Джуди. Или история моих перемещений

Глава 24. Кто такая Джуди?

— Похоже, он приходит в себя. Позови Максима Андреича, — слышится сквозь туман.

— Да быстрее ты, что стоишь истуканом?

Когда дымка рассеивается, надо мной начинают проступать силуэты медсестер и врача. Все суетятся, что-то обсуждают. Мне светят фонариком в глаза, трогают лоб и зовут по имени. А я думаю только об одном. Где Джуди? Смогла ли она прорваться? Смог ли я ее вытащить?

Нет мысли невыносимее, что мы больше не можем встретиться, а она решит, что я ее предал и разжал руку.

— Джуди, слышишь? Я так старался, я держал изо всех сил? Ты слышишь? — бормочу в надежде, что она где-то рядом.

— Он бредит… — трагично заявляет женский голос.

— Это нормально в его случае. Все равно, что отходить от тяжелого наркоза, — успокаивает мужской.

— А давайте я лучше проверю. Может, среди его близких есть какая-то Джуди? Это может быть прозвище. Тогда надо спросить у матери и друзей, — звенит снова женский, но уже другой, потоньше.

— Ну проверяй, если тебе заняться нечем, — отвечает более грубый.

Вскоре прибегает мама, затем заходит отец, назавтра даже Ден заявляется. Я заново учусь вставать на ноги и управлять своим телом. Но ни среди посетителей, ни среди персонала, ни среди окружающих пациентов я не нахожу Джуди.

Уже перед самой выпиской во время обхода я слышу такой разговор врача и медсестры:

— Ну вот и еще одного отправил на волю. На сегодня осталось только к нашей спящей Джульетте зайти.

— Джульетте?

— А что не знаешь, как зовут ту красавицу в коме?

— Диодорова, — в недоумении хлопает глазами медсестра.

— Ну правильно, Джульетта Диодорова. Вот родители наградили имечком, скажи?

Джульетта Диодорова. В мозгу что-то больно дергает от озарившей меня мысли. Джульетта Диодорова — Джу… Ди… Джуди! Может быть, это она? Я должен ее увидеть.

— Она уже долго в коме. Как думаете, очнется? — спрашивает медсестра.

— Шансы малы. Но всякое бывает. Уверенным быть нельзя.

— Доктор, позвольте мне к ней зайти, — прошу я.

— А вы что это вдруг так оживились, Грачев? То ходит весь понурый, а тут прям просиял, — ерничает полная медсестра.

— Не положено, если только вы ей не родственник или муж, — говорит врач, ставя свою подпись в выписке.

— А вот этого я не знаю.

— Как это не знаете, голубчик? Вас точно можно выписать? — Врач поправляет очки на носу и ухмыляется.

— Ну пожалуйста, я только одним глазком взгляну. А вдруг это любовь всей моей жизни? Поделюсь с ней своей удачей, так сказать.

Они недоверчиво переглядываются.

— Я вас обязательно вознагражу, очень щедро, — пылко обещаю я.

— Ну если любо-о-вь…

Войдя в палату, я едва сдерживаюсь, чтобы не побежать, так нетерпится ее увидеть. Но вдруг я ошибся? Страх разочарования, опасность прослыть психом, больная нога и здравый смысл помогают утихомирить порыв. Под тихий писк медицинских приборов подхожу очень осторожно.

Так и есть. С закрытыми глазами, кислородной маской, совсем бледная в палате лежит моя Джуди. Из-под медицинской шапочки виднеется прядка светлых волос.

Значит, в этой жизни ты блондинка? Но почему ты не смогла пройти за мной? Это я тебя не удержал. Осторожно провожу ладонью по ее лбу. Джуди никак не реагирует.

— Ну все. Выходите. Не положено, — грозно приказывает медсестра.

Я прихожу в больницу каждый день. Конечно, как и обещал, я поблагодарил врача и медсестер материально, после чего они стали радушнее и приветствуют меня, как своего. Только в дни, когда уже есть посетители, мне приходится развернуться и уступить. Это красивая женщина лет пятидесяти, тоже блондинка. Должно быть, ее мама.

Через десять дней Джуди приходит в себя. Я пытаюсь заговорить с ней, но она меня не узнает ни на первый раз, ни на второй, а на третий врач просит больше здесь не появляться и не беспокоить пациентку, иначе придется вызвать полицию.

Мне остается только смириться. В день выписки я отслеживаю путь ее такси и потом часто прихожу к ее дому и наблюдаю за ней издалека. Она кажется мне еще красивее. На дворе уже стоит жаркое лето. Однажды мы случайно сталкиваемся в магазине в ее районе, куда я зашел купить бутылку воды по дороге к ней. Точнее, Джуди врезается в меня, засмотревшись в экран смартфона.

— Ой, простите, — смущенно говорит она и старается скорее сбежать.

По взгляду понимаю, что она узнала во мне того «ненормального посетителя» из больницы.

— Джуди, ну почему же ты меня не помнишь?

— Откуда вы знаете это имя? Так меня называют только самые близкие друзья! Как давно вы следите за мной? Тот обморок — дело ваших рук?

— Вот же упрямая! Сама и подумай, откуда я знаю, если так называют только близкие. Вспоминай же! Вспомни Четтервиль, Джуди! Я Лео, мы держались за руки, — неосознанно начинаю говорить громче.

Посетители магазина уже начинают подозрительно глазеть на нас.

