Джокер в игре

Глава 14

Туров позвонил уже вечером. Я не ждала его звонка раньше завтрашнего дня, поэтому сразу встревожилась.

– Сейчас подъехать сможешь?

– Уже лечу, – отрапортовала я, быстро раздала ценные указания детям на время моего отсутствия и помчалась к полковнику домой.

Анна встретила меня в дверях, как родную. Мы обнялись и расцеловались довольно искренне. Супруга Турова мне нравилась – спокойная добродушная женщина с тихим голосом, который не хотелось перебивать. В ней чувствовалась мощная внутренняя сила, которая заставляла целого полковника ходить вокруг едва ли не на цыпочках.

Будущая юбилярша светилась от радости – обсуждение деталей праздника людям нравилось едва ли не больше самого торжества. Она уже успела набросать список гостей и сразу потащила меня на кухню.

Туров кивнул, мол, подождет, пока мы нащебечемся, и я со спокойной душой принялась за привычную работу.

Никаких особых требований Анна не предъявляла – доверие, которое оказывали мне “постояшки” было зашкаливающим. Впрочем и те, кто приходил по рекомендации, никогда не сомневались в моих возможностях.

В этом крылся самый удивительный парадокс: чем больше мне платили, тем проще относились. В те годы, когда я только начинала бизнес и работала за смешную оплату, клиенты чуть ли не в микроскоп меня рассматривали и требовали отчета о каждом шаге.

Теперь же уровень стал совершенно иным. Ответственность многократно выросла, но и моя автономность давала пространство для маневра и позволяла выдавать шикарный результат.

Определившись с датой, составом и общей концепцией, мы с Анной выпили по кружечке изумительного чая с лавандой, и она всплеснула руками:

– Ой, Толик же попросил тебя не задерживать. У него для тебя какая-то важная информация. Ты скажи, случилось что-то?

– Рабочие моменты, – отмахнулась я. – Ничего серьезного, но помощь органов лишней не будет.

– Ты смотри, если Толик помогать откажется…

– То на юбилее будет переодеваться в транс-сами-знаете-кого, – засмеялась я. – Месть моя будет страшна!

Супруга полковника весело рассмеялась и пошла звать Турова.

Он появился спустя минуту и сразу перешел к делу.

– Итак, новости есть, но тебе они не понравятся. Начнем с того, что некая Колесник Юлия Мироновна действительно подала заявление о пропаже своего мужа – Абраменко Владимира Сергеевича, восемьдесят седьмого года рождения. Ничего не смущает?

– Пока нет. То, что у них разные фамилии – это нормально. Во-первых, не все берут фамилию мужа, и я – тому пример. Во-вторых, она мне уже призналась, что юридически они не супруги. Гражданский муж звучит лучше, чем сожитель.

– Ладно, тут соглашусь. Закорюка в том, что никакого Абраменко Владимира Сергеевича не существует.

– Чего? – выпучила я глаза. – Как – не существует?

– А вот так, – пожал плечами анатолий Семенович. – Точнее, на всю необъятную страну нашлось несколько Абраменко Владимиров, многие из них даже Сергеевичи, но вот по тем данным и описаниям, которые она оставила – ни один не подошел.

– Может, с годом что-то напутала? – нахмурилась я, вспоминания, с каким сомнением Юлия произнесла дату рождения мужа.

Полковник посмотрел на меня взглядом усталой учительницы начальных классов.

– Думаешь, в полиции идиоты работают? Проверили все возможные версии. Откровенно старых и молодых отбросили сразу, оставили промежуток от семьдесят пятого года до двухтысячного. Приличный разбег, но мало ли? На тридцать шесть лет теоретически можно выглядеть и в двадцать с небольшим и почти в пятьдесят. Таких оказалось поменьше, но много. Проверили и их – не то.

– Может, ошибка в фамилии?

