Диагноз

Глава 10

Внутри убежища висела гулкая, вязкая тишина, нарушаемая только периодическим скрежетом о металлическую обшивку двери и завыванием ветра, слышимым из шахты. Измученные последними перипетиями люди, наконец получили долгожданную передышку и сейчас, разморенные миской тёплого супа, отдавались в уютные объятия дремоты, устраиваясь где придётся.

Лилинг всё время возвращалась мыслями к тому месту, где она потеряла брата. Она никому не показывала своей печали. Многие, кто был рядом в этой горячке, потеряли не меньше чем она, но всё равно как-то держались, старались каждый день жить, хотя сейчас это было очень непросто, иногда казалось, что легче просто сдаться и спрыгнуть с моста, чтобы в полёте напиться последним глотком свободы.

Девушка не знала, что случилось с братом. В той неразберихе возле переправы она буквально на минуту отвлеклась и больше не видела его, ей было тяжело сознавать, что теперь она осталась одна в целом мире, от уныния спасала только венчая гонка, ставшая новым образом жизни.

– Ты как? – присаживаясь рядом, спросил Костя.

– Нормально. – не поворачиваясь к нему, сказала девушка.

– Почему не спишь? Нужно отдохнуть.

– Костя, а почему ты с этим вопросом подошёл именно ко мне? – так же глядя в одну точку перед собой, проговорила Лилинг.

– Давай держаться вместе, сейчас всем нелегко. – покачал головой Костя, но уже наперёд знал, что любые доводы сейчас будут бессмысленными.

– Я не хочу ни за что держаться, – сказала Лилинг и вздрогнула от очередного удара по обшивке двери, – мне кажется, я была бы более счастлива, если бы могла сейчас улететь вслед за ураганом. Мне, Костя, уже даже не страшно, точнее, не так, – она задумалась, – мне страшно остаться одной потому, что я начинаю думать о своей семье.

– Я …, – начал было Ивлев, но Лилинг остановила его.

– Не с тобой, Костя, только не с тобой. Всё сломалось, ничего больше не выйдет. Я прошу тебя. Не нужно больше этого всего, – девушка посмотрела ему в глаза, – если у тебя и правда ко мне были и остались чувства, то ты меня поймёшь, и у нас будут только рабочие отношения.

– Я понял тебя. – глухо сказал мужчина.

Сейчас Лилинг хотелось только одного, зарыться в тёмный угол и дать волю накопившимся эмоциям, она так хотела выплеснуть наружу эти осколки чувств, которые так больно царапали изнутри и порой даже не давали дышать. Девушка отодвинулась от Кости, легла набок и, свернувшись калачиком, вцепилась зубами себе в руку, чтобы не закричать.

– Привет.

Крис медленно повернула голову на звук знакомого голоса и, коротко кивнув в ответ, снова уставилась в стену.

– Крис, поговори со мной. – тихо попросил Толоконников.

– Самое время для душевных разговоров. – бесцветным голосом проговорила девушка.

– Не обязательно душевных. Я искал тебя, но мы приехали слишком поздно, вас уже погрузили в поезд.

– Миша, я оценила твой поступок. – Крис посмотрел на него и добавила. – Я теперь с Алексеем Ивановичем, это не по принуждению, мне с ним спокойно. Постарайся это понять и принять.

Крис облокотилась ладонями о холодную твердь пола, поднялась на ноги и чуть прихрамывая пошла к другой стене, где лежало несколько свободных матрасов, принесённых приютившим их солдатом.

– Да дайте вы поспать, – шикнул на них Немец и, перевернувшись на другой бок, зарылся лицом в своей куртке, которую подстелил под голову.

– Плохо мне совсем, – тихонько проскулила Эмма, глядя на сидящую рядом Катю.

– Тянет? – Катя вынырнула из липкого забытья, куда сразу же провалилась , как только присела возле стены.

– Ага. Сильно и боли стреляющие.

– Сейчас.

Катя с трудом разогнула непослушное от усталости тело, потихоньку дошла до Сергея и, тряхнув его за плечо, прошептала:

– Эмме совсем тяжко.

– Понял, – протерев ладонями лицо, выдохнул мужчина, – давай её в ту каптёрку переместим, где наш гостеприимный хозяин расположился.

– Может не стоит её с места трогать? – нахмурилась Катя.

– Конечно, давай сейчас всем на обозрение выпятим все её самые интимные места. – шикнул на неё Сергей. – Я что-то не уверен, что она прям обрадуется.

– Пойду, найду тех, кто её перенесёт. – вздохнула Катя.

– Как будто тут нет кандидатов, – смешно всплеснул руками врач, – Кудрин, – Сергей подошёл к спящему Ивану и пнул его по сапогу, – подъём.

– Что случилось? – продирая глаза, Кудрин резко сел и стал озираться. – Всё спокойно? На нас напали?

– Давно уже. – шёпотом рявкнул Сергей, – Хвори и печали. Давай, надо суженную твою переместить в каптёрку.

– Зачем? – удивлённо воззрился на него Кудрин.

– Чай пить. – рявкнул Сергей и, бормоча себе под нос проклятия, пошёл в сторону небольшого помещения, отделённого дверкой.

– Эмме плохо совсем, – пояснила Катя. – Вставать ей нежелательно, нужно донести.

– А, сейчас, сейчас, – Кудрин вскочил на ноги, растолкал Суслика, и они вдвоём пошли к Эмме.

