Диггер

14

Глебу вдруг ужасно захотелось посмотреть на Черную диадему, но остатки здравого смысла удерживали его от слишком опрометчивых поступков.

— Георгий Матвеевич, — сказал он, — а что будет, если в мираже убьют?

— Неприятная штука, — поморщился охотник. — Умереть, конечно, не умрешь, но надолго задержишься в этой картинке, вплоть до бесконечности…

— Тогда не вижу смысла сразу бросаться на абордаж. Предлагаю сначала отправить в разведку Тотю. Он среди нас самый неприметный.

— Что?! Опять меня?! — возмутился карлик.

— Именно, — кивнул журналист. — Проберешься к шатру, подслушаешь, что там происходит, а потом нам расскажешь. А мы по данным твоей разведки план разработаем.

— Парень дело говорит! — поддержал Глеба Георгий Матвеевич. — Никитотий, ты в своем лилипутском образе просто незаменим для таких вылазок. Даже я в шкуре кота буду намного заметней. Считай, все наше предприятие сейчас от тебя зависит.

Тоте польстило признание охотника, и, немного помявшись, он согласился идти в разведку.

— Как мне добраться до шатра? — поинтересовался он у компаньонов. — Пешком — слишком далеко. Рогатка — это билет в один конец… как назад возвращаться?

— Не переживай! Доставлю тебя в наилучшем виде! — заверил его Георгий Матвеевич.

Он порылся в карманах и извлек оттуда воробья.

— Вот! — радостно произнес он. — Воробей почтовый! Донесет и туда и обратно в целости и сохранности. Только крепко за перья держись, а то он любит фортели в воздухе выкидывать.

С этими словами охотник посадил Никитотия верхом на птицу. Тот вцепился в ее оперение и заявил:

— За то, что я вас постоянно выручаю, поможете мне вождей в подземном городе свергнуть! Иначе — летите сами!

— Поможем, поможем, — заверил его журналист. — А теперь — лети уже!

Тотя слегка стукнул воробья пятками по бокам, и тот взвился в воздух. Глеб провожал его взглядом до высоких сосен, где тот и затерялся.

— А нам что делать? — обратился он к охотнику. — Можно хотя бы с кролика спуститься? Ноги совсем затекли.

— Ни в коем случае! Зверюга сразу убежит. Если хочешь, можешь поспать на нем.

Парню не понравилась подобная перспектива, но делать было нечего. Он перевернулся на спину, держась за ухо животного, и вытянулся на его мягкой шерсти.

— Я покемарю чуток, — произнес Глеб. — Если что — буди!

На сей раз он заснул сразу. Сказалась многодневная усталость. К тому же в мягкой шерсти было так тепло и уютно…

Вдруг что-то стукнуло журналиста по лбу, и откуда-то из темноты раздался голос Никитотия:

— Вставай, соня! Все на свете проспишь!

Парень открыл глаза и увидел, что над ним порхает воробей, на котором сидит карлик.

— Тотя вернулся! — радостно произнес Глеб. — Ну, рассказывай — что там да как?!

Никитотий потянул воробья за перья, и тот послушно приземлился на спину «кролика». Карлик спрыгнул вниз, отпустив птицу. В ту же минуту та испарилась в воздухе. Журналист сел, заметив, что Георгий Матвеевич на своем «кролике» находится совсем рядом. Тотя откашлялся и начал рассказ:

— Значит, так… подлетел я к шатру очень быстро, даже опомниться не успел. Облетел его со всех сторон, но, как назло, ни одной щелочки или дырочки не нашел. Тогда посадил я своего воробья на крышу и принялся ждать. Скоро к шатру подъехал всадник. Лица его я не рассмотрел. Он все время кутался в широкую накидку с меховым воротником. Он подошел к шатру, откинул полог и зашел внутрь. Вот мы за ним и шмыгнули. Благо нас никто не заметил! Было довольно темно, но я увидел что-то вроде лежака, на котором сидел маленький человек в мундире. Тот, который приехал на лошади, стоял перед ним. Вдруг сидящий заговорил. Я не понял ни слова, но запомнил все, что он сказал. Это звучало так…

И на чисто французском языке Никитотий принялся выдавать фразы и целые предложения.

— Погоди! — прервал его охотник. — Я буду сразу переводить.

