все скажу, – прошептала женщина. – Меня послал Дубов. Я познакомилась с ним в Японии на практике. Я переводчица…

– Зачем ты здесь?

– Следить за Мирославской. Я двоюродная сестра Вадима Турина. Мы договорились с Сашкой Дубовым…

– Что ты им сказала?

– Надеюсь, ты все понял? – спросил невысокий мужчина лет сорока.

– Конечно, – ответил Гарри. – Но мы хотим, чтобы и ты понял – без проводников мы не уйдем.

– Вы уйдете из Индии, но забудете обо всем. Об этом вас очень просит генерал Аллен.

Гарри посмотрел на Дэна. Тот засмеялся:

– Я не пойму, о чем речь. Мы приехали полюбоваться слонами, повеселиться с индийскими девушками, а нас обстреливают, называют пакистанскими террористами…

– Ладно, забудьте обо всем. И тогда вы сегодня же вылетите частным рейсом из Мумбая в Бангкок. Но повторяю…

– Да тебе же сказали, Дипломат, – усмехнулся Джон, – мы просто туристы. Единственная наша вина в том, что не дали себя убить.

– Отлично! – усмехнулся Дипломат. – Итак, господа, – он взглянул на индийского полковника, – вы получите документы и небольшую компенсацию за моральный ущерб. Индийские власти приносят вам свои извинения. Начнем… Получите документы. – Он по очереди передал паспорта Гарри, Дэну, Джону, а потом посмотрел на Кайоту-Джага и Пакистанца. – Вот деньги. По крайней мере на пиво и сигареты до Бангкока хватит. Там вас встретят. Надеюсь, вы не подведете генерала?

– Кто подведет генерала Аллена, тот быстро предстанет перед чертом, – усмехнулся Гарри.

– Выведите их, – сказал полковнику Дипломат и доложил по телефону: – Все удачно, сэр. Претензий у индийской полиции к ним нет. Они вылетают через два часа в Бангкок. Я сообщил, что в Таиланде их встретят и дадут премиальные за то, что не уронили чести солдат удачи.

– Как насчет молчания? – спросил генерал Аллен.

– Они просто хотели посмотреть Индию, не более. Индийские власти разобрались и принесли свои извинения. Инцидент исчерпан.

– Вы инспектор Скотленд-Ярда, Уолтер Смит? – спросил Билл подтянутого седого мужчину.

– А вы кто? – Инспектор смерил его оценивающим взглядом.

– Билл Уорд. Я к вам по поручению генерала Аллена.

– Что понадобилось этому старому бродяге?

– Есть просьба. – Билл протянул ему телефон.

– Какого черта тебе понадобилось? – насмешливо спросил Смит.

– Хочу поднять тебе настроение перед уходом на пенсию, Уолли. У вас два нераскрытых убийства. Капитан, он же…

– И Белого Тома. Ты хочешь впутать Скотленд-Ярд в разборки между наемниками?

– Я хочу, чтобы ты взял организатора, – прозвучал ответ.

– Вот как? Кто же он?

– Точнее, она – Жаклин…

– Пантера. Были подозрения по ее поводу, но свидетелей не оказалось.

– Возьми ее, Уолтер. Назови Сэма Рваного, и она начнет говорить.

– А если нет? – помолчав, спросил инспектор.

– Мне нужно, чтобы она месяц провела в камере. Это она организовала убийство Капитана и Тома. К тому же за тобой должок, помнишь Алжир?

– Хорошо. Ее сегодня задержат. Надеюсь, ты сказал правду?..

– Видит Бог, я не лгу. Надави на нее, и она расколется. Что произошло в баре, узнаешь из показаний одного из ее команды, Николя Переско. Билл передаст тебе магнитофонную запись с его показаниями. К сожалению, отдать тебе его живым не могу, он подавился чаем. – Генерал рассмеялся.

– Отлично. Хорошо, сегодня Пантера будет у нас.

– И хотелось бы узнать о Диане Скотт и ее сопернице.

– Ведется следствие. Но скорее всего обеих признают виновными. Диана получит минимум десять. Бетти – около семи. Она напала на полицейского. Кстати, где брат Дианы, ты, случайно, не знаешь?

– Он скоро вернется домой, – ответил генерал.

– Анри Лисье? – В комнату вошел бритоголовый молодой мужчина.

– Да. – Анри поднялся. – А вы кто?

Вошедший за мужчиной длинноволосый парень ногой ударил Анри в живот. Тот, согнувшись, упал на колени. Резкий удар в подбородок откинул его на спину. Мужчина закурил и сел в кресло.

– Посмотри, что у него есть? – Он пультом включил телевизор. Нашел программу, которая транслировала матч по регби.

– Пиво будешь? – Парень открыл бар.

– Ты не убил его? – спросил мужчина.

– Живой! – Парень сунул ему бутылку.

Мужчина вылил пиво на голову француза. Тот застонал и, ошалело мотая головой, попробовал встать, но покачнулся и осел на пол.

– Вот что, Анри, – сказал мужчина, – больше в дело пирата ты не лезешь. Понятно?

– Да-да, – торопливо заговорил Анри, вытирая рукавом кровь с разбитого носа. – Я все понял и забыл, даю слово…

– Дерьмовое у тебя пиво! – Мужчина встал и пошел к двери. Длинноволосый двинулся за ним. Анри испуганно смотрел им вслед.

– Говорил дуре, – прошептал он, – не лезь в такие дела. Придется ей сказать, пусть убирается.

Жаклин вышла из магазина и, посмотрев на хмурое небо, быстро пошла к машине.

– Жаклин Лисье? – преградил ей путь плотный мужчина в штатском. С двух сторон подошли еще двое.

– Да, – спокойно ответила она. – В чем дело? Кто вы такой?

– Инспектор Скотленд-Ярда Джейсон, – представился первый. – Вам придется проехать с нами. И в ваших интересах вести себя спокойно. Прошу, мисс…

Рядом резко тормознула машина.

– Мадемуазель, – улыбнулась Жаклин и села в открытую заднюю дверцу, где уже сидел один из агентов. Другой устроился рядом. Машина рванула вперед.

– Да все мы поняли, – сказал крепкий мужчина. – Но я думаю, везти…

– Ваше дело не думать, а исполнять то, что вам говорят, – улыбнулся невысокий мужчина лет сорока. – И не советую делать глупости. Надеюсь на ваш разум. – Приподняв шляпу, он сел в машину, которая тут же отъехала. Крепкий проводил машину взглядом и быстро пошел к двухэтажному дому.

– Ну что? – встретила его в дверях крепкая женщина.

– Все, как ты говорила, – недовольно ответил он. – Придется везти и его.

– Как ты себе это представляешь?

– За нас будет думать он.

– Зря мы сразу пошли на сотрудничество.

– А у нас не было выбора. Нас вынудили принять предложение генерала. Если говорить откровенно, я опасаюсь, что в России нам могут предъявить…

– Перестань, об этом никто не знает.

– Боюсь, ему все известно.

– Перестань, Алон, все будет хорошо, мы будем богатыми. Правда, немного обидно. Если бы ты сумел тогда договориться…

– О чем?! Все еще, как говорят в России, на воде вилами писано.

– А я так не думаю.

– Ладно, посмотрим. Хотя я не могу понять, почему генерал так осведомлен о наших делах в Бейруте.

– Нас бы арестовали за похищение и использование служебного положения в личных целях. Хорошо еще, что наши люди из США скромно молчат об этом.

