Диагноз

Глава 6

Утро хрустело под колёсами машин свежими льдинками, лес дышал холодом, и ещё державшиеся на ветках коричневые скрученные листья стремительно неслись вниз, опутанные тонкими нитями инея. Чащоба дрожала в студёной дымке рассвета, солнечные лучи аккуратно ступали на стылую землю, оставляли отпечатки проталин и шли дальше, едва заметно ослабляя оковы приближающейся зимы.

Ехать решили на одной машине, чтобы не расходовать бензин и быть более мобильными. Кирилл с трудом, но вспомнил дорогу, и сейчас, когда они подъехали почти вплотную к территории тюрьмы, Толоконников вдруг спросил:

– Я только не очень понял, а откуда ты маршрут так хорошо знаешь?

– Было время. – пространно ответил Кирилл и махнул водителю. – Тормози, а то увидят нас. Теперь только пешком и то в обход. Из тюрьмы во все стороны хорошо просматриваются все подходы, но в одном месте лес почти вплотную подходит к забору, там хозяйственная часть.

– А ничего что там ворота открыты? – отнимая бинокль от глаз, спросил Суслик.

– Открыты? – удивлённым тоном повторил за ним Кирилл и перехватил окуляры. – Так они не то что открыты, они сломаны. Вон створка одна валяется.

– Ну судя по тому, что суету никто не наводит по починке, стало быть, нет там никого. – негромко изрёк Немец и оглядел своих спутников. – Может, не будем по лесам бегать, попу морозить, а прямым ходом пойдём. Сдаётся мне, там нас никто не ждёт с подлянкой.

– Ну так-то да. – Суслик ещё раз оглядел видимое пространство и щёлкнув замком люка, откинул грубо врезанную вместо куска железа пластину. – Сейчас с крыши посмотрю.

Вокруг царила тишина, нарушаемая только лёгкими порывами ветра, разминающегося перед предшествующей непогодой.

– Ладно, хватит титьки мять, – открывая дверь, сказал Немец, – Суслик, давай внутрь поехали, а то небо уже свинцом тянет, скоро опять какая-нибудь тряхомудья начнётся и не видно будет ничего.

Суслик сел на место, завёл машину и, напряжённо вглядываясь вперёд, поехал к открытому проходу. Большие колёса автомобиля легко перевалили через сломанное железо, Толоконников с тревогой посмотрел на растерзанный труп, валяющийся рядом со сторожкой, на разбросанные на дороге ящики и повсеместно открытые двери.

– Что так гарью тянет? – поморщился Кудрин, приоткрывая окно, и увидел, что вдалеке, за одним из зданий курится полупрозрачный кокон тёмного дыма. – Что там могло быть?

– Железка. – сразу отозвался Кирилл. – Там станция местная, теперь уже, по всей видимости, была.

Суслик остановил машину на свободном от построек пятне, мужчины, оглядевшись, вышли на улицу и, походив в зоне видимости друг друга, снова вернулись к автомобилю.

– Никого. – тяжело изрёк Толоконников. – Ну а что, зато мы все поспали, поели, отдохнули. – он окончил речь непечатными словами и сплюнул на землю. Куда они деться-то могли?

Кирилл, шумно выдохнул и, кивнув мужчинам, молча позвал их за собой. Пробравшись сквозь уничтоженные взрывом остовы нескольких строений, они вышли на раскрошившуюся плиту платформы и сгрудились на небольшом уцелевшем кусочке.

– Вот эту колею строили давно. Какой-то там новый проект за большие деньги, так сказать, ноу-хау в системе ФСИН.

– Как-то всё-таки для ботаника ты слишком хорошо осведомлён о внутренней жизни конкретно этой тюрьмы. – пробормотал Толоконников.

– Я разносторонне развитая личность. – проговорил Кирилл. – Мы будем интервью мне устраивать или дело делать? – с некоторым вызовом спросил мужчина у Толоконникова.

– Не ершись. – успокаивающе сказал Немец. – Делов тут, видимо, пока никаких нет, по́езда, чтобы проверить куды эта дорога ведёт, тоже нет, остаётся одно – обшарить всё здесь на предмет найти чё-нибудь полезное.

– Давайте осмотрим окрестности и решим, что делать дальше. – тихо произнёс Кудрин. – По крайней мере, если подготовиться, то можно потом по этим рельсам добраться до места, куда все уехали. – пожал плечами Иван, глядя на разбросанные в обломках пакеты и сумки с личными вещами. – Не пойму, здесь вроде тихо, но впечатление такое, что отсюда люди бежали спешно.