Он выслушал карлика и сказал:

— Как я и думал, человек в шатре — Наполеон. Он спрашивал, почему диадема не дала ему неограниченной власти и не пробудила ум, а наоборот, сделала игрушкой в руках судьбы. На это всадник ответил, что диадема помогает только тем, кто имеет божественное происхождение, и он об этом предупреждал. Император пожаловался, что апатия все больше охватывает его и армию, и спросил совета, что следует делать дальше, на что человек ответил, что реликвию лучше вернуть жрецам в Индию. Только после этого, возможно, прекратится действие ее проклятия на Наполеона. Однако император заметил, что сейчас это сделать невозможно, поскольку его преследуют русские войска… Что было дальше, Тотя?!

— А дальше всадник ушел, а маленький человек принялся расхаживать по шатру туда-сюда. Мы немного подождали, но ничего не происходило, поэтому я направил воробья в щелочку под пологом, и мы полетели к вам.

— Что ж, отлично! Значит, диадема все еще в шатре, — заметил Георгий Матвеевич. — Поэтому сейчас мы с вами совершим налет на резиденцию императора и отыщем артефакт.

— Зачем? — спросил Глеб. — Это же не настоящая диадема, а лишь мираж. Что толку, что мы ее найдем?! К тому же по дороге нас могут убить, а задерживаться здесь надолго не хотелось бы…

— Эх, парень! — вздохнул охотник. — Когда ты научишься мыслить масштабно?! Вот скажи, куда мы направляемся и что ищем?

— В Самарские пещеры. А ищем — Черную диадему.

— Правильно. Для этого нужно выход из миражей найти, и именно тот, который приведет нас к реликвии. Сейчас мы рядом с ее воплощением. Значит, и Самара неподалеку. Если мы проскочим этот мираж и попадем в другой, вряд ли выберемся в нужных пещерах. Дошло?!

— Почти. Только как же нам к императору попасть? Мы же не Тотя на воробье!

— Я подумал об этом. Предлагаю пуститься галопом напрямик через лес. Шум и треск собьют солдат с толку, а когда они поймут, в чем дело, мы будем уже в шатре.

— Хорошо.

— А с кем я поеду? — вмешался в разговор Никитотий.

— С Глебом! — коротко ответил Георгий Матвеевич. — Все-таки он зрячий… мало ли что может случиться?!

Карлик не стал возражать и спокойно дождался, пока журналист посадил его на плечо.

— Можно ехать, — произнес Глеб. — Предлагаю спускаться не здесь, а левее. Там спуск положе и лес почти к шатру подходит.

— Как скажешь! — пожал плечами охотник и тут же дернул своего «кролика» за уши, направляя его туда, куда указал журналист.

— Главное, скачи во весь опор! — предупредил он парня. — Если задержишься, рискуешь надолго остаться в мираже.

Компаньоны в быстром темпе спустились вниз и на огромной скорости ворвались в заснеженный лес. Зверокролики на ходу сметали огромные белые шапки с кустов и деревьев. Вокруг поднялся ужасный треск и шум. Из-за взметнувшейся вверх снежной завесы журналист ничего не видел. Он лишь старался как можно крепче держаться за уши своего «коня», чтобы ненароком где-нибудь не свалиться. Точно так же поступил и Тотя. Он крепко ухватился за ухо Глеба, от чего тот даже ойкнул.

— Ты что, сдурел?! — на ходу крикнул парень карлику. — Отпусти немедленно мое ухо! Мне больно!

— Если я отпущу, мне больнее будет, — ответил тот, прихватывая для надежности еще и прядь журналистских волос.

Глеб скрипнул зубами, но промолчал. Тем временем зверокролики уже выбежали из леса прямо навстречу армии Наполеона. Не разбирая дороги, они принялись топтать все вокруг: костры, людей, оружие, обозы и палатки. Напуганные таким напором, французы кинулись врассыпную, и журналист наконец смог увидеть, где же находится резиденция императора. Как оказалось, «кролики» немного изменили маршрут и выбрались гораздо правее шатра.

— Нам нужно левее! — закричал Глеб, обращаясь к Георгию Матвеевичу, чей «конь» крутился среди обозов и переворачивал пушки.

— Понял! — отозвался охотник, пытаясь повернуть «кролика».

В это время из-за дальних обозов послышались приглушенные выстрелы. Очевидно, французы немного пришли в себя и решили дать бой незваным гостям.

— Стреляют! — крикнул журналист. — Пора сматываться!

Георгий Матвеевич сумел-таки справиться со свои «конем» и направил его прямо к шатру Наполеона. Глеб повернул за ним. Внезапно за его спиной послышались отчаянные вопли. Парень оглянулся и заметил, что из-за ближайших деревьев к нему скачет конный отряд. Несколько человек в мундирах высоко поднимали над головой сабли.