– Почему же им не молчать? Они получили приличные деньги и в случае ареста тоже попали бы под статью. Остается молиться, чтобы для нас все кончилось благополучно. Все получилось так, как…

– Хочет генерал! – сердито договорила за него женщина.

– Берта, – грустно улыбнулся он, – я не буду тебя обвинять. В конце концов я взрослый человек и принимал решение обдуманно. Но я никогда не прощу себе смерти папы. – Алон вздохнул и покачал головой.

– Прекрасно, – подмигнул сидящему за рулем молодому мужчине человек, который разговаривал с Алоном. – Генерал будет доволен, и мы вполне можем рассчитывать на премию.

– Премия будет, когда все закончится, – ответил водитель.

– Значит, вот как выглядят части глобуса, – рассматривая в лупу одну из частиц, вздохнул генерал. Он взял вторую частицу и соединил ее с первой. – Думаю, я соберу весь глобус, только бы команда Викинга не убила Мирославскую. Пока кровь пролилась в России, я к этому не причастен. Ах да, Вилли-старший. Но это Гардинг. Хочется увидеть юную графиню. Так, – откинувшись на спинку кресла, вздохнул он. – Три у меня. Точнее, две, но та, что в Израиле, можно считать, тоже принадлежит мне. Краузе несговорчив. Можно его заставить, но я не хочу насилия, шума в прессе и интереса спецслужб. Ладно, пора навестить Блойда и Краузе. Разговор предстоит непростой, но что в жизни достается легко? – Аллен засмеялся. Он осторожно положил две частицы в обитую бархатом шкатулку. – Только бы в России все обошлось без крови. Очень не хочется, чтобы перед финишем оказалось минное поле. К тому же, если будет шум, вмешаются спецслужбы, и, вполне возможно, то, что найдет графиня, попадет в руки агентов. Тогда все, что сделано, вышло впустую. Я допускаю, что, имея весь глобус, мы ничего не найдем. Но тогда в этом не будет ничьей вины. Может случиться и так, что парни Викинга убьют графиню и завладеют тем, что она найдет. Я очень рассчитываю, что это будут три части глобуса. Конечно, я смогу их перехватить. Поэтому Гардинг и жив. Исао? Да-да, он в России и наверняка выполняет обет, данный им Учителю. Но тогда почему Дубова убили? Исао вполне мог кого-то навести на след. Значит, есть надежда на то, что Исао может помешать убить Мирославскую. Но как? Хотя Исао, лучший выпускник школы Великого воина, способен на все. Он прекрасно знает русский, бывал в России и, кажется, даже купил там документы. Значит, надежда на то, что графиня останется жить, еще есть. Сейчас нужно брать то, что можно. Фортуна – капризная дама и может подарить улыбку другому.

– Что будем делать? – прижимаясь спиной к стене справа от окна, спросил Вилли.

– Драться! – коротко ответил Блойд. – Пусть попробуют взять! Стрельбу услышат, через пять минут здесь будет дюжина копов. И все, им придется уходить раньше, чем появятся полицейские.

– А ты забыл о Техасе? – усмехнулся Вилли.

– Черт, действительно забыл.

– Ты рассуждаешь, как в школе: авось не спросят…

– И что тогда делать?

– Я как-то вдруг понял, что ни к чему хорошему это не приведет.

– И правильно думаешь, – раздался голос генерала.

Блойд вскинул руку с пистолетом.

– Не стоит этого делать, – в дом вошел генерал, – я один. – Он развел руки в стороны. – Точнее, в машине, – водитель и два телохранителя. Могу сказать сразу, – он с улыбкой посмотрел в глаза Блойду, – ты же не станешь стрелять, если я опущу руки? – Опустив руки, он пошевелил пальцами. – Кстати, за Техас можешь не беспокоиться, там нашли виновного, его узнал потерпевший. – Генерал засмеялся, заметив удивление Блойда. – Я предлагаю вам свою дружбу и пятьдесят тысяч за то, что у вас есть. Вполне возможно, деньги я выброшу на ветер. Да, – кивнул он, увидев, как переглянулись друзья. – Бергер отдал частицу Карлу Штольцу, но она будет у меня. Одна находится в Израиле и тоже окажется в моих руках. Я сделал копию и могу показать, как они соединяются. Вы не будете возражать, если мой телохранитель принесет настоящую и копию для сравнения?

– Нет, – посмотрев друг на друга, ответили Блойд и Краузе.

– Несите, Боб, – сказал в микрофон на лацкане пиджака генерал.

Блойд сжал рукоятку пистолета и напряженно смотрел на дверь.

– Расслабьтесь, Блойд, – улыбнулся генерал. – Я не хочу пачкать дело кровью. Надеюсь, этого удастся избежать и в России. По крайней мере я не буду чувствовать ответственность за чью-то смерть. Да, ваши знакомые в Индии освобождены и сейчас находятся в Таиланде. Оттуда они отправятся кто куда хочет. Благодарю, Боб! – Генерал взял из рук вошедшего верзилы шкатулку. – Вот смотрите и попробуйте понять, где копия? – Он положил на столик две частицы глобуса.

– Эта! – Вилли указал на часть слева.

– Абсолютно точно, – улыбнулся Аллен. – Может, давайте заменим ее настоящей? Деньги при вас, Боб? – спросил он телохранителя.

– Да, сэр.

Вилли, вздохнув, открыл шкатулку и достал частицу.

– Она ваша, генерал.

– Благодарю, Вилли! – Аллен легким нажатием соединил частицу.

– И так все собирается? – сиплым голосом спросил Краузе.

– Да. Просто ваши предки, я говорю о бароне фон Бергере и генерале Краузе, совершили очень серьезную ошибку. Они не смогли поделить еще не найденные сокровища. Мне известно почти все… за малым исключением, но рассказать вам, господа, подробно я не могу. Как говорят русские, чтоб не сглазить! – Он рассмеялся.

– Да мы и не просим, – ответил Вилли.

– Я рад, что вы меня поняли. Но имеется еще одна существенная просьба: я не хочу, чтобы вы это с кем-то обсуждали. Разумеется, вы получите некоторое…

– Генерал, – усмехнулся Блойд, – мы отдали вам то, что вам нужно, получили деньги, с меня снято обвинение в Техасе. Мы довольны, надеемся, что и вы тоже. Прощайте, и надеюсь, что больше мы не увидимся. Кстати, я воевал в Камбодже под вашим командованием. Вы отличный солдат и хороший командир.

– Честь имею, – улыбнулся Аллен.

Телохранитель взял шкатулку. Генерал вышел.

– Хорошо, что мы не взяли бабки за молчание, – сказал Вилли. – А то…

– Давай не обсуждать это. Я могу продать себя на войну, на заказное убийство или на что-то подобное, но покупать мое молчание – значит, оскорбить меня. Генерал все понял. А как ему удалось замять дело в Техасе?

– Аллен все может, – усмехнулся Краузе.

– Понятно, – усмехнулся сидевший на заднем сиденье джипа генерал. – Значит, все-таки он там. Молодец ниндзя! – Он облегченно вздохнул. – Надежда на то, что все закончится благополучно, есть. Ну а теперь надо доводить до конца дело с Карлом и все доступно объяснить господину Фунджаку. Есть надежда, что он поймет и примет верное решение. Это сделает Дипломат, а со Штольцем решит Макосса.

– Ну ладно, – усмехнулся Макосса. – И как ты это объяснишь?

