Опера «Экспансия»

— Вот поездил я по Лемурии, посмотрел, как тут живут разные люди, — задумчиво произнёс Анджей. — Однако так и не понял, почему вы спокойно относитесь к королям, диким племенам собирателей, религиозным фанатикам, но на протяжении сотни лет фактически бойкотировали Землю.

— Чтобы понять нас, лемурийцев, нужно хотя бы один раз услышать «Экспансию», — отозвалась Ильма. — Причём лучше на хорошей аппаратуре. К сожалению, живого исполнения не было уже лет семьдесят. Если хочешь, могу поставить прямо сейчас.

Анджей промолчал, и это молчание было воспринято как знак согласия. Ильма засуетилась по комнате, задёргивая шторы, подключая огромные колонки, которые обычно стояли не­за­дей­с­т­во­ван­ны­ми, включая настенный пятидесятичетырехдюймовый экран.

Из колонок раздались звуки музыки…


Акт первый. Картина первая.

Упсальский университет. Студентка Ширин Ансари (сопрано), изучая снимки с разных спутниковых телескопов, открывает загадочную планету около Арктура. Она мечтает о том, что, может быть, эта планета станет местом, где люди смогут быть счастливее, чем на Земле. Но, увы, мечты о звёздах пока остаются мечтами. Человечество заперто в Солнечной системе.

В это время Карл Ангстрём (баритон) теоретически открывает возможность прокола пространства. Он держит в руках ключ, который может открыть человечеству путь к звёздам, но не имеет возможности проверить свою правоту. Провести experimentum crucis можно только в гравитационном поле звезды. Нужно приблизиться к Солнцу не далее чем на миллион километров. Однако кто даст космический корабль скромному физику?

Появляется Юрген Шлоссер (тенор) и начинает хвастаться, что его тема — изучение солнечной активности — оказалась настолько важной, что ему готовы предоставить корабль для изучения Солнца вблизи. Карл просит о возможности присоединиться к экспедиции.

Картина вторая.

Борт космического корабля. В иллюминаторе огромный шар Солнца.

Ширин и Юрген работают с какой-то аппаратурой. Капитан Венёв (бас) стоит за пультом управления кораблём и поёт о том, что возить астрономов — самая скучная работа в Солнечной системе. Появляется Ангстрём. Обращаясь к Венёву, он рассказывает о том, к чему может привести эксперимент с его установкой. Венёв воодушевляется: наконец-то появилось дело, достойное романтика-первооткрывателя. Он выводит корабль на линию, соединяющую центр Солнца с центром альфы Центавра, и нажимает кнопку.

Картина третья.

Там же, но в иллюминаторе редкие звезды.

«Что случилось? Куда исчезло Солнце?» — спрашивает Ширин. Ангстрём объясняет, что Солнце никуда не делось: вот та маленькая звёздочка — это оно и есть. Просто до него теперь четыре световых года. Юрген и Ширин хором заявляют, что это глупая шутка. Но сравнение спектра маленькой звёздочки и огромной звезды по другому борту, а также третьей близкой звезды, видной неподалёку, убеждает их в том, что они в самом деле попали в систему Альфы Центавра. Венёв предлагает поискать планеты, которых не видно с Земли.

Картина четвёртая.

Борт корабля. В иллюминатор виден огромный голубовато-белый шар планеты.

Юрген поёт что-то очень напыщенное про то, что они здесь первопроходцы, и перед ними планета, пригодная для жизни, на которую надо немедленно высадиться. Капитан отвечает, что просто так посадить корабль слишком рискованно: нет привода, неизвестно давление, внизу нет подходящего аэродрома. Надо вернуться на Землю и прийти сюда более подготовленными.

Ширин поёт грустную арию о том, как она всю жизнь мечтала о других планетах, и вот теперь, когда до мечты рукой подать, приходится отступать, добавляя, что она мечтала о совсем иной планете. Ангстрём спрашивает, о какой. Ширин рассказывает о загадочной планете в системе Арктура, которая никак не могла образоваться естественным путём, и где, наверное, можно встретить мудрых инопланетян. Она спрашивает, позволяет ли изобретение Ангстрёма достичь Арктура. Карл отвечает, что летать к звёздам-гигантам сложно, это на пределе возможностей его аппаратуры, но ради прекрасной мечты и прекрасных глаз Ширин он готов рискнуть.

После этого капитан, Ширин и Ангстрём уходят за кулисы. На сцене остаётся Юрген и поёт о том, какую змею пригрел на своей груди в лице Ангстрёма. Мало того, что тот уволок корабль непонятно куда, и вместо солнечной астрономии они тут занимаются изучением планет, так ещё и девушку пытается отбить.

Акт второй. Картина первая.

На заднике сцены изображён огромный космопорт. На самоходном трапе стоят наши герои и хором поют: «Люди, мы принесли вам звёзды!» Хор славит их как триумфаторов.

Картина вторая.

На фоне того же задника стоит около стойки бара капитан Венёв со стаканом в руке и поёт грустную арию о том, что эпохальные открытия — это, конечно, хорошо, но денег за них не платят. Входит Сильма Типпельберг (меццо) и сообщает о том, что нашлись спонсоры для экспедиции на Арктур за следами внеземной цивилизации.