– Ироды, вы её волоком, что ли, потащите? – схватила за ногу пробегающего мимо Кудрина баба Вася. – Носилки из-под меня возьмите.

– Дело. – резко остановился Иван.

Переместив Эмму в отдельную комнату, Кудрин глянул на хлипкого паренька, сидевшего на табуретке и покивав вызвал в длинный коридор, ведший из каптёрки в сторону шахты.

– Нечего нам с тобой здесь делать, – подталкивая мальчишку, сказал он, – пошли лучше на улицу поглядим.

– Там темень незрячая, я ходил уже, – сказал он и пошёл вперёд. – А вы откуда вообще приехали? Вроде не местные.

– Кто откуда, – сухо ответил Кудрин, – сборная солянка.

Иван тряхнул металлическую стремянку, глянул вверх и потихоньку стал продвигаться, хватаясь за металлические ступени. Он аккуратно приблизился к смотровому окошку, услышал, как по земле тащится тяжёлый хвост урагана, как дрожит почва, но ничего не увидел, так как на улице была абсолютная тьма.

– Не видно ни черта, – махнул рукой Кудрин и стал спускаться, но вдруг ему почудилось, что он что-то слышит в свисте ветра, – погоди-ка. – мужчина остановился и спросил у молодого человека, – а фонариком ты случайно не богат?

– Есть фонарик. – быстро покивал мальчишка. – Сейчас принесу, у меня даже два есть.

– Ишь ты какой зажиточный. – присвистнул Кудрин. – И фонарики у него и матрасы, и даже суп.

Солдат через несколько секунд вернулся, быстро вскарабкался, чтобы передать Кудрину фонарик, но остановился и застыл.

– Какой-то странный звук. – сказал парнишка.

– Вот и я о том. – Кудрин перехватил фонарик и, воткнув луч в непроглядную тьму, попытался хоть что-нибудь рассмотреть.

– Что там? – тихонько спросил парнишка.

– Всё равно ни черта не видно. – отозвался Кудрин и вдруг замер. – Что это? – только и произнёс он севшим враз голосом.

Сквозь узкую амбразуру вентиляционной решётки Иван вдруг увидел яркий белый свет. Сначала зарево, разорвав полотно тьмы, повисло в воздухе, а потом, плавно спланировав на землю, покатилось по направлению к Кудрину, который стоял затаив дыхание и смотрел на высвечиваемые обломки деревьев, поваленные стволы и объёмный тёмный предмет, непонятно откуда здесь взявшийся.

– Что там? – повторил свой вопрос парнишка.

– Хрень какая-то, – покачал головой Кудрин.

Сияние, похожее на шар, вдруг начало жужжать, выпускать стреляющие лучи, и вскоре от этого явления отпочковалась ещё одна такая же субстанция, но поменьше и поплыла в другую сторону, перепрыгивая с ветки на ветку, скатываясь на землю, а потом снова забираясь на завал деревьев.

– Молния шаровая, что ли, – пожал плечами Иван, никогда в жизни их не встречавший, но, безусловно, слышавший о таком явлении.

– Ох, плохо-то как, – присвистнул мальчишка, – у нас в деревне часто катались такие, столько домов пожгли, – протянул он.

– Сюда-то она вряд ли залезет.

– Так она и с розетки залезть может, и с окна прийти, через что хочешь проходит. – махнул рукой молодой человек. – А они куда двинули?

– Их уже четыре и пока стоят на месте.

– А чего стоят?

– Не знаю, – вспылил Кудрин, – собрание у них, наверное. Старшего выбирают.

Переливающиеся светом шары зависли на месте, тихонько кружили вокруг своей оси, менялись местами, но дальше, очерченного кем-то невидимым, периметра не двигались, и вдруг словно по команде раскатились в разные стороны, и один из них, периодически касаясь земли, покатился как раз в сторону бункера, к тому месту, где были прорези в окошке, через которые смотрел Кудрин.

– Одна сюда движется. – сказал Иван.

– Слазьте тогда, – махнул рукой мальчишка, – бабушка говорила, что они человечье тепло хорошо чуют.

– Кто? – гаркнул Кудрин. – Солдат, ты мозг-то включай. – он постучал пальцем себя по лбу, неловко качнулся на лестнице и едва удержался, чтобы не свалиться. Когда Кудрин снова посмотрел на улицу, то чуть ли не окунулся лицом в переливающийся белыми и синими красками шар. – Мать моя, – охнул он и стал медленно ползти вниз, – солдат, руки в ноги и беги, она здесь.

Субстанция протекла внутрь, зависла наверху шахты и, словно осваиваясь, тихонько касалась стен, рассыпалась искрами, нечаянно задевая решётку, и как только Кудрин спрыгнул на пол, стала сразу скользить вниз.

Мужчины плотно закрыли дверь, мальчишка зачем-то даже подпёр её шваброй, и они бросились по коридору к остальным.

– Заканчивайте здесь, – шикнул Кудрин на Серёгу и Катю, колдовавших возле Эммы. – Внутрь шаровая молния залетела, выходите в большое помещение, в этой живопырке, она точно кого-нибудь зацепит.

– Реально не понимаю, за какие такие заслуги, я билет в первый ряд получил на этом постапок-реалити-шоу? – взмолился Серёга. – Не можем мы её сейчас двигать, – он вытолкнул Кудрина в коридор, – речь уже не о ребёнке, а о её жизни. Она кровью истекает, мы пока сделать ничего не можем.