– Я… – Привязанный к столбу Карл сплюнул кровью. – Я хотел собрать как можно больше и…

Макосса резко ударил его хлыстом по щеке, добавив еще один рубец.

– Играть решил, фашист недобитый?! Мой дед воевал с вашими предками и был ранен. Я же тебе предложил сотрудничество, а ты…

– Он приполз и умолял помочь ему, обещал отдать семьдесят процентов, – усмехаясь, Элен ударила Карла ногой в низ живота. Тот, взвыв, сжался.

– Отвечай! – Макосса рукояткой хлыста приподнял его подбородок. – Сколько у тебя частей?

– Одна, – промычал Карл.

– Где она? – спросила Элен.

– Подожди, – недовольно перебил Катю Иван Евгеньевич. – Ты говорила, что приедешь.

– Приеду и привезу кое-что очень для тебя важное. Не сердись, дедушка. Не смогла я вчера съездить кое-куда. Оказывается, Людка Торина следила за мной. Ее нанял убитый в Санкт-Петербурге Дубов. Знаешь, эту фамилию я где-то слышала, она связана с чем-то нехорошим. Не помню, где…

– Катька! – сердито перебил дед. – Вот что я тебе и Женьке скажу – или вы приезжаете завтра, или я прилетаю в Магадан с группой…

– Все будет хорошо, дедушка, – в один голос проговорили в трубку молодые люди. – Не волнуйся, с нами все будет хорошо.

– Да чего же хорошего? Убивают в Москве, убивают в Санкт-Петербурге и все это как-то связано с тобой. Я ничего не говорю вашим родителям, но я ведь тоже не из железа сделан. А почему ты теперь звонишь?

– Обещаешь, что ничего не будешь выяснять? – неожиданно спросила Катя.

– Ладно. Что я должен сделать?

– Найти родственников Ивана Сергеевича Морозова. Год рождения – девятнадцатый. Родился в Тульской области, воевал с сорок второго…

– Я смогу выяснить это в течение недели. Пришли факс с данными, и все.

– Да все тут просто и понятно, – уверенно заявил полковник милиции. – Убитый в Питере нанял группу бандитов, в их числе как-то попал в Россию Булавин, Биатлонист. Разбираться будет ФСБ. Биатлонист в девяносто девятом занимался с «белыми колготками» и переправлял их в Чечню. Убитый в Питере Дубов имел связь с Триадой и, видимо…

– А можно без «видимо»? – недовольно перебил его генерал-лейтенант.

– Он завербовал Биатлониста, и тот, набрав группу уголовников, следил за Мирославской. Они думали, что Мирославская ищет золото. А когда поняли, что ошиблись, Дубов был убит вместе со своей кралей сообщниками Биатлониста в Питере. Того, кто уложил Биатлониста и еще двоих, убили около Омолона, он пытался оказать сопротивление. Дело раскрыто и…

– Можно сказать, да, – кивнул генерал-лейтенант. – Дубовым занимается ФСБ, следовательно, и Биатлонистом тоже. Что-то сюда в последний месяц уже двое иностранцев пожаловали. Убит американец, бывший агент ЦРУ, и Биатлонист, гражданин Литвы, который воевал против нас в Чечне.

– А что с автоаварией у Оленьего? – спросил мужчина в штатском.

– Некто Сухарин ехал из Усть-Неры. Не спал, подбадривал себя коньяком. В результате на полной скорости врезался в перекладину моста, упал в речку Ягодку и погиб на месте, криминала там нет.

– Все нормально, Николай Васильевич, – воровато оглядываясь, сообщил в сотовый молодой мужчина. – Пантюхину удалось убедить начальство в том, что убитый…

– Начальство вы убедили, это хорошо, – перебил его мужчина. – А если этот тип вновь появится? Операция ведь не завершена, и Мирославскую…

– Ее велено не трогать.

– Но Викинг об этом не знает. Впрочем, это уже не наше дело. Нам деньги за Биатлониста заплачены. А что его грохнули, тоже не наши проблемы. К тому же Дуб убит в Питере. Похоже, чья-то сила вмешалась. А ты мне больше не звони.

– Они на «Газоне», – сообщил в переговорное устройство лысый. – Спустились к реке. «Козел» – ништяк машина, как бульдозер прет.

– Двигай за ними, – приказал Викинг. – Они скорее всего к Рыжей сопке едут. Ты только не светись. Если засекут, я тебе башку отверну!

Викинг приложил приклад к плечу и повел стволом влево.

– Точно к Рыжей. – И… – Викинг повернулся и направил ствол на шорох в кустах. Худощавый вскинул АКМС.

– Тихо, Викинг! – раздался голос. – Это хорошо, что реагируешь, как зверь, но должен был нас раньше почувствовать. – Из кустов вышел плотный молодой мужчина в камуфляже с охотничьим ружьем. Следом за ним появились трое крепких парней тоже с охотничьими десятизарядками.

– На волков, что ли? – усмехнулся Викинг.

– Твою задницу пришли спасать. Там что-то не очень поверили в эти байки. Завтра грянет.

– Мы сегодня все закончим. А ты, Майор, значит, решил подзаработать? Или пришел за дичью?

– Биатлониста с парнями кто-то убил тихо и быстро. Так что наша помощь не помешает. – Да и, признаюсь, хочется увидеть, что там, ради чего таких денег не жалеют. Ты-то знаешь что-нибудь?

– Понятия не имею. Хотя надеюсь сегодня узнать. Но ты рот не раскрывай на чужой каравай. От того, что я узнаю и возьму, тебе ни крошки не обломится. Вы с Пантюхиным и так ни с чего бабки делаете. Так что губу не раскатывай. И не советую пробовать забрать силой. Даже если получится, то недолго ты богатым будешь, точнее, не успеешь стать.

– Не пори ерунды, Викинг. Просто мне любопытно. Тем более, кажется, что-то случилось с твоим хозяином и нашим кредитором. Я говорю про Питер.

– Это я знаю. Собственно, туда ему и дорога. Только засветил тут американцев, сука! Ладно, значит, работаем вместе.

– О’кей, как говорят у вас.

– А не боишься, что разоблачат?

– Нет, не успеют. – Майор рассмеялся.

– Ну вот то самое место, – остановился Тарасенко. – Вон два камня. Бери палки и будь поосторожнее.

– Может, лучше я? – шагнул вперед Женя. – Я все-таки…

– А он прав, – согласился Тарасенко. – И…

– Только будь очень осторожен, – попросила Катя. – И если что-то не так, сразу возвращайся. Ты все помнишь?

– Да, – кивнул Женя.

– Слышь, тезка, – подошел к нему Евгений, – не обижайся, но так надежнее будет. – Он надел на Мирославского монтажный брезентовый пояс с приклеенной к нему длинной цепью.

– Если что, вытащим, – сказал Иван. – Так надежнее и спокойнее. А то времени-то сколько прошло. Может, теперь и не пролезешь. Если что-то не так, два раза цепь к себе дергай. Если рукой, ногой или головой зацепишься, три рывка. И шлем надень, – он протянул Жене горняцкую каску с фонарем, – пригодится.

– Так! – Викинг прижал к плечу приклад винтовки. – Пятеро их там. Баба одна. Дамочка очень даже ничего. Кажется, готовятся куда-то лезть. Интересно – куда? Там что, – спросил он Майора, – катакомбы?

– Да вроде ничего такого, – ответил тот.

– Есть, – подал голос один из его людей. – Там угольные пласты с известняком. Говорят щели есть. Но точно никто не знает.

