Диалог с православием

Эта глава посвящена вопросу авторитета Священного Писания и предания в церкви. Мы рассмотрим православную тенденцию смешивать Писание и предание, опасность подмены Божьего слова человеческими традициями. Изучим свидетельства самого Писания о его авторстве и богодухновенности, рассмотрим, каким было отношение к Священному Писанию Иисуса Христа и как должен относиться к нему верующий. На примере реформы Иосии мы увидим, как чтение Божьей книги преображает отдельных людей и целый народ.

Смешение Писания и предания в православии

Протестанты обычно упрекают православных в том, что те добавляют к Писанию предание. Это не совсем корректно. Схема гармоничного взаимодополнения Писания и предания скорее свойственна католичеству. В православии же предание понимается не отдельно от Писания, а как совокупность всего накопленного опыта церкви, что включает в себя и Священное Писание, и решения соборов, и учения святых отцов, и литургический опыт поклонения, и многое другое. Таким образом, получается, что восточная церковь считает Писание частью предания. То есть, по их мнению, сама церковь является источником Писания, как и других частей предания. Некоторые православные любят цитировать даже такое заявление: «Если бы на земле не стало Писания, то церковь могла бы существовать без него. А если нужно — то написала бы его заново».

Очень радует тот факт, что в последние годы православная церковь проявляет все больше заботы об изучении верующими Священного Писания. Соответствующие призывы раздаются на уровне даже высших иерархов. Но пока что этот процесс еще не затронул общую массу церкви.

В православии пока остается серьезное недопонимание того, что церковь сформирована Божьим Словом, а не наоборот. Апостол пишет о духовном здании церкви так: «...утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным [камнем], на котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святый храм в Господе» (Еф 2:20-21). Заметьте, что фундаментом церкви названо Божье откровение Ветхого и Нового Заветов (пророки и апостолы), центром которого является, конечно же, личность Самого Христа.

Уникальность Писания — богодухновенность

В центре этой дискуссии стоит вопрос об авторстве Библии. Протестанты настаивают на том, что Писание — это Слово Самого Бога, это «уставы, и учреждения, и закон, и заповеди, которые Он написал» нам (4 Цар. 17:37). Апостол Павел, во Втором послании к Тимофею (3:16), называет феномен сочетания человеческого и божественного авторства богодухновенностью. Петр раскрывает, каким именно образом Бог вдохновил записанное слово: «...изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым» (2 Пет. 1:21). Святой Дух таким образом руководил священнописателями, что они писали то, что Ему было угодно, и были сохранены Им от ошибок. Кроме того, не будем забывать, что немало разделов Писания содержат слова Самого Бога, которые Он буквально диктовал, например — у пророков (Иер. 30:1-2).

Формирование канона Священного Писания

Собирание книг Библии в один канон — тоже процесс во многом чудесный, в том смысле, что Бог действовал в нем так же активно, как и при вдохновении написания этих книг. Православные обычно стараются преувеличить в этом процессе роль церкви, будто церковь принимала решение о том, какие книги входят в канон, и поэтому, в определенном смысле, «породила Писание». Это делается для того, чтобы возвысить авторитет самой православной церкви.

Хотя не все детали формирования канона нам известны, но важно помнить главное: инициатива и власть всегда и во всём принадлежит Богу и Его слову. «И сказал Бог... и стало так». Вся библейская история рисует такую картину: всевластный Бог Своим словом созидает, поддерживает и направляет этот мир (напр., Пс. 32:6; 2 Пет. 3:5,7; Евр. 1:3; 11:3).

То же касается и образования Его народа, т. е. церкви. Человек живет «всяким словом, исходящим из уст Божиих» (Втор. 8:3; Мф. 4:4). Изначально Бог Своим откровением через слово формирует Свой народ. Так Он призвал Авраама, дав ему обетования и наставления. Завет с Авраамом и все остальные заветы были полностью инициативой Вседержителя. По Своей благодати Господь призывает Моисея и выводит Израиль из Египта, сопровождая это дарованием закона. Кто решал, каким книгам войти в канон Торы? Сам Бог изрек Моисею все слова закона (Исх. 20:1), потом повелел пересказать их народу (21:1), что Моисей и выполнил (24:3), записав также все слова Яхве в книгу завета (24:4,7). Далее, в 12-м стихе, Бог говорит, что даст скрижали, закон и заповеди, которые Он Сам написал для научения народа. Можно обсуждать детали того, что именно Господь писал Сам лично, а что диктовал Моисею, но ясно главное: Писания времен Моисея — это слово Самого Бога, инициированное Им, данное Им и вверенное народу для соблюдения и сохранения в письменном виде (Втор. 27:3,8). Впоследствии Сам Господь и священнописатели так просто и говорят об этом: Бог написал народу Свои законы, заповеди, уставы, повеления (4 Цар. 17:37; Ос. 8:12).