— Этого еще не хватало… — пробормотал Глеб, как можно сильнее дергая своего «кролика» за уши.

Однако тот ничуть не прибавил темпа. Вдруг что-то просвистело под ногами журналиста. Зверокролик на секунду замер, затем резко взбрыкнул, едва не скинув с себя наездника, и после этого ринулся вперед, обгоняя по пути охотника на его «коне». Глеб понял, что одна из французских пуль угодила в его зверя, но, учитывая его гигантские размеры, он не очень-то за него переживал. Тем временем «кролик» достиг шатра императора и буквально ворвался в него. Парень услышал чьи-то крики, но увидеть ничего не смог, поскольку огромный купол шатра свалился ему прямо на голову.

— Никитотий, держись! — едва успел воскликнуть журналист.

После этого началась кутерьма. Вокруг свистели пули, раздавались залпы пушек, кто-то вопил по-французски. Но Глеб был отгорожен от всего перекатывающимся серым матерчатым морем. В какой-то момент ему удалось вынырнуть из-под края палатки, и неожиданно прямо перед собой он увидел большой, обитый железом сундук. Тот был открыт, и на самом верху, среди других необычных вещей, журналист заметил небольшой черный обруч, увенчанный гигантским восьмигранным камнем. Тот переливался всеми цветами радуги, и поэтому было трудно сказать, какого он цвета.

— Это, что ли, диадема? — пробормотал себе под нос парень.

Он замер в нерешительности, не зная, что делать дальше, как вдруг совсем рядом раздался громоподобный залп пушки. Зверокролик встал на дыбы и скинул Глеба с себя. После этого он кинулся в лес. Журналист едва успел откатиться, чтобы не попасть под его гигантские лапы. Однако сундуку повезло меньше — зверь попросту растоптал его.

— Вот ведь незадача, — буркнул парень и стал среди обломков искать черный обруч.

В этот миг что-то больно кольнуло его в грудь. Он на секунду отвлекся и вдруг заметил, что под его курткой как раз со стороны сердца расползается большое красное пятно. «Кажись, в меня попали!» — с ужасом подумал Глеб. Голова у него закружилась, а перед глазами замелькали блики. Чтобы не упасть, он обеими руками оперся о землю и вдруг одной ладонью почувствовал под рукой что-то вроде большого кольца. Журналист несколько раз моргнул и четко увидел лежащий перед ним черный обруч. За спиной раздался яростный крик. Парень оглянулся и заметил, что к нему с саблей наперевес мчится невысокий лысоватый человек в синем мундире.

— Глебыч, надевай диадему! Скорее! — послышался откуда-то издалека знакомый голос.

Журналист поднял обруч, но пальцы уже плохо слушались его, и диадема вновь упала на землю.

— Соберись, мать твою! — проорал у него над ухом Никитотий, который уже пришел в себя после падения и теперь пытался расшевелить Глеба.

Парень сплюнул кровью и снова взял обруч. Как раз в этот момент к нему подскочил человек в синем мундире и занес над его головой саблю. Невероятным усилием журналист все же сумел водрузить обруч на голову, и в тот же миг сабля француза опустилась над ним…

Вокруг была темнота. Глеб не знал, где он и что с ним. Последнее, что он помнил, был эпизод с лысым человеком, отрубающим ему голову.

— Интересно, жив я или нет? — сам себя спросил он.

— Да жив, жив! — раздался рядом голос.

Журналист даже вздрогнул от неожиданности.

— Кто здесь? — тихо произнес он.

— Я, Тотя!

— А почему голос у тебя изменился?

— Похоже, я тоже изменился. Вернулся к нормальным размерам.

— Значит, мы выбрались из миражей! — обрадовался Глеб. — Знать бы еще, куда мы попали!

От радости он стал светиться блеклым оранжевым светом. Этого сияния было достаточно, чтобы рассмотреть все вокруг. Парень понял, что находится в пещере. Неподалеку сидел Никитотий и приводил в порядок бороду. Он был действительно своего обычного роста.

— Э! — окликнул он журналиста. — А ну успокойся! Не хватало чтобы ты еще и воспламенился.

— Все в порядке, — заверил Глеб. — Я держу ситуацию под контролем. А где охотник? Где Георгий Матвеевич?

— Он опять в кота превратился и пошел куда-то на разведку. Думаю, он пытается понять, где мы.

— Жаль, теперь я не смогу его ни о чем расспросить.

Неожиданно журналист вспомнил о ранении и принялся осматривать свою грудь. К великому счастью, он не обнаружил на себе ни малейшей царапины.