— Четтервиль? — она сводит брови, будто это слово ей о чем-то говорит, но потом снова меняется в лице, злится. — Понятия не имею, о чем вы. Уходите и больше не преследуйте меня. Я в шаге от того, чтобы написать заявление!

Понурив голову, ковыляю к машине. Жизнь теряет цвет. Только память о том, какой ценой мне дался второй шанс не дает вновь докатиться до выпивки.

И однажды я нахожу в почтовом ящике записку:

«Нужно встретиться. В пятницу. 17:00. Ты знаешь мой адрес. Джуди».

Надеюсь, это не розыгрыш. Все еще в страхе хорошенько отхватить появляюсь у ее дома в назначенное время. Дверь подъезда распахивается и без всяких объяснений с разбегу мне в объятия бросается она.

— Мой Лео, — шепчет она на ухо, обхватив шею. — Как я соскучилась!

— Почему ты делала вид, что меня не узнала?

— Прости. Я не сразу вспомнила. Но после того, как ты произнес слово «Четтервиль» в голове стали появляться вспышки, отрывки и только теперь все сложилось в целую картинку.

Она сразу приглашает меня в дом, как старого знакомого, и мы долго разговариваем, устроившись на бежевом диване в гостиной за чашечкой кофе, которая так и останется сегодня нетронутой.

— Мистером Янссеном ведь тоже была ты?

— И откуда ты у меня такой умный? Как ты догадался?

— Тогда в мэрии, я же слышал ваш разговор. И потом, как только ты исчезла, появился он.

— Ммм… Так нечестно. Беру свои слова про ум обратно.

— Как хорошо, что твоя настоящая сущность все-таки Джуди.

Смеется.

— Но как получилось, что ты выбрала меня? Я имею в виду, почему именно мне решила дать второй шанс? Скажи честно, я тебе сразу понравился?

— Нет, просто решила проучить за то, что выкинул в помойку мою любимую книгу, — заявляет она безапелляционно.

— Пигмалион? Вот как. Подожди-ка. Так это ты себя Пигмалионом возомнила? А если защекочу?

Джуди прикрывает руками подмышки и отползает в угол дивана.

— Одно не пойму. Там ты была таким же человеком, как и я, но играла роль? Почему до конца так и не призналась? А если правда была хранителям, то откуда здесь взялась твоя прошлая жизнь? Твоя мама, друзья и все, что было до комы.

— Я не играла роль. Я сама была уверена, что я хранитель. До сих пор ощущение, что там я прожила целую жизнь. Но, думаю, на самом деле это было мое испытание. Научиться доверять и любить. Ведь и здесь с моей мамой произошла похожая история с мужским предательством. Только, конечно, все гораздо прозаичнее… А потом и меня обманули. С тех пор я запретила себе влюбляться. Но потом появился ты…

Существует ли Четтервиль? Могут ли души выходить из тел и общаться друг с другом во время комы? Или все это было просто коллективным помешательством?

Может быть, я вас разочарую, но у нас с Джуди нет ответов на эти вопросы.

А в чем мы уверены точно, так это в том, что второй шанс существует. Самое главное — заметить его, вовремя схватить за руку, понять и больше никогда не отпускать. Так что смотрите в оба…

И даже если вы романтик всего на десять процентов, просто попробуйте в это поверить. У меня ведь получилось.

В Москве я вернулся в зал и к ведению спортивного блога. Вместе с реабилитологом мы показываем эффективные упражнения, которые помогают восстановиться после травм и держать форму. Нет, моя хромота не прошла, но я ее почти не замечаю, как и другие.

А еще мы с Джуди планируем открыть детский досуговый центр, где она будет работать психологом, а я преподавать английский, ведь у меня настоящий талант в поисках подхода к детям. Ладно, шучу. Но думаю, что еще многому смогу у них научиться.

И все-таки иногда, когда Джуди бормочет сквозь сон, мне кажется, что где-то за пределами этой реальности действительно есть Четтервиль, и не только он. Так же как и я когда-то, она путешествует по ночам и перемещается в миры хранителей второго шанса, продолжая нести свою непростую службу.

— Телефон звонит, пойду отвечу, — говорит она, пока мы вместе готовим на кухне лазанью в выходной.

— Да-да, конечно, милая, — только и успеваю сказать, когда она скрывается в спальне, легко захлопнув дверь. — Только недолго, — продолжаю уже себе под нос. А дверь в это время снова приоткрывается, словно манит.

Знаю, это нехорошо, но что-то внутри так и подначивает подслушать разговор. Тихонько подкрадываюсь ко входу.

— Мэр Гудман? Я не могу говорить. Я не одна… — приглушенно бормочет Джуди. — Но сейчас еще только семь вечера! Это так срочно? Хорошо-хорошо.

Осторожно заглядываю в проем между стеной и не до конца закрывшейся дверью. Джуди стоит ко мне спиной, а ее светлые волосы окутывает розовое сияние.

Отшатываюсь от удивления и отступаю на несколько шагов. Как вкопанный замираю в центре кухни, не зная, куда себя деть… Слышу ее шаги и неловко хватаю кухонную лопатку, чтобы показать, как был занят.

— Лео, солнце, я хочу немного вздремнуть. Закончишь с готовкой сам? Что-то такая сонливость нашла… Может, погода меняется, — зевая, произносит Джуди, выглянувшая из спальни.

А я не могу произнести ни слова, так и стою, сжав лопатку в руке. Пытаюсь переварить только что увиденное.

— Милый?