И в ответ на его слова, в глубине соседнего здания вдруг послышался неясный гул, потом вдруг распахнулись единственные закрытые двери, и оттуда словно по команде побежали долбики.

– Мужики, к машине! – заорал Немец.

Обдирая в кровь ладони и рискуя переломать ноги в руинах, мужчины ринулись бежать обратно, почти всем удалось выскочить, но замешкавшегося Кирилла отсекло несколько заражённых особей и он, спасаясь от них, нырнул в подвал. Пролетев по лестнице, он замер возле стены, чтобы не выдать своего присутствия, и в эту минуту от одной из стен отделилась тень, заставив сердце Кирилла учащённо забиться, однако, приглядевшись, он увидел осознанные движения и понял, что перед ним человек.

– Не шевелитесь, там больные наверху. – тихо сказал он.

– Кто вы? Как сюда попали? – отозвался женский голос.

Кирилл, прислушавшись, попытался подойти к незнакомке поближе, но та нырнула под трубы отопления и притаилась.

– Остановитесь. – тихо сказал Кирилл. – Не бойтесь. Мы ищем своих товарищей, может, вы что-то знаете? Мы не причиним вам вреда. – сказал он, мелкими шажками продвигаясь вперёд к тому месту, где между труб отопления забилась девушка.

– Не подходите. – прошипела сквозь зубы Римма.

– У меня нет времени вас убеждать, что мы не опасны. Вы понимаете, что вы одна здесь не выживете? А мне нужно убираться отсюда как можно скорее. – с досадой выдохнул Кирилл. – Ну вы Вольку-истопника должны знать. А Ольку?

– Ну да, – с лёгкой заминкой сказала девушка. – Знаю. Только Ольку давно увезли, а Вольку со всеми вчера угнали.

– Ну вот. – широко улыбнулся Кирилл. – Олька, кстати, в безопасности, она добралась до нашего лагеря.

– И вы всё у неё выведали? – тут же огрызнулась девушка.

– Я давно её знаю, – расстроенно сказал Кирилл, постоянно оглядываясь, – когда всё только началось, мы с ней и Волькой прятались в лесу.

– Так вы Кирилл? – недоверчиво спросила девушка.

– Наконец-то, – мужчина с облегчением выдохнул, – выходите, вас никто не обидит, даю гарантию. У нас там машина, может, удастся вырваться с территории.

В этот момент со стороны улицы в глухую пустоту подвала пробрались звуки выстрелов и громкая брань.

– Быстро на выход. – скомандовал Кирилл. – Там явно что-то очень серьёзное, наши просто так палить не будут.

Он схватил несмело протянутую руку девушки, дёрнул её за собой, и они побежали по узкому проходу, который вёл к двери наружу. Но в проёме вдруг появилась фигура человека.

– Быстрее, там не только долбики, там ещё хреновины какие-то новые. – хрипло сказал Немец. – Мужики уже в машине, они едут сюда. Кто это? – сказал он, завидев девушку, но потом махнул рукой и коротко сказал. – Пофиг, побежали, а то не выберемся.

Рванув вверх по лестнице, Немец вдруг охнул, сложился почти пополам и, еле удержавшись за стены руками, сдавленно сказал:

– Твари.

Кирилл увидел, что один из долбиков прыгнул сверху лестницы Немцу прямо головой в живот, быстро достал нож и, не раздумывая, всадил заражённому в основание черепа, после чего, отодвинув в сторону отдувающегося Немца, скомандовал Римме.

– В сторону.

Стащив долбика за шиворот, он пинком отправил его вниз, взял руку Риммы и зацепил её ладонь за пояс Немца.

– Вот держись за него, я буду расчищать дорогу. Смотри не потеряйся, потом мы тебя найти вряд ли сможем. – Кирилл повернулся к Немцу и проговорил. – Ты как?

– На букву «ху», не подумайте, что хурошо. – сдавленно сказал Лёха. – Пошли наверх скорее.

Кирилл в несколько прыжков добрался до двери, осторожно выглянул и увидел, что долбики тянутся со стороны ворот, но пока что их не так много. В основном они все были увлечены звуками, которые издавал автомобиль, и стояли возле него плотной стеной, пытаясь пробраться внутрь.

