Девиантный рыцарь

Глава 26 ТЕО

Реальность ускользает все дальше и дальше с каждым толчком моих бедер, каждым сжатием ее мышц вокруг моей длины, каждым ее криком и мольбами о большем.

Отпуская ее волосы, я просовываю руку между нашими телами, чтобы найти ее клитор.

Она так близко, и, как бы сильно я ни отказывал ей, прямо сейчас мне это нужно. Мне нужно почувствовать тот момент, когда она падает через край и пытается затащить меня еще глубже в свое тело.

Ее гладкая кожа скользит по гладкому стеклу за ее спиной. Если кто-нибудь хочет посмотреть вверх, то, черт возьми, у них сейчас чертовски красивый вид.

Мой член дергается внутри нее при мысли о том, что за ней наблюдают.

Черт. Если бы мне так не нужны были ее губы на моих, я бы взял ее сзади, заставил ее увидеть мир, который находится по другую сторону окна. Заставить ее увидеть всех тех людей там, внизу, которые могли бы наблюдать, как я делаю ее своей.

Моя.

От одного этого слова у меня сжимается грудь.

Я пытался — хотя и слабо — поступить правильно.

Затем она вонзила этот гребаный нож в мою машину. Я тут же понял, что все мои добрые намерения по отношению к ней только что вылетели в окно.

Она, блядь, заплатит за это.

Все позиции, в которых я хочу заставить ее заплатить, мелькают в моей голове.

Черт возьми, да. Весь этот пентхаус скоро получит совершенно новое название.

Найдя ее клитор, я сильно щиплю, заставляя ее кричать в нашем поцелуе.

— Кончи для меня, Мегера. Я хочу почувствовать, как ты наполняешь мой гребаный член.

Отрывая свои губы от моих, ее голова откидывается назад, когда она мчится к своему освобождению.

— Глаза, Эмми. Я хочу, чтобы ты посмотрел мне в глаза и увидела, кто владеет тобой, пока ты кончаешь.

Ее киска сжимается, и только через секунду после того, как ее веки поднимаются, ее темные глаза находят мои, она падает.

Все ее тело сжимается невероятно туго, почти посылая меня в оргазм прямо рядом с ней, но я стискиваю зубы и заставляю себя пережить это.

Я чертовски далеко не готов к тому, чтобы это закончилось.

— Чееерт, — стону я, наблюдая, как ее охватывает удовольствие, и ее лицо становится вялым, глаза тяжелыми, ее полные губы красными. — Ты такая красивая, когда кончаешь для меня, Мегера.

Ее тело гладкое. Кровь покрывает ее от укуса, который я оставил у нее на шее, и порезов на груди и бедрах.

Черт. Она никогда не выглядела лучше.

— Тео, — задыхается она, спускаясь с высоты, ее тело безвольно в моих руках. — Черт, это было…

— Только начало, — заканчиваю я за нее.

Все еще со своим членом в ее влагалище, я оттаскиваю ее от окна, укладываю ее спиной на шезлонг на краю дивана, позволяя ее заднице свисать с края, когда я опускаюсь на колени.

— Святое дерьмо, — ахает она под таким углом.

— Хорошо, детка? — Я спрашиваю, хотя в этом нет никакой необходимости, поскольку ее ногти царапают мои предплечья, когда я вращаю бедрами, задевая то место внутри нее, которое заставляет ее глаза гореть от желания.

— Еще, — плачет она.

— Ты этого не заслуживаешь, — говорю я ей. Хотя слова могут быть правдой, это не мешает мне следовать ее приказам.

Она мрачно смеется. — После всего дерьма, которое ты натворил, я более чем заслуживаю этого, придурок.

Скользя рукой по ее спине, пока не нахожу, где мы соединяемся, я собираю немного ее соков на ее задницу и прижимаю палец к ее узкой дырочке.

— О, Мегера. Это, безусловно, можно устроить.

Ее глаза расширяются от шока, губы складываются в маленькую букву «О», когда я сильнее нажимаю на ее напряженные мышцы.

— Кто-нибудь раньше брал тебя за задницу?

Она слегка качает головой, когда мой палец проникает немного глубже.

Ее киска сжимается вокруг меня, и я начинаю двигаться быстрее.

— Хорошо. Это тоже будет моим.

Другой рукой я нахожу ее груди, грубо сжимаю их и щиплю за соски, пока трахаю обе ее дырочки.

Она корчится на диванной подушке.