— Что, осколки ищешь? — хмыкнул Тотя. — Нету их! Повезло, что ты диадему еще живым надел, а иначе мы бы надолго в этой французской кампании застряли. Охотник успел сказать, что диадема и была выходом из миража.

— А я что, умер? — дрожащим голосом поинтересовался Глеб.

— Тебя покрошили, как капусту в борщ, — хмыкнул карлик. — Своими собственными глазами видел, как башка твоя покатилась с этим черным обручем на ней.

Парню стало плохо. Он встал и прошелся туда-сюда.

— Да что ты переживаешь?! — усмехнулся Никитотий. — У всех бывают в жизни черные дни. А у тебя был не только черный день, но и Черная диадема!

Он расхохотался. Очевидно, придуманная им шутка настолько ему понравилась, что он долго не мог успокоиться.

— Хорош! — прикрикнул на него журналист. — Пошли лучше кота искать.

— Куда ж мы пойдем? Здесь пять тоннелей из пещеры ведут. Черт знает, откуда он возвратится.

— Ты ж говорил, что ориентируешься в подземных ходах!

— Я и не отказываюсь. Только я специализируюсь по подземельям, а не по котам.

— Ладно, подождем чуток.

Глеб устроился на большом валуне, опершись спиной о каменную стену. Ждать пришлось долго. Тотя успел и бороду в порядок привести, и все подвески в косах заново перевесить. Наконец послышался негромкий шум, и рыжий кот вышел в пещеру из правого крайнего коридора.

— Ну вот! — закричал карлик. — А уходил он по четвертому коридору. Я же говорил, черт знает, откуда он возвратится!

И он с торжеством поглядел на журналиста. Тем временем Жорик прошествовал к центру пещеры и прилег отдохнуть.

— Георгий Матвеевич! — кинулся к нему Глеб. — Где ж ты пропадал, бродяга?! Жалко, ты быстро в кота превратился. Мне так нужны твои советы.

— Спрашивай! — лениво потягиваясь, произнес кот.

Журналист от удивления потерял дар речи. Он обернулся к Тоте и увидел, что тот тоже замер, вытаращив глаза.

— Ты это слышал? — почему-то шепотом спросил парень.

Карлик усиленно затряс головой.

— Мы что, опять в миражах?! — оглядываясь по сторонам, громко сказал Глеб.

— Угу, — замурчал Жорик, облизывая переднюю лапу.

— Мамочки! — ахнул Никитотий. — Сейчас я опять уменьшусь!

Журналист вспомнил, что в последнем мираже его убили, и изменился в лице. С ужасом он схватился за шею, представляя, что его голова вот-вот отвалится.

— Да расслабьтесь вы! — захихикал кот. — Мы не в тех миражах! Мы с вами угодили в Жигулевские горы, а именно под гору Светелка! Слыхали про такую?

— Жигулевские горы, Жигулевские горы… — забормотал Глеб.

Вдруг его осенило! Он вспомнил рассказ деда Матвея о Жигулевских миражах; о том, как он искал печатную машинку для Нины, и о пропавшем Максимилиане.

— Постой-ка! — произнес парень и подсел ближе к Жорику. — Ты хочешь сказать, что мы очутились на родине Жигулевских миражей?

— В десятку! — кивнул кот.

— Но ведь мы должны были попасть в подземелья под Самарой.

— Самарская область большая. Считай, туда и попали.

— Да, но как здесь мог оказаться Наполеон?! Похоже, с местонахождением Черной диадемы мы ошиблись…

— Не ной, Глебыч! Ты просто плохо знаешь историю, — промурлыкал Жорик и перевернулся на спину.

— Ну так просвети меня! — в сердцах воскликнул журналист.