– Что значит не можете? – Кудрин почувствовал, как его голову сводит судорога, а перед глазами начинают прыгать красные пятна, – что нужно сделать? Я достану! Я сделаю!

– Иди отсюда, делальщик. Она такой кросс дала вместе с нами, что я вообще удивляюсь, как она до сих пор жива. Короче, сейчас с места двигаться нельзя. – твёрдо сказал врач. – И не мешай нам.

Кудрин плотно притворил за собой дверь, с опаской посмотрел в ту сторону, откуда в любую минуту могла выкатиться шаровая молния и поманил к себе солдата:

– Иди людей предупреди. Я здесь буду. Только не паникуй, спокойно разговаривай.

Мальчишка согласно покивал и пошёл в сторону большого отсека, где сейчас пытались отдохнуть люди, совсем недавно спрыгнувшие с обоза смерти, которая везла их на огромной скорости к себе последние несколько суток.

– Постой. – окрикнул его Кудрин. – Тебя зовут-то как? Я даже не спросил.

– Андрей, но все Дюша зовут, – махнул худыми плечами парнишка и добавил, – звали.

– Понял. Иди.

Дюша быстро завернул за угол, нашёл глазами Толоконникова, сидевшего возле стены и подойдя легонько потряс его за плечо.

– Там это, – неопределённо сказал он, – опасно короче.

– Солдат, – Толоконников в упор посмотрел на мальчишку, – во-первых, обращаться к вышестоящему офицеру нужно по уставу, во-вторых, чего ты сказать хотел, я не понял.

– Товарищ полковник, разрешите обратиться, – гаркнул молодой человек, встав навытяжку.

– При обращении по уставу орать не обязательно, – шикнул на него Толоконников и замер.

Мальчишка не двигаясь проследил его взгляд и сейчас все, кто проснулся, тоже смотрели в эту точку, потому что в помещение медленно вплыл огромный переливающийся шар. Он завис в дверях словно осматриваясь, потом прокатился по кругу, задержался возле угла, где лежали раненые и больные, откатился на середину и стал медленно вращаться и казалось, что он выбирает себе жертву, играя в какую-то фантасмагорическую рулетку, сошедшую с полотен Босха. Люди, застывшие в тихом ужасе, почти не дышали, они во все глаза смотрели на потрескивающий электричеством диск и каждый понимал своё бессилие в этой ситуации, потому что сделать что-либо было просто невозможно и оставалось только покорно ждать, пока случайно залетевшая сюда молния мирно уберётся или взорвётся и сожжёт здесь всё дотла.

Вертолёт тяжело сел на волнующуюся под ветром поляну, дверца открылась, и оттуда выпрыгнул мужчина. Он, пригибая голову, побежал вперёд, к небольшому домику, запрятанному в зарослях декоративных и уже потерявших летнюю красоту кустов.

Юлия Сергеевна, кутаясь в покрывало, стянутое с кровати, вышла на порог, посмотрела на приближающегося человека, и губы её сломала горькая улыбка, а в уголках глаз заблестели слёзы.

– Привет. – тихо выдохнула она, когда человек подошёл к ней.

– Здравствуй. – прижавшись к заплакавшей женщине, мужчина отстранился и прошёл внутрь, жестом зовя Юлю за собой.

Женщина сразу развернулась за ним, но позади неё уже никого не было, только разрушенный проход и облако дыма, навсегда уносящее за собой любимый образ…

С тяжело бьющимся сердцем Юля подскочила на кровати, огляделась, прислушалась к окружающей тишине и, проведя дрожащей рукой по лбу, взяла с тумбочки пластиковую бутылку с водой. Жадно сделав несколько глотков, женщина поняла, что окончательно проснулась и, встав с кровати, пошла на свет теплящегося на веранде огонька светильника.

– Не спится? – наливая в большую глиняную кружку ароматный чай, спросил седоватый грузный мужчина.

– Максим приснился. – коротко ответила Юля.

– Мне от никогда не снится, хотя скучаю. – покивал Елисей. – Получилось отдохнуть?

– Наверное. – коротко пожала плечами женщина. – Я настолько устала, что перерыв на сон, это просто остановка дневной сменяющей картинки. А вы чего не спите?

– Да совсем как-то перестал с последними событиями. Ну и дежурим попеременно, как-то не хочется открыть глаза, а ты уже окружён толпой этих, – он кивнул в темноту, – даже как назвать не знаю.

– Группа Ивлева, называет их долбиками. – слушая начинающуюся заунывную мелодию дождя, сказала Юля. – Он обронил в переговорах.

– Не выходил на связь?

– Пока нет. Ждём, двигаться куда-либо бессмысленно, не зная их местоположения. – Юля замолчала. – И ещё, там с ним довольно много народу, но сами понимаете, нам нужны только учёные и их разработки. Всех везти – это неоправданный риск. – Юля подняла голову и посмотрела на сидящего перед ней человека.

– Ну что ты так на меня смотришь? Думаешь я тебя осуждать буду? – мужчина усмехнулся. – Не буду. Мы с тобой одной крови, как говорится. Идём к цели всеми возможными путями. К тому же у тебя цель более чем благая. Хотя не знаю, можно ли эту заразу искоренить.

В темноте гостиной, из которой на веранду выходила дверь, послышались торопливые шаги, и в полукруге света появился заспанный и встревоженный паренёк.

