Джуди. Или история моих перемещений

Глава 19. Счастье состоит из мелочей

Счастье состоит из мелочей. Безукоризненные отношения, вечно довольный партнер, идеальная работа, всегда улыбающиеся родственники, страна мечты и глобальное процветание — все это прерогатива сказок и россказней. Не так ли? Это не о реальной жизни.

Тем не менее, разве можно утверждать, что вы никогда не чувствовали себя счастливыми?

Жаль только, что замечаем и проживаем со всей вовлеченностью эти мелочи мы только в двух случаях: когда они для нас новы (а еще лучше происходят впервые) или когда мы их теряем…

Сколько радости доставляют первые шаги. Вряд ли вы их помните, но ваши родители, наверняка, с удовольствием поведают о всеобщем восторге, сопровождавшем это событие. Или даже покажут фото вашей довольной круглощекой физиономии. А сейчас, будучи взрослыми, когда вы в последний раз задумывались о потрясающем умении — ходить на своих ногах? Другое дело те, кто был на какое-то время лишен этой возможности и научился ступать по земле заново… Они хорошо знают цену такому счастью. Или те, у кого, к примеру, болят колени. Они мечтали бы с легкостью делать те самые незаметные для других шаги. А может, вы никогда не знали подобных проблем, но просто любите ходить босиком и чувствовать под ногами утреннюю росу, шероховатость асфальта или круглые камешки, которыми посыпана дорога? Вы обнаружили такую милую душе мелочь и умеете получать от нее удовольствие. Тогда вы по-настоящему счастливый человек.

Возможно, вы когда-нибудь испытывали раздражение из-за того, что не можете позволить себе модной одежды, похода в дорогой салон или даже пластическую операцию, как у той знаменитости, чтобы наконец-то избавиться от комплексов и почувствовать себя счастливыми? Вот тогда на вас бы совсем иначе смотрели знакомые, руководство, прохожие и эта зазнайка Юля из соседнего офиса.

А потом вдруг оказались взаперти на долгое время. Из-за чего? Допустим, банальное ОРВИ, никак не желающее поддаваться лечению и упорствующее несколько недель. А кому-то приходилось оставаться в заточении месяцами. Причины могут быть разные: опасность извне, запрет того или иного рода, физическое здоровье… Мало ли что еще? Не будем углубляться в детали.

Но через пару недель (кому-то нужно дольше) одежда, внешность, косметика, лишний вес постепенно начинали терять свою значимость. Вы просто мечтали о свободе — вернуться к привычным делам, пройтись по улице, вдохнуть свежий воздух. И не важно, в дорогих брендах или футболке из супермаркета.

Надолго ли хватает жизненных уроков? Вот злосчастное ОРВИ уже забылось, и вы вновь ворчите из-за невнимательного водителя, забрызгавшего ваше новое пальто, а настроение испорчено на весь день. Что вам какой-то свежий воздух, чашка вкусного кофе и пожелание доброго утра от коллеги, которому, кстати, вы давно нравитесь? Пф, ерунда. И чему тут радоваться? Это же у всех так… Или нет?

Стоит прикладывать усилия и напоминать себе, что у нас так много причин быть счастливыми. И, возможно, чем больше внимания мы научимся уделять греющим сердце мелочам, тем быстрее потеряют силу и поблекнут на их фоне досадные неурядицы, которые, если посмотреть иначе, не такие уж и досадные, и не такие уж неурядицы, а всего лишь повод отряхнуться и с улыбкой продолжить путь или начать новый, на который не хватало смелости ступить, но так давно хотелось.

А если не получается? Сказать легче, чем сделать. Что ж… Просто постараемся помнить об этом и делать то, что в наших силах. В конце концов, мы всего лишь люди.

Со времени наших соревнований с Мистером Дарси прошел месяц. На дворе знойный июнь.

Я не теряю надежды найти Джуди и поэтому продолжаю жить в Четтервиле. Все это время я искренне старался оправдать доверие мистера Янссена, и, надо сказать, неплохо в этом преуспел.

С недавнего времени я начал заниматься с онлайн-группами от двух до пяти человек. Сначала было непривычно, дети постоянно шумели и отвлекались. Но я не сдавался, находил новые способы удерживать их внимание и теперь чувствую себя гораздо увереннее в роли преподавателя. Дети меня любят.

К тому же в последнее время мистер Янссен стал намекать, что я готов работать оффлайн, то есть физически тащить свое тело в центральное здание школы и преподавать там. И, знаете, я впервые по-настоящему серьезно задумался о такой возможности. Факт, что кто-то значимый станет свидетелем моей хромоты уже не кажется таким позорным, ведь я уже научился не зацикливаться на реакциях прохожих и стал регулярно бывать в людных местах.