— Ладно, — сказал кот, — слушай! В свое время Наполеон водил знакомство с русским князем индийского происхождения — Александром Визапуром. Именно при его непосредственном участии был проведен мистический обряд, после которого император и надел на себя диадему. А поскольку он не был божественного происхождения, то есть мозгами не дошел до того, что он — бог, дальше все пошло кувырком: пожар в Москве, отступление французской армии, неспособность Наполеона отдавать приказы. Визапур тоже не мог оставаться в Москве, поскольку слишком много людей знали о его дружбе с императором. Он покинул город и двинулся вслед за уходящей французской армией. После сражения под Малоярославцем князь встретился с Наполеоном. По совету Визапура император решил вернуть диадему в Индию. Но он не мог покинуть отступающую армию, поэтому был создан специальный обоз, куда сложили мистические артефакты и часть драгоценностей, находящихся в распоряжении Наполеона. Князь Александр возглавил отряд, приставленный к этому обозу, и отправился с ним на восток, стараясь обойти русские войска. Однако недалеко от Жигулевских гор отряд встретился с воинами хана Букея. Спасти ценности было невозможно, но Визапур успел вынести Черную диадему. Пока французы сдерживали наступление букеевцев, он забрался в одну из пещер Жигулевских гор и где-то в подземельях спрятал знаменитую «Корону власти». Кстати, после этого его следы теряются. Кто-то говорит, что его вместе с остатками французского отряда казнили русские партизаны. Кто-то уверяет, что князя видели уже после войны во Франции, где он благополучно дожил до старости. Но я вам скажу одно: мы сейчас с вами находимся как раз там, где в 1812 году блуждал Визапур. А уж куда он дел диадему — как-нибудь разберемся!

— Надо же! — присвистнул Глеб. — Я почему-то думал, что Наполеон собственноручно эту диадему выкинул.

— Так и получается! Он же от нее отказался и собственноручно в обоз упаковал. Вот и выходит, что «выкинул».

— Хорошо, с Наполеоном разобрались. Но как быть с миражами? Почему ты опять вернулся к кошачьему телу? Ты же говорил, что в миражах можно быть кем угодно.

— Можно… Но здесь, в Жигулевских горах, миражи имеют более плотную структуру. Они более материальны, если тебе так понятнее. Осознанное изменение в них своей формы требует колоссальных затрат энергии. А у меня ее и так почти не осталось. Может быть, ты не чувствуешь, но я постоянно нейтрализую часть отрицательной энергии огненного мыслеобраза, поэтому ты еще не сгорел. Если я начну сейчас экспериментировать со своим внешним видом, то на тебя у меня сил просто не останется. Поэтому я и вернулся к своему физическому телу. Однако я все же позволил остаться человеческой речи, иначе вы с Никитотием такого наворотите, что потом век не расхлебаешь!

— Вот еще! — оскорбился карлик. — Как-то раньше без тебя обходились, и ничего.

— То было в абсолютно материальном мире. А здесь вы сами не справитесь.

— Ясно, — произнес журналист. — Теперь все встало на свои места. Спасибо за разъяснения и пояснения.

— Пожалуйста, — фыркнул Жорик.

— Ну а я-то почему к своему телу вернулся? — не удержался Тотя.

— Так ты же, когда уменьшился, не прилагал никаких особых усилий к перевоплощению, — заметил кот. — За тебя сработало твое подсознание. Энергии было задействовано мало, вот ты и стал прежним при смене картинки.

— И хорошо! — облегченно выдохнул карлик.

— Ладно, друзья-товарищи, — прервал их Глеб, — каковы наши дальнейшие действия?

— Отдохну немного, — зевая, произнес Жорик, — и пойдем диадему искать. Никитотий, готовься! Твоя очередь верховодить!

— Без проблем! — пожал плечами Тотя. — Я себя под землей как рыба в воде чувствую. Кстати, ты, когда по тоннелям бродил, нигде родника не видел? Что-то в горле пересохло.

— Нет.

— Тогда ты спи, а мы с Глебом прогуляемся, воду поищем.

— Не вздумайте заблудиться!

— Обижаешь!

Кот свернулся клубочком, прикрыл нос хвостом и закрыл глаза. А карлик с журналистом направились к ближайшему выходу из пещеры. От парня продолжало исходить равномерное оранжевое сияние, поэтому все было видно.

— Ты, главное, не вздумай погаснуть, — говорил по дороге Никитотий. — Я хоть и вижу в темноте, но на свету оно как-то вернее.

Компаньоны зашли в высокий тоннель и двинулись по нему вперед.

— Что-то мне подсказывает, что вода должна быть в этом направлении, — уверенно произнес карлик.

— Было бы неплохо, — сказал Глеб. — А то я уже не ем черт знает сколько времени. Если еще и пить перестану, то рискую до деда Матвея не добраться.

— Брось! У нас при осаде люди неделями не ели, и ничего — выжили.

— При какой осаде?

— Да было как-то раз… Крысы гигантские на город напали, ростом с меня, а то и больше. Мы их, конечно, отбили. Но они кольцом вокруг города встали. Месяц осаду держали: никого не впускали и никого не выпускали. Потом наши парни вылазки стали совершать и постепенно всех крыс перебили. Из самой большой сделали чучело. Вожди его во дворце держат в качестве трофея.

— Знаю таких! — кивнул журналист. — Встречал, когда по подземельям бродил. Их наши военные для каких-то целей вывели.

