Джин с чердака.Том IV.

Глава 3. Неудобные разговоры.

Джинни без аппетита возила вилкой по пасте с рыбными фрикадельками в томатном соусе. Впервые за четырнадцать лет ей не хотелось есть. Недавний разговор с Томом, а если быть более точной — их ссора, отбила аппетит напрочь.

Том, как выяснилось, всё это время без дела не сидел, а активно экспериментировал с их связью с Волан-де-Мортом. Так Том узнал о некоторых деталях прошлой войны и узнавал обстановку среди пожирателей на нынешний момент. И да, Джинни не могла отрицать пользу этой информации, но как же это бесит! — вилка громко и противно царапнула тарелку. Она ведь столько всего сделала во время турнира, чтобы скрыть его существование от Темного Лорда. Да, Мордред его подери, она даже — вилка вонзилась в фрикадельку — можно сказать, преподнесла Гарри на блюде Неназываемому безносому уроду! И что в итоге? Этот придурок с прекрасным, но, похоже, слишком длинным носом сунул его в мозги первому! Видите ли, у него амбиций на пару с тщеславием зачесались — мало было ему славы победителя турнира! — стукнув вилкой по столу, Джинни отодвинула тарелку и взяла кружку с чаем.

— Джинни, ты поссорилась с Томом? — шёпотом спросил Рон. Он поджал губы и бросил взгляд на другой край стола, где в не менее благодушном, чем его сестра, настроении сидел Ригель. Он с идеальной осанкой и выверенными движениями остервенело пилил бифштекс. Как первое вязалось со вторым, понять было невозможно, но Рон не рискнул бы сейчас иметь дела с ним. Поэтому и спрашивал у той, кто выглядел менее угрожающе.

— Не твоё дело, Рон! — тихо ответила Джинни пугающим до мурашек тоном.

Рон откинулся назад на стуле, то же самое проделал и Гарри. Установив зрительную связь, он проартикулировал: «Гарри, они точно поссорились! Что я должен делать как нормальный брат?!»

Гарри вытащил на него глаза от удивления и также одними губами ответил: «Откуда мне знать?! У меня только двоюродный брат-придурок!»

Джинни закатила глаза и, повторив движение брата, откинулась на спинку стула, серьёзно посмотрев сначала на Гарри, а затем и на Рона.

— Я сама разберусь со своими отношениями, и не нужно вмешиваться в мои дела! — жёстко отрезала она, припечатав их тяжёлым взглядом.

— Какие отношения?! — всё-таки выдавил из себя Рон. Как настоящий брат, он не мог позволить Джинни иметь с кем-то отношения в таком юном возрасте! Тем более, когда у самого Рона ещё не было девчонки! — Я против!

— Рон, Джинни, кажется, имела в виду не те отношения, — приложив ладонь ко рту, вполголоса произнёс Гарри, как если бы так Джинни его не услышала бы!

Поняв, к чему всё идёт, Джинни встала из-за стола и, бросив раздражённое: «Спасибо, я поела», — взяла свою тарелку со стола и прошла с гордо поднятой головой мимо всё ещё ковыряющегося в тарелке Тома. Идти с ним на мировую она не планировала, ведь не считала себя неправой, а вот почём зря рискующий Реддл был точно виноват!

Вымыв за собой посуду, Джинни поднялась в свою комнату. Хотя по факту это была её и Гермионы комната, но Грейнджер больше времени проводила с Гарри и Роном.

Вытащив из своей сумки стопку скрученных в тубус пергаментов, Джинни достала два из них, перо и чернильницу. Ещё тогда на платформе она договорилась обмениваться письмами с друзьями, но из-за всей канители этих дней времени на это совершенно не было! Что ещё хуже, после переезда в дом Блэка, совы не могли до неё добраться, поэтому по воскресеньям мистер Уизли привозил скопившуюся в Норе корреспонденцию. И тем же днём он отправлял их письма адресатам. Близнецы повадились слать письма иным методом, но до сих пор ей так и не удалось их расколоть.

Лоуренс в начале каникул был у родственников в Ирландии, Мэрибелл хвасталась и слала колдографии из солнечного Лос-Анджелеса на фоне белого песка и голубого моря. Джинни становилось грустно каждый раз, когда она поднимала голову и видела в окне хмурое серое небо и тёмный от флаги асфальт.

В любом случае, сейчас Джинни, вооружившись пером и своей фантазией, собиралась умело сплести правду с ложью в письмах для ребят.