– Заодно проверили Абраменковых и Абрамовых, – кивнул Туров. – Подходящих нет. Нет такого мужика! Но ты же понимаешь, что нет у нас ресурсов перебирать имена и отчества с датами рождения? Нам поступило заявление. А кого искать? Человека-призрака? Ни фотографии, ни документов, ни места работы. За три дня проработали возможные версии. На этом наши полномочия – все.

– И что же делать?

– Если есть деньги – нанимать частника. Тот будет искать до посинения, потому что ему за это почасовая оплата капает и компенсация всех расходов.

– А бедным хоть удавись? Она плачет, мужа потеряла…

– Ну какого мужа? – скривился Туров. – Сожителя, о котором ничего не знает. Ни имени, ни даты рождения. Не факт, кстати, что у нее вообще он был. Может, у бабы осеннее обострение, вот и придумывает себе пропавших мужей, чтобы от одиночества не повеситься.

– Она не выглядела больной.

– А ты думаешь они все бегают в смирительных рубашках и машут руками? Если бы все было так просто, то не было бы медкомиссии, которая решает, где проведет ближайшие пару лет преступник – в тюрьме или в психушке. Вот недавно был случай…

В дежурную часть поступил звонок. Встревоженная женщина просила приехать как можно скорее – соседи снизу устроили серьезный скандал с криками, битьем посуды и угрозами поубивать друг друга.

Несмотря на то, что вечер пятницы был довольно богатым на события, дежурка отправила наряд по указанному адресу. Все прекрасно помнили о громком убийстве девушки, к которой так и не приехала полиция.

Когда парни подъехали к нужному дому, то слегка засомневались – квартира, в которую их вызвали, находилась на первом этаже обычной пятиэтажки. Какие соседи снизу? Здраво рассудив, что соседка могла перепутать от волнения понятия “сверху” и “снизу”, а может и “сбоку”, ребята пошли выяснять обстоятельства.

Звонившая открыла дверь сразу, будто ждала их в коридоре. Скорее всего, так и было.

Она была бледной, руки тряслись, но ни запаха алкоголя, ни признаков употребления веществ позабористее с первого взгляда полицейские не увидели. Несчастная женщина была перепугана до смерти.

– Как хорошо, что вы так быстро приехали! Они сейчас поубивают друг друга!

Полицейские внимательно прислушались. В доме стояла полная тишина, лишь изредка нарушаемая простыми бытовыми звуками, вроде спускающейся воды по канализационному стояку. Кажется, где-то у соседей очень тихо работал телевизор.

– Где именно убивают? В какой квартире? – уточнил старший наряда.

– Да вот же – снизу! – возбужденно отозвалась женщина. – Слышите? Ой, тут плохо слышно, пойдемте в комнату!

Полицейские прошли в зал, но и там ничто не нарушало тишины уютного вечера.

– Ох, ужас какой! – женщина зажала рот рукой. – Как кричат!

Парни вслушивались, пытаясь уловить хоть какие-то голоса, но…

– Ой-ой-ой! – закричала женщина. – Убивает! Убивает! Сделайте что-нибудь!

– Где убивают-то?

– Да вот же! – она тыкала руками в пол. – Там внизу! Слышите? Он ее топором рубит!

– Вызывай девяносто восьмую, едем в дурку, – тихо сказал старший. – Дом газифицированный, дамочка явно засвистела. Жахнет полподъезда, нас потом самих порубят.

Оказалось, что таблетки, которые женщине прописал врач, пару дней назад закончились, и она решила, что ничего страшного не произойдет, если она потерпит до понедельника. На работе никто не заметил странностей, да и соседи никогда не жаловались на нее.

– Вот так, – заключил Туров. – С виду вполне нормальная тетка. И совсем не агрессивная, пену изо рта не пускала, разговаривала грамотно. Не всегда психи выглядят, как психи. Их от нас с тобой отличит только психиатр и то – не сразу.

– Ладно, может и так. Ну, а деньги? Кто тогда их подменил?

– Какие деньги? – прищурился полковник. Я прикусила язык, но было поздно. Раз уж заикнулась – надо идти до конца. Может, Юля и не верит в работу органов, но я-то знаю, что там трудятся настоящие профессионалы.