— Ты снова кончишь для меня, Эм?

Она торопливо кивает. — Да, да, — стонет она.

— Хочешь еще?

Но прежде чем она успевает ответить на этот раз, моя рука скользит вверх, пока я крепко не сжимаю ее горло, перекрывая ей дыхательные пути настолько, что у нее кружится голова, когда мои бедра набирают скорость, а палец скользит глубже в ее задницу.

— Черт. Тео, — кричит она, выгибая спину, когда она задыхается. — Да. Черт. ДА. Продолжай.

Мой член набухает, когда она сжимается, ее освобождение неизбежно, и я знаю, что на этот раз я не смогу сдержаться, как бы сильно я ни хотел, чтобы это продолжалось всю гребаную ночь.

В ту секунду, когда ее освобождение врезается в нее, и она напрягается, я падаю вместе с ней, мой член яростно дергается, наполняя ее горячими струями спермы.

— Эмми, — стону я, погружаясь в то, что должно быть самым мощным освобождением, которое я когда-либо испытывал.

Все мое тело дрожит к тому времени, когда я спускаюсь, мой размягченный член выскальзывает из ее влагалища.

— Черт возьми, — выдыхает Эмми, набирая полные легкие воздуха, когда я отпускаю ее горло и сажусь на корточки.

Вид моей спермы, стекающей с ее тела, побуждает меня к действию, и я толкаю два пальца обратно в нее.

— Какого черта… черт, — плачет она.

— Чувствительная?

— Иисус. Черт. — Она расслабленно падает на диван, ее рука свисает сбоку, когда я медленно трахаю ее пальцем, толкая мою сперму обратно внутрь.

— Т-Тео, я н-не могу…

— Хочешь, блядь, поспорить?

Толкая ее дальше на диван, я широко раздвигаю ее ноги и облизываю всю длину ее влагалища, пробуя наше смешанное удовольствие.

— О Боже, — стонет она, приподнимаясь на локтях, чтобы посмотреть на меня. — Это горячо. Ты можешь попробовать себя?

— Ммм, — соглашаюсь я со стоном, который заставляет ее содрогнуться. — Я чувствую вкус нас. Чертовски вкусно.

Погружая свои пальцы обратно в нее, я поднимаю их для нее.

Ее губы раздвигаются без инструкции, отчаянно желая узнать, какие мы на вкус вместе, но я не позволяю ей этого. Вместо этого я рисую наши совместные релизы на ее губах.

— Лижи, — требую я, наблюдая, как ее язык облизывает влагу, прежде чем я засовываю оба пальца глубоко в ее рот.

Ее длинный язык кружится вокруг моих пальцев, когда я снова ныряю в ее влагалище, слишком зависимый от ее вкуса, чтобы не получить его снова.

— Твой язык не должен быть таким приятным, — кричит она, ее бедра извиваются напротив меня.

— Ты не должна быть такой вкусной.

Я не останавливаюсь, пока ее тело не начинает извиваться, а ее соки не стекают по моему подбородку на диван.

Только когда она заканчивает и возвращается на Землю, я поворачиваю голову в сторону и впиваюсь в нее зубами, ставя ей клеймо в тон тому, которое я уже поставил ей на шею.

— Моя, — рычу я, облизывая рану, пробуя на вкус ее кровь.

Ее глаза встречаются с моими. Я вижу в них спор. Но уже слишком поздно.

Она уже добровольно сдалась.

Если бы только она точно знала, что это значит.

Ее глаза отрываются от моих и осматривают ее тело.

— Господи, — бормочет она. — Я знала, что ты гребаный психопат, но я не знала, что ты вампир.

Она пытается сесть, извиваясь, поскольку я уверен, что свидетельства нашего сеанса выскальзывают из нее.

Мне приходится бороться с желанием толкнуть ее обратно вниз, чтобы удержать свою сперму внутри нее.

Как будто она может прочитать мои мысли, она протягивает руку и обхватывает мою грубую челюсть.

— Не волнуйся, я буду чувствовать это какое-то время.

Мои губы сталкиваются с ее губами. Это единственный способ, которым я могу выразить то, что ее слова заставляют меня чувствовать, потому что даже попытка выразить это чертовски пугает меня.

«Она — работа», — кричит тихий голосок в моей голове.

Все, что тебе нужно сделать, это выведать ее секреты.

И я так и сделаю. Я получу всю информацию, необходимую папе, чтобы доказать, что она в этом не замешана.