«Привет! Я получила твоё письмо, Лоуренс, извини, что пишу с почти недельным опозданием, но ты сам знаешь, наш Эррол слишком стар, и ему нужен долгий отдых для долгих перелётов. Я рада, что твоё лето проходит так красочно!» — Джинни зачеркнула последние строки и взяла новый лист. — Слишком вылизано, прямо в Реддловской манере, тьфу!— скривилась она. — Гадость! — вслух бормотала Джинни.

Переписав первую часть, Джинни продолжила своё письмо: — «Надеюсь, твой зад пострадал не слишком сильно? Или мне больше стоит беспокоиться за бедную тварюшку, что цапнула тебя за него? Я уверена, что сейчас ты злишься, но спешу поделиться своей историей: недавно меня атаковал целый рой маленьких и гадких пикси, мои руки были безжалостно искусаны, и даже на лице было пару следов от их маленьких и острых зубов. Я ужасно соскучилась по вам и жду не дождусь, когда мы сможем снова собраться!

Компания Томми меня достала, и я была бы рада, если бы вы спасли меня из этого заточения! Что ещё ужаснее, я делю комнату с Гермионой — это двойной удар занудства! Боюсь, при нашей следующей встрече вы не узнаете меня, ведь я пополню ряды ботаников...»

Конец письма венчал забавный и кривоватый рисунок Джинни-ботанки, от вида которой даже ей самой хотелось хихикать. Отложив готовое письмо для Лоуренса, Джинни взялась за Мэри.

«Привет, Птенчик!

Как там жизнь в Сан-Франциско? Надеюсь, ты не потерялась среди этих холмов и не сбежала в мир хипстеров!» — Джинни улыбнулась, надеясь, что её слова смогут позабавить Мэри. — «Расскажи, ты уже успела покататься на магловском трамвае или, возможно, приняла участие в соревнованиях по поеданию бургеров? Если ты не попробовала местные деликатесы, то, возможно, ты просто не в Сан-Франциско?

Не забывай, помимо колдофото с моря, ещё и рассказывать о магах Америки. Они и в правду всё время ходят в странных магловских нарядах? Я хочу знать всё!» — в этом Джинни не врала. Мэри слала стопками колдофото, при этом ограничиваясь письмами в пару коротких восторженных фраз! И все про одних лишь странных рыбах и прочей ерунде.

«У нас тут всё по-прежнему: Том словил очередной бладжер в голову, Гермиона занудствует, братья и Гарри — ну ты знаешь... Не будем о грустном! Я тут решила, что если ты не вернёшься с золотыми воротами в кармане, то мне придётся забрать у тебя так тобой любимый набор простоблеска! Так что, милая Мэри, постарайся!))

Не забудь прислать мне колдофото с самого крутого места, чтобы я могла завидовать тебе по полной программе. Береги себя и не забывай, что я здесь, в холодной и промерзлой Англии, схожу с ума.

С любовью, твоя Джин!»

— Бредовенько, но у Мэри не будет вопросов ко мне, — перечитала Джинни с улыбкой.

Джинни всё вернула на места, письма аккуратно сложила в конвертики и подписала, приклеив целую кучу пестрых марок из числа подаренных в прошлом письме Кэтрин. С ней Джинни тоже обменялась парой-тройкой писем в самом начале летних каникул.

Джинни потянулась, встав на носочки, спина хрустнула, и Джинни сделала пару наклонов, разминая затёкшее тело. В дверь постучались.

— Джинни, я принёс булочки с корицей, — в приоткрытую дверь просунулась рука с бумажным пакетом, от которого доносился изумительный аромат!

— Рон, ты что-то хотел?

— Ничего такого, просто мне кажется, нам нужно проводить больше времени вместе.

Джинни вопросительно приподняла бровь, а затем развернула стул и пригласила брата сесть на него. Сама она вальяжно расположилась на кровати, закинув ногу на ногу. Распущенные волосы лезли в глаза, поэтому пока Рон пытался занять более уверенную позу на стуле, Джинни завязала волосы в высокий хвост.

Рон всё ещё молчал, то хмуря лоб, то расслабляя его. Он порывался что-то сказать, но быстро закрывал рот и снова что-то принимался обдумывать. Джинни с каждой секундой удивлялась всё больше от нелепого вида брата. Она уперла локоть в колено, а щеку пристроила на кулак, в уме отсчитывая, сколько же Ронни понадобится времени, чтобы что-то из себя выжать.