– Значит, куда-то туда и полезет парень, – сказал Викинг. – Подождем, мешать не будем. Стрела, наблюдай!

– Понял! – Худощавый поднял бинокль.

– Капитан, – обратился к Майору плечистый человек в камуфляже без знаков различия. – Мне кажется, за нами кто-то шел. Пойду гляну. – Передернув затвор СКС, он пошел вправо. Остановился и вскинул карабин.

– Опусти дурочку, – из кустов вышел лысый здоровяк, – дырку сделаешь – не залатаешь.

– Свой это, – усмехнулся Викинг. – Что-то ты долго, Волосатик.

– Да там бабы какие-то ягоду собирают, выстрелы услышат.

– Обойдемся без стрельбы, – ответил Викинг, – работаем пушками с глушителями.

Стрела и Волосатик достали пистолеты с глушителями.

– А твои парни тоже оборотни? – спросил Викинг.

– Мы самые что ни на есть настоящие менты, – засмеялся Майор и, осекшись, закрыл рот ладонью.

– Ветер от них, – успокоил его плечистый, – так что не услышат. Но смеяться не стоит.

– Да рассмешил он меня! – Майор кивнул на Викинга. – Неужели думаешь, мы в сопки с оружием без удостоверений пойдем?

– А своих, если появятся, убить сможете? Или…

– Сможем без «или», – кивнул рыжеволосый мужчина.

Женя, шаря палкой перед собой, медленно шел вперед.

– Старший Тарасенко и Катя держали цепь.

– Есть! – крикнул Женя. – Яма в кустах. Глубокая! – Он опустил в яму длинную палку. – Я спускаюсь.

– Ванька, – позвал сына Сергей Дмитриевич, – сюда быстро. Нам вдвоем не удержать, если вдруг он падать начнет.

Иван положил карабин и взялся за цепь. Женя лег на живот и начал осторожно спускать ноги. Из ямы повеяло холодом.

«В морозильную камеру спускаюсь, – подумал он. – Здесь же вечная мерзлота! – Он включил фонарь на каске. – Действительно лед. Вот это да! Далеко еще?»

Опустив голову, он направлял луч фонаря вниз, и тут ноги коснулись дна ямы.

– Все! – крикнул он.

– Давай на место! – бросил Ивану отец. Тот поднял карабин, отошел и стал рассматривать склон сопки. С другой стороны наблюдал Евгений.

Женя лег на живот и в свете луча увидел углубление. Сунул туда руку.

– Пролезу! – Он почувствовал, что волнение сменяется страхом. – А вдруг там придавит? – Он поднял голову и посмотрел наверх. Увидел округлое отверстие, закрытое ветвями стланика. Вздохнул и стал ползком продвигаться вперед.

– Вот это да! – сказал Викинг. – Похоже, что-то там есть. Откуда же они узнали про это? Интересно… Ладно, скоро узнаем.

– Может, пора брать? – прошептал Майор.

– Он там может что-то оставить или сам останется. Подождем, вылезет, они наверняка к нему бросятся, тут мы и появимся. Но не стрелять сразу, кое-что нужно выяснить. Мне очень интересно, что это значит. Тратятся большие деньги, убивают в этих местах американца и снова посылают людей. Покупают вас, хотя вы, наверное, давно куплены. Но вас светят, а значит, дело серьезное. Не боятся, что вас разоблачат. Ты думал об этом? – посмотрел он на Майора.

– Да. И полковник тоже. Решили, что все, уходим и из милиции, и из России. Заплатить обещали очень хорошо. Только вот что непонятно – сейчас дело взял на себя кто-то другой. Гардинг молчит. Нас поставили перед выбором: или мы поможем тебе, или наши дела будут известны службе собственной безопасности. Дали послушать пару записей и посмотреть видео, и мы поняли, что выбора у нас нет. Правда, обещано помочь уехать из России.

– Значит, все очень серьезно, поэтому убивать их сразу нельзя. Они нашли это место. Кто-то о нем сообщил. Они что-то там возьмут, и это что-то, как я понял, нужно не одному. Это шанс, Майор, получить приличные деньги.

– Посмотрим.

– И вот что еще – не надо убивать и бить, а задавать вопросы и предупредить, что мы пришли, чтобы узнать то, что знают они, и что они останутся живы, если мы узнаем то, что знают они. Убивать их нет смысла.

– А если выйти и показать удостоверения? – спросил Майор.

– Тогда точно ничего не узнаешь. Если бы они хотели, чтобы знали власти, обратились бы в соответствующие органы. И поверь, Майор, отвечать офицеру милиции они не будут. Кроме того, как ты объяснишь свое появление в этих местах? Вертолет они не слышали, на группу захвата вы не похожи. Делаем проще – берем и спрашиваем. Они все выложат.

Женя прикусил губу. Он сунул руку в узкое отверстие, нащупал что-то твердое. Попытался вытащить предмет. Но пальцы соскользнули. Шумно выдохнув, он вытащил руку и с трудом, проход был узкий, вытащил из ножен нож. Сунув нож в щель, попытался ее расширить, но быстро понял бесполезность попытки. Руке было тесно, и нож только царапал камень. Он вытащил нож и снова запустил руку в щель. Нащупав предмет, дернул, но пальцы снова соскользнули. Неожиданно он нащупал что-то тонкое и круглое, схватил и стал вытаскивать руку. Понял, что к железному кольцу что-то привязано, рука, хотя и с напряжением, тащила это что-то.

– Нашел! – закричал он. – Что-то тащу!

– Вроде кричит, – сказал Тарасенко наклонившейся над отверстием Кате. Держа цепь, они стояли у края ямы.

– Нашел что-то, – расслышала она. – Тащит, кажется.

Иван и Евгений, постоянно оглядываясь, стояли по краям распадка. Обоим не терпелось оказаться у ямы, но привычка слушаться отца пересиливала любопытство.

– Что это? – прошептал Женя, вытащив кусок изогнутой трубы. Положив его, Женя снова сунул руку, пытаясь нащупать еще что-нибудь. Пальцы наткнулись на что-то твердое. Он захватил предмет и вытащил руку и увидел в свете луча квадратную кое-где проржавевшую оцинкованную коробку. Он ножом проделал дырку в ржавом боку и понял, что внутри находится что-то металлическое.

– Женька! – упираясь руками в края ямы, закричала Катя. – Ты…

– Сдурела девка! – Тарасенко схватил ее за плечи и оттащил. – Если там тупик, то его по ушам знаешь как стеганет?!

– Иду! – послышался крик. – Тащите!

– Эй! – Тарасенко махнул рукой сыновьям. – Бегом сюда! Силы теперь у меня не те. – Он виновато посмотрел на Катю.

– Ну вот и финиш, – подмигнул Майору Викинг и махнул рукой вперед. – Подходим. Но пока того не вытащат, никаких движений. И не стрелять, пока не будет явной угрозы. Не грубить, не пугать, и вообще – говорю только я. Если кто-то на нас кинется, бить аккуратно. Надеюсь, мы сумеем договориться…

Бандиты стали осторожно спускаться по склону.

– Вот! – Из ямы показалась рука с изогнутым обрезком широкой трубы. – На ней ярлык американской фирмы.