Именно словом евангельской истины происходит и рождение новозаветного Божьего народа — новозаветной церкви: «Восхотев, родил Он нас словом истины» (Иак. 1:18). Буквально получается, что слово Божье породило церковь, а не наоборот. «Чистое словесное молоко» в Писаниях Ветхого и Нового Заветов взращивает и умудряет нас во спасение (1 Пет. 2:2; 2 Тим. 3:15). Поэтому Павел и пишет, что новозаветная церковь строится на фундаменте Писаний пророческих и апостольских (Еф. 2:20). То есть слово Бога в Писаниях первично по отношению к церкви, а не наоборот, как заявляют некоторые православные.

Иисус подчеркивал, что Танах (Тора, Пророки и Писания, то есть Ветхий Завет) указывает на Него, и поэтому призывал исследовать его (Ин. 5:39). Он утверждал, что только те, кто верит Торе, поверят и Ему (Ин. 5:47). Христос очень часто ссылался на Писания, раскрывая в них свидетельство и учение о Себе (напр., Ак. 24:25-27, 44-46). Это же делали и апостолы (напр., Деян. 17:2-3).

Церковь черпает наставление, утешение и надежду из ветхозаветных историй (Рим. 15:4).

Как же после всего этого можно говорить, что церковь первична по отношению к Писаниям?

Бог не оставляет процесс донесения Своего Слова до народа на произвол случая или на усмотрение людей. Как и Моисею, позже Яхве Сам велит другим пророкам записать Свои слова (напр., Иер. 30:2; 36:2).

А вот что прославленный Господь поручает сделать Своему апостолу Иоанну с пророчеством Апокалипсиса: «...то, что видишь, напиши в книгу и пошли церквам, находящимся в Асии: в Ефес, и в Смирну, и в Пергам, и в Фиатиру, и в Сардис, и в Филадельфию, и в Лаодикию» (Откр. 1:11; выделено мною. — А. М.). Церковь была принимающей стороной. Тем семи церквам оставалось только с благоговением и благодарностью принимать и соблюдать слово Бога в этих новозаветных Писаниях.

Подводя итог, можно сказать, что Господь «бодрствует над словом Своим» (Иер. 1:12) и поэтому контролирует весь процесс донесения и сохранения его, включая формирование канона.

Подмена Божьего слова человеческими преданиями

Православная церковь не отрицает авторитет и важность Библии. Но на практике получается, что из-за стирания границ между Писанием, как уникальным богодухновенным Божьим словом, и преданием авторитетное влияние и роль Библии значительно подрываются. Если верить, что церковь породила Писание, то на деле получается, что главный авторитет принадлежит церкви, а не слову Бога. Это проявляется в тенденции больше строить веру и практику на «преданиях», т. е. на всевозможных мнениях и высказываниях святых отцов, решениях соборов и тому подобном. Поэтому православные меньше склонны систематически читать, изучать Библию и проверять ею своё христианство. Богослужение включает немало библейских текстов, но обычно их чтение носит символический характер. За редким исключением, в РПЦ и УПЦ (МП) они звучат на малопонятном церковно-славянском языке, читаются монотонной скороговоркой нараспев, что делает понимание еще более трудным. Получается, что донести значение библейского текста до людей — не является приоритетной целью?

Господь Иисус Христос не объединял Писание и предание, а прямо противопоставлял Божье слово человеческим установлениям. Он обличал фарисеев за то, что те отменяли, устраняли Божьи заповеди своим преданием (Мк. 7:5-13). Иисус явно указал на опасность, с которой всегда сталкивается церковь: подменять Божье слово человеческими традициями.

Всевышний никогда не упрекает нас в несоблюдении святоотеческого предания. Зато множество раз Бог обличает за то, что при следовании правилам и установлениям отцов, народ оказывается совершенно далеким от выполнения Его законов (Иез. 20:16-19,24-25,30). Господь противопоставляет обычаи народа (т. е. традиции, предание) Своим заповедям (4 Цар. 17:19,34).

К сожалению, такая подмена Божьих заповедей, изложенных в Писании, всевозможными человеческими «преданиями» весьма свойственна православию.

Иисус Христос и Ветхий Завет

Одна из причин недооценки Священного Писания — искаженное понимание отношения Иисуса к Ветхому Завету и вообще роли Ветхого Завета в новозаветной церкви. В официальном православии еще с древних времен установилось негативное отношение к иудаизму и даже к самим евреям, порой переходящее в явный антисемитизм.