Периодически вспоминаю фразу пожилой леди, живущей напротив дома Джуди: «Цени свою молодость». Такая очевидная и простая, но одновременно почему-то такая неожиданная для меня мысль, когда-то забытая в ежедневных тревогах и хлопотах. А я ведь действительно молод, могу передвигаться вполне сносно. Котоаватар, несомненно, сыграл важную роль в моей жизни, стал своего рода страховкой, дал мне шанс реализовать себя здесь и сейчас, в том состоянии, в котором я был, за что я ему благодарен. Но пришло время двигаться дальше.

Перемещения не прекратились, но, к счастью, происходят не каждый день, и я успеваю высыпаться. Хотя и здесь кое-что изменилось — теперь в те дни, когда я не путешествую в другую реальность, кажется, что мне дают возможность помочь кому-то в этой, и я стараюсь сделать что-то хорошее, даже если и совсем незначительное. Иначе чувствую себя обязанным, не оправдавшим возложенных надежд.

Кроме того, звонки от Джуди продолжают поступать, хоть нам и не удается поговорить. Где-то в глубине души я верю, что она наблюдает за мной.

В этом и других мирах мне множество раз приходилось находить общий язык с самыми разными людьми, моложе и старше меня, мудрее и глупее, ниже и выше по положению в обществе. Мне доводилось мирить, спасать, защищать, предупреждать. Иногда задания оказывались довольно серьезными — к примеру, спасти от увольнения и позора девушку, которую оболгали незаслуженно. Иногда совсем простыми — например, достать щенка, забравшегося в канализацию. Сколько бы времени я там ни провел, дома оказывался стабильно в шесть пятнадцать. Приходил в себя и исправно шел работать, если это не был выходной.

Ах да, в моменты отчаяния у меня были попытки избежать перемещений. Сначала я решил, что оказываюсь в другом мире, только когда пересекаю порог дома, и решил вылезти через окно. Не сработало. В то утро я перелез прямо в чужую кухню. В другой раз попробовал просто никуда не ходить и остаться дома. Ожидаемо, это тоже оказалось бесполезным. Стоило моргнуть, как я открыл глаза уже посреди дорожного перехода рядом с разворачивающейся передо мной аварией. Мне предстояло стать свидетелем. Потом я даже пробовал не моргать. Не получилось… На этом было решено бросить никчемные попытки.

Перемещаясь в другие жизни, я воочию наблюдал и проживал на своей шкуре трудности чужих людей. Видел, что у каждого, абсолютно у каждого есть, о чем волноваться, переживать и за что обижаться на судьбу. А также я видел, что это путь вникуда.

Как ни странно, пусть я и врывался в их жизни внезапно, оказывался внутри событий, я все же оставался посторонним, способным посмотреть свежим взглядом на происходящее. И мне было легче что-то изменить. А также из чужих реальностей я смотрел другими глазами на свою жизнь. Находя выходы, не опуская руки, помогая другим, я и сам словно родился заново.

И, кажется, в этой невероятной суматохе, посреди всего происходящего безумия, я наконец нащупал опору, многому нашел объяснение и стал счастливее…

Только вот мне до сих пор невыносимо не хватает тебя, Джуди! У меня нет твоих фото и, боясь потерять твой образ среди множества жизней и воспоминаний, каждый день я говорю с тобой.

Мне так хочется, чтобы ты увидела, чтобы ты узнала, каким я стал. Чтобы ты могла мной гордиться.

Иногда мне кажется, что я ощущаю твое присутствие. Твое дыхание во внезапном дуновении ветра, освежающей прохладой залетевшем в форточку жарким вечером, твой шепот в шелесте листвы молодой яблони, тянущей ветви к окну, будто прося: «Ну же, пригни голову, поближе. Я скажу тебе на ушко самое главное. Как же ты меня не понимаешь?»

Скажешь, я сошел с ума? Я стал как мистер Дарси, который говорит со своей женой, ждет на чай с пирогом и видит в других людях. Только, в отличие от него, я знаю, что ты не придешь, и все равно продолжаю надеяться, как одержимый.

Все чаще, уже лежа в кровати, на границе между сном и реальностью, я чувствую твои прикосновения — тонкие пальчики пробегаются по ребрам и щекочут, пытаясь рассмешить, чтобы не смел унывать, а в другой раз копаются в волосах и гладят по голове, чтобы успокоился и уснул крепче.

Желая сберечь тепло, которое мне дает это невидимое присутствие, я не перестаю говорить с тобой, будто ты рядом. С каждым днем все больше. Рассказываю, что произошло за день, кем я был ночью, как сильно скучаю и что мы будем делать, когда увидимся снова. Мы ведь обязательно увидимся, правда, Джуди?

Сегодня я снова засыпаю, думая о тебе. И ты, сжалившись, посещаешь меня во сне в который раз.