«Один, два, три, четыре, пять... сорок пять, сорок шесть, сорок восемь, сорок девять, пятьдесят, наконец-то!» — оживилась Джинни, когда Рон начал.

Рон сидел на стуле, слегка наклонившись вперёд, руками нервно теребя край своего ярко-алого свитера из коллекции, связанной миссис Уизли.

— Эм, кхм, Джинни, слушай, я тут подумал... — он отвёл взгляд, уперев его в пол, потом, набрав воздуха в грудь, преувеличенно уверенно, стараясь выглядеть серьёзно, продолжил. — Ты, ну, взрослая, и, может, тебе начинают нравиться мальчики, да?

Джинни от неожиданности молча хлопала глазами, замерев как каменное изваяние. Рон сделал паузу, то ли в ожидании ответа, то ли пытаясь собрать мысли, его голос стал чуть тише.

— Я просто... не знаю, это как-то странно для меня. Я имею в виду, эти парни... И ты уже не та кроха без передних зубов — он вздыхает, проводит рукой по волосам, — парни могут быть, ну, не очень хорошими, понимаешь? Я-то знаю, сам же парень, — криво улыбнулся Рон. — Я не хочу, чтобы кто-то тебя обижал или что-то такое.

Рон начал покачиваться на стуле, его ноги нервно стучали по полу. А Джинни смотрела на него так, словно впервые увидела. Они жили в одном доме, учились на одном факультете, но не были слишком близки. Она думала, ему нет дела до неё, у него есть Гарри и Гермиона, а он... Она поджала губы и часто заморгала, потупив взгляд на руки.

— Так что, если кто-то тебе понравится, просто... эээ, подумай об этом, ладно? Не спеши, не торопись. У тебя есть время, и учёба важнее, да?

Он постарался улыбнуться, но это вышло несколько неловко.

— Я просто, ну, хочу, чтобы ты была счастлива и всё такое. Если что-то пойдёт не так, просто приходи ко мне, я всегда рядом, я на страже, да! И я против Тома! Кто угодно, но только не этот слизеринский гад! — вдруг воинственно воскликнул Рон, как отец, застающий дочь в провокационный момент с парнем.

Это разбило всю атмосферу, и Джинни громко расхохоталась, завалившись на бок. Она смеялась до колик в животе и слёз. Воздух заканчивался, и её смех стал похож на звуки умирающего тюленя, похлопывания по покрывалу только добавляли схожести с этим обитателем Антарктиды.

Рон покраснел, подскочил на стуле и горько воскликнул: — Я не шучу! Будь осторожней, окей? И Ригель твой тоже парень, ты не должна быть с ним слишком близка!

Джинни утерла глаза и перевернулась на бок, сощурив глаза в хитрой улыбке, игриво протянула: — А что насчёт тебя, Ронни? Ты парень, ты близок с Гермионой, и мне стоит её предупредить, что она в опасности?

Рон покраснел от кончиков волос до кончиков пальцев, он сжал кулаки и, взяв декоративную подушку с кровати Гермионы, швырнул в Джинни.

— Не смей! — дрожа от смущения, рявкнул он, а потом быстро прошёл к двери, ворча на ходу: — О ком я вообще беспокоюсь? Она же сама сожрёт любого!

Но когда на пороге столкнулся с Томом, повернул голову к Джинни и, ещё раз чеканя каждую букву, громко произнёс: — Я против!

Том недоумённо смотрел пару секунд в след Рону, а потом повернул голову к Джинни и, указав большим пальцем себе за спину, спросил: — Это что сейчас было?

— Это мой друг, Рон решил, что раз он на год меня старше, то он как старший брат должен меня в правду жизни просветить, — хохотнула Джинни, снова вспомнив красное от стыда лицо брата.

Том закрыл за собой дверь, по привычке окинул комнату взглядом, на секунду задержавшись на пустом пейзаже, венчающем стену.

— Никого, Том, никого! Я попросила её оставить меня наедине с собой.

Том кивнул и прошёл глубже в комнату, занимая опустевший стул, что до этого занимал Рон. В воздухе витала напряжённость, словно невидимая завеса, отделяющая их друг от друга.