Просто вопрос в том, что произойдет дальше, висит в воздухе, потому что в ту секунду, когда она узнает правду, а в том, что она узнает, нет никаких сомнений, к чему это приведет нас?

— Ты ненасытен, — бормочет она в мой поцелуй.

— Есть какие-нибудь идеи, как долго я ждал?

— Да, на самом деле, я знаю.

Подняв ее измученное тело на руки, я несу ее через свою квартиру, пинком открываю дверь в свою спальню, затем направляюсь в смежную ванную.

— Ты собираешься взбеситься из-за меня на этот раз? — Спрашивает Эмми, прежде чем я опускаю ее обратно на землю.

— Это все зависит…

— От чего? — Спрашивает она, ее огромные темные глаза смотрят в мои.

Ее макияж испорчен и размазан по всему лицу, ее помада, вероятно, и на мне тоже.

— От того, сможешь ли ты оставить свои глупые комментарии при себе.

Она замолкает, размышляя, а я опускаю ее ноги на пол и включаю душ.

— Шампунь, — шепчет она.

Дотянувшись до нее, я затаскиваю ее под воду, наблюдая, как кровь, размазанная по всей ее коже, начинает смываться.

Схватив ее за подбородок, я твердо смотрю ей в глаза.

— Послушай меня очень внимательно, Эмми.

Она кивает, по крайней мере, настолько, насколько это возможно при моей крепкой хватке.

— Не считая Стеллы, ты единственная девушка, которая была здесь. И, — добавляю я, на случай, если этого было недостаточно, — ты единственная девушка, которая когда-либо будет здесь.

— Н-но…

— Это твое, Эм. Я купил все это для тебя.

Ее губы приоткрываются, и все, что она хотела сказать, замирает у нее на языке.

— Шампунь для брюнеток. — Подняв руку, я накручиваю прядь ее темных волос на палец. — Над раковиной есть даже средство для снятия макияжа, — признаюсь я. Целуя ее в щеку, я касаюсь губами раковины ее уха. — И тампоны у унитаза.

— П-почему? — выдыхает она, все ее лицо искажается в замешательстве. — Ты ненавидишь меня. Зачем тебе все это делать?

Я пожимаю плечами, беру ее руку и направляю ее к своему уже твердому члену.

— Тебе кажется, что я тебя ненавижу?

Она испускает тяжелый вздох.

— Я больше не знаю, что я думаю, — признается она.

Ухмылка растягивает мои губы.

— Оргазмы настолько хороши, да?

Она борется с этим, но это бесполезно. Ее губы изгибаются, и она легонько шлепает меня по груди.

— Заткнись, ты идиот.

— Так-то лучше. Я не знаю, как относиться к тебе, когда ты не осыпаешь меня оскорблениями.

— То же самое. Все эти покупки для меня — это странно.

— Более странно, чем пробираться в твою комнату и дрочить, пока ты спишь?

В ее глазах вспыхивает шок, хотя я не уверен почему, она чертовски хорошо знала, что я делал. Я думаю, это просто тот факт, что я признал это.

— Д-да, вообще-то. Для тебя это так.

Я изучаю ее несколько секунд, вбирая в себя каждый дюйм ее лица.

— О чем ты думаешь?

— Скажи мне кое-что. Что-то, чего больше никто не знает.

Она отводит от меня взгляд, ее глаза фокусируются на чем-то за моим плечом.

— Я уже сделала это, — шепчет она. — Я сказал тебе, что я на самом деле чувствую к своей маме.

У меня болит в груди, когда я вспоминаю все, что она говорила мне о том, как сильно она скучает по ней, хотя знает, что не должна.

— Что-нибудь еще, — требую я.

Она несколько секунд прикусывает нижнюю губу, размышляя.

— Я думаю… Я думаю, что… — ее глаза возвращаются к моим, как будто ей нужна моя сила, чтобы сказать то, что она думает. — Я думаю, что, возможно, я все-таки не ненавижу тебя.

Неожиданный смех разрывает мое горло.

Обхватив рукой ее затылок, я притягиваю ее к себе.

— Я почти уверен, что наши друзья заявили бы, что уже знают этот секрет, Мегера.

— Тогда я бы яростно отрицала это, потому что это… мы… прямо сейчас… это не их дело.

— Черт возьми, да, — ворчу я, прежде чем завладеть ее губами и приступить к раскрытию еще одного секрета, который она должна хранить от своих друзей, заставляя ее выкрикивать мое имя на мраморную стену.