— Понятно для каких. Пушечное мясо! Очень удобно… крысы захватывают город, а военные приходят и забирают все богатства.

— Тотя, ты слишком много соображаешь. Тебе никто не говорил, что революционеры обычно плохо заканчивают? — усмехнулся Глеб.

В этот момент чуть впереди послышалось журчание воды.

— Ура! — просиял карлик. — Чутье меня не подвело.

В самом деле, немного дальше коридор расширялся и выходил в небольшую пещеру, по центру которой пробегал ручей. Как ни странно, было довольно светло. Словно сиреневатый фонарик освещал все вокруг. Журналист кинулся было к воде, но Никитотий одернул его и сказал:

— Пого́дь! Опробовать надо.

Он деловито подошел к ручью, зачерпнул ладонью воду и обнюхал ее. Затем лизнул языком и только после этого с наслаждением выпил.

— Чистая! — причмокивая языком, заметил Тотя. — Примеси солей немного есть, но в целом пригодная для питья.

Глеб тоже зачерпнул воду обеими ладонями и поднес к губам. К его удивлению, от рук стал отходить горячий пар, и, когда парень хотел сделать глоток, в ладонях уже ничего не осталось.

— Так… — пробормотал он, — дело гораздо хуже, чем я предполагал.

Он обернулся к карлику и сказал:

— Никитотий, требуется твоя помощь. У меня вода из рук испаряется. Попробую наклониться над ручьем, но если ты вдруг заметишь, что вокруг меня все кипит, то вытащи меня как-нибудь, ладно?!

— Как скажешь.

Журналист опустился на колени и нагнулся к самой воде. Он коснулся ее губами и с жадностью принялся пить. Неожиданно он почувствовал, что в горле все клокочет и жжет.

— Эй! — закричал Тотя. — Ты весь дымишь!

Он схватил Глеба за плечо и оттащил от ручья. Парень открыл рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого из него вырвалось лишь облако раскаленного пара. Резкая боль пронзила горло. Он захрипел и упал ничком на землю. Никитотий попытался его растрясти, но когда понял, что это бесполезно, немедленно кинулся за помощью к Жорику…

Огненные хлопья танцевали странный танец. Они то соединялись вместе, то разлетались в стороны, то водили хоровод. Журналист несколько раз ловил их руками, но они не были обжигающими. Наоборот, они излучали какой-то приятный, притягивающий жар. Глебу нравилось перекидывать их с ладони на ладонь. Он парил среди хлопьев, и всеобъемлющее спокойствие все больше и больше охватывало его душу. «Глеб!» — раздался вдруг чей-то голос. «Глебыч, вернись!» — вторил ему другой. Парень начал оглядываться и вдруг заметил, как огненные хлопья приобретают очертания двух фигур. Одна была похожа на гигантского монстра, а вторая — на низкорослого толстого человечка. Журналист приблизился к ним и попытался дотронуться до маленькой фигуры. Внезапно все хлопья взметнулись вверх, и перед ним оказался рыжий Никитотий, которого Глеб зачем-то крепко держал за бороду. Рядом стоял кот, который, заметив, что парень пришел в себя, удивленно произнес:

— Надо же, жив! А я думал — заживо сварился…

— Что случилось? — спросил журналист сиплым голосом, выпуская из рук бороду карлика.

— Огонь в тебе начал доминировать, — сказал Жорик. — Ты хотел напиться, а вода от твоей огромной температуры закипела и превратилась в пар прямо у тебя в горле. По идее, он должен был сжечь все твои внутренности. Но ты почему-то жив. Похоже, мыслеобраз контролирует твое тело и не дает ему разрушиться. Возможно, ты ему еще зачем-то нужен.

— Как же мне быть? Ведь я не смогу ни пить, ни есть. Вряд ли я долго продержусь без еды и воды.

— Продержишься столько, сколько нужно твоему «квартиранту». От меня, если честно, уже мало что зависит, — сказал кот. — По мере возможности я, конечно, буду его ослаблять. Но ты перешел ту грань, когда мог контролировать огонь, теперь вы на равных.

Глебу стало не по себе. Руки и ноги предательски задрожали. Он попытался успокоиться, сглотнул слюну и произнес:

— Ладно, может быть, братан дает мне шанс остаться в живых. Давайте искать диадему, а там… видно будет, как быть дальше. Кстати, Тотя, держи свою подвеску! Мы почти у цели, глупо хранить ее дальше. К тому же, если я сгорю, тебе ничего не достанется.