– Не так давно Юлия продала квартиру, доставшуюся ей от бабушки, за пять с половиной миллионов. Наличные хранились у нее дома в шкафу, дожидались своего часа – то ли покупки, то ли стройки дома. Когда она решила отнести их в банк, чтобы ее не ограбили, то выяснила, что вместо настоящих денег у нее билеты банка приколов. Помните, такие сувенирные деньги, которые на конкурсах часто мелькают? Вот они.

– Ого, – поменялся в лице Туров. – Это она рассказала? В заявлении ничего про это не было, насколько я помню.

– Это произошло уже после того, как она побывала у меня. Она подавала заявление две с лишним недели назад, а деньги понесла только на прошлой неделе. Точнее, мы вместе их понесли. Это я ее убедила, что так безопаснее, и я же ее сопроводила, чтобы по дороге не обчистили.

Туров побарабанил пальцами по столу.

– Почему же она сразу не обратилась в полицию?

– Не доверяет, – вздохнула я. – Владимира же нашли.

– Так его не существует, я же уже сказал. Может, и денег никаких не было?

– А сувенирные банкноты тогда откуда?

– Говорю же – больная она. Сама купила и вообразила, что богата. Потом пришла в банк и разыграла трагедию.

– Нет, – упрямо помотала я головой. – Такие эмоции разыграть невозможно! Она была уверена, что деньги были настоящими!

– Больные всегда уверены в своей правоте.

– Сейчас прозвучало двусмысленно, – усмехнулась я. – Но если бы она верила, что у нее хранятся реальные деньги, то и в банке не заметила бы разницы. И в магазин с ними ходила бы, разве нет?

– Да кто ее знает, – пожал плечами Анатолий Семенович.

– В общем, теперь она уверена, что сожитель ее облапошил и смылся с деньгами. Поэтому и не идет в полицию – боится осуждения.

– Глупость какая! И где теперь эти фантики?

– В моей машине. Она не стала их забирать.

– Слушай, привози-ка мне их завтра в отдел. Попробуем снять отпечатки. Если сожитель их и правда подменил, то там все в его пальцах. Попробуем пробить. Есть шанс, что это не первая дурочка в его списке. Авось, и обнаружатся пальчики. Только смотри, в перчатках неси!

– Поздно, я их уже потрогала. И Юлия тоже.

– Твою ж дивизию! – ругнулся Туров. – Вот и как работать? Ладно уж, твои тоже снимем. Но все равно постарайся не сделать хуже.

Я кивнула. Идея с отпечатками мне и самой приходила в голову.

Действительно, если Владимир, кем бы он там ни был, скрывал настоящие данные с целью ограбить девушку, то по отпечаткам можно будет найти его настоящее имя. И тогда поиск человека-призрака превратится в поиск обычного негодяя.

– Но я все равно не понимаю, – продолжил полковник. – Зачем ты лезешь в это дело? Романтики захотелось? Жизнь пресная? Ты же человек-праздник!

– Жалко девчонку, – созналась я. – Сначала любимый пропал, теперь выясняется, что возможно он ее еще и предал. И деньги для нее безумные. Да что – для нее, я бы тоже рвала и метала, если бы меня обули на пять лямов! Хотя я не бедствую, сами понимаете.

– Понимаю, но мне тоже много кого жалко, а что сделаешь? Вот у нас в отделе, думаешь, как в кино? Бегает такой следак, десять лет убийцу маленькой девочки вычисляет и носит ее фото в кошельке, чтобы день и ночь помнить, ради чего он живет? Нет! У каждого десятки нераскрытых дел, еще и проверки эти постоянные. Да и я хожу, как Цербер, только что шокером их не бью, чтобы быстрее двигались. А как иначе? Их тоже жалко – зарплаты повышают, но и цены растут. У большинства ипотеки, дети маленькие, кредиты на все, включая одежду.