– Елисей Алексеевич, простите, что не по форме, – сказал он, кинув короткий взгляд на помятые тренировочные и футболку, – но я проснулся заступать на смену, смотрю, продрых малёха. Я к Серёжке в пультовую, чего, мол, не разбудил, а кресло-то пустое.

– Быстро все в дом. – жёстко рявкнул мужчин.

За секунду открытая терраса опустела, включилась сирена, в виде завертевшихся повсюду красных лампочек, и железные жалюзи, прикрепленные к каждому окну снаружи и изнутри дома, пришли в движение.

–Ты, придурок, почему без оружия в такой ситуации? – сверкнул он глазами и, открыв сейф, передал молодому человеку пистолет. – На! Всем в укрытие. – быстро проговорил в рацию Елисей, выхватил из кармана смартфон и стал бешено тыкать в экран, просматривая каждое помещение. – В доме никого. Пошли в пультовую.

Елисей рванул вперёд, Юля, озираясь по сторонам, устремилась за ним, а молодой человек замыкал шествие. Троица пересекла несколько больших помещений, но неожиданный звук со стороны лестницы остановил их. Было такое впечатление, что кто-то медленно переступает босыми ногами по мокрому полу, стараясь не шуметь, и, судя по всему, нечто поднималось как раз к тому месту, где застыли на месте люди.

Елисей Алексеевич крайне осторожно вытащил из кармана смартфон, приглушил яркость экрана и, быстро перебрав камеры, выбрал нужную с видом на лестницу. Изображение было чистым, и на картинке виднелось только пустое пространство без какого-либо движения. Елисей обернулся на Юлю и уже готов был идти, но она остановила его, взяв за руку, и жестами попросила покрутить камеру. В следующую секунду, когда мужчина прокрутил механический зрачок, они с ужасом увидели, что на стене, практически возле них висит что-то странное. На лапах-присосках по стенке ползло длинное безглазое существо, ориентируясь в пространстве при помощи длинного языка, ежесекундно ощупывающего поверхность. Охранник поднял руку с пистолетом, но Юля одними губами произнесла:

– Уходим.

Мелкими шажками, на носочках, люди прошли обратно, Елисей заблокировал двери в жилое крыло и, включив телевизор, через провод подключил смартфон к экрану.

– Что это такое? – спросил он, набирая длинный ряд цифр и получая доступ к другим камерам.

– Наверное, что-то из той же серии, про которую рассказывал Ивлев. – отозвалась Юля. – Как тебя зовут? – спросила она паренька.

– Митя. То есть, Дима.

– Митя, иди в комнаты к тем, кого я с собой привезла, и сюда их приведи. Вещи пусть обязательно возьмут.

– Юля, мы надёжно защищены. – не отвлекаясь от дела, сказал Елисей.

– Я тоже так думала. – Юлия тронула за плечо мужчину и показала картинку на экране, которую показывала камера из подземного гаража.

– Чего такое? – спросил мужчина.

– Тень. – она ткнула пальцем в монитор. – Отмотай на пару секунд назад.

– Сейчас. Надо бы в пультовую добраться, там камер больше. – но, наткнувшись взглядом на существо, которое отбросило увиденную Юлей тень, мужчина замер.

Сущность, стоявшая в гараже, была выше человеческого роста, огромная овальная голова с круглым ощеренным ртом была постоянно в движении, округлое безволосое тело крепилось к мощным ногам, упиравшимся в землю тремя когтистыми пальцами. Несмотря на свою громоздкость, существо довольно проворно двигалось и явно различало те места, откуда за ним могли наблюдать, потому что как только оно попало в поле зрения видеоглазка, то сразу постаралось убраться.

– Я думал, хуже уже не будет. – покачал головой Елисей. – Нет, видимо, будет. Мы сделали оборонительные преграды только с учётом тактики нападения этих… Как ты их назвала? – поморщившись спросил он.

– Долбики. Ивлев сказал, что вот этих тварей выводили или делали, как он выразился.

– Н-да, – покачал головой Елисей, – на такого противника мы не рассчитывали. Нужно связаться с нашими ребятами, понять какая у них обстановка.

– Почему всем было в одном месте не собраться? – нахмурилась Юля. – Я думала, вы уже давно объединились.

– Не смогли договориться, в чьём доме жить будем. – фыркнул Елисей и набрал номер одного из приятелей, чей дом находился «за забором, по соседству», хотя тот и жил в трёх километрах от него. – Не отвечает. – покусывая губы, помрачнел мужчина.

– Что за кипиш? – вкатившись в гостиную, спросила уборщица, сумевшая убраться из здания ЦКЗ вместе с ними.

– Заткнитесь, пожалуйста. – зло прошипела Юля. – Или, по крайней мере, очень тихо себя ведите.

– Вот такое вот доброе утро, – похлопала себя по объёмным бокам Света. – Не, правда, чего молодой ко мне вломился?

– Чтобы вы не оставались в одиночестве во время опасности. – как-то чересчур ласково сказал Елисей. – Света, действительно, присядьте пока на диван, я чуть позже всё объясню.

– Ну, может я тогда скатерть-самобранку пока соберу? – спросила она. – Не люблю сидеть без дела. Ох, мать честная, – она глянула на часы. – Всего-то семь утра. Ну что, намутить чего-нибудь на кухне? Не против, хозяин? – она игриво подмигнула мужчине и чуть толкнула его бедром, проплывая мимо.