– Нам там точно не пройти. – сказал Кирилл и увидел, что Суслик из кабины показывает на крышу соседнего приземистого здания, с которой в принципе можно было попасть на крышу машины.

– Нам нужно тихо просочиться к той постройке, там лестница пожарная сбоку точно есть. – наконец придя в себя, сказал Немец.

– Есть то она есть, но как туда пройти?

– Через прачечную. – подала голос Римма. – Вон дверь открыта. – девушка показала в другую сторону. – Просто то здание с этим, куда нам нужно попасть, соединены.

– Верно мыслишь, красавица. – сказал Немец, показал Суслику, куда они пошли, и буквально через несколько секунд троица уже укрылась в дышавшем сыростью помещении для стирки. – Дальше куда?

– Вот здесь, – Римма кивнула на лестницу в кабинет начальницы, – через комнату сквозной выход.

Быстро выбравшись на второй этаж, Немец и Кирилл прислушались, но не услышав ничего подозрительного, побежали по коридору.

– Где девушка? – резко остановился Кирилл.

– Рядом была. – озираясь по сторонам, сказал Немец и побежал в назад, но вдруг остановился, словно споткнувшись о невидимое препятствие.

Кирилл на секунду позже увидел то, что так затормозило товарища, и еле сдержался, чтобы не вскрикнуть.

Римма стояла, вжавшись спиной в стену, а перед ней на тонких, сложенных словно у кузнечика ножках раскачивалось из стороны в сторону странное безглазое существо с огромной пастью, откуда появлялся длинный раздвоенный язык и порхал вокруг лица Риммы. Немец сделал девушке знак молчать, сам перекатываясь на ребре кроссовок бесшумно подкрался сзади химеры и быстро всадил нож в складки короткой шеи. Но в следующую секунду стало понятно, что для этого существа, шея не жизненно важное место. Монстр стал издавать короткие крики, стал метаться, пытаясь отыскать обидчика, бился о стены, но продолжал словно звать кого-то. Решив не дожидаться, Немец схватил застывшую девушку и побежал в сторону спасительного выхода, где Кирилл уже выбил заколоченную дверь.

– Да давай ты быстрее, – Немец выпихнул на балкончик постоянно оглядывающуюся Римму.

С неба стал сыпаться ледяной дождь вперемешку с расплывающимся в каплях снегом, резкие порывы ветра трепали створки рам без стёкол, заставляя их тоскливо мотаться в разные стороны, проржавевшие от времени петли тянули свою заунывную песнь, а внизу, взревев мотором, к беглецам катила машина, чтобы спасти их из лап страшного монстра, орущего дурным голосом.

– Надо прыгать. – твёрдо сказал Немец, когда автомобиль остановился внизу, и Суслик, открыв люк, стал отбиваться от особо скоростных долбиков, которые их уже догнали.

– Разобьёмся. – дрожащим голосом сказала Римма.

– Или нас сожрут живьём. – крякнул Кирилл, – Немец, давай ты вперёд и принимай девушку.

Римма зажмурилась, почувствовала, как сильные мужские руки схватили её за плечи, потом было недолгое падение и когда она смогла заставить себя открыть глаза, то они уже мчались подальше от заражённой территории.

Резкий северный ветер принёс холод, в лесу сразу стало по-зимнему пусто, когда же рассвет полностью окрасил небо в светлые тона, то показались первые снежинки, падающие на скованную молодым морозцем землю. Уля вышла из тёплого нутра дома, плотнее запахнула куртку и, сойдя на хрусткую от мороза траву, пошла в сторону поля, вписанного во внутренний периметр забора. Сначала девушка шла медленно, потом стала быстрее перебирать ногами, и сейчас она уже просто бежала, глотая слёзы и зажимая рот рукой, чтобы не пугать остальных и не кричать во всю мощь лёгких. Споткнувшись, девушка неловко свалилась на колени, попыталась встать, но потом снова осела и, утопив лицо в ладонях, расплакалась. Уля бесконечно устала: она устала бояться, устала всё время быть осторожной и ждать, что из-за угла появится очередной заражённый с единственным желанием сожрать её. Девушке невыносимо было думать о том, что единственным врагом для людей, стали такие же люди, точнее, их тела, чьи двигательные функции оседлал неведомый вирус. События же последних дней и вовсе выбили её из колеи, она до сих пор слышала крики людей, сухие щелчки выстрелов и утробное рычание монстров, старающихся во что бы то ни стало добраться до жертв.