– Погоди галдеть-то. Вытащим, тогда и расскажешь. Едрена вошь, – удивился Тарасенко, – это ж сколько годов тут это лежало? А Граф перед смертью все повторял – там части, возьмите. Какого-то фрица поминал. Да я уже говорил. Жаль не написано ничего. Тетрадь-то сопрела, и на железяке мало что есть. Правда, и малого на эту хренотень хватило. – Он кивнул на обрезок трубы. – Изогнутый какой-то. И как же это открыть? – Он поднял трубу. – Тут сплющено, чем-то тяжелым били. А это, видать, заводское, – посмотрел он на болт сцепа с цепью.

– Всем стоять, – раздался спокойный голос.

Иван дернулся было к лежащему на траве карабину, но щелчок отскочившей от камня пули, выпущенной из пистолета с глушителем, остановил его.

– Вы умеете понимать, – насмешливо произнес Викинг. В его руке был пистолет с глушителем. Стрела и лысый тоже держали пистолеты. Майор и трое его парней стояли с направленными на людей автоматами.

– Чего надобно? – спросил Тарасенко.

– Ответы на мои вопросы, – улыбнулся Викинг. – Что вы доставали? Что в трубе? Ответьте пока на эти вопросы, а дальше будет видно. Кстати, кинь кусок трубы мне, – приказал он Жене.

– Может, тебе и шифр банковского счета сообщить? – процедил тот.

– Брось трубу, парень, – сказал Тарасенко. – Мы-то им не нужны, но если…

– Слушайся старших, молодой человек! – засмеялся Викинг.

Женя бросил к его ногам отрезок трубы.

– «Стил Вильямс компани», – прочитал выдавленные на трубе буквы Викинг. – США. Девятьсот сорок второй год. И что же тут? – посмотрел он на Катю. – Вы, мадам…

– Слышь, – сказал Тарасенко, – мы знаем столько же, сколько и ты. Просто копали по сопкам, из Москвы вот она приехала с братом, мы родственники…

– Хватит, Тарасенко, – рявкнул Майор, – лапшу на уши вешать! Это ты ей показал? – кивнул он на яму. – Ты же с Графом сидел, и он тебя спас! А ты, значит, все же нашел графских ублюдков. И что же Граф передал своим…

– Слышь, ты, мусор, – процедил Сергей Дмитриевич, – ты ядом-то не плюйся. Ты же, Майоров, сука поганая, и нашим, и вашим. Тебе нас валить придется, так что не трать время, гнида. Он из Магадана, – сказал он Кате. Мент, звание его капитан, а фамилия Майоров. Но не быть тебе, сучонок, майором!.. Слышь, мужик, – посмотрел он на Викинга, – сукой буду, ничего мы не знаем, что там и почем. А оставил мне ксиву на французском Граф. И случайно мы встретились с Катькой. В общем, забирай, что тебе надо, и не тронь их, – кивнул он на Катю и Женю. – Слово давать тебе, что мы никому ничего…

Трое из людей Майора, уловив его кивок, одновременно ударили Стрелу, Волосатого и Викинга по головам прикладами. Иван прыгнул вперед, пытаясь достать головой живот Майора. Отскочив, тот сильно ударил его автоматом по спине. Иван упал.

– Сука! – Евгений рванулся к отцу.

Сергея Дмитриевича ударили прикладом по лицу, он упал. Катя, прыгнув вперед, ногой сбила того, кто ударил Викинга. Женя бросил горсть земли в лицо второму. Майор вскинул автомат, но, покачнувшись, выпустил короткую очередь вверх – Сергей Дмитриевич ногой подбил его под колени. Один из людей Майора отскочил назад и вскинул автомат, но тут же рухнул лицом вниз. Под его левой лопаткой торчала рукоятка ножа. Увидев это, ударивший волосатого бандита развернулся и выпустил очередь по кустам. Справа на него прыгнул человек в черном с закрытым маской лицом. Резкий удар ногой в горло, автоматчик упал. Майор попытался достать выроненный при падении автомат. Викинг коротко ткнул ему пальцами в глаза. Майор взвыл. Викинг со стоном сел и мотнул окровавленной головой. В его руке блеснуло лезвие выкидного ножа. Он перерезал Майору горло. И тут с противоположной сопки хлестко ударил винтовочный выстрел. Пуля вонзилась Викингу в спину, он упал. Второй выстрел убил последнего из людей Майора. Схватив автомат Майора, Иван выпустил длинную очередь в сторону выстрелов. Женя тоже бил из автомата короткими очередями по, как ему казалось, шевелящимся кустам.

– Как вы? – подскочил к Кате человек в черном.

– Спасибо, – вздохнула она. – А вы кто?

– Вы все поймете. – Он сунул ей в руку конверт. – Простите, но говорить я не могу. Обо мне молчите, пожалуйста! – Он посмотрел в ту сторону, откуда била винтовка. И, пригибаясь, побежал к зарослям. Катя посмотрела ему вслед, потом взглянула на конверт.

– Батя, – к пытавшемуся сесть отцу подбежал Евгений, – ты как?

– Сам-то здоров? – сипло спросил отец.

– Слышь, мужик, – послышался стонущий голос Викинга, – ближе подойди. Подохну я… – Он выплюнул сгусток крови. – Стрелял по нас Пантюхин, полковник милиции, работает на… – И снова закашлялся.

– Перевязать надо, – подошла Катя.

– Нет, – вымученно улыбнулся Викинг, – на мне грехов полно, на пожизненное не хочу. Слушайте: у вас части какого-то глобуса. И если собрать весь, сможете полмира купить. Я слышал про… – Он тягуче простонал. – Хрен с ним, с глобусом. За всем этим стоит кто-то из Штатов. Нас нанял и прислал Гардинг, Алмазный король. А мент этот, – он скосил глаза на Майора, – Майоров, капитан, и Пантюхин, полковник, они работают на Никонова Николая Васильевича. Он две артели имеет, миллионер магаданский. Поняли? – Вздрогнув, Викинг потерял сознание.

– Все, – кивнул Сергей Дмитриевич, – но этого он пришил. А кто в черном-то был? Если б не этот черный, нам бы точно каюк.

– Я все сделал как положено, – заявил по телефону худощавый мужчина в камуфляже. – Кто-то помог им. Рано Майор начал…

– Они точно мертвы? – перебил его Пантюхин.

– Точнее некуда.

– Так. Оружие уничтожь и возвращайся. Свидетелей нашел на то время?

– Конечно, начальник. А эти там что-то из ямы вытащили, какой-то кусок железа.

– Все, – не стал слушать его полковник. Телефон отключился.

– Ну и ладно! – усмехнулся худощавый. – Винтовка еще пригодится. – Он погладил ствол винтовки со снайперским прицелом. – И ты у меня в руках, ментяра. – Услышав короткий шум сзади, вскочил и выхватил нож. Удар пяткой пришелся ему в лоб. Худощавый упал.

– Во, – сказал Женя, – ну ты, Катька, даешь. Ниндзя, блин, за тебя…

– Перестань! – отмахнулась сестра. – Что делать будем? – обратилась она к Тарасенко. – Эти все убиты, а мы…

Сверху раздался короткий свист. Они вскинули головы и увидели машущего рукой человека в черном.

– Здесь еще один! – крикнул он и исчез.

– Пусть мне ногу поломают… – Тарасенко покачал перевязанной головой. – Я ж думал, что все эти ниндзя только в кино бывают, а тут живой. И по-нашенскому базарит. Во блин! Ты и ты, – кивнул он Ивану и Жене, – ружья в руки и туда. Если что, бейте наповал, едрена кочерыжка! – Он плюнул в сторону Майорова и прислушался. – Вот что, Катюшка, – быстро проговорил он, – ты эту трубу в свой рюкзак засунь. Кажись, менты летят, вертолет тарахтит. Точно менты. Я не знаю, что в железяке этой американской, но твой прадедушка говорил, что он с самолета это дело сбросил, чтоб его кентяра, с которым они самолет угнали, не заметил. Потом случайно в эту яму провалился с сумкой, а в яме труба эта была. Он и курканул все. Ты это сохрани. Сейчас не все государству принадлежит, да и мне не в кайф будет, если я столько лет мечтал кого-то из вас найти, а получится, что для государства старался. Оно не очень за нас беспокоится. Так что давай куркуй это дело. И про ниндзя ни слова. Молодец мужик!.. А вот и менты нарисовались. – Из зависшего над сопкой вертолета прыгали вооруженные люди в камуфляже. Из кустов Иван и Евгений вытащили связанного человека. – Вот так хрен! – уставился на него Тарасенко. – Это ж Тишка Босой. Что ж ты, сучара, по людям-то шмаляешь? Охотник хороший был, белку в глаз лупил, а потом егеря подрезал. За браконьерство тот его хапнул. Треху ему впаяли. А он, значит, и за винтарь взялся.

– Зря ты отдал, – недовольно фыркнула Элен.

– Правильно говорят где-то, – усмехнулся Макосса, – у женщин волос длинный, а ум короткий. Пойми, если бы я не отдал эту штуку, которую взял у Карла, кончилось бы для меня все. Этот чертов генерал – страшный человек. Ты обратила внимание – он все мои дела и в Штатах, и в Канаде знает. И про доставку наркотиков из Уругвая. И кончится Марон Макосса, а вместе с ним и ты. К тому же мы все давно знаем, чем все это завершится. Я доволен договором с Алленом.

– А что с Карлом?

– Он хотел нас использовать. Поэтому с ним все понятно. Его закатают в бетон. Я начал строить заводик по производству вина, начнем с фундамента! – Макосса засмеялся.

– Из Канады я вылетаю в Москву, – сообщил по телефону генерал. – Ты отправил этих евреев?

– Конечно, – ответил Билл. – Под конвоем, как вы просили. Они, конечно, думают, что это охрана.

– Это хорошо, что они так думают! – Генерал засмеялся. – К охране им придется привыкнуть. В России тюрьмы не очень комфортные, а обращение и питание, говорят, просто ужасные.

– Вы надолго?

– Не думаю. Ты набирай команду, придется еще куда-то отправляться. Как ты думаешь, где могут быть сокровища пирата?

– Ну, что не в России, очевидно.

– У тебя есть чувство юмора. Хотя почему не в России? У нее много портов. Глобус не забыл отправить?

– Обижаете, генерал. Все, как вы распорядились.

– Значит, скоро все будет ясно, – улыбнулся Аллен.

– Ты Абдуллу давно видела? – тихо спросил Аллен.

– Вернувшись из Москвы, он уехал к себе в Ливан и больше не показывался, – ответила Берта Сара. – Ты ему сам велел ждать нашего вызова.

– Почему ты не убрала его?

– Не успела. А почему ты вдруг его вспомнил?

– Генерал Аллен – страшный человек. Я не понимаю, зачем нам с тобой нужно быть в Москве…

– Там станет известно, где находятся сокровища пирата. Этого я пропустить не могла! – Берта засмеялась. – Значит, мы правильно начали охоту на Мирославских… – Она покосилась в сторону двоих крепких мужчин. – Охрана у нас замечательная, сразу видно, что они умеют только стрелять и драться. Ты слышал, чтобы они разговаривали?

– Они профессионалы и выполняют свою работу… Как вы себя чувствуете? – спросил он сидящего рядом с ним пожилого человека.

– Хорошо, – ответил тот. – Надеюсь, вы не обманули и меня действительно везут в Москву, к родственникам графа Мирославского.

– Вот эта вещь. – Худощавый бородач протянул металлический ящичек рослому блондину. – Надеюсь, его разрешат вывезти в Россию…

– Все будет как надо, – ответил блондин. – Благодарность генерала будет щедрой.

– Удачи вам, – кивнул бородач и сел в «мерседес» с номерами израильского посольства.

– Вот и свиделся я с сыном Графа! – Скрывая выступившие слезы, Сергей Дмитриевич пожал руку Ивану Евгеньевичу.

– Спасибо вам огромное, – ответил Мирославский. – Я не знаю, что говорить. Вы просто…

– Давайте на ты, – предложила Катя. – А то мы и воевали вместе и бандита одного живым милиции отдали, и оборотня из управления внутренних дел арестовали благодаря нам.

Мирославский и Тарасенко обнялись.

– Никогда не думал, что батя будет мента обнимать, – тихо сказал Иван.

– Он бывший милиционер, – прошептал брат.

– Может, отпразднуем это дело? – предложил Семенов и взглянул на часы.

– А ты что все на часы смотришь? – спросил Александр.

– Скоро все узнаете, – улыбнулся Федор.

– Да мы уже столько всего узнали, – сказал Александр. – Оказывается, мой дед не был предателем. Только благодаря…

– Погоди, – остановил его Федор, – неужели ты хоть на мгновение мог предположить, что граф Мирославский мог оказаться предателем?

– Да нет, конечно.

– Да садитесь наконец за стол! – уже в который раз позвала Ольга. И тут раздался звонок в дверь.

– Это еще кто? – посмотрел на Александра отец.

– Сейчас узнаем! – Тот шагнул к двери.

– Один момент, – остановил его Семенов и вышел в прихожую. – Кто там? – спросил он.

– Это Федор, – послышался ответ, и он открыл дверь. На площадке были женщина и мужчина, а между ними стоял пожилой человек.

– Все дома? – спросил тот.

– Так точно, – четко ответил Федор.

– Надеюсь, мы не лишние? – по-русски спросила женщина.

– Нет, конечно, – раздался позади веселый голос Аллена. – Вы останетесь здесь, – сказал он телохранителям. – А где француз?

– Он уже в квартире, – ответил Александр.

– О’кей… Значит, все в сборе.

Сидящие за столом люди удивленно посмотрели на Федора, который ввел в комнату худого старика. Тот остановил свой взгляд на Кате.

– Екатерина, – глядя в глаза Кате, проговорил старый мужчина. – Кэт. Я благодарю Бога за то, что дал мне возможность увидеть родственников графа Мирославского. – Дальше он заговорил по-французски: – У меня нет сомнений, видя эту мадемуазель. Вы графиня Мирославская.

– Я Мирославская, – смущенно ответила та. – Но графом был мой прадедушка.

– Следовательно, и вы графиня, мадемуазель. – Старик перешел на ломаный русский: – Я очень благодарен вашему прадеду. Меня зовут Жак Дюпелье. Я воевать вашим графом вместе. Вместе быть плен у фашистов. Вместе должны были летать Индия, я…

– Успокойтесь, Жак! – В комнату вошел генерал. Он осмотрел присутствующих. – Здравствуйте. Разрешите представиться: Генри Аллен, бывший сотрудник ЦРУ, десять лет назад был уволен за дисциплинарное нарушение – дал в морду вышестоящему офицеру. Работал против СССР, а после развала Союза – против России и стран бывшего Варшавского договора. Этот человек – Жак Дюпелье, последний, кто видел графа Мирославского. Дело вот в чем. Евгений Мирославский находился во Франции, когда началась Вторая мировая война. Как известно, Франция пала довольно быстро, и только партизаны и подпольщики продолжали оказывать сопротивление оккупантам. Евгений Мирославский дрался с фашистами в тридцать девятом, в сороковом. Несмотря на молодость, он был отличным летчиком. В сорок первом году Мирославский волей случая столкнулся с агентами британской разведки. Он спас им жизнь – захватил «мессершмит», на котором они перелетели в Англию. Самолет сбили, но два агента выжили, Мирославского взяли в школу разведки, но, узнав, что из французских летчиков формируется эскадрилья, получившая название «Нормандия», Евгений Мирославский взял себе новую фамилию – Граф. Он скрывал, что его отец русский генерал, расстрелянный коммунистами. В сентябре сорок второго эскадрилья была укомплектована. Двенадцатого ноября сорок второго группа вылетела в Багдад, а оттуда в Тегеран. Двадцать восьмого ноября группа была уже в Союзе и двадцать девятого ноября прибыла на авиационную базу в Иванове. Там и познакомились Граф и Жак Дюпелье. В сорок четвертом полк «Нормандия» особенно отличился в боях над рекой Неман, и полк получил новое имя – «Нормандия – Неман». В декабре сорок четвертого Граф был взят в плен. Как это случилось, что было дальше, вы сейчас узнаете от Жака Дюпелье. Он нормально себя чувствует? – спросил он стоящую рядом с французом женщину средних лет.

– Да, – ответила она.

– Это врач, которая любезно согласилась сопровождать Дюпелье, – объяснил генерал. – Прошу вас, расскажите о Графе.

– Граф был моим другом. Мы вместе воевали до сорок четвертого года. Летали мы парой. Граф был ведомым. В ноябре сорок четвертого в Восточной Пруссии мой самолет был подбит. Я приземлил свой «Як-3» на вражеской территории. Граф, пытаясь спасти меня, приземлился рядом. Нас схватили фашисты. Нам повезло. Нами заинтересовался крупный гестаповец барон фон Бергер. Барон понимал, что фашистская Германия обречена, думал, как спасти себя и семью.

– Француза и Графа охраняли, – продолжил за француза генерал. – А дело было в том, что в Индии некий капитан Бадензе, он же Рафаэль Барко, редкий негодяй и предатель…

– Извините, генерал Аллен, – перебил его Иван Евгеньевич, – все это, конечно, интересно, но нас совсем не интересует ни тот гестаповец, ни этот, как вы его назвали, негодяй и предатель. Мы хотим…

– Должен возразить вам, – улыбнулся генерал. – Ведь это связь барона с капитаном Бадензе, который расстрелял пару чинов вермахта за два килограмма золота и бежал, создал свою пиратскую армию и грабил суда любой страны. Если бы не этот чертов пират и не гестаповец, не было бы сейчас разговора с выжившим французским летчиком. Вы не знаете, что, возможно, вы чертовски богаты, как, впрочем, и я тоже. Но я продолжу. Барон со своей охраной, верным адъютантом Штольцем, семьей и награбленным добром и несколькими пленными, в том числе Графом и Дюпелье, удалось добраться до нейтральной Португалии, там они погрузились на быстроходное судно. У барона был маленький глобус, изготовленный по заказу Черного Джона, промышлявшего пиратством в восемнадцатом веке. Этот глобус захватил капитан Бадензе у индийских бандитов, а потом барон убил Бадензе, и глобус оказался у него. Дальше было вот что… – Он посмотрел на изумленную Ольгу. – Вы позволите закурить?

– Дыми, – кивнул Иван Евгеньевич.

– Благодарю. – Генерал закурил.

– Не надо курить, – тихо попросила врач.

– Извините. – Аллен погасил сигарету. – Так вот, о глобусе индийского мастера узнали генерал абвера Отто Краузе и полковник Гросс. Они организовали преследование барона, послав вслед за судном два штурмовика и самолет с группой парашютистов, которые должны были захватить судно. Но самолеты сбили англичане. Краузе и еще трое высоких чинов тоже попытались уйти морем. И у бразильского побережья суда барона и Краузе встретились. Завязался бой, в который вмешались бразильские бандиты, поэтому никто не победил. Но Граф и француз с другими пленными, перебив часть охраны, сумели бежать. Мало того, Граф захватил три части глобуса, на котором указано место, где хранятся несметные сокровища. Так считают многие, и я в том числе. Беглецов подобрал британский корабль, и они попали на Аляску. Я восхищаюсь графом, он совершил невероятное. С ними был один русский, Иван Морозов. Граф сумел каким-то образом убедить барона, что Морозов будет им нужен. Дальнейшие события показали, что Граф имел свои виды на Морозова. На Аляске Граф задерживается ровно настолько, чтобы изучить подходы к небольшому аэродрому в Уэйлсе. Граф и Морозов захватывают самолет-разведчик, взлетают, взяв направление на Чукотку. Их пытаются преследовать истребители ВВС США. Но у границы их перехватывают русские истребители и заставляют возвращаться. США и СССР были союзниками в войне с фашизмом. К тому же союзниками было решено, что Советский Союз вступит в войну с Японией. В ту ночь, когда Мирославский с товарищем на парашютах покинули подбитый самолет, в тот же район проникла группа японских диверсантов. Это позволило сделать вывод, что на самолете прилетели японские агенты. И один из агентов, захваченный Графом, подтверждает это. О Морозове я ничего не знаю. А вот некто Дубов подставил Графа. Я не знаю, как погиб Мирославский, но убежден, что в бою.

– Он убил двух охранников лагеря, которые, узнав его фамилию, вспомнили, что расстреливали его отца и брата, – тихо проговорила Катя.

– А Дубова убили двадцать лет назад, – сказал генерал. – Оказывается, он был завербован советской разведкой, а через неделю ему устроили побег. Он благополучно добрался до Маньчжурии, оккупированной японцами. Он сообщил советскому командованию сведения о своих хозяевах. Когда это раскрылось, его зарезал какой-то пожилой японец. В Японии у Дубова было двое детей. Мать одного из них русская, другого – японка. Кстати, в Санкт-Петербурге убит его старший сын, который занимался охотой на вас. Исао, второй сын Дубова, сейчас в Японии. Он ниндзя и поклялся своему учителю, что донесет до родственников человека, которого сгубил его отец, правду.

– Он сделал это, – вздохнула Катя, – и спас нас.

– Думаю, вам уже все известно и мне сообщить больше нечего. Теперь, опережая ваш вопрос, объясню, почему я здесь. Меня в этой истории занимает вот что. – Телохранитель поставил на стул сумку и отступил назад. Генерал осторожно достал из шкатулки небольшой шарик и крутанул его. Катя взглянула на брата. Тот удивленно смотрел на медленно вращающийся глобус. – Таких два. И тот, который пока не собран, указывает место, где Черный Джон спрятал сокровища. Чтобы попусту не тянуть время, спрошу: сколько частей вы нашли?

– Три, – ответила Катя.

– Слава Богу, – облегченно вздохнул генерал и щелкнул пальцами. Один из молодых людей, подойдя, поставил на столик вторую шкатулку. Генерал достал четыре части глобуса. – Как видите, не хватает трех. Вы не понимаете, чего мне стоит казаться спокойным. Я шел к этому двенадцать лет. Мой кузен – историк, географ и просто авантюрист, Чарлз Доули. Перед смертью он отдал мне свои дневники. Поначалу я отнесся к изложенной там истории спокойно, даже с долей иронии. Отчасти потому, что не поверил, в моем сознании не могло уложиться, что кто-то собирал сокровища для того, чтобы их спрятать, и не мог понять, почему Чарлз не пытался их искать. Кузен умер, и я забыл о его рассказе. Но через год мы задержали некоего кладоискателя. Он не только искал клады, но и убивал тех, кто тоже занимался этим. Он искал глобус, тот самый глобус, который описывал Чарлз. Я перечитал его дневник и заболел. Поднял архивы, нашел свидетелей, а полтора года назад узнал историю вашего родственника и фон Бергера и понял, что это действительно возможно. Я опубликовал две статьи под именем Чарлза и выставил в Лондоне копию глобуса. Это подействовало. Благодаря этому я нашел детей и внуков фон Бергера, Краузе и Штольца. После публикации в журнале все зашевелились. Правда, меня опередили… – Он посмотрел на заснувшего Дюпелье. – Главного свидетеля тех событий похитили за день до моего приезда. Я не утомил вас, господа?

– Нет-нет, – ответил Иван Евгеньевич, – продолжайте.

– Я довольно легко нашел тех, кто похитил месье Дюпелье, а потом и тех, кто убил его похитителей. Они, кстати, перед вами! – Он посмотрел на Берту и Алона. Они вскочили, но телохранители надели на них наручники. – Вы помните об убийстве Эйвермана и Шалона около месяца назад? Их убили по заказу этой милой пары. Некий Абдулла готов дать показания. Сейчас Абдулла в Вашингтоне и будет передан властями, как только я закончу с этим делом. Они брат и сестра, их фамилия Шалон. Они убили родного отца, потому что поняли – Эйверман может рассказать об их интересе к вам. Они же украли копию, выставленную в Лондоне. А узнали они обо всем благодаря отцу, который был дружен с неким Жюльеном, одним из тех, кто был на корабле барона. Они узнали, где находится Дюпелье, и после убийства отца отправились к нам. Но их опередили. Карл Штольц убил Жюльена. Я должен сказать, что вашу семью спас Жак Дюпелье. Он убил всех тех, кто пытался помешать Графу улететь на Родину.

– Давайте в конце концов соберем настоящий глобус, – предложил сгоравший от любопытства Женя. Тарасенко сидели как завороженные.

Неожиданно Семенов сказал Шалонам:

– Вы арестованы по…

– Извините, – улыбнулся генерал, – они задержаны полицией ее величества. Это ее сотрудники, которые играли роль телохранителей. Рассказ мой окончен, осталось собрать глобус.

– Как ты могла? – спросил сидевший за стеклянной перегородкой Чарли с телефонной трубкой в руке. – Твое счастье, что ты там… – Он скрипнул зубами. – Я бы…

– Успокойся, братик, – насмешливо проговорила Диана, – у тебя будет такая возможность. Я не собираюсь сидеть в камере, и ты очень скоро меня увидишь, обещаю.

Положив трубку, она встала.

– Свидание закончено! – крикнула она.

Охранник вывел ее. Сжав челюсти, Чарли поднялся.

– Она получит как минимум двадцать лет, – проговорил худощавый мужчина в штатском. – Я государственный защитник, поскольку мисс Скотт отказалась от услуг платного адвоката. Она ведет себя агрессивно и…

– Мне плевать на нее и на то, что с ней будет! – Чарли вышел.

– Все в порядке? – спросил по телефону Гарри. – Где же ты был?

– Навещал сестру, – ответил Чарли.

– Есть предложение посетить Сомали и освободить захваченную пиратами яхту одного очень влиятельного человека. Я собрал наших, они согласны. Думаю, и тебе не помешает…

– Кто с тобой?

– Все те, кто был в Индии. Нам же посоветовали на пару месяцев исчезнуть из цивилизованного мира. Конечно, Корни мечтает о мести, но это все потом, когда улягутся страсти. На тебя можно рассчитывать?

– Да.

– Вот так, – засмеялся Фунджак, – это просто красивая легенда. А ты переживала за то, что мы прекратили поиски! – Он поцеловал Маршу и хлопнул ее по заднице. – В этих глобусах ничего нет! Ни-че-го, – по слогам проговорил он и расхохотался. – Представляю разочарование генерала… – От смеха на его глазах выступили слезы.

– Ну, на память ему останутся два глобуса, – тоже засмеялась Марша. – Они, оказывается, не устланы алмазами. И представляют интерес как образцы старинной работы.

– Это точно, генерал? – спросил по телефону Билл.

– Абсолютно, – ответил Аллен. – Провели тщательную экспертизу. Эти шарики – близнецы, все до последней черточки одинаковы. Помнишь, ты рассматривал частицы и обратил внимание на то, что они покрыты маленькими клеточками? Так вот, на обоих шариках поверхность покрыта маленькими клеточками. В общем, все это сказка. Но я все равно доволен хотя бы тем, что довел дело до конца. Кстати, оригинал я оставляю Мирославским, а копия моя. Сестру и брата Шалон будут судить в Израиле. Я завтра прилетаю.

– Я вас встречу. А как это восприняли Мирославские? На их месте я бы был очень расстроен. Вот оно, счастье, ты богат – и вдруг разочарование.

– Они совершенно спокойны и даже, я бы сказал, счастливы оттого, что узнали о судьбе графа. И очень благодарны мне. А мне от этого чертовски хорошо. Этот таежник, который сберег записи графа, от денег отказался и чуть было не ударил меня, когда я предложил ему немалую сумму. Граф понял, что из лагеря ему не выйти. Он занялся чеканкой, выбивал узоры на бронзовых табличках, которые пользовались большим успехом у лагерного начальства. Потом он потихоньку сделал три небольших пластинки с коротким указанием, где лежат три частицы. Он отдал их мальчишке, который вырос и потом искал Мирославских. Я тебе все расскажу по возвращении, хотя уже и так все понятно.

– А мне генерал понравился, – сказал Иван Евгеньевич. – Конечно, есть в нем что-то от хищника, но человек он неплохой.

– Мне тоже понравился, – заявил Женя. – Правда, когда он говорил о сокровищах, я представлял себя на Канарах, прикидывал, какую машину лучше купить, в общем, несколько минут чувствовал себя миллионером… – Он засмеялся.

Катя подошла к лежащему на столике глобусу и слегка крутанула его.

– Знаете, – вздохнула она, – а мне почему-то кажется, что вся эта история еще не закончилась…

– А по-моему, лучше все забыть! – Дед поцеловал ее. – Теперь мы все знаем о моем отце, и я счастлив. А то, что все это оказалось сказкой, может быть, даже хорошо. Большие деньги нередко приносят большие проблемы.

– Оказывается, наш далекий родственник и пирата, и всех нас обманул, – посмеиваясь, проговорила Ратха. – А отец Тины верил, что сокровища существуют. Но ведь нет ничего. Генерал Аллен устроил пресс-конференцию, на которой рассказал правду. Да, глобуса было два, но они совершенно одинаковы. Их тщательно исследовали специалисты. Ты слышишь? – Она подошла к худому старику, лежащему с закрытыми глазами. – Дедушка Ашока, на этих глобусах ничего нет!..

– Оставь его в покое, – проворчал Шакур. – Пора нести его на погребальный костер, надоел. Поехали! – Они стали спускаться по лестнице. – Хорошо, что на этих шариках ничего нет, – услышал старик голос Шакура, – а то было бы обидно.

– Представляю, как обидно Тине! – рассмеялась Ратха.

По губам открывшего глаза старика скользнула насмешливая улыбка.