Джуди. Или история моих перемещений

Глава 8. Будь смелее

Джуди стоит у входа в гостиную и строго смотрит на меня. Сегодня она выглядит совсем иначе. Под веселеньким желтым пальто оказалась классическая голубая блузка, узкие светло-серые брюки и такого же цвета длинный жакет. Очевидно, она настроена по-деловому. Волосы не выглядят растрепанными, как вчера после шапки, они разделены косым пробором, уложены аккуратными волнами и блестят от лака. Я улавливаю ненавязчивый, сдержанный аромат духов. Теперь она кажется такой серьезной и… взрослой.

От ее стального взгляда мне становится как-то не по себе, бойкий настрой куда-то улетучивается, но я стараюсь не подавать вида. Снимаю сковороду с плиты и собираюсь разложить пасту по уже подготовленным тарелкам.

— Лео, мне очень приятно, что ты решил меня угостить. Но дело всегда первостепенно. Давай сначала побеседуем. В кабинете, например, раз в гостиной уже накрыто. А потом можем вернуться и перекусить.

«Нет уж, Джуди, не угадала, так просто я не отступлю», — думаю я, собираясь с мужеством, оставляю сковороду на подставке и направляюсь прямо к ней.

— Что ты такое говоришь? Это же настоящее преступление против кулинарии, — заговариваю ей зубы, аккуратно взяв за плечи, и веду к столу. — Нельзя же так! Мама мия! Пеллегрино Артузи сейчас бы в гробу перевернулся, услышь он такое. А это ведь именно он вывел идеальную формулу вкуса пасты болоньезе. Пока мы там будем говорить, все остынет и размокнет. Это же будет невозможно есть. Давай-ка, садись-садись. Возражения не принимаются!

Я читаю на ее лице растерянность, сомнение, намеки на протест. По дороге она довольно неубедительно упирается, шаркает ногами, пытается шевелить губами, но так ничего и не говорит. И вот мы достигли цели. Победно пододвигаю ей стул.

— Ну, попробуй. Как тебе? Чувствуешь, какой восхитительный аромат? — блаженно прикрываю глаза и приманиваю рукой пар, идущий от тарелки.

Джуди не отвечает, она сидит напротив меня, плохо скрывая недовольство тем, что ее планы оказались нарушены, и нехотя наматывает на вилку длинную прядку спагетти. Но, как только угощение оказывается во рту, ее лицо вытягивается в удивлении, глаза округляются, брови выгибаются все сильнее и ползут наверх.

— М-м-м, — протягивает она, медленно прожевывая, а ее губы складываются в очаровательное сердечко, словно перед поцелуем. — Как вкусно!

Внутри меня все ликует.

— А я что говорил! И ты хотела испортить такое блюдо ожиданием? Признай, что была не права.

— Ну… мы же договорились о сеансе, — оправдывается она. — Не очень-то честно с твоей стороны.

— Сеанс можно провести и в другой раз. А сегодня просто поговорим… Сама подумай. Как я могу делиться сокровенным с человеком, о котором почти ничего не знаю? Игра в одни ворота, получается. Мне будет неудобно…

— Ну вообще-то это одно из правил успешной психотерапии… Я не должна делиться слишком личным с клиентом или чересчур эмоционально реагировать…

— Отстойное правило.

— Что?

Она шокирована. Не ожидала, что я буду вести себя так свободно и прямо говорить то, что думаю. Все идет как надо. Сбить ее с толку — хороший ход.

— Говорю, что это правило так себе. Разве можно чувствовать себя комфортно, когда, будто под микроскопом, тебя рассматривает совершенно чужой человек. Копается у тебя в душе. Разве на моем месте ты бы не чувствовала себя уязвимой?

— И вовсе нет. Психотерапевты тоже проходят психотерапию, если ты не знал. Это не имеет ничего общего с личными отношениями. Напротив, излишнее сближение может только навредить. Нужно думать об этом как о посещении любого врача. Ты же не просишь уролога тоже раздеться на приеме? Нет ведь, надеюсь? — она пронзительно смотрит прямо мне в глаза, выжидая ответа.

— Кхм…

Я чуть не подавился спагетти и закашлялся. Неужели ей удалось меня смутить? Что ж. Один-один, Джуди.

— Так что давай быстренько доедим и приступим к сеансу, — довольно ухмыляется она.

Ммм. Наверное, я пропустил самый подходящий момент, чтобы предложить вино.

Еще несколько попыток увлечь ее сторонними темами и изменить ход встречи проваливаются. На вопросы Джуди отвечает вежливо, но немногословно, и мне не удается узнать о ней ничего, кроме самого очевидного — ей нравится помогать людям, она любит пунктуальность и яркие цвета, ах да, еще любит ходить в театр и просто гулять по городу, но это совсем мне не помогает.

Что делать? Приходится подчиниться. Когда тарелки опустошены, мы идем к кабинету, я пропускаю Джуди вперед.

Теперь она берет на себя роль ведущего.

Садится на деревянный стул, меня же просит расположиться на кресле поудобнее и расслабиться. Угу, расслабишься тут!

Она выуживает из сумочки пачку бумажных салфеток и кладет на компьютерный стол рядом с пластиковой бутылочкой воды, которую я держу здесь, чтобы смачивать горло во время занятий.

— Это еще зачем?