– Уля.

Сзади послышался тихий голос Лилинг. Уля замерла, оторвала руки от лица и повернула к девушке опухшее от слёз лицо.

– Уля, что случилось? – хмуря красивый лоб, спросила Лилинг.

– Просто устала. Не обращай внимания.

– Я увидела, как ты бежишь, я испугалась за тебя.

– Всё хорошо, просто совсем нервы сдали. – Уля несколько секунд помолчала и потом тихо спросила. – Как ты думаешь, Ася, Никита, девочки, живы ли они?

– Я не знаю и стараюсь об этом не думать, иначе моя работа просто остановится, так как я буду слишком отвлекаться на переживания. – Лилинг протянула Уле руку и помогла подняться. – Уля, я видела, какая ты наблюдательная и отзывчивая, скажи, пожалуйста, не будет ли тебе обидно, если я попрошу тебя стать моей помощницей? Я понимаю, что у тебя нет специального образования, но я одна плохо справляюсь, а дел много, и если я буду невнимательной, то мы никогда не сможем понять, что произошло.

Уля, вытиравшая мокрое лицо, остановилась, внимательно глянула на Лилинг и пожала плечами:

– Я с радостью, а что нужно делать?

– Есть много рутинной работы. Записывать и структурировать данные, отслеживать графики, смотреть динамику. Я не смогу так объяснить, но введу тебя в курс дела. Если ты согласишься, то я попрошу Костю включить тебя в рабочую группу, и мы продолжим наши исследования как можно скорее, потому что вирус вполне может мутировать, и спустя большое количество времени мы даже не сможем приблизиться к его центру, настолько он изменится.

– А как ты думаешь здесь безопасно? – вдруг спросила Уля.

– Сейчас да, что будет потом, я не знаю, но нам останавливаться нельзя. Любая передышка, это повод возобновить исследования. Кто знает, что будет завтра. – пожала плечами Лилинг. – Пойдём, там баба Вася уже организовала завтрак. У неё потрясающие способности, она, даже лёжа на кушетке, сумела так выстроить процесс, что каждый приносит пользу.

– Да, нужно её выбрать в правление новой страны. – негромко пошутила Уля, отряхивая грязь с колен. – Прости меня за эту, – она помолчала и добавила, – слабость. Это Эмма? – вдруг спросила Уля, глядя на бредущую позади дома женщину.

– Да, – отозвалась Лилинг, – пойдём, не будем мешать, видимо, она тоже хочет побыть одна.

– Но за мной-то ты пошла. Нужно спросить её, что случилось.

Эмма ходила возле палисадника, раскинувшегося на внушительной площади возле второго входа в дом, поскольку почувствовала сильный приступ тошноты и решила выбежать на улицу, чтобы никто ничего не увидел, ей совсем не хотелось внимания или лишних расспросов, но увидев приближающихся девушек, раздражённо выдохнула – спрятаться не удастся.

– У тебя всё хорошо? – спросила Уля.

– Видимо, лучше, чем у тебя. – оглядев перепачканные брюки и заплаканное лицо девушки, отозвалась Эмма. – Просто гуляю. – несколько раздражённо сказала она. – От меня что-то нужно? – рявкнула Эмма и, почувствовав новый желудочный позыв, резко сложилась пополам и бросилась к кустам.

Лилинг и Уля быстро переглянулись и потом вдвоём уставились на Эмму.

– Что? – часто дыша спросила она. – Ну съела что-то не то.

– Ты уверена? – Лилинг сделала к ней шаг. – Потому что если ты не отравилась, а забеременела, то ты в большой опасности.

– Почему?

– Потому что всех детей забрали непонятно зачем. А ещё поведение детей было крайне странным. – напряжённо проговорила Лилинг. – Кто-то ещё знает о твоём состоянии?

– Нет.

– Советую, чтобы так и оставалось. Сейчас вернуться мужчины, может, от них узнаем что-то новое.

– Да, я вроде пати по этому поводу не собиралась устраивать. – буркнула Эмма.

– Какой срок? – спросила Уля.

– Несколько месяцев.

– В лагере хоть аппарат УЗИ был. – обычно спокойная Лилинг вдруг всплеснула руками и добавила. – А здесь что?! Ничего. Ничего нет, даже оборудования.