Похоже, официальная церковь, пренебрегши предупреждением раввина Павла, все-таки возгордилась, забыв о том, что не мы держим корень, а ветхозаветный еврейский корень держит нас — христиан из язычников (Рим. 11:17-18). Иешуа га-Ноцри — это долгожданный Машиах еврейского народа. Став христианами, мы, язычники, обратились к Богу Абрахама, Ицхака и Якоба.

Все двенадцать апостолов — потомки Авраама по крови, и первые несколько тысяч христиан тоже были евреями.

Современной церкви (и не только православной) нужно чаще напоминать, что сегодня мы перевернули все с ног на голову, мысля: мы — христиане, а они — иудеи. В первые годы церкви Христовой всё было наоборот: мы — ученики Иешуа ха Машиаха (т. е. иудеи, принявшие своего Мессию), а они — язычники (т. е. все неевреи, безбожники, не имеющие надежды, чуждые заветов обетования, Еф. 2:12).

Помня об этом, мы должны глубже оценить, насколько Иешуа Машиах был всецело предан Писаниям Ветхого Завета. С точки зрения божественности Христа, это было Его же слово, Им же сказанное (1Пет. 1:11). С точки зрения человеческой сущности Иисуса — Ветхий Завет был Его Библией. Он любил слово Писания, постоянно его цитировал и ссылался на него, а оно свидетельствовало о Нем (Ин. 5:39).

Один из ключевых текстов на эту тему: слова Христа о Танахе (ВЗ) в Нагорной проповеди (Мф. 5:17-19). Господь подчеркивает, что Его учение и служение не противоречат закону и пророкам (так евреи называли всё Писание), а наоборот — являются их исполнением. Он предостерегает против нарушения ветхозаветных заповедей и поощряет их соблюдение (5:19).

Часто христиане неверно понимают речь Иисуса в этой главе, где Он противопоставляет «сказанное древним» Своему учению. Многие ошибочно думают, будто Христос здесь заменяет заповеди Ветхого Завета Своим новым учением. Но такое толкование противоречило бы Его словам, только что сказанным выше (5:17-19).

На самом деле, если бы Учитель имел в виду заповеди Ветхого Завета, Он говорил бы «написано», как Он это делал всегда, когда ссылался на Писание.

Здесь же Иисус исправляет и уточняет то, что было «сказано» учителями и толкователями Ветхого Завета, то есть книжниками и фарисеями (5:20). По сути, Господь в этой речи утверждает истинное толкование и применение Писаний Ветхого Завета. Конечно же, откровение во Христе стало несравненно выше, глубже и полнее ветхозаветного (Евр. 1:1-4), но не противоречило ему.

Вероятно, такая недооценка важности Ветхого Завета — одна из причин, почему некоторые православные могут сегодня заявлять: «Первые христиане не могли читать Библию, потому что ее еще не было! Сначала появилась церковь, а уж потом — Писание!» Говорящие так подразумевают под Библией Новый Завет. Но они забывают, что именно Ветхий Завет был тем богодухновенным Писанием, которое могло с детства умудрить Тимофея «во спасение верою во Христа Иисуса», о чем писал апостол Павел (2 Тим. 3:15-16). Поэтому первые христиане как раз со всем усердием каждый день читали свою Библию, сверяя устную проповедь апостолов с авторитетом записанного слова Бога (Деян. 17:11).

Любовь верующего к Писанию

Православные иногда упрекают протестантов, называя нас «людьми Книги», а себя — «людьми Чаши» (имея в виду свою преданность евхаристии, таинству причастия). Они говорят, мол, протестанты привержены «букве», «носятся со своими цитатами» и т. д. Хотя Вечеря Господня и является очень важной заповедью, но Бог никогда не призывал нас «любить чашу» или вообще любить таинства, обряды. Главной является заповедь любить Самого Бога всем сердцем. А любовь подразумевает общение с Богом и послушание Ему. Здесь как раз ключевую роль играет Писание как слово Самого Бога. Читая Библию, христиане слушают голос своего возлюбленного Отца и узнают Его волю, чтобы лучше ее исполнить.

Вот почему именно любовь к Писанию — совершенно естественное отношение христианина. Ярчайший пример такого отношения — Псалом 118. Это удивительный гимн Божьему слову, написанный в форме акростиха. Он состоит из 22 строф — по количеству букв еврейского алфавита. Все 8 строк первой строфы начинаются на «Алеф» — первую букву еврейского алфавита, строки второй строфы — на «Бет» и так далее.