Джинни села, свесив одну ногу с кровати, а другую прижимая к груди, обнимая колено. Её взгляд был полон эмоций — смесь тревоги и предвкушения. Эта молчанка ей надоела, но она не знала, как начать разговор, и не хотела быть первой, кто отступит. Но всё же Джинни понимала, что молчание больше не может продолжаться.

Том, напротив, молча смотрел на неё, его глаза испытующе сверлили её, подначивая начать первой. Он ощущал, как между ними с каждым днём всё больше разрасталась пропасть — пропасть, созданная недоразумениями и гордостью. За это время Том вновь вспомнил, что его держало около Джинни и почему он не может от неё отказаться.

После их ссоры они пару дней не говорили друг другу ни слова. Эти дни были полны ужасающего холода, кошмары с новой силой обрушились на него, и он был на грани. Хотелось прямо сейчас схватить её и сжать в своих объятиях, но это бы её отдалило, напугало. Поэтому он, как старший, решил сделать шаг к примирению первым:

— Джинни, я не хотел, чтобы так вышло, — он откинулся назад, стараясь выглядеть расслабленным, но всё равно она могла прочесть в нём немного напряжённости, что читалась в настороженном взгляде тёмных глаз.

— Я тоже. Я просто... разозлилась. Я боюсь, что ты можешь исчезнуть, — призналась Джинни, закусив губу, не давая сорваться с них опрометчивым фразам.

Тишина снова окутала их, неловкость сковала с новой силой. Странное дело: пару дней и она отвыкла от его вечного присутствия, его запаха, голоса. Или, скорее, это стало ощущаться иначе?

Том медленно протянул руку, и Джинни удивилась. Такой милый и по-детски невинный жест заставил её уголки губ растянуться в искренней улыбке. Она сделала ответный шаг навстречу.

— Если ты снова сделаешь что-то опасное или подозрительное без моего ведома, — опасно прищурившись, Джинни поддалась к нему ближе, сжимая его руку и вонзаясь ногтями в его кожу, — я заставлю тебя пожалеть.

Тогда Том и не подозревал, насколько эти слова были правдивы и насколько это будет хуже, чем простое сожаление. Но когда он об этом вспомнит, станет слишком поздно...

Джинни рассмеялась от серьёзного вида Тома и, пригрозив пальцем, повторила: — Только рискни мне!

— Слушаюсь и повинуюсь, моя леди! — поддержал её весёлый тон Том.

На следующий день после их примирения Джинни узнала о подозрениях Тома, и начался новый виток беспокойства. Джинни клялась, что вскоре сможет посоревноваться с отцом в блеске лысин, ведь от того количества стресса что был в её жизни у неё выпадут все волосы к чертям!

Реддл, мать его Меропу, за ногу, всё это время скрывал, что Волан-де-Морт может на него влиять! Дракл его подери, всё это Мордредово время этот придурок недоразвитый сходил с ума из-за передающегося ему по связи безумия и втихомолку пил умиротворяющий бальзам, который ещё в конце третьего курса изменил специально под свои нужды! — Джинни прижала руки к лицу, до красна растирая щёки. — Ей хотелось кричать, возможно, побить посуду и, самое малое, ладно, не малость, а чертовски сильно хотелось побить Реддла!

Джинни рвано выдохнула, её руки тряслись. Её уже пару дней как берёт тремор от одних только мыслей о ситуации Тома. И она не знала, что делать, как помочь. Вот и сейчас она пропустила обед, предпочтя умопомрачительный вишневый пирог темно-магической книге. Она прочла с десяток книг, и ни одна не имела информации о крестражах! Вот где этот идиот откопал её вообще? — сетуя в мыслях, Джинни достала очередной том без всякой надежды. Она прочла пару страниц вскользь, уже готовая его закрыть, когда взгляд уцепился за долгожданное «разорванная душа». Джинни жадно вцепилась в старые страницы, вчитываясь в каждую строчку.

— НАШЛА! — радостно заорала Джинни, чуть ли не подпрыгивая от счастья. Она закружилась, прижимая тяжеленную книгу к груди.

Наконец-то у неё было решение! К счастью, она никогда не жаловалась на скудоумие, и пазл быстро сложился, а план по спасению Реддла возник в её симпатичной рыженькой голове.

— Нам нужно сделать тебя главной душой! Ты должен пройти раскаяние и соединить душу! — поделилась Джинни радостно, подсаживаясь к Тому, но он, услышав это, помрачнел.