– Ну ничего, в старину и без аппаратов рожали, – успокаивающе сказала Эмма, – я думаю, справимся. Главное – переступить через токсикоз. – с этими словами она снова побежала к кустам и через несколько минут, совсем обессилев, медленно пришла обратно. – Никто не знает, это вот вообще долго будет продолжаться?

– По статистике определённый триместр, – сосредоточенно проговорила Лилинг, – но у кого-то может протекать так вся беременность. Тяжёлую интоксикацию можно снять только в условиях стационара, а у нас этого нет.

– Спасибо, – тяжело дыша сказала Эмма, – мне стало гораздо спокойнее. Ты просто гений оптимистичных прогнозов.

– Ворота открываются. – заметила Уля. – Наверное, ребята вернулись.

Поспешив навстречу заезжающей на территорию машины, девушки не обратили внимание на тихое порыкивание с той стороны, где лес доходил до самого забора.

Толоконников тяжело спрыгнул на землю, отмахнулся от расспросов и широко зашагал в сторону дома, Кудрин чуть улыбнулся Эмме, помог спрыгнуть на землю Римме и обернулся к подоспевшему Косте.

– Никого там нет, вот только девушку удалось вытащить. На них, похоже, долбики напали, и они ушли по железке. – Кудрин вдруг заметил, что у собаки бабы Васи, стоявшей во дворе, вдруг поднялась шерсть на холке, брыли на морде заходили ходуном и послышалось глухое рычание.

– Всем тихо. – сдавленно сказал Костя и, сделав движение руками в сторону дома, медленно пошёл к забору, в ту сторону, куда смотрела собака.

– Куда? – остановил его Максим. – Не нужно рисковать. Пошли в дом, оттуда по камерам посмотрим.

Буквально в одну минуту пространство перед домом опустело, перепуганные люди забились в дом и напряжённо застыли, а Костя с Максимом и Кудриным прильнули к экранам мониторов, которые ловили в лесу каждое движение большой толпы заражённых, медленно идущих между деревьями.

– Сейчас нужно тихо пересидеть, они просто мимо пройдут. Такое не в первый раз, – Максим нажал на кнопку, – я ставни закрою, на всякий случай. Раньше думал от хулиганья или в ненастье, удобно такую штуку иметь, сейчас от долбиков в самый раз.

– Ох, Максим, ты просто находка, а не владелец фермы. – буркнул подошедший Толоконников.

– Мне спасибо сказать?

– Нет. Я просто не могу в толк взять, как мы так удачно к тебе попали. – зевнул до хруста в челюсти Михаил. – Много-то как. – нахмурился он, глядя на появляющиеся из густоты мёрзлых деревьев изломанные болезнью очертания бывших людей.

– Так много первый раз. – Максим пожал плечами. – Обычно их было около двадцати, один раз только пятьдесят насчитал.

И в этот момент одна из камер вдруг потухла, и экран стал просто чёрной картинкой.

– Блин, да как так-то, – раздосадовано сказал Максим. – Держались столько времени и тут на тебе.

Но в этот момент их внимание привлекла другая картинка, на которой было видно, что несколько заражённых, словно принюхиваясь, нашли въездные ворота, постояли несколько секунд и вдруг начали их отчаянно раскачивать.

– Это ещё что за новости? – нахмурился Костя.

– Фиг знает, такое первый раз. – пожал плечами Максим и помолчав добавил. – У меня есть нижний этаж.

– В смысле?

– Ну я из выживальщиков. – нехотя проговорил мужчина. – Я спецом сюда перебрался и пока строился, соорудил себе ещё и что-то типа бункера. Я, конечно, хотел ещё и внешний периметр закрыть, но просто не успел. Но если они прорвутся сквозь ворота, то сможем спуститься. Животных, конечно, не убережём, с едой нужно будет что-то думать, но на первое время у меня там всё есть.

– Слушай, – Костя вдруг сделал широкий шаг в сторону мужчины и сказал, – я с самого начала как-то в эти сказки не верил, а сейчас и вовсе научной фантастикой запахло. Давай так, либо ты сейчас выкладываешь что знаешь, либо придётся тебе в одиночку с этими тварями воевать. – Костя потыкал в экран, изображение которого показывало большую толпу долбиков.

– По-моему, я не заслужил такого отношения и был к вам гостеприимен. – буркнул Максим, но осёкся под взглядом Кости.

– Хорош идиотов из нас делать. Я к тебе давно присматриваюсь. Что здесь происходит?