Даже в переводе мы можем почувствовать богатство поэзии и трепетное отношение псалмопевца к Писанию. Прочтите 118-й псалом и запишите хотя бы некоторые эпитеты, которыми он называет Божье слово (в левом столбце), и некоторые фразы, которыми описывает свою любовь к Писанию и его пользу (в правом столбце):

Пс. 118:24 — откровения Бога утешение, совет

Вы заметили, как псалмопевец говорит (118:113) о своей ненависти к «вымыслам» и о любви к Божьему закону? Господь Бог много раз предупреждает о тщетности ритуального поклонения людей, которые в повседневной жизни «избирают собственные свои пути» (Ис. 66:1-3) и отвергают Его слово (Иер. 6:19-20). Им Он противопоставляет истинного поклонника, на которого обращает Свой любящий взор: «...вот на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим» (Ис. 66:2).

Ясность и буквальный смысл Писания

Еще одна причина умаления роли Писания в православии — это идея о том, что Писание очень загадочно, сложно для понимания простому человеку и толковать его следует не столько буквально, сколько аллегорически. Конечно, не все православные и не всегда так относятся к Библии, но эта тенденция сильна. Такое понимание Писания связывают с александрийской богословской школой. В отличие от антиохийской школы, которая в основном искала в Библии буквальный смысл, александрийцы, наоборот, тяготели к аллегорическому пониманию, видя в нем «высший пилотаж» толкования. Буквальное толкование воспринималось как примитивное и неполное. В течение веков и в восточной, и в западной церквах к аллегорическому толкованию добавились анагогическое, тропологическое и т. д. Обычно говорили о «квадриге» — четырех уровнях понимания, а порой их число доходило до семи. При этом именно простым, буквальным восприятием текста пренебрегали больше всего. На практике такой аллегорический метод толкования означает полный простор для человеческой фантазии. Например, что мешает нам истолковать два динария из притчи о добром самарянине как символы Ветхого и Нового Заветов? И так — с каждой деталью, вплоть до ослика. Главная ошибка такого толкования — игнорирование исходного смысла, т. е. того, что хотел сказать автор. Какой смысл он сам вкладывал в свои слова.

Естественно, такой взгляд на Писание еще больше отдалил его от людей, потому что аллегоричность неизбежно ведет к загадочности, непонятности. Другие факторы, способствовавшие этому, — недостаток переводов на современные языки, дороговизна и редкость копий Библии (особенно до книгопечатания) и недостаток грамотности в народе.

Чтобы исправить такое положение, одним из принципов, выдвинутых реформатами, был sensus literalis, т. е. буквальный смысл. Протестанты настаивали на том, что в Писании в качестве средства передачи Божьего откровения использован обычный человеческий язык и поэтому толковать его следует буквально, учитывая исторический фон и литературный контекст. Первый вопрос, который необходимо задавать, — о первоначальном смысле: что имел в виду автор этих слов, когда писал или говорил их?

Конечно же, протестанты признают, что не всё в Библии одинаково ясно, но «то, что необходимо знать, во что веровать, и что соблюдать для нашего спасения, так ясно представлено и раскрыто в соответствующих местах Писания, что не только ученые, но и простые люди, применяя правильным образом здравое рассуждение, могут достичь достаточного их понимания» [Вестминстерское исповедание веры, гл. 1, п. 7.].

Реформация царя Иосии

Интересно, что реформация XVI века с ее лозунгом ad fontes — вернуться к первоисточнику Божьего слова в Его Книге — имеет прямой аналог в самой библейской истории. Иудейский царь Иосия назван самым благочестивым из всех царей: «Подобного ему не было царя прежде него, который обратился бы к Господу всем сердцем своим, и всею душою своею, и всеми силами своими, по всему закону Моисееву; и после него не восстал подобный ему» (4 Цар. 23:25). Заметьте, Писание говорит, что Иосия «обратился к Господу всем сердцем, всею душою и всеми силами» — это же слова величайшей заповеди о любви к Богу! И как же Иосия любил Бога? «По всему закону Моисееву», т. е. в соответствии с Его словом в Писании.