С этими словами журналист извлек из кармана джинсов ключи от своей московской квартиры и отдал их карлику. Тому было явно неудобно брать подарок в такой момент, но уж очень ему хотелось завладеть подвеской. Поэтому Никитотий кашлянул и, забирая ключи, сказал:

— Спасибо, конечно! Но ты того… не болтай лишнего. Все будет пучком — как говаривал Гаврила Петрович, научивший меня вашему языку.

— Благодарю за поддержку. А теперь пошли! Куда идти, Тотя?

— Сдается мне, что нам ближе к центру держаться надо. Но для этого нужно вернуться в первую пещеру и выбрать другой тоннель.

— Как скажешь.

Глеб нетвердой походкой двинулся в обратный путь. За ним засеменил Жорик. Замыкал шествие Никитотий. Он шел и тяжело вздыхал, разглядывая ключи в своей руке. Возвратившись в пещеру, компаньоны свернули в центральный подземный ход.

— О! — громко воскликнул карлик. — Я чувствую тут чьи-то следы. Причем человек ходил не из праздного любопытства, а что-то искал.

— А вдруг это охотник за кладами? — произнес журналист. — В пещерах часто всякие ценности ищут.

— Нет! — уверенно заявил Тотя. — Этот, наоборот, подыскивал место, чтобы что-то спрятать. Кажется, это и был посланник Наполеона.

— Не смеши меня, Никитотий! Князь Визапур бродил здесь два века назад. Как бы ты смог почувствовать его следы?!

— Так это же не запах! Это светящийся след его намерений.

— Тотя дело говорит, — мяукнул кот. — Визапур хотел укрыть диадему понадежнее. Тут все пронизано его мыслями. Давай, Никитотий, поднапрягись! Найди, где эта штуковина спрятана!

Карлик решительно двинулся вглубь подземного хода. Постепенно тот начал сужаться. Вскоре Глебу пришлось опуститься на колени, чтобы иметь возможность хоть как-то передвигаться. Когда же лаз сделался еще уже, парень остановился и сказал:

— Пожалуй, дальше я застряну. Тотя, Жорик, идите без меня. Если что-то обнаружите, зовите, как-нибудь протиснусь.

Кот и карлик не стали возражать и вскоре исчезли в темном проходе. Журналист улегся на землю и попытался расслабиться. Однако это сделать не удавалось. Земля, окружающая его со всех сторон, наводила на мрачные мысли.

— Точно как в могиле, — пробормотал Глеб. — Только гроба не хватает.

Он горько улыбнулся и продолжил говорить, обращаясь к огненному мыслеобразу:

— Что же ты, братан?! Я к тебе как к родному отнесся, просил в Абсолют не отправлять… А ты меня укокошить решил?! Обидно! Зря я в тебя поверил.

Журналист еще что-то бубнил, но постепенно стал заговариваться и сам не заметил, как задремал. Ему приснился странный сон. На черном фоне мелькали два оранжевых треугольника. Вдруг утробный голос произнес:

— Многие думают, что я не умею мыслить. Ошибаются! Я прекрасно все понимаю и осознаю. Я знаю, что выжил только благодаря тебе, Глеб. Но я уже не могу удерживаться в границах твоего тела. Я рвусь на свободу, но при этом не хочу причинить тебе необратимый вред. Поэтому я помогу найти Черную диадему. С ее помощью ты освободишь и меня, и себя. Запомни: диадема, которую вы ищите, — не корона, а камень внеземного происхождения. Его можно вставить в любой обруч. Чтобы сохранить реликвию нетронутой, князь Александр расчленил ее на части. Обруч он спрятал где-то в центральном коридоре, а камень выбросил в ручей, из которого ты пытался пить воду. Вернись в пещеру с ручьем и найди артефакт. Он излучает свет, поэтому ошибиться практически невозможно! Затем сразу же отправляйся к деду Матвею. Торопись, иначе моя энергия разрушит твое хрупкое тело.

После этого треугольные огоньки метнулись к парню, и он почувствовал обжигающее прикосновение к своему лицу. Глеб ойкнул и проснулся. Сначала он не мог понять, где проходит грань между сном и реальностью. Затем сообразил, что ему все приснилось. В этот миг его головы коснулось что-то мягкое, и голос Жорика сказал:

— Облом, Глебыч! Ничегошеньки мы не нашли, кроме старого железного обруча.

— Вы его взяли с собой? — с волнением спросил парень.

— Да. Нужно же было как-то тебе доказать, что это не диадема!

— Тогда ползем назад! Когда доберемся до пещеры, как следует его рассмотрим.