– Да, так, наверное, лучше будет. В критичной ситуации лучше всего себя занимать. – набирая номер второго товарища, оживился Елисей, услышав ответ. – Толик, у нас чрезвычайка. Что у тебя?

– Не знаю. Свет вырубило, мы с Полинкой сейчас в машине. К тебе ехать?

– Да. Подъедешь, набери меня, я заблокировал всё, но найдём как тебя пустить.

В этот момент в доме Елисея погас свет, и электронные замки перестали быть хоть сколько-нибудь полезными. Люди в доме переполошились, охранник чуть ли не волоком притащил программиста и Лялю в гостиную, все, как по команде, замерли, стоя посреди комнаты и вдыхая тревожную тишину.

– Нужно убираться отсюда. – еле слышно сказал Елисей. – Через кухню можно пройти в кладовую, оттуда через технический этаж в гараж для персонала. Там есть пара УАЗов. Я камеры успел посмотреть, там чисто.

Группа людей молчаливо двинулась вперёд, Елисей шёл практически на ощупь, едва подсвечивая себе путь. Он безошибочно открывал двери, проверял, чтобы охранник не забывал их закрыть, быстро двигался в тесном пространстве и вдруг, взглянув в одно из окон, замер. Наступающий рассвет за окнами, содрал на горизонте лоскут тьмы, чернеющее пространство стало более прозрачным, показались стволы деревьев, обнажились недвижимые статуи, украшающие сад, и показавшее свой светлый лик утро показало реальную картинку происходящего.

Через настежь открытые ворота на территорию дома лилась тонкая струйка заражённых. Они шли сюда словно по чьему-то зову, расползались по пространству и заполняли собой все свободные места.

– Толя, – мужчина быстро набрал номер, – не езжай ко мне. Спасайся, Толя. У меня весь двор в этой погани.

– Как ты выберешься? – сквозь помехи донёсся голос друга.

– До вертушки нам не добраться, – покачал головой Елисей, – попробуем на машине выехать. Но куда?

– Ну мы ж собирались поездом на Алтай прокатиться. – донёсся голос Анатолия.

– Мы, Толя, были дебилами и не представляли всей серьёзности ситуации. Нужно было не по сафари мотаться, а безопасность свою обеспечивать. Привыкли чувствовать себя королями жизни, вот и получили по сопатке. Ни на каком поезде мы, скорее всего, никуда не доедем. Самый оптимальный и верный способ в нашей ситуации – это машина. Так что давай встречаться на нашем месте. – мужчина помолчал. – Если прорвёмся.

Елисей отключил телефон и, обернувшись к спутникам, в ужасе разглядывающих разворачивающуюся за окном картинку, проговорил:

– Можем остаться. Какое-то время продержимся. Еда и вода есть, механические защёлки и двери тоже. – он помолчал. – Если хотим выбраться, то это последний шанс. Потом через эту толпу будет не пройти.

– Надо уходить. – твёрдо сказала Юля. – Не для того столько потерь, чтобы сдаться.

– Согласна. – Светлана вдруг смачно ударила по мягкому месту изумлённого Елисея. – Зря я тебя, что ли, в своей жизни встретила. Я так-то ещё на роман рассчитываю. Давай, выводи нас. – она сгребла мужчину в объятия и, поцеловав его, подтолкнула вперёд. – Давай, мы в тебя верим.

– Елисей Алексеевич, – сказал Митя, – я за руль. Я лучше вас вожу, вы уж простите.

– Добро. – отозвался несколько ошарашенный мужчина. – Я, видимо, рядом с дамой сердца поеду. – хмыкнул он.

Дойдя узкими коридорами до гаража, Елисей остановился подле последней двери, отделявшей их от надежды на спасение, замер, прислушиваясь к происходящему внутри и, подозвав Митю, сказал:

– Ключи висят в ящике. Тебе нужны с жёлтой биркой, этот УАЗ более подготовлен.

– Я знаю, – успокоил его Митя, – не волнуйтесь.

Тихо войдя в большое помещение, люди гуськом выстроились за Елисеем и пошли к машине, а Митя, освещая себе дорогу скудным светом фонарика, быстро пошёл к противоположной стене. Вытащив нужную связку ключей, мальчишка радостно выдохнул и уже хотел бежать к машине, как вдруг боковая дверь, ведущая с улицы, раскрылась, и в проёме на фоне сереющего неба показались идущие к нему дёргающиеся фигуры долбиков.

– Они. – выдохнула Юля.

Митя быстро открыл с пульта машину, люди попрыгали внутрь, молодой человек уже почти добежал до водительского места, но вдруг почувствовал, что в его плечо буквально воткнулись чьи-то пальцы, а возле самого уха прозвучало глухое рычание. Яркая вспышка боли свела судорогой руку, и он услышал грозный окрик Елисея.

– Голову влево.

После этого рядом просвистела пуля, потом ещё три чётких выстрела, и прорвавшиеся внутрь долбики свалились на пол. Митя вырвался из смертельного капкана чужих рук, подбежал к машине, хотел рвануть на себя дверь, но потом остановился, увидел взгляд Елисея, посмотрел на своё плечо, из которого сочилась кровь, и жестом попросил приоткрыть окно.

– Эй, учёные, это что, я теперь таким же стану.

– С большой долей вероятности…, – начала тараторить перепуганная происходящим Ляля.

– Да. – перебила её Юля. – К сожалению, да.

– Понял. – вздохнул паренёк. – Елисей Алексеевич, а можно я пойду в ваш винник и до смерти упьюсь французским коньяком?