– Да я понимаю, – грустно вздохнула я. – Но им я ничем помочь не могу, а вот Юлии – возможно.

– Ага, полиция не найдет преступника, а таролог Невская на кофейной гуще вычислит, где же Вован деньги припрятал, – хохотнул Туров. – Самой не смешно?

– Не смешно. И я не гадаю на кофейной гуще, я гадаю на картах. И знаете что? Они не врут.

– Ладно, ладно, не обижайся на старого мента.

– И не думала!

Я гордо вздернула подбородок, хотя было немного обидно. Я понимала, что мало кто отнесется к моему новому увлечению всерьез, но отбиваться от насмешек в мои планы не входило.

– Виноват, – понурил голову полковник. – Но исправлюсь. Приноси купюры. Обещаю, что сразу позвоню, как получу информацию от экспертов. Не положено, но чего не сделаешь для любимого ведущего, который не станет переодевать меня в бабу ради конкурса.

– Не стану, – улыбнулась я. – Но и вы меня больше не высмеивайте. А то я вашей супруге начну гадать, и придется вам с этим смириться. Женщины быстро подсаживаются на предсказания, особенно, если они точные.

– Шантаж – уголовно наказуемое деяние, – хитро прищурился Анатолий Семенович.

– Ну что вы, это просто дружеское предупреждение!

Я глянула на часы, удивилась, как быстро пролетело время за беседой и засобиралась домой. Расследования и планирование юбилеев это, безусловно, прекрасно, но дома ждут дети, которых надо утолкать спать вовремя.

И да – неплохо было бы с ними пообщаться, а то мои благие намерения стать внимательной и заботливой мамой пока остаются лишь в планах.

Прямо из машины я решила позвонить Юле.

Скрывать такую информацию было бы гадко – пока она был уверена, что ленивые менты не хотят искать ее Володю, выяснилось, что и Володи никакого нет. Зря она думала, что им все равно. Теперь, когда появилась надежда, я должна была ее обрадовать.

– Да, – как-то мрачно произнесла она в трубку.

Я решила не тянуть кота за хвост и с ходу ее ошарашила:

– Юль, я ходила в полицию по твоему делу.

– Зачем? – удивилась она.

– Я же обещала сделать все, что в моих силах, – напомнила я. – В общем, есть новости. Оказывается, никакого Абраменко Владимира Сергеевича по твоим данным не существует в природе. Точнее, Владимиры-то есть, но нам они не подходят. Проще говоря, Владимир – не тот, за кого себя выдавал.

– Час от часу не легче, – простонала девушка. – И что теперь?

– Пока не знаю, – призналась я и вдруг передумала говорить про деньги и отпечатки. Вдруг, ничего не выйдет из этой затеи, и я снова расстрою ее? Вот когда выяснится, кого на самом деле мы ищем, тогда и придет время открыть карты.

“Мои мысли он читал,

Все мои тайны знал!”

– Да забей ты уже, – вздохнула Юля. – Я же забила. Зря тратишь время. Надо жить дальше.

– Нельзя сдаваться!

Я стукнула кулаком по рулю. Ну как она не понимает?!

– Слушай, тебе что – больше всех надо? – вдруг довольно грубо рявкнула Юля. – У тебя нет своих дел?

– Есть, но…

– Вот и займись ими! Хватит меня доставать! Сказано же, что денег мы теперь не найдем! Одному черту известно, куда эта сволочь их перепрятала!

– Я обещала…

– Все! Я снимаю с тебя обещание! Спасибо, ты очень мне помогла. Оставь меня в покое!

Она отбила вызов. Я уставилась на телефон, словно он мог дать мне пояснения на эту вспышку гнева от девушки, которая сама неделю назад пришла ко мне в слезах за помощью. Теперь же она агрессивно отказывалась от добра, которое я настойчиво пыталась ей причинить от всей своей щедрой души.

Что ж, если она не хочет докопаться до правды, то придется мне действовать за ее спиной. Намерения у меня чистые, значит, все должно получиться.