— Довольно часто бывает, что на сеансе, когда клиенты делятся важными для них вопросами, чувства находят неожиданный выход. Это хороший признак. Так начинается исцеление. И салфетки здесь могут пригодиться. Понимаешь?

— Допустим.

Она серьезно полагает, что я собираюсь тут рыдать перед ней?

— Тогда приступим. Что тебя беспокоит Лео? Чем ты хотел бы со мной поделиться?

— Больше всего меня сейчас беспокоит то, что ты планируешь довести меня до слез, — кошусь на салфетки.

— Слезы бывают целительны. Но это вовсе не обязательно.

— И на том спасибо.

— Давай поговорим о твоей ноге. Ведь это причина, по которой ты не хочешь бывать на людях?

Странно. Только сейчас я понимаю, что за все то недолгое время, которое мы находимся в доме вдвоем, я ни разу не подумал о ноге. Совершенно забыл, что хромаю, мне даже не захотелось покряхтеть, когда я раскладывал еду. В общем, я чувствовал себя прежним. И был слишком увлечен игрой в покорение ее сердца, чтобы думать о таких мелочах.

— Ах да, нога. Конечно. Шрамы, травмы. Все это украшает мужчин. Не так ли? А я и без того всегда был неотразим, демонстративно провожу ладонью по волосам. — Боюсь сразить всех наповал своей не в меру сексуальной походкой. Если при виде меня разгорячится несколько девушек разом, мы рискуем ускорить глобальное потепление до опасных значений, не так ли? — пытаюсь отшутиться.

— Интересная теория, — невозмутимо отвечает Джуди; мой юмор ее явно не впечатлил. — Тогда, Лео, давай на минутку представим себя в теле одной из тех самых женщин, которым положено «разгорячиться».

— Что? В теле женщины? На что ты намекаешь? Странные какие-то у тебя фантазии.

— Абсолютно ни на что. И все же, будь ты одной из тех девушек, а если так трудно представить, мужчин, увидевших на улице хромающего парня, как думаешь, сколько времени ты бы уделил размышлениям и умозаключениям о его судьбе? Готов ли ты надолго поставить другого человека в центр своего мира?

— Не очень понимаю…

— Проще говоря, думаешь, у других людей не хватает своих собственных проблем, комплексов и переживаний, чтобы думать о чьих-то других?

— Время на косые взгляды и дурацкие вопросы они все же находят…

— Так вот, что тебя волнует.

Черт! Надо с ней быть осторожнее.

— Как психотерапевт, давай я расскажу тебе, о чем может думать девушка при виде симпатичного парня, такого как ты.

— Ну-ну. Валяй, — закидываю ногу на ногу и без интереса отворачиваюсь, найдя себе подходящий угол на потолке для созерцания.

— Если у этого парня есть особенности, вроде твоей хромоты, конечно, девушка первым делом отметит именно это.

— Как вдохновляет!

— Но это не займет больше нескольких секунд размышлений. Если человек ее больше ничем не заинтересует, она просто вернется к своим обычным мыслям и делам. А если этот человек чем-то еще зацепит ее внимание, например, покажется привлекательным, то время поволноваться настанет уже для нее. Хорошо ли она выглядит? Как лежат волосы? Почему же именно сегодня не успела сделать макияж? Смотрит ли он на нее? А если смотрит, то как? Что выражает его взгляд? И, возможно, если они заговорят, она поинтересуется, что случилось с его ногой…

Я вспоминаю разговор в машине. Это ведь был первый вопрос, который она мне задала тогда.

— Это ты сейчас о себе говоришь? Не переживай, Джуди, ты красотка. С макияжем или без… Не надо слишком стараться, чтобы произвести на меня впечатление.

— Я просто привела пример, чтобы ты понял — другие не меньше волнуются о том, как их воспринимают окружающие… Лео, ты, кажется, совсем не настроен на терапию. Я не смогу тебе помочь, пока ты сам не захочешь открыться…

— Если я тебе понравился, могла бы просто мне так и сказать, к чему вся эта психотерапия, — продолжаю ее дразнить. — Будь смелее и увидишь, насколько я открыт.

Для более непринужденного вида, не глядя на нее, беру бутылку с водой со стола, откручиваю крышку и отпиваю глоток.

— Смелее? Это ведь не я боюсь выйти из дома. Так кому из нас не хватает смелости? — она вскакивает со стула.

Я закашливаюсь и проливаю воду себе на штаны.

— Прости, это было непрофессионально.

Она спешит ко мне и тянется к столу, чтобы подать салфетки.

Ловлю ее запястье, резко встаю, разворачиваюсь и опираюсь на стол ладонями, заключив Джуди в плен из своих рук. А она отклоняется назад и испуганно моргает.

— Все еще недостаточно смело?

Медленно приближаюсь к ее лицу, глядящим на меня в изумлении голубым глазам, покрасневшим щекам и губам, только что так бойко нарывавшимся на неприятности.

— Мистер Янссен! — вдруг восклицает она удивленно, уставившись в сторону двери.

И я, как дурак, ведусь. Выпрямляюсь, оборачиваюсь. А Джуди дает деру, воспользовавшись моментом.

— Может быть, тебя подвезти? — кричу ей в догонку.

Естественно, она не отвечает, до ушей доносится только топот шустрых ножек.

«И что это только что было, Лео? — мысленно спрашиваю сам себя, не понимая, что на меня нашло. — Вряд ли теперь удастся остаться наедине даже под предлогом терапии».