– Да, – после короткой паузы ответил Елисей, – там ещё хамон есть и паштет, я помню, ты любишь.

– А сколько у меня времени-то? – спросил дрогнувшим голосом паренёк.

– Пара часов. – тихо сказала Юля.

– Елисей Алексеевич, а можно я ещё петардами с окна постреляю? Так сказать, повеселю моих новых друзей?

– Спасибо. – сказал мужчина, забрал ключи, уже ненужное Мите оружие и протянул руку.

– Не. Не надо. Рад был служить у вас. Вы мужик чёткий. Ладно, некогда мне тут с вами, я сейчас ворота открою с замка. Как услышите, что петарды хлопают, мчите напрямую. – паренёк натужено улыбнулся. – Пойду присмотрюсь, может невесту себе среди подобных выберу, а то при жизни не успел.

С этими словами Митя оттолкнулся от борта машины, быстро открыл замок, выбежал через боковую дверь, проделал весь путь обратно, по боковой лестнице забежал в бальный зал, куда охранников редко пускали, и, зацепив из винного шкафа бутылку с самым дорогим коньяком, вышел на балкон. Здесь в стене был небольшой шкаф, где хранились фейерверки.

– Ну, пошла жара. – Митя сделал большой глоток из бутылки, взял несколько самых мощных петард, поджёг фитили и стал смотреть, как в небо с оглушительным свистом взлетают разноцветные купола. – Привет, мама, – сказал он, смотря на небо. – Вот видишь и я на вершине мира, а ты не верила. Ну ничего, скоро встретимся.

Паренёк увидел, как в его сторону побежали долбики, а из раскрытой двери гаража на полной скорости вылетел УАЗ и взял курс к воротам. Митя проводил машину взглядом, отсалютовал бутылкой и вернувшись сел в голубое кресло, которое по праву принадлежало хозяину дома.

– Ну что ж, – резюмировал Митя, – вроде как жизнь удалась.

УАЗик благополучно выбрался за пределы территории, машина неслась по ровной дороге в сторону места встречи, люди внутри молчали, начавшийся дождь хлестал железный корпус, и каждый сидевший здесь старался не думать о том, какая точка на пути станет финишной конкретно для него.

Тесная конура комнаты, где Серёга и Катя пытались разжечь угасающую искру жизни в совсем ослабевшем теле Мэй, была пропитана запахом гнилой крови, лекарств и недавно сваренного супа. Эмма уже почти не приходила в сознание, она просто лежала восковым полотном на столе, изредка приоткрывала запёкшиеся губы, чтобы выпустить из глубины гортани хриплый стон.

– Она больше не протянет. – устало сказала Катя, садясь на стул и разгибая затёкшую спину. – Если мы не остановим кровь, она больше не протянет. – повторила она.

– Я в курсе. – пожёвывая зубами незажжённую папиросу, проговорил Серёга. – Есть последнее средство, но нужен эфир.

– Зачем? – не поднимая склонённой головы, спросила Катя.

– Есть один старый дедовский способ. А эфир есть в одной из сумок, я его точно туда положил. Я сейчас, ты пока поддерживай её. Я быстро.

Выскочив в крохотный коридорчик, Серёга, абсолютно забывший о словах Кудрина, резко рванул на себя дверь, перед его глазами сверкнула яркая вспышка, мир потемнел, и он, отлетев к стене, буквально стёк по вертикальной поверхности на пол. Шаровая молния от резкого порыва сквозняка, который протянулся от окна в вентиляционной шахте до крохотного отверстия в лопнувшем шве железной обшивки, резко сократилась в объёмах и за долю секунду вылетела на поверхность, успев оглушить возникшего у неё на пути врача. Остолбеневшие от всего происходящего люди, всё ещё переглядывались, когда Серёга зашевелился, пошарил рукой по полу, нашёл задымившуюся от соприкосновения с огромной зажигалкой папиросу и, глубоко затянувшись, произнёс:

– Грёбаный карась, что это было? Мне даже с самого лютого похмела́ никогда так хреново не было.

После слов Серёги напряжение треснуло, сломалось, тихое хихиканье, донёсшиеся откуда-то с задних рядов, прошлось по лицам людей улыбками, кто-то засмеялся, истерическое веселье прокатилось дальше, и вскоре от ломавшего тела пополам хохота уже гремел весь бункер. Люди утирали слёзы, обнимались, пытались отбросить хоть ненадолго весь тот ужас, который их преследовал в последнее время.

Вдруг в проёме возникла Катя, она остановилась бледной тенью на пороге и сказала:

– Мэй больше нет.

– Чего? – покосился на неё всё ещё сидевший на полу врач.

– Мэй умерла. Она не дышит.

Тихий голос девушки закрутил вентиль веселья, липкими каплями до каждого доходила страшная новость, комкала улыбки, заставляла губы кривиться в гримасе горести или просто отворачиваться в другую сторону, потому что люди возвращались в реальность и понимали, что смерть скалится из каждого угла, и уютного убежища больше нет.

– Врёшь, сука! – погрозил кому-то наверх кулаком Серёга. – Не отдам.

Вскочив на ноги, Серёга безошибочно нашёл в куче сумок свою, выдернул её и вихрем улетел в комнату, где жизнь скорбела возле тела уже бездыханной женщины.

– Катя, шприц с адреналином. – гаркнул он, кидая сумку под ноги, забежавшей вслед за ним девушки.