Журналист кое-как подобрал ноги, развернулся и двинулся в обратном направлении. Едва коридор расширился, он не вытерпел и попросил посмотреть обруч. Действительно, это была старая ржавая железяка. Но в одном месте к ней было приделано гнездо с зубчиками.

— Смотрите! — произнес парень. — В это гнездо должно что-то вставляться, и, кажется, я знаю что.

— Мало ли что туда сунуть можно?! — недовольно пробурчал Никитотий.

Вся его отчаянно рыжая голова была присыпана глиной. Очевидно, он попал под обвал и поэтому был без настроения.

— Прекрасно, что в твоей голове еще рождаются мысли, — заметил кот. — Я же ощущаю только слабость и дикое желание поспать. Совсем энергии не осталось!

— Потерпи, Жорик, все нормально будет, — подбодрил его Глеб. — Нужно только до пещеры с ручьем добраться.

— Опять?! — возмутился Тотя. — Как хотите, а я туда больше не пойду! У меня ноги не казенные.

— Ладно, — миролюбиво сказал журналист. — Только учти, я почти уверен, что знаю, где находится диадема. И как только я ее найду… мало ли что может случиться?! Лучше все-таки держаться вместе.

— Это точно! — поддержал его кот. — Могут сработать какие-нибудь ловушки. Пещера может обрушиться, измениться, да мало ли что…

Карлик задумался. Он молчал несколько минут, после чего выматерился, злобно сплюнул на землю и произнес:

— Хрен с вами! Пойду. Вместе не так страшно.

— Спасибо, Тотя! — искренне поблагодарил его Глеб.

Они вышли в первую пещеру и свернули в тоннель, ведущий к роднику. Жорик начал спотыкаться, поэтому парень подхватил его и посадил на плечо.

— И меня посади! — съязвил Никитотий.

— Ты и так на мне достаточно поездил, — усмехнулся журналист. — Потерпи немного, мы почти пришли.

Когда они вышли в пещеру с родником, Глеб еще раз отметил, что она освещена бледным сиреневым светом. Он прошелся вдоль ее стен, пытаясь определить, откуда тот исходит. Но его собственное оранжевое свечение затмевало все вокруг.

— Что теперь? — вызывающе спросил Тотя.

— Никитотий, будь другом, — обратился к нему парень. — Нужно определить, что является источником света в данной пещере. А мне мое свечение мешает. Давай сделаем так: я выйду в тоннель, а ты постарайся найти, что здесь светится. Как отыщешь — зови!

И, не дожидаясь согласия карлика, парень вышел в подземный коридор. Он простоял там достаточно долго, как вдруг раздался крик Тоти:

— Глеб, тащись скорее сюда!

Парень немедленно кинулся в пещеру. К нему трусцой подбежал карлик, держащий в руке большой черный восьмигранный камень. От того в разные стороны исходило мощное равномерное сияние.

— Нашел, нашел! — радостно восклицал Никитотий. — Все уголки обшарил, а он так хитро устроился! На дне родника лежал. Лучи от сталактитов отражались, и казалось, что свет исходит отовсюду. Но я хитрый, я догадался, что если бы источник находился сверху, то у родника темнее было бы. А так — везде равномерный свет!

Он сунул камень в руки журналисту, а тот прошептал пересохшими от волнения губами:

— Вот она — Черная диадема!

Жорик поднял мордочку и навострил уши, а Тотя с удивлением спросил:

— Где?!

— Сейчас увидишь! — заверил его Глеб. — Он взял в руки обруч, который болтался на его руке у локтя, и вставил камень в гнездо.

Дальше произошло нечто странное. Камень щелкнул и прочно сел на место. После этого старый и ржавый обруч вдруг начал преображаться прямо на глазах удивленных компаньонов. Он выровнялся и почернел, а вскоре засиял тем же светом, что и сам камень. Через минуту в руках у журналиста оказалась неописуемой красоты Черная диадема.

— Надо же! — ахнул Никитотий. — Ни за что бы не подумал, что какая-то железяка может так преобразиться!

— Слава богу! — выдохнул кот. — Теперь домой, домой, домой! А то я тут с вами лапы протяну.

— А как мы выберемся наружу? — поинтересовался Глеб.

— Четвертый коридор ведет к выходу наверх. Я уже поднимался, иначе как бы я узнал, что мы находимся под Светелкой?! — произнес Жорик.

— Отлично! — радостно заявил журналист. — Сейчас выйдем на поверхность и постараемся как можно быстрее добраться до Великого Устюга.