– Моя задача вытащить отсюда тебя и команду учёных. Ну и материалы, которые помогут установить причину возникновения вируса. – нехотя отозвался Максим. – Нам по-хорошему нужно эвакуироваться, но всех точно нельзя тащить.

– А если точнее, то тебе нужны только материалы? – нахмурился Костя. – Ты уже наверняка перетряхнул весь наш багаж и ничего не нашёл, и только поэтому мы всё ещё видим в тебе гостеприимного хозяина. Так?

– Примерно. – сухо ответил Максим.

– На кого ты работаешь?

– На крупного мецената. У него есть возможность и силы остановить всё происходящее. Но в такое время сложно кому-либо доверять.

– Как интересно. Но ведь мы могли проехать мимо твоей фермы, так называемой.

– Я здесь не один. Наши психологи изучили карту местности и назвали точки с наибольшей вероятностью посещения людьми, которые находятся в бегстве. Таких ферм несколько. Наш руководитель знал, что в округе есть группа учёных, видевших вирус практически в его зарождении, и он хотел вас найти.

– Ты себя-то слышишь? – фыркнул Костя. – Если вы не знали, где мы находимся, то как вы могли построить вокруг места нашей локации какие-то там фермы. Не юли.

– Мы строили не вокруг вашей локации, мы строили вообще на этих землях, так как здесь наибольшая активность видов второй волны.

– Кого? – нахмурился Костя.

– Видов второй волны или как вы их называете ГМОшников. Мы не понимаем, почему именно здесь происходит такая активность. – Максим посмотрел на экран и покачал головой. – Я так понимаю, что придётся эвакуироваться. Если они прорвут периметр, то долго эти стены не продержатся, а если уйдём в бункер, то потом сможем и не выбраться.

– В каком-то моменте ты явно врёшь, – тяжело сказал Толоконников, – но попробуем тебе поверить, что есть куда эвакуироваться. Как это сделать?

– Я должен вызвать бригаду, но перед этим максимально собрать материал. – елозя взглядом по полу, сказал мужчина.

– Это ты сейчас о чём?

– В бункере есть отсек с клетками, туда я заманиваю заражённых и собираю материал, как на них воздействует то или иное лекарство или, например, воздействие какими-либо психотропами.

– Ты идиот? – прямо глядя на него, спросил Костя. – Вы что неизвестный вирус ещё и психотропами приправили? А ты уверен, что сегодняшнее столпотворение не результат твоих экспериментов?

– Не понял.

– Это я уже заметил. – отрезал Костя. – Вы не удосужились сначала изучить то, как они общаются с ГМОшниками? Как вообще возник этот новый виток цивилизации? Как это всё произошло?

В этот момент ходившие ходуном ворота крякнули, створки поплыли внутрь, распахнулись и буквально в мгновение ока весь двор был заполнен заражёнными, которые полностью отрезали людям путь к машинам.

Ночью приближающаяся зима полыхнула белым пламенем, выморозила пространство, а к утру стала тлеть синими стылыми угольками в рассветном розовом солнце. Снег, не прекращающийся с вечера, покрывал всё пространство белой ровной пеленой и разобраться, где дорога, а где лесная чаща, можно было только по просекам, идущим между деревьями. К началу дня холод лишь разгорелся, последнее осеннее тепло исчезло и стало понятно, что больше оттепели не будет, и впереди скалится ещё один жестокий враг: холод.

Снежный лес был безмолвен, тишина стояла тягучая, навязчивая, вокруг пылала ледяная красота зимы, но от неё веяло безнадёжностью и скорой смертью для остатков живых, кто сумел выбраться из огненной колесницы пандемии и избежал встречи с новыми видами, активно осваивающимися на освободившихся от людей местах.

Кира еле смогла выбраться из позы эмбриона, в которую свернулась, стараясь спастись от ночной стужи в металлическом теле промёрзшей насквозь машины. Она, стуча зубами, продрала глаза, подула на онемевшие от холода пальцы и практически с ненавистью взглянула на резанувшее по глазам солнце.

– Твою ж, как же я эту ночь пережила? – еле проскрипела девушка и обречённо выдохнула.