– Не надо. Не поможет уже.

– И не помешает. А ну-ка, не сдаваться, а то как я тебя потом на свиданку буду приглашать, зная, что мы с тобой никакая не команда. Быстро, я сказал! – орал Серёга, качая руками грудную клетку Эммы. – И сразу эфир достань. Как только заведётся, сразу плескай ей эфир между ног.

– Куда? – не поняла девушка.

– Туда! – прицепив крепкое матерное слово, гаркнул Серёга. – Ну давай, родимая, а то твой Кудрин меня живьём сожрёт и не подавится. – с этими словами, пробивая кожу и мышцы широкой иглой, мужчина загнал шприц в область сердца Эммы и, надавив на поршень, выпустил в сердечную мышцу бешеную дозу «гормона страха». – Катя, не прозевай.

Несколько секунд Серёга и Катя напряжённо смотрели на проваливающееся тёмными кругами под глазами лицо Эммы, Кудрин, застывший изваянием в дверях, сделал шаг вперёд, взял Эмму за руку и, тяжело вздохнув, проговорил:

– Не терзайте её, отпустите. Она очень долго сражалась, видимо, ей пора отдохнуть.

В эту секунду кисть Эммы до хруста сжала пальца Ивана, женщина резко села с долгим вздохом и, шаря вокруг ошалевшим взглядом, стало часто дышать.

– Катя, лей, иначе сейчас она кровью истечёт. – истерически заорал Серёга, подскочил к медсестре, вырвал у неё из рук банку с эфиром и вылил чуть ли не всё содержимое Эмме между ног.

Эмма задохнулась криком, упала навзничь, тело её выгнулось судорогой, пальцы, сдирая ногти, скребли деревянную столешницу, а ноги с силой колотили по воздуху. Спустя секунду она вдруг обмякла, расслабилась, неожиданно свалилась на пол и ровно задышала.

– Ну вроде справились. Оживили и кровь остановили. – бегло осмотрев Мэй, крякнул Серёга. – Жених, чего стоишь? – посмотрел он на Кудрина. – Надо бы болезную хоть на какую-то кровать положить и утеплить. Давай думай. И мне не забудь чего-нибудь крепкого и дюже спиртного достать, мне просто позарез нажраться надо, а то я такое трезвый больше не вынесу.

– Это потрясающе. – прошептала Катя, глядя на доктора. – Вы просто сотворили чудо.

– Жаль, воду в вино не умею превращать. – цыкнул Серёга. – Ладно, надо мне хоть немного отдохнуть и тебе тоже, ну и помыться как-то. Кудрин, ну не стой, давай уже шевели конечностями.

Кудрин опомнившись побежал в притихший бункер, отобрал у первого попавшегося человека одеяло, вытащил из-под кого-то матрас и по ходу дела обронил:

– Эмма жива.

– А ребёнок? – напряжённо спросил стоявший у дверей Роман.

– Иди в жопу! Ты её своим ребёнком чуть не убил! – проорал ему в лицо Кудрин и скрылся.

– Ну что, – устало произнёс Костя, – похоже, мы все выжили. Пора заканчивать эту роуд-стори и как-то обосновываться. Стены здесь более чем крепкие, места много, мы вполне можем лагерь сделать.

– Дело хорошее. – отозвался Алексей Иванович. – Только теперь нам придётся вместе сосуществовать. Мои люди, ваши люди…

– Давай быт обустроим, – резко перебил его Толоконников, – потом будем президентские выборы устраивать.

– А кто будет управлять борделем? – вдруг резко спросила Ася, встав с места. – Ведь там, где были ваши люди, так было принято подчинять и благодарить солдат? А? И что будет с Региной, – Ася рывком подняла девушку, которая старалась прятаться за спинами других, чтобы не показаться на глаза Алексею Ивановичу, – как будем наказывать? Плётками? Или великодушно простим? – и выйдя почти на середину зала, Ася почти прошипела. – И пожалуй, один из главных вопросов, – она помолчала, – куда ты увёз всех детей, которых забрал из нашего лагеря? И вот когда ты ответишь на все эти вопросы, тогда мы и будем продвигаться дальше. – Ася всплеснула руками и повернулась к остальным. – Хотя, может быть, я не права, и мы готовы всё забыть и будем сейчас в дёсна лобызаться с этими товарищами.

– Ты закончила? – глухо спросил Костя.

– Да. Хотя могла бы ещё долго продолжать. Но судя по твоему тону, ты со мной не согласен, и правда, ведь не тебе размозжили голову, не тебя осматривали как скот на базаре, а потом определили на место, где к тебе будут приходить на случку. И не твоих детей вывезли. О детях-то мы почему-то все благополучно забыли… Ах да, дети – это же много возни и трата ресурсов и правда без них гораздо удобнее.

– Ася, если ты думаешь, что твоя истерическая вспышка хоть как-то поможет, то можешь продолжать. Но мне кажется, что если мы не укрепим оборону, не настроим быт и не наладим хоть какое-то перемирие, то нам будет всё равно, где дети. Вспомни, что у нас есть общий враг, который нас сожрёт во всех смыслах этого слова. – спокойно проговорил Костя. – У нас есть очень много вопросов, но мы не можем начать искать ответы, потому что после потери лагеря у нас не было ни минуты, чтобы остановиться и подумать. Мы как загнанные зайцы, всё время куда-то бежим. Сейчас у нас есть шанс остановиться. Кто со мной не согласен, поднимите руку.