Я чувствую твои губы возле ключицы, теплые, мягкие, когда ты прижимаешься головой к груди и будто случайно оттягиваешь воротник свитера. Твое тепло пульсирует в месте соприкосновения наших тел, сначала крошечное, растет, расходится по коже спокойными волнами, а затем вдруг проникает внутрь, врывается горячим потоком, завладевает мной, льется через край и лишает остатков выдержки.

Я сжимаю твою руку. Твои пальцы переплетаются с моими. Обжигают. И я вспыхиваю.

Но вдруг ты отстраняешься.

И смотришь сквозь меня, все отдаляясь и медленно исчезая, становясь прозрачной и тая в воздухе. Я зову тебя, повторяю твое имя снова и снова.

— Джуди… Джуди. Джуди!

Но ты молчишь, словно не видишь меня и не слышишь.

Потому что каждую ночь мне снится реальность и каждое утро оказываюсь во сне…

— Эй, парень! Сюда нельзя в уличной одежде! Куда смотрит охрана? — доносится из-за спины.

Ну вот, опять… Я вздрагиваю от неожиданности. И где же я очутился сегодня? Да уж… К этому нельзя привыкнуть.

— Вы родственник больной? — спрашивает человек в белом халате со строгим выражением лица.

Быстро оглядевшись, понимаю, что я в больничной палате. Самому бы знать, кто я, ведь надо как-то представиться. Сосредоточься, Лео… Так, если он назвал меня «парень», попробуем…

— Да, простите. Я брат.

— Первый раз что ли?

Только сейчас до меня доходит, что мужик говорит по-русски. Первый раз, точно. Первый раз я очутился в русском районе Четтервиля после перемещения. На душе становится радостно, словно я оказался дома.

— Да, простите. Недавно вернулся из командировки — и сразу к сестре. Я не знал правил…

— Все ясно. Пройдемте со мной. Я покажу, где взять одноразовую маску и халат… Если планируете касаться пациентки, продезинфицируйте руки, — объясняет молодой врач и продолжает бурчать себе под нос: — Честное слово, какой-то бардак в отделении! Почему медсестер опять нет на посту?

Я иду за ним к двери. И только теперь мне выдается шанс взглянуть на девушку, лежащую на койке у стены. Я замираю на месте как вкопанный.

— Так вы идете? Соберитесь уже. У меня совсем нет времени на сантименты! — доносится голос врача, внезапно ставший глухим и тихим, будто со мной говорят сквозь толстую стену.

Не может быть! Мне кажется? Тру глаза кулаками изо всех сил, но это ничего не меняет. Это точно она.

— Джуди! — шепчу я дрожащими губами, обращаясь к девушке, увешанной трубками и проводами; звуки не хотят выходить наружу, они прячутся, им страшно, едва высунув макушку из моего рта, они теряются в наполнившем комнату гуле. — Джуди! — Кричу я наконец через неимоверное усилие и падаю на колени рядом, кладу руку поверх ее лежащей на краю кисти.

Любимая никак не реагирует. Она без сознания.

— Вы должны выйти! Сейчас же, — рявкает врач. — Или мне придется позвать охрану.

Кто-то тянет меня за воротник. Все перед глазами плывет. Койка взмывает в воздух, закручивается в неведомом смерче и летит прочь. Я не могу ее удержать. Кто-то с силой тащит меня и выдергивает из ненавистной палаты… в реальность.

Очнувшись, я тут же хватаю смартфон и кричу на него:

— Звони же, звони! Я знаю, ты позвонишь! Ты должна! Не оставляй меня так! Ты не можешь оставить меня так!

Из глаз катятся слезы.

И раздается звонок. Не глядя, я принимаю вызов.

— Да! Я слушаю!

Мне отвечают только шуршание и свист.

— Говори же! Говори хоть что-нибудь! Говори!

— Л… Лео…

Связь прерывается. Но я точно знаю, что это ее голос! Ее!

— Да, Джуди! Что происходит? Я слышу тебя! Говори. Я так соскучился!

— Н… нет! Сс… тт… шш… Не надо.

— Что значит, не надо? Где ты? Тебе плохо? Милая? Как мне тебя найти? Джуди!

— С… сс… со мной…

Все звуки стихают.

— Я с тобой, с тобой! Сейчас приеду! Только скажи, где ты? Куда мне ехать?

Тишина.

— Черт!

Бросаю смартфон на кровать. Теперь я уверен, что с Джуди и правда что-то случилось. Пока я наслаждаюсь жизнью здесь, в Четтервиле, она находится в больнице, без сознания.

«Здесь всех нас зовут иначе». Конечно! Она не здесь. Она за стенами города. Поэтому о ней никто и не говорит.

Решено. Я еду к мэру, все объясняю и уезжаю из Четтервиля сегодня же. Чего бы мне это ни стоило, я ее найду!