Вчера она бежала из городка, где пряталась последние пару месяцев. Её место рассекретили «монстры», как она называла заболевших, и уже неделю искали пути подступиться к логову девушки и вытащить её наружу, словно стайка птиц, углядевших улитку, и теперь пытавшихся вытянуть беззащитное тельце из скорлупы домика. По ночам они скребли стены, урчали, выли, громко дышали и даже предпринимали попытки залезть по стене, но всё было тщетно. Хотя в самом начале обращения, когда у заболевших сохранялись остатки мозговой и нервной деятельности, они вполне свободно передвигались и могли даже выстроить логическую цепочку действий, чтобы получить желаемое, например, сесть в машину и проломить дверь. Но со временем разум затухал окончательно, и от заболевших оставались лишь бледные тени, способные передвигаться и включать активность в те моменты, когда на горизонте появлялась добыча. И в принципе Кире не о чем было беспокоиться, она укрылась на складе супермаркета, закрылась изнутри и здесь могла существовать достаточно долго, но то, что она увидела прошлой ночью через узкое окошко, повергло её в шок.

Девушку разбудил яркий свет, идущий с улицы. Вытянув из ушей беруши, она услышала мерный механический гул и, аккуратно выглянув через прореху пыльного окна, замерла. Во дворе магазина стоял вполне себе обыкновенный трактор, который ковшом расчищал завалы возле входа в бизнес-центр, где находился супермаркет. Сначала внутри Киры взорвалась радость, она буквально подпрыгнула на месте, потому что ей показалось, что наконец всё закончилось и власти приступили к расчистке улиц, но в этот момент трактор отъехал назад, повернулся боком, и девушка заметила, что внутри трактора пусто, и лишь горит синеватым цветом табло на торпеде.

– Что это за хрень? – тихо проговорила она резко севшим голосом.

Быстро сообразив, что это какая-то новая напасть, Кира покидала вещи в рюкзак, собрала большую сумку с едой и, схватив приготовленные на всякий случай ключи от найденной здесь же неподалёку машины, выскочила на парковку под проливной студёный дождь. Не замечая тяжести продуктовой сумки, Кира проскочила тёмное пространство свободной от завалов парковки, влетела внутрь давно стоявшего здесь автомобиля и, тихо шепча одними губами молитвы, попыталась завести свою спасительную шлюпку. Автомобиль на удивление откликнулся довольно бодро, пару раз чихнул, поскрёб где-то внутри мотором и, пугающе громко взревев, покатился в темноте к выезду. Кира давно в голове чертила дорогу к воротам, чтобы безошибочно, не включая фары выбраться за пределы квадрата магазинного двора и сейчас неслась подальше от этого места, которое целых два месяца заботливо укрывало её. Не разбирая дороги, она выскочила за пределы города и устремилась в сторону небольшого посёлка, в котором у неё когда-то жили родственники. Конечно, надежды на то, что они были живы, не было, но Кира за время вынужденного пребывания в полном одиночестве так и не смогла понять, куда ей двигаться дальше, в случае опасности. Она даже в своей семье была «белой» вороной и «пацанкой» как называли её за глаза брезгливо поджимая губы дородные матроны, сами себя назначившие хранительницами генеалогического древа их обширного семейства. История появления Киры на свет была довольно банальной: мать по молодости влюбилась в заезжего столичного студента, тот, воспользовавшись ситуацией, провёл шикарную неделю, а потом отбыл, даже не оставив записки, и, когда у матери Киры появились первые признаки беременности, переполошившаяся семья быстренько выпихнула её замуж за бухгалтера местного совхоза, который даже представить не мог, что на его седеющую голову свалится такое счастье. А поскольку детей иметь он не мог, то дочка стала для него просто смыслом жизни, и во всём семействе только отец, пусть и не родной, любил Киру, баловал и старательно учил до самой своей смерти. А после Кира стала предоставлена самой себе, потому что мать почти сразу вышла снова замуж и взрослеющая пятнадцатилетняя дочь казалась на фоне появляющихся розовощёких младенцев каким-то чуждым элементом в их семье. Кое-как дотянув до совершеннолетия, Кира съехала в небольшую квартиру отца, которую он завещал ей, и совсем перестала мозолить глаза матери.

Теперь Кира мечтала вырваться из посёлка, жизнь здесь казалась невыносимой, серой и однообразной. Она текла словно тухлый застойный ручей, вбирала в себя мусор сплетен, покрывалась плесенью пересудов, булькала пятничным разгулом в единственном клубе и дальше мрачно тянула будни. У Киры оставался последний год заочного обучения, и она могла вырваться на свободу с профессией, которую ей подарил в своё время отец. С первых Кириных шагов, с первом осознанного взгляда она была окружена рассказами отца о необыкновенной информационной Вселенной. Мужчина увлечённо рассказывал о появлении компьютеров и потихоньку вкладывал в голову подрастающей девочки мысль о том, чтобы она связала свою жизнь с ярким и необычным миром новых технологий. Именно так Кира и сделала, потому что когда встал выбор идти учиться в торговом техникуме или окончить курсы ай-ти специалиста, она, к удивлению матери, выбрала второе.