Люди зароптали, стали качать головами, несколько человек с явным осуждением глянули на Асю, и Костя продолжил:

– Сейчас у нас будет период тотального перемирия. Никаких конфликтов внутри нашей общины, за любой конфликт, сразу же исключение и вольная дорога. Никто никому не мстит. – твёрдо сказал он. – Согласны со мной?

Согласный гул покатался из стороны в сторону, осел, наступила тишина и Ивлев продолжил:

– Похоже, что ураган прошёл. По крайней мере, отсюда не слышно. Пока Кудрин занимается Мэй, Суслик и Немец идут к вентиляционному окошку и пытаются понять, прошла ли непогода. Дальше, – Костя посмотрел на Толоконникова, – Миша, только у тебя есть опыт организации военных сборов и действий. Реальный боевой опыт, а у Алексея Ивановича, как я понимаю, прекрасно получается администрирование. Вам необходимо организовать сейчас охрану нашего объекта и подумать, как укрепить периметр. Также нужно срочно организовать медицинский пункт, у нас есть тяжело раненные, но при этом есть врачи и лекарства. Уля и Лилинг, организуйте медицинский пункт. Баба Вася, понимаю, что ходить сложно, но ты одна можешь заняться обустройством быта, точнее, командовать как и что лучше сделать.

Костя и дальше монотонно перечислял, что и кому делать, его голос возвращал сбитых с толку и испуганных людей к жизни, ручеёк бурной деятельности стал превращаться в настоящую бурную реку, и Костя, незамеченный ни кем, вышел в другое помещение.

– Ну что там? – спросил он у возвращавшихся Суслика и Немца.

– Прошёл ураган. Но ещё темно и выходить сейчас опасно. Как рассветёт, можно идти на разведку.

– Доложитесь Толоконникову. Пойду воздуха глотну в вентокно. – сказал Костя и полез по лесенке вверх.

Дождавшись, пока шаги мужчин затихнут, Костя вытащил рацию, подкрутил колёсико и стал тихо называть позывной Юли.

– Берёза, Берёза. Приём.

Но тщетные попытки не давали никакого результата, ответа не было, щелчки и шипение периодически прерывались чьим-то сопением, иногда слышался близкий рык, и Костя понял, что кто-то обронил рацию и теперь она транслирует голоса долбиков.

– Могу прогу залить через комп, тогда можно будет волну нужную найти. – неожиданно внизу в темноте послышался голос Киры.

– Ты здесь откуда? – встрепенулся Костя.

– Я за тобой пошла. Спросить хотела, но там шумно. Потом увидела рацию и подождала.

– Чего?

– Ну, типа, я вежливая. Не хотела мешать.

– То есть ты просто вежливо хотела подслушивать?

– Короч, – Кира смущённо потёрла лоб, – я у чёрта этого с компом увидела интерактивную карту ураганов. У него очень навороченная техника, но у меня глаз намётанный, он реально не шарит ничего в этом, просто тыкает в кнопки, куда сказали или показали. А через его железо, можно круто раскатать сеть и даже связаться с теми, кому ты дозвониться пытаешься. Мой ноут тоже со мной, вдвое больше можем сделать.

– Ты реально разбираешься? – спустившись к ней, спросил Костя.

– Перед началом всей этой хрени мне пришло предложение от «Глобус ИНТ», а они кого попало, особенно из той дыры, где я жила, к себе не приглашают. И ещё, пока не забыла, – девушка чуть отодвинулась, когда Костя остановился рядом с ней, – для этого места не характерны такие жёсткие ураганы. Я так-то очень любила по ноуту за ними следить и кое-что понимаю. Ну не бегают они друг к дружке, понимаешь, а тут прям «Сан-Каликсто» какой-то.

– Чего?

– Самый мощный в уже прошлой истории ураган. Почти тридцать тысяч человек положил.

– Ты можешь как-то более коротко и ёмко изложить. – Кирилл прислонился к лестнице, нечаянно задел руку девушки, и та сразу же отдёрнула кисть. – Извини, не специально.

– Лучше бы специально. – буркнула она. – Короч, ураганы просто так из ниоткуда не рождаются, всему есть причина. Есть надумки, но пока вопрос нужно изучить, – она помолчала, – слушай, можно у перца как-то отжать комп. Мне реально нужно подумать, а потом высказывать свои предположения. Всё как-то странно.

– Хорошо. Но в первую очередь мне нужно связаться с группой, которая возможно идёт нам на помощь.

– Не вопрос. Для этого мне несколько часов нужно.

Девушка развернулась и хотела уйти, но Костя задержал её за руку и спросил:

– Почему ты сказала, «лучше бы специально»?

Кира развернулась к нему и оказалась очень близко, она рассматривала в полутьме его лицо, потом быстро обняла за шею и прошептала:

– Я тебя, как увидела, поняла, что пропала. Это так странно, но я никогда подобного не испытывала. Мне даже вешаться кому-то на шею и в любви признаваться не приходилось, а тут ничего не могу с собой поделать. Смотрю на тебя постоянно во все глаза и поверить не могу, что ты настоящий.

Девушка не дала мужчине ответить, стал целовать его, быстро стащила через голову свою футболку, потом его, прижалась разгорячённым телом и словно в немыслимом танце повела их через бурную чувственную реку, где они потерялись, заблудились и ненадолго забыли о творящемся вокруг безумии.