— Ритуал раскаяния? Джинни, если бы я хотел сдохнуть, то выбрал бы менее болезненный способ, — грубо процедил Том, захлопывая увесистый том, поднимая облако пыли в воздух.

Джинни закашлялась и поднялась следом за Томом, загораживая ему рукой дорогу. В узком проходе Блэковской библиотеки это было не трудно. Уголки Реддловских губ раздражённо дрогнули, и он запрокинул голову назад, выдыхая, стиснув челюсти. Венка на его шее вздулась от напряжения, но он всё ещё старался удержать себя в руках.

— Джинни, ты не понимаешь, что ты мне предлагаешь. Душа не разбитая ваза, которую с лёгкостью можно починить!

— Знаю! И я знаю, как тебе помочь в ритуале. Просто доверься мне, хотя бы один драклов раз, Реддл! — стукнула она по книжной полке, и та недовольно прокряхтела. — Не думала, что когда-то это скажу, — вслух — мысленно закончила Джинни — но мне не всё равно на тебя. Я, Мордред, тебя подери, люблю тебя! И я не хочу, чтобы ты, ублюдок, сдох как последняя псина!

Том замер, шестерёнки в его голове быстро крутились, обрабатывая полученную информацию, скидывая с её слов шелуху сквернословия. И, наконец-то, он оторвал взгляд от созерцания бесконечных мрачных книжных полок и посмотрел на Джинни. Впервые замечая эту её сторону, надломленную почти стеклянную хрупкость, скрытую за бравадой. Её усталые покрасневшие глаза, бледный осунувшийся вид, что она умело маскировала за своей бравадой и дерзкой улыбкой.

— Хорошо, я верю, — уступил Том, впервые в жизни решив довериться, и эти слова для него имели значение куда более сильное и глубокое, чем любые другие слова любви. Он склонился к лицу Джинни, почти целомудренно касаясь её губ в ответе на её "пламенное" признание.

— Ненавижу тебя, — прошептала Джинни в губы Тома.

— И я, — согласился он, вновь целуя её.

Их прервал Блэк, который, не изменяя своим привычкам, ввалился с бутылкой огневиски в библиотеку.

Джинни отпрянула от Тома, словно ошпаренная, но, убедившись, что Сириус крепко спит, свернувшись калачиком в кресле, от сердца отлегло, и она выдохнула, расслабившись. Она перевела взгляд на сдерживающего улыбку Тома и неприметно наступила ему на ногу с гаденькой улыбкой.

— Том, мы займёмся этим делом на Гриммо?

— Нет, нужно собрать всё, — Том бросил настороженный взгляд на Сириуса и, нагнувшись ближе к уху Джинни, продолжил: — Их нужно собрать, начиная с первого, а он — Том прошёлся по цепочке медальона на шее Джинни, — не первый, всего лишь одна четвёртая души. Он как минимум третий из семи.

— Семь?! — ахнула Джинни, тут же хлопнув себя по рту. Она бросила взгляд на Блэка, всё ещё спящего, а затем вернулась к Тому. — Как нам найти следующий?

— Это будет легко, я уже знаю, где он, — самоуверенно осклабился Том.

— И каким образом? — приподняла брови Джинни, а потом прищурилась, как кошка, ощетинившись при угрозе. — Ты снова лез в его голову! — обвиняюще прошипела Джинни.

Том прикрыл ей рот рукой, прижимая её к книжному стеллажу: — Джинни, тише, да, я снова сделал это, но всё в порядке, он настолько обезумил, что не может ничего заметить, да и я хорош в легилименции.

— Твоя самоуверенность погубит тебя, Том, — оттолкнула она его, проходя мимо него.

— Это мы ещё посмотрим, — донеслось ей в спину. Его слова тяжёлым грузом легли на плечи Джинни.

Она вышла из библиотеки, прижалась спиной к обжигающе холодной стене, ударила макушкой по стене, прошептав: «Дура!». Она призналась, он её поцеловал, но на душе было отвратительно, это ощущалось как прощание или же обещание.

Сейчас не время для любви.

Джинни рукавом вытерла глаза, слёзы — проявление её слабости — быстро скользили по щекам. Она сделала глубокий вдох и прижала указательные пальцы к уголкам губ, растягивая губы в улыбку и, зажав их, словно приколов булавками, закрепила её.

— Всё в порядке, ничего не произошло, Джинни, радуйся, он будет жив.

А... Нет, об этом думать она не будет, не сейчас.