– Надо было тебя ещё в детстве удавить, – поджав губы, сказала женщина, но потом вздохнула и добавила, – ну хоть не проституткой. – затем осенила девушку крестом и поморщившись тихо проговорила. – Только не говори некому, и так все думают, что ты того, а так вообще засмеют.

Когда в их городок пришёл жаркий ветер пандемии, Кира как раз была в самом разгаре сдачи экзаменов и тестового проекта в одну развивающуюся компанию, где ей предложили место, по достоинству оценив результаты короткой работы, которую она для них писала. Но нарушение старого мирового порядка полностью вымарало все Кирины старания, и она, оценив последние новости и собрав аналитику, сразу же пошла к матери.

– Мама, идёт какая-то страшная пандемия. Нужно искать укрытие.

– Садись, сырников поешь. – как всегда, не обращая внимание на слова дочери, сказала женщина, ставя на подставку горячую чугунную сковороду с шипящими на масле ровными творожными кругляшами. – Тебе чаю или какао?

– Мама, ты меня слышишь?

– Чай не глухая, – не дождавшись ответа и наливая Кире чай, сказала мать, – Кира, ты полоумничай, да меру знай. Сейчас какую-то прививку сделают быстро, и всё. При этом я, знаешь ли, каждый год диспансеризацию прохожу. И нормально. Ешь давай, а то я на работу тороплюсь, а ты знаешь, мой-то не любит, чтобы ты здесь одна шалоблудила. «Мой-то», новый мамин муж, и правда не очень любил, когда Кира приходила в гости в дом, где родилась, выросла и провожала в последний путь отца.

«Мой-то» сгорел первым в начале пожарища болезни, потом огонь сожрал братьев и сестёр, последней ушла мать. Они не переродились в чудовищ, в один день просто не смогли встать с постели, а потом в течение недели покинули клетки своих тел, и Кире казалось, что им повезло. Когда Кира увидела, что мама больше не дышит, она подхватила рюкзак со сложенным ноутом и некоторыми вещами, достала у мамы из пальто ключи от местного супермаркета, где женщина работала заведующей складом и потихоньку доехала на старой отцовской машине к парковке, откуда сейчас летела в вихре налетевшей снежной бури.

Кира очнулась ото сна и поняла, что снова провалилась в тяжёлую дремоту, и сейчас солнце уже переползло далеко от того места, где встретило её по пробуждению. Кира, дрожа и стуча зубами, заставила себя сесть на сиденье, вскрыла банку ледяной ветчины, наломала кусками хлеб и, открыв термос с наслаждением вдохнула горячий аромат кофе. В супермаркете чудом сохранилась одна из ветвей электросети, и Кира смогла себе даже сварить прощальный кофе перед расставанием с таким уютным убежищем. Перекусив и залив в себя почти литр горячего питья, девушка оглядела пустое искрящееся пространство и, выйдя из машины, несколько раз махнула руками, попрыгала на месте и в недоумении остановилась: она совершенно не могла понять, куда ей двигаться сейчас. Вокруг было ровное белое снежное поле, и её крохотная машинка вряд ли осилит такие наносы, к тому же всегда был риск провалиться в какую-нибудь яму, если она собьётся с невидимой дороги. Кира шумно выдохнула, посмотрела в багажник, убедилась, что две канистры с топливом на месте, села на водительское сиденье, чтобы прогреть ледяное нутро автомобиля и уже в тепле подумать о своём будущем.

Когда в машине стало жарко, Кира снова выбралась наружу, походила вокруг, проверяя высоту снежного покрова, и вдруг замерла, потому что ей показалось, что она сошла с ума.

– Девушка, мы нуждаемся в вашей помощи. – пронеслось в пустом и далеко просматриваемом пространстве, – пожалуйста, следуйте моим инструкциям, нас тут много, а воздуха осталось очень мало. Вы должны чётко всё запомнить, потому что я не смогу руководить вами, мне нужно убираться из радиорубки.