Что побудило Иосию обратиться к Господу всем сердцем? Он еще подростком «делал угодное в очах Господних» (22:2): поклонялся истинному Богу (2 Пар. 34:3), начал очищать страну от элементов язычества (2 Пар. 34:3-7) и ремонтировать храм Божий. Но в ходе ремонта храма произошло событие, которое перевернуло жизнь царя Иосии и всей страны. В храме нашли книгу закона Моисеева — т. е. то Священное Писание, которое существовало на то время. Из контекста видно, что до этого Книга лежала в храме очень долго, и никто ее давно не читал. Когда Иосия с товарищами стал читать Книгу, записанное Божье слово произвело покаяние. Царь понял, насколько далеко он и Божий народ уклонились от заповедей Господа, не поступали «согласно с предписанным» им (22:13). Пока Книга Божьего слова была в забытьи, тогдашняя церковь оставила Господа и стала поклоняться другим богам (22:17). За долгие годы, когда Писание не руководило людьми, накопилось множество идолов, лжеучений, языческих практик (23:4-20). Оккультизм, идолопоклонство и прочие мерзкие традиции «появлялись в земле Иудейской» (23:24), пока на них не был пролит свет Божьего слова.

Услышав слова Книги, Иосия покаялся, смягчил свое сердце, смирился пред Господом и со слезами умолял Его о помиловании (22:19-20). Милосердный Бог простил царя и народ и продлил благословение (с. 20), потому что видел искреннее покаяние. Настоящее покаяние привело к публичному чтению Книги Божьего закона (23:2), обновлению всенародного посвящения — «выполнять слова завета сего, написанные в книге сей» (23:3) — и к реформации традиций и форм богослужения (23:4-24).

Посредством истории о реформе Иосии Бог показывает нам, как легко люди уклоняются к различным неугодным Ему традициям, когда Его Слово не руководит ими. Господь хочет, чтобы церковь любила Его всем сердцем своим не по традициям, которые у нас появляются (23:24), а в соответствии с Книгой Его заповедей (23:25).

Польза предания

И в заключение, после многих аргументов в пользу важности и уникального божественного авторитета Писания, давайте кратко рассмотрим противоположную сторону проблемы. Все то, о чем мы говорили выше, часто выражается лозунгом реформации Sola Scriptura (лат. только Писание). Многие протестанты ошибочно понимают этот лозунг в смысле «только Писание является для нас авторитетом». И порой можно услышать, что «у нас, кроме Библии, больше нет никаких авторитетов», или «мы строим своё богословие только на Библии».

На самом деле реформаты хотели сказать этим лозунгом, что только Писание является для нас безошибочным и абсолютно непререкаемым авторитетом. Они не отрицали, что предание тоже имеет определенный авторитет, но относительный, а не абсолютный — подчиненный авторитету Писания. Например, мы не должны думать, что в постановлениях вселенских соборов для нас нет никакой пользы. На самом деле мы часто пользуемся решениями древних соборов, например — в вопросах формулировок о триединстве Бога и о двух природах в личности Христа.

Если понимать предание как общение в Теле Христовом, то само Писание учит о его нужности и пользе. Мы, протестанты, читаем христианские книги — современные и, реже, древние. Мы прислушиваемся к мнению учителей, проповедников и вообще друг друга. «... Вы полны благости, исполнены всякого познания и можете наставлять друг друга» (Рим. 15:14; выделено мною. — А. М.). Всё это — разные грани предания. Ведь мы верим, что Святой Дух действует не только в нас (во мне лично, в моей общине, в наше время...). Он открывал и открывает церкви важные истины и в других местах, и в другие времена. Нам есть чему поучиться у церкви прошлых веков, у своих наставников, друг у друга...

Нам, протестантам, следует больше знакомиться с церковным наследием древности, которое так уважают православные. Во -первых, это обогатит нас наследием, опытом древней церкви. А с другой стороны, это позволит нам легче находить общий язык с православными. Тогда в ответ на их упрек, что мы не уважаем предание, мы сможем честно сказать, что на самом деле уважаем его и стараемся тоже извлекать из него пользу. Только твердо придерживаясь принципа Sola Scriptura, мы всегда помним, что любые выражения предания — соборы, учителя, книги и т. д. — несовершенны, могут содержать ошибки, в отличие от Писания. Не следует отбрасывать предание, но следует всегда проверять его Писанием.

В заключение этой темы приведем цитату из «протестантского предания». Заметьте, что британские реформаты здесь не призывают нас отбросить решения соборов, святоотеческое предание и т. д., но лишь подчинить всё высшему авторитету Бога-Духа Святого, Говорящего нам в Писании:

Высший Судия, к Которому должно обращаться за разрешением всех спорных вопросов, касающихся веры, и Которым проверяются все постановления соборов, мнения древних писателей, учения человеческие и личные откровения, и на суждениях Которого мы должны основываться, может быть не кто иной, как Святой Дух, говорящий в Писании [Вестминстерское исповедание веры, гл. 1, п. 10.].