Картина третья.

Борт корабля. За иллюминатором — бело-голубой шар Лемурии и астероид Ланькова с развалинами необычных построек. Ширин поёт грустную арию о том, что она так мечтала о встрече с жителями иного мира, но видит только развалины. Карл отвечает ей, что зато в их распоряжении есть сам мир и множество тайн и загадок древней цивилизации.

Картина четвёртая.

Берег моря. Где-то в глубине задника к берегу пришвартован космический корабль. На берегу видны сборные домики лагеря экспедиции и развалины древнеарктурианских построек, которые частично представляют собой объёмные декорации. Из одной такой постройки появляется Сильма Типпельберг и рассказывает, что удалось оживить что-то из древней техники, и теперь экспедиция независима от поставок с Земли. Из-за кулис навстречу друг другу выходят Ширин и Карл и поют: «Это наш мир, мы останемся здесь жить».

Акт третий. Картина первая.

Тот же космопорт, что в начале второго акта. На трапе стоит капитан Венёв, у его подножия — хор. Венёв сообщает, что всё готово к отлёту колонизационной экспедиции на альфу Центавра. Из толпы хористов выходит Дарья Корябова (сопрано) и предлагает называть звезду Толиманом — негоже светилу, вокруг которого будет крутиться обитаемый мир, называться буквой в созвездии.

Картина вторая.

Лагерь экспедиции, вернее, уже колония на Лемурии. Карл Ангстрём возится с каким-то механизмом. Раздаются странные звуки двадцатидвухтональной древнеарктурианской музыки. Под эти звуки из-за кулис появляется Ширин и поёт: «Наши дети играют с оставшейся от Древних электроникой и говорят на языке Древних. Мне страшно, что древняя культура поглотит нас, и мы забудем о том, что мы земляне.» Карл под вполне земную мелодию отвечает: «Оглянись вокруг — это наш мир. Зачем тебе душные города Земли? Какая разница, на каком языке говорить?»

Картина третья.

Земля, какой-то кабинет. За овальным столом сидят люди в военной форме и строгих костюмах. Перед столом стоит Юрген и поёт о том, что колонисты Лемурии не считают земные правительства и корпорации достойными права получать древнеарктурианские технологии, а вместо этого снабжают ими группы маргиналов, отправляющиеся к Толиману, Харе и Бете.

Встаёт один из строгих костюмов, Президент (тенор), и поёт о том, что с этим сепаратизмом надо кончать. Следом вскакивает Генерал (тенор) и, держа руку у козырька, поёт, что готов выполнить любой приказ Родины и будет беспощаден к предателям человечества.

Картина четвёртая

Одна половина сцены представляет собой домик в лемурийской колонии. В окно виден пейзаж, знакомый по предыдущему акту. Перед экраном дальней связи стоит Ангстрём.

Вторая половина — рубка космического корабля, в иллюминаторе Лемурия и астероид Ланькова. В рубке перед экраном стоит Генерал.

Генерал исполняет ультиматум. Ангстрём под двадцатидвухтональную арктурианскую музыку отвечает — это наш мир, и мы сами будем решать, с какими мирами хотим торговать, а с какими нет. А если вдруг это кого-то не устраивает, то от Древних у нас осталось много разных интересных штучек. Генерал поёт что-то на тему: «Мы, конечно, уйдём, но скоро вы сами пожалеете, что отвергли нас.»

Эпилог.

Сцена разбита на много разных кусков, освещённых лучами разных цветов, символизирующих разные звёзды, и украшенной разной растительностью. Хор, распределённый по этим разным планетам, поёт славу Человечеству, вышедшему из колыбели.


— Вот эти события, причём именно в таком мифологическом изложении, и определили наше отношение к Земле, — подвела итог Ильма, когда экран погас. — Мы в очень большой степени готовы уважать право общины строить жизнь по тем законам, которые ей нравятся, за исключением двух абсолютных «нельзя»: нельзя закрывать доступ к информации о том, что другие люди живут по-другому, и нельзя запрещать людям покидать общину. Община, которая нарушает эти правила, скорее всего, будет экскоммуницирована, а это очень серьёзное наказание. Именно это случилось с первой попыткой колонизации под Тау Кита. После нескольких инцидентов на картах Торгфлота появилась пометка «сюда не летать, здесь создают проблемы» — и когда через полвека кто-то всё же решил посмотреть, что там творится, он не обнаружил ни одного живого колониста, — Ильма опустила глаза. — Собственно, на Земле тоже поставили такую пометку примерно сто лет назад. Однако Земля — не малочисленная колония, а цивилизация, в пятьдесят раз превосходящая по численности все пятьдесят миров, поэтому она не вымерла без обмена информацией с другими мирами, — она снова подняла взгляд на Анджея. — Но вот почему так мало людей на Земле воспользовалось информацией о наличии других миров тогда, когда её стало можно взять, я понять не могу. Любая скэттерная община теряет до тридцати процентов молодёжи, которая уходит в большой мир. Кстати, не будь этого фактора, у многих общин образовались бы проблемы с истощением окружающей среды. Хотя скэттерные технологии заметно отличаются от первобытных, тем не менее они могут прокормить очень мало